Дом Аида
Annotation
Любой ценой семеро героев вместе с Перси Джексоном должны помешать возродиться богине земли Гее, ведь с ее появлением мир неминуемо погрузится в хаос, а все смертные погибнут. Подросткам предстоит пройти сквозь Тартар, добраться до Врат Смерти, а также не позволить начаться войне между Лагерем полукровок и Лагерем Юпитера. Но времени в обрез: гиганты готовы восстать против богов Олимпа, а Гее осталось лишь заполучить кровь своих врагов.
Рик Риордан Дом Аида
I. Хейзел
II. Хейзел
III. Хейзел
IV. Хейзел
V. Аннабет
VI. Аннабет
VII. Аннабет
VIII. Аннабет
IX. Лео
X. Лео
XI. Лео
XII. Лео
XIII. Перси
XIV. Перси
XV. Перси
XVI. Перси
XVII. Фрэнк
XVIII. Фрэнк
XIX. Фрэнк
XX. Фрэнк
XXI. Аннабет
XXII. Аннабет
XXIII. Аннабет
XXIV. Аннабет
XXV. Хейзел
XXVI. Хейзел
XXVII. Хейзел
XXVIII. Хейзел
XXIX. Перси
XXX. Перси
XXXI. Перси
XXXII. Перси
XXXIII. Джейсон
XXXIV. Джейсон
XXXV. Джейсон
XXXVI. Джейсон
XXXVII. Аннабет
XXXVIII. Аннабет
XXXIX. Аннабет
XL. Аннабет
XLI. Пайпер
XLII. Пайпер
XLIII. Пайпер
XLIV. Пайпер
XLV. Перси
XLVI. Перси
XLVII. Перси
XLVIII. Перси
XLIX. Лео
L. Лео
LI. Лео
LII. Лео
LIII. Аннабет
LIV. Аннабет
LV. Аннабет
LVI. Аннабет
LVII. Джейсон
LVIII. Джейсон
LIX. Джейсон
LX. Джейсон
LXI. Перси
LXII. Перси
LXIII. Перси
LXIV. Перси
LXV. Фрэнк
LXVI. Фрэнк
LXVII. Фрэнк
LXVIII. Фрэнк
LXIX. Аннабет
LXX. Аннабет
LXXI. Аннабет
LXXII. Аннабет
LXXIII. Хейзел
LXXIV. Хейзел
LXXV. Хейзел
LXXVI. Хейзел
LXXVII. Перси
LXXVIII. Перси
Глоссарий
Сноски
Librs.net
Благодарим Вас за использование нашей библиотеки Librs.net.
Рик Риордан Дом Аида
Rick Riordan
THE HEROES OF OLYMPUS
THE HOUSE OF HADES
Copyright No 2013 by Rick Riordan
Published by Disney Hyperion Books, an imprint of Disney Book Group
Permission for this edition was arranged through the Nancy Gallt Literary Agency
No Демина А., перевод на русский язык, 2014
No Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2014
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
No Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)
* * *
ПОСВЯЩАЕТСЯ
моим замечательным читателям.
Простите за столь жуткий финал прошлой книги.
Хотя чего там, мне вовсе и не стыдно. Ха-ха-ха-ха!
Но если серьезно, ребята, я вас всех очень люблю.
I. Хейзел
Во время третьей атаки Хейзел едва не подкрепилась валуном. Она всматривалась в туман, размышляя, разве это так сложно, преодолеть какой-то дурацкий горный хребет, когда по кораблю разнесся сигнал тревоги.
— Лево руля! — закричал Нико с фок-мачты летающего корабля.
Стоящий на корме Лео резко крутанул штурвал. «Арго-II» свернул влево, словно ножами, кромсая слой облаков воздушными веслами.
Хейзел решила выглянуть за поручни, о чем тут же пожалела. На нее пушечным ядром направлялось нечто темное и округлое. Она успела подумать: «Как может луна на нас падать?» — затем взвизгнула и бухнулась на палубу. Огромный камень, сдув волосы с лица, пронесся прямо над ее головой.
КРАК!
Фок-мачта повалилась: паруса, рангоут, Нико — все рухнуло на палубу. Валун, размерами с грузовой автомобиль, юркнул в туман, будто спешил на какое-то важное дело.
— Нико! — Хейзел бросилась к нему, пока Лео выравнивал корабль.
— Я в порядке, — отозвался Нико, сбрасывая с ног тяжелые складки парусины.
Она помогла ему подняться, и они прошли на носовую часть палубы. В этот раз, выглядывая за борт, Хейзел была куда осторожнее. Облака расступились достаточно для того, чтобы можно было рассмотреть гору под ними — острый наконечник голой черной скалы, вырастающий в центре зеленых склонов. На самой ее вершине стояло горное божество, один из numina montanum, как их называл Джейсон. Или урае, если на греческом. Но от смены названий их гадкая сущность не менялась.
Как и на остальных, с которыми они уже встречались, на этом была простая белая туника поверх грубой и темной, как базальт, кожи. Ростом он был где-то футов в двадцать, чудовищно мускулистый, с длинной белой бородой, спутанной копной волос и диким блеском в глазах — вылитый безумный отшельник. Он что-то ревел, Хейзел не понимала смысла, но на радушие в этих воплях не было и намека. Голыми руками он отколол со своей горы кусок скалы и начал формировать из него подобие шара.
Туман скрыл его из виду, но стоило горному божеству взреветь вновь, как откуда-то издалека ему откликнулся другой numina, и эхо от их голосов разнеслось по низинам.
— Тупые каменные божки! — выругался с кормы Лео. — Мне уже в третий раз придется менять мачту! Как будто они растут на деревьях, подпрыгнул и сорвал!
Нико поморщился.
— Если что, мачты делают из дерева.
— Я не об этом! — Лео схватил свой Вии-контроллер, переделанный из «Нинтендо Вии», и нарисовал им в воздухе круг. В нескольких футах в сторону в палубе открылся люк, из которого поднялась пушка, отлитая из небесной бронзы. Хейзел едва успела закрыть уши, когда она выстрелила в небо целой дюжиной металлических ядер, оставляющих после себя зеленый огненный след. В воздухе каждая сфера выпустила ряд шипов, подобно лопастям вертолета, и они скрылись в тумане.
Мгновением позже горы сотрясла целая серия взрывов, за которыми последовал оглушительный рев горных божеств.
— Ха! — торжествующе воскликнул Лео.
К сожалению, как успела убедиться Хейзел в ходе двух предыдущих атак, новейшее оружие Лео лишь еще сильнее раздражало numina.
Рядом с правым бортом пронесся еще один валун.
— Уводи нас отсюда! — закричал Нико.
Пробурчав себе под нос несколько непечатных выражений насчет numina, Лео повернул штурвал. Двигатели загудели. Волшебные снасти сами себя натянули, и корабль отклонился влево. «Арго-II» набирал скорость, уже третьи сутки держа курс на северо-восток.
Хейзел смогла вздохнуть спокойно, лишь когда они наконец миновали горы. Туман рассеялся. Под ними простирались залитые утренними солнечными лучами итальянские провинции — покатые зеленые холмы и золотые поля, совсем как в Северной Калифорнии. Хейзел почти казалось, что они направляются домой, в Лагерь Юпитера.
От этой мысли стало тяжело на душе. Лагерь Юпитера был ее домом всего девять месяцев, именно столько прошло с того дня, когда Нико вернул ее из Царства Мертвых. Но она тосковала по нему куда сильнее, чем по родному Новому Орлеану, не говоря уже об Аляске, где умерла в тысяча девятьсот сорок втором году.
Ей не хватало ее койки в бараке пятой когорты. Совместных обедов с разносящими тарелки духами ветра и легионерами, травящими шутки о военных играх. Ей ужасно хотелось пройтись по улочкам Нового Рима с Фрэнком Чжаном, держась с ним за руки, почувствовать хотя бы раз, каково это, когда обычная девушка гуляет со своим милым и заботливым парнем.
Но больше всего она жаждала ощутить себя в безопасности. Она устала от бесконечных страхов и волнений.
Она стояла на квартердеке и наблюдала, как Нико возится с обломками мачты, а Лео жмет на кнопки контроллера.
— М-да, невезуха во всей красе, — заметил Лео. — Может, стоит разбудить остальных?
Хейзел очень хотелось сказать «да», но оставшиеся члены экипажа были на ночных вахтах и заслужили отдых. Защита корабля высасывала все силы. Практически каждые несколько часов какой-нибудь очередной римский монстр вдруг приходил к выводу, что «Арго-II» выглядит весьма аппетитно.
Еще пару недель назад Хейзел бы ни за что не поверила, что кто-то сможет спать во время атаки numina, но сейчас ей не составило труда представить своих друзей, мирно посапывающих в каютах. Она сама при первой же возможности прилечь вырубалась, подобно последнему коматознику.
— Пусть спят, — сказала она. — Сами что-нибудь придумаем.
— Угу, — Лео изучал монитор. В своей порванной рабочей рубашке и заляпанных жирными пятнами джинсах он выглядел так, будто только что проиграл локомотиву в матче по рестлингу.
После того как их друзья Перси и Аннабет упали в Тартар, Лео практически не знал ни сна, ни отдыха, из-за чего стал еще злее и взрывоопаснее, чем обычно.
Хейзел беспокоилась о нем. Но какая-то ее часть даже радовалась этой перемене. Стоило Лео улыбнуться или пошутить, и он становился просто вылитой копией Сэмми, его прапрадеда… Первого парня Хейзел в далеком тысяча девятьсот сорок втором году.
Черт, и почему ее жизнь должна быть такой запутанной?
— Что-нибудь придумаем, — пробурчал Лео. — Есть идеи?
На его мониторе была открыта карта Италии. Почти по самой середине полуострова-сапога протянулись Апеннинские горы. Зеленая точка «Арго-II» мигала в западной части хребта, в нескольких сотнях миль к северу от Рима. Их задача, по сути, была простой. Добраться до Эпира в Греции и найти там старый храм, известный как Дом Аида (или Плутона, на римский манер, или, как предпочитала думать о нем сама Хейзел, Вечно Отсутствующего Худшего Отца В Мире).
Путь до Эпира тоже едва ли можно было считать сложным: прямо на восток, через Апеннины и Адриатическое море. Вот только на деле все пошло совсем не так, как планировалось. Каждая попытка пересечь итальянский хребет заканчивалась атакой горных божеств.
Последние двое суток они держали курс на север в надежде найти безопасный проход, но удача их оставила. Numina montanum были сыновьями Геи, самой нелюбимой богини Хейзел, что придавало их враждебности особую настойчивость. «Арго-II» не мог подняться достаточно высоко, чтобы избежать их атак, и потому, даже со всеми мерами защиты, пересечь хребет и не превратиться в гору щепок было попросту невозможно.
— Это мы виноваты, — вздохнула Хейзел. — Нико и я. Numina чуют нас.
Она посмотрела на своего брата по отцу. После спасения из плена гигантов он постепенно начал восстанавливаться, но все еще был пугающе хрупок. Черная футболка и джинсы болтались на нем, как на скелете. Глубоко посаженные глаза обрамляли длинные темные пряди. Оливковая кожа стала болезненного зеленоватого оттенка, цвета древесного сока.
По человеческим меркам, ему едва исполнилось четырнадцать, всего на год старше Хейзел, но это не имело никакого значения. Как и сама Хейзел, Нико ди Анджело был полубогом прошлого поколения и излучал особую, старую энергию — меланхолию от осознания того, что он не принадлежит современному миру.
Хейзел познакомилась с ним не так давно, но хорошо его понимала и разделяла с ним эту грусть. Дети Аида (или Плутона — без разницы) редко были счастливы. И судя по тому, что Нико рассказал ей прошлой ночью, самое большое испытание ждет их впереди, когда они доберутся до Дома Аида, после чего юноша взял с нее слово, что она сохранит услышанное в секрете от остальных.
Нико крепко сжал рукоять клинка из стигийской стали.
— Духи Земли не жалуют детей Царства Мертвых — что да, то да. Мы им как заноза в заднице — практически в буквальном смысле выражения. Но, думаю, numina так и так могут почуять корабль, все-таки мы везем Афину Парфенос. Для них это то же самое, что волшебный бекон.
Хейзел поежилась, вспомнив об огромной статуе, занявшей практически весь трюм. Они стольким пожертвовали, чтобы вытащить ее из пещеры под Римом, но теперь не имели ни малейшего представления, что с ней делать дальше. Похоже, единственное, на что эта штука была способна, так это приманивать к ним все новых монстров.
Лео провел пальцем по карте Италии вниз.
— Итак, пересечь горы не получится. Но проблема в том, что они тянутся довольно далеко в обе стороны.
— Пойдем по морю? — предложила Хейзел. — Обогнем Италию по югу.
— Слишком далеко, — возразил Нико. — Плюс, у нас больше нет… — его голос дрогнул. — Ну… нашего морского эксперта, Перси.
От этого имени воздух потяжелел, словно от надвигающейся грозы.
Перси Джексон, сын Посейдона… полубог, которым Хейзел восхищалась, пожалуй, больше всех остальных. Он столько раз спасал ей жизнь во время их приключений на Аляске, но когда в Риме ему понадобилась помощь Хейзел, она его подвела. Просто стояла и беспомощно смотрела, как он и Аннабет падают в пропасть.
Хейзел сделала глубокий вдох. Перси и Аннабет живы, так ей подсказывало сердце. Она все еще могла им помочь, если только ей удастся добраться до Дома Аида, если только у нее получится выжить после испытания, о котором предупредил Нико…
— Тогда, может, продолжим лететь на север? — спросила она. — Должен же где-нибудь в этих горах быть проход!
Лео покрутил установленную в штурвал архимедову сферу — новейшую и наиболее опасную игрушку из всего его арсенала. Каждый раз при взгляде на эту штуку у Хейзел пересыхало во рту. Она боялась, как бы Лео не ошибся с очередной командой и случайно не сбросил их всех с палубы, или не поджег корабль, или вообще не превратил «Арго-II» в огромный тостер.
К счастью, пока им везло. Сфера выдвинула объектив и спроецировала над штурвалом трехмерное изображение Апеннинских гор.
— Ну не знаю, — Лео изучил голограмму. — Не вижу на севере ни одного подходящего прохода. Но мне все равно эта идея нравится больше разворота на юг. Рим меня достал.
С этим было сложно поспорить. Для них всех пребывание в Риме оказалось далеко не приятным опытом.
— В любом случае, — сказал Нико, — нам нужно торопиться. Пока Аннабет и Перси в Тартаре…
Договаривать не было необходимости. Им оставалось лишь надеяться, что Перси и Аннабет смогут продержаться в Тартаре достаточно долго, чтобы найти путь к Вратам смерти. И если им при условии, что «Арго-II» все-таки достигнет Дома Аида, удастся открыть врата из мира смертных, они спасут своих друзей, а запечатав вход, перекроют слугам Геи возможность вновь и вновь возвращаться в мир живых.
О да… С таким планом разве могло что-то пойти не так?
Нико бросил сердитый взгляд на итальянский пейзаж под ними.
— Может, все-таки стоит разбудить остальных? Это нас всех касается.
— Нет, — ответила Хейзел. — Мы сами найдем решение.
С каждым днем после отлета из Рима она убеждалась все сильнее: их экипаж начал терять сплоченность. Их тренировали работать в команде. А тут — бац! — двое самых важных членов их группы упали в Тартар. Перси всегда играл роль стержня. Во время путешествия по Атлантике и в Средиземном море именно он внушал всем уверенность, что все получится. Аннабет же де-факто была их лидером. Это она в одиночку нашла Афину Парфенос. Умнейшая в их семерке, у нее всегда имелись ответы на любые вопросы.
Если Хейзел будет будить остальных членов экипажа всякий раз, когда они столкнутся с очередной проблемой, это приведет лишь к новому спору и усилению общей беспомощности.
Она должна вести себя так, чтобы Перси и Аннабет могли ею гордиться. Ей нужно проявлять инициативу. Хейзел не хотела верить, что за все это путешествие сможет оказаться полезной лишь в Доме Аида. Девушка поспешила отогнать эту мысль прочь.
— Нужно что-то придумать, — сказал она. — Найти какой-то другой способ, как пересечь горы или скрыться от numina.
Нико вздохнул.
— Будь я один, я бы пошел сквозь тень. Но с целым кораблем это не сработает. Да и, если честно, я не уверен, что сейчас у меня хватит сил даже для перемещения одного себя.
— Может, у меня получится немного нас замаскировать, — сказал Лео. — К примеру, устроить дымовую завесу и скрыться в облаках.
В его голосе явно не хватало энтузиазма.
Хейзел посмотрела на проплывающие внизу фермы и подумала о том, что скрывается далеко под ними — владения ее отца, повелителя Царства Мертвых. Она виделась с Плутоном лишь раз и тогда даже не поняла, кто это был. Он определенно никогда и ни в чем ей не помогал — ни когда она была еще жива, ни когда пребывала в качестве духа в Царстве Мертвых и ни разу с тех пор, как Нико вернул ее в мир живых.
Советник ее отца, Танатос, бог смерти, заметил, что подобное отношение Плутона может считаться своеобразной услугой. В конце концов, она ведь не должна быть жива. Обрати Плутон на нее внимание, и ему, вполне возможно, придется вернуть ее в мир умерших.
Другими словами, обращение к Плутону стало бы очень плохой идеей. И все же…
«Пожалуйста, папа, — она вдруг обнаружила, что мысленно взывает к нему, — мне нужно найти путь к храму в Греции — в Дом Аида. Если ты где-то там, внизу, подскажи, что делать».
Краем глаза она заметила какое-то движение на самой линии горизонта: что-то маленькое и светлое на невероятной скорости неслось по полям, оставляя за собой белый, как у самолета, след.
Хейзел не могла в это поверить. Она ведь даже надеяться не смела, но это был…
— Арион.
— Что? — не понял Нико.
Когда светлое облако приблизилось, Лео издал радостный вопль.
— Это ее конь, старик! Ты пропустил знакомство с ним. Но мы не видели его с тех пор, как покинули Канзас!
Хейзел засмеялась — впервые за несколько дней. Так здорово было видеть старого друга.
Где-то в миле к северу от них маленькая светлая точка забралась на холм и остановилась на вершине. Удивительно, но когда конь заржал и всхрапнул, его было отлично слышно даже на «Арго-II». Теперь у Хейзел не осталось никаких сомнений — то был Арион.
— Нужно подлететь к нему, — сказала она. — Он здесь, чтобы помочь.
— Ладно, — Лео почесал голову. — Но, э-э, ты же помнишь, больше никаких приземлений? Гея только и ждет момента, чтобы нас уничтожить.
— Просто подведи корабль, а я спущусь по веревочной лестнице. — Сердце Хейзел грохотало в груди. — Думаю, Арион хочет мне что-то сказать.
II. Хейзел
Хейзел еще никогда не была так счастлива. Ну разве что в ночь празднования победы в Лагере Юпитера, когда она впервые поцеловала Фрэнка… но этот раз можно было смело ставить на второе место.
Спрыгнув на землю, она тут же бросилась к Ариону и обвила его шею руками.
— Я так скучала по тебе! — она прижалась лицом к теплой коже коня, от которого пахло морской солью и яблоками. — Где ты был?
Арион заржал. Хейзел пожалела, что не умеет, как Перси, беседовать с лошадьми, но в целом она уловила нетерпение коня, будто он говорил ей: «Нет времени на сантименты, девушка! Скорее!»
— Хочешь, чтобы я пошла с тобой? — спросила она.
Арион махнул головой и переступил с ноги на ногу. В темно-карих глазах горела жажда действия.
Хейзел все еще не могла поверить, что он правда был здесь. Пусть он мог скакать по любой поверхности, в том числе и по морю, она не ожидала, что он последует за ними в древние земли. Средиземноморье было враждебно как к полубогам, так и к их союзникам.
Арион бы не пришел, не будь Хейзел так сильно нужна помощь. И он казался таким взволнованным… Если уж что-то смогло напугать бесстрашного коня, Хейзел тем более должна была этого остерегаться.
Но она, напротив, практически ликовала, настолько она пресытилась постоянным страхом воды и высоты. На борту «Арго-II» она ощущала себя бесполезным балластом и была счастлива вновь оказаться на твердой земле, пусть даже то была территория Геи. Хейзел приготовилась к поездке верхом.
— Хейзел! — крикнул Нико с корабля. — Что там у тебя?
— Все в порядке! — Она присела на корточки и призвала из недр земли золотой самородок. Ей все лучше удавалось контролировать свою силу. Драгоценные камни практически перестали прыгать вокруг нее, стоило ей немного отвлечься, а вытягивать золото из почвы стало совсем легко.
Она скормила самородок Ариону… обожающему похрустеть золотом. Затем улыбнулась Лео и Нико, наблюдающим за ней с другого конца веревочной лестницы на высоте около ста футов над землей.
— Арион хочет куда-то меня отвезти.
Мальчики обменялись тревожными взглядами.
— М-м… — Лео указал на север. — Пожалуйста, скажи, что он не собирается увезти тебя туда.
Все внимание Хейзел было сосредоточено на Арионе, так что она даже не заметила штормовое облако, зависшее над чем-то вроде руин, может, римского храма или укреплений, расположенных на вершине соседнего холма. Вниз по склону протянулось толстое щупальце дыма, будто испачканный в чернилах палец.
Хейзел ощутила привкус крови во рту. Она посмотрела на Ариона.
— Ты хочешь пойти туда?
Арион тихо заржал, будто отвечая: «О да!»
Что ж… Хейзел сама просила о помощи. Может, таков был ответ отца?
Оставалось верить в это, хотя она чувствовала в этой буре нечто чужеродное, не связанное с Плутоном… Нечто темное, могущественное и совсем не обязательно дружелюбное.
И все же это был единственный ее шанс помочь друзьям — стать ведущей вместо вечно ведомой.
Затянув ремень, на котором висела ее спата из имперского золота, Хейзел забралась на спину Ариона.
— Все будет в порядке! — крикнула она Нико и Лео. — Оставайтесь здесь и ждите меня.
— И как долго? — спросил Нико. — А что, если ты не вернешься?
— Не волнуйся, вернусь, — пообещала она, надеясь, что не обманывает.
Девушка пришпорила Ариона, и они пулей понеслись через поля навстречу разрастающемуся смерчу.
III. Хейзел
Буря черным куполом накрыла холм.
Арион направился прямо в ее эпицентр.
Когда Хейзел очутилась на вершине, ей показалось, что она попала в другое измерение. Мир потерял краски. Смерч выстроил вокруг холма черную толстую стену. Небо посерело. Руины побелели и едва не светились. Даже Арион из карамельно-коричневого стал темно-пепельным.
Внутри глаза бури оказалось спокойно. Кожу Хейзел тронуло холодом, как после ватки со спиртом. Перед ней открывался проход через арочный проем в заросших лишайником стенах.
Из-за сумрака Хейзел почти ничего не могла различить внутри, но явно чувствовала некое присутствие, будто кусочек металла рядом с огромным магнитом. Этому зову невозможно было противиться, он тянул ее к себе.
И все же она засомневалась и остановила Ариона, который тут же нетерпеливо зацокал по земле копытами. Все, до чего он дотрагивался — трава, грязь, камни, — тут же белело, будто покрывалось инеем. Хейзел вспомнился ледник Хаббард — как лед трещал под их ногами. Затем в памяти всплыл образ осыпающегося пола в той жуткой пещере под Римом и падающие в Тартар Перси и Аннабет.
Она очень надеялась, что уж этот черно-белый холм останется незыблемым, но в любом случае следовало идти вперед.
— Ну что ж, мальчик, пойдем, — голос прозвучал приглушенно, будто она говорила, уткнувшись лицом в подушку.
Арион прошел под каменной аркой, за которой открылось что-то вроде огороженного квадратного внутреннего дворика размером с теннисный корт. В середине трех других стен тоже было по проходу, они вели на север, восток и запад. Выложенные плиткой дорожки от арок пересекались в центре. В воздухе повис туман, белые полупрозрачные мазки, будто живые, завивались и ленивыми змейками рассекали воздух.
«Это не просто туман, — сообразила Хейзел. — Это Туман».
Всю жизнь она слышала о Тумане — волшебном покрове, скрывающем мифический мир от взора смертных. Он может обмануть людей и даже полубогов, представив монстров в качестве безобидных животных, а богов — обычными мужчинами и женщинами.
Правда, Хейзел никогда не думала о нем как о реальной завесе, но сейчас, наблюдая за белыми завихрениями вокруг ног Ариона и сочащейся из арочных проходов полупрозрачной дымкой, она почувствовала, как волоски на руках встали дыбом. Откуда-то она знала: эта белая субстанция являет собой чистое волшебство.
Вдалеке послышался собачий вой. Обычно Ариона ничем нельзя было напугать, но сейчас он всхрапнул и нервно фыркнул.
— Все хорошо, — Хейзел погладила его по шее. — Мы вместе. Я спущусь, ладно?
Она соскользнула со спины Ариона, и он тут же развернулся и бросился назад.
— Арион, стой!
Но он уже исчез там же, откуда пришел.
Вот тебе и «вместе».
Вновь послышался вой — на этот раз ближе.
Хейзел подошла к центру двора. Туман обволакивал ее ледяным покрывалом.
— Есть здесь кто-нибудь? — спросила она.
— Есть, — услышала ответ.
В северном проеме возникла фигура бледной женщины. Нет, постойте… Она стояла у восточного прохода. Нет, у западного… Сразу три призрачных образа одной и той же женщины синхронно направились к центру руин. За расплывчатой фигурой — явным порождением Тумана, — подобно маленьким зверькам, прыгающим на пятки, следовали два туманных завитка.
Достигнув центра, все три образа слились воедино, и перед Хейзел предстала молодая женщина в темном платье без рукавов. Золотые волосы были собраны в узел на затылке, как было принято у древних гречанок. Ткань платья была такой тонкой, что казалось, будто по ней пробегают волны, как если бы это было вовсе не платье, а непрекращающийся поток чернил, льющийся с плеч женщины. На вид ей было не больше двадцати, но Хейзел знала, что это еще ничего не значит.
— Хейзел Левеск, — сказала женщина.
Она была красива, но бледна как смерть. Однажды, еще в Новом Орлеане, Хейзел пришлось пойти на похороны одноклассницы. Ей навсегда запомнилось безжизненное тело девочки в открытом гробу. Лицо обработали настолько хорошо, что могло показаться, будто она просто спит, и это по-настоящему ужаснуло Хейзел.
Эта женщина напомнила ей ту девочку, вот только ее глаза были открытыми и абсолютно черными. Она наклонила голову и на миг будто опять разделилась на три фигуры… словно призрачные послеобразы на фотографии, запечатлевшей быстродвижущийся объект.
— Кто вы? — Пальцы Хейзел сомкнулись на рукояти спаты. — То есть… Что вы за богиня?
Уж в этом Хейзел была уверена: от женщины исходила сила. Все вокруг них — и закручивающийся Туман, и монохромный ураган, и потустороннее сияние руин — было вызвано ее появлением.
— Ах да, — женщина кивнула. — Давай сделаем здесь немного светлее.
Она подняла руки, и в них из ниоткуда появились два зажженных старинных тростниковых факела. Туман отполз к стенам. Полупрозрачные завитки у сандалий женщины обрели формы животных: черного лабрадора-ретривера и какого-то серого зверька с длинным пушистым телом и белой мордочкой. Может, ласка?
Женщина безмятежно улыбнулась.
— Я Геката, — сказала она, — богиня колдовства. Нам с тобой многое предстоит обсудить, если ты, конечно, переживешь эту ночь.
IV. Хейзел
Хейзел хотела броситься со всех ног прочь, но ее стопы будто сковало белой изморозью.
По обе стороны перекрестка из земли, подобно темным побегам, выросли две высокие металлические подставки. Геката вставила в них факелы, а затем, словно в каком-то зловещем танце, медленно обошла вокруг Хейзел.
Черный пес и ласка неотрывно следовали за ней.
— Ты точная копия своей матери, — наконец сказала Геката.
У Хейзел запершило в горле.
— Вы знали ее?
— Разумеется. Мэри была предсказательницей. Она умела ворожить, насылать проклятия и делать гри-гри. А я богиня колдовства.
Ее черные без единого пятнышка глаза смотрели так глубоко внутрь Хейзел, будто хотели извлечь ее душу. В Академии Святой Агнесс во время первой жизни в Новом Орлеане над Хейзел постоянно издевались как раз из-за ее матери. Все дети считали Мэри Левеск ведьмой. А монахини шептались, что та продала душу дьяволу.
«Если уж моя мама пугала монахинь, — подумала Хейзел, — что бы с ними было, встреться они с этой богиней?»
— Многие боятся меня, — будто прочитав ее мысли, сказала Геката. — Но волшебство само по себе не является ни добром, ни злом. Оно всего лишь инструмент, как тот же нож. Разве нож злой? Только если попадает в руки злому человеку.
— Мо… Моя мама… — запнулась Хейзел. — Она не верила в волшебство. Ничего такого. Она просто притворялась, чтобы зарабатывать.
Ласка пискнула и обнажила зубки. Затем из противоположного конца ее тельца раздался звонкий посвист. При других обстоятельствах пускающая газы ласка могла повеселить, но Хейзел и не подумала смеяться. Красные глазки зверька, подобно крошечным уголькам, смотрели на нее с откровенной злобой.
— Тихо, Гейл, — сказала Геката и, извиняюще посмотрев на Хейзел, пожала плечами. — Гейл не любит слышать о скептиках и мошенниках. Это личное, она когда-то сама была ведьмой.
— Ваша ласка была ведьмой?
— Вообще-то она хорек, — поправила Геката. — Но да — когда-то Гейл была воистину отвратительной ведьмой. Никакой личной гигиены, плюс жуткие… скажем так, пристрастия в еде, — Геката помахала ладонью перед своим носом. — Из-за чего мои последователи начали пользоваться дурной славой.
— Ясно, — Хейзел старалась не смотреть на зверька. Его кишечные проблемы ее совершенно не интересовали.
— В общем, — продолжила Геката, — я превратила ее в хорька. Хорек из нее получился многим лучше человека.
Хейзел сглотнула и опустила взгляд на черного пса, с любовью тыкающегося носом в руку богини.
— А ваш лабрадор?..
— О, это Гекуба, в прошлом царица Трои, — ответила Геката таким тоном, будто это и так было очевидно.
Собака заворчала.
— Твоя правда, Гекуба, — сказала богиня, — у нас нет времени на представления. Суть в том, Хейзел Левеск, что, хотя твоя мать и утверждала, будто она не верит в волшебство, на самом деле она обладала магической силой. В конце концов, ей пришлось это признать. И когда она искала заклинание призыва бога Плутона, я ей помогла.
— Вы?..
— Именно, — Геката вновь обошла вокруг Хейзел. — Я разглядела в твоей матери потенциал. И вижу еще больший в тебе.
У Хейзел закружилась голова. Ей вспомнилось признание матери незадолго до ее смерти, как она призвала Плутона, как тот полюбил ее и как из-за ее жадности ее дочь Хейзел родилась проклятой. Девочка могла призывать из земли драгоценности и золото, но любой, кто подбирал их, был обречен на муки и смерть.
А теперь, по словам этой богини, выходило, что все это случилось из-за нее.
— Магия не принесла маме ничего, кроме страданий. Всю свою жизнь я…
— Если бы не я, твоей жизни вообще бы не было, — равнодушно заметила Геката. — У меня нет времени на твой гнев. И у тебя тоже. Без моей помощи ты умрешь.
Черная собака зарычала. Хорек щелкнул зубами и пустил газы.
Легкие Хейзел словно заполнило раскаленным песком.
— О какой помощи идет речь? — спросила она.
Геката подняла бледные руки. Туман закружил в трех проемах, откуда она пришла — в северном, восточном и западном. Замелькали черно-белые образы, будто ленты старого немого кино, которое иногда показывали в кинотеатрах в детстве Хейзел.
В западном проходе римские и греческие полубоги в полном обмундировании сражались друг с другом под высокой сосной на склоне холма. Травы почти не было видно из-за тел раненых и убитых. Хейзел увидела себя, скачущую верхом на Арионе сквозь ряды сошедшихся врукопашную воинов и что-то кричащую в попытке остановить насилие.
Под аркой, ведущей на восток, Хейзел разглядела падающий где-то посреди Апеннин «Арго-II». Снасти были охвачены пламенем. Валун влетел прямо в квартердек. Еще один прошил корпус. Словно протухшую тыкву, корабль разорвало на куски, а двигатель взорвался.
Но образы в северном проеме оказались еще хуже. Хейзел увидела Лео без сознания — а может, мертвого, — падающего в облаках. Увидела плетущегося в одиночестве по темному туннелю Фрэнка, крепко сжимающего одну руку другой, вся его футболка пропиталась кровью. И Хейзел увидела себя посреди огромной пещеры, подобно люминесцентным нитям паутины, пронизанной узкими лучами света. Она пыталась прорваться сквозь них, а в отдалении у подножия двух черно-серебряных металлических дверей лежали, застывшие в неестественных позах, Перси и Аннабет.
— Выбор, — сказала Геката. — Ты стоишь на распутье, Хейзел Левеск. А я богиня перекрестков.
Земля под ногами Хейзел задрожала. Посмотрев вниз, она заметила вокруг себя блеск серебряных монет… тысячи старых римских динариев выпрыгивали на поверхность, и уже казалось, будто весь холм вот-вот готов взорваться. Видения в проходах так взволновали девушку, что она неосознанно призвала все серебро, спящее в округе.
— В этом месте прошлое почти соприкасается с настоящим, — сказала Геката. — В древние времена здесь пересекались две главные римские дороги. Здесь обменивались новостями, раскидывали торговые палатки. Здесь встречались друзья и бились враги. Целым армиям приходилось решать, по какой дороге идти дальше. Перекрестки — это всегда место выбора.
— Прямо как… с Янусом, — Хейзел вспомнился храм Януса в Лагере Юпитера. Полубоги отправлялись туда, когда им нужно было принять решение. Они бросали монетку, загадывая варианты на «орла» и «решку», в надежде, что двуликий бог укажет верный путь. Хейзел никогда не нравилось то место. Она не понимала желание своих друзей переложить ответственность за сделанный выбор на плечи бога. В конце концов, после всего пережитого доверия к божественной мудрости в ней осталось не больше, чем к игровому автомату в Новом Орлеане.
Богиня волшебства с отвращением фыркнула.
— Ох уж этот Янус с его проходами! Согласно его логике, весь выбор сводится к черному или белому, да или нет, внутрь или наружу. Но в действительности все далеко не так просто. На любом распутье тебя ждут как минимум три дороги… четыре, если считать вариант с возвращением назад. Именно в таком положении ты сейчас, Хейзел.
Хейзел еще раз посмотрела в каждый проход, заполненный мельтешащим Туманом: война между полубогами, уничтожение «Арго-II», страдания для нее и ее друзей.
— Все варианты плохи.
— Все варианты по-своему рискованны, — поправила ее богиня. — Но какую цель преследуешь ты?
— Цель? — Хейзел в отчаянии махнула в сторону проходов. — Уж точно не эти.
Собака Гекаты вновь зарычала. Хорек Гейл закружил вокруг ноги богини, фыркая и скаля зубки.
— Ты можешь пойти назад, — предложила Геката, — вернуться в Рим… Но слуги Геи только этого и ждут. Никто из вас не выживет.
— Так… что вы предлагаете?
Геката шагнула к ближайшему факелу, отсекла ладонью часть пламени и какое-то время мяла язычки, пока у нее в руках не оказалась маленькая топографическая карта Италии.
— Вы можете отправиться на запад, — Геката провела пальцем вдоль огненных линий, — и вернуться в Америку с добытым призом, Афиной Парфенос. Твои соратники, греки и римляне, уже на грани войны. Отправившись сейчас, вы, возможно, спасете многие жизни.
— Возможно, — повторила Хейзел. — Но Гея должна пробудиться в Греции, именно там собираются гиганты.
— Все верно. Для возрождения своих сил Гея выбрала дату первого августа, день празднеств в честь Спес, богини надежды. Пробудившись в День Надежды, она намерена уничтожить всю надежду раз и навсегда. Но даже если вы успеете к тому времени достигнуть Греции, сможете ли вы ей помешать? Я не знаю, — Геката провела пальцем по огненному хребту Апеннин. — Вы можете отправиться на восток, пересечь горы, но Гея пойдет на все, лишь бы не дать вам покинуть Италию. Она подняла против вас горных божеств.
— Мы в курсе, — ответила Хейзел.
— Любая попытка пересечь Апеннины обернется уничтожением вашего корабля. В этом есть своя ирония, так как этот вариант наиболее безопасен для вашего экипажа. Я предвижу, что все вы выживете после взрыва. И возможно, хотя маловероятно, вам все же удастся добраться до Эпира и закрыть Врата смерти, найти Гею и не дать ей пробудиться. Но тогда оба лагеря полубогов будут разрушены. У вас не останется дома, куда бы вы смогли вернуться, — Геката улыбнулась. — Но велика вероятность, что после уничтожения корабля вы застрянете в горах. Это будет означать конец вашему путешествию, но определенно убережет тебя и твоих друзей от будущих великих страданий. Чем бы ни закончилась битва с гигантами — победой или поражением, — она закончится без вас.
«Битва закончится без нас».
Маленькая, загнанная на самые задворки чувством вины часть Хейзел нашла эту мысль весьма привлекательной. Ей так хотелось побыть обычной девушкой. Чтобы ни ей, ни ее друзьям не пришлось больше испытывать ни боль, ни муки от утрат. Они и так пережили уже слишком много.
Она посмотрела за спину Гекаты на проход посередине. Неподвижные тела Перси и Аннабет перед черно-серебряными вратами. И чей-то темный силуэт, огромный и смутно напоминающий человеческий, навис над ними, подняв ногу, будто собирается раздавить Перси.
— А что насчет них? — дрожащим голосом спросила Хейзел. — Что будет с Перси и Аннабет?
Геката пожала плечами.
— Куда бы ты ни пошла — на запад, восток или юг… Они умрут.
— Это точно не вариант, — сказала Хейзел.
— В таком случае у тебя остается лишь один путь, причем наиболее опасный.
Палец Гекаты пересек мини-Апеннины, оставляя за собой посреди красных пламенных язычков светящуюся белую линию.
— Здесь на север ведет тайный проход, когда-то по нему прошел Ганнибал, направляясь к Риму. Я храню этот путь.
Рука богини прочертила на карте широкий полукруг, начав с самой северной точки Италии, затем на восток по морю и остановившись у западного побережья Греции.
— Миновав тайный проход, вы отправитесь на север к Болонье, а затем в Венецию. Из нее вы сможете по Адриатике добраться до вашей конечной цели, Эпира в Греции.
Хейзел не была большим знатоком географии и понятия не имела, что собой представляет Адриатическое море. Она никогда не слышала о Болонье, а Венеция вызывала лишь смутные ассоциации с каналами и гондолами. Но кое-что было очевидно даже для нее.
— Это очень долгий путь.
— Именно поэтому у Геи и в мыслях не возникнет, что вы им воспользуетесь, — возразила Геката. — Я могу какое-то время скрывать ваше продвижение, но успех вашего предприятия целиком и полностью будет зависеть от тебя, Хейзел Левеск. Ты должна научиться управлять Туманом.
— Я? — Сердце Хейзел едва не выпрыгнуло из груди. — Управлять Туманом? Но как?
Геката погасила карту Италии и взмахнула рукой в сторону черной собаки. Вокруг нее тут же закружили щупальца Тумана, пока Гекуба не оказалась в плотном белом коконе. С громким «пуф!» дымка исчезла, а на месте собаки возник явно недовольный черный котенок с золотыми глазами.
— Мяу! — издал он жалобный вопль.
— Я богиня Тумана, — пояснила Геката. — Именно я управляю завесой, отделяющей мир богов от мира смертных. Мои дети учатся использовать Туман для своих собственных нужд, чтобы создавать иллюзии и влиять на людские разумы. Полубоги тоже на это способны. И тебе, Хейзел, придется этому научиться, если ты хочешь помочь своим друзьям.
— Но… — Хейзел посмотрела на котенка. Умом она понимала, что перед ней та же Гекуба, в прошлом черный лабрадор, но все еще не могла в это поверить. Котенок выглядел таким настоящим! — Я не смогу.
— У твоей матери был дар, — сказала Геката, — а у тебя он еще сильнее. Как дочь Плутона, вернувшаяся из Царства Мертвых, ты лучше подавляющего большинства знаешь, что собой представляет разделяющая миры завеса. Ты можешь контролировать Туман. А если у тебя все же не получится… Что ж, твой брат Нико уже все тебе рассказал. Души нашептали ему твое будущее. В Доме Аида вы встретите грозного противника, ее нельзя будет одолеть ни силой, ни мечом. Лишь ты одна сможешь победить ее, но для этого тебе придется воспользоваться магией.
У Хейзел едва не подкосились ноги. Она вспомнила мрачное выражение лица Нико и как его пальцы с силой впивались в ее руку.
«Не говори остальным! Не сейчас. Их мужество уже и так на пределе».
— Кто? — хрипло спросила Хейзел. — Кто наш противник?
— Я не назову тебе ее имя, — ответила Геката, — иначе она почувствует твое присутствие до того, как ты будешь готова встретиться с ней лицом к лицу. Направляйтесь на север, Хейзел. А по пути тренируйся в призыве Тумана. В Болонье найди двух карликов. Они приведут вас к сокровищу, что поможет вам выжить в Доме Аида.
— Я не понимаю…
— Мяу! — опять пожаловался котенок.
— Да, Гекуба, сейчас, — богиня вновь взмахнула рукой, и котенок исчез. На его месте появился черный лабрадор.
— Ты поймешь, Хейзел, — пообещала богиня. — Я буду периодически отправлять к тебе Гейл, чтобы следить за твоими успехами.
Хорек зашипел, красные глазки-бусинки так и лучились злобой.
— Отлично, — пробормотала Хейзел.
— Ты должна быть готова, чтобы справиться в Эпире, — сказала Геката. — Если у вас все получится, возможно, мы встретимся вновь… в финальной битве.
«Финальная битва, — подумала Хейзел, — вот же счастье!»
Хейзел задумалась, сможет ли она предотвратить развитие событий, увиденное в Тумане: падающий Лео; плетущийся в темноте Фрэнк, одинокий и тяжело раненный; Перси и Аннабет во власти гигантской тени…
Она ненавидела загадки и неясные советы, столь любимые богами. Теперь в список нелюбимого добавились еще и перекрестки.
— Почему вы мне помогаете? — спросила Хейзел. — Во время последней войны вы объявили в Лагере Юпитера, что встали на сторону титанов.
Черные глаза Гекаты блеснули.
— Потому что я сама титан, дочь Перса и Астерии. Задолго до прихода олимпийцев к власти я уже управляла Туманом. И все же во время первой войны с титанами, многие тысячелетия назад, я приняла сторону Зевса в борьбе с Кроносом. Его жестокость было нельзя стерпеть. Я надеялась, что Зевс станет лучшим правителем.
Она с горечью усмехнулась.
— Когда твой отец похитил Персефону, я освещала своими факелами путь сквозь непроглядную тьму ее матери, Деметре, отправившейся на поиски. А когда титаны восстали в первый раз, я тоже приняла сторону богов. Я сражалась с моим злейшим врагом Клитием, созданным Геей, чтобы вобрать в себя и уничтожить все мое волшебство.
— Клитий… — Хейзел еще не приходилось слышать это имя, но, произнеся его вслух, девушка почувствовала, как тело налилось тяжестью. Она посмотрела в северный проем, на огромный черный силуэт, склонившийся над Перси и Аннабет. — Это он будет ждать нас в Доме Аида?
— О да, и он тоже, — ответила Геката. — Но перед встречей с ним тебе придется одолеть колдунью, иначе…
Она щелкнула пальцами, и все проходы опустели. Туман рассеялся, а образы исчезли.
— Все мы встаем перед выбором, — продолжила богиня. — Когда Кронос восстал во второй раз, я совершила ошибку. Я помогла ему. Я так устала от вечного пренебрежения этих так называемых главных богов… Несмотря на годы моей преданной службы, они продолжали не доверять мне и отказывались предоставить место рядом с ними…
Хорек Гейл злобно запищал.
— Но сейчас это уже неважно, — вздохнула богиня. — Я вновь в мире с Олимпом. Даже сейчас, несмотря на то как низко они пали — раз уж их греческие и римские ипостаси борются друг с другом, — я буду им помогать. Греция или Рим, меня, как Гекату, эти различия не касаются. Я помогу тебе в борьбе с гигантами, но лишь при условии, что ты покажешь себя достойной моей помощи. Так что выбор за тобой, Хейзел Левеск. Доверишься ли ты мне… или же, как столь часто поступали олимпийские боги, отмахнешься от меня?
Уши Хейзел запылали. Могла ли она доверять этой черноглазой богине, одарившей ее мать волшебством, погубившим всю ее жизнь? Ну уж нет, извините. Кроме того, ее собака и пускающий газы хорек Хейзел тоже определенно не нравились.
Но еще она знала, что не может позволить Перси и Аннабет умереть.
— Я направлюсь на север, — сказала она. — Воспользуюсь вашим тайным проходом в горах.
Геката кивнула, и на ее лице появилась едва заметная тень удовлетворения.
— Ты сделала правильный выбор, хотя этот путь будет нелегок. Многие монстры пойдут против вас. Даже некоторые из моих слуг приняли сторону Геи, надеясь уничтожить ваш мир смертных.
Богиня вытащила из подставок оба факела.
— Готовься, дочь Плутона. Если тебе удастся одолеть колдунью, мы встретимся вновь.
— Мне удастся, — пообещала Хейзел. — И, Геката? Я вовсе не выбираю один из предложенных вами вариантов. Я иду своим собственным путем.
Богиня вопросительно подняла брови. Ее хорек свернулся клубком, а собака зарычала.
— Мы найдем способ остановить Гею, — продолжила Хейзел, — спасем наших друзей из Тартара, сохраним как экипаж, так и корабль и предотвратим войну между Лагерем Юпитера и Лагерем полукровок. У нас все получится.
Загудел ветер, и черные стены урагана закружили все быстрее.
— Интересно, — сказала Геката, будто Хейзел была неожиданным результатом какого-то научного эксперимента. — На это определенно стоит посмотреть.
Черная волна поглотила мир. Когда же зрение к Хейзел вернулось, и буря, и богиня, и ее любимцы исчезли. Хейзел стояла посреди руин на вершине залитого утренними солнечными лучами холма совершенно одна, за исключением подошедшего и нетерпеливо фыркающего Ариона.
— Согласна, — сказала Хейзел коню. — Пора убираться отсюда.
* * *
— Что случилось? — спросил Лео, стоило Хейзел подняться на «Арго-II».
После разговора с богиней руки девушки продолжали дрожать. Посмотрев за поручни, она увидела протянувшийся по итальянским холмам оставленный Арионом пыльный след. Хейзел надеялась, что ее друг останется, но не могла винить его в том, что он захотел умчаться отсюда как можно быстрее.
Солнце поднялось достаточно высоко, чтобы вся земля под ними заблестела от росы. Белели руины на холме — ни намека на древние дороги, богинь или пукающих хорьков.
— Хейзел? — позвал ее Нико.
Колени девушки подогнулись. Нико и Лео подхватили ее за руки и помогли спуститься на главную палубу. Ей было жутко стыдно — подумать только, едва не падает в обморок, как какая-то героиня из сказки, — но сил и правда не осталось. Воспоминания об увиденных на перекрестке сияющих образах наполняли ее сердце ужасом.
— Я встретилась с Гекатой, — наконец выговорила она.
Хейзел не стала рассказывать обо всем, вспомнив слова Нико: «Их мужество уже и так на пределе». Но она передала им слова Гекаты о тайном северном проходе через горы, который сможет привести их в Эпир.
Когда Хейзел закончила, Нико взял ее за руку. В его глазах читалось острое беспокойство.
— Хейзел, ты встретила Гекату на распутье. Многие полубоги… не выживали после подобного. А даже если и выживали, уже никогда не были прежними. Ты уверена, что…
— Я в порядке, — твердо сказала она.
Хотя знала, что это не так. Ей вспомнилось, сколько отваги и злости было в ее голосе, когда она говорила богине, что пойдет своим путем и сможет преуспеть во всем. Сейчас же тот ее взрыв ей самой казался смешным. Мужество покинуло ее.
— Что, если Геката нас обманывает? — спросил Лео. — Вдруг этот путь обернется ловушкой?
Хейзел покачала головой.
— Будь это ловушкой, Геката бы описала северный путь куда привлекательнее. Но поверь, на это не было и намека.
Лео снял с пояса калькулятор и ввел несколько цифр.
— Получается… Чтобы добраться до Венеции, нам придется преодолеть около трех сотен миль. А потом еще вниз по Адриатике. Кстати, что ты говорила насчет карликов-болонок?
— Карликов в Болонье, — поправила Хейзел. — Полагаю, Болонья — это город. Но зачем нам искать карликов — не представляю. Речь шла о некоем сокровище, что поможет нам в нашем путешествии.
— Ага, — откликнулся Лео. — Нет, я ничего не имею против сокровищ, но…
— Лучшего варианта у нас нет, — Нико помог Хейзел встать на ноги. — Придется нагонять потраченное время и лететь так быстро, как только сможем. От этого могут зависеть жизни Перси и Аннабет.
— Быстро? — Лео ухмыльнулся. — Это я могу.
Он поспешил к штурвалу и защелкал тумблерами.
Нико взял Хейзел под руку и отвел ее в сторону, так, чтобы их нельзя было подслушать.
— О чем еще говорила Геката? Что-нибудь о…
— Не могу сказать, — прервала его Хейзел. Увиденные образы вновь вспыхнули в памяти, едва не затопив сознание: беспомощные Перси и Аннабет у подножия металлических врат, зависший над ними черный гигант и сама Хейзел, застрявшая в лабиринте из света и ничем не могущая им помочь.
«Ты должна одолеть колдунью, — сказала Геката. — Лишь ты одна сможешь ее победить. Но если у тебя не получится…»
«Конец, — подумала Хейзел. — Все пути закроются. Надежды не останется».
Нико предупреждал ее. Он беседовал с мертвыми, и те нашептали ему кое-что насчет их будущего. Двое детей Царства Мертвых вступят в Дом Аида и столкнутся с непобедимым врагом. И лишь один из них сможет добраться до Врат смерти.
Хейзел не могла заставить себя посмотреть в глаза брата.
— Я расскажу все позже, — пообещала она, изо всех сил сдерживая дрожь в голосе. — Сейчас мы должны отдыхать, пока есть такая возможность. Завтра мы пересечем Апеннины.
V. Аннабет
Девять дней.
Падая, Аннабет вспомнила о Гесиоде, древнегреческом поэте, который писал, что падение в Тартар должно занять девять дней.
Хоть бы он ошибался. Она уже потеряла счет времени, как долго они с Перси падают — часы? День? Казалось, уже целую вечность. Сорвавшись вниз, они держались за руки. Теперь же Перси, притянув девушку к себе, крепко держал ее в объятиях, пока они неслись сквозь непроглядную тьму.
Ветер свистел в ушах Аннабет. Воздух становился все горячее и влажнее, будто они попали в горло огромного дракона. Недавно сломанная нога болела, хотя девушка не была уверена, осталась ли на ней еще паутина.
Проклятое чудовище Арахна! Запутанная в собственную паутину и отправленная в Тартар после удара автомобилем, эта паучиха все-таки смогла отомстить! Каким-то образом она умудрилась обвить своей шелковой нитью ногу Аннабет и сбросить ее в пропасть, а заодно и Перси.
Аннабет даже думать не хотелось, что Арахна могла быть все еще жива, и теперь она ждала их где-то внизу, прячась во тьме. Она совсем не горела желанием вновь встретиться с этим монстром. С другой стороны, если дно все-таки есть, после удара об него от Аннабет и Перси едва ли что останется, так что гигантские пауки были наименьшей из их проблем.
Она прижалась к груди Перси и постаралась сдержать подступающие рыдания. Она всегда знала: ее жизнь будет не из легких. Большинство полубогов погибают молодыми от лап жутких монстров. Так уж повелось с древних времен. Все-таки именно греки придумали трагедию. Уж они-то знали: у судеб величайших героев не бывает счастливых концов.
И все же это было несправедливо! Она через столько прошла, чтобы вернуть статую Афины! И именно тогда, когда ей это удалось, когда все стало хорошо складываться, а Перси вновь был рядом, они оба рухнули навстречу смерти!
Даже богам не пришел бы в голову подобный поворот.
Но Гея отличается от всех богов. Мать-земля старше, злее и кровожаднее их всех. Аннабет не составило труда представить, как она смеялась, когда они упали в пропасть.
Аннабет прижалась губами к уху Перси:
— Я люблю тебя.
Она не была уверена, услышал ли он ее, но если уж им суждено погибнуть, пусть именно эти слова станут последними.
Девушка всю голову сломала, пытаясь придумать, как им спастись. Она же дочь Афины! Сколько испытаний ей пришлось преодолеть в туннелях под Римом, когда из оружия у нее был лишь ее разум. Но сейчас у нее не имелось ни единой идеи ни как обратить падение, ни даже как его замедлить.
Они оба не умели летать — в отличие от Джейсона, умеющего контролировать ветер, или Фрэнка, могущего превратиться в животное с крыльями. Если они достигнут дна на конечной скорости… Что же, ей хватало образования, чтобы понимать значение слова «конечный».
Аннабет всерьез обдумывала идею сооружения из их футболок некоего подобия парашюта — лишнее доказательство, в сколь отчаянном состоянии она пребывала, — когда заметила, что окружение изменилось. Темнота приобрела серо-красноватый оттенок. Девушка поняла, что может различить волосы Перси. Свист в ушах стал больше похож на рев. Воздух нестерпимо раскалился, а в нос ударила вонь, как от протухших яиц.
Туннель вдруг закончился, и они оказались в огромной пещере. Где-то в полумиле внизу Аннабет разглядела дно. Увиденное настолько поразило ее, что девушка на секунду перестала соображать. Внутри этой пещеры легко мог поместиться весь остров Манхэттен, а ведь она даже не могла разглядеть ее границ. В воздухе, подобно испаренной крови, висели красные облака. Внизу, насколько она могла судить, раскинулись черные каменистые долины, огороженные острыми скалами и брызжущими пламенем расщелинами. По левую сторону от Аннабет шла целая серия обрывов, будто громадные ступеньки, ведущие в саму преисподнюю.
Вонь от серы мешала думать, но все же девушка заставила себя вглядеться в землю прямо под ними и заметила ленту поблескивающей черной жидкости — реку!
— Перси! — закричала она прямо ему в ухо. — Вода!
И неистово замахала рукой. В мутно-красном свете разглядеть его выражение лица было нелегко. Перси явно выглядел ошеломленным и напуганным, но все же кивнул, показывая, что он ее понял.
Перси умел контролировать воду — при условии, что под ними действительно была вода. Он мог использовать ее в качестве подушки или что-нибудь в этом роде. Естественно, Аннабет слышала жуткие истории о реках Царства Мертвых. Какие-то из них лишают тебя памяти, а другие обращают твое тело и душу в прах. Но в данный момент она предпочла об этом не думать. Другого варианта все равно не было.
Река приближалась. В последнюю секунду Перси издал что-то вроде клича. Поверхность воды вздыбилась мощным гейзером, поглотившим ребят.
VI. Аннабет
Удар ее не убил, а вот холод — почти.
Ледяная вода выбила из ее легких весь воздух. Тело потеряло чувствительность, и она выпустила Перси. И начала тонуть. В уши хлынули странные воющие звуки — будто миллионы скорбных голосов, как если бы эта река была заполнена очищенной грустью. Причитания оказались даже страшнее холода. Они потянули ее ко дну, лишая контроля над телом.
«Какой смысл барахтаться? — говорили они ей. — Ты все равно уже мертва. Тебе никогда не покинуть это место».
Она могла достичь дна и утонуть, позволить реке унести ее тело прочь. Не потребовалось бы никаких усилий. Достаточно было просто закрыть глаза…
Перси схватил Аннабет за руку, что тут же вернуло ее к реальности. Из-за мутной воды она не могла его видеть, но умирать ей сразу же расхотелось. Вместе они рванули вверх и вынырнули на поверхность.
Аннабет судорожно хватала ртом воздух, радуясь уже одной возможности дышать, как бы сильно здешний воздух ни вонял серой. Вода вокруг закружилась, и она сообразила, что Перси создает водоворот, приподнимая их.
Пусть она мало что могла сейчас сказать о том месте, куда они попали, одно она знала точно: у любой реки есть берега.
— Земля, — прохрипела Аннабет. — Давай вбок.
Перси выглядел изможденным до смерти. Обычно вода насыщала его энергией, но только не эта. Контроль над нею забирал у него все силы. Водоворот начал слабеть. Аннабет одной рукой обхватила его за талию и направилась перпендикулярно течению. Река работала против них: тысячи хныкающих голосов шептали ей в уши, опьяняя разум.
«Жизнь безнадежна, — ныли они. — В ней нет никакого смысла, а в конце тебя все равно ждет смерть».
— Нет смысла… — пробормотал Перси.
От холода у него стучали зубы. Его руки и ноги замерзли, и он начал тонуть.
— Перси! — закричала Аннабет. — Включи мозги, не слушай реку! Это Кокитос, река плача! В ней течет чистая скорбь!
— Скорбь, — эхом согласился он.
— Борись с ней!
Она отчаянно дрыгала ногами и махала рукой, пытаясь удержать их обоих на поверхности. Вот еще одна отличная шутка для Геи: «Аннабет умирает в попытке не дать своему парню, сыну Посейдона, утонуть».
«Ну уж нет, старая перечница!» — зло подумала Аннабет.
Она крепко обняла Перси и поцеловала.
— Расскажи мне о Новом Риме! — потребовала она. — Какие у тебя на нас планы?
— Новый Рим… Мы…
— Да, Рыбьи Мозги! Ты сказал, что там у нас может быть будущее! Рассказывай!
Аннабет не хотелось покидать Лагерь полукровок. Это был единственный дом, который она знала. Но несколько дней назад на «Арго-II» Перси сказал, что видит их будущее среди римских полубогов. В их городе, Новом Риме, отслужившие в легионе полубоги могли спокойно осесть, пойти в колледж, жениться и даже завести детей.
— Архитектура… — пробормотал Перси. Взгляд его начал проясняться. — Подумал, тебе понравятся тамошние дома, парки… Там есть целая улица классных фонтанов.
Аннабет начала продвигаться вперед. Руки и ноги походили на мешки с песком, но Перси тоже начал грести. Теперь она уже могла разглядеть впереди темную линию берега, где-то на расстоянии брошенного камня.
— Колледж… — выдохнула она. — Мы сможем оба туда поступить?
— Ага. — В голосе юноши прибавилось уверенности.
— Какой курс выберешь, Перси?
— Не знаю, — признал он.
— Что-нибудь с морем? — предположила она. — Океанографию?
— Серфинг? — предложил он.
Аннабет засмеялась, отчего по воде пронеслась волна. Причитания стихли до легкого шума. Девушка невольно задумалась, интересно, кто-нибудь когда-нибудь смеялся в Тартаре до нее? Искренне и легко? Едва ли.
Последним рывком она достигла берега. Нога ушла в песок на дне. Поддерживая друг друга, они с Перси, дрожа и едва переводя дух, выбрались из воды и без сил рухнули на черный песок.
Аннабет очень хотелось свернуться калачиком рядом с Перси и уснуть. Закрыть глаза в надежде, что все это — всего лишь плохой сон, а проснувшись, обнаружить себя на «Арго-II», в безопасности и в окружении друзей (ну… насколько вообще полубоги могут быть в безопасности).
Но нельзя. Они были в Тартаре, по-настоящему. У их ног ревела река Кокитос, поток сжиженных несчастий. От насыщенного серой воздуха горели легкие и покалывало кожу. Взглянув на руки, она увидела яркие пятна сыпи. Аннабет попыталась присесть и едва не задохнулась от боли.
На берегу оказался вовсе не песок. Они сидели на крошке черного стекла, и теперь все ладони девушки оказались усеяны маленькими осколками.
Воздух — кислота. Вода — страдания. Земля — битое стекло. Все здесь предназначалось для боли и убийства. Аннабет шумно вздохнула и подумала, может, голоса Кокитоса были правы. Может, борьба за выживание не имела смысла. Не пройдет и часа, а они уже наверняка будут мертвы.
Лежащий рядом Перси закашлял:
— Здесь воняет, прямо как от моего бывшего приемного папаши.
Аннабет заставила себя улыбнуться. Ей не довелось встретиться с Вонючкой Гейбом, но она была о нем наслышана. Она любила Перси в том числе и за то, что он всегда старался ее подбодрить.
Упади она в Тартар одна, думала Аннабет, и для нее все было бы кончено. В конце концов, она через столько прошла там, под Римом, в поисках Афины Парфенос, что это стало бы последней каплей. Она бы наверняка сжалась в комок и рыдала, пока не превратилась бы в еще одного призрака, растворенного в Кокитосе.
Но Аннабет была не одна. А значит, она не могла сдаться.
Она заставила мозг работать. Ее лодыжка все еще была обернута в подобие шины из дощечек и воздушно-пузырьковой пленки, обмотана сверху паутиной. Но движение ногой больше не приносило боли. Должно быть, съеденная в туннелях Рима амброзия наконец срастила сломанные кости.
Рюкзак исчез — потерялся во время падения, а может, оказался смыт речным потоком. Мысль о потере ноутбука Дедала, со всеми его потрясающими программами и данными, ужаснула ее, но сейчас у них были проблемы посерьезнее. Кинжала из небесной бронзы тоже не было — а она не расставалась с ним с семи лет!
Осознание потери едва не сломило ее, но такой роскоши Аннабет не могла себе позволить. Сожаления оставим на потом. Что еще у них было в наличии?
Еды нет, воды тоже… Другими словами, никаких запасов.
Класс. Отличное начало.
Аннабет посмотрела на Перси. Выглядел он, мягко говоря, нехорошо. Темная челка прилипла ко лбу, футболка вся разорвана. Пальцы сбиты в кровь — держались за голый камень перед тем, как они упали. Но наибольшее опасение вызывало то, что его била дрожь, а губы посинели.
— Нужно шевелиться, иначе мы заработаем гипотермию, — сказала Аннабет. — Ты можешь встать?
Он кивнул, и они кое-как поднялись на ноги.
Аннабет обхватила рукой его талию, хотя не могла с уверенностью сказать, кто кого из них на самом деле поддерживал. Она оглянулась, изучая окрестности. Наверху не было ни намека на туннель, из которого они упали. Ей даже не удалось разглядеть потолок пещеры, лишь кроваво-красные облака, лениво парящие в дымчато-сером воздухе. Все равно что пытаться рассмотреть дно в тарелке, заполненной густой смесью томатного супа и цемента.
Пляж из черного стекла протянулся где-то на пятьдесят ярдов, затем резко переходил в скальный обрыв. С того места, где они стояли, Аннабет не могла рассмотреть, что скрывалось внизу, но по кромке пробегали красные всполохи, будто подсвеченные мощными языками пламени.
В памяти мелькнуло смутное воспоминание — что-то насчет Тартара и пламени. Но она не успела всерьез над этим задуматься, так как услышала резкий выдох Перси.
— Смотри! — указал он вниз по течению.
В сотне футов от них из песка торчала знакомая светло-голубая итальянская машина. Та же модель «Фиата», что врезалась в Арахну и отправила ее в пропасть.
Аннабет очень хотелось ошибиться, но едва ли в Тартаре можно часто увидеть спортивные итальянские автомобили. Какая-то часть ее отказывалась даже приблизиться к машине, но ей необходимо было убедиться. Девушка сжала руку Перси, и они заковыляли к покореженному «Фиату». Одну из покрышек вырвало из-за удара, и теперь она кружила в водовороте Кокитоса. Стекла автомобиля разбились, покрыв черный берег сверкающими осколками. Под смятым капотом были зажаты поблескивающие ошметки гигантского шелкового кокона — ловушки, что сплела Арахна, обманутая Аннабет. Он определенно был пуст. На берегу вдоль реки были видны острые мазки-следы… как если бы что-то тяжелое и многоногое поспешило скрыться в темноте.
— Она жива.
Накативший ужас оказался таким сильным, что вместо того, чтобы пенять на несправедливость происходящего, Аннабет пришлось бороться с накатившей рвотой.
— Это Тартар, — заметил Перси. — Считай, пастбище всех монстров. Возможно, здесь их нельзя убить.
Он смущенно посмотрел на Аннабет, сообразив, что утешением в его словах и не пахло.
— А может, она тяжело ранена и отползла в тихое место, чтобы умереть.
— Остановимся на этом варианте, — согласилась Аннабет.
Перси все еще дрожал. Аннабет тоже не стало теплее, несмотря на горячий липкий воздух. Порезы на руках продолжали кровоточить, что было довольно странно. Обычно ее раны быстро исцелялись. Но сейчас даже дышать становилось все труднее.
— Это место нас убивает, — сказала она. — Причем в прямом смысле. Если мы не…
Тартар. Огонь. Смутное воспоминание вспыхнуло с новой силой. Она посмотрела в сторону освещенного пламенем внизу края обрыва.
Идея была безумной. Но это мог быть их единственный шанс.
— Если мы не — что? — переспросил Перси. — У тебя появился очередной гениальный план?
— Пока просто план, — пробормотала Аннабет. — Насчет «гениального» — посмотрим. Нам нужно найти реку огня.
VII. Аннабет
Достигнув края обрыва, Аннабет подумала, что подписала им обоим смертный приговор.
До дна было больше восьми футов, а внизу тянулась кошмарная версия Большого Каньона: огненная река неслась по обсидиановой расселине между усеянными зубьями-выступами берегами, отбрасывая на склоны красные отсветы, складывающиеся в жуткие картины.
Даже на вершине каньона жар едва можно было терпеть. Холод реки Кокитос так и не покинул костей Аннабет, теперь же ее лицо горело, как после солнечных ожогов. Каждый вдох требовал все больших усилий, как если бы ее грудь набили пенопластом. Порезы, похоже, кровоточили еще сильнее. Кость в лодыжке, практически зажившая, словно опять сломалась. Девушка успела снять импровизированную шину и теперь горько об этом жалела. Каждый шаг заставлял ее морщиться от боли.
Даже не принимая в расчет ту часть плана, где им предстояло спуститься к огненной реке — в осуществлении чего она искренне сомневалась, — задумка сама по себе казалась совершенно безумной.
— Хм… — Перси осмотрел склон и указал на тоненькую расщелину, бегущую по диагонали от кромки обрыва до дна каньона. — Можно попробовать спуститься там.
Уточнять, что эта попытка могла оказаться самоубийственной, он не стал. Ему даже как-то удалось подпустить в голос оптимизма. Аннабет была благодарна за это, хотя и беспокоилась, не станет ли она причиной его смерти.
Хотя, оставшись здесь, они в любом случае умрут. На их руках уже начали появляться волдыри от ядовитого воздуха Тартара. Вся окружающая среда здесь была не более безопасна, чем зона поражения ядерной бомбы.
Перси первым начал спуск. Ширины расщелины едва хватало, чтобы ухватиться за нее кончиками пальцев. Их руки цеплялись за любую выбоину в гладкой как стекло породе. Каждый раз, когда она опиралась на поврежденную ногу, Аннабет хотелось завопить от боли. Она оторвала рукава от футболки и обмотала тканью раненые ладони, но пальцы все равно скользили и едва слушались.
Несколькими шагами ниже Перси, ухватившись за очередной выступ, глухо спросил:
— Ну и… как называется эта огненная река?
— Флегетон, — ответила Аннабет. — И лучше сосредоточься на спуске.
— Флегетон?
Он весьма бодро продвигался по склону. Они едва преодолели треть пути и были все еще довольно высоко, любой срыв мог закончиться смертью.
— Похоже на соревнование по плевкам бумажными шариками.
— Пожалуйста, не смеши меня, — попросила она.
— Всего лишь пытаюсь поднять тебе настроение.
— Спасибо, — буркнула она, когда ее сломанная нога едва не сорвалась с выступа. — Падая навстречу смерти, я сохраню улыбку на лице.
Они старались удерживать выбранный темп. Глаза Аннабет щипало от пота. Руки дрожали. Но, к ее вящему удивлению, они все же добрались до дна обрыва.
Спрыгнув, она пошатнулась и едва не упала, но Перси успел ее подхватить. Она испугалась, какой горячей на ощупь была его кожа. Все лицо покрыли красные волдыри, так что он напоминал жертву оспы.
Аннабет сама чувствовала себя не лучше. Перед глазами все расплывалось. Горло горело, а живот сжался крепче кулака.
«Нужно спешить», — подумала она.
— Теперь к реке, — сказала она Перси, изо всех сил стараясь стереть из голоса панические нотки. — У нас получится.
Они, оскальзываясь на гладких обсидиановых плитах, направились к огненной реке, обходя огромные валуны и сталагмиты, угрожающие превратить их в решетку, стоит им потерять равновесие. Волны жара от реки шевелили разорванную одежду, но они упрямо продолжали идти вперед, пока не опустились на колени на берегу Флегетона.
— Нам нужно отпить из нее, — сказала Аннабет.
Перси слегка покачивался, глаза были полуоткрыты. У него ушло секунды три на ответ.
— Э-э… отпить огонь?
— Флегетон берет свое начало в царстве Аида и лишь потом попадает в Тартар, — Аннабет едва могла говорить: горло из-за жара и кислотного воздуха сильно распухло. — В нее бросают грешников в качестве наказания, но… в кое-каких источниках ее называют рекой исцеления.
— В кое-каких источниках?
Аннабет сглотнула, стараясь удержать себя в сознании.
— Флегетон сохраняет грешников в целом состоянии, чтобы те могли выдержать пытки в полях наказаний. И я подумала… может, это такой эквивалент Царства Мертвых амброзии и нектара?
Перси поморщился, когда река пахнула ему в лицо пеплом.
— Но это же огонь. Как нам его…
— Вот так. — И Аннабет опустила руки в реку.
Глупо? О да, но девушка понимала: другого выбора не было. Помедли они еще немного, и они потеряют сознание и умрут. Лучше уж попытаться совершить глупость в надежде, что это сработает.
Больно не было. Огонь на ощупь казался холодным, что, скорее всего, означало, что на самом деле он был таким горячим, что просто перегрузил нервные окончания Аннабет. Зачерпнув ладонями жидкое пламя, она — не дав себе передумать — поспешила поднести их ко рту.
Аннабет ожидала ощутить вкус газолина. Но в действительности все оказалось намного хуже. Как-то раз в ресторане Сан-Франциско она заказала индийское блюдо и по глупости попробовала «перец-привидение», разновидность перца-чили. Лишь слегка его надкусив, девушка подумала, что ее дыхательная система сейчас взорвется. Так вот, глоток из реки Флегетон походил на смузи из «перца-привидения». Мозг прожгло жидким пламенем. Всю ротовую полость высушило. Из глаз градом полились слезы, все поры на лице раскрылись от внутреннего жара. Аннабет повалилась на берег, хрипя и сотрясаясь всем телом в рвотных позывах.
— Аннабет! — Перси схватил ее за руки и не дал ей скатиться прямо в реку.
Судороги прошли. Сделав глубокий вдох, она села. Навалилась страшная усталость, тошнота не проходила, но дышать стало определенно легче. Волдыри на руках начали исчезать прямо на глазах.
— Сработало, — прохрипела она. — Перси, пей скорее.
— Я…
Его глаза закатились, и он повалился прямо на нее.
Аннабет торопливо зачерпнула еще огня и, игнорируя боль, вылила его прямо в рот Перси. Но реакции не последовало.
Она повторила попытку, вливая ему в горло целую горсть сжиженного пламени. В этот раз юноша закашлял и захрипел. Аннабет крепко держала его, пока волшебный огонь распространялся по его организму, вызывая дрожь во всем теле. Жар спал. Волдыри прошли. Он сел и чмокнул губами.
— Буа, — вырвалось у него. — Остренько, но жуть как отвратно.
Аннабет слабо засмеялась. С плеч будто камень упал.
— Классная формулировка, коротко и ясно.
— Ты спасла нас.
— Пока, — возразила она. — Основная проблема не решена: мы все еще в Тартаре.
Перси моргнул и оглянулся по сторонам с таким видом, будто до него только сейчас дошло, куда они, собственно, попали.
— Святая Гера. Я и думать не думал… В смысле, не то чтобы я правда об этом всерьез задумывался. Но мне почему-то казалось, что Тартар — это такое пустое пространство, типа бездонной пропасти. А это, оказывается, реальное место.
Аннабет припомнила, что успела разглядеть, пока они падали: серию плато, ведущих все дальше вниз, во мрак.
— Мы почти ничего и не видели, — заметила она. — Это может быть всего лишь прелюдия, вроде как первой остановки на пути в бездну.
— Типа половичка с надписью «Добро пожаловать!», — пробормотал Перси.
Они оба посмотрели вверх, на плывущие в серой дымке кроваво-красные облака. Даже если бы им того захотелось, сил на то, чтобы взобраться назад по склону, у них не осталось. Так что выбирать приходилось из двух вариантов: идти по берегу либо по, либо против течения Флегетона.
— Мы выберемся отсюда, — сказал Перси, — через Врата смерти.
Аннабет вздрогнула. Ей вспомнились слова Перси перед тем, как они упали в Тартар. Он заставил Нико ди Анджело пообещать, что они отправятся на «Арго-II» в Эпир, к той стороне Врат, что находится в мире смертных.
«Увидимся там», — сказал Перси.
Эта затея казалась еще безумнее, чем проглотить огонь. Как они смогут добраться до Врат смерти через весь Тартар? В этом отравленном месте они едва смогут преодолеть и сотню ярдов, прежде чем погибнут.
— Мы обязаны, — продолжил Перси. — Не только ради нас самих. Ради всех, кто нам дорог. Врата должны быть закрыты с обеих сторон, иначе монстры продолжат через них проходить. Слуги Геи заполонят мир.
Аннабет понимала, что он прав. И все же… Любая попытка хотя бы набросать приблизительный план действий — и мозги начинали отказывать. Они понятия не имели, где находятся Врата. Сколько уйдет времени, чтобы добраться до них, а вдруг здесь, а Тартаре, время течет не так, как в мире смертных? Как они смогут скоординироваться с друзьями? А ведь Нико упомянул, что Врата со стороны Тартара охраняет целый легион сильнейших монстров Геи. Аннабет и Перси никак не могли пойти на них в лобовую атаку.
Но девушка решила обо всем этом умолчать. И так было ясно, что шансы невелики. Кроме того, во время барахтанья в реке Кокитос Аннабет успела наслушаться стонов и всхлипываний на всю оставшуюся жизнь и пообещала, что больше никто не услышит от нее ни единой жалобы.
— Что ж, — она глубоко вздохнула, радуясь хотя бы тому, что легкие перестали болеть. — Если мы будем держаться реки, то по крайней мере сможем регулярно исцеляться. Думаю, если пойти вниз по течению…
Все произошло так быстро, что, будь Аннабет одна, она бы наверняка погибла.
Перси уставился на что-то за ее спиной. Аннабет накрыла чья-то огромная тень, и она резко развернулась и увидела прямо перед собой жуткий рычащий комок на длинных, усеянных шипами ногах и посверкивающие глаза-бусины.
Она успела подумать: «Арахна!» Но ужас сковал ее тело, а противный сладкий запах погасил все чувства.
Затем до нее донесся знакомый звук «шшик!», с которым шариковая ручка Перси превращается в меч. Его лезвие очертило над ее головой сияющую бронзовую дугу. По каньону разнесся душераздирающий вопль.
Аннабет, остолбенев, просто стояла, пока желтая пыль — все, что осталось от Арахны, — кружила вокруг нее наподобие пыльцы деревьев.
— Ты в порядке? — Перси всматривался в склоны и валуны, готовый к атакам новых монстров, но больше никто не появился. Золотистая пыль от паучихи улеглась на обсидиановые скалы.
Аннабет в шоке уставилась на своего парня. В полумраке Тартара лезвие Анаклузмоса из небесной бронзы сияло еще ярче обычного. А каждый взмах в густом раскаленном воздухе сопровождало громкое шипение, словно Перси держал в руке рассерженную змею.
— Она… она бы точно меня убила, — запнувшись, пролепетала Аннабет.
Перси смахнул ногой «пыльцу» с камней, на его лице застыло мрачное и недовольное выражение.
— Для нее все закончилось слишком просто, учитывая, сколько она тебя промучила. Она заслужила много худшего.
Спорить с этим Аннабет не собиралась, но стальные нотки в голосе Перси заставили ее занервничать. Ей еще никогда не приходилось видеть кого-то, кипящего яростью и жаждой мести за ее страдания. Она почти обрадовалась, что смерть Арахны была быстрой.
— Как ты смог так быстро среагировать?
В ответ Перси пожал плечами.
— Нам с тобой стоит приглядывать друг за другом. Так что ты говорила? Вниз по течению?
Аннабет кивнула, все еще не придя в себя окончательно. Потоки воздуха разнесли желтую пыль по всему каменистому берегу, часть исчезла в реке. Ну хотя бы они узнали, что в Тартаре монстров можно убить… хотя девушка не имела ни малейшего представления, как долго Арахна будет мертва. Но Аннабет не собиралась тратить время на то, чтобы это узнать.
— Да, вниз по течению, — она заставила себя собраться. — Раз река берет начало на верхних уровнях Царства Мертвых, то ее русло ведет в нижние…
— В места куда опаснее, — закончил за нее Перси. — Где, скорее всего, и находятся Врата. Везет нам.
VIII. Аннабет
Они успели пройти всего пару сотен ярдов, когда Аннабет услышала голоса.
Аннабет брела вперед, где-то наполовину пребывая в ступоре, пытаясь придумать хоть какой-то план. Так как она была дочерью Афины, разработка стратегий должна была быть ее коньком, вот только очень сложно что-то планировать, когда живот крутит от голода, а в горле пересохло. Пусть огненная вода Флегетона вылечила их и прибавила сил, но голод и жажда все еще оставались при ней. Аннабет подумалось, что река, в общем-то, и не должна была облегчать их существование, ведь ее задача была сохранить тебя в живых, чтобы ты мог испытать еще худшие страдания.
От усталости она начала клевать носом. И тут она услышала их — спорящих женщин, и это сразу привело ее в чувство.
— Перси, пригнись! — шепнула Аннабет.
Она оттащила его за ближайший валун, причем сама оказалась так близко к реке, что подошвами едва не касалась сжиженного пламени. Голоса раздавались с противоположного берега, с узкой тропинки между руслом и склоном, и они становились все громче по мере того, как их обладательницы приближались, тоже идя по течению.
Аннабет постаралась дышать ровно и тихо. Голоса походили на человеческие, вот только это еще ничего не значило. В их положении все население Тартара можно было смело причислить к врагам. Она искренне недоумевала, почему другие монстры до сих пор их не обнаружили. Тем более что они могут чуять полубогов — особенно таких могущественных, как Перси, сына Посейдона. Так что Аннабет засомневалась, поможет ли им этот валун, за которым они спрятались, когда чудовища почуют их запах.
Но голоса приближались, а тон разговора так и не менялся. Неровный звук шагов — шарк, клац, шарк, клац — тоже не ускорялся.
— Сколько еще? — проскрежетал один, будто его обладательница прополоскала горло «водой» из Флегетона.
— О боги! — ответил другой голос. Намного моложе и куда более человеческий, совсем как смертная девочка-подросток, из-за чего-то рассердившаяся на подруг во время похода по магазинам. Почему-то тон показался Аннабет знакомым. — Вы меня уже достали! Сколько раз повторять, еще где-то трое суток!
Перси сжал запястье Аннабет. По его настороженному взгляду стало ясно, что он тоже узнал голос «девочки».
В ответ на ее заявление раздался целый хор недовольного ворчания и бурчания. Чудовища — где-то с полдюжины, как могла судить Аннабет, — прошли по противоположному берегу, но не было и намека на то, что они уловили запах полубогов. Аннабет задумалась, может, полубоги в Тартаре пахнут как-то по-другому или же местные запахи были столь сильны, что забивали их?
— А я думаю, — произнес третий голос, такой же скрипучий и древний, как первый, — что, может, ты на самом деле просто не знаешь дороги, младшая.
— Ой, заткни свою клыкастую пасть, Серефона, — отрезала «девочка». — Когда ты в последний раз выбиралась в мир смертных? Я же была там пару лет назад, так что я знаю дорогу! Кроме того, я в курсе, что нас там ожидает. А вы себе даже не представляете!
— Не помню, чтобы мать-земля назначала тебя главной! — взвизгнул четвертый голос.
За этим последовало шипение, шарканье и протяжные утробные стоны — будто гигантские уличные кошки устроили потасовку. Наконец та, которую назвали Серефона, крикнула:
— Хватит!
Все тут же затихли.
— Мы пойдем за тобой, — подытожила Серефона. — Но если вдруг ты приведешь нас не туда или мы узнаем, что ты наврала о призыве Геи…
— Я не врала! — возмутилась «девочка». — Поверьте, у меня есть свои причины принять участие в этой битве. Я собираюсь уничтожить кое-каких своих врагов, а вы сможете вдоволь полакомиться кровью героев. А себе я прошу оставить лишь одного — парня по имени Перси Джексон.
Аннабет подавила рвущееся из груди рычание. От страха не осталось и воспоминания. Ей хотелось одного: перепрыгнуть через валун и разрезать этих чудовищ на мелкие кусочки… вот только кинжала у нее больше не было.
— Можете быть спокойны, — продолжала меж тем «девочка», — Гея призвала нас, и нас ждет впереди столько интересного! Война еще не закончится, а смертные и полубоги будут трепетать от одного моего имени — Келли!
Аннабет едва не вскрикнула. Она посмотрела на Перси. Даже в красных отсветах Флегетона на его лице ясно читался гнев.
«Эмпусы, — одними губами произнесла она. — Вампиры».
Перси мрачно кивнул.
Аннабет вспомнила Келли. Два года назад на нее и их подругу Рейчел Дэр, притворившись черлидерами, напали эмпусы. Среди них была Келли. Позже эта же эмпуса атаковала их в мастерской Дедала. Аннабет пырнула ее кинжалом в спину, отправив чудовище… сюда. В Тартар.
Монстры удалялись, их голоса становились все тише. Аннабет подползла к самому краю валуна и рискнула выглянуть. Вон они, пять женщин, у всех разные ноги: одна — бронзовая механическая, вторая — мохнатая и заканчивающаяся ослиным копытом. Пламя вместо волос и белая как кость кожа. Почти на всех были лохмотья, силуэтом напоминающие наряды Древней Греции, и лишь одна, та, что возглавляла их группу, Келли, была в прожженной и разорванной кофте и короткой юбке в складку… форме черлидера.
Аннабет сжала зубы. За прошедшие годы ей пришлось столкнуться с множеством самых страшных монстров, но эмпус она ненавидела больше всего.
В дополнение к своим страшным когтям и клыкам они обладали способностью управлять Туманом. Это позволяло им принимать соблазнительные образы и наделяло чарующими голосами, с помощью чего они обманывали смертных. Особенно легко в эту ловушку попадали мужчины. Эмпусы обожали влюбить в себя какого-нибудь парня, а затем выпить всю его кровь и полакомиться плотью. Не самое лучшее первое свидание.
Келли едва не убила Перси. Она же манипулировала старым другом Аннабет, Лукой, заставляя его творить страшные дела во имя Кроноса.
Как же Аннабет жалела, что потеряла свой кинжал.
Перси поднялся.
— Они направляются к Вратам смерти, — шепнул он. — Понимаешь, что это значит?
Аннабет очень не хотелось думать в таком ключе, но, к сожалению, выходило так, что встречу с этим отрядом плотоядных героинь триллеров можно было практически считать удачей.
— Ага, — откликнулась она. — Пойдем за ними.
IX. Лео
Всю ночь Лео бился с сорокафутовой Афиной.
С той секунды, как они погрузили статую на корабль, Лео не отпускало желание узнать, как она работает. Он был уверен, что изваяние таит в себе какие-то силы. Наверняка где-нибудь на нем есть что-то вроде тумблера, или кнопки, или еще что-нибудь в этом роде.
Вообще-то он должен был спать, но сон не шел. Уже несколько часов он ползал вокруг статуи, занявшей большую часть нижней палубы. Ноги Афины торчали в лазарете, так что, желая взять болеутоляющее, приходилось протискиваться мимо ее стоп из слоновой кости. Тело в длину заняло весь коридор, вытянутая рука проходила сквозь машинное отделение, а на ее ладони стояла Ника размером со взрослую девушку, словно бы говоря: «Эй, народ, никто не хочет немного Победы, а?» Строгое лицо Афины заполнило почти все пространство, отведенное на корме под стойла для пегасов, к счастью, они были пусты. Будь Лео волшебным конем, он бы точно не захотел делить стойло с уставившейся на него богиней-переростком.
Статуя буквально заполнила собой коридор, так что Лео в поисках каких-нибудь рычагов и кнопок приходилось ползать по ней и протискиваться под руками.
Но поиски успеха не принесли.
Он провел кое-какие исследования и узнал, что статуя имела деревянный каркас, покрытый слоновой костью и золотом, что объясняло ее малый вес. Она весьма неплохо сохранилась, учитывая, что ей было уже больше двух тысяч лет, ее украли из Афин, перевезли в Рим и поставили в пещеру паучихи, где она и провела последние пару тысячелетий.
«Видимо, все дело в магии, — решил Лео, — плюс стоит отдать должное мастерству ее создателей».
Аннабет сказала… Хотя он изо всех сил старался отогнать мысли об Аннабет. Его все еще грызло чувство вины, что она и Перси провалились в Тартар. Лео точно знал: это произошло из-за него. Он должен был доставить всех на борт «Арго-II», где бы они были в безопасности, и лишь потом заняться погрузкой статуи. Нужно было сообразить, что дно пещеры может обвалиться.
Но пустые сожаления не вернут Перси и Аннабет. Ему нужно сконцентрироваться на решении тех проблем, которые он мог решить.
Так вот, Аннабет сказала, что статуя является ключом к победе над Геей и примирит греческих и римских полубогов. Лео подумал, что стоит расценить эти слова буквально. Может, глаза Афины испускают лазерные лучи, или змея на щите по-настоящему ядовита. А может, в нужный момент Ника оживет и покажет пару-другую приемов ниндзя?
Лео мог придумать множество вариантов, на что была бы способна статуя, будь он ее проектировщиком, но чем дольше он ее изучал, тем сильнее расстраивался. Афина Парфенос излучала волшебную энергию. Даже он мог ее чувствовать. Но по сути выходило, что изваяние лишь имело грозный вид, а на практике было бесполезно.
Корабль накренился в сторону, совершая резкий маневр. Лео подавил острое желание броситься со всех ног к штурвалу. Сейчас была вахта Джейсона, Пайпер, Фрэнка и Хейзел. Они справятся, что бы ни происходило. Кроме того, Хейзел настояла лично встать у руля, чтобы провести их по тайному проходу, о котором ей поведала богиня волшебства.
Оставалось надеяться, что решение Хейзел о том, чтобы направиться на север, было верным. Сам он не очень-то доверял этой Гекате. Ему были не ясны причины, с чего вдруг столь жуткой богине приспичило им помочь.
Конечно, он вообще не доверял волшебству. Отсюда и все эти сложности с Афиной Парфенос. У нее не было движущихся частей. А если и были, то их наверняка можно было запустить лишь чистой магией… чего Лео категорически не одобрял. Ему хотелось, чтобы все было подчинено ясной логике, как в любом механизме.
В конце концов от накопившейся усталости его мозг почти перестал соображать. Тогда он лег в машинном отделении, накрылся одеялом и стал слушать успокаивающее гудение генераторов. Стоящий в углу в «спящем режиме» механический стол Буфорд ритмично сопел паровыми соплами: «Шшш, пшш, шшш, пшш».
Лео хорошо относился к остальным членам экипажа, но безопаснее всего чувствовал себя здесь, в самом сердце корабля — в комнате, заполненной механизмами, которыми он знал, как управлять. Кроме того, близость к Афине Парфенос, как он надеялся, поможет ему в конце концов раскрыть ее тайны.
— Либо я, либо вы, большая леди, — пробормотал он, натягивая одеяло до самого подбородка. — Рано или поздно, но вам придется пойти на сотрудничество.
Он закрыл глаза и заснул. К несчастью, это означало приход сновидений.
* * *
Он со всех ног бежал по старой маминой мастерской, где она погибла в пожаре, когда Лео было восемь.
Он не знал точно, кто его преследует, но чувствовал, что оно догоняет — нечто большое, темное и полное ненависти.
Он врезался в верстаки, переворачивал ящики с инструментами и путался в электрических кабелях. Заметив выход, он бросился туда, но путь загородила чья-то фигура — женщина в одежде из высохшей осыпающейся земли, все ее лицо было покрыто плотным слоем пыли.
— Куда же ты, мой маленький герой? — спросила Гея. — Останься и познакомься с моим любимым сыночком.
Лео рванул влево, но вслед раздался хохот богини земли.
— В ночь, когда погибла твоя мать, я тебя предупредила. Тогда Судьбы не позволили мне убить тебя. Но сейчас ты сам избрал свой путь. Твоя смерть уже совсем близко, Лео Вальдес.
Он врезался в чертежный стол — основное рабочее место его матери. Всю стену за ним покрывали рисунки цветными карандашами — дело рук маленького Лео. Всхлипнув в отчаянии, парень повернулся, но его преследователь уже загородил ему путь — огромное существо, неразличимое из-за теней, его силуэт напоминал человеческий, а голова едва не касалась потолка, до которого было добрых двадцать футов.
В руках Лео вспыхнуло пламя. Он направил его в гиганта, но тьма поглотила огонь. Лео потянулся к поясу для инструментов, но обнаружил, что все отсеки намертво зашиты. Он попытался что-то сказать, надеясь, что это спасет ему жизнь, но не смог выдавить из себя ни звука, будто легкие лишились воздуха.
— Мой сынок не допустит сегодня ни язычка пламени, — откуда-то из глубин склада донесся голос Геи. — Он есть пустота, что уничтожает все волшебство, он есть холод, что гасит весь огонь, он есть тишина, что заглушает любые слова.
Лео хотелось закричать: «А я есть идиот, что выберется отсюда!»
Но раз голос был бесполезен, он решил положиться на ноги. Рванув вправо, он, нагнувшись, проскочил под пытающимися схватить его расплывчатыми руками гиганта и выбежал в ближайший дверной проем.
И обнаружил себя в Лагере полукровок, вот только сам лагерь лежал в руинах. От домов остались одни обугленные каркасы. В лунном свете тлели выжженные поля. Обеденный павильон превратился в кучу белого мусора, а Большой дом полыхал, его окна сверкали, будто глаза демона.
Лео продолжил бежать, уверенный, что теневой гигант все еще позади.
Он запетлял между неподвижными телами греческих и римских полубогов. Ему очень хотелось остановиться и проверить, живы ли они. Хотелось помочь. Но откуда-то ему было известно, что его время истекает.
Он заметил кое-кого из выживших и бросился к ним — к группе римлян на волейбольной площадке. Два центуриона, лениво опершись на свои копья, болтали с высоким худым блондином в пурпурной тоге. Лео резко затормозил. Это был тот урод Октавиан, авгур Лагеря Юпитера, вечно призывающий к войне.
Октавиан повернулся к нему лицом, но сам пребывал в трансе. Мышцы лица расслаблены, глаза закрыты. А когда он заговорил, то был голос Геи:
— Этого не избежать. Римляне вышли из Нью-Йорка и направляются на восток. Они идут на твой лагерь, и ничто не сможет замедлить их продвижение.
Лео сгорал от желания врезать Октавиану прямо в лицо. Но вместо этого он побежал дальше.
Он поднялся на Холм Полукровок. Молния превратила растущую на вершине высокую сосну в груду щепок.
Здесь ему пришлось остановиться. Противоположного склона холма просто не было. А вместе с ним — и всего мира. Все, что мог разглядеть Лео, так это облака далеко внизу, пушистый серебристый ковер под черным небом.
Резкий голос спросил:
— Ну и?
Лео вздрогнул.
Между корнями уничтоженного дерева открылся вход в пещеру, и рядом с ним, преклонив колени, сидела какая-то женщина.
То была не Гея. Внешне она очень походила на Афину Парфенос, только живую, те же золотые одежды и оголенные руки цвета слоновой кости. Когда она встала на ноги, Лео едва не сорвался с края мира.
Ее лицо было царственно прекрасно, высокие скулы, огромные темные глаза, заплетенные в косы лакричного цвета волосы, собранные в замысловатую греческую прическу, в которой поблескивали изумруды и бриллианты, что невольно вызвало у Лео ассоциацию с рождественской елкой. Но излучало это лицо чистую ненависть. Губы крепко сжаты. На переносице пролегли морщинки.
— Сын бога-кузнеца, — презрительно сказала она. — Ты не представляешь для меня угрозы, но моя месть должна иметь свое начало. Пришел твой час выбора.
Лео попытался что-то ответить, но от ужаса у него душа ушла в пятки. Оказавшись между полыхающей ненавистью богиней и преследующим его гигантом, он не имел ни малейшего понятия, как ему быть.
— Вскоре он придет, — возвестила женщина. — И мой темный друг не предоставит тебе роскошь выбора. Решай, мальчишка, обрыв или пещера!
Тут до Лео дошел смысл ее слов. Его загнали в угол. Он мог спрыгнуть с обрыва, но это приравнивалось к самоубийству. Даже если где-то там под облаками была земля, он погибнет от удара, а может, будет падать целую вечность.
Но пещера… Он уставился в темный проход между корнями. Из него несло вонью разложения и смерти. Он слышал внутри движение чьих-то тел и шепот.
Пещера была обителью смерти. Спустившись туда, он уже никогда не вернется.
— Да, — сказала женщина. На шее у нее висела странной формы бронзовая с изумрудами подвеска, напоминающая круглый лабиринт. В ее глазах плескалась такая ярость, что Лео в буквальном смысле понял значение выражения «метать гром и молнии». От этой женщины практически пахло озоном. — Дом Аида ждет. Ты станешь первым жалким грызуном, что погибнет в моем Лабиринте. У тебя есть лишь один шанс этого избежать, Лео Вальдес. Так решай.
И она указала в сторону обрыва.
— Вы не в своем уме, — вырвалось у него.
Зря он это сказал. Она крепко сжала его запястье.
— А может, мне стоит убить тебя прямо сейчас, не дожидаясь моего темного друга?
Склон затрясся от приближающихся шагов. Гигант наступал, скрытый в темноте, огромный и тяжеленный, он желал лишь одного: убить.
— Слышал когда-нибудь о смерти во сне, мальчишка? — спросила женщина. — Это возможно, если в дело вступит маг.
Рука Лео задымилась. Прикосновение этой женщины оказалось ядовитым. Он попытался вырваться, но ее пальцы держали его клещами.
Он открыл рот, чтобы закричать. Громадный силуэт гиганта, расплывчатый из-за кружащего вокруг него черного дыма, навис над ним.
Гигант занес кулак, но в этот миг сон пронзил чей-то голос.
— Лео! — Джейсон тряс его за плечо. — Старик, ты чего вдруг полез обниматься с Никой?
Лео резко открыл глаза и обнаружил, что крепко сжимает в объятиях статую в руке Афины. Видимо, во сне он метался и в итоге ухватился за богиню победы, как в детстве за подушку, когда ему снился кошмар. (Боже, когда это случалось в приемных семьях, он всякий раз готов был со стыда провалиться под землю.)
Отпустив статую, он сел и потер лицо.
— Не обращай внимания, — пробормотал он. — Минутка дружеского объятия. Что-то случилось?
Джейсон не стал над ним подшучивать. Это была одна из черт, которую Лео очень ценил в друге. Взгляд светло-голубых глаз Джейсона был тяжел и серьезен. Маленький шрам на губе дрожал, как и всегда, когда сын Юпитера собирался сообщить плохую новость.
— Нам удалось перебраться через горы, — сказал он, — и сейчас мы уже совсем рядом с Болоньей. Идем в кают-компанию. Нико хочет что-то рассказать.
X. Лео
Лео устроил так, чтобы стены кают-компании в реальном времени показывали разные точки Лагеря полукровок. Поначалу эта идея показалась ему просто отличной. Но сейчас он уже не был в этом столь уверен.
Картинки из дома — посиделки у костра, обеды в павильоне, игра в волейбол неподалеку от Большого дома — все это лишь усиливало тоску друзей. Чем дальше они оказывались от Лонг-Айленда, тем хуже становилось. Менялись часовые пояса, из-за чего при взгляде на стены Лео лишь острее ощущал отделяющее их от дома расстояние. Здесь, в Италии, солнце только-только встало. А в Лагере полукровок была середина ночи. В коридорах потрескивали факелы. В лунном свете поблескивали волны в проливе. Пляж усеивали следы, будто по нему только что прошла целая толпа.
Тут же до Лео дошло, что вчера — ночь назад, как ни назови, все одно — было четвертое июля. Они пропустили ежегодную вечеринку на пляже с запуском умопомрачительных фейерверков, подготовленных соседями Лео по девятому домику.
Он решил ничего не говорить об этом экипажу, но в душе понадеялся, что их друзья дома хорошо повеселились. Им тоже необходимо следить за тем, чтобы не пасть духом.
Вспомнились увиденные во сне образы: лагерь в руинах, повсюду тела; Октавиан на волейбольной площадке, говорящий голосом Геи, как будто так и надо.
Он уставился на свою порцию жареных яиц с беконом. Как бы ему хотелось отключить трансляцию на стенах.
— Итак, — начал Джейсон, — раз мы теперь все в сборе…
Он сел во главу стола, главный по умолчанию. После потери Аннабет Джейсон старался изо всех сил, чтобы показать себя хорошим лидером. Будучи претором в Лагере Юпитера, он, должно быть, привык к такому положению, но Лео отлично понимал, в каком напряжении пребывал его друг. И так вечно запавшие глаза запали еще сильнее. Светлые волосы было непривычно растрепаны, будто он забыл причесаться.
Лео оглядел остальных, собравшихся за столом. У Хейзел вид был тоже изможденный, но это-то как раз было понятно, она всю ночь вела корабль через горы. Свои кудрявые светло-каштановые волосы она убрала под бандану, что придавало ей немного залихватский вид и добавляло общей привлекательности, но стоило Лео об этом подумать, как его охватило чувство вины.
Рядом с ней сидел ее парень, Фрэнк Чжан, одетый в черные рабочие брюки и одну из футболок, предлагаемых туристам в Риме, с надписью «CIAO!» (Нет, серьезно, есть такое слово?) На футболку Фрэнк прицепил свой старый центурионовский значок, игнорируя тот факт, что сейчас для Лагеря Юпитера все полубоги на «Арго-II» были Особо Опасными Преступниками под номерами с первого по седьмой. Хмурое выражение на лице лишь усиливало природное сходство с борцом сумо. Далее сидел сводный брат Хейзел, Нико ди Анджело. Черт, от этого парня у Лео постоянно бегали мурашки по коже. На нем был кожаный авиаторский жилет, черная футболка и джинсы, на пальце поблескивал серебряный перстень с черепом, а сбоку свисал меч из стигийской стали. Черные волосы крупными локонами разметались по голове, напоминая крылья детенышей летучих мышей. Взгляд был печален и как будто бы пуст, словно он всматривался в самые глубины Тартара — что он и делал.
Не хватало одной Пайпер, несущей вахту у штурвала вместе с их тренером, сатиром Хеджем.
Ее отсутствие расстроило Лео. Благодаря чарам Афродиты Пайпер умела успокаивать одним своим присутствием. После увиденного сна Лео бы не отказался от толики спокойствия.
С другой стороны, может, это и хорошо, что она сейчас на верхней палубе составляет компанию их сопровождающему. Теперь, оказавшись в древних землях, им нужно было быть постоянно начеку. Лео бы не смог усидеть спокойно, доверив штурвал одному тренеру Хеджу. В обращении с оружием сатир отличался удивительным легкомыслием, а штурвал был прямо напичкан яркими и очень опасными кнопками, нажатие которых привело бы к тому, что живописные итальянские деревеньки под ними сделали бы большой «бабах!».
Лео так сильно погрузился в размышления, что прослушал почти всю речь Джейсона.
— …Дом Аида, — закончил меж тем он. — Нико?
Нико сел прямо.
— Прошлой ночью я общался с мертвыми.
Он сказал это таким тоном, будто сообщал, что получил эсэмэску от приятеля.
— Я смог узнать кое-что еще о том, что нам предстоит, — продолжил Нико. — В древние времена Дом Аида был местом настоящего паломничества среди греков. Они приходили туда, чтобы поговорить с мертвыми и почтить память своих предков.
Лео поморщился.
— Прямо как Día de los Muertos[1]. Моя тетя Роза очень серьезно подходила к этому празднику.
Он вспомнил, как она тащила его на местное кладбище в Хьюстоне, где они чистили могилы родственников и выставляли на плитах подношения в виде лимонада, печенья и свежесорванных ноготков. Тетя заставляла Лео устраиваться с ней на пикник, будто близость мертвецов могла способствовать его аппетиту.
Фрэнк хмыкнул.
— У китайцев тоже это распространено — почитание предков, уборка кладбищ весной. — Он посмотрел на Лео: — Твоя тетя Роза наверняка нашла бы общий язык с моей бабушкой.
В голове Лео мелькнула жуткая картинка: его тетя Роза и старая китаянка в костюмах бойцов рестлинга колотят друг дружку шипастыми дубинками.
— Ага, — отозвался Лео. — Уверен, они бы стали лучшими подружками.
Нико кашлянул:
— Во многих культурах распространена традиция чтить умерших в какой-то определенный сезон, но Дом Аида был открыт круглый год. И паломники на самом деле могли говорить с призраками. В Греции это место называлось Некромантейон, оракул смерти. Нужно было пройти по туннелям на нескольких уровнях, оставив подношения и отпив особого зелья…
— Особого зелья? — пробормотал Лео. — Ну-ну.
Джейсон бросил на него красноречивый взгляд: «Старик, заканчивай».
— Нико, продолжай.
— Паломники верили, что с каждым пройденным уровнем храма ты становишься ближе к Царству Мертвых, пока, наконец, мертвые не появятся прямо перед тобой. Если им понравятся твои подношения, они ответят на твои вопросы, а может, и расскажут о твоем будущем.
Фрэнк задумчиво постучал пальцем по своей кружке с горячим шоколадом.
— А если духам не понравятся подношения?
— Кто-то из паломников заканчивал путь по храму, так никого и не встретив, — ответил Нико. — Кто-то терял рассудок или погибал, так и не дойдя до выхода. А кто-то терялся в туннелях, и больше их никто не видел.
— Суть в том, — поторопился вклиниться Джейсон, — что Нико узнал кое-что, могущее нам помочь.
— Да. — В голосе Нико явно не хватало радости. — Призрак, с которым я говорил прошлой ночью… когда-то был жрецом Гекаты. Он подтвердил слова богини, которые услышала Хейзел вчера на перекрестке. Во время первой войны с титанами Геката сражалась на стороне богов. Она даже одолела одного из гигантов, созданного специально против нее. Парня по имени Клитий.
— Весь такой черный, — предположил Лео, — будто закутанный в тень?
Хейзел резко повернулась к нему, ее золотистые глаза подозрительно сощурились.
— Лео, а ты откуда это знаешь?
— Видел во сне.
Этому ответу никто не удивился. Большинству полубогов снились очень яркие кошмары касательно происходящего в мире.
Пока он пересказывал свой сон, друзья очень внимательно его слушали. Лео изо всех сил старался не смотреть на стены, показывающие Лагерь полукровок, пока описывал его руины. Он рассказал о черном гиганте и странной женщине на Холме Полукровок, предложившей ему два способа умереть.
Джейсон отодвинул тарелку с блинчиками.
— Значит, тот гигант и есть Клитий. Полагаю, именно он будет ждать нас у Врат смерти.
Фрэнк свернул один из своих блинчиков и начал с аппетитом его поглощать — этот парень был не из тех, кто позволит какой-то смерти встать на пути здорового завтрака.
— А женщина из сна Лео тогда кто?
— Ее оставьте мне, — Хейзел прокрутила между пальцами алмаз. — Геката упомянула о грозном противнике в Доме Аида — колдунье, одолеть которую смогу лишь я одна, правда, с помощью волшебства.
— Ты владеешь волшебством? — спросил Лео.
— Пока нет.
— Ага, — он попытался придумать какие-нибудь ободряющие слова, но перед глазами вспыхнули полные ярости глаза той женщины и видение, как ее пальцы заставили его кожу дымиться. — Есть идеи, кто она такая?
Хейзел покачала головой.
— Разве что…
Она посмотрела на Нико, и между ними произошел своеобразный обмен взглядами. Лео понял, что они вдвоем уже обсуждали предстоящие испытания в Доме Аида, но не собираются сообщать остальным детали.
— Разве что ее будет определенно нелегко победить.
— Но есть и хорошие новости, — сказал Нико. — Призрак, с которым я говорил, рассказал о том, как Геката одолела Клития в первой войне. Она подожгла своими факелами его волосы. И он сгорел. Другими словами, огонь — его слабость.
Все тут же посмотрели на Лео.
— О! — выдохнул он. — Понял.
Джейсон ободряюще кивнул, будто то действительно была отличная новость: отправить Лео навстречу огромной темной массе, пусть постреляет в нее парочкой-другой огненных шаров и тем самым решит все их проблемы. Лео очень не хотелось его расстраивать, но он будто вновь услышал голос Геи: «Он есть пустота, что уничтожает все волшебство, он есть холод, что гасит весь огонь, он есть тишина, что заглушает любые слова».
Лео ясно понимал, что поджечь этого гиганта будет делом не пары раундов.
— Новость хорошая, — уверенно заявил Джейсон. — Теперь мы хотя бы знаем, как убить гиганта. Что касается колдуньи… Ну, раз Геката думает, что Хейзел сможет ее победить, я тоже в это верю.
Хейзел опустила взгляд.
— Значит, нам остается добраться до Дома Аида, пробиться сквозь кордоны слуг Геи…
— И отряд-другой призраков, — мрачно добавил Нико. — Духи храма могут оказаться не очень дружелюбными.
— …и найти Врата смерти, — закончила Хейзел. — Не беря в расчет, что нам нужно оказаться там в одно и то же время с Перси и Аннабет, если мы хотим их спасти.
Фрэнк проглотил кусок блинчика.
— У нас получится. Должно получиться.
Лео восхищался оптимизмом этого здоровяка. Он бы и сам от него не отказался.
— Получается, — сказал Лео, — чтобы прибыть в Эпир, нам понадобятся четыре или пять дней, это если не будет задержек в виде новых монстров и прочего.
Джейсон кисло усмехнулся.
— Действительно, с чего им на нас нападать.
Лео посмотрел на Хейзел.
— Геката сказала, что Гея назначила вечеринку по поводу своего пробуждения на первое августа, так? Чей это праздник, ты говорила?
— Спес, — ответила Хейзел. — Богини надежды.
Джейсон задумчиво покатал вилку по столу.
— Теоретически у нас остается достаточно времени. Сегодня только пятое июля. Мы должны успеть закрыть Врата смерти, затем найти место сбора гигантов и помешать им пробудить Гею до наступления первого августа.
— Теоретически, — согласилась Хейзел. — Но мне все еще хотелось бы узнать, как мы собираемся пройти Дом Аида и сохранить мозги и жизни?
Идей ни у кого не было.
Фрэнк опустил на тарелку блинчик, будто тот вдруг показался ему невкусным.
— Сегодня пятое июля… Черт, у меня совсем из головы вылетело…
— Вау, старик, это круто, — заметил Лео. — Но ты же канадец, я правильно помню? Не ожидал получить от тебя подарок на День независимости… Но если ты настаиваешь…
— Я не об этом. Моя бабушка… часто повторяла, что семерка — это несчастливое число. Число призраков. Ей очень не понравилось, когда я сказал ей, что нас в этом путешествии будет семеро полубогов. А июль — это седьмой месяц.
— Да, но… — пальцы Лео нервно забарабанили по столу. До него вдруг дошло, что он выстукивает азбукой Морзе «Я люблю тебя» — они с мамой часто так делали в его детстве, — и от превращения в пепел от стыда его спасло лишь то, что его друзья не знали азбуки Морзе. — Это всего лишь совпадение.
По выражению лица Фрэнка было ясно, что он так не думал.
— Давным-давно в Китае, — продолжил Фрэнк, — люди называли седьмой месяц месяцем призраков. Именно в этот период мир духов и мир людей почти соприкасаются. Живые и мертвые могут переходить из одного мира в другой. А теперь скажи, что это всего лишь совпадение, что мы ищем Врата смерти именно в месяц призраков.
Все промолчали.
Лео убеждал себя, что старые китайские поверья не имеют ничего общего с римскими и греческими. Совершенно разные миры, правильно же? Но само существование Фрэнка было свидетельством единения культур. Его род начался в Древней Греции. Затем продолжился в Риме, Китае, пока, наконец, его предки не перебрались в Канаду.
Еще Лео вспомнилась их встреча с богиней мщения Немезидой у Большого Соленого озера. Она называла его «седьмым колесом», изгоем среди собратьев. Не стоило же воспринимать это как намек на призрака, так же?
Джейсон уперся локтями в ручки стула.
— Давайте сконцентрируемся на том, с чем мы можем справиться. Мы приближаемся к Болонье. Может, мы узнаем что-то от карликов, которых велела найти Геката…
Корабль содрогнулся, будто налетел на айсберг. Тарелка с завтраком Лео скользнула через весь стол. Нико спиной рухнул вместе со стулом и ударился головой о буфет. Он бухнулся на пол, а на него полетели с дюжину волшебных кубков и тарелок.
— Нико! — Хейзел бросилась ему на помощь.
— Что… — Фрэнк хотел встать, но корабль дернулся совсем в другую сторону, и он упал на стол, оказавшись лицом прямо в яичнице с тарелки Лео.
— Смотрите! — воскликнул Джейсон, указывая на стены.
Транслируемые изображения из Лагеря полукровок дрожали и менялись прямо на глазах.
— Быть не может, — пораженно выдохнул Лео.
Уж он-то прекрасно знал, что эти стены могли показывать только сцены из Лагеря, но вдруг всю левую сторону заполнило огромное перекошенное лицо: кривые желтые зубы, неряшливая рыжая борода, нос в бородавках и два разных глаза — один намного больше и расположен выше второго. Эта морда, казалось, пыталась прогрызть себе путь в кают-компанию.
Изображения на других стенах пошли помехами, а потом стали показывать происходящее на верхней палубе. За рулем стояла Пайпер, но что-то явно было не так. Все ее тело от плеч стянуло какой-то грязной лентой, во рту торчал кляп, а ноги привязаны к штурвалу.
На грот-мачте тренер Хедж был также связан и стоял с кляпом во рту, а вокруг него вертелось какое-то странное существо — смесь гнома с шимпанзе в совершенно нелепом наряде — и розовыми резиночками для волос делало на голове сатира хвостики.
Страшная морда на левой стене удалилась, так что теперь Лео мог видеть ее обладателя целиком — еще один гном-шимпанзе, но выряженный уже совсем умопомрачительно. Он скакал по палубе и набивал мешок всем, до чего руки дотягивались, — кинжалом Пайпер, Вии-контроллером Лео. Затем он сорвал со штурвала архимедову сферу.
— Нет! — вырвалось у Лео.
— О-ох! — застонал Нико с пола.
— Пайпер! — воскликнул Джейсон.
— Мартышки! — взревел Фрэнк.
— Это не мартышки, — проворчала Хейзел. — Думаю, это карлики.
— Они крадут мои вещи! — закричал Лео и бросился к лестнице.
XI. Лео
Лео едва обратил внимание на раздавшийся ему вслед крик Хейзел:
— Бегите! Я позабочусь о Нико!
Будто он мог сейчас взять и вернуться. Конечно, он очень надеялся, что с ди Анджело все в порядке, но у него были свои проблемы.
Лео несся по ступенькам, Джейсон и Фрэнк позади.
На верхней палубе ситуация оказалась еще хуже, чем он ожидал.
