Плоть. Завершено

— К матери. Она в последнее время приболела и просила приехать, проведать ее. Я разве вам не говорила? — Лгать оказалось очень просто. В конце концов, меня этому обучали с детства.

Король внимательно посмотрел в мои глаза и зло пошипел:

— Нет! Я об этом впервые слышу!

— Извините, — произнесла я, смотря прямо ему в глаза. — Я думала, что сказала вам.

— И надолго ты уедаешь проведать, — он саркастически усмехнулся, — больную мать?

— Где-то на месяц, может больше.

— Месяц?! — закричал разгневанно король. — И ты мне об этом говоришь только сейчас?! Нет! Я тебе запрещаю!

— Извините, но я не могу подчиниться вашему приказу, — спокойно ответила я, наблюдая, как его лицо от моих слов искажается от гнева. — В конце концов, у меня есть жизнь и за пределами этой комнаты. Как и у вас.

Король отшатнулся, словно мои слова ударили его.

Но это была правда. Сухая, без разноцветной мишуры и приукрашивания.

— Я даю тебе неделю, — холодно произнес король Валирии. — Две максимум.

Развернувшись, он стремительно направился к двери, даже не оглянувшись на прощанья... Хотя, на что я надеялась после своих слов?

Когда его шаги стихли, я упала на подушку и заревела.

Я оплакивала свою жизнь и свое решение, потому что понимала, что я наконец-то достигла дна... и теперь знала, что мне нужно было делать.

Мое решение было трудным, но оно было лучше, чем то, что сейчас происходило.

Во всей этой ситуации была виновата только я. Если бы тогда я не соблазнила короля, то ничего этого не было. Поэтому этот круг должна и могла разорвать только я.

Я готова была, принять последствия этого решения. Я готова была, поставить свою жизнь на кон. Я готова к тому, что мне придется, отказаться от всего того, что было важно мне.

Я готова была уйти...

* * *

Всю дорогу до дворца Редрик злился на Анжей, на себя, на предстоящее мероприятие.

Все было так хорошо... но относительно хорошо.

Он наконец-то добился ее. Добился того, что она душой и телом принадлежала ему.

Он не обманывал себя, думая так, он был уверен в этом. Даже не так: он знал это! Видел в ее взгляде, чувствовал в ее поцелуях, слышал в ее стонах.

Она наконец-то стала его!

Редрик думал, что когда он добьется этого, то его жажда утихнет, но она только разжигалась. Распалилась в его теле, в его голове, в его мыслях.

Он постоянно думал об Анжей. Когда сидел на заседаниях, разговаривал с послами, читал бумаги. Даже когда спал. Она и в сны умудрилась проникнуть, проскользнуть, впиться зубами, и не отпускать.

Порой он злился на нее за это. Порой удивлялся. А порой наслаждался и радовался, потому что наконец-то нашел ту, что, казалось, была создана только для него.

Конечно, его злило то, что другие мужчины могут касаться и сливаться с ней. Очень сильно злило, но он понимал, что по-другому быть не может. Поэтому он смирился и постарался об этом не думать. В конце концов, он знал, что для Анж это лишь утоление голода, в то время, как перед ним она раскрывается полностью. Дает ему право полностью владеть ей. И ему этого хватало.

Когда он вернулся во дворец, красноватая дымка рассвета коснулась горизонта.

Пройдя до своих покоев, Редрик решил, поспать пару часов, а потом взяться за дела.

Конечно, его отъезды и приезды не оставались без внимания слуг, но кто — скажет королю? Особенно такому, как король Влард?

Редрик с детства ненавидел слухи, поэтому сейчас, когда у него появилась власть, обрывал их на корню. Поэтому слуги видели и помалкивали, не желая на собственной шкуре познать гнев своего повелителя.

