Последний языческий бог

— Ты недавно в замке? — спросил я, обратив внимание на покрытые густым слоем пыли красные сапоги наемника.

— Сегодня утром прибыл, — ответил Фанланд.

— Быстро же вы. Мы только вчера задумали поход. Как граф все успевает? — задался я вопросом.

— Меня не граф нанял.

— А кто?

— Я! — раздался голос Эртифекса.

Он выскочил из бокового коридора и пристроился к нам. Я внимательно посмотрел на него. Лучащиеся энергией глаза, улыбающееся лицо, гордо распрямленная спина.

— Ты чего какой веселый? — спросил я его. — Гадость кому-нибудь сделал?

Эртифекс махнул рукой, вытащил из кармана зеркало и проговорил:

— Вот по этому артефакту я пригласил Фанланда. Он может передавать голос и изображение на расстоянии.

Я взял зеркало в руку и тихо произнес, так чтобы никто не услышал:

— Магический скайп. Вот о нем-то и говорил старик.

— Давай сюда, очень дорогая штука, а ты того и гляди такими лапищами ее сломаешь, — проговорил ментальный маг, забирая средство связи.

Я наклонился к уху Эртифекса и спросил:

— Ты идешь со мной на гору?

— Ага, — ответил он и ткнул пальцем в спину наемника. — И он идет, только жаль Секира ночью куда-то отправился по своим делам.

— Хреново, — произнес я. — А с графом-то мы куда отправляемся?

Маг понизил голос и проговорил так, чтобы не услышал Фанланд:

— За сокровищами.

— Ого, похоже, будет интересно. А что за сокровища?

— Не знаю, — пожал плечами маг. — Галан дал наводку, а уж где он ее нашел. И еще — ты огр. Помни это. Что ты иномирец знают очень немногие: я, иллюзионист, граф, его троюродный брат и десять домашних магов, правда, уже девять. Так что держи эту тайну при себе.

— Хорошо. А если...

Дальнейшие расспросы прервал кузнец. Как только мы вышли из донжона, он перегородил нам дорогу и сказал мне:

— Идем.

— И тебе привет, — пробубнил я.

Мы отошли к объёмным сумкам, лежащим возле стены.

— Одевай, — приказал кузнец, вытаскивая из одной сумки мелкоячеистую кольчугу. — Кое-что я сумел тебе подыскать.

Пока облачался в кольчугу, Громан начал доставать на свет божий еще кучу всякого железа.

— Тоже тебе, — сказал он и начал объяснять: — Это налядвянники — защищают верхнюю часть ноги. Это наножники и поножи, одевай их чуть ниже.

— Благодарю, — произнес я облачившись. — Дальше что?

— Кирасы на тебя нет, итак эти вещи с огромным трудом отыскал. На вот ожерелье, оно выковано из хорошей стали и неплохо защитит твои плечи и грудь.

— А это что? — спросил я, показывая на небольшую стальную каемку, притаившуюся на ожерелье.

— Это предназначено для того чтобы шлем лучше сидел. Вот она, заходит в специальный желобок на нижней части шлема. Его на тебя тоже нет. Одевай оплечья.

— А это для чего? — произнес я, косясь на стальные гребни, которые начали возвышаться на моих плечах, после того как одел оплечья.

— Чтобы тебе боковым ударом шею не перерубили.

— Понятно, а вот это знаю что такое, — проговорил я уверенно, увидев две стальные трубки и четыре пластины. — Наручи! Вот эти одевают на верхнюю часть руки, а эти полукруглые пластины на нижнюю.

— Ты смотри-ка чего, — удивился Громан. — Знает кое-чего.

Полностью облачившись, и чувствую на себе дополнительный груз, призванный защитить мое тело, посмотрел на кузнеца.

— Латных перчаток тоже нет, так что пойдем к графу, он ждет.

Выйдя за ворота, обнаружил гарцующих на конях воинов. Их было пятнадцать человек, и все они были экипированы как классические рыцари с картинок. Блестящие на солнце шлемы, латы, длинные мечи, топоры, украшенные вензелями попоны лошадей, фыркающих под своими седоками. Из общего бронированного зрелища выделялись, неуклюже сидящий на лошади Эртифекс и Фанланд. Сразу бросилось в глаза, что наемник на фоне рыцарей выглядел блекло со своей броней.