Пока тренер Хедж и Пайпер беспомощно трепыхались в своих оковах, одна из этих чертовых карликов-обезьян ураганом пронеслась по всей палубе, хватая и засовывая себе в мешок все, за исключением того, что нельзя было отодрать. Это создание оказалось где-то фута четыре в росте, еще ниже тренера Хеджа, с кривыми ножками и длинными, как у мартышек, стопами, а от его пестрого наряда у Лео закружилась голова. Подвернутые штаны сочного зеленого цвета с ярко-красными подтяжками поверх женской кофты в черно-розовую полоску. На каждой руке у него было с полдюжины золотых часов, а на голове красовалась черно-белая полосатая ковбойская шляпа, сбоку которой болтался ценник. Кожу покрывали неряшливые клочки красного пуха, но девяносто процентов всех волос сконцентрировалось во внушительных бровях.
Лео успел подумать: «А куда делся второй карлик?» — когда услышал за спиной «щелк!» и понял, что завел друзей прямиком в ловушку.
— Пригнитесь!
Звук удара его тела об палубу заглушил едва не разорвавший барабанные перепонки взрыв.
«Заметка на будущее, — мелькнуло в гудящей голове, — не оставлять ящики с волшебными гранатами там, где до них могут добраться карлики».
Но он хотя бы остался в живых. С помощью архимедовой сферы Лео провел множество экспериментов с самым разным вооружением. Он создал гранаты с начинкой из кислоты, огня, шрапнели и даже свежеприготовленного попкорна. (Ладно вам, вдруг кто проголодается посреди битвы.) Судя по гудению в ушах, карлик взорвал одно из последних изобретений Лео — гранату с пузырьком чистого сжиженного экстракта музыки Аполлона. Она не убивает, но ощущения от нее можно сравнить с падением плашмя в воду.
Он попытался встать, но руки и ноги не слушались. Кто-то пытался приподнять его за талию, может, друг хотел помочь ему подняться? Нет. Ни от кого из его друзей не воняло облитыми духами клетками для мартышек.
Ему как-то удалось перевернуться. В глазах все расплывалось и приобрело розоватый оттенок, будто весь мир утопили в клубничном желе. Над ним нависла ухмыляющаяся и совершенно фантастическая морда. У этого карлика волосы были коричневые, а одет он был еще хуже своего приятеля: зеленая шляпа-котелок, как у леприкона, бриллиантовые серьги-висюльки и черно-белая судейская футболка. Он продемонстрировал Лео свою очередную добычу — пояс с инструментами — и поскакал прочь.
Лео попытался схватить его, но пальцы едва слушались. Карлик запрыгнул на ближайшую баллисту, которую его рыжебородый друг готовился запустить.
Русобородый карлик на манер скейтбордиста застыл на снаряде, и его друг запустил его в небо.
Рыжебородый горделивой походкой направился к тренеру Хеджу, наотмашь врезал ему по щеке ладонью, а затем поскакал по поручням. Сняв полосатую ковбойскую шляпу, он отвесил Лео поклон и спиной вперед спрыгнул с корабля.
Лео кое-как поднялся. Джейсон уже тоже успел встать, но едва держался на ногах, пошатываясь и врезаясь во все, что было поблизости. Фрэнк же обратился в огромных размеров гориллу (Лео подумал, может, так он намеревался наладить контакт с мартышками-карликами?), но световая граната определенно сильно по нему ударила. Закатив глаза и высунув язык, он метался по всей палубе.
— Пайпер! — Джейсон все же доковылял до штурвала и осторожно вынул изо рта девушки кляп.
— Забудь обо мне! — тут же воскликнула она. — За ними!
Со стороны мачты послышалось мычание тренера Хеджа:
— Хммммм-хмм!
Лео перевел это для себя как: «Убейте их!» Понять тренера было несложно, так как большинство его высказываний так или иначе включало слово «убить».
Лео взглянул на штурвал. Архимедова сфера исчезла. Он коснулся пояса, где должен был быть ремень с инструментами. В голове начало проясняться, а вместе с этим в нем вскипела ярость. Эти карлики посмели напасть на его корабль! Они украли его самое ценное имущество!
Под ними раскинулся город Болонья — запутанное полотно из небольших домиков под красной черепицей, окаймленное зелеными холмами. Сможет ли он найти пару карликов в этом лабиринте улочек?.. Стоп. О провале не могло быть и речи. Как и не могло идти речи о том, чтобы подождать, пока все его друзья вернутся в строй.
Он повернулся к Джейсону.
— Как думаешь, сможешь сейчас подчинить ветер? Мне нужно подняться.
Джейсон нахмурился.
— Конечно, но…
— Отлично, — не дослушал его Лео. — Пора на охоту за мартышками.
* * *
Джейсон и Лео опустились на большую пьяццу, окруженную административными зданиями из белого мрамора и уличными кафе. Близлежащие улицы были забиты мотоциклами и мотороллерами, но сама площадь пустовала, если не считать голубей и нескольких пожилых итальянцев, попивающих эспрессо.
Никто из местных, похоже, не обратил внимания ни на зависший над пьяццей огромный греческий военный корабль, ни на тот факт, что Джейсон и Лео спустились на брусчатку буквально по воздуху, Джейсон — с золотым мечом в руках, а Лео… на первый взгляд абсолютно безоружный.
— Куда теперь? — спросил Джейсон.
Лео уставился на него.
— Понятия не имею. Но погоди, сейчас я достану со своего пояса GPS-навигатор для поиска карликов… Ой, надо же, у меня его нет! Как и пояса!
— Смешно, — проворчал Джейсон. Он посмотрел на корабль над ними, словно высчитывая его положение в пространстве, а затем указал на противоположную сторону пьяццы. — Если я правильно понимаю, баллиста отправила первого карлика куда-то туда. Идем.
Они пересекли море из голубей и свернули на боковую улочку, где один за другим потянулись магазины одежды и лавочки джелато. По обе стороны дороги через равные промежутки стояли белые колонны, все расписанные граффити. Несколько нищих попросили мелочи (Лео не знал итальянского, но суть уловил сразу).
Он то и дело касался пояса, надеясь, что ремень с инструментами каким-нибудь волшебным образом вдруг вернется. Но ничего не происходило. Лео пытался держать себя в руках, но он слишком сильно привык во всем полагаться на этот ремень. И сейчас ему казалось, будто у него украли одну из рук.
— Мы найдем их, — пообещал Джейсон.
Обычно слова друга успокаивали Лео. Джейсон умел не опускать руки даже в самых тяжелых ситуациях, а уж сколько раз он вытаскивал Лео из передряг! Но сегодня Лео не мог думать ни о чем, кроме разломанного в Риме дурацкого печенья с предсказанием. Богиня Немезида пообещала ему помощь, и он ее получил: код доступа к архимедовой сфере. В тот момент у Лео, больше всего желавшего помочь друзьям, просто не было иного выхода; хотя Немезида и предупредила, что ее помощь будет иметь свою цену.
Интересно, придет ли вообще час, когда ему придется платить? Перси и Аннабет пропали. Корабль оказался в сотнях миль от намеченного курса и направлялся навстречу испытанию, которое невозможно пройти. Друзья Лео надеялись, что он победит жуткого гиганта. А теперь у него даже не было его пояса с инструментами и архимедовой сферы.
Он так глубоко погрузился в сожаления, что ничего не замечал, пока Джейсон не сжал его руку:
— Ты только посмотри.
Лео поднял глаза. Они стояли на пьяцце, заметно меньше предыдущей. Над ними нависала огромная бронзовая статуя обнаженного Нептуна.
— Блин! — Лео отвел взгляд. Без чего он определенно мог обойтись этим ранним утром, так это без созерцания божественного паха.
Бог морей стоял на широком мраморном пьедестале посреди неработающего фонтана (что показалось весьма ироничным). По бокам Нептуна в немного странных позах, будто спрашивая: «Эй, приятель, что не так?», сидели пухлые крылатые купидоны. Сам же Нептун правой рукой небрежно опирался на трезубец, а вторую простер вперед, словно благословляя Лео или — как вариант — желая поднять его в воздух.
— Это что, что-то вроде подсказки? — предположил Лео.
Джейсон нахмурился.
— Может, да, а может, и нет. Италия буквально напичкана статуями богов. И мне определенно было бы комфортнее, наткнись мы на статую Юпитера. Или Минервы. Да кого угодно, кроме Нептуна, если честно.
Лео забрался в неработающий фонтан и прикоснулся к пьедесталу. Тут же через его пальцы в голову побежали волны самых разных образов. Он почувствовал детали из небесной бронзы, волшебные рычаги, пружины и клапаны.
— Он механический, — сказал Лео. — Может, проход в тайное логово карликов?
— О-о-о-о-о! — взвизгнул кто-то поблизости. — Тайное логово?
— Я тоже хочу тайное логово! — вторил ему голос откуда-то сверху.
Джейсон шагнул назад, принимая боевую стойку. Лео едва не свернул себе шею, пытаясь посмотреть сразу в две стороны. Где-то в тридцати футах от них за столиком кафе сидел рыжебородый карлик в ковбойской шляпе и попивал кофе, держа чашку длинными пальцами ноги. Его приятель в зеленом котелке устроился на пьедестале у ног Нептуна, прямо над головой Лео.
— Если соберемся устроить себе тайное логово, — сказал рыжебородый, — я хочу столб, как у пожарников.
— И водяную горку! — добавил русобородый, попутно разоряющий пояс для инструментов, выкидывая в сторону гаечные ключи, молотки и степлеры.
— Перестань! — Лео попытался схватить карлика за ногу, но не смог допрыгнуть до вершины пьедестала.
— Что, коротковат? — посочувствовал русобородый.
— Кого ты назвал коротышкой?! — Лео оглянулся в поисках чего-нибудь, чем можно было бы в него запустить, но вокруг были одни голуби, а едва ли он сможет поймать хотя бы одного. — Верни мой пояс, ты, тупая…
— Тихо, тихо! — возмутился русобородый. — Мы ведь еще даже не представились. Я Акмон. А моего брата зовут…
— Настоящим красавчиком! — рыжебородый карлик вскинул чашку с эспрессо. Судя по расширенным зрачкам и маниакальной ухмылке, кофеина с него было достаточно. — Пассалос! Певчий песен! Пьющий кофе! Ворующий все, что блестит!
— Ой да ладно! — взвизгнул его брат Акмон. — Я украл куда больше тебя!
Пассалос презрительно хрюкнул.
— Разве что во сне!
Он вытащил нож — кинжал Пайпер — и стал ковыряться им в зубах.
— Эй! — взревел Джейсон. — Это кинжал моей девушки!
Он бросился на Пассалоса, но рыжебородый карлик оказался слишком быстрым. Он спрыгнул со стула, отскочил от головы Джейсона, сделал кувырок и, приземлившись рядом с Лео, обхватил его за пояс волосатыми руками.
— Спаси меня! — заныл он.
— Пошел прочь! — Лео попытался отбросить его, но Пассалос сделал что-то вроде сальто назад и оказался вне зоны досягаемости. Штаны Лео упали.
Он уставился на довольно скалящегося Пассалоса, у которого в руке была зажата металлическая «молния». Каким-то образом карлик умудрился умыкнуть застежку прямо со штанов Лео.
— Отдай сюда «молнию»! — заорал Лео, пытаясь одновременно потрясти кулаками и подтянуть штаны.
— Да пожалуйста, она почти и не блестит, — Пассалос отбросил застежку в сторону.
Джейсон ринулся на него с мечом наготове. Пассалос тоже рванул вперед, а потом — раз! — и он уже сидит на пьедестале рядом с братом.
— Еще скажите, что у меня нет в запасе пары приемчиков, — захохотал Пассалос.
— Как хочешь, — отозвался Акмон. — У тебя нет в запасе пары приемчиков.
— Ха! — фыркнул Пассалос. — Лучше дай мне пояс. Я тоже хочу посмотреть.
— Нет уж! — Акмон оттеснил его локтем. — У тебя есть нож и блестящий шар.
— О да, шарик классный, — Пассалос снял с головы ковбойскую шляпу. Подобно фокуснику, вытаскивающему из цилиндра кролика, он достал из шляпы архимедову сферу и забарабанил пальцами по древним бронзовым цифрам.
— Стой! — заорал Лео. — Это хрупкий механизм!
Джейсон подошел к нему и посмотрел на карликов.
— Может, скажете, наконец, кто вы такие?
— Керкопы, — Акмон, прищурившись, всмотрелся в Джейсона. — А ты, готов поспорить, сын Юпитера, да? Меня не проведешь.
— Прямо как Чернозадый, — согласился Пассалос.
— Чернозадый? — Лео изо всех сил подавлял желание еще раз подпрыгнуть в надежде ухватить гномов за ноги. Он был уверен: еще немного — и Пассалос точно испортит архимедову сферу.
— Он самый, — усмехнулся Акмон. — Геркулес. Мы называли его Чернозадым, потому что он вечно ходил без одежды. Из-за чего его зад так обгорал, что…
— У него хотя бы было чувство юмора! — добавил Пассалос. — Он хотел убить нас, когда мы кое-что у него украли, но в итоге он нас отпустил, потому что ему понравились наши шутки. В отличие от вас. Злыдни вы и вредины!
— О, у меня тоже есть чувство юмора, — проворчал Лео. — Отдайте мне мои вещи, и я продемонстрирую вам отличную шутку с кулаком!
— Хорошая попытка! — Акмон снял с пояса трещоточный гаечный ключ и закрутил его мельницей. — Серьезно, очень даже ничего! Я обязательно это запомню! Спасибо, Синезадый!
«Синезадый?»
Лео посмотрел вниз. Его штаны опять упали, явив на всеобщее обозрение синие трусы.
— Ну хватит! — завопил он. — Сейчас же. Верните. Мои вещи. Иначе увидите шоу с горящими карликами!
Его руки вспыхнули.
— Пришла наша очередь выступать, — Джейсон поднял меч к небу. Над пьяццей начали собираться тучи. Прогремел гром.
— Ой как страшно! — взвизгнул Акмон.
— Ага, — поддержал брата Пассалос. — Если бы только у нас было тайное логово, где мы бы могли укрыться!
— Но увы! Эта статуя не ведет ни в какое тайное логово, — продолжил Акмон. — Она здесь совсем для другого.
У Лео в животе похолодело. Огонь в ладонях погас, стоило ему сообразить, что дела плохи.
— Это ловушка! — закричал он и рыбкой прыгнул прочь от фонтана прямо на брусчатку.
К несчастью, Джейсон был слишком занят своей бурей.
Лео перевернулся на спину как раз в тот момент, когда из пальцев Нептуна вырвались пять золотых нитей. Одна едва не обвилась вокруг ноги Лео. Остальные попали в Джейсона и, спеленав его, будто теленка на родео, перевернули вверх ногами.
Молния ударила в трезубец Нептуна, из-за чего по всей статуе побежали разряды, но керкопов там уже не было.
— Браво! — зааплодировал Акмон из кафе неподалеку. — Из тебя вышел отличный piñata, сын Юпитера!
— Ага! — согласился Пассалос. — Геркулес как-то раз тоже подвесил нас вверх тормашками. О, как сладка месть!
В руке Лео вспыхнул огненный шар. Он бросил его в Пассалоса, который пытался подманить архимедовой сферой парочку голубей.
— Ой! — карлик отпрыгнул в сторону, избежав взрыва, но выронил сферу и напугал голубей.
— Пора сматываться! — объявил Акмон.
Он наклонил на прощание котелок и, прыгая прямо по столам, бросился прочь. Пассалос кинул полный сожаления взгляд на архимедову сферу, зажатую между ног Лео.
В руке того затрещал еще один огненный шар.
— Только попробуй! — прорычал он.
— Пока! — Пассалос прокрутил сальто назад и побежал вслед за братом.
Лео схватил архимедову сферу и подбежал к все еще висевшему вниз головой Джейсону. Тот успел высвободить руку с мечом и пытался перерезать золотым лезвием путы, но безуспешно.
— Держись! — сказал Лео. — Сейчас я поищу выключатель…
— Беги за ними! — пробурчал Джейсон. — Как только выпутаюсь из этой штуки — я за тобой.
— Но…
— Не упусти их!
Чего Лео точно не хотелось, так это оставаться наедине с этими мартышками-карликами, но керкопы уже свернули в дальний угол пьяццы. Так что Лео оставил Джейсона висеть в воздухе и бросился в погоню.
XII. Лео
Карлики, похоже, особо и не старались скрыться, что вызвало у Лео дополнительные подозрения. Они всегда оставались на самой границе видимости, прыгая с одной красной черепичной крыши на другую, разоряя ящики с цветами на подоконниках и с гиканьем и улюлюканьем оставляя после себя след из шурупов и гвоздей из пояса Лео — будто на самом деле хотели, чтобы парень продолжал за ними гнаться.
Он и продолжал погоню, проклиная их всякий раз, когда штаны опять норовили упасть. Завернув за угол, он увидел две взметнувшиеся в небо древние каменные башни, стоявшие совсем близко друг к другу, ярко выделяющиеся на фоне невысоких городских строений — может, средневековые сторожевые башни? Казалось, они были наклонены в разные стороны, напоминая рычаги переключения передач у гоночного автомобиля.
Керкопы уже лезли по правой башне. Добравшись до вершины, они перебрались на противоположную сторону и исчезли из виду.
Может, залезли внутрь? Лео разглядел наверху башни узкие окна, закрытые металлической решеткой, но едва ли она остановит карликов. Он подождал с минуту, наблюдая, но керкопы больше не появлялись. А это означало, что Лео придется забраться наверх и самому их поискать.
— Отлично, — пробормотал он.
Летающий друг, способный поднять его, остался позади. До корабля тоже слишком далеко, чтобы позвать на помощь. Конечно, он мог бы соорудить из архимедовой сферы подобие летательного устройства, но только при наличии пояса с инструментами — а его как раз и не было. Он оглянулся, пытаясь что-нибудь придумать. Где-то на полквартала ниже от него открылись стеклянные двери, и на улицу, тяжело ступая, вышла пожилая женщина, неся в руках набитые покупками пластиковые пакеты.
Продовольственный магазин? Так-так…
Лео похлопал по карманам. К его вящему удивлению, после Рима у него осталось немного евро. Эти тупые карлики украли у него все, кроме денег.
Он ринулся в магазин со всей скоростью, которую только позволяли лишенные «молнии» штаны.
Лео скользил взглядом по полкам, ища что-нибудь, что может пригодиться. Он не знал, как спросить по-итальянски: «Здравствуйте, не подскажете, где тут у вас опасные химикаты?» Но, может, оно было и к лучшему. Оказаться в итальянской тюрьме ему совсем не хотелось.
К счастью, ему не было необходимости вчитываться в этикетки. Достаточно было просто взять тюбик зубной пасты, чтобы понять, входит в ее состав нитрат калия или нет. Он нашел уголь. А еще сахар и пищевую соду. В магазине также продавались спички, средства для уничтожения насекомых и алюминиевая фольга. В целом все, что ему было нужно, плюс бельевая веревка в качестве ремня. Он побросал в корзину немного итальянской еды, только чтобы не вызвать лишних подозрений, и выложил все на кассовую ленту. Молодая кассирша с широко поставленными глазами что-то у него спросила — смысла он не понял, но расплатился, схватил пакет и выбежал на улицу.
Там он юркнул в первый же дверной проем, откуда мог видеть обе башни, и приступил к работе, вызвав огонь, чтобы высушить материалы и приготовить что-нибудь на скорую руку, иначе на свершение задуманного у него бы ушли дни.
Периодически он бросал взгляд на башню, но карликов было не видно. Оставалось надеяться, что они все еще там, наверху. На подготовку вооружения у него ушло несколько минут — настолько он был хорош в этой области, — но и они показались ему часами.
Джейсон так и не показался. Может, все еще висел у фонтана Нептуна, а может, рыскал по улицам в поисках Лео. Никто из корабля на помощь тоже не спешил. Вероятно, на то, чтобы вытащить из волос тренера Хеджа все те розовые резиночки, потребуется немало времени.
Из чего выходило, что Лео оставался в одиночестве, не считая пакета с едой и импровизированного оружия из сахара и зубной пасты. Ах да, и еще архимедовой сферы. О ней забывать не стоило. Лео очень надеялся, что после наполнения химической смесью она останется в рабочем состоянии.
Он направился к башне и, обнаружив вход, стал подниматься по винтовой лестнице внутри, остановившись лишь раз у билетной кассы, после того как смотритель что-то закричал на него по-итальянски.
— Вы издеваетесь? — спросил Лео. — Слушай, мужик, у вас там наверху два карлика. Я же пришел, чтобы их истребить, — он показал баллончик с репеллентом. — Видишь? Истребитель «Molto Buono». Пшик-пшик! А-а-а-а-а! — он изобразил умирающего от ужаса карлика, что по какой-то странной причине не нашло отклика у итальянца.
Он стоял и продолжал держать вытянутую ладонь в ожидании денег.
— Блин, мужик, — пробурчал Лео. — Я потратил все свои наличные на самодельную взрывчатку и другую ерунду.
Он пошарил в пакете с покупками.
— Полагаю, ты не согласишься принять взамен… это, чем бы оно ни было?
Лео протянул желто-красный пакетик, на котором было написано «Fonzies». Он предположил, что это была местная разновидность чипсов. К его удивлению, смотритель дернул плечами и взял пакетик.
— Avanti!
Лео продолжил подъем, параллельно делая мысленную заметку купить побольше этих «Fonzies». Они определенно ценились в Италии выше наличных.
Лестница вела все выше, и выше, и выше. Создавалось ощущение, что сама башня была сооружена только ради постройки этой лестницы.
Он остановился на площадке и привалился к решетке узкого окна, пытаясь восстановить дыхание. По нему градом лил пот, а сердце рвалось из груди. Чертовы керкопы! Лео сообразил, что они, скорее всего, стоит ему достичь вершины, тут же спрыгнут, так что он не успеет применить свое оружие, но попытаться все равно стоило.
Он продолжил подъем.
Наконец, когда ноги уже стали походить на переваренные макаронины, он достиг последней ступеньки.
На самой вершине башни была комнатка размером со шкаф для метел, все четыре окна тщательно зарешечены. В углах теснились мешки с добром, по всему полу были разбросаны всякие блестящие штуки. Лео заметил кинжал Пайпер, старый кожаный фолиант, несколько любопытных механизмов и достаточно золота, чтобы у коня Хейзел заболел желудок.
Поначалу юноша решил, что карлики уже ушли. Затем он посмотрел вверх. Акмон и Пассалос, удерживаясь ступнями-лапами за балки, висели вверх ногами и резались в антигравитационный покер. Заметив Лео, они разбросали карты наподобие конфетти и бурно зааплодировали.
— Я же говорил, что он это сделает! — восхищенно взвизгнул Акмон.
Пассалос пожал плечами и, сняв с запястья одну пару золотых часов, протянул их брату.
— Ты победил. Не думал, что он окажется таким идиотом.
Они оба спрыгнули на пол. Акмон нацепил на себя пояс Лео — тот был так близко, что парень едва подавил желание прыгнуть и схватить его.
Пассалос поправил ковбойскую шляпу и пинком распахнул решетку ближайшего окна.
— Куда заставим его лезть теперь, брат? На купол Сан-Луки?
Лео сгорал от желания придушить этих карликов, но вместо этого он вымученно улыбнулся:
— А что, звучит интересно. Вот только пока вы не ушли, вы не забыли ничего блестящего?
— Невозможно! — нахмурился Акмон. — Мы очень внимательны.
— Уверен? — Лео поднял пакет.
Карлики приблизились. Как Лео и надеялся, эти двое не могли противостоять собственному любопытству.
— Смотрите.
Лео бросил им свое первое оружие — шарик из высушенных химикатов, обернутый в алюминиевую фольгу, — и поджег его рукой.
Он-то знал, что стоит отвернуться, когда он взорвется, а вот карлики смотрели прямо на шарик. Пусть смеси из зубной пасты, сахара и средства от насекомых было не сравниться с музыкой Аполлона, но и ее хватило для достойного светового эффекта.
Керкопы взвыли и начали отчаянно тереть глаза. Они ринулись к окну, но Лео запустил свои домашние фейерверки так, чтобы те начали взрываться прямо под ногами карликов, мешая им передвигаться. Наконец, для полной картины, Лео провернул круг на архимедовой сфере, и та заполнила комнату вонючим белым дымом.
Лео дым не беспокоил. Будучи неуязвимым для огня, он много раз стоял посреди дымовой завесы от костров, выдерживал дыхание дракона и чистил пышущие жаром кузницы. Пока карлики кашляли и чихали, он спокойно снял свой пояс с Акмона, призвал несколько резиновых канатов и связал братьев.
— Мои глаза! — прокряхтел Акмон. — Мой пояс для инструментов!
— Мои ноги горят! — подвывал Пассалос. — Это совсем не блестяще! Совершенно!
Убедившись, что керкопы обездвижены, Лео оттащил их в угол и начал поиски. Он подобрал кинжал Пайпер, обнаружил несколько своих гранат-прототипов и еще с дюжину прочих мелочей, которые карлики утащили с «Арго-II».
— Умоляю! — заскулил Акмон. — Только не забирай наши блестяшки!
— Давай договоримся! — предложил Пассалос. — Доля в десять процентов, если ты нас отпустишь!
— Вынужден отказаться, — буркнул Лео. — Теперь все это — мое.
— Двадцать процентов!
И в этот миг в небе над ними бабахнул гром. Сверкнула молния, и решетка на ближайшем окне превратилась в шипящие расплавленные железные обрубки.
Джейсон влетел в комнату, подобно Питеру Пэну, по всему его телу пробегали искорки, а золотой меч дымился.
Лео присвистнул, оценив картинку.
— Старик, ты пропустил все самое интересное.
Джейсон нахмурился, заметив крепко связанных керкопов.
— Ты что…
— Сделал все сам, — закончил за него Лео. — У меня есть свои примочки. Как ты меня нашел?
— А-а, по дыму, — ответил Джейсон. — И еще я услышал что-то вроде хлопушек. Вы что тут, устроили пальбу?
— Что-то типа того, — Лео бросил ему кинжал Пайпер и продолжил ворошить сумки с «блестяшками». Ему вспомнились слова Хейзел о сокровище, что поможет им в этом путешествии, правда, он понятия не имел, что оно собой представляет. Сумки были набиты монетами, золотыми самородками, драгоценностями, скрепками для бумаг, оберточной фольгой и запонками.
В конце концов он сосредоточил внимание на двух предметах, явно выбивающихся из всей остальной кучи. Одним из них оказалось бронзовое навигационное устройство, похожее на астролябию. На вид оно было сильно повреждено, кое-каких деталей не хватало, но Лео все равно не мог отвести от него восхищенного взгляда.
— Возьми ее! — предложил Пассалос. — Эту штуку сделал Одиссей! Забирай ее себе и освободи нас!
— Одиссей? — переспросил Джейсон. — В смысле, тот самый Одиссей?
— Да! — взвизгнул Пассалос. — Сделал ее на Итаке, когда был уже глубоким стариком. Одно из его последних изобретений, а мы его украли!
— Как оно работает? — спросил Лео.
— А оно не работает, — ответил Акмон. — Что он там бубнил насчет недостающего кристалла? — он вопросительно посмотрел на брата.
— «Ах, если бы только, — сказал Пассалос, — у меня был кристалл!» В ту ночь, когда мы украли его, старик все повторял это во сне, — карлик недоуменно дернул плечами. — Понятия не имею, о чем он. Но можешь оставить эту блестяшку себе! А теперь мы можем идти?
Лео не мог сказать точно, почему он так хотел забрать эту астролябию. Она определенно была сломана, кроме того, он не был уверен, что Геката под «сокровищем» имела в виду именно ее. И все же он убрал ее в один из волшебных карманов на своем поясе.
После этого он переключил внимание на второй выделяющийся среди награбленного предмет — фолиант в кожаной обложке. Выполненное золотым тиснением название было на незнакомом Лео языке, но, кроме него, ничто не делало эту книгу «блестящей». Да и керкопы едва ли походили на больших фанатов чтения.
— Что это? — он помахал фолиантом перед карликами, чьи глаза все еще блестели от слез из-за дыма.
— Ничего! — воскликнул Акмон. — Просто книга. У нее была симпатичная золотая обложка, вот мы и взяли ее у него.
— У кого? — спросил Лео.
Акмон и Пассалос нервно переглянулись.
— У одного бога, — сказал Пассалос. — В Венеции. Но честно, это такая мелочь…
— Венеции? — Джейсон со значением посмотрел на Лео. — Это не туда ли мы должны отправиться теперь?
— Ага.
Лео пролистал книгу. Текста он не понимал, но в ней было много иллюстраций: косы, растения, картинка, изображающая тянущих плуг быков под палящим солнцем. Особой важности он в этой книге не видел, но раз ее украли у «одного бога в Венеции» — следующее место, куда Геката их направила, — значит, именно ее они и должны были найти.
— А где мы сможем отыскать этого бога? — спросил Лео.
— Нет! — закричал Акмон. — Вы не можете ему это вернуть! Если он узнает, что мы ее украли…
— Он вас уничтожит, — догадался Джейсон. — И именно это с вами сделаем мы, если вы нам не скажете, а мы к вам много ближе, чем он.
Он уколол кончиком своего меча волосатое горло Акмона.
— Ладно, ладно! — взвизгнул карлик. — La Casa Nera! Calle Frezzeria!
— Это типа адрес? — спросил Лео.
Оба карлика быстро закивали.
— Пожалуйста, только не говорите ему, что это мы украли! — взмолился Пассалос. — Он такой злой!
— Кто он? — спросил Джейсон. — Бог чего?
— Я… я не могу сказать, — запнувшись, пролепетал Пассалос.
— А стоит! — угрожающе заметил Лео.
— Нет, — печально отозвался Пассалос, — в смысле, я правда не могу. Я это не выговорю! Тр… Три… Язык сломаешь!
— Тру… — попробовал Акмон. — Тру-то… Слишком много букв!
И они оба зарыдали.
Лео не знал, говорят ли керкопы правду, но злиться на всхлипывающих карликов было сложно, как бы сильно ни раздражали их цветастые наряды.
Джейсон опустил меч.
— Ну что, Лео, как мы с ними поступим? Отправим в Тартар?
— Пожалуйста, нет! — взвыл Акмон. — У нас уйдут недели, чтобы вернуться!
— И это при условии, что Гея вообще позволит нам вернуться! — шмыгнул носом Пассалос. — Сейчас она контролирует Врата смерти. Так просто она нас не пропустит.
Лео посмотрел на карликов. Он сражался с множеством монстров и никогда не испытывал ни капли сожаления, убивая их, но в этот раз все было по-другому. Приходилось признать, что эти ребята в чем-то ему даже нравились. Они умели веселиться, разыгрывая других, и обожали блестящие штуки. Лео вполне мог с ними сойтись. Кроме того, сейчас в Тартаре Перси и Аннабет — хоть бы они все еще были живы — прорываются к Вратам смерти. Мысль о том, чтобы отправить эту пару мартышек туда, навстречу тем же страшным испытаниям… Как-то это было неправильно.
Он представил, как бы Гея посмеялась над его слабостью — подумать только, полубог жалеет монстров! Ему вспомнился сон о лежащем в руинах Лагере полукровок, о телах греческих и римских полубогов. Перед внутренним взором встал Октавиан, говорящий голосом богини земли: «Римляне вышли из Нью-Йорка и направляются на восток. Они идут на твой лагерь, и ничто не сможет замедлить их продвижение».
— Ничто не сможет замедлить их продвижение, — пробормотал Лео. — А если…
— Что? — не понял Джейсон.
Лео еще раз взглянул на карликов.
— Давайте заключим сделку.
Глаза Акмона вспыхнули надеждой.
— Тридцать процентов?
— Мы оставим вам все ваши сокровища, — сказал Лео, — за исключением того, что изначально принадлежало нам, а еще астролябии и этой книги, которую мы вернем ее хозяину в Венеции.
— Но тогда он убьет нас! — заскулил Пассалос.
— Мы не скажем, где ее нашли, — пообещал Лео. — И мы вас не убьем, а отпустим.
— Э-э, Лео? — непонимающе спросил Джейсон.
Акмон восторженно пискнул.
— Я знал, что ты такой же умный, как Геркулес! Я буду звать тебя Чернозадый Второй!
— Спасибо, не надо, — отказался Лео. — Но в обмен на ваши жизни вы кое-что сделаете для нас. Я отправлю вас к кое-каким людям, грабьте их, бесите их, в общем, усложняйте им жизнь, как только сможете. Причем вы должны будете точно следовать всем моим указаниям. Поклянитесь рекой Стикс.
— Мы клянемся! — заявил Пассалос. — Кражи — это наш конек!
— Бесить людей — да я только «за»! — согласился Акмон. — Так куда мы направляемся?
Лео ухмыльнулся.
— Приходилось слышать о Нью-Йорке?
XIII. Перси
Перси несколько раз устраивал своей девушке романтические прогулки. Но нынешняя было явно не из их числа.
Они шли вдоль течения реки Флегетон, спотыкаясь об осколки черного стекла, перепрыгивая расщелины и ныряя за камни всякий раз, стоило идущим впереди вампиршам чуть замедлиться.
Основная задача заключалась в том, чтобы оставаться на достаточном расстоянии, чтобы не оказаться замеченными, но в то же время держаться поблизости, дабы не потерять Келли с ее подружками в висящей в воздухе черной дымке. Жар от реки обжигал кожу. Каждый вдох походил на глоток обмазанного серой стекловолокна. Когда жажда становилась нестерпимой, у них не было иного варианта, кроме как отпить немного освежающего сжиженного пламени.
О да, Перси определенно знал, как развлечь девушку.
Ну хотя бы лодыжка Аннабет прошла. Она уже почти перестала прихрамывать. Многочисленные порезы и ссадины тоже исчезли. Она оторвала от джинсов кусок ткани и убрала волосы в хвост. В красных всполохах реки ее серые глаза сверкали. Потрепанная, вся в копоти и одетая как бездомная, на взгляд Перси, Аннабет выглядела просто потрясающе.
Ну и что, что они в Тартаре? Ну и что, что шансы на выживание у них минимальны? Он был счастлив уже от того, что они вместе, и от этого ему ужасно хотелось улыбаться.
Физически Перси тоже чувствовал себя лучше, хотя одежда выглядела так, будто он побывал в урагане из разбитого стекла. Его мучили жажда и голод, ему было страшно до полусмерти (хотя он не собирался говорить об этом Аннабет), но безнадежный холод реки Кокитос ушел. И каким бы гадким на вкус ни был этот жидкий огонь, он поддерживал их в живых.
Следить за временем было невозможно. Они просто шли вперед, следуя прорубленному сквозь суровые скалы рекой пути. К счастью, эмпусы не относились к числу скороходов. Они ковыляли на своих разных — бронзовых и ослиных — ногах, шипя и споря друг с другом, и явно не считали, что к Вратам смерти стоит торопиться.
Лишь однажды демоницы возбужденно ускорились и столпились у чего-то, похожего на прибитую к берегу тушу. Перси не смог разглядеть, что это было: мертвый монстр? Какое-то животное? Эмпусы налетели на него, и начался пир.
Когда демоницы продолжили путь, а Перси и Аннабет добрались до того места, то не обнаружили ничего, кроме нескольких раздробленных костей и влажных останков, быстро высыхающих под жаром реки. У Перси не было никаких сомнений: от полубогов эмпусы оставят не больше.
— Идем, — он мягко потянул Аннабет прочь. — Мы же не хотим их потерять.
Они продолжили путь, и Перси начал вспоминать, как впервые бился с эмпусой Келли в старшей школе Гуди, затем — как они с Рейчел Элизабет Дэр оказались в ловушке в бальном зале. В тот миг казалось, все потеряно. Сейчас же он бы все отдал, чтобы их нынешняя ситуация сравнялась по сложности с той. Тогда он хотя бы был в мире смертных. А здесь бежать просто некуда.
Ого. Да он почти ностальгирует по войне с Кроносом — плохой знак. Он надеялся, что для них с Аннабет настанут лучшие времена, но в реальности их жизни стали подвергаться все большим опасностям, будто три Судьбы решили закрутить нити их судеб вокруг колючей проволоки, только чтобы проверить, как много двое полубогов смогут выдержать.
Еще через несколько миль эмпусы скрылись из виду. Когда Перси с Аннабет добрались до этого места, то обнаружили себя на вершине еще одного высоченного склона. Река Флегетон огненным водопадом спадала вниз, по зазубренному склону. Демоницы спускались по ступенчатым выступам, подобно горным козам.
Сердце Перси рвануло к горлу. Даже если им с Аннабет удастся добраться до подножия склона живыми, дальнейший их путь легче не станет. Под ними простиралась открытая всем ветрам серая долина, из которой кое-где черными пятнами выделялись заросли черных деревьев, прямых и колючих, как волоски на теле насекомого. Земля вся была усеяна пузырями. Периодически какие-то из них надувались и лопались, и, подобно личинке из яйца, оттуда появлялся очередной монстр.
Чувство голода тотчас оставило Перси.
Все «свежевылупившиеся» чудовища тут же начинали ползти и идти в одном и том же направлении — к непроглядной черной дымке, скрывающей горизонт на манер грозового облака. В ту же сторону тек Флегетон, пока где-то посреди долины не сливался с другой рекой, полной черной воды, может, Кокитосом? Объединенный бурлящий поток устремлялся дальше, навстречу черному туману.
Чем дольше Перси смотрел на эту бурю тьмы, тем меньше ему хотелось туда идти. Под ней могло скрываться что угодно — океан, бездонная пропасть, армия монстров. Но если Врата смерти находились в том направлении, это был единственный шанс для них вернуться домой.
Он выглянул за край обрыва.
— И почему мы не умеем летать? — пробормотал он.
Аннабет потерла ладони.
— Помнишь крылатые кеды Луки? Интересно, они все еще где-то здесь?
Перси вспомнил те проклятые кеды, созданные, чтобы доставить надевшего их прямиком в Тартар. Они едва не забрали с собой его лучшего друга Гроувера.
— Я бы согласился и на ручной планер.
— Не самая лучшая идея, — заметила Аннабет.
Кроваво-красные облака над ними то и дело пронизывали черные крылатые тени.
— Фурии? — предположил Перси.
— Или еще какие-то другие демоны, — ответила Аннабет. — В Тартаре их тысячи.
— Включая тех, кто питается ручными планерами, — вздохнул Перси. — Ладно, пойдем пешком.
Эмпус уже не было видно. Они скрылись за одним из хребтов, но это уже было неважно. Дальнейший путь для них с Аннабет был ясен. Как и все эти новорожденные монстры, заполонившие долины Тартара, они должны отправиться навстречу черному горизонту. Перси просто готов был прыгать от такой перспективы.
XIV. Перси
Начав спуск по обрыву, Перси сконцентрировался на той задаче, что стояла перед ним прямо сейчас: не останавливаться, избегать камнепада, который сообщит эмпусам о них, и, конечно же, делать все, чтобы они с Аннабет не рухнули вниз навстречу неминуемой смерти.
Где-то на середине склона Аннабет сказала:
— Давай остановимся? Ненадолго.
Ее ноги так сильно дрожали, что Перси проклял себя, что не предложил передохнуть много раньше.
Они сели рядышком на выступе по соседству с ревущим огнепадом. Перси обнял Аннабет одной рукой, и та, дрожа от усталости, прижалась к нему.
Сам он чувствовал себя не намного лучше. Желудок, казалось, съежился до размеров подушечки жевательной резинки. Если им встретятся новые туши монстров, он вполне мог оттеснить эмпус, чтобы насытиться самому.
Но по крайней мере с ним была Аннабет. Вместе они найдут выход из Тартара. Обязательно. Он не особо доверял судьбе и пророчествам, но твердо верил в одно: им с Аннабет суждено быть вместе. Они столько пережили не для того, чтобы погибнуть здесь и сейчас.
— Могло быть и хуже, — произнесла Аннабет.
— Да ну? — Перси очень постарался, чтобы в его голосе слышался оптимизм.
Она еще крепче прижалась к нему. Ее волосы пахли дымом, и, закрыв глаза, он почти мог себе представить, что они сидят у костра в Лагере полукровок.
— Мы могли упасть в реку Лету, — сказала она, — и потерять память.
У Перси по коже побежали мурашки от одной мысли о такой возможности. Ему хватило проблем с амнезией на всю жизнь вперед. Всего месяц назад Гера стерла ему память, чтобы отправить к римским полубогам. Перси оказался в Лагере Юпитера без малейшего понятия, кто он и откуда пришел. А несколько лет назад он сражался с титаном как раз на берегу Леты, неподалеку от храма Аида. Ему удалось окунуть титана в реку, и это начисто стерло тому память.
— Ох уж эта Лета, — пробормотал он. — Не фанат я этой реки.
— А как звали того титана? — спросила Аннабет.
— М-м… Япет. Он сказал, что это значит «насаживать кого-то на кол» или что-то вроде этого.
— Нет, я имела в виду, как ты назвал его после того, как он потерял память? Стив?
— Боб, — поправил Перси.
Аннабет слабо хихикнула.
— Титан Боб.
Губы Перси так пересохли, что улыбаться было больно. Он задумался, что, интересно, стало с Япетом после того, как они оставили его в храме Аида… До сих пор ли он остается уверен, что его зовут Боб и он весь из себя дружелюбный, счастливый и безмятежный? Перси очень на это надеялся, хотя Царство Мертвых, похоже, специализировалось на проявлении худших начал, будь то монстры, герои или боги.
Он скользнул взглядом по пепельной равнине. Остальные титаны должны были быть где-то здесь, в Тартаре — может, скованы где-то кандалами, или блуждают себе без дела, или прячутся в какой-нибудь из этих темных расщелин. Перси с друзьями удалось победить худшего из них — Кроноса, но его останки тоже могут быть где-то там, внизу — миллиард ошметок, парящих между кроваво-красными облаками или ныряющих в этот черный туман.
Перси решил, что лучше об этом не думать. Он поцеловал лоб Аннабет.
— Нужно идти. Хочешь глотнуть огня?
— Фу! Я пас.
Они поднялись. Остаток спуска выглядел нереальным для прохождения — пересекающиеся друг с другом узкие выступы, но они продолжили путь.
Тело Перси переключилось в режим автопилота. Пальцы сводило судорогой, на лодыжках вскакивали и лопались волдыри. От голода его всего трясло.
Он задумался, грозит ли им смерть от истощения или огненная вода все равно сохранит их в живых? Ему вспомнилось наказание Тантала, обреченного вечно стоять по горло в воде в окружении фруктовых деревьев, но не иметь возможности ни напиться, ни дотянуться до плодов.
С ума сойти, Перси не вспоминал о Тантале уже многие годы. Этот идиот был директором Лагеря полукровок, правда, совсем недолго. Видимо, вернулся с полей наказаний. Перси никогда не чувствовал к нему ни капли сострадания, а вот сейчас в нем проснулась жалость. Теперь он мог представить, каково это, вечность ощущать все нарастающий голод, но не иметь возможности поесть.
«Просто спускайся», — приказал он себе.
«Чизбургеры», — откликнулся его желудок.
«Заткнись», — подумал он.
«С жареной картошечкой», — продолжил желудок.
Миллиард лет спустя с дюжиной свежих волдырей на ногах Перси достиг подножия склона. Он помог Аннабет спуститься, и они без сил рухнули на землю.
Перед ними на многие мили простирались пустынные земли, покрытые чудовищными личинками и огромными деревьями-колючками. Справа Флегетон распадался на несколько рукавов, которые бежали дальше по равнине, порождая обширную дельту из дыма и огня. К северу, вдоль главного устья реки, протянулись цепочки пещер. То там, то здесь из земли, подобно восклицательным знакам, торчали острые каменные шпили.
Земля под рукой Перси на ощупь была подозрительно теплой и гладкой. Он попытался сжать пальцы и понял, что под тонким слоем песка и осколков простиралось что-то наподобие мембраны… или кожи!
Его едва не вывернуло наизнанку, но в последний момент он сдержался. В желудке сейчас не было ничего, кроме огня.
Он не стал говорить о своем открытии Аннабет, но ему стало казаться, будто кто-то наблюдает за ними — кто-то очень большой и злобный. Перси не удавалось определить, откуда был направлен этот взгляд, так как присутствие ощущалось повсюду. Кроме того, «наблюдать» тоже было не совсем верное слово. Оно подразумевало наличие глаз, а эта штука просто знала о них. Возвышающиеся над ними горные хребты стали напоминать ряды огромных зубов. Каменные шпили — обломки ребер. А раз земля под ними была кожей…
Перси силой отмел эти мысли. Это место просто действовало ему на нервы. Вот и все.
Аннабет встала, вытирая с лица копоть, и посмотрела в сторону тьмы на горизонте.
— На этой равнине скрываться не удастся.
Где-то в ста ярдах впереди из земли вырос пузырь. Прорывая мембрану когтями, оттуда появился монстр… тельхин, с блестящей от слизи шкурой, туловищем, как у тюленя, и недоразвитыми человеческими ручками и ножками. Он успел проползти несколько ярдов, когда из ближайшей пещеры к нему что-то метнулось, да так быстро, что Перси лишь заметил темно-зеленую голову, как у рептилии. Монстр впился в взревевшего тельхина зубами и утащил за собой во тьму.
Переродиться в Тартаре только для того, чтобы через пару секунд тебя съели. Перси задумался, появится ли теперь этот тельхин в какой-нибудь другой части Тартара и сколько времени у него на это уйдет.
Он сглотнул горькую от огненной воды слюну.
— Да уж. Веселая предстоит прогулка.
Аннабет помогла ему подняться. Он кинул прощальный взгляд на склон, но пути назад не было. Он бы не пожалел и тысячи золотых драхм, лишь бы Фрэнк Чжан сейчас был с ними — старый добрый Фрэнк, который всегда появляется, когда нужно, способный превратиться в орла или дракона и перевезти их через эту дурацкую пустошь.
Они двинулись вперед, стараясь держаться подальше от пещер и поближе к реке.
Они как раз обходили один из шпилей, когда Перси краем глаза уловил быстрое движение — нечто метнулось между камнями справа от них.
За ними следует монстр? Или очередной местный, направляющийся к Вратам смерти?
Вдруг у него в голове вспыхнуло воспоминание, почему они вообще пошли этим путем, и он резко остановился.
— Эмпусы! — Перси схватил руку Аннабет. — Где они?
Аннабет быстро оглянулась, в ее глазах заплескалась тревога.
Может, демониц тоже утащила к себе в пещеру какая-нибудь рептилия. Будь эмпусы где-то впереди, Перси с Аннабет их бы точно заметили.
Если только они не спрятались где-то…
Перси вызвал меч, но было уже слишком поздно.
Эмпусы разом выскочили из-за камней вокруг — пять встали кругом. Идеальная ловушка.
Келли на своих разных ногах шагнула вперед. Пылающие волосы текли по ее плечам, подобно миниатюрным огнепадам Флегетона. Превратившуюся в лохмотья форму черлидера покрывали темно-коричневые пятна, и Перси готов был поспорить, что они были не от кетчупа. Она уставилась на него сияющими красными глазами и оскалила клыки.
— Перси Джексон, — проворковала она. — Какой приятный сюрприз! Мне даже не придется возвращаться в мир смертных, чтобы уничтожить тебя!
XV. Перси
С новой силой вспыхнули воспоминания о том, насколько опасной была Келли во время их последней битвы в Лабиринте. Несмотря на разные ноги, при желании она могла передвигаться очень быстро. Она легко уклонялась от взмахов меча и точно бы впилась ему в лицо, не ткни Аннабет ей в спину кинжалом.
А теперь с ней были четыре подруги.
— И твоя драгоценная Аннабет с тобой! — прошипела Келли, хохотнув. — О да, я очень хорошо ее помню.
Келли коснулась груди в том месте, где после атаки Аннабет показался кончик кинжала.
— Что такое, дочь Афины? Оставила где-то свое оружие? Какая жалость. Я бы воспользовалась им, чтобы убить тебя.
Перси лихорадочно пытался что-нибудь придумать. Они с Аннабет стояли плечом к плечу, как уже бывало много раз, готовые к бою. Но никто из них не мог похвастаться готовностью сражаться. Аннабет была безоружна. Их превосходили числом. Бежать было некуда. Помощи ждать не стоило.
Мгновение Перси обдумывал возможность позвать Миссис О’Лири, свою преданную гончую, способную путешествовать сквозь тень. Но даже если она его и услышит, сможет ли добраться до Тартара? Монстры попадают сюда после смерти. Своим зовом он мог убить ее или вернуть в первоначальный образ жуткого монстра. Нет… он не мог так поступить со своей собакой.
Итак, помощи не будет. А сражаться было слишком рискованно.
Что оставляло Аннабет свободу для любимых методов: обмана, забалтывания и получения отсрочки.
— Что ж… — начал он. — Вы, наверное, гадаете, что мы забыли в Тартаре.
Келли ухмыльнулась.
— Не особо. Лично я просто хочу вас убить.
Так бы все и закончилось, не подключись Аннабет.
— Жаль, — сказала она. — Потому что тогда ты не узнаешь, что творится в мире смертных.
Остальные эмпусы сузили круг, ожидая сигнала Келли для атаки, но бывшая черлидер лишь рыкнула и отошла на безопасное расстояние, чтобы меч Перси не смог ее задеть.
— Нам известно достаточно, — сказала Келли. — Гея говорила с нами.
— Вы направляетесь навстречу разгромному поражению, — в голосе Аннабет было столько уверенности, что даже Перси оценил. Она обвела взглядом каждую эмпусу, а затем обвиняюще ткнула пальцем в сторону Келли. — Она утверждает, что ведет вас к победе. Но она лжет. Во время своего последнего пребывания в мире смертных Келли было поручено склонить моего друга, Луку Кастеллана, на сторону Кроноса. Но в итоге Лука предал его. Он пожертвовал своей жизнью, чтобы убить Кроноса. Титаны проиграли, потому что Келли провалилась. А теперь именно она намерена отвести вас навстречу новой катастрофе.
Остальные эмпусы неуютно зашевелились и начали перешептываться.
— Хватит! — ногти Келли выросли до длинных черных когтей. Она окинула Аннабет таким взглядом, словно уже видела, как покрошит ее на мелкие кусочки.
Перси был уверен, что Келли была неравнодушна к Луке Кастеллану. Лука умел покорять девушек — даже вампирш с ослиными ногами, — так что Перси всерьез засомневался, стоило ли вообще упоминать его имя.
— Девчонка врет, — объявила Келли. — Да, титаны проиграли. Что с того? Все прошло точно по плану ради пробуждения Геи! Теперь мать-земля и гиганты уничтожат мир смертных, а мы вволю попируем полубогами!
Остальные вампирши в предвкушении оскалились. Перси как-то раз оказался посреди стаи акул в воде, красной от крови. Но пережитый тогда страх не шел ни в какое сравнение с теперешним, когда вокруг были эмпусы, жаждущие набить животы.
Он приготовился к атаке, но скольких он сможет убить, прежде чем они задавят его числом? Ему не справиться.
— Полубоги объединились! — крикнула Аннабет. — Так что вам лучше дважды подумать, прежде чем нападать на нас. Против вас пойдут римляне и греки, вместе! У вас не будет и шанса!
Эмпусы подались назад и зашипели:
— Romani!
Перси предположил, что им приходилось сталкиваться с Двенадцатым легионом, и эта встреча закончилась не в их пользу.
— Да-да, те самые Romani, — Перси завернул рукав и продемонстрировал татуировку, полученную в Лагере Юпитера, — буквы SPQR и трезубец Нептуна. — Попробуйте пойти против греков и римлян, и знаете, что получите? Большой «бабам»!
Он с силой топнул, и эмпусы отшатнулись. Одна даже свалилась с валуна.
Это доставило Перси изрядное удовольствие, но демоницы быстро оправились и вновь сомкнули круг.
— Для двух потерявшихся в Тартаре полубогов вы держитесь смело, — сказала Келли. — Опусти свой меч, Перси Джексон, и я убью тебя быстро. Поверь мне, есть куда более худшие способы умереть здесь.
— Стойте! — Аннабет попыталась еще раз. — Разве эмпусы не служат Гекате?
Келли поджала губки.
— И что?
— Так Геката теперь на нашей стороне, — произнесла Аннабет. — У нее есть свой дом в Лагере полукровок. Кое-кто из ее детей-полубогов — мои друзья. Если вы нападете на нас, она разозлится.
Перси хотелось сжать Аннабет в объятиях, она была просто гениальна!
Одна из эмпус прорычала:
— Это правда, Келли? Наша госпожа помирилась с Олимпом?
— Заткнись, Серефона! — закричала Келли. — О боги, как же ты меня достала!
— Я не пойду против Темной Госпожи.
Аннабет не упустила возможность:
— Я бы на твоем месте послушала Серефону. Она старше и мудрее.
— Да! — вскричала Серефона. — Слушайте меня!
Атака Келли была столь стремительной, что у Перси не имелось и шанса на то, чтобы успеть поднять меч. К счастью, набросилась она не на него. Келли ударила по Серефоне. На полсекунды две демоницы превратились в расплывчатое пятно из когтей и клыков.
И почти сразу все было кончено. Келли триумфально стояла на куче праха. С ее когтей свисали клочки от платья Серефоны.
— Еще вопросы есть? — рявкнула Келли на своих сестер. — Геката — богиня Тумана! Ее пути загадочны и неисповедимы. Кто знает, кому на самом деле она отдает предпочтение? Она ведь еще и богиня перекрестков, а значит, ждет от нас, чтобы мы делали свой собственный выбор. И лично я выбираю ту дорогу, которая приведет нас к максимальному количеству крови полубогов! Я выбираю Гею!
Ее соратницы согласно зашипели.
Аннабет посмотрела на Перси, и тот понял, что у нее закончились идеи. Она сделала все, что могла. Даже заставила Келли избавиться от одной из своих. Теперь им оставалось только одно: сражаться.
— Два года я болталась в пустоте, — сказала Келли. — Ты хоть представляешь, какое это тупое состояние, быть уничтоженной, а, Аннабет Чейз? Медленно восстанавливаться, пребывая в полном сознании, и испытывать жгучую боль, пока в течение месяцев и даже лет твое тело вырастает заново, а потом наконец ты прорываешься в это адское место и начинаешь выгрызать и выцарапывать себе право вернуться под солнечный свет… И все это, потому что какая-то девчонка ударила тебя ножом в спину!
Ее полные злобы глаза встретились с глазами Аннабет.
— Интересно, что станет с полубогом, умершим в Тартаре? Сомневаюсь, что такое бывало раньше. Так давайте узнаем!
Перси прыгнул, очерчивая Анаклузмосом широкую дугу. Он разрубил одну из демониц пополам, но Келли увернулась и бросилась на Аннабет. Две другие эмпусы ринулись на Перси. Одна схватила его меч голыми руками. Ее подруга прыгнула ему на спину.
Перси не обратил на них внимания и шагнул в сторону Аннабет, решив защищать ее, если потребуется, ценой собственной жизни, но Аннабет и сама очень даже неплохо справлялась. Она отскочила в сторону, избежав когтей Келли, и пошла в ответную атаку с камнем в руке, которым она со всей силы врезала Келли прямо по носу.
Та взвыла. Аннабет зачерпнула ладонью горсть песка и метнула его эмпусе в глаза.
Тем временем Перси метался по сторонам, пытаясь стряхнуть засевшую на спине эмпусу, но ее когти слишком глубоко ушли ему в плечи. Ее подруга вцепилась ему в руку, так что он не мог воспользоваться Анаклузмосом.
Краем глаза он заметил, как Келли одним стремительным движением рассекла когтями руку Аннабет. Девушка закричала и упала.
Перси бросился в ее сторону. Вампирша за спиной впилась ему в шею клыками. Жгучая боль прошила тело. Коленки подогнулись.
«Стой! — приказал он сам себе. — Ты должен их победить!»
Тут вторая вампирша укусила его руку, и Анаклузмос с грохотом ударился о землю.
Вот и все. Его удача наконец себя исчерпала. Келли нависла над Аннабет, смакуя момент своего триумфа. Две эмпусы окружили Перси, по их подбородкам текла слюна, они явно предвкушали попробовать его на вкус еще раз.
Затем Перси накрыла чья-то тень. Откуда-то сверху, разнесшись по всем долинам Тартара, послышался глубокий воинственный клич, и с неба на поле битвы рухнул титан.
XVI. Перси
Перси подумал, что у него галлюцинации. Это просто было невозможно, чтобы огромная серебристо-серая фигура свалилась прямо с неба и превратила Келли в лепешку, втоптав ее в полную останков других монстров почву.
Но именно это и произошло. Титан был десяти футов роста, с бешеной, как у Эйнштейна, копной серебристых волос, с серебристыми же глазами и мускулистыми руками, торчащими из лишенной рукавов синей рабочей формы уборщика. В одной руке он сжимал огромную швабру со щеткой. А на груди у него — с ума сойти! — был бейджик с надписью «БОБ».
Аннабет вскрикнула и попыталась отползти в сторону, но гиганту-уборщику не было до нее дела. Он повернулся к двум оставшимся эмпусам, окружившим Перси.
Одна из них оказалась достаточно глупой, чтобы броситься в атаку. Ее рывок по скорости был сравним с тигриным, но у нее не имелось и шанса. Из конца швабры Боба выскользнул заостренный металлический кончик, и одним смертельным взмахом он пригвоздил ее к земле. Последняя вампирша попыталась сбежать. Но Боб бросил швабру на манер бумеранга (может, ее стоило теперь называть швабрангом?), и тот, разрубив вампиршу, вернулся в руку титана.
— ЧИСТИТЬ! — титан довольно оскалился и исполнил нечто вроде победного танца. — Чистить, чистить, чистить!
Дар речи временно покинул Перси. Юноша никак не мог поверить, что с ними наконец произошло что-то хорошее. Аннабет выглядела не менее обескураженной.
— Н-но как?.. — выдохнула она.
— Перси позвал меня! — счастливо объявил уборщик. — Да-да, он меня позвал!
Аннабет отползла еще немного. Ее рука сильно кровоточила.
— Позвал тебя? Но… Стоп! Ты Боб? Тот самый Боб?!
Заметив раны Аннабет, уборщик нахмурился.
— Ой-ей.
Девушка вздрогнула, когда он опустился на колени рядом с ней.
— Все хорошо, — промямлил Перси, все еще плохо соображая от боли. — Он дружелюбный.
Ему вспомнилась их первая встреча с Бобом. Титан одним прикосновением залечил глубокую рану на плече Перси. Вот и сейчас уборщик коснулся предплечья Аннабет, и порезы тут же затянулись.
Боб, довольный собой, хмыкнул, затем подскочил к Перси и вылечил его кровоточащие шею и руку. Прикосновение рук титана оказалось удивительно теплым и мягким.
— Так-то лучше! — заявил Боб, и вокруг его жутковатых серебряных глаз пролегли веселые морщинки. — Я Боб, друг Перси!
— Э-э… Ну да, — откликнулся Перси. — Спасибо за помощь, Боб. Ты не представляешь, как я рад вновь тебя видеть.
— Да! — согласился уборщик. — Боб. Это я. Боб, Боб, Боб, — он не мог устоять на месте, явно довольный собственным именем. — Я помогаю. Я услышал свое имя. Наверху, во дворце Аида, никто не зовет Боба, пока не придет время убирать. Боб, выкини эти кости. Боб, отскобли эти души после пыток. Боб, в столовой взорвался зомби.
Аннабет непонимающе посмотрела на Перси, но у того не нашлось объяснений.
— И тут я услышал, что мой друг зовет меня! — титан широко улыбнулся. — Перси сказал: «Боб»!
Он схватил Перси за руку и помог ему подняться на ноги.
— Это круто, — сказал Перси. — Серьезно. Но как ты…
— О, поговорим позже, — Боб резко посерьезнел. — Нам нужно уйти до того, как они вас найдут. Они уже идут. О да, определенно.
— Они? — спросила Аннабет.
Перси окинул взглядом горизонт, но не заметил ни одного направляющегося в их сторону монстра, одна лишь серая мертвая степь.
— Да, — подтвердил Боб. — Но Боб знает дорогу. Идемте, друзья! Пора повеселиться!
XVII. Фрэнк
Фрэнк проснулся питоном, что весьма его озадачило.
Его смутил не сам факт превращения в животное. Он делал это постоянно. Но он еще ни разу не менял одну форму на другую во сне. А заснул он определенно не змеей. Обычно перед сном он принимал форму собаки.
В ходе экспериментов ему открылось, что лучше всего ему удавалось провести ночь, свернувшись на койке бульдогом. Кто знает почему, но в этой форме кошмары его практически не мучили, а постоянный крик в голове почти затихал.
Он понятия не имел, с чего ему вдруг приспичило обратиться ромбовидным питоном, но это хотя бы объясняло, почему во сне он медленно заглатывал корову. Челюсть до сих пор ныла.
Собравшись, он вернулся в человеческую форму, и тут же голова начала раскалываться от боли и криков.
«Сразись с ними! — кричал Марс. — Захвати корабль! Защити Рим!»
Ему отвечал Арес: «Убей римлян! Кровь и смерть! Заряжай пушки!»
Римская и греческая личности его отца продолжали скандалить в мозгу Фрэнка под привычный фоновый шум сражений — взрывы, стрельбу из ружей, ревущие двигатели самолетов, — будто кто-то установил в голове Фрэнка сабвуфер.
Он сел на койке, все еще немного не в себе из-за боли. Как и всегда по утрам, он сделал глубокий вдох и уставился на лампаду на столе — крошечный огонек, что не затухал ни днем, ни ночью, питаясь волшебным маслом со склада.
Огонь… Самый большой страх Фрэнка. Один лишь факт того, что он держал в своей каюте открытое пламя, пугал его до дрожи, но еще это помогало сосредоточиться. Шум в голове притих, возвращая способность мыслить.
Сейчас ему уже удавалось неплохо с этим справляться, но в первые дни его буквально выключало из жизни. Стоило начаться схватке в Лагере Юпитера, и два бога войны принялись кричать без остановки. С тех пор Фрэнк пребывал в полусонном состоянии и едва был на что-то годен. Он вел себя как идиот, так что его друзья наверняка решили, что у него поехала крыша.
Но правду он сказать не мог. Они все равно ничем не смогли бы помочь, а, судя по разговорам, никто из них не страдал от такой проблемы, как неутихающие в ушах вопли божественных родителей.
Лишь одному Фрэнку так повезло, поэтому он и должен как-то с этим справиться. Его друзья нуждались в нем, особенно теперь, когда с ними больше не было Аннабет.
Аннабет всегда хорошо к нему относилась. Даже когда он ходил сомнамбулой и вел себя как шут гороховый, Аннабет была терпелива и отзывчива. Пока Арес в его голове кричал, что детям Афины нельзя доверять, а Марс орал, чтобы он убил всех греков, Фрэнк проникся к Аннабет искренним уважением.
Теперь, лишившись Аннабет, Фрэнк стал главным специалистом в их группе по части военного дела. В путешествии он всем очень понадобится.
Он поднялся и оделся. К счастью, он успел купить немного новой одежды в Сиене пару дней назад взамен той постиранной, что Лео приказал выбросить своему механическому столу Буфорду (долгая история). Натянув «левисы» и зеленую футболку в стиле милитари, он потянулся за своим любимым пуловером, когда вспомнил, что он ему без надобности. Было слишком жарко. Но что куда важнее, ему больше не нужны были карманы, чтобы прятать в них волшебный кусочек дерева, от которого зависит его жизнь. Он теперь под надежной охраной Хейзел.
Может, это стоило определенного беспокойства. Ведь если тот кусок сгорит, Фрэнк умрет: конец истории. Но он доверял Хейзел больше, чем самому себе. Осознание, что она хранит самую большую его слабость, придавало ему уверенности — все равно что пристегнуться ремнем перед гонкой на больших скоростях.
Он забросил на плечо лук и колчан, и те тут же превратились в обычный на вид рюкзак. Фрэнк обожал этот момент. Он бы никогда не догадался о способности колчана к маскировке, если бы Лео ему о ней не рассказал.
«Лео! — взревел Марс. — Он должен умереть!»
«Удави его! — вторил Арес. — Удави их всех! Кстати, о ком мы?»
И эти двое начали орать уже друг на друга на фоне взрывающихся под черепом Фрэнка бомб.
Он оперся о стену. Сколько уже дней ему слышатся голоса, требующие смерти Лео Вальдеса?
Если подумать, именно Лео начал войну против Лагеря Юпитера, когда выстрелил по форуму из баллисты. Да, им в тот момент управляли, но это не мешало Марсу жаждать мщения. Лео лишь усугублял положение, постоянно подначивая Фрэнка, а Арес требовал расплаты за каждое оскорбление.
Фрэнку удавалось держать эти голоса под контролем, но это было нелегко.
Когда они пересекали Атлантику, Лео сказал кое-что, что Фрэнк до сих пор не мог выкинуть из головы. Узнав, что злая богиня земли Гея назначила за их головы награду, Лео приспичило узнать, сколько именно.
«Я, конечно, понимаю, что меня оценят меньше, чем Джейсона или Перси, — сказал он, — но, к примеру, два или три Фрэнка будет?»
Очередная глупая шуточка Лео, но именно она попала, что называется, по адресу. На «Арго-II» Фрэнк ощущал себя именно как НПИ — Наименее Полезный Игрок. Да, он мог превращаться в животных. Ну и что? Пока его единственным стоящим вкладом в общее дело было обращение лаской во время побега из подземной мастерской, но даже это было идеей Лео. Фрэнк же запомнился своим провалом а-ля Гигантская Золотая Рыбка в Атланте, а вчера он умудрился обернуться двухсоткилограммовой гориллой только для того, чтобы вырубиться от светозвуковой гранаты.
Лео пока не отвесил ни одной шуточки на тему горилл. Но то был всего лишь вопрос времени.
«Убей его!»
«Пытай его! А затем — убей!»
Две персоналии одного и того же бога войны били и пинали друг дружку в голове Фрэнка, используя внутреннюю сторону его черепа в качестве ринга.
«Крови! Ружей!»
«Рим! Война!»
«Тихо!» — скомандовал Фрэнк.
Удивительно, но голоса послушались.
«Уже неплохо», — подумал Фрэнк.
Может, ему наконец удастся взять этих вопящих мини-богов под контроль? Может, сегодня у него удачный день?
Эта надежда разбилась вдребезги, стоило ему подняться на палубу.
* * *
— Что это такое? — спросила Хейзел.
«Арго-II» причалил к очень оживленной пристани. По одну сторону тянулся фарватер шириной с полкилометра. По другую раскинулась Венеция — крытые красной черепицей домики, металлические купола церквей, колокольни и выцветшие от солнца здания — все в любимых оттенках производителей сладких «сердец» ко Дню святого Валентина: красное, белое, охра, розовое и оранжевое.
Куда ни кинь взгляд, обязательно наткнешься на статую льва — на пьедесталах, перед входными дверями, на портиках больших зданий. Их было так много, что Фрэнк подумал, видимо, лев здесь — что-то вроде городского маскота.
Там, где должны были тянуться улицы, кварталы разделяли зеленые каналы, все забитые моторными лодками. Между пристанями тротуары заполонили туристы, толпой набегающие на лавки с футболками, двухсторонним потоком штурмующие магазины и расслабленно сидящие за столиками протянувшихся на целые акры многочисленных уличных кафе, напоминающих стоянки сивучей. А Фрэнк считал, что это Рим полон туристов. Но это место было просто настоящим сумасшедшим домом.
Но Хейзел и другие его друзья не обращали на все это ни малейшего внимания. Все они собрались у поручней по правому борту и уставились на дюжину косматых монстров, топчущихся в толпе.
Каждый был размером с корову, с вогнутой спиной, как у лошади со сломанным хребтом, тусклым серым мехом и тонкими ножками, заканчивающимися черными парными копытами. Головы этих созданий казались непропорционально большими для шей. Длинные, как у муравьеда, хоботы свисали до земли, а пышная серая грива закрывала глаза.
Фрэнк какое-то время наблюдал, как одно из этих существ бредет по пешеходной дорожке, обнюхивая и пробуя на вкус тротуар своим длинным языком. Туристы расступались перед ним, словно это было в порядке вещей. Кто-то даже дружелюбно его поглаживал. Фрэнк невольно задумался, как смертные могут оставаться такими спокойными. Но тут монстр будто пошел помехами и через мгновение превратился в старого толстого бигля.
Джейсон хмыкнул:
— Смертные думают, что это всего лишь стая дворняг.
— Или выпущенные погулять домашние псины, — заметила Пайпер. — У моего папы были как-то съемки в Венеции. Я помню, он рассказывал, что там повсюду были собаки. Венецианцы любят собак.
Фрэнк нахмурился. У него постоянно вылетало из головы, что отцом Пайпер был сам Тристан Маклин, кинозвезда мирового масштаба. Она почти и не говорила о нем и вообще вела себя очень по-свойски для ребенка, выросшего в Голливуде. Фрэнка это устраивало. В их путешествии только не хватало папарацци, снимающих все его грандиозные провалы.
— Но что они такое? — спросил он, повторяя вопрос Хейзел. — Они выглядят как… голодные мохнатые коровы с шевелюрой, как у пастушьих собак.
Фрэнк ждал, что кто-нибудь его сейчас просветит. Но желающих поделиться информацией не нашлось.
— Может, они безобидны? — предположил Лео. — Смертные им явно побоку.
— Безобидны! — Глисон Хедж захохотал. На сатире были его привычные спортивные шорты и футболка, а с шеи свисал тренерский свисток. Как всегда, хмурое выражение лица забавно разбавляла забытая в шевелюре одинокая розовая резинка — сувенир от карликов-проказников из Болоньи. Фрэнк решил для собственной же безопасности о ней не упоминать. — Вальдес, скольких по-настоящему безобидных монстров мы встретили? Нам стоит зарядить и нацелить баллисты, а там уже посмотрим!
— М-м, не думаю, — ответил Лео.
В кои-то веки Фрэнк был с ним согласен. Монстров было слишком много. Кроме того, попасть в одного, не причинив вреда шатающимся вокруг туристам, было практически невозможно. А уж если эти создания испугаются и начнут топтать прохожих…
— Нам придется пройти мимо них и надеяться, что они миролюбивы, — заключил Фрэнк, заранее возненавидев эту идею. — Лишь так мы сможем найти хозяина той книги.
Лео вытащил из рукава кожаный фолиант. На краешек обложки он прилепил записку с сообщенным карликами адресом.
— La Casa Nera, — прочитал он. — Calle Frezzeria.
— Черный дом, — перевел Нико ди Анджело. — На улице Фреццериа.
Фрэнк едва не подпрыгнул, когда понял, что Нико стоит прямо у него под боком. Этот парень всегда был такой тихий и погруженный в себя, что, казалось, он буквально исчезал на то время, пока не решал вступить в разговор. Может, среди них одна лишь Хейзел на самом деле вернулась из мира мертвых, но Нико производил куда более потустороннее впечатление.
— Ты говоришь по-итальянски? — спросил Фрэнк.
Нико бросил на него предостерегающий взгляд, будто говоря: «Следи за словами!» Но его голос тем не менее звучал спокойно:
— Фрэнк прав. Мы должны найти нашего адресата, а для этого нужно выйти в город. Венеция — настоящий лабиринт. Нам придется смириться с толпой и этими… кем бы они ни были.
В чистом летнем небе прогремел гром. Ночью они миновали штормовой фронт. Фрэнк думал, что тучи остались далеко позади, но сейчас уже не был столь в этом уверен. Тяжелый горячий воздух напоминал сауну.
Нахмурившись, Джейсон посмотрел на горизонт.
— Думаю, мне стоит остаться здесь. В той буре, что мы видели сегодня ночью, было много вентусов. Если им придет в голову опять напасть на корабль…
Договаривать не пришлось. Они все очень хорошо помнили злых духов ветра, одолеть которых удалось одному лишь Джейсону.
Тренер Хедж недовольно заворчал.
— И без меня. Если вы, жалостливые кексики, решили побродить по Венеции, ни разу не вдарив как следует этим мохнатым животинам по башке, то я пас. Ненавижу скучные вылазки.
— Ничего, тренер, — усмехнулся Лео. — Нам все еще необходимо починить фок-мачту. Затем мне потребуется ваша помощь в машинном отделении. У меня появилась идея для нового усовершенствования.
Фрэнку очень не понравился этот блеск в глазах Лео. После того как ему в руки попала архимедова сфера, он не переставал пробовать все «новые усовершенствования». Обычно все заканчивалось взрывом или столбом дыма, заполняющим каюту Фрэнка, расположенную прямо над машинным отделением.
— Ну что ж… — Пайпер задумчиво переступила с ноги на ногу. — Кто бы ни отправился в город, он должен уметь обращаться с животными, а я… кхм… Признаю, мне плохо удается ладить с коровами.
Фрэнк почувствовал за этой репликой определенную недоговоренность, но решил ни о чем не спрашивать.
— Я пойду, — вызвался он.
С чего вдруг — он и сам не был уверен, может, ему просто жутко хотелось хотя бы ради разнообразия оказаться полезным. А может, ему не хотелось оказаться прижатым к стенке: «Животные? Так Фрэнк же может превращаться в животных! Отправим его!»
Лео хлопнул его по плечу и протянул кожаный фолиант.
— Отлично. Если по пути увидишь скобяную лавку, не прикупишь мне несколько брусков два на четыре дюйма и галлон гудрона?
— Лео, — возмутилась Хейзел, — это не прогулка по магазинам.
— Я пойду с Фрэнком, — сказал Нико.
Одно веко Фрэнка начало подергиваться. Крики богов войны в его голове достигли апогея: «Убей его! Презренный граекус!»
«Нет! Мне нравятся презренные граекусы!»
— А-а… У тебя как с животными, нормально? — спросил Фрэнк.
Нико улыбнулся без тени юмора.
— Фактически большинство животных меня ненавидят. Они могут чуять смерть. Но в этом городе есть нечто такое… — он помрачнел. — Множество смертей. Неупокоенные духи. Возможно, мне удастся держать их на расстоянии. Плюс, как ты уже заметил, я говорю по-итальянски.
Лео почесал голову.
— Множество смертей, говоришь? Ну, лично я предпочитаю держаться от подобного подальше, но вы, ребята, развлекайтесь!
Фрэнк не знал, что пугало его больше: косматые коровомонстры, толпы неупокоенных духов или перспектива прогулки вдвоем с Нико ди Анджело.
— Я тоже пойду, — Хейзел взяла Фрэнка за руку. — В любом предприятии полубогов три — это лучшее число.
Фрэнк постарался не выглядеть уж слишком обрадованным, ему не хотелось обижать Нико. Но он взглядом поблагодарил Хейзел: «Спасибо! Спасибо! Спасибо!»
Нико с таким интересом всматривался в каналы, будто заранее предвкушал, какие новые и интересные формы злых духов могут скрываться там.
— Ну что, пора отправляться на поиски хозяина этой книги.
XVIII. Фрэнк
Венеция вполне могла понравиться Фрэнку, не будь сейчас лето и самый разгар туристического сезона и не разгуливай по городу стаи огромных волосатых чудовищ. Дорожки между рядами старых домов и каналами и так были слишком узкими из-за толкающих всех, кто попадется под локоть, туристов, останавливающихся, чтобы сделать очередной снимок. А монстры лишь усугубляли положение. Они просто перли напролом, уткнувшись мордами в землю, сталкиваясь со смертными и обнюхивая тротуар.
Одному посчастливилось найти что-то интересное на краю канала. Он грыз и лизал щель между плитами, пока не извлек оттуда что-то вроде зеленого корня. Монстр довольно втянул его в себя и потопал дальше.
— Ну, они хотя бы травоядные, — заметил Фрэнк. — Это хорошая новость.
Хейзел сжала его ладонь пальцами.
— Если только в их режим питания не входит такая добавка, как полубоги. Будем надеяться, что нет.
Фрэнк был настолько счастлив идти с ней рука об руку, что и толпа вокруг, и духота, и монстры вдруг перестали казаться столь ужасными. Он чувствовал себя нужным — полезным.
Не то чтобы Хейзел требовалась его защита. Любой, видевший ее верхом на Арионе и с мечом в руке, отлично знал, что эта девушка умеет о себе позаботиться. И все же Фрэнку нравилось быть с ней рядом, воображая себя ее телохранителем. Если вдруг одному из этих чудовищ вздумается ей навредить, Фрэнк с радостью обратится в носорога и сбросит его в канал.
А вот сможет ли он на самом деле превратиться в носорога? Этого Фрэнк еще не пробовал.
Нико остановился.
— Пришли.
Они свернули в короткий переулок, оставив канал позади. Перед ними предстала небольшая пьяцца, окруженная пятиэтажками. Здесь было удивительно пусто, будто смертные интуитивно понимали, что это небезопасное место. В середине выложенной плиткой площади с дюжину косматых коровомонстров обнюхивали заросшее мхом основание старого каменного колодца.
— Много коров в одном месте, — пробормотал Фрэнк.
— Да, но вы посмотрите туда, — сказал Нико, — в проход.
Видимо, глаза Нико были куда лучше глаз Фрэнка. Тому пришлось сощуриться. В конце пьяццы находилась каменная арка, украшенная вырезанными изображениями львов, за которой начиналась узенькая улочка. И сразу за аркой стоял выкрашенный черной краской дом — единственное увиденное Фрэнком на данный момент черное здание в Венеции.
— Le Casa Nera, — предположил он.
Хейзел крепко сжала его пальцы.
— Мне не нравится эта площадь. Здесь как-то… холодно.
Фрэнк не был уверен, что правильно ее понял. Лично с него пот продолжал катить градом.
А вот Нико согласно кивнул. Он скользил взглядом по выходящим на пьяццу окнам — почти все закрыты деревянными ставнями.
— Ты права, Хейзел. Все окрестности здесь заполонили лемуры.
— Лемуры? — нервно переспросил Фрэнк. — Полагаю, ты не имеешь в виду пушистых ребят с Мадагаскара?
— Злые призраки, — ответил Нико. — Лемуры относятся еще к временам Римской империи. Их можно встретить во многих итальянских городах, но я еще ни разу не чувствовал столько в одном месте. Мама рассказывала мне… — он секунду колебался. — Рассказывала мне истории о привидениях Венеции.
В который раз Фрэнк задумался о прошлом Нико, но спросить не решался. Он поймал взгляд Хейзел.
«Давай, — будто сказала она ему. — Нико нужно учиться общаться с людьми».
Шум от выстрелов и взрывов атомных бомб в голове Фрэнка усилился. Марс и Арес пытались перепеть друг друга, горланя «Дикси» и «Боевой гимн Республики». Фрэнк огромным усилием воли запихнул их на грань сознания.
— Нико, твоя мама была итальянкой? — спросил он. — Из Венеции?
Нико с неохотой кивнул.
— Она встретила здесь Аида, еще в тридцатых годах прошлого века. Когда Вторая мировая стала неминуема, она сбежала в США вместе со мной и сестрой. В смысле, с Бьянкой, моей второй сестрой. Я мало что помню о жизни здесь, но могу говорить по-итальянски.
Фрэнк попытался придумать достойный ответ. Почему-то что-нибудь вроде «о, здорово» казалось совсем не в тему.
Ему вдруг вспомнилось, что сейчас он находится в компании не одного, а сразу двух выпавших из нормального течения времени полубогов. Формально они оба были лет на семьдесят старше его.
— Должно быть, твоей маме пришлось нелегко, — наконец сказал Фрэнк. — Но, думаю, мы все готовы на все ради дорогих нам людей.
Хейзел благодарно сжала его ладонь. Нико уставился на плиты под ногами.
— Да, — с горечью ответил он, — наверное.
Фрэнк не мог точно сказать, о чем думал Нико. Ему было сложно представить Нико ди Анджело, открыто выражающего симпатию к кому-либо, за исключением разве что Хейзел. Но Фрэнк решил, что он уже и так слишком далеко зашел с личными вопросами.
— Итак, эти лемуры… — он сглотнул. — Как нам их избежать?
— Я как раз этим занимаюсь, — отозвался Нико. — Я посылаю им сообщения держаться от нас подальше и вообще не обращать на нас внимания. Надеюсь, этого будет достаточно. Иначе… начнутся проблемы.
Хейзел сжала губы.
— Давайте уже пойдем, — предложила она.
Где-то посреди перехода через пьяццу все стало очень плохо, но лемуры тут оказались ни при чем.
Они как раз обходили колодец посреди площади, стараясь держаться от коровомонстров на достаточном расстоянии, когда Хейзел наступила на незакрепленную плитку. Фрэнк успел подхватить ее. Но шесть или семь больших серых чудовищ повернулись на шум. Фрэнк заметил блеск зеленого глаза под гривой одного из них, и его тут же затошнило, как если бы он переел сыра или мороженого.
Чудовища утробно загудели, словно разозленные горны.
— Хорошие коровки, — пробормотал Фрэнк и шагнул вперед, оказываясь между друзьями и чудовищами. — Ребят, что-то мне подсказывает, что нам нужно немедленно отсюда сваливать.
— Я такая неуклюжая, — виновато шепнула Хейзел. — Простите.
— Это не твоя вина, — сказал Нико. — Посмотри на свою ногу.
Фрэнк опустил взгляд и поперхнулся.
Плиты под их ногами двигались — их приподнимали, отцепляя от бетона, острые усики каких-то растений.
Нико шагнул назад. Усики потянулись за ним, с каждой секундой они становились толще, от них стал подниматься зеленоватый пар, пахнуло вареной капустой.
— Этим корешкам, похоже, нравятся полубоги, — заметил Фрэнк.
Хейзел потянулась к рукояти своей спаты.
— А этим коровообразным нравятся корешки.
Уже все стадо смотрело в их сторону, утробно мыча и постукивая копытами. Фрэнк знал достаточно из основ поведения животных, чтобы уловить смысл этого сообщения: «Вы стоите на нашей еде. Вы — враги».
Фрэнк попытался работать головой. Для прорыва с боем монстров было слишком много. Да еще эти их глаза, скрывающиеся под косматыми челками… Фрэнка замутило от одного взгляда вскользь. И что-то подсказывало ему, прямой зрительный контакт с этими чудовищами закончится чем-то куда пострашнее тошноты.
— Не встречайтесь с ними взглядом, — предупредил Фрэнк. — Я их отвлеку. А вы, двое, медленно отходите к черному дому.
Чудовища напряглись, готовые к атаке.
— Забудьте, — быстро сказал Фрэнк. — Бежим!
* * *
Повернувшись, Фрэнк не смог превратиться в носорога, что стало серьезной потерей времени.
Нико и Хейзел со всех ног бросились к боковой улице. Фрэнк встал прямо напротив чудовищ, надеясь отвлечь на себя их внимание, и взревел во всю мощь легких, воображая себя страшным носорогом, но крики Ареса и Марса в голове помешали ему сосредоточиться. Старый добрый Фрэнк, как всегда, в своем репертуаре.
Два коровомонстра покинули стадо и ринулись вдогонку за Нико и Хейзел.
— Нет! — закричал Фрэнк им вслед. — Вот он я! Я носорог!
Оставшиеся окружили юношу. Они рычали, а из ноздрей вырывался изумрудно-зеленый пар. Фрэнк отступил, чтобы избежать соприкосновения с этим незнакомым газом, но один лишь запах едва не вырубил его.
Ладно, пусть не носорог. Кто-нибудь другой! Фрэнк понимал, у него лишь секунды перед тем, как чудовища растопчут его или отравят газом, но он никак не мог собраться с мыслями. Ему не удавалось удержать в голове ни одного образа животного достаточно долго, чтобы успеть в него обратиться.
Затем он посмотрел на один из балконов и увидел резьбу по камню — символ Венеции.
В следующее мгновение Фрэнк уже был взрослым львом. Он вызывающе заревел и прыгнул, легко перемахнув через чудовищ и приземлившись в восьми метрах от них на старый каменный колодец.
Чудовища загудели в ответ. Трое тотчас рванули следом, но к этому Фрэнк был готов. Его львиные рефлексы были настроены на скоростные атаки.
Когтями он располосовал двоих, затем впился клыками в горло третьего и отбросил его в сторону.
Осталось семеро, плюс те двое, что погнались за его друзьями. Не очень хороший расклад, но Фрэнку нужно было удерживать внимание большинства на себе. Он вновь взревел, и монстры отступили.
Их было больше, определенно. Но Фрэнк был первоклассным хищником. И эти стадные монстры хорошо это понимали. Они уже увидели, как он отправил троих их собратьев в Тартар.
Чтобы усилить впечатление, он спрыгнул с колодца, продолжая скалить зубы. Стадо подалось назад.
Если бы ему только удалось их обойти, затем свернуть и побежать к друзьям…
У него все шло отлично, пока он не сделал первый шаг в сторону арки. Одна из «коров», будучи наихрабрейшей или наитупейшей, расценила это как слабость. Она прыгнула к нему и дыхнула Фрэнку прямо в лицо зеленым газом.
Он тут же забил монстра, но дело было сделано. Юноша приказал себе не дышать, но чувствовал, как облазит нос. Глаза горели. Он шагнул назад, наполовину ослепший и одурманенный, едва слыша Нико, выкрикивающего его имя:
— Фрэнк! Фрэнк!!!
Только держаться. Он вернулся в человеческую форму, его тошнило и шатало во все стороны. Лицо горело так, будто с него содрали кожу. Между ним и стадом повисла зеленая газовая завеса. Оставшиеся коровомонстры настороженно следили за ним взглядом, возможно, гадая, какие еще тузы он прячет в рукаве.
Фрэнк оглянулся. Нико ди Анджело стоял прямо под аркой, держа наготове свой черный меч из стигийской стали и взмахом свободной руки призывая его поторопиться. У ног Нико на тротуаре темнели две лужи — все, что осталось от бросившихся за ними монстров.
А Хейзел… Сидела, опершись спиной о стену позади своего брата. Она не шевелилась.
Фрэнк бросился к ним, тут же забыв о стаде монстров. Обогнув Нико, он схватил Хейзел за плечи. Ее голова бессильно упала на грудь.
— Она получила газом прямо в лицо, — с несчастным видом сказал Нико. — Я… Я оказался недостаточно быстр.
Фрэнк не знал, дышит ли она. Душу затопила ярость и отчаяние. Он всегда побаивался Нико. Но сейчас он сгорал от желания пинком отправить сына Аида в ближайший канал. Может, это было бы несправедливо, но Фрэнк плевать на то хотел. Как и продолжающие вопить в его голове боги войны.
— Нужно вернуть ее на корабль, — произнес Фрэнк.
Коровомонстры осторожно приблизились к арке, ревя горном уже без остановки. С соседних улиц им откликнулись другие. Совсем скоро подоспевшее подкрепление окружит полубогов.
— Пешком не получится, — сказал Нико. — Фрэнк, превратись в гигантского орла. Обо мне не беспокойся. Отвези ее на «Арго-II»!
С пылающим лицом и не замолкающими воплями в мозгу Фрэнк не был уверен, сможет ли обратиться, но он уже собирался попробовать, когда за их спинами раздался голос:
— Ваши друзья не смогут помочь. У них нет лекарства.
Фрэнк резко развернулся. На пороге черного дома стоял молодой мужчина в джинсах и джинсовой рубашке. У него были вьющиеся черные волосы и приветливая улыбка, хотя Фрэнк сильно сомневался, что он на самом деле дружелюбен. Едва ли он вообще был человеком.
Но в тот момент Фрэнка это не волновало.
— А ты можешь ее вылечить? — спросил он.
— Разумеется, — ответил мужчина. — Но вам лучше поспешить внутрь. Вы, похоже, умудрились разозлить всех катоблепасов Венеции.
XIX. Фрэнк
Они едва успели.
В ту же секунду, когда пригласивший их мужчина задвинул за ними защелку, коровомонстры на улице взревели и стали биться в дверь, отчего ту едва не сорвало с петель.
— О, внутрь им не попасть, — уверенно заявил мужчина в джинсовке. — Теперь вы в безопасности.
— В безопасности? — повысил голос Фрэнк. — Хейзел умирает!
Мужчина нахмурился, словно ему не понравилось, как Фрэнк испортил создаваемую им теплую атмосферу.
— Да-да. Неси ее сюда.
Фрэнк с Хейзел на руках последовал за мужчиной в глубь дома. Нико предложил было помочь, но Фрэнк отказался за ненадобностью. Хейзел весила совсем немного, а в крови Фрэнка бушевал адреналин. Он чувствовал дрожь Хейзел, и это хотя бы давало знать, что она жива, но ее кожа была ненормально холодной. Губы девушки приобрели зеленоватый оттенок — или просто у Фрэнка все перед глазами плыло?
Глаза все еще пылали после дыхания того монстра. В легких царило такое ощущение, будто он вдохнул горящей капусты. Он понятия не имел, почему на него газ подействовал в меньшей степени, чем на Хейзел. Может, она успела больше вдохнуть. Но он бы все отдал, чтобы поменяться с ней местами, если бы это спасло ей жизнь.
Голоса Марса и Ареса кричали у него в голове, требуя убить Нико, и этого мужчину в джинсах, и вообще всех, до кого он сможет добраться, но Фрэнк силой воли подавлял эту какофонию.
Здешняя гостиная оказалась своего рода теплицей. У стен впритык стояли столы с цветочными горшками под флуоресцентными лампами. В воздухе повис запах удобрений. Может, венецианцы предпочитали заниматься садоводством внутри дома, раз снаружи вместо земли их окружала сплошная вода? Фрэнк не особо в это верил, но быстро выкинул из головы все ненужные размышления.
Задняя комната выглядела как помесь гаража, комнаты студенческого общежития и компьютерной лаборатории. Вся левая стена подмигивала огоньками процессоров и экранами ноутбуков, на которых мелькали изображения вспаханных полей и тракторов. У правой стены стояла односпальная кровать, захламленный стол и открытый гардероб, забитый разной джинсовой одеждой и всякой сельскохозяйственной утварью, вроде вил и граблей.
Вся задняя сторона представляла собой створку гаражной двери. Рядом стояла красно-золотая открытая колесница с одной осью для колес, на таких Фрэнк успел поездить в Лагере Юпитера. Из боков корпуса вырастали огромные перьевые крылья. Обвившись вокруг левого колеса, громко храпел во сне пятнистый питон.
Фрэнк и не знал, что питоны умеют храпеть, и понадеялся про себя, что сам, будучи питоном этой ночью, лишних звуков не издавал.
— Положи свою подругу здесь, — сказал мужчина в джинсах.
Фрэнк осторожно опустил Хейзел на кровать. Он отстегнул спату и попытался уложить ее поудобнее, но ее тело было безвольным, как у пугала. И ее лицо определенно позеленело.
— Кто эти существа, похожие на коров? — спросил Фрэнк. — Что они с ней сделали?
— Катоблепасы, — ответил хозяин дома. — Катоблепас, если в единственном числе. В переводе с греческого это означает «смотреть вниз». Их так назвали, потому что…
— Они всегда смотрят вниз, — Нико хлопнул себя по лбу. — Точно! Я помню, я читал о них.
Фрэнк сердито воззрился на него.
— Ты сейчас об этом вспомнил?
Нико повесил голову почти так же низко, как и катоблепас.
— Я… ну… раньше играл в эту дурацкую карточную игру… «Мифы Магии». Катоблепас был одной из карт монстров.
Фрэнк недоуменно моргнул.
— Я тоже играл в «Мифы Магии». Но такой карты никогда не видел.
— Она была в дополнительной колоде «Африканус Экстрим».
— О!
Хозяин дома выразительно откашлялся.
— Оттуда они родом. В Венецию их импортировали по ошибке несколько сотен лет назад. Слышали об апостоле Марке?
Фрэнку хотелось завопить от нетерпения. Он не видел в этом вопросе никакой связи с происходящим, но раз спасший их мужчина мог вылечить Хейзел, лучше было бы его не злить.
— Апостол? Они не входят в греческую мифологию.
Мужчина хихикнул.
— Нет, но именно апостол Марк является покровителем этого города. Он умер в Египте, много-много лет назад. Когда венецианцы стали весьма влиятельны… ну, в Средние века мощи святых обеспечивали месту, где они хранились, неистощимый поток паломников. Так что венецианцы решили украсть мощи этого апостола и привезти их в самый большой свой собор Святого Марка. Они спрятали мощи в корзине с засоленной свининой.
— Гадость какая! — вырвалось у Фрэнка.
— Да, — с улыбкой согласился мужчина. — Но суть в том, что нельзя пойти на подобное и избежать каких-либо последствий. Сами того не желая, венецианцы вывезли из Египта кое-что еще — катоблепасов. Они прибыли сюда на корабле и начали размножаться как крысы. Им очень пришлись по вкусу волшебные ядовитые корни, что произрастают здесь — тинистые зловонные растения, заполонившие все здешние каналы. Они же делают их дыхание еще более ядовитым. Обычно эти монстры не обращают внимания на смертных, но полубоги — это другое дело… а особенно те полубоги, кто решил встать на их пути.
— Ладно, мы поняли! — не выдержал Фрэнк. — Ты можешь ее вылечить?
Мужчина пожал плечами.
— Это возможно.
— Возможно? — Фрэнку пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не придушить этого парня.
Вместо этого он приложил ладонь к носу Хейзел, но не почувствовал дыхания.
— Нико, пожалуйста, скажи, что она просто ушла в этот ваш глубокий транс, как ты тогда, в бронзовом кувшине.
Нико нахмурился.
— Не знаю, способна ли Хейзел на это. Ее отцом формально является Плутон, а не Аид, поэтому…
— Аид! — воскликнул хозяин дома. Он отшатнулся и с отвращением посмотрел на Нико. — Так вот что я все это время чуял! Дети Царства Мертвых! Знай я об этом раньше, я бы никогда не впустил вас сюда!
Фрэнк поднялся.
— Хейзел — хороший человек. Ты обещал, что поможешь ей!
— Я ничего не обещал.
Нико поднял свой меч.
— Она моя сестра! — рявкнул он. — Не знаю, кто ты, но если ты можешь ее вылечить, сделай это, иначе — клянусь рекой Стикс…
— Ой, бла-бла-бла! — мужчина махнул рукой, и на том месте, где еще мгновение назад стоял Нико ди Анджело, оказалось высокое растение в горшке, около пяти футов в высоту, с поникшими зелеными листьями, пучками шелковистых волос и с полудюжиной созревших желтых початков кукурузы.
— Так-то лучше, — раздраженно фыркнул мужчина, ткнув пальцем в один из початков. — Еще не хватало, чтобы дети Аида мне указывали! Тебе следует научиться поменьше говорить и побольше слушать. Теперь хотя бы тебе есть чем слушать.
Фрэнк, отступив, врезался в кровать.
— Что ты… как ты…
Мужчина поднял бровь. Фрэнк приглушенно пискнул, что прозвучало совсем не по-боевому. Он так погрузился в мысли о Хейзел, что совсем забыл о том, что Лео сказал им по поводу искомого парня.
— Ты — бог, — вспомнил он.
— Триптолем, — кивнул, представляясь, мужчина. — Друзья зовут мне Трип, так что вам так меня звать нельзя. А если ты еще один сынок Аида…
— Марса! — быстро сказал Фрэнк. — Я сын Марса!
Триптолем презрительно хмыкнул.
— М-да… ненамного лучше. Но, может, ты и заслуживаешь что-нибудь покрасивей кукурузы. Как насчет сорго? Сорго — это очень даже здорово.
— Постой! — взмолился Фрэнк. — Мы здесь с жестом доброй воли! Мы принесли с собой дар! — очень медленно он сунул руку в рюкзак и вытащил кожаный фолиант. — Это ведь принадлежит тебе?
— Мой альманах! — Триптолем расплылся в улыбке и взял книгу. Он начал перелистывать страницы, подпрыгивая на пальцах ног. — О, это восхитительно! Где вы его нашли?
— М-м… В Болонье. Там была… — тут Фрэнк вспомнил, что не должен упоминать карликов. — Куча жутких монстров. Мы рисковали своими жизнями, так как знали, что эта вещь важна для тебя. Поэтому не мог бы ты, ну… вернуть Нико в нормальное состояние и вылечить Хейзел?
— Хм? — Трип взглянул на него поверх книги. Он счастливо бурчал себе под нос свои же записи — что-то о сроках посадки репы. Фрэнку подумалось, как жаль, что с ними нет гарпии Эллы. Эти двое точно бы сошлись.
— Вылечить их? — Триптолем неодобрительно хмыкнул. — Разумеется, я благодарен за книгу. За нее я могу отпустить тебя, сын Марса. Но с Аидом у нас давние разногласия. В конце концов, своими божественными силами я обязан Деметре.
Фрэнк изо всех сил напряг мозги, хотя это было сложно из-за кричащих голосов у него в голове и яда катоблепаса, от которого у него все плыло перед глазами.
— Ага, Деметра, — пробормотал он, — богиня плодородия. Она… Она недолюбливала Аида, потому что… — тут ему вспомнилась старая история, услышанная в Лагере Юпитера. — Ее дочь, Прозерпина!..
— Персефона, — поправил его Трип. — Предпочитаю греческий, если ты не против.
«Убей его!» — взревел Марс.
«Мне нравится этот парень! — отбрил Арес. — Но все равно — убей его!»
Фрэнк решил проигнорировать исправление. Уж очень ему не хотелось превращаться в сорго.
— Без проблем. Значит, Аид похитил Персефону.
— Именно! — воскликнул Трип.
— А что… Персефона была твоей подругой?
Трип раздраженно фыркнул.
— В то время я был всего лишь смертным принцем. Персефона бы и не взглянула на меня. Но когда ее мать, Деметра, в поисках дочери металась по всей Земле, очень немногие решили ей помочь. Геката освещала ей путь ночью своими факелами. А я… ну, когда Деметра оказалась в моей части Греции, я приютил ее. Поговорил с ней, накормил и предложил всяческое содействие. Тогда я не знал, что она богиня, но мои благие намерения были с лихвой оплачены. Позже Деметра отблагодарила меня, сделав богом земледелия.
— Ух ты! — оценил Фрэнк. — Земледелие. Поздравляю.
— Еще бы! Очень круто, правда же? В общем, Деметра никогда не ладила с Аидом. А потому, сам понимаешь, естественно, что я выберу сторону своей покровительницы. Дети Аида — это же просто уму непостижимо! Если уж на то пошло, один из них — этот скифский царь Линк, — когда я пытался обучить его крестьян земледелию, убил моего правого питона!
— Твоего… правого питона?
Трип подошел к своей крылатой колеснице и забрался внутрь. Потянул за рычаг — и крылья захлопали. Пятнистый питон на левом колесе открыл глаза и начал закручиваться вокруг оси, подобно пружине. Колесница тронулась, но правое колесо оставалось неподвижным, из-за чего Триптолем закружил по кругу, а машущая крыльями и подпрыгивающая колесница стала напоминать сломанную карусель.
— Видишь? — спросил он, продолжая кружить. — Совсем не то! С того момента, как я потерял своего правого питона, я больше не могу распространять по миру знание о земледелии — во всяком случае, не лично. Приходится ограничиваться онлайн-курсами.
— Что? — Фрэнк тут же пожалел, что спросил.
Трип спрыгнул с колесницы, не потрудившись ее остановить. Питон вскоре затих и вновь захрапел. Трип же подбежал к компьютерам, что-то набрал на клавиатуре, и экраны ожили, демонстрируя выполненный в красно-золотой гамме сайт с баннером, на котором был изображен счастливый фермер в тоге и кепке «Джон Дир», стоящий с бронзовой косой в руке посреди пшеничного поля.
— Сельскохозяйственный университет Триптолема! — с гордостью объявил он. — Всего за шесть недель ты сможешь стать бакалавром в захватывающей и удивительной профессии земледельца!
По щеке Фрэнка скатилась капелька пота. Ему не было никакого дела до этого свихнувшегося бога, его колесницы, приводимой в движение змеей, или онлайн-университета. Но с каждой секундой кожа Хейзел приобретала все более насыщенный зеленый оттенок. Нико превратился в кукурузу. Он остался в одиночестве.
— Слушай, — осторожно начал он. — Мы ведь принесли тебе альманах. И мои друзья правда очень хорошие люди. Они совсем не такие, как те дети Аида, с которыми ты был знаком. Пожалуйста, если есть хоть какой-то способ…
— О! — Трип щелкнул пальцами. — Я знаю, к чему ты клонишь.
— Э-э… да?
— Конечно! Если я вылечу твою подругу Хейзел и верну привычный облик этому Николасу…
— Нико.
— Если я верну его в норму…
Фрэнк внутренне поежился от повисшей паузы.
— То?
— То взамен ты останешься со мной и выучишься земледелию! Сын Марса в качестве моего ученика! Просто идеально! Ты станешь первоклассным оратором! А еще мы можем установить на плуги мечи и повеселиться всласть!
— Вообще-то я… — Фрэнк судорожно пытался что-нибудь придумать, пока Арес и Марс вопили у него в голосе: «Мечи! Ружья! Вселенский «бабах»!»
Отказавшись от предложения, он мог тем самым обидеть Трипа и закончить жизнь в виде сорго, пшеницы или еще какого злака.
Но если это был единственный способ спасти Хейзел, он был согласен принять условие Трипа и стать фермером. Вот только должен был быть иной путь. Фрэнк категорически отказывался верить, что Судьбы отправили его в это путешествие только ради того, чтобы он смог прослушать онлайн-курс по выращиванию репы.
Взгляд Фрэнка скользнул в сторону неисправной колесницы.
— У меня есть предложение получше, — вдруг вырвалось у него. — Я могу починить ее.
Улыбка сошла с лица Трипа.
— Починить… мою колесницу?
Фрэнку очень хотелось от души себя пнуть. О чем он только думал?! Он же не Лео! Ему даже не хватило ума, чтобы высвободиться из дурацкой китайской ловушки для пальцев! Для него поменять батарейки в пульте для телевизора — уже достижение! Куда ему до починки волшебной колесницы!
Но что-то подсказывало ему, что это был их единственный шанс. Только в обмен на колесницу Триптолем мог согласиться на его условия.
— Я найду способ починить колесницу, — произнес Фрэнк, — а взамен ты вернешь Нико и Хейзел. И отпустишь нас с миром. И… дашь с собой все, что может нам помочь в борьбе со слугами Геи.
Триптолем расхохотался.
— С чего ты решил, что я могу вам что-то дать?
— Так сказала Геката, — ответил Фрэнк. — Это она отправила нас сюда. Хейзел… Хейзел у нее в любимицах.
Трип резко побледнел.
— Геката?
Фрэнк надеялся, что с этим заявлением он не переборщил. Еще не хватало, чтобы Геката обозлилась на него. Но раз Триптолем и Геката оба были друзьями Деметры, может, это убедит Трипа им помочь.
— Богиня указала нам путь к твоему альманаху в Болонье, — продолжил Фрэнк. — Она хотела, чтобы мы вернули его тебе, так как… ну, по-видимому, она в курсе, что ты обладаешь каким-то знанием, которое сможет помочь нам в Доме Аида в Эпире.
Трип медленно кивнул.
— Хорошо. Ясно. Я понимаю, почему Геката отправила вас ко мне. Что ж, сын Марса. Найди способ починить мою колесницу. Если у тебя получится, я сделаю все, о чем ты меня попросил. Если нет…
— Знаю, — глухо сказал Фрэнк. — Мои друзья умрут.
— Да, — жизнерадостно подтвердил Трип. — А из тебя выйдет отличная связка сорго!
XX. Фрэнк
Фрэнк вышел из Черного дома. Стоило двери за ним захлопнуться, как он под грузом чувства вины привалился к стене. К счастью, катоблепасы успели уйти, иначе он бы так и сидел, пока они его беззастенчиво топтали. Если подумать, большего он и не заслуживал. Он оставил Хейзел, умирающую и беззащитную, во власти сумасшедшего бога земледелия.
«Убей фермеров!» — кричал Арес у него в голове.
«Вернись в легион и бейся с греками! — возражал Марс. — Что мы здесь забыли?»
«Забыли убить фермеров!» — отвечал Арес.
— Заткнитесь! — вслух завопил Фрэнк. — Оба!
Мимо как раз проходили две пожилые дамы с покупками в руках. Они окинули Фрэнка подозрительным взглядом, о чем-то пошептались по-итальянски и поспешили прочь.
Фрэнк в отчаянии уставился на лежащую у его ног рядом с рюкзаком спату Хейзел. Он мог поспешить к «Арго-II» и привести сюда Лео. Может, он сумеет починить колесницу…
Но откуда-то Фрэнк знал, что Лео тут не поможет. Это было задание для одного Фрэнка. Он должен проявить себя. Да и вообще, по сути, колесница не была сломана. Никаких механических неисправностей. У нее просто не хватало змеи.
Фрэнк мог обернуться питоном. Может, сам факт того, что сегодня утром он проснулся в образе гигантской змеи, был знаком богов. Конечно, ему совсем не нравилась идея провести остаток своей жизни, вращая колесо божественной колесницы, но если это спасет Хейзел…
Нет. Должен быть другой выход.
«Змеи, — подумал Фрэнк. — Марс…»
Был ли его отец как-то связан со змеями? Священным животным Марса был кабан, никак не змея. И все же Фрэнк был уверен, что он слышал о чем-то таком…
Спросить он мог лишь у одного человека. С большой неохотой, но он все же открыл свой разум голосам богов войны.
«Мне нужна змея, — сказал он им. — Как мне ее достать?»
«Ха-ха! — воскликнул Арес. — Змея, ну конечно!»
«Вспоминаю того подлого Кадма, — откликнулся Марс. — Как мы наказали его за убийство нашего дракона!»
И они разорались так, что Фрэнк забеспокоился, как бы у него мозги не треснули посередине.
— Так! Всем молчать!
Голоса затихли.
— Кадм… — пробормотал Фрэнк. — Кадм…
В памяти всплыли нужные подробности. Полубог Кадм убил дракона, оказавшегося порождением Ареса. О том, как Арес умудрился заиметь дракона в качестве сына, Фрэнк даже знать не хотел; но он точно помнил, что в качестве наказания Арес превратил Кадма в змею.
— То есть ты можешь превращать врагов в змей! — подытожил Фрэнк. — Именно это мне и нужно! Нужно найти врага, которого ты превратишь в змею!
«С чего ты решил, что я на это пойду? — взревел Арес. — Ты так и не доказал, что хоть чего-то стоишь!»
«Лишь величайшему герою позволительно просить о подобном, — заметил Марс. — Например, такому герою, как Ромул!»
«Хватит римлян! — вскричал Арес. — Диомед!»
«Ни за что! — возмутился Марс. — Этот трус проиграл Гераклу!»
«Тогда Гораций», — подумав, предложил Марс.
Арес промолчал. Фрэнк почувствовал, тот хоть и жутко недоволен, но вынужден согласиться.
— Гораций, — вслух повторил Фрэнк. — Отлично. Если вам так хочется, я докажу, что так же хорош, как Гораций. М-м… Кстати, а что он совершил?
Разум Фрэнка затопили образы. Он увидел одинокого воина на каменном мосту, наблюдающего за тем, как к противоположному берегу Тибра подступает целая армия.
Фрэнку вспомнилась эта легенда. Гораций, римский генерал, в одиночку защитил подступы к мосту от целой армии захватчиков и пожертвовал собой, но не позволил варварам перейти мост через Тибр. Дав римлянам время, чтобы укрепить оборону, он тем самым спас Республику.
«Венеция переполнена, — сказал Марс, — Рим тоже был таким когда-то. Вычисти город!»
«Убей их всех! — добавил Арес. — Наколи их на свой меч!»
Фрэнк вновь отбросил голоса на край сознания. Посмотрев на руки, он с удивлением отметил, что они не дрожат.
Впервые за многие дни в голове прояснилось. Он точно знал, что нужно делать. Правда, пока не понимал, как это осуществить. Да и идея смерти в бою была так себе, но он был обязан попробовать. От этого зависела жизнь Хейзел.
Он прицепил спату Хейзел к ремню, вернул рюкзаку истинный облик колчана и лука и побежал в сторону пьяццы, где сражался с коровомонстрами.
* * *
План состоял из трех фаз: опасной, очень опасной и безумно опасной.
Фрэнк затормозил у старого каменного колодца. Ни одного катоблепаса видно не было. Он вытащил спату Хейзел из ножен и перевернул несколько плит, под которыми скрывались шипастые корни. Усики тотчас начали расползаться и направились к ногам Фрэнка, испуская зеленые облачка вонючего газа.
Вдалеке послышалось утробное гудение катоблепаса. К нему тут же присоединились собратья. Фрэнк не представлял, как монстры поняли, что он покушается на их любимое лакомство, — может, у них просто было потрясающее обоняние.
Теперь ему нужно было действовать очень быстро. Срезав целый пучок корней, он продел их через петлю на поясе, стараясь не обращать внимания на жар и боль в ладонях. Вскоре с его бока уже свисало обжигающее вонючее лассо из ядовитого растения. Отлично!
А вот и подоспели первые ревущие от злости катоблепасы. Под гривами посверкивают зеленые глаза. Из длинных хоботов вырываются клубы газа, из-за чего монстры напоминают разъяренные паровые машины.
Фрэнк натянул тетиву и ощутил укол вины. Ему приходилось встречать чудовищ намного хуже. А эти, по сути своей, были обычными травоядными, лишь по стечению обстоятельств ставшими ядовитыми.
«Хейзел умирает как раз из-за них!» — напомнил он сам себе.
И выпустил стрелу. Ближайший катоблепас рухнул и обратился в прах. Юноша схватился за вторую стрелу, но оставшиеся уже почти добрались до него. С противоположной стороны на площадь как раз ворвалось подкрепление.
Фрэнк превратился в льва. Демонстративно взревев, он направился к арке, перепрыгнув через подоспевших монстров. Две группы катоблепасов столкнулись, но быстро оправились и бросились следом за ним.
Фрэнк не знал, будут ли корни все еще вонять после обращения. Обычно во время превращения в животное его одежда и личные вещи будто растворялись в воздухе, но сейчас он явно представлял собой ароматный ядовитый деликатес. Стоило ему пробежать мимо очередного катоблепаса, как тот возбужденно ревел и присоединялся к параду под лозунгом «Убить Фрэнка!».
Он свернул на улицу пошире и заскользил в толпе туристов. Уж как представлялось происходящее смертным, он понятия не имел. Может, они видели кота, преследуемого стаей собак? Но люди на чем свет и на самых разных языках крыли Фрэнка. К небу взметались рожки с мороженым. Какая-то женщина уронила целую стопку карнавальных масок. Один мужчина свалился в канал.
Оглянувшись, Фрэнк увидел за собой как минимум дюжину монстров, но этого было недостаточно. Ему нужны были все монстры Венеции, а до того придется поддерживать у стада позади нужный боевой настрой.
Заметив свободный участок в толпе, он вернул себе человеческий облик и обнажил спату Хейзел — далеко не самое любимое его оружие, но она хотя бы была достаточно большой и прочной, но при этом терпимо тяжелой для боевого клинка. В тот момент меч в руке оказался особенно кстати. Юноша резким выпадом уничтожил возглавляющего погоню катоблепаса, заставив остальных затормозить и сбиться в кучу.
Он старался не смотреть им в глаза, но чувствовал на себе пронизывающие взгляды. Ему подумалось, что если все монстры одновременно решат дохнуть на него, общего ядовитого облака хватит, чтобы буквально расплавить его. Катоблепасы напирали, врезаясь друг в друга и толкаясь.
Фрэнк закричал:
— Хотите моих ядовитых корешков? Так попробуйте забрать!
И, обернувшись дельфином, прыгнул в канал. Он надеялся, что катоблепасы не умеют плавать. Но они, похоже, попросту не решились за ним последовать, и он не мог их осуждать. Вода в канале была отвратительной — вонючей, соленой и теплой, как будто он барахтался в супе, — но Фрэнк быстро выкинул все это из головы, лавируя между гондолами и моторными лодками и время от времени останавливаясь, чтобы по-дельфиньи освистать следующих за ним по берегу монстров. Добравшись до ближайшего причала гондол, Фрэнк вновь вернулся в человеческий облик, заколол еще нескольких катоблепасов, чтобы распалить их гнев, и бросился бежать.
И все в таком духе.
Через какое-то время Фрэнк начал испытывать серьезное беспокойство. Он успел привлечь к себе внимание еще многих монстров, устроить не одну панику в толпе туристов и теперь вел свое многочисленное стадо катоблепасов по петляющим улочкам Старого города. Если ему начинала грозить опасность, он нырял в канал дельфином или перелетал над монстрами орлом, но по-настоящему оторваться от преследователей больше не получалось.
