Черный иней. Игра Тьмы.

— Осторожно, ты можешь упасть, — сказал я и протянул руку, пытаясь схватить Наэля.

Он дернулся прочь от моей руки, закрываясь, как будто я собирался его ударить. Наэль, да что же делали с тобой там, в другом мире? Его тельце свесилось в пропасть и стало сползать за край. А он не сопротивлялся, продолжая ожидать ударов от меня. Я отбросил всякие церемонии и в один прыжок настиг его.

Тысячи жалящих игл впились в меня. Тело Наэля узнало тот единственный источник энергии, который давал ему силы, и теперь вопреки желаниям хозяина яростно тянуло из меня жизнь. Я надрывно закричал и выгнулся дугой от боли, но не выпустил из рук вырывающегося Наэля. Тело сводило судорогами, и кровавая пелена стояла перед глазами. Бог мой, как больно! Наэль сопротивлялся из последних сил, отбиваясь кулаками и ногами. Я сцепил руки за спиной парня мертвой хваткой, и старался удержать, ускользающее в круговорот боли, сознание. Обрыв не выдержал, и пласт земли осыпался вниз вместе с нами.

Глава 10. Все будет так, как захочешь ты.

Найт.

Мы падали вниз, прямо в холодные морские волны, с шумом разбивающиеся о громадные камни. Последним усилием я сумел расправить крылья и нас подхватил воздушный поток. Разбушевавшийся ветер кувыркал наши тела и кидал во все стороны.

— Наэль, пожалуйста, очнись. Это я, Найт! Не нужно вырываться, — преодолевая боль, кричал я брыкающемуся парню, пытаясь достучаться до его сознания.

Даже используя все свои телепатические способности, я не мог проникнуть внутрь его воспаленного разума. Нужно срочно что-то предпринять.

— Наэль, да успокойся же ты! — жестко приказал я. — Хватит!

И как ни странно он немного притих, а потом уставился на меня, не мигая, но уже осмысленным взглядом моего Наэля.

— Найт, ты жив, жив, жив...— все повторял и повторял парень.

— От меня не так легко отделаться, — прохрипел я.

Он приходил в себя и узнавал меня, пытаясь понять, что происходит, и почему мы мотаемся в воздухе. Похоже, Творец позволил человеческой части сознания очнуться и снова выйти на передний план, сам же он вновь уходил вглубь. Но его щиты теперь тонки и непрочны, а значит скоро нужно ждать очередного сюрприза. Слияние двух личностей в самом разгаре, и этот процесс будет хаотичным и опасным. Что ж, я теперь начеку.

Из воздушной трепки нас вырвали мощные руки Гора. Он подхватил наши тела огромными ручищами и окружил непроницаемой для ветра и шума моря сферой. Призрачные гигантские крылья размеренно работали, унося ввысь, подальше от бушующей воды. Терроны, наконец, нагнали меня и весьма вовремя.

Наэль сообразил, что опять тянет из моего тела силы и причиняет невыносимую боль. Он отталкивал меня, не желая быть причиной страданий, только вот кто его отпустит? Из моих загребущих ручонок не так просто выбраться, даже самозабвенно брыкаясь и выворачиваясь. Сквозь боль я чувствовал живое тепло своего человечка, его замечательный запах и был счастлив, просто был счастлив снова прижать к себе Наэля. Мне снова повезло вырвать любимого из страшного омута. Я не отпустил его в небытие. Наэль мой!

Мне стало немного легче из-за того, что уже не нужно работать крыльями, лавируя между воздушными потоками. Можно положиться на надежный захват террона, с легкостью несущего нас. Гор даже не вспотеет, если понесет еще пятерых. Хвала Дару, что он создал терронов такими выносливыми и сильными. Да и в четырех руках гораздо надежней, чем в двух. Как ни крути, а терроны полезные ребята, хоть и хмурые.

— Заканчивай заниматься глупостями. Мне и так не сладко, а еще тебя усмирять надо, — попытался я воззвать к совести Наэля. Но не тут-то было.