Рядом идущий кузнец Громан тут же вскочил на единственную свободную лошадь, а я остался растеряно стоять на месте.

Подъехавший ко мне граф произнес:

— Пешком пойдешь, тебя не один конь не унесет.

— Понятно.

Граф окинул взглядом людей и приказал:

— Вперед.

Выстроившись в цепочку, наш отряд, поскакал в сторону пока еще невидимого леса, но к вечеру мы уже должны будем его достигнуть.

Я бежал последним, сначала сетовал на судьбу, а затем под аккомпанемент мысленного мата на тяготы бега, наслаждался природой. Изумрудная зелень растений, чистый, не загаженный выхлопными газами, воздух, яркое, приветливое солнышко и Фанланд, остановившийся и дожидающийся меня. Как только поравнялись, он, приноравливаясь к моему темпу передвижения, произнес:

— Я не самый любопытный человек на свете, но почему ритуал именно на горе Анок?

— Не знаю, — проговорил я. — Скажи лучше, где она находится?

— Вон видишь те горы? — наемник показал рукой в сторону гор.

— Ага.

— Нам не туда, — хохотнул Фанланд. — Вон видишь там лес?

— Нам не туда?

— Туда, точнее за него, и вот там будет твоя гора.

Вдруг заметил, что граф о чем-то бурно спорит с Эртифексом и при этом они посматривают на наемника.

— Меня обсуждают, — проговорил Фанланд. — Не доверяют.

— Ты же наемник...

Фанланд быстро повернулся и, впившись глазами в мое лицо, тихо прошипел:

— Ты думаешь, что если я наемник, то бесчестный человек, готовый продать за звонкую монету мать родную?

— Эээ...

— Не отвечай, по глазам вижу, — произнес Фанланд и, пришпорив коня, умчался вперед.

Дальше путь отряда проходил в тревожном молчании. Я чувствовал витающее в воздухе напряжение, но не мог понять его смысл. Что так настораживает людей? Допустим, злые глаза графа понятны. Он в ярости от того, что Эртифекс тащит с собой наемника, которому незачем знать цель похода графа. С одной стороны я поддерживаю Бланта, но с другой ментального мага. Наемник может очень сильно облегчить нашу жизнь при путешествии на гору Анок. Наверное, надо будет переговорить с графом на эту тему.

Неспешный бег навевал множество мыслей. Я успел перетереть в жерновах разума не одну проблему, с которой столкнулся. Часто вспоминал старого некроманта. Была легкая печаль, что при его жизни я не слишком хорошо себя с ним вел, но это скоро забудется, а останется его подвиг. О многом заставила задуматься разительная перемена Эртифекса. Он как будто сбросил десяток лет. Похорошел, помолодел, пытается шутить, на том же отвратительно низком уровне, что и я. Тщательно всё взвесив, пришел к выводу, что точкой отсчёта перемен стал момент в библиотеке, когда он твердо решил отказаться от ухаживаний за Карой. Яркий пример поговорки: "Измени свои мысли, и ты изменишь мир". Как-то так, по-моему, она звучала, хотя могу и переврать. Члены отряда уже с другим выражением глаз смотрели на него. В них больше не было жалости к несчастному влюбленному.

Вечернее солнце озаряло кромку леса. Отряд как по команде застыл напротив первых дышащих стариной деревьев. Могучие, изрезанные трещинами, стволы деревьев, по несколько метров в обхвате, стояли плечом к плечу, оставляя лишь узкие тропки для заблудших путешественников. По верхушкам деревьев пробежал ветерок и по лесу разнесся неприятный скрип. Затрепетали редкие листья на деревьях, наводя на мысль, что в лесу царит осень.

— Сейчас же зима? — непонимающе уточнил я у ближайшего воина.

Он повернул ко мне защищенную шлемом голову и пробасил:

— Ага, зима.

— А почему же...— недоговорив, я указал рукой в сторону леса.