Как монарх Редрик отдавал себя всего для улучшения дел в королевстве. При его правлении, всего за какой-то год, экономика страны значительно улучшились, а некоторые законы поменялись. Ему удалось, заключить несколько удачных сделок с соседними странами, улучшить промышленность, договориться об экспорте соли на другие материки, снизить налоги, добиться лучших условий для работников шахт и еще решить много разных проблем.

Нельзя сказать, что его отец был плохим королем, просто Редрик смотрел на вещи немного иначе, и еще в юношеском возрасте составил план по улучшению страны.

Так что работал Редрик не покладая рук, мотаясь по королевству в желании, проследить за всем сам. И расслаблялся он лишь, когда встречался с Анжей, в том охотничьем домике, который так любила его мать.

Через два часа его секретарь разбудил его. Приняв водные процедуры, одевшись и позавтракав прямо в кабинете, Редрик принялся за очередную стопку бумаг.

Через несколько часов его уединение нарушила Лионора. Она зашла в кабинет, прошлась до бара, налила себе в стакан виски, присела на кушетку, отпила и произнесла хмуро:

— Тебя опять не было за завтраком.

— Я позавтракал в кабинете, — ответил Редрик, не отрывая взгляд от документов.

— Ты мог бы хоть иногда завтракать со мной.

— У меня сейчас куча дел и нет времени.

— Значит, проводить ночи с ней у тебя времени хватает, а уделить мне полчаса за завтраком — нет?

Редрик оторвался от бумаг и посмотрел на свою жену, которая опустошила уже один бокал и пила другой.

Лионора уже давно оповестила его о том, что знает об его отношениях с Анжей.

Редрик не любил Лионору, но уважал за то, что она оказалась достойной королевой и матерью его сына. Хотя в последнее время его уважение уменьшалось из-за ее пристрастия к алкоголю и нередко пьяным истерикам.

— Я уделяю тебе время за ужином, — хмуро произнес он. — Каждый день.

В ответ Лионора фыркнула, осушила стакан до дна и с нарочитой безразличностью сообщила:

— Я завела себе любовника.

Редрик вернул взгляд на документы и равнодушно ответил:

— Не забудь, использовать заклинание " бальтаз", или пей зелья. Я твоих бастардов принимать за своих детей не буду.

Лионора опять налила себе виски. Редрик проследил за ее действиями взглядом, поморщился и раздраженно произнес:

— И постарайся, сегодня сильно не напиваться. У нашего сына сегодня посвящение, а потом будет еще пир.

Проигнорировав его слова, королева присела на место и презрительно бросила:

— А что мне прикажешь делать с твоими бастардами?

Хмуро взглянув на свою жену, он подчеркнуто отчеканил:

— У меня не будет бастардов.

Хоть он был и законнорожденным, но многие в прошлом считали его бастардом, поэтому Редрик еще с юности решил для себя, что никогда не наплодит незаконнорожденных детей. Особенно, от Анжей.

— Да? — ядовито усмехнулась Лионора. — Я думала, ты уже давно обрюхатил свою подстилку...

Редрик ударил ладошкой по столу, женщина вздрогнула, от чего виски выплеснулось ей на платье. Холодно посмотрев на Лионору, король с нарочитой ласковостью протянул:

— Не волнуйся, дорогая, брюхатить я буду только тебя. — Редрик вернул взгляд на документ в руке, тем самым намекая, что их беседа окончена, но Лионора не спешила уходить.

— Я не хочу, чтоб она сегодня присутствовала на пиру, — произнесла она с настойчивостью.

— Ее не будет сегодня, — холодно ответил Редрик.

— Я не хочу, чтоб она приближалась к моему ребенку! — не сдерживаясь, закричала королева. — Если она посмеет к нему подойти хоть на десять шагов, то я клянусь...

Лионора осеклась, увидев направленный на нее взгляд короля, потому ей показалось, что с нее заживо сдирают кожу.

— Послушай, дорогая, — его ласковый тон и кожасдирающий взгляд, заставили королеву в страхе задрожать, — во-первых, Миколас мой ребенок, а во-вторых, не смей, мне угрожать. Поняла?