— Пусти меня. Я делаю тебе больно. Ты постоянно страдаешь из-за меня. Не хочу так! — начал срываться в истерику парень.

И откуда только силы берутся? Хотя, понятно откуда, батарейка-то вот она, совсем рядом.

— Успокойся и послушай. Я тебя не отпущу ни сейчас, ни когда-либо еще. Это понятно? — строго проговорил я. — Едем дальше. Чем больше ты тратишь сил на борьбу, тем сильней твое тело тянет из меня энергию и причиняет боль. Если тебе не все равно, а именно так я и думаю, то ты, наконец, угомонишься и расслабишься. Доходчиво объясняю?

И вот что сделал Наэль после моих слов? Правильно, он расплакался, уткнувшись мне в плечо.

— Все уже позади. Ты со мной и я тебя никуда не отпущу, — поглаживая по спине Наэля, шептал я. — Прости, что напугал. Прости, что не смог оградить от страха.

Шмыгающий носом Наэль прижался ко мне всем телом и крепко-крепко обнял. А я стиснул зубы и терпел сильную боль, стараясь не подавать вида. Иглы жадно впивались в каждый мой нерв. Но даже в этом можно найти положительный момент. Если его тело так реагирует, значит скоро исцелится полностью.

Так приятно ощущать в своих руках родное худенькое тельце, чувствовать, как сильно соскучился за мной парнишка, как бешено бьется его сердечко и согревается кожа. Наэль измучен, жутко грязен, его тело все еще покрывали язвы, но он жив и в своем уме. Хотя это вопрос риторический. Раздвоение личности налицо. Ну, что ж, пока полного слияния сознаний не произошло, буду стараться как-то общаться с обоими личностями. Да, покой нам только сниться с таким-то хозяйством.

Наэль окончательно притих и, кажется, даже задремал. Вот и славненько, можно спокойно оглядеться и поинтересоваться, куда мы собственно летим. Внизу, куда ни глянь, бушевало море. Единственный на этой планете материк мы оставили далеко позади и теперь неслись навстречу рассвету. Он обозначился на горизонте розовеющей полосой.

Рассвет всегда и везде — это символ надежды, наступления нового дня, обновления жизни. Но только не в этот раз и не для этого мира. Посапывающий и вздрагивающий во сне Наэль и не догадывался, что может проспать последний рассвет своей планеты. С наступлением дня начнется вторжение Нижних миров. Бытует мнение, что демонов-повелителей останавливает солнечный свет. Так вот на самом деле им плевать на такие мелочи. Старших сущностей со дна Нижних миров может остановить только страх и сила, превосходящая их собственную. А так как этот мир абсолютно беззащитен перед армадой монстров, то его просто разорвут и выпотрошат, как тушу на бойне.

Уже сейчас по всей поверхности материка открывались порталы и оттуда валили тысячи жутких тварей, которые с азартом ловили местное население. Сначала охотники будут тупо жрать и рвать все что движется, а натешившись, станут сгонять выживших в загоны, для переправки на невольничьи рынки через те же порталы.

Но этим вторжение не закончится. Постепенно планету высосут досуха. Жизнь — это бесценная субстанция, дающая могущество и власть. И монстры будут доить ее капля по капле, пока не погибнет дух планеты и не остынет ее сердце. Вместо цветущего Стехриса останется пустой холодный камень, безжизненный и страшный. А потом и он распадется пылью в межмирье. Путники будут обходить это гиблое место, где пыль и тлен хрустят на зубах, а по спине бежит мороз от обрывков эманаций смерти.

Каждый Творец знает, что случается с брошенными мирами, но далеко не каждого это волнует. Я не могу понять подобного равнодушия. Неужели в них не остается ни капли сострадания к собственным детям? Бессмертные духи, увенчанные силой и могуществом, они очаровываются новыми идеями творения и сходят в новосотворенные миры, обретая плоть. И нет ничего прекрасней, чем самозабвенно творящий бог в окружении оживающей природы. В мироздании рождается новая гармония, и новорожденный мир обретает душу. Но проходит время и Творца манит очередной замысел. Старая игрушка заброшена и позабыта ради новой.

