Нет. Должен быть другой выход.
«Змеи, — подумал Фрэнк. — Марс…»
Был ли его отец как-то связан со змеями? Священным животным Марса был кабан, никак не змея. И все же Фрэнк был уверен, что он слышал о чем-то таком…
Спросить он мог лишь у одного человека. С большой неохотой, но он все же открыл свой разум голосам богов войны.
«Мне нужна змея, — сказал он им. — Как мне ее достать?»
«Ха-ха! — воскликнул Арес. — Змея, ну конечно!»
«Вспоминаю того подлого Кадма, — откликнулся Марс. — Как мы наказали его за убийство нашего дракона!»
И они разорались так, что Фрэнк забеспокоился, как бы у него мозги не треснули посередине.
— Так! Всем молчать!
Голоса затихли.
— Кадм… — пробормотал Фрэнк. — Кадм…
В памяти всплыли нужные подробности. Полубог Кадм убил дракона, оказавшегося порождением Ареса. О том, как Арес умудрился заиметь дракона в качестве сына, Фрэнк даже знать не хотел; но он точно помнил, что в качестве наказания Арес превратил Кадма в змею.
— То есть ты можешь превращать врагов в змей! — подытожил Фрэнк. — Именно это мне и нужно! Нужно найти врага, которого ты превратишь в змею!
«С чего ты решил, что я на это пойду? — взревел Арес. — Ты так и не доказал, что хоть чего-то стоишь!»
«Лишь величайшему герою позволительно просить о подобном, — заметил Марс. — Например, такому герою, как Ромул!»
«Хватит римлян! — вскричал Арес. — Диомед!»
«Ни за что! — возмутился Марс. — Этот трус проиграл Гераклу!»
«Тогда Гораций», — подумав, предложил Марс.
Арес промолчал. Фрэнк почувствовал, тот хоть и жутко недоволен, но вынужден согласиться.
— Гораций, — вслух повторил Фрэнк. — Отлично. Если вам так хочется, я докажу, что так же хорош, как Гораций. М-м… Кстати, а что он совершил?
Разум Фрэнка затопили образы. Он увидел одинокого воина на каменном мосту, наблюдающего за тем, как к противоположному берегу Тибра подступает целая армия.
Фрэнку вспомнилась эта легенда. Гораций, римский генерал, в одиночку защитил подступы к мосту от целой армии захватчиков и пожертвовал собой, но не позволил варварам перейти мост через Тибр. Дав римлянам время, чтобы укрепить оборону, он тем самым спас Республику.
«Венеция переполнена, — сказал Марс, — Рим тоже был таким когда-то. Вычисти город!»
«Убей их всех! — добавил Арес. — Наколи их на свой меч!»
Фрэнк вновь отбросил голоса на край сознания. Посмотрев на руки, он с удивлением отметил, что они не дрожат.
Впервые за многие дни в голове прояснилось. Он точно знал, что нужно делать. Правда, пока не понимал, как это осуществить. Да и идея смерти в бою была так себе, но он был обязан попробовать. От этого зависела жизнь Хейзел.
Он прицепил спату Хейзел к ремню, вернул рюкзаку истинный облик колчана и лука и побежал в сторону пьяццы, где сражался с коровомонстрами.
* * *
План состоял из трех фаз: опасной, очень опасной и безумно опасной.
Фрэнк затормозил у старого каменного колодца. Ни одного катоблепаса видно не было. Он вытащил спату Хейзел из ножен и перевернул несколько плит, под которыми скрывались шипастые корни. Усики тотчас начали расползаться и направились к ногам Фрэнка, испуская зеленые облачка вонючего газа.
Вдалеке послышалось утробное гудение катоблепаса. К нему тут же присоединились собратья. Фрэнк не представлял, как монстры поняли, что он покушается на их любимое лакомство, — может, у них просто было потрясающее обоняние.
Теперь ему нужно было действовать очень быстро. Срезав целый пучок корней, он продел их через петлю на поясе, стараясь не обращать внимания на жар и боль в ладонях. Вскоре с его бока уже свисало обжигающее вонючее лассо из ядовитого растения. Отлично!