Всякий раз, подмечая, что интерес к нему монстров начинает сходить на нет, он останавливался на крыше и отстреливал из лука нескольких катоблепасов в центре стада. Затем демонстративно помахивал своим лассо из ядовитого растения, разгоняя клубы газа, поднимающиеся от разъяренных монстров внизу. После чего возвращался к роли преследуемого.
Он резко менял курс. Путался в направлениях. Раз, свернув за угол, выбежал прямо в конец несущейся за ним толпы монстров. По идее, он уже должен был падать от усталости, но откуда-то брались силы, что не могло не радовать. Самая сложная часть плана была все еще впереди.
Он заметил пару мостов, но это было совсем не то. Один был подвесной и крытый; монстров провести через него никак не получится. Другой же был забит туристами. Пусть монстры не обращают внимания на смертных, их токсичный газ опасен для всех, его вдохнувших. И чем больше становилось стадо, тем чаще прохожие оказывались отпихнуты в сторону, падали в канал или вообще попадали под копыта.
Наконец Фрэнк заметил что-то подходящее. Прямо по курсу, на противоположном конце большой площади через один из самых широких каналов был переброшен деревянный мост. Череда деревянных арок, похожих на старые американские горки, где-то пятьдесят метров в длину.
С высоты превратившийся в орла Фрэнк не заметил на дальнем конце ни одного монстра. Похоже, все катоблепасы Венеции успели влиться в стадо, несущееся по улицам позади него перед вскрикивающими и поспешно расступающимися туристами, которым, наверное, виделась направляющаяся прямо на них огромная стая бродячих собак.
Пешеходам вход на мост был закрыт. Идеальные условия.
Фрэнк камнем спикировал вниз и приземлился, уже вновь будучи человеком. Добежав до середины моста — естественной стратегической точки, — он бросил на доски далеко позади себя свою ядовитую наживку.
А спереди стадо катоблепасов как раз добежало до входа на мост. Фрэнк обнажил золотую спату Хейзел.
— Ну что! — крикнул он. — Хотите знать, чего стоит Фрэнк Чжан? Так вперед!
Тут он понял, что обращался не только к монстрам. Сейчас он давал выход накопившимся за недели страху, ярости и обидам. Голоса Марса и Ареса кричали вместе с ним.
Монстры бросились в атаку. Перед глазами Фрэнка все подернулось красной дымкой.
Позже он не смог вспомнить каких-либо подробностей. Он просто скользил меж монстров, пока ноги по лодыжку не ушли в желтую пыль. Каждый раз, чувствуя, что теряет контроль, или когда от клубов газа становилось уже нечем дышать, он менял форму — становился слоном, драконом или львом, — и каждая трансформация очищала его легкие и давала новый глоток сил. Превращения стали столь плавными, что он мог начать атаку человеком, замахнувшись мечом, а закончить львом, раздирающим когтями хобот очередного катоблепаса.
Монстры пинали его копытами. Дышали токсичным газом и взирали прямо на Фрэнка своими ядовитыми глазами. Он должен был погибнуть. Его должны были растоптать. Но каким-то чудом он продолжал стоять, невредимый и разящий с неукротимостью урагана.
Происходящее не доставляло ему никакого удовольствия, но в то же время он не колебался. Повалив одного монстра, он тут же обезглавливал следующего. Превращался в дракона и раскусывал катоблепаса пополам, затем становился слоном и топтал сразу троих. Красная дымка перед глазами так и не рассеялась, и вскоре он понял, что с его зрением все нормально: он действительно светился, окруженный розоватой аурой.
Как ему это удалось — уму непостижимо, но он продолжал сражаться до самого последнего монстра.
Фрэнк встретил его с мечом наголо. Дыхание сбилось, он весь вспотел и покрылся пеплом от убитых монстров, но на нем не было ни единой раны.
Катоблепас всхрапнул. Он явно не принадлежал к числу умнейших из своего племени. Несмотря на гибель нескольких сотен своих сородичей, он не собирался отступать.
— Марс! — крикнул Фрэнк. — Я проявил себя! Теперь мне нужна змея!
Едва ли кто-нибудь до него молил о чем-то подобном. По меньшей мере, очень необычная просьба. Небо промолчало. В кои-то веки голоса в его голове тоже затихли.
Катоблепас потерял терпение. Он бросился на Фрэнка, не оставляя тому выбора. Фрэнк сделал выпад. Стоило его клинку коснуться монстра, как тот исчез в кроваво-красной вспышке. Когда к Фрэнку вернулось зрение, он увидел у своих ног свернувшегося в кольцо пятнистого коричневого питона.
— Молодец, — произнес знакомый голос.
В нескольких футах от него стоял его отец Марс в красном берете и оливкового цвета военной форме итальянского спецназа. За плечом висел автомат. Суровое и худое лицо, глаза скрыты темными солнцезащитными очками.
— Отец, — выдохнул Фрэнк.
Он не мог поверить, что только что произошло. Его начал накрывать ужас от пережитого. Он едва не зашмыгал носом, но вовремя подумал, что на глазах Марса этого делать не стоит.
— Страх — это естественно. — Голос бога войны был непривычно мягок и полон гордости. — Все великие воины знают, что такое страх. Не боятся лишь идиоты и сумасшедшие. Но ты взглянул своему страху прямо в глаза, сын мой. Ты сделал то, что должен был сделать, прямо как Гораций. Это был твой мост, и ты защитил его.
— Я… — Фрэнк не знал, что сказать. — Мне… Мне просто нужна была змея.
Губы Марса тронула едва заметная улыбка.
— Да. И теперь она у тебя есть. Твоя отвага объединила обе мои формы, греческую и римскую, пусть и на краткое мгновение. А теперь — иди. Спаси своих друзей. Но послушай вот что, Фрэнк. Величайшее испытание еще впереди. Когда вы встретитесь с армией Геи в Эпире, именно ты поведешь…
Вдруг бог согнулся пополам и обхватил руками голову. Внешность начала меняться. Военная форма превратилась в тогу, затем в кожаную байкерскую куртку и джинсы. Автомат сменил меч, а затем появилась ракетная установка.
— О нет! — закричал Марс. — Беги! Скорее!
Фрэнк не стал ничего спрашивать. Несмотря на усталость, он обратился гигантским орлом, сжал питона в своих огромных когтях и взметнулся с ним в небо.
Оглянувшись, он увидел, как из середины моста поднимается маленькое грибовидное облако, огненные кольца затухали, а пара голосов — Марса и Ареса — продолжала кричать:
— Не-е-ет!
Фрэнк не представлял, что имел в виду отец, но времени на раздумья не было. Он летел над городом — полностью очищенным от монстров, — направляясь к дому Триптолема.
* * *
— У тебя получилось! — с восторгом воскликнул бог земледелия.
Фрэнк его проигнорировал. Он только что ворвался в La Casa Nera, таща питона за хвост, будто тот был очень странной формы мешком с подарками Санта-Клауса, и бросил его у кровати.
Затем он опустился на колени рядом с постелью Хейзел.
Она была жива — позеленевшая и дрожащая, едва дышащая, но все же живая. Что касается Нико, то тот все еще пребывал в образе кукурузы.
— Вылечи их! — сказал Фрэнк. — Сейчас же!
Триптолем скрестил на груди руки.
— Откуда мне знать, что змея подойдет?
Фрэнк скрипнул зубами. После взрыва на мосту голоса богов войны в его голове затихли, но их общий гнев все еще пылал в нем. Физически он тоже чувствовал себя немного по-другому. Ему это только казалось или Триптолем действительно стал меньше ростом?
— Эта змея — дар Марса, — прорычал Фрэнк. — Она подойдет.
И словно в подтверждение этих слов, бирманский питон скользнул к колеснице и закрутился вокруг правого колеса. Вторая змея тут же проснулась. Два питона сблизились, коснувшись носами, а затем синхронно закрутили каждый свое колесо. Колесница тронулась, ее крылья захлопали.
— Видишь? — сказал Фрэнк. — А теперь — вылечи моих друзей!
Триптолем задумчиво побарабанил себя пальцами по щеке.
— Что ж, спасибо за змею, полубог, хотя, признаться, мне не нравится твой тон. Может, мне все же стоит превратить тебя…
Фрэнк оказался быстрее. Он прыгнул на Трипа и, впечатав его в стену, сжал пальцами горло бога.
— Советую тщательно выбирать свои следующие слова, — пугающе спокойно предупредил Фрэнк. — Иначе вместо того, чтобы втыкать меч в плуг, я воткну его тебе в голову.
Триптолем сглотнул.
— Ты знаешь… Думаю, я вылечу твоих друзей.
— Поклянись рекой Стикс.
— Клянусь рекой Стикс.
Фрэнк отпустил его. Триптолем коснулся горла с таким видом, будто сомневался, на месте ли оно. Нервно улыбнувшись Фрэнку, он с особой предосторожностью обогнул его и направился в гостиную.
— П-пойду соберу необходимые травы!
Фрэнк наблюдал, как бог толок в ступке какие-то листья и коренья. Слепив из этой зеленой массы шарик размером с пилюлю, он подошел к Хейзел и сунул его ей под язык.
Она тут же вздрогнула и села, откашливаясь. Глаза широко распахнулись. С кожи сошел нездоровый зеленоватый оттенок.
Девушка непонимающе завертела головой, но тут заметила Фрэнка.
— Что?..
Юноша стиснул ее в объятиях.
— С тобой все будет в порядке! — с жаром заверил он. — С нами со всеми.
— Но… — Хейзел сжала его плечи и пораженно уставилась на него. — Фрэнк, что с тобой случилось?!
— Со мной? — он встал на ноги, ощущая резкое беспокойство. — Я не…
Он посмотрел вниз и сразу понял, что она имела в виду. Это не Триптолем стал меньше ростом. Это Фрэнк стал выше. Живот втянулся, грудь стала шире.
С Фрэнком и раньше случались скачки в развитии. Однажды утром он проснулся на два сантиметра выше, чем был, когда ложился. Но на этот раз произошедшее казалось полным сумасшествием. Это было почти то же самое, как если бы в нем после возвращения в человеческий облик осталось что-то от дракона или льва.
— Э-э… Я не знаю… Может, это удастся исправить…
Хейзел восторженно рассмеялась.
— Зачем? Ты отлично выглядишь!
— Я… правда?
— В смысле, ты и раньше был красавчик. Но сейчас ты выглядишь старше, и выше, и вообще прямо как картинка…
Триптолем театрально вздохнул.
— Да-да, благословение Марса налицо. Мои поздравления, бла-бла-бла. А теперь, если мы закончили…
Фрэнк сердито посмотрел на него.
— Мы не закончили. Верни Нико.
Бог земледелия закатил глаза и ткнул пальцем в кукурузу в горшке. Бам! — и посреди взметнувшихся в воздух кукурузных нитей появился Нико ди Анджело.
Нико в панике оглянулся.
— Мне… Мне сейчас приснился совершенно безумный кошмар о попкорне… — Он замолчал и уставился на Фрэнка. — Почему ты стал выше?
— Все нормально, — заверил его Фрэнк. — Триптолем как раз собирался подсказать нам, как выжить в Доме Аида. Не так ли, Трип?
Бог земледелия поднял глаза к потолку, будто мысленно вопрошая: «Почему я, Деметра?»
— Ладно, — произнес Трип. — Когда вы окажетесь в Эпире, вам предложат отпить из чаши.
— Кто предложит? — спросил Нико.
— Это неважно, — раздраженно отрезал Трип. — Просто запомните, что она будет наполнена смертельным ядом.
Хейзел передернуло.
— То есть пить из нее не стоит.
— Нет! — воскликнул Трип. — Вы должны из нее отпить, иначе вам никогда не пройти по храму. Яд свяжет вас с миром мертвых, откроет путь на нижние уровни. А выжить вам поможет, — его глаза блеснули, — ячмень.
Фрэнк ошарашенно воззрился на него.
— Ячмень?
— Возьмите в гостиной немного моего особого ячменя. Испеките из него маленькие печенья. Перед тем как вступить в Дом Аида, съешьте их. Ячмень вберет в себя большую часть яда, так что он окажет на вас необходимый эффект, но не убьет.
— И все? — не поверил Нико. — Геката отправила нас к тебе через пол-Италии, чтобы ты посоветовал нам съесть ячменя?
— Удачи! — Триптолем бегом пересек комнату и вскочил в колесницу. — И еще, Фрэнк Чжан, я прощаю тебя! Ты храбрый малый. Если вдруг решишь передумать, мое предложение остается в силе. Буду счастлив увидеть тебя с дипломом по земледелию!
— Ага, — буркнул Фрэнк. — Спасибо.
Бог потянул рычаг. Колеса-змеи начали вращаться, крылья захлопали. Гаражная дверь в конце комнаты поднялась к потолку.
— О, какое это счастье — вновь иметь возможность свободно перемещаться! — воскликнул Трип. — В скольких полных невежества землях жаждут моих знаний! Я обучу их блаженству пахоты, орошения и удобрения!
Колесница приподнялась над полом и вылетела из дома, а Триптолем продолжал вопить в небо:
— Вперед, мои змии! Вперед!
— Да уж, — заметила Хейзел, — ну и зрелище.
— Блаженство удобрения, — пробормотал Нико, стряхивая с плеча кукурузные нити. — Может, уберемся наконец отсюда?
Хейзел положила руку на плечо Фрэнка.
— С тобой правда все нормально? Чем ты выторговал наши жизни? Что Триптолем заставил тебя сделать?
Фрэнк изо всех сил старался не расклеиться и обругал себя на чем свет стоит за собственную слабость. Он смог встать против целой армии монстров, но стоило Хейзел пожалеть его, и он едва не распустил сопли.
— Те коровомонстры… Катоблепасы, что отравили тебя… Мне пришлось их убить.
— Смело, — заметил Нико. — Сколько их оставалось, штук шесть или семь?
— Нет, — Фрэнк неуютно откашлялся. — Всех их. Я убил всех катоблепасов в городе.
Нико и Хейзел уставились на него в немом шоке. Фрэнк испугался, что они ему не поверят или поднимут на смех. Скольких на самом деле он убил на том мосту — две сотни? Три?
Но по их глазам он понял, что они поверили. Они все же были детьми Царства Мертвых. Возможно, они почувствовали все те смерти и резню, через которую он прошел.
Хейзел поцеловала его в щеку, для чего ей пришлось встать на цыпочки. В ее глазах застыла глубокая грусть, стоило ей оценить всю тяжесть перемен, произошедших с Фрэнком, — чего-то куда более важного, чем просто бурная вспышка роста.
Фрэнк тоже это понимал. Ему уже никогда не стать прежним. Но пока он не мог сказать, хорошо это или плохо.
— Ну ладно, — сказал Нико, рассеивая повисшее в воздухе напряжение. — Кто-нибудь из вас знает, как выглядит ячмень?
XXI. Аннабет
Аннабет решила, что уж кому-кому, а монстрам ее не убить. Как и ядовитому воздуху и таящейся на каждом шагу опасности в виде расщелин, обрывов и скал.
О, нет, слишком велика вероятность смерти от взрыва мозга из-за перегрузки странностями.
Во-первых, им с Перси приходилось пить огонь, чтобы остаться в живых. Затем они были атакованы группой вампирш под предводительством черлидерши Келли, которую она убила два года назад. И наконец, их спас титан-уборщик по имени Боб с шевелюрой, как у Эйнштейна, серебряными глазами и весьма своеобразным умением обращаться со шваброй.
Подумаешь, такая ерунда! Нечего и голову забивать, правда же?
Они шли за Бобом по пустоши, следуя руслу Флегетона, текущего к грозовому фронту тьмы. Время от времени они останавливались, чтобы глотнуть сжиженного пламени, поддерживающего их жизни, но радости это Аннабет не доставляло. В горле застыло ощущение, будто она уже в течение долгого времени без перерыва полоскала его электролитом аккумуляторной батареи.
Единственной ее поддержкой был Перси. Он часто поглядывал на нее и улыбался или сжимал ее ладонь. Ему наверняка было так же страшно и горько, как и ей, и она была ему невероятно благодарна за попытки приподнять ей настроение.
— Боб знает, что делает, — пообещал Перси.
— Интересные у тебя друзья, — пробормотала Аннабет.
— Боб интересный! — титан оглянулся и широко улыбнулся. — Да, спасибо!
У этого большого парня были хорошие уши. Аннабет стоило это запомнить.
— Итак, Боб… — она попыталась сделать так, чтобы ее голос звучал непринужденно и дружелюбно, что с обожженным сжиженным огнем горлом было не так-то легко. — Как ты оказался в Тартаре?
— Я спрыгнул, — ответил он таким тоном, будто это было очевидно.
— Ты спрыгнул в Тартар, — уточнила она, — потому что Перси произнес твое имя?
— Я был ему нужен. — Серебряные глаза посверкивали в темноте. — Но все нормально. Я и так устал убирать дворец. Поспешим! Мы уже почти дошли до привала.
Привала?
Аннабет даже представить не могла, что это слово могло означать здесь, в Тартаре. Ей вспомнилось, как им с Лукой и Талией, в их бытность бездомными полубогами, приходилось ради выживания ютиться на заправках и в придорожных кафе.
Куда бы Боб их ни вел, она очень надеялась на чистые постели и автомат со сладостями. Аннабет подавила хихиканье. Да, она определенно начинала сдавать.
Аннабет заставляла себя переставлять ноги, игнорируя урчание в животе. Она не отрывала взгляда от спины Боба, направляющегося прямо в стену темноты, до которой теперь оставалось всего несколько сотен ярдов. Его синяя куртка уборщика была разорвана между лопатками, как если бы кто-то пытался заколоть титана со спины. Из кармана торчали тряпки для уборки. С пояса свисала бутылка с распылителем, внутри гипнотически плескалась синяя жидкость.
Аннабет вспомнила рассказ Перси о встрече с этим титаном. Талии Грейс, Нико ди Анджело и Перси пришлось объединить усилия, чтобы справиться с Бобом у реки Леты. Стерев его память, они уже не смогли его убить. Он стал добрым, мягким и готовым помочь, поэтому они просто оставили его во дворце Аида после того, как Персефона пообещала, что за ним присмотрят.
Судя по всему, под «присмотром» правитель и правительница Царства Мертвых подразумевали сунуть титану швабру и отправить убирать наведенный ими же беспорядок. Аннабет невольно задумалась, неужели Аид настолько бессердечен? Ей еще никогда не приходилось жалеть титана, но так просто взять пережившего капитальную чистку мозгов бессмертного и превратить его в бесплатного уборщика — как-то это было неправильно.
«Он тебе не друг», — напомнила она самой себе.
От одной мысли, что Боб мог вдруг вспомнить о своем прошлом «я», окатывало волной ужаса. В Тартаре монстры возрождались. Что, если здесь память титана восстановится? Если он вновь станет Япетом… Что ж, Аннабет успела оценить, как он расправился с теми эмпусами. У нее самой оружия не было. Они с Перси были совсем не в том состоянии, чтобы сражаться с титаном.
Она нервно покосилась на ручку швабры Боба, гадая, сколько еще пройдет времени, прежде чем скрывающийся в ней наконечник выскочит и нацелится на нее.
Идти за Бобом по Тартару само по себе было рискованной затеей. К несчастью, плана лучше у нее не имелось.
Они шли по покрытой пеплом мертвой долине, пятнистой от пробивающихся сквозь слой ядовитых облаков над их головами красных лучей. Еще один чудесный день в главной темнице мироздания. Из-за мутного воздуха Аннабет не могла разглядеть, что скрывалось вдали, но чем дольше они шли, тем отчетливее она понимала, что долина плавно, но верно уходит куда-то вниз.
Известные ей описания Тартара сильно отличались друг от друга. В каких-то он представал в виде бездонной пропасти. Кто-то описывал его как крепость с медными стенами. Другие — как бесконечную пустоту.
В одном описании фигурировало сравнение с небом наоборот, в виде огромного перевернутого купола из сплошной скальной породы. Оно казалось наиболее подходящим, хотя, даже если Тартар и представлял собой купол, Аннабет предположила, что он, как и небо, не имел конца и представлял собой многочисленные уровни, каждый темнее и еще менее гостеприимный, чем предыдущий.
Но даже это едва ли можно было считать окончательной правдой обо всем его ужасе…
Они прошли мимо чего-то, похожего на вскочивший на земле волдырь, — дрожащего прозрачного пузыря размером с минивэн. Внутри виднелось полусформировавшееся скрюченное тело дракена. Боб, ни секунды не раздумывая, проткнул пузырь, который взорвался гейзером горячей желтой слизи, а сам дракен исчез.
Боб даже не затормозил.
«Монстры здесь как прыщи на коже Тартара», — подумалось Аннабет.
Ее передернуло. Иногда девушка жалела, что обладает столь живым воображением, и это было особенно актуально теперь, когда она окончательно убедилась, что они идут по одному огромному живому организму. Вся эта искореженная местность — купол, пропасть, как хочешь, так и называй — была телом бога Тартара, древнейшего воплощения зла. В то же время, что Гея поселилась на поверхности Земли, Тартар заполнил собой эту бездну.
И если бог заметит их, прогуливающихся у него по коже, подобно блохам по собаке… Хватит! Пора перестать думать.
— Мы пришли, — сказал Боб.
Они остановились на вершине очередного хребта. Под ними в естественном углублении, напоминающем формой лунный кратер, вокруг алтаря из темного камня стояли черные мраморные колонны.
— Храм Гермеса, — пояснил Боб.
Перси недоуменно нахмурился.
— Храм Гермеса в Тартаре?
Боб довольно расхохотался.
— Да. Рухнул сюда откуда-то много-много лет назад. Может, из мира смертных. А может, с Олимпа. В любом случае, монстры держатся от него подальше. Большинство из них.
— Откуда тебе было известно, что он здесь? — спросила Аннабет.
Улыбка на лице Боба увяла, а взгляд как-то странно опустел.
— Не могу вспомнить.
— Ничего страшного! — поспешил сказать Перси.
А Аннабет едва не треснула сама себя. Перед тем как Боб стал Бобом, он был титаном Япетом. И вместе со всеми своими собратьями целую вечность провел в заточении в Тартаре. Естественно, он знал здесь все. Но если он вспомнил о храме, в нем могли пробудиться и другие воспоминания, касающиеся его старой тюрьмы и прошлой жизни. А это было совсем не хорошо.
Они спустились в кратер и вошли в круг колонн. Аннабет тут же рухнула на отколовшийся пласт мрамора, более не в силах сделать ни шага. Перси встал над ней, готовый защитить в случае необходимости, и внимательно осмотрел окрестности. До чернильно-черного грозового фронта оставалось меньше ста футов, в его тени невозможно было разглядеть ничего, что скрывалось впереди. Кромка кратера закрывала обзор на оставшуюся позади пустошь. Здесь они были скрыты от посторонних глаз, но если каким-то монстрам все же захочется подобраться к ним поближе, они об этом не узнают.
— Ты сказал, что кто-то идет за нами, — вспомнила Аннабет. — Кто?
Боб прошелся шваброй вокруг алтаря, периодически нагибаясь к земле, будто ища что-то.
— Они идут за вами, да. Они знают, что вы здесь. Гиганты и титаны. Потерпевшие поражение. Они знают.
Потерпевшие поражение…
Аннабет постаралась справиться с нахлынувшим ужасом. Со сколькими титанами и гигантами ей с Перси пришлось сражаться за эти годы? И каждый сам по себе казался непобедимым. А если все они сейчас здесь, в Тартаре, и начали охоту на Перси с Аннабет…
— Тогда почему мы остановились? — спросила она. — Мы должны спешить.
— Скоро, — ответил Боб. — Но смертным нужен отдых. Здесь хорошее место. Лучшее на всем… ох, очень и очень долгом пути. Я защищу вас.
Аннабет бросила на Перси красноречивый взгляд: «Ну уж нет!» Бродить в компании титана уже само по себе было плохо. А заснуть, пока титан тебя охраняет… не нужно было родиться дочерью Афины, чтобы понимать, что эта идея на все сто процентов неблагоразумная.
— Ты спи, — сказал ей Перси. — Я постою на карауле вместе с Бобом.
Боб согласился:
— Да, это хорошо. Когда ты проснешься, уже будет еда.
От упоминания о еде желудок Аннабет сделал кульбит. Она и представить не могла, как Боб собирался добыть пищу посреди Тартара. Но, может, он совмещал профессию уборщика с профессией поставщика?
Спать не хотелось, но организм ее предал. Веки налились свинцом.
— Перси, разбуди меня на вторую смену караула. Не строй из себя героя.
Он одарил ее столь любимой ею ухмылкой.
— Кто, я?
И поцеловал ее потрескавшимися и ненормально горячими губами.
— Спи.
Аннабет почудилось, что она вновь в домике Гипноза в Лагере полукровок и сонливость одолевает ее. Свернувшись калачиком на твердой земле, она закрыла глаза.
XXII. Аннабет
Позже она установила себе твердое правило: больше НИКОГДА не спать в Тартаре.
Сны полубогов вообще всегда плохие. Даже когда она спала в полной безопасности на своей койке в лагере, ей всегда снились жуткие кошмары. В Тартаре же они стали в тысячу раз реалистичнее.
В самом начале она вновь увидела себя маленькой девочкой, пытающейся взобраться на Холм Полукровок. Лука Кастеллан тянул ее за руку. Их сатир-защитник Гроувер Ундервуд нетерпеливо подпрыгивал на вершине холма, постоянно подгоняя их:
— Скорее! Скорее!
За их спинами стояла Талия Грейс, в одиночку сдерживающая целую армию церберов с помощью своего щита Эгиды, пробуждающего страх в любом, кто посмотрит на него.
Добравшись наконец до вершины, Аннабет окинула взглядом раскинувшийся в долине внизу лагерь — теплые огоньки домиков, обещающие убежище. Тут она оступилась и подвернула ногу, и Лука взял ее на руки. Оглянувшись, она увидела, что монстры уже всего в нескольких ярдах, и целые дюжины их окружили Талию.
— Бегите! — крикнула Талия. — Я задержку их!
Взмахом копья она наслала на монстров разряды молний, но на место павших церберов тут же пришли другие.
— Нужно бежать! — воскликнул Гроувер.
Он повел их к лагерю. Лука бежал за ним с рыдающей Аннабет на руках, она колотила его кулачками в грудь и кричала, что они не могут оставить Талию одну. Но было уже слишком поздно.
Картинка изменилась.
Аннабет, уже постарше, взбиралась по Холму Полукровок. На том месте, где в своем последнем бою стояла Талия, теперь устремлялась в небо высокая сосна. Над головой зависли грозовые облака.
От грома вся долина содрогнулась. Молния пронзила дерево до самых корней, расщепив его и открыв проход в земле, из которого тут же повалил дым. Там, в темноте, стояла Рейна, претор Нового Рима. На ней была мантия цвета свежей венозной крови. Золотые доспехи сверкали. Она подняла глаза, на ее лице застыло величественное и холодное выражение, а голос зазвучал прямо в голове Аннабет.
«Ты хорошо потрудилась, — сказала Рейна голосом Афины. — Теперь же пусть крылья Рима отнесут меня к концу моего путешествия».
Черные глаза претора посерели, прямо как штормовые облака.
«Я должна стоять здесь, — продолжила Рейна. — А римлянин должен привезти меня».
Холм содрогнулся. Земля пошла рябью, а трава превратилась в складки шелка — одежды огромной богини. Над Лагерем полукровок поднялась Гея — ее спящее лицо размером с целую гору.
Холмы заполонили церберы. Со стороны пляжа начали наступление гиганты, шестирукие эксихейры и дикие циклопы, повалив обеденный павильон, они подожгли домики и Большой дом.
«Скорее, — произнес голос Афины. — Сообщение должно быть доставлено».
Земля под ее ногами разверзлась, и девушка рухнула в темноту.
Ее глаза распахнулись. С криком Аннабет схватила руку Перси и вместе с тем поняла, что она все еще в Тартаре, у храма Гермеса.
— Все хорошо, — заверил ее Перси. — Плохой сон?
Все ее тело трясло от пережитого ужаса.
— Ч-что, моя очередь караулить?
— Нет-нет. Мы справляемся. Спи спокойно.
— Перси!
— Честно, все нормально. Кроме того, мне было совершенно не до сна. Смотри.
Титан Боб сидел у алтаря, скрестив ноги и довольно жуя кусок пиццы.
Аннабет протерла глаза, решив, что все еще не до конца проснулась.
— Это что… пеперони?!
— Всесожжение, — пояснил Перси. — Полагаю, жертвоприношения во имя Гермеса из мира мертвых. Они появились в клубе дыма. У нас есть половина хот-дога, немного винограда, тарелка ростбифа и упаковка орешков «M&Ms».
— «M&Ms» для Боба! — счастливо заявил Боб. — Э-э, ты не против?
Аннабет была не против. Перси принес ей тарелку с ростбифом, и она волком накинулась на содержимое. Еще никогда она не пробовала ничего вкуснее. Мясо было еще горячим, а соус по вкусу был точь-в-точь тот, что подавался к барбекю в Лагере полукровок.
— Знаю, — кивнул Перси, все поняв по одному лишь ее лицу. — Думаю, он и есть тот самый, из Лагеря полукровок.
От этой мысли у Аннабет закружилась голова, так сильно ей захотелось домой. Перед каждым приемом пищи в лагере было принято сжигать порцию, воздавая хвалу божественным родителям. Считалось, что дым от принесенной жертвы угождает богам, но Аннабет никогда не задумывалась, куда девается еда после сожжения. Может, появляется на алтарях богов на Олимпе… или на том, что оказался здесь, посреди Тартара.
— Орешки «M&Ms»… — пробормотала Аннабет. — Коннор Стоул всегда в обед сжигал упаковку для своего папы.
Она подумала, как, должно быть, здорово сейчас сидеть в обеденном павильоне и наблюдать за закатом в проливе Лонг-Айленда. Именно там они с Перси впервые по-настоящему поцеловались. У нее защипало глаза.
Перси положил ей руку на плечо.
— Эй, это ведь хорошо. Настоящая еда из дома, верно?
Девушка кивнула. Есть они закончили в тишине.
Боб разгрыз последний орешек.
— Пора идти. Они будут здесь через несколько минут.
— Несколько минут? — Аннабет потянулась к своему кинжалу и лишь потом вспомнила, что его больше нет.
— Да… думаю, минут… — Боб поскреб свою серебристую шевелюру. — Сложно оценить время в Тартаре. Оно другое.
Перси забрался по склону кратера и выглянул за край в ту сторону, откуда они пришли.
— Я ничего не вижу, но это еще ничего не значит. Боб, о каких гигантах идет речь? Каких титанах?
Боб заворчал.
— Не уверен насчет имен… Шестеро или семеро. Я чувствую их.
— Шестеро или семеро? — Аннабет засомневалась, удастся ли мясу остаться в желудке. — А они могут чувствовать тебя?
— Не знаю, — Боб улыбнулся. — Боб другой! Но они могут чуять полубогов, да. Вы двое пахнете очень сильно. По-хорошему сильно. Как… э-э… Как хлеб с маслом!
— Хлеб с маслом, — повторила Аннабет. — Что ж, просто здорово.
Перси вернулся к алтарю.
— А в Тартаре можно убить титана? В смысле, раз сейчас с нами нет никакого бога, чтобы помочь?
Он посмотрел на Аннабет, как будто она точно знала ответ.
— Перси, я не знаю. Путешествовать по Тартару, сражаться здесь с монстрами… никто еще этого не делал. Может, Боб поможет нам убить гиганта? Вдруг титан зачтется за бога? Честно, я просто не знаю.
— Ладно, — вздохнул Перси. — Понял.
Аннабет ясно видела тревогу в его глазах. Многие годы он полагался на ее ответы. А теперь, когда он нуждался в ней больше всего, она ничем не могла помочь. Девушка ненавидела себя за неведение, но никакие знания, почерпнутые в лагере, не смогли подготовить ее к Тартару. Но в одном она была уверена: им нужно было идти дальше. Нельзя допустить, чтобы их схватили шестеро или семеро враждебно настроенных бессмертных.
Она поднялась, все еще немного сбитая с толку из-за кошмаров. Боб занялся уборкой, собрал весь мусор в кучку и протер алтарь, воспользовавшись своей пшикалкой.
— Куда теперь? — спросила Аннабет.
Перси указал на грозовую стену тьмы.
— Боб говорит, туда. Судя по всему, Врата смерти…
— Ты все ему рассказал?! — Аннабет не собиралась повышать голос, но Перси тем не менее удивленно моргнул.
— Когда ты спала, — признался он. — Аннабет, Боб может помочь. Нам нужен проводник.
— Боб помогает! — согласился Боб. — В Темных Землях. Врата смерти… хм, идти к ним напрямик будет нехорошо. Слишком много монстров вокруг них. Даже Бобу не смести столько. Они в две секунды убьют Перси и Аннабет, — титан нахмурился. — Я думаю, что в секунды. Сложно оценить время в Тартаре.
— Ясно, — буркнула Аннабет. — Значит, есть другой путь?
— Скрываясь, — ответил Боб. — Смертельный Туман может скрыть вас.
— Ага… — Аннабет вдруг ощутила себя крошкой в тени титана. — А что такое «Смертельный Туман»?
— Опасная штука, — ответил Боб. — Но если госпожа одарит вас Смертельным Туманом, он скроет вас. Если только вам удастся избежать Ночи. Госпожа очень близко от нее. Это плохо.
— Госпожа, — повторил Перси.
— Да, — Боб ткнул пальцем в чернильную тьму над ними. — Пора идти.
Перси посмотрел на Аннабет, явно ожидая совета, но у нее не было ни одного. Девушка думала о своем кошмаре — расколотое молнией дерево Талии, поднимающаяся из земли Гея, направившая своих монстров на Лагерь полукровок…
— Ну ладно, — подытожил Перси. — Думаю, стоит отправиться к этой госпоже и выпросить у нее немного Смертельного Тумана.
— Постой, — сказала Аннабет.
В голове гудело. Она подумала об увиденных во сне Луке и Талии. Ей вспомнились истории, которые Лука рассказывал о своем отце, Гермесе — покровителе путников, проводнике душ умерших, боге красноречия.
Она уставилась на черный алтарь.
— Аннабет? — В голосе Перси звучала неуверенность.
Девушка подошла к куче мусора и вытащила оттуда самую чистую салфетку.
В памяти мелькнул образ Рейны, стоящей в дымящейся расщелине у уничтоженной сосны Талии и говорящей голосом Афины.
«Я должна стоять здесь. А римлянин должен привезти меня».
«Скорее. Сообщение должно быть доставлено».
— Боб, — начала Аннабет, — сгоревшие в мире смертных подношения появляются на этом алтаре, так?
Боб как-то неуютно поморщился, будто не был готов к опросу.
— Да?..
— А что будет, если я сожгу что-нибудь на алтаре здесь?
— Э-э…
— Ничего страшного, — сказал Аннабет, — если ты не знаешь. Никто не знает, так как никто еще этого не делал.
Но все же это был шанс, совсем крошечный, но шанс на то, что подношение, сожженное на этом алтаре, могло появиться в Лагере полукровок.
Сомнительно, но если это сработает…
— Аннабет? — повторил Перси. — Ты что-то замышляешь. У тебя на лице написано «у меня есть план!».
— Ничего у меня на лице не написано.
— О, еще как, вот такими буквами! Брови нахмурены, губы сжаты, а…
— У тебя есть ручка? — перебила она его.
— Ты издеваешься, да? — он поднял Анаклузмос.
— Да, но им можно писать?
— Я… Я не знаю, — запнулся он. — Никогда не пробовал.
Он снял колпачок. Ручка, как и всегда, тут же превратилась в меч. Аннабет наблюдала это не одну сотню раз. Обычно во время боя Перси просто отбрасывал колпачок, который позже, стоило возникнуть такой необходимости, сам собой появлялся в его кармане. А стоило коснуться им кончика клинка, как меч опять становился обычной шариковой ручкой.
— А если коснуться колпачком противоположного конца меча? — предложила Аннабет. — Как если ты надеваешь колпачок на другой конец ручки, когда собираешься ею писать?
— М-м… — Перси явно не был уверен в этой затее, но все же коснулся колпачком рукояти меча. Анаклузмос обратился ручкой, но теперь пишущий конец оказался открыт.
— Можно? — Аннабет забрала у него ручку, расправила на алтаре салфетку и начала писать. Чернила Анаклузмоса поблескивали, как небесная бронза.
— Что ты делаешь? — спросил Перси.
— Отправляю сообщение, — ответила Аннабет. — Остается надеяться, что Рейчел его получит.
— Рейчел? — переспросил Перси. — В смысле, наша Рейчел? Дельфийский оракул Рейчел?
— Она самая, — Аннабет подавила улыбку.
Каждый раз, стоило ей упомянуть имя Рейчел, Перси начинал нервничать. Было время, когда Рейчел надеялась начать встречаться с Перси. Но то было очень давно. Сейчас они с Аннабет стали добрыми подругами. Но это не мешало Аннабет периодически подразнивать Перси. Своих парней следует держать в тонусе.
Аннабет закончила писать и сложила салфетку. Сверху она добавила:
(Письмо от руки)
Коннор,
Отдай это Рейчел. Это не шутка. Не будь идиотом.
С любовью,
Аннабет
Она сделала глубокий вдох. В записке она просила Рейчел Дэр сделать кое-что безумно опасное, но иного способа наладить контакт с римлянами ей на ум не пришло — лишь так можно было обойтись без кровопролития.
— Теперь осталось это сжечь, — сказала Аннабет. — У кого-нибудь есть спички?
Из ручки швабры Боба выскочил заостренный кончик. Скользнув по алтарю, он вспыхнул серебристым пламенем.
— О, спасибо! — Аннабет подожгла салфетку и положила ее на алтарь. Наблюдая, как она обращается в пепел, девушка думала, а не сошла ли она с ума. Неужели этот дым поможет им выбраться из Тартара?
— Нужно идти, — поторопил их Боб. — Серьезно, пора. Пока нас не убили.
Аннабет посмотрела на стену тьмы впереди них. Где-то там была некая госпожа, раздающая Смертельный Туман, который, возможно, укроет их от монстров — согласно плану, предложенному титаном, одним из их злейших врагов. Очередная порция странностей, готовых взорвать ей мозг.
— Хорошо, — сказала она. — Я готова.
XXIII. Аннабет
Аннабет в буквальном смысле слова рухнула на второго титана.
Они, как ей казалось, уже несколько часов брели внутри грозового фронта, полагаясь лишь на свет клинка из небесной бронзы Перси да еще Боба, испускавшего слабое свечение, подобно какому-то спятившему ангелу-уборщику.
Аннабет могла видеть лишь футов на пять вперед. Странно, но Темные Земли почему-то напомнили ей Сан-Франциско, где жил ее отец, в полдень летом, когда туман повисал над городом, подобно холодной влажной обертке, заглатывая весь район Пасифик-Хайтс. Вот только здесь, в Тартаре, туман был не из воды, а из чернил.
Словно из ниоткуда прямо перед ними вдруг вырастали камни. Под ногами открывались расщелины, и Аннабет едва в них не падала. Из темноты то и дело доносился приглушенный расстоянием рев монстров, но девушка не могла определить, откуда именно он раздается. Единственное, в чем она была уверена, так это в том, что они продолжали идти под углом вниз.
«Вниз», похоже, вообще было единственным доступным направлением в Тартаре. Стоило Аннабет сделать хотя бы шаг назад, и на нее наваливалась такая жуткая усталость и тяжесть, будто сама сила тяжести увеличивалась, не давая ей вернуться. Вспомнив свое предположение о том, что вся эта впадина является телом Тартара, Аннабет поежилась, представив, что они в таком случае могут прямо сейчас спускаться по его горлу.
Эта мысль так ее захватила, что она не заметила обрыва, пока не стало слишком поздно.
— Эй! — воскликнул Перси, хватая ее за руку, но падение было не остановить.
К счастью, то оказалась всего лишь неглубокая яма. Почти все пространство в ней занимал пузырь с очередным монстром. Так что приземление девушки было теплым и упругим, и она даже успела подумать, что ей повезло, но тут Аннабет открыла глаза и обнаружила, что смотрит сквозь светящуюся золотую мембрану на другое, куда большего размера лицо.
Она закричала и забила руками и ногами, заскользив по боку пузыря вниз. Сердце мячиком забилось об ребра.
Перси помог ей подняться.
— Ты в порядке?
Ответить Аннабет не решилась. Открыв рот, она могла вновь завопить, а это было недопустимо. Она была дочерью Афины, а не какой-то визжащей героиней ужастика.
Но боги Олимпа… Перед ней внутри пузыря свернулся полностью сформировавшийся титан в золотых доспехах и с кожей цвета начищенных пенни. Его глаза были закрыты, но выражение лица было таким хмурым, будто он вот-вот готов был изрыгнуть какой-нибудь чудовищный боевой клич. Даже сквозь мембрану Аннабет ощущала исходящий от его тела жар.
— Гиперион, — сказал Перси. — Ненавижу этого парня.
Плечо Аннабет пронзила резкая боль от давнего ранения. Во время Битвы за Манхэттен Перси одолел этого титана на водохранилище — вода против огня. Тогда Перси впервые призвал ураган — этого Аннабет точно никогда не забудет.
— Я думала, Гроувер запечатал его в клене?
— Угу, — кивнул Перси. — Может, тот клен погиб и он вернулся сюда?
Аннабет вспомнила огненные взрывы, что насылал на них Гиперион, и скольких сатиров и нимф он успел убить, прежде чем Перси и Гроувер его остановили.
Она уже хотела предложить проткнуть пузырь, пока титан еще не пробудился. Судя по всему, он в любой момент был готов вырваться наружу и начать крушить все на своем пути.
Затем девушка посмотрела на Боба. Титан с серебристыми волосами с особым вниманием — а может, узнаванием — изучал Гипериона. Их лица были очень похожи…
Аннабет отругала сама себя. Конечно, они были похожи. Гиперион был его братом! Гиперион был титаном востока, а Япет, Боб, был титаном запада. Забери у Боба швабру и сними с него форму уборщика, обряди в доспехи и подстриги волосы — в общем, смени его нынешнюю цветовую схему с синей на золотую, и Япета будет практически не отличить от Гипериона.
— Боб, — осторожно произнесла она, — мы должны идти.
— Золото, не серебро, — пробормотал Боб. — Но он выглядит прямо как я.
— Боб, — сказал Перси. — Эй, дружище, нам пора.
Титан с неохотой отвернулся.
— Я же тебе друг? — спросил Перси.
— Да. — В голосе Боба прозвучала пугающая неуверенность. — Мы друзья.
— Ты знаешь, монстры бывают хорошие, — продолжил Перси, — и плохие.
— Хм… — задумался Боб. — Это как… те красивые девушки-привидения, что прислуживают Персефоне, они хорошие. А взрывающиеся зомби — плохие.
— Правильно, — подтвердил Перси. — Смертные тоже бывают хорошими и плохими. То же самое и с титанами.
— Титанами… — огромная светящаяся фигура Боба нависла над ними.
Аннабет подумалось, что ее парень только что совершил чудовищную ошибку.
— Это ты, — спокойно произнес Перси. — Титан Боб. Ты хороший. На самом деле ты классный. Но не все титаны такие. Этот парень, Гиперион, как раз очень плохой. Он пытался убить меня… пытался убить многих людей.
Боб моргнул своими глазами цвета серебра.
— Но он выглядит… его лицо…
— Он выглядит прямо как ты, — согласился Перси. — Он титан, тоже как и ты. Но ты хороший, а он — нет.
— Боб хороший, — его пальцы сжались на ручке швабры. — Да. Всегда есть хотя бы один хороший — среди монстров, титанов или гигантов…
— Ну… — Перси поморщился. — Не уверен насчет гигантов…
— Обязательно! — горячо закивал Боб.
Аннабет кожей чувствовала, что они слишком здесь задержались. Их преследователи наверняка успели их нагнать.
— Мы должны идти, — твердо сказала она. — Но что будем делать с…?
— Боб, — обратился к титану Перси, — решать тебе. Вы с ним родичи. Мы можем оставить его так, но когда он проснется…
Швабра Боба пришла в движение. Будь она направлена на Аннабет или Перси, их бы разрезало пополам, но Боб лишь прорезал мембрану пузыря, откуда вырвался гейзер золотой слизи.
Аннабет оттерла попавшие на лицо горячие капли. Там, где еще секунду назад был Гиперион, не осталось ничего, кроме дымящегося пустого кратера.
— Гиперион — плохой титан, — мрачно возвестил Боб. — Теперь он не сможет навредить моим друзьям. Ему придется переродиться где-нибудь в другом месте Тартара. К счастью, на это уйдет много времени.
Глаза титана блестели сильнее, чем обычно, словно он собирался заплакать ртутью.
— Спасибо, Боб, — произнес Перси.
Как ему удавалось оставаться таким спокойным? А как он говорил с Бобом — Аннабет не находила слов от восхищения… но вместе с тем ощущала легкое беспокойство. Раз Перси на полном серьезе оставил выбор Бобу, то, значит, по-настоящему ему доверял, а ей эта идея совсем не нравилась. Но если Перси лишь умело манипулировал Бобом, чтобы тот поступил так, как было нужно им… в таком случае Аннабет оставалось искренне поражаться, насколько расчетливым мог быть ее парень.
Он встретился с ней взглядом, но девушка не смогла прочесть выражение его лица. Что тоже ей не понравилось.
— Пора идти, — сказал он.
И они с Перси последовали за Бобом, чью униформу уборщика теперь покрывали пятна золотой слизи из разорванного пузыря Гипериона.
XXIV. Аннабет
Через какое-то время Аннабет стало казаться, что ее ноги превратились в фарш. Она все шагала и шагала за Бобом, вслушиваясь в монотонный плеск чистящего средства в его бутылке.
«Не теряй бдительности!» — повторяла она сама себе, но следовать этому совету было трудно. Мозги онемели не меньше ног. Перси периодически брал ее за руку или отпускал какой-нибудь позитивный комментарий, но она понимала, что черная местность давит и на него. В его глазах появился тупой мутный блеск, как если бы его душа уже начала потихоньку покидать тело.
«Он провалился в Тартар, чтобы быть с тобой, — произнес голос в ее голове. — Если он умрет, это будет твоя вина».
— Хватит, — сказала она вслух.
Перси нахмурился.
— Что?
— Нет, ничего, — она попыталась успокаивающе улыбнуться, но мышцы лица подвели. — Так, говорю сама с собой. Это место… сводит меня с ума. В голову лезет всякая дурь.
Вокруг зеленых, как море, глаз Перси пролегли морщинки беспокойства.
— Слушай, Боб, а куда мы конкретно направляемся?
— К госпоже, — ответил Боб. — Смертельный Туман.
Аннабет подавила нахлынувшее желание возразить.
— Но что это значит? Кто она, эта госпожа?
— Ее имя? — оглянулся Боб. — Называть его — не лучшая идея.
Аннабет вздохнула. Титан был прав. Имена обладали особой силой, и произнесение их здесь, в Тартаре, могло закончиться большими неприятностями.
— Но ты можешь хотя бы сказать, как далеко еще идти? — спросила она.
— Не знаю, — признался Боб. — Я чувствую, куда надо идти. Мы подождем, пока тьма не станет еще темнее. Затем свернем.
— Свернем, — прошептала Аннабет. — Обалдеть.
Ей очень хотелось попросить о передышке, но останавливаться было не вариант. Уж точно не здесь, в столь холодном и темном месте. Черная дымка просачивалась в ее тело, превращая кости во влажный пенопласт.
Она задумалась, получила ли Рейчел Дэр ее послание. Если Рейчел каким-то образом удастся передать ее сообщение Рейне и не погибнуть в процессе…
«Глупая надежда, — отрезал голос в ее голове. — Ты лишь подвергла Рейчел опасности. Даже если она найдет римлян, с чего вдруг Рейне доверять тебе после всего, что случилось?»
Аннабет сгорала от желания заорать на этот голос, но она сдерживала себя. Даже если она сходила с ума, ей совсем не хотелось это показывать.
Ей просто необходимо было нечто, что могло поднять дух. Глоток настоящей воды. Лучик солнца. Теплая постель. Доброе слово матери.
Вдруг Боб остановился и поднял руку: «Стойте».
— Что? — шепнул Перси.
— Тсс! — шикнул Боб. — Впереди. Что-то движется.
Аннабет напрягла слух. Сквозь черную дымку доносился низкий рычащий звук, как если бы им навстречу ехал какой-то огромный строительный агрегат с умирающим мотором. Ноги ощутили вибрацию.
— Окружим его, — шепнул Боб. — Вы, двое, заходите с флангов.
Уже в миллионный раз Аннабет с грустью вспомнила о своем кинжале. Подобрав зазубренный черный осколок обсидиана, она скользнула влево. Перси с мечом наготове направился вправо.
Боб пошел прямо, острый кончик его швабры поблескивал сквозь дымку.
Рокот стал громче, земля под ногами Аннабет заходила ходуном. Звук исходил от чего-то, что шло прямо на них.
— Готовы? — тихо спросил Боб.
Аннабет наклонилась, готовая прыгнуть.
— На счет три?
— Раз, — шепнул Перси. — Два…
Стали видны очертания приближающейся фигуры. Боб замахнулся.
— Стой! — закричала Аннабет.
Боб замер как раз вовремя: кончик его копья-швабры остановился в дюйме над головой крошечного пятнистого котенка.
— Ррмяу? — сказал котенок, явно ни капельки не впечатленный их атакой. Ткнувшись головой в ногу Боба, он громко заурчал.
Это казалось совершенно невозможным, но тот низкий грохочущий звук издавал именно этот котенок. Стоило ему заурчать, и земля затряслась так, что маленькие осколки вулканического стекла начали подпрыгивать. Вдруг котенок уставился своими желтыми, как лампы, глазами на камень между ног Аннабет и прыгнул.
Конечно, этот котенок мог быть замаскированным демоном или еще каким монстром Царства Мертвых, но Аннабет ничего не могла с собой поделать. Она подхватила малыша и прижала к груди. Котенок был костлявым на ощупь, но во всем остальном казался совершенно нормальным.
— Как?.. — девушка даже не могла сформулировать вопрос. — Что котенок делает?..
Малышу ее руки не понравились, и он, вывернувшись, спрыгнул. Приземлившись с глухим тяжелым «бух», он подбежал к Бобу и, заурчав, опять принялся тереться о его ботинки.
Перси засмеялся.
— Ты явно ему понравился, Боб.
— Это ведь хороший монстр? — нервно посмотрел на него Боб. — Да?
Аннабет ощутила комок в горле. Увидев огромного титана и кроху-котенка вот так, вместе, она вдруг со всей ясностью поняла собственную незначительность по сравнению со всем величием и неохватностью Тартара. Здесь не существовало деления на хороших и плохих, маленьких и больших, мудрых и глупых. Тартар проглатывал титанов, полубогов и котят, не делая между ними никаких различий.
Боб опустился на колени и поднял котенка. Он отлично уместился в ладони титана, но решил, что оставаться на достигнутом не стоит. Забравшись по руке Боба, он свернулся у него на плече, закрыл глаза и заурчал, как экскаватор. Вдруг его мех замерцал. На мгновение котенок превратился в полупрозрачный скелет, как если бы его пропустили через рентген. Но тут же он вновь стал обычным на вид котенком.
Аннабет моргнула.
— Вы это видели?
— Ага, — Перси сдвинул брови. — О черт… Я знаю этого котенка. Он один из тех, что были в Смитсоновском музее.
До Аннабет не сразу дошел смысл его слов. Она никогда не ходила с Перси в Смитсоновский музей… Но затем ей вспомнилось, как несколько лет назад ее похитил титан Атлас. Тогда ей на помощь отправились Перси и Талия. А по пути они стали свидетелями того, как Атлас вырастил из драконьего зуба нескольких воинов-скелетов в Смитсоновском музее.
И Перси рассказывал ей, что первая попытка титана оказалась неудачной: он по ошибке посадил в землю зуб саблезубого тигра и получил целый выводок котят-скелетов.
— Это один из тех? — спросила Аннабет. — Но как он здесь оказался?
Перси беспомощно развел руками.
— Атлас приказал своим подчиненным унести котят. Может, они их уничтожили и те возродились в Тартаре? Не знаю.
— Хорошенький, — сказал Боб, пока котенок обнюхивал его ухо.
— Но это безопасно, идти с ним? — засомневалась Аннабет.
Титан почесал котенка под подбородком. Аннабет не была уверена, хорошая ли это идея, таскать с собой котенка, выросшего из доисторического зуба; но это уже ничего не значило. Титан и котенок нашли друг друга.
— Я назову его Малыш Боб, — решил Боб. — Он хороший монстр.
Конец дискуссии. Титан убрал острый кончик на швабре, и они продолжили свой путь во тьме.
* * *
Аннабет автоматически переставляла ноги, пребывая в полузабытьи и стараясь не думать о пицце. Чтобы отвлечься, она наблюдала за котенком Малышом Бобом, который, не переставая урчать, прогуливался туда-сюда по плечам Боба, время от времени на секунду превращаясь в светящийся скелет, чтобы потом вновь стать пятнистым пушистым мячиком.
— Это здесь, — объявил Боб.
Он так резко остановился, что Аннабет едва в него не врезалась.
Боб уставился куда-то влево от них, глубоко погруженный в свои мысли.
— Мы на месте? — спросила Аннабет. — Это здесь мы свернем?
— Да, — подтвердил Боб. — Где темнее, затем свернуть.
Аннабет было сложно судить насчет «темнее», но воздух определенно стал холоднее и тяжелее, как если бы они шагнули в другой микроклимат. И вновь это напомнило ей Сан-Франциско, где можно прогуляться из одного района в другой и ощутить разницу температуры градусов в десять. В голову закралась мысль, уж не воздвигли ли титаны свою крепость на горе Тамалпаис, потому что Область залива напоминала им о Тартаре?
Жуткое предположение. Только титаны могли разглядеть в столь красивом месте потенциальный аванпост подземной бездны — этакий адский филиал родных пенатов.
Боб свернул влево. Они последовали за ним. Воздух становился все холоднее. Аннабет прижалась к Перси в поисках тепла. Тот обнял ее одной рукой. Идти рядом было приятно, но теперь она не могла расслабиться.
Они вошли в какое-то подобие леса. В дымке скользили неясные силуэты черных деревьев, идеально круглых и лишенных веток, будто чудовищные волосяные фолликулы. Земля под ногами стала гладкой и очень светлой.
«С нашей удачей, — подумала Аннабет, — мы вполне можем идти по подмышке Тартара».
И тут все ее чувства обострились, как если бы кто-то шлепнул ей резинкой сзади по шее. Она прикоснулась ладонью к стволу ближайшего дерева.
— Что? — Перси поднял меч.
Боб оглянулся, сбитый с толку.
— Остановка?
Аннабет подняла свободную руку, прося тишины. Она еще не понимала, что именно взбудоражило ее. На первый взгляд все было как раньше. И лишь затем она почувствовала, что ствол дрожит. На секунду ей пришла на ум мысль, что это из-за урчания котенка, но Малыш Боб успел крепко заснуть, устроившись на плече Большого Боба.
В нескольких ярдах от них затряслось еще одно дерево.
— Наверху что-то движется, — прошептала Аннабет. — Приближается к нам.
Боб и Перси тут же встали рядом с ней, спина к спине.
Аннабет изо всех сил напрягала глаза, пытаясь разглядеть то, что скрывалось выше в темноте, но тщетно.
Она уже почти уверилась, что у нее началась паранойя, но тут первый монстр приземлился всего в пяти футах от них.
Первая мысль Аннабет была: «Фурии!»
Уж очень это создание походило на них: сморщенная старуха с крыльями как у летучей мыши, медными когтями и светящимися красными глазами. На ней было разорванное платье из черного шелка, а на лице застыла злобная гримаса, как у дьявольской бабушки, собравшейся кого-нибудь убить.
Боб предупреждающе заворчал, когда перед ним опустилась еще одна, затем третья — перед Перси. Вскоре их окружили уже с полдюжины крылатых старух, и куда больше их шипело на деревьях над ними.
Значит, это не фурии. Тех всего трое, плюс у этих не было кнутов. Но легче от этой мысли Аннабет не стало. Когти этих монстров внушали серьезные опасения.
— Кто вы? — спросила она.
— Араи, — прошипел голос. — Проклинающие!
Аннабет попыталась определить заговорившую, но губы ни одной демоницы не пошевелились. Их глаза были мертвенно пусты, лица застыли масками. Голос раздавался откуда-то сверху, будто в кинотеатре, словно всеми этими существами управлял единый разум.
— Ч… Чего вы хотите? — Аннабет постаралась придать голосу уверенности.
Голос злобно загоготал.
— Проклясть вас, разумеется! Уничтожить вас тысячу раз во имя Матери Ночи!
— Тысячу раз, всего-то? — пробормотал Перси. — Прекрасно… А то я уже испугался, что мы и правда в беде.
Круг демониц сузился.
XXV. Хейзел
Все воняло ядом. Уже прошло два дня с тех пор, как они покинули Венецию, но Хейзел до сих пор не смогла избавиться от застрявшего в носу амбре коровомонстров.
Морская болезнь не помогала. Сейчас «Арго-II» рассекал воды Адриатики, и вокруг них, куда ни глянь, поблескивали под солнечным светом прекрасные синие просторы, но Хейзел никак не удавалось насладиться видами из-за непрекращающихся маневров корабля. Стоя на верхней палубе, она старалась зафиксировать взгляд на горизонте — на белых утесах, до которых было где-то с милю на восток. Что там находилась за страна, Хорватия? Девушка не была уверена. Она мечтала лишь об одном: вновь оказаться на твердой земле.
Но что вызывало у нее наисильнейший приступ тошноты, так это хорек.
Прошлой ночью в ее каюте объявилась Гейл, любимица Гекаты. Хейзел проснулась от кошмара и задумалась, чем это так воняет? И обнаружила, что на ее груди стоит пушистый грызун и таращится на нее черными глазками-бусинками.
За чем последовали вопли, выпрыгивание из постели, встряхивание одеял и простыни и скачки по всей каюте, пока хорек носился вокруг ее ног, пища и злобно фыркая.
Друзья ворвались к ней в комнату, желая узнать, все ли с ней в порядке. Появление хорька объяснить было сложно. Хейзел ясно видела, как Лео изо всех сил сдерживается, чтобы не отпустить очередную шуточку.
Уже утром, когда суматоха наконец улеглась, Хейзел решила пойти к тренеру Хеджу, так как он умел говорить с животными.
Дверь в его каюту оказалась приоткрыта, сам тренер был внутри и с кем-то беседовал, будто бы по телефону — вот только на корабле телефонов не было. Или он посылал волшебное сообщение Ириды? Хейзел слышала, греки часто так делали.
— Да, конечно, — говорил Хедж. — Да, малыш, я знаю. Нет, это отличные новости, но… — Его голос захлестнули эмоции. Хейзел вдруг почувствовала себя последней гадиной из-за того, что подслушивает.
Она уже собиралась тихо уйти, когда Гейл у ее ног пискнула. И Хейзел пришлось постучать в дверь тренера.
Хедж высунул голову в проем, как всегда хмурый, но глаза подозрительно покраснели.
— Чего? — прорычал он.
— М-м… простите, — сказала Хейзел. — Вы в порядке?
Тренер шмыгнул носом и пошире отворил дверь.
— И как прикажешь тебя понимать?
В каюте никого не было.
— Я… — Хейзел попыталась вспомнить, зачем вообще она сюда пришла. — Я хотела спросить, умеете ли вы говорить с хорьками?
Тренер прищурился и понизил голос:
— Это что, какой-то шифр? На корабле посторонний?
— Ну, типа того.
Гейл выглянула из-за ноги Хейзел и принялась пищать.
Тренер возмущенно выдохнул и заверещал в ответ. Похоже, у этих двоих случился весьма оживленный диспут.
— Что она говорит? — не выдержала Хейзел.
— Тонну ругательств, — буркнул сатир. — Если оставить суть: она пришла, чтобы проверить, как идут дела.
— Какие дела?
Тренер Хедж стукнул копытом.
— А мне откуда знать? Это же хорек! Они никогда не дают четких ответов. А теперь, если ты не против, у меня есть… кхм, свои дела.
И он закрыл дверь прямо перед ее носом.
* * *
После завтрака Хейзел отправилась на левый борт корабля, пытаясь усмирить желудок. Рядом взад-вперед по поручням бегала и выпускала газы Гейл, но сильный ветер с Адриатики уносил их прочь.
Хейзел размышляла, что могло приключиться с тренером Хеджем. Он явно воспользовался сообщением Ириды, чтобы с кем-то поговорить, но, если он узнал «отличные новости», почему тогда казался таким опустошенным? Она еще никогда не видела тренера столь падшим духом. К несчастью, едва ли сатир попросит о помощи, даже если будет в ней нуждаться. Теплоты и открытости ему точно недоставало.
Она смотрела на далекие белые утесы и гадала, зачем Геката прислала хорька Гейл.
«Она пришла, чтобы проверить, как идут дела».
Что-то надвигается. Хейзел придется проявить себя.
Правда, девушка совершенно не могла представить, как можно выучиться магии без какой-либо практики. Геката ожидала от нее победы над какой-то сверхмогущественной колдуньей — женщиной в золотых одеждах, судя по описанию Лео, увидевшего ее во сне. Но как она должна ее одолеть?
Хейзел все свободное время ломала над этим голову. Она впивалась взглядом в собственную спату, пытаясь превратить ее в трость. Старалась призвать облако, чтобы закрыть луну. Концентрировалась изо всех сил, пока ей не начинало казаться, что ее глаза сейчас вылезут из орбит, а барабанные перепонки лопнут, но ничего не получалось. Туман ей не подчинялся.
В последние ночи кошмары усилились. В них она вновь бесцельно бродила в толпе призраков на полях асфоделей. Затем оказывалась в пещере Геи на Аляске, где они с мамой погибли из-за обрушения потолка, а в ушах гремел полный ярости вой богини земли. В следующий миг девушка уже стояла на ступеньках в доме своей мамы в Новом Орлеане, а напротив нее был ее отец, Плутон. Его холодные пальцы сжимали ее руку. Нитями его черного шерстяного костюма служили плененные души. Злые черные глаза смотрели прямо на нее, и бог говорил: «Мертвые видят лишь то, что, как им кажется, они должны увидеть. То же и со смертными. В этом весь секрет».
В реальности он никогда не говорил ей ничего подобного. Хейзел понятия не имела, что это могло значить.
Но худшие кошмары касались вероятного будущего. В них Хейзел падала в черном туннеле, а воздух вокруг вибрировал от женского смеха.
«Попробуй подчинить себе его, если получится, дочь Плутона», — с издевкой в голосе говорила ей женщина.
А под конец Хейзел всегда снились образы, увиденные ею на перекрестке Гекаты: падающий Лео; неподвижно лежащие, а может, мертвые Перси и Аннабет перед черными металлическими вратами и нависшая над ними неясная фигура — гигант Клитий, укрытый завесой тьмы.
Гейл нетерпеливо заверещала. Хейзел едва сдерживалась, чтобы не столкнуть тупого хорька с поручней в море.
«Я не могу контролировать даже собственные сновидения, — хотелось ей закричать. — Как прикажете управлять Туманом?!»
Девушка так сильно увязла в грустных мыслях, что даже не замечала Фрэнка, пока тот не встал рядом.
— Тебе лучше? — спросил он.
И взял ее за руку, так что ее пальцы целиком скрылись в его ладони. Хейзел до сих пор не могла привыкнуть к тому, каким высоким он стал. Фрэнк успел принять облик стольких животных, что едва ли какая-либо новая трансформация могла бы ее удивить… но вдруг он так возмужал! Ни у кого больше язык не повернется назвать его пухлым или смешным. Он выглядел как игрок в футбол, мощный и сильный, с новым центром тяжести. Плечи стали шире. Он даже ходить стал намного увереннее.
То, что Фрэнк совершил на том мосту в Венеции… Хейзел все еще пребывала в шоке от произошедшего. Пусть никто из них не видел самой битвы, сомневаться в ней никому и в голову не приходило. Фрэнк слишком сильно изменился. Даже Лео перестал над ним подшучивать.
— Я… Я в порядке, — ответила Хейзел. — А ты?
Он улыбнулся, и в уголках его глаз пролегли морщинки.
— Ну, я… стал выше. А так, да, все нормально. Содержимое, так сказать, осталось прежним…
В его голосе все еще слышались знакомые нотки былого сомнения и неуверенности — то был голос ее Фрэнка, вечно беспокоящегося из-за собственной неуклюжести и постоянно попадающего впросак.
Хейзел почувствовала облегчение. Ей нравился ее Фрэнк. Поначалу его новый облик шокировал ее, девушка всерьез забеспокоилась, что и его личность тоже подверглась изменениям.
Но теперь об этом можно было забыть. Несмотря на всю новоприобретенную силу, Фрэнк остался тем же милым парнем. С теми же слабостями. И самую свою большую слабость он все так же доверял ей — волшебный кусочек дерева, который она прятала в кармане куртки напротив сердца.
— Знаю, и я очень этому рада, — она сжала его ладонь. — Сейчас я… волнуюсь не о тебе.
Фрэнк понимающе хмыкнул.
— Как дела у Нико?
Вообще-то она думала о себе, а не о брате, но все же проследила за взглядом Фрэнка на верх фок-мачты, где на нок-рее сидел Нико.
Нико утверждал, что ему нравится наблюдать, так как у него отличное зрение. Но Хейзел знала, что причина совсем в другом. Вершина мачты была одним из тех немногих мест на корабле, где Нико мог побыть в одиночестве. Остальные предложили ему занять каюту Перси, раз тот… ну, отсутствовал. Нико категорически отказался. И почти все время проводил на мачтах, где мог избежать разговоров с другими членами экипажа.
После превращения в кукурузу в Венеции его затворничество и замкнутость лишь усилились.
— Не знаю, — вздохнула Хейзел. — Ему многое пришлось пережить. Его схватили в Тартаре, держали пленником в том бронзовом кувшине, затем он своими глазами увидел падение Перси и Аннабет…
— После чего пообещал отвести нас в Эпир, — кивнул Фрэнк. — Нико определенно не командный игрок.
Он выпрямился. На нем была бежевая футболка с изображением лошади и словами: «Palio di Siena». Он купил ее всего пару дней назад, но теперь она стала ему явно мала. Стоит ему напрячь мышцы — и ткань на груди не выдержит.
Хейзел поймала себя на том, что буквально пялится на него, и поскорее отвела взгляд, пряча залившееся краской лицо.
— Нико мой единственный родственник, — сказала она. — Я знаю, с ним нелегко, но… спасибо, что ты к нему хорошо относишься.
Фрэнк улыбнулся.
— Эй, ты умудрилась сойтись с моей бабушкой в Ванкувере! Вот уж с кем бывает нелегко!
— Мне очень понравилась твоя бабушка!
Хорек Гейл подбежала к ним, пукнула и умчалась прочь.
— Фу! — Фрэнк помахал рукой, разгоняя вонь. — Что она вообще здесь делает?
Хейзел почти порадовалась, что сейчас они не на земле. В ее нынешнем нервном состоянии золото и драгоценности так и выскакивали бы у ее ног.
— Геката прислала Гейл наблюдать, — ответила она.
— Наблюдать что?
Хейзел подумала, что в присутствии обновленного Фрэнка, с его нынешней стойкостью и мощью, она вполне может попытаться немного расслабиться.
— Не знаю, — в конце концов вздохнула она. — Какое-то испытание.
В этот миг корабль резко клюнул носом.
XXVI. Хейзел
Они с Фрэнком врезались друг в друга. Хейзел рукоятью своей спаты нечаянно провела самой себе прием Геймлиха и, постанывая и откашливаясь слюной с привкусом яда катоблепаса, скорчилась на палубе.
Сквозь боль она услышала, как носовая фигура, бронзовая драконья голова Фестус тревожно скрипит и выдыхает огонь.
Все еще плохо соображая, Хейзел подумала, уж не столкнулись ли они с айсбергом — но посреди Адриатики, да еще в середине лета?
Корабль накренился на левый борт, и послышался странный шум, напоминающий разрывы телефонных проводов.
— Нет! — взревел Лео где-то над ней. — Она жрет весла!
«Она?» — повторила про себя Хейзел и попыталась встать, но что-то огромное и тяжелое давило ей на ноги. До нее дошло, что это был Фрэнк, ожесточенно сопящий в борьбе с упавшей на него целой горой канатов.
Весь экипаж выбежал на палубу. Джейсон с мечом наготове перепрыгнул через них и побежал на корму. Пайпер была уже на квартердеке и выбрасывала в море все, что появлялось из ее рога изобилия, сопровождая это криками:
— Эй! Сюда! Ешь это, тупая ты черепаха!
«Черепаха?»
Фрэнк помог Хейзел подняться на ноги.
— Ты в порядке?
— Ага, — соврала Хейзел, обхватив руками живот. — Иди!
Фрэнк бросился по лестнице вверх, по пути снимая с плеча рюкзак, который тут же превратился в лук и колчан. К тому моменту, когда он добрался до штурвала, он уже выпустил одну стрелу и целился второй.
Лео в бешеном темпе колдовал с управлением кораблем.
— Я не могу втянуть весла! Прогоните ее! Сейчас же!
У чудом удержавшегося на мачте Нико лицо от удивления вытянулось.
— Стикс — да она огромная! — крикнул он. — Влево! Лево руля!
Последним на палубе оказался тренер Хедж. Но он компенсировал этот факт бурной деятельностью. Сатир взбежал по ступенькам, размахивая своей бейсбольной битой, и, не колеблясь ни секунды, горным козликом перепрыгнул через поручни с восторженным возгласом:
— Ха-ха!
Хейзел направилась к друзьям, собравшимся на квартердеке. Корабль содрогнулся. Послышался треск еще нескольких весел, и новые крики Лео:
— Нет, нет, нет! Что б тебя, чертова жирная свинья в панцире!
Добравшись наконец до кормы, Хейзел не поверила своим глазам.
Когда она услышала слово «черепаха», ей представилась маленькая симпатичная зверушка размером со шкатулку для драгоценностей, сидящая на камне посреди аквариума. Когда она услышала «огромная черепаха», ее мозг срочно доработал картинку, и в памяти всплыла галапагосская черепаха, которую девушка видела как-то раз в зоопарке, размеры панциря животины вполне позволяли на ней прокатиться.
Но она определенно не ожидала увидеть существо размером с целый остров. При виде огромного купола из черных и коричневых прямоугольников слово «черепаха» даже не вспыхнуло в мозгу. Панцирь скорее походил на осколок суши — холмы костной массы, сверкающие жемчужные долины, леса из водорослей и лишайника, реки морской воды, стекающие по выемкам между щитками…
По правому борту из воды, подобно субмарине, показалась другая часть монстра.
«Лары Рима!.. Это что, голова?!»
Золотые глаза с черными вертикальными зрачками-расщелинами были размером с надувной бассейн. Кожа поблескивала, как мокрая военная форма — коричневая с мазками зеленого и желтого. Красный беззубый рот вполне был способен проглотить Афину Парфенос за одну попытку.
Хейзел тупо наблюдала, как голова снесла еще с полдюжины весел.
— Остановите ее! — взвыл Лео.
Тренер Хедж скакал по панцирю, бил по нему своей бесполезной в данный момент битой и кричал:
— Вот тебе! И еще!
Джейсон спрыгнул с кормы и приземлился прямо на голову монстра. Он попытался всадить свой золотой меч прямо между глаз черепахи, но клинок просто скользнул в сторону, как если бы ее кожа была стальной, да еще смазанной жиром. Фрэнк выпускал в глаза монстра стрелу за стрелой, но тоже без особого успеха. Внутренние веки черепахи реагировали на движение и рефлексивно закрывались. Пайпер посыпала воду едой из рога изобилия, продолжая кричать:
— Жри это, тупая ты черепаха!
Но монстр явно предпочел блюдо под названием «Арго-II».
— Как она смогла подобраться так близко? — спросила Хейзел.
Лео в раздражении вскинул руки.
— Видимо, дело в панцире. Полагаю, сонар его не видит. Просто стелс-черепаха-мутант какой-то!
— Мы можем взлететь? — спросила Пайпер.
— Когда половина весел сломана? — Лео нажал несколько кнопок и прокрутил архимедову сферу. — Придется попробовать что-нибудь еще.
— Там! — крикнул Нико сверху. — Ты можешь отвести нас к тому проливу?
Хейзел посмотрела туда, куда он указывал. Где-то с полмили на восток вдоль обрывистого берега протянулось что-то вроде очень длинного острова. С такого расстояния судить было сложно, но между ним и землей было не больше двадцати или тридцати ярдов воды — вполне достаточно, чтобы там прошел «Арго-II», но явно узковато для гигантского панциря.
— Да… Да! — Лео явно понял, что от него требовалось, и поспешил повернуть архимедову сферу. — Джейсон, вали с башки этой обжоры! У меня есть идея!
Джейсон все пытался хотя бы оцарапать морду черепахи, но, услышав из уст Лео про «идею», тут же пересмотрел приоритеты и на всей возможной скорости полетел прочь.
— Тренер, хватит! — крикнул Джейсон.
— Ну нет, я ее сделаю! — в азарте огрызнулся Хедж, но Джейсон схватил его за талию и взлетел. К несчастью, тренер так активно этому сопротивлялся, что меч Джейсона выскользнул из руки юноши и булькнул в море.
— Тренер! — возмутился Джейсон.
— Что? — отозвался Хедж. — Я обеспечил ему мягкую посадку!
Черепаха боднула корабль, едва не выбросив весь экипаж через борт. Хейзел услышала громкий треск, как если бы доски корпуса оказались проломлены.
— Еще минутку! — сообщил Лео, пока его руки порхали над штурвалом.
— У нас ее может и не быть! — Фрэнк выпустил последнюю стрелу.
Пайпер закричала на черепаху:
— Пошла прочь!
И на мгновение это сработало. Черепаха отвернулась в сторону от корабля и погрузила голову в воду. Но подняв ее вновь, она ударила по ним с еще большей силой.
Джейсон и тренер Хедж опустились на палубу.
— Ты в порядке? — обеспокоенно спросила Пайпер.
— Нормально, — буркнул Джейсон. — Без оружия, а так нормально.
— Огонь в панцирь! — крикнул Лео, вращая своим Вии-контроллером.
Хейзел подумалось, что корма взорвалась. За их спинами полыхнуло сразу несколько выстрелов, скрывших голову черепахи в густых клубах дыма. Корабль скачком рванул вперед, отправив Хейзел в очередное падение на палубу.
Поднявшись, она увидела, что корабль на невероятной скорости подпрыгивает на волнах, используя залпы ружей как сопла ракеты. Черепаха была уже в ста ярдах позади, ее голова почернела и дымилась.
Монстр разочарованно взревел и ринулся за ними, его плоские лапы с такой мощью рассекали воду, что черепаха начала догонять. А до пролива между каменной грядой и берегом оставалось еще четверть мили.
— Нужно ее отвлечь, — пробормотал Лео. — У нас ничего не получится, если мы ее не отвлечем!
— Отвлечь, — тихо повторила Хейзел.
Она сосредоточилась и мысленно позвала: «Арион!»
Правда, девушка понятия не имела, сработает это или нет. Но тут же Хейзел заметила что-то на горизонте — лучик света и полоску дыма, ровной чертой разделившие Адриатическое море на две части. Хватило одного удара сердца, и Арион уже стоял на квартердеке.
«Боги Олимпа! — подумала Хейзел. — Я обожаю этого коня!»
Арион фыркнул, как бы отвечая: «Естественно! Ты же не глупа!»
Хейзел забралась ему на спину.
— Пайпер, можно воспользоваться твоим волшебным голосом?
— Было время, когда мне нравились черепашки, — буркнула Пайпер, хватаясь за протянутую руку. — Но это в прошлом!
Хейзел пришпорила Ариона. Тот перепрыгнул через борт и опустился на воду уже на полном галопе.
Черепаха была быстрым пловцом, но сравниться с Арионом в скорости никак не могла. Хейзел и Пайпер кружили вокруг головы монстра, Хейзел била по ней спатой, а Пайпер выкрикивала все, что приходило в голову:
— Ныряй! Налево! Посмотри назад!
Спата оказалась бесполезна. Любой приказ срабатывал лишь на короткое мгновение, но они определенно добились того, что теперь черепаха была вне себя. Арион издевательски ржал всякий раз, когда черепаха пыталась проглотить его, но вместо коня получала полный рот пара.
Вскоре монстр окончательно забыл об «Арго-II». Хейзел продолжала тыкать ему в голову клинком. Пайпер без передышки выкрикивала команды и с помощью своего рога изобилия метила в глаза черепахи кокосами и жареными цыплятами.
Но как только «Арго-II» вошел в пролив, Арион бросил свое издевательство, и они помчались к кораблю, чтобы уже через секунду вновь оказаться на палубе.
Ракетный обстрел исчерпал заряды, хотя бронзовые дула пушек все еще торчали из кормы. Теперь «Арго-II» полагался на одни паруса, но их план удался. Они находились в безопасности узкого пролива с длинной вереницей каменных хребтов по правому борту и белоснежными утесами на материковой левой стороне. Черепаха остановилась у входа в пролив, провожая их яростным взглядом, но преследовать не пыталась. Ее панцирь определенно был для этого слишком большим.
Хейзел спрыгнула на палубу и оказалась в объятиях Фрэнка.
— Отличная работа! — похвалил он.
Девушка вспыхнула.
— Спасибо.
Пайпер соскользнула следом за ней.
— Лео, с каких пор у нас есть реактивный двигатель?
— А-а, ну, ты знаешь… — Лео попытался состроить невинность, но явно в том не преуспел. — У меня выдалась свободная минутка, и я решил посвятить ее маленькому усовершенствованию. Жаль, что заряда хватило всего на несколько секунд, но это хотя бы помогло нам сбежать.
— И поджарило башку черепахе, — с чувством добавил Джейсон. — И что теперь?
— Убить ее! — тут же воскликнул тренер. — Ты еще спрашиваешь?! Мы на достаточном расстоянии, у нас есть баллисты! Зарядить оружие, полубоги!
Джейсон нахмурился.
— Тренер, давайте начнем с того, что из-за вас я лишился меча.
— Эй! Я не просил меня спасать!
— Во-вторых, не думаю, что баллисты хоть чем-то помогут. Этот панцирь почище шкуры немейского льва. Да и голова не мягче.
— Значит, прицелимся прямо ей в глотку! — предложил тренер. — Как вы уже делали с той гигантской креветкой в Атлантике! Взорвем ее изнутри!
Фрэнк задумчиво почесал голову.
— Может сработать. Но в итоге мы получим черепаший труп в пять миллионов кило, загораживающий вход в пролив. Если теперь, когда у нас сломаны весла, мы больше не можем летать, как прикажете выбираться отсюда?
— Починим весла! — ответил тренер. — Или просто пойдем противоположным курсом, пентюх на дрожжах!
Фрэнк выглядел озадаченным.
— Что такое «пентюх»?
— Ребят! — крикнул Нико с мачты. — Насчет пойти противоположным курсом! Не думаю, что это сработает.
Он указал в сторону носа корабля.
На расстоянии четверти мили впереди длинная каменная гряда заворачивала и соединялась с утесами. Канал оказался на самом деле очень острым углом.
— Мы не в проливе, — озвучил Джейсон. — А в тупике.
Неожиданно у Хейзел похолодели пальцы рук и ног. Хорек Гейл, сев на задние лапки на левых поручнях, выжидающе вперила в нее глазки.
— Это ловушка! — выдохнула Хейзел.
Остальные недоуменно посмотрели на нее.
— Да нет, почему, — возразил Лео. — Бывало хуже, просто займемся ремонтом. Может, провозимся всю ночь, но я могу сделать так, чтобы корабль вновь взлетел.
Со стороны входа в залив послышался черепаший рев. Монстр явно не собирался отправляться восвояси.
— М-да… — Пайпер пожала плечами. — Ну хотя бы черепаха не может нас здесь достать. Мы в безопасности.
Полубогам эти слова произносить точно не следует. Едва Пайпер закончила свою фразу, как в грот-мачту, всего в шести дюймах в сторону от ее лица, вонзилась стрела. Вся команда бросилась врассыпную, ища укрытие, и лишь одна Пайпер застыла на месте, раскрыв рот и тупо глядя на стрелу, которая едва не проткнула ей нос.
— Пайпер, пригнись! — прошипел Джейсон.
Но новых выстрелов не последовало.
Фрэнк, изучив угол, под которым стрела вошла в дерево мачты, указал на вершину одного из утесов.
— Там, наверху, — сказал он. — Стрелок-одиночка. Видите его?
Солнце слепило глаза, но Хейзел все же заметила на выступе крошечную фигурку. Бронзовые доспехи блестели на свету.
— Кто он, черт его дери? — возмутился Лео. — Зачем он стреляет по нам?
— Ребят, — тихо и как-то безжизненно произнесла Пайпер. — Здесь записка.
Хейзел не заметила этого раньше, но вокруг древка стрелы и правда была обернута записка. Сложно сказать, почему, но этот факт ее жутко разозлил. Она коршуном ринулась к мачте и сорвала бумажку.
— Эй, Хейзел? — неуверенно позвал ее Лео. — Ты уверена, что это безопасно?
Вместо ответа она вслух прочитала записку:
— Первая строчка: «Оставайтесь на месте и готовьте доставку».
— И что это значит? — не понял тренер Хедж. — Мы уже стоим. Пригнувшись, но как бы то ни было… И если этот парень ждет от нас пиццы, то пусть губу закатает!
— Это не все, — продолжила Хейзел. — «Это ограбление. Отправьте на вершину утеса двух своих людей со всеми вашими ценностями. Не больше двух. Волшебную лошадь оставьте себе. Никаких полетов. Никаких трюков. Просто поднимайтесь».
— Поднимайтесь где? — спросила Пайпер.
Нико указал.
— Там.
По склону и до самой вершины утеса тянулась узкая цепочка ступенек. Черепаха, канал-тупик, утес… Хейзел практически уверилась, что автор этой записки далеко не в первый раз загоняет сюда корабль.
Она откашлялась и продолжила чтение:
— «Заметьте, я имею в виду абсолютно все ваши ценности. Иначе моя черепаха и я уничтожим вас. У вас пять минут».
— Заряжай пушки! — взревел сатир.
— «П. С. — закончила Хейзел. — Даже не думайте воспользоваться пушками».
— Чтоб его! — воскликнул тренер. — А он неплох!
— Подпись есть? — спросил Нико.
Хейзел помотала головой. В Лагере Юпитера ей приходилось слышать историю о разбойнике с прирученной гигантской черепахой, но, как и всегда в моменты, когда ей было необходимо выудить из памяти нужную информацию, она пряталась в самых темных закутках мозга.
Хорек Гейл продолжала наблюдать за ней в ожидании, что она предпримет.
«То есть испытание еще не началось», — подумала Хейзел.
Отвлечь черепаху оказалось недостаточно. Хейзел еще никак не проявила себя в умении управляться с Туманом… по большей части, потому что она не умела управляться с Туманом.
Лео всматривался в вершину утеса, что-то бормоча себе под нос.
— Не лучшая траектория. Даже если я успею зарядить пушку до того, как этот парень превратит нас своими стрелами в подушку для иголок, едва ли получится сделать выстрел. Здесь добрая сотня футов, да еще прямо вверх.
— Угу, — буркнул Фрэнк. — Мой лук тоже бесполезен. У него огромное преимущество, так высоко над нами. Я его просто не достану.
— И, кхм… — Пайпер выдернула стрелу, из-за которой все и началось. — У меня такое подозрение, что он очень хороший стрелок. Не думаю, что он собирался попасть в меня. Но если бы собрался…
Договаривать не было нужды. Кем бы ни был этот разбойник, он смог попасть точно в цель на расстоянии в сто футов. Он легко мог перестрелять их всех, а они бы даже не успели среагировать.
— Я пойду, — вызвалась Хейзел.
Сама идея была ей ненавистна, но это никак не влияло на уверенность, что именно Геката стоит за всем этим дурацким приключением. Это и было испытанием Хейзел — пришла пора ей спасать корабль. И словно в доказательство Гейл пробежала по поручням и прыгнула ей на плечо, забив себе место в первых рядах.
Остальные уставились на нее.
Фрэнк сжал лук.
— Хейзел…
— Нет, послушайте сначала меня, — перебила она его. — Это парень хочет ценностей. Я поднимусь туда и призову золото, драгоценности и все, что он захочет.
Лео с сомнением поднял бровь.
— Думаешь, если мы ему заплатим, он правда нас отпустит?
— Особого выбора нет, — заметил Нико. — Если уж выбирать между ним и черепахой…
Джейсон поднял руку. Все сразу же замолчали.
— Я тоже пойду, — сказал он. — В письме говорилось о двоих. Я доведу Хейзел до вершины и присмотрю за ней. Кроме того, мне очень не нравятся эти ступеньки. Если Хейзел упадет… в крайнем случае я смогу ветром уберечь нас от летального исхода.
Арион протестующе заржал, будто бы говоря: «Идешь без меня? Да ты издеваешься!»
— Я должна, Арион, — сказала Хейзел. — Джейсон… думаю, ты прав. Так будет лучше всего.
— Единственная проблема, у меня больше нет моего меча, — Джейсон сердито покосился на тренера. — Он сейчас на морском дне, и с нами нет Перси, чтобы его достать.
Произнесенное имя словно сгустило воздух. Общее настроение на палубе только ухудшилось.
Хейзел вытянула руку. Раньше подобная мысль ей не приходила, но сейчас она сосредоточилась на воде и мысленно призвала имперское золото.
Глупая идея. Меч был слишком далеко, может, в нескольких сотнях футов под водой. Но вдруг она почувствовала в пальцах подергивание, как от лески при клеве, и в следующую секунду меч Джейсона вылетел из воды и лег ей в руку.
— Держи, — сказала Хейзел, протягивая его владельцу.
Глаза Джейсона удивленно расширились.
— Но… до него же, наверное, было с полмили!
— Я практиковалась, — ответила девушка, хотя это было ложью.
Оставалось надеяться, что этим призывом она случайно не прокляла меч Джейсона, как это случалось с прочими драгоценными камнями и металлами.
Но откуда-то в ней теплилась уверенность, что с оружием дела обстояли иначе. Если подумать, она вытянула на леднике Хаббард целую кучу оружия из имперского золота и отдала его пятой когорте. И все было отлично.
Хейзел решила выкинуть ненужное беспокойство из головы. Она была так зла на Гекату и так устала оказываться марионеткой в руках богов, что не могла позволить какой-то ерунде встать у нее на пути.
— А теперь, если ни у кого больше нет возражений, нам пора на встречу с разбойником.
XXVII. Хейзел
Хейзел нравились величественные пейзажи, но подниматься на двухсотфутовый утес по лестнице без перил с невоспитанным хорьком на плече? Уж точно нет. Особенно портила настрой мысль, что на спине Ариона она могла бы оказаться на вершине за пару секунд.
Джейсон шел позади, готовый поймать ее, если ей вздумается сорваться. Хейзел ценила это, но даже присутствие друга не делало подъем хоть сколько-нибудь менее страшным.
Девушка посмотрела вправо, о чем тотчас пожалела. Нога едва не соскользнула со ступеньки, отправив вниз горсть мелкого гравия. Гейл тревожно пискнула.
— Ты в порядке? — спросил Джейсон.
— Да. — Сердце Хейзел тяжелым молотом билось о ребра. — Нормально.
Оглянуться и посмотреть на него она не смогла. Оставалось лишь верить, что он не даст ей рухнуть навстречу неминуемой гибели. Раз Джейсон мог летать, было естественно, что сейчас он шел за ней. И все же она бы предпочла за своей спиной Фрэнка, или Нико, или Пайпер, или Лео. Да даже… ну ладно, может, за исключением тренера Хеджа. Но Джейсон Грейс оставался для нее темной лошадкой.
С самого своего прибытия в Лагерь Юпитера она наслушалась историй о нем. Все легионеры с уважением рассказывали о сыне Юпитера, поднявшемся с самых низких рангов пятой когорты до самого претора, приведшем их к победе в битве на горе Тамалпаис, а затем вдруг исчезнувшем. Даже сейчас, после всех событий прошедших недель, Джейсон оставался скорее легендой, чем реально существующим человеком. Ей далеко не сразу удалось проникнуться к нему добрыми чувствами, и уж точно этому не способствовали его светло-голубые, как льдинки, глаза и вечная осторожность в поведении, будто он тщательно взвешивал каждое слово, что собирался произнести. Кроме того, она не могла забыть, как легко он был готов списать со счетов ее брата Нико, когда им стало известно, что тот попал в плен в Риме.
Джейсон решил тогда, что Нико был приманкой, чтобы заманить их всех в ловушку. И оказался прав. Так что теперь, после того как Нико был спасен, Хейзел даже могла оценить степень его предосторожности. Но все равно ее отношения с этим парнем оставались натянутыми. Что, если на вершине этого утеса они окажутся в беде и Джейсон придет к выводу, что спасение Хейзел пойдет вразрез с их основной целью?
Девушка посмотрела наверх. Отсюда она не могла видеть разбойника, но кожей ощущала его ожидание. Хейзел была уверена, что сможет добыть достаточно драгоценных камней и золота, чтобы удовлетворить даже самого жадного вора. Но интересно, вытянутые ею сокровища все еще приносят несчастья коснувшемуся их? Ей еще не выпадала возможность проверить, умерло ли ее проклятие вместе с ней, в тот первый раз. Похоже, пришел черед это узнать. Хотя любой, решивший ограбить невинных полубогов в компании огромной черепахи, заслуживает, чтобы ему на голову свалилась парочка-другая неприятных проклятий.
Хорек Гейл спрыгнула с ее плеча и побежала по ступенькам впереди. По пути оглянувшись, она нетерпеливо тявкнула.
— Иду так быстро, как только могу, — пробормотала Хейзел.
Ей никак не удавалось побороть мысль, что хорек прямо жаждет увидеть ее провал.
— Слушай, насчет управления Туманом, — подал голос Джейсон. — Есть хоть какие-нибудь успехи?
— Нет, — призналась Хейзел.
Думать о собственных неудачах не хотелось — это было как если бы чайка жалела, что она не смогла превратиться в дракона. Если уж на то пошло, Хейзел просто не могла заставить себя поверить, что подобное действительно возможно.
— У тебя получится, — сказал Джейсон.
Его тон удивил ее. Это не было вежливой репликой человека, желавшего сохранить о себе хорошее впечатление. В его голосе слышалась истинная вера. Она продолжала подниматься по ступенькам, но все мысли сосредоточились на нем, Хейзел так и видела, как он смотрит на нее своими пронзительными голубыми глазами, челюсти крепко сомкнуты от внутренней уверенности.
— Почему ты так думаешь? — спросила она.
— Просто думаю. У меня хорошая интуиция насчет того, на что люди способны — или полубоги, без разницы. Геката не встретилась бы с тобой, не будь она уверена в твоих силах.
Наверное, это должно было как-то облегчить состояние Хейзел. Вот только не облегчило.
У нее тоже была хорошая интуиция насчет людей. Она знала, что стоит за поступками большинства ее друзей — даже ее брата Нико, хотя его как раз понять было очень трудно.
Но Джейсон? Ни единой зацепки. Все утверждали, что он прирожденный лидер. И она в это верила. Вот же он, поднимает ее самооценку, утверждая, что она — ценный член команды, что она способна на все. Но на что был способен сам Джейсон?
Ей даже не с кем было разделить свои сомнения. Фрэнк искренне восхищался этим парнем. У Пайпер от любви крышу снесло, что было естественно. Лео был его лучшим другом. Даже Нико следовал за Джейсоном без единого вопроса.
Но Хейзел не могла забыть о том, что Джейсон стал первым шагом Геры в войне с гигантами. Царица Олимпа забросила его в Лагерь полукровок, с чего и началась вся эта цепочка событий во имя борьбы с Геей. Почему Джейсон? Что-то подсказывало Хейзел, что именно он был центральной фигурой всего происходящего. И именно ему отведена финальная роль.
«В огне и буре мир гибнет снова» — так было сказано в пророчестве. И как бы ни боялась Хейзел огня, буря пугала ее намного сильнее. А Джейсон Грейс мог вызвать не один мощный шторм.
Она взглянула вверх и всего в нескольких ярдах от себя увидела кромку обрыва.
На вершине Хейзел оказалась вся мокрая от пота и едва переводящая дыхание. Перед ней протянулась длинная долина, уходящая под углом в глубь материка. Кроме редких тощих оливковых деревьев и валунов известняка, здесь не было ничего, ни одного намека на присутствие человека.
Ноги Хейзел дрожали после подъема. Гейл, казалось, сейчас лопнет от нетерпения. Хорек непрестанно тявкал и фыркал, а затем нырнул в ближайшие кусты. Оставшийся далеко внизу «Арго-II» казался игрушечной лодкой посреди канала. Хейзел даже представить не могла, как кто-то с такой высоты мог настолько точно выпустить стрелу, принимая в расчет ветер и ослепляющий блеск солнечных лучей на воде. У входа в залив огромный круг черепашьего панциря поблескивал, как полированная монета.
Джейсон догнал ее, причем выглядел он практически так же, как и до начала подъема.
Он уже начал было говорить:
— И где…
— Здесь! — ответил голос.
Хейзел вздрогнула. Всего в десяти футах от них, словно из ниоткуда, возник мужчина, лук и колчан покоились за плечами, а в руках он держал два старомодных кремневых ружья, которые обычно использовали для дуэлей. На нем были высокие кожаные сапоги, кожаные брюки и рубашка, достойная пирата. Черные кудри растрепались, как у ребенка, а яркие зеленые глаза смотрели вполне дружелюбно, если забыть о красной бандане, закрывающей нижнюю часть лица.
— Добро пожаловать! — воскликнул разбойник, направляя на них ружья. — Деньги или жизнь!
* * *
Хейзел была совершенно уверена, что еще секунду назад его там не было. Он просто вдруг материализовался, будто вышел из-за невидимого занавеса.
— Кто ты? — спросила Хейзел.
Бандит засмеялся.
— Скирон, кто же еще!
— Хирон? — переспросил Джейсон. — Как кентавр?
Бандит закатил глаза.
— Ски-рон, мой друг. Сын Посейдона! Величайший вор! Шикарный парень, с какого бока ни посмотри! Но сейчас это же неважно. Не вижу ценностей! — воскликнул он таким тоном, будто это была отличная новость. — Видимо, я должен расценить это как то, что вы хотите умереть?
— Стой, — поспешила возразить Хейзел. — У нас есть ценности. Но где гарантии того, что, получив их, ты нас отпустишь?
— Ох, вечно один и тот же вопрос, — вздохнул Скирон. — Я обещаю именем реки Стикс, что, если вы отдадите мне желаемое, я вас не пристрелю и отправлю вниз по склону.
Хейзел бросила на Джейсона настороженный взгляд. Именем реки Стикс или нет, но формулировка обещания совсем ее не вдохновила.
— А если мы сразимся с тобой? — спросил Джейсон. — Ты не сможешь атаковать нас и удерживать наш корабль в заложниках в одно и то же…
Бах! Бах!
Все случилось так быстро, что мозгу Хейзел понадобилась секунда, чтобы все осознать.
У виска Джейсона быстро рассеивался хвостик дыма. Прямо над его левым ухом в шевелюре не хватало целого клока волос, будто отхваченного лихим парикмахером. Одно их кремневых ружей Скирона все еще было нацелено парню в лицо. Дуло второго указывало вниз, через край склона — вторую пулю бандит выпустил в сторону «Арго-II».
Хейзел пронзил запоздалый ужас.
— Что ты сделал?!
— О, не беспокойтесь, — засмеялся Скирон. — Если вы посмотрите — правда, все равно не увидите с такого расстояния, — то заметите дырку в палубе прямо между ног одного крупного парня, того, что с луком.
— Фрэнк!
Скирон пожал плечами.
— Решать вам. Это была всего лишь небольшая демонстрация. Но, боюсь, мои намерения могут стать куда серьезнее.
Он прокрутил в руках ружья. Курки сами собой взвелись, и у Хейзел возникло острое подозрение, что оружие волшебным образом вновь зарядилось.
Скирон посмотрел на Джейсона и многозначительно дернул бровями.
— Так вот! Отвечая на твой вопрос — я могу атаковать вас и удерживать ваш корабль в заложниках в одно и то же время. Пули из небесной бронзы. Весьма смертельны для полубогов. Вы двое умрете первыми — бах! Бах! Затем я с толком, с расстановкой разделаюсь с вашими друзьями на том корабле. Стрельба становится намного интересней, когда живые мишени разбегаются и кричат!
Джейсон коснулся укороченных пулей прядей. В кои-то веки он выглядел уже не таким уверенным, как обычно.
Хейзел ощутила неприятную слабость в коленях. Фрэнк был лучшим лучником из всех, кого она знала, но этот бандит Скирон был просто нечеловечески хорош.
— Ты сын Посейдона? — спросила она. — Я бы подумала на Аполлона, судя по твоей стрельбе.
Глаза Скирона сощурились в улыбке.
— О да, спасибо! Но все дело в практике. А вот гигантская черепаха — это да, нужно отдать должное наследственности. Нельзя просто взять и приручить гигантскую черепаху, не будучи сыном Посейдона! Разумеется, я могу затопить ваш корабль приливной волной, но это слишком муторно. И уж точно не так забавно, как непосредственная засада и обстрел живых людей.
Хейзел пыталась собраться с мыслями, выиграть немного времени, но трудно думать трезво, когда на тебя смотрят дымящиеся дула ружей.
— Ясно… А зачем бандана?
— Чтобы никто меня не узнал! — ответил Скирон.
— Но ты назвал себя, — заметил Джейсон. — Сказал, что ты Скирон.
Глаза бандита удивленно расширились.
— Как вы… О! Ах, да-да, было такое, — он опустил одно из ружей, а вторым поскреб себе голову. — Ужасно недальновидно с моей стороны. Прошу прощения. Признаться, я немного туго соображаю. Возвращение из мира мертвых и все такое… Давайте попробуем еще раз.
Он вновь поднял ружья.
— Оставайтесь на месте и выгребайте все из карманов! Я безымянный разбойник, и вам совершенно не обязательно знать мое имя!
Безымянный разбойник? В памяти Хейзел будто что-то щелкнуло.
— Тесей! Он убил тебя!
Плечи Скирона поникли.
— Ну и зачем было его упоминать? У нас только все начало так хорошо складываться!
Джейсон нахмурился.
— Хейзел, ты знаешь об этом парне?
Девушка кивнула, хотя подробности ускользали.
— Тесей встретил его на дороге в Афины. Скирон убивал своих жертв… э-э…
«Что-то там было связано с черепахой…» — но Хейзел не смогла вспомнить.
— Тесей был тот еще жулик! — возмутился Скирон. — И вообще, я не хочу о нем говорить. Теперь я вновь жив! Гея пообещала, что я смогу оставаться на берегу и грабить стольких полубогов, скольких захочу, и именно этим я и собираюсь заняться! Итак… На чем мы остановились?
— Ты собирался нас отпустить, — решила Хейзел рискнуть.
— Хм… — протянул Скирон. — Нет, я абсолютно точно уверен, что дело было не так. А-а, точно! Деньги или ваши жизни. Так где ваши ценности? Нет ценностей? Тогда мне придется…
— Подожди, — сказала Хейзел. — Наши ценности у меня. Ну, во всяком случае, я могу их добыть.
Скирон нацелил одно из ружей в голову Джейсона.
— Что ж, моя дорогая, приступай, иначе следующий мой выстрел снесет куда больше, чем пару прядей волос твоего приятеля!
* * *
Хейзел даже не пришлось прилагать особых усилий, чтобы сосредоточиться. Она уже была на взводе, так что земля вокруг нее по первому же знаку буквально взорвалась — драгоценные металлы выскакивали на поверхность с таким энтузиазмом, будто земля жаждала от них избавиться.
Вскоре она обнаружила, что по колени утопла в куче сокровищ, тут были и римские динарии, и серебряные драхмы, и древние золотые украшения, посверкивающие бриллиантами, топазами и рубинами. Достаточно, чтобы набить несколько сумок.
Скирон восторженно захохотал.
— Чтоб меня, как ты это делаешь?!
Хейзел ничего не ответила. Она вспомнила о тех монетах, что появились вокруг нее на перекрестке во время встречи с Гекатой. Сейчас их было во много раз больше — все утраченное богатство, что многие века копилось в местных землях благодаря сменяющимся одна за другой главенствующим империям — греческой, римской, византийской и многим другим. И самих империй-то уже нет, остался лишь голый скальный берег да разбойник Скирон.
Эта мысль заставила ее почувствовать себя маленькой и беспомощной.
— Забирай сокровища, — сказала она, — и отпусти нас.
Скирон хмыкнул.
— Но я ведь писал про все ваши ценности. Я знаю, вы везете на своем корабле нечто особенное… одну статую из слоновой кости и золота — во сколько? — в сорок футов в высоту?
По шее Хейзел побежала капелька пота, а ее спина похолодела.
Джейсон сделал шаг вперед. Несмотря на уставившееся ему прямо в лицо дуло, его глаза были тверды, как сапфиры.
— О статуе не может быть и речи.
— Конечно, чего о ней говорить! — согласился Скирон. — Я просто получу ее!
— Это Гея рассказала тебе о ней, — предположила Хейзел. — И она же приказала ее у нас забрать.
Скирон пожал плечами.
— Кто знает? Но она сказала, что я могу оставить ее себе. От такого предложения сложно отказаться! И мне вовсе не хочется опять умирать, друзья мои. Я собираюсь прожить долгую жизнь очень богатым человеком!
— Статуя в этом тебе не поможет, — возразила Хейзел, — если Гея уничтожит мир.
Дула ружей Скирона покачнулись.
— Прошу прощения?
— Гея использует тебя, — сказала Хейзел. — Заберешь статую — и мы не сможем ее победить. Она собирается стереть с лица земли всех смертных и полубогов, отдав планету во власть гигантов и монстров. Так на что, ты говоришь, хочешь потратить свое золото, Скирон? Не говоря уже о том, что Гея едва ли оставит тебя в живых.
Хейзел позволила разбойнику в полной мере прочувствовать весь смысл сказанного. Так как он сам бандит, Скирону явно не потребуется много усилий, чтобы поверить в возможность подставы.
Девушка успела отсчитать десять секунд, пока он предавался размышлениям.
Наконец веселые морщинки вокруг глаз вернулись.
— Хорошо! — сказал он. — Со мной можно договориться! Оставьте статую себе.
Джейсон удивленно моргнул.
— Мы можем идти?
— Да, но перед этим последнее условие, — кивнул Скирон. — Я всегда требую от своих жертв проявить ко мне нужную толику уважения. И прежде чем отпустить их, я прошу их вымыть мне ноги.
Хейзел подумала, что она неправильно расслышала. Но тут Скирон скинул кожаный сапог сначала с одной ноги, затем со второй. Вид его голых ног оказался худшим, что Хейзел когда-либо приходилось наблюдать… а она успела навидаться кое-каких ну очень отвратительных вещей.
Отекшие, в складках и бледные, как тесто, словно их несколько столетий вымачивали в формальдегиде. Кривые пальцы заросли коричневыми волосами, а обломанные ногти были зелено-желтые, прямо как панцирь черепахи.
Затем в нос ударила вонь. Хейзел не была уверена, есть ли во дворце ее отца в Царстве Мертвых столовая для зомби, но если есть, там наверняка воняет так же, как от ног Скирона.
— Итак! — Скирон пошевелил своими отвратительными пальцами на ногах. — Кто возьмется за правую, а кто — за левую?
Лицо Джейсона побледнело почти до такого же оттенка, как эти ноги.
— Скажи… что ты шутишь…
— И не думал! — возмутился Скирон. — Вымойте мне ноги, и вы свободны! Я отправлю вас вниз по склону. Клянусь рекой Стикс.
Он с такой легкостью произнес эти слова, что в голове Хейзел буквально забили колокола тревоги.
«Ноги… Отправлю вас вниз по склону… Черепаший панцирь…»
Услышанная история вспыхнула в памяти со всеми деталями. Теперь она вспомнила, как Скирон убивал своих жертв.
— Можно нам минутку на обсуждение? — спросила Хейзел разбойника.
Скирон подозрительно прищурился.
— С чего бы?
— О, это непростое решение, — ответила она. — Левая нога, правая нога… Нужно все взвесить!
Ей не составило труда заметить улыбку под банданой.
— Разумеется, — сказал он. — И я даже проявлю щедрость, я дам вам две минуты.
Хейзел выбралась из кучи сокровищ и отвела Джейсона насколько посмела подальше в надежде, что теперь их не услышат.
— Скирон пинком сбрасывает своих жертв со скалы, — шепнула она.
Джейсон нахмурился.
— Что?
— Стоит только наклониться, чтобы вымыть ему ноги, — и готово, — пояснила Хейзел. — Так он убивает. Дождется, когда тебе поплохеет от вони его ног, и затем пинком отправит вниз. И ты упадешь прямо в глотку его гигантской черепахи.
Секунду Джейсон обдумывал ее слова, затем бросил взгляд вниз, где глубоко в заливе как раз мелькнуло темное пятно огромного черепашьего панциря.
— То есть придется драться, — сказал Джейсон.
— Скирон слишком быстр, — возразила Хейзел. — Он убьет нас обоих.
— Тогда я приготовлюсь взлететь. Когда он меня скинет, я спокойно спущусь вниз. А когда скинет тебя — я тебя поймаю.
Хейзел помотала головой.
— Он может пнуть тебя так сильно, что ты просто не успеешь или не сможешь взлететь. А даже если сможешь — у Скирона глаз-алмаз. Он будет наблюдать за твоим падением и, если увидит, что ты паришь, просто подстрелит тебя в воздухе.
— Тогда… — Джейсон сжал рукоять меча. — Надеюсь, у тебя есть другие идеи?
В нескольких футах от них из кустов высунулась Гейл. Она оскалилась и уставилась на Хейзел, словно нетерпеливо вопрошая: «Ну и? Мне еще долго ждать?»
Хейзел постаралась успокоиться и хотя бы больше не вытягивать из-под земли новые порции золота. В памяти вспыхнул сон про ее отца, в котором Плутон говорил ей: «Мертвые видят лишь то, что, как им кажется, они должны увидеть. То же и со смертными. В этом и весь секрет».
Она знала, что должна сделать. Эта мысль нравилась ей еще меньше, чем пукающий хорек и даже чем ноги Скирона.
— К несчастью, да, — сказала Хейзел. — Пусть Скирон победит.
— Что? — не понял Джейсон.
И Хейзел рассказала ему свой план.
XXVIII. Хейзел
— Наконец-то! — воскликнул Скирон. — У вас ушло куда больше двух минут!
— Извини, — произнес Джейсон. — Сложно было решить… кому какую ногу.
Хейзел попыталась очистить разум и представить ситуацию с точки зрения Скирона — чего он хочет и чего ожидает.
В том и таился ключ к контролю над Туманом. Заставить кого-то увидеть мир ее глазами не получится. Сделать видение мира Скироном менее реальным невозможно. Но вот показать ему то, что он и так хочет увидеть… Что ж, она ведь была дочерью Плутона. И успела несколько десятилетий провести с мертвыми, выслушивая их ностальгические воспоминания о прошлых жизнях, которые они едва уже помнили.
Мертвые видят лишь то, что, как им кажется, они должны увидеть. То же и со смертными.
Плутон был богом Царства Мертвых и богатства. Может, эти две сферы влияния на самом деле куда сильнее взаимосвязаны, чем Хейзел казалось раньше. Не так уж велика разница между страстным желанием и жадностью.
Если она могла призывать золото и бриллианты, почему бы не призвать сокровище иного рода — образ мира, каким люди хотят его увидеть?
Разумеется, если что-то пойдет не так, они с Джейсоном отправятся на корм черепахе.
Девушка прижала ладонь к карману куртки, где лежал волшебный кусочек дерева Фрэнка, он сейчас казался тяжелее обычного. На ее плечах лежала ответственность не только за свою жизнь. От нее зависели жизни всего экипажа.
Джейсон шагнул вперед, подняв открытые ладони в знак смирения.
— Я буду первым, Скирон. Я вымою твою левую ногу.
— Прекрасный выбор! — Скирон пошевелил своими волосатыми и бледными, как у трупа, пальцами ног. — И знаешь, мне кажется, я успел ею на что-то наступить. В сапоге было как-то подозрительно скользко. Но, уверен, ты отлично справишься.
Уши Джейсона запылали. По натянувшимся жилам на его шее Хейзел поняла, что он едва сдерживается, чтобы не прекратить этот балаган и не броситься в атаку — всего один взмах лезвием из имперского золота!.. Но Хейзел знала: если он попытается, то непременно погибнет.
— Скирон! — поспешила она вмешаться. — У тебя есть вода? Мыло? Иначе чем мы должны вымыть…
— Вот чем! — Скирон провернул в левой руке кремневое ружье, которое тут же превратилось в бутылку с пшикалкой и тряпку. Он бросил и то и другое Джейсону.
Тот изучил наклейку на бутылке.
— Ты хочешь, чтобы я вымыл твою ногу чистящим средством для стекол?
— Конечно, нет! — Скирон оскорбленно сдвинул брови. — Там написано «универсальное чистящее средство»! Мою ногу определенно можно отнести к универсальным поверхностям. Кроме того, оно антибактериальное. Это важно. Уж поверь, воде с моими малышками не справиться.
Он опять пошевелил пальцами, и по скале пронеслись новые волны вони из зомби-кафе.
Джейсон зажал ладонью рот.
— О боги, только не…
Скирон невозмутимо пожал плечами.
— Ты всегда можешь остановить выбор на моей второй руке, — он поднял правую руку с зажатым в ней ружьем.
— Он все сделает, — сказала Хейзел.
Джейсон злобно уставился на нее, но победа в игре в гляделки осталась за ней.
— Ладно, — буркнул юноша.
— Отлично! А теперь… — Скирон подскочил к ближайшему обломку известняка, чьи размеры как раз позволяли поставить на него ногу. Что он и сделал, повернувшись лицом к морю, встав в позу первооткрывателя, готового провозгласить о рождении нового государства. — Пока ты будешь скрести мои бурситы, я устремлю взор к горизонту. Это куда более захватывающее зрелище.
— Да уж, — отозвался Джейсон. — Готов поспорить.
Джейсон опустился на колени перед разбойником на самом краю обрыва, то есть сам себя загнал в тупик. Одно резкое движение ногой — и он полетит вниз.
Хейзел поспешила сконцентрироваться. Представила себя на месте Скирона, вора среди воров. Вот она смотрит сверху вниз на жалкого блондинчика, не представляющего ни малейшей угрозы, — еще один сломленный полубог, что вот-вот станет очередной ее жертвой.
В своем воображении она увидела, как именно все произойдет. И призвала Туман, взывая к нему сквозь толщу земли, как обычно она поступала с золотом, серебром или рубинами.
Джейсон пшикнул из бутылки. На его глазах навернулись слезы. Он потер тряпкой большой палец Скирона и отвернулся, сдерживая приступ тошноты. Хейзел едва находила в себе силы смотреть на все это. И когда произошел столь ожидаемый пинок, она едва его не пропустила.
Скирон со всей силы впечатал ногу в грудь Джейсона. И тот полетел с обрыва спиной вперед, раскинув руки и крича от ужаса. В момент, когда он должен был удариться об воду, ему навстречу вынырнула гигантская черепаха, и, проглотив юношу в одну попытку, вновь ушла на глубину.
На «Арго-II» взревел сигнал тревоги. Друзья Хейзел высыпали на палубу, готовя пушки. Даже отсюда девушка слышала вопли Пайпер.
Все это ужасно отвлекало. Хейзел едва не потеряла концентрацию. Ей необходимо было на время разделить сознание пополам, чтобы одна часть продолжала фокусироваться на задании, а вторая играла положенную роль перед Скироном.
Девушка в ярости крикнула:
— Что ты наделал?!
— Ой, как нехорошо… — В голосе Скирона звучала грусть, но Хейзел почудился под банданой намек на улыбку. — Это была случайность, уверяю тебя.
— Теперь мои друзья убьют тебя!
