— Я пойду к Джею, спасибо, Эли! — подхватив ноты, Бэль прижала их к себе и прыснула с дивана.
О да, прекрасный Энтиор — Бог Страданий и Боли отлично видел все уязвимые места маленькой кузины и не мог отказать себе в удовольствии потретировать ее, пока никто из родственников не видит. Но забота и утешение Элии легко разбили лед, сковавший сердечко Бэль после жестоких слов вампира. Девочка оттолкнула неприятные воспоминания о жалящих словах принца в тот же угол сознания, куда запихивала занудные наставления Нрэна, вкус манной каши с комочками и туман ночных кошмаров. А любопытство, разбуженное словами Элии о сюрпризе Джея, окончательно прогнало неприятную тень.
Глава 6. Правила 'охоты за сокровищами'
Придерживая кипу нот под мышкой, Бэль заспешила к любимому брату. Процесс перемещения ее высочества принцессы Мирабэль к покоям Джея представлял собой презабавное зрелище. Она то неслась вприпрыжку, так что ветер в ушах свистел, то, вспоминая о нарядном взрослом платье, приостанавливалась и, пытаясь подражать Элии, чинно вышагивала, задрав маленький носик, но надолго этой важности не хватало, и вот уже Бэль снова припускала бегом.
С подрастрепавшейся косой, зарозовевшими щечками и радостно сверкающими глазами девчушка маленьким вихриком ворвалась в комнату брата, воскликнув с порога:
— Привет, Джей!
— Привет, малышка! — Джей вылез из недр шкафа, на полках которого распихивал многочисленные сувенирчики, как правило, яркие и сверкающие. — На музыке была? — спросил он, кивнув на пачку нот. — Понравилось?
— Да, — как-то несколько вяло ответила девчушка и пояснила. — Только лорд Ални говорил, что нужно играть сонатины Ноута, а я хочу обработки Кэлера на гитаре, что почему-то не полагается делать настоящим леди.
— Наплюй на сонного барана Ални и играй то, что нравится, — от души посоветовал принц, щелкнув сестренку по остренькому вздернутому носику. — Музыка должна приносить радость, это тебе даже наш томный Ноут подтвердит. А у тебя, как я погляжу, новый наряд?
— Ага, у меня совсем взрослое платье! Правда красивое? — загордилась Бэль, коснувшись кружева пелерины, и с детской непосредственностью спросила: — А какой сюрприз ты для меня приготовил?
— Платье просто супер! Скоро вы с Элией на балах мужикам головы на пару кружить будете, — согласился бог, почти повторяя слова сестры.
Бэль хихикнула, не принимая слова смешливого брата всерьез и не думая, что она когда-нибудь, как бы не выросла и какое бы платье не надела, сможет сравниться со старшей сестрой. Та все-таки Богиня Любви, прекрасный в своей недосягаемости высокий идеал, как бы Элия не пыталась уверить кузину в обратном.
— А сюрприз... — принц сделал нарочитую паузу, с хитрой ухмылкой наблюдая за тем, как подпрыгивает от нетерпения Бэль. — После обеда мы идем с тобой гулять в город до самого вечера!
— Ура! — воскликнула маленькая принцесса и с ходу внесла рациональное, на ее взгляд, предложение, скроив умильную мордашку. — А пойдем прямо сейчас!! Пожалуйста!
— Я бы рад, малышка, но ничего не выйдет, твоя няня меня со свету сживет, если ты без обеда в город убежишь, — огорчил сестричку Джей, скроив разочарованную физиономию. — Раздобудет на кухне самую большую сковороду — и ну гонять меня по всему замку. Пожалей мои старые кости!
Бэль досадливо вздохнула, понимая, что коалицию против нянюшкиного террора — старушка подчас умела быть упрямее самого Нрэна — организовать не удастся и придется мучиться, запихивая в себя ненавистный суп, вместо того, чтобы лопать какие-нибудь вкусные пирожки с хрустящей корочкой или пирожные со взбитыми сливками прямо на улице.