— Я... я расскажу все отцу, — прохрипела она, словно взгляд короля ее душил.

Редрик откинулся на спинку стула и издевательски рассмеялся.

Если год назад ее угрозы смогли как-то задеть его, то теперь ему было просто смешно.

— И что же твой папочка может мне сделать? — с насмешкой спросил Редрик, взглянув на свою жену словно на глупого ребенка, который смел поучать старика.

— Он... он... он... — заикаясь бормотала Лионора, лихорадочно соображая, как ответить на его вопрос, чтоб он внял ее словам. — Он может, выступить против тебя, убить и стать регентом, пока Миколас не достигнет совершеннолетия! — наконец-то выпалила женщина.

Редрик на этот раз смеялся громче и издевательски, а потом он ТАК взглянул на женщину, что ее бросило в холодный пот.

— Запомни на будущее, дорогая, никогда не следует, рассказывать врагу о своих планах. А теперь ступай, мне нужно еще уладить пару дел перед посвящением.

Редрик махнул рукой на дверь, словно пытался отогнать муху, которая надоедала и мешала своим жужжанием.

Лионору одолела злость и ненависть от того, что он не придал её словам и грамма внимания. Резко вскочив на ноги, она с силой кинула стакан в него, вот только он словно налетел на невидимую стену, отскочил, полетел в сторону и разбился о стену.

С усталостью проследив за стаканом, Редрик закатил глаза и спокойно вернулся к бумагам, а Лионора просто воспылала от злости и гнева.

— Я... я отомщу тебе... и твоей подстилке! — в запале выпалила она и направилась к двери, а в след ей несся издевательский хохот.

Вот только стоило двери с громким хлопком закрыться, как смех словно в испуге, исчез.

Редрик глубоко вздохнул, покачал головой и тихо пробормотал:

— Жаль... жаль...

Вытащив из-под рубашки прозрачный, продолговатый камушек, король сжал его в руке и пробормотал заклинание. Через пару минут камень наполнился голубоватым светом и из него раздался голос:

— Слушаю?

— Тебе безопасно говорить?

— Да.

— Ты подвез Анжей до дому?

— Да.

— Давно?

— Буквально полчаса назад.

— Она завтракала?

— Нет. Извините.

Редрик поджал губы и угрюмо сказал:

— Ладно, я с этим сам разберусь. У меня к тебе есть серьезное дело.

— Внимательно слушаю.

-Так уж получилось, что моя дорогая женушка меня... разочаровала. А ты ведь знаешь, как я не люблю, когда меня разочаровывают?

— Да.

— И еще, направь одну из тех женщин к отцу моей дорогой женушки. А то у меня появилось чувство, что он в скором времени меня тоже... разочарует.

— Будет исполнено... Ваше Величество.

— Я знаю, что на тебя всегда можно положиться, — с довольно улыбкой ответил король, сжал камень и он тут же погас.

Откинувшись на спинку стула, Редрик подумал, что иногда все же женщины этого рода бывают очень и очень полезны... Если бы еще Анжей не принадлежала им, то все могло бы сложится совсем бы по другому. Хотя с другой стороны, если бы не ее сила, то он никогда и не обратил бы на нее внимание. Не нашел бы ее. Одним словом, палка с двух концов. Но в том, чтоб убрать Лионору он был уверен. Она уже дошла до той грани, когда слова переходят в действия. А он так надеялся, что их брак будет более плодотворным. Но в море много рыбки, и в следующий раз он выберет себе такую жену, которая не будет устраивать ему истерики и тем более угрожать его женщине. Например, дочь правителя Латарии. Полгода назад Редрик приезжал к нему с дружеским визитом, и король Ирган намекнул ему, что сожалеет о том, что Редрик женился в таком юном возрасте и не поискал себе жену более достойную и... выгоднее. Но тогда Лионора нужна была ему из-за отца и трона, а теперь же... Теперь можно подумать и о том, чтоб заключить союз повыгоднее. Притом литарцы обучают своих женщин быть покладистыми и подчиняться мужчинам с детства, а значит — разочаровывать она его не будет.