— Пусть попробуют, — кивнул Скирон. — Но пока суд да дело, полагаю, у тебя хватит времени, чтобы вымыть мою вторую ногу! Поверь мне, дорогая, моя черепаха теперь сыта. Тебя она не захочет. Ты будешь в полной безопасности, если, конечно, не откажешься.
Он прицелился ей в голову.
Она помедлила мгновение, давая ему насладиться ее горем. Нельзя было соглашаться слишком быстро, иначе он не поверит в свою победу над ней.
— Только не пинай меня, — произнесла девушка, едва не хныча.
Его глаза блеснули. Именно этого он и ожидал. Она была сломлена и беспомощна. Скирон, сын Посейдона, вновь одержал верх.
Хейзел было сложно поверить, что у этого парня с Перси Джексоном один и тот же отец. Затем ей вспомнилось, что у Посейдона весьма неустойчивая личность, прямо как само море. Может, и сыновья поэтому столь сильно отличаются друг от друга? Перси унаследовал лучшие черты Посейдона — могущественный, но добрый и всегда готовый помочь, как то море, что на своих волнах доставляет корабли к дальним землям невредимыми. А Скирон получился полной противоположностью — воплощение моря, безжалостно бьющего по берегу, пока не вызовет обрушения, или уносящего невинных людей с мелководья вглубь, где они тонут, или уничтожающего целые корабли, не оставляя в живых ни одного члена экипажа.
Хейзел подняла оброненную Джейсоном бутылку.
— Скирон, — в бессильной злобе прошептала она, — твоя нога — это наименее отвратительная часть тебя.
Его зеленые глаза потемнели.
— Мой.
Девушка опустилась на колени, приказав себе не обращать внимания на вонь, и сдвинулась чуть вбок, заставив Скирона слегка сменить позу, но в ее воображении ее спина все еще была открыта морю. Она продолжала удерживать перед внутренним взором этот ракурс, пока смещалась еще дальше по кругу.
— Может, уже начнешь! — рявкнул Скирон.
Хейзел подавила улыбку. Ей удалось повернуть Скирона на сто восемьдесят градусов, а он все еще видел перед собой море и протянувшуюся за ее спиной береговую линию.
Она приступила к чистке.
В прошлом Хейзел пришлось выполнить немало грязной работы. В Лагере Юпитера она чистила стойла единорогов, убирала и копала выгребные ямы для своего легиона…
«Ерунда», — твердила она себе. Но взглянуть на пальцы ног Скирона и сдержать рвоту уже само по себе было очень сложно.
Пинок и ее отправил спиной назад, но улетела она недалеко. Она бухнулась в траву всего в каких-то нескольких ярдах от Скирона.
Разбойник непонимающе уставился на нее.
— Но…
Неожиданно весь мир словно пошатнулся. Иллюзия рассеялась, оставив Скирона в полном недоумении. Море оказалось за его спиной. И все, чего он добился, так это отбросил Хейзел подальше от обрыва.
Он опустил ружье.
— Как…
— Оставайся на месте и выгребай карманы, — посоветовала Хейзел.
Джейсон пронесся по небу прямо у нее над головой и всем телом врезался в разбойника, столкнув его со склона.
Падая, Скирон вопил и палил из своего ружья, но на этот раз меткость ему отказала. Хейзел поднялась на ноги и успела дойти до края обрыва как раз вовремя, чтобы увидеть, как черепаха вынырнула и проглотила Скирона прямо в воздухе.
Джейсон широко улыбнулся.
— Хейзел, это было потрясающе! Серьезно… Хейзел? Эй, Хейзел!
Хейзел бухнулась на колени, ощутив внезапное головокружение.
До слуха доносились приглушенные расстоянием радостные крики друзей внизу на корабле. Джейсон встал над ней, но двигался он будто в замедленной съемке, его очертания были размыты, а голос превратился в помехи.
По камням и траве вокруг нее побежала корка инея. Призванная ею куча богатства вновь втянулась в землю. Туман заклубился.
«Что я наделала? — в панике подумала она. — Что-то не так!»
— Нет, Хейзел, — произнес низкий голос за ее спиной. — Ты все сделала правильно.
Девушка едва смела дышать. Лишь раз в жизни она слышала этот голос, но тысячи раз прокручивала потом в голове, вспоминая.
Она обернулась и оказалась лицом к лицу с собственным отцом.
Он был одет в стиле древних римлян, темные волосы коротко острижены, бледное заостренное лицо гладко выбрито. Туника и тога из черной шерсти, прошитые золотыми нитями. В ткани то и дело мелькают лица плененных душ. По низу тоги тянулась пурпурная полоса, как у сенаторов или преторов, но вот только эта мерцала, словно река крови. На безымянном пальце Плутона поблескивал большой опал, похожий на отполированный кусок замерзшего Тумана.
«Его свадебное кольцо», — подумала Хейзел.
Но Плутон никогда не женился на ее матери. Боги вообще не играют свадеб со смертными. А значит, это кольцо символизировало его брак с Персефоной.
Эта мысль так сильно разозлила Хейзел, что, забыв о головокружении, она вскочила на ноги.
— Чего тебе надо? — требовательно спросила она.
Она очень надеялась, что ее тон его ранит — маленькая расплата за всю ту боль, что он ей причинил. Но вместо этого его губы тронула легкая улыбка.
— Дочь моя, — сказал он, — я под большим впечатлением. Ты выросла такой сильной.
«Уж точно не благодаря тебе!» — как ей хотелось бросить это ему в лицо! Она пыталась проигнорировать комплимент, но глаза предательски защипало.
— Я думала, вы, главные боги, выведены из строя, — сменила Хейзел тему. — Что ваши греческие и римские воплощения заняты сражением друг с другом.
— Так и есть, — подтвердил Плутон. — Но ты с такой силой взывала ко мне, что я смог предстать перед тобой… но лишь на краткий миг.
— Я к тебе не взывала.
Но даже произнося это, она знала, что это не так. Впервые по собственной воле Хейзел воспользовалась тем, что было дано ей от рождения как дочери Плутона. Она попыталась понять силы своего отца и применить их, как ей того хотелось.
— Перед тем как ты войдешь в мой дом в Эпире, — сказал Плутон, — ты должна подготовиться. Мертвые тебе не обрадуются. А колдунья Пасифая…
— Пасифая? — переспросила Хейзел, а затем до нее дошло, что это было женское имя.
— Ее не удастся провести так же легко, как у тебя вышло со Скироном. — Глаза Плутона мерцали, как вулканическое стекло. — Ты прошла первое испытание, но Пасифая намерена восстановить свои владения, что поставит под угрозу всех полубогов. Но если ты остановишь ее в Доме Аида…
Его фигура дрогнула. На миг он обзавелся бородой, одеждой в древнегреческом стиле и золотым лавровым венком в волосах. Вокруг его ног из земли полезли костлявые руки.
Бог крепко сжал зубы и поморщился.
Его римский образ вернулся. Руки мертвецов скрылись в земле.
— Времени мало, — он выглядел как человек, только что переживший тяжелую болезнь. — Знай, Врата смерти находятся на самом нижнем уровне Некромантейона. Тебе придется заставить Пасифаю увидеть то, что она хочет увидеть. Ты все поняла правильно. Это и есть секрет любой магии. Но, оказавшись в ее лабиринте, осуществить задуманное будет нелегко.
— О чем ты? Какой еще лабиринт?
— Ты все поймешь, — пообещал он. — И, Хейзел Левеск… ты мне все равно не поверишь, но я воистину горжусь твоей силой. Подчас… подчас единственный способ для меня позаботиться о своих детях, так это держаться от них подальше.
Хейзел едва сдержалась от язвительного ответа. Плутон оказался еще одним никудышным божественным папашей, прикрывающимся никчемными оправданиями. Но сердце глухо забилось, стоило ей повторить про себя его слова: «Я воистину горжусь твоей силой».
— Возвращайся к друзьям, — сказал Плутон. — Иначе они начнут беспокоиться. Путь в Эпир таит еще множество опасностей.
— Постой, — попросила Хейзел.
Плутон вопросительно поднял бровь.
— Когда я встретила Танатоса… — начала она. — Ну, ты знаешь… Смерть. Он сказал, что моего имени нет в списке бежавших душ. И добавил, что, может, именно поэтому ты держишь дистанцию. Что стоит тебе узнать обо мне, и ты будешь вынужден вернуть меня в Царство Мертвых.
Плутон помолчал.
— Так что ты хочешь спросить?
— Ты же здесь! Почему ты не заберешь меня с собой? Не вернешь меня к мертвым?
Фигура бога начала растворяться в воздухе. Он улыбнулся, но Хейзел не смогла определить, был ли он грустен или весел.
— Возможно, я не увидел того, что я хотел увидеть, Хейзел. Возможно, меня вообще здесь не было.
XXIX. Перси
Перси ощутил изрядное облегчение, когда круг из демонических бабушек сузился, готовясь убить.
Конечно, он был в ужасе. Ему совсем не нравилась перспектива схватки втроем с несколькими дюжинами. Но хотя бы стало ясно: предстояло сражаться. Брести в темноте, в любой момент ожидая атаки, — это буквально сводило его с ума.
Да и потом, они уже много раз сражались с Аннабет плечом к плечу. А теперь на их стороне был еще и титан.
— Назад, — Перси ткнул Анаклузмосом в ближайшую сморщенную старуху, но та лишь презрительно фыркнула.
— Мы — араи, — произнес странный голос, доносящийся будто отовсюду, как если бы с ними говорил весь лес. — Вам нас не уничтожить.
Аннабет прижалась к его плечу.
— Не касайтесь их! — предупредила она. — Они духи проклятий.
— Бобу не нравятся проклятия, — высказался Боб. Котенок-скелет Малыш Боб поспешил скрыться под его рабочей курткой. Умный котик.
Титан махнул своей шваброй, заставляя духов отступить, но те тут же приливной волной вернулись.
— Мы служим тем, кто в горечи и побежден, — сказали араи. — Мы служим всем убитым, кто последним вздохом взывает к нам о мщении. Сколько проклятий мы готовы разделить с вами!
Сжиженное пламя в желудке Перси начало подниматься по пищеводу. Вот бы в Тартаре был более широкий выбор напитков, ну или хотя бы нашлось дерево, плодоносящее чем-нибудь антацидным.
— Я ценю ваше щедрое предложение, — сказал он. — Но мама наказывала не соглашаться на проклятия от незнакомцев.
Ближайшая демоница рванула к нему, из пальцев, словно складные ножики, вытянулись когти. Перси разрубил ее пополам, но стоило ей обратиться в ничто, как его грудь пронзила острая боль. Отшатнувшись, он схватился рукой за ребра. Пальцы тут же окрасились в красный.
— Перси, у тебя кровь! — вскрикнула Аннабет, что, в общем-то, уже и так было очевидно. — О боги, с обоих боков!
Действительно. Левый и правый швы его разорванной футболки начали быстро пропитываться кровью, как если бы его прошили насквозь копьем.
Или стрелой…
От резкого приступа тошноты он едва не лишился сознания.
«Мщение! Проклятие от убитых!»
В памяти вспыхнули события, произошедшие в Техасе два года назад, — схватка с чудовищным хозяином ранчо, убить которого можно было, лишь пронзив все три его туловища одновременно.
— Герион, — выдохнул Перси. — Так я его убил…
Духи оскалились. Еще больше араи спорхнуло с черных деревьев, гулко хлопая кожистыми крыльями.
— Да, — подтвердили они. — Прочувствуй боль, что ты принес Гериону. Сколько проклятий было произнесено на твое имя, Перси Джексон! От какого желаешь умереть? Выбирай, или мы растерзаем тебя!
Каким-то чудом ему удалось устоять. Кровотечение остановилось, но ощущение, будто между его ребрами просунули раскаленный металлический карниз для штор, все не проходило. Рука с мечом потяжелела и не слушалась.
— Не понимаю, — прошептал он.
Голос Боба будто доносился с другого конца длинного туннеля.
— Убьешь одну, и она тебя проклянет.
— Но если мы не будем их убивать… — начала Аннабет.
— Они все равно нас убьют, — закончил Перси.
— Выбирай! — взревели араи. — Хочешь быть раздавленным, как Кампе? Или обратиться в ничто, как те юные тельхины, которых ты уничтожил у горы Святой Елены? Ты породил столько смерти и страданий, Перси Джексон! Но мы отплатим тебе за все!
Крылатые старухи наступали, обдавая их несвежим дыханием и прожигая глазами, полными ненависти. Они выглядели точь-в-точь как фурии, но Перси решил, что эти монстры куда хуже. Три фурии хотя бы подчинялись Аиду. А эти демоницы были совершенно неуправляемые, да еще их число постоянно росло.
Если они и правда нашлют на него все проклятия, что насылали на него перед смертью побежденные Перси монстры… то он попал по-крупному. Он успел встретиться в бою с огромным числом врагов.
Одна из демониц бросилась на Аннабет. Та инстинктивно уклонилась и, с размаху опустив зажатый в руке зазубренный камень на голову старухи, обратила ее в прах.
Не то чтобы у нее был выбор. Перси поступил бы так же. Но уже в следующий миг Аннабет выронила осколок и в ужасе закричала.
— Я ничего не вижу! — она схватилась за лицо и в панике начала озираться. Ее глаза стали чисто белыми.
Под язвительный хохот араи Перси подбежал к ней.
— Полифем проклял тебя после того, как ты провела его, став невидимой в Море Чудовищ. Ты назвала себя «Никто». И он не мог тебя увидеть. Теперь и ты не сможешь увидеть тех, кто нападет на тебя.
— Я с тобой, — шепнул Перси и обнял Аннабет, хотя и не представлял, как ему защищать их обоих, если араи продолжат наступать.
Сразу дюжина демониц бросилась на них со всех сторон, но Боб взревел:
— ЧИСТИТЬ!!!
Его швабра рассекла воздух над головой Перси. Вся атакующая линия араи была отброшена назад, подобно кеглям для боулинга.
Но за ними последовали новые. Боб уложил одну ударом по голове, затем проткнул вторую, обратив обеих в прах. Остальные подались назад.
Перси задержал дыхание, ожидая, что их титан сейчас падет под действием какого-нибудь страшного проклятия, но Боб выглядел совершенно нормально — огромный серебряный телохранитель продолжал сдерживать наступление неминуемой смерти с помощью жутчайшего в мире уборочного инвентаря.
— Боб, ты как? — спросил Перси. — Проклятий нет?
— Никаких проклятий для Боба! — подтвердил титан.
Араи зарычали и вновь встали в круг, внимательно следя за его шваброй.
— Титан уже проклят. Зачем нам мучить его еще больше? Ты, Перси Джексон, уже уничтожил его память.
Швабра-копье Боба опустилась.
— Боб, не слушай их! — воскликнула Аннабет. — Они зло!
Время замедлилось. Перси подумалось, уж не затаился ли где неподалеку дух Кроноса, из темноты наслаждающийся происходящим с такой силой, что пожелал остановить эти мгновения навечно? Сейчас Перси чувствовал себя прямо как в тот раз, когда над ним, двенадцатилетним мальчишкой, во время битвы с Аресом на пляже в Лос-Анджелесе впервые нависла тень владыки титанов.
Боб повернулся. Его и так непокорная белая шевелюра сейчас выглядела как после взрыва.
— Моя память… Так это был ты?
— Прокляни его, титан! — настойчиво зашипели араи, сверкая красными глазами. — Присоединись к нам!
Сердце Перси вжалось в хребет.
— Боб, это долгая история. Я не хотел видеть тебя нашим врагом. Поэтому попытался сделать тебя другом.
— Украв всю твою жизнь! — добавили араи. — Оставив тебя скрести полы во дворце Аида!
Аннабет схватила Перси за руку.
— Куда? — шепнула она. — Если бежать — то в какую сторону?
Он понял, что она имела в виду. Если Боб больше не будет их защищать, у них останется лишь один вариант — бежать. Вот только такого варианта не было.
— Боб, послушай меня, — попытался он еще раз. — Араи хотят тебя разозлить. Они рождаются из горьких помыслов. Не дай им то, чего они так хотят! Мы правда твои друзья!
Но произнося это, Перси чувствовал себя наглым лжецом. Он на самом деле оставил Боба в Царстве Мертвых и с тех пор даже ни разу о нем не вспомнил. С чего ему считать его другом? Потому что Перси нуждался в нем сейчас? А ведь Перси всегда возмущало, как легко боги использовали его в своих целях. Но теперь получалось, что он относился к Бобу ничуть не лучше.
— Видишь его лицо? — зарычали араи. — Мальчишка даже сам себе не верит! Он хоть раз навестил тебя после того, как украл твою память?
— Нет, — пробормотал Боб. Его нижняя губа мелко затряслась. — Но другой навещал.
Мысли Перси непонимающе застопорились.
— Другой?
— Нико, — нахмурившись, Боб посмотрел на него глазами, полными боли. — Нико навещал меня. Рассказывал о Перси. Говорил, что Перси хороший. Говорил, что он мой друг. Поэтому Боб помогал ему.
— Но… — голос Перси оборвался, как если бы кто-то дал ему под дых рукоятью меча. Еще никогда в жизни он не ощущал себя таким низким и подлым и не заслуживающим иметь друзей.
Араи ринулись в атаку, и в этот раз Боб их не остановил.
XXX. Перси
— Влево! — Перси тащил Аннабет за собой, прорубая им путь сквозь толпу араи. Он успел навлечь на себя, наверное, с дюжину проклятий, но, не чувствуя пока их воздействия, продолжал бежать.
От каждого шага боль в груди вспыхивала с новой силой. Юноша заскользил между деревьями, на всей возможной скорости ведя Аннабет за собой, несмотря на ее слепоту.
Лишь теперь Перси в полной мере понял всю степень ее доверия. Он не мог позволить себе ее подвести, но как им спастись? А если она ослепла навсегда?.. Нет! Он подавил острый приступ паники. Он придумает, как вылечить ее, но позже. Сейчас для них главное — сбежать.
Кожистые крылья били по воздуху над их головами. Злобное шипение и скрежет когтистых лап подсказывали: демоницы все еще за спиной.
Пробегая мимо очередного черного дерева, он рубанул по нему мечом. До него донесся грохот падения и хруст (как приятно было его слышать!) — несколько дюжин араи превратились в лепешки.
«А если демоницу раздавит дерево, на него тоже падет проклятие?»
Перси рубанул еще раз, затем еще. Это дало им фору в несколько секунд, но этого было явно недостаточно.
Вдруг тьма впереди слегка рассеялась. Перси сообразил, что это могло значить, как раз вовремя и успел схватить Аннабет за мгновение до того, как они бы сорвались с обрыва.
— Что? — воскликнула она. — Что такое?
— Обрыв, — тяжело дыша, ответил он. — Очень высокий.
— Теперь куда?
Перси даже не мог рассмотреть дна. Этот обрыв мог протянуться вниз на десять, а то и на всю тысячу футов. Да и не было никаких гарантий, что там вообще есть дно. Конечно, можно было понадеяться на лучшее и спрыгнуть, вот только он сильно сомневался, что где-либо в Тартаре вообще срабатывает это самое «лучшее».
Итак, выбирать приходилось из двух вариантов: направо или налево вдоль кромки.
Он уже собирался выбрать первое попавшееся направление, когда перед ним зависла одна из крылатых демониц, как раз на достаточном расстоянии, чтобы юноша не смог достать ее мечом.
— Погуляли? — спросил общий голос, раздающийся со всех сторон сразу.
Перси повернулся. Араи вылетели из леса, образовав вокруг них полукруг. Одна схватила Аннабет за руку. Девушка издала яростный вопль, перекинула монстра через спину и рухнула ему прямо на шею, вложив в локоть вес всего своего тела — прием, достойный профессионального рестлера.
Демоница исчезла, но когда Аннабет поднялась на ноги, она выглядела совершенно сбитой с толку и напуганной еще сильнее, чем когда ослепла.
— Перси?! — Ее голос звенел от паники.
— Я здесь.
Он попытался положить ей руку на плечо, но она вдруг оказалась совсем в другом месте. Новая попытка — и теперь она стояла в нескольких футах от него. Как если бы он пытался поймать солнечный блик в чане с водой.
— Перси! — Голос Аннабет сорвался. — Почему ты уходишь?!
— Никуда я не ухожу! — Он развернулся к араи, его руки дрожали от гнева. — Что вы с ней сделали?!
— Мы — ничего, — ответила демоница. — Твоя возлюбленная находится под действием особого проклятия — полной бессильной горечи мысли одной девушки, что ты предал. Оставив невинную душу в клетке ее одиночества, ты обрек ее на великие страдания. И теперь ее пылающее ненавистью желание сбылось: Аннабет на себе прочувствует всю глубину ее отчаяния. Она тоже умрет, оставленная тобой.
— Перси? — Аннабет вытянула руки, пытаясь найти его. Араи бесшумно ускользали в сторону, давая ей слепо бродить между ними.
— Кого я предал?! — возмущенно крикнул Перси. — Я никогда…
И тут его желудок словно ухнул с обрыва.
Услышанное от араи загрохотало в голове: «Невинная душа… Оставленная тобой…» Он вспомнил остров, пещеру, освещенную мягким светом кристаллов, обеденный стол на пляже, сервированный невидимыми духами ветра.
— Она бы не стала… — прошептал он. — Она бы никогда не прокляла меня…
Глаза демониц слились воедино, подобно их голосам. Бока Перси горели. Боль в груди усилилась, словно кто-то медленно проворачивал стержень внутри.
Аннабет, спотыкаясь, бродила между демоницами, в отчаянии выкрикивая его имя. Перси едва сдерживался, чтобы не броситься к ней, хотя понимал: араи этого не допустят. Они и не убили ее до сих пор только потому, что наслаждались ее страданиями.
Перси крепко сжал зубы. Сколько бы проклятий ему ни пришлось снести — ему было все равно. Необходимо было отвлечь все внимание этих старух на себя и защищать Аннабет так долго, как он только сможет.
Он издал яростный вопль и бросился в атаку.
XXXI. Перси
Всего на одну, но очень волнительную минуту Перси едва не уверился, что побеждает. Анаклузмос раздирал араи с той легкостью, словно они были вылеплены из сахарной пудры. Одна испугалась и, бросившись бежать, врезалась в дерево. Еще одна завопила и попыталась улететь, но Перси обрубил ей крылья и оставил ее корчиться на земле от боли.
С каждой уничтоженной демоницей на Перси наваливался ужас, и очередное проклятие вступало в силу. Какие-то были суровыми и болезненными: удар клинком в живот или невыносимый жар, как если бы в него ткнули паяльной лампой. Другие можно было терпеть: пробежавший по венам холод или неконтролируемый тик правого глаза.
Нет, ну серьезно, кому придет в голову, умирая, произнести напоследок: «Пусть у тебя глаз дергается!»
Перси понимал, что успел убить немало монстров, но он никогда не задумывался об этом с их точки зрения. Теперь же вся их боль, злость и страдания заполняли его, лишая сил.
А араи продолжали наступать. Там, где он зарубил одну, тут же появлялись шесть новых.
Рука с мечом едва слушалась от усталости. Все тело болело, зрение затуманилось. Он попытался прорваться к Аннабет, но она была вне зоны досягаемости, зовя его и бродя между демоницами.
Стоило Перси направиться к ней, как очередная старуха прыгнула и вонзилась зубами ему в бедро. Перси взревел от боли и в секунду обратил старуху в прах, но тут же рухнул на колени.
Во рту пылало во много раз сильнее, чем после сжиженного пламени Флегетона. Тело скрючило спазмом, его сотрясали крупная дрожь и рвотные позывы, с дюжину огненных змей заскользили по пищеводу.
— Ты сделал свой выбор, — произнес голос араи, — проклятие Финея… Прекрасная мучительная смерть.
Перси пытался ответить, но его язык словно прогрели в микроволновке. Он вспомнил старого слепого короля, гонявшегося за гарпиями с газонокосилкой. Перси предложил ему азартную игру, и проигравший старик выпил смертельного яда из крови горгон. Перси не смог припомнить, чтобы слепец произносил перед смертью какие-либо проклятия, но раз Финей обратился прахом и вернулся в Царство Мертвых, едва ли он желал Перси прожить долгую и счастливую жизнь.
После победы над ним Гея предупредила Перси: «Не испытывай удачу. Когда к тебе придет смерть, я тебе обещаю, она будет более мучительной, чем от крови горгоны».
И вот он здесь, в Тартаре, умирает от крови горгоны вкупе с дюжиной других мучительнейших проклятий, наблюдая, как его девушка бродит по округе, беспомощная, ослепшая и уверенная, что он бросил ее. Юноша сжал пальцы на рукояти меча. От костяшек начал подниматься пар. Предплечья скрылись в белом облаке.
«Я не умру вот так», — подумал он.
Не потому, что это было слишком мучительно и позорно глупо, а потому, что Аннабет нуждалась в нем. Стоит ему умереть, и внимание демониц обратится на нее. Он не мог оставить ее одну.
Араи столпились вокруг него, хихикая и шипя.
— Скоро его голова взорвется, — предположил голос.
— Нет, — ответил тот же голос, но с другой стороны, — все его тело вспыхнет!
Они уже начали делать ставки, как он умрет… Пятно какой формы останется на земле после него.
— Боб! — прокряхтел он. — Ты нужен мне!
Безнадежная затея. Он едва мог слышать сам себя. Да и с чего Бобу второй раз отвечать на его зов? Теперь титану была известна правда. Перси не был его другом.
Юноша в последний раз поднял глаза. Вокруг словно все плыло. Небо бурлило, а земля вспучивалась.
Перси вдруг понял, что все, что он наблюдал в Тартаре до этого момента, было всего лишь припорошенной версией его истинной ужасающей сущности — не больше того, что мозг полубога смог бы вынести. Худшее было скрыто, прямо как Туман скрывает монстров от взора смертных. Но теперь, когда он умирал, Перси начала открываться правда.
Воздух здесь был лишь выдохами Тартара. Все монстры — клетки крови, циркулирующие по его телу. А все, что видел Перси, было не более чем сновидением темного бога великой бездны.
Наверное, именно таким Нико узрел Тартар, и это едва не лишило его рассудка. Нико… Один из многих, с кем Перси вел себя непозволительно прохладно. А ведь они с Аннабет смогли так долго выживать в Тартаре лишь потому, что Нико ди Анджело был настоящим другом Бобу.
— Ты видишь весь ужас бездны? — успокаивающим тоном сказали араи. — Сдавайся, Перси Джексон. Разве смерть не лучше пребывания в этом месте?
— Прости… — прошептал Перси.
— Он извиняется! — в восторге взвизгнули араи. — Он сожалеет о своей никчемной жизни, обо всех своих преступлениях против детей Тартара!
— Нет! — возразил Перси. — Прости меня, Боб. Я должен был быть честен с тобой… Пожалуйста… прости меня… Защити Аннабет.
Он не ждал, что Боб его услышит или что его озаботят его слова, но ему показалось важным очистить совесть. В произошедшем не было ничьей вины. Ни богов, ни Боба. Он даже не мог хоть в чем-то обвинить Калипсо, оставленную им на том острове… Пусть даже от горя она и прокляла возлюбленную Перси, все же… Ему нужно было остаться и убедиться, что боги освободят ее из заточения на острове Огигия, как они обещали. Он повел себя с ней ничуть не лучше, чем с Бобом. Он почти и не думал о ней, хотя подаренный ею росток «лунного кружева» все еще цветет на окне в доме его мамы.
На это ушли все оставшиеся силы, но юноша все же смог подняться на ноги. Из всех пор на теле валил пар. Ноги дрожали. На внутренности словно плеснули магмой.
Но хотя бы Перси мог погибнуть, сражаясь. Он поднял Анаклузмос.
Но не успел сделать выпад, как араи перед ним взорвалась облаком пыли.
XXXII. Перси
Боб определенно умел обращаться со шваброй.
Он делал выпад за выпадом, уничтожая одну демоницу за другой, а Малыш Боб сидел у него на плече, выгнув спину и грозно шипя.
Прошло всего несколько секунд, а от араи не осталось и следа. Большинство погибли. А самые умные скрылись в темноте, сопровождая отступление паническими воплями.
Перси хотел поблагодарить титана, но голос отказал. Легкие стянуло. В ушах звенело. Сквозь алую завесу боли он заметил в нескольких ярдах от себя Аннабет, слепо бредущую навстречу обрыву.
— А-а!.. — в ужасе выдохнул Перси.
Боб проследил за его взглядом, прыгнул навстречу Аннабет и поднял ее. Девушка закричала и забила ногами прямо по животу Боба, но тот едва это замечал. Он вернулся с ней к Перси и мягко опустил ее на землю.
Затем титан коснулся ее лба.
— Ай.
Аннабет перестала лягаться. С ее глаз сошла пелена.
— Где… что…
Тут она увидела Перси, и по ее лицу пронеслась целая серия эмоций — облегчение, радость, шок и ужас.
— Что с тобой?! — вскрикнула она. — Что случилось?!
Она прижала его голову к груди и зарыдала.
Перси хотел сказать, что с ним все хорошо, хотя, конечно же, это было не так. Он даже уже не чувствовал тела. Его сознание съежилось до маленького пузырька гелия, застрявшего в самой верхушке головы. Невесомый и бессильный. И он продолжал рассеиваться, становясь все легче и легче. Вскоре — юноша это прекрасно понимал — он либо лопнет, либо ниточка порвется, и его жизнь улетит прочь.
Аннабет сжала его лицо ладонями, поцеловала и попыталась оттереть с его глаз грязь и пот.
Боб завис над ними, ткнув швабру в землю, подобно древку знамени. По выражению его лица, светящимся белым в темноте глазам невозможно было понять, о чем он думает.
— Много проклятий, — произнес он. — Перси принес монстрам много горя.
— Ты можешь его вылечить? — взмолилась Аннабет. — Как ты сделал с моей слепотой? Исцели Перси!
Боб нахмурился и затеребил бейджик со своим именем, словно он вдруг стал ему мешать.
Аннабет попыталась еще раз:
— Боб…
— Япет, — глухим рыком возразил Боб. — До Боба был Япет.
Воздух замер. Перси чувствовал себя абсолютно беспомощным, он уже едва держался за этот мир.
— Мне больше нравится Боб. — Голос Аннабет прозвучал удивительно спокойно. — А кто больше нравится тебе?
Титан взглянул на нее своими глазами цвета чистого серебра.
— Я уже не знаю.
Он присел рядом с ней и посмотрел на Перси. Лицо Боба потемнело от усталости и тяжелых дум, словно на него разом свалился груз всех прожитых столетий.
— Я пообещал, — пробормотал он. — Нико просил о помощи. Не думаю, что Япету или Бобу нравится нарушать обещания.
Он коснулся лба Перси.
— Ай, — шепнул он себе под нос. — Очень большой ай.
Сознание Перси вновь заполнило все тело. Звон в ушах стих. Туман перед глазами рассеялся. Правда, ощущение, что он проглотил фритюрницу, его не оставило. Внутренности горели. Юноша знал, что действие яда просто замедлилось, но не было нейтрализовано.
И все же он был жив.
Он попытался встретиться с Бобом взглядом, выразить свою благодарность, но его голова безвольно висела на груди.
— Боб не может вылечить это, — сказал Боб. — Слишком много яда. Слишком много проклятий.
Аннабет обняла Перси за плечи. Ему так хотелось сказать ей: «Я вновь все чувствую. Ай! Не сжимай так сильно!»
— Что нам делать, Боб? — спросила Аннабет. — Здесь есть где-нибудь вода? Вода может спасти его.
— Воды нет, — отозвался Боб. — В Тартаре с этим плохо.
«Я заметил!» — мысленно завопил Перси.
Но хотя бы титан называл сам себя «Бобом». Пусть он винит Перси за потерю воспоминаний, может, он все же поможет Аннабет, раз уж на Перси надежды нет.
— Нет! — твердо заявила Аннабет. — Нет, должен быть способ! Должно быть что-то, что вылечит его!
Боб положил руку на грудь Перси. От его прикосновения начала разбегаться приятная прохлада, как от эвкалиптового масла, но стоило Бобу убрать ладонь, и облегчение тут же прошло. Легкие Перси вновь раскалились до состояния лавы.
— Тартар убивает полубогов, — сказал Боб. — Он лечит монстров, но вы не принадлежите этому миру. Тартар не будет лечить Перси. Бездна ненавидит вам подобных.
— Мне все равно! — воскликнула Аннабет. — Даже здесь должно быть место, где бы мы смогли отдохнуть и найти какое-нибудь лекарство! Может, вернемся к алтарю Гермеса, или…
Издалека донесся глухой вопль — к несчастью, Перси узнал голос.
— Я ЕГО ЧУЮ! — ревел гигант. — ГОТОВЬСЯ, СЫН ПОСЕЙДОНА! Я ИДУ ЗА ТОБОЙ!
— Полибот, — произнес Боб. — Он ненавидит Посейдона и его детей. Он уже совсем рядом.
Аннабет нагнулась, помогая Перси встать. Ему совсем не нравилось, что она так надрывается, но сейчас он чувствовал себя не лучше мешка с шарами для бильярда. Но даже с поддержкой Аннабет, взвалившей на себя почти весь его вес, он едва мог держаться на ногах.
— Боб, мы уходим, с тобой или без, — сказала девушка. — Ты нам поможешь?
Малыш Боб мяукнул и заурчал, потершись о подбородок Боба.
Титан посмотрел на Перси, а тот горько пожалел, что не может прочесть выражение его лица. Был ли он зол или просто размышлял? Планировал ли месть или страдал из-за лжи Перси о том, что они друзья?
— Есть одно место, — наконец проговорил Боб. — Там есть гигант, который, возможно, сможет помочь.
Аннабет едва не уронила Перси.
— Гигант? Э-э, Боб, гиганты плохие.
— Этот хороший, — уверенно заявил Боб. — Доверьтесь мне, и я отведу вас… Если только Полибот и остальные не схватят вас раньше.
XXXIII. Джейсон
Джейсон заснул на дежурстве. Что было нехорошо, так как он находился в тысяче футов над землей.
Нужно было подумать об этом заранее. Было утро следующего дня после их встречи с разбойником Скироном, и Джейсон был занят тем, что сражался с дикими вентусами, угрожающими кораблю. Пронзив последнего духа, он забыл задержать дыхание.
Глупая ошибка. Когда дух ветра расщепляется, на его месте образуется вакуум. Не задержишь дыхание — и твои легкие тут же лишатся воздуха, а давление во внутреннем ухе упадет так быстро, что ты банально отключишься.
Что и произошло с Джейсоном.
Но что еще хуже, он тотчас нырнул в сновидение. Причем даже успел подумать на самой границе сознания: «Да вы издеваетесь! Именно сейчас?!»
Он должен был проснуться, иначе ему грозила гибель, но ухватиться за эту мысль не удалось. Во сне он обнаружил себя на крыше высотного здания, перед ним до самого горизонта раскинулся ночной Манхэттен. Холодный ветер теребил одежду.
В нескольких кварталах в стороне над Эмпайр-стейт-билдинг собирались облака — отмечая вход на саму гору Олимп. Сверкали молнии. Воздух был с металлическим привкусом и запахом приближающегося дождя. Вершину небоскреба заливали огни, вот только сейчас они были явно неисправны: менялись с пурпурного на оранжевый и обратно, будто цвета сражались за главенство.
Рядом с ним на крыше стояли его старые товарищи из Лагеря Юпитера: полубоги в доспехах, выстроенные в боевом порядке, их оружие из имперского золота и щиты поблескивали в темноте. Джейсон увидел Дакоту и Нейтона, Лейлу и Маркуса. Октавиан стоял сбоку, худой и бледный, его глаза покраснели от недосыпа или злости, вокруг талии висела связка набитых зверьков для предсказаний. Под белой формой авгура виднелась пурпурная футболка и широкие штаны с карманами.
В центре строя была Рейна, механические собаки Аурум и Аргентум по бокам. Увидев ее, Джейсон ощутил острый укол чувства вины. Он дал ей надежду на будущее вместе. У него никогда не было к ней особых чувств, и не то чтобы он специально ввел ее в заблуждение… но тем не менее развеивать ее мечты он тоже не стал.
Он просто исчез, оставив ее управлять лагерем в одиночестве (ладно, положим, то не была идея самого Джейсона, но все же…). Затем он вернулся в Лагерь Юпитера вместе со своей новой девушкой Пайпер и целой компанией греческих друзей на военном корабле. Они выстрелили по форуму и сбежали, оставив Рейну разбираться с начавшейся войной.
В его сне она выглядела усталой. Остальные могли это не замечать, но он проработал с ней достаточно долго, чтобы узнать эту утомленность в глазах и скованность в плечах под доспехами. Ее темные волосы висели влажными прядями, будто девушка успела на скорую руку принять душ.
Римляне все как один смотрели на дверь, ведущую на крышу, словно ждали кого-то.
Когда же она наконец открылась, из нее вышли двое. Один был фавн. «Нет, — поправил Джейсон сам себя, — сатир». Он научился отличать их в Лагере полукровок, и тренер Хедж всегда поправлял его в случае ошибки. Римские фавны по большей части просто болтались без дела, ныли и набивали животы. Сатиры же были куда полезнее и часто помогали полубогам. Джейсон сомневался, приходилось ли ему встречаться с этим сатиром раньше, но ему хватило опыта определить, что этот парень выступает за греков. Ни один фавн посреди ночи не решится отправиться навстречу вооруженной группе римлян.
На сатире была зеленая футболка «Nature Conservancy» с изображениями находящихся на грани вымирания китов, тигров и прочих животных. Волосатые ноги и копыта ничего не прикрывало. У него была густая козлиная бородка, коричневые кудри, убранные под растаманскую кепку, и свирель на шее. Руки теребили низ футболки, но судя по тому, каким внимательным взглядом он рассматривал римлян, подмечая их позиции и оружие, Джейсон понял, что этому сатиру уже приходилось бывать в битвах.
Рядом с ним шла рыжеволосая девушка, которую Джейсон помнил по Лагерю полукровок, — их оракул Рейчел Элизабет Дэр. Длинные кудрявые волосы спадали на простую белую блузку, а джинсы покрывали самодельные чернильные рисунки. В руке у нее была зажата синяя пластмассовая расческа, которой она нервно била себя по бедру, словно то был ее талисман на удачу.
Джейсон вспомнил, как она у костра декламировала пророчество, которое отправило его, Пайпер и Лео на их первое совместное задание. Рейчел была обычной смертной — не полубогом, — но по неизвестным Джейсону причинам дух Дельфи избрал именно ее в качестве своей хозяйки.
Но сейчас было важно другое: что она забыла в компании римлян?
Девушка шагнула вперед, не отрывая взгляда от Рейны.
— Ты получила мое сообщение.
Октавиан презрительно фыркнул.
— И лишь поэтому ты до сих пор жива, граекус. Надеюсь, ты пришла обсудить условия вашей капитуляции.
— Октавиан… — предупреждающе произнесла Рейна.
— Хотя бы обыщи их! — запротестовал Октавиан.
— В том нет необходимости, — ответила Рейна, вглядываясь в лицо Рейчел Дэр. — Вы принесли с собой оружие?
Рейчел пожала плечами.
— Как-то я ткнула Кроносу в глаз этой расческой. А так — нет.
Римляне явно не знали, как реагировать на это заявление. Было не похоже, что эта смертная шутит.
— А твой друг? — Рейна кивнула на сатира. — Я думала, ты придешь одна.
— Это Гроувер Ундервуд, — сказала Рейчел. — Он глава Совета.
— Какого совета? — уточнил Октавиан.
— Козлоногих старейшин, к твоему сведению. — Голос Гроувера был высок и дрожал, словно сатир был в ужасе, но Джейсон подозревал, что он куда собраннее, чем может показаться. — Нет, ну серьезно, разве вы, римляне, не бьете себя вечно по груди за силу духа, деревья мира и прочее из этой же серии? У нас есть что вам сообщить. Плюс я предписанный защитник. И здесь я, если что, чтобы оберегать Рейчел.
Глядя на Рейну, можно было подумать, что она едва сдерживает улыбку.
— Но оружия нет?
— Только свирель. — Лицо Гроувера приобрело задумчивое выражение. — Правда, Перси вечно твердил, что моя версия «Born to Be Wild» должна считаться опасным оружием, но я не думаю, что она настолько плоха.
Октавиан ухмыльнулся.
— Еще один дружок Перси Джексона. Это все, что мне стоило знать.
Рейна подняла руку, требуя тишины. Ее золотая и серебряная собаки активно принюхивались, но оставались спокойны и не думали покидать свою хозяйку.
— Судя по всему, наши гости говорят правду, — объявила Рейна. — Но предупреждаю, Рейчел и Гроувер, любая попытка лжи — и этот разговор закончится для вас плохо. Итак, зачем вы пришли?
Рейчел вытащила из кармана какую-то бумажку, похожую на обычную салфетку.
— Передать послание. От Аннабет.
Джейсон подумал, что ослышался. Аннабет ведь была в Тартаре! Она никак не могла прислать записку на салфетке!
«Может, я уже ударился об воду и умер? — предположило его подсознание. — Это не настоящее видение, а что-то вроде галлюцинаций после смерти».
Но сон казался уж слишком реальным. Он мог даже чувствовать хлеставший по крыше ветер. Слышать запах грозы. Вспыхивающие над Эмпайр-стейт-билдинг молнии заставляли доспехи римлян мерцать.
Рейна взяла записку. По мере прочтения ее брови поднимались все выше. Рот в шоке приоткрылся. Наконец она посмотрела на Рейчел.
— Это шутка?
— Хотелось бы, — ответила она. — Но они на самом деле в Тартаре.
— Но как…
— Не знаю, — покачала головой Рейчел. — Эта записка появилась в жертвенном пламени в нашем обеденном павильоне. Я узнала почерк Аннабет. И она написала твое имя.
Октавиан продвинулся к ним.
— Тартар? О чем вообще речь?
Рейна передала ему салфетку.
Октавиан, читая, бурчал себе под нос:
— Рим, Арахна, Афина… Афина Парфенос?!
Он оглянулся с таким видом, будто ждал, чтобы кто-нибудь опроверг прочитанное.
— Уловка греков! Кто не знает об их любви ко всякого рода фокусам!
Рейна забрала записку.
— Но зачем просить об этом меня?
Рейчел улыбнулась.
— Аннабет мудра. Она знает, что ты сможешь это сделать, Рейна Авила Рамирез-Ареллано.
У Джейсона возникло ощущение, что ему только что дали пощечину. Никто никогда не называл Рейну полным именем. Она ненавидела кому-либо так представляться. Лишь раз Джейсон произнес его вслух, постаравшись проговорить все звуки правильно, но и тогда девушка прожгла его убийственным взглядом.
«Так звали маленькую девочку, жившую в Сан-Хуане, — сказала она ему. — Покинув Пуэрто-Рико, я оставила это имя в прошлом».
Рейна нахмурилась.
— Как ты…
— О! — перебил ее Гроувер Ундервуд. — Получается, у тебя инициалы «РА-РА»?
Рука Рейны дернулась к рукояти меча.
— Но это неважно! — поспешил заметить сатир. — Слушай, мы бы не стали так рисковать, приходя сюда, если бы не доверяли инстинктам Аннабет на все сто. Лидер римлян, возвращающий в Лагерь полукровок важнейшую греческую статую… Это бы точно предотвратило войну.
— Это не уловка, — добавила Рейчел. — Мы не врем. Спроси своих собак.
Металлические борзые сохраняли спокойствие. Рейна задумчиво потрепала Аурума по голове.
— Афина Парфенос… значит, легенда правдива.
— Рейна! — вскричал Октавиан. — Ты же несерьезно! Даже если статуя все еще существует, ты же должна видеть, к чему они клонят! Мы вот-вот их атакуем — уничтожим всех этих тупых греков раз и навсегда! Вот они и состряпали это глупое поручение, чтобы отвлечь твое внимание! Они хотят отправить тебя на верную гибель!
Остальные римляне зашептались, косо посматривая на гостей. Джейсон вспомнил, насколько убедителен Октавиан мог быть в ситуациях, когда ему нужно было привлечь солдат на свою сторону.
Рейчел Дэр повернулась к авгуру.
— Октавиан, сын Аполлона, не думаешь, что стоит отнестись к происходящему с большей серьезностью? Даже римляне уважают дельфийский оракул твоего отца.
— Ха! — воскликнул Октавиан. — Ты дельфийский оракул? Отлично, тогда я — император Нерон!
— Нерон хотя бы был музыкально одарен, — пробормотал Гроувер.
Октавиан сжал кулаки.
Неожиданно ветер переменился и с шипящим звуком, достойным целого гнезда змей, закружил вокруг римлян. Вокруг Рейчел Дэр возникла зеленая аура, как если бы на девушку направили луч изумрудного прожектора. Затем ветер стих, и свечение угасло.
Ехидная ухмылка сошла с лица Октавиана. Римляне неуверенно зашептались.
— Выбор ваш, — сказала Рейчел, словно ничего особенного и не произошло. — У меня нет для вас какого-то особого пророчества, но я могу видеть проблески будущего. Я вижу Афину Парфенос на вершине Холма Полукровок. Я вижу, как она привозит ее, — девушка указала на Рейну. — И еще, Элла бормотала отдельные строчки из книг Сивиллы…
— Что?! — перебила ее Рейна. — Но книги Сивиллы были уничтожены столетия назад!
— Я так и знал! — Октавиан ударил кулаком по раскрытой ладони. — Та гарпия, что они притащили с собой, Элла! Я знал, что она вещает пророчествами! Теперь мне все ясно… Она каким-то образом запомнила прочитанные копии книг Сивиллы!
Рейна с сомнением покачала головой.
— Как такое возможно?
— Мы не знаем, — ответила Рейчел. — Но да, похоже, все именно так. У Эллы идеальная память. И она любит книги. Где-то как-то ей попалась ваша римская книга пророчеств. И теперь она единственная, кто знает о них.
— Твои друзья солгали! — обвинил ее Октавиан. — Они утверждали, что та гарпия несет бред! Вы украли ее!
Гроувер возмущенно фыркнул.
— Элла не ваша собственность! Она свободное существо! И вообще, это она захотела оказаться в Лагере полукровок. Они с моим другом, Тайсоном, встречаются.
— Циклоп! — припомнила Рейна. — Гарпия встречается с циклопом…
— Речь не об этом! — возмутился Октавиан. — Эта гарпия владеет ценнейшими пророчествами Рима! Если греки не вернут ее, почему бы нам не взять в заложники их оракул? Стража!
Два центуриона выдвинулись из строя и подняли пилумы. Гроувер тут же поднес к губам свирель и короткой джигой превратил их копья в рождественские елки. Удивленные воины тут же их уронили.
— Достаточно! — властно крикнула Рейна.
Она очень редко повышала голос. А если это случалось, все обязательно ее слушались.
— Мы отошли от главного, — сказала она. — Рейчел Дэр, ты утверждаешь, что Аннабет в Тартаре, но при этом она нашла способ отправить тебе сообщение. В нем она хочет, чтобы я доставила статую из древних земель к вам в лагерь.
Рейчел кивнула.
— Лишь римлянин может вернуть ее и восстановить мир.
— А с чего вдруг римлянам желать мира, — спросила Рейна, — после того, как ваш корабль атаковал наш город?
— Ты сама знаешь, с чего, — ответила Рейчел. — Чтобы избежать войны. Чтобы примирить греческие и римские ипостаси богов. Нам необходимо объединить силы, если мы хотим победить Гею.
Октавиан уже шагнул вперед, желая отвесить очередной комментарий, но Рейна бросила на него испепеляющий взгляд.
— Перси Джексон говорил, — сказала Рейна, — что битва с Геей пройдет в древних землях. В Греции.
— Там, где гиганты, — согласилась Рейчел. — Какое бы волшебство, какие бы ритуалы гиганты ни планировали провести для пробуждения матери-земли, мои чувства говорят мне, что все это произойдет в Греции. Но… скажем так, наши проблемы одними древними землями не ограничиваются. Именно поэтому я привела ради разговора с тобой Гроувера.
Сатир дернул себя за бородку.
— М-да… Так вот, в течение последних нескольких месяцев я разговаривал с сатирами и духами природы по всему континенту. Все они говорят одно и то же. Гея шевелится — в том смысле, что она уже на самой границе пробуждения. Она нашептывает наядам, пытаясь склонить их на свою сторону. Вызывает землетрясения, выкорчевывает деревья диад. Только на прошлой неделе она предстала в человеческом облике сразу в дюжине мест, едва не доведя до сердечного приступа нескольких моих друзей. В Колорадо с горы поднялся огромный валун и раздавил, как мошек, нескольких праздничных пони.
Рейна недоуменно нахмурилась.
— Праздничных пони?
— Долго объяснять, — вмешалась Рейчел. — Суть вот в чем: Гея повсюду. Она уже приступила к действиям. Ни одно место на земле не останется вне надвигающейся битвы. И мы все знаем, что в первую очередь она ударит по лагерям полубогов. Уничтожить нас — вот о чем она грезит.
— Это лишь ваши пустые предположения, — возразил Октавиан, — чтобы отвлечь нас! Греки боятся нашей атаки и пытаются нас одурачить! Очередной их Троянский конь!
Рейна задумчиво провернула на пальце серебряное кольцо, которое никогда не снимала: оно, меч и факел символизировали ее мать, Беллону.
— Маркус, — наконец сказала она, — выведи Сципио из стойла.
— Рейна, нет! — запротестовал Октавиан.
Девушка повернулась к грекам.
— Я сделаю это ради Аннабет в надежде на мир между нашими лагерями, но не думайте, что я забыла нанесенные вами оскорбления Лагерю Юпитера. Ваш корабль обстрелял наш город. Это вы объявили войну — не мы. А теперь — уходите.
Гроувер сердито топнул копытом.
— Перси бы никогда…
— Гроувер! — остановила его Рейчел. — Нам пора.
Судя по ее тону, ей очень хотелось добавить: «Пока еще не поздно».
Дождавшись, когда они скроются на лестнице, Октавиан налетел на Рейну:
— Ты что, с ума сошла?!
— Я претор нашего легиона, — сказала Рейна. — И я действую в интересах Рима.
— И для этого пойдешь на самоубийство?! Нарушишь старейшие законы и отправишься в древние земли?! Да даже если ты умудришься выжить, как ты собираешься найти их корабль?
— Я найду их, — заявила Рейна. — Если они направляются в Грецию, я знаю, где остановится Джейсон. Чтобы сразиться с призраками Дома Аида, ему понадобится армия. И есть лишь одно место, где он сможет ее получить.
В своем сне Джейсону показалось, что здание под его ногами наклонилось. Ему вспомнился двухгодичной давности разговор с Рейной и сделанное друг другу обещание. Он точно знал, что она имела в виду.
— Это безумие, — пробормотал Октавиан. — На нас и так уже напали. Мы должны защищаться! Эти волосатые карлики воруют наши запасы, саботируют поисковые отряды — и тебе отлично известно, что их натравили на нас греки!
— Возможно, — согласилась Рейна. — Но ты не начнешь атаку без моего приказа. Продолжайте изучать вражеский лагерь. Укрепляйте позиции. Соберите так много союзников, как только сможете, а если вам удастся поймать этих карликов, я разрешаю отправить их назад в Тартар. Но пока я не вернусь, нападения на Лагерь полукровок не будет!
Октавиан прищурился.
— В твое отсутствие авгур становится главным офицером. Я буду за все отвечать.
— Я в курсе, — судя по голосу, эта перспектива Рейну не радовала. — Но у тебя есть мой прямой приказ. Вы все это слышали! — она посмотрела в лицо каждого центуриона, словно призывая поспорить с ней, если кто решится.
После чего направилась прочь, пурпурная мантия развевалась за спиной, а у ног неотступно следовали ее собаки.
Только девушка скрылась, как Октавиан повернулся к центурионам.
— Собрать всех старших офицеров. Как только Рейна свалит на свое дурацкое предприятие, я хочу провести совещание. Планы легиона претерпят кое-какие изменения.
Один из центурионов открыл рот, но почему-то заговорил голосом Пайпер:
— ОЧНИСЬ!
Глаза Джейсона распахнулись, и он увидел приближающуюся к нему на огромной скорости поверхность моря.
XXXIV. Джейсон
Джейсон выжил — едва-едва.
Позже друзья рассказали, что не замечали его падения до самой последней секунды. Не осталось времени ни Фрэнку обратиться орлом и поймать его, ни чтобы придумать иной план спасения.
Лишь быстрая реакция Пайпер и ее волшебный голос спасли ему жизнь. Она вложила в свой крик «ОЧНИСЬ!» столько силы, что, на взгляд Джейсона, его словно ударило током от дефибриллятора. Воспользовавшись последней оставшейся у него миллисекундой, он призвал ветер и смог избежать превращения в полубожественную жирную лепешку на поверхности Адриатики.
Вернувшись на корабль, он тут же оттеснил Лео от штурвала и ввел корректировки в курс. К счастью, Лео доверял ему достаточно для того, чтобы не задавать ненужных вопросов.
— Странный выбор места для отдыха, — усмехнулся Лео. — Но ты босс, тебе решать!
Теперь же, сидя среди друзей в кают-компании, Джейсон чувствовал себя настолько проснувшимся, что сомневался, сможет ли вообще заснуть в ближайшую неделю. Руки беспокойно подрагивали. Он никак не мог перестать постукивать ногой по полу. Ему подумалось, что в таком же состоянии пребывает постоянно и Лео, разве что у того было чувство юмора.
После увиденного во сне шутить Джейсону определенно не хотелось.
Во время обеда он отчитался о посетившем его в воздухе видении. Его друзья еще долго хранили молчание, так что тренер Хедж успел разделаться со своим сандвичем с бананом и ореховым маслом, умяв заодно и керамическую тарелку.
Корабль, постанывая, шел по Адриатике, оставшиеся после нападения гигантской черепахи весла плохо справлялись с работой. Периодически бронзовая голова Фестуса выдавала в динамики серию скрипов и писков, оповещая о состоянии автопилота на своем странном машинном языке, который понимал один лишь Лео.
— Записка от Аннабет, — в крайнем удивлении покачала головой Пайпер. — Не представляю, как это возможно, но если это правда…
— Она жива, — сказал Лео. — Хвала богам, и передай мне острый соус.
Фрэнк нахмурился.
— И что это должно было значить?
Лео вытер с лица крошки.
— Это значит, что я прошу тебя передать мне острый соус, Чжан. Я еще не наелся.
Фрэнк сдвинул в его сторону банку с соусом сальса.
— Поверить не могу, что Рейна решила нас искать. Это ведь табу, отправляться в древние земли. Ее отстранят от звания претора.
— Если она вообще выживет, — заметила Хейзел. — Вспомни, чего это стоило нам, семерым полубогам на военном корабле.
— И мне, — рыгнул тренер Хедж. — Не забывай, симпатяшка, о вашем сатирном преимуществе.
Джейсон не сдержал улыбки. Тренер Хедж часто вел себя нелепо, но Джейсон был рад, что он с ними. Он подумал о сатире из сна — Гроувере Ундервуде. Сложно было представить сатира, столь непохожего на тренера Хеджа, хотя они оба были отважны, но каждый по-своему.
Это заставило его вспомнить фавнов в Лагере Юпитера — могли ли и они стать такими же, если бы римские полубоги изначально ожидали от них большего? Вот и еще один пункт в списке…
Его списке… До этого момента он и не осознавал, что у него было на уме нечто подобное, но и правда — с самого момента, как он покинул Лагерь полукровок, Джейсон частенько думал о том, как бы сделать Лагерь Юпитера более… греческим.
А ведь он вырос в Лагере Юпитера. И там было очень даже неплохо. Но ему всегда претили условности и раздражала необходимость следовать правилам.
Он и присоединился к пятой когорте только потому, что все отговаривали его от этого. Твердили, что это худший отряд. И тогда он подумал: «Отлично, значит, я сделаю его лучшим!»
Став претором, он начал целую кампанию за переименование Двенадцатого легиона в Первый, символизируя тем самым свежий старт для Рима. Его затея едва не привела к бунту. Новый Рим буквально жил традициями и наследием, менять правила оказалось не так-то просто. Джейсон научился жить с этим и даже сумел подняться на самый верх.
Но теперь, увидев оба лагеря, он не мог отделаться от мысли, что Лагерь полукровок смог научить его куда большему. Если он выживет в этой войне с Геей и вернется в Лагерь Юпитера, получится ли у него изменить его к лучшему?
Именно в этом и состояли его обязанности.
Но почему же тогда эта мысль ужасает его? Он чувствовал себя виноватым за то, что оставил Рейну руководить легионом в одиночку, и все же… часть его хотела вернуться в Лагерь полукровок вместе с Пайпер и Лео. Видимо, это должно было означать, что он на самом деле ужасный лидер.
— Джейсон? — позвал Лео. — «Арго-II» вызывает Джейсона! Прием!
До юноши дошло, что его друзья выжидающе смотрят на него. Они нуждались в его твердом решении. Вернется он после войны в Новый Рим или нет, Джейсону необходимо было взять на себя ответственность и действовать как претор.
— Да, извини, — он коснулся коротких прядей, оставленных выстрелом разбойника Скирона. — Пересечь Атлантический океан уже сама по себе задача не из легких. Но я никогда не поставлю против Рейны. Уж кто-кто, а она наверняка исполнит задуманное.
Пайпер провела ложкой в тарелке с супом. Джейсону было немного не по себе, а вдруг в ней проснется ревность к Рейне, но когда она подняла глаза, в ее улыбке было больше желания подразнить, чем неуверенности.
— Лично я с радостью увижусь с Рейной вновь, — сказала она. — Но как она нас найдет?
Фрэнк поднял руку.
— А можно отправить ей сообщение Ириды, и все дела?
— Они едва срабатывают, — возразил тренер Хедж. — Жуткая связь уже которую ночь подряд! Клянусь, была бы моя воля, и я бы лягнул эту радужную богиню…
Он осекся и залился краской.
— Тренер? — ухмыльнулся Лео. — Ах вы старый козел, и кому же это вы звоните уже которую ночь подряд?
— Никому! — рявкнул Хедж. — Глупости! Я всего лишь хотел сказать…
— Он хотел сказать, что мы уже пытались, — вмешалась Хейзел, и тренер бросил на нее благодарный взгляд. — Но какое-то волшебство мешает… Может, Гея. Связаться с римлянами еще труднее. Думаю, они себя экранируют.
Джейсон перевел взгляд с Хейзел на тренера, гадая, что могло случиться у сатира и откуда Хейзел об этом знает. Ему в голову пришла мысль, что их тренер уже давно не упоминал свою закадычную подружку нимфу Мелли…
Фрэнк побарабанил пальцами по столу.
— Дайте угадаю, и мобильного у Рейны нет? М-да… Ну ладно. В полете над Атлантикой на пегасе прием бы все равно был плохой.
Джейсон вспомнил, как «Арго-II» пересекал океан, когда дюжины и дюжины монстров едва их не убили. И теперь Рейна повторит этот путь в одиночестве… Юноша не знал, ужасает его эта мысль или вдохновляет.
— Она найдет нас, — заявил он. — Она кое о чем упомянула во сне — она ждет, что по дороге в Дом Аида я отправлюсь в одно место. Честно говоря, я совершенно о нем забыл, но Рейна права. Мне необходимо там побывать.
Пайпер наклонилась к нему, и ее карамельного цвета коса скользнула через плечо. Глядя в ее разноцветные глаза, ему трудно было рассуждать трезво.
— И где находится это место? — спросила она.
— А… А, в городе Сплит.
— Сплит, — ее улыбка была бесподобной, прямо как цветущая жимолость.
— Угу. — Джейсон задумался, не наложила ли Пайпер на него толику чар Афродиты — как, например: после каждого упоминания имени Рейны его чувства к Пайпер усиливались настолько, что он не мог ни о чем и думать, кроме как о ней. Если подумать, далеко не самая страшная месть. — Вообще-то, мы уже неподалеку. Лео?
Лео нажал кнопку интеркома.
— Как дела наверху, дружище?
Голова Фестус заскрипела и выпустила пар.
— Он говорит, может, еще минут двадцать до порта, — сообщил Лео. — Хотя я до сих пор не понимаю, с чего тебе вдруг приспичило отправиться в Хорватию, да еще и в город под названием Сплит. В смысле, назвав так город, ты вроде как предупреждаешь, что он может, ну, сам понимаешь, сплитнуться на части. Все равно что назвать город Валите Отсюда.
— Стойте, — сказала Хейзел. — Зачем мы направляемся в Хорватию?
Джейсон заметил, как остальные избегают смотреть ей в глаза. После того как она с помощью Тумана провела разбойника Скирона, даже Джейсон чувствовал себя с ней немного не в своей тарелке. Хотя и понимал, что это было нечестно по отношению к Хейзел. Быть дочерью Плутона уже само по себе тяжко, но на той скале она задействовала по-настоящему серьезную магию. Кроме того, по словам Хейзел, после перед ней появился сам Плутон. А подобное римляне обычно называют дурным предзнаменованием.
Лео отодвинул от себя тарелку с картофелем и соус.
— Ну, строго говоря, последние сутки или около того мы так и так были на территории Хорватии. Вся береговая линия, по которой мы шли, принадлежит ей, но в былые времена Рима эти места назывались… Джейсон, помоги — Бодация?
— Далмация, — поправил Нико, заставив Джейсона от неожиданности подскочить.
Святой Ромул… Жаль, что Джейсон не мог повесить на шею Нико ди Анджело колокольчик, чтобы тот напоминал ему о присутствии этого парня. У Нико была весьма неприятная привычка стоять себе тихо в углу, смешиваясь с тенями.
Он шагнул вперед, не отрывая взгляда от Джейсона. С момента освобождения из бронзового кувшина в Риме Нико очень мало спал, а ел еще меньше, будто его все еще питали съеденные зерна граната из Царства Мертвых. Сейчас он выглядел пугающе похожим на одного плотоядного вурдалака, с которым Джейсону пришлось сразиться в Сан-Франциско.
— Когда-то Хорватия была Далмацией, — продолжил Нико. — Важной римской провинцией. Ты собираешься посетить дворец Диоклетиана, так ведь?
Тренер Хедж вновь героически рыгнул.
— Дворец кого? А Далмация — это где появились далматинцы? Этот фильм про «сто одного далматинца» — мне до сих пор снятся кошмары.
Фрэнк почесал голову.
— С чего вам снятся из-за него кошмары?
Судя по виду тренера Хеджа, тот собирался выступить с речью о великом зле нарисованных далматинцев, но Джейсон решил, что обойдется без этого знания.
— Нико прав, — сказал он. — Мне нужно во дворец Диоклетиана. Туда Рейна отправится в первую очередь, потому что она знает — я обязательно там побываю.
Пайпер вопросительно подняла бровь.
— И с чего Рейне так думать? Или ты всегда был сумасшедшим фанатом хорватской культуры?
Джейсон уставился на ее недоеденный сандвич. Ему было тяжело говорить о той своей жизни, память о которой была стерта Юноной. Ему казалось, что все воспоминания о пребывании в Лагере Юпитера выдуманы, словно то были съемки фильма, в котором он играл несколько десятилетий назад.
— Мы с Рейной часто говорили о Диоклетиане, — пояснил он. — Можно сказать, мы оба восхищались им как лидером. И обсуждали, как бы нам хотелось посетить его дворец. Разумеется, мы понимали, что это невозможно. Никто бы из нас не смог отправиться в древние земли. Но все же, на случай, если мы каким-то образом окажемся там, мы пообещали друг другу, что обязательно там побываем.
— Диоклетиан… — Лео напряг память, но в конце концов отрицательно помотал головой. — Ничего не всплывает. Откуда столько важности?
Фрэнк выглядел оскорбленным.
— Он был последним величайшим императором-язычником!
Лео закатил глаза.
— И почему я не удивлен, что ты в курсе, Чжан?
— Почему мне не быть в курсе? Он был последним, кто еще почитал олимпийских богов, пока Константин не принес на римские земли христианство.
Хейзел кивнула.
— Кое-что припоминаю. Монахини в Академии Святой Агнесс рассказывали, что этот Диоклетиан был жутким варваром, прямо как Нерон и Калигула, — она неодобрительно посмотрела на Джейсона. — С чего тебе им восхищаться?
— Он не был таким уж варваром, — ответил Джейсон. — Да, он преследовал христиан, но, что касается всего остального, он был хорошим правителем. Он пошел в легионеры, не имея ничего. Его родители были освобожденными рабами… Ну, во всяком случае, его мать — точно. Полубогам известно, что он был сыном Юпитера и последним полубогом, вставшим во главе Рима. Он также стал первым императором, который передал трон, как бы это сказать, мирно, просто сложил с себя полномочия. Он был родом из Далмации, так что после отставки вернулся туда и построил дворец. А город Сплит вырос уже вокруг его стен…
Он осекся, заметив, что Лео прикидывается, будто делает заметки невидимым карандашом.
— Продолжайте, профессор Грейс! — воскликнул он, выпучив глаза. — Я хочу получить «отлично» на тесте!
— Заткнись, Лео.
Пайпер отправила в рот очередную ложку супа.
— Так что в этом дворце Диоклетиана такого особенного?
Нико наклонился и взял виноградинку. Вероятно, это было все, что он собирался съесть сегодня.
— Говорят, в нем обитает призрак самого Диоклетиана.
— Который был сыном Юпитера, как и я, — продолжил Джейсон. — Его гробница была уничтожена столетия назад, но мы с Рейной думали, может, мы сможем спросить призрак Диоклетиана, где он захоронен… Ну, согласно легендам, его скипетр был похоронен вместе с ним.
Нико растянул губы в едва заметной ухмылке.
— А-а… ты о той легенде.
— О какой легенде? — спросила Хейзел.
Нико повернулся к сестре.
— Скипетр Диоклетиана предположительно мог призывать призраков римских легионеров, всех, кто был верен старым богам.
Лео присвистнул.
— А вот это уже интересно. Неплохо было бы иметь под боком крутецкую армию язычников-зомби, когда мы войдем в Дом Аида.
— Едва ли картинка окажется столь впечатляющей, — пробормотал Джейсон. — Но да, я тоже не прочь.
— У нас мало времени, — заметил Фрэнк. — Сегодня уже девятое июля. А нам еще нужно добраться до Эпира, закрыть Врата смерти.
— А они охраняются, — тихо добавила Хейзел, — коптящим гигантом и колдуньей, которая… — девушка помедлила. — Я, конечно, не уверена, но Плутон сказал, что она планирует «восстановить свои владения». Что бы это ни значило, дело явно кончится плохо, раз мой папа решил предупредить об этом лично.
Фрэнк заворчал.
— Даже если мы все это переживем, нам еще придется разузнать, где гиганты собираются пробудить Гею, и добраться туда до первого августа. Плюс, пока Перси и Аннабет в Тартаре…
— Знаю, — кивнул Джейсон. — В Сплите мы пробудем недолго. Но поиски скипетра того стоят. А пока мы будем во дворце, я смогу оставить Рейне послание, как мы собираемся добираться до Эпира.
Нико кивнул.
— Скипетр Диоклетиана может дать нам отличное преимущество. Тебе понадобится моя помощь.
Джейсон постарался не выдать себя, но у него мурашки побежали по коже от мысли, что ему придется отправиться куда-то в компании Нико ди Анджело.
Перси рассказывал о нем кое-что не очень вдохновляющее. Его преданность не всегда была безупречной. С мертвыми он провел времени куда больше, чем с живыми. Однажды он уже заманил Перси в ловушку во дворце Аида. Может, его и заставили пойти на это ради помощи грекам в борьбе с титанами, но все же…
Пайпер сжала его ладонь.
— Эй, звучит интересно. Я с вами.
Джейсон едва сдержал вопль: «О боги, спасибо!»
Но Нико помотал головой.
— Нельзя, Пайпер. Мы должны пойти вдвоем, только я и Джейсон. Призрак Диоклетиана если и покажется, то только перед сыном Юпитера, но другие полубоги скорее всего… э-э, спугнут его. Я единственный, кто сможет поговорить с его духом. Даже у Хейзел не получится.
В глазах Нико появился блеск вызова. Он ждал, что предпримет Джейсон: будет ли протестовать или нет.
Послышался корабельный гудок. Фестус заскрипел и застрекотал в громкоговоритель.
— Приехали, — огласил Лео. — Пора сплитнуться.
Фрэнк застонал.
— Можно оставить Вальдеса в Хорватии?
Джейсон поднялся.
— Фрэнк, на тебе безопасность корабля. Лео, займись ремонтом. Остальные, помогайте им по мере своих сил. Нико и я… — он повернулся к сыну Аида. — Мы отправимся на поиски призрака.
XXXV. Джейсон
Джейсон впервые узрел ангела у тележки с мороженым.
«Арго-II» бросил якорь в заливе в компании шести или семи круизных лайнеров. Как обычно, никто из смертных не обратил на трирему ни малейшего внимания, но на всякий случай Джейсон и Нико воспользовались скифом одного из туристических кораблей, чтобы не выделяться из толпы при подходе к причалу.
На первый взгляд Сплит казался классным местом. Вдоль берега протянулся променад под сенью пальм. За ним сплошной вереницей шли разнообразные кафе, заполненные европейскими тинейджерами, говорящими на разных языках и наслаждающимися солнечным полуднем. Воздух пах жареным мясом и свежесрезанными цветами.
За главным бульваром раскинулся город, похожий на мешанину сразу всего со всем: здесь были и башни средневековых замков, и стены времен Римской империи, и невысокие домики из известняка под крышами из красной черепицы, и современные офисные здания. Вдалеке серо-зеленые холмы сливались с горной грядой, и этот пейзаж заставил сердце Джейсона нервно забиться. Он то и дело поглядывал на скальный эскарп, ожидая разглядеть в его тенях лицо Геи.
Они с Нико шли по променаду, когда Джейсон заметил крылатого парня, покупающего мороженое с тележки. Продавщица, явно скучая, подсчитывала сдачу. Туристы обходили огромные ангельские крылья, не удостаивая их и взгляда.
Джейсон пихнул Нико локтем в бок.
— Ты это видишь?
— Ага, — кивнул Нико. — Может, нам тоже стоит купить мороженого.
По пути к тележке Джейсон гадал, не был ли этот крылатый парень сыном Борея, Северного Ветра. На боку у ангела висел такого же типа бронзовый зазубренный меч, как тот, что был у Борея, а их с Джейсоном последняя встреча прошла не очень-то гладко.
Но этот парень скорее вводил в ступор, чем замораживал до ступора. На нем была красная майка на лямках, шорты-бермуды и сандалии хуараче. Крылья были красновато-коричневые, прямо как перья у бентамки или дымка на закате. Сам парень был очень загорелым, а черные волосы вились почти так же сильно, как у Лео.
— Он не вернувшийся дух, — пробормотал Нико, — и не создание Царства Мертвых.
— Нет, — согласился Джейсон. — Сомневаюсь, что они едят эскимо.
— Тогда кто он? — спросил Нико.
Когда между ними оставалось футов тридцать, крылатый парень посмотрел прямо на них. Он улыбнулся, помахал над плечом эскимо и растворился в воздухе.
Джейсон не мог его видеть, но ему хватало опыта в управлении ветром, чтобы отследить путь ангела — красно-золотистый вихрь пересек улицу и закружил вдоль бульвара, сдув по пути открытки у входа в магазин сувениров. Он явно направлялся в самый конец променада, где возвышалось огромное строение-крепость.
— Спорим, это и есть дворец? — сказал Джейсон. — Идем.
Даже по прошествии двух тысячелетий дворец Диоклетиана производил впечатление. Внешняя стена представляла собой сплошной массив розового мрамора с восходящими колоннами и арочными окнами, открытыми небу, но время почти не повредило эту махину в четверть мили в длину и семьдесят или восемьдесят футов в высоту, сейчас приютившую под своими сводами множество современных магазинчиков и домов. Джейсон представил, каким потрясающим должен был быть дворец сразу после постройки, с обходящими периметр имперскими стражниками и поблескивающими на парапетах золотыми римскими орлами.
Крылатый ангел — или кем он там был — зигзагом покружил в окнах, а затем исчез за углом. Джейсон осмотрел фасад дворца в поисках входа. Единственный подмеченный им находился в нескольких блоках в сторону, где вилась очередь туристов, выстроившихся за билетами. На это времени не было.
— Нужно найти его, — сказал Джейсон. — Держись.
— Но…
Джейсон схватил Нико и поднялся с ним в воздух.
Нико приглушенно пискнул в знак протеста, когда они перелетели через стену и опустились во внутренний двор, где шатались и делали снимки на память туристы.
Маленький мальчик при виде их приземления застыл. Затем его глаза на секунду расфокусировались, и он помотал головой, будто только что выпитый сок вызвал у него галлюцинации. Больше никто не обратил на них внимания.
По левую сторону дворика ряд колонн заканчивался серыми арками. По правую стояло белое мраморное здание с узкими высокими окнами.
— Перистиль, — сказал Нико. — Там был вход в личные апартаменты Диоклетиана, — он, нахмурившись, посмотрел на Джейсона. — И, пожалуйста, на будущее, я не люблю, когда ко мне прикасаются. Больше никогда не хватай меня так.
У Джейсона напряглись лопатки. Ему послышалась неявная угроза, что-то вроде: «Если ты не хочешь получить дырку в носу от стигийского клинка».
— Ладно, извини. Откуда ты знаешь, как называется это место?
Нико изучил атриум, его взгляд остановился на ступенях в дальнем углу, ведущих куда-то вниз.
— Я уже бывал здесь. — Его глаза были таким же темными, как и лезвие его меча. — С мамой и Бьянкой. Недельный тур из Венеции. Мне тогда было… не знаю, где-то шесть.
— То есть это было… в тридцатых годах прошлого века?
— В тридцать восьмом или где-то так, — рассеянно уточнил Нико. — Какая разница? Видишь где-нибудь крылатого парня?
— Нет… — Джейсон все еще был мысленно погружен в прошлое Нико.
Джейсон всегда старался наладить отношения со всеми членами своей команды. Ему, исходя из собственного горького опыта, пришлось прийти к одной простой истине: если кому-то предстоит прикрывать твою спину в битве, лучше заранее найти с этим человеком нечто общее и выстроить взаимное доверие. Но Нико был тем еще крепким орешком.
— Я просто… Не могу представить, как это, наверное, странно, оказаться вновь здесь, но уже в совсем другом времени.
— Да, ты не можешь, — Нико уставился на каменный пол и сделал глубокий вдох. — Слушай… Я не люблю говорить об этом. Если спросишь меня, то я думаю, Хейзел досталось много больше. Она помнит о своем детстве куда лучше. Ей пришлось вернуться из мира мертвых и приспосабливаться к современному миру. А я… Мы с Бьянкой просто застряли в отеле «Лотос». Время прошло так быстро, что — хоть это и странно — наш переход оказался куда проще.
— Перси рассказывал о том месте, — сказал Джейсон. — Семьдесят лет, которые показались одним месяцем?
Нико сжал кулаки так сильно, что костяшки пальцев побелели.
— Что ж, уверен, Перси все тебе обо мне рассказал.
Его голос был переполнен горечью — настолько, что Джейсон был озадачен. Он знал, что Нико винил Перси в смерти своей сестры Бьянки, но они вроде уже преодолели это, во всяком случае, так утверждал Перси. Еще Пайпер как-то упомянула, будто бы Нико нравится Аннабет. Может, это тоже как-то повлияло.
И все же… Джейсон просто не мог понять, почему Нико постоянно отталкивает людей, почему провел так мало времени в обоих лагерях, почему предпочитает мертвых живым. И он определенно не понимал, почему Нико пообещал отвести «Арго-II» в Эпир, если он так сильно ненавидит Перси Джексона.
Глаза Нико скользнули по окнам над ними.
— Здесь повсюду мертвые римляне… Лары. Лемуры. Они наблюдают. И они злы.
— На нас? — рука Джейсона потянулась к мечу.
— На все, — Нико указал на маленькое каменное здание в западной части внутреннего дворика. — Там раньше был храм Юпитера. Христиане превратили его в баптистерий. Римским призракам это не нравится.
Джейсон посмотрел в темный дверной проем.
Он никогда не встречал Юпитера, но привык думать об отце как о живом человеке — мужчине, влюбившемся в его маму, и все. Конечно, он знал, что его папа бессмертен, но это всегда оставалось как бы немного за гранью понимания. До этого момента, пока он не увидел проем, куда тысячи лет назад входили римляне, чтобы поклониться его отцу. От этой мысли голова Джейсона едва не взорвалась.
— А там… — Нико указал на восток, на шестиугольное здание, окруженное беспорядочно выстроенными колоннами. — Там был мавзолей императора.
— Но его гробницы здесь нет, — добавил Джейсон.
— Уже несколько столетий, — кивнул Нико. — С распадом империи из этого здания сделали христианский кафедральный собор.
Джейсон сглотнул.
— А если призрак Диоклетиана все еще там…
— Счастливым его не назовешь.
Подул ветер, погнав по перистилю листья и обертки от еды. Краем глаза Джейсон уловил движение — красно-золотистое мельтешение.
— Туда, — указал он. — Крылатый парень. Как думаешь, куда ведет эта лестница?
Нико обнажил меч. Его улыбка нервировала еще больше, чем нахмуренные брови.
— Под землю, — ответил он. — Мое любимое направление.
* * *
Для Джейсона направление «под землю» не входило в число любимых.
После их приключений под Римом с Пайпер и Перси, в которые входило сражение с близнецами-гигантами в гипогее под Колизеем, большинство его кошмаров включали в себя подземелья, уходящий из-под ног пол и огромные колеса для хомяков.
Компания Нико уверенности не добавляла. Его стигийский меч, казалось, делал тени еще мрачнее, словно потусторонний металл высасывал из воздуха свет и тепло.
Они шли по просторному подвальному этажу между толстыми колоннами, поддерживающими сводчатый потолок. Блоки известняка были настолько старые, что стыки между ними исчезли, из-за чего это место напоминало естественную пещеру.
Никто из туристов спуститься сюда не решился. Они определенно оказались куда умнее полубогов.
Джейсон вынул из ножен гладиус. Они прошли под низким арочным проходом, их шаги гулко отдавались по каменному полу. В самом верху одной из боковых стен шел ряд закрытых железными прутьями окон, выходящих на улицу, но от этого подвал казался еще более клаустрофобным. Словно отрезанные тюремной решеткой, солнечные лучи косыми полосами ложились на припорошенный пылью пол.
Джейсон, миновав очередную полосу света, посмотрел налево, и с ним едва не случился сердечный приступ. Прямо на него уставился мраморный бюст Диоклетиана, его известковое лицо излучало крайнюю степень неодобрения.
Джейсон восстановил дыхание. Это место показалось весьма удачным для того, чтобы оставить Рейне записку с пояснением, каким путем они собираются направиться в Эпир. Вдалеке от толпы, но он был уверен, что Рейна сможет ее обнаружить. У нее отличные инстинкты охотника. Юноша сунул записку между бюстом и его подставкой и сделал шаг назад.
От взгляда мраморных глаз Диоклетиана ему стало не по себе. Джейсону вспомнилась говорящая статуя бога Терминуса в Новом Риме. Оставалось надеяться, что Диоклетиан не решит вдруг рявкнуть на него или не разразится какой-нибудь песней.
— Здравствуйте!
Джейсон даже не успел сообразить, что голос доносится совсем с другой стороны, а его рука с мечом уже отхватила императору голову. Бюст упал и разбился об пол.
— Не очень красиво, — заметил голос за его спиной.
Джейсон повернулся. Крылатый любитель мороженого стоял, привалившись к ближайшей колонне, и лениво подбрасывал рукой небольшой бронзовый обруч. У его ног находилась плетеная корзинка для пикника, полная фруктов.
— В смысле, — добавил крылатый, — что Диоклетиан тебе сделал?
Вокруг ног Джейсона засвистел ветер. Осколки мрамора собрались в маленький торнадо, взлетели на пьедестал и соединились в целый бюст с зажатой под ним запиской.
— Э-э… — Джейсон опустил меч. — Это была случайность. Ты напугал меня.
Крылатый парень хихикнул.
— Джейсон Грейс, Западный Ветер называют по-разному… теплым, мягким, дарующим жизнь и дьявольски прекрасным. Но меня еще никогда не называли пугающим. Столь примитивное поведение достойно разве что моего грубого брата с севера.
Нико подался назад.
— Западный Ветер? То есть ты…
— Фавоний! — сообразил Джейсон. — Олицетворение Западного Ветра!
Фавоний улыбнулся и поклонился, явно польщенный, что его узнали.
— Если хотите, можете звать меня моим римским именем, если же вы греки, то можно и Зефиром. Я на этот счет не заморачиваюсь.
Нико явно был удивлен услышанным.
— Почему твои греческая и римская ипостаси не борются друг с другом, как у остальных богов?
— О, ну да, у меня случаются головные боли, — пожал Фавоний плечами. — Иногда по утрам я просыпаюсь в греческом хитоне, хотя уверен, что заснул в пижаме «SPQR». Но по большей части я далек от этой войны. Я скромный бог, да вы, наверное, знаете, — свет софитов меня особо не касался. Поэтому вся эта борьба с самим собой несильно на меня влияет.
— Ясно… — Джейсон пока не понял, стоило ли убирать меч в ножны. — Так что ты тут делаешь?
— Много чего! — ответил Фавоний. — Во-первых, таскаю свою корзину фруктов. Я всегда ношу с собой корзину фруктов. Хотите персик?
— Нет, спасибо.
— Так, что еще… Чуть ранее я ел мороженое. Сейчас подбрасываю это кольцо для койтса…
Фавоний закрутил свой бронзовый обруч на указательном пальце.
Джейсон не знал, что такое «койтс», но постарался не отвлекаться.
— Я имел в виду, почему ты показался нам? Зачем привел в этот подвал?
— А! — закивал Фавоний. — Саркофаг Диоклетиана! Точно. Здесь было его последнее пристанище. Но христиане вывезли его из мавзолея. Затем какие-то варвары уничтожили гроб… В общем, я всего лишь хотел показать вам, — он с сожалением развел руками, — что того, что вы ищете, здесь нет. Мой хозяин это забрал.
— Твой хозяин? — В памяти Джейсона возник летающий дворец над Пайкс-Пик в Колорадо, где он посетил (и едва выжил) студию одного сумасшедшего любителя погоды, провозгласившего самого себя богом всех ветров. — Пожалуйста, скажи, что твоего хозяина зовут не Эол.
— Этот тупица? — фыркнул Фавоний. — Разумеется, нет!
— Он говорит об Эросе. — В голосе Нико проскользнуло раздражение. — Купидон, если перейти на латынь.
Фавоний улыбнулся.
— Правильно, Нико ди Анджело. Кстати, рад встрече. Давненько мы не виделись.
Нико нахмурил брови.
— Я никогда тебя раньше не встречал.
— Ты никогда меня раньше не видел, — поправил его бог. — Но я наблюдал за тобой. Когда ты приезжал сюда маленьким мальчиком и еще много раз после. Я знал, рано или поздно ты обязательно вернешься ради встречи с моим хозяином.
Нико побледнел еще сильнее, чем обычно. Глаза забегали по подвалу, будто юноша вдруг почувствовал себя в западне.
— Нико? — позвал Джейсон. — О чем он?
— Я не знаю. Совершенно.
— Совершенно? — воскликнул Фавоний. — Человек, что дорог тебе больше всего на свете… упал в Тартар, а ты продолжаешь отворачиваться от истины?
Джейсон вдруг ощутил себя подслушивающим под чужой дверью.
«Человек, что дорог тебе больше всего на свете».
Ему тут же вспомнились слова Пайпер о симпатии Нико к Аннабет. Но, похоже, речь шла о куда более глубоких чувствах, чем просто симпатия.
— Мы пришли сюда за скипетром Диоклетиана, — заявил Нико, явно желая сменить тему. — Где он?
— Ах… — Фавоний с грустью покивал. — Считаешь, встретиться с призраком Диоклетиана куда проще? Боюсь, нет, Нико. Ваши поиски окажутся намного тяжелее. Ты в курсе, что задолго до того, как построили этот дворец, здесь был вход во владения моего хозяина? Многие тысячелетия я жил здесь, приводя тех, кто искал любовь, за благословением Купидона.
Джейсону не понравились слова ветра о «тяжелых поисках». Он не доверял этому странному богу с обручем, крыльями и корзиной фруктов. Но в памяти всплыла давняя история, услышанная когда-то в Лагере Юпитера.
— Как и Психею, жену Купидона. Ты принес ее к нему во дворец.
Глаза Фавония блеснули.
— Неплохо, Джейсон Грейс. Правильно, именно с этого места я поднял Психею и с ветром доставил ее в апартаменты моего хозяина. По сути, именно поэтому Диоклетиан построил здесь свой дворец. Здешние земли всегда были благодатны по воле доброго Западного Ветра, — он горделиво расправил плечи. — Сосредоточение покоя и любви в вечно меняющемся мире. Когда же дворец подвергся разграблению…
— Ты забрал скипетр, — догадался Джейсон.
— Чтобы его сберечь, — подтвердил Фавоний. — Сейчас он хранится в коллекции сокровищ Купидона как дань лучшим временам. Если вы хотите его получить… — он повернулся к Нико. — Вам придется встретиться с богом любви.
Нико уставился на пронзающий окно луч света с таким видом, будто надеялся ускользнуть сквозь решетки на улицу.
Джейсон не понимал, чего именно хотел Фавоний, но если «встреча с богом любви» подразумевала, что Нико придется признаться в своих чувствах к какой-то девушке, это выглядело не так уж и страшно.
— Нико, ты справишься, — сказал Джейсон. — Может, будет стыдно, но помни, что это ради скипетра.
Похоже, его слова Нико не убедили. По его виду можно было подумать, что его сейчас стошнит. Но в конце концов он выпрямился и кивнул.
— Ты прав. Я… Я не боюсь бога любви.
Фавоний расплылся в широкой улыбке.
— Прекрасно! Не хотите немного перекусить на дорожку? — он достал из корзины зеленое яблоко и с сожалением уставился на него. — Ох, какой конфуз. Вечно забываю, что меня символизирует корзина неспелых фруктов. Не понимаю, почему бы не предоставить весеннему ветру больше возможностей? Летний заграбастал себе все веселье.
— Ничего страшного, — быстро сказал Нико. — Просто отвези нас к Купидону.
Фавоний прокрутил на пальце обруч, и тело Джейсона растворилось в воздухе.
XXXVI. Джейсон
Джейсон не раз катался на ветре. Но стать ветром — это оказалось совсем другое.
Он лишился контроля, мысли разбегались, исчезла граница между его телом и всем остальным миром. Ему подумалось, интересно, монстры при гибели чувствуют себя так же — обращаются в пыль, беспомощные и бесформенные?
Джейсон ощущал неподалеку присутствие Нико. Западный Ветер нес их в небе над Сплитом. Вместе они пролетели над холмами, миновали римские акведуки, шоссе и виноградники. Приблизившись к горам, Джейсон заметил руины римского города в долине под ними — разрушенные стены, квадраты бывших строений и изломанные дороги, все заросшее зеленью — прямо как огромная игровая доска, поросшая мхом.
Фавоний опустил их в самом сердце руин рядом с обломками колонны размером с секвойю.
К Джейсону вернулось тело. В первый миг вновь обладать формой по ощущениям оказалось еще хуже, чем превратиться в ветер: на него будто набросили свинцовое пальто.
— Да, человеческие тела ужасно громоздки, — произнес Фавоний, словно прочтя его мысли. Бог ветра уселся на ближайшую стену, примостил сбоку корзину с фруктами и подставил свои красно-коричневые крылья солнечным лучам. — Если честно, я вообще не понимаю, как вы выдерживаете их целыми днями…
Джейсон быстро осмотрел периметр. Когда-то здесь был крупный город. Он заметил руины храмов и терм, наполовину ушедший в землю амфитеатр и пустые пьедесталы, на которых когда-то наверняка стояли статуи. Целые ряды колонн тянулись в никуда. То там, то здесь, подобно каменным стежкам на зеленом полотне, в холмах просматривались остатки стен старого города.
Кое-где виднелись следы раскопок, но большая часть города была заброшена, словно он был оставлен на волю стихий последние два тысячелетия.
— Добро пожаловать в Салону, — объявил Фавоний, — столицу Далмации! Место рождения Диоклетиана! Но еще до этого, задолго до этого, здесь был Дом Купидона.
Имя бога эхом прокатилось по округе, как если бы множество чьих-то голосов зашептало его в тени руин.
В этом месте было нечто такое, из-за чего у Джейсона побежали по спине мурашки еще быстрее, чем от подземелья в Сплите. Юноша особо никогда не думал о Купидоне. И уж явно не считал его страшным. Даже в глазах римских полубогов это имя ассоциировалось с глупым крылатым младенцем с игрушечным луком и стрелой, парящим по округе в своем подгузнике в День святого Валентина.
— О, он совсем не такой, — сказал Фавоний.
Джейсон вздрогнул.
— Ты читаешь мои мысли?
— Нет нужды, — Фавоний подбросил в воздух свой бронзовый обруч. — Абсолютно все представляют Купидона неправильно… пока не встретятся с ним.
Нико оперся о колонну, даже со стороны было видно, как сильно у него дрожали колени.
— Эй, старик… — Джейсон шагнул к нему, но Нико махнул рукой, останавливая его.
Трава вокруг ног Нико потемнела и пожухла. Смерть разливалась все дальше, словно из его подошв сочился яд.
— Ах… — Фавоний с сочувствием покивал. — Не буду винить тебя за твое волнение, Нико ди Анджело. Ты знаешь, как я начал служить Купидону?
— Я никому не служу, — пробормотал Нико. — И уж точно не Купидону.
Но Фавоний продолжил, как будто ничего не слышал:
— Я влюбился в смертного по имени Гиацинт. Он был в высшей мере исключительным человеком.
— Он?.. — туман в мозгах Джейсона после путешествия в виде ветра все еще не рассеялся, так что до него дошло не сразу. — А-а…
— Да, Джейсон Грейс, — Фавоний приподнял бровь. — Я влюбился в парня. Это так сильно тебя шокирует?
Если совсем честно, Джейсон не знал, что ответить. Он старался не задумываться о любовной жизни богов, и неважно, в кого они влюблялись. В конце концов, его отец Юпитер тоже не отличался идеальным поведением. По сравнению с другими известными ему любовными скандалами с участием олимпийских богов известие о любви Западного Ветра к смертному парню не казалось таким уж шокирующим.
— Да нет. Так что… Купидон пронзил тебя своей стрелой и ты влюбился?
Фавоний фыркнул.
— В твоих устах все так просто. Но поверь, любовь никогда не бывает проста. Видишь ли, богу Аполлону тоже нравился Гиацинт. Правда, он утверждал, что они всего лишь друзья. Уж не знаю… Но однажды я увидел их вместе, играющих в койтс…
Опять это странное слово.
— Койтс?
— Игра кольцами, — пояснил Нико, хотя его было едва слышно. — По типу подковы.
— Похоже, — согласился Фавоний. — В общем, меня обуяла ревность. Вместо того чтобы спросить открыто и выяснить правду, я поднял ветер и направил тяжелое металлическое кольцо прямо в голову Гиацинта, и он… — бог ветра вздохнул. — И Гиацинт погиб, а Аполлон превратил его в цветок, названный гиацинтом. Я уже уверился, что мне не избежать мести Аполлона, но тут Купидон предложил мне защиту. Хоть я и совершил ужасный поступок, меня ослепила любовь, а потому он пожалел меня, но при условии, что я навечно поступаю к нему на службу.
КУПИДОН.
Эхо этого имени вновь пронеслось по руинам.
— Это вам поучительная история от меня, — Фавоний встал. — Перед тем как продолжить свой путь, тщательно все взвесь, Нико ди Анджело. Солгать Купидону не получится. А если ты позволишь гневу возобладать над разумом… судьба твоя будет еще печальнее, чем моя.
Джейсону показалось, что его мозги вновь превратились в ветер. Он совершенно не понимал, о чем говорил Фавоний и почему Нико выглядит таким взвинченным, но думать об этом времени не было. Бог ветра исчез в красно-золотом вихре. Летний воздух вдруг стал очень тяжелым. Земля задрожала, и Джейсон с Нико поспешили обнажить мечи.
* * *
— Итак.
Голос, подобно пуле, пронесся мимо уха Джейсона. Но когда он обернулся, там никого не было.
— Вы пришли за скипетром.
Нико стоял к нему спина к спине, и впервые Джейсон обрадовался компании этого парня.
— Купидон, — позвал Джейсон, — где ты?
Голос засмеялся. Он определенно не был похож на нежное ангельское воркование. Глубокий насыщенный и с ясно слышимой ноткой угрозы — прямо как дрожь земли перед сильнейшим землетрясением.
— Там, где вы меньше всего ожидаете меня увидеть, — ответил Купидон. — Как и сама любовь.
Что-то врезалось в Джейсона и потащило через всю улицу. Свалившись со ступенек, он растянулся на полу какого-то подвала, явно кем-то откопанного.
— Я ожидал, что уж ты-то в курсе, Джейсон Грейс. — Голос Купидона кружил вокруг юноши. — Ты ведь уже нашел свою истинную любовь. Или все еще сомневаешься в себе?
Нико сбежал по лестнице.
— Ты в порядке?
Джейсон схватился за протянутую руку и поднялся на ноги.
— Нормально. Маленькая подстава.
— О, неужели ты ожидал от меня честной игры? — засмеялся Купидон. — Я же бог любви! Я никогда не играю честно.
В этот раз обостренные чувства Джейсона его не подвели. Он услышал шорох воздуха как раз в момент материализации стрелы, выпущенной прямо в грудь Нико.
Джейсон мечом отправил ее рикошетом в сторону. Стрела, попав в стену, взорвалась, осыпав их шрапнелью из известняка.
Они бросились вверх по лестнице. Джейсон дернул Нико в сторону, когда резкий порыв ветра опрокинул колонну, грозившую превратить юношу в лепешку.
— Да он прямо «Любовь или Смерть», — проворчал Джейсон.
— Спроси своих друзей, — сказал Купидон. — Фрэнк, Хейзел и Перси встречались с моим двойником Танатосом. Мы не так уж и отличаемся. Разве что Смерть подчас ведет себя добрее.
— Нам просто нужен скипетр! — крикнул Нико. — Мы пытаемся остановить Гею! Ты на стороне богов или нет?
Вторая стрела вонзилась прямо между ног Нико и моментально раскалилась добела. Нико отшатнулся, когда стрела обратилась столбиком пламени.
— Любовь на любой стороне, — ответил Купидон, — и ни на чьей. Не спрашивай, что любовь может сделать для тебя.
— Отлично! — воскликнул Джейсон. — Поехали открыточные философствования!
Какое-то движение позади — Джейсон резко развернулся, пронзив воздух мечом. Клинок ударился обо что-то твердое. Он услышал сдавленное ворчание и повторил взмах, но невидимый бог успел скрыться. А на плитке замерцала цепочка золотой ихор — крови богов.
— Очень хорошо, Джейсон, — произнес Купидон. — По крайней мере ты можешь чувствовать мое присутствие. Порой даже легкое касание истинной любви дает куда больше, чем подавляющее число героев могут достичь.
— Так теперь я могу получить скипетр? — спросил Джейсон.
Купидон засмеялся.
— К сожалению, тебе с ним не управиться. Лишь дитя Царства Мертвых способно призвать легионы павших. И лишь римский офицер сможет повести их в бой.
— Но… — опешил Джейсон. Он был офицером. Он был претором. Но потом ему вспомнились все его сомнения. Раз, в Новом Риме, он уже предлагал передать свои полномочия Перси Джексону. Вдруг это сделало его недостойным возглавить легион римских призраков?
Он решил, что задумается над этой проблемой, когда она непосредственно встанет перед ним.
— Давай мы с этим как-нибудь сами разберемся, — сказал он. — Их может призвать Нико…
Третья стрела пролетела прямо над плечом Джейсона. Остановить ее он не успел. Нико судорожно выдохнул, когда она вонзилась в его руку с мечом.
— Нико!
Сын Аида пошатнулся. Стрела исчезла, не оставив ни крови, ни видимой раны, но черты лица Нико заострились от ярости и боли.
— Хватит этих игр! — крикнул он. — Покажись!
— Это дорогого стоит, — сказал Купидон. — Взглянуть в истинное лицо любви.
Рухнула еще одна колонна. Джейсон едва успел увернуться.
— Моей жене Психее на себе пришлось это испытать, — продолжил Купидон. — Ее принесли сюда многие тысячелетия назад, тогда на этом месте еще стоял мой дворец. Мы встречались лишь в темноте. Ей настрого наказали никогда не смотреть на меня, и все же она не смогла смириться со всей этой таинственностью. Она испугалась, что я на самом деле монстр. И однажды ночью она зажгла свечу и поднесла ее к моему лицу, пока я спал.
— А ты оказался настолько уродлив! — Джейсон подумал, что он определил, откуда доносится голос Купидона — от амфитеатра где-то в двадцати ярдах от них, но ему не хватило уверенности.
Бог расхохотался.
— Боюсь, я оказался слишком прекрасен. Смертные не могут взглянуть на истинное обличие бога без каких-либо тяжких последствий. Моя мать, Афродита, прокляла Психею за недоверие. Моя бедная возлюбленная подверглась ужасным мучениям, ее изгнали, чтобы затем заставить выполнить множество кошмарных заданий, дабы доказать, что она достойна меня. Ее даже отправили в Царство Мертвых в качестве подтверждения ее преданности. Она добилась права вернуться ко мне, но ради этого ей пришлось пройти через многое.
«Все, ты попался», — подумал Джейсон.
Он направил меч в небо, и от разразившегося грома вся долина содрогнулась. Молния пробила в земле кратер как раз на том месте, откуда доносился голос.
Тишина. Джейсон успел подумать: «Ого, неужели сработало?» — когда невидимая сила сбила его с ног. Меч, звеня, прокрутился по дороге.
— Хорошая попытка, — сказал Купидон, и его голос вновь звучал откуда-то издалека. — Но Любовь не пригвоздишь так просто.
Рядом рухнула стена. Джейсон едва успел откатиться в сторону.
— Хватит! — взревел Нико. — Тебе нужен я! Оставь его!
В ушах Джейсона звенело. После удара кружилась голова. Во рту застыл вкус известняка. Он не понимал, почему Нико считает себя главной целью, но Купидон, похоже, был с ним согласен.
— Бедный Нико ди Анджело. — Голос бога зазвенел от досады. — То, чего хочешь ты, — это такая мелочь по сравнению с тем, чего желаю я! Моя возлюбленная Психея рискнула всем во имя любви! Лишь так она смогла искупить свою слабую веру. А что ты? Чем ты рисковал во имя меня?
— Я побывал в Тартаре и вернулся назад, — рявкнул Нико. — Тебе меня не напугать.
— Но я страшу тебя, и очень сильно. Взгляни мне в лицо. Будь честен.
Джейсон с трудом поднялся.
Земля вокруг Нико дрожала. Трава вяла, а по камням бежали трещины, будто под землей кто-то был, и этот кто-то очень хотел прорваться на поверхность.
— Отдай нам скипетр Диоклетиана, — сказал Нико. — У нас нет времени на игры.
— Игры? — возмутился Купидон и ударил Нико в бок так, что тот рухнул на гранитный пьедестал. — Любовь — это не игра! Это не цветочки и радуга! Это тяжелейший труд — испытание, не имеющее конца! Она требует полной отдачи, и прежде всего — правды! Только так можно получить награду!
Джейсон подобрал свой меч. Если этот невидимый парень и правда был Любовь, то, по мнению Джейсона, Любовь явно переоценивают. Ему куда больше был по душе вариант Пайпер — тактичный, добрый и прекрасный. Он предпочитал образ Афродиты. А Купидон же напоминал какого-то головореза или вышибалу.
— Нико! — позвал Джейсон. — Чего ему от тебя надо?
— Скажи ему, Нико ди Анджело, — предложил Купидон. — Признайся, что ты трус, боящийся сам себя и своих чувств. Расскажи, почему на самом деле ты сбежал из Лагеря полукровок и почему ты всегда один.
Нико издал горловой крик. Земля у его ног разошлась, и из трещины полезли скелеты — мертвые римляне с недостающими руками и дырками в черепах, сломанными ребрами и без нижних челюстей. На ком-то болтались остатки тог. Груди других кое-как прикрывали поблескивающие обломки доспехов.
— Опять спрячешься среди мертвых, как и всегда? — съязвил Купидон.
От сына Аида начали бить волны темноты. Когда они докатились до Джейсона, тот едва не потерял сознание от столь сильной концентрации ненависти, страха и стыда.
В голове замелькали образы. Он увидел Нико и его сестру на снежном утесе в Мэне, Перси защищает их от мантикоры. Меч Перси светится в темноте. Он стал первым полубогом, которого Нико увидел в бою.
Позже, уже в Лагере полукровок, Перси, сжав руку Нико, пообещал, что защитит его сестру Бьянку. Нико верит ему. Он смотрит в его зеленые, как море, глаза и думает: «Он не может меня подвести. Он настоящий герой». Все было так, будто любимая игра Нико «Мифы Магии» вдруг стала явью.
Затем Джейсон увидел момент, в котором Перси возвращается и сообщает Нико, что Бьянка мертва. Нико кричит и называет его вруном. Он чувствует себя преданным и все же… во время атаки воинов-скелетов он не дает им причинить вред Перси. Нико взывает к земле, чтобы та поглотила их, а затем бежит прочь — в ужасе от собственных сил и эмоций.
Джейсон увидел еще с дюжину других сцен, все с точки зрения Нико… И они будто сковали его, лишив способности двигаться и говорить.
А в это время призванные Нико скелеты римлян ринулись вперед и схватили что-то невидимое. Бог боролся, отбрасывая мертвых, ломая ребра и черепа, но те продолжали наступать, хватая бога за руки.
— Как интересно! — заметил Купидон. — Так у тебя все же есть сила воли, а?
— Я ушел из Лагеря полукровок, потому что полюбил, — сказал Нико. — Полюбил… Аннабет…
— Опять юлишь! — заявил Купидон, превратив один из скелетов в груду обломков костей. — Нет у тебя никакой силы.
— Нико! — Джейсон кое-как совладал с голосом. — Все хорошо. Я все понимаю.
Нико посмотрел на него, и по его лицу пронеслась волна боли и грусти.
— Ты не понимаешь, — сказал он. — Ты не сможешь понять.
— И вот ты бежишь вновь! — пожурил его Купидон. — От друзей, от себя!
— У меня нет друзей! — закричал Нико. — Я ушел из Лагеря полукровок, потому что там не было места для меня! Нигде и никогда нет и не будет места для меня!
Скелеты сковали Купидона, но невидимый бог смеялся с такой жестокостью, что Джейсону захотелось призвать еще один разряд молнии. Но, к сожалению, он сомневался, хватит ли у него на это сил.
— Оставь его в покое, Купидон! — прокряхтел Джейсон. — Это не…
Он осекся. Джейсон собирался сказать, что это Купидона не касалось, но до него вовремя дошло, что речь шла о том, что касалось Купидона напрямую. Кое-что из сказанного Фавонием вновь прозвучало в ушах: «Это так сильно тебя шокирует?»
История про Психею наконец обрела смысл — почему смертная девушка была так сильно напугана. Зачем ей было нарушать наказ и смотреть в лицо богу любви, что заставило ее предположить, что он мог быть монстром.
Психея была права. Купидон на самом деле был монстром. Любовь была самым беспощадным монстром из всех.
Голос Нико напоминал осколки разбитого стекла.
— Я… Я не был влюблен в Аннабет.
— Ты ей завидовал, — догадался Джейсон. — Поэтому не хотел быть с ней рядом. И тем более ты не хотел быть рядом… с ним. Теперь все стало на свои места.
Боевой дух и отрицание будто разом оставили Нико. Темнота ушла. Мертвые римляне обратились в холмики костяной крошки.
— Я ненавидел себя, — произнес Нико. — Я ненавидел Перси Джексона.
Купидон стал видимым — худой мускулистый молодой парень с белоснежными крыльями, прямыми черными волосами, в белой длинной футболке и джинсах. Висевшие на плече лук и колчан оказались совсем не игрушечными, то было настоящее боевое оружие. Глаза — алые, как кровь, как если всех Валентинов в мире отжать и процедить в чистую ядовитую смесь. Его лицо было красивым, но при этом жестким — подобно лампе софита, на него было тяжело смотреть. Бог с удовлетворением всматривался в Нико, будто нашел нужную точку для своего будущего выстрела.
— Я влюбился в Перси, — признал Нико. — Вот и вся правда и весь секрет. — Он зло уставился на Купидона. — Теперь доволен?
Впервые во взгляде Купидона читалось сочувствие.
— О, я бы никогда не стал утверждать, что любовь всегда делает нас счастливыми. — Его голос стал проще и более человеческим. — Подчас она приносит нам великую грусть. Но по крайней мере ты взглянул в глаза правде. Лишь так ты мог победить меня.
И Купидон обратился в ветер.
На земле, где он только что стоял, теперь лежало нечто из слоновой кости около трех футов в длину, на одном конце, усаженный на спины трех золотых римских орлов, темнел шар из полированного мрамора размером с мяч для бейсбола. Скипетр Диоклетиана.
Нико опустился на колени и взял его в руки. Затем зыркнул на Джейсона, будто ожидая нападения.
— Если остальные узнают…
— Если остальные узнают, — продолжил за него Джейсон, — то все как один встанут за тебя горой и направят божественную ярость на любого, кто посмеет тебя доставать.
Нико поморщился. Джейсон все еще ощущал исходящие от него волны обиды и злости.
— Но говорить им или нет, — добавил Джейсон, — это решать тебе. Я могу сказать лишь одно…
— Эти чувства в прошлом, — пробормотал Нико. — В смысле… Я отказался от Перси. Я был юн и впечатлителен, и я… я не…
У него перехватило дыхание, и Джейсон был уверен, что парень вот-вот заплачет. Отказался он от чувств к Перси или нет — не ясно, но в любом случае Джейсон даже представить себе не мог, каково приходилось Нико все эти годы, что для него значило хранить секрет, о котором в сороковых годах прошлого века уж точно нельзя было никому рассказать, отрицать самого себя, ощущать полнейшее одиночество и изоляцию еще большую, чем все остальные полубоги.
— Нико, — мягко сказал он, — я видел много смелых поступков. Но то, что ты сделал сейчас… Это, наверное, было круче всего.
Нико неуверенно посмотрел на него.
— Пора возвращаться на корабль.
— Ты прав. Я могу отнести нас…
— Нет! — заявил Нико. — В этот раз пойдем сквозь тень. Хватит с меня этих ваших ветров.
XXXVII. Аннабет
Лишиться зрения было паршиво. Потерять Перси оказалось ужасно.
Но сейчас она вновь могла видеть, наблюдать, как он медленно умирает от ядовитой крови горгон, и не иметь возможности ничего с этим сделать — вот в чем состояло ее самое страшное проклятие.
Боб перекинул Перси через плечо, подобно сумке со спортивным инвентарем, а котенок-скелет Малыш Боб свернулся на спине юноши и заурчал. Боб взял очень быстрый темп, даже для титана, из-за чего Аннабет практически не могла за ним поспеть.
Легкие горели. Кожа вновь начала покрываться волдырями. Видимо, ей пора было отпить еще немного сжиженного огня, но они оставили Флегетон далеко позади. На ее теле накопилось столько ссадин и синяков, что она уже забыла, каково это, не испытывать боль.
— Еще далеко? — прохрипела она.
— В целом очень далеко, — отозвался Боб. — Но, может, и не очень.
«Спасибо за ясный ответ», — подумала Аннабет, но сбившееся дыхание не позволило это озвучить.
Пейзаж опять изменился. Они продолжали спускаться, что, по идее, должно было облегчить перемещение, вот только угол наклона был неудачным — слишком крут для неспешной ходьбы и слишком опасный, чтобы она могла себе позволить расслабиться хотя бы на секунду. Кое-где под ногами начинал осыпаться гравий, а где-то предательски хлюпала какая-то слизь. Аннабет переступала через осколки, достаточно острые, чтобы пробить подошву, и россыпь… ну, едва ли это можно было назвать камнями. Скорее бородавки размером с арбуз. Если бы Аннабет попросили выдвинуть гипотезу (чего ей определенно не хотелось делать), то она бы предположила, что Боб вел их вниз по толстой кишке Тартара.
Воздух загустел, и сильно потянуло нечистотами. Может, тьма тоже сгустилась, но она могла различать Боба лишь по блеску его серебристых волос и наконечнику швабры-копья. Девушка обратила внимание, что после битвы с араи он не убрал его внутрь ручки. Спокойствия ей это не добавило.
Перси мотался у него за спиной, из-за чего котенку приходилось то и дело заново укладываться. Время от времени Перси стонал от боли, и каждый раз сердце Аннабет будто стискивало в невидимом кулаке.
В памяти мелькнуло чаепитие с Пайпер, Хейзел и Афродитой в Чарлстоне. Боги, сейчас оно казалось таким далеким. Афродита все вздыхала и с ностальгией рассказывала о былых деньках во времена Гражданской войны — на тему о том, что любовь и война всегда идут рука об руку.
Афродита с гордостью махнула рукой в сторону Аннабет, ставя ее в пример двум другим девушкам: «Однажды я пообещала сделать ее любовную жизнь интересной. Ну и как, разве я не выполнила обещание?»
Аннабет едва не вцепилась богине любви в глотку. Они с ней явно по-разному понимали значение слова «интересный». Но сейчас Аннабет уже по-настоящему верила в счастливый конец. Он наверняка был возможен, что бы там ни рассказывали все эти легенды о трагических героях. Должны же быть исключения, правильно? Если за страдания положена награда, они с Перси заслужили суперприз.
Она подумала о мечте Перси о Новом Риме, как они вдвоем устраиваются там, вместе идут в колледж… Поначалу идея о жизни среди римлян вызвала у нее стойкое отторжение. Она все еще не забыла, как они разлучили их с Перси.
Но сейчас Аннабет была бы счастлива принять это предложение.
Если только им удастся выжить… Если только Рейна получит ее сообщение… Если только будут соблюдены еще с миллион условий…
«Прекрати!» — рассердилась она на саму себя.
Нужно сосредоточиться на настоящем, переставлять ноги и не забывать про гигантские бородавки на склоне этой кишки.
Колени уже едва слушались и грозили в любую секунду подкоситься, подобно раскрытым прищепкам. Перси стонал и что-то несвязно бормотал.
Вдруг Боб замер.
— Смотри.
Несмотря на сумрак, Аннабет смогла разглядеть впереди черное болото. В воздухе повис желтоватый серный туман. Несмотря на отсутствие солнечного света, здесь росли настоящие растения — заросли тростника, тощие деревья без листьев, а прямо в грязи распустились какие-то неприятные на вид цветы. Между ямами, заполненными булькающей трясиной, вились цепочки мокрых следов. Прямо перед Аннабет в болоте исчезали следы размером с крышку для мусорного бака, с длинными заостренными пальцами.
Печально, но Аннабет знала практически наверняка, кому они принадлежали.
— Дракен?
— Да, — Боб улыбнулся ей. — Это хорошо!
— Э-э… почему?
— Потому что мы близко.
И Боб решительно зашлепал по болоту.
Аннабет хотелось кричать. Ей была ненавистна идея находиться в зависимости от титана — тем более того, кто медленно, но верно восстанавливал свои воспоминания, а значит, и понимание того, каким на самом деле должен быть титан. Ей также была ненавистна идея блуждания по болоту, где прогуливался дракен.
Но Боб нес Перси. Если Аннабет поддастся сомнениям, она может потерять их в темноте. Девушка поспешила за титаном, перепрыгивая с кочки на кочку и взывая к Афине, чтобы та уберегла ее от падения в трясину.
Ну хотя бы теперь Боб вынужден был идти помедленнее. Нагнав его, Аннабет уже не отставала и шла прямо позади, присматривая за Перси, который уже начал бредить, его лоб опасно пылал. Несколько раз он пробормотал «Аннабет», и девушке приходилось давить подступающие рыдания. А котенок заурчал еще громче и теснее к нему прижался.
Наконец желтый туман расступился, явив что-то вроде острова посреди болота. Одинокие чахлые деревца мешались с небольшими курганами. Посреди острова стояла большая лачуга-купол из костей и кусков зеленоватой кожи. Из дыры наверху валил дым. Вход закрывала занавеска из чешуйчатой кожи какой-то рептилии, а по бокам потрескивали ярким желтым пламенем два факела из огромных берцовых костей.