А вот и подоспели первые ревущие от злости катоблепасы. Под гривами посверкивают зеленые глаза. Из длинных хоботов вырываются клубы газа, из-за чего монстры напоминают разъяренные паровые машины.
Фрэнк натянул тетиву и ощутил укол вины. Ему приходилось встречать чудовищ намного хуже. А эти, по сути своей, были обычными травоядными, лишь по стечению обстоятельств ставшими ядовитыми.
«Хейзел умирает как раз из-за них!» — напомнил он сам себе.
И выпустил стрелу. Ближайший катоблепас рухнул и обратился в прах. Юноша схватился за вторую стрелу, но оставшиеся уже почти добрались до него. С противоположной стороны на площадь как раз ворвалось подкрепление.
Фрэнк превратился в льва. Демонстративно взревев, он направился к арке, перепрыгнув через подоспевших монстров. Две группы катоблепасов столкнулись, но быстро оправились и бросились следом за ним.
Фрэнк не знал, будут ли корни все еще вонять после обращения. Обычно во время превращения в животное его одежда и личные вещи будто растворялись в воздухе, но сейчас он явно представлял собой ароматный ядовитый деликатес. Стоило ему пробежать мимо очередного катоблепаса, как тот возбужденно ревел и присоединялся к параду под лозунгом «Убить Фрэнка!».
Он свернул на улицу пошире и заскользил в толпе туристов. Уж как представлялось происходящее смертным, он понятия не имел. Может, они видели кота, преследуемого стаей собак? Но люди на чем свет и на самых разных языках крыли Фрэнка. К небу взметались рожки с мороженым. Какая-то женщина уронила целую стопку карнавальных масок. Один мужчина свалился в канал.
Оглянувшись, Фрэнк увидел за собой как минимум дюжину монстров, но этого было недостаточно. Ему нужны были все монстры Венеции, а до того придется поддерживать у стада позади нужный боевой настрой.
Заметив свободный участок в толпе, он вернул себе человеческий облик и обнажил спату Хейзел — далеко не самое любимое его оружие, но она хотя бы была достаточно большой и прочной, но при этом терпимо тяжелой для боевого клинка. В тот момент меч в руке оказался особенно кстати. Юноша резким выпадом уничтожил возглавляющего погоню катоблепаса, заставив остальных затормозить и сбиться в кучу.
Он старался не смотреть им в глаза, но чувствовал на себе пронизывающие взгляды. Ему подумалось, что если все монстры одновременно решат дохнуть на него, общего ядовитого облака хватит, чтобы буквально расплавить его. Катоблепасы напирали, врезаясь друг в друга и толкаясь.
Фрэнк закричал:
— Хотите моих ядовитых корешков? Так попробуйте забрать!
И, обернувшись дельфином, прыгнул в канал. Он надеялся, что катоблепасы не умеют плавать. Но они, похоже, попросту не решились за ним последовать, и он не мог их осуждать. Вода в канале была отвратительной — вонючей, соленой и теплой, как будто он барахтался в супе, — но Фрэнк быстро выкинул все это из головы, лавируя между гондолами и моторными лодками и время от времени останавливаясь, чтобы по-дельфиньи освистать следующих за ним по берегу монстров. Добравшись до ближайшего причала гондол, Фрэнк вновь вернулся в человеческий облик, заколол еще нескольких катоблепасов, чтобы распалить их гнев, и бросился бежать.
И все в таком духе.
Через какое-то время Фрэнк начал испытывать серьезное беспокойство. Он успел привлечь к себе внимание еще многих монстров, устроить не одну панику в толпе туристов и теперь вел свое многочисленное стадо катоблепасов по петляющим улочкам Старого города. Если ему начинала грозить опасность, он нырял в канал дельфином или перелетал над монстрами орлом, но по-настоящему оторваться от преследователей больше не получалось.