— Этот лес испокон веков был таким. Раньше его называли Осенним, пока он не стал Черным.

— А почему Черный? — произнес я, присматриваясь к собеседнику.

Это был видавший виды, умудренный годами, седовласый, еще крепкий дед с волевым лицом явного лидера. Его кожа покрытая множеством морщин, делала его похожим на возвышающиеся перед нами деревья. Он был подобен дубам, растущим в этом лесу. Как и эти лесные великаны, дед мог поспорить статью и силой с молодняком, а уж опыт и навыки, бесспорно, вывели бы его победителям из такого противостояния.

Его абсолютно седые брови, виднеющиеся из-под поднятого забрала, лохматыми кустами нависали над блеклыми, затерявшимися в набрякших веках, маленькими глазами. Серые губы скривились в жесткой усмешке позволяя лицезреть крепкие, с налетом желтизны, неровные зубы. В отличие от множества людей его возраста, которых я видел в замке, он не носил бороды, да и усы не виднелись под его, как будто изгрызенным молью, носом-картошкой. Только легкая седая щетина покрывала нижнюю половину его лица.

— Черным Лес, — произнес тихо дед, почти сводя на нет свой басистый голос, — теперь он так называется из-за того, что в его чащах нашли себе прибежище все те, кому не мила власть Церкви, да и вообще власть. Там, — дед махнул рукой в сторону деревьев. — Нас ждут лютые звери, голодные до людской плоти чудовища и жуткие люди.

— Как это жуткие люди? — произнес я, сглотнув вставший в горле ком.

— Не такие как ты, заложники чужой плоти, а те, кто ради силы и власти над сущим, проводят кровавые ритуалы, превращаясь в обезумевших от вседозволенности ублюдков.

Мои глаза расширились от удивления. Собеседник знает кто я такой на самом деле. В голове мелькнула догадка, кем является этот дед, благодаря которому я понял повисшее над отрядом напряжение. Это был страх. Люди боялись ступить под сень этих деревьев. Я новыми глазами посмотрел на членов отряда. Все они держали руки недалеко от оружия, ожидая, что буквально вот-вот кто-нибудь выскочит из леса и нападет на них. Только граф излучал спокойствие. Он, сидя на лошади, развернул перед собой карту и что-то высматривал на ней.

От наблюдения за демонологом меня отвлек дед. Он хлопнул меня по плечу, закованной в латную перчатку, рукой, и произнес:

— Я сэр Ринуэл фран Блант.

— Блант? Вы отец графа? — закосил я под дурочка, решив не выказывать того, что уже догадался кто он такой.

— Неужели я так плохо выгляжу? — хохотнул дед. — Мы с Дерри троюродные братья, и я всего на пару лет старше него. Своим хозяйством не обзавелся, так что вот, доживаю свою жизнь под крылышком родственничка.

— Ардор, — на всякий случай представился я.

— Я знаю, всё знают. Граф не держит от меня тайн.

В это время Дерри фран Блант скрутил карту в рулон, положил ее в кожаный цилиндр и выкрикнул:

— Вперед.

И первым вступил на ели виднеющуюся, под копытами коня, тропинку. Остальной отряд двинулся за ним, пугливо озираясь на деревья. Тропинка была настолько узкой, зажатой между деревьями, что лошадям приходилось идти цепочкой друг за другом, что не прибавляло уверенности и скорости.

Сплетающиеся над нами ветви деревьев, затрудняли и так плохую видимость. Все это напоминало мне коридоры крепости Черная Скала.

Я, не изменяя себе, шел последним, сетуя на темноту. А вдруг, какая ветка в глаз попадет? Или головой об нее саданусь? Мысленно прикинул, что всего лишь на полголовы проигрываю в росте, едущему на коне передо мной, сэру Ринуэлу, следовательно, не стоит опасаться за вдруг возникший на пути сук дерева. Пригнется или свалиться рыцарь тогда и буду действовать.

— Ардор, — не оборачиваясь, позвал троюродный брат графа. — Расскажи что-нибудь о своем королевстве огров.