Но что больше всего привлекло внимание Аннабет, так это череп дракена. Где-то в пятидесяти ярдах от них и в полпути до лачуги под углом в сорок пять градусов рос мощный дуб. Челюсти дракена обхватывали ствол так, что можно было подумать, будто дуб — это на самом деле язык мертвого монстра.
— Да, — пробормотал Боб. — Это очень хорошо.
На взгляд Аннабет, в этом месте не было ничего хорошего.
Не успела она возразить, как Малыш Боб выгнул спину и зашипел. За их спинами по болоту разнесся жуткий рев — в последний раз Аннабет слышала такой во время Битвы за Манхэттен.
Она развернулась и увидела несущегося прямо на них дракена.
XXXVIII. Аннабет
Знаете, что было обиднее всего?
Дракен оказался самым прекрасным существом, что увидела Аннабет с момента своего падения в Тартар. Зелено-желтая пятнистая шкура — прямо как солнце за листвой. Глаза с вертикальными, как у рептилий, зрачками были любимого оттенка Аннабет — цвета зеленого моря (совсем как у Перси). А когда вокруг его головы развернулся воротник, девушка невольно подумала, какое величественное и потрясающее чудовище собирается ее убить.
В длину оно легко сравнилось бы с вагоном метро. Мощные когти уходили глубоко в грязь, пока монстр, отталкиваясь ногами, несся вперед, мотая хвостом из стороны в сторону. Дракен шипел и плевался зеленым ядом, от которого трава дымилась, а ямы с булькающей грязью вспыхивали, наполняя воздух ароматом свежего ананаса и имбиря. Этот монстр даже пах хорошо. В отличие от дракона у него не было крыльев, а тело было по-змеиному длинное. Но самое главное, он выглядел очень голодным.
— Боб, — быстро произнесла Аннабет, — что мы видим?
— Мэонийский дракен, — ответил Боб. — Змей из Мэонии.
Очень полезная информация. Аннабет бы с удовольствием треснула Боба по голове его же шваброй, если бы у нее хватило сил ее поднять.
— Мы можем его убить?
— Убить? — переспросил Боб. — Нет.
Дракен взревел, словно подтверждая его слова, и по воздуху разлились новые волны ананасо-имбирного ядовитого аромата, который стал бы отличным освежителем для автомобиля.
— Унеси Перси в безопасное место! — приказала Аннабет. — Я его отвлеку!
У нее не было ни единой идеи, как это осуществить, но иного выбора не было. Она не могла позволить Перси умереть — точно не тогда, когда у нее еще оставались силы стоять на ногах.
— Тебе не придется, — возразил Боб. — В любую секунду…
— РРРРРАААААР!
Аннабет обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как из лачуги появляется гигант.
Он был около двадцати футов в высоту — стандартно для гиганта, — с туловищем, напоминающим человеческое, но с чешуйчатыми ногами рептилии, прямо как двуногий динозавр. Оружия у него не имелось. Вместо доспехов на нем была одна рубаха, сшитая из овечьих шкур и зеленых в пятнах лоскутов кожи. Вишнево-красного цвета кожа и борода и волосы оттенка ржавчины, в которые были вплетены травинки, листья и местные цветы.
Его крик был вызовом на бой, но, к счастью, гигант смотрел не на Аннабет. Боб вовремя оттащил ее в сторону, когда он ринулся навстречу дракену.
Их бой походил на сюрреалистичную рождественскую возню — красное против зеленого. Дракен плюнул ядом. Гигант отскочил в сторону, схватил дуб и выдернул дерево вместе с корнями из земли. Старый череп развалился на кусочки, а гигант поднял дуб на манер бейсбольной биты.
Хвост дракена обвился вокруг талии гиганта и подтянул его к скрежещущим зубам. Но стоило гиганту оказаться в достаточной близости, как он со всех сил опустил дерево прямо в глотку монстра.
Аннабет про себя понадеялась, что ей больше никогда не придется стать свидетельницей столь отвратительной сцены. Дерево пробило дракену пищевод и пригвоздило его к земле. Корни тут же зашевелились и ушли вглубь, закрепляя дуб, пока тот не стал выглядеть так, будто стоял на том месте уже несколько столетий. Дракен бился и трепыхался, но освободиться не удавалось.
Гигант с размаху опустил на шею дракена кулак. Хрусть! Монстр затих и начал растворяться, оставив после себя лишь немного костей, плоти, шкуры и новый череп, между челюстями которого рос дуб.
Боб довольно хмыкнул.
— Неплохо.
Котенок согласно заурчал и принялся вылизывать лапки.
Гигант пихнул ногой остатки дракена, рассматривая их со знанием дела.
— Кости плохие, — пожаловался он. — Я хотел себе новую трость. Хм… Хотя есть неплохая кожа в уборную.
Он оторвал немного мягкой шкуры с воротника монстра и заткнул себе за пояс.
— А… — Аннабет уже хотела поинтересоваться, неужели гигант правда использует шкуру дракена в качестве туалетной бумаги, но решила, что лучше не стоит. — Боб, ты не хочешь нас представить?
— Аннабет… — Боб похлопал Перси по ногам. — Это Перси.
Аннабет очень хотелось думать, что титан просто смеется над ней, хотя на лице Боба ничего такого не отразилось.
Она скрипнула зубами.
— Я говорила о гиганте. Ты обещал, что он сможет помочь.
— Обещал? — гигант даже оторвал взгляд от своей добычи, его глаза под кустистыми красноватыми бровями сузились. — Обещание — это многое значит. С чего бы Бобу обещать вам мою помощь?
Боб переступил с ноги на ногу. Титаны вообще были страшными созданиями, но Аннабет еще никогда не видела одного рядом с гигантом. По сравнению с убийцей дракенов Боб смотрелся коротышкой.
— Дамасен — хороший гигант, — сказал Боб. — Он мирный. Он умеет лечить отравления ядами.
Аннабет наблюдала за гигантом Дамасеном, который принялся голыми руками отрывать от останков дракена ломти брызжущего кровью мяса.
— Мирный, — повторила она. — О да, сразу видно.
— Хорошее мясо на ужин, — Дамасен выпрямился и внимательно посмотрел на Аннабет, словно оценивая ее в качестве дополнительного источника белков. — Заходите внутрь. Я приготовлю тушеное мясо. А затем посмотрим, кто что кому наобещал.
XXXIX. Аннабет
Уютно.
Аннабет бы никогда не подумала, что ей придет в голову вспомнить это слово во время пребывания в Тартаре, но даже несмотря на тот факт, что лачуга гиганта была огромной, как планетарий, и построена из костей, земли и шкур дракенов, здесь определенно было уютно.
В центре горел костер из битума и костей, но дым, устремляющийся в дыру посреди потолка, был белым и ничем не пах. Пол прикрывал толстый слой высушенной спартины и коврики из серой шерсти. У противоположной от входа стены лачуги теснились сетки с растениями для сушки, кусками кожи и чем-то еще, похожим на полосы вяленого мяса дракена. Все здесь пропахло тушеным мясом, дымом, базиликом и тмином.
Единственное, что напрягало Аннабет, так это стадо овец, столпившихся в задней части лачуги.
Девушке вспомнилась пещера циклопа Полифема, которому было без разницы, кем питаться: полубогами или овцами. Вдруг у него с гигантами схожие вкусы?
Часть ее призывала к немедленному побегу, но Боб уже уложил Перси на постель гиганта, где юношу едва было видно в куче шерсти и кожи. Малыш Боб спрыгнул с Перси и запрятался в одеяла, урча с такой силой, что вся конструкция дрожала, словно кровать-массажер.
Дамасен направился прямиком к костру. Бросив мясо в котелок, судя по виду, представляющий собой старый череп какого-то монстра, он взял черпак и принялся мешать.
Аннабет не хотелось стать следующим на очереди ингредиентом его варева, но причина, почему они вообще пошли сюда, удерживала ее на месте. Сделав глубокий вдох, девушка подошла к Дамасену.
— Мой друг умирает. Ты можешь вылечить его или нет?
Ее голос дрогнул на слове «друг». Перси был для нее многим больше. Даже слово «бойфренд» не покрывало всего. Они столько пережили вместе, что к этому времени Перси успел стать частью ее самой — иногда весьма раздражающей частью, но определенно той, без которой она не могла прожить.
Дамасен бросил на нее сердитый взгляд из-под густых красноватых бровей. Аннабет приходилось встречаться раньше со страшными человекообразными существами, но Дамасен тревожил ее в совсем ином ключе. Он не казался врагом. Весь его образ излучал печаль и горечь, как если бы он с головой погрузился в свою скорбь и теперь негодовал, что Аннабет пытается переключить его внимание на что-то еще.
— В Тартаре таких слов не говорят, — проворчал гигант. — Друг, обещание…
Аннабет скрестила на груди руки.
— Как насчет крови горгон? Ты можешь избавить от этого яда или Боб переоценил твои таланты?
Злить двадцатифутового убийцу дракенов едва ли можно было считать мудрой стратегией, но Перси умирал. У нее не было времени на дипломатию.
Дамасен нахмурился.
— Ты спрашиваешь о моих талантах? Полуживая смертная залезла в мое болото и интересуется моими талантами?
— Ага, — сказала она.
— Хм… — Дамасен передал черпак Бобу. — Мешай.
Боб занялся мясом, а Дамасен начал с особой тщательностью изучать собственные сетки для сушки, снимая с них разного вида листья и коренья. Набрав с кулак, он сунул все это в рот, прожевал и сплюнул на комок шерсти.
— Налей в чашку отвара, — распорядился Дамасен.
Боб зачерпнул из котла немного жидкости и, вылив ее в высушенную и выдолбленную тыкву, передал ее Дамасену. Тот бросил склизкий шерстяной комок в импровизированную чашу и помешал содержимое пальцем.
— Кровь горгон, — пробормотал он себе под нос. — Едва ли сойдет за проверку моих талантов.
Он тяжело протопал к постели и одной рукой приподнял Перси. Малыш Боб понюхал варево, зашипел и начал раздирать одеяла когтями, будто хотел его закопать.
— Ты собираешься накормить его этим? — спросила Аннабет.
Гигант бросил на нее тяжелый взгляд.
— Кто здесь лекарь? Ты?
Аннабет поспешно захлопнула рот и молча смотрела, как гигант вынуждает Перси глотать отвар. Дамасен придерживал юношу с поразительной нежностью, бормоча какие-то слова ободрения, которые девушке не удавалось разобрать.
С каждым глотком цвет лица Перси улучшался. Осушив чашу, он широко распахнул глаза. С немного сонным выражением огляделся и, заметив Аннабет, послал ей пьяную улыбочку.
— Мне так хорошо!
Его глаза закатились. Он рухнул на кровать и захрапел.
— Несколько часов сна, — объявил Дамасен, — и он будет как новенький.
Аннабет с облегчением шмыгнула носом.
— Спасибо! — горячо сказала она.
Дамасен угрюмо на нее уставился.
— О, не благодари меня. Вы все еще на краю гибели. И за свои услуги я взимаю плату.
У Аннабет пересохло во рту.
— А-а… какого рода плату?
— Историю. — Глаза гиганта блеснули. — В Тартаре ужасно скучно. Можешь рассказать свою историю, пока мы едим, а?
* * *
Аннабет чувствовала себя не в своей тарелке, рассказывая гиганту об их планах.
Но Дамасен оказался гостеприимным хозяином. Он спас Перси. Его тушеное мясо дракена оказалось превосходным (особенно в сравнении со сжиженным пламенем). В его лачуге было тепло и уютно, и впервые после падения в Тартар Аннабет могла позволить себе немного расслабиться. Что было весьма иронично, если учесть, что она ужинала в компании титана и гиганта.
Девушка рассказала Дамасену о своей жизни и их с Перси приключениях. Объяснила, как Перси встретил Боба, стер его память в реке Лете и оставил на попечении Аида.
— Перси думал, что поступает правильно, — добавила она специально для Боба. — Он понятия не имел, что Аид окажется таким лицемером.
Но эти слова не убедили даже ее саму. Аид всегда был лицемером.
Ей вспомнились слова араи — о том, что единственным, кто навещал Боба во дворце в Царстве Мертвых, был Нико ди Анджело. А ведь Нико был самым закрытым и наименее дружелюбным полубогом из всех знакомых Аннабет. И поди же, он был добр к Бобу. Своим утверждением, что Перси — друг титана, он, пусть и непреднамеренно, спас им жизни. Аннабет задумалась, сможет ли она когда-нибудь понять этого парня.
Боб побрызгал в чашку из своей пшикалки и тщательно протер ее тряпкой.
Дамасен махнул ложкой.
— Продолжай, Аннабет Чейз.
Она рассказала об их путешествии на «Арго-II», но запнулась на той части, где пошли разговоры о том, чтобы остановить пробуждение Геи.
— Гея ведь… ну… твоя мама, так?
Дамасен поскоблил ложкой дно своей чаши. Все его лицо покрывали давние рубцы от ожогов ядом, ямки, как от оспы, и сетка шрамов, прямо как поверхность астероида.
— Да, — сказал он. — А Тартар — мой отец, — он обвел рукой лачугу. — И, как видишь, я разочаровал своих родителей. Они ожидали от меня… большего.
В голове Аннабет никак не хотела уложиться мысль, что она делит ужин с двадцатифутовым мужчиной с ногами как у ящерицы, чьими родителями были сама Земля и Бездна Тьмы.
Олимпийских богов тоже было довольно сложно представить в качестве мам и пап, но они хотя бы выглядели как люди. Но старые первобытные божества, такие как Гея и Тартар… О какой независимой жизни от родителей может идти речь, если те в буквальном смысле являются всем миром?
— То есть… — осторожно начала она. — Ты не против, что мы боремся с твоей мамой?
Дамасен всхрапнул, как бык.
— Всяческой удачи. Сейчас вам стоит волноваться о моем отце. С ним, выступающим против вас, ваши шансы на выживание равны нулю.
Аннабет как-то резко потеряла аппетит. Она поставила чашу на пол, а Малыш Боб тут же подошел проверить, что там.
— И как он против нас выступает? — спросила она.
— Да всем подряд, — Дамасен разломал кость дракена и воспользовался осколком в качестве зубочистки. — Все, что вы видите вокруг, является телом Тартара, ну или хотя бы олицетворением такового. Он знает, что вы здесь. И пытается помешать каждому вашему шагу. Мои собратья охотятся на вас. Удивительно, что вы вообще прожили так долго, пусть даже с помощью Япета.
Боб поморщился, услышав свое имя.
— Побежденные охотятся за нами, да. Они уже близко.
Дамасен выплюнул зубочистку.
— Я смогу какое-то время скрывать ваше местонахождение, достаточно долго, чтобы вы успели отдохнуть. В этом болоте у меня особые силы. Но рано или поздно они все равно вас поймают.
— Мои друзья должны добраться до Врат смерти, — сказал Боб. — Это единственный выход.
— Нереально, — пробормотал Дамасен. — Врата слишком хорошо охраняются.
Аннабет выпрямила спину.
— Но ты знаешь, где они?
— Естественно. Все в Тартаре направляются в одно место: к его сердцу. Врата смерти там. Но у вас не получится добраться туда живыми с одним Япетом.
— Тогда пойдем с нами! — воскликнула Аннабет. — Помоги нам!
— Ха!
Аннабет подпрыгнула. Перси что-то бессвязно бормотал во сне.
— Ха, ха, ха…
— Дитя Афины, — сказал гигант, — я не друг тебе. Однажды я помог смертным, и посмотри, куда это меня привело.
— Ты помог смертным? — Аннабет знала огромное количество греческих легенд, но имя Дамасен не вызывало каких-либо ассоциаций. — Я… я не понимаю…
— Плохая история, — пояснил Боб. — У хороших гигантов всегда есть плохие истории. Дамасен был создан для борьбы с Аресом.
— Да, — согласился гигант. — Как и все мои собратья, я был рожден, чтобы выступить против определенного бога. Моим врагом был Арес. Но Арес был богом войны. И так вышло, что я родился…
— Его полной противоположностью, — догадалась Аннабет. — Ты был мирным.
— Мирным для гиганта, если уж на то пошло, — Дамасен вздохнул. — Я бродил по полям Мэонии, сейчас вы называете те места Турцией. Я пас овес и собирал травы. Хорошая жизнь. Но я бы никогда не стал биться с богами. И мои мать с отцом прокляли меня за это. Последней каплей стало следующее. Однажды мэонийский дракен убил человека-пастуха, моего друга, после чего я поймал монстра и убил его, проткнув ему деревом горло. Я использовал силы земли, чтобы корни закрепились в почве и накрепко приковали дракена. Так я навсегда избавил смертных от его гнета. Этого Гея мне простить не смогла.
— Потому что ты помог кому-то?
— Да, — Дамасен выглядел смущенным. — Гея разверзла землю, и меня поглотило, после чего я оказался в изгнании здесь, в чреве моего отца Тартара, где собираются все бесполезные создания, которым некуда идти и которые его ни капельки не заботят, — гигант вытащил из волос цветок и рассеянно уставился на него. — Они позволили мне жить, занимаясь овцами и собирая травы, чтобы я в полной мере смог ощутить всю никчемность избранной жизни. Каждый день — или что в этом лишенном света мире можно принять за день — мэонийский дракен возрождается и нападает на меня. Убийство — вот мое бесконечное испытание.
Аннабет скользнула взглядом по лачуге, пытаясь представить, сколько тысячелетий Дамасен провел здесь, убивая одного и того же дракена, собирая его кости, шкуру и мясо, прекрасно зная, что завтра он нападет вновь. Ей сложно было вообразить, как можно прожить в Тартаре хотя бы неделю. А изгнать сюда собственного сына на долгие столетия — это было за чертой жестокости.
— Разрушь проклятие, — вырвалось у нее. — Пойдем с нами!
Дамасен горько хмыкнул.
— Если бы все было так просто. Думаешь, я ни разу не пытался уйти отсюда? Это невозможно. Какое бы направление я ни выбрал, я вновь оказываюсь здесь. Болото — единственное место, которое я знаю, единственный пункт назначения, который я могу себе вообразить. Нет, маленький полубог. Мое проклятие меня победило. У меня не осталось надежды покинуть это место.
— Не осталось надежды, — эхом отозвался Боб.
— Должен быть способ! — Аннабет не могла спокойно смотреть в лицо гиганта. Его выражение так напоминало ее родного отца в те редкие минуты, когда он признавался ей, что все еще любит Афину. Он выглядел таким грустным и убитым, желая — как он сам прекрасно понимал — невозможного.
— У Боба есть план, как добраться до Врат смерти, — продолжила она. — Он сказал, что мы можем скрыться в каком-то Смертельном Тумане.
— Смертельном Тумане, — Дамасен, нахмурившись, посмотрел на Боба. — Ты собираешься отвести их к Ахлис?
— Это единственный путь, — ответил Боб.
— Вы погибнете, — сказал Дамасен. — Мучительной смертью. Во тьме. Ахлис никому не верит и никому не помогает.
По виду Боба было ясно, что он уже собрался возразить, но в последний момент сжал губы и промолчал.
— А есть другой способ? — спросила Аннабет.
— Нет, — признал Дамасен. — Смертельный Туман… плана лучше не придумаешь. К сожалению, это ужасный план.
Аннабет почудилось, будто она опять повисла над пропастью и не может ни подтянуться, ни удержаться хоть сколько-нибудь долго — ситуация без хороших вариантов.
— Но разве ты не думаешь, что стоит попробовать? — спросила она. — Ты сможешь вернуться в мир смертных. Сможешь вновь увидеть солнце.
Глаза Дамасена превратились в пустые глазницы черепа дракена — темные и безжизненные, без намека на надежду. Он бросил обломки кости в огонь и поднялся во весь свой немалый рост — огромный краснокожий воин в овечьих шкурах и коже дракена с высушенными цветами и травами в волосах. Аннабет теперь ясно понимала, насколько яркой противоположностью Ареса он был. Арес был худшим из богов, буйным и жестоким. Дамасен же бы лучшим из гигантов, добрым и помогающим… и за это он был проклят на вечные страдания.
— Поспи, — сказал гигант. — Я приготовлю все необходимое для вашего путешествия. Мне жаль, но больше я ничего не могу сделать.
Аннабет хотела возразить, но стоило ему произнести слово «поспи», и тело предало ее, несмотря на твердое решение больше никогда не спать в Тартаре. Желудок отяжелел. Костер приятно потрескивал. Витающий в воздухе аромат трав напомнил ей о холмах вокруг Лагеря полукровок летом, где на диких просторах лениво греются на солнышке сатиры и наяды.
— Может, мне стоит немного вздремнуть, — согласилась она.
Боб поднял ее, будто какую-то куклу, но девушка даже не возмутилась. Титан уложил ее на кровать гиганта рядом с Перси, и Аннабет закрыла глаза.
XL. Аннабет
Открыв глаза, Аннабет уставилась на подрагивающие тени на потолке лачуги. Ей ничего не снилось. Это было так необычно, что девушка не сразу поверила, что действительно проснулась.
Поэтому она продолжала лежать, пока Перси храпел у нее под боком, а Малыш Боб урчал на ее животе. И тут до ее слуха донеслись голоса Боба и Дамасена.
— Ты не сказал ей! — приглушенно воскликнул Дамасен.
— Нет, — подтвердил Боб. — Она и так напугана.
Гигант осуждающе крякнул.
— Она и должна быть напугана! А если ты не сможешь провести их мимо Ночи?
Дамасен произнес слово «Ночь», как будто это было чье-то имя, причем злое имя.
— Я должен, — сказал Боб.
— Почему? — спросил Дамасен. — Ты что, обязан чем-то этим полубогам? Они стерли твое прошлое «я», все, чем ты был! Титаны и гиганты… смысл нашего существования состоит в том, чтобы бороться против богов и их детей! Разве нет?
— Тогда почему ты вылечил мальчика?
Дамасен громко вздохнул.
— Я сам себя об этом спрашиваю. Может, потому, что эта девочка задела меня за живое, а может… Эти два полубога кажутся мне забавными. Они смогли зайти так далеко и остаться верны себе. Это впечатляет. Но все же с чего нам им помогать и дальше? Это не наша судьба.
— Возможно, — неуютно поежившись, сказал Боб. — Но… тебе нравится наша судьба?
— Что за странный вопрос? Разве есть кто-то, кому нравится его судьба?
— Мне нравилось быть Бобом, — пробормотал Боб. — До того, как я стал вспоминать…
— Хм.
Послышался странный шуршащий звук, как если бы Дамасен начал набивать чем-то кожаную сумку.
— Дамасен, — вдруг спросил титан, — ты помнишь солнце?
Шуршание прекратилось. Аннабет услышала, как гигант резко выдохнул через ноздри.
— Да. Оно было желтое. А когда касалось горизонта, то раскрашивало небо в очень красивые цвета.
— Я скучаю по солнцу, — сказал Боб. — По звездам тоже. Мне бы хотелось опять поздороваться со звездами.
— Звезды… — Дамасен произнес это слово так, будто забыл его смысл. — Да… Они серебряными пятнышками украшают ночное небо, — он с глухим звуком бросил что-то на пол. — Хватит. Этот разговор ни к чему не приведет. Мы не сможем…
Вдалеке послышался рев мэонийского дракена.
Перси резко сел.
— Что? Что — где — что?
— Все в порядке, — Аннабет взяла его за руку.
Когда он понял, что они лежат в постели гиганта в компании котенка-скелета, на его лице возникло выражение крайнего недоумения.
— Этот звук… Где мы?
— Что ты помнишь? — спросила она.
Перси нахмурился. В глазах появилась тревога. Все его раны исчезли. Если не считать разорванной одежды и нескольких слоев засохшей грязи и сажи, он выглядел так, будто никогда и не падал в Тартар.
— Я… те демонические бабульки… а потом… Не особо.
Над кроватью навис Дамасен.
— Времени нет, маленькие смертные. Дракен возвращается. Боюсь, его рев привлечет других — моих собратьев, что охотятся за вами. Они будут здесь с минуты на минуту.
У Аннабет ускорился пульс.
— Что ты им скажешь, когда они доберутся сюда?
Губы Дамасена дрогнули.
— А что ты предлагаешь мне им сказать? Здесь никого не было, если вы успеете убраться.
Он бросил им два рюкзака из кожи дракена.
— Одежда, еда, питье.
У Боба был такой же, только побольше. Он стоял, опершись на метлу, и смотрел на Аннабет так, будто все еще обдумывал слова Дамасена: «Ты что, обязан чем-то этим полубогам? Мы их враги, вечные враги».
Вдруг у Аннабет в голове возникла мысль столь острая и ясная, будто то был меч самой Афины.
— Пророчество Семи! — воскликнула она.
Перси успел к тому моменту спуститься с кровати и прилаживал за плечами рюкзак. Он удивленно посмотрел на нее.
— Ты это к чему?
Аннабет схватила Дамасена за руку, чего гигант явно не ожидал. Его лоб покрыли складки, а кожа резко огрубела и стала напоминать песчаник.
— Ты должен пойти с нами! — взмолилась она. — В пророчестве говорится: «К Вратам смерти идут вражьи силы». Я думала, имелись в виду римляне и греки, но это не о них! Это о нас — полубоги, титан и гигант! Ты нужен нам, чтобы закрыть Врата!
Новый рев дракена, уже ближе. Дамасен мягко отвел ее руку.
— Нет, дитя, — тихо сказал он. — Мое проклятие здесь. Я не могу сбежать от него.
— Нет, можешь! — настаивала Аннабет. — Не борись с дракеном! Придумай, как разорвать этот круг! Найди иную судьбу!
Дамасен помотал головой.
— Даже если бы я мог, мне не уйти за пределы болота! Это единственный пункт назначения, какой я могу представить.
Аннабет лихорадочно соображала.
— Есть другой пункт! Посмотри на меня! Запомни мое лицо. И когда будешь готов, отправляйся на мои поиски. Мы возьмем тебя с собой в мир смертных. Ты снова сможешь увидеть солнечный свет и звезды!
Земля задрожала. Дракен был уже близко, топая своими мощными лапами по трясине и сжигая дотла деревья и лишайник ядовитыми плевками. Вдалеке послышался голос гиганта Полибота, подгоняющего своих товарищей: «СЫН БОГА МОРЕЙ! ОН БЛИЗКО!»
— Аннабет! — с нажимом произнес Перси. — Нам явно пора!
Дамасен снял что-то со своего пояса. В его огромной руке белый длинный осколок казался очередной зубочисткой, но когда он протянул его Аннабет, она поняла, что это был меч — наточенный до устрашающей остроты клинок из кости дракена с простой кожаной рукоятью.
— Последний дар дочери Афины, — пробормотал гигант. — Я не могу отпустить тебя навстречу смерти безоружной. А теперь — идите! Пока еще не поздно!
Аннабет едва сдержала слезы. Она взяла меч, но не смогла совладать с собой и сказать хотя бы простое «спасибо». Девушка знала: гигант должен был сражаться на их стороне. В том была суть пророчества, но Дамасен отвернулся от них.
— Мы должны идти, — поторопил Боб, пока котенок забирался ему на плечо.
— Он прав, Аннабет, — сказал Перси.
Они побежали к выходу. Следуя за Перси и Бобом по болоту, Аннабет ни разу не оглянулась, но она слышала позади Дамасена, с боевым криком устремившегося навстречу наступающему дракену, его голос дрожал от отчаяния очередной встречи со своим старым врагом.
XLI. Пайпер
Пайпер мало что знала о Средиземном море, но была однозначно уверена в том, что оно не должно замерзать в июле.
Через два дня после их отплытия из Сплита небо заволокло серыми тучами. Поднялись волны. Холодные брызги покрывали палубу, поручни, и канаты заледенели.
— Думаю, дело в скипетре, — пробормотал Нико, прокручивая в руках добытую древность. — Наверняка в нем.
Пайпер призадумалась. С самого их возвращения из дворца Диоклетиана Джейсон и Нико вели себя как-то скованно и уклончиво. Что-то очень важное произошло там — что-то, о чем Джейсон не посчитал возможным ей рассказать.
В целом предположение Нико, что на погоду влиял скипетр, было, скорее всего, верным. Черный шар на его конце, казалось, всасывал в себя цвета прямо из воздуха. Золотые орлы в основании холодно сверкали. Скипетр предположительно давал власть над мертвыми, и от него определенно тянуло чем-то нехорошим. Тренер Хедж, решив взглянуть на него, резко побледнел и объявил, что намерен отправиться к себе в каюту и восстановить душевное равновесие просмотром фильмов с Чаком Норрисом (хотя Пайпер подозревала, что на самом деле он общался через сообщения Ириды со своей подружкой Мелли; в последнее время тренер пребывал в странном волнении относительно нее, хотя ждать от него объяснений было делом напрасным).
Так вот… Да, может, этот странный леденящий шторм был вызван скипетром. Но Пайпер чувствовала, что дело не только в нем. Что-то надвигалось — что-то куда серьезнее.
— Говорить здесь — не вариант, — решил Джейсон. — Давайте отложим совещание.
Они собрались на квартердеке, чтобы обсудить дальнейшие действия, так как до Эпира оставалось не так уж много. Но находиться сейчас здесь было явно не лучшим решением. Ветер гнал по палубе льдинки. Море под ними волновалось.
В общем-то, Пайпер ничего не имела против волн. Подъемы и падения корабля напоминали ей о том, как они с папой занимались на калифорнийском побережье серфингом. Но Хейзел явно было нехорошо. Бедняжка страдала от морской болезни даже во время легкой зыби. Глядя на нее, можно было подумать, что она пытается проглотить бильярдный шар.
— Мне нужно… — Хейзел рыгнула и указала вниз.
— Конечно, иди, — Нико поцеловал ее в щеку, что весьма удивило Пайпер. Он почти никогда не проявлял добрых чувств по отношению к кому-либо, даже к сестре. Нико ненавидел физический контакт. А этот поцелуй… можно было подумать, что он прощается с ней навсегда.
— Я провожу тебя, — Фрэнк обвил рукой талию Хейзел и помог ей спуститься по лестнице.
Пайпер очень надеялась, что самочувствие Хейзел улучшится. В последние вечера после победы над Скироном они много разговаривали. Быть единственными девушками на корабле — это нелегко. Они рассказывали друг другу истории, жаловались на отвратительные привычки парней, а иногда даже вместе плакали, вспоминая Аннабет. Услышав о ее впечатлениях от управления Туманом, Пайпер с удивлением отметила, как это, оказывается, похоже на использование волшебного голоса. Пайпер предложила ей свою помощь. В ответ Хейзел пообещала потренироваться с ней в бое на мечах — в чем Пайпер была полным нулем. Все говорило о том, что она нашла себе нового друга, и это было просто отлично… если только им удастся прожить достаточно долго, чтобы успеть насладиться дружбой.
Нико стряхнул с волос изморозь и хмуро посмотрел на скипетр Диоклетиана.
— Нужно убрать эту штуку. Если это правда она влияет на погоду, может, стоит отнести ее куда-нибудь в глубь корабля…
— Давай, — согласился Джейсон.
Нико косо посмотрел на Пайпер и Лео, будто опасаясь, что они начнут обсуждать его, стоит ему уйти. Пайпер чувствовала, что его психологическая защита просто зашкаливала, как если бы его сознание свернулось в упругий шарик, прямо как тогда, когда он погрузился в глубокий транс внутри бронзового кувшина.
Как только он скрылся на лестнице, Пайпер внимательно посмотрела на Джейсона. В его глазах плескалось беспокойство. Что же такого произошло в Хорватии?
Лео вытащил из своего пояса отвертку.
— Совещание, совещание… И вот мы вновь втроем.
«Вновь втроем».
Пайпер вспомнила ветреный Чикаго прошлым декабрем, когда они трое, отправившись на свое первое задание, приземлились в Миллениум-парке.
С тех пор Лео почти и не изменился, разве что сжился со своей ролью сына Гефеста. У него всегда были нелады с нервной системой, но теперь он знал, как с этим справляться. Его руки не успокаивались ни на секунду, они были в постоянном движении: вытягивали из отсеков на поясе какие-то инструменты, крутили штурвал, возились с обожаемой архимедовой сферой. А сегодня он снял со штурвала и отключил бронзовую голову Фестуса ради техобслуживания — собирался перепаять процессор ради улучшения работы блока взаимодействия со сферой, что бы, черт побери, это ни значило.
Что касается Джейсона, то он похудел, подрос, а с лица не сходила усталость. Волосы, когда-то коротко стриженные в римском стиле, отросли и были постоянно взлохмачены. Короткие пряди с левой стороны, оставленные пулей Скирона, добавляли изюминки, или, скорее, бунтарства. Светло-голубые глаза смотрели как-то по-взрослому, и в них постоянно читались беспокойство и ответственность.
Пайпер было известно, что ее друзья шептали о Джейсоне — что он был слишком идеальным, слишком правильным. Может, когда-то так и было, но не сейчас. Это путешествие сильно его истрепало, и не только физически. Трудности не ослабили его, но обтесали и сделали гибким — сейчас Джейсон превратился в более удобную версию самого себя.
А что сама Пайпер? Она и представить не могла, о чем думали Лео и Джейсон, глядя на нее. Но она определенно не чувствовала себя той Пайпер, какой была прошлой зимой.
Казалось, с их первого задания по спасению Геры прошли столетия. Столько всего изменилось за эти семь месяцев… Ей невольно думалось, как боги могут жить целые тысячелетия. Сколько же они, должно быть, повидали. Может, не стоит и удивляться, что олимпийцы казались немного не в своем уме. Проживи Пайпер три тысячи лет, и у нее бы точно поехала крыша.
Девушка перевела взгляд на хлещущий с неба поток холодной воды. Она бы все отдала, чтобы вернуться в Лагерь полукровок, где погоду контролировали даже зимой. Но последние увиденные на клинке ножа образы… скажем так, надежды на светлое будущее они ей не добавили.
Джейсон сжал ее плечо.
— Эй, все будет в порядке. Мы уже рядом с Эпиром. Еще день-другой, если Нико не подведет с направлением.
— Угу, — Лео возился со своей сферой, постукивая и поглаживая один из драгоценных камней на ее поверхности. — К завтрашнему утру мы достигнем западного побережья Греции. Затем еще час по суше, и — тадам! Дом Аида! Я даже успею купить себе футболку!
— Ура, — пробормотала Пайпер.
Ее совсем не радовала перспектива опять блуждать в темноте. После нимфеума и гипогея под Римом ей до сих пор снились кошмары. На лезвии Катоптриса она увидела сцены, похожие на те, что описывали Лео и Хейзел, — бледная колдунья в золотых одеждах, ее руки прямо в воздухе плетут, подобно шелковым нитям, золотые лучи; гигант, скрытый в тенях, направляющийся по длинному коридору, освещенному факелами. Стоит ему пройти мимо, и пламя тут же гаснет. Еще она увидела огромную пещеру, полную монстров — циклопов, эксихейров и неизвестных ей созданий. Они окружают ее с друзьями, их слишком много, чтобы они смогли их одолеть.
Каждый раз, когда она видела эти образы, в ее голове раздавался голос, повторяющий одни и те же слова.
— Ребят, — сказала она, — я все думала о Пророчестве Семи…
Обычно Лео было нелегко оторвать от работы, но ее слова сделали свое дело.
— И что надумала? — спросил он. — Надеюсь… что-нибудь хорошее?
Она поправила на плече ремень от рога изобилия. Иногда рог казался таким легким, что она практически забывала о нем. А иногда он весил, как наковальня, будто речной бог Ахелой заполнял его дурными мыслями в наказание за то, что она похитила его рог.
— Катоптрис, — начала Пайпер, — показывает мне одного и того же гиганта Клития — того самого, скрытого в тенях. Я знаю, огонь — его слабость, но в моих видениях он тушит пламя одним своим приближением. Любой свет просто всасывается в окутывающее его облако тьмы.
— Напоминает Нико, — заметил Лео. — Думаешь, они родственники?
Джейсон поморщился.
— Так, старик, оставь Нико в покое, ладно? Так что насчет этого гиганта, Пайпер? Какие мысли?
Девушка и Лео обменялись недоуменными взглядами, будто спрашивая друг друга: «С каких пор Джейсон защищает Нико ди Анджело?» Но она решила оставить эту реплику без комментариев.
— Я все думаю насчет огня, — продолжила Пайпер. — Мы ведь ждем, что гиганта победит Лео, раз он…
— Горячий? — ухмыльнувшись, предположил Лео.
— М-м, давай остановимся на огнеопасном. Так вот, у меня из головы не выходит строчка из пророчества: «В огне и буре мир гибнет снова».
— Да-да, мы в курсе, — вмешался Лео. — Ты собираешься сказать, что я — это огонь. А Джейсон у нас — буря.
Пайпер с неохотой кивнула. Она знала, никому из них не нравилось говорить об этом, но это не мешало им чувствовать, что все именно так.
Корабль завалился на правый борт. Джейсон поспешил ухватиться за обледеневший поручень.
— И ты беспокоишься, как бы мы не подвергли вас всех опасности и случайно не уничтожили весь мир?
— Нет, — ответила Пайпер. — Я думаю, что мы неправильно понимаем смысл этой строчки. Мир… это Земля. А по-гречески это будет…
Она помедлила, не решаясь произнести это имя вслух, даже на море.
— Гея, — в глазах Джейсона вспыхнул интерес. — Хочешь сказать: «В огне и буре Гея гибнет снова»?
— О! — Улыбка Лео стала еще шире. — Ты знаешь, твоя версия мне нравится намного больше. Потому что если я, мистер Огонь, стану причиной гибели Геи, это будет просто потрясающе.
— Или я… буря, — Джейсон поцеловал ее. — Пайпер, это гениально! Если ты права, то это отличная новость! Осталось только придумать, как именно нам уничтожить Гею.
— Наверное. — Ей было страшно дарить им новую надежду. — Но что, если имеется в виду буря или огонь?..
Она вынула из ножен Катоптрис и положила его на штурвал. В ту же секунду лезвие показало ей темный силуэт гиганта Клития, идущего по коридору и гасящего факелы.
— Я беспокоюсь насчет Лео и его боя с Клитием, — сказала она. — Что, если в пророчестве имеется в виду, что лишь один из вас добьется успеха? И если строчка про «огонь и бурю» связана с третьей, про: «Клятву сдержи на краю могилы…»
Она не договорила, но по лицам Джейсона и Лео было ясно, что они ее поняли. Если она правильно расшифровала пророчество, кто-то один, Лео или Джейсон, одолеет Гею. А второй — умрет.
XLII. Пайпер
Лео мрачно посмотрел на нож.
— Так… Что-то теперь твоя идея стала нравиться мне куда меньше. Думаешь, один из нас победит Гею, а второй умрет? Или один из нас погибнет, пока мы будем с ней сражаться? Или…
— Ребята, — сказал Джейсон, — мы так свихнемся. Вы же знаете эти пророчества. Герои всегда оказываются в неприятностях, пытаясь их разгадать.
— Да уж, — буркнул Лео. — Какие неприятности, о чем ты? У нас же все всегда было так хорошо!
— Ты понял, что я имел в виду, — хмыкнул Джейсон. — Строчка про «на краю могилы» может быть никак не связана с «огнем и бурей». Мы даже не уверены, являемся ли мы с тобой этими самыми огнем и бурей. Перси умеет вызывать ураганы.
— А я могу в любой момент поджечь тренера Хеджа, — вызвался Лео. — Тогда он и станет огнем.
Образ полыхающего сатира, атакующего Гею с криком: «Умри, старая перечница!» — едва не заставил Пайпер рассмеяться. Едва.
— Надеюсь, я ошибаюсь, — осторожно произнесла она. — Но все это путешествие началось с нас: мы нашли Геру и пробудили царя гигантов Порфириона. У меня такое чувство, что и закончится эта война с нашим непосредственным участием. Во что бы для нас это ни вылилось.
— Эй, — сказал Джейсон, — лично мне нравится такая перспектива.
— Мне тоже, — подхватил Лео. — Мы — это как раз то, что надо.
Пайпер выдавила из себя улыбку. Она обожала этих парней. Как бы ей хотелось использовать свой волшебный голос, чтобы описать мойрам счастливый для них всех конец и заставить их воплотить его в жизнь.
К сожалению, со всеми этими нерадостными мыслями в ее голове представить счастливый конец было сложно. Ее беспокоило, что, возможно, гиганта Клития специально отправили к ним, чтобы он устранил угрозу в виде Лео. А из этого выходило, что Гея могла также попытаться избавиться от Джейсона. Без бури и огня их затея будет обречена на провал.
А еще эта промозглая погода… Что-то ей подсказывало: она была вызвана чем-то куда могущественнее скипетра Диоклетиана. Холодный ветер, лед пополам с дождем — все это таило в себе угрозу, причем знакомую…
И этот запах, сильный аромат…
Пайпер стоило догадаться о сути происходящего раньше, но почти всю свою жизнь она провела на юге Калифорнии, а там смена времен года мало заметна. Она не выросла с этим запахом… Запахом надвигающегося снегопада.
Каждый мускул ее тела напрягся.
— Лео, врубай тревогу!
Пайпер даже не заметила, что воспользовалась волшебным голосом, а Лео тут же выронил отвертку и нажал на кнопку тревоги. И нахмурился, когда реакции не последовало.
— А-а, она не работает! — вспомнил он. — Фестус же выключен. Дай мне минутку, я запущу ее вручную.
— У нас нет минутки! Огонь — где пузырьки с греческим огнем? Джейсон, вызывай ветер! Теплый, южный ветер!
— Погоди, о чем ты? — Джейсон непонимающе уставился на нее. — Пайпер, что не так?
— Это она! — Пайпер схватила свой нож. — Она возвращается! Мы должны…
Но договорить не успела, корабль накренило влево. Температура понизилась так быстро, что паруса заскрипели, охваченные льдом. Бронзовые щиты вдоль поручней лопнули, будто оказавшись под давлением банки с содовой.
Джейсон обнажил меч, но было уже слишком поздно. По нему прошла волна льда, заковав его в прозрачный панцирь и моментально заморозив. Под слоем льда можно было разглядеть его широко раскрытые от удивления глаза.
— Лео! Огонь! Скорее! — закричала Пайпер.
Правая рука Лео вспыхнула, но ветер закружил вокруг него и погасил пламя. Лео лишь успел покрепче прижать к груди архимедову сферу, когда облако дождя со снегом подняло его над палубой.
— Эй! — завопил он. — Стой! Отпусти меня!
Пайпер бросилась к нему, но из сердца бури ему ответил голос:
— Не волнуйся, Лео Вальдес, я отпущу тебя навеки.
Лео взмыл в небо, будто подброшенный катапультой, и скрылся в облаках.
— Нет! — Пайпер замахнулась ножом, но нападать было не на кого. Она в отчаянии посмотрела на лестницу, в надежде увидеть спешащих на помощь друзей, но ледяная плита заблокировала проход. Возможно, вся нижняя палуба уже превратилась в сплошной кусок льда.
Ей необходимо было оружие получше — нечто помощнее ее голоса, глупого лезвия, предсказывающего будущее, и рога изобилия, выстреливающего ветчиной и свежими фруктами.
Интересно, получится ли у нее воспользоваться баллистой?
Но когда ее противники предстали перед ней, девушка поняла, что с ними никакого оружия не хватит.
Посередине корабля стояла девушка в свободного покроя платье из белого шелка, копна черных волос была убрана назад и заколота аккуратным ободком из бриллиантов. Глаза были цвета кофе, вот только на теплоту в них не было и намека.
За ней стояли два ее брата — юноши с пурпурными крыльями, непослушными белыми волосами и зазубренными мечами из небесной бронзы.
— Я так рада вновь видеть тебя, ma chère, — произнесла Хиона, богиня снега. — Вот и настал час нашей холодной встречи!
XLIII. Пайпер
Пайпер вовсе не собиралась бросаться черничными маффинами. Но рог изобилия, видимо, сумел как-то оценить ее тупиковое положение и решил, что ей и ее гостям не повредит немного горячей выпечки.
Из рога крупной картечью вырвались штук шесть свеженьких, будто только что из печи маффинов. Не самый впечатляющий способ начать бой.
Хионе потребовалось всего лишь немного наклониться в сторону. Большинство маффинов пролетели мимо нее и скрылись за бортом. Ее братья, бореады, поймали себе по одному и начали их уминать.
— Маффины, — сказал тот, что покрупнее.
«Кэл, — вспомнила Пайпер, — сокращенно от Калаид».
Он был одет точно так же, как при первой их встрече в Квебеке, — в шипастые бутсы, спортивные брюки и хоккейный свитер, в дополнение к черным глазам и нескольким сломанным зубам.
— Маффины — это хорошо.
— О, merci, — поблагодарил брат покостлявее — Зет, припомнила девушка, — стоящий на платформе катапульты с раскрытыми пурпурными крыльями. Его белые волосы все еще были уложены в бешеный зачес времен диско. Белая шелковая рубашка была расстегнута до груди. Желто-зеленые штаны из полиэстера были пугающе узкими, а прыщей на лице явно стало еще больше. Но это не мешало ему демонстративно подергивать бровями и приторно улыбаться, будто мальчик по вызову.
— Я знал, что наша красавица будет по мне скучать, — он говорил по-французски с квебекским акцентом, но Пайпер не составило труда его понять. Спасибо ее маме, Афродите, язык любви был буквально вшит в нее, хотя ей и не хотелось говорить на нем с Зетом.
— Что вы делаете? — возмущенно спросила Пайпер. И добавила волшебным голосом: — Отпустите моих друзей!
Зет моргнул.
— Мы должны отпустить твоих друзей.
— Да, — согласился Кэл.
— Нет, идиоты, — рявкнула Хиона. — Она использует чары! Включите мозги!
— Мозги… — Кэл нахмурился, будто не был уверен, где и что ему нужно включить. — Маффины лучше.
Он запихнул весь кекс целиком себе в рот и принялся жевать.
Зет снял сверху маффина ягодку и с нарочитой манерностью ее раскусил.
— Ах, моя прекрасная Пайпер… как долго я ждал новой встречи с тобой! Печально, но моя сестра права. Мы не можем отпустить твоих друзей. На самом деле мы должны доставить их в Квебек, где над ними будут потешаться целую вечность. Мне жаль, но таков наш приказ.
— Приказ?..
С самой зимы Пайпер все ждала, когда же Хиона покажет свое ледяное личико вновь. Когда они одолели ее в Волчьем логове в Сономе, богиня снега поклялась отомстить. Но почему с ней Зет и Кэл? В Квебеке бореады вели себя почти дружелюбно — во всяком случае, по сравнению с их ниженулевой сестрицей.
— Парни, послушайте, — сказала Пайпер. — Ваша сестра предала Борея! Она работает на гигантов, пытающихся возродить Гею! Она собирается занять трон вашего отца!
Хиона расхохоталась, тихо и холодно.
— Моя дорогая Пайпер Маклин. Своим чарующим голосом ты хочешь подчинить себе моих слабовольных братьев, ну прямо истинная дочь богини любви. Столь искусная лгунья.
— Лгунья? — воскликнула Пайпер. — Ты пыталась убить нас! Зет, она работает на Гею!
Зет поморщился.
— Будет тебе, красавица. Мы все теперь работаем на Гею. И боюсь, наш приказ исходит непосредственно от нашего отца Борея.
— Что? — Пайпер не хотелось в это верить, но самодовольная ухмылочка Хионы говорила о том, что это правда.
— Наконец мой отец оценил всю мудрость моего совета, — зажурчала Хиона. — Во всяком случае, пока его римское воплощение не устроило разборку с греческим. Боюсь, из-за этого он временно выведен из строя, но он успел передать бразды правления мне. И сказал, что теперь все слуги Северного Ветра находятся в подчинении царя Порфириона и, разумеется… матери-земли.
Пайпер судорожно сглотнула.
— Как вы вообще здесь оказались? — она махнула рукой в сторону ледяной корочки, покрывшей весь корабль. — Сейчас же лето!
Хиона пожала плечами.
— Наши силы растут. Законы природы переворачиваются с ног на голову. С пробуждением матери-земли мы переделаем этот мир по своему разумению!
— Не забудь о хоккее! — все еще с набитым ртом вклинился Кэл. — И о пицце. И о маффинах.
— Да-да, — презрительно усмехнулась Хиона. — Пришлось кое-что пообещать нашему большому простачку. А Зет…
— О, мне нужно так мало! — Зет отбросил назад волосы и подмигнул Пайпер. — Мне стоило удержать тебя в нашем дворце в первую нашу встречу, моя дорогая Пайпер. Но вскоре мы вновь окажемся там, вместе, и наши отношения стремительно разовьются.
— Спасибо, конечно, но я как-нибудь обойдусь, — ответила Пайпер. — А теперь — отпусти Джейсона!
Она вложила в последние два слова все свои силы, и Зет подчинился. Он щелкнул пальцами, и Джейсон тут же разморозился. Юноша рухнул на пол, задыхаясь, от всего тела повалил пар, но он хотя бы был жив.
— Ты имбецил! — Хиона выбросила вперед руку, и Джейсона вновь сковал лед, но теперь он лежал на палубе, подобно ковру. Она резко повернулась к Зету: — Если хочешь эту девчонку в качестве своего приза, тебе придется доказать, что ты можешь ее контролировать! А не наоборот!
— Да, разумеется, — Зет выглядел изрядно раздосадованным.
— Что же касается Джейсона Грейса… — Коричневые глаза Хионы блеснули. — Он с твоими друзьями присоединится к нашей коллекции ледяных скульптур в Квебеке. Джейсону я отведу особое место в моем тронном зале.
— Мило, — пробормотала Пайпер. — Долго над планировкой думала?
Теперь она хотя бы знала, что Джейсон был все еще жив, а это позволило ей слегка притушить панику. Глубокую заморозку можно было отменить. А значит, ее друзья на нижних палубах тоже, скорее всего, еще живы. Ей просто нужно придумать план, как их освободить.
К несчастью, ей было далеко до Аннабет. Она не могла вот так с ходу зафонтанировать идеями. Ей нужно было время подумать.
— А что с Лео? — вспомнила она. — Куда вы его отправили?
Богиня снега неторопливо обошла вокруг Джейсона, рассматривая его, будто тот был предметом уличного искусства.
— Лео Вальдес заслужил особое наказание, — сказала она. — Я отправила его туда, откуда он уже никогда не вернется.
У Пайпер перехватило дыхание. Бедный Лео! Мысль о том, что она больше никогда его не увидит, едва не убила ее. Хиона, видимо, поняла это по ее лицу.
— Что поделать, моя дорогая Пайпер! — с триумфом воскликнула она. — Но все к лучшему. Лео просто невыносим, даже в качестве ледяной скульптуры… после того, как он оскорбил меня! Этот глупец отказался присоединиться ко мне! А его власть над огнем… — она помотала головой. — Нельзя допустить, чтобы он достиг Дома Аида. Боюсь, лорду Клитию огонь нравится еще меньше, чем мне.
Пайпер сжала в руке нож.
«Огонь! — пронеслось у нее в голове. — Спасибо за напоминание, ведьма!»
Она быстро осмотрела палубу. Как бы раздобыть огонь? Ящик с пузырями греческого огня хранился у передней баллисты, но до нее слишком далеко. Даже если она успеет добежать и не замерзнуть по пути, греческий огонь сожжет все, включая корабль и ее друзей. Должен быть иной путь. Ее взгляд метнулся к носу корабля.
Ага!
Бронзовая голова Фестус могла изрыгать достаточно серьезное пламя. Вот только Лео отключил дракона. И Пайпер понятия не имела, как запустить его снова. У нее явно не будет времени, чтобы разобраться в устройстве штурвала. Она смутно помнила, как Лео паял внутри бронзового черепа, бормоча что-то об управляющем диске, но даже если Пайпер удастся добраться до носа корабля, на этом для нее все и закончится.
И все же инстинкты подсказывали, что Фестус был ее наилучшим вариантом, осталось только каким-то образом убедить захватчиков позволить ей к нему приблизиться…
— Итак! — Хиона прервала ее мысли. — Жаль, но наше совместное времяпрепровождение подходит к концу. Зет, будь так добр…
— Подождите! — вскрикнула Пайпер.
Простая команда сработала на удивление четко. Бореады и Хиона, нахмурившись, молча уставились на нее.
Пайпер была справедливо уверена в том, что она сможет управлять братьями с помощью волшебного голоса, но Хиона — другое дело. Эти чары плохо действовали на тех, кто не испытывал к тебе хотя бы малейшей симпатии. А также на столь могущественных созданий, как боги. И еще — если твоя жертва знала о волшебном голосе и была настроена ему не поддаваться. Все три условия были применимы к Хионе.
«Что бы на моем месте сделала Аннабет?»
«Нужна отсрочка, — подумала Пайпер. — Если не знаешь, как поступить, выиграй время разговорами».
— Ты боишься моих друзей, — сказала она. — Почему бы просто их не убить?
Хиона расхохоталась.
— Ты не богиня, иначе бы поняла! Смерть столь кратка, столь… лишена чувства удовлетворения. Ваши мелкие смертные души просто отправятся в Царство Мертвых, и что потом? Большее, на что я могу рассчитывать в этом случае, так это что вы попадете на поля наказаний или асфоделей, но даже для этого вы, полубоги, невыносимо круты. Скорее всего, вы окажетесь в Элизиуме — или получите новую жизнь. С чего мне давать твоим друзьям то, о чем вы все мечтаете? Зачем… если я могу мучить вас вечно?
— А я? — Пайпер очень не хотелось задавать этот вопрос. — Почему я все еще жива и даже не заморожена?
Хиона бросила на братьев раздраженный взгляд.
— Во-первых, тебя хочет Зет.
— Я потрясающе целуюсь! — похвалился Зет. — Увидишь, красавица!
От такой перспективы желудок Пайпер сжался.
— Но это не единственная причина, — продолжила Хиона. — Дело в том, что я ненавижу тебя, Пайпер. Всем своим существом. Если бы не ты, Джейсон остался бы со мной в Квебеке.
— Да ты бредишь, подруга.
Глаза Хионы по холодности и твердости могли сравниться с бриллиантами в ее волосах.
— А ты настырная, дочь бесполезной богини! Что ты сможешь одна? Ничего. Из всей вашей полубожественной семерки только от тебя нет толка, у тебя даже сил нет! Мне бы очень хотелось оставить тебя на этом корабле, брошенную на произвол своей никчемной судьбы, пока Гея восстанет, а миру придет конец! Но на всякий случай, чтобы ты уже наверняка не была способна на какие-либо фокусы…
Она сделала знак Зету, и тот создал нечто прямо из воздуха — ледяную сферу размером с мяч для софтбола, покрытую шипами.
— Бомба, — пояснил Зет. — Специально для тебя, любовь моя.
— Бомбы! — засмеялся Кэл. — Отличный сегодня денек! Бомбы и маффины!
— Э-э… — Пайпер опустила нож, который сейчас казался ей еще более бесполезным, чем обычно. — Мне бы хватило цветов.
— О, она не убьет мою красавицу! — нахмурился Зет. — То есть… я практически в этом уверен. Но стоит этой хрупкой оболочке треснуть, и… на волю тут же вырвется вся мощь северных ветров. Корабль окажется очень далеко отсюда. Очень и очень далеко.
— Именно, — голос Хионы звенел от фальшивого сочувствия. — Мы заберем твоих друзей в нашу коллекцию, затем выпустим ветры и — пока-пока! Сможешь наблюдать за концом света с… ха-ха, с конца света! Может, тебе удастся очаровать рыбу, а этот дурацкий рог изобилия не даст тебе умереть с голоду. Будешь кружить по палубе опустевшего корабля и смотреть на лезвии своего ножа нашу победу. И лишь после пробуждения Геи и уничтожения того мира, что ты знаешь, Зет вернется и унесет тебя отсюда в качестве своей невесты. И как ты думаешь нас остановить, Пайпер? Тоже мне, герой! Ха! Да ты просто глупая пародия!
Ее слова резали как по живому, наверное, потому, что Пайпер сама думала о себе так же. Что она может? Как ей спасти друзей с тем, что у нее было?
Девушка почувствовала, что она уже на грани: вот-вот в ярости бросится на своих врагов и погибнет.
Она взглянула на самодовольное выражение лица Хионы и поняла, что богиня только этого и ждет. Она хотела сломить Пайпер. Устроить себе развлечение.
Пайпер решительно расправила плечи. Ей вспомнились бесконечные насмешки девчонок в школе Вилдернесс. Затем Дрю, жестокая глава домика Афродиты, которую сменила Пайпер; Медея, заколдовавшая в Чикаго Джейсона и Лео; и, наконец, Джессика, старая ассистентка отца, что вечно относилась к ней как к бесполезной юной нахалке. О да, за свою жизнь Пайпер не раз терпела взгляды свысока и упреки в собственной никчемности.
«Это все неправда, — шепнул в ее голове чей-то голос — так похожий на голос ее матери. — Они доставали тебя, потому что боялись и завидовали. Прямо как Хиона. Воспользуйся этим!»
Смеяться Пайпер определенно не хотелось, но она заставила себя. Затем еще раз, и смех зазвучал куда раскованнее. Вскоре она уже согнулась пополам от хохота, всхлипывая и фыркая.
Калаид присоединился, но Зет ткнул ему в бок локтем.
Улыбка Хионы завяла.
— Что? Что здесь смешного? Ты побеждена!
— Побеждена? Я?! — Пайпер захохотала с новой силой. — О, боги… прости. — Она судорожно вдохнула и постаралась перестать хихикать. — Ой, не могу… умора. Ты правда считаешь меня бессильной? Правда думаешь, что я бесполезна? Боги Олимпа, да у тебя, похоже, мозги замерзли! Хотя нет, ты просто не знаешь мою тайну, вот и все.
Глаза Хионы сузились.
— Нет у тебя никакой тайны, — ответила она. — Ты врешь.
— Ладно-ладно, как скажешь, — согласилась Пайпер. — И давай, вперед, забирай моих друзей. Оставь меня здесь… такую всю бесполезную. — Она хмыкнула. — О да. Гее это точно понравится.
Вокруг богини закружил снег. Зет и Калаид обменялись настороженными взглядами.
— Сестра, — начал Зет, — если у нее и правда есть какой-то секрет…
— Пицца? — предположил Кэл. — Хоккей?
— …мы должны его узнать, — закончил Зет.
Хиона явно не купилась. Пайпер постаралась сохранить серьезное выражение лица, тогда как ее глаза озорно забегали.
«Ну давай! — подумалось ей. — Глотай наживку!»
— Какая тайна? — суровым тоном спросила Хиона. — Рассказывай!
Пайпер пожала плечами.
— Да пожалуйста, — она махнула в сторону носа корабля. — За мной, народ льдов.
XLIV. Пайпер
Она решительно прошла между бореадами, что по ощущениям можно было сравнить с прогулкой внутри морозильной камеры. Воздух между ними был таким холодным, что лицо закололо. Девушка подумала, что сейчас начнет выдыхать снегом.
Проходя мимо замороженного тела Джейсона, Пайпер изо всех сил сдерживалась, чтобы не посмотреть вниз. Она запретила себе думать о друзьях на нижних палубах или о Лео, отправленном куда-то, откуда не было возврата. И она очень старалась не думать о последовавших за ней братьях и богине снега.
Девушка не сводила взгляда с бронзовой головы.
Корабль резко качнулся. Сквозь холодный воздух прорвался одинокий порыв летнего ветра, и Пайпер глубоко вздохнула, расценивая его как добрый знак. Снаружи все еще царило лето. Хионе и ее братьям здесь было не место.
Пайпер понимала, непосредственно в бою против Хионы и этих двух крылатых парней с мечами ей не победить. Она не была столь же умна, как Аннабет, или столь же сообразительна в решении проблем, как Лео. Но у нее были силы. И она собиралась их применить.
Прошлым вечером во время разговора с Хейзел Пайпер узнала, что владение волшебным голосом во многом похоже на контроль над Туманом. В прошлом Пайпер пришлось пережить немало трудностей в процессе использования своих чар, потому что она постоянно приказывала врагам делать то, что хотелось ей. Если какому-нибудь монстру приспичивало их убить, она кричала: «Не убивай нас!» — и вкладывала в свой голос все силы в надежде сломить волю врага.
Иногда это срабатывало, но в любом случае это ужасно изматывало, да и не обеспечивало стопроцентного результата. А вот Афродита не была столь прямолинейна. Она действовала тонко, хитрила и очаровывала. Пайпер пришла к выводу, что ей стоит отойти от идеи заставлять людей делать то, что она хочет. Ей следует подталкивать их к тому, чтобы они делали то, что хочется им.
Отличная теория, вот только получится ли осуществить ее на практике…
Она остановилась у фок-мачты и повернулась к Хионе.
— Эй, до меня только сейчас дошло, почему ты так сильно нас ненавидишь! — воскликнула она, наполняя голос жалостью. — Мы ужасно обошлись с тобой с Сономе.
Глаза Хионы сверкали, как замерзший эспрессо. Она бросила на братьев беспокойный взгляд.
Пайпер засмеялась.
— О, да ты им ничего не сказала! — догадалась она. — Что ж, я тебя не виню. На твоей стороне был царь гигантов, плюс целая армия волков и эксихейров, но тебе все равно не удалось нас одолеть.
— Замолчи! — прошипела богиня.
Воздух заволокло туманом. Пайпер почувствовала, как иней сковал ее брови и заморозил ушные каналы, но она заставила себя улыбнуться.
— Как пожелаешь, — она подмигнула Зету. — Но это правда было очень весело.
— Моя красавица лжет, — сказал Зет. — Хиона не была побеждена в Волчьем логове. Она сказала, это было… как же это называется?.. Ах да, тактическое отступление.
— Суп? — встрепенулся Кэл. — Суп — это хорошо.
Пайпер игриво ткнула крупного братца в грудь.
— Нет, Кэл. Он имеет в виду, что твоя сестра бежала.
— Я не бежала! — взвизгнула Хиона.
— Как там тебя назвала Гера? — и не подумала замолчать Пайпер. — А, точно — D-лист богиня!
И она вновь захохотала, да так заразительно, что Зет и Калаид невольно присоединились.
— Это très bon! — выдохнул Зет. — D-лист богиня! Ха!
— Ха! — поддержал его Кэл. — Сестра бежала! Ха!
От белых одежд Хионы повалил пар. Рты Зета и Кэла сковало льдом, заставив их замолчать.
— Расскажи нам о своей тайне, Пайпер Маклин, — прорычала Хиона. — И молись, чтобы я оставила тебя на этом корабле невредимой. Ибо если ты разыгрываешь нас, я продемонстрирую тебе все ужасы обморожения. Сомневаюсь, что ты все еще будешь нужна Зету без пальцев на руках или ногах… а может, и без носа или ушей.
Зет и Кэл выплюнули ледяные кляпы.
— Без носа красавица будет уже не столь красива, — признал Зет.
Пайпер приходилось видеть снимки людей с обморожениями. Угроза подействовала, но она это скрыла.
— Тогда вперед. — И она продолжила путь на нос корабля, напевая себе под нос одну из любимых песен отца: «Summertime».
Добравшись до бронзовой головы, она опустила руку на шею Фестуса. Металл был безжизненно холодным. Никакого жужжания внутренних механизмов. Рубиновые глаза темными стекляшками поблескивали в глазницах.
— Помнишь нашего дракона? — спросила Пайпер.
Хиона усмехнулась.
— Он не может быть твоей тайной. Дракон сломан. Его огонь потух навсегда.
— Ну, как бы да… — Пайпер погладила дракону нос.
Она не могла, как Лео, заставить гудеть моторы и крутиться шестеренки. В обращении с любыми механизмами она была полный ноль. Все, на что она была способна, так это говорить от всего сердца и сказать дракону то, что он так хотел услышать.
— Но Фестус не просто машина. Он живое существо.
— Бред! — фыркнула богиня. — Зет, Кэл, соберите внизу замерзших полубогов. Затем мы разобьем сферу с ветрами.
— Вы можете послушаться ее, мальчики, — согласилась Пайпер, — но тогда вы не увидите унижение Хионы. А я уверена, вам бы это понравилось.
Бореады заколебались.
— Хоккей? — предположил Кэл.
— Почти так же круто, — пообещала Пайпер. — Вы ведь сражались за Ясона и аргонавтов? На таком же корабле, на первом «Арго».
— Да, — подтвердил Зет. — На «Арго». Он был очень похож на этот, только у нас не было дракона.
— Не слушайте ее! — рявкнула Хиона.
Губы Пайпер начали леденеть.
— Ты можешь меня заткнуть, — торопливо сказала она. — Но ты же хочешь узнать о моих тайных силах — как я уничтожу тебя, и Гею, и всех гигантов.
В глазах Хионы кипела ненависть, но она смягчила морозную хватку.
— Нет — у тебя — никаких — сил! — заявила она.
— Узнаю D-лист богиню, — хмыкнула Пайпер. — Ты из тех, кого никто и никогда не воспринимал всерьез и кто всю жизнь жаждал могущества.
Она повернулась к Фестусу и провела рукой между его металлических ушей.
— Ты хороший друг, Фестус. Никому не удастся отключить тебя раз и навсегда. Ты не просто машина. Но Хиона этого не понимает.
Девушка взглянула на братьев.
— А еще она ни в грош вас не ставит, вы в курсе? Она считает себя главной, потому что вы всего лишь полубоги, тогда как она — полноценная богиня. Ей и в голову не приходит, что вы серьезная команда.
— Команда, — пробормотал Кэл. — Прямо как ка-надс-ка-я сборная…
Ему пришлось по слогам выговорить слово «канадская», так как в нем было целых четыре гласных. Закончив со столь сложной задачей, Калаид довольно улыбнулся.
— Именно, — кивнула Пайпер. — Прямо как хоккейная сборная. Вместе они куда круче, чем по отдельности.
— Прямо как пицца, — добавил Кэл.
Пайпер засмеялась.
— А ты и правда умен, Кэл! Даже я тебя недооценивала.
— Так, минутку, — возмутился Зет. — Я тоже умен. И красив.
— Очень умен, — согласилась Пайпер, проигнорировав часть про «красив». — Так что опусти свою ветровую бомбу и оцени унижения Хионы.
Зет широко ухмыльнулся и, наклонившись, подтолкнул ледяную сферу, чтобы та откатилась по палубе.
— Ты идиот! — закричала Хиона.
Но прежде чем богиня успела броситься в погоню за сферой, Пайпер громко произнесла:
— Наше тайное оружие, Хиона! Мы не просто горстка полубогов! Мы команда! И Фестус — это не какая-то там куча соединенных вместе железяк! Он живой! Он мой друг! А когда его друзья оказываются в беде, особенно Лео, он просыпается по собственной воле!
Она вложила в голос всю возможную убежденность, всю свою любовь к металлическому дракону и всю благодарность за его прошлые заслуги.
Рациональная ее часть понимала, насколько это бесполезно. Как можно завести машину одними эмоциями?
Но Афродите не был присущ рационализм. Она действовала на волне эмоций. Старшая и первая среди олимпийцев, рожденная из пролитой в море крови Урана. Ее силы были куда древнее сил Гефеста, Афины и даже Зевса.
В течение одного, но воистину жуткого момента ничего не происходило. Хиона впивалась в нее злобным взглядом. Бореады начали возвращаться к реальности, на их лицах проступило разочарование.
— К черту наш план! — взревела Хиона. — Убейте ее!
Но в тот же миг, когда братья подняли мечи, металлическая кожа под рукой Пайпер потеплела. Девушка бросилась на богиню снега, освобождая Фестусу дорогу, и его голова, провернувшись на сто восемьдесят градусов, выдохнула мощную струю пламени в бореадов, уничтожив их на месте. Странно, но меч Зета уцелел и со звоном упал на палубу, все еще дымясь.
Пайпер вскочила на ноги. Заметив ветряную сферу у самого основания фок-мачты, она со всех ног ринулась к ней, но путь преградила Хиона, шагнувшая ей навстречу из снежной воронки. Ее кожа сверкала так ярко, что практически ослепляла.
— Жалкая девчонка! — прошипела она. — Вздумала победить меня — богиню?
За спиной Пайпер Фестус ревел и выдыхал пар, но девушка понимала: он не сможет повторить залп, не задев ее.
Где-то в двадцати футах за богиней ледяная сфера хрустнула и зашипела.
На осторожность времени не осталось. Пайпер закричала и, замахнувшись ножом, прыгнула на богиню.
Хиона схватила ее запястье, и по руке Пайпер побежала корочка льда. Лезвие Катоптриса побелело.
Теперь их лица разделяли какие-то шесть дюймов. Хиона улыбнулась, празднуя победу.
— Дитя Афродиты, — мягко произнесла она. — Ты ничтожество.
Фестус заскрипел. Пайпер была уверена: он пытался подбодрить ее.
Неожиданно в груди потеплело — то была не злость или страх, а любовь к этому дракону, и к Джейсону, доверявшему ей, и ко всем друзьям, оставшимся внизу, и к Лео, потерянному и нуждающемуся в ее помощи.
Может, любовь и не могла победить лед… Но Пайпер уже удалось с ее помощью пробудить металлического дракона. Смертные постоянно совершают во имя любви подвиги, казалось бы, невозможные для обычных людей. Матери голыми руками приподнимают грузовики, чтобы спасти застрявших детей. А Пайпер была далеко не обычной смертной. Она была полубогом. Героем.
Лед на лезвии ее ножа растаял. От руки, что продолжала держать Хиона, повалил пар.
— Все продолжаешь меня недооценивать? — сказала Пайпер, глядя прямо в глаза богине. — Тебе стоит серьезно над этим поработать.
Самодовольная ухмылочка на лице Хионы тут же исчезла, как только Пайпер резко опустила нож.
Лезвие коснулось груди богини, и та обратилась в миниатюрный снежный вихрь. Пайпер упала, не в силах противиться холоду. Она слышала, как Фестус трещит и стрекочет, а по кораблю разносится вновь включенный сигнал тревоги.
«Бомба!»
Пайпер с трудом встала. До сферы было футов десять, она громко шипела и вращалась — заключенные внутри ветры начали просачиваться наружу.
Пайпер прыгнула на нее.
Ее пальцы сомкнулись на бомбе в ту же самую секунду, когда ледяная оболочка разлетелась на куски и ветры вырвались.
XLV. Перси
Перси тосковал по болоту.
Кто бы мог подумать, что когда-нибудь ему будет недоставать сна на кожаных одеялах на постели гиганта в лачуге из костей дракена, стоящей посреди вонючей выгребной ямы, но сейчас это все казалось практически Элизиумом.
Они с Аннабет и Бобом вновь брели в темноте, воздух был тяжел и холоден, а ноги то натыкались на острые камни, то плюхали по грязи. Вся обстановка будто бы специально была продумана так, чтобы не давать Перси ни на секунду расслабиться. Даже расстояние в десять футов изматывало донельзя.
Лачугу гиганта Перси покинул со свежими силами, ясной головой и сытым желудком, полным вяленого мяса из провианта. Теперь же ноги вновь налились тяжестью. Все мышцы болели. Он набросил поверх своей разорванной футболки импровизированную тунику из кожи дракена, но от холода она не спасала.
Его взгляд был прикован к земле впереди. Кроме этого и идущей сбоку Аннабет, больше ничего не существовало.
Каждый раз, стоило мелькнуть мысли о том, чтобы сдаться, позволить себе упасть и умереть (что случалось с ним где-то раз в десять минут), он протягивал руку и сжимал ее ладонь, только чтобы напомнить себе, что в этом мире еще осталась теплота.
После их разговора с Дамасеном Перси беспокоился об Аннабет. Ее не так-то легко можно было расстроить, но пока они шли, она несколько раз вытирала с глаз слезы, стараясь сделать это так, чтобы Перси не заметил. Он знал, как сильно Аннабет не любила, когда получалось не так, как она задумывала. Она успела убедить себя, что им необходима помощь Дамасена, но гигант отказался идти с ними.
Какая-то часть Перси испытывала облегчение. Он до сих пор не был уверен, останется ли Боб на их стороне, когда они достигнут Врат смерти. Ему также не особо нравилась перспектива компании гиганта, пусть даже тот умел готовить отменное тушеное мясо.
Интересно, думал он, что произошло после того, как они покинули лачугу Дамасена. Уже несколько часов на их преследователей не было ни намека, но он кожей чувствовал их ненависть… особенно это касалось Полибота. Этот гигант все еще был где-то неподалеку, он неотступно следовал за ними, загоняя их все дальше в глубь Тартара.
Перси пытался переключиться на позитивные мысли, чтобы поднять себе настроение, — вспоминал озеро в Лагере полукровок, как он поцеловал под водой Аннабет. Пробовал представить их двоих в Новом Риме, гуляющих по холмам, держась за руки. Но и Лагерь Юпитера, и Лагерь полукровок сейчас казались не больше чем когда-то увиденным сном. Словно ничего, кроме Тартара, никогда и не существовало. Это и был реальный мир — смерть, тьма, холод, боль. Все остальное было лишь игрой его воображения.
Его передернуло. Стоп. Это бездна нашептывает ему, подавляет его решимость. Перси задумался, как Нико смог выжить здесь и не сойти с ума. Этот парень был явно намного сильнее, чем Перси привык о нем думать. Чем дальше они шли, тем все труднее становилось оставаться начеку.
— Это место еще хуже Кокитоса, — пробормотал он.
— Да, — счастливо отозвался Боб. — Намного хуже! Значит, мы уже близко.
«Близко к чему?» — подумал Перси. Но сил спросить не нашлось. Он заметил, что Малыш Боб опять скрылся под одеждой Боба, и это стало лишним доказательством того, что в их группе этот котенок был самым умным.
Пальцы Аннабет скользнули между его и сжали ладонь. В свете бронзового меча ее лицо было прекрасно.
— Мы вместе, — напомнила она ему. — Мы все преодолеем.
А ведь еще недавно он так старался поддержать ее моральный дух, и что теперь — это она пытается ободрить его!
— Ага, — откликнулся он. — Как нечего делать.
— Но в следующий раз, — сказала она, — я хочу на свидание куда-нибудь в другое место.
— В Париже было неплохо, — вспомнилось ему.
Аннабет даже смогла улыбнуться. Несколько месяцев назад, еще до того, как с Перси случилась амнезия, у них был ужин в Париже — подарок от Гермеса. То время сейчас казалось будто частью другой жизни.
— Я, кстати, согласна на Новый Рим, — заявила она. — Если, конечно, ты будешь со мной.
Боги, Аннабет — это просто нечто. На секунду Перси даже вспомнил, каково это, быть счастливым. У него потрясающая девушка. И у них может быть будущее.
Но в следующий миг темноту разогнал мощный стон, словно последний вздох умирающего бога. Перед ними было открытое пространство, бесплодная равнина из пыли и камней. В ее центре, где-то в двадцати метрах от них, стояла на коленях жуткого вида женщина, в лохмотьях, с костлявыми руками и ногами и жесткой зеленой кожей. Наклонив голову, она тихо всхлипывала, и от этого звука все надежды Перси тут же разбились вдребезги.
Он понял вдруг, что его жизнь не имела никакого смысла. Бороться было не за что. А эта женщина горевала так, будто оплакивала смерть целого мира.
— Мы пришли, — возвестил Боб. — Ахлис может помочь.
XLVI. Перси
Если под помощью Боб подразумевал общение с всхлипывающим монстром, Перси сомневался, а хочет ли он такой помощи.
Но Боб уже потопал к ней, и Перси пришлось последовать за ним. По крайней мере здесь было не так темно — не то чтобы светло, скорее похоже на густой белый туман.
— Ахлис! — позвал Боб.
Женщина подняла голову, и желудок Перси сжался в судороге.
Ее тело выглядело ужасно. Прямо как жертва концлагеря — руки и ноги худые как палки, коленные суставы торчат, локти словно вот-вот прорвут кожу, вместо одежды какие-то тряпки, обломанные ногти на руках и ногах. Все тело покрывал слой пыли, особенно толстый на плечах, будто она встала под душ из песка на дне песочных часов.
На лице же отпечаталось вселенское отчаяние. Глаза опухли, и из них, не переставая, текли слезы. Из носа водопадом хлестал нескончаемый поток. Жиденькие серые волосы свисали спутанными сальными прядями, а на щеках виднелись кровавые полосы, как если бы она раздирала их ногтями.
Перси не смог заставить себя посмотреть ей в глаза и опустил взгляд. На ее коленях лежал древний щит — весь в выемках от выдержанных ударов круг из дерева и бронзы, на котором было изображение самой Ахлис, держащей щит, изображающий ту же картину, и так до бесконечности.
— Этот щит, — прошептала Аннабет. — Это его щит! Но я думала, это просто легенда.
— О, нет! — взвыла старуха. — Это щит Геркулеса. Он изобразил меня на нем, чтобы его враги в последние секунды своей жизни видели меня — богиню страданий. — Она так сильно закашляла, что у Перси защемило в груди. — Если бы только Геркулес знал, что такое истинные страдания! Ведь совсем не похоже!
Перси сглотнул. Когда он с друзьями встретился с Геркулесом на Гибралтаре, вышло не очень хорошо. Их знакомство сопровождала тонна криков, смертельных угроз и крайне быстрые ананасы.
— Что этот щит делает здесь? — спросил Перси.
Богиня уставилась на него своими блестящими от слез замутненными глазами. С ее щек капала кровь, пятнышками расплываясь на разорванных одеждах.
— Он ему больше не нужен, разве нет? Он оказался здесь, когда смертное тело Геркулеса сгорело. В качестве напоминания, как я полагаю, что бывают моменты, когда никакой щит не спасает. В конце страдания поглотят каждого из вас. Даже Геркулеса.
Перси придвинулся к Аннабет. Он пытался вспомнить, зачем они вообще сюда пришли, но при столь сильной концентрации отчаяния в воздухе думать было тяжело. Послушав Ахлис, он уже не удивлялся, почему она разодрала себе когтями щеки. Богиня прямо-таки излучала чистую муку.
— Боб, — сказал Перси, — нам не стоило сюда приходить.
Откуда-то из-под костюма Боба котенок-скелет согласно мяукнул.
Титан вздрогнул и поморщился: Малыш Боб щекотал когтями его подмышку.
— Ахлис управляет Смертельным Туманом, — возразил он. — Она сможет спрятать вас.
— Спрятать их? — Ахлис издала странный булькающий звук. Не ясно, то ли это был смех, то ли предсмертный хрип. — С чего бы мне это делать?
— Им необходимо добраться до Врат смерти, — ответил Боб. — Чтобы вернуться в мир смертных.
— Невозможно! — отрезала Ахлис. — Монстры Тартара найдут вас. И убьют.
Аннабет прокрутила в руке рукоять своего меча из кости дракена, при этом Перси не смог не отметить, что находит ее нынешний образ «принцессы варваров» весьма устрашающим и полным страсти.
— Значит, твой Смертельный Туман бесполезен, — сказала она.
Богиня оскалила обломки желтых зубов.
— Бесполезен? Ты кто такая?
— Дочь Афины, — проговорила Аннабет смело, хотя Перси и не понимал, как ей это удается в подобных обстоятельствах. — И замечу, что я прошла пол-Тартара не для того, чтобы какая-то мелкая богиня начала ныть про невозможность!
Песок у их ног задрожал. Вокруг со звуком предсмертного вопля заклубился туман.
— Мелкая богиня? — Ахлис впилась ногтями в щит Геркулеса, продавливая металл. — Я уже была стара, когда титаны только появились на свет, ты, нахальная невежа! Я уже была стара, когда Гея пробудилась в первый раз! Страдания вечны! Само существование и есть страдания! Я была рождена от старейших — от Хаоса и Ночи! Я…
— Да-да, — не дослушала Аннабет. — Грусть и страдания, бла-бла-бла. Но тем не менее сил на то, чтобы спрятать двух полубогов, у тебя нет. Что я и имела в виду: ноль без палочки.
Перси кашлянул.
— Э-э, Аннабет…
Она бросила на него предупреждающий взгляд: «Подыграй мне!» Он понял, в каком ужасе она пребывала, но выбора не имелось. Это был единственный их способ подтолкнуть эту богиню к действиям.
— В смысле… Аннабет права! — сориентировался Перси. — Боб привел нас сюда только потому, что был уверен, что ты сможешь помочь. Но, видимо, ты слишком занята рассматриванием щита и рыданиями. Что ж, не буду тебя корить. Портрет однозначно удался.
Ахлис взвыла и злобно уставилась на титана.
— Зачем ты привел ко мне этих мелких наглецов?
Боб издал что-то между ворчанием и хныканьем.
— Я думал… Думал…
— Смертельный Туман существует не для того, чтобы помогать! — закричала Ахлис. — Он скрывает смертных в покровах страданий, пока их души спускаются в Царство Мертвых! Это дыхание самого Тартара, самой смерти, самого отчаяния!
— Круто! — сказал Перси. — Можно нам две порции навынос?
Ахлис зашипела.
— Можешь заказать что-нибудь более практичное. Я ведь еще и богиня ядов. Я могу одарить вас смертью — тысячами способов умереть куда менее болезненно, чем если вы отправитесь в сердце бездны.
Вокруг богини прямо в песке расцвели бутоны — темно-пурпурные, оранжевые и красные с ароматом таким сладким, что от него начинало мутить. У Перси закружилась голова.
— Паслен, — предложила Ахлис. — Болиголов. Белладонна, белена или стрихнин. Я могу лишить вас внутренних органов, вскипятить вашу кровь.
— Очень мило с твоей стороны, — ответил Перси, — но в этом путешествии с меня уже достаточно яда. А теперь, ты можешь спрятать нас своим Смертельным Туманом или нет?
— Да, было бы здорово, — поддержала Аннабет.
Богиня настороженно прищурилась.
— Здорово?
— А то! — кивнула Аннабет. — Если у нас ничего не получится, подумай только, как это будет здорово для тебя, вволю позлорадствуешь над нашей мучительной смертью. Сможешь вечность твердить нам: «Я же вам говорила!»
— А если у нас получится, — добавил Перси, — представь только, сколько страданий ты принесешь здешним монстрам. Мы ведь собираемся запечатать Врата смерти. Это сто процентов вызовет море воплей и стонов.
Ахлис обдумала их слова.
— Мне нравятся мучения. И вопли тоже ничего.
— Значит, по рукам? — спросил Перси. — Давай, делай нас невидимыми.
Ахлис с трудом поднялась на ноги. Щит Геркулеса покатился и, покачнувшись, упал на ядовитые цветы.
— Это не так просто, — сказала богиня. — Смертельный Туман появляется, лишь когда ты оказываешься на самом краю гибели. Только тогда ваши глаза закрывает пелена, и мир блекнет.
У Перси резко пересохло во рту.
— Ясно. Но… мы же будем скрыты от монстров?
— О да, — ответила Ахлис. — Если вы выживете в процессе, то сможете незамеченными пройти прямо под носом войск Тартара. Разумеется, надежды на то нет, но если вы все же решитесь — прошу. Я покажу вам путь.
— Путь куда, можно уточнить? — спросила Аннабет.
Но богиня уже исчезла в дымке.
Перси повернул голову, чтобы посмотреть на Боба, но титана не было. Как могла десятифутовая серебряная громадина с ужасно громким котенком просто взять и исчезнуть?
— Эй! — крикнул Перси вслед Ахлис. — Где наш друг?
— Он не сможет пойти по этому пути, — раздался в ответ голос богини. — Он не смертный. Скорее, маленькие глупцы. Вас ждет знакомство со Смертельным Туманом.
Аннабет громко выдохнула и сжала его руку.
— Ладно… куда уж хуже?
Вопрос оказался столь дурацким, что Перси засмеялся, хотя легкие от этого заныли.
— Да уж. Ну что, условились: следующее свидание — ужин в Новом Риме!
Они последовали по оставленным в песке отпечаткам ног богини мимо ядовитых цветов прямо во мглу.
XLVII. Перси
Перси не хватало Боба.
Он уже привык к постоянному присутствию рядом титана, освещающего им путь своими серебряными волосами и устрашающего вида боевой шваброй.
А теперь их вела худая как скелет леди с большими проблемами с чувством собственного достоинства.
Пока они шли по бесплодной равнине, туман так загустел, что Перси приходилось постоянно одергивать себя: руки так и тянулись его разодрать. Единственная причина, почему он продолжал четко следовать за Ахлис, были ядовитые цветы, раскрывающиеся там, где она проходила.
Если они все еще пребывали на теле Тартара, то Перси решил, что сейчас они, должно быть, в самом низу его ноги, где кожа наиболее груба и мозолиста и где растут только самые отвратительные растения.
Наконец они дошли до конца большого пальца. Во всяком случае, так посчитал Перси. Мгла рассеялась, и они обнаружили себя на своеобразном полуострове, окруженном непроглядной тьмой.
— Вот мы и на месте, — Ахлис повернулась и гаденько улыбнулась. Кровь с ее щек продолжала капать на одежды. Воспаленные глаза слезились и распухли, но во взгляде читалось возбуждение. Может ли Страдание выглядеть возбужденным?
— Ну… отлично, — отозвался Перси. — И где мы?
— На краю окончательной смерти, — ответила Ахлис. — Там, где Ночь встречается с пустотой под Тартаром.
Аннабет слегка подвинулась вперед и выглянула за край обрыва.
— Я думала, под Тартаром ничего нет.
— О, разумеется, есть… — Ахлис закашлялась. — Даже Тартар должен был откуда-то появиться. Здесь граница первоначальной темноты, которой и является моя мать. Внизу простирается царство Хаоса, моего отца. Здесь вы ближе к небытию, чем кто-либо из смертных до вас. Разве вы это не чувствуете?
Перси ясно понимал, что она имеет в виду. Пустота будто напирала на него, высасывая воздух прямо из легких, а из крови — кислород. Он взглянул на Аннабет и заметил, что ее губы посинели.
— Нам нельзя здесь оставаться, — сказал он.
— Конечно, нет! — воскликнула Ахлис. — Разве вы не чувствуете прикосновение Смертельного Тумана? Он уже рядом. Смотрите!
Вокруг стоп Перси начала собираться белая дымка. Когда в ней скрылись ноги, юноша понял, что это не дымка притягивается к нему. Она исходила от него самого. Все его тело будто растворялось. Перси поднял руки и обнаружил, что они потеряли очертания и стали какими-то размытыми. Сейчас он бы даже не смог сказать, сколько у него пальцев. Оставалось надеяться, что по-прежнему десять.
Перси обернулся к Аннабет, и у него перехватило дыхание.
— Ты… э-э…
Договорить он не смог. Она выглядела мертвой.
Ее кожа стала желтовато-землистой, глаза глубоко запали, и их будто обвели черным. Прекрасные волосы превратились в спутанный клубок паутины. Девушка выглядела так, будто десятилетия провела в промозглом темном мавзолее, постепенно превращаясь в высохшую скорлупу. Когда она обернулась, чтобы взглянуть на него, ее лицо тут же смазало дымкой.
У Перси кровь застыла в жилах.
Многие годы он представлял себе умирающую Аннабет. У полубогов подобные мысли считаются нормой. Большинство полукровок долго не живут. Ты знаешь: следующий бой с монстром может стать для тебя последним. Но видеть Аннабет такой оказалось выше его сил. Он бы лучше нырнул в Флегетон, или вновь сразился с араи, или оказался растоптан титанами.
— О, боги! — всхлипнула Аннабет. — Перси, ты выглядишь прямо как…
Перси посмотрел на свои руки, но не увидел ничего, кроме белого тумана, но потом сообразил, что для Аннабет сейчас он, скорее всего, похож на труп. Юноша сделал несколько шагов, хотя это далось нелегко. Тело казалось странно невесомым, будто было сделано из гелия и сладкой ваты.
— Раньше я выглядел лучше, — заметил он. — И я не могу нормально двигаться. Но в остальном все в порядке.
Ахлис довольно закудахтала.
— О нет, ты далеко не в порядке.
Перси нахмурился.
— Но мы ведь стали невидимыми? Теперь мы сможем добраться до Врат смерти?
— Ну, возможно, — ответила богиня. — Если проживете так долго, чего не случится.
Ахлис растопырила свои крючковатые пальцы. На краю обрыва распустились новые цветы, к ногам Перси словно раскинулся смертельный ковер из болиголова, паслена и олеандра.
— Смертельный Туман — это не просто маскировка, к вашему сведению. Это состояние бытия. Я не смогу преподнести вам этот дар, пока за вами не последует смерть — настоящая смерть.
— Это ловушка! — сказала Аннабет.
Богиня хихикнула.
— А вы что, ожидали чего-то подобного?
— Да, — хором ответили Аннабет и Перси.
— Что ж, в таком случае это едва ли можно назвать ловушкой! Скорее неизбежность. Страдания неизбежны. Боль…
— Да, да, — проворчал Перси. — Давайте уже перейдем к той части, где пора сражаться.
Он обнажил Анаклузмос, но лезвие превратилось в столб дыма. Перси ударил по Ахлис, но меч просто скользнул по ней, подобно легкому ветерку.
Богиня довольно оскалилась своими жуткими зубами.
— Кажется, я забыла об этом упомянуть. Теперь вы не более чем туман — всего лишь тени в шаге от смерти. Возможно, будь у вас достаточно времени, вы бы научились контролировать свое новое состояние. Но этого времени у вас нет. А раз вы не можете и коснуться меня, боюсь, ваша борьба со Страданиями будет неравной.
Ее ногти выросли до когтей. Нижняя челюсть отпала, и желтые зубы вытянулись в острые клыки.
XLVIII. Перси
Ахлис прыгнула на Перси, и на какую-то долю секунды в его голове мелькнула мысль: «Ну и ладно, я же туман! Она не сможет меня коснуться, правильно?»
Перед глазами так и вспыхнул образ мойр на Олимпе, покатывающихся со смеху от его глупой надежды: «Вот наивный!»
Когти богини разодрали ему грудь, и уже одно их прикосновение обжигало, словно кипяток.
Перси поспешил отпрянуть, но он еще не привык к своему новому туманному образу. Ноги двигались слишком медленно. В руках осталось силы не больше, чем в салфетках. В отчаянии он бросил на богиню рюкзак в надежде, что он, сорвавшись с руки, вновь обретет плотность, но этого не произошло. С мягким «пух» он упал на землю.
Ахлис зарычала и пригнулась, готовясь к прыжку. Она бы точно откусила Перси лицо, если бы подоспевшая Аннабет не крикнула ей прямо в правое ухо:
— ЭЙ!!!
Ахлис вздрогнула и обернулась на звук.
Она ударила, но Аннабет оказалась куда проворнее Перси. Может, она не чувствовала себя бесплотным туманом, а может, прошла лучшую боевую подготовку. Все-таки она жила в Лагере полукровок с семи лет. Возможно, ей успели прочитать дополнительные, неизвестные Перси лекции, например «Как сражаться в случае, если ты наполовину обратился в туман?».
Аннабет нырнула прямо между ног богини и, перекувырнувшись, вскочила на ноги. Ахлис развернулась и ринулась в атаку, но Аннабет, прямо как матадор, опять скользнула в сторону.
Перси был настолько поражен, что потерял несколько драгоценных секунд. Он ошарашенно наблюдал за Аннабет, выглядевшей совсем как хладный труп — вся размытая от покрывшего ее тумана, но продолжающая двигаться так же быстро и уверенно, как и всегда. Затем до него дошло, зачем она это делала: чтобы выиграть время. А значит, Перси должен был прийти ей на помощь.
Он отчаянно напрягал извилины, пытаясь придумать способ одолеть Туман. Как сражаться, если ты не можешь ни к чему прикоснуться?
Во время третьей атаки Ахлис удача от Аннабет отвернулась. Она попыталась уйти вбок, но богиня схватила девушку за запястье и с силой дернула, уронив ее на землю.
Но прежде чем богиня успела ударить, Перси бросился на нее, крича и размахивая мечом. Он все еще ощущал себя не тверже салфетки, но ярость, похоже, помогла ускориться.
— Эй, Счастливица! — закричал он.
Ахлис резко развернулась, выпустив руку Аннабет.
— Счастливица? — переспросила она.
— А то! — он нагнулся, когда она едва не снесла ему голову. — Ты у нас просто само Солнышко Лучезарное!
— Ах ты! — она попыталась ударить снова, но потеряла равновесие. Перси шагнул в сторону и назад, уводя богиню от Аннабет.
— Милашка! — позвал он. — Обаяшка!
Богиня рычала и морщилась. Она тяжелой поступью направилась к Перси. Похоже, каждый произнесенный им комплимент был для нее что песок в лицо.
— Я убью тебя медленно! — пророкотала она, глаза ее слезились, из носа текло, а с щек капала кровь. — Я разорву тебя на мелкие кусочки во имя Ночи!
Аннабет успела к тому моменту встать и начать рыться в своем рюкзаке, явно ища что-то, могущее помочь.
Перси нужно было лишь дать ей немного времени. Она была мозгами. Уж лучше пусть он будет атакован, пока она придумывает какой-нибудь гениальный план.
— Симпатяшка! — крикнул Перси. — Белая и пушистая, устроим обнимашки?
Ахлис издала странный звук, что-то между рычанием и хрипом, прямо как кошка в припадке.
— Медленная смерть! — взвыла она. — Смерть от тысячи ядов!
Вокруг нее из земли, как теннисные мячики, повыскакивали и тут же взорвались передавленными воздушными шариками ядовитые цветы. Зелено-белые капли сока упали на землю, образовав лужицы, которые тут же потянулись в сторону Перси. От густого сладкого облака испарений у него в голове помутилось.
— Перси! — Голос Аннабет стал очень далеким. — Эй, ты, мисс Чудесность и Веселость! Белозубая улыбка! Сюда!
Но богиня сосредоточила все свое внимание на Перси. Он попытался отойти еще немного дальше, но, к несчастью, ядовитый ихор успел окружить его. Земля дымилась, а воздух кипел. Перси оказался будто на маленьком островке размером не многим больше щита. В нескольких ярдах в стороне его рюкзак задымился и расплылся вязкой лужицей. Перси просто некуда было идти.
Он упал на колено. Ему хотелось крикнуть Аннабет, чтобы она убегала, но он не мог говорить. Его горло было таким же сухим, как пожухлые листья.
Как он мечтал, чтобы в Тартаре была вода, какой-нибудь симпатичный прудик, куда бы он смог нырнуть и исцелиться, или река, чьим потоком он бы смог управлять. Да хватило бы бутылочки минералки.
— Ты станешь пищей вечной тьмы! — объявила Ахлис. — Ты умрешь в объятиях Ночи!
Очень заторможенно мозг отметил, что Аннабет кричит и кидается в богиню вяленым мясом дракена. Бело-зеленый яд продолжал течь, тонкими струйками обвив растения и питая все разрастающееся ядовитое озеро.
«Озеро, — подумал Перси. — Струйки. Вода».
Скорее всего, ядовитые испарения успели поджарить ему мозги, но юношу сотряс приступ хохота. Яд был жидким! Если он вел себя, как вода, значит, он частично состоял из воды!
Ему вспомнилось что-то из лекций по естествознанию, где говорилось, что человеческое тело по большей части состоит из воды. Он припомнил, как извлек воду их легких Джейсона в Риме… Если уж ему удалось это, что помешает повторить то же самое с другими жидкостями?
Идея была безумной. Посейдон был богом морей, а не жидкостей всех видов и мастей.
И все же в Тартаре действовали свои законы. Огонь можно было пить. Земля под ногами была телом темного бога. Воздух был пропитан кислотой, и полубоги могли закончить жизнь дымящимися трупами.
Так почему бы не попробовать? Терять все равно было нечего.
Он воззрился на окруживший его ядовитый потоп и сконцентрировался так сильно, что внутри него будто бы что-то хрустнуло — как если бы в желудке разбился кристальный шар.
По всему телу побежали волны тепла. Ядовитый поток остановился.
Испарения унесло в сторону — прямо на богиню. Ядовитое озеро мелкими волнами и ручейками тоже направилось к ней.
— Что это?! — взвизгнула Ахлис.
— Яд, — ответил Перси. — Это же по твоей специальности, так же?
Он встал, чувствуя, как внутри разгорается ярость. Ядовитый поток все продолжал наступление на богиню, закашлявшуюся от успевших раньше испарений. Ее глаза заслезились еще сильнее.
«О, отлично, — подумал Перси. — Добавим воды».
И вообразил, как ее нос и горло заполняются ее собственными слезами.
Ахлис начала давиться.
— Я…
Первая волна яда коснулась ее ног, шипя, как расплавленное железо. Богиня завизжала и отскочила назад.
— Перси! — крикнула Аннабет.
Она успела отойти на безопасное расстояние к самому обрыву, хотя ядовитые потоки ей и не угрожали. Ее голос звенел от ужаса. У Перси ушла целая секунда, чтобы сообразить: она была в ужасе от него.
— Хватит… — сипло попросила она.
Останавливаться ему не хотелось. Он хотел удушить эту богиню. Увидеть, как она утонет в собственном яде. Узнать, сколько страданий может вытерпеть Страдание.
— Перси, пожалуйста… — Лицо Аннабет все еще было бледным и мертвым, но глаза стали прежними. Отразившаяся в них боль потушила злость Перси.
Он повернулся к богине и приказал яду отступить и ручейком вылиться через обрыв.
— Пошла прочь! — рявкнул он.
Несмотря на истощенное тельце, Ахлис, если ей того хотелось, могла бегать очень быстро. По пути она споткнулась, рухнула лицом в пыль, но тут же вскочила и, поскуливая, скрылась во мгле.
Стоило ей исчезнуть, и оставшиеся лужицы яда испарились. Цветы обратились в пепел, который тут же сдуло ветром.
Аннабет направилась к нему. Она все еще напоминала труп, обмотанный дымкой, но, когда она схватила его за руки, ее прикосновение было очень даже плотным.
— Перси, умоляю, больше никогда… — ее слова оборвал всхлип. — Некоторыми вещами нельзя управлять. Я прошу тебя…
Все его тело покалывало от внутренней силы, но ярость уже отступала. Разбитые осколки внутри начали потихоньку собираться вместе.
— Да… — отозвался он. — Да, хорошо.
— Нужно убраться с этого обрыва, — сказала Аннабет. — Если Ахлис привела нас сюда в качестве жертвоприношения…
Перси постарался собраться с мыслями. Он уже мог неплохо управлять Смертельным Туманом. Сейчас юноша чувствовал себя куда более плотным и похожим на самого себя, чем вначале. Но мозги пока недалеко ушли от ваты.
— Она сказала что-то насчет того, что хочет отдать нас в пищу ночи, — вспомнил он. — Что это может значить?
Температура резко упала. Бездна под ними будто протяжно вздохнула.
Перси схватил Аннабет и успел оттащить от кромки обрыва, когда из пустоты возникло нечто — настолько огромное и темное, что ему невольно подумалось: похоже, он теперь знает истинное значение слова «тьма».
— Полагаю, — произнесла тьма женским голосом, мягким, как обивка гроба, — что она имела в виду «Ночь» с заглавной буквы «Н». В конце концов, других, кроме меня, нет.
XLIX. Лео
Насколько Лео мог судить, он куда больше времени провел в падениях, чем в полете.
Если бы существовал клуб падающих, то он бы точно стал его почетным членом.
Он пришел в себя, когда уже в режиме свободного падения несся сквозь облака. В памяти осталось смутное воспоминание о ехидном голосе Хионы сразу перед тем, как его запульнуло в небо. Видеть он ее не видел, но голос этой снежной ведьмы никогда не забудет. Лео не знал, как долго набирал высоту, но ее явно оказалось достаточно, чтобы холод и недостаток кислорода заставили его потерять сознание. И теперь он несся вниз, навстречу самому грандиозному падению в своей жизни.
Облака расступились. Он увидел поблескивающее море далеко, очень далеко внизу. Ни намека на «Арго-II». Как и на береговую линию, знакомую или нет, за исключением маленького острова у самого горизонта.
Лео не умел летать. У него осталась пара минут — максимум, перед тем как он ударится об воду и разобьется всмятку.
Юноша подумал, что подобного конца Великой Баллады о Лео он не желает.
В руках он все еще сжимал архимедову сферу, что было неудивительно. В сознании или без, он бы никогда не выпустил свою самую главную ценность. Немного барахтаний, и он смог извлечь из своего пояса для инструментов герметизирующую ленту и привязать сферу к груди. Теперь Лео походил на малобюджетного Железного Человека, но хотя бы обе руки были свободны. И он погрузился в работу, с ожесточением барабаня по сфере и вытаскивая из своего волшебного пояса все, что могло бы ему помочь: защитный чехол, металлические расширители, немного ниток и прокладочные кольца.
Что-либо делать во время падения было практически невозможно. Ветер ревел в ушах и вырывал из рук инструменты, шурупы и брезент, но все же Лео как-то удалось закончить каркас. Он открыл в сфере заслонку, вытянул два кабеля и соединил их с поперечиной своего творения.
Сколько еще до удара? Может, минута?
Он провернул круг на сфере, и та, включившись, зажужжала. Из шара вырвались еще несколько проводов, сфера словно поняла, чего хочет Лео. Брезент защитного чехла стянули шнуры, каркас начал сам собой расширяться. Лео извлек из пояса банку с керосином и резиновую трубку и сунул их в собирающийся сам собой под действием сферы двигатель.
В конце он обмотался веревкой и привязал крестообразный каркас к спине. Поблескивающее море все приближалось — раскрытые объятия прихлопну-тебя-как-муху смерти.
Он издал боевой клич и щелкнул тумблером переключения сферы.
Двигатель закашлял. Самодельный винт закрутился. Брезентовые лопасти завращались, но слишком медленно. Лео несся к морю головой вниз — до удара оставалось, может, секунд тридцать.
«Ну хотя бы здесь никого нет, — горько подумал он, — иначе стал бы притчей во языцех среди полубогов до скончания времен. Что поразило Лео больше всего? Средиземноморье».
Неожиданно сфера на груди потеплела. Лопасти завращались быстрее. Двигатель кашлянул, и Лео повело в сторону и вверх.
— ДА! — завопил он.
Ему удалось построить самый опасный в мире персональный вертолет.
Он направился к далекому острову, но он все еще падал, причем слишком быстро. Лопасти дрожали. Брезент скрипел.
До пляжа оставалось всего двести ярдов, когда сфера накалилась и вертолет взорвался. Во все стороны полетели обломки. Если бы не иммунитет к огню, Лео бы точно поджарился. Но взрыв в воздухе, можно сказать, оказался спасительным. Ударная волна снесла Лео в сторону, пока груда полыхающих остатков его изобретения на полной скорости и с оглушительным «БАБАХ!» ударилась об берег.
Лео открыл глаза, удивленный, что все еще жив. Он сидел на дне кратера размером с ванну, пробитом прямо в песке. В нескольких ярдах в стороне из кратера куда больших размеров в небо закручивался столб густого черного дыма. Весь пляж в округе был усыпан мелкими обломками, на которых продолжали плясать язычки пламени.
— Моя сфера! — Лео в ужасе захлопал себя по груди. Сферы не было. От ленты и веревки ничего не осталось.
Он с трудом поднялся на ноги. Похоже, все кости были целы, что было хорошей новостью, но сейчас его куда больше волновала архимедова сфера. Если его затея с созданием огнеопасного вертолета, не продержавшегося и тридцати секунд, закончилась уничтожением бесценного артефакта, он не успокоится, пока не найдет эту тупую снежную богиню Хиону и не врежет ей разводным ключом.
Он заковылял по берегу, гадая, почему здесь нет ни намека на туристов, отели или хотя бы лодки. Остров казался идеальным местом для отдыха, голубое море и чистый белый песочек. А может, он не значился на картах? Но разве в современном мире хоть где-нибудь остались неотмеченные острова? Но вдруг Хиона забросила его за пределы Средиземного моря? По его ощущениям он вполне мог находиться где-нибудь на Бора-Бора.
Большой кратер оказался футов восемь в глубину. Лопасти на дне все еще пытались вращаться. Из двигателя валил дым. Винт был искорежен, как труп раздавленной лягушки, но черт побери — в столь экстремальной ситуации у него вышло соорудить нечто по-настоящему достойное.
Вертолет явно во что-то врезался. Кратер был усеян обломками деревянной мебели, разбитыми фарфоровыми тарелками, наполовину расплавленными оловянными кубками и догорающими салфетками. Лео смутно мог представить, как все это оказалось посреди пустынного пляжа, но хотя бы теперь он знал, что это место было все же обитаемым.
Наконец он заметил архимедову сферу — дымящуюся и закопченную, в самом центре груды обломков, но явно неповрежденную, судя по грустному щелканью.
— Сфера! — воскликнул он. — Иди к папочке!
Он спрыгнул на дно кратера и схватил сферу. Затем сел, скрестив ноги, и любовно прижал прибор к груди. Бронзовая поверхность обжигала, но Лео было все равно. Она была целой, а значит, он мог продолжать ею пользоваться.
Осталось лишь понять, где он и как ему вернуться к друзьям…
Он начал составлять в голове список инструментов, которые ему могут понадобиться, когда девичий голос прервал его мысли:
— Ты что наделал?! Ты уничтожил мой обеденный стол!
* * *
Лео тут же подумал: «Ой-ей».
Он успел повидать немало богинь, но эта взирающая на него из-за кромки кратера девушка выглядела как стопроцентная богиня.
На ней было белое платье без рукавов в греческом стиле с золотым шнуром-поясом. Длинные прямые волосы были золотисто-каштанового цвета, почти такого же оттенка корицы, как у Хейзел, вот только на этом сходство с Хейзел и заканчивалось. Молочно-белая кожа лица, миндалевидные глаза и надутые губки. На вид ей было где-то пятнадцать, ровесница Лео, и, определенно, девушка была красива, но злое выражение лица напомнило Лео популярных девочек из его бывших школ — всех тех, кто потешался над ним, распускал слухи, мнил себя самыми крутыми и, по сути, делал все, чтобы испортить ему жизнь.
В Лео тут же проснулась неприязнь к этой девушке.
— Ой, прости! — без тени раскаяния откликнулся он. — Ты знаешь, я только что свалился с неба. Мне пришлось построить вертолет прямо в воздухе, затем на полпути к острову он взорвался, я рухнул на землю и едва не погиб. Но конечно, давай обсудим твой обеденный стол!
Он подобрал наполовину расплавленный кубок.
— И вообще, кто ставит обеденные столы посреди пляжа, куда могут рухнуть невинные полубоги? Кому такое в голову придет?
Девушка сжала кулачки. Лео почти уверился, что она сейчас спрыгнет и врежет ему прямо в лицо. Но вместо этого она посмотрела вверх.
— СЕРЬЕЗНО? — крикнула она, обращаясь к чистому небу. — Хотите сделать мое проклятие еще более невыносимым? Зевс! Гефест! Гермес! Совсем совесть потеряли?!
— Э-э… — Лео задумался, почему она назвала лишь этих трех богов. Кроме того, среди них был его собственный отец, а это едва ли можно было считать хорошим знаком. — Сомневаюсь, что они тебя слышат. Сама понимаешь, все эти разборки между личностями…
— Покажитесь! — продолжала кричать девушка, не обращая на Лео внимания. — Вам недостаточно одного моего изгнания? Мало того, что вы забрали у меня даже тех нескольких хороших героев, с которыми мне удалось познакомиться! Думаете, это так забавно, отправить мне этого — подгоревшую пародию на парня, чтобы он нарушил мое спокойствие? Так вот, это совсем НЕ ЗАБАВНО! Заберите его назад!
— Эй, солнышко, — заметил Лео. — Я тут, если что.
Она зарычала, как загнанный в угол зверь.
— Не смей звать меня солнышком! Быстро вылез из этой дыры и пошел за мной, чтобы я смогла как можно быстрее отправить тебя с моего острова!
— Ну, раз ты просишь…
Лео понятия не имел, чего эта сумасшедшая так бесится, но ему было, в общем-то, плевать. Если она сможет помочь ему убраться с острова, о большем и мечтать не приходилось. Он прижал к груди закопченную сферу и начал взбираться по стене кратера. Оказавшись наверху, он увидел, что девушка отошла довольно далеко. Ему пришлось броситься бежать, чтобы догнать ее.
Она с отвращением обвела рукой обгоревшие останки на песке.
— Это был нетронутый пляж! И теперь посмотри, что с ним стало!
— Да-да, извини, — пробормотал Лео. — Нужно было рухнуть на какой-нибудь другой остров. Ой, постой — других-то нет!
Она сердито фыркнула и продолжила свой путь по самой кромке воды. Лео уловил слабый аромат корицы — может, духи? Не то чтобы его это интересовало. Копна волос гипнотически покачивалась за спиной девушки, что, конечно, тоже его совершенно не волновало.
Он осмотрел морскую гладь. Как он уже убедился во время падения, вокруг до самого горизонта не было видно ни суши, ни кораблей. Взглянув в глубь острова, он увидел зеленые лесистые холмы. Через кедровую рощу вилась тропа. Интересно, куда она вела: наверное, в тайное убежище этой девушки, где она поджаривает врагов, чтобы потом сервировать их на своем обеденном столе на пляже.
Он так погрузился в мысли об этом, что не заметил, как девушка остановилась. И врезался в нее.
— Эй! — она развернулась и схватила его за руки, пытаясь остановить падение в воду. Ее руки были очень сильными, как если бы она дни напролет занималась ручным трудом. В лагере в домике Гефеста были девушки с такими же сильными руками, но она была совсем не похожа на дочь Гефеста.
Она сердито уставилась на него, черные миндалевидные глаза застыли всего в нескольких дюймах от его собственных. Аромат корицы напомнил ему дом его абвела[2]. Боги, сколько лет он и думать не думал о том месте.
Девушка оттолкнула его.
— Нормально. Место хорошее. А теперь скажи мне, что хочешь уйти.
— Чего? — Мозги Лео после крушения все еще окончательно не включились. Он подумал, что неправильно ее расслышал.
— Ты хочешь уйти отсюда? — с нажимом спросила она. — Тебе же наверняка куда-то срочно надо!
— Ну… да. Мои друзья в беде. Мне нужно вернуться на корабль и…
— Прекрасно! — перебила она его. — А теперь скажи: «Я хочу покинуть Огигию».
— Ну ладно, — Лео не мог точно сказать, почему, но ее тон больно кольнул его, хотя, казалось бы, с чего — ему же было все равно, что думает эта девчонка. — Я хочу покинуть… как ты там ее назвала.
— О-ги-ги-ю! — медленно, по слогам произнесла девушка, будто Лео был пятилетним несмышленышем.
— Я хочу покинуть О-ги-ги-ю! — раздраженно повторил он.
Она с явным облегчением выдохнула.
— Отлично. Через секунду здесь появится волшебный плот, который отвезет тебя, куда ты пожелаешь.
— Кто ты такая?
Казалось, она уже собиралась ответить, но в последний миг передумала.
— Это неважно. Вскоре ты уберешься отсюда. Ты явно ошибка.
«А вот это уже грубо», — подумал Лео.
Слишком много времени он провел, размышляя, а не ошибка ли все это — его полубожественная сущность, участие в этом задании, да вся его жизнь в целом. Чего ему точно не надо было, так чтобы какая-то левая девчонка ему об этом напоминала.
Ему вспомнилась греческая легенда о девушке, заточенной на острове… Или кто-то из друзей ему о ней рассказывал? Неважно. Если она его отпускает — все к лучшему.
— Через секундочку… — девушка уставилась на море.
Никакого волшебного плота так и не появилось.
— Может, пробки? — хмыкнул Лео.
— Так не должно быть! — она посмотрела на небо. — Это неправильно!
— Итак… план «Б»? — спросил Лео. — У тебя есть телефон или…
— А-а! — девушка развернулась и бросилась в глубь острова. Ступив на тропу, она направилась прямиком в рощу и вскоре скрылась из виду.
— Ну да, — сказал Лео. — Или ты можешь просто сбежать.
Из кармана на поясе инструментов он вытащил немного веревки и карабин, затем пристегнул архимедову сферу к ремню.
Лео посмотрел на море. Все еще ни намека на волшебный плот.
Конечно, он мог остаться здесь и вглядываться в горизонт, но ему хотелось пить, он был голоден и устал. Да и падение было не из мягких.
Следовать за психованной не хотелось, как бы хорошо от нее ни пахло.
С другой стороны, ему больше некуда было идти. Раз у девушки был обеденный стол, то и еда, вероятно, имелась. Кроме того, присутствие Лео ее явно раздражало.