Всякий раз, подмечая, что интерес к нему монстров начинает сходить на нет, он останавливался на крыше и отстреливал из лука нескольких катоблепасов в центре стада. Затем демонстративно помахивал своим лассо из ядовитого растения, разгоняя клубы газа, поднимающиеся от разъяренных монстров внизу. После чего возвращался к роли преследуемого.
Он резко менял курс. Путался в направлениях. Раз, свернув за угол, выбежал прямо в конец несущейся за ним толпы монстров. По идее, он уже должен был падать от усталости, но откуда-то брались силы, что не могло не радовать. Самая сложная часть плана была все еще впереди.
Он заметил пару мостов, но это было совсем не то. Один был подвесной и крытый; монстров провести через него никак не получится. Другой же был забит туристами. Пусть монстры не обращают внимания на смертных, их токсичный газ опасен для всех, его вдохнувших. И чем больше становилось стадо, тем чаще прохожие оказывались отпихнуты в сторону, падали в канал или вообще попадали под копыта.
Наконец Фрэнк заметил что-то подходящее. Прямо по курсу, на противоположном конце большой площади через один из самых широких каналов был переброшен деревянный мост. Череда деревянных арок, похожих на старые американские горки, где-то пятьдесят метров в длину.
С высоты превратившийся в орла Фрэнк не заметил на дальнем конце ни одного монстра. Похоже, все катоблепасы Венеции успели влиться в стадо, несущееся по улицам позади него перед вскрикивающими и поспешно расступающимися туристами, которым, наверное, виделась направляющаяся прямо на них огромная стая бродячих собак.
Пешеходам вход на мост был закрыт. Идеальные условия.
Фрэнк камнем спикировал вниз и приземлился, уже вновь будучи человеком. Добежав до середины моста — естественной стратегической точки, — он бросил на доски далеко позади себя свою ядовитую наживку.
А спереди стадо катоблепасов как раз добежало до входа на мост. Фрэнк обнажил золотую спату Хейзел.
— Ну что! — крикнул он. — Хотите знать, чего стоит Фрэнк Чжан? Так вперед!
Тут он понял, что обращался не только к монстрам. Сейчас он давал выход накопившимся за недели страху, ярости и обидам. Голоса Марса и Ареса кричали вместе с ним.
Монстры бросились в атаку. Перед глазами Фрэнка все подернулось красной дымкой.
Позже он не смог вспомнить каких-либо подробностей. Он просто скользил меж монстров, пока ноги по лодыжку не ушли в желтую пыль. Каждый раз, чувствуя, что теряет контроль, или когда от клубов газа становилось уже нечем дышать, он менял форму — становился слоном, драконом или львом, — и каждая трансформация очищала его легкие и давала новый глоток сил. Превращения стали столь плавными, что он мог начать атаку человеком, замахнувшись мечом, а закончить львом, раздирающим когтями хобот очередного катоблепаса.
Монстры пинали его копытами. Дышали токсичным газом и взирали прямо на Фрэнка своими ядовитыми глазами. Он должен был погибнуть. Его должны были растоптать. Но каким-то чудом он продолжал стоять, невредимый и разящий с неукротимостью урагана.
Происходящее не доставляло ему никакого удовольствия, но в то же время он не колебался. Повалив одного монстра, он тут же обезглавливал следующего. Превращался в дракона и раскусывал катоблепаса пополам, затем становился слоном и топтал сразу троих. Красная дымка перед глазами так и не рассеялась, и вскоре он понял, что с его зрением все нормально: он действительно светился, окруженный розоватой аурой.
Как ему это удалось — уму непостижимо, но он продолжал сражаться до самого последнего монстра.
Фрэнк встретил его с мечом наголо. Дыхание сбилось, он весь вспотел и покрылся пеплом от убитых монстров, но на нем не было ни единой раны.
Катоблепас всхрапнул. Он явно не принадлежал к числу умнейших из своего племени. Несмотря на гибель нескольких сотен своих сородичей, он не собирался отступать.
— Марс! — крикнул Фрэнк. — Я проявил себя! Теперь мне нужна змея!