Зачем он это спрашивает? Он же знает что я не огр. Или под таким соусов хочет услышать о мире, где я вырос? По тем взглядам, что на меня бросают люди, не посвящённые в мою тайну, могу предположить, что огров здесь никогда не видели и мало что о них знают, так что, чтобы не поведал, все сойдет за правду.

— Ну, поведаю я вам истории, которые слышал от деда. Он был известный у нас в Огряндии колдун. Общался с умершими, вызывал души иномирцев. Так вот, вызвал как-то дед душу человека из другого мира, не помню, как он назывался, и вот что она эта душа рассказала — я почесал в затылке и принялся разглагольствовать на темы общечеловеческих ценностей.

Через пару минут речи, заметил что мои слова не находят отклика в сердцах людей. Они ехали молча, словно, я разговариваю сам с собой. Чуть подумав, сменил пластинку и начал рассказывать о великих сражениях древности. Конечно же, это моему вымышленному деду, рассказала уже другая душа, но все из того же мира. Отряд мигом заинтересовался и стал живо обсуждать стратегию таких полководцев как Александр Македонский, Атилла, Александр Невский... Даже граф начал вставлять свои пять копеек в разговор.

— Ох и хитер был этот Невский, заманил тяжеловооруженных рыцарей на хрупкий лед, — быстро говорил сэр Ринуэл.

— Да они сами хороши! Куда поперлись! — отвечал ему такой же убеленный сединами ветеран. — В нашем мире таких дураков нет.

Граф ехал довольно далеко от меня, но я улавливал доносящиеся от него негромкие возгласы:

— Полмира завоевал! Полмира...

Фанланд подъехал к Эртифексу и, положа руку ему на плечо, со смешком произнес:

— Тебе бы хотя бы немного драчливости этого Атиллы.

— Не надо мне ничего, — промямли маг, сбросив руку наемника.

Я отметил для себя этот факт. У меня сложилось впечатление, что они уже не первый день знакомы.

Так развлекая отряд рассказами, мы двигались вперед. С людей немного спало напряжение, они уже не так явно вздрагивали от любого скрипа дерева или уханья филина.

Когда солнце совсем зашло за горизонт, и на лес опустилась непроглядная темень, граф приказал слезть с коней и идти пешком, при этом зажечь факелы и освещать дорогу, чтобы кони не переломали ноги. Такой яркий способ передвижения вновь немного напряг людей. В ночном лесу с ярко полыхающими факелами нас далеко было видно.

Примерно через час пути, когда луна немного начала освещать тропку, граф приказал остановиться.

— Не понимаю его логику, — пробубнил сэр Ринуэл. — Еще же можно идти, — он повернул голову ко мне. — Пойду, поговорю с ним. Ардор, подержи удила.

Я кивнул головой и взял протянутые удила. Троюродный брат графа бодро умчался вперед, но я уже видел, почему мы остановились. Впереди была единственная встреченная нами по пути подходящая для ночлега поляна, и как дар свыше, тощий ручеек пробегающей по самому ее краю. Отряд начал располагаться на ночлег. Все расседлывали коней, только я один тупо стоял, не зная с чего начать, пока ко мне не подбежал сэр Ринуэл.

Он правильно оценил обстановку. Начал расседлывать лошадь и поучать меня:

— Расседлывают лошадь, стоя у левого бока. Расстегиваем подпруги и опускаем их вниз, освобождаем петлю нагрудника, расстегиваем его. Помещаем подпруги и нагрудник на седло, снимаем подхвостье и отправляем его сюда же на седло. Снимаем седло. И все!

— Вроде все запомнил, — произнес я, принимая седло.

— Теперь надо напоить и вычистить лошадь, — проговорил рыцарь, ведя животину к ручью. — Завтра научу седлать.

— Жду не дождусь — вяло бросил я. Все равно пешком иду.

Пока люди суетились возле лошадей, что-то кашеварили на костре, я прислонил секиру к дереву, распотрошил походный мешок и расстелил одеяло. Чтобы не терять времени даром, использовал заклинание "Инфантимо" и принялся читать тетрадь, переданную мне иллюзионистом. Давно хотел изучить ее, но все как-то руки не доходили.