— Но, чем быстрее ты поешь, тем скорее мы пойдем гулять, — находчиво подсластил горькую пилюлю 'регулярного питания' Джей.
Бэль испустила еще один, уже менее унылый, вздох и кивнула.
— Ешь, я забегу за тобой через полчасика, — предложил принц, и сестренка направилась к себе обедать, понимая, что чем раньше кончатся ее мучения, тем лучше.
Полноценным обедом то, что съедала девчушка, сложно было назвать даже с натяжкой. Аппетит пичуги, помноженный на необходимость питаться правильной, а следовательно очень, по мнению Бэль, невкусной пищей, давал просто поразительные результаты. Можно сказать, Лоулендские рекорды по части оставления блюд на тарелках, их размазыванию, расковыриванию и запрятыванию в самые подходящие, по мнению малышки, и совершенно не подходящие, по мнению всех остальных, периодически напарывающихся на залежи спрятанной пищи, места. Гнев Нрэна, обнаружившего несколько литров прокисшего бульона в большой расписной напольной вазе редчайшего фарфора трудно было описать словами. Попку Бэль от немедленной расправы спасло только то, что малышка гуляла в это время с Элией в Садах, и заступничество сестры притушило гнев воителя. Вместо физического наказания эльфиечка удостоилась очередной нудной нотации, а из столовой были убраны все вазы, декоративные чаши и прочие емкости для потенциальных диверсий. Остались лишь цветочные горшки на окнах, землю в которых, чтобы не навредить растениям, Бэль никогда не стала бы осквернять останками своих трапез.
Старушка нянюшка уже поджидала Бэль в дверях.
— Проголодалась, деточка? — ласково спросила Нэни. — Бульон на столе!
Бэль в ответ скорчила страдальческую гримаску, пролетев мимо нянюшки, хлопнула на маленький столик кипу нот, погладила пушистую красавицу Таис, по причине отсутствия Нрэна с комфортом развалившуюся в кресле, спокойно вылизывая рыжую шерстку, и заискивающе попросила:
— Нэни, а можно я только салат есть буду, я совсем-совсем не голодная, честное слово!
— Деточка, милая, кушать надо хорошо, в тебе и так одни косточки, как душа-то держится! Как же я тебя в город отпущу, если буду знать, что ты не поела как следует! — вплеснула руками старушка, привычно вздыхая и тряся белой, как снег головой, и тут же хитро продолжила: — Такая взрослая леди, а все как маленькая капризничаешь!
В очередной раз убедившись в несправедливом устройстве мира: красивое платье не только доставляет эстетическое удовольствие, но еще и заставляет вести себя так, как ты не желаешь, Бэль поплелась мыть руки перед едой. Закончив дневной туалет, Таис вскочила с кресла, утешающе мурлыкнув потерлась о ноги маленькой хозяйки и втихомолку юркнула под длинную скатерть столика, на котором принцессу ждала пытка под названием обед.
Повозив ложкой в тарелке с бульоном, выловив из него пяток белых, еще не успевших окончательно размокнуть, маленьких сухариков и морковку, честно сделав несколько глотков ароматной жидкости, Бэль отпихнула от себя первое блюдо и, отпив виноградного сока, потянулась к тарелке со вторым. Положив себе горку зелени из трех салатников, практически закрывшую кусок курицы с хрустящей корочкой кляра, принцесса принялась за еду. Следовало торопиться, чтобы успеть к приходу Джея.
Старая Нэни, сидя рядышком, бдительно следила за воспитанницей, продолжая крючком плести кружево. В корзинке с нянюшкиным вязанием среди мягких клубков разноцветных ниток, заготовок и тряпочек проснулся Дик, сам похожий на диковинный клубок золотистого мохера с глазами. Сонно моргая, зверек выбрался из своего убежища и, быстро перебирая маленькими лапками, скрытыми в длинной шерстке, залез на плечо Бэль, где и устроился, мелодично мурлыча что-то ласковое. В зеленых с золотыми искорками глазами дикати еще стоял сонный покой, Дик потерся о щеку Бэль и затих. Хихикнув от щекотки, принцесса еле слышно вздохнула, завидуя зверюшке, которая довольствовалась поглощением чистой энергии, и которую никто не заставлял есть еду. Да, Дику обеда было не скормить, но зато под столом сидела Таиса, изрядно раздавшаяся на щедрых харчах королевской кухни за последние годы. Кошка, почуяв соблазнительный запах курицы, требовательно потрогала хозяйку лапкой. Бэль стрельнула глазами на нянюшку и заискивающе попросила, возясь с ножом и вилкой:
— Нэни, а можно мне земляничного сока?