Кто-то назовет это естественным ходом жизни и смерти, я назову безжалостностью. Создавать с такой любовью и наигравшись бросать на страшную смерть — самая невыносимая жестокость и бессердечное предательство. Не все боги таковы, но, к сожалению, подавляющее большинство именно такие. Это неправильно, а причина уходит корнями к истокам сотворения всего мироздания.

Дар мог бы все изменить. Да, мой Создатель уникален и, пожалуй, действительно мог бы изменить все, без преувеличения. Он меняет реальность вокруг себя, вкладывая в творения новое дыхание, окружая их заботой и защитой. Дар и Орлано — единственная надежда этого мироздания на будущее. Быть может сам Отец творцов именно по этому вложил в Дара нечто особенное? Быть может самого себя? Неужели Дару снова придется пройти через перерождение? От столь глубокомысленных раздумий меня вывел флегматичный голос террона.

— Мы направляемся к малоприметной и ненаселенной группе островков посреди океана, — вдруг решил посвятить меня в свои планы Гор. — Оттуда будет безопасней всего наблюдать за развитием событий. Хотя, будь моя воля, я бы поработал тут мечами и копьями, и повыкосил всю эту шваль, жирующую на погибающем мире.

— Да, понимаю тебя. Но нам поручено оставаться здесь до конца и только наблюдать. Возможно, здесь произойдет что-то еще, и нам нужно постараться не пропустить. Вы могли бы отслеживать все необычное, подстраховать меня? Я не постоянно сейчас могу быть начеку, меня гораздо больше волнует состояние Наэля.

— Как скажешь командир, — отсалютовал летящий рядом Дерз.

Небо совсем просветлело и окрасилось сочным розовым цветом. Нежные оттенки переходили в яркие переливы оранжевого и алого на востоке. Безоблачное небо сбрасывало саван ночи, звезды растворялись в бездонной синеве утренней лазури. Из водной глади медленно поднимался солнечный диск. Величественная картина, способная покорить совершенством и гармонией красок. Стехрис решил вложить в последний рассвет всю красоту своего духа.

Становилось все светлей и теплей. Мы подлетали к полукругу островков, буйно поросших растительностью. Некоторые из них состояли из нагромождения скал с глубокими внутренними озерцами и хвойным лесом. На один такой островок наметила спуск наша компания. Наэль проснулся и теперь щурил глаза от яркого солнца. Конечно, за столько дней ночи все отвыкли от света. Наэль такой милый, когда морщится, что хочется обнять его еще крепче и целовать до головокружения.

Его рыжие с проседью волосы развевались в потоках воздуха. Раны на теле вновь затянулись, уже хорошо. Надо бы его покормить, а то страшно вспомнить, когда он ел в последний раз. Людей же положено кормить трижды в день? А у меня тут котеночек не кормленный и грязнющий!

— Давай вон к тому озерцу планируй, — распорядился я Гору. — Дерз, спускайся первым на разведку, и покушать малышу организуйте потом, а то я сейчас не особо в состоянии телом ворочать, тем более кулинарить.

На самом деле я и языком еле ворочал, не то что телом. Силы Наэль с меня попил вдоволь, а восстанавливаться, открывая темный источник, я боялся. Мало ли, как парень отреагирует. Лучше не рисковать и по старинке отлежаться пару часов. Авось вторжение до нас пока не докатится и выдастся минутка спокойного отдыха.

Гор сгрузил меня и Наэля у живописного озерца с глубоким каменистым дном. Совсем рядом виднелась рощица раскидистых деревьев с большими красными плодами на верхушках. От прохладного морского бриза прекрасно защищали серые скалы, создавая тишину и уют. Их вершины окрасились красноватыми бликами от яркого рассвета. Райское место...было. Совсем скоро все это исчезнет. Грусть кольнуло сердце. Ладно, хватит в меланхолию впадать, и так сил никаких нет.