— Так закрепим же эффект, — решил он.
И пошел за ней к холмам.
L. Лео
— Святой Гефест! — вырвалось у Лео.
Тропа вывела его к самому чудесному парку из всех, что ему когда-либо приходилось видеть. Не то чтобы он тратил так уж много времени на посещение парков, но — черт побери! Слева раскинулся фруктовый сад и виноградник — нагретый солнцем воздух так и благоухал от персиковых и еще каких-то усеянных золотисто-красными плодами деревьев; аккуратно подрезанные лозы отяжелели от сочных кистей, то там, то здесь стояли резные беседки, увитые жасмином, не говоря уже о сотне других растений, названий которых Лео попросту не знал.
Справа тянулись ровные грядки овощей и трав, расположенные в форме спиц в колесе, центром которого служил большой сверкающий фонтан с бронзовыми сатирами, изрыгающими воду в чашу.
В самом конце парка перед входом в пещеру сбоку травянистого холма тропа обрывалась. По сравнению с бункером номер 9 в Лагере здешний вход был узок, но при этом тоже производил впечатление. По бокам стояли поблескивающие кристаллическими вкраплениями греческие колонны, завершающиеся бронзовым стержнем, с которого свисали белые шелковые занавески.
Обоняние Лео оказалось перегружено волшебными ароматами — кедр, можжевельник, жасмин, персики и свежие травы. Но запах, доносящийся из пещеры, перекрыл их все — тушеная говядина!
Он направился прямиком к входу. Нет, ну а как иначе? Но тут же остановился, заметив девушку. Она опустилась на колени у одной из грядок с овощами, спиной к Лео, и, что-то бормоча себе под нос, с ожесточением орудовала лопаткой.
Лео подошел к ней сбоку, так, чтобы она могла его видеть. Ему не хотелось пугать ее, когда у нее в руках был зажат острый садовый инструмент.
Но девушка продолжала бурчать проклятия на древнегреческом и ударять по земле. Все ее руки, лицо и белое платье были в пятнышках грязи, но ее, видимо, это не волновало.
Лео это понравилось. С легким налетом грязи она стала выглядеть куда лучше — не просто холодная прекрасная королева, а живой человек, не боящийся замарать руки.
— Думаю, с этой грядки хватит наказаний, — заметил он.
Она бросила на него хмурый взгляд, и он с удивлением отметил, что ее глаза покраснели и блестели от слез.
— Просто уйди!
— Ты плачешь, — сказал он, из-за своей очевидности это прозвучало невероятно глупо. Но ее вид, фигурально выражаясь, перекрыл его вертолетным лопастям ветер. Сложно злиться на плачущего человека.
— Не твоего ума дело, — буркнула она. — Этот остров большой, так что… устройся где-нибудь. Оставь меня в покое, — она резко махнула рукой куда-то на юг. — Вали туда, к примеру.
— Значит, волшебного плота не будет, — подытожил Лео. — А есть другой путь с острова?
— Как мог бы и сам догадаться, нет!
— И что мне тогда прикажешь делать? Сидеть посреди песков, пока не умру?
— Было бы неплохо… — она бросила лопатку и крикнула в небо: — Вот только, как я понимаю, умереть он здесь не может, так? Зевс! Это правда не смешно!
Не может здесь умереть?
— Погоди. — В голове Лео будто забили тамтамы. Речь этой девушки казалась ему непонятной — как если бы с ним заговорили по-испански носители языка. Да, смысл бы он уловил, в той или иной степени, но само звучание было слишком незнакомым, будто то был совсем другой язык.
— Можно уточнить, чтобы я разобрался? — спросил он. — Ты не хочешь, чтобы я путался под ногами, меня это устраивает. Я тоже не хочу здесь находиться. Но тихо умирать в каком-нибудь темном углу я тоже не собираюсь. Мне нужно убраться с этого острова. Должен быть способ. Любая проблема имеет решение.
Она горько рассмеялась.
— Ты жил недостаточно долго, раз все еще в это веришь.
То, как она это сказала, заставило мурашки побежать по его спине. Пусть она выглядела его ровесницей, но сколько же на самом деле ей было лет?
— Ты упомянула о каком-то проклятии, — решил он переменить тему.
Она сжала и разжала пальцы, как если бы тренировалась в искусстве удушения.
— Да. Я не могу покинуть Огигию. Мой отец, Атлас, сражался против богов, а я ему помогала.
— Атлас, — повторил Лео. — В смысле, титан Атлас?
Девушка закатила глаза.
— Да, ты, невозможный мелкий… — по какой-то причине она не договорила. — Меня заточили здесь, где я не могу больше мешать олимпийцам. Где-то с год назад, после второй войны с титанами боги клялись простить всех своих врагов и даровать амнистию. Полагаю, Перси заставил их пообещать…
— Перси? — встрепенулся Лео. — Перси Джексон?
Она крепко зажмурилась. По щеке покатилась одинокая слеза.
«Ох», — подумал Лео.
— Перси был здесь, — вслух сказал он.
Девушка впилась пальцами в землю.
— Я… Я думала, что меня освободят. Я позволила себе надеяться… Но я все еще здесь.
Теперь Лео вспомнил. Эта история должна была остаться тайной, и неудивительно, что она распространилась по всему лагерю как пожар в лесу. Перси рассказал Аннабет. Месяцы спустя, когда Перси пропал, Аннабет рассказала Пайпер. Пайпер — Джейсону…
Перси описал, как оказался на острове, где встретил богиню, влюбившуюся в него по уши и мечтавшую, чтобы он остался с ней, но в итоге ей пришлось его отпустить.
— Ты та девушка, — сказал Лео. — С именем, как музыка на Карибах.
В ее глазах появился убийственный блеск.
— Музыка на Карибах.
— Ну да. Регги? — Лео помотал головой. — Меренге? Стой, вспомнил!
Он щелкнул пальцами.
— Калипсо! Но Перси говорил, ты была просто супер. Вся такая добрая, отзывчивая, совсем не… э-э…
Она вскочила на ноги.
— Да?
— Нет, ничего, — ответил Лео.
— А ты останешься добрым, — звенящим голосом начала она, — если боги забудут свое обещание тебя отпустить? Ты останешься добрым, если они продолжат потешаться над тобой, отправляя очередного героя — героя, оказавшегося… тобой?
— Это вопрос с подвохом?
— Di Immortales! — она развернулась и направилась к себе в пещеру.
— Эй! — Лео бросился за ней.
Оказавшись внутри, он потерял дар речи. Стены здесь были сложены из разноцветных кристаллов. Белые занавески разделяли пещеру на комнаты, в каждой на полу лежали мягкие подушки и плетеные коврики, стояли чаши со свежими фруктами. Он приметил в одном углу арфу, в другом — ткацкий станок и пузатый котелок с кипящим мясным бульоном, заполняющим пещеру соблазнительным ароматом.
Но самым удивительным было то, что вся рутинная работа выполнялась сама собой. Полотенца скользили по воздуху, сами собой складывались и укладывались в аккуратные стопки. Ложки в медной раковине мылись тоже сами собой. Увиденное напомнило Лео невидимых духов ветров, сервирующих обеды в Лагере Юпитера.
Калипсо стояла у раковины и смывала с рук грязь.
Она метнула на Лео рассерженный взгляд, но, во всяком случае, не крикнула, чтобы он немедленно убирался. Похоже, она исчерпала силы на злость.
Лео прочистил горло. Если он хочет получить от этой леди хоть какую-нибудь помощь, нужно вести себя прилично.
— Ладно… Я понял, ты злишься. Думаю, ты до конца жизни не хотела видеть больше ни одного полубога. Наверное, тебе пришлось нелегко… ну… когда Перси уплыл…
— Он был всего лишь последним в списке, — проворчала она. — Перед ним был пират по имени Дрейк. А до него — Одиссей. Все они были одинаковы! Боги отправляли ко мне величайших героев, тех, кому бы я ничем не смогла помочь, но…
— В кого бы не смогла не влюбиться, — предположил Лео. — А затем герои тебя покидали.
У нее задрожал подбородок.
— Это мое проклятие. Я надеялась, что теперь свободна от него, но вот она я, все еще торчу на Огигии уже три тысячи лет.
— Три тысячи. — Во рту Лео защипало, как если бы он наелся кислотных конфет. — Ну… ты прекрасно выглядишь для трех тысяч лет.
— А теперь… хуже уже просто не придумаешь. Боги решили посмеяться надо мной, прислав тебя!
В желудке Лео забурлила злость.
Ну да, конечно, как может быть иначе? Попади сюда Джейсон, и Калипсо бы тотчас в него втрескалась. Она бы молила его остаться, но он же весь такой благородный и ответственный, так что он наверняка бы отчалил, оставив Калипсо с разбитым сердцем. Тот пресловутый волшебный плот наверняка бы приплыл за ним.
Но Лео? Он был незваным гостем, от которого никак не получалось избавиться. Она никогда в него не влюбится, ведь он абсолютно не в ее вкусе. Не то чтобы его это трогало. Она тоже не была в его вкусе. Слишком раздражающая, слишком красивая и — к черту, неважно это все.
— Отлично, — сказал он. — Я оставлю тебя в покое. Сам что-нибудь сооружу и свалю с этого дурацкого острова и без твоей помощи!
Она печально покачала головой.
— Ты все еще не понял? Боги посмеялись над нами обоими. Раз плот не появился, значит, они закрыли Огигию. Ты застрял здесь, как и я. Тебе никогда не покинуть остров.
LI. Лео
Первые несколько дней были хуже всего.
Лео спал снаружи на брезентовых чехлах прямо под открытым небом. По ночам было холодно, даже для пляжа летом, поэтому он жег костры из останков обеденного стола Калипсо. Что слегка поднимало ему настроение.
Днем он шатался по окрестностям, чтобы в конце концов прийти к однозначному выводу: на острове не имелось ничего интересного, если только ты не был любителем пляжей и бесконечного моря, куда ни кинь взгляд. Он попытался отправить сообщение Ириды через радугу, появляющуюся в морских брызгах, но ничего не вышло. У него не было ни одной драхмы, чтобы предложить ее в качестве подношения, а гайки и болты богиню Ириду явно не интересовали.
Ему даже ничего не снилось, что было весьма необычно для него — да и для любого полубога, — так что он понятия не имел о событиях во внешнем мире. Удалось ли его друзьям избавиться от Хионы? Отправились ли они на его поиски или продолжили путь в Эпир, чтобы закончить начатое?
Он даже не знал, на что стоит надеяться.
Но зато увиденный на «Арго-II» сон наконец обрел смысл — когда злая колдунья ставила его перед выбором: прыгнуть с обрыва навстречу облакам либо спуститься в темный туннель, полный потустороннего шепота. Туннель символизировал Дом Аида, куда Лео уже не попадет. Он избрал обрыв — рухнул с облаков на этот дурацкий остров. Но во сне у него хотя бы был выбор. В реальной жизни его не оказалось. Хиона просто взяла и выдернула его с корабля, запулив на орбиту. Несправедливо.
Но что хуже всего было в нахождении здесь, так это то, что он начал терять счет проведенным дням. Проснувшись, он уже не мог вспомнить, сколько пробыл на Огигии: три ночи или четыре.
От Калипсо толку было чуть. Лео попытался поговорить с ней в парке, но в ответ она лишь покачала головой:
— Здесь время течет по-своему.
Прекрасно. Возможно, в реальном мире успело пройти столетие, и война с Геей давно осталась в прошлом, с каким бы итогом она ни закончилась, хорошо для них или нет. А может, он пробыл на Огигии всего пять минут. Его жизнь могла закончиться к тому моменту, когда его друзья на «Арго-II» соберутся на завтрак.
В любом случае ему было необходимо убраться с острова.
В некотором роде Калипсо его жалела. Подсылала к нему своих невидимых слуг, оставляющих на краю парка чаши с тушеным мясом и кубки с яблочным сидром. Она даже передала ему несколько комплектов одежды — простые штаны и рубашки из неокрашенного хлопка, который она, должно быть, ткала сама на своем станке. Они так хорошо подошли, что Лео невольно задумался, откуда ей знать его размер. Или она просто воспользовалась стандартными мерками для «тощего представителя мужского пола»?
Но в любом случае он был рад обновкам, ибо старая одежда жутко воняла и обгорела. Обычно Лео во время использования пламени удавалось уберечь одежду от возгорания, но для этого нужно было сконцентрироваться. В Лагере не раз бывало, что он, задумавшись о чем-то во время работы в раскаленной кузнице над очередным проектом, через какое-то время опускал взгляд и обнаруживал, что вся его одежда сгорела, за исключением волшебного пояса для инструментов и дымящегося белья. Впору устыдиться.
Но если отставить дары, Калипсо явно не желала его видеть. Раз он осмелился сунуть голову в пещеру, так она просто взбесилась, разоралась и начала бросаться горшками.
Она определенно была настроена против него.
В конце концов он оборудовал себе постоянный привал недалеко от тропы, на границе между пляжем и холмами. Достаточно близко, чтобы ходить за едой, но достаточно далеко, чтобы не попадаться на глаза и под горячую руку Калипсо.
Лео соорудил из палок и брезента навес. Вырыл яму для костра. А из прибитых к берегу обломков деревьев и отмерших кедровых ветвей оборудовал себе даже подобие скамейки и рабочего стола. Часами он отлаживал архимедову сферу, вычищая и чиня ее круги. Сделал компас, правда, эта дурацкая иголка крутилась как сумасшедшая, куда бы он ни пошел. Из чего он вынес предположение, что GPS-навигатор здесь тоже был бы бесполезен. Этот остров был создан так, чтобы не быть отмеченным на какой-либо карте, вечная тюрьма для его жителей.
Он вспомнил про старую бронзовую астролябию, подобранную в Болонье, — ту, что, как сказали карлики, сделал сам Одиссей. У него возникло стойкое ощущение, что Одиссей, конструируя ее, думал как раз об этом острове, вот только, к великому сожалению Лео, он оставил астролябию на корабле, в столе Буфорде. Да и потом, карлики утверждали, что прибор не работает. Что-то насчет недостающего кристалла…
Он брел по пляжу, гадая, зачем Хиона отправила его сюда — если предположить, что то, что он приземлился живым, не было случайностью. Почему просто не убить его? Может, Хиона хотела навечно отправить его в лимб? Наверное, она понимала, что боги сейчас не в той кондиции, чтобы обращать внимание на Огигию, и магия острова нарушилась. Поэтому Калипсо продолжала быть здесь пленницей, а волшебный плот для Лео так и не появился.
А может, магия острова как раз работала на отлично. Боги наказывали Калипсо, отправляя к ней крутых храбрецов, которые сматывались, стоило ей в них влюбиться. Вдруг в этом и была вся проблема? Калипсо никогда не влюбится в Лео. Она хотела, чтобы он покинул остров. Получался идеальный заколдованный круг. Если в этом и состоял план Хионы… Вау. Обходной маневр на пять с плюсом.
В очередное неизвестное по счету утро Лео сделал открытие, от которого сложностей лишь прибавилось.
* * *
Лео гулял по холмам, следуя течению маленького ручейка, берущего начало между двумя высокими кедрами. Ему нравилось здесь — это было единственное место на Огигии, откуда не было видно моря, и можно было представить, что он никогда и не застревал ни на каком острове. В тени деревьев он чувствовал себя почти как в Лагере полукровок, когда шел через лес к бункеру номер 9.
Он перепрыгнул ручей, но неожиданно вместо приземления на мягкую землю подошвы его ног ударились обо что-то твердое.
ДЗЫНЬ!
Металл!
Придя в невероятное возбуждение, Лео голыми руками начал разрывать перегной, пока не заметил бронзовый блеск.
— Обалдеть, — извлекая из земли разную твердую мелочевку, он хихикал как безумный.
Лео представить не мог, как она здесь оказалась. Гефест всегда выбрасывал из своей божественной мастерской сломанные детали, насыщая землю металлическим мусором, но каковы были шансы, что они упадут на Огигию?
Лео достал связку проводов, пару разводных ключей, вполне рабочий поршень и даже несколько кованых пластин небесной бронзы — самая маленькая была размером с подставку под пивной бокал, самая большая — с боевой щит.
Немного — не сравнить с бункером номер 9 и даже с его запасами на борту «Арго-II». Но нечто куда большее, чем песок и камни.
Он посмотрел вверх, на подмигивающие сквозь кедровые ветви солнечные лучи.
— Пап? Если это ты отправил мне все это — спасибо. Если нет… ну, все равно спасибо.
Он собрал свой вырытый клад и понес его к разбитому лагерю.
После чего дни побежали еще быстрее и стали куда более шумными.
Первым делом Лео построил из кирпичей печь — каждый кирпичик он выпек из грязи собственными руками. Затем нашел большой камень, который мог послужить неплохим основанием для наковальни, и вытащил из пояса кучу гвоздей, чтобы выплавить из них лист для ковки.
Когда с этим было покончено, он приступил к обработке найденной небесной бронзы. Каждый день его молот бил по бронзе, пока каменное основание наковальни не раскалывалось, либо гнулись щипцы, либо у него заканчивались дрова для топки.
Каждый вечер он в изнеможении падал, весь в поту и саже, но чувствовал себя при этом превосходно. По крайней мере он был при деле, пытался найти выход.
Впервые Калипсо пришла к нему, и этот визит был вызван желанием пожаловаться на шум.
— Дымишь и разводишь огонь! — возмущалась она. — Целыми днями бренчишь своим железом! Распугал всех птиц!
— О нет, бедные птички! — проворчал в ответ Лео.
— Что ты вообще пытаешься сделать?
Он поднял взгляд и едва не ударил молотом себе по большому пальцу. Он так долго видел лишь металл и огонь, что успел забыть, какой красивой была Калипсо. Раздражающе красивой. Она стояла вся такая из себя, с искрящимися на солнце волосами, развевающимися полами юбки и с зажатой под мышкой корзинкой с виноградом и свежим хлебом.
Лео попытался не обращать внимания на урчание в животе.
— Я пытаюсь убраться с этого острова, — ответил он. — Ты ведь этого и хочешь, не так ли?
Калипсо нахмурилась и опустила корзинку у его скатанной в рулон постели.
— Ты не ел два дня. Сделай перерыв и поешь.
— Два дня? — Лео даже этого не заметил, что его удивило, так как он любил покушать. Но еще больше его удивил тот факт, что это заметила Калипсо.
— Спасибо, — пробормотал он. — Я… ну… постараюсь стучать потише.
— Хм! — Его слова ее явно не впечатлили.
Но больше она ни разу не пожаловалась на шум или дым.
В следующий ее визит Лео накладывал последние штрихи на свой первый проект. Он не замечал ее, пока она не встала прямо перед ним и не заговорила.
— Я принесла тебе…
Лео от неожиданности подпрыгнул, выронив щипцы.
— Бронзовые быки, ты в своем уме?! Не подкрадывайся ко мне так!
Сегодня Калипсо была в красном — любимый цвет Лео. Но это не имело к делу никакого отношения. Ей очень шел красный. Опять-таки, это было неважно.
— Я не подкрадывалась, — ответила она. — Я принесла тебе это.
Калипсо показала ему новую одежду, аккуратно сложенную и переброшенную через руку: новая пара джинсов, белая футболка, армейская куртка… Стоп, это была его одежда, вот только это было невозможно. Его куртка сгорела месяцы назад. Ее даже не было на нем, когда он приземлился на Огигии. Но одежда, которую держала Калипсо, выглядела точь-в-точь как та, что он надел в день своего прибытия в Лагерь полукровок, — только была чуть больше и совпадала с его нынешним размером.
— Как? — только и смог спросить он.
Калипсо опустила свою ношу к его ногам и попятилась, будто он был опасным хищником.
— Я немного владею магией, к твоему сведению. Ты постоянно прожигал ту одежду, что я тебе давала, так что я подумала, что стоит сшить что-нибудь не столь легковоспламеняющееся.
— А эти гореть не будут? — он подобрал джинсы, хотя на взгляд и на ощупь они казались сшитыми из обычного денима.
— Стопроцентно огнеупорные, — пообещала Калипсо. — А еще их нельзя запачкать, и они будут растягиваться, подстраиваясь под тебя, так что ты больше не будешь выглядеть таким тощим.
— Спасибо, — он хотел произнести это с сарказмом, но в действительности был по-настоящему впечатлен. Лео мог сделать руками многое, но огнеупорная самоочищающаяся одежда в этот список не входила. — Получается… ты попала в мой любимый образ. Ты что, погуглила меня или как?
Она нахмурилась.
— Я не знаю этого слова.
— Ты изучала меня? — поправился он. — Можно подумать, я стал тебе интересен.
Калипсо сморщила нос.
— Мне интересно избавиться от необходимости каждый день шить тебе новый комплект одежды. Мне интересно, чтобы от тебя не воняло так сильно и чтобы ты не расхаживал по моему острову в тлеющих лохмотьях.
— О, ясно, — усмехнулся Лео. — Ты просто душка.
Ее лицо покраснело еще сильнее.
— Ты самый несносный человек из всех, с кем мне приходилось встречаться! Я всего лишь вернула должок. Ты починил мой фонтан.
— Ах, это? — рассмеялся Лео. Решение оказалось столь простым, что он практически успел о нем забыть. Одного из бронзовых сатиров повернуло чуть в сторону, и давление упало, из-за чего фигура стала издавать раздражающее щелканье, подскакивать и изрыгать воду через край чаши. Ему всего-то понадобилось достать с пояса парочку инструментов, а на починку ушло не больше нескольких минут. — Ерунда. Мне просто не нравится, когда что-то работает не так, как надо.
— А занавески у входа в пещеру?
— Стержень перекосило.
— А мой садовый инвентарь?
— Слушай, я всего лишь заточил ножницы. Кромсать лозы тупым лезвием — опасно. А у секатора нужно было смазать петли, так что…
— О, ясно, — перебила его Калипсо, неплохо имитируя его голос. — Ты просто душка.
В кои-то веки Лео не знал, что ответить. Глаза Калипсо блестели. Он понимал, что она смеется над ним, но почему-то это не воспринималось как что-то обидное.
Она указала на его рабочий стол.
— Что ты строишь?
— О.
Он посмотрел на бронзовое зеркало, которое он только что закончил приваривать к архимедовой сфере. Собственное отражение на полированной поверхности удивило Лео. Его волосы успели отрасти и сильно вились. Лицо похудело, черты заострились, может, потому, что он мало ел. Глаза потемнели и смотрели немного дико, особенно когда он переставал улыбаться, — совсем как Тарзан, если бы Тарзан вдруг превратился в маленького уроженца Латинской Америки. Сложно было обвинять Калипсо в том, что она от него попятилась.
— Это что-то вроде проектора, — ответил он. — Мы видели нечто подобное в Риме, в мастерской Архимеда. Если мне удастся заставить его работать, я смогу узнать, что с моими друзьями.
Калипсо покачала головой.
— Не выйдет. Остров скрыт, отрезан от мира сильным волшебством. Здесь даже время течет по-другому.
— Ну ты же имеешь какую-то связь с внешним миром. Иначе как ты узнала, что я носил армейскую куртку?
Она скрестила на груди руки, будто защищаясь от неудобного вопроса.
— Чтобы увидеть прошлое, не нужно владеть мощной магией. А вот настоящее или будущее — другое дело…
— Ну что ж, — отозвался Лео. — Смотри и учись, солнышко. Мне осталось лишь подсоединить эти два провода, и…
Бронзовая плита заискрила. Из сферы повалил дым. По рукаву Лео побежали язычки пламени. Юноша поспешил скинуть с себя рубашку, бросил ее на землю и затоптал огонь.
Калипсо очень старалась не рассмеяться, но дрожь сотрясала все ее тело.
— Ни слова, — предупредил Лео.
Она взглянула на его голую грудь, всю в поту, с торчащими ребрами и покрытую старыми шрамами от разных стычек в прошлом.
— Мне не найти слов, чтобы достойно это прокомментировать, — успокоила она его. — Но знаешь, если хочешь, чтобы этот прибор заработал, может, стоит попросить помощи у музыки?
— Конечно, — буркнул он. — Стоит технике забузить, и я тотчас устраиваю вокруг нее первобытные пляски. Каждый раз срабатывает на ура.
Калипсо сделала глубокий вдох и запела.
Ее голос ударил по нему, будто порыв холодного ветра — как первая весточка предстоящей прохлады посреди невыносимого летнего зноя в Техасе, когда ты начинаешь верить, что вскоре все наладится. Лео не понимал слов, но напев был печальным и горьким, как если бы она рассказывала о доме, куда больше никогда не сможет вернуться.
В ее пении таилось волшебство, без сомнений. Но оно было совсем не таким, как стопорящий голос Медеи или чары Пайпер. Этой музыке ничего от него не было нужно. Она просто пробудила в памяти самые приятные воспоминания — как он строил всякие штуки с матерью в ее мастерской, как грелся под солнышком в лагере вместе с друзьями. Он загрустил о доме.
Калипсо оборвала песню. Лео вдруг понял, что все это время пялился на нее как идиот.
— Есть подвижки? — спросила она.
— Ну… — он заставил себя перевести взгляд на бронзовое зеркало. — Ничего… Постой…
Экран засветился. В воздухе над ним замерцало голографическое изображение.
* * *
Лео узнал общий зал в Лагере полукровок.
Звука не было, но и без него было ясно, что Кларисса ла Ру раздает приказы, выстраивая полубогов в шеренги. Соседи Лео по Девятому домику бегали между ними, поправляя на ребятах доспехи и передавая оружие.
Даже кентавр Хирон был одет для войны. Он рысью носился между рядами, шлем с крылышками поблескивал, а холка была прикрыта защитными бронзовыми пластинами. От привычной дружелюбной улыбки не осталось и следа, вместо нее лицо сковало хмурое и решительное выражение.
Вдалеке по проливу плавали греческие триремы, тоже готовые к бою. На холмах по периметру были расставлены катапульты. Сатиры патрулировали поля, воздух рассекали всадники на пегасах, готовые к атаке с воздуха.
— Твои друзья? — спросила Калипсо.
Лео кивнул. Лицо странно одеревенело.
— Они готовятся к войне.
— Против кого?
— Смотри, — сказал Лео.
Сцена сменилась, теперь на экране была фаланга римских полубогов, марширующих по залитому лунным светом винограднику. В отдалении можно было прочитать подсвеченный дорожный знак: «ВИННЫЙ ЗАВОД ГОЛДСМИТ».
— Я уже видел этот знак раньше, — выдохнул Лео. — Это не так уж далеко от Лагеря полукровок.
Вдруг ровные шеренги римлян смешались в бестолковую толпу. Полубоги бросились врассыпную. Щиты падали. Во все стороны полетели дротики, как если бы вся фаланга вдруг зашла на огромный муравейник.
В лунном свете стали заметны два смазанных из-за большой скорости маленьких волосатых силуэта в чудовищных костюмах и пестрых шляпах. Казалось, они были одновременно везде — молотили римлян по головам, крали у них оружие и резали ремни, спуская штаны до колен.
Лео не смог не улыбнуться.
— Вот же мелкие красавцы-пакостники! Сдержали-таки обещание!
Калипсо наклонилась, рассматривая керкопов.
— Твои кузены?
— Три ха-ха, нет, — ответил Лео. — Парочка карликов, что я встретил в Болонье. Я отправил их мешаться под ногами римлян, что они и делают.
— И надолго они их задержат? — поинтересовалась Калипсо.
Хороший вопрос. Изображение вновь сменилось. Лео увидел Октавиана — это блондинистое вредное пугало, по недоразумению ставшее авгуром. Он стоял на остановке у заправки в компании черных внедорожников и римских полубогов. В руках он держал что-то длинное, завернутое в брезент. Когда его сняли, под светом ламп заблестел золотой орел.
— Ой, а вот это уже нехорошо, — пробормотал Лео.
— Римский штандарт, — узнала Калипсо.
— Ага. И, по словам Перси, конкретно этот умеет метать молнии.
Стоило ему произнести имя Перси, как Лео тут же об этом пожалел. Он покосился на Калипсо и заметил в ее глазах сильнейшее внутреннее напряжение, как если бы она пыталась упорядочить расшатанные эмоции в ровные линии, подобно нитям в ее ткацком станке. Но что удивило Лео больше всего, так это его собственный гнев. Не просто раздражение или зависть. Он по-настоящему злился на Перси за то, что тот обидел эту девушку.
Лео поспешил переключить внимание на голографические образы. Теперь перед глазами предстал одинокий всадник — Рейна, претор Лагеря Юпитера, — ведущий светло-гнедого пегаса сквозь бурю. Ветер трепал черные волосы девушки. Пурпурная мантия трепыхалась, а под ней поблескивали доспехи. Многочисленные порезы на руках и лице кровоточили. В глазах пегаса плескалась паника, на губах от тяжелого полета выступила пена, но Рейна упрямо вела его вперед, несмотря на шторм.
Лео увидел дикого грифона, рванувшего к ней сквозь облака. Его когти царапнули пегаса по ребрам, и конь едва не сбросил Рейну. Девушка вытащила из ножен меч и разрубила монстра. Но несколько секунд спустя появились сразу три вентуса — темные духи ветра маленькими торнадо с пробегающими по закручивающейся поверхности молниями повисли в воздухе. Рейна, издав боевой клич, направилась к ним.
И тут бронзовое зеркало погасло.
— Нет! — вскричал Лео. — Нет-нет-нет, только не сейчас! Покажи мне, что с ней! — он стукнул кулаком по зеркалу. — Калипсо, можешь спеть еще раз?
Она сердито уставилась на него.
— Видимо, это твоя подружка? Твоя Пенелопа? Твоя Элизабет? Твоя Аннабет?
— Что? — Лео однозначно не понимал эту девушку. Половина из сказанного ею вообще не имела смысла. — Это Рейна! И она мне не подружка! Мне нужно увидеть дальше! Мне нужно…
— НУЖНО! — прогремело где-то у него под ногами. Лео пошатнулся, вдруг ощутив себя на вершине трамплина. — Слишком часто мир слышит слово «нужно».
В закручивающемся из земли потоке ветра и песка появилась человеческая фигура — самая нелюбимая богиня Лео, Хозяйка Грязи и Ее Величество Горшочек Слякоти, Гея собственной персоной.
Лео бросил в нее клещи. Но, к сожалению, богиня не была плотной, и инструмент просто пролетел сквозь нее. Глаза ее были закрыты, но нельзя было сказать, что она спит. На ее землистом дьявольском лице царила улыбка, будто она погрузилась в прослушивание любимой песни. Песочные одежды шли рябью и складками, напоминая Лео волнистые плавники той тупой креветогодзиллы, с которой им пришлось сражаться в Атлантике. Но к чести монстра, Гея была куда уродливее.
— Ты хочешь жить, — произнесла Гея. — Ты хочешь вернуться к друзьям. Но разве это так необходимо, мой бедный мальчик? Какая разница? Твои друзья в любом случае погибнут.
У Лео задрожали ноги. Он ненавидел себя за это, но стоило перед ним возникнуть этой ведьме, и юноша чувствовал себя вновь восьмилетним мальчишкой, запертым в приемной маминой мастерской и вслушивающимся во вкрадчивый злой голос Геи, пока его мать, запертая в горящем помещении, умирала от жара и дыма.
— Без чего я точно обойдусь, — прорычал он, — так это без твоей очередной лжи, грязная морда! Ты сказала, что мой прапрадед умер в шестидесятых годах прошлого века! Это была ложь! Ты сказала, что я не смогу спасти друзей в Риме! Это тоже была ложь! Ты много что успела мне сказать.
Смех Геи напоминал тихий шорох, как катящиеся по склону мелкие камушки, предвестники надвигающегося обвала.
— Я пыталась помочь тебе, даря тебе выбор. Ты мог бы спасти себя. Но вместо этого ты всякий раз выступал против меня. Построил корабль. Присоединился к этой глупой миссии. А теперь застрял здесь, совершенно беспомощный, пока мир смертных погибает.
Руки Лео вспыхнули. Ему хотелось расплавить песочное лицо Геи до стекла. Но тут он почувствовал на своем плече руку Калипсо.
— Гея. — Ее голос был суров и тверд. — Тебе здесь не рады.
И почему он не может говорить так же уверенно, подумалось Лео. Затем он вспомнил, что эта раздражающая пятнадцатилетняя девчонка на самом деле была бессмертной дочерью титана.
— О, Калипсо! — Гея подняла руки, словно призывая ее обняться. — А ты, я смотрю, все еще здесь, несмотря на все обещания богов. А знаешь, почему так, моя дорогая внучка? Может, олимпийцы наказывают тебя, оставляя в компании этого глупого недоросля? Или они просто забыли о тебе, потому что ты не стоишь и секунды их времени?
Калипсо смотрела прямо в колеблющееся лицо Геи и сквозь него, на далекий горизонт.
— О да, — с сочувствием продолжила Гея. — Олимпийцы ни во что не верят. Они не дают вторых шансов. На что ты надеешься? Ты поддержала своего отца, Атласа, в его великой войне. Ты знала, боги должны пасть. Почему же ты сомневаешься теперь? Я дам тебе шанс, который Зевс никогда тебе не предложит.
— Где ты была последние три тысячи лет? — спросила Калипсо. — Если тебе так небезразлична моя судьба, почему ты пришла ко мне лишь сейчас?
Гея развела руками.
— Земля так долго просыпается. Но время войны приближается. И не думай, что она обойдет тебя стороной здесь, на Огигии. Когда я переделаю этот мир, я уничтожу эту тюрьму, как и все остальное.
— Уничтожишь Огигию?! — Калипсо помотала головой, будто не могла представить эти два слова в одном предложении.
— Тебе необязательно быть здесь, когда это случится, — предложила Гея. — Присоединяйся ко мне. Убей этого мальчишку. Окропи его кровью землю и помоги мне пробудиться. Я освобожу тебя и исполню любое твое желание. Свобода. Месть богам. Любой приз. Ты ведь все еще хочешь этого полубога Перси Джексона? Я освобожу его для тебя. Заберу из Тартара. Он станет твоим, и тебе решать, что его ждет: наказание или любовь. Просто убей этого мелкого вредителя. Докажи свою преданность.
В голове Лео промелькнуло сразу несколько возможных сценариев его судьбы — и ни один не был хорошим. Он был совершенно уверен, что Калипсо тотчас задушит его прямо на этом месте либо прикажет своим невидимым слугам порубить его в капусту.
Почему бы и нет? Гея предложила ей супервариант — убей одного надоедливого парня и получи красавца в подарок!
Калипсо вытянула по направлению к Гее руку, сложив пальцы особым образом — Лео видел этот жест в Лагере полукровок, в Древней Греции он символизировал ограждение от зла.
— Это не просто тюрьма, бабуля. Это мой дом. И вредитель здесь — ты.
Ветер разорвал силуэт Геи, взметнув песок высоко в голубое небо.
Лео сглотнул.
— Э-э… Не то чтобы я жаловался, но ты меня не убила. Ты что, с ума сошла?
В глазах Калипсо полыхала ярость, но в этот раз Лео сомневался, что она была направлена на него.
— Видимо, ты очень нужен друзьям, иначе Гея бы не попросила тебя убить.
— Я… Ну да. Наверное.
— Тогда за работу, — объявила она. — Мы должны вернуть тебя на ваш корабль.
LII. Лео
А Лео еще думал, что это он был занят раньше. Но оказалось, если Калипсо что-то взбредало в голову, она превращалась в неутомимый механизм.
За день она подготовила запасы, которых хватило бы на недельный поход — еда, фляжки с водой, лекарства из трав из ее сада. Она сшила парус, достойный небольшой яхты, и свила столько веревки, что хватило бы на все снасти.
Калипсо успела так много, что на второй день даже спросила Лео, не нужна ли ему помощь в его проекте.
Он поднял глаза от пластин со схемами, которые как раз спаивал вместе.
— Если бы я не знал истинной причины, я бы подумал, что ты просто умираешь от желания поскорее от меня избавиться.
— Разве что в качестве приятного бонуса, — признала она.
На ней были джинсы и грязная белая футболка. Когда он спросил ее о причине смены гардероба, Калипсо ответила, что пока шила новую одежду для Лео, поняла, насколько практичной она была.
В голубых джинсах она совсем не походила на богиню. Футболку покрывали пятна от травы и грязи, будто Калипсо пробежала сквозь Гею. Ходила она босиком. Карамельные волосы были убраны назад, из-за чего ее миндалевидные глаза казались еще больше и выразительнее. Кожа на кистях погрубела и покрылась волдырями после долгой возни с веревкой.
Глядя на нее, Лео ощущал непонятное подергивание в районе желудка.
— Так что? — настойчиво спросила она.
— Что… что?
Она кивнула на схемы.
— Я могу чем-нибудь помочь? Как вообще дела?
— А… Ну, думаю, я справлюсь. Если удастся приладить эту штуку к лодке, то, по идее, я смогу вернуться в реальный мир.
— Теперь осталось лишь раздобыть лодку.
Он попытался прочесть, что выражало ее лицо. Лео не был уверен, была ли она раздражена, потому что он все еще торчал здесь, или сожалела, что она сама не могла отправиться с ним. Затем он перевел взгляд на приготовленные ею запасы — их количества хватило бы паре человек на несколько дней.
— Насчет тех слов Геи… — неуверенно начал он. — О том, не хочешь ли ты покинуть остров. Может, стоит попытаться?
Калипсо нахмурилась.
— Что ты хочешь сказать?
— Ну… Меня твоя компания определенно не обрадует, ты же вечно будешь ныть, прожигать меня взглядом и все в таком духе. Но, думаю, я смогу это стерпеть, если ты правда захочешь попробовать.
Выражение ее лица смягчилось, но совсем чуть-чуть.
— Как благородно, — пробормотала она. — Но нет, Лео. Если я попробую отправиться с тобой, твой призрачный шанс на спасение превратится в ничто. Боги наложили на этот остров древнее волшебство, чтобы удержать меня на нем. Герой может покинуть остров. Я — нет. Сейчас самое главное — это вызволить тебя отсюда, чтобы ты смог остановить Гею. Не то чтобы меня волновало твое будущее, — быстро добавила она. — Но на карту поставлена судьба всего мира.
— А тебе что с того? — спросил он. — В смысле, ты ведь была так долго отлучена от мира?
Брови Калипсо удивленно взметнулись, будто она не поверила, что он мог задать столь здравый вопрос.
— Наверное, дело в том, что мне просто не нравится, когда кто-то указывает мне, что делать, — кто бы это ни был, Гея или кто еще. Как бы я иногда и ненавидела богов, за прошедшие три тысячелетия я успела убедиться, что они лучше титанов. Даже так: определенно лучше титанов. С ними хотя бы можно держать связь. Гермес всегда был добр ко мне. И твой отец, Гефест, часто меня навещал. Он хороший.
Из-за ее отстраненного тона Лео не знал, что и думать. Она говорила так, будто на самом деле хвалила его, а не его отца.
Калипсо потянулась и закрыла ему рот. Он даже не заметил, когда успел его открыть.
— Ну и? — вернулась она к основной теме. — Чем помочь?
— А, да… — он уставился на то, над чем сейчас работал, но заговорил почему-то о том, что крутилось у него в голове с самого дня, когда Калипсо принесла ему новую одежду. — Слушай, насчет этой огнеупорной одежды… Ты смогла бы сшить из такого же материала небольшой мешочек?
Он назвал необходимые размеры. В ответ Калипсо нетерпеливо махнула рукой.
— Считай, пара минут — и готово. А это правда тебе нужно?
— А то. Может, даже жизнь спасет. И еще… э-э… ты не могла бы отколоть кусочек от какого-нибудь кристалла в твоей пещере? Мне много не надо.
Калипсо нахмурилась.
— Странная просьба.
— Ну пожалуйста.
— Ладно. Считай, уже сделано. Я сошью огнеупорный мешочек вечером, когда вымоюсь. А что я могу сделать сейчас, пока у меня руки грязные?
Она помахала запачканными и покрытыми волдырями пальцами. В голове Лео мелькнула непрошеная мысль о том, что нет девушки привлекательнее, чем та, которая не боится замарать руки. Но, разумеется, это было теоретическое суждение. Оно никак не относилось к Калипсо. Ни в коем случае.
— Ну… — протянул он. — Можешь заняться плетением проводов. Но это требует определенного опыта…
Она тут же села рядом с ним на скамейку, и ее руки начали плести из бронзовых нитей провода с такой скоростью, на которую сам Лео был не способен.
— Прямо как ткань ткать, — заметила она. — Не так уж и сложно.
— Угу, — отозвался Лео. — Ну что ж, если ты все-таки свалишь с острова и захочешь найти работу, дай знать. Ты не совсем безнадежна.
Она лукаво улыбнулась.
— Работу, значит? И где же, в твоей кузнице?
— Почему, можно открыть свою мастерскую, — ответил Лео, поражаясь сам себе. Открыть собственную мастерскую всегда было одним из его заветных желаний, но он еще никому об этом не рассказывал. — «Гараж Лео и Калипсо: автомастерская и механические монстры».
— Свежие фрукты и овощи, — предложила Калипсо.
— Сидр и тушеное мясо, — добавил Лео. — Можно даже устраивать показательные выступления. Ты будешь петь, а я, например, буду время от времени возгораться.
Калипсо засмеялась — тем чистым и счастливым смехом, от которого сердце Лео так и екнуло.
— Вот видишь, — сказал он. — Я смешной.
Она подавила улыбку.
— Ты не смешной. А теперь возвращайся к работе, иначе не будет тебе ни сидра, ни мяса.
— Есть, мэм, — отозвался он.
И весь остаток дня они проработали молча, бок о бок.
* * *
Двумя ночами позже навигационная панель была закончена.
Лео и Калипсо сидели на пляже почти на том самом месте, где Лео уничтожил обеденный стол, и вместе ужинали. Полная луна серебрила волны. Костер отправлял в небо оранжевые искры. На Калипсо были чистая белая рубашка и джинсы, которые она теперь, видимо, носила не снимая.
За их спинами на песке лежали аккуратно упакованные и готовые к погрузке запасы.
— Осталась лишь лодка, — сказала Калипсо.
Лео кивнул. Он старался больше не употреблять местоимения «мы». Калипсо ясно дала понять, что остается.
— Я могу начать рубить дрова на лодку завтра, — произнес Лео. — Пара деньков, и у нас будет достаточно для небольшой шхуны.
— Ты же уже строил корабль, — вспомнила Калипсо. — «Арго-II».
Лео вновь кивнул. И подумал обо всех тех месяцах, что он потратил на создание «Арго-II». Почему-то строительство лодки для спасения с Огигии казалось задачей куда рискованнее.
— Так сколько времени тебе потребуется, чтобы отплыть? — небрежным тоном спросила Калипсо, хотя взгляд отвела.
— М-м, не знаю. С неделю, может?
По какой-то неизвестной ему причине эти слова резко остудили энтузиазм Лео. А ведь когда он только сюда попал, он не мог дождаться того момента, когда сможет покинуть остров. Теперь же радуется, что у него есть еще несколько дней. Странно.
Калипсо пробежалась пальцами по навигационной панели.
— На создание одной ее ушла куча времени.
— Гений не требует суеты.
В уголках ее губ мелькнул намек на улыбку.
— Да, но она точно сработает?
— И выведет меня в мир, совершенно точно, — кивнул Лео. — Но чтобы вернуться, мне потребуется Фестус и…
— Что?
Лео моргнул.
— Фестус. Мой бронзовый дракон. Как только я придумаю, как восстановить его, я…
— Ты рассказывал мне о Фестусе, — перебила Калипсо. — Я спрашиваю, что ты имел в виду под «вернуться»?
Лео немного нервно улыбнулся.
— Ну… вернуться сюда, как бы… Уверен, я уже говорил об этом.
— А я уверена, что нет.
— Я не собираюсь оставлять тебя здесь! После того, как ты мне помогла. Естественно, я вернусь! Как только я восстановлю Фестуса, я смогу воспользоваться куда лучшей навигационной системой. Плюс у меня есть астролябия, которую… — Он запнулся, решая, стоит ли упоминать ее создателя, являющегося одним из прошлых возлюбленных Калипсо. — Которую я нашел в Болонье. Короче, думаю, тот кристалл, что ты мне дала…
— Ты не можешь вернуться, — Калипсо вновь не дала ему договорить.
Сердце Лео неприятно сжалось.
— Потому что мне здесь будут не рады?
— Потому что ты не можешь! Это невозможно. Ни один человек не вступит на Огигию дважды. Таковы правила.
Лео закатил глаза.
— Да, конечно, но, как ты уже могла заметить, я не большой любитель следовать правилам. Я вернусь сюда на своем драконе, и мы освободим тебя. Увезем, куда ты пожелаешь. Это будет честно.
— Честно… — Ее голос был едва различим.
В свете костра ее глаза были столь печальны, что Лео не мог спокойно смотреть в них. Неужели она думает, что он все врет, лишь бы немного поднять ей настроение? Но он уже твердо решил, что обязательно вернется и освободит ее с этого острова. Разве мог он поступить иначе?
— Ты же не думаешь, что я смогу открыть автомастерскую Лео и Калипсо без Калипсо? — спросил он. — Я не умею готовить сидр и тушеное мясо, и я точно не умею петь.
Она уставилась на песок.
— Ну, в любом случае, — помолчав, продолжил Лео, — завтра я займусь лесозаготовкой. И через несколько дней…
Он взглянул в сторону моря. Что-то покачивалось на волнах. Лео, не веря собственным глазам, смотрел, как приливом к берегу прибивает большой деревянный плот.
* * *
Лео пребывал в слишком глубоком шоке, чтобы двигаться, но Калипсо тут же вскочила на ноги.
— Скорее! — она побежала назад, схватила сразу несколько сумок с запасами и бросилась с ними к плоту. — Я не знаю, как долго он здесь пробудет!
— Но… — Лео встал. Ноги будто залило свинцом. Он только что уверил себя, что пробудет на Огигии еще неделю, а теперь у него не оставалось времени, даже чтобы доесть ужин. — Это и есть волшебный плот?
— Да! — воскликнула Калипсо. — И, возможно, он отвезет тебя, куда ты захочешь, как ему и полагается. Но нельзя быть уверенным наверняка. С магией острова что-то не так. Так что тебе придется воспользоваться своим навигационным прибором и держать курс самому.
Она схватила панель и побежала к плоту, что наконец заставило Лео зашевелиться. Он помог ей закрепить прибор и подсоединил его проводами к небольшому рулю в задней части плота. На нем уже была мачта, так что Лео и Калипсо оставалось лишь подтащить к нему парус и заняться снастями.
Они работали бок о бок с поразительной согласованностью. Ни с одним из детей Гефеста Лео не удавалось наладить во время работы такой интуитивный контакт, как с этой бессмертной огородницей. У них ушло совсем немного времени, чтобы натянуть парус и перетащить на плот все необходимое. Лео нажал несколько кнопок на архимедовой сфере, бормоча молитву своему отцу, Гефесту, и панель из небесной бронзы, запустившись, тихо зажужжала.
Снасти натянулись. Парус развернулся. Плот, скрипя песком, начал раскачиваться, торопясь к воде.
— Плыви, — сказала Калипсо.
Лео повернулся к ней. Она была так близко, что это было практически невыносимо. От нее пахло корицей и дымом от сгоревших поленьев, и ему подумалось, что он в жизни не чувствовал аромата лучше.
— Плот наконец-то приплыл, — сказал он.
Калипсо фыркнула. Кажется, ее глаза покраснели, но в лунном свете сложно было утверждать наверняка.
— Только заметил?
— Но он появляется, лишь когда парни, которые тебе нравятся…
— Не испытывай свою удачу, Лео Вальдес, — перебила она его. — Я все еще тебя ненавижу.
— Ладно.
— И ты сюда не вернешься, — продолжила она. — Так что не надо мне твоих пустых обещаний.
— А как насчет официальной клятвы? — предложил он. — Потому что я обязательно…
Калипсо сжала ладонями его лицо и, притянув к себе, поцеловала, что немедленно заставило его замолчать.
Несмотря на все свои шуточки и подколы, Лео еще никогда не целовался с девушкой. Ну, сестринские чмоки в щеку от Пайпер не в счет. Это же был настоящий поцелуй в губы. Будь в мозгу Лео шестеренки и провода, его бы точно закоротило.
Калипсо оттолкнула его.
— Этого не будет.
— Ладно. — Его голос прозвучал на октаву выше, чем обычно.
— Убирайся отсюда!
— Ладно.
Она отвернулась, резким движением вытерла глаза и со всех ног бросилась на берег, так что встречный поток воздуха взъерошил ей волосы.
Лео хотел позвать ее, но парус поймал мощный порыв ветра, и плот отчалил. Он сосредоточился на навигационной панели. Когда же смог оглянуться, остров Огигия превратился в далекую темную полосу, в центре которой, будто крошечное оранжевое сердце, пульсировал их костер.
Губы после поцелуя все еще покалывало.
«Ничего этого не было, — сказал он сам себе. — Я не мог влюбиться в бессмертную. И она уж точно никак не могла влюбиться в меня. Невозможно».
Плот несся по воде, увозя его назад, в мир смертных, а он думал о том, что теперь куда лучше понимает строчку пророчества про «Клятву сдержи на краю могилы».
Он на своем опыте узнал, как опасны могут быть клятвы. Но Лео было все равно.
— Я вернусь за тобой, Калипсо, — сказал он ночному ветру. — Я клянусь рекой Стикс.
LIII. Аннабет
Аннабет никогда не боялась темноты.
Но обычно темнота не достигала сорок футов в высоту. И у нее не было черных крыльев, кнута из звезд и колесницы из теней, которую тянули кони-вампиры.
Один лишь вид Нюкты поражал до глубины души. Склонившийся над обрывом, ее колеблющийся силуэт из пепла и дыма размерами походил на Афину Парфенос, но в отличие от статуи богиня была жива. Ее одежды были глубокого черного цвета с мазками спиральных галактик, как если бы они рождались в складках ее платья. Лицо было сложно различить за исключением пронзительных глаз, сияющих, подобно квазарам. Взмахом крыльев она направила на обрыв волны темноты, из-за чего Аннабет ощутила жуткую усталость и сонливость, а взгляд ее затуманился.
Колесница богини была сделана из того же материала, что и меч Нико ди Анджело — стигийской стали, — а тянули ее два огромных коня, чисто черные, и лишь острые клыки их были серебряными. Ноги монстров скользили по бездне, в движении то обращаясь дымом, то вновь обретая плотность.
Кони рыкнули и оскалились на Аннабет. Богиня щелкнула кнутом — тонкой полосой звезд, сверкающих, будто цепочка бриллиантов, — и кони попятились.
— Нет, Тень! — приказала богиня. — Сумрак, назад! Эти два маленьких дара не для вас.
Перси скользнул взглядом по названным коням. Его все еще окутывал Смертельный Туман, из-за чего он выглядел размытым трупом — и это разрывало Аннабет сердце всякий раз, стоило ей на него посмотреть. Их камуфляж оказался не столь хорош, судя по тому, что Нюкта их ясно видела.
Аннабет плохо понимала выражение нового, мертвого лица Перси. Но ему определенно не понравились слова, обращенные к коням.
— О, так ты не дашь им нас съесть? — спросил он богиню. — Но они, похоже, просто умирают с голоду.
Квазаровые глаза Нюкты полыхнули.
— Конечно, нет. Я не разрешу им съесть вас, как и не позволю Ахлис вас убить. Столь щедрые дары — только через мой труп.
Аннабет отказало как остроумие, так и смелость, но инстинкты твердили, что пора брать инициативу в свои руки, иначе этот разговор закончится очень быстро.
— О нет, не убивай себя! — воскликнула она. — Мы совсем не такие страшные!
Богиня опустила кнут.
— Что? Нет, я имела в виду…
— Я очень надеюсь, что нет! — Аннабет посмотрела на Перси и заставила себя засмеяться. — Мы совсем не хотели тебя напугать, скажи же?
— Ха, ха… — слабым голосом отозвался Перси. — Нет, что ты.
Кони-вампиры казались обескураженными. Они переступали с ноги на ногу, фыркали и ударялись головами. Нюкта натянула поводья.
— Вы знаете, кто я? — сурово спросила она.
— Ну, полагаю, ты Ночь, — ответила Аннабет. — В смысле, я делаю такой вывод, потому что ты вся такая темная, хотя в брошюре о тебе было совсем чуть-чуть.
Глаза Нюкты удивленно моргнули.
— В какой еще брошюре?
Аннабет похлопала себя по карманам.
— У нас же была с собой одна, правда же?
Перси облизнул губы.
— Ну, вроде…
Он все еще, не отрываясь, смотрел на коней, продолжая крепко сжимать пальцами рукоять меча. Но ему хватило ума подыграть Аннабет. Девушке же оставалось надеяться, что она не испортит все окончательно… хотя, если подумать, куда уж хуже?
— Ну да ладно, — продолжила она. — В любом случае в ней о тебе была всего пара строчек, потому что ты не входила в список «рекомендуемых к посещению и знакомству». Мы уже увидели реку Флегетон, Кокитос, встретились с араи, посетили ядовитую поляну Ахлис и даже увидели нескольких титанов и гигантов, но Нюкта… Тебя в список не включили.
— Список?! Рекомендуемых к посещению и знакомству?!
— Ага, — поддержал Перси, вдохновленный идеей. — Мы пришли сюда ради тура по Тартару — ну, знаешь, экзотические места и все такое? В Царстве Смерти уже смотреть не на что. А гора Олимп — это вообще туристический улей…
— Боги, и не говори! — согласилась Аннабет. — Вот мы и записались на экскурсию по Тартару, но никто и словом не упомянул, что мы встретимся с Нюктой! М-да… Ну ладно. Наверное, они посчитали тебя не столь важной достопримечательностью.
— Не столь важной достопримечательностью?! — Нюкта щелкнула кнутом.
Ее кони взбрыкнули и клацнули серебряными клыками. Из пустоты хлынули новые волны темноты, и тело Аннабет по ощущениям превратилось в желе, но она не могла позволить себе выказать страх.
Она нажала на руку Перси, заставляя его опустить меч. Над ними возвышалась богиня, по своему статуту и мощи не сравнимая ни с кем из встреченных ими ранее. Нюкта была старше любого олимпийца, титана или гиганта, старше самой Геи. Двум полубогам с ней было никак не справиться — ну или, во всяком случае, двум полубогам, использующим грубую силу.
Аннабет заставила себя взглянуть прямо в огромное черное лицо богини.
— А что, много других полубогов приходили к тебе в течение тура? — невинно спросила она.
Рука Нюкты, сжимающая поводья, расслабилась.
— Ни одного. Ни разу. Это возмутительно!
Аннабет пожала плечами.
— Может, потому что ты, по сути, не совершила ничего такого, чтобы тобой заинтересовались? Ну смотри, Тартар крут! В его честь назвали все это место! Или, если мы встретим День…
— Кстати, да! — вклинился Перси. — День — это было бы здорово. Я бы очень хотел с ней познакомиться. Может, даже возьму у нее автограф.
— День?! — Нюкта вцепилась пальцами в поручень своей черной колесницы, которая начала содрогаться. — Вы о Гемере? Она же моя дочь! Ночь куда могущественнее, чем День!
— Ну… — протянула Аннабет. — А мне больше понравились араи. И даже Ахлис.
— И они все тоже мои дети!
Перси со вкусом зевнул.
— Да у тебя, смотрю, много детишек.
— Я мать всех, внушающих страх! — вскричала Нюкта. — Самих мойр! Гекаты! Всех из первого поколения! Боли! Сна! Смерти! И всех проклятий! Теперь вы осознаете всю мою важность?!
LIV. Аннабет
Нюкта вновь махнула своим кнутом. Темнота вокруг нее сгустилась. По бокам появились целые армии теней — араи с крыльями еще темнее предыдущих, их Аннабет совсем не рада была увидеть; сморщенный старик, должно быть, Герас, бог старости; молодая женщина в черной тоге с ненормальным блеском в глазах и улыбкой серийного убийцы — никаких сомнений, Эрида, богиня раздора. Число новоприбывших росло: среди них были и демоны, и боги, но все они были рождены Ночью.
Аннабет хотелось броситься наутек. Прямо на ее глазах росла толпа жутчайших монстров, и уже от одного их вида можно было потерять рассудок. Но если она побежит, это будет стоить ей жизни.
Дыхание стоящего рядом Перси стало быстрым и неглубоким. Даже сквозь трупный камуфляж Аннабет видела, что он на грани паники. Ей придется сохранить трезвую голову ради них обоих.
«Я дочь Афины, — подумала она. — Мой разум подчиняется мне».
Она представила рамку, заключив в нее все, что было перед глазами. И сказала себе, что это всего лишь фильм. Да, ужасно страшный, но вреда он ей причинить не может. Все было под контролем.
— Да, неплохо, — признала она. — Думаю, можно сделать снимок для альбома, хотя не знаю… Вы, ребята, все такие… темные. Даже со вспышкой едва ли что дельное получится.
— А… Ага, — выдавил Перси. — Вы совсем не фотогеничны.
— Вы — ничтожные — туристы! — прошипела Нюкта. — Вы должны трепетать передо мной! Вы должны рыдать и молить, чтобы я дала вам автограф и разрешила себя сфотографировать! Хотите оценить мою важность?! Мой сын Гипнос однажды усыпил самого Зевса! А когда тот, пылая жаждой мести, преследовал его по всей земле, Гипнос спрятался в моем дворце, и Зевс оставил его! Даже царь Олимпа боится меня!
— Бывает, — Аннабет повернулась к Перси. — Ну что, уже поздно. Пора устроиться в каком-нибудь ресторанчике, что рекомендовал гид, и подкрепиться. Затем можно отправиться на поиски Врат смерти.
— Ха! — с триумфом воскликнула Нюкта.
Дети тьмы по ее бокам зашевелились и повторили:
— Ха! Ха!
— Хотите увидеть Врата смерти? — спросила Нюкта. — Они стоят в самом сердце Тартара. Смертные, подобные вам, никогда не смогут добраться до них, разве что через залы моего дворца — Поместья Ночи!
Она махнула себе за спину. Посреди бездны, где-то, может, футах в трехстах ниже обрыва, повис дверной проем из черного мрамора, ведущий в какую-то огромную комнату.
Сердце Аннабет забилось с такой силой, что она чувствовала его даже в пальцах ног. Это был прямой путь к цели — но до него было так далеко, что банально допрыгнуть едва ли удастся. Если они промажут, то упадут прямо в Хаос и обратятся в ничто — окончательная смерть без каких-либо вторых шансов. Но даже если бы они прыгнули, на их пути стоит сама богиня Ночь и полчища ее жутких отпрысков.
И тут Аннабет будто пронзила молния: она поняла, что нужно сделать. Как и все ее планы, этот тоже отличался повышенной рискованностью. Но зато она тотчас успокоилась. Сумасшедшая идея перед ликом смерти, почему бы и нет?
«Давай, — словно ответило тело разуму, расслабляясь, — сколько раз мы проделывали такое».
Она со скучающим видом вздохнула.
— Ну ладно, давайте сделаем снимок, вот только вы все не поместитесь. Нюкта, как насчет одного твоего главного любимца? Назови его нам.
Толпа загудела. Многие дюжины жутких сверкающих глаз устремились на Нюкту.
Богиня неуютно поежилась, будто колесница под ее ногами неожиданно раскалилась. Ее кони-тени фыркали и били копытами по пустоте.
— Мой главный любимец? — спросила она. — Все мои дети внушают страх!
Перси хмыкнул.
— Да ну? Я встречал мойр. И Танатоса. Вовсе они не такие уж и страшные. У тебя наверняка найдется в этой куче тот, кто круче их.
— Темнейший из всех, — подхватила Аннабет. — Кто больше всего похож на тебя.
— Я — темнейшая, — прошипела Эрида. — Войны и раздор! Я стала причиной стольких смертей!
— Но я темней! — взревел Герас. — Я туманю взор и путаю мысли. Все смертные боятся старости!
— Да, да, — отозвалась Аннабет, стараясь не замечать их скрежещущих зубов. — Но разве это тьма, я вас умоляю! Вы же дети Ночи! Покажите мне настоящую тьму!
Группа араи завыла, забив по воздуху кожистыми крыльями и взбаламутив целые слои черноты. Герас раскинул в стороны руки и будто набросил на бездну полупрозрачный саван. Эрида выдохнула в пустоту целый фонтан пуль-теней.
— Я — темнейший! — прошипел какой-то демон.
— Нет, я!
— Нет! Склонитесь перед моей тьмой!
Даже если бы тысяча гигантских осьминогов разом выпустили из себя чернильный заряд на дне океана, столь глубоком, что туда никогда не проникал лучик солнечного света, их чернота и в подметки бы не сгодилась этой. С тем же успехом можно было просто ослепнуть. Аннабет схватила Перси за руку и собралась с духом.
— Хватит! — закричала Нюкта, и в ее голосе неожиданно прорезалась паника. — Я ничего не вижу!
— Да! — с гордостью взревел один из ее отпрысков. — Это сделал я!
— Нет, я!
— Дурак, это был я!
Дюжины голосов заспорили друг с другом в полной темноте.
Кони встревоженно ржали.
— Прекратите! — крикнула Нюкта. — Чья эта нога?
— Эрида меня ударила! — пожаловался кто-то. — Мама, скажи ей, чтобы она меня не била!
— Это не я! — возмутилась Эрида. — Ай!
Возня усилилась. Было ли это на самом деле или нет, но, казалось, тьма стала еще гуще. Глаза Аннабет были так широко раскрыты, что она испугалась, как бы они не вывалились из глазниц.
Она сжала руку Перси.
— Готов?
— К чему? — помедлив секунду, он застонал. — Подтяжки Посейдона, скажи, что ты шутишь!
— Кто-нибудь, посветите мне! — закричала Нюкта. — О нет! Поверить не могу, что я это сказала!
— Это ловушка! — взвыла Эрида. — Полубоги пытаются сбежать!
— Я держу их! — крикнула араи.
— Нет, это моя шея! — прохрипел Герас.
— Прыгай! — шепнула Аннабет Перси.
И они ухнули в темноту, устремившись к проходу далеко, очень далеко внизу.
LV. Аннабет
После падения в Тартар прыжок в какие-то триста футов в Поместье Ночи должен был показаться кратким мгновением.
Но вместо этого сердце Аннабет словно замедлилось. Настолько, что между ударами она успела продумать собственный некролог:
«Аннабет Чейз, умерла в возрасте 17 лет.
ТУ-ДУМ!
(Стоит заметить, что ее день рождения, 12 июля, пришелся как раз на период ее пребывания в Тартаре, о чем она так и не узнала.)
ТУ-ДУМ!
Погибла в результате многочисленных ранений, несовместимых с жизнью, после того как прыгнула, будто последняя идиотка, прямо в бездну Хаоса и разбилась в лепешку об пол входного зала Поместья Ночи.
ТУ-ДУМ!
Покойная оставила после себя отца, приемную мать и двух сводных братьев, которые едва ее знали.
ТУ-ДУМ!
Вместо цветов просим направлять пожертвования на адрес Лагеря полукровок, если, конечно, Гея уже его не уничтожила».
Ступни ударились об пол. Боль пронзила ноги, но девушка наклонилась вперед и бросилась бежать, таща за собой Перси.
Где-то над ними в темноте Нюкта и ее дети продолжали свою громкую потасовку:
— Я поймал их! Моя нога! Перестань!
Аннабет продолжала бежать. Она все равно ничего не видела, так что решила закрыть глаза и сосредоточиться на других чувствах — вслушиваться в эхо открытого пространства, ощущать на коже лица давление встречного ветра, принюхиваться к любому запаху, могущему предвещать опасность — дым, яд или вонь демонов.
Ей и раньше приходилось перемещаться в полной темноте. Она вспомнила свой путь по туннелям под Римом в поисках Афины Парфенос. Сейчас ее путешествие в пещеру Арахны казалось прогулкой по Диснейленду.
Ссорящиеся голоса детей Нюкты становились все отдаленнее. То был хороший знак. Перси бежал рядом, не выпуская ее руки. Что тоже было хорошо.
Откуда-то спереди до слуха Аннабет начал доноситься странный ритмичный звук, прямо как эхо от стука ее собственного сердца, но усиленный во многие разы, так что пол под ногами вибрировал. Этот звук наполнил ее ужасом, из чего девушка сделала вывод, что туда им и надо. И она ускорила шаг.
Стук становился все громче, и Аннабет унюхала дым и услышала по бокам потрескивание факелов. Она подумала, что пламя означает свет, но неприятное щекотание вокруг шеи дало понять: открыть сейчас глаза стало бы большой ошибкой.
— Не смотри, — предупредила она Перси.
— Даже не собирался, — ответил он. — Ты тоже это чувствуешь? Мы все еще в Поместье Ночи. Я не хочу его видеть.
«Ты мой умница», — подумала Аннабет. Она не раз дразнила Перси за его тугодумие, но, если уж на то пошло, инстинкты его никогда не подводили.
Какие бы ужасы ни поджидали в Поместье Ночи, они точно не предназначались для глаз смертных. Увидеть их было идеей еще хуже, чем взглянуть прямо в лицо Медузы. Лучше уж бежать в темноте.
Стук стал таким громким, что вибрации от него пробегали по позвоночнику Аннабет. Словно кто-то бил по дну мира, пытаясь прорваться наружу. Она почувствовала, как стены по обе стороны расступились. Воздух посвежел — ну или уже не был столь сильно насыщен серой. Появился другой звук, ближе, чем глухая пульсация… звук текущей воды!
Сердце Аннабет бешено забилось. Выход был рядом, она знала это. Если им удастся вырваться из Поместья Ночи, возможно, они смогут оставить толпу порождений тьмы позади.
И она ринулась со всех ног вперед, что закончилось бы гибелью, не останови ее вовремя Перси.
LVI. Аннабет
— Аннабет! — Перси дернул ее назад в тот самый миг, когда ее нога коснулась обрыва. Она едва не рухнула в совсем не прекрасное далеко, но Перси успел схватить ее и сжать в объятиях.
— Все хорошо, — шепнул он.
Девушка прижалась лицом к его футболке, так и не открыв глаза. Ее била дрожь, но не только из-за страха. Объятия Перси оказались такими теплыми и успокаивающими, что ей захотелось стоять так вечно, под его защитой… но это желание было слишком далеко от реальности. Ей нельзя было позволять себе расслабляться. Нельзя еще больше полагаться на Перси. Он тоже в ней нуждался.
— Спасибо… — она мягко высвободилась из его рук. — Сможешь сказать, что перед нами?
— Вода, — ответил он. — Я все еще не смотрю. Не уверен, что это уже безопасно.
— Согласна.
— Я чувствую реку… а может, ров с водой. Он преграждает нам путь, течет слева направо по каналу, пробитому в скале. До противоположной стороны где-то двадцать футов.
Аннабет мысленно отругала себя. Да, она услышала течение, но даже не подумала, что могла выбежать прямо в него.
— Здесь есть где-нибудь мост или?..
— Не думаю, — сказал Перси. — И с этой рекой что-то не так. Прислушайся.
Аннабет навострила слух. За рокотом течения послышались крики тысяч голосов — вопли боли, мольбы о прощении.
— Помогите! — стонали они. — Это вышло случайно!
— Как больно! — выли другие. — Пусть эта боль прекратится!
Аннабет не нужно было открывать глаза, чтобы представить себе эту реку — черный соленый поток, заполненный подвергающимися пыткам душами, несущий их в самые глубины Тартара.
— Река Ахерон, — догадалась она. — Пятая река Царства Мертвых.
— Флегетон мне нравился больше, — пробормотал Перси.
— Река боли. Худшее наказание для падших душ — преимущественно убийц.
— Убийцы! — взвыла река. — Да, прямо как вы!
— Идите к нам, — шепнул другой голос. — Вы ничем не лучше нас.
Разум Аннабет затопили образы всех тех монстров, что она убила за прошедшие годы.
«То не было убийство! — возразила она. — Я защищала себя!»
Река в ее мозгу сменила тактику и показала Зою Ночную Тень, погибшую на горе Тамалпаис, куда она пришла, чтобы спасти Аннабет от титанов.
Она увидела сестру Нико, Бьянку ди Анджело, умершую во время схватки с бронзовым гигантом Талосом, и она тоже пыталась спасти Аннабет.
Майкл Ю и Силена Богард… погибшие в Битве за Манхэттен.
— Ты могла это предотвратить, — шептала река Аннабет. — Ты должна была найти способ.
И самое болезненное воспоминание: Лука Кастеллан. Перед внутренним взором Аннабет мелькнул образ крови Луки на ее кинжале после того, как он пожертвовал собой, чтобы не дать Кроносу разрушить Олимп.
— Его кровь на твоих руках! — взвыла река. — Должен был быть другой путь!
Аннабет многие часы провела, убивая себя похожими размышлениями. Она пыталась убедить себя, что в смерти Луки не было ее вины. Лука сам избрал свою судьбу. И все же… Она не знала, нашла ли его душа покой в Царстве Мертвых или он переродился, а может, оказался сброшен в Тартар за свои преступления. Вдруг он был среди тех звенящих мукой голосов, что текли мимо нее?
— Ты убила его! — кричала река. — Так спрыгни и раздели с ним наказание!
Перси схватил ее за руку.
— Не слушай!
— Но…
— Знаю, — его голос был ломким, как корочка льда. — Они говорят мне то же самое… Думаю, этот ров является границей территории Ночи. Перейдем ее — и все будет в порядке. Придется прыгать.
— Ты сказал, здесь двадцать футов!
— Ага. Придется тебе мне довериться. Обхвати меня за шею и держись крепко.
— Но как ты собираешься…
— Вон они! — послышался крик позади. — Убить неблагодарных туристов!
Дети Нюкты нашли их. Аннабет обвила руками шею Перси.
— Давай!
С закрытыми глазами ей оставалось лишь гадать, как у него получилось. Может, он каким-то образом воспользовался течением. А может, от страха совсем потерял голову, и его затопил адреналин. Перси вложил в прыжок столько силы, что в других обстоятельствах она бы засомневалась, возможно ли подобное. Они неслись сквозь поток ветра, а река под ними заходилась водоворотами и стонала, обрызгивая голые лодыжки Аннабет жалящими каплями.
Затем — БУХ! И они вновь на твердой земле.
— Можешь открыть глаза, — тяжело дыша, сказал Перси. — Но тебе не понравится то, что ты увидишь.
Аннабет моргнула. После тьмы Нюкты даже красный полумрак Тартара ослеплял.
Перед ними простиралась долина, размеры которой позволяли разместить здесь всю Область залива Сан-Франциско. Грохочущий стук сотрясал ландшафт, будто под землей гремел гром. Прикрытая ядовитыми облаками холмистая местность поблескивала пурпурным с темно-красными и синими прожилками-шрамами.
— Выглядит прямо как… — Аннабет подавила подступающую тошноту. — Как огромное сердце.
— Сердце Тартара, — пробормотал Перси.
В центре долины темнело живое пятно из движущихся черных точек. Они были так далеко, что Аннабет не сразу поняла, что смотрит на войско — тысячи, может, десятки тысяч монстров собрались вокруг центральной черной точки. С такого расстояния нельзя было ничего рассмотреть, но Аннабет точно знала, что там. Даже находясь на самом краю долины, девушка чувствовала неодолимое притяжение.
— Врата смерти.
— Угу, — хрипло откликнулся Перси. Юноша все еще был очень бледен и казался худым как скелет… то есть выглядел так же хорошо, как хорошо было на душе Аннабет.
Она вспомнила о преследователях.
— А что с Нюктой?..
Она обернулась. Каким-то образом они умудрились приземлиться в нескольких сотнях ярдов от берега Ахерона, текущего по руслу, пробитому в черных вулканических холмах. За рекой не было ничего, кроме тьмы.
Ни намека на то, что за ними кто-то идет. Судя по всему, любимчикам Ночи не захотелось пересекать Ахерон.
Аннабет уже хотела спросить Перси, как ему удалось прыгнуть так далеко, когда слева от них до ее слуха донесся грохот передвигаемых камней. Она схватила свой меч из кости дракена. Перси поднял Анаклузмос.
Из-за горного гребня показалась копна светящихся белых волос, затем появилось знакомое улыбающееся лицо с глазами цвета чистого серебра.
— Боб?! — Аннабет была так рада его увидеть, что даже подпрыгнула. — О, боги!
— Друзья! — титан поспешил к ним навстречу. Щетка на его швабре обгорела. На форме уборщика появились новые следы от когтей, но сам он выглядел счастливым. Малыш Боб на его плече урчал почти так же громко, как стучало сердце Тартара.
— Я нашел вас! — Боб сжал их в объятиях, грозивших переломать им все ребра. — Вы выглядите прямо как дымящиеся мертвые. Это хорошо!
— М-да уж, — пробормотал Перси. — Как ты сюда попал? Через Поместье Ночи?
— Нет-нет, — Боб в ужасе замотал головой. — Там слишком страшно. Я шел другим путем — но он доступен лишь титанам и им подобным.
— Дай угадаю, — сказала Аннабет. — Шел вбок?
Боб почесал подбородок, явно не зная, что ответить.
— Хм… Нет. Скорее… по диагонали.
Аннабет расхохоталась. Раз уж они оказались в самом сердце Тартара перед лицом непобедимой армии — почему бы не позволить себе повеселиться, пока можно? Девушка была до умопомрачения счастлива, что титан Боб вновь был с ними.
Она поцеловала его в бессмертный нос, заставив титана удивленно моргнуть.
— Дальше мы идем вместе? — спросил он.
— Да, — подтвердила Аннабет. — Пора узнать, насколько хорош этот Смертельный Туман.
— А если он не так уж и хорош?.. — начал было Перси, но оборвал себя на полуслове.
Гадать не было смысла. Они собирались пойти прямо навстречу вражеской армии. Если их заметят, им однозначно крышка.
Но все же Аннабет сумела улыбнуться. Цель была прямо перед глазами. На их стороне был титан со шваброй и очень громкий котенок. А это уже кое-что.
— Врата смерти, — объявила она, — мы идем.
LVII. Джейсон
Джейсон не знал, на что стоит надеяться: на бурю и огонь?
В ожидании своей очередной ежедневной аудиенции с владыкой Южного Ветра он пытался решить, какая из двух ипостасей бога — римская или греческая — хуже. Но, проведя во дворце пять дней, он успел убедиться лишь в одном: ему и его команде едва ли удастся уйти отсюда живыми.
Он облокотился на балконные перила. Воздух здесь был настолько горячим и сухим, что высасывал влагу прямо из легких. За последнюю неделю его кожа заметно потемнела. Волосы стали белыми как снег. Каждый раз, смотря в зеркало, юноша пугался собственного дикого и пустого взгляда, будто он потерялся в пустыне.
В сотне футов внизу поблескивали волны, накатывающие на полумесяц пляжа из красного песка. Они были где-то на северном побережье Африки. Больше от духов ветра ему ничего не удалось добиться.
Дворец простирался по обе стороны от него — бесконечные соты залов и переходов, балконов и колоннад, пробитые в песочных склонах огромные пещеры, вся здешняя архитектура была продумана с таким расчетом, чтобы пронизывающий помещения ветер ревел как можно громче. Непрекращающийся органный гул напоминал Джейсону небесный дворец Эола в Колорадо, разве что здесь ветры, похоже, никуда не спешили.
Что как раз и было одной из проблем.
В свои хорошие дни южные вентусы были медлительны и ленивы. В плохие — порывисты и злы. В начале они радушно встретили «Арго-II», так как любой враг Борея считался другом Южного Ветра, но со временем они забыли о том факте, что полубоги были у них в гостях. Вентусы очень быстро растеряли всякое желание помогать в ремонте корабля. А настроение их владыки с каждым днем становилось все хуже.
На пристани внизу друзья Джейсона трудились на борту «Арго-II». Они починили главную мачту, закончили натягивать снасти и теперь были заняты веслами. Без Лео починить все остальное, требующее специальных знаний и умений, даже с помощью стола Буфорда и Фестуса (который теперь, благодаря волшебному голосу Пайпер, был постоянно включен, хотя никто из них и не понимал, как такое возможно) было нереально. Но они не оставляли попыток.
Хейзел и Фрэнк стояли у штурвала и возились с панелью управления. Пайпер передавала их команды тренеру Хеджу, который на другом конце корабля был занят выдалбливанием весел. Хеджу вообще отлично удавалось выдалбливание чего-либо.
Нельзя было сказать, чтобы они добились какого-нибудь ощутимого прогресса, но, учитывая, через что им пришлось пройти, можно было смело счесть за чудо, что у них до сих пор был корабль.
Джейсона передернуло, когда ему вспомнилось нападение Хионы. Он оказался позорно беспомощен — превратился в ледяную глыбу, причем даже не один раз, а дважды, пока Лео выбросило куда-то в небо, а Пайпер пришлось справляться со всем в одиночку.
Боги, спасибо, что с ними была Пайпер. Девушка продолжала винить себя за то, что не смогла предотвратить взрыв ветровой бомбы, но, по сути, лишь благодаря ей одной они избежали участи вечного пребывания в Квебеке в качестве ледяных скульптур.
Ей даже удалось перенаправить взрывную волну, так что, хоть корабль и отнесло на половину Средиземного моря в сторону, они отделались не такими уж серьезными повреждениями.
Внизу на палубе Хедж крикнул:
— Пробуй!
Хейзел и Фрэнк щелкнули какими-то тумблерами. Весла по левому борту взбесились и начали махать вверх и вниз и делать «волну», как болельщики на стадионе. Тренер Хедж попытался увернуться, но одно весло таки вмазало ему под зад так, что сатир подлетел и с громким криком плюхнулся в воду.
Джейсон тяжело вздохнул. Такими темпами они точно никогда не смогут отплыть, даже если южные вентусы им и позволят. А пока где-то на севере Рейна летела к Эпиру, если, конечно, она нашла его записку во дворце Диоклетиана. Лео исчез и явно нуждался в помощи. Перси и Аннабет… в лучшем случае они все еще были живы и направлялись к Вратам смерти. Джейсон не мог их подвести.
Шорох заставил его обернуться. В тени ближайшей колонны стоял Нико ди Анджело. Куртку свою он где-то потерял и теперь был в одних черных джинсах и черной же футболке. По бокам с пояса свисали меч и скипетр Диоклетиана.
Несколько дней под палящим солнцем никак не повлияли на цвет его кожи. Могло даже показаться, что он стал бледнее. Темные глаза запали. Худое, немного болезненное лицо, но после отплытия из Хорватии Нико стал выглядеть многим лучше. Во всяком случае, он больше не походил на голодающего. На руках проступили мускулы, как если бы он последнюю неделю только и делал, что тренировался в искусстве фехтования. Насколько знал Джейсон, Нико регулярно отлучался с корабля, чтобы попрактиковаться в вызове с помощью скипетра Диоклетиана духов, с которыми он потом сражался. Но после их приключений в Сплите он уже ничему не удивлялся.
— Новости от владыки? — спросил Нико.
Джейсон помотал головой.
— С каждым днем он вызывает меня все позже и позже.
— Нам нужно убираться отсюда, — сказал Нико. — И поскорее.
Джейсон и сам так думал, но, услышав это из уст Нико, ощутил беспокойство.
— Ты чувствуешь что-то?
— Перси близок к Вратам, — ответил Нико. — Мы нужны ему, если хотим, чтобы он прошел через них живым.
Джейсон обратил внимание, что он не упомянул Аннабет, но решил ничего не спрашивать.
— Ясно, — произнес Джейсон. — Но если мы не починим корабль…
— Я обещал, что отведу вас к Дому Аида, — перебил Нико. — Так или иначе, но я это сделаю.
— Ты не сможешь провести всех нас сквозь тени. А чтобы добраться до Врат смерти, понадобимся все мы.
Сфера на конце скипетра Диоклетиана засияла пурпурным светом. За последнюю неделю скипетр, похоже, научился реагировать на настроение Нико ди Анджело. И Джейсон не был уверен, можно ли считать это хорошим знаком.
— Тогда тебе придется уговорить владыку Южного Ветра нам помочь, — в голосе Нико кипела ярость. — Я прошел весь этот путь, пережил столько унижений не для того…
Джейсону понадобилось приложить немало усилий, чтобы не потянуться за своим мечом. Когда Нико злился, все его инстинкты так и вопили: «Опасность!»
— Слушай, Нико, — сказал он. — Если ты хочешь поговорить, я всегда к твоим услугам, ну, о том, что случилось в Хорватии. Я понимаю, как это тяжело…
— Ты не понимаешь.
— Никто не собирается тебя осуждать!
Губы Нико растянулись в неприятную ухмылку.
— Да ну? Вот так новость. Я сын Аида, Джейсон. Я мог бы с тем же успехом вымараться в крови или нечистотах, отношение ко мне не изменится. Я чужой всегда и везде. Я даже не из этого столетия. Но даже этого показалось мало, чтобы отделить меня от всех остальных. Ко всему прочему я еще и… еще и…
— Старик! Ты же это не выбирал! Ты просто такой, какой есть!
— Такой, какой есть… — Балкон задрожал. Узор на полу изменился, будто сквозь плиты начали проступать кости. — Легко тебе говорить. Ты же наш вселенский любимец, сын Юпитера. Единственной, кто на самом деле принимал меня таким, какой я есть, была Бьянка, но она умерла! Меня не спрашивали, когда свалили все это мне на голову! Моего отца, мои чувства!..
Джейсон отчаянно пытался придумать, что можно сказать. Он хотел стать для Нико другом, так как знал, что лишь так сможет ему помочь. Но Нико явно не желал упрощать себе жизнь.
Он поднял руки, призывая его успокоиться.
— Ладно, я понял. Но, Нико, лишь ты выбираешь, как тебе жить. Хочешь доверять людям? Так почему бы не рискнуть и не попробовать поверить мне, что я правда тебе друг и приму тебя таким, какой ты есть? Это уж явно будет лучше, чем постоянно от всех прятаться!
Пол под ними рассекла трещина, откуда послышался свист. Воздух вокруг Нико замерцал отраженными солнечными лучами.
— Прятаться? — Голос Нико был пугающе тих.
Пальцы Джейсона кололо от желания ухватиться за рукоять меча. Ему приходилось встречаться со многими внушающими страх полубогами, но сейчас он начал понимать: Нико ди Анджело — каким бы бледным и худым он ни выглядел — мог оказаться для него железным орешком.
И все же он выдержал взгляд Нико.
— Именно прятаться. Ты бежал из обоих лагерей. Ты так боишься быть отвергнутым, что даже не пытаешься завязать отношения. Может, пришел наконец час выйти из тени?
Когда напряжение между ними достигло своего апогея, Нико вдруг опустил глаза. Трещина в полу исчезла. Призрачные отсветы потухли.
— Я сдержу свое обещание. — Голос Нико был не громче шепота. — Я отведу вас в Эпир. Помогу закрыть Врата смерти. И на этом все. Потом я уйду — навсегда.
Двери в тронный зал распахнулись, выдохнув между ними порыв обжигающего воздуха.
Послышался голос, не имеющий тела:
— Владыка Австер примет вас.
Как бы сильно он ни страшился этой встречи, Джейсон почувствовал облегчение. В тот момент спор с сумасшедшим богом ветра казался занятием куда более безопасным, чем попытка подружиться со злым сыном Аида. Он обернулся, чтобы попрощаться, но Нико уже не было — растворился во тьме.
LVIII. Джейсон
Итак, ему предстояло встретиться с бурей. Австер, римское воплощение Южного Ветра, устраивал прием.
Два прошлых дня Джейсон общался с Нотом. И хотя греческая ипостась бога была вспыльчивой и быстрой на расправу, она хотя бы была во всех смыслах быстрой. Австер же… другое дело.
В тронном зале ровными рядами возвышались белые и красные мраморные колонны. Грубо обтесанный пол из песчаника под ногами Джейсона дымил. В воздухе клубился пар, прямо как в бане Лагеря Юпитера, вот только обычно под потолками бань не сверкают молнии, освещая отдельные части зала ослепляющими вспышками.
Южные вентусы скользили по залу в облаках красной пыли и раскаленного воздуха. Джейсон уже знал, что от них стоит держаться подальше. В первый свой день здесь он случайно провел рукой сквозь одного духа ветра, и это стоило ему стольких ожогов, что его пальцы стали напоминать щупальца.
В конце зала стоял самый странный трон из всех, что Джеймс когда-либо видел, — сделанный из равных долей огня и воды. Помост представлял собой костер. Языки пламени и дым формировали сиденье. Грозовое облако играло роль спинки трона. Подлокотники рождались на стыке пламени и влаги. Трон едва ли можно было считать удобным, но бог Австер восседал на нем с такой вальяжностью, будто намеревался провести беззаботный день за просмотром футбольного матча.
Если бы он встал, то возвысился над полом где-то футов на десять. В косматых белых волосах клубилась корона из пара. В бороде из облаков постоянно посверкивали молнии, и божественную грудь без перерыва заливало дождем, мочившим песочного цвета тогу. Джейсон подумал: интересно, можно ли сбрить бороду, если она представляет собой грозовую тучу? И еще, по мнению юноши, постоянное орошение самого себя дождем должно было, по идее, раздражать, но только не Австера. Вообще римское воплощение Южного Ветра напоминало Джейсону промокшего Санта-Клауса, только ленивого, а не веселого.
— Итак… — Голос бога прогудел, будто приближающийся грозовой фронт. — Вот и сын Юпитера.
Австер сказал это так, будто Джейсон посмел опоздать. Юноше очень хотелось напомнить этому тупому богу ветра, что он каждый день по несколько часов ждет снаружи, пока его позовут, но ограничился одним кивком.
— Мой господин, — сказал он, — нет ли вестей от моего друга?
— Друга?
— Лео Вальдеса, — Джейсон старался быть терпеливым. — Его унесли ветры.
— А-а… Да. Точнее, нет. Никаких известий. Его унесли не мои ветры. Без сомнений, то были проделки Борея или его сподручных.
— Да. Мы в курсе.
— И лишь по этой причине я позволил вам разместиться у себя во дворце. — Брови Австера взлетели почти до самых завитков короны. — Борею необходимо дать отпор! Северные ветры должны быть отброшены туда, где им место!
— Да, господин. Но чтобы противостоять Борею, нам необходимо вывести наш корабль из гавани.
— Корабль в гавани?! — бог откинул назад голову и захохотал, а дождь из его бороды начал поливать подножие трона. — Ты хоть представляешь, когда в последний раз корабли смертных заходили в мою гавань? Царь египетский… Бел, так его звали. Он посмел обвинить меня в том, что мои обжигающие ветры уничтожили весь урожай! Ты представляешь?
Джейсон стиснул зубы. Он уже по опыту знал, что Австера нельзя торопить. В этой дождевой форме он был медлительным, раздражительным и легкомысленным.
— А ты правда сжег его урожай, господин?
— Разумеется! — Австер добродушно улыбнулся. — Но что этот Бел еще ожидал, когда засеивал поля на самой границе Сахары? Этот глупец направил против меня всю свою флотилию. Он думал разрушить мою крепость, чтобы южные ветра больше никогда не дули. Но, естественно, это я уничтожил его флотилию.
— Естественно.
Австер прищурился.
— Ты же не за Бела, я правильно понимаю?
— Нет, владыка Австер. Я Джейсон Грейс, сын…
— Юпитера! Да, конечно. Мне нравятся сыновья Юпитера. Но почему вы все еще в моей гавани?
Джейсон подавил тяжелый стон.
— У нас нет твоего разрешения, чтобы ее покинуть, владыка. И наш корабль поврежден. Нам нужен наш механик, Лео Вальдес, чтобы починить двигатель, если, конечно, тебе не известен иной путь.
— Хм… — Австер поднял ладони, и между его растопыренными пальцами закружил пыльный водоворот. — Ты знаешь, люди часто обвиняют меня в непостоянстве. В какие-то дни я несу с собой испепеляющий жар, уничтожающий урожай, и меня зовут сирокко из Африки! В другие я мягок и предвещаю наступление теплых летних дождей и освежающих туманов на юг Средиземного моря. А вне сезона я предпочитаю проводить время в одном чудном местечке в Канкуне! Но, возвращаясь к моей мысли, в древние времена смертные и страшились меня, и любили. Для бога, знаешь ли, невозможность прогнозирования собственного поведения может быть серьезным преимуществом.
— О да, у тебя солидное преимущество, — откликнулся Джейсон.
— Благодарю! Именно! Но данное правило не применимо к полубогам. — Австер наклонился вперед и оказался достаточно близко, чтобы Джейсон смог уловить запах орошенных дождем полей и жарких песочных пляжей. — Ты напоминаешь мне моих собственных детей, Джейсон Грейс. Ты мотался из одного места в другое. Ты нестабилен. Меняешься день ото дня. Если бы ты мог изменить направление ветра, куда бы он задул?
Между лопатками Джейсона покатились капельки пота.
— Прости?
— Ты сказал, что вам нужен навигатор. Нужно мое разрешение. Я же отвечаю, что ничего из этого вам не нужно. Пришло время выбирать направление. Ветер, что дует бесцельно, никому не несет пользы.
— Я не… Я не понимаю.
Но на самом деле он понимал. Нико говорил, что он чужой всегда и везде. Но, если смотреть с другой стороны, Нико не был скован какими-либо привязанностями. Он мог направиться в любую избранную им сторону.
Уже долгие месяцы Джейсон все никак не мог определиться, где же его место. Он всегда выступал против традиционных ценностей Лагеря Юпитера, борьбы за власть и соперничества. Но Рейна была хорошим человеком. И она нуждалась в его помощи. Если он отвернется от нее… кто-нибудь, подобный Октавиану, приберет все в свои руки и разрушит то, что Джейсону по-настоящему нравилось в Новом Риме. Разве мог он поступить столь эгоистично и покинуть Лагерь Юпитера? Сама мысль об этом тяжким грузом вины ложилась на плечи.
Но в глубине души он хотел быть в Лагере полукровок. Те несколько месяцев, что он провел там с Пайпер и Лео, принесли куда больше удовлетворения, куда больше ощущения правильности происходящего, чем все годы, прожитые в Лагере Юпитера. Кроме того, в Лагере полукровок у него появлялся хоть какой-то шанс встретиться когда-нибудь с отцом. В Лагере Юпитера боги практически никогда не заходят поздороваться.
Джейсон помотал своей отяжелевшей от раздумий головой.
— Да, я знаю, в каком направлении хочу двигаться.
— Прекрасно! И?
— Ну, нам все еще необходимо как-то починить корабль. Ты не…
Австер поднял указательный палец.
— Все еще ждешь помощи от владыки ветров? Сын Юпитера должен сам знать, как поступать.
Джейсон помолчал, колеблясь.
— Мы отплываем, владыка Австер. Сегодня.
Бог ветра улыбнулся и раскинул руки.
— Наконец-то ты огласил свою цель! Что ж, теперь у тебя есть мое разрешение, хотя оно тебе и не нужно. И как вы собираетесь отплыть без своего инженера и без исправленного двигателя?
Вокруг Джейсона скользили южные ветры, всхрапывая подобно своевольным жеребцам, вызывая его на бой, проверяя его силу воли.
Всю неделю он провел, надеясь на помощь Австера. Месяцы ему не давали покоя его обязательства перед Лагерем Юпитера, и он все ждал, что его судьба каким-то образом сама собой прояснится. Теперь же он наконец понял, что все, что ему нужно, так это поступать так, как хочется. Он должен стать во главе ветров, а не позволять им болтать себя, где им вздумается.
— Ты нам поможешь, — сказал Джейсон. — Твои вентусы могут обращаться в лошадей. Ты предоставишь нам их, чтобы они потянули за собой «Арго-II» туда, где бы ни был Лео.
— Чудесно! — Австер просто засиял, а его борода так и заискрила разрядами. — Теперь… осталось лишь узнать, соответствуешь ли ты своим смелым требованиям? Сможешь ли подчинить то, о чем просишь, или же будешь разорван на куски?
Бог хлопнул в ладоши. Ветра закружили вокруг его трона и обратились в лошадей. Эти не были столь темны и спокойны, как хороший друг Джейсона Буря. Кони Южного Ветра были творением огня, песка и раскаленных грозовых туч. Четверо из них пронеслись мимо, опалив своим жаром волосы на руках Джейсона. Они в галопе закружили вокруг мраморных колонн, выдыхая пламя и ржа со звуком работающего пескоструйного аппарата. Чем дольше они скакали, тем больше дикости проявляли. Вскоре они уже стали откровенно коситься на Джейсона.
Австер погладил свою дождевую бороду.
— Ты знаешь, почему вентусы могут принимать обличие лошадей, мой мальчик? Время от времени мы, боги ветров, путешествуем по земле в этой форме, из-за чего нас даже называют быстрейшими среди всех лошадей.
— Спасибо, — пробормотал Джейсон, хотя у него зубы стучали от страха. — Слишком много информации сразу.
Один из вентусов направился прямо на Джейсона. Он увернулся, но одежда от столь близкого контакта задымилась.
— Иногда, — бодро продолжал Австер, — смертные замечают нашу божественную сущность и говорят что-нибудь в духе: «Этот конь несется как ветер». Что весьма справедливо. И прямо как быстрейшие жеребята, вентусы являются нашими потомками!
Ветры-кони начали кружить вокруг Джейсона.
— Прямо как старый добрый Буря, — заметил он.
— О, тот… — Австер нахмурился. — Боюсь, он сын Борея. Уж не знаю, как тебе удалось его укротить. Эти же мои собственные отпрыски, отличная команда южных ветров. Укроти их, Джейсон Грейс, и они выведут твой корабль из гавани.
«Укротить их? — подумал Джейсон. — Ну да, конечно, как нечего делать».
Словно безумные, они проносились мимо него. Они были все в своего господина Южного Ветра, сочетание противоположностей — наполовину горячие и сухие сирокко и наполовину грозовые облака.
«Мне нужна скорость, — подумал Джейсон. — И цель».
Он представил Нота, греческое воплощение Южного Ветра, — обжигающе горячего, но очень быстрого.
И тем самым выбрал греческую сторону. Мысленно связав свою дальнейшую судьбу с Лагерем полукровок, он заставил коней измениться. Грозовые облака в них рассеялись, оставив лишь красный песок и мерцающий жар, словно мираж в Сахаре.
— Молодец, — сказал бог.
Теперь на троне восседал Нот — пожилой мужчина с бронзовой кожей, в огненном греческом хитоне и с венком из высушенного дымящегося ячменя.
— И чего ты ждешь? — спросил бог.
Джейсон повернулся к ветроогненным жеребцам. Неожиданно весь страх пропал.
Он вытянул руку. Порыв ветра ударил по ближайшему коню, вокруг его шеи затянулось лассо — веревка из чистого ветра, скрученная посильнее любого торнадо. Из ветра образовалась узда, заставившая чудовище послушно замереть.
Джейсон призвал еще одну веревку из ветра и надел узду на второго коня, заставляя его подчиниться. Меньше чем за минуту все четыре вентуса оказались в его власти. Он потянул их, все еще храпящих и упирающихся, за поводья, и они пошли, не в силах разорвать путы Джейсона. Юноша подумал, что это похоже на управление сразу четырьмя воздушными змеями, попавшими в струю сильного ветра, — сложно, да, но возможно.
— Отличная работа, Джейсон Грейс, — сказал Нот. — Ты сын Юпитера, и все же ты избрал свой собственный путь — как и все великие полубоги до тебя. Нельзя выбрать родителей, но свое наследие — можно. А теперь — иди. Выстрой коней перед носом корабля и держи курс на Мальту.
— Мальту? — Джейсон попытался взять себя в руки, но жар от коней наполнял его беззаботностью. Он ничего не знал о Мальте, разве что в голове забрезжили смутные воспоминания о какой-то истории, связанной с мальтийским соколом. И еще что-то насчет креста…
— Доберетесь до Валлетты, — сказал Нот, — и больше эти кони вам не понадобятся.
— В смысле… мы найдем там Лео?
Бог замерцал, медленно исчезая в жарких воздушных потоках.
— Твоя судьба заметно прояснилась, Джейсон Грейс. Когда придет час вновь делать выбор — между бурей и огнем, — вспомни обо мне. И не падай духом.
Двери в тронный зал распахнулись. Кони, почуяв свободу, ринулись к выходу.
LIX. Джейсон
В шестнадцать лет большинство подростков беспокоятся о том, когда успеть научиться водить, получить права и как вообще позволить себе машину.
А Джейсон с головой ушел в обуздание с помощью веревок из ветра четырех огненных лошадей.
Удостоверившись, что все друзья на борту и укрылись на нижних палубах, он расставил вентусов перед носом «Арго-II» (что Фестусу категорически не понравилось), уперся в бронзовую голову и крикнул:
— Вперед!
И вентусы бросились прямо по волнам. В скорости им, конечно, было далеко до коня Хейзел, Ариона, но зато жара — хоть отбавляй. Они выбивали за собой такой мощный хвост пара, что Джейсон практически перестал видеть, куда они направляются. Корабль на огромной скорости рвануло прочь от причала. Прошло совсем немного времени, и Африка превратилась в полоску тумана на горизонте позади.
На управление поводьями из ветра у Джейсона уходила вся концентрация. Кони так и рвались на свободу. Лишь его сила воли удерживала их в узде.
«Мальта! — мысленно приказал он. — Прямо на Мальту!»
К тому моменту, когда в отдалении впереди наконец-то показалась земля — холмистый остров, усеянный каменными низенькими зданиями, — Джейсон уже промок до нитки. Руки превратились в резиновые трубки, как если бы он все это время простоял, держа на вытянутых руках гантели.
Он очень надеялся, что они прибыли туда, куда нужно, так как больше сдерживать коней у него просто не было сил. Он выпустил поводья из ветра, и вентусы тут же рассыпались облаками песка и пара.
Вконец обессиленный, Джейсон рухнул прямо на шею Фестусу. Дракон повернулся и приобнял его подбородком.
— Спасибо, дружище, — прохрипел Джейсон. — Тяжелый денек, скажи?
Палубные доски позади заскрипели.
— Джейсон? — позвала Пайпер. — О боги, твои руки!
Он даже не заметил, что вся кожа кистей покрылась волдырями.
Пайпер развернула упаковку амброзии.
— Съешь это.
Он заставил себя жевать. Рот тут же наполнился вкусом свежих шоколадных пирожных с орехами — его любимого лакомства из булочных Нового Рима. Волдыри на руках исчезли. Силы вернулись, но амброзия-пирожное оказалась на вкус с легкой горчинкой, будто она каким-то образом понимала, что Джейсон отвернулся от Лагеря Юпитера. Вкус «как дома» больше не был таковым.
— Спасибо, Пайпер, — пробормотал он. — Как долго я?..
— Примерно шесть часов.
«Ого!» — подумалось Джейсону. Неудивительно, что он чувствовал себя таким убитым и голодным.
— Что остальные?
— В порядке. Немного устали торчать внизу. Может, мне стоит пойти и сказать им, что на палубе уже безопасно?
Джейсон облизнул пересохшие губы. Несмотря на амброзию, он все еще чувствовал слабость. Ему не хотелось, чтобы его видели таким.
— Дай мне секунду, — попросил он. — Переведу дух…
Пайпер прильнула к нему. В зеленой майке на лямках, бежевых шортах и ботинках на шнуровке она выглядела так, будто собиралась покорять горы — чтобы наверху схватиться с целой армией. К поясу крепились ножны. За плечом выглядывал рог изобилия. И еще она теперь постоянно носила с собой зазубренный бронзовый меч — сувенир от бореада Зета, и разве что автомат мог напугать сильнее его.
Во время пребывания во дворце Австера Джейсон не раз наблюдал, как Пайпер и Хейзел часами тренировали бой на мечах, а ведь до недавнего времени Пайпер не проявляла к этому ни капли интереса. Но после столкновения с Хионой девушка стала собраннее и постоянно была начеку, подобно готовой к выстрелу катапульте, словно она решила для себя, что больше никто и никогда не сможет поймать ее врасплох.
Джейсон понимал ее чувства, но беспокоился, не слишком ли она к себе сурова. Никто не может быть постоянно стопроцентно готовым ко всему. Уж как ему-то об этом не знать. Как-никак, именно он последний бой пережил ледяным ковриком.
Должно быть, он какое-то время со значением смотрел на нее, потому что она понимающе усмехнулась:
— Эй, я в порядке. Мы все.
Она встала на носочки и поцеловала его, что по ощущениям было сравнимо с амброзией. В ее глазах было намешано столько оттенков, что Джейсон мог бы провести весь день, всматриваясь в них, изучая постоянно меняющиеся узоры, прямо как люди, любующиеся северным сиянием.
— Как мне повезло, что ты у меня есть, — сказал он.
— Еще бы, — она мягко толкнула его в грудь. — Ну и как ты собираешься причаливать?
Джейсон, нахмурившись, скользнул взглядом по воде. До острова оставалось еще не меньше полумили. Он понятия не имел, смогут ли они заставить двигатель заработать или придется положиться на паруса…
К счастью, Фестус все слышал. Он повернулся вперед и выдохнул язычок пламени. Двигатель загрохотал и зажужжал. Звук напоминал огромный велосипед с порванной цепью, но все же они двинулись вперед. Медленно, но «Арго-II» устремился к берегу.
— Хороший дракон! — Пайпер потрепала Фестуса по шее.
Рубиновые глаза дракона блеснули, как от самодовольства.
— После твоего пробуждения он стал другим, — заметил Джейсон. — Более… живым.
— Каким он и должен быть, — улыбнулась Пайпер. — Думаю, нам всем периодически нужно, чтобы кто-нибудь, нас любящий, призвал нас проснуться.
Находиться рядом с ней было так здорово, что Джейсон почти мог вообразить их совместное будущее в Лагере полукровок, лишь только эта война окажется позади — конечно, если они выживут и если им будет куда возвращаться.
«Когда придет час вновь делать выбор, — сказал Нот, — между бурей и огнем, — вспомни обо мне. И не падай духом».
Чем ближе они подбирались к Греции, тем сильнее скручивался в груди Джейсона комок ужаса. Ему все чаще думалось, что Пайпер была права насчет строчки из пророчества про огонь и бурю — что одному из них, Джейсону или Лео, будет не суждено вернуться из этого путешествия живым.
Поэтому им было просто необходимо найти Лео. Как бы Джейсон ни любил жизнь, он не мог позволить другу умереть ради себя. С таким грузом вины он бы не смог жить.
Разумеется, он продолжал надеяться, что все не так. Что они оба в итоге окажутся целы и невредимы. Но в любом случае нужно быть готовым. Джейсон был намерен защитить друга и остановить Гею — чего бы это ему ни стоило.
«Не падай духом».
«Да уж. Легко вам, бессмертным богам ветра, говорить».
Остров приближался, и стали видны ощетинившиеся парусами причалы. Из каменного берега вырастали высокие, словно оборонительные стены, волноломы, где-то футов в пятьдесят-шестьдесят. За ними в глубь острова уходил средневековый на вид город, усеянный церковными шпилями, куполами и выстроившимися почти вплотную зданиями из одного и того же золотистого камня. С ракурса Джейсона могло показаться, что город занимал каждый дюйм острова.
Юноша осмотрел стоящие в гавани лодки. В сотне ярдов от них в конце самого длинного причала покачивался самодельный плот с одной простой мачтой и квадратным брезентовым парусом. В задней части стоял какой-то странного вида аппарат, к которому от руля тянулись провода. Даже с такого расстояния Джейсон смог различить блеск небесной бронзы.
Рот сам собой растянулся в широкой улыбке. Лишь один полубог на Земле мог соорудить подобную лодку и догадаться причалить как можно дальше от гавани, где на «Арго-II» его уж точно заметят.
— Зови остальных, — сказал Джейсон Пайпер. — Лео здесь.
LX. Джейсон
Они обнаружили Лео на верху городских укреплений. Тот сидел за столиком летнего кафе, вглядывался в море, попивая кофе, а одет он был… ого. Прямо как пришелец из прошлого. Одежда Лео оказалась точь-в-точь такой же, в какой он появился в свой первый день в Лагере полукровок, — джинсы, белая рубашка и старая армейская куртка. Вот только эта куртка успела сгореть несколько месяцев назад.
Пайпер едва не уронила его вместе со стулом, когда бросилась на него с объятиями.
— Лео! Боги, где ты был?
— Вальдес! — тренер Хедж улыбнулся. Затем, видимо, вспомнив, что ему вроде как положено воспитывать их, поспешил нахмуриться. — Еще раз исчезнешь вот так, малявка, и я пну тебя под зад прямо в следующий месяц!
Фрэнк хлопнул Лео по спине с такой силой, что тот поморщился. Даже Нико пожал ему руку.
Хейзел чмокнула Лео в щеку.
— Мы думали, ты погиб!
Лео выдавил из себя улыбку.
— Привет, ребята! Да-да, я в порядке.
Но Джейсон ясно видел, что он был не в порядке. Лео никому из них не смотрел в глаза. А его руки совершенно спокойно покоились на столе. Но руки Лео никогда не были в покое. И тем не менее всю его необузданную нервную энергию сменила тихая печаль.
Джейсон задумался, почему выражение лица Лео казалось ему таким знакомым. А затем вспомнил Нико ди Анджело, который выглядел точно так же после встречи с Купидоном в руинах Салоны.
Лео был морально разбит.
Пока остальные занялись расстановкой дополнительных стульев, Джейсон наклонился и сжал плечо друга.
— Эй, старик, — шепнул он, — что случилось?
Глаза Лео многозначительно скользнули по ребятам. Смысл этого жеста был ясен: «Не здесь. Не перед всеми».
— Пришлось попотеть, — сказал Лео. — Но это долгая история. А как вы? Что стало с Хионой?
Тренер Хедж фыркнул.
— Что с ней стало? С ней сталась Пайпер! Заруби себе на носу, у этой девчонки те еще коготочки!
— Тренер! — попыталась остановить его Пайпер.
Но Хедж уже приступил к пересказу событий, хотя по его версии выходило, что Пайпер была этаким убийцей — мастером кун-фу, а бореадов было не двое, а многим больше.
Пока тренер вдохновенно вещал, Джейсон внимательно всматривался в Лео. Из этого кафе открывался отличный вид на всю гавань. Лео наверняка видел приближающийся «Арго-II». Но все же он остался здесь попивать кофе — любителем чего он никогда не был — в ожидании, когда они сами его найдут. На Лео это было совсем не похоже. В его жизни не было ничего важнее корабля. Увидев их, спешащих ему на помощь, Лео должен был броситься к причалу, вопя во всю силу своих легких.
Тренер как раз приступил к описанию того, как Пайпер вырубила Хиону ударом ноги с разворота, когда Пайпер наконец не выдержала.
— Тренер! — воскликнула она. — Все было совсем не так! У меня бы ничего не вышло, если бы не Фестус!
Лео вопросительно поднял брови.
— Но Фестус был выключен.
— А-а, кстати, насчет этого, — кивнула Пайпер. — Я вроде как его разбудила.
И девушка рассказала свою версию событий — как она перезагрузила металлического дракона с помощью волшебного голоса.
Лео забарабанил пальцами по столешнице, словно ее слова заставили часть его энергии вернуться.
— Быть не может, — пробормотал он. — Разве что обновление программы включило опцию голосовых команд… Но если он теперь постоянно включен, навигационная система и кристалл…
— Кристалл? — переспросил Джейсон.
Лео вздрогнул.
— Нет, ничего. А что произошло после того, как взорвалась ветряная бомба?
Хейзел подхватила роль рассказчика. К их столику подошла официантка и раздала меню. Вскоре они уже налегали на сандвичи и газировку, наслаждаясь солнечным деньком, почти как компания обычных подростков.
Фрэнк вытащил из-под салфетницы туристическую брошюрку и начал ее изучать. Пайпер все похлопывала Лео по руке, будто не веря, что он правда здесь. Нико встал у стола и внимательным взглядом сканировал прохожих, будто те могли вдруг напасть на них. Тренер Хедж хрустел солонкой и перечницей.
Несмотря на счастливое воссоединение, все вели себя спокойнее, чем обычно, будто на них повлияло удрученное состояние Лео. Джейсон никогда и не задумывался, как много, оказывается, значило чувство юмора Лео для настроения всей команды. Даже в самых сложных ситуациях они всегда могли рассчитывать, что Лео сможет хотя бы немного разрядить обстановку. Теперь же над всем экипажем словно нависло угрюмое облако.
— Потом Джейсон запряг вентусов, — закончила Хейзел, — и вот, мы здесь.
Лео присвистнул.
— Кони горячих ветров? Круто, Джейсон! То есть фактически ты управлял раскаленным газом, а затем просто позволил ему рассеяться?
Джейсон нахмурился.
— Почему-то в твоем изложении это звучит уже не так здорово.
— Ну, знаешь, я же все-таки эксперт по горячему воздуху. Кстати, я до сих пор не понимаю, как меня занесло на Мальту? Плот вроде как сам сюда меня привез, вот только была ли это случайность или…
— Может, поэтому, — Фрэнк ткнул пальцем в брошюру. — Здесь сказано, что когда-то на Мальте жила Калипсо.
С лица Лео схлынула краска.
— Ч-что ты сказал?..
Фрэнк пожал плечами.
— Здесь пишут, что изначально она жила на острове Гоцо, это к северу отсюда. Помнишь греческую байку про Калипсо?
— О, я люблю греческие байки! — тренер Хедж довольно потер ладони. — Может, нам придется с ней сразиться? Как думаете, придется? Потому что я готов!
— Нет, — прошептал Лео. — С ней нам сражаться не придется, тренер.
Пайпер нахмурилась.
— Лео, что с тобой? Ты выглядишь…
— Со мной все в порядке! — Лео резко поднялся. — И вообще, нам пора! У нас много дел!
— Но… где ты был? — спросила Хейзел. — Откуда эта одежда? Как ты…
— Слушайте, дамы! — перебил ее Лео. — Я ценю ваше беспокойство о моей скромной персоне, но как-нибудь обойдусь без двух дополнительных мамочек!
Пайпер неуверенно улыбнулась.
— Ладно, но…
— Пора чинить корабль! — деловито заявил Лео. — Нужно проверить Фестуса! Богиня земли жаждет, чтобы ей надавали по шее! Так чего мы ждем? Лео вновь с вами!
Он широко развел руки и улыбнулся.
Неплохая попытка, но Джейсон мог видеть тень печали на дне его глаз. Что-то с ним произошло… что-то, связанное с Калипсо.
Джейсон напряг память, припоминая легенду о ней. Она была колдуньей или что-то вроде того, подобно Медее и Цирцее. Но если Лео удалось сбежать из западни злой ведьмы, почему он так удручен? Позже Джейсон обязательно с ним поговорит, убедится, что с другом все нормально. А пока Лео явно не желал, чтобы его о чем-либо расспрашивали.
Джейсон тоже встал и хлопнул его по плечу.
— Лео прав. Пора собираться.
Все уловили витающее в воздухе настроение и начали поспешно заворачивать в салфетки остатки бутербродов и допивать напитки.
Вдруг Хейзел в ужасе выдохнула:
— Ребята!..
Она указывала куда-то на северо-восток. Поначалу Джейсон не увидел ничего, кроме моря. Но затем, подобно черной молнии, воздух рассекла полоска темноты — словно беззвездная ночь решила прорваться сквозь день.
— Я ничего не вижу, — проворчал тренер Хедж.
— Я тоже, — сказала Пайпер.
Джейсон взглянул на лица друзей. На большинстве из них застыло непонимающее выражение, и лишь Нико, похоже, тоже заметил черную молнию.
— Это невозможно… — пробормотал он. — До Греции еще сотни миль пути…
Тьма вновь рассекла небо, на мгновение обесцветив горизонт.
— Думаешь, это со стороны Эпира? — Все кости Джейсона закололо, словно его пронзил удар током в тысячу вольт. Он не понимал, почему тоже видит эти черные вспышки. Он же не дитя Царства Мертвых. Но сам этот факт ему очень не понравился.
Нико кивнул.
— Дом Аида открыт для посетителей.
Несколькими секундами позже до их слуха донесся грохот, похожий на далекие выстрелы артиллерии.
— Началось, — шепнула Хейзел.
— Что началось? — не понял Лео.
Со следующей вспышкой золотые глаза Хейзел потемнели, прямо как брошенная в огонь фольга.
— Последняя часть плана Геи, — ответила она. — Врата смерти больше не закрываются. Ее слуги массово отправляются в мир смертных.