— Конечно, лапушка, — добрая старушка встала, чтобы наполнить девушке пустой стаканчик из другого кувшинчика.
А эльфийка тут же отрезала от скрытого салатом куска курицы добрую половину, наколов его на вилку, спихнула под стол довольно заурчавшей Таис и сделала вид, что кушает салат. С оставшимся мясом и зеленью девушка честно справилась самостоятельно и на редкость быстро. С удовольствием завершив трапезу земляничным соком, проказница вскочила из-за стола.
— Няня, мне еще нужно переодеться!
— Так ты вроде, лапушка, не облилась и не испачкалась нигде, — простодушно удивилась старушка. — Неужто в новом платье покрасоваться не хочешь? Или боишься замараться?
— Да, — согласилась маленькая принцесса, слегка покривив душой. На самом деле девчушке просто хотелось избавиться от ограничений, налагаемых нарядом, и поразвлечься в свое удовольствие, не осторожничая на каждом шагу из опасения чего-нибудь порвать или испачкать.
— И правильно, — обрадовалась старушка неожиданной предусмотрительности, проявленной беспечной воспитанницей, изодравшей немало платьиц.
— Я хочу блузку и брючки, — решительно заявила Бэль
Нэни только вздохнула. Совсем недавно, после продолжительных пылких дебатов между Элией и неумолимым Нрэном, Бэль было дозволено носить брюки — эту неподобающую истинной леди одежду. До сего эпохального события штаны маленькая принцесса носила исключительно тайком. Она надевала для лазанья по деревьям или игр с дворовыми мальчишками старые детские брюки добросердечного Лейма, потакающего сестренке в проказах.
Новые светло-серые дамские брючки совершенно покорили Бэль. Посмотрев на свою воспитанницу, нянюшка ясно поняла, что переспорить ее невозможно, Мирабэль будет отстаивать свое право надеть брюки с упорством эльфийской лошадки, тянущейся к кусочку соленой горбушки.
— Только жилетку с собой прихвати, вдруг прохладно станет, — сдалась старушка, поднимаясь с кресла и откладывая работу.
— Ладно, — нехотя пошла на эту маленькую уступку Бэль, ссадила с плеча Дика и исчезла в гардеробной.
Многочисленные пуговички и крохотные крючочки, выскальзывающие из непривычных пальчиков девчушки, казалось, сами прыгали в руки Нэни и расстегивались, стоило только старушке к ним прикоснуться. Наверное, все-таки Нэни была доброй волшебницей.
Высвободившись из платья, Бэль в последний раз погладила пелеринку и мигом натянула на себя брючки и кружевную блузку со скромным круглым вырезом. Детский браслетик из витаря украсил тоненькое запястье. Нэни сноровисто переплела густую косу девчушки, снова при помощи мягкой щетки ловко расчесала упрямые кудри принцессы, придав им некое подобие порядка. Бэль едва утерпела, пока в ее косу вплетут ленточку, кокетливо повторяющую светлые переливы витаря, посверкивающую, словно запутавшиеся в волосах солнечные блики. Нянюшка как раз завязывала бантик, а девчушка крутилась, пристегивая к поясу сумочку, когда из столовой донесся веселый голос брата:
— Ты готова, сестренка?
— Да! — Бэль рванулась навстречу Джею, полная радостным предвкушением предстоящей прогулки.