— Ты не мог бы меня отпустить...— робко пропищал Наэль. Я вопросительно приподнял бровь. — Помыться очень хочется.

Я понимающе кивнул и, наконец, разжал тиски объятий. От моего захвата на теле парнишки образовались синие полосы синяков. Ничего, зато жив, а это скоро заживет. Я даже готов поработать донором силы, опять. Наэль поскакал к воде и, потрогав ногой гладкую и, видимо, прохладную поверхность, все же зашел туда по пояс. Я же развалился на солнышке, погрузив ноги в воду, и стал наблюдать за своим подопечным. Занимательная выходила картина. Парень пытался отмыться в холодной воде без всяческого мыла, но получалось плохо. Зато хорошо получалось размазать грязь и замерзнуть. Ну ни шагу без меня, горе мое бесприютное! Вот, что, трудно попросить?

— Попробуй вот это, — протянул я Наэлю целую охапку всякого банного добра, вынутую из пространственного кармана.

Он покраснел, но шампуньки-гели взял и стал более активно намазываться и смывать пахучую субстанцию. Дело пошло веселее и я даже позволил себе прикрыть глаза, просто слушая, как плескается мой человечек. Мой — это слово как душистый, пряный аромат обволакивало эго. Чтобы понять, что Наэль делает, мне не обязательно смотреть. Я чувствовал все по запаху, по тысяче оттенков звука, по сиянию обновленной и восстановленной ауры.

Вот Наэль омыл длинные волосы от шампуня, и мне до зуда в руках захотелось погладить эту густую огненно-рыжую с проседью копну. Потом он намылил мочалку и стал с остервенением драить тело. Как бы ни стер все до мяса, с таким-то энтузиазмом! Ага, все-таки не стер, теперь плескается и споласкивается. Наверно чистенький уже, пахучий, как сладкий персик и такой же вкусный. А тем временем мой сладкий фрукт подкрался ко мне с намыленной мочалкой, забравшись рядом на камень. Он секунду примеривался, а потом потихоньку намылил и меня.

О, блаженство! Меня купают, а я лежу с закрытыми глазами и наслаждаюсь. Только вот меня прошиб ток, когда мочалку заменили гладкие мыльные ладошки, которые нежно двигались по телу, забегая в самые укромные места. Я открыл глаза и встретился с взглядом с Наэлем, который тут же покраснел. Здесь уже я не смог сдержаться и притянул его мокрое, скользкое тело к себе.

— Попался, мой сладкий, — шептал в самое ушко, нежно обводя раковинку.

— Попался, — вторил тихий голос.

Мой язык проникал во все впадинки и щекотал чувствительную кожу. Наэль распластался на моей груди, обняв за шею. Я с наслаждением гладил его спинку, худенькие плечи, а потом приподнял за подбородок и приник к покрасневшим губам. Мой персик действительно самый вкусный и сочный. Хотелось смаковать его плоть, облизывать ароматный сок, испить удовольствие до дна. Язык, уже не стесняясь, врывался в самую глубину рта Наэля, заигрывая с его язычком, познавая всю гамму удивительно возбуждающих ощущений. Такой податливый, искренний и неповторимый, мой волшебный сон наяву, любимый маленький человечек, кто бы ни скрывался в глубине тебя.

Мыло попало в рот, заставив нас очнуться от глубокого поцелуя и начать отплевываться. Фу, гадость горькая какая. Я поудобней подхватил Наэля и взмыл в небо, а потом, примерившись, сиганул в воду. Мы мгновенно ушли с головой под воду, она омыла наши разгоряченные тела. Открыв глаза, я увидел сквозь прозрачную толщу воды милое сердцу лицо в ореоле расплывшихся вокруг ярких волос. Солнечный свет преломлялся сквозь водную поверхность и отбрасывал мерцающие блики на рыжие пряди. Глаза Наэля были сильно зажмурены, но на губах играла улыбка. Пора всплывать и я сильными рывками протолкнул наши тела к поверхности. С первым глотком воздуха опьяняющий поцелуй возобновился. Для меня именно он был живительным вздохом.