— У нас ничего не выйдет, — в отчаянии пробормотал Нико. — К тому моменту, когда мы туда доберемся, там уже успеет собраться целая армия монстров!
Джейсон потер подбородок.
— А мы их победим. И вообще, мы просто поторопимся. Теперь Лео вновь с нами, он обеспечит нас необходимой скоростью.
Он повернулся к другу.
— Или нам надеяться на горячий воздух?
Лео выдавил из себя кривую ухмылку, а глазами сказал: «Спасибо».
— Пора полетать, мальчики и девочки, — объявил он. — Дядюшка Лео припас для вас в рукаве парочку фокусов!
LXI. Перси
Перси пока не был мертв, но трупом быть его уже определенно достало.
Они все шли и шли по сердцу Тартара, а юноша то и дело поглядывал вниз, на собственное тело, и каждый раз недоумевал, неужели оно и правда его. Руки казались палками, обтянутыми выбеленной кожей. Такие же ноги-палки на миг обращались в дымку, стоило сделать шаг. Пребывая под покровом Смертельного Тумана, Перси наконец вернул себе способность двигаться нормально, более или менее, но ощущение, что его закутали в гелий, так и не исчезло.
Он волновался, не прилипнет ли этот Туман к нему навечно, если они все же каким-то образом смогут выжить в Тартаре. Ему очень не хотелось всю оставшуюся жизнь выглядеть как актер массовки из «Ходячих мертвецов».
Перси пытался переключить мозг на что-нибудь другое, но более позитивных тем для размышления не находилось.
Один взгляд под ноги вызывал приступ тошноты, земля поблескивала пурпуром с пульсирующими прожилками вен. В рассеянном красном свете кровавых облаков скрытая Смертельным Туманом Аннабет выглядела как только что проснувшийся зомби.
Но открывающийся вид впереди был хуже всего.
До самого горизонта тянулась нескончаемая масса монстров — стаи крылатых араи, группки неуклюжих циклопов, целые скопления порхающих в воздухе злых духов. Тысячи, а может, десятки тысяч очень плохих созданий, ссорящихся, наступающих друг на друга, рычащих и борющихся за места — будто закрытый и несоразмерно маленький школьный двор на перемене, если только представить школьников в виде мутантов-переростков, от которых ну просто жутко воняет.
Боб вел их прямо к самому крайнему ряду войска. Прятаться он и не думал, да и едва ли в том был бы толк. С ростом в десять футов и сияющей серебром кожей, Боба точно нельзя было отнести к числу незаметных.
Когда до ближайшего монстра оставалось где-то ярдов тридцать, титан повернулся к Перси.
— Молчите и держитесь меня, — посоветовал он. — Может, они вас и не заметят.
— Очень на это надеемся, — пробормотал Перси.
На плече титана дремавший все это время Малыш Боб решил проснуться. Он заурчал так, что задрожала земля, и выгнул спину, меняя форму со скелета на котенка и обратно. Ну хотя бы он не мучился беспокойством.
Аннабет смотрела на свои зомби-руки.
— Но, если мы невидимы… как нас видишь ты? В смысле, ты же формально тоже, ну…
— Да, — кивнул Боб. — Но мы друзья.
— Нюкта и ее дети тоже нас видели, — заметила Аннабет.
Боб пожал плечами.
— Вы были в царстве Нюкты. Это другое.
— А-а… Ясно. — В голосе Аннабет не хватало уверенности, но они уже были здесь. Другого выбора, кроме как попробовать, все равно не имелось.
Перси посмотрел на толпу жутких монстров.
— Ну, по крайней мере нам не стоит беспокоиться о том, что где-нибудь там мы можем наткнуться на еще какого-нибудь друга.
Боб улыбнулся.
— Да, это хорошие новости! А теперь идемте. Смерть близко.
— Врата смерти близко, — поправила Аннабет. — Давайте следить за словами.
Они нырнули в толпу. Перси била такая сильная дрожь, что он забеспокоился, как бы Смертельный Туман с него не стряхнуло. Ему приходилось видеть раньше большие скопления монстров. Он сражался с целой армией во время Битвы за Манхэттен. Но сейчас все было по-другому.
Сражаясь с монстрами в мире смертных, Перси хотя бы знал, что тем самым защищает родину. Это вселяло отвагу даже в самых, казалось, безвыходных ситуациях. Но здесь именно Перси был чужим. Посреди этой массы чудовищ он смотрелся так же естественно, как Минотавр на Пенсильванском вокзале в час пик.
В нескольких футах в стороне группа эмпус заканчивала разбираться с останками грифона, пока его приятели кружили вокруг и яростно клекотали. Шестирукий эксихейр и лестригон махались булыжниками, хотя Перси и не был уверен, была ли это настоящая драка или они просто развлекались. Тоненькая струйка черного дыма — Перси предположил, что это, должно быть, эйдолон — всосался в циклопа, заставив того врезать самому себе по лицу, а затем отправился на поиски новой жертвы.
Аннабет шепнула:
— Перси, смотри!
На расстоянии брошенного камня от них парень в костюме ковбоя стегал хлыстом каких-то огнедышащих лошадей. Под полями стетсоновской шляпы свисали давно немытые сальные лохмы, джинсы на пару размеров больше нужного и черные кожаные сапоги на шнуровке дополняли образ. Издалека он мог сойти за человека, но тут он повернулся, и Перси увидел, что передняя часть его тела поделена на три туловища, и на каждом была натянута рубашка в клетку своего цвета.
Без сомнения, это был Герион, который два года назад в Техасе пытался убить Перси. Злой хозяин ранчо явно пребывал в крайнем нетерпении от перспективы завести новое хозяйство. Мысль о том, что этот парень пройдет сквозь Врата смерти, заставила бока Перси взвыть от боли. Ребра закололо в тех местах, где он был пронзен выпущенным араи предсмертным проклятием Гериона. Ему жутко захотелось подойти к этому трехтуловищному фермеру, врезать ему по морде и заорать: «Спасибо за все, техасец ты чертов!»
Печально, но он не мог себе этого позволить.
Сколько еще старых врагов скрывалось в этой толпе? До Перси только сейчас дошло, что все ранее им одержанные победы носили на самом деле лишь временный характер. Как бы силен или удачлив он ни был, скольких монстров он бы ни одолел, Перси в конце концов падет. Ведь он был всего лишь смертным. Когда-нибудь он станет слишком стар, слишком слаб, слишком медлителен… И умрет. А эти монстры… они будут всегда. Они просто будут возвращаться вновь и вновь. Пусть на перерождение у них могут уйти месяцы, годы, а может, и целые столетия. Но они все равно переродятся.
Увидев их всех здесь, в Тартаре, Перси ощутил такую же безнадежность, о которой ему шептали души в реке Кокитос. Ну и что с того, что он герой? Что с того, что он совершил пару-другую смелых поступков? Зло всегда будет здесь, оно будет перерождаться и пузырями прорываться на поверхность. Для этих бессмертных созданий Перси был не более чем надоедливым комаром. Им всего-то нужно дождаться его смерти. И когда-нибудь уже сыновьям или дочерям Перси придется вновь сразиться с ними же.
«Сыновьям или дочерям…»
Эта мысль потрясла его. Так же быстро, как безнадежность захлестнула его, она его оставила. Он покосился на Аннабет. Она все еще выглядела как скрытый в дымке труп, но он представил ее истинный облик — серые глаза, полные решимости, светлые волосы, убранные назад банданой, усталое и выпачканное сажей, но при этом прекрасное, как и всегда, лицо.
Ладно, пускай монстры будут вечно возвращаться. Но ведь и полубоги не исчезнут. Сколько поколений пережил Лагерь полукровок? Как и Лагерь Юпитера. Пусть по отдельности, но оба лагеря выдержали все испытания. А теперь, если греки и римляне смогут прийти к соглашению, вместе они станут еще сильнее.
Надежда оставалась. Они с Аннабет уже так далеко зашли. До Врат смерти было почти рукой подать.
«Сыновья и дочери».
Глупая мысль. Потрясающая мысль. Находясь в самом центре Тартара, Перси улыбнулся.
— Что не так? — шепнула Аннабет.
С его зомби-камуфляжем можно было подумать, что Перси морщится от боли.
— Ничего, — ответил он. — Я просто…
Где-то впереди прогремел бас:
— ЯПЕТ!
LXII. Перси
К ним вальяжной походкой, лениво пиная попавшихся по дороге монстров поменьше, направлялся титан. Ростом он был почти с Боба, на нем посверкивали искусной работы доспехи из стигийской стали, а в середине нагрудника сверкал бриллиант. Бледно-голубые глаза подобны древним слоям ледника, и холода в них было не меньше. Волосы такого же цвета, по-военному острижены. Под рукой зажат боевой шлем в форме медвежьей головы. С пояса свисает меч размером с доску для серфинга.
Несмотря на боевые шрамы, титан был красив лицом и выглядел странно знакомо. Хотя Перси был уверен, что никогда раньше не встречал этого парня, его глаза и улыбка кого-то напоминали…
Титан остановился прямо перед Бобом и хлопнул его по плечу.
— Япет! Только не говори мне, что ты не узнаешь родного брата!
— Нет! — нервно откликнулся Боб. — Я не буду этого говорить.
Второй титан запрокинул голову и захохотал.
— Я слышал, тебя бросили в Лету? Жуть, должно быть, та еще! Но мы все знали, что рано или поздно ты поправишься. Я Кей! Ке-ей!
— Конечно! — сказал Боб. — Кей, титан…
— Севера! — закончил Кей.
— Точно! — воскликнул Боб.
Они оба захохотали и начали хлопать друг друга по рукам.
Явно недовольный этой тряской, Малыш Боб забрался Бобу на голову и свернулся клубочком в серебристой копне волос титана.
— Старый добрый Япет! — сказал Кей. — До чего они тебя довели! Только посмотри на себя! Швабра? Форма уборщика? Кот в волосах? Помяни мое слово, Аиду придется заплатить за все эти унижения. И что за полубог стер тебе память? Ха! Мы разорвем его на кусочки, ты и я, скажи же?
— Ха-ха, — сглотнул Боб. — Да, разумеется. Разорвем на кусочки.
Пальцы Перси сжались на его ручке. И без угрозы «разорвать его на кусочки» брат Боба ему совсем не понравился. По сравнению с простой и понятной речью Боба Кей произносил слова так, будто декламировал речь на сцене, и уже одного этого было достаточно, чтобы Перси ощутил жуткое раздражение.
Он был готов в любую секунду сбросить колпачок с Анаклузмоса, но, судя по всему, Кей его попросту не заметил. Да и Боб до сих пор их не сдал, хотя возможностей было предостаточно.
— Ах, как это здорово, вновь тебя видеть… — Кей побарабанил пальцами по своему шлему. — Помнишь былые времена, как мы веселились?
— Еще бы! — оживленно подхватил Боб. — Когда мы, ну…
— Схватили нашего отца Урана, — продолжил Кей.
— Да! Мы так любили с ним бороться…
— Мы держали его!
— Я это и имел в виду!
— Пока Кронос своей косой разрезал его на куски!
— Да, ха-ха. — Похоже, Бобу резко стало нехорошо. — Так весело.
— Ты схватил отца за правую ногу, как я тебе сказал, — добавил Кей, — а Уран, пытаясь высвободиться, пнул тебя прямо в лицо. Как мы потом тебя этим дразнили!
— Глупый я, — согласился Боб.
— Жаль, что эти мерзкие полубоги уничтожили нашего брата Кроноса, — тяжело вздохнул Кей. — Конечно, его останки все еще здесь, но они так малы, что уже никогда не соберутся вместе. Думаю, даже Тартар бы не оправился после такого.
— Увы!
— Но оставшимся выпал шанс проявить себя во всем блеске! — он с заговорщическим видом наклонился вперед. — Эти гиганты думают, что теперь они у руля. Пусть себе ударными частями несутся вперед и уничтожат олимпийцев — флаг им в руки. Но как только мать-земля пробудится, она вспомнит, что это мы ее старшие дети. Помяни мое слово. Титаны вновь станут во главе мироздания.
— Хм… — промычал Боб. — Гигантам это может не понравиться.
— Плевать мне, что им нравится, а что — нет! — фыркнул Кей. — В любом случае они уже прошли сквозь Врата смерти назад, в мир смертных. Полибот был последним, где-то с полчаса назад, все бурчал про упущенную добычу. Похоже, он преследовал каких-то полубогов, а тех проглотила Нюкта. Готов поспорить, больше их никто не увидит!
Аннабет сжала запястье Перси. Из-за Смертельного Тумана он плохо различал выражение ее лица, но заметил в глазах тревогу.
Если гиганты уже прошли сквозь Врата, значит, уж по крайней мере они больше не будут охотиться за Перси и Аннабет по всему Тартару. К несчастью, это также означало, что их друзья в мире смертных теперь в еще большей опасности. Все прошлые битвы с титанами оказались бессмысленны. Их враги переродились такими же могучими, как и раньше.
— Итак! — Кей обнажил свой огромный меч, от которого потянуло жутким холодом, несравнимым даже с ледником Хаббард. — Мне пора. Лето уже должна была переродиться. Я уговорю ее присоединиться к битве.
— Да, конечно, — пробормотал Боб. — Лето.
Кей вновь захохотал.
— Ты и мою дочь забыл? Хотя, полагаю, с вашей последней встречи прошло очень много времени. Подобные ей миролюбивые создания всегда перерождаются дольше остальных. Но в этот раз, уверен, Лето пожелает отомстить в бою. Как с ней обошелся Зевс, и это после того, как она родила ему тех милейших близнецов? Немыслимо!
Перси едва не вскрикнул.
«Близнецы!»
Ему было знакомо имя Лето: она была матерью Аполлона и Артемиды. Вот почему этот Кей выглядел столь странно знакомым: у него были холодные глаза Артемиды и улыбка Аполлона. Титан был их дедом, отцом Лето. От этого открытия у Перси разболелась голова.
— Ну, увидимся в мире смертных! — Кей ткнул Боба кулаком в грудь, так что котенок едва не слетел с головы. — Ах да, кстати, Врата с этой стороны охраняют два других наших брата, так что ты вскоре с ними увидишься!
— Увижусь?
— Надеюсь на это! — И Кей отчалил, едва по дороге не снеся Перси и Аннабет, которые в последнюю секунду успели отпрыгнуть в сторону.
Не дожидаясь, пока толпа монстров опять сомкнется, Перси дернул Боба за руку, призывая последовать вперед.
— Ты в порядке, здоровяк? — шепнул Перси.
Боб нахмурился.
— Не знаю. Посреди всего этого, — он махнул рукой в сторону, — что следует понимать под «в порядке»?
«Дельное замечание», — подумал Перси.
Аннабет пыталась высмотреть Врата смерти, но монстры впереди закрывали обзор.
— Я правильно его поняла? Еще два титана охраняют выход отсюда? Это плохо.
Перси посмотрел на Боба. Отрешенное выражение его лица взволновало юношу.
— Ты помнишь Кея? — мягко спросил он. — И те события, о которых он упоминал?
Боб крепко сжал ручку швабры.
— Когда он сказал, я вспомнил. Он преподнес мне мое прошлое, словно… словно копье. Но я не знаю, должен ли я его брать. Оно мое, но хочу ли я его?
— Нет, — твердо заметила Аннабет. — Боб, ты стал иным. Ты теперь лучше.
Котенок спрыгнул с головы Боба и закружил вокруг его ноги, бодая головой отворот брюк, но Боб, похоже, ничего не замечал.
Перси бы очень хотелось иметь столь же сильную уверенность, как у Аннабет, которая позволила бы ему подтвердить ее слова, что Боб должен забыть о своем прошлом.
Но Перси на себе испытал то смятение, что сейчас переживал Боб. Юноша вспомнил тот день, когда открыл глаза в Волчьем логове в Калифорнии, а его память оказалась стерта Герой. Если бы тогда кто-нибудь ждал его пробуждения, чтобы сказать, что Перси зовут Бобом и он друг титанам и гигантам… поверил ли бы в это Перси? Не чувствовал бы себя преданным, узнав о своей настоящей личности?
«Это другое, — сказал он сам себе. — Мы же хорошие парни».
Разве? Перси оставил Боба во дворце Аида в полном распоряжении нового хозяина, который его ненавидел. Перси никак не мог признать за собой право указывать Бобу, что тому следует делать, даже если от этого зависели их жизни.
— Думаю, ты можешь выбирать, Боб, — предложил Перси. — Возьми из прошлого Япета то, что тебе хочется сохранить. А остальное — отринь. Лишь твое будущее имеет значение.
— Будущее… — задумчиво произнес Боб. — Это понятие смертных. Мне не положено меняться, друг Перси. — Его взгляд скользнул по толпе монстров. — Мы всегда одни и те же…
— Если бы ты не изменился, — возразил Перси, — мы бы с Аннабет уже были мертвы. Может, нам не положено было становиться друзьями, но мы ими стали! Ты стал для нас самым лучшим другом, о котором мы едва ли могли мечтать.
Серебряные глаза Боба казались темнее, чем обычно. Он опустил руку, и Малыш Боб запрыгнул в подставленную ладонь. Титан выпрямился во весь свой немалый рост.
— Поспешим же, друзья. Уже недалеко.
* * *
Топать по сердцу Тартара в действительности было вовсе не так весело, как это могло показаться.
Пурпурная почва под ногами скользила и пульсировала. Издалека она казалась ровным полем, но на деле состояла из складок и гребней, из-за чего чем дальше ты оказывался, тем сложнее становилось ориентироваться. Шишковатые выступы красных артерий и синих вен во время подъема служили неплохой опорой для ног, но все равно они продвигались вперед очень медленно.
И, конечно же, монстры так и кишели вокруг. Стаи церберов рыскали по долинам, гавкая, рыча и нападая на всякого, кто посмел зазеваться. Над головой то и дело проносились, хлопая кожистыми крыльями, араи, отбрасывая на ядовитые облака жуткие тени.
Перси споткнулся. Его рука, в попытке сохранить равновесие, ухватилась за выступ красной артерии, и от ладони вверх побежало знакомое покалывание.
— Здесь есть вода, — удивился он. — Настоящая вода!
Боб заворчал.
— Одна из пяти рек. Его кровь.
— Его кровь? — Аннабет шагнула в сторону от ближайшего узелка вен. — Я знала, что все реки Царства Мертвых впадают в Тартар, но…
— Да, — подтвердил Боб. — Все они текут через его сердце.
Перси провел рукой вдоль сетки капилляров. Что текло под его пальцами, воды Стикса, а может, Леты? А если один из этих сосудов под его тяжестью прорвется?.. Перси передернуло. Он лишь сейчас понял, что им приходится идти по самой опасной кровеносной системе во всей вселенной.
— Нужно спешить, — сказала Аннабет. — Если мы не…
Она осеклась.
Воздух над ними пронзили зигзаги тьмы — прямо как молнии, только абсолютно черные.
— Врата, — сказал Боб. — Видимо, сейчас проходит большая группа.
В желудке Перси словно вновь забулькала кровь горгоны. Если даже его друзьям с «Арго-II» удастся найти Врата смерти в мире смертных, как прикажете сражаться против все новых подкреплений монстров, не говоря о том, что гиганты уже их поджидали?
— Смогут ли все монстры пройти через Дом Аида? — спросил Перси. — Насколько он просторный?
Боб пожал плечами.
— Может, когда они проходят сквозь Врата, их выбрасывает куда-нибудь в иное место. Дом Аида ведь под землей, так? А это царство Геи. Она может отправить своих слуг, куда ей захочется.
Перси резко пал духом. Все новые орды наступающих из Врат смерти монстров, угрожающих его друзьям, — это уже само по себе было плохо. Но теперь в его воображении земля в мире смертных предстала чем-то вроде огромного метрополитена, доставляющего гигантов и других чудовищ в любое выбранное Геей место — в Лагерь полукровок, в Лагерь Юпитера или навстречу «Арго-II», чтобы корабль так и не достиг Эпира.
— Если у Геи и правда столько сил, — спросила Аннабет, — она сможет проконтролировать, куда отправимся мы?
Перси до тошноты не понравился этот вопрос. Иногда он начинал жалеть, что Аннабет так умна.
Боб почесал подбородок.
— Вы не монстры. Может, с вами будет по-другому.
«Отлично!» — подумал Перси.
Его совсем не вдохновляла мысль о том, что Гея будет поджидать их на другой стороне, готовая тут же телепортировать их внутрь какой-нибудь горы, но Врата дарили хоть какой-то шанс покинуть Тартар. Варианта лучше у них все равно не было.
Боб помог им перебраться через очередной гребень. И неожиданно Врата смерти предстали будто на ладони — свободно стоящий на вершине следующего холма-мускула прямоугольник тьмы, где-то в четверти мили от них, окруженный столь плотным кольцом монстров, что Перси смог бы спокойно добраться до Врат по их головам.
Расстояние не позволяло рассмотреть детали, но узнать стоящих по бокам Врат титанов труда не составило. На одном из них были сверкающие золотые доспехи, раскаленные до такой степени, что воздух вокруг них мерцал.
— Гиперион, — пробормотал Перси. — Этому парню определенно не сидится в мертвецах.
На титане справа были надеты темно-синие доспехи, а по бокам шлема закручивались бараньи рога. Перси видел его лишь во снах, но это определенно был Крей, титан, убитый Джейсоном во время битвы на горе Тамалпаис.
— Еще два брата Боба, — произнесла Аннабет. Скрывающий ее Смертельный Туман на какое-то время превратил ее лицо в оскалившийся череп. — Боб, если бы тебе пришлось с ними сражаться, ты бы смог?
Боб привычным жестом подбросил в руке швабру, словно готовясь к грандиозной уборке.
— Нужно торопиться, — сказал он, что, как отметил про себя Перси, не было ответом на вопрос. — Идите за мной.
LXIII. Перси
Итак, их камуфляж в виде Смертельного Тумана работал. А потому вполне понятно, что Перси ожидал грандиозного фиаско в последний момент.
За пятьдесят футов до Врат смерти они с Аннабет застыли столбами.
— О боги! — выдохнула Аннабет. — Они такие же!
Перси отлично понимал, о чем она. Окаймленный стигийской сталью магический портал выглядел как двери в лифт — две соприкасающиеся панели серебряного и черного цветов, украшенные какими-то узорами. Но если поменять панели местами, то Врата смерти выглядели точь-в-точь как лифт в Эмпайр-стейт-билдинг, ведущий на Олимп.
Увидев их, Перси ощутил такую сильную тоску по дому, что у него перехватило дыхание. Он скучал не только по горе Олимп, а по всему, что он оставил: Нью-Йорку, Лагерю полукровок, маме и приемному отцу. Глаза защипало. Сейчас он бы не решился заговорить, голос бы его точно подвел.
Врата смерти казались неким личным оскорблением, декорированным специально так, чтобы напомнить ему обо всем, чего у него уже не будет.
Но стоило преодолеть первый шок, и он заметил другие детали: основание врат было покрыто изморозью, воздух вокруг сиял пурпуром, а сами врата были накрепко скованы цепями.
Из боковин проема тянулись железные канаты, напоминающие тросы на висячих мостах. Они крепились к крюкам, вмурованным прямо в землю. Двое титанов, Крей и Гиперион, стояли на страже как раз у этих крюков.
Пока Перси разглядывал Врата, они содрогнулись. Небо рассекла черная молния. Цепи затряслись, а титаны поставили на крюки ноги для дополнительного веса. Врата отворились, открыв хромированную кабинку лифта.
Перси напрягся, приготовившись рвануть, но Боб положил ему на плечо руку.
— Ждите, — шепнул он.
Гиперион крикнул в сторону толпы:
— Группа А двадцать два! Поторапливайтесь, бездельники!
С дюжину циклопов поспешили вперед, размахивая красными билетиками и восторженно покрикивая. С их размерами они явно не смогли бы пройти сквозь двери вполне себе человеческого лифта, но, приблизившись к порталу, тела циклопов странно искривились и уменьшились, и Врата смерти легко втянули их внутрь.
Титан Крей ткнул большим пальцем в кнопку «Вверх» с правой стороны лифта. Створки закрылись.
Врата вновь задрожали. Черная молния исчезла.
— Нужно понять, как они работают, — шепнул Боб. Обращался он к котенку на своей ладони, может, чтобы другие монстры не поняли, что он мог говорить с кем-то еще. — Каждый раз, когда Врата открываются, они пытаются переместиться в другое место. Такими их создал Танатос, чтобы лишь он мог их найти. Но теперь они закреплены цепями. Врата не могут исчезнуть отсюда.
— Так давайте разрубим цепи! — шепотом предложила Аннабет.
Перси кинул оценивающий взгляд на исходящего жаром Гипериона. Во время их последней битвы у него ушли все силы, чтобы его победить. Но даже так Перси едва не погиб. А теперь перед ними стояли два титана, плюс несколько тысяч монстров в массовке.
— Что будет с нашим камуфляжем, — спросил он, — если мы перейдем к активным действиям? Например, если мы разрубим цепи, он исчезнет?
— Я не знаю, — сказал Боб котенку.
— Мрмяу! — ответил Малыш Боб.
— Боб, ты их отвлечешь, — перешла на деловой тон Аннабет, — а мы с Перси обойдем титанов и разрубим цепи у них за спиной.
— Хорошо, — произнес Боб. — Но есть одна проблема. Когда вы окажетесь внутри Врат, вам все равно понадобится кто-то снаружи, чтобы нажать и защищать потом кнопку.
Перси попытался сглотнуть комок в горле.
— Э-э… защищать кнопку?
Боб кивнул, почесывая котенка под подбородком.
— Кто-то должен держать кнопку «Вверх» нажатой в течение двенадцати минут, иначе переход не будет завершен.
Перси посмотрел на Врата. Действительно, Крей продолжал вдавливать большим пальцем кнопку «Вверх». Двенадцать минут… Получается, им каким-то образом нужно увести титанов от Врат. Затем кому-то одному, Бобу, Перси или Аннабет, придется двенадцать минут жать на кнопку посреди армии монстров в самом сердце Тартара, пока двое других будут лететь в мир смертных. Нереально.
— Почему именно двенадцать минут? — спросил Перси.
— Я не знаю, — ответил Боб. — Почему олимпийцев и титанов по двенадцать?
— Понял, — буркнул Перси, хотя во рту появился неприятный привкус.
— Что ты имел в виду под тем, что переход не будет завершен? — спросила Аннабет. — Что тогда случится с пассажирами?
Боб ничего не ответил. По болезненному выражению его лица Перси решил, что ему точно не хочется застрять в лифте где-то между Тартаром и миром смертных.
— А если мы сможем удерживать кнопку в течение двенадцати минут, — сказал Перси, — и цепи будут разрублены…
— Врата переместятся, — закончил Боб. — Во всяком случае, так должно быть. Они исчезнут из Тартара. Появятся в каком-нибудь другом месте, где Гея не сможет ими воспользоваться.
— Они вновь будут под властью Танатоса, — сказала Аннабет. — Смерть вернется на круги своя, а монстры лишатся короткого пути в мир смертных.
Перси вздохнул.
— Как два пальца об асфальт. Если забыть… ну, обо всем.
Малыш Боб заурчал.
— Я нажму на кнопку, — вызвался Боб.
В животе Перси завращался клубок из смешанных чувств — сожаления, печали, благодарности и вины.
— Боб, мы не можем просить тебя об этом. Ты тоже хочешь пройти через Врата. Хочешь вновь увидеть небо, и звезды, и…
— Мне бы этого хотелось, — согласился Боб. — Но кому-то придется нажать на кнопку. А стоит разрубить цепи… и мои сородичи пойдут на все, чтобы помешать вашему переходу. Они не захотят, чтобы Врата исчезли.
Перси оглянулся на бескрайнюю массу монстров вокруг. Даже если они согласятся на подобную жертву, как один титан сможет биться со столькими в течение целых двенадцати минут, не отрывая при этом пальца от кнопки?
Эмоциональная буря в животе Перси утихла. Где-то в глубине души он всегда знал, как эта история должна закончиться. Ему придется остаться. Боб будет сдерживать наступление армии монстров, Перси будет жать на кнопку, пока Аннабет не окажется в безопасности.
Осталось лишь каким-то образом убедить ее отправиться без него. Как только она окажется в мире смертных, а Врата исчезнут, он сможет спокойно умереть, зная, что совершил нечто правильное.
— Перси?.. — с подозрением в голосе произнесла Аннабет, внимательно всматриваясь в него.
Она была слишком умна. Встретившись с ним глазами, она тотчас поймет, что у него на уме.
— Давайте решать проблемы по порядку, — сказал он. — Сначала разрубим цепи.
LXIV. Перси
— Япет! — взревел Гиперион. — Ну и ну! А я-то был уверен, что ты прячешься где-нибудь под мусорной корзиной.
Боб затопал к нему, нахмурившись.
— Я не прячусь.
Перси крался к правой стороне Врат. Аннабет мышкой приближалась к левой. Пока титаны их не замечали, но Перси не хотел надеяться на одну лишь удачу. Держа ручку-Анаклузмос наготове, он, пригнувшись, со всей осторожностью продвигался вперед, ступая как можно тише. Монстры поменьше старались держаться от титанов на почтительном расстоянии, так что для маневра вокруг Врат свободного пространства хватало, но Перси изо всех сил вслушивался в рычащий гул толпы за спиной.
Аннабет решила взять на себя ту сторону, что охранял Гиперион, исходя из предположения, что он почует Перси, окажись тот в опасной близости. Ведь именно он убил титана в мире смертных. Перси не имел ничего против. После столь долгого пребывания в Тартаре один взгляд на пылающие доспехи Гипериона вызывал появление целого роя черных точек перед глазами.
Стоящий справа Врат Крей сохранял угрюмую неподвижность, щиток шлема с рогами полностью закрывал лицо. Он продолжал упираться одной ногой в крюк с цепями и держать большой палец на кнопке «Вверх».
Боб по очереди посмотрел на своих братьев. Уперев швабру-копье в землю, он, пусть и с котенком на плече, попытался придать себе грозный вид.
— Гиперион и Крей. Я помню вас обоих.
— Да ну, Япет? — золотой титан захохотал и покосился на Крея, предлагая присоединиться к веселью. — Отличная новость! Я слышал, Перси Джексон превратил тебя в посудомоечную машину с промытыми мозгами! Как он тебя назвал… Бетти?
— Боб, — буркнул Боб.
— Ну что ж, ты как раз вовремя, Боб. Мы с Креем торчим здесь уже месяцы…
— Недели, — поправил Крей, басовито прогудев из-под шлема.
— Без разницы! — отмахнулся Гиперион. — От скуки умрешь, охраняя эти Врата и отправляя через них монстров по указке Геи. Кстати, Крей, какая у нас следующая группа?
— Двойной красный, — ответил Крей.
Гиперион тяжело вздохнул. Пламя на его плечах вспыхнуло ярче.
— Двойной красный! Какая связь между А двадцать два и двойным красным? Что это за список такой? — он сердито посмотрел на Боба. — С чего вообще мне этим заниматься? Мне — владыке Света! Титану востока! Хозяину зари! Почему я должен торчать тут во тьме, пока гиганты идут на войну и забирают себе всю славу? Ладно Крей, я еще могу понять…
— Вообще-то, вся грязная работа на мне, — пробурчал Крей, все еще держа палец на кнопке.
— Но почему я? — не слушал его Гиперион. — Это просто смешно! Почему эту работу не поручили тебе, Япет? Давай, становись, потрудись за меня хоть немного!
Боб уставился на Врата, но его взгляд был далеким — устремленным в прошлое.
— Мы вчетвером держали нашего отца, Урана, — вспомнил он. — Кей, я и вы двое. Кронос пообещал за помощь в его убийстве отдать нам в царствование четыре стороны света.
— В точку, — кивнул Гиперион. — И я был счастлив пойти на это! Я бы с удовольствием сам помахал косой, будь у меня шанс! Но ты, Боб… ты постоянно ныл из-за того убийства, помнишь? Наш мягкий титан запада, нежный как закат! И почему наши родители назвали тебя Прокалывающим, ты скорее Хнычущий.
Перси в этот момент добрался до крюка и, сняв с ручки колпачок, сжал рукоять Анаклузмоса. Крей никак не среагировал. Его внимание целиком было обращено на Боба, который как раз направил наконечник своего копья в грудь Гипериона.
— Я все еще могу прокалывать. — Голос Боба звучал тихо и спокойно. — Ты слишком много треплешь языком, Гиперион. Может, ты весь из себя такой яркий и пламенный, но Перси Джексон все равно тебя победил. Слышал, ты стал неплохим деревом в Центральном парке.
В глазах Гипериона начал разгораться нехороший огонек.
— Осторожнее, брат.
— По крайней мере работа уборщика — честный труд. — Но Боб продолжил: — Я убираю за другими. Дворец после моего ухода стал куда лучше, чем был до меня. Но ты… тебе всегда было плевать на последствия. Ты слепо следовал указаниям Кроноса. А теперь слушаешься приказов Геи.
— Она наша мать! — взревел Гиперион.
— Но она не пробудилась во время нашей войны с олимпийцами, — напомнил Боб. — Зато второе поколение, гиганты, явно у нее в фаворитах.
Крей глухо заворчал.
— Он дело говорит. Эти порождения бездны…
— Вы, оба, а ну заткнитесь! — Голос Гипериона звенел от ужаса. — Кто знает, вдруг он все слышит…
Лифт издал звуковой сигнал. Все три титана от неожиданности подпрыгнули.
Неужели уже прошло двенадцать минут? Перси совсем потерял счет времени. Крей убрал палец от кнопки и крикнул:
— Двойной красный! Кто у нас двойной красный?
Монстры начали оглядываться друг на друга и пихаться, но вперед никто не вышел.
Крей издал протяжный стон.
— Сколько раз им говорить, смотрите, что у вас написано на билетах! Двойной красный! Хотите вылететь из очереди?!
Аннабет успела переместиться прямо за спину Гипериона и занести свой меч из кости дракена над основанием цепей. Из-за всполохов от доспехов титана, скрытая Смертельным Туманом, она казалась горящим призраком.
Она показала три вытянутых пальца, готовая начать отсчет. Им нужно было разрубить цепи до того, как следующая группа зайдет в лифт, но перед этим убедиться, что внимание титанов сконцентрировано на чем-то другом.
Гиперион забормотал проклятия.
— Ну прекрасно! Все расписание коту под хвост! — он презрительно усмехнулся, вновь посмотрев на Боба. — Выбор за тобой, брат. Сразись с нами или помогай. Времени на твои проповеди у меня нет.
Боб бросил быстрый взгляд на Аннабет и Перси. Перси уже было подумал, что он сейчас ринется в бой, но вместо этого титан поднял наконечник своего копья.
— Да будет так. Я возьму на себя обязанности стража. Кто из вас хочет уйти на перерыв первым?
— Я, конечно! — сказал Гиперион.
— Я! — повысил голос Крей. — Я так долго нажимал на эту кнопку, что у меня скоро палец отвалится!
— А я стоял как истукан тут неизвестно сколько! — проворчал Гиперион. — Так что вы, двое, оставайтесь охранять Врата, а я поднимусь в мир смертных. Есть у меня на примете кое-какие греческие герои, которым я жажду отомстить!
— Ну уж нет! — запротестовал Крей. — Тот римский пацан сейчас направляется в Эпир, тот, что убил меня на горе Офрис! Но ему просто несказанно повезло! Теперь пришла моя очередь!
— Ага! — Гиперион обнажил свой меч. — Скорее я расправлюсь с тобой первым, баранья башка!
Крей тоже поднял меч.
— Попробуй, вот только я ни минуты больше не останусь в этой вонючей яме!
Аннабет поймала взгляд Перси. Ее губы беззвучно задвигались: «Один, два…»
Но не успели они ударить по цепям, как их оглушил пронзительный визг, похожий на звук подлетающей ракеты. Перси едва успел подумать: «О нет», — и от взрыва весь холм содрогнулся. Взрывная волна сбила Перси с ног. По Крею и Гипериону ударил фонтан черной шрапнели, пронзающей их с такой же легкостью, с какой молоток вбивает гвозди в доску.
— ВОНЮЧЕЙ ЯМЕ! — пронесся по долинам глухой голос, и теплая живая «земля» под ногами задрожала.
Боб кое-как поднялся на ноги. Удивительно, но его не задело взрывом. Титан рассек копьем воздух перед собой, пытаясь определить, откуда доносится голос. Малыш Боб поспешил скрыться под его формой.
Аннабет отбросило где-то футов на двадцать в сторону от Врат. Когда она встала, Перси облегченно вздохнул, убедившись, что она жива, но тут до него дошло, что она выглядит самой собой. Смертельный Туман исчез!
Юноша опустил взгляд на свои руки. От его камуфляжа тоже ничего не осталось.
— ТИТАНЫ, — с презрением продолжил голос, — ЖАЛКИЕ СОЗДАНИЯ. ДЕФЕКТНЫЕ И СЛАБЫЕ.
Воздух перед Вратами смерти потемнел и сгустился. Создание, появившееся там, оказалось столь огромным и излучало столь чистую враждебность, что Перси захотелось уползти и забиться в какой-нибудь темный уголок.
Но вместо этого он заставил себя обвести взглядом представшего перед ним бога, начав с черных железных ботинок, каждый размером с гроб. Ноги скрывали черные наголенники, мощные мускулы оказались густого пурпурного цвета, прямо как земля под ногами юноши. Латная юбка представляла собой сплетенные между собой наподобие кольчуги тысячи почерневших и загнутых костей, удерживаемых поясом из перевитых лап монстров.
На нагруднике то появлялись, то вновь исчезали мрачные лица и морды — гигантов, циклопов, горгон и дракенов — все казались сплющенными, будто пытались прорваться наружу сквозь броню.
Руки воина были обнажены — мускулистые, пурпурные и влажно поблескивающие, — а ладони были размером с ковши для экскаватора.
Но наихудшее впечатление производила голова: шлем из каменных и железных фрагментов, без какой-либо формы, просто выпирающие осколки, соединенные пульсирующими швами магмы. А на месте лица была воронка, вращающаяся спираль тьмы. Пока Перси разглядывал бога, останки Гипериона и Крея втянулись в его брюхо.
Неизвестно как, но к Перси даже вернулся голос.
— Тартар.
Воин издал такой звук, как если бы целая гора раскололась пополам: крик или смех — Перси не понял, что именно это было.
— Этот облик лишь малая демонстрация моей силы, — сказал бог. — Но ее хватит, чтобы разобраться с вами. Я редко вмешиваюсь, маленькие полубоги. Обычно я считаю это ниже своего достоинства — обращать внимание на таких мошек, как вы.
— О-о… — Ноги Перси едва не подкосились. — Знаешь… как говорится… не стоило беспокоиться…
— Вы оказались удивительно живучими, — продолжил Тартар. — Зашли так далеко. Я не могу больше стоять в стороне и молча наблюдать за вашим продвижением.
Тартар развел руки. По всей долине тысячи монстров завыли и заревели, грохоча своим оружием и что-то восторженно крича. Врата смерти, скованные цепями, задрожали.
— Вам оказана невиданная честь, маленькие полубоги, — сказал бог бездны. — Даже никто из олимпийцев не был удостоен моего внимания. Вас уничтожит сам Тартар!
LXV. Фрэнк
Фрэнк рассчитывал на фейерверк.
Ну или хотя бы на транспарант с большими буквами: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ!»
Больше трех тысяч лет назад его греческий предок — старый добрый Периклимен с тем же даром «становиться всем», что и у него самого, — вместе с другими аргонавтами отправился на восток. Столетия позже его потомки служили в восточных римских легионах. Затем, после целой серии кульбитов судьбы, его семья осела в Китае, чтобы уже в двадцатом веке эмигрировать в Канаду. И вот теперь Фрэнк вновь оказался в Греции, другими словами, путешествие вокруг земли для семьи Чжан завершилось.
Чем не повод для праздника, вот только встречающей стороной выступала стая диких и очень голодных гарпий, набросившихся на корабль. Фрэнку было немного совестно стрелять по ним из лука. Он все не мог выкинуть из головы образ Эллы, их суперумной подруги-гарпии из Портленда. Но этим гарпиям было далеко до Эллы. Они с огромным удовольствием отгрызли бы Фрэнку лицо. Так что он, не колеблясь, обращал их в облачка пепла и перьев.
Греческие земли внизу выглядели столь же негостеприимно. Холмы, засыпанные булыжниками, между которыми кое-где пробивались чахлые кедры, были подернуты туманом. Солнце слепило с такой неистовостью, будто хотело выплавить на земле огромный щит из небесной бронзы. Даже на высоте в сотню футов до Фрэнка долетал хор цикад, облепивших деревья, — усыпляющий звук, словно из другого мира, от которого нападала дремота. Эти дурацкие насекомые доставали Фрэнка с тех самых пор, как они пересекли границу Греции.
По шее стекал пот. После заморозки на нижней палубе той сумасшедшей снежной богиней Фрэнк успел решить, что уже никогда не отогреется, но сейчас промокшая футболка неприятно липла к спине.
— С пылу с жару! — ухмыльнулся ему от штурвала Лео. — Я начинаю скучать по Хьюстону! Что скажешь, Хейзел? Не хватает только гигантских москитов, и мы будто вновь на Мексиканском заливе!
— Ну спасибо, Лео, — проворчала Хейзел. — Жди теперь с минуты на минуту нападения древнегреческих монстромоскитов.
Фрэнк засмотрелся на них, поражаясь про себя, как этим двоим так быстро удалось преодолеть возникшее между ними напряжение. Что бы ни случилось с Лео во время его пятидневного отсутствия, это его изменило. Он продолжал травить шутки, но Фрэнк сердцем чуял в нем нечто иное — прямо как корабль с новым килем. Самого киля ты можешь и не видеть, но догадываешься, нет, точно знаешь, что он есть, по тому, как корабль скользит по воде.
Лео практически перестал поддразнивать Фрэнка. А их общение с Хейзел стало куда проще, напрочь исчезли все те горячие и задумчивые взгляды на девушку, от которых у Фрэнка на душе кошки начинали скрести.
Когда они были наедине, Хейзел пояснила Фрэнку состояние Лео:
— Он кого-то встретил.
Фрэнк буквально опешил.
— Как? Где? Откуда ты знаешь?
Хейзел улыбнулась.
— Я просто знаю.
Как будто она была на самом деле дочерью Венеры, а не Плутона. Фрэнк категорически ее не понимал.
Конечно, он вздохнул с облегчением, узнав, что Лео не вздыхал по его девушке, но в то же время Фрэнк начал о нем беспокоиться. Да, у них были свои разногласия, но после всего, через что они прошли вместе, ему не хотелось видеть Лео с разбитым сердцем.
— Туда! — Голос Нико отвлек Фрэнка от размышлений. Как обычно, ди Анджело сидел наверху фок-мачты и сейчас указывал на поблескивающую зеленую реку, вьющуюся между холмами где-то в километре пути. — Поворачивай в ту сторону. Мы уже близко к храму. Очень близко.
И словно в подтверждение его слов небо прорезала черная молния, вызвав у Фрэнка перед глазами черные точки, а на руках гусиную кожу.
Джейсон затянул пояс с мечом.
— Всем, вооружайтесь! Лео, подойди как можно ближе, но не приземляйся — больше никаких контактов с землей без острой необходимости. Пайпер, Хейзел, якорь на вас.
— Есть! — ответила Пайпер.
Хейзел быстро чмокнула Фрэнка в щеку и побежала помогать подруге.
— Фрэнк, — позвал Джейсон, — сходи вниз и найди тренера.
— Иду!
Спустившись по лестнице, он направился к каюте Хеджа. Но приблизившись, Фрэнк решил замедлить шаг. Ему не хотелось пугать сатира громкими звуками. У тренера Хеджа была дурная привычка бросаться вперед со своей бейсбольной битой наперевес, стоило ему вообразить, что корабль атакуют. Пару раз по дороге в ванную Фрэнк уже едва не лишился головы.
Он поднял руку, чтобы постучать. Затем до него дошло, что дверь приоткрыта, а до слуха донесся голос тренера.
— Ну ты чего, малыш! — говорил сатир. — Ты же знаешь, что все не так!
Фрэнк замер. Подслушивать он не собирался, но не был уверен, как стоит поступить. Хейзел упоминала, что волнуется о тренере. Настаивала, что того что-то беспокоит, но до этого момента Фрэнк особенно об этом не думал.
Он никогда не слышал, чтобы тренер говорил с кем-то с такой нежностью. Обычно из каюты сатира доносились лишь звуки спортивных передач или крики самого тренера из серии: «Да! Врежь им!» — когда он смотрел свои любимые фильмы по боевым искусствам. Но Фрэнку хватало уверенности в том, что Чака Норриса Хедж не стал бы звать «малышом».
Послышался второй голос — женский, едва различимый, будто он доносился откуда-то издалека.
— Обязательно, — ответил тренер. — Но, хм, мы собираемся воевать, — он откашлялся, — так что совсем без последствий, наверное, не получится… Но ты должна быть в безопасности. Я вернусь. Обещаю.
Фрэнк больше не мог стоять столбом и громко постучал.
— Эй, тренер?
Разговор оборвался.
Фрэнк досчитал до шести. Дверь отворилась.
В проеме стоял Хедж, брови нахмурены, глаза воспаленные, как после слишком долгого просмотра телевизора. На нем были привычные бейсбольная кепка и спортивные шорты, кожаная кираса поверх футболки, а на шее покачивался свисток, может, на случай, если ему захочется объявить кому-нибудь из армии монстров фол.
— Чжан. Чего тебе?
— Ну, мы готовимся к битве. Ждем вас наверху.
Козлиная бородка сатира мелко задрожала.
— Ясно. Конечно, вы ждете меня.
Несмотря на предстоящую схватку, в его голосе слышалось подозрительно мало энтузиазма.
— Слушайте, я не собирался… я хотел сказать, что услышал ваш разговор, — не выдержал Фрэнк. — Вы посылали сообщение Ириды?
Казалось, Хедж сейчас врежет Фрэнку по лицу или хотя бы во всю мощь легких дунет в свой свисток. Но вдруг его плечи поникли. Он тяжело вздохнул и, отвернувшись, пошел в глубь каюты, оставив Фрэнка неуютно переминаться на пороге.
Тренер сел на свою койку, уперся локтями в колени, опустил на ладони подбородок и обвел мрачным взглядом каюту. Все здесь выглядело как после урагана в комнате студенческого общежития — пол завален одеждой (может, предназначенной для носки, а может, для закуски, с сатирами сложно сказать наверняка) и дисками DVD, а телевизор на комоде окружают горы грязных тарелок. С каждым креном корабля по полу прокатывалось что-нибудь из спортивного инвентаря — мячи для футбола, баскетбола, бейсбола и даже — еще одна странность — одинокий бильярдный шар. В воздух взметались пучки козлиной шерсти, собиравшиеся в целые комки под мебелью. Пыльные козлики? Козлекролики? Кто там выглядывал из-под койки?
На прикроватной тумбочке стояла чаша с водой, блестела горка золотых драхм и пускала радужных зайчиков стеклянная призма. Тренер явно приготовился для целой серии сообщений Ириды.
Фрэнк вспомнил слова Пайпер о подружке тренера, нимфе, работающей на отца Пайпер. Как же ее звали… Мелинда? Миллисент? Нет, Мелли.
— А-а… с вашей подружкой Мелли все в порядке? — решился Фрэнк.
— Не твоего ума дело! — огрызнулся тренер.
— Как скажете.
Хедж закатил глаза.
— Ладно! Если ты так хочешь узнать — да, я говорил с Мелли. Но она мне больше не подружка.
— О… — У Фрэнка сердце оборвалось. — Вы расстались?
— Нет, тупица! Мы поженились! Она теперь моя жена!
Фрэнк бы удивился куда меньше, если бы тренер его ударил.
— Тренер, но… это же… это здорово! Когда, как…
— Не твоего ума дело! — вновь рявкнул сатир.
— М-м… хорошо.
— В конце мая, — сказал сатир. — Прямо перед отплытием «Арго-II». Мы не хотели шумихи.
Фрэнку показалось, что корабль вновь накренился, но, скорее всего, это его стало заносить, так как весь спортивный инвентарь у дальней стены остался спокойно лежать.
Получается, все это время тренер был женат? И вместо того, чтобы наслаждаться статусом новобрачного, он присоединился к ним в этом путешествии? Неудивительно, что Хедж так часто звонил домой. И тем более понятно, почему он такой издерганный и злой.
И все же… Фрэнк чувствовал, дело не только в этом. По тону тренера во время их разговора с Мелли было ясно, что они обсуждали какую-то проблему.
— Я не собирался подслушивать, — сказал Фрэнк, — но… она в порядке?
— Это был мой личный разговор!
— Да. Конечно, вы правы.
— Ладно! Я скажу тебе! — Хедж выдернул из бедра немного пуха и бросил его в воздух. — Она взяла отпуск на своей работе в Лос-Анджелесе и вернулась на лето в Лагерь полукровок, потому что мы решили… — У него сорвался голос. — Решили, что так будет безопаснее. Но теперь она застряла там, а римляне вот-вот нападут. И она… она ужасно напугана.
Фрэнка вдруг крайне озаботили значок центуриона на собственной футболке и татуировка «SPQR» на предплечье.
— Простите, — пробормотал он. — Но если она аура, разве она не может просто… ну, не знаю, улететь?
Пальцы тренера сжались на бейсбольной бите.
— Обычно да. Но, понимаешь… она в деликатном положении. Это было бы небезопасно.
— Деликатном… — У Фрэнка расширились глаза. — Она беременна? Вы станете папой?
— Может, еще подбавишь громкости? — проворчал Хедж. — А то, боюсь, в Хорватии тебя не расслышали!
Фрэнк не смог сдержать счастливую улыбку.
— Но, тренер, это же потрясающе! Маленький сатир! Или нимфа? В любом случае вы будете классным папой!
Фрэнк точно не знал, откуда у него такая уверенность, учитывая нездоровую любовь тренера к бейсбольным битам и пинкам с разворота, но он был готов руку дать на отсечение, что именно так все и будет.
Но Хедж лишь сильнее нахмурился.
— Надвигается война, Чжан. Нигде больше не безопасно. Я должен быть там, рядом с Мелли. Если я погибну где-то…
— Эй, никто не собирается погибать! — перебил его Фрэнк.
Хедж посмотрел ему в глаза, и по его взгляду юноша понял: тренер ему не верит.
— Вот всегда у меня была слабость к детям Ареса, — пробормотал сатир. — Или Марса — неважно. Может, поэтому я до сих пор не растер тебя в порошок за все эти расспросы.
— Но я…
— Ладно, я расскажу тебе! — Новый тяжелый вздох. — Во время моего задания в качестве поисковика я отправился в Аризону. За девочкой по имени Кларисса.
— Кларисса?
— Твоей родственницей, — пояснил Хедж. — Дочка Ареса. Жестокая. Грубая. Потенциала за глаза. В общем, где-то во время задания мне приснился сон о моей маме. Она… она тоже была аурой, как и Мелли. Мне приснилось, что она в беде и нуждается в моей помощи прямо сейчас. Но я сказал себе: «Старик, это просто сон. Кому могла помешать милейшая старушка-аура? И вообще, мне нужно отвезти эту полукровку в безопасное место». Так что я выполнил задание и доставил Клариссу в Лагерь полукровок. После чего отправился на поиски мамы… Но было уже поздно.
Фрэнк наблюдал, как очередная порция козлиного пуха опускается на баскетбольный мяч.
— Что с ней случилось?
Хедж пожал плечами.
— Без понятия. Больше никогда ее не видел. Может, если бы тогда я оказался рядом, если бы успел раньше…
Фрэнк хотел как-то подбодрить тренера, но не представлял, как это сделать. Он сам потерял мать во время Афганской войны и знал, насколько пустой может показаться фраза: «Мне так жаль».
— Но вы делали свою работу, — все же решился Фрэнк. — Вы спасли жизнь полубогу.
Хедж мрачно фыркнул.
— А теперь моя жена и еще не рожденный ребенок в беде на другой стороне планеты, а я ничем не могу им помочь.
— Но вы помогаете! — возразил Фрэнк. — Мы собрались на этом корабле, чтобы помешать гигантам пробудить Гею. Это наивернейший способ обезопасить наших родных и друзей.
— Да… Да, наверное.
Фрэнку очень хотелось как-то поддержать Хеджа, но этот разговор породил уже в его душе беспокойство обо всех тех, кого он оставил. Он задумался, кто сейчас защищает Лагерь Юпитера, если легион отправился на восток, учитывая, скольких монстров Гея успела провести через Врата смерти. Его волновала судьба его друзей из пятой когорты, как им приходится подчиняться приказам Октавиана идти в наступление на Лагерь полукровок. Фрэнк был бы не прочь вернуться уже хотя бы ради того, чтобы протолкнуть игрушечного медвежонка сквозь горло этого мешка с дерьмом, смеющего величать себя авгуром.
Корабль наклонился вперед. Стайка шарообразного спортивного инвентаря откатилась под койку тренера.
— Снижаемся, — заметил Хедж. — Лучше пойти наверх.
— Ага, — хрипло отозвался Фрэнк.
— А ты надоедливый римлянин, Чжан.
— Но…
— Идем, — сказал Хедж. — И только попробуй заикнуться кому-нибудь о нашем разговоре, болтун ты этакий.
* * *
Пока остальные торопились с постановкой на якорь, Лео, схватив за руки Фрэнка и Хейзел, подтащил их к кормовой баллисте.
— Значит, так, план такой.
Хейзел подозрительно прищурилась.
— Ненавижу твои планы.
— Мне нужен тот волшебный кусок дерева! — сказал Лео. — Сейчас же!
Фрэнк едва не откусил себе язык. Хейзел отшатнулась, инстинктивно закрыв руками карман куртки.
— Лео, что ты…
— Я нашел решение! — он повернулся к Фрэнку. — Выбирать, конечно, тебе, верзила, но я смогу тебя защитить.
Фрэнк вспомнил, сколько раз он видел, как пальцы Лео вспыхивали. Одно неверное движение, и Лео мог сжечь тот маленький кусочек сухого дерева, от которого зависит жизнь Фрэнка.
Но почему-то юноше не было страшно. После сражения со стадом коровомонстров в Венеции Фрэнк почти и не вспоминал о том, образно говоря, волоске, на котором висела его жизнь. Да, малейшая искра могла его убить. Но он прошел через столько невыполнимых заданий, что даже вызвал у отца гордость. Так что Фрэнк решил, какая бы его ни ждала судьба, волноваться не стоило. Он просто станет делать все, что только будет в его силах, ради своих друзей.
Кроме того, Лео говорил абсолютно серьезно. Его глаза все еще были полны той странной меланхолии, будто он был сразу в двух местах одновременно, но на его лице не было ни намека на шутку.
— Давай, Хейзел, — сказал Фрэнк.
— Но… — Хейзел сделала глубокий вдох. — Ладно.
Она вытащила из кармана кусочек дерева и отдала его Лео.
В руках Лео он казался не многим больше отвертки. Подгоревший кончик напоминал о том, как Фрэнк воспользовался им, чтобы расплавить ледяные цепи, сковывающие бога Танатоса на Аляске.
Из кармашка на своем поясе для инструментов Лео вытянул кусочек белой ткани.
— Смотрите и трепещите!
Фрэнк нахмурился.
— Носовой платок?
— Белый флаг? — высказала свое предположение Хейзел.
— Нет, неверующие! — сказал Лео. — Этот мешочек был соткан на одном суперском станке… э-э… моей хорошей знакомой.
Лео сунул дерево внутрь и крепко стянул горловину бронзовым шнуром.
— Шнур был моей идеей, — с гордостью добавил Лео. — Пришлось попотеть, продевая его сквозь ткань, но теперь этот мешок не раскроется, пока ты того не захочешь. Материал пропускает воздух, как и обычная ткань, так что особой разницы в состоянии дерева в сравнении с его пребыванием в кармане куртки Хейзел не будет.
— Хм… — промычала Хейзел. — Тогда к чему все это?
— Держи, а то еще заработаешь сердечный приступ, — Лео бросил мешочек Фрэнку, который от неожиданности едва его не выронил.
В правой ладони Лео вспыхнул шар из раскаленного белого пламени. Юноша подставил под огонь руку и довольно улыбнулся, наблюдая, как оно лижет рукав его куртки.
— Видите? — спросил он. — Не горит!
Фрэнку не хотелось спорить с парнем, в руке которого был зажат огненный шар, но все же сказал:
— Ну… ты же неуязвим к огню.
Лео закатил глаза.
— Да, но мне приходилось изрядно напрягаться, чтобы не поджечь собственную одежду. А сейчас я совсем не напрягался, ясно вам? Эта одежда стопроцентно огнеупорна. А значит, твоя деревяшка в этом мешочке никогда не сгорит.
Хейзел его слова не убедили.
— Откуда такая уверенность?
— Боги, что за тяжелая публика! — Лео погасил пламя. — Видимо, по-другому вас не убедить.
И он протянул Фрэнку раскрытую ладонь.
— О, нет-нет-нет! — Фрэнк отступил. Все его бравые мысли о примирении с судьбой резко куда-то улетучились. — Все нормально, Лео. Спасибо, но я… как-нибудь…
— Старик, доверься мне!
Сердце Фрэнка бешено забилось. А доверял ли он Лео? Ну да… если дело касалось двигателя. И розыгрышей. Но ставить на кон собственную жизнь?
Ему вспомнился тот день, когда они оказались заперты в мастерской под Римом. Гея сказала, что они там погибнут. А Лео пообещал, что обязательно вытащит Хейзел и Фрэнка из этой ловушки. И он вытащил.
Сейчас в голосе Лео звучала та же уверенность.
— Ладно, — Фрэнк отдал Лео мешочек. — Только постарайся меня не убить.
Рука Лео вспыхнула. Но мешочек и не подумал чернеть или загораться.
Фрэнк все ждал, вот сейчас случится что-нибудь непоправимо ужасное. Он досчитал до двадцати, но все еще был жив. В районе груди начала медленно таять колючая глыба льда — давно застывший страх, к которому он так привык, что и не вспоминал о нем, пока тот не исчез.
Лео потушил пламя и многозначительно дернул бровями.
— Ну и скажи теперь, кто твой лучший друг?
— Не отвечай, — вклинилась Хейзел. — Но, Лео, это было потрясающе!
— А то! — согласился Лео. — Ну что, кто теперь будет шататься с этим кусочком дерева с обновленной сверхзащитой?
— Я, — сказал Фрэнк.
Хейзел поджала губы и опустила взгляд, может, чтобы Фрэнк не смог увидеть боль в ее глазах. Она пронесла этот кусочек через столько тяжелейших сражений, защищая его ради Фрэнка. То был знак их взаимного доверия, символ их отношений.
— Хейзел, дело не в тебе, — Фрэнк постарался произнести это как можно мягче. — Я не могу это объяснить, но… мне кажется, что в Дом Аида должен зайти новый я. Свою ношу я должен нести сам.
В золотых глазах Хейзел горело беспокойство.
— Я понимаю. Я просто… волнуюсь за тебя.
Лео бросил Фрэнку мешочек, и тот привязал его к поясу. Было немного странно выставлять свою главную слабость вот так, на всеобщее обозрение, после месяцев утаивания.
— И, Лео, — сказал он. — Спасибо.
За такой дар простой благодарности было явно недостаточно, но Лео довольно усмехнулся:
— Ну а для чего еще нужны гениальные друзья?
— Эй, ребята! — с носа корабля позвала Пайпер. — Вам лучше подняться сюда! Это стоит видеть!
* * *
Они обнаружили источник черных молний.
«Арго-II» встал на якорь прямо над рекой. В нескольких сотнях метров дальше на вершине холма виднелись руины. На вид ничего особенного — просто разрушенные стены вокруг древних остовов зданий из известняка — но откуда-то изнутри руин в небо устремлялись черные щупальца, словно там было гнездо огромного осьминога. Пока Фрэнк рассматривал эти щупальца, разряд черной энергии пронзил воздух, ударной волной отклонив корабль и обдав пронзительным холодом земли вокруг.
— Некромантейон, — сказал Нико. — Дом Аида.
Фрэнк, ухватившись за поручни, восстановил равновесие. Видимо, идея повернуть назад была уж слишком запоздалой. Сейчас он даже с некоей ноткой ностальгии вспоминал всех тех монстров, что ему пришлось одолеть в Риме. Черт побери, да даже бег наперегонки с ядовитыми коровами по всей Венеции казался куда привлекательнее этого места.
Пайпер обняла себя за плечи.
— Мне не нравится идея зависнуть вот так. Мы не можем опуститься на реку?
— Я бы не стала, — возразила Хейзел. — Это река Ахерон.
Джейсон сощурился из-за солнечного света.
— Я думал, Ахерон течет в Царстве Мертвых.
— Так и есть, — ответила Хейзел. — Но исток находится в мире смертных. Та самая река под нами. Ее воды текут под землю, прямо во владения Плутона… в смысле, Аида. Опускаться на нее на корабле полубогов…
— Да, давайте останемся наверху, — решил Лео. — Не хочу водных зомби на моем борту.
В полукилометре ниже по течению на воде покачивались несколько рыбацких лодок. Фрэнк подумал, что тем людям, должно быть, глубоко плевать на историю этой реки. Здорово быть обычным смертным.
Стоящий рядом Нико ди Анджело поднял скипетр Диоклетиана. Шар на его конце испускал пурпурный свет, будто симпатизируя черному шторму внизу. Римская он реликвия или нет, но этот скипетр беспокоил Фрэнка. Если он и правда дарил возможность призвать целый легион мертвых… Скажем так, Фрэнк сильно сомневался в правильности этой идеи.
Джейсон как-то сказал ему, что все дети Марса владеют похожими силами. Предполагалось, что Фрэнк тоже может призвать любых погибших солдат с любой войны себе на службу. Правда, ему никогда не удавалось применить эту силу на практике, возможно, потому, что сама мысль об этом пугала его до чертиков. Он забеспокоился, как бы самому в случае проигрыша не стать когда-нибудь таким вот призраком — обреченным вечно расплачиваться за свои ошибки, если, конечно, после их неудачи вообще останется кто-то, способный его призвать.
— Э-э… Нико, — Фрэнк указал на скипетр, — ты понял, как пользоваться этой штукой?
— Скоро узнаем, — Нико смотрел на колеблющиеся черные щупальца, вырастающие из руин. — Я не собираюсь пробовать, пока не наступит необходимость. Врата смерти уже работают сверхурочно, пропуская монстров Геи. Любые ненужные действия по вызову мертвых, и они просто могут не выдержать и разрушиться, оставив прореху в мир смертных навечно открытой.
Тренер Хедж заворчал:
— Ненавижу прорехи в этот мир. Давайте уже врежем этим монстрам по мозгам.
Фрэнк взглянул на хмурое лицо сатира. И тут ему в голову пришла идея.
— Тренер, останьтесь на борту, будете прикрывать нас огнем из баллист.
Хедж нахмурился.
— Остаться позади? Ты это мне говоришь? Да я ваш лучший воин!
— Нам может понадобиться поддержка с воздуха, — продолжил Фрэнк. — Прямо как тогда, в Риме. Тогда вы спасли наши браккае.
А про себя добавил: «Плюс я хочу вернуть вас вашей жене и ребенку живым».
Хедж явно понял его невысказанную фразу. Лоб сатира разгладился. В глазах появился огонек облегчения.
— Ну… — проворчал он. — Кому-то ведь придется спасать ваши браккае.
Джейсон хлопнул тренера по плечу и признательно кивнул Фрэнку.
— Тогда решено. Все остальные — отправляемся к руинам. Пора разогнать вечеринку Геи.
LXVI. Фрэнк
Несмотря на полуденный зной и неистовую бурю энергии смерти, целая группа туристов поднималась к руинам. К счастью, их было не так уж много, и никто их них не удостоил полубогов вторым взглядом.
После толп Рима Фрэнк почти перестал беспокоиться насчет того, что его кто-то заметит. Если уж они смогли залететь в римский Колизей на военном корабле с палящими баллистами и даже не вызвали ни единой пробки на дорогах, то смогут и впредь проходить куда угодно и как угодно.
Нико шел во главе. Забравшись на холм, они перелезли через остатки древних укреплений и пошли по канавам, прорытым в ходе археологических раскопок. Наконец они подошли к каменному проходу, ведущему внутрь холма. Смертельный ураган зарождался прямо у них над головами. Глядя на извивающиеся щупальца тьмы, Фрэнк ощутил себя на дне унитаза, на слив которого только что нажали. Этот образ никак не способствовал успокоению нервов.
Нико обернулся к группе.
— Отсюда начинаются трудности.
— Мило, — откликнулся Лео. — А до этого, значит, мы так, в песочнице игрались.
Нико бросил на него сердитый взгляд.
— Посмотрим, как долго тебе удастся сохранять свое чувство юмора. Помните, паломники приходили сюда ради общения с умершими предками. Под землей вы можете увидеть нечто такое, на что будет тяжело смотреть, или услышите голоса, пытающиеся сбить вас с пути и отправить навечно бродить по туннелям. Фрэнк, ячменные печенья у тебя?
— Что? — Фрэнк размышлял о бабушке и маме, может, они тоже появятся перед ним. Впервые за многие дни на окраине сознания опять послышались спорящие голоса Ареса и Марса, обсуждающие любимые варианты жестоких смертей.
— Печенья у меня, — сказала Хейзел. Она вытащила волшебные ячменные крекеры, которые они выпекли из зерен, полученных в Венеции от Триптолема.
— Ешьте сейчас, — указал Нико.
Фрэнк закинул в рот свой смертельный крекер и едва не подавился. Судя по вкусу, можно было подумать, что в тесто вместо сахара насыпали древесных опилок.
— Объеденье, — буркнула Пайпер. Даже дочь Афродиты не смогла сдержать гримасу отвращения.
— Отлично, — Нико разгрыз последний крекер. — Это должно защитить нас от яда.
— Яда? — переспросил Лео. — Когда я успел пропустить упоминание о яде? Я ведь обожаю яды!
— Вскоре все узнаешь, — пообещал Нико. — Просто держитесь вместе, и, может, мы сможем избежать потерь или вспышек безумия.
И на этой позитивной ноте Нико повел их под землю.
Туннель широкой спиралью уходил вниз, арки из белого камня, напоминающие Фрэнку ребра кита, через равные промежутки поддерживали потолок.
Пока они шли, Хейзел то и дело касалась ладонями кладки.
— Мы еще не в храме, — шепнула она. — Это… подвальные помещения большого поместья, построенного в поздний период Древней Греции.
Фрэнку было немного жутковато от способности Хейзел сообщить так много о подземелье, просто оказавшись в нем. И, насколько ему было известно, она еще ни разу не ошиблась.
— Поместье? — переспросил он. — Пожалуйста, только не говори, что мы пролетели с местом.
— Дом Аида прямо под нами, — заверил его Нико. — Но Хейзел права, верхние уровни построены гораздо позже. Когда археологи проводили здесь первые раскопки, они решили, что нашли Некромантейон. Затем поняли, что руины для этого слишком молодые, и признали ошибку. Хотя на самом деле были правы с самого начала. Они просто не копнули достаточно глубоко.
Они завернули за угол и остановились. Туннель перед ними заканчивался огромным камнем, перекрывающим проход.
— Обвал? — предположил Джейсон.
— Проверка, — ответил Нико. — Хейзел, не сочтешь за труд?
Хейзел вышла вперед и прикоснулась ладонью к камню, а тот тут же обернулся пеплом.
Туннель содрогнулся. По потолку побежали трещины. На одно жуткое мгновение Фрэнк представил, как их всех раздавят тонны обрушившейся земли — весьма глупая смерть, учитывая, через что они успели пройти. Затем грохот прекратился. Пыль осела.
Открылась цепочка ступенек, ведущая дальше вниз, расстояние между арками, поддерживающими округлый потолок, сократилось, да и сами арки теперь были из полированного черного камня. Смотря на них, уходящие все дальше в глубь земли, Фрэнк ощутил легкое головокружение, будто он заглянул в зеркало, бесконечно отражающееся в самом себе. На стенах появились изображения черного рогатого скота, направляющегося вниз.
— Ненавижу коров, — пробормотала Пайпер.
— Поддерживаю, — откликнулся Фрэнк.
— Это скот Аида, — пояснил Нико. — Всего лишь символ…
— Смотрите! — перебил его Фрэнк.
На первой ступеньке поблескивала золотая чаша. Фрэнк был готов поклясться, что еще секунду назад ее там не было. Сосуд был до краев заполнен темно-зеленой жидкостью.
— Тадам! — без обычного энтузиазма в голосе воскликнул Лео. — А вот и наш яд!
Нико поднял чашу.
— Мы стоим у древнего входа в Некромантейон. Здесь был Одиссей и дюжины других героев, все они искали совета у мертвых.
— Наверное, эти мертвые посоветовали им убираться отсюда как можно скорее? — спросил Лео.
— Я бы не была столь в этом уверена, — буркнула Пайпер.
Нико отпил из чаши и передал ее Джейсону.
— Ты спрашивал меня о доверии и готовности рискнуть? Так вперед, сын Юпитера. Покажи, как сильно ты мне доверяешь!
Фрэнк не знал, о чем это Нико, но Джейсон не колебался ни секунды. Он принял чашу и сделал глоток.
Так они и передавали ее друг другу, и каждый отпил яда. Ожидая своей очереди, Фрэнк старался одолеть дрожь в коленях и нехорошие судороги желудка. «Интересно, — подумалось ему, — что бы сказала бабушка, увидь она меня таким?»
«Ты болван, Фай Чжан! — она бы наверняка принялась его отчитывать. — Если все твои друзья пьют яд, ты тоже выпьешь?»
Фрэнк оказался последним. На вкус зеленая жидкость напоминала забродивший яблочный сок. С его глотком чаша опустела и исчезла в облаке дыма прямо у него в руках.
Нико довольно кивнул.
— Поздравляю. Теперь, если, конечно, яд нас не убьет, мы сможем пройти первый уровень Некромантейона.
— Только первый? — спросила Пайпер.
Нико повернулся к сестре и махнул в сторону лестницы.
— Только после тебя, сестра.
* * *
Очень быстро Фрэнк потерял какие-либо ориентиры. Лестница разделилась на три, ведущих в разных направлениях. Но стоило Хейзел выбрать одну, как они оказались у новой развилки. Они все шли и шли по соединяющимся и разъединяющимся туннелям, проходили через вырубленные прямо в земле помещения, выглядевшие до боли похожими друг на друга — во всех в стенах были пыльные ниши, в которых, возможно, когда-то лежали тела. Арки над проходами были разрисованы черными коровами, белыми тополями и совами.
— А я думал, что сова — это символ Минервы, — пробормотал Джейсон.
— Сипуха считается одним из священных животных Аида, — сказал Нико. — Ее крик предвещает беду.
— Сюда, — Хейзел указала на проход, по виду ничем не отличающийся от остальных. — Только здесь потолок на нас не обвалится.
— Отличный выбор, — заметил Лео.
Фрэнку стало казаться, что он постепенно покидает мир живых. Кожу кололо, и он задумался, была ли в том вина яда. Мешочек с куском дерева на поясе стал будто бы тяжелее. В зловещем отсвете их волшебного оружия его друзья выглядели как колеблющиеся призраки.
По лицу скользили потоки холодного воздуха. Арес и Марс в его разуме затихли, но Фрэнку казалось, что он слышит их голоса, шепчущие из боковых коридоров, настаивающие на том, чтобы он свернул, подошел и послушал их.
Наконец они оказались перед арочным проходом, вырезанным в форме человеческих черепов — а может, это и были настоящие человеческие черепа, вмурованные в камень. В пурпурном свете скипетра Диоклетиана их пустые глазница будто подмигивали.
Фрэнк едва не врезался головой в потолок, когда Хейзел взяла его за руку.
— Это вход на второй уровень, — объявила она. — Думаю, мне лучше пойти вперед.
Фрэнк даже не заметил, что оказался у прохода первым.
— А, да… — Он шагнул в сторону, давая ей пройти.
Хейзел провела пальцами по черепам.
— В проходе ловушек нет, но… что-то здесь не так. Мое чувство подземелий… затуманилось, словно кто-то блокирует его, скрывая что-то, что таится впереди.
— Может, та колдунья, о которой предупреждала Геката? — предположил Джейсон. — Ее еще видел во сне Лео? Как ее звали?
Хейзел закусила губу.
— Будет лучше, если мы не будем называть ее по имени. Но будьте осторожны. В одном я уверена совершенно точно: за этим проходом мертвые сильнее живых.
Фрэнк не знал, откуда в ней эта уверенность, но это не помешало ему верить. Голоса в темноте зазвучали громче. Он заметил чье-то движение во тьме. Судя по быстрым взглядам по сторонам его друзей, они тоже что-то видели.
— А где монстры? — громко спросил он. — Я думал, у Геи целая армия на страже Врат.
— Не знаю, — отозвался Джейсон. Его бледная кожа была такого же зеленого оттенка, как и яд в чаше. — Сейчас я бы и сам предпочел привычное сражение.
— Поосторожнее со своими желаниями, старина. — В руке Лео вспыхнул огненный шар, и в кои-то веки Фрэнк обрадовался пламени. — Лично я хочу надеяться, что они все ушли куда-нибудь по делам. И тогда мы спокойно войдем, найдем Перси и Аннабет, уничтожим Врата смерти и уйдем. Ну, может, забежим в магазинчик сувениров.
— Ага, — буркнул Фрэнк. — Так все и будет.
Туннель содрогнулся. Откуда-то с потолка послышался отдаленный грохот.
Хейзел сжала руку Фрэнка.
— Немного осталось, — прошептала она. — Эти проходы долго не протянут.
— Врата смерти только что опять открылись, — сказал Нико.
— Теперь это случается где-то каждые пятнадцать минут, — заметила Пайпер.
— Каждые двенадцать, — поправил ее Нико, хотя и не стал пояснять, откуда такая точность. — Нужно спешить. Перси и Аннабет близко, и они в опасности. Я чувствую это.
Вскоре проход заметно расширился. Потолок вырос до шести метров в высоту, и весь он был украшен искусными изображениями сов, сидящих на ветках белых тополей. Возможность свободно перемещаться должна была хотя бы немного успокоить Фрэнка, но все его мысли были сосредоточены на широком проходе. Размеры туннеля теперь позволяли пройти по нему и большим монстрам, и даже гигантам. Здесь повсюду были темные углы, идеальные для засады. Их можно было легко обойти с флангов, а то и окружить. Вариантов отступления тоже было маловато.
Лео держал руку с пламенем поближе к стене. Фрэнк заметил выцарапанные на камне древнегреческие граффити. Он не знал древнегреческого, но предположил, что то были обращенные к мертвым мольбы, написанные паломниками тысячи лет назад. На полу туннеля то и дело можно было заметить керамические осколки и серебряные монеты.
— Подношения? — вслух подумала Пайпер.
— Да, — отозвался Нико. — Если хочешь встретиться со своими предками, тебе придется сделать подношение.
— Давайте обойдемся без этого, — предложил Джейсон.
Возражений не последовало.
— С этого места туннель становится опасным, — предупредила Хейзел. — Пол может… в общем, просто следуйте за мной. Ступайте точно по моим следам.
Она пошла во главе. Фрэнк следовал прямо за ней — не из-за какой-то особой бравады, а потому что хотел быть поблизости, если Хейзел вдруг понадобится его помощь. В ушах опять зазвенели спорящие голоса бога войны. Фрэнк чуял опасность — и она была уже близко.
— Фай Чжан.
Он резко встал. Этот голос… Не Ареса и не Марса. Казалось, он раздался совсем рядом, будто кто-то шепнул ему прямо в ухо.
— Фрэнк? — позади послышался недоуменный шепот Джейсона. — Хейзел, притормози на секунду. Фрэнк, что случилось?
— Ничего, — промямлил Фрэнк. — Я просто…
— Пилос, — произнес голос. — Я жду тебя в Пилосе.
Фрэнку показалось, что яд, поднявшись по пищеводу, бурлит уже в самом горле. Он не раз испытывал страх в прошлом. Ему даже выпало повстречаться с самим богом смерти.
Но этот голос испугал его до полуобморока по другой причине. Он будто бы эхом прокатывался по костям, словно его обладатель знал о Фрэнке абсолютно все — о его проклятии, его прошлом и будущем.
Его бабушка всегда огромное значение придавала почитанию предков. Так уж принято в Китае. Призраков необходимо умиротворять. Воспринимать их со всей серьезностью.
Фрэнк думал, что все эти бабушкины предрассудки — простая глупость. Но сейчас его отношение кардинально поменялось. У него не осталось сомнений… голос принадлежал одному из его предков.
— Фрэнк, не шевелись, — в голосе Хейзел прозвучала неприкрытая тревога.
Юноша посмотрел вниз и заметил, что едва не заступил за ее след.
— Чтобы выжить, ты должен вести их сам, — сказал голос. — В разлома час возьми лидерство на себя.
— Вести куда? — вслух спросил Фрэнк.
Голос стих. Юноша был уверен, что он действительно исчез, воздух резко стал суше.
— Эй, верзила? — позвал Лео. — Ты не мог бы нас не пугать? Пожалуйста и спасибо.
Друзья Фрэнка с недоумением смотрели на него.
— Я в порядке, — выдавил он. — Просто… голос.
Нико кивнул.
— Я вас предупреждал. Дальше будет только хуже. Нам стоит…
Хейзел вскинула руку, прося тишины.
— Ребята, ждите здесь.
Фрэнку эта идея не понравилась, но она уже скользнула вперед, в темноту. Он успел досчитать до двадцати трех, прежде чем она вернулась с вытянутым и каким-то задумчиво-печальным лицом.
— Впереди страшная комната, — предупредила она. — Без паники.
— Не проси невозможно, — пробормотал Лео.
Но они послушно последовали за Хейзел в пещеру.
Размерами она походила на круглый кафедральный собор, с потолком таким высоким, что он терялся где-то во мраке. Отсюда в самых разных направлениях вели несколько дюжин туннелей, и из каждого доносились потусторонние голоса. Но больше всего Фрэнка напугал пол. Отвратительнейшее подобие мозаики из костей и драгоценных камней — человеческие бедренные и тазовые кости, ребра переплетались и соединялись в совершенно гладкую поверхность, усыпанную бриллиантами и рубинами. Кости были выложены особым узором, можно было вообразить, что множество «гуттаперчевых» акробатов свернулись в немыслимых позах вокруг драгоценных камней и замерли так навек — просто какой-то танец смерти и богатства.
— Ни к чему не прикасайтесь, — предупредила Хейзел.
— Даже и не думал, — буркнул Лео.
Джейсон осмотрел проходы.
— И куда теперь?
В этот раз Нико выглядел уже не таким уверенным.
— Должно быть, здесь жрецы пробуждали особенно могущественных духов. Один из этих проходов ведет в глубь храма, на третий уровень, к алтарю самого Аида. Но который точно…
— Этот, — указал Фрэнк. Из туннеля на другом конце зала к ним взывал призрак римского легионера. Его лицо было смазанным, но Фрэнку казалось, что воин смотрит прямо на него.
Хейзел нахмурилась.
— Почему этот?
— Вы не видите призрака? — удивился Фрэнк.
— Призрака? — переспросил Нико.
Так… Если Фрэнк видел призрака, которого не видели дети Царства Мертвых, дело плохо. Юноше почудилось, что пол под ногами задрожал. Затем до него дошло, что он на самом деле дрожит.
— Нужно добраться до того прохода! — сказал он. — Скорее!
Хейзел пришлось практически повиснуть на нем, чтобы удержать на месте.
— Стой, Фрэнк! Пол может обвалиться, а под ним… если честно, я даже не знаю точно, что там. Мне нужно найти безопасный путь.
— Так поторопись! — воскликнул он.
Он снял с плеча лук и пошел за Хейзел так быстро, как только мог. Лео скользил за ними, освещая дорогу. Остальные собрались в конце. Фрэнк понимал, что его поведение пугает друзей, но ничего не мог поделать. Что-то подсказывало ему: у них оставались какие-то секунды, прежде чем…
Призрак легионера впереди растворился в воздухе. Пещера завибрировала от рева множества монстров — дюжины, а то и сотни врагов приближались, похоже, одновременно со всех сторон. Фрэнк узнал хриплый рокот эксихейра, визг грифонов и гортанные боевые вопли циклопов — он запомнил их во время Битвы в Новом Риме, но сейчас, под землей, они многократно усиливались эхом и заполняли голову, заглушая даже бога войны.
— Хейзел, не останавливайся! — приказал Нико.
Он снял с пояса скипетр Диоклетиана. Пайпер и Джейсон обнажили мечи как раз в тот момент, когда первые монстры ворвались в пещеру.
Бежавший в авангарде шестирукий эксихейр бросил целую груду булыжников, которые, словно лед, превратили пол из костей и драгоценных камней в груду осколков. По центру комнаты побежала трещина, прямо под ноги Хейзел и Лео.
Времени на осторожность не осталось. Фрэнк повалил друзей, и они втроем заскользили по полу под дождем из камней и стрел и остановились прямо у входа в нужный туннель.
— Вперед! — крикнул Фрэнк. — Скорее! Ну!
Хейзел и Лео вбежали в коридор, похоже, единственный свободный от монстров. Хотя Фрэнк и не был уверен, хороший ли это знак.
Оказавшись где-то в двух метрах от входа, Лео обернулся.
— Что с остальными?!
Вся пещера содрогалась. Фрэнк оглянулся, и от его отваги не осталось и камня на камне. Пол пещеры исчез в гигантском провале метров пятнадцать в ширину, через который тянулись две шаткие полосы костяного паркета. Монстры остались по другую сторону, они вопили от разочарования и досады и бросались всем, что только подворачивалось под руки или лапы, в том числе и соседями. Кто-то пробовал пройти по узким мосткам, но те под их весом тут же опасно прогибались и хрустели.
Джейсон, Пайпер и Нико стояли на ближней к туннелю стороне расщелины, что было хорошо, вот только их окружили циклопы и церберы. Все новые монстры продолжали прибывать из боковых коридоров, а грифоны, которым было плевать на обвалившийся пол, кружили в воздухе.
Трем полубогам в такой ситуации никак было не добраться до туннеля. Даже попробуй Джейсон перенести их по воздуху, их просто подстрелят.
Фрэнк вспомнил слова предка: «В разлома час возьми лидерство на себя».
— Нужно помочь им! — сказала Хейзел.
Голова Фрэнка готова была разорваться от просчета боевых комбинаций. Он ясно видел, что произойдет — где и когда его друзья окажутся в подавляющем меньшинстве, как они все вшестером погибнут в этой пещере… Если только Фрэнк не изменит условие.
— Нико! — крикнул он. — Скипетр!
Нико поднял скипетр Диоклетиана, и весь зал замерцал пурпурным. Призраки стали подниматься из расщелины и просачиваться сквозь стены — целый римский легион в полном боевом обмундировании. Они начали обретать физические формы и стали походить на оживших мертвецов, вот только вид у них был какой-то недоуменный. Джейсон закричал на латыни, приказывая им выстроиться в боевой порядок и атаковать. Но восставшие просто бродили между монстрами, сея панику, которая длилась не дольше пары секунд.
Фрэнк повернулся к Хейзел и Лео.
— Вы, двое, идите дальше.
У Хейзел расширились глаза.
— Что? Нет!
— Так надо! — Фрэнку в жизни не приходилось принимать столь тяжелое решение, но то был их единственный выход. — Найдите Врата! Спасите Аннабет и Перси!
— Но… — Лео посмотрел куда-то поверх плеча Фрэнка. — Ложись!
Фрэнк тут же упал и прикрыл голову, а в стену над туннелем врезалась куча камней. Когда юноша, весь в пыли, откашливаясь, поднялся, прохода уже не было. Целая секция стены обвалилась, оставив на полу гору каменного мусора.
— Хейзел… — Голос Фрэнка сорвался. Оставалось надеяться, что она и Лео в порядке. Ни о каких других вариантах он думать не мог.
В груди заворочалась ярость. Он развернулся и ринулся навстречу армии монстров.
LXVII. Фрэнк
Фрэнка нельзя было назвать экспертом по призракам, но он выдвинул гипотезу, что все эти мертвые легионеры, должно быть, были полубогами, судя по их поведению, на все сто соответствующему синдрому дефицита внимания и гиперактивности.
Они выползали из бездны, а затем тупо бродили вокруг, периодически и без всякой причины ударяя друг друга в грудь, сталкивая товарищей назад в пропасть, размахивая руками, словно пытались поймать на лету мошек, и лишь по большой удаче нацеливали копье, меч или алебастру на врага.
Очень быстро армия монстров стала заметно многочисленнее и злее. Эксихейры кидались камнями, которые, словно бумагу, прорывали зомби-легионеров насквозь. Демоницы с разными ногами и огненными волосами (Фрэнк предположил, что то были эмпусы) скрежетали когтями и выкрикивали команды другим монстрам. Дюжина циклопов пыталась перейти по осыпающимся мостикам, пока человекоподобные тюлени — тельхины, Фрэнк уже видел таких в Атланте — бросали через трещину пузырьки с греческим огнем. В этой толпе затесались даже несколько совершенно диких на вид кентавров, они стреляли подожженными стрелами и топтали меньших по размеру союзников копытами. Да и вообще, большинство врагов было вооружено чем-нибудь горящим или легковоспламеняющимся, что, несмотря на его новенький огнеупорный мешочек, очень не понравилось Фрэнку.
Он ринулся сквозь толпу мертвых римлян, стреляя по монстрам, пока не закончились стрелы, медленно, но верно подбираясь к друзьям.
Чуть позже в его голове мелькнула запоздалая — идиот! — мысль, что ему бы стоило обернуться в кого-нибудь большого и сильного, например, в медведя или дракона. Но в ту же секунду руку пронзила боль. От неожиданности он споткнулся и, посмотрев вниз, с удивлением обнаружил застрявшую в левом бицепсе стрелу. Рукав быстро пропитывался кровью.
От увиденного у него помутилось в голове. Хотя точнее будет сказать, что причиной тому стала ярость. Фрэнк попытался превратиться в дракона, но ничего не вышло. Боль мешала сосредоточиться. А может, он попросту не мог обращаться в кого-либо, пока был ранен.
«Отлично! — подумал он. — Очень вовремя!»
Фрэнк бросил лук и подобрал меч у павшей… ну, если честно, он даже не знал, кто это был — что-то вроде змееподобной девушки-воина со змеиными туловищами вместо ног. Теперь он прорубал себе путь вперед, стараясь не обращать внимания на боль и текущую по руке кровь.
Где-то в пяти метрах впереди Нико защищался мечом в одной руке, а вторую со скипетром Диоклетиана продолжал держать над головой, выкрикивая команды легионерам, но те и не думали их слушаться.
«Еще бы они стали, — подумал Фрэнк. — Он же грек!»
Джейсон и Пайпер прикрывали Нико спину. Джейсон мощными порывами ветра сносил летящие в их стороны копья и стрелы. Он даже умудрился закинуть пузырек с греческим огнем прямо в горло одному грифону, и тот, вспыхнув, по спирали упал в пропасть. Пайпер весьма неплохо обращалась с новым мечом, в другой руке она держала рог изобилия, выстреливающий продуктовыми ракетами-перехватчиками — ветчиной, жареными цыплятами, яблоками и апельсинами. Воздух над расщелиной заполнился снарядами из неопределимых горящих объектов, камней и еды.
Но долго удерживать таким образом позицию друзьям Фрэнка бы не удалось. Лицо Джейсона уже заливал пот, а он продолжал кричать на латыни: «Построиться!» Но легионеры игнорировали и его приказы тоже. Кое-кто из зомби оказался полезен хотя бы тем, что стоял на пути монстров и огня. Но если их и дальше продолжат уничтожать с такой скоростью и легкостью, вскоре некому будет биться.
— С дороги! — крикнул Фрэнк. К его великому удивлению, мертвые легионеры тут же расступились, а те, что поближе, даже повернулись и уставились на него пустыми глазами, будто ожидая следующих распоряжений.
— О, ну здорово… — пробормотал Фрэнк.
В Венеции Марс предупредил его, что величайшее испытание еще впереди, и начал говорить что-то про то, что он кого-то поведет. Затем тот призрак, предок Фрэнка, приказал ему взять лидерство на себя. Но если эти мертвые римляне не слушаются Джейсона, с чего им слушаться его? Потому что он сын Марса или…
Открывшаяся истина едва не сбила его с ног. Просто Джейсон больше не принадлежал Риму на сто процентов. Время, проведенное в Лагере полукровок, изменило его. Рейна это заметила. И, судя по всему, эти восставшие легионеры тоже. Раз от него больше не исходили нужные вибрации, а его аура лидера римлян…
Фрэнк пробился к друзьям как раз в тот миг, когда на них навалилась целая толпа циклопов. Он взмахнул мечом, отбивая удар дубинкой, затем сделал выпад в ногу, отправив монстра назад в бездну. Но на его место тут же пришел новый. Фрэнку удалось его заколоть, но из-за потери крови слабость становилась все ощутимее. Перед глазами все расплывалось. В ушах зазвенело.
Будто со стороны он видел слева от себя Джейсона, ветром отбивающего летящие в них снаряды, а справа — Пайпер, волшебным голосом приказывающую монстрам нападать друг на друга или позволить себе развлечься, прыгнув в пропасть.
— Это весело! — увещевала она.
Несколько послушались, но на другой стороне расщелины эмпусы перекрывали ее приказы своими. Они явно тоже использовали чары. Монстров вокруг Фрэнка стало так много, что у него едва хватало места для взмаха мечом. Уже от одной вони от их дыхания и тел он едва не лишался сознания, а тут еще торчащая в руке стрела.
И что было делать Фрэнку? Да, у него имелся план, но мысли сильно спутались.
— Тупые призраки! — заорал, не выдержав, Нико.
— Они не слушаются! — поддержал Джейсон.
Вот оно. Фрэнку нужно было заставить призраков слушаться.
Призвав все свои силы, он закричал:
— Когорта! Сомкнуть щиты!
И зомби вокруг послушно зашевелились. Они выстроились в шеренгу перед Фрэнком, выставив перед собой щиты в защитном маневре. Но двигались они слишком медленно, будто лунатики, и лишь немногие откликнулись на его приказ.
— Фрэнк, как ты это сделал? — поразился Джейсон.
От боли голову Фрэнка заполнил густой туман. Но он усилием воли удержал сознание.
— Я римский офицер, — ответил он. — А ты… ну, тебя они не признают. Мне жаль.
Джейсон поморщился, но особого удивления не выказал.
— Чем мы можем помочь?
Фрэнку самому бы хотелось знать ответ на этот вопрос. Над его головой, едва не сняв когтями скальп, пронесся грифон. Нико ударил по нему скипетром, и грифон врезался в стену.
— Orbem formate! — приказал Фрэнк.
Где-то две дюжины зомби послушно попытались выстроить вокруг Фрэнка и его друзей оборонительный круг. Полубоги смогли сделать маленькую передышку, но спереди напирало слишком много врагов. А большая часть легионеров все еще продолжала бессмысленно бродить вокруг.
— Черт, я ступил! — сообразив, в чем дело, воскликнул Фрэнк.
— Скорее это призраки тупые! — зло возразила Пайпер, закалывая дикого кентавра.
— Нет, в смысле, я всего лишь центурион!
Джейсон выругался на латыни.
— Он хочет сказать, что не может приказывать целому легиону. Не тот ранг.
Нико рассек своим черным мечом еще одного грифона.
— Так повысь его!
Голова Фрэнка отказывалась соображать. О чем это Нико? Повысить его? Как?
А Джейсон тем временем заорал сухим армейским тоном:
— Фрэнк Чжан! Я, Джейсон Грейс, претор Двенадцатого легиона Фульмината, отдаю тебе мой последний приказ: я освобождаю должность и, исходя из крайней необходимости, повышаю тебя до звания претора с полными правами, наделяемыми данным рангом. Принимай командование легионом!
Фрэнку показалось, что где-то в Доме Аида распахнулась дверь, впустив немного свежего воздуха, который пронесся по туннелям и заполнил его легкие. Он забыл о стреле в руке. Мысли очистились. Взгляд прояснился. Голоса Марса и Ареса в его мозгу прозвучали отчетливым хором:
— Уничтожь их!
Фрэнк едва узнал собственный голос, когда закричал:
— Легион, agmen formate!
И тут же все до единого легионеры в пещере обнажили мечи и подняли щиты. Они ринулись к Фрэнку, расталкивая и кромсая попадавшихся на пути монстров, пока не встали в ровные шеренги, образовав квадрат. Сверху продолжали сыпаться камни, копья и полыхающие обломки, но теперь у Фрэнка было вымуштрованное войско в оборонительном построении, прикрывающее их стеной из бронзы и кожи.
— Лучники! — скомандовал Фрэнк. — Eiaculare flammas!
Он не особо надеялся, что эта команда сработает. Едва ли луки зомби были в боевом состоянии. Но к его удивлению, несколько дюжин воинов синхронно подняли луки. Кончики стрел вспыхнули сами собой, и над легионом к врагам взметнулась огненная волна, несущая смерть. Циклопы падали. Кентавры спотыкались. Тельхины вопили и бегали кругами с воткнутыми прямо в лоб горящими стрелами.
Фрэнк услышал за спиной смех. Оглянувшись, он не поверил своим глазам: Нико ди Анджело улыбался!
— Так-то лучше! — сказал он. — Давайте закрепим успех!
— Cuneum formate! — крикнул Фрэнк. — Выставить пилумы!
Зомби-войско уплотнило центр, создавая основу для будущего прорыва сквозь вражескую толпу. Ощетинившись копьями, воины идеальным строем двинулись вперед.
Эксихейры завывали и бросали булыжники. Циклопы били по сомкнутым щитам кулаками и дубинами, но зомби-легионеры больше не походили на бумажных человечков. В них проснулась нечеловеческая сила, и столь примитивной атакой их наступление было не остановить. Вскоре пол покрылся толстым слоем пепла от убитых монстров. Выставившее копья войско прошлось по вражеской армии, подобно гигантским челюстям, не щадя никого, ни великанов, ни женщин-змей, ни церберов. Лучники Фрэнка сбили всех грифонов и посеяли панику в основных силах монстров, оставшихся на другой стороне трещины.
Войско Фрэнка вскоре отвоевало всю их часть пещеры. Один из мостов обвалился, и еще больше монстров полезло по оставшемуся. Это стоило прекратить.
— Джейсон! — позвал Фрэнк. — Ты сможешь перенести над пропастью нескольких легионеров? Вражеский левый фланг ослаб — видишь? Ударь по ним!
Джейсон улыбнулся.
— С удовольствием.
Трое мертвых римлян поднялись в воздух и перелетели над трещиной. За ними последовали еще трое. Наконец Джейсон перебрался сам, и его отряд, будто огромной косой, прошелся по невероятно удивленным тельхинам, лишь усилив порожденную страхом неразбериху в рядах врагов.
— Нико, — продолжил раздавать указания Фрэнк, — пробуй поднять еще мертвых. Нам нужно больше.
— Считай, уже.
Нико поднял скипетр Диоклетиана, который засиял темно-пурпурным. Сквозь стены стали просачиваться новые римские призраки, готовые присоединиться к сражению.
По ту сторону провала эмпусы отдавали приказы на неизвестном Фрэнку языке, но суть их он и так уловил. Они пытались навести порядок и продолжить наступление по мосту.
— Пайпер! — крикнул Фрэнк. — Заглуши этих эмпус! Усилим хаос!
— Я уже и не надеялась, что ты попросишь! — И она принялась отвлекать демониц. — У тебя тушь потекла! Твоя подруга назвала тебя уродкой! А та корчит за твоей спиной рожи!
Вскоре вампирши оказались слишком заняты разборкой между собой, чтобы продолжать выкрикивать команды.
Легионеры продолжали наступать. Осталось только взять мост, прежде чем Джейсона задавят числом.
— Пора идти в лобовую, — решил Фрэнк.
Он поднял позаимствованный меч и отдал приказ.
LXVIII. Фрэнк
Фрэнк и не заметил, что засветился. Позже Джейсон рассказал ему, как благословение Марса окутало его красной аурой, прямо как тогда, в Венеции. Копья не могли его пронзить. Камни словно натыкались на невидимую стену и отлетали. Даже с застрявшей в левом бицепсе стрелой Фрэнк еще никогда не ощущал в себе столько силы.
Первый попавшийся ему на пути циклоп пал так быстро, что это можно было расценить как шутку. Фрэнк просто разрубил его пополам от плеча до талии, и огромный детина рассыпался прахом. Второй циклоп, почуяв угрозу, начал отступать, так что Фрэнк перерезал ему ноги и отправил его в пропасть.
Оставшиеся на их стороне трещины монстры попытались сбежать, но легион буквально смел их.
— Построение тэцубо! — крикнул Фрэнк. — По одному, щиты сомкнуть!
Фрэнк первым пересек мост. Мертвые следовали за ним, сомкнув щиты по бокам и над головами, защищая себя от любых снарядов. И стоило перейти последнему зомби, как мост обрушился в темноту, но это уже было неважно.
Нико продолжал призывать все новых легионеров. За все время существования империи тысячи римлян погибли в сражениях в Греции. И теперь они возвращались в строй, отвечая на зов скипетра Диоклетиана.
Фрэнк, уничтожая все на своем пути, рвался вперед.
— Я тебя сожгу! — завопил один тельхин, отчаянно размахивая пузырьком с греческим огнем. — У меня есть огонь!
Фрэнк заколол его. Пузырек упал на пол, но Фрэнк успел пнуть его в трещину до того, как тот взорвался.
Эмпуса рассекла когтями грудь Фрэнка, но тот ничего не почувствовал, просто разрубил демоницу и продолжил движение вперед. Боль была несущественна. Проигрыш — вот что было непростительно.
Теперь он стоял во главе легиона, занимался тем, ради чего и был рожден, — сражался с врагами Рима, подтверждал собственные права, защищал жизни друзей и соратников. Он был претором Фрэнком Чжаном.
Его войско отбросило вражескую армию, сведя на нет любую попытку перегруппироваться. Рядом сражались Джейсон и Пайпер, кричащие что-то для поддержания боевого духа. Нико пошел на последних эксихейров и своим черным мечом из стигийской стали обратил их в горы влажной глины.
Не успел Фрэнк что-либо осознать, как сражение было окончено. Пайпер проткнула лезвием последнюю эмпусу, которая с яростным воем осыпалась прахом.
— Фрэнк! — воскликнул Джейсон. — Ты горишь!
Юноша посмотрел вниз. Судя по тлеющим джинсам, несколько капель масла все же попали ему на ноги. Фрэнк захлопал по ним ладонями, пока они не перестали дымиться, но особого беспокойства он не почувствовал. Спасибо Лео, ему больше не нужно было страшиться огня.
Нико откашлялся.
— Э-э… А еще у тебя в руке застряла стрела.
— Знаю, — Фрэнк отломал наконечник и, потянув за оперенье, выдернул стрелу из мышцы. Ничего, кроме теплого натяжения, он не почувствовал. — Все будет нормально.
Пайпер дала ему немного амброзии и, перевязывая рану, сказала:
— Фрэнк, это было потрясающе! Страшно до жути, но потрясающе!
Фрэнку было сложно осознать смысл ее слов. Как к нему можно было применить слово «страшно»? Он же Фрэнк, просто Фрэнк…
Пелена адреналина начала рассеиваться. Он оглянулся, вскользь удивившись, куда делись все монстры. Не осталось никого, кроме восставших римлян, застывших неподвижно с опущенным оружием в руках.
Нико махнул скипетром, чей шар потемнел и уже больше не светился.
— Битва окончена, и мертвые надолго не останутся.
Фрэнк повернулся к своему войску.
— Легион!
Зомби-воины встрепенулись.
— Вы славно сражались! — сказал им Фрэнк. — И теперь можете отдохнуть. Разойтись!
И они осыпались горками костей, доспехов, щитов и оружия. Затем даже все это исчезло.
Фрэнку почудилось, что он сам сейчас рухнет. Несмотря на амброзию, в руке начала пульсировать боль. Веки отяжелели от изнеможения. Благословение Марса потухло, оставив его без сил. Но расслабляться было рано.
— Хейзел и Лео, — сказал он. — Нужно найти их.
Его друзья посмотрели на другую сторону трещины. Вход в туннель, куда успели зайти Хейзел и Лео, был завален тоннами каменного мусора.
— Там нам не пройти, — покачал головой Нико. — Может…
Он вдруг пошатнулся. И точно бы упал, если бы Джейсон его не подхватил.
— Нико! — обеспокоенно воскликнула Пайпер. — Что с тобой?
— Врата, — шепнул Нико. — Что-то происходит… Перси и Аннабет… Нужно идти, немедленно!
— Но как? — спросил Джейсон. — Туннель завален!
Фрэнк скрипнул зубами. Он зашел так далеко не для того, чтобы торчать тут беспомощным истуканом, пока его друзья в беде.
— Вариант не из приятных, — сказал он, — но есть и другой путь.
LXIX. Аннабет
Перспектива быть убитыми Тартаром не казалась такой уж великой честью.
Всматриваясь в черную воронку на месте лица бога, Аннабет решила, что лучше она умрет каким-нибудь менее почетным способом — к примеру, упадет с лестницы или мирно заснет навеки в возрасте этак восьмидесяти после счастливой тихой жизни с Перси. Определенно, этот вариант был куда лучше.
Аннабет далеко не впервые столкнулась с врагом, которого нельзя было победить грубой силой. В обычной ситуации она бы уже приступила к привычному оттягиванию времени путем заговаривания зубов, как подсказывала ей текущая в жилах кровь Афины.
Вот только в этот раз голос ей отказал. Она даже не могла закрыть рот. Хуже всего, она даже осознавала, что сейчас у нее по подбородку течет слюна, как часто бывает с Перси во сне.
Где-то на краю сознания трубил сигнал тревоги, оповещающий об окружившей ее армии монстров, но после первой волны триумфального рева толпа затихла. По идее, Аннабет и Перси уже должны были быть разорваны на кусочки. Но вместо этого монстры продолжали держать дистанцию, ожидая, что предпримет Тартар.
Бог бездны размял пальцы, рассматривая свои отполированные черные когти. И хотя у него не было лица, по тому, как он расправил плечи, можно было подумать, что бог доволен увиденным.
— Так приятно обрести форму, — нараспев произнес он. — С этими руками я могу вас выпотрошить.
Его голос звучал будто фоном — как если бы произнесенные слова вместо того, чтобы распространяться по округе, оказывались всосаны его же воронкой-лицом. Да и, по сути, все, казалось, втягивалось в нее — рассеянный свет, ядовитые облака, вонь от монстров и даже жизненные силы Аннабет. Оглянувшись, девушка с ужасом увидела, что все в долине будто бы обросло прозрачными хвостами, как у комет, направленными в сторону Тартара.
Аннабет понимала, нужно что-то сказать, но инстинкты приказывали сделаться как можно незаметнее, не делать ничего, что могло бы привлечь к ней внимание бога.
И потом, что она могла сказать? «Тебе это так просто с рук не сойдет»?
Ложь. Ей с Перси удавалось так долго выживать в Тартаре лишь потому, что богу бездны хотелось насладиться обретенным телом. Он желал прочувствовать в полной мере все удовольствие от процесса разрывания их на кусочки. Если бы Тартар захотел — Аннабет в этом ни капельки не сомневалась, — он бы смог стереть ее в порошок одной лишь мыслью, с той же легкостью, с которой он уничтожил Гипериона и Крея. Возможно ли возрождение после такой смерти? Аннабет совсем не хотелось узнавать ответ.
Стоящий рядом Перси сделал кое-что, чего еще она никогда не видела. Он выронил свой меч. Тот просто выпал из его руки и со звоном ударился о землю. Покров Смертельного Тумана сошел с лица юноши, но тело все еще напоминало высохший труп.
Тартар вновь зашипел — наверное, то был смех.
— Запах вашего страха восхитителен! — сказал бог. — Теперь я знаю всю прелесть обладания телом, оно дарит такую палитру ощущений. Возможно, моя дорогая Гея права в своем желании пробудиться ото сна.
Он вытянул свою огромную пурпурную руку и уже хотел схватить Перси, подобно ничтожной травинке, но тут подоспел Боб.
— Прочь! — титан направил на бога копье. — У тебя нет права вмешиваться!
— Вмешиваться? — Тартар повернулся к нему. — Я владыка всех порождений тьмы, ничтожный Япет. Я могу делать все, что захочу.
Воронка-лицо закрутилась быстрее. Свист от нее оказался настолько чудовищен, что Аннабет упала на колени и закрыла уши. Боб покачнулся, а хвост от кометы, символизирующий его жизнь, вытянулся, втягиваясь в лицо бога.
Титан закричал и, рванув, направил копье в грудь Тартара. Но не успел кончик коснуться тела бога, как Тартар легким движением просто смахнул Боба в сторону, словно тот был надоедливой мошкой. Титан покатился по земле.
— Почему ты не умираешь? — с толикой удивления спросил Тартар. — Ты ничто. Ты даже слабее Крея и Гипериона.
— Я Боб! — ответил Боб.
Тартар зашипел.
— Что это значит? Какой еще «Боб»?
— Япет остался в прошлом, теперь я — это новый я, — сказал титан. — У тебя нет власти надо мной. Я не такой, как мои братья.
Воротник его формы приподнялся, и оттуда выпрыгнул Малыш Боб. Приземлившись на землю перед своим хозяином, котенок выгнул спину и зашипел на владыку бездны.
Прямо на глазах Аннабет Малыш Боб начал расти, его форма менялась, пока маленький котенок не превратился во взрослого саблезубого тигра с ясно просматривающимся сквозь полупрозрачные шкуру и плоть скелетом.
— И еще, — заявил Боб, — у меня замечательный кот.
Уже-совсем-не-малыш Боб прыгнул на Тартара и впился когтями ему в бедро. Но на этом он не остановился и полез вверх, прямо под сплетенную из костей юбку. Тартар задергался и закричал, явно уже не столь довольный обретением физической формы. В этот момент Боб всадил копье богу в бок, прямо под нагрудник.
Тартар взревел. Он махнул рукой, целясь в Боба, но тот отпрянул. Титан призывно вытянул пальцы, и его копье само собой вырвалось из плоти бога и влетело в руку титана. От увиденного Аннабет пораженно сглотнула. Она и не предполагала, что эта швабра обладает столь полезными свойствами. Малыш Боб выпрыгнул из-под латной юбки Тартара и подбежал к хозяину, по пути орошая землю капающей с клыков золотой ихор.
— Ты умрешь первым, Япет! — возвестил Тартар. — Затем я помещу твою душу в свои доспехи, где она будет медленно разлагаться, вновь и вновь, в вечной агонии.
Тартар ударил себя по нагруднику кулаком. По металлу скользили едва различимые лица, беззвучно кричащие о том, чтобы их выпустили оттуда.
Боб повернулся к Перси и Аннабет. Титан улыбнулся, что, по мнению Аннабет, никак нельзя было назвать правильной реакцией на угрозу вечных страданий.
— Займитесь Вратами, — сказал Боб. — А я разберусь с Тартаром.
Тартар запрокинул голову и взревел, породив вакуумную воронку такой мощи, что несколько парящих неподалеку демонов оказались втянуты в его лицо и уничтожены.
— Разберешься со мной? — передразнил бог. — Ты всего лишь титан, низший отпрыск Геи! Я заставлю тебя ответить за свою наглость! А что касается твоих мелких смертных друзей…
Тартар махнул рукой, приказывая армии монстров пойти в наступление.
— УНИЧТОЖИТЬ ИХ!
LXX. Аннабет
«УНИЧТОЖИТЬ ИХ!»
Аннабет уже достаточно наслушалась этих слов в своей жизни, чтобы они вывели ее из ступора. Девушка подняла меч и крикнула:
— Перси!
Тот подхватил Анаклузмос.
Аннабет бросилась к сдерживающим Врата смерти цепям. Меч из кости дракена срубил их с левого крюка в одно движение. В это время Перси разделывался с первой волной монстров. Заколов араи, он с досадой крикнул:
— Черт! Тупые проклятия!
И тут же разрубил с полдюжины тельхинов. Аннабет пробежала за его спиной и срубила цепи со второго крюка.
Врата задрожали и открылись с приятным «динь».
Боб и его саблезубый напарник продолжали кружить вокруг ног Тартара, нападая и тут же отпрыгивая в сторону, не давая себя поймать. Особого вреда они не причиняли, но Тартар все крутился на месте, явно непривычный к схватке в человеческом теле. Он делал мах, но мимо, новый мах — и вновь мимо.
Все новые монстры устремлялись к Вратам. Прямо над головой Аннабет просвистело копье. Она развернулась и ударила в живот эмпусу, а затем бросилась к Вратам, уже начавшим закрываться.
Удерживая их открытыми одной ногой, она продолжала защищаться. Но теперь хотя бы ее спина была обращена внутрь кабины лифта, и можно было не ожидать нападения сзади.
— Перси, сюда, скорее! — крикнула она.
Он подбежал к ней, с лица капал пот, смешанный с кровью из нескольких порезов.
— Ты в порядке? — спросила она.
Перси кивнул.
— Заработал какое-то болевое проклятие от той араи, — он разрубил грифона прямо в воздухе. — Больно, но не смертельно. Заходи внутрь. Я нажму на кнопку.
— Ага, разбежалась! — она врезала эфесом меча прямо в нос какой-то плотоядной лошади с такой силой, что монстр шаром для боулинга покатился по толпе. — Ты обещал мне, Рыбьи Мозги! Мы больше никогда не расстанемся! Никогда!
— Ты невозможна!
— Я тоже тебя люблю!
Целая фаланга циклопов, сметая попавшихся на пути монстров поменьше, пошла в атаку. Аннабет поняла: вот она, смерть.
— Ну почему именно от циклопов? — проворчала она.
Перси издал боевой клич. Прямо под ногами циклопов красная пульсирующая прожилка в земле взорвалась, окропив монстров огненной водой из Флегетона. Может, она и исцеляла смертных, но циклопам ничего хорошего от нее ждать не приходилось. Они вспыхнули жарким пламенем. А разрыв тут же сам собой затянулся, и ничто не напоминало о стоящих у него еще мгновение назад монстрах, кроме пятен сажи на земле.
— Аннабет, ты должна уйти! — сказал Перси. — Мы не можем остаться оба!
— Нет! — отрезала она. — Пригнись!
Даже не спрашивая зачем, он тут же присел, а Аннабет, перепрыгнув через него, опустила свой меч на голову сплошь покрытого татуировками лестригона.
Она и Перси стояли перед открытым лифтом, плечом к плечу, в ожидании новой волны. Прорвавшийся сосуд заставил монстров отступить, но у них уйдет немного времени на то, чтобы вспомнить: «Постойте, нас тут семьдесят пять с гаком миллиардов, а их всего двое!»
— Ну и? — спросил Перси. — У тебя есть идея получше?
Аннабет очень бы хотелось ответить «да».
Врата смерти были прямо за ними — вот он, выход из этого кошмарного мира. Но они не могли им воспользоваться, не удостоверившись, что кто-то в течение двенадцати очень долгих минут обеспечит им прикрытие. Если они зайдут внутрь и позволят Вратам закрыться, а никто не нажмет на кнопку, Аннабет сильно сомневалась в положительном результате. Но если они окажутся за пределами Врат, то лифт мог просто закрыться и исчезнуть без них.
Ситуация была столь безнадежно грустной, что это почти казалось смешным.
Толпа монстров стала медленно продвигаться вперед, рыча и собираясь с духом.
Меж тем атаки Боба потеряли былую проворность. Тартар осваивался с новым телом. Саблезубый Малыш Боб прыгнул на бога, но Тартар ударом кулака смел кота в сторону. Боб, яростно крича, бросился на него, но Тартар схватил копье и выдернул его из рук титана. Затем пинком отправил Боба вниз, и тот разметал группу тельхинов, будто живые тюленеобразные кегли.
— СДАВАЙСЯ! — прогремел Тартар.
— Никогда! — ответил Боб. — Ты мне не хозяин!
— Так умри, защищаясь, — сказал бог бездны. — Вы, титаны, ничего для меня не значите. Мои дети, гиганты, всегда были лучше, сильнее и намного злее. Они сделают верхний мир таким же темным, как мое царство!