Едва ли кто-нибудь до него молил о чем-то подобном. По меньшей мере, очень необычная просьба. Небо промолчало. В кои-то веки голоса в его голове тоже затихли.
Катоблепас потерял терпение. Он бросился на Фрэнка, не оставляя тому выбора. Фрэнк сделал выпад. Стоило его клинку коснуться монстра, как тот исчез в кроваво-красной вспышке. Когда к Фрэнку вернулось зрение, он увидел у своих ног свернувшегося в кольцо пятнистого коричневого питона.
— Молодец, — произнес знакомый голос.
В нескольких футах от него стоял его отец Марс в красном берете и оливкового цвета военной форме итальянского спецназа. За плечом висел автомат. Суровое и худое лицо, глаза скрыты темными солнцезащитными очками.
— Отец, — выдохнул Фрэнк.
Он не мог поверить, что только что произошло. Его начал накрывать ужас от пережитого. Он едва не зашмыгал носом, но вовремя подумал, что на глазах Марса этого делать не стоит.
— Страх — это естественно. — Голос бога войны был непривычно мягок и полон гордости. — Все великие воины знают, что такое страх. Не боятся лишь идиоты и сумасшедшие. Но ты взглянул своему страху прямо в глаза, сын мой. Ты сделал то, что должен был сделать, прямо как Гораций. Это был твой мост, и ты защитил его.
— Я… — Фрэнк не знал, что сказать. — Мне… Мне просто нужна была змея.
Губы Марса тронула едва заметная улыбка.
— Да. И теперь она у тебя есть. Твоя отвага объединила обе мои формы, греческую и римскую, пусть и на краткое мгновение. А теперь — иди. Спаси своих друзей. Но послушай вот что, Фрэнк. Величайшее испытание еще впереди. Когда вы встретитесь с армией Геи в Эпире, именно ты поведешь…
Вдруг бог согнулся пополам и обхватил руками голову. Внешность начала меняться. Военная форма превратилась в тогу, затем в кожаную байкерскую куртку и джинсы. Автомат сменил меч, а затем появилась ракетная установка.
— О нет! — закричал Марс. — Беги! Скорее!
Фрэнк не стал ничего спрашивать. Несмотря на усталость, он обратился гигантским орлом, сжал питона в своих огромных когтях и взметнулся с ним в небо.
Оглянувшись, он увидел, как из середины моста поднимается маленькое грибовидное облако, огненные кольца затухали, а пара голосов — Марса и Ареса — продолжала кричать:
— Не-е-ет!
Фрэнк не представлял, что имел в виду отец, но времени на раздумья не было. Он летел над городом — полностью очищенным от монстров, — направляясь к дому Триптолема.
* * *
— У тебя получилось! — с восторгом воскликнул бог земледелия.
Фрэнк его проигнорировал. Он только что ворвался в La Casa Nera, таща питона за хвост, будто тот был очень странной формы мешком с подарками Санта-Клауса, и бросил его у кровати.
Затем он опустился на колени рядом с постелью Хейзел.
Она была жива — позеленевшая и дрожащая, едва дышащая, но все же живая. Что касается Нико, то тот все еще пребывал в образе кукурузы.
— Вылечи их! — сказал Фрэнк. — Сейчас же!
Триптолем скрестил на груди руки.
— Откуда мне знать, что змея подойдет?
Фрэнк скрипнул зубами. После взрыва на мосту голоса богов войны в его голове затихли, но их общий гнев все еще пылал в нем. Физически он тоже чувствовал себя немного по-другому. Ему это только казалось или Триптолем действительно стал меньше ростом?
— Эта змея — дар Марса, — прорычал Фрэнк. — Она подойдет.
И словно в подтверждение этих слов, бирманский питон скользнул к колеснице и закрутился вокруг правого колеса. Вторая змея тут же проснулась. Два питона сблизились, коснувшись носами, а затем синхронно закрутили каждый свое колесо. Колесница тронулась, ее крылья захлопали.