И Анж так будет намного спокойнее.

* * *

Есть такое выражение: "Любой закон существует для того, чтоб его нарушить". Но я бы сказала по-другому: "Любой закон существует в том случае, если его можно нарушить". Например, не существует закона, который запрещает украсть солнце с небосвода, потому что это просто нереально сделать.

В роду Вайтерон существует три главных правила:

1. Не использовать свою силу на короле.

2. Не влюбляться в мужчину.

3. Не беременеть от того мужчины, которого не одобрил Беримор.

Я нарушила два правила и теперь решилась нарушить третье.

Последствие от их нарушения я прекрасно осознавала и готова была их принять.

Готова была бросить все то, что когда-то ценила и любила, для того, чтоб начать новую жизнь. Жизнь, где не будет его, но будет его часть.

Такое уж было последнее эгоистическое желание Анжей Вайтерон, потому что в скором времени она прекратит свое существование.

Мать ждала меня в своей любимой полукруглой комнате. Она взглянула на меня с грустью и слабо улыбнулась.

— Я знала, что, в конце концов, ты решишься на этот шаг и придешь ко мне, — тихо произнесла она и кивнула на диван. — Посиди немного со мной, Анж.

Я присела рядом с ней на диван, взяла ее ладошки в свои руки и сжала их. Некоторое время мы сидели в тишине, а потом я спросила:

— Как ты поняла?

Мама тяжело вздохнула, посмотрела на наши руки и тихо произнесла:

— Когда мне было девятнадцать лет — я влюбилась. Очень сильно влюбилась в одного юношу, а он в меня. Он родился в семье крестьян и считал, что это главная причина, мешающая нам быть вместе, ведь я была дочкой графини и наследницей. Он предложил сбежать... сбежать туда, где нас никто не знает. Где мы сможем жить вместе, не оглядываясь на наше происхождение. Вот только преградой к счастью было совсем не наше происхождение. — Мама замолчала, сильнее сжала мои руки. — Он долго меня уговаривал, сбежать с ним, и однажды я не выдержала и сказала ему, что открою свою тайну, и если после этого он сможет, принять меня, то я убегу с ним.

Она долго молчала, от чего я аккуратно спросила:

— И что было дальше?

Она вздрогнула, словно мой голос вырвал ее из мыслей и забормотала:

— Он не понял... не смог, принять меня... такую... начал мне угрожать... угрожать раскрыть всем нашу тайну... и мне пришлось... пришлось сделать это... сделать, чтоб защитить... — Она тряхнула головой. — После него я не верю мужчинам.

Мы замолчали. Сидели, держались за руки, понимая, что так мы сможем быть в последний раз.

— Я люблю его, — наконец-то решившись, призналась я.

— Я знаю, — ответила мама, посмотрела на меня с болью и грустно улыбнулась. — Мы все-таки обычные женщины, которым хочется любви.

— Но я не могу так больше. Я не могу больше быть с ним... быть так с ним. Знаешь, я завидую Лионоре. Этой простой пешке, которую он использует. Я завидую.

— И ты решила...

— Да. Я осознала, что больше не выдержу, поэтому я решилась.

Мама вновь сжала мои руки.

— Спасибо, что пришла, попрощаться и прости... прости меня за то, что не смогла, уберечь тебя от твоего отца. От его ошибки, за которую пришлось, расплачиваться тебе.

— Мама, — я взглянула на нее, не зная, как спросить о том, что в последнее время не давало мне покоя, — ты жалеешь о том, что родилась в семье Вайтерон?

Она посмотрела мне прямо в глаза и ответила:

— Когда-то жалела, но когда появилась ты... — она отпустила одну мою руку, но лишь за тем, чтоб погладить меня по щеке. — Разве можно жалеть о том, что у меня появилась такая прекрасная дочь?