Тартар разломил копье пополам. Боб в ярости закричал. Саблезубый Малыш Боб поспешил к нему, рыча на Тартара и скаля клыки. Титан попытался встать, но Аннабет знала: все было кончено. Даже монстры повернулись в ту сторону, словно почувствовали: сейчас их властелин Тартар перейдет к финальной части представления. Смерть титана — это зрелище стоило того, чтобы его увидеть.
Перси схватил Аннабет за руку.
— Оставайся здесь! Я должен ему помочь.
— Перси, ты не можешь, — сипло взмолилась она. — Тартара нельзя победить. Мы — точно не сможем.
Она была в этом абсолютно уверена. Тартар был куда могущественнее богов или титанов. А полубоги по сравнению с ним были совсем ничтожны. Бросься Перси на помощь Бобу — и его размажут, как муравья.
Но еще Аннабет знала, что Перси все равно ее не послушается. Он не оставит Боба умирать в одиночку. Это было совершенно не в его стиле — и именно поэтому (в числе многих других причин) она любила его, хотя Перси подчас и был олимпийских размеров занозой в пятой точке.
— Мы поможем ему вместе, — заявила Аннабет, понимая, что это станет их последней битвой. Шагни они за Врата — и они никогда не смогут покинуть Тартар. Но, во всяком случае, они хотя бы умрут, сражаясь бок о бок.
Она уже хотела крикнуть: «Вперед!» — когда по армии монстров пронеслась волна беспокойства. Откуда-то издалека до слуха Аннабет донеслись крики, визг и все надвигающееся «бум-бум-бум», куда быстрее, чем пульс, сотрясающий землю, — словно некто большой и тяжелый на всей скорости бежал в их сторону. Эксихейры, будто подброшенные, взлетали в воздух. По основному скоплению монстров, словно из какого-то ядомета, ударила мощная струя ярко-зеленого газа. От тех, по кому она попала, ничего не осталось.
На другом конце резко опустевшего дымящегося поля Аннабет разглядела источник всех волнений. На лице девушки расцвела улыбка.
Мэонийский дракен развернул воротник и зашипел, а от его ядовитого дыхания потянулся аромат ананаса и имбиря. Дернувшись всем своим стофутовым телом, он махнул пятнистым зеленым хвостом, снеся им целый батальон великанов.
На его спине восседал краснокожий гигант с вплетенными в косы оттенка ржавчины цветами, в куртке из зеленой кожи и с пикой из ребра дракена в руке.
— Дамасен! — закричала Аннабет.
Гигант приветственно наклонил голову.
— Аннабет Чейз, я решил последовать твоему совету. Я выбрал себе новую судьбу.
LXXI. Аннабет
— Что это значит? — прошипел бог бездны. — Зачем ты пришел, мой опозоренный сын?
Дамасен посмотрел на Аннабет так, что не понять его было невозможно: «Уходите! Сейчас же!»
Он повернулся к Тартару. Мэонийский дракен топнул лапой и зарычал.
— Отец, ты, кажется, желал себе оппонента достойнее? — спокойным тоном спросил Дамасен. — Вот он я, один из гигантов, которыми ты так гордишься. Ты же хотел видеть меня более воинственным? Почему бы мне не начать с твоего убийства!
Дамасен поднял пику и бросился в атаку.
Все монстры устремились на него, но мэонийский дракен топтал их, отбрасывал хвостом и брызгал ядом, пока Дамасен нападал на Тартара, вынуждая бога отступить, подобно загнанному в угол льву.
Боб поспешил уйти в сторону от сражения, саблезубый кот не отставал от него ни на шаг. Перси прикрывал их как мог — один за другим взрывал подземные сосуды. Кто-то из монстров был уничтожен на месте водой из Стикса. Других окатило душем из Кокитоса, и они упали, не в силах сдержать стоны и слезы. Подмоченные водами Леты тупо вертели головами, не зная ни где находятся, ни кто они вообще такие.
— Уходите! — приказал титан. — Я буду держать кнопку.
Перси вытаращился на него.
— Боб, ты не в том состоянии…
— Перси. — Голос Аннабет едва не сорвался. Ей была ненавистна мысль позволить Бобу сделать это, но она понимала: это единственный выход. — Мы должны.
— Мы не можем просто оставить их здесь!
— Придется, друг, — Боб хлопнул его по плечу, едва не сбив юношу с ног. — Я все еще способен нажать на кнопку. И у меня есть отличный кот, который меня защитит.
Саблезубый Малыш Боб в подтверждение утробно зарычал.
— И потом, — продолжил Боб, — это ваша судьба — вернуться в верхний мир. Положите конец всему этому безумству Геи.
Над их головами пролетел кричащий и дымящийся от ядовитого душа циклоп.
В пятидесяти футах в стороне мэонийский дракен напролом несся сквозь толпу монстров, а в топоте его лап было что-то подозрительно влажное, напоминающее звук, когда давишь ногами виноград. Сидящий на его спине Дамасен выкрикивал оскорбления и продолжал нападать на бога бездны с пикой, уводя его все дальше от Врат.
Тартар, не разбирая дороги, бежал за ним, оставляя своими железными ботинками глубокие кратеры в земле.
— Ты не можешь убить меня! — в ярости ревел он. — Я и есть эта бездна! Все равно что попробовать убить землю! Мы с Геей вечны! Ты принадлежишь нам, плотью и духом!
Он с замахом опустил свой огромный кулак, но Дамасен, уйдя в сторону, засадил своей пикой в шею Тартара.
Тартар взвыл, куда больше от раздражения, чем от боли, и повернулся к гиганту своей воронкой-лицом, но Дамасен вовремя ушел с линии атаки. Зато дюжине монстров повезло меньше — их засосало и уничтожило.
— Боб, нет! — воскликнул Перси с мольбой во взгляде. — Он уничтожит тебя! Навсегда! Без шанса на возрождение!
Боб пожал плечами.
— Кто знает будущее? А вы должны уходить, сейчас же. Тартар прав в одном: нам его не победить. Мы лишь можем выиграть время для вас.
Врата попытались закрыться, но створки наткнулись на ногу Аннабет.
— Двенадцать минут, — сказал титан. — Я смогу вам их дать.
— Перси… держи Врата! — Аннабет подпрыгнула и крепко обняла титана за шею. Она поцеловала его в щеку, а ее глаза были полны слез, так что девушка почти ничего не видела. Щетинистое лицо Боба пахло чистящими средствами — ароматом лимона от полироли и лесным мылом «Murphy Oil».
— Монстры вечны, — сказала она ему, стараясь сдержать рыдания. — Мы будем помнить тебя и Дамасена как героев, лучшего титана и лучшего гиганта. Мы расскажем о вас нашим детям. Эта история будет жить. И когда-нибудь вы обязательно возродитесь.
Боб потрепал ее по голове. Вокруг глаз пролегли веселые морщинки.
— Это хорошо. А до тех пор, друзья, передавайте солнцу и звездам от меня привет. И будьте сильными. Возможно, это будет не последняя жертва, которую вам придется принести, чтобы остановить Гею.
И он мягко отстранил ее от себя.
— Времени нет. Уходите.
Аннабет схватила Перси за руку и затащила в кабину лифта. Она успела бросить прощальный взгляд на мэонийского дракена, трясущего в пасти великана, подобно тряпичной кукле, и Дамасена, колющего пикой ноги Тартара.
Бог бездны указал на Врата и взревел:
— Монстры, остановить их!
Малыш Боб припал к земле и зарычал, готовый к бою.
Боб подмигнул Аннабет.
— Держите Врата закрытыми. Они будут сопротивляться переходу. Но вы держите их…
И створки наглухо закрылись.
LXXII. Аннабет
— Перси, помоги мне! — крикнула Аннабет.
Она навалилась всем телом на левую створку, удерживая ее в центре. Перси ухватился за правую. Перила отсутствовали, держаться было не за что. Как только кабинка начала подниматься, Врата задрожали и попытались открыться, намереваясь выплюнуть их куда-то в неизвестность между жизнью и смертью.
Плечи Аннабет горели от боли. Играющая в лифте ненавязчивая мелодия настроения не улучшала. Если всем монстрам приходилось во время перемещения слушать эти повторяющиеся «ля-ля-ля», неудивительно, что, оказавшись наконец в мире смертных, им хотелось кого-то прирезать.
— Мы бросили Боба и Дамасена, — прохрипел Перси. — Они погибнут за нас, а мы просто…
— Знаю, — пробормотала она. — Боги Олимпа, Перси! Я знаю!
Аннабет была почти благодарна, что ей приходилось удерживать створки Врат закрытыми. Ужас и адреналин, бегущий по венам, хотя бы не давали ей утонуть в отчаянии. Оставить Дамасена и Боба оказалось самым тяжелым решением за всю ее жизнь.
Долгие годы в Лагере полукровок она бесилась, когда остальные отправлялись на задания, оставляя ее в одиночестве. Она все смотрела, как они зарабатывали себе славу… или уже никогда не возвращались. С семи лет она все думала: «Почему я не могу показать, на что способна? Почему мне не доверят миссию?»
Но теперь она поняла: самое тяжелое испытание для ребенка Афины состояло не в выполнении порученной миссии и не в сражениях насмерть. Им оказалось стратегическое решение отступить, позволить кому-то другому принять на себя основной удар — и особенно оно было трудным оттого, что этот кто-то оказался твоим другом. Ей пришлось принять тот факт, что она не может защитить всех, кто ей дорог. Некоторые проблемы ей не дано решить.
Это было ужасно, неправильно, но у Аннабет не было времени на жалость к себе. Она сморгнула с глаз слезы.
— Перси, Врата! — напомнила она ему.
Створки начали расходиться, впустив внутрь легкий запах… озона? Серы?
Перси изо всех сил налег на свою створку, и щель закрылась. Его глаза сверкали от гнева. Аннабет очень надеялась, что он был зол не на нее, но даже если и так, у нее не было права его винить.
«Если это придает ему сил, — подумала она, — пусть злится».
— Я убью Гею, — пробормотал он. — Я разорву ее на куски голыми руками.
Аннабет кивнула, хотя в голове крутились хвастливые слова Тартара. Его нельзя было убить. Как и Гею. Против такой мощи даже титаны и гиганты оказывались беспомощны. А у полубогов вообще не было ни единого шанса.
Еще ей вспомнилось предупреждение Боба: «Возможно, это будет не последняя жертва, которую вам придется принести, чтобы остановить Гею».
Она нутром чуяла: он был прав.
— Двенадцать минут, — прошептала она. — Всего лишь двенадцать минут.
Она молилась Афине, чтобы Боб смог удержать кнопку «Вверх» нажатой достаточно долго. Она молилась о силе и мудрости. И гадала, что их могло ждать там, наверху, когда лифт достигнет конечной точки.
Если по другую сторону створок не окажется их друзей…
— У нас получится, — сказал Перси. — Должно получиться.
— Ага, — отозвалась Аннабет. — Конечно, получится.
И они под дурацкий музыкальный аккомпанемент продолжали удерживать трясущиеся створки лифта закрытыми, пока где-то под ними титан и гигант жертвовали ради их спасения жизнями.
LXXIII. Хейзел
Хейзел было стыдно за свой срыв.
Когда туннель обрушился, она ударилась в истерику, подобно двухлетнему ребенку. Разгребать завал, отрезавший ее и Лео от остальных, было нельзя: лишняя тряска, и они могли оказаться погребенными. И все же она заколотила кулаками по камням, выкрикивая ругательства, за которые в Академии Святой Агнесс ей бы точно пришлось вымыть рот с мылом.
Лео пораженно уставился на нее, потеряв дар речи.
И опять она вела себя нечестно по отношению к нему.
В последний раз, когда они оказались наедине, девушка погрузила его в свои воспоминания и показала Сэмми, его прапрадеда, первого своего парня. Она взвалила ему на плечи груз эмоций, которые были ему совершенно не нужны, и оставила переваривать их, из-за чего его едва не убил огромный креветомонстр.
И вот они вновь вдвоем, пока целая армия монстров, возможно, убивает их друзей, а она решила включить психа.
— Прости, — Хейзел вытерла лицо.
— Да ничего… — Лео пожал плечами. — Я сам ежедневно устраиваю разборку с парочкой-другой камней.
Девушка с трудом сглотнула.
— Как думаешь, Фрэнк… он…
— Эй! — твердо сказал Лео. — Фрэнк Чжан разберется. Не удивлюсь, если он превратится в кенгуру и устроит там мощный соло-спарринг.
Он помог ей подняться. Паника все еще не желала отступать, но Хейзел понимала: Лео прав. Фрэнк и остальные были далеко не беспомощны. Они найдут способ выжить. Лучшее, что могли они с Лео сделать ради них, — это двигаться дальше.
Она окинула Лео внимательным взглядом. Его волосы отросли и разлохматились, лицо вытянулось, и в целом он уже больше не казался нескладным подростком, скорее одним из этих худеньких эльфов из сказок. Но сильнее всего изменились глаза. Они не останавливались ни на секунду, словно Лео постоянно пытался разглядеть что-то на горизонте.
— Лео, прости меня, — сказала Хейзел.
Он непонимающе поднял бровь.
— Ладно. А за что?
— За… — она беспомощно обвела вокруг рукой. — За все. За то, что приняла тебя за Сэмми, за то, что пудрила тебе мозги… В смысле, я этого не хотела, но…
— Эй! — он сжал ее ладонь, хотя Хейзел не ощутила в этом жесте ни намека на романтическое чувство. — Механизмы создают, чтобы те работали.
— А-а… ты о чем?
— Думаю, вселенная — это тоже своеобразный механизм. Не знаю, кто его создал, мойры, боги, Бог с большой буквы «Б» или еще кто. Но в целом он работает именно так, как задумывалось. Конечно, периодически какие-то детальки ломаются, их приходится менять, но по большей части… у всего происходящего есть свои причины. Как у нашей с тобой встречи.
— Лео Вальдес, — поразилась Хейзел, — да ты философ.
— Едва ли, — хмыкнул он. — Я просто механик. Но, думаю, мой бисабуэло[3] Сэмми знал, что к чему. И он отпустил тебя, Хейзел. Моя же роль заключается в том, чтобы сказать тебе: все хорошо. Вы и Фрэнк — вы вместе, и это здорово. Мы все обязательно все это преодолеем. И я надеюсь, что у вас двоих будет шанс стать счастливыми. Да и вообще, Чжан и шнурки без твоей помощи завязать не может.
— Не преувеличивай! — притворно возмутилась Хейзел, чувствуя, как с сердца падает груз, который она носила в течение нескольких недель.
Лео и правда изменился. Хейзел подумала, что, похоже, у нее появился очень хороший друг.
— Что с тобой случилось, когда тебя не было с нами? — спросила она. — Кого ты встретил?
Лео моргнул.
— Долгая история. Когда-нибудь я расскажу тебе, но пока я все еще жду, что из всего этого выйдет.
— Вселенная — это механизм, — напомнила Хейзел, — а значит, все будет хорошо.
— Надеюсь.
— Конечно, при условии, что речь не идет об одном из твоих механизмов, — добавила Хейзел. — Потому что твои никогда не работают так, как задумывалось.
— Да-да, ха-ха. — В руке Лео вспыхнуло пламя. — Ну что, мисс Подземелье, куда теперь?
Хейзел посмотрела на открывающийся перед ними коридор, уходящий вниз. Где-то в тридцати футах впереди он разделялся на два, совершенно одинаковых на вид прохода, но из левого тянуло холодом.
— Туда, — решила она. — Выглядит наиболее опасным.
— Продано, — кивнул Лео.
И они начали спуск.
* * *
Стоило им достигнуть развилки, как оттуда высунулась хорек Гейл.
Она забралась по Хейзел и, свернувшись вокруг ее шеи, недовольно застрекотала, будто спрашивая: «Вы где были? Опаздываете!»
— Только не эта пукающая ласка, — простонал Лео. — С ее газами и моим огнем в столь узком помещении мы просто взорвемся.
Гейл возмущенно затявкала в ответ.
Хейзел шикнула на обоих. Она чувствовала, туннель, продолжая понижаться, тянулся где-то футов на триста вперед, затем выходил в просторное помещение. А внутри него было что-то… холодное, тяжелое и могущественное. После той пещеры на Аляске, где Гея вынуждала ее пробудить царя гигантов Порфириона, Хейзел никогда не ощущала ничего подобного. Тогда Хейзел удалось разрушить планы Геи, но для этого ей пришлось вызвать обвал, стоивший жизни ей и ее матери. Девушка совсем не горела желанием повторить тот опыт.
— Лео, приготовься, — шепнула она. — Мы уже близко.
— Близко к чему?
По коридору пронесся женский голос:
— Близко ко мне.
По Хейзел ударила такая мощная волна тошноты, что у нее колени подкосились. Мир закружило. Чувство направления, под землей всегда работающее безотказно, отключилось.
Ни она, ни Лео не двигались, но каким-то образом они оказались за три сотни футов от того места, где стояли, прямо на пороге зала.
— Добро пожаловать, — произнес тот же женский голос. — Я с нетерпением ждала этого момента.
Глаза Хейзел забегали по помещению. Женщины нигде не было видно.
Зал напомнил ей пантеон в Риме, вот только здешняя обстановка соответствовала стилю Аида.
Обсидиановые стены были покрыты рисунками с единым мотивом смерти: жертвы чумы, трупы на полях сражений, комнаты пыток со скелетами в железных клетках — и все в сверкающих драгоценных камнях, которые почему-то придавали изображениям еще более жуткий вид.
В пантеоне купол был из каменных плит с вырезанной внутри серией квадратов, но здесь он был сложен из стел — могильных каменных столбов с надписями на древнегреческом. Хейзел задумалась, вдруг под их ногами и правда кто-то покоится вечным сном. С отказавшим чувством подземелья она больше не могла ответить на этот вопрос.
Других проходов она не заметила. В самой верхней точке купола, откуда в Пантеоне били солнечные лучи, блестел круг черного камня, словно лишнее напоминание о том, что из этого места выхода нет — даже вместо неба над головой сплошная темнота.
Взгляд Хейзел переместился в центр зала.
— Так, — пробормотал Лео. — Я вижу дверцы.
В пятидесяти футах от них стояли двери лифта, одна створка — серебряная, другая — железная. С боков проема к огромным крюкам в полу тянулись мощные цепи.
Пол вокруг створок был засыпан черным мусором. С кольнувшей сердце злостью Хейзел сообразила, что когда-то на том месте стоял древний алтарь Аида. Но его уничтожили, чтобы освободить место для Врат смерти.
— Где ты? — крикнула она.
— А ты нас не видишь? — с насмешкой отозвался голос. — А я думала, Геката выбрала тебя за особые способности.
Новый позыв тошноты скрутил желудок Хейзел. Гейл на ее плече злобно тявкнула и пустила газы, что ничем им не помогло.
Перед глазами Хейзел забегали черные точки. Она попыталась их сморгнуть, но стало только хуже. Затем точки соединились в двадцатифутовую темную фигуру, небрежно прислонившуюся к Вратам.
Гигант Клитий, скрытый покровом черного дыма, оказался точно таким же, каким она увидела его на перекрестке, но теперь Хейзел смогла разглядеть подробности его размытой формы — драконьи ноги с пепельной чешуей, огромное человекоподобное тело в доспехах из стигийской стали, длинные, заплетенные в косы волосы, которые, казалось, были самим дымом. Кожа была такой же темной, как у Смерти (Хейзел судила по опыту личной встречи со Смертью). Глаза гиганта поблескивали холодными бриллиантами. Оружия у него не было, но от этого внушаемый им ужас меньше не становился.
Лео присвистнул.
— Ты знаешь, Клитий… Для столь знатного здоровяка у тебя весьма приятный голосок.
— Идиот, — прошипела женщина.
Где-то посередине между Хейзел и гигантом воздух замерцал, и появилась фигура колдуньи.
На ней было золотое платье без рукавов, черные волосы стянуты в пучок, заколотый бриллиантами и изумрудами. С шеи свисал медальон в виде маленького лабиринта, а шнурок сверкал рубинами, показавшимися Хейзел застывшими капельками крови.
Женщина была красива той особой красотой, вечной и далекой, — подобно статуе, которой можно восхищаться, но никогда не полюбишь. А глаза сияли злобой.
— Пасифая, — сказала Хейзел.
Женщина склонила голову.
— Моя дорогая Хейзел Левеск.
Лео кашлянул.
— Вы знакомы? Типа старые приятели со времен Царства Мертвых, или…
— Молчи, глупец. — Голос Пасифаи был спокоен, но полон яда. — Мне нет дела до полубогов — у вас вечно самомнение так и хлещет, напополам с нахальством и желанием все разрушать.
— Эй, дамочка, — возмутился Лео. — Не так уж много я и разрушаю! Я все-таки сын Гефеста.
— Механик, — фыркнула Пасифая. — Еще хуже. Я знала Дедала. Его изобретения принесли мне одни неприятности.
Лео моргнул.
— Дедала… в смысле, того самого Делала? О, ну да, тогда, конечно, вы должны знать все о нас, механиках. Мы все чиним, создаем и иногда засовываем грязные кляпы в рот грубым дамочкам…
— Лео, — Хейзел остановила его, вытянув перед ним руку. Интуиция подсказывала, что колдунья уже собиралась превратить его во что-нибудь малопривлекательное, лишь бы он замолчал. — Позволь, я сама разберусь?
— Послушай подругу, — сказала Пасифая. — Будь хорошим мальчиком и дай взрослым тетям поболтать.
Пасифая подошла к ним, внимательно рассматривая Хейзел, и в ее взгляде было столько ненависти, что кожу Хейзел закололо. Подобно жару печи, колдунья излучала мощную ауру силы. Выражение ее лица тревожило и казалось смутно знакомым…
Но почему-то гигант Клитий беспокоил Хейзел куда больше.
Он продолжал стоять в отдалении, неподвижный и тихий, если не считать исходящего от его тела черного дыма, клубящегося вниз, к густому облаку вокруг ног. Это от него исходил тот холод, что чуть раньше ощутила Хейзел, — словно огромные залежи обсидиана, столь тяжелые, что девушке бы точно не удалось их сдвинуть, мощные, нерушимые и лишенные каких-либо эмоций.
— А твой… твой приятель неразговорчив, — заметила Хейзел.
Пасифая оглянулась на гиганта и презрительно фыркнула.
— Молись, чтобы он не вмешался, моя дорогая. Гея одарила меня возможностью самой разобраться с вами, а Клитий здесь — скажем так, в роли подстраховки. Дело-то исключительно между нами, сестрами-колдуньями, но, смею предположить, он здесь еще и для проверки моих сил, вдруг я забуду указания моей новой госпожи. Гея, знаешь ли, очень предусмотрительна.
Хейзел уже хотела возразить, что она не колдунья и ей решительно все равно, как Пасифая собирается с ними «разобраться» или как гигант будет проверять ее силы. Но вместо этого она выпрямилась и постаралась придать себе уверенный вид.
— Что бы ты ни задумала, — произнесла Хейзел, — у тебя ничего не выйдет. Мы разобрались со всеми монстрами, что Гея наслала на нас. Так что, надеюсь, тебе хватит ума уйти с нашей дороги.
Хорек Гейл оскалилась, соглашаясь, но Пасифаю это, похоже, не впечатлило.
— На вид ты ничего особенного, — задумчиво проговорила колдунья. — Но с вами, полубогами, никогда не угадаешь. К примеру, мой муж, Минос, царь Крита? Он был сыном Зевса. Но по нему этого было не сказать. Почти такой же дохляк, как этот, — она махнула рукой в сторону Лео.
— Ого, — пробормотал Лео. — Что же Минос такого натворил, что получил в жены тебя?
Ноздри Пасифаи раздулись.
— О-о… ты себе даже не представляешь. Он оказался слишком горд, чтобы должным образом вознести хвалу Посейдону, и тогда боги наказали меня за его наглость.
— Минотавр! — вспыхнуло у Хейзел в памяти.
Эта легенда была настолько отталкивающей и нелепой, что Хейзел всегда закрывала уши, когда им пересказывали ее в Лагере Юпитера. Пасифае наказали влюбиться в призового быка своего мужа. После чего она родила Минотавра — получеловека-полубыка.
А теперь эта же Пасифая метала в нее острые как кинжалы взгляды, и Хейзел наконец поняла, почему выражение ее лица кажется ей таким знакомым.
В глазах колдуньи светилась та же смесь горечи и ненависти, что Хейзел иногда видела в глазах своей матери. В свои худшие моменты Мэри Левеск смотрела на Хейзел так, будто та была чудовищным порождением, проклятием богов, источником всех проблем Мэри. Вот почему легенда о Минотавре никогда не нравилась Хейзел, не только из-за жуткой идеи отношений между Пасифаей и быком, но и из-за мыслей о ребенке, не только о Минотавре, но вообще о любом ребенке, которого бы считали монстром, наказанием для родителей, из-за чего его, ненавистное создание, необходимо было запереть где-нибудь подальше. Для Хейзел Минотавр в этой истории всегда был жертвой.
— Да, — наконец произнесла Пасифая. — Мой позор был чудовищен. После рождения сына и заточения его в Лабиринте Минос отказался от каких-либо контактов со мной. Сказал, что я разрушила его репутацию! А знаешь, что случилось с Миносом потом, Хейзел Левеск? За все его преступления и гордыню? Его наградили! Он стал судьей в Царстве Мертвых, как если бы у него было право судить других! Но Аид дал ему эту должность. Твой отец.
— Плутон, если уж на то пошло.
Пасифая фыркнула.
— Без разницы. Так что, как ты могла уже понять, я ненавижу полубогов так же сильно, как и богов. Всех выживших из вашей компании Гея обещала отдать мне, чтобы я смогла насладиться их медленной смертью в моих новых владениях. Я сожалею лишь об одном, что у меня так мало времени на ваши мучения. Увы!
Стоящие в центре зала Врата смерти издали приятный звон. Зеленая кнопка «Вверх» по правую сторону створок засветилась. Цепи задрожали.
— Ну вот, о чем и речь, — извиняющимся тоном пояснила Пасифая. — Врата задействовали. Двенадцать минут — и они откроются.
Внутренности Хейзел задрожали почти в унисон с цепями.
— Новые гиганты?
— К счастью, нет, — ответила колдунья. — Их всех отправляют в одно место в мире смертных для последней битвы, — Пасифая холодно улыбнулась. — Нет, полагаю, Вратами воспользовался кто-то еще… кто-то вне списка.
Лео скользнул вперед, от его кулаков повалил дым.
— Перси и Аннабет.
У Хейзел пропал дар речи. Она даже не могла сказать точно, чем был вызван этот комок в горле, радостью или ужасом. Если их друзьям на самом деле удалось добраться до Врат, если они действительно появятся здесь через двенадцать минут…
— О, не переживайте вы так, — повела рукой Пасифая. — Клитий возьмет их на себя. Есть маленькое условие: когда звоночек чирикнет опять, кому-то на нашей стороне нужно будет нажать кнопку «Вверх», иначе Врата — кто бы ни оказался внутри — не откроются, и тогда — пуф! Небытие. А может, Клитий и выпустит их, чтобы пообщаться лично. Это уже будет зависеть от вас двоих.
Во рту Хейзел появился жестяной привкус. Ей очень не хотелось спрашивать, но пришлось:
— И как именно это будет от нас зависеть?
— Ну, это же очевидно, с нас хватит одного комплекта полубогов, — ответила Пасифая. — Двое везунчиков отправятся в Афины, где их принесут в жертву Геи на празднестве во имя Надежды.
— И правда, все так очевидно, — буркнул Лео.
— Итак, кто же это будет, вы или ваши друзья в лифте? — колдунья развела руками. — Увидим, кто останется в живых по прошествии двенадцати… а нет, уже одиннадцати минут.
Зал погрузился во тьму.
LXXIV. Хейзел
Внутренний компас Хейзел закрутился как бешеный.
Она припомнила, как где-то в тридцатых годах прошлого века в Новом Орлеане мать отвела ее, еще совсем маленькую девочку, к дантисту, чтобы удалить больной зуб. Первый и последний раз. Врач пообещал, что она всего лишь почувствует сонливость и расслабленность, но Хейзел чудилось, что она покидает тело, ее охватила паника, но она была не в силах что-либо сделать. Когда все закончилось, она три дня не вставала с постели.
В этот раз все было так же, только во много раз хуже.
Часть ее понимала, что она все еще в зале, Пасифая в нескольких футах перед ними, а Клитий в неподвижном ожидании замер у Врат смерти.
Но сразу несколько укутавших Хейзел слоев Тумана покачнули ее чувство реальности. Девушка сделала шаг вперед и врезалась в стену, которой там не должно было быть.
Лео прижал руки к каменной поверхности.
— Какого черта? Где мы?
Слева и справа от них протянулся коридор. В железных гнездах на стенах вспыхнули факелы. Воздух пропах плесенью, как в старых гробницах. Гейл на плече Хейзел злобно тявкнула и впилась когтями девушке в ключицу.
— Да-да, я знаю, — шепнула Хейзел хорьку. — Это иллюзия.
Лео ударил кулаком по стене.
— Очень твердая иллюзия.
Послышался смех Пасифаи, размытый и далекий.
— Действительно ли это всего лишь иллюзия, Хейзел Левеск, или нечто большее? Разве ты не видишь, что я создала?
Хейзел было настолько нехорошо, что она едва стояла, что уж говорить о четкости мысли. Она попыталась навострить чувства, взглянуть сквозь Туман и еще раз найти зал, но в ответ пришло ощущение множества развилок в самых разных направлениях, за исключением направления вперед.
В мозгу подобно самородкам, прорвавшимся на поверхность земли, вспыхнули мысли: «Дедал. Запертый Минотавр. Медленной смертью в моих новых владениях».
— Лабиринт! — выдохнула Хейзел. — Она воссоздала Лабиринт!
— Чего-чего? — Лео в это время пробовал разрушить стену плотницким молотком, но, услышав ее, обернулся, нахмурившись. — Я думал, Лабиринт был уничтожен во время битвы в Лагере полукровок, в смысле, он же как-то был связан с жизненной силой Дедала, или что-то типа того, и стоило тому умереть, как его тоже не стало.
Пасифая раздраженно хмыкнула.
— Но я ведь все еще жива! Думаете, Дедал владел всеми секретами Лабиринта? Это я вдохнула в него магию жизни, и Дедал по сравнению со мной — пустышка, тогда как я бессмертная колдунья, дочь Гелиоса, сестра Цирцеи! И теперь Лабиринт в моей власти!
— Это иллюзия! — твердо заявила Хейзел. — Нам просто нужно ее разрушить!
В ответ на ее слова стены будто стали еще вещественнее, а запах плесени усилился.
— Слишком поздно, уже слишком поздно, — вполголоса пропела Пасифая. — Лабиринт уже пробудился. Он вновь протянется по всей земле, пока ваш мир смертных будет медленно погибать. А вы, полубоги… герои… будете бродить по его коридорам, медленно умирая от жажды, страха и отчаяния. И может, если во мне проснется сострадание, я одарю вас быстрой, но невероятно мучительной смертью!
Под ногами Хейзел в полу открылись двери-ловушки. Девушка схватила Лео и толкнула его в сторону, а из проемов вылетели и утыкали потолок ряды шипов.
— Бежим! — крикнула она.
Смех Пасифаи зазвенел по коридорам.
— И куда же ты собралась, юная колдунья? Бежишь от иллюзии?
Хейзел не стала отвечать. Она была слишком занята вопросом выживания. За их спинами все новые шипы с настойчивым «вшух-вшух-вшух» пронзали потолок.
Девушка втянула Лео в соседний коридор, они перепрыгнули через веревку-ловушку и остановились на краю двадцатифутовой ямы.
— Насколько здесь глубоко? — тяжело дыша, прохрипел Лео. Одна штанина была разорвала: какой-то из шипов все же задел цель.
Чувства Хейзел подсказывали, что яма уходила на глубину как минимум пятидесяти футов, а на дне их ждал бассейн яда. Но могла ли она доверять своим чувствам? Создала Пасифая новый Лабиринт или нет, но Хейзел продолжала верить, что они все еще находятся в том зале, а значит, сейчас они с Лео просто носятся туда-сюда на радость колдунье и Клитию. Но все едино: иллюзия или нет, пока Хейзел не придумает, как им выбраться из этого лабиринта, если они попадут в ловушку — им конец.
— Осталось восемь минут, — подсказала Пасифая. — Честно, мне бы хотелось, чтобы вы выжили. Тем самым вы покажете себя достойными жертвами Геи в Афинах. Но в этом случае, разумеется, ваши друзья в лифте станут нам без надобности.
Сердце Хейзел билось, как птица в клетке. Девушка повернулась к стене слева от нее. Что бы ни говорили органы чувств, в той стороне должны были находиться Врата. А Пасифая должна была стоять прямо перед ней.
Хейзел хотелось пробиться сквозь стену и вцепиться колдунье в горло. Через восемь минут ей с Лео необходимо оказаться у Врат смерти, чтобы выпустить друзей.
Но Пасифая была бессмертной колдуньей с тысячелетним опытом в сфере плетения заклинаний. Хейзел не удастся одолеть ее одной грубой силой. Она смогла обмануть разбойника Скирона, показав ему, что он ожидал увидеть. Ей нужно было лишь понять, чего Пасифая хотела больше всего на свете.
— Семь минут, — протянула Пасифая. — Ах, было бы у нас больше времени! Через сколько унижений я заставила бы вас пройти!
«Вот оно!» — сообразила Хейзел. Нужно сыграть по ее правилам. Пусть лабиринт станет еще опаснее, еще удивительнее — тогда Пасифая отвлечется на ловушки и перестанет обращать внимание на то, куда ведет очередной коридор.
— Лео, прыгаем! — заявила Хейзел.
— Но…
— Тут не так уж далеко, как кажется. Вперед! — она схватила его за руку, и они прыгнули через яму. Приземлившись, Хейзел оглянулась, но не увидела позади ничего, кроме трехдюймовой трещины в полу.
— Бежим! — поторопила она.
И они бросились вперед, а вслед им донесся затихающий голос Пасифаи:
— О нет, моя дорогая, нет-нет. Так вам никогда не выжить. Шесть минут.
Потолок над ними с грохотом разошелся. Хорек Гейл предупреждающе пискнула, но Хейзел представила новый туннель, уходящий влево, — еще более опасный и ведущий совсем в другом направлении, нежели то, которое было им нужно. Туман под нажимом ее силы воли обмяк, и проход возник прямо на их глазах, и Лео с Хейзел свернули.
Пасифая огорченно вздохнула.
— И ничего у тебя не выходит, моя дорогая.
Но в груди Хейзел уже зажглась искра надежды. Она смогла создать туннель. Вплела собственную ниточку в волшебное полотно Лабиринта.
Пол под ногами вдруг обвалился. Хейзел прыгнула вбок, дернув за собой Лео, и представила другой коридор, заворачивающий к тому месту, откуда они начали, но заполненный ядовитым газом. И лабиринт подчинился.
— Лео, задержи дыхание! — предупредила она.
Они нырнули в ядовитый туман. В глаза Хейзел будто налили перечного сока, но она и не думала останавливаться.
— Пять минут, — объявила Пасифая. — Как обидно! Я бы многое отдала, чтобы подольше полюбоваться на ваши страдания.
Они выбежали в туннель с чистым воздухом. Лео закашлялся.
— Я бы многое отдал, чтобы она заткнулась.
Они поднырнули под готовые удушить их бронзовые шнуры гарроты. Хейзел представила, как туннель — совсем по чуть-чуть — поворачивает назад к Пасифае. Туман подчинился ее воле.
Боковые стены коридора начали сужаться, но Хейзел даже не пыталась их остановить. Наоборот, она ускорила их сближение, заставила пол затрястись, а по потолку побежали нехорошие трещины. Теперь она и Лео оказались на самом деле на волосок от смерти, они со всех ног бежали по медленно заворачивающему туннелю, который — как надеялась Хейзел — приблизит их к центру зала.
— Какая жалость, — сказала Пасифая. — Мне бы так хотелось убить и вас, и ваших друзей в лифте, но Гея настояла на том, чтобы сохранить вам жизнь до празднества в честь Надежды, когда ваша кровь прольется с куда большим толком. Эх, ну что ж. Придется найти новых жертв для моего Лабиринта. Кого-нибудь получше второсортных неудачников.
Хейзел и Лео пришлось резко затормозить. Впереди открылся проем такой длины, что Хейзел даже не могла разглядеть его конец. Откуда-то из темноты внизу послышалось шипение тысяч и тысяч змей.
Хейзел подумала вернуться, но туннель за их спинами закрылся, оставив их в узком тупике. Хорек Гейл забегала по плечам девушки, возбужденно фыркая.
— Так, ладно, — пробормотал Лео. — Раз стены двигаются, значит, должен быть скрытый механизм. Дай мне секунду.
— Нет, Лео, — возразила Хейзел. — Пути назад нет.
— Но…
— Держи меня за руку, — сказала она. — На счет три.
— Но…
— Три!
— Что?!
Хейзел спрыгнула в пропасть, утянув за собой Лео. Она выбросила из сознания его крики и вцепившегося ей в шею хорька, устроившего газовую атаку, и сосредоточила все свои внутренние силы на взятии под контроль магии Лабиринта.
Пасифая восторженно захохотала, прекрасно зная, что в любую секунду они либо разобьются, либо окажутся закусанными до смерти змеями.
Но вопреки этим образам Хейзел представила крутой склон слева от себя. Перекувырнувшись прямо в воздухе, она слегка ушла в сторону, и они с Лео, больно ударившись о скальную поверхность, заскользили вниз и приземлились прямо на голову Пасифае.
— Ай! — колдунья здорово приложилась затылком об пол, когда Лео, подмяв ее под себя, уселся ей прямо на грудь.
На одно короткое мгновение трое людей и хорек превратились в единый ком из спутанных тел и конечностей. Хейзел попыталась обнажить меч, но Пасифае удалось вырваться первой. Колдунья поспешила отойти назад, элегантный пучок сместился вбок и напоминал помятую съехавшую верхнюю часть многоуровневого торта. Платье покрывали жирные пятна от инструментов с пояса Лео.
— Вы, жалкие ничтожества! — взвизгнула она.
Лабиринт исчез. В нескольких футах спиной к ним и лицом к Вратам смерти стоял Клитий. Согласно внутренним часам Хейзел, до прибытия друзей у них оставалось где-то тридцать секунд. Девушка ужасно устала после пробежки по Лабиринту в сочетании с контролем над Туманом, но ей необходимо было собраться для последнего хода.
Ей удалось показать Пасифае то, что она желала больше всего. Теперь ей предстояло заставить ее увидеть то, чего она больше всего боялась.
— Ты, должно быть, и правда ненавидишь полубогов, — сказала Хейзел, постаравшись скопировать злую улыбку Пасифаи. — Мы вечно отбираем у тебя самое дорогое, не так ли, Пасифая?
— Нонсенс! — воскликнула колдунья. — Я разорву тебя на кусочки! Я…
— Мы вечно выбиваем у тебя землю из-под ног, — Хейзел подбавила в голос нотку сочувствия. — Муж тебя предал. Тесей убил Минотавра и украл твою дочь Ариадну. А теперь два второсортных неудачника умудрились обратить против тебя твой же лабиринт. Но признайся, ты знала, что все так закончится. В самом конце ты всегда садишься в лужу.
— Я бессмертна! — взвыла Пасифая и, сделав шаг назад, ткнула пальцем в свой медальон. — Вам не выстоять против меня!
— Если учесть, что ты вообще не стоишь, — отбила Хейзел. — Смотри.
Она указала на ноги колдуньи. Под Пасифаей открылась дверца-ловушка, и она упала в бездонную пропасть, которой на самом деле не существовало.
Пол вновь затвердел, а колдунья исчезла.
Лео пораженно уставился на Хейзел.
— Как ты…
И тут раздался сигнал лифта. Но вместо того, чтобы нажать на кнопку «Вверх», Клитий шагнул в сторону от панели, обрекая их друзей на смерть.
— Лео! — закричала Хейзел.
Они были в тридцати футах от них — слишком далеко, чтобы успеть добежать до лифта, но Лео выдернул из пояса отвертку и бросил ее на манер метательного ножа. Невероятно, но отвертка пролетела прямо над Клитием и ударилась в кнопку «Вверх».
Врата смерти с шипением открылись. Из кабины лифта вырвался черный дым, а на пол, лицом вниз, рухнули два безвольных и будто мертвых тела — Перси и Аннабет.
Хейзел всхлипнула.
— О боги…
Они с Лео бросились вперед, но Клитий поднял руку в жесте, понять который было несложно: «Стоп!» Гигант занес свою огромную чешуйчатую ногу над головой Перси.
Дымовой покров опустился на пол, окружив Аннабет и Перси черным облаком.
— Клитий, вы проиграли! — взорвалась Хейзел. — Отпусти их, или кончишь так же, как Пасифая!
Гигант наклонил голову. Бриллиантовые глаза блеснули. Лежащая у его ног Аннабет забилась, будто через нее прошел разряд электричества. Девушка перевернулась на спину, и из ее рта вырвались клубы черного дыма.
— Я не Пасифая, — произнесла Аннабет не своим голосом — глубоким, как бас-гитара. — Вы еще ничего не выиграли.
— Перестань! — даже за тридцать футов от нее Хейзел чувствовала, что жизненные силы покидают Аннабет, ее пульс замедляется. Как бы Клитий это ни проделывал, заставлять ее говорить за себя было равносильно убийству.
Клитий нажал стопой на голову Перси, заставляя его повернуться лицом вбок.
— Еще трепыхаются, — теперь слова гиганта доносились из уст Перси. — Должно быть, жуткое испытание для смертного тела, возвращение из Тартара. Но вскоре для них все закончится.
Он опять переключился на Аннабет. С ее губ сорвались новые клубы дыма.
— Я свяжу их и доставлю Порфириону в Афины. Для жертв — в самый раз, а большего нам и не надо. Но, к несчастью, это означает, что вы мне больше не нужны.
— Да ну? — буркнул Лео. — Ну что, приятель, может, у тебя и есть дым, зато у меня есть огонь!
Его руки вспыхнули, и он направил в гиганта два столба белого пламени, но дымный покров Клития просто вбирал в себя огонь. Зато от него по пламени, поглощая свет, побежали черные щупальца, скрывшие Лео облаком тьмы.
Юноша упал на колени, схватившись за горло.
— Нет! — Хейзел бросилась к нему, но Гейл на ее плече громко застрекотала, явно указывая не торопиться.
— Ничего не выйдет, — раздался из уст Лео голос Клития. — Ты не понимаешь, Хейзел Левеск. Я поглощаю волшебство. Уничтожаю голос и душу. Ты не сможешь мне помешать.
Черный туман начал распространяться по комнате, вот он уже скрыл Аннабет и Перси и направился к Хейзел.
В ее ушах зазвенело. Ей необходимо было что-то предпринять — но что? Если уж этот черный дым так легко вывел из игры Лео, разве у нее были хоть какие-то шансы?
— О-огонь, — слабым голосом произнесла она, запнувшись. — Огонь ведь должен быть твоей слабостью.
Гигант хмыкнул, воспользовавшись на этот раз голосовыми связками Аннабет.
— Вы так на это рассчитывали, да? Это правда, я не люблю огонь. Но пламя Лео Вальдеса недостаточно мощное, чтобы навредить мне.
Где-то за спиной Хейзел раздался вкрадчивый мелодичный голос:
— А как насчет моего пламени, старый друг?
Гейл возбужденно взвизгнула и, спрыгнув с плеча Хейзел, побежала к входу в зал, где стояла светловолосая женщина в черном платье, вокруг которой клубился Туман.
Гигант отшатнулся и врезался во Врата смерти.
— Ты! — вырвалось изо рта Перси.
— Я, — согласилась Геката и раскинула руки, в которых вспыхнули факелы. — Тысячелетия прошли с тех пор, как я в последний раз сражалась на стороне полубога, но Хейзел Левеск доказала, что она того достойна. Что скажешь, Клитий? Поиграем с огнем?
LXXV. Хейзел
Ударься гигант в поспешное бегство — и Хейзел была бы просто счастлива. Тогда они могли бы спокойно посчитать рабочий день законченным.
Но Клитий ее разочаровал.
Вид вспыхнувших факелов богини будто привел его в чувство. Он, едва не попав по руке Аннабет, топнул ногой, отчего пол содрогнулся. От его тела повалил густой дым, который очень быстро скрыл Аннабет и Перси. Теперь Хейзел видела лишь поблескивающие глаза гиганта.
— Пустая бравада! — ответил Клитий через рот Лео. — Или ты забыла, богиня, что в последнюю нашу встречу ты помогала Геркулесу и Дионису — самым могущественным героям в мире, их обоих ждала божественная судьба. А теперь ты сражаешься за… этих?
Находящийся без сознания Лео скорчился в болезненном спазме.
— Прекрати! — вскрикнула Хейзел.
Она не собиралась ничего делать, просто внутри вспыхнуло острое желание защитить друзей. И, подчинившись ему, Хейзел представила их рядом с собой — точно так же, как она воображала новые туннели в Лабиринте Пасифаи. Лео исчез и тут же появился у ног Хейзел вместе с Перси и Аннабет. Туман заклубился вокруг нее, скользя по камням и укутывая ее друзей. Там, где белый Туман соприкасался с черным дымом Клития, он начинал исходить паром и шипеть, подобно лаве, вытекшей в море.
Лео открыл глаза и судорожно вдохнул.
— Ч… что?..
Аннабет и Перси оставались неподвижны, но Хейзел чувствовала: их сердцебиение усиливается, дыхание успокаивается.
Хорек Гейл на плече Гекаты одобрительно тявкнула.
Богиня сделал шаг вперед, свет пламени от факелов отражался в ее темных глазах.
— Ты прав, Клитий. Хейзел Левеск — это не Геркулес и не Дионис, но, думаю, ты найдешь в ней столь же грозного противника.
Сквозь дымный покров Хейзел увидела, как гигант открыл рот. Но слов не последовало. Гигант раздраженно фыркнул.
Лео попытался сесть.
— Что происходит? Как я…
— Присмотри за Перси и Аннабет, — Хейзел обнажила свою спату. — Держитесь рядом. Не выходи из Тумана.
— Но…
Видимо, взгляд, который Хейзел на него бросила, оказался куда тяжелее, чем она сама думала.
Лео сглотнул.
— Все понял. Белый Туман — хороший туман. Черный дым — плохой дым.
Хейзел бросилась в атаку. Гигант развел руки, и купол содрогнулся, когда голос гиганта, усиленный в сотню раз, прогремел по залу.
— Грозный противник? — повторил гигант. Казалось, вместо него говорил целый хор мертвых, будто он воспользовался душами тех, кому не посчастливилось оказаться похороненным под стелами в потолке. — С чего такая уверенность, потому что эта девчонка выучила парочку твоих трюков? Или потому что ты позволила этим слабакам скрыться в своем Тумане?
В руке гиганта появился меч с лезвием из стигийской стали, такой же, как у Нико, только раз в пять больше.
— Не понимаю, с чего Гея решила, что эти полубоги достойны пойти в жертву? Я раздавлю их, подобно пустой скорлупе!
Страх Хейзел обратился в ярость. Она крикнула, и стены комнаты затрещали, как лед в горячей воде, а в гиганта, забарабанив по его доспехам, полетели снаряды из драгоценных камней.
Клитий попятился. Лишенный тела голос взвыл от боли. Нагрудник усеяли дыры.
Из раны на правой руке потянулась струйка золотой ихор. Покров тьмы вокруг гиганта стал тоньше. Теперь Хейзел могла разглядеть кровожадное выражение его лица.
— Ты! — прорычал Клитий. — Ты, ничтожная…
— Ничтожная? — тихо переспросила Геката. — Я бы сказала, что Хейзел Левеск знает парочку трюков, которым даже я не смогла бы ее обучить.
Хейзел встала перед друзьями, полная решимости защитить их, но силы заканчивались. Меч оттягивал руку, а ведь она еще ни разу им не взмахнула. Как бы ей хотелось, чтобы здесь сейчас оказался Арион. Она бы воспользовалась его скоростью и мощью. Но, к сожалению, в этот раз ее друг-конь не мог ей помочь. Он был созданием открытых пространств, никак не подземелий.
Гигант сунул пальцы в рану на бицепсе, вытащил оттуда бриллиант и отбросил его в сторону. Рана тут же затянулась.
— Ну что, дочь Плутона, — пророкотал Клитий. — Ты правда веришь в поддержку Гекаты? Цирцея была ее любимицей. Как и Медея. И Пасифая. И чем все для них обернулось, а?
Хейзел услышала, как Аннабет позади нее пошевелилась, застонав от боли. Перси пробормотал нечто вроде: «Боб-боб-боб?..»
Клитий шагнул вперед, держа меч в расслабленной руке, будто они были соратниками, а не врагами.
— Геката никогда не скажет тебе правду. Она постоянно отправляет вперед своих помощников, чтобы те брали весь огонь на себя. Представим, что каким-то чудом ты сможешь вывести меня из строя, лишь в этом случае ей удастся меня поджечь. Славу моего убийства она заберет себе. Ты знаешь, как Бахус разобрался с близнецами Алоадами в Колизее? Геката еще хуже. Она титан, что предала титанов. Затем она предала богов. Неужели ты веришь, что она останется верна тебе?
По выражению лица Гекаты ничего нельзя было понять.
— Я не могу ответить на эти обвинения, Хейзел, — сказала богиня. — Это твой перекресток. Ты должна выбирать.
— Да, перекрестки, — по залу прокатилось эхо от смеха титана. Все его раны исцелились. — Геката обещает тебе неизвестность, выбор и туманные перспективы магических сил. Я же анти-Геката. Я открою тебе истину. Уничтожу выбор и магию. Разгоню Туман раз и навсегда и покажу тебе мир во всем его первозданном ужасе.
Лео тяжело поднялся на ноги, кашляя, как астматик.
— Мне нравится этот парень, — просипел он. — Нет, серьезно, ему бы вести семинары по поднятию боевого духа, — его руки вспыхнули жаром паяльной лампы. — А может, мне стоит его немного разогреть?
— Лео, нет, — сказала Хейзел. — Это храм моего отца. Моя битва.
— Ну ладно. Но…
— Хейзел… — прохрипела Аннабет.
Хейзел была так счастлива услышать голос подруги, что едва не обернулась, но вовремя напомнила себе, что отрывать взгляд от Клития не стоит.
— Цепи… — с трудом выговорила Аннабет.
Хейзел судорожно вздохнула. Идиотка! Врата смерти все еще были открыты и сотрясались, пытаясь разорвать удерживающие их цепи. Хейзел необходимо было их срубить, чтобы Врата исчезли и Гея больше не смогла бы ими воспользоваться.
Оставалась одна проблема: на ее пути стоял большой дымный гигант.
— Ты же не думаешь всерьез, что у тебя хватит сил? — презрительно фыркнул Клитий. — Что ты сможешь мне сделать, Хейзел Левеск, обстреляешь меня рубинами? Окатишь душем из сапфиров?
Хейзел ответила ему по-своему. Она подняла спату и бросилась на него.
Клитий явно не ожидал от нее столь самоубийственного поступка. Рука с мечом запоздало поднялась, и к тому моменту, как он ударил, Хейзел уже нырнула ему между ног и всадила свой меч из имперского золота в его gluteus maximus. Да уж, леди так не поступают. Монахини из Академии Святой Агнесс такое бы точно не одобрили. Но зато это сработало.
Клитий заревел и, выгнув спину, поспешил прочь от девушки. Вокруг Хейзел заклубился Туман, шипя при соприкосновении с черным дымом.
Хейзел поняла: Геката ей помогала — одалживала ей силы на удержание защитного покрова. Девушка также знала другое: стоит ей хотя бы на мгновение потерять концентрацию и позволить тьме коснуться ее, она тотчас рухнет. И если это произойдет, у Гекаты может не получиться — если ей вообще захочется это делать — удержать гиганта от убийства ее и ее друзей.
Хейзел со всех ног бросилась к Вратам смерти. Ее меч вдребезги разнес цепи слева, словно они были сделаны изо льда, и девушка ринулась к правой стороне, но Клитий завопил:
— НЕТ!
Лишь по счастливой случайности Хейзел не разрубило пополам. Меч гиганта плоской стороной попал девушке по груди, отбросив ее к стене. Удар получился сильным, она даже услышала неприятный хруст собственных ломающихся костей.
На другом конце зала Лео выкрикнул ее имя.
Зрение затуманилось, но она заметила вспышку пламени. Геката стояла неподалеку, но ее фигура замерцала, будто богиня собиралась исчезнуть. Факелы, похоже, готовились потухнуть, хотя, возможно, это сознание Хейзел начало ускользать.
Но она не могла сдаться сейчас. Девушка заставила себя подняться. Бок будто нашпиговали бритвенными лезвиями. Меч лежал на полу футах в пяти в сторону. Хейзел, шатаясь, заковыляла к нему.
— Клитий! — крикнула она.
Ей хотелось, чтобы это прозвучало как вызов, но из ее рта вырвался жалкий хрип.
Но его хотя бы услышали. Гигант отвернулся от Лео и остальных. Увидев ее, хромающую в его сторону, он захохотал.
— Хорошая попытка, Хейзел Левеск, — отметил Клитий. — Ты выступила даже лучше, чем я ожидал. Но одной магией меня не победить, да и в любом случае у тебя нет должных сил. Геката предала тебя, как она всегда поступает со своими союзниками.
Туман вокруг девушки поредел. В конце зала Лео пытался накормить Перси амброзией, но тот пока еще пребывал скорее на том свете, чем на этом. Аннабет пришла в себя, но была измождена до такой степени, что ей едва удавалось приподнять голову.
Геката продолжала держать свои факелы, наблюдая и чего-то ожидая, и вид ее настолько взбесил Хейзел, что она даже нашла в себе силы для финального рывка.
Она замахнулась и бросила меч — не в гиганта, а чуть в сторону от Врат смерти. Цепи с правой стороны разбились. Хейзел упала, не в силах игнорировать вспыхнувшую в боку жгучую боль, а Врата содрогнулись и исчезли в пурпурной вспышке.
Клитий взревел так громко, что с потолка сорвались и разбились об пол с полдюжины стел.
— Это за моего брата Нико, — прохрипела Хейзел. — И за разрушенный алтарь моего отца.
— Ты упустила свой шанс на быструю смерть! — пророкотал гигант. — Я утоплю тебя во тьме, медленно и мучительно! Геката тебе не поможет! НИКТО не сможет тебе помочь!
Богиня подняла факелы.
— Я бы не была столь уверена, Клитий. Друзьям Хейзел было нужно совсем немного времени, чтобы добраться сюда. И твои хвастливые и самонадеянные речи им его предоставили.
Клитий фыркнул.
— Каким еще друзьям? Этим слабакам? Они мне не угроза!
Воздух перед Хейзел пошел рябью. Туман уплотнился, образуя проход, из которого вышли четверо.
У Хейзел от облегчения слезы на глазах навернулись. Рука у Фрэнка была перевязана и заметно кровоточила, но он был жив. И рядом с ним стояли Нико, Пайпер и Джейсон — все с обнаженными мечами.
— Извините за опоздание, — сказал Джейсон. — Это этого парня нужно убить?
LXXVI. Хейзел
Хейзел почти стало жаль Клития.
Они атаковали его сразу со всех сторон: Лео бросал пригоршни пламени в ноги, Фрэнк и Пайпер кололи грудь, Джейсон, паря в воздухе, бил по лицу. Хейзел ощутила прилив гордости, увидев, как хорошо Пайпер усвоила ее уроки боя на мечах.
Стоило дымной завесе гиганта начать окутывать кого-нибудь из них, Нико тут же спешил на помощь, разрубая дым и всасывая тьму своим стигийским лезвием.
Перси и Аннабет тоже успели подняться, оба выглядели слабыми и будто немного не в себе, но были готовы броситься в бой с мечами наголо. Когда Аннабет успела обзавестись мечом? И из чего он был сделан — из слоновой кости? Ребята явно хотели помочь, но в том не было необходимости. Гиганта уже окружили.
Клитий в ярости всхрапывал, крутился на месте, словно не мог решить, кого убить первым.
— Стойте! Хватит мельтешить! Нет! Ай!
Тьма вокруг него развеялась окончательно, и теперь его защищала одна лишь броня. Из дюжины ран сочилась ихор. Любое повреждение практически тут же исцелялось, но Хейзел видела: гигант выбивается из сил.
Наконец Джейсон, взлетев над ним, в очередной раз с силой пнул Клития в грудь, разбив нагрудник. Гиганта повело назад. Меч со звоном ударился об пол. Клитий рухнул на колени, и полубоги взяли его в кольцо.
И лишь тогда Геката сделала шаг вперед, подняв руки с факелами. Вокруг гиганта заклубился Туман, шипя и пенясь при соприкосновении с его кожей.
— Вот и конец, — объявила Геката.
— Это не конец. — Голос Клития, приглушенный и неотчетливый, доносился откуда-то сверху. — Мои братья возродились. Гее осталось заполучить кровь Олимпа. Вам потребовались все ваши силы, чтобы победить одного меня. Что вы будете делать, когда мать-земля пробудится?
Геката перевернула факелы пламенем вниз и всадила их на манер кинжалов в голову Клития. Волосы гиганта вспыхнули быстрее сухого тростника, огненная волна сбежала по голове, и уже вскоре все тело скрылось в языках пламени, столь жарких и ярких, что Хейзел пришлось сощуриться. Клитий, не издав ни звука, упал лицом на осколки от алтаря Аида. Его тело рассыпалось прахом.
Какое-то время все молчали. Хейзел услышала прерывистый и болезненный хрип и лишь затем поняла, что то было ее дыхание. В бок словно ударили тараном.
Богиня Геката повернулась к ней.
— Вам пора, Хейзел Левеск. Выводи своих друзей из этого места.
Хейзел сжала зубы, стараясь сдержать вспыхнувшую злость.
— И это все? Никаких «спасибо» или «хорошая работа»?
Богиня наклонила голову. Хорек Гейл застрекотала — может, прощалась, а может, намекала на то, что Хейзел стоит придержать язык, — и исчезла в складках юбки своей хозяйки.
— Ты не у той просишь благодарности, — ответила Геката. — Что же касается «хорошей работы», то мы еще посмотрим. Торопитесь в Афины. В словах Клития была истина. Гиганты возродились — все гиганты, еще могущественнее, чем когда-либо. До пробуждения Геи осталось совсем чуть-чуть. Праздник в честь Надежды станет черным днем для всего мира, если вы ее не остановите.
Пол содрогнулся. С потолка рухнула и разбилась вдребезги еще одна стела.
— Дом Аида на грани разрушения, — сказала Геката. — Уходите, немедленно. Мы еще встретимся.
Богиня исчезла. Туман развеялся.
— Просто душка, — буркнул Перси.
Остальные повернулись к нему и Аннабет, будто до них только что дошло, что друзья все это время стояли там.
— Старик! — Джейсон крепко обнял Перси.
— С возвращением из Тартара! — с восторгом крикнул Лео. — Это я понимаю, красавцы!
Пайпер бросилась на шею Аннабет и зарыдала.
Фрэнк подбежал к Хейзел и мягко ее приобнял.
— Ты ранена, — с беспокойством произнес он.
— Думаю, ребра сломаны, — ответила она. — Но, Фрэнк, что с твоей рукой?
Он выдавил неловкую улыбку.
— Долгая история. Мы живы. Это главное.
От облегчения Хейзел едва была способна хоть что-то соображать, и она не сразу заметила стоящего в отдалении от всеобщей радости Нико с лицом, полным боли и растерянности.
— Эй, — позвала она брата, вытянув в его сторону здоровую руку.
Он помедлил, но все же подошел и поцеловал ее в лоб.
— Я рад, что ты в порядке, — сказал он. — Призраки оказались правы. Лишь одному из нас было суждено добраться до Врат смерти. Уверен, папа очень тобой гордится.
Хейзел улыбнулась и коснулась ладонью его щеки.
— Мы бы не смогли победить Клития без тебя.
Она провела большим пальцем под глазом Нико, гадая, не плакал ли он. Ей так хотелось понять, что с ним происходит, через что ему пришлось пройти в одиночку последние несколько недель. После всего случившегося Хейзел как никогда была благодарна за то, что у нее есть брат.
Но не успела она сказать что-то еще, как потолок задрожал. От оставшихся после выпавших стел проемов поползли трещины, из которых вниз ударили столбы пыли.
— Пора выбираться отсюда, — произнес Джейсон. — Э-э, Фрэнк?..
Фрэнк помотал головой.
— Новых просьб к мертвым сегодня я просто не выдержу.
— Погодите, вы о чем? — не поняла Хейзел.
Пайпер многозначительно вскинула брови.
— Твой невероятный парень неплохо использовал свое положение сына Марса. Он призвал духов нескольких воинов и попросил их провести нас… э-э, ну, если честно, я сама не очень понимаю, через что… По тропам мертвых? Одно я знаю точно, там было очень и очень темно.
Целая секция стены слева от них рухнула. Два рубиновых глаза из замурованного в камне скелета вывалились и покатились по полу.
— Придется уйти сквозь тень, — сказала Хейзел.
Нико нахмурился.
— Хейзел, мне едва одному это удается. А в компании еще семерых…
— Я тебе помогу, — она постаралась придать голосу уверенности, хотя еще никогда не ходила сквозь тень и даже не представляла, способна ли вообще на это. Но после столь глубокого погружения в контроль над Туманом и преобразования Лабиринта ей необходимо было одно: поверить, что это возможно.
Часть купола опасно осела.
— Всем взяться за руки! — крикнул Нико.
Они поспешно встали в круг. Хейзел представила под их ногами зеленую траву где-нибудь в сельской местности Греции. Потолок и стены обрушились в тот миг, когда она ощутила, как исчезает.
* * *
Они стояли на склоне холма, у которого протекала река Ахерон. Солнце только поднялось, и поверхность реки блестела, а облака окрасились в оранжевый. Прохладный утренний воздух пах жимолостью.
Хейзел левой рукой держалась за руку Фрэнка, а правой — за Нико. Они все были живы и даже почти целы. Мерцающие в кронах деревьев солнечные лучи были самым прекрасным, что девушка когда-либо видела. Ей хотелось остановить это мгновение и жить в нем — свободной от монстров, богов и злых духов.
Затем всеобщее оцепенение прошло.
Нико сообразил, что держит руку Перси, и поспешно отпустил ее.
Лео, покачнувшись, шагнул назад.
— Знаете… я, пожалуй, присяду…
И он рухнул в траву. Остальные последовали его примеру. «Арго-II» висел над рекой всего в нескольких сотнях футов от них. Хейзел подумала, что они должны сообщить тренеру Хеджу, что с ними со всеми все в порядке. Неужели они пробыли в храме всю ночь? А если несколько ночей? Но в тот момент из-за дикой усталости они были способны разве что сидеть, отдыхать и удивляться тому факту, что до сих пор живы.
Затем они принялись обмениваться историями.
Фрэнк рассказал про легион призраков и армию монстров, как Нико воспользовался скипетром Диоклетиана и как отважно сражались Джейсон и Пайпер.
— Фрэнк скромничает, — заметил Джейсон. — Он командовал целым легионом! Вы бы его видели… Ах да, кстати, — он взглянул на Перси. — Я отказался от своих полномочий и повысил Фрэнка до претора. Если ты, конечно, не решишь оспорить.
Перси улыбнулся.
— Даже и в мыслях не было.
— Претор? — Хейзел пораженно уставилась на Фрэнка.
Он неуютно поежился.
— Ну… вроде. Знаю, это странно звучит.
Она уже хотела обнять его, но болезненно поморщилась: сломанные ребра напомнили о себе. Девушка ограничилась поцелуем.
— Это звучит идеально!
Лео хлопнул Фрэнка по плечу.
— Мои поздравления, Чжан. Теперь ты можешь приказать Октавиану пырнуть самого себя мечом.
— Заманчиво, — усмехнулся Фрэнк. Затем нерешительно посмотрел на Перси. — Но, ребят… Что случилось с вами? Как вы смогли?..
Пальцы Перси скользнули между пальцами Аннабет.
Хейзел в этот момент случайно взглянула на Нико и увидела боль в его глазах. Девушка не была в том уверена, но, возможно, он думал о том, как здорово, что Перси и Аннабет были вместе. Нико пришлось пройти Тартар в одиночку.
— Мы вам все расскажем, — пообещал Перси, — но не прямо сейчас, ладно? Я пока не готов вспоминать то место.
— Да, — поддержала его Аннабет, — прямо сейчас… — Она скользнула взглядом в сторону реки и осеклась. — О, похоже, карета прибыла.
Хейзел оглянулась. «Арго-II» наклонился на левый борт, воздушные весла завращались, а паруса натянулись. Солнечный луч скользнул по бронзовой голове Фестуса. Даже с такого расстояния Хейзел могла различить его ликующие скрипы и щелчки.
— Ты ж мой хороший! — воскликнул Лео.
Когда корабль приблизился, Хейзел разглядела на носу тренера Хеджа.
— Наконец-то! — послышался его крик. Тренер изо всех сил хмурился, но глаза блестели, словно он — а вдруг действительно? — был по-настоящему счастлив их видеть. — Вы чего так долго, бестолочи? Гость вас уже заждался!
— Гость? — пробормотала Хейзел.
К поручням подошла и встала рядом с тренером Хеджем темноволосая девушка в пурпурной мантии, а ее лицо было так сильно исцарапано и измазано в саже, что Хейзел едва ее узнала.
Прибыла Рейна.
LXXVII. Перси
Перси смотрел на Афину Парфенос и все ждал, когда же она на него рухнет.
Новая механизированная лебедочная система Лео, опустив статую на холм, сработала удивительно точно. И теперь сорокафутовая богиня сурово обозревала реку Ахерон, а ее платье под солнечными лучами блестело, как расплавленное золото.
— Потрясающе! — восхищенно выдохнула Рейна.
Ее глаза все еще были красными от пролитых слез. Вскоре после прибытия на «Арго-II» ее пегас Сципио упал, больше не в силах сопротивляться разрушительному воздействию яда, попавшему в организм из ран, нанесенных когтями грифона во время атаки прошлой ночью. Рейне пришлось избавить коня от страданий собственным золотым мечом, обратив пегаса в прах, который она развеяла в сладко пахнущем воздухе Греции. Наверное, не самый плохой финал для летающей лошади, но Рейна потеряла преданного друга. Перси не мог отделаться от мысли, скольким ей уже пришлось пожертвовать за свою жизнь.
Претор с недоверием обошла Афину Парфенос.
— Она выглядит как новенькая.
— Ага, — кивнул Лео. — Немного чистящего средства, и от паутины не осталось и следа. Плевая работка.
«Арго-II» завис прямо над ними. Доверив Фестусу следить за радаром на случай появления врагов, команда решила устроить пикник на холме, заодно обсудив свои дальнейшие действия. Вспоминая прошедшие несколько недель, Перси решил, что они все заслужили вкусный обед без сжиженного пламени и супа с мясом дракена.
— Эй, Рейна! — позвала Аннабет. — Еда готова! Присоединяйся!
Претор оглянулась на нее, нахмурив темные брови, будто сомневаясь, правильно ли она поняла смысл ее слов. Перси еще никогда не видел Рейну без доспехов. Они были на корабле, механический столик Буфорд занимался их починкой. Сейчас на девушке были простые джинсы и пурпурная футболка с эмблемой Лагеря Юпитера, так что она вполне могла сойти за обычного тинейджера, если забыть о ноже на поясе и напряженных мышцах лица, будто Рейна ожидала, что на нее вот-вот нападут.
— Иду, — наконец отозвалась она.
Они потеснились, освобождая ей место в кругу. Она села, скрестив ноги, рядом с Аннабет, взяла бутерброд с сыром и куснула краешек.
— Итак, — сказала Рейна. — Фрэнк Чжан… теперь претор.
Фрэнк дернулся и поспешил проглотить засунутую в рот еду.
— Ну, типа да. Срочное повышение в условиях боя.
— Чтобы возглавить другой легион, — добавила Рейна. — Легион призраков.
Хейзел в защитном жесте положила руку на ладонь Фрэнка. После часа в лазарете им обоим явно стало лучше, но Перси чувствовал: эти двое не знали, как вести себя с заглянувшим на обед прошлым лидером Лагеря Юпитера.
— Рейна, — вмешался Джейсон, — ты просто не видела его тогда!
— Это было невероятно! — поддержала Пайпер.
— Фрэнк — прекрасный лидер, — уверенно заявила Хейзел. — И он будет отличным претором.
Рейна, не отрываясь, продолжала смотреть на Фрэнка, словно на глаз пытаясь определить его вес.
— Я верю вам, — сказала она. — И одобряю.
Фрэнк удивленно моргнул.
— Правда?
Рейна сухо улыбнулась.
— Сын Марса, герой, что помог вернуть орла легиона… Думаю, я смогу сработаться с таким полубогом. Осталось только придумать, как убедить остальных в Фульминате.
Фрэнк нахмурился.
— Да уж… Я тоже над этим думаю.
Перси до сих пор, глядя на Фрэнка, не мог поверить, как сильно тот изменился. Назвать это «скачком в росте» — это как ничего не сказать. Фрэнк стал минимум на три дюйма выше, пропал лишний жирок, зато мышцы округлились, так что юноша стал похож на игрока в американский футбол в полной экипировке. Черты лица огрубели, особенно в районе челюсти. Как если бы Фрэнк превратился в быка, а затем назад в человека, сохранив что-то от образа животного.
— Легион послушается тебя, Рейна, — сказал Фрэнк. — Не зря же ты добралась сюда, одна, через все древние земли.
Рейна с таким видом жевала свой бутерброд, будто ей подсунули картон.
— Вот только в процессе я нарушила законы легиона.
— Цезарь тоже нарушил закон, когда пересек Рубикон, — возразил Фрэнк. — Великим приходится иногда выходить за рамки привычных устоев.
Девушка покачала головой.
— Я не Цезарь. После того как я нашла во дворце Диоклетиана записку Джейсона, отследить ваш путь было легко. Я всего лишь сделала то, что посчитала необходимым.
Перси не смог сдержать улыбку.
— Рейна, оставь эту ненужную скромность. Ты пролетела полпланеты в одиночку только из-за просьбы Аннабет, потому что понимала, это и есть путь к миру между нами. Разве это само по себе не крутой подвиг?
Рейна пожала плечами.
— Спрашивает полубог, упавший в Тартар и нашедший путь назад.
— Ему помогали, — заметила Аннабет.
— О, разумеется, — фыркнула Рейна. — Без тебя Перси едва ли найдет выход и из бумажного пакета.
— В точку, — кивнула Аннабет.
— Эй! — возмутился Перси.
Остальные засмеялись, но Перси был совсем не против. Наоборот, было здорово видеть их улыбки. Черт побери, как же было здорово вернуться в мир смертных, дышать чистым воздухом и наслаждаться теплом от солнечных лучей на спине.
Неожиданно он подумал о Бобе.
«Передавайте солнцу и звездам от меня привет».
С лица Перси сошла улыбка. Боб и Дамасен пожертвовали своими жизнями, чтобы Перси и Аннабет смогли оказаться здесь, наслаждаться солнечным светом и смеяться в компании друзей.
Несправедливо.
Лео вытащил из пояса тоненькую отвертку, наколол на нее клубнику в шоколаде и передал ее тренеру Хеджу. Затем повторил операцию с еще одной отверткой, но уже для себя.
— У меня вопрос на двадцать миллионов песо, — сказал Лео. — Вот мы поставили здесь эту сорокафутовую статую Афины. Что мы теперь будем с ней делать?
Рейна, прищурившись, посмотрела на статую.
— Как бы здорово она ни смотрелась на этом холме, я преодолела такое расстояние не для того, чтобы просто ею полюбоваться. Аннабет утверждает, что она должна быть возвращена в Лагерь полукровок римским лидером. Я ведь правильно понимаю?
Аннабет кивнула.
— Мне приснился сон там… в Тартаре. Я была на Холме Полукровок, и голос Афины произнес: «Я должна стоять здесь. А римлянин должен привезти меня».
Перси с легкой тревогой осмотрел статую. Ему никак не удавалось наладить отношения с мамой Аннабет. Он все ждал, когда изваяние Большой Мамочки оживет и проглотит его за все те неприятности, которые он навлек на ее дочь, а может, просто молча раздавит его ногой.
— В этом есть смысл, — произнес Нико.
Перси вздрогнул. Это прозвучало так, будто Нико услышал его мысли и согласился с идеей, что Афине стоит на него наступить.
Сын Аида сидел напротив него, а из еды перед ним была одна половинка граната, фрукта Царства Мертвых. Перси подумал, а не было ли это своеобразной шуткой Нико.
— Эта статуя является мощнейшим символом, — продолжил Нико, — и если римлянин вернет ее грекам… Это может сгладить все исторические разногласия и может даже примирить персоналии богов.
Тренер Хедж проглотил клубнику вместе с половиной отвертки.
— Так, стоять. Я, конечно, обожаю мир и все прочее…
— Вы ненавидите мир, — поправил Лео.
— Я хочу сказать, Вальдес, что мы сейчас — где, в нескольких днях пути от Афин? Там нас ждет целая армия гигантов. Чего нам стоило вытащить эту статую…
— Вы хотите сказать, чего мне это стоило, — напомнила Аннабет.
— …и все потому, что пророчество назвало ее «бичом гигантов», — невозмутимо договорил тренер. — Так почему бы нам не взять ее с собой в Афины? Она наверняка сгодится как секретное оружие, — он осмотрел Афину Парфенос. — По мне, так отличный снаряд для баллисты. А если Вальдес прикрутит к ней парочку двигателей…
Пайпер откашлялась.
— О да, идея супер, тренер, вот только уже у многих из нас были сны и видения о том, как Гея пробуждается в Лагере полукровок…
Она сняла с пояса кинжал Катоптрис и положила его себе на тарелку. Лезвие не показало ничего, кроме отражения неба, но Перси все равно почувствовал себя неуютно.
— После возвращения на корабль, — произнесла Пайпер, — я постоянно вижу на лезвии жуткие образы. Римский легион уже почти на расстоянии прямой атаки на Лагерь полукровок. Они собирают подкрепление: духи, орлы, волки.
— Октавиан! — со злостью выдохнула Рейна. — Я ведь сказала ему ждать!
— Когда вернемся в строй, — отозвался Фрэнк, — первым делом предлагаю сунуть Октавиана в ближайшую катапульту и запустить его куда-нибудь как можно дальше.
— Согласна, — кивнула Рейна, — но сейчас…
— Он настроен на войну, — вставила Аннабет. — И он ее получит, если мы его не остановим.
Пайпер перевернула лезвие другой стороной.
— К несчастью, это еще не самое плохое. Я видела образы возможного будущего — лагерь в огне, мертвые римские и греческие полубоги. И Гея… — Голос ее подвел.
Перси вспомнил бога Тартара в его физической форме, склонившегося над ним. В тот миг он впервые ощутил настолько сильную беспомощность и всепоглощающий ужас! Его до сих пор жег стыд от того, как он позволил себе тогда выронить меч, будто какая-то безвольная кукла.
«Все равно что попробовать убить землю!» — крикнул Тартар.
Если Гея на самом деле была столь могущественна и на ее стороне была целая армия гигантов, Перси не видел ни шанса, как семеро полубогов смогут ее остановить, тем более когда большинство этих полубогов временно выведены из строя. Им необходимо победить гигантов до пробуждения Геи, иначе все будет кончено.
Если Афина Парфенос действительно являлась секретным оружием, привезти ее с собой в Афины было очень соблазнительной идеей… Перси даже оценил предложение тренера воспользоваться ею как ракетой, и пусть на голове Геи вырастет божественное ядерное облако-гриб.
Но что-то внутри подсказывало: Аннабет права. Статуя должна оказаться на Лонг-Айленде, где она сможет предотвратить войну между двумя лагерями.
— Ну что, порешим на том, что Рейна забирает статую, — произнес Перси, — а мы отправляемся в Афины?
Лео пожал плечами.
— Я «за». Правда, у нас есть, так сказать, небольшая транспортная проблемка. Сколько у нас осталось — две недели до того римского праздника, когда Гея собирается восстать?
— Празднество в честь Спес, — уточнил Джейсон. — Первое августа. А сегодня…
— Восемнадцатое июля, — ответил Фрэнк. — Ну да, если считать от завтра, ровно четырнадцать дней.
Хейзел нахмурилась.
— У нас ушло восемнадцать дней, чтобы добраться досюда от Рима — а ведь на это должно был уйти пара дней, максимум — три.
— Получается, принимая в расчет стандартный уровень нашей удачи, — подвел итог Лео, — возможно, у нас хватит времени, чтобы долететь на «Арго-II» до Афин, найти гигантов и остановить их, прежде чем они пробудят Гею. Возможно. Но как вы предлагаете Рейне доставить огроменную статую в Лагерь полукровок до того, как греки и римляне превратят друг друга в фарш? У нее ведь теперь даже ее пегаса нет… Ой, прости…
— Ничего, — резко бросила Рейна. Может, она и относилась к ним скорее как к союзникам, чем как к врагам, но Перси видел: Рейна все еще открыто недолюбливала Лео, может, из-за того, что он разнес полфорума в Новом Риме.
Она сделала глубокий вдох.
— Жаль признавать, но Лео прав. Я не представляю, как мне перевезти нечто таких размеров. Я думала… В смысле, надеялась, что вы предложите мне готовый ответ.
— Лабиринт, — сказала Хейзел. — То есть, если Пасифая действительно его воссоздала, а я думаю, она это сделала… — Она бросила на Перси неуверенный взгляд. — Ты же говорил, что Лабиринт может отвести тебя, куда пожелаешь. Может…
— Нет, — хором ответили Перси и Аннабет.
— Без обид, Хейзел, — добавил Перси, — просто…
Подобрать правильные слова оказалось нелегко. Как можно описать Лабиринт человеку, который никогда по нему не ходил? Дедал создал по-настоящему живой и постоянно разрастающийся организм. За столетия Лабиринт, подобно корням дерева, заполонил всю площадь под поверхностью земли. Разумеется, через него можно было пройти, куда захочешь. Внутри Лабиринта расстояние не имело значения, можно было зайти в Нью-Йорке, пройти футов десять и выйти в Лос-Анджелесе — но только при условии, что ты найдешь способ ориентироваться внутри. В противном случае Лабиринт начнет тебя обманывать и подстраивать смертельные ловушки на каждом повороте. Когда сеть туннелей вместе со смертью Дедала разрушилась, Перси только вздохнул свободно. А мысль, что Лабиринт, оказывается, самовосстанавливается и плодится себе дальше под землей, создавая все новые просторные комнаты для монстров… мягко говоря, его совсем не радовала. У него и так было по горло проблем.
— В любом случае, — наконец собрался он, — проходы в Лабиринте слишком малы для Афины Парфенос. Внутрь ее не затащить…
— И даже если Лабиринт действительно воссоздан, — добавила Аннабет, — мы не знаем, каков он сейчас. Он был опасен еще тогда, когда его контролировал Дедал, а он ведь не был злым. Если Пасифая переделала его по своему желанию… — девушка покачала головой. — Хейзел, может, твое чувство подземелий и смогло бы помочь провести Рейну сквозь Лабиринт, но у остальных не будет ни единого шанса. А ты нам нужна здесь. И потом, вдруг ты тоже там потеряешься…
— Ты права, — мрачно кивнула Хейзел. — Забудем об этом.
Рейна скользнула глазами по остальным.
— Есть еще идеи?
— Я могу помочь, — вызвался Фрэнк, хотя радости в его голосе явно недоставало. — То есть, раз я претор, я должен помочь. Соорудим что-нибудь вроде салазок…
— Нет, Фрэнк Чжан, — устало улыбнулась Рейна. — Я надеюсь на плодотворное сотрудничество в будущем, но сейчас твое место здесь, среди членов экипажа этого корабля. Ты один из семи из пророчества.
— Но я нет, — произнес Нико.
Все сразу перестали жевать. Перси уставился на Нико, пытаясь понять, шутит он или нет.
Хейзел опустила вилку.
— Нико…
— Я пойду с Рейной, — сказал он. — Я смогу перенести статую сквозь тень.
— А… — Перси поднял руку. — Я хотел сказать, что ты только что доставил нас восьмерых на поверхность, и это было очень круто. Но еще год назад ты говорил, что перемещение одного тебя уже само по себе очень опасно и нет гарантий в положительном результате. Пару раз ты умудрился выйти где-то в Китае. А перемещение сорокафутовой статуи и двух людей через полмира…
— Я сильно изменился после возвращения из Тартара. — В глазах Нико блеснула злость — слишком сильная, по мнению Перси, учитывая обстоятельства. Юноша невольно задумался, не обидел ли он чем друга.
— Нико, — вмешался Джейсон, — мы не сомневаемся в твоих силах. Мы просто хотим удостовериться, что ты не убьешь себя в этой попытке.
— Я смогу это сделать! — уверенно заявил он. — Я буду делать короткие переходы — где-то в несколько сотен миль каждый. Да, признаю, после прыжка я буду совсем не в том состоянии, чтобы сражаться с монстрами. Остается надеяться, что Рейна защитит меня и статую.
По лицу Рейны ничего нельзя было прочесть. Она внимательно посмотрела на ребят, вглядываясь в лицо каждого, но ее собственные мысли так и остались загадкой.
— Возражения?
Никто не сказал ни слова.
— Отлично, — произнесла она так, будто подводила итог обсуждению.
«Будь у нее молоточек, — подумалось Перси, — она бы им стукнула».
— Варианта лучше все равно нет. Но монстров будет много, это я гарантирую. Нам бы не помешал кто-нибудь третий. Идеальное число для любой миссии.
— Тренер Хедж, — тут же сказал Фрэнк.
Перси уставился на него, решив, что он неправильно расслышал.
— Э-э, что ты сказал, Фрэнк?
— Тренер — лучший вариант, — ответил Фрэнк. — И единственный. Он хороший боец. Профессиональный защитник. Он все сделает как надо.
— Фавн, — с плохо скрытым презрением пробормотала Рейна.
— Сатир! — рявкнул тренер. — И да, пойду я! Если уж вы собрались в Лагерь полукровок, вам понадобится кто-нибудь с нужными связями и умением вести переговоры, чтобы удержать греков от немедленной атаки. Один звонок… в смысле, я только заберу свою биту и вернусь.
Он поднялся и бросил на Фрэнка многозначительный взгляд, который Перси понять не смог. Странно, но, несмотря на то что, по сути, тренер вызвался на задание, попахивающее самоубийством, Хедж выглядел благодарным. Он бросился к лестнице на корабль, подпрыгивая, будто перевозбужденный ребенок.
Нико тоже встал.
— Я тоже поднимусь, мне нужно отдохнуть перед первым прыжком. Встретимся у статуи на закате.
Стоило ему уйти, как Хейзел нахмурилась.
— Он странно себя ведет. Не думаю, что он на самом деле все взвесил.
— С ним все будет в порядке, — сказал Джейсон.
— Надеюсь на это, — она провела рукой над землей, из недр которой тут же повылазили бриллианты — сверкающий драгоценный млечный путь в траве. — Сейчас мы стоим на очередном перекрестке. Афина Парфенос отправляется на запад. «Арго-II» — на восток. Хочется верить, что мы сделали правильный выбор.
Перси очень хотелось сказать что-нибудь ободряющее, но ему самому было не по себе. Несмотря на все, через что они уже прошли, сколько битв выиграли, это ни на шаг не приблизило их к победе над Геей. Да, они освободили Танатоса. Закрыли Врата смерти. И уж по крайне мере они могли убивать монстров и отправлять их поторчать немного в Тартаре. Но гиганты вернулись — все гиганты.
— Знаете, что не выходит у меня из головы? — произнес он. — Если День Надежды через две недели, и Гее для пробуждения нужны два полубога… Как Клитий это назвал? Кровью Олимпа? Вам не кажется, что, отправляясь в Афины, мы вроде как играем точно по нотам Геи? Если мы никуда не пойдем и она не сможет заполучить никого из нас в жертву, значит, она так и не пробудится, верно?
Аннабет взяла его за руку. Вернувшись в мир смертных, юноша не уставал любоваться ею, она вновь стала самой собой, никакого Смертельного Тумана, и светлые волосы сияют, отражая солнечные лучи. Хотя, конечно, Аннабет все еще выглядела исхудавшей и бледной от усталости (впрочем, как и он сам), а в серых глазах клубились тяжелые мысли.
— Перси, любое пророчество — это всегда палка о двух концах, — сказала она. — Если мы не пойдем, то можем упустить единственный шанс ее остановить. Поле нашей битвы — Афины. Нам нельзя отступать. Да и потом, противоречить пророчеству — дело бесперспективное. Гея может поймать нас где-нибудь еще или пролить кровь других полубогов.
— Да, наверное, — протянул Перси. — Мне это не нравится, но ты права.
Настроение группы упало до температуры воздуха Тартара, пока, наконец, Пайпер не решила сменить тему.
— Ну ладно! — она убрала нож и похлопала по рогу изобилия. — Пикник удался. Кто хочет десерт?
LXXVIII. Перси
На закате Перси обнаружил Нико, затягивающего веревки вокруг пьедестала Афины Парфенос.
— Спасибо, — поблагодарил Перси.
Нико нахмурился.
— За что?
— Ты пообещал отвести остальных в Дом Аида, — напомнил Перси. — И сдержал слово.
Нико связал концы веревок и сделал две петли.
— В Риме ты вытащил меня из бронзового кувшина. Еще раз спас мне жизнь. Это было меньшее, что я мог сделать.
В его голосе звучала сталь, он явно был настороже. Перси ломал голову, что заставляло этого парня быть настолько колючим, но ответа не имелось. Нико уже не был тем бойким мальчуганом из академии Вестовера с карточками «Мифы Магии». И тем озлобленным одиночкой, прошедшим Лабиринт с призраком Миноса. Но кем тогда он стал?
— Еще кое-что, — проговорил Перси, — ты навещал Боба…
Он рассказал Нико об их путешествии по Тартару. Решил, что если кто и сможет понять, то точно Нико.
— Ты убедил Боба, что мне можно доверять, хотя я сам ни разу его не навестил. Я даже не вспоминал о нем. Можно сказать, твоя доброта к нему спасла наши жизни.
— Ну, — буркнул Нико, — не вспоминать о ком-то… может сильно аукнуться потом.
— Старик, я тут пытаюсь тебя поблагодарить.
Нико холодно рассмеялся.
— А я пытаюсь сказать, что не стоит. А теперь не будешь ли так любезен немного отойти, мне нужно закончить с этим?
— Угу. Понял, — Перси сделал шаг назад, а Нико продел руки сквозь петли и затянул их на плечах, будто Афина Парфенос была просто огромным рюкзаком.
Перси чувствовал себя уязвленным. Вот так вот взять и сказать «отойди»? С другой стороны, Нико через многое прошел. Он умудрился выжить в Тартаре в одиночку. Перси по опыту мог оценить, скольких сил это ему стоило.
Аннабет поднялась к ним на холм. Подойдя к Перси, она взяла его за руку, что сразу улучшило его настроение.
— Удачи, — сказала она Нико.
— Ага, — в глаза он ей не смотрел. — Вам тоже.
Минутой позже подоспели Рейна и тренер Хедж, оба в полной боевой экипировке и с рюкзаками за спинами. На лице Рейны застыло суровое выражение готовности к новым битвам. Тренер Хедж сиял улыбкой, будто предвкушал вечеринку-сюрприз.
Рейна обняла Аннабет.
— У нас все получится, — пообещала она.
— Я знаю, — улыбнулась Аннабет.
Тренер Хедж закинул на плечо свою бейсбольную биту.
— Можете не волноваться! Доставлю всех в лагерь и наконец увижу свою малышку! Э-э, в смысле, доставлю эту малышку в лагерь в лучшем виде! — он хлопнул Афину Парфенос по ноге.
— Все готово, — объявил Нико. — Хватайтесь за веревки. Уходим.
Рейна и Хедж крепко сжали канаты. Воздух потемнел. Афина Парфенос провалилась в собственную тень и исчезла в компании троих своих сопровождающих.
* * *
«Арго-II» поднял якорь после полуночи.
Они шли на юго-запад, пока не достигли берега, затем опустились в воды Ионического моря. Перси с облегчением вновь ощутил под ногами покачивание волн.
Летя над землей, они должны были достигнуть Афин намного быстрее, но, исходя из опыта общения с горными божествами Италии, экипаж решил, что чем меньше они будут торчать над территорией Геи, тем безопаснее. Поэтому их курс лежал вдоль греческого побережья, подобно курсу многих героев древности.
Перси такой расклад устраивал. Он наслаждался возможностью вернуться в стихию отца, с наполняющим легкие свежим воздухом, пропахшим морской солью, и солеными брызгами на руках. Он стоял у поручней по правому борту, закрыв глаза и прислушиваясь к течениям под кораблем. Но образы Тартара то и дело вспыхивали перед его внутренним взором — река Флегетон, земля, усеянная пузырями с возрождающимися монстрами, черный лес и кружащая над головой под кровавой дымкой облаков стая араи. Но чаще всего ему вспоминалась лачуга посреди болота с жарким костром, сетками с высушенными травами и вяленым мясом дракена. Интересно, подумалось ему, эта лачуга так и стоит пустой?
Аннабет встала рядом и прижалась к нему, ее тепло быстро вернуло его к реальности.
— Знаю, — шепнула она, поняв по его лицу, о чем он думает. — Я тоже не могу выбросить то место из головы.
— Дамасен, — сказал Перси. — И Боб…
— Знаю, — ее голос задрожал. — Мы должны сделать все, чтобы их жертва не была напрасной. Мы должны победить Гею.
Перси поднял взгляд на ночное небо и подумал, как бы ему хотелось смотреть на него, сидя на пляже Лонг-Айленда, а не на другой стороне планеты, стоя на корабле, направляющемся практически на верную смерть.
Он подумал о Нико, Рейне и Хедже, где они сейчас и как долго им придется добираться до лагеря — если, конечно, они вообще останутся в живых. Он представил, как римляне в эту самую секунду выстраиваются в боевом порядке, окружая Лагерь полукровок.
Четырнадцать дней, чтобы достигнуть Афин. А там так или иначе, но война закончится.
На носу корабля Лео, довольно посвистывая, ковырялся в механических мозгах Фестуса, периодически что-то бормоча насчет какого-то кристалла и астролябии. На палубе Пайпер и Хейзел тренировались в искусстве боя на мечах, звон от соприкасающихся золотого и бронзового лезвий разносился далеко в ночном воздухе. Джейсон и Фрэнк стояли у штурвала и о чем-то говорили вполголоса — может, рассказывали легионерские байки, а может, обменивались мыслями о должности претора.
— У нас отличный экипаж, — сказал Перси. — Если бы мне пришлось отправиться на смерть…
— Ты не умрешь раньше меня, Рыбьи Мозги, — перебила Аннабет. — Не забыл? Больше никаких расставаний. А когда мы вернемся домой…
— То что? — спросил Перси.
Она поцеловала его.
— Спросишь меня, когда мы победим Гею.
Он улыбнулся, счастливый в ожидании чего-то приятного.
— Как скажешь.
Корабль все удалялся от берега, небо темнело, зажигая все новые звезды.
Перси поискал глазами созвездия, которые Аннабет показала ему много лет назад.
— Боб передает привет, — сказал он звездам.
«Арго-II» продолжил свой путь в ночи.
Глоссарий
Авгуры — толкователи происходящих событий и предзнаменований, предсказывают будущее.
Австер — римский бог Южного Ветра. Греческое имя — Нот.
Аид — греческий бог смерти и богатства. Римское имя — Плутон.
Аквилон — римский бог Северного Ветра. Греческое имя — Борей.
Алкионей — старший из рожденных Геей гигантов, которому было предопределено сразиться с Плутоном.
Алоады — близнецы-гиганты, попытавшиеся забраться на Олимп, взгромоздив три греческие горы друг на друга. Арес хотел их остановить, но был пленен и заточен в бронзовую бочку, пока Гермес его не освободил. После Артемида покончила с гигантами, пробежав между ними в образе оленя. Братья одновременно бросили в нее дротики, но вместо богини поразили друг друга.
Анаклузмос — название меча Перси Джексона.
Араи — духи проклятий, сморщенные старухи с кожистыми крыльями, как у летучих мышей, медными когтями и горящими красными глазами; дочери Нюкты (Ночи).
Арахна — ткачиха, которая заявила, что даже Афина не сравнится с ней в мастерстве. Разгневанная богиня уничтожила ткацкий станок и гобелены Арахны. Ткачиха повесилась, но Афина вернула ее к жизни, превратив в паука.
Аргентум — серебро.
Арес — греческий бог войны, сын Зевса и Геры, сводный брат Афины. Римское имя — Марс.
Ариадна — дочь Миноса, помогла Тесею выбраться из Лабиринта.
Арион — невероятно быстрый волшебный конь, дикий и свободный, но иногда отвечающий на зов Хейзел, его любимая еда — золотые самородки.
«Арго-II» — удивительный корабль, построенный Лео; может и летать, и плавать; в качестве носовой фигуры на нем установлена голова бронзового дракона Фестуса. Корабль назван в честь «Арго», судна, на котором греческие герои во главе с Ясоном отправились на поиски золотого руна.
Архимед — древнегреческий математик, физик, инженер, изобретатель и астроном, живший между 287 и 212 г. до н. э. Считается одним из самых выдающихся ученых античного мира. Открыл формулу вычисления объема шара.
Астролябия — старинный навигационный прибор, определяющий широту и долготу по положению планет и звезд.
Аурум — золото.
Афина — греческая богиня мудрости. Римское имя — Минерва.
Афина Парфенос — огромное изваяние Афины, самая знаменитая греческая статуя всех времен.
Афродита — греческая богиня любви и красоты. Состояла в браке с Гефестом, но любила Ареса, бога войны. Римское имя — Венера.
Ахелой — речной бог, по-гречески «потамос» (ποταμός).
Ахерон — пятая река Царства Мертвых, река боли; самое страшное наказание для падших душ.
Ахлис — греческая богиня страданий, богиня ядов, ей подвластен Смертельный Туман; дочь Хаоса и Ночи.
Бахус — римский бог вина и пирушек. Греческое имя — Дионис.
Баллиста — римское метательное орудие, позволявшее метать тяжелые снаряды на большие расстояния (см. также Скорпион).
Бараки — жилые помещения в римской армии.
Беллона — римская богиня войны.
Бореады — Калаид и Зет, сыновья Борея, бога Северного Ветра.
Браккае — с латыни «брюки».
Бункер номер 9 — тайная мастерская, обнаруженная Лео на территории Лагеря полукровок, полная инструментов и оружия. Ей как минимум двести лет, и ее использовали по время гражданской войны между греческими и римскими полубогами.
Буря — друг Джейсона, штормовой дух в обличии коня.
Венера — римская богиня любви и красоты. Была замужем за Вулканом, но любила Марса, бога войны. Греческое имя — Афродита.
Вентус — дух ветра.
Волчий дом — разрушенный особняк, в котором как римский полубог обучался Перси Джексон.
Волшебный голос — благословение, которое Афродита даровала своим детям, наделив их даром убеждения.
Врата смерти — проход из Тартара в Дом Аида. Двусторонний портал, с одной стороны он открывается в мире смертных, с другой — в Царстве Мертвых.
Вулкан — римский бог огня и ремесел, покровитель кузнецов; сын Юпитера и Юноны, супруг Венеры. Греческое имя — Гефест.
Ганнибал — римский полководец, живший в 247—183/182 гг. до н. э. Считается одним из величайших полководцев истории. Одним из его самых знаменитых достижений был переход армии, включающей боевых слонов, из Иберии через Пиренеи и Альпы в Северную Италию.
Гарпии — крылатые существа женского пола, хватают и похищают все подряд.
Гея — богиня земли, мать титанов, гигантов, циклопов и других чудовищ. У римлян известна под именем Терра.
Геката — богиня колдовства и перекрестков, управляет Туманом; дочь титана Перса и Астерии.
Гемера — богиня дня, дочь Ночи.
Гера — греческая богиня — покровительница брака; супруга и сестра Зевса. Римское имя — Юнона.
Герас — бог старости.
Геракл — греческий герой; сын Зевса и Алкмены; сильнейший из всех смертных.
Геркулес — римское имя героя Геракла, сына Юпитера и Алкмены, наделенного от рождения огромной силой.
Герион — монстр с тремя туловищами, которого убил Геракл/Геркулес.
Гермес — греческий бог — покровитель путников, проводник душ умерших, бог красноречия. Римское имя — Меркурий.
Гесиод — древнегреческий поэт, высказавший предположение, что падение на дно Тартара длится девять дней.
Гефест — греческий бог огня и ремесел, покровитель кузнецов; сын Зевса и Геры, супруг Афродиты. Римское имя — Вулкан.
Гиперион — один из двенадцати титанов, владыка Востока.
Гипнос — греческий бог сна. Римское имя — Сомнус.
Гипогей — помещение под амфитеатром, в котором хранили приспособления и машины для создания спецэффектов.
Гладиус — короткий меч.
Гора Тамалпаис — место в Области залива (в Северной Калифорнии), где титаны построили крепость.
Гораций — римский генерал, в одиночку сдержавший целое войско этрусков, пожертвовав собой, но не позволив захватчикам перейти реку Тибр. Дав время римлянам завершить приготовления к обороне, он тем самым спас Республику.
Граекус — так римляне называли греков.
Греческий огонь — специальная смесь, применяемая как зажигательное оружие, которое использовалось в морских сражениях, потому что смесь горела даже в воде.
Гри-гри — талисман вуду из Нового Орлеана, названный по французскому слову «серый» (gris). Особые травы и другие компоненты смешивают и помещают в маленький красный матерчатый мешочек, который потом носят с собой, чтобы восстановить баланс между черной и белой энергиями.
Грифон — создание с передней половиной тела и крыльями орла и задней — льва.
Дамасен — гигант, сын Тартара и Геи, которому было предопределено сразиться с Аресом, обреченный Тартаром на вечное сражение с дракеном, посягающим на его земли.
Дедал — в древнегреческой мифологии искусный мастер, построивший Лабиринт на Крите, в котором держали Минотавра (получеловека-полубыка).
Деметра — греческая богиня земледелия, дочь титанов Реи и Кроноса. Римское имя — Церера.
Динарий — самая распространенная древнеримская монета.
Диоклетиан — последний великий император-язычник и первый, добровольно оставивший пост; полубог (сын Юпитера). Согласно легенде, его скипетр мог пробудить армию призраков.
Диомед — знаменитый греческий герой, участник Троянской войны.
Дионис — греческий бог вина и пирушек, сын Зевса. Римское имя — Бахус.
Дом Аида — место, из которого в Царстве Мертвых Аид, греческий бог смерти, и его жена Персефона управляют душами умерших; древний храм в Эпире, Греция.
Дракен — огромный желто-зеленый змей-монстр с кожаным воротником вокруг шеи, вертикальными зрачками рептилии и огромными когтями; плюется ядом.
Драхма — серебряная монета древних греков.
Дриады — нимфы деревьев.
Зефир — греческий бог Западного Ветра. Римское имя — Фавоний.
Зевс — греческий бог неба и царь богов. Римское имя — Юпитер.
Имперское золото — редкий металл, прикосновение к нему смертельно для чудовищ, освящался в Пантеоне, его существование императоры хранили в строжайшем секрете.
Ихор — золотая жидкость, кровь богов и бессмертных.
Кадм — полубог, обращенный Аресом в змею после того, как он убил его сына-дракона.
Калипсо — богиня-нимфа мифического острова Огигии, дочь титана Атласа. Она в течение многих лет удерживала на своем острове Одиссея.
Кампе — монстр, у которого верхняя половина туловища женщины со змеями вместо волос, а нижняя — дракена, по приказу Кроноса охраняла циклопов в Тартаре; Зевс убил ее и освободил гигантов из их темницы, чтобы они помогли ему в его войне с титанами.
Катапульта — метательная военная машина.
Катоблепас — монстр, похожий на корову, чье название означает «смотреть вниз». Они по ошибке были привезены в Венецию из Африки. Питаются ядовитыми кореньями, что растут в каналах, у них ядовитый взгляд и дыхание.
Катоптрис — кинжал Пайпер.
Кей — один из двенадцати титанов; владыка Севера.
Кентавры — наполовину люди, наполовину кони.
Керкопы — пара похожих на шимпанзе карликов, ворующих все, что блестит, и устраивающих хаос везде, где появятся.
Клитий — гигант, созданный Геей для вбирания в себя и сведения на нет любой магии Гекаты.
Книги Сивиллы — собрание рифмованных пророчеств на греческом языке. Тарквиний Гордый, римский царь, купил их у пророчицы по имени Сивилла и в трудные времена сверялся с ними.
Когорта — тактическое подразделение, отряд солдат римской армии, легион состоял из десяти когорт.
Кокитос — река плача в Тартаре, воды которой состоят из чистой скорби.
Колизей — амфитеатр в центре Рима, в Италии, имеет эллиптическую форму. Способен вместить 50 000 зрителей; в нем проводили состязания гладиаторов и спектакли: инсценировали водные баталии, устраивали травлю животных, казни, воссоздавали знаменитые битвы и играли драмы.
Кронос — младший из двенадцати титанов; сын Урана и Геи; отец Зевса. Убил отца по приказу матери. Бог судьбы, земледелия, правосудия и времени. Римское имя — Сатурн.
Купидон — римский бог любви. Греческое имя — Эрос.
Лабиринт — подземный лабиринт, первоначально построенный на острове Крит мастером Дедалом, чтобы держать там Минотавра (получеловека-полубыка).
Лагерь полукровок — место, где тренируются греческие полубоги, расположено на острове Лонг-Айленд, в штате Нью-Йорк.
Лагерь Юпитера — место, где тренируются римские полубоги, расположено между холмами Окленд-Хиллз и Беркли-Хиллз, в штате Калифорния.
Лары — в древнеримской мифологии божества — покровители дома, духи предков.
Легионеры — римские солдаты.
Лемуры — римское название злых духов.
Лестригоны — великаны-людоеды с Дальнего Севера.
Лета — одна из рек Царства Мертвых, всякий, отпивший из нее, потеряет память.
Лето — дочь титана Кроноса, родила от Зевса Артемиду и Аполлона; богиня материнства.
Мантикора — монстр с человеческой головой, телом льва и хвостом скорпиона.
Марс — римский бог войны, его называют также Марс Ультор. Покровитель империи, божественный отец Ромула и Рема. Греческое имя — Арес.
Медея — последовательница Гекаты и одна из величайших чародеек древности.
Меркурий — римский посланник богов, бог торговли, прибыли и коммерции. Греческое имя — Гермес.
Минерва — римская богиня мудрости. Греческое имя — Афина.
Минос — царь Крита; сын Зевса; каждый год он заставлял царя Эгея отбирать семерых юношей и семь девушек, которых отправляли в Лабиринт на съедение Минотавру. После смерти стал судьей в Царстве Мертвых.
Минотавр — чудовище с головой быка и телом человека.
Наголенники — ножные латы.
Наяды — нимфы вод.
Небесная бронза — редкий металл, смертельный для монстров.
Некромантейон — оракул смерти или Дом Аида в Греции, многоуровневый храм, куда приходили ради общения с мертвыми.
Нептун — римский бог моря. Греческое имя — Посейдон.
Нимфа — природное божество женского пола, дающее жизненную силу природе.
Нимфеум — святилище нимф.
Новый Рим — город рядом с лагерем Юпитера, в котором полубоги живут вместе в мире, там им не угрожают чудовища, и смертные не вмешиваются в их жизнь.
Нот — греческий бог Южного Ветра. Римское имя — Австер.
Нюкта — богиня ночи, одна из древнейших, самых первых мирообразующих божеств.
Numina montanum — римские горные божества. Греческое название — урае.
Огигия — остров, дом — и тюрьма — нимфы Калипсо.
Одиссей — легендарный царь Итаки и персонаж поэмы Гомера «Одиссея». Римское имя — Улисс.
Отель «Лотос» — казино в Лас-Вегасе, где Перси, Аннабет и Гроувер во время задания потеряли много драгоценного времени после того, как отведали заколдованных лепестков лотоса.
Пасифая — жена Миноса, проклятая богами на любовь к его призовому быку, мать Минотавра (получеловека-полубыка); мастер волшебных трав.
Пегас — в древнегреческой мифологии божественный крылатый конь; зачат Посейдоном как богом-покровителем коней, рожден горгоной Медузой; брат Хрисаора.
Периклимен — аргонавт, сын двух полубогов и внук Посейдона, одарившего его способностью превращаться в разных животных.
Перистиль — вход в личные апартаменты императора.
Персефона — греческая царица Царства Мертвых, супруга Аида, дочь Зевса и Деметры. Римское имя — Прозерпина.
Пилум — римское копье.
Плутон — римский бог смерти и богатства. Греческое имя — Аид.
Полибот — гигант, сын Геи, матери-земли.
Полифем — огромный одноглазый сын Посейдона и Фоосы, один из циклопов.
Поля асфоделей — часть Царства Мертвых, где находятся души, которые при жизни совершали как злые, так и добрые дела.
Поля наказаний — часть Царства Мертвых, где злые души подвергаются вечным мучениям.
Поместье Ночи — дворец Нюкты.
Порфирион — в греческой и римской мифологии царь гигантов.
Посейдон — в греческой мифологии бог моря; сын титанов Кроноса и Реи, брат Зевса и Аида. Римское имя — Нептун.
Претор — избираемый римский правитель и военачальник.
Прозерпина — римская царица Царства Мертвых. Греческое имя — Персефона.
Психея — юная смертная, влюбившаяся в Эроса, чтобы доказать свою любовь, ей пришлось пройти через множество испытаний, посланных его матерью Афродитой.
Рог изобилия — большой сосуд в форме рога, способный извергать еду или ценные вещи. Рог изобилия возник, когда Геракл (римское имя — Геркулес), сражаясь с речным богом Ахелоем, вырвал у него один рог.
Ромул и Рем — близнецы, сыновья Марса и жрицы Реи Сильвии. Приемный отец Амулий бросил их в реку Тибр, но детей спасла и вырастила волчица. Возмужав, они основали Рим.
Сатир — греческое божество лесов, полукозел-получеловек. У римлян ему соответствует фавн.
Сатурн — римский бог земледелия, сын Урана и Геи, отец Юпитера. Греческое имя — Кронос.
Senatus Populusque Romanus (SPQR) — «Сенат и народ Рима», формула, которой определялась система управления Римской республики, использовалась в официальном гербе Рима.
Скирон — печально известный разбойник, нападавший на прохожих и заставляющий в качестве платы за свободу мыть ему ноги. Но когда те опускались на колени, он пинком отправлял своих жертв в море, где их съедала гигантская черепаха.
Скорпион — тип римского осадного метательного оружия, может швырять большие снаряды и поражать цели на дальних расстояниях.
Спата — тяжелый меч римской кавалерии.
Спес — богиня надежды, празднества в честь Спес, День надежды отмечается первого августа.
Стела — надгробный камень с письменами.
Стигийская сталь — волшебный металл, добытый из реки Стикс, способный втягивать в себя саму сущность монстров, а также раненых смертных, богов, титанов и гигантов. Оказывает мощный эффект на призраков и других созданий Царства Мертвых.
Сципио — пегас Рейны.
Танатос — греческий бог смерти, римское имя — Морс.
Тантал — согласно греческой мифологии, этот царь был любимцем богов, ему даже дозволялось обедать с ними за одним столом, до тех пор пока он не рассказал их секреты на земле. За это его сослали в Царство Мертвых, где он должен вечно пребывать по горло в воде под фруктовым деревом, но не иметь возможности утолить ни жажду, ни голод.
Тартар — супруг Геи; дух бездны, отец гигантов.
Тельхины — морские демоны с плавниками вместо рук и собачьими головами.
Терминус — римский бог границ и вех.
Терра — римская богиня земли. Греческое имя — Гея.
Тесей — царь Афин, знаменитый многими подвигами, в том числе убийством Минотавра.
Тиберий — римский император, правивший с 14-го до 37 г. н. э. Один из величайших римских полководцев, однако в историю вошел как затворник и мрачный правитель, который никогда не хотел становиться императором.
Тибр — третья по длине река в Италии, на берегу которой был основан Рим. В Древнем Риме тела казненных преступников бросали в Тибр.
Титаны — род могущественных греческих божеств, потомков Геи и Урана, правивший во время Золотого века и свергнутый молодым поколением богов, олимпийцами.
Три Судьбы — или мойры; согласно греческой мифологии, когда еще не было богов, мойры уже существовали: Клото, прядущая нить жизни, Лахесис, отмеряющая длину жизни, и Атропос, перерезающая нить своими ножницами.
Триптолем — бог земледелия; помог Деметре во время поисков ее дочери Персефоны, похищенной Аидом.
Трирема — в Древней Греции и в Древнем Риме тип военного корабля, с тремя рядами весел вдоль каждого борта.
Троянская война — согласно греческой мифологии, причиной войны между городом Троя и греками послужило похищение Парисом Елены, жены Менелая, царя Спарты.
Троянский конь — легендарный огромный деревянный конь, решивший исход Троянской войны. Греки построили его и, спрятав внутри лучших воинов, оставили у стен Трои. Троянцы завезли коня в город, приняв его за победный трофей, но ночью греки выбрались, впустили свою армию в Трою и уничтожили город.
Туман — волшебная сила, которая скрывает от смертных то, что видно полубогам.
Урае — греческое название горных божеств. Римское название — numina montanum.
Уран — отец титанов.
Фавн — римский лесной бог, полукозел-получеловек. Греческая форма — сатир.
Фавоний — римский бог Западного Ветра. Греческое имя — Зефир.
Фаланга — плотное боевое построение пехоты.
Флегетон — река огня, что течет через царство Аида в Тартар, сохраняет грешников в целом состоянии, чтобы те могли выдержать пытки в полях наказаний.
Фурии — греческие богини мести, обычно представляются в образе трех сестер — Алекто, Тисифоны и Мегеры; дочери Геи и Урана. В Царстве Мертвых они подвергают пыткам преступников и грешников. Греческая форма — эринии.
Хиона — греческая богиня снега; дочь Борея.
Хитон — предмет одежды древних греков; льняная или шерстяная безрукавка, на плечах застегивалась брошами, а на поясе — ремнем.
Ходить сквозь тень — очень утомительный способ передвижения, с помощью которого создания Царства Мертвых и дети Аида могут перемещаться в любое место на земле или в Царстве Мертвых.
Центурион — офицер римской армии.
Церера — римская богиня земледелия. Греческое имя — Деметра.
Циклоп — представитель первобытной расы гигантов, имеющих один глаз посередине лба.
Цирцея — древнегреческая чародейка.
Эгида — щит Талии Грейс, пробуждающий страх в любом, кто посмотрит на него.
Эксихейры — по-гречески «гегенеи», шестирукие великаны, у которых из одежды одна лишь набедренная повязка.
Элизиум — часть Царства Мертвых, куда после смерти избранные богами герои отправляются на вечную жизнь без печалей и забот.
Эмпуса — вампирша с клыками, когтями, бронзовой левой ногой и ослиной правой, с огненными волосами и кожей белой, как кость. Эмпусы могут управлять Туманом, меняя обличие, и владеют волшебным голосом, который позволяет им приманивать смертных жертв.
Эол — бог всех ветров.
Эпир — область, которая в настоящее время находится на северо-западе Греции и южной Албании.
Эрида — богиня раздора.
Эрос — греческий бог любви. Римское имя — Купидон.
Юнона — римская богиня — покровительница женщин, брака и плодородия; сестра и супруга Юпитера, мать Марса. Греческое имя — Гера.
Юпитер — в римской мифологии повелитель богов, именуется также Юпитер Оптимус Максимус («лучший» и «величайший»). Греческое имя — Зевс.
Янус — римский бог дверей, входов и различного рода проходов; имеет два лица, одно из которых смотрит в будущее, другое — в прошлое.
Япет — один из двенадцати титанов, владыка Запада; его имя значит «насаживать кого-то на кол». Когда Перси сражался с ним в царстве Аида, Япет упал в реку Лету и потерял память, после чего Перси сказал, что его зовут Боб.
Librs.net
Данная книга была скачана с сайта Librs.net. Сноски
1
День мертвых — праздник с 1-го по 2 ноября в Мексике, Гватемале, Гондурасе, Сальвадоре.
2
Бабушка (исп.).
3
Прапрадед (исп.).