Маленькая принцесса любила гулять по Лоуленду вместе с братьями, слушать их остроумные комментарии или занимательные рассказы. Учитель географии Ллойд не мог и мечтать о таком внимании к своим урокам, с каким Бэль слушала повествования Кэлера или Элтона, приоткрывающие завесу над тайнами Лоуленда. Девчушка с равным восхищением любовалась не только широкими проспектами Первого Кольца, его великолепными зданиями, площадью, выложенной золотистыми плитами витаря, изяществом Храма Творца, бьющими круглый год фонтанами, но и самыми малыми из улочек Третьего Кольца великого города, навсегда покорившего ее сердце. Правда, в такие местечки Бэль брали редко, даже беспечные братья понимали, там можно встретить такое, что молоденькая девушка видеть не должна.
Бурлящий сутки напролет котел города слегка пугал и одновременно завораживал Бэль. Она могла бесконечно долго глазеть на пестрый океан толпы, спешащей по улицам, вывески лавок, ресторанчиков, витрины магазинов. А уж если принцессу угораздило попасть в один из лоулендских музеев, то быстро извлечь ее оттуда было абсолютно невозможно. Тонко чувствовавшая красоту непоседливая эльфиечка могла с полчаса стоять перед каким-нибудь маленьким рондо с невзрачным ручейком.
Но с Джеем в музеи и театр Бэль не ходила. Чаще всего они просто наугад странствовали по городу, исследуя лавочки в самых укромных его уголках и лопая на ходу сладости. Сие увлекательное занятие принц именовал 'охота за сокровищами'. И видя, как горят глазки Бэль, сжимающей в ладошке маленькое зеркальце в оправе из кости с серебром или кулон витаря, никто бы не усомнился в том, что обнаружено настоящее сокровище. Разумеется, вся 'охота' финансировалась из карманов принца. Личных денег у Бэль не водилось отродясь, и вся вина за это недоразумение целиком и полностью лежала на Нрэне, ставшем настоящим проклятием беззаботного детства маленькой принцессы. Хорошо еще, что воитель-традиционалист бывал дома раз в год по обещанию, но и этого Бэль, как ни любила она брата, вопреки его суровому нраву, казалось иногда очень много.
Случайно обнаружив у сестренки кошелек, — не зная, что это 'противозаконно', та и не думала ничего скрывать, — Нрэн учинил настоящий допрос, выясняя, кто развращает неокрепшую психику ребенка, снабжая его деньгами.
Бог Традиций и Войн считал, что девочка не нуждается в деньгах на карманные расходы, потому что:
а) все, что нужно, он купит ей и так (новое платье, обувь, учебники или ленточки),
б) покупать ей что-либо все равно негде, так как в городе девочке делать нечего,
в) тратить деньги рационально она еще не умеет, слишком мала.
То, что 'рационально тратить деньги' можно научиться только эти самые деньги имея, логичный, но прижимистый Нрэн понимать никак не желал.
Гром и молнии обрушились на головы Джея, Кэлера, Рика, Лейма и Элтона, попавшихся на даче денег сестренке. Их обвинили во всех смертных грехах и пригрозили карой неминуемой, если подобное повторится. Братья пожали плечами и предпочли не связываться с душевнобольным скупердяем, а Элии, чтобы вправить воителю мозги, на ту пору в Лоуленде не было. Так что принцы продолжили нещадно баловать сестричку, извлекая деньги из собственных кошельков. Судя по интенсивности процесса 'балования' из Бэль давным-давно должна была получиться настоящая разбойница. Впрочем, по мнению нянюшки, так оно и было.
Пухлый кошелек Джея был готов к 'охоте за сокровищами'. Подмигнув сестренке, принц схватил ее за руку, послал воздушный поцелуй враз подобревшей нянюшке и пулей вылетел за дверь, в образовавшемся стремительном вихре исчезла и Бэль.
Маленькая компания, презрев все условности, лихо скатилась по широким перилам мраморной лестницы в холл первого этажа и вышла из замка. Бэль на прощание помахала четверке строгих стражей, замерших у огромных главных дверей, инкрустированных витарем и серебром, и поделилась с ними своей радостью:
— Я иду гулять в город! Пока!
