Лен пронёс меня всего пару улиц — дольше я не вытерпела. Хотелось не просто идти, а бежать. Нет, даже, лететь... Такое вот оно, полнолуние!
Впрочем, мы с Леном вообще вели себя, словно парочка учеников, сбежавших с занятий: перешучивались, пытались петь на два голоса, а потом, как-то само собой получилось, обогнали Кариса и устроили бег наперегонки.
Как же всё-таки здорово — повстречать достойного соперника! Мне так редко удавалось использовать что-то ещё из волчьих качеств, кроме 'второго видения', что сейчас я была по-настоящему счастлива.
Однако, догонялки оказались ещё цветочками, тем более, что под конец удовольствие нам слегка подпортили. Рядом с главной площадью мы едва не вылетели прямиком на ночной патруль. Лен, в последний момент, сумел остановиться и утащить меня в ближайший переулок.
Я, с трудом переводя дух, привалилась к огромному каштану, а Лен просто сел на мостовую, прислонившись к дереву спиной.
— Лен... спасибо.
— Тебе спасибо, — усмехнулся он. — Я давно так не веселился.
— А я давно так не бегала.
— Почему? — судя по голосу, Лен удивился не на шутку. — Вы с Ари, что, по разным Тропам ходите?
— Да... он, — я никак не могла отдышаться, — не ходит...
— Как? — глаза Лена вспыхнули серым огнём. — Совсем?
— Я его следов не видела.
— Он, что, даже не пробовал?
— При мне... — я помолчала, припоминая, — нет. Но точно не знаю, лучше спроси у него сам.
— Непременно.
— Лен... — робко спросила я, — а разве так бывает? Я — оборотень, а он — нет? Мы же брат и сестра.
— Бывает, — не сразу, но всё-таки откликнулся он, — очень редко, но бывает. Если Выкуп случается...
— Что-что? — переспросила я, ведь о выкупе никогда раньше не слышала.
— Нет, ничего, — похоже, Лен нечаянно сболтнул нечто тайное. Моё любопытство тут же проснулось, и начало довольно потирать ручки, услышав о чём-то занятном.
— Лен, а...
— Каэнне, забудь, я уже сказал больше, чем нужно.
От его голоса меня словно продуло насквозь зимним ветром. Кажется, про Выкуп, и в самом деле, лучше не спрашивать. Любопытство от строгого окрика 'брысь', съёжилось и быстренько спряталось где-то в потайном уголке, а я продолжила прерванный разговор:
— Ну, то, что я его следов не видела, ещё ни о чем не говорит. Может, он и не волк вовсе.
Лен как-то странно закашлялся, и сдавленным голосом спросил:
— А кто тогда?
Я пожала плечами:
— Откуда мне знать? Кто угодно — от медведя до мыши.
Лен не выдержал, и самым бессовестным образом, заржал на всю улицу:
— Не могу... сейчас умру...
Воображение тут же нарисовало маленького серого мышонка с ярко-зелёными глазками, и я, в свою очередь, зашлась в приступе хохота.
Лен, с грехом пополам придя в себя, спросил:
— А что, Ари жить не может без сыра? Где он, кстати?
— Не знаю, — я растерянно оглянулась, — кажется, отстал по дороге.
— Это ещё как посмотреть, — ехидно ответил из темноты очень знакомый голос, — не отстал, а опередил.
— Подслушивать нехорошо, — напустилась я на брата, справившись с удивлением.
— Я не подслушивал, — небрежно бросил Карис, — на площади дожидался, а потом решил взглянуть, где вас черти носят. Очувствовались, наконец?
— И не надейся, — злорадно отозвалась я. — Лен, ты не знаешь, сейчас где-нибудь посиделки есть?
Лен в нашу перепалку не вмешивался, решил, наверное: милые бранятся — только тешатся.
— А как же, — отозвался он, — самое время. Хочешь сходить?
— Да, — заявила я, отчасти потому, что и вправду хотела, отчасти наперекор братцу.
— Ари, ты с нами или на постоялый двор вернёшься? — мимоходом спросил Лен.
— Должен же кто-то присмотреть, — вздохнул Карис, — чтобы вы глупостей не наделали.
Я озадачилась не на шутку.
'Да что это с ним? Ворчит, как старый дед! Ладно, вот утащит его какая-нибудь девчонка к себе, может, повеселеет. Нет, не надо, где я его потом искать буду?
Тьфу ты, зачем искать, что он, младенец, что ли? И вообще, чего я волнуюсь? Какая мне разница, с кем он ночи проводит! Главное, чтоб не с благородной, от них одни неприятности!'
— Дара, ты идёшь? — забеспокоился вдруг Лен.
Я очнулась от раздумий и пошла следом. Лен распустил волосы и на ходу пытался пересобрать хвост.
— Подожди, так не получится. Сядь.
Он, без лишних слов, плавно опустился на кромку фонтана (мы как раз пересекали главную площадь).
— Сделай, как у Ари, по-менестрельски.
'Понятно. Благородный сет — не всегда желанный гость на простых посиделках'.
Я отделила с висков несколько прядей и соединила, перехватив получившийся хвост шнурком. Остальные волосы пепельно-русой волной рассыпались по плечам и я завистливо вздохнула:
'Мне бы такие! Сами ложатся как надо, даже без гребня! Не то, что моя грива'.
— Спасибо.
— Пожалуйста.
Карис терпеливо ждал, что-то тихонько насвистывая.
Кажется, я этого раньше не слышала. Ари, конечно, предпочитал держать всё в тайне, но я-то знала, что большая часть песен — его собственного сочинения.
Хорошо ещё, хозяин об этом до сих пор не узнал, а то не видать брату больше лютни, как своих ушей. Сидел бы он в фургоне и день-деньской строчил вирши на заказ. У нас в труппе этим пытался подрабатывать Севет, но поэт из него, как из меня — княгиня.
Я, наконец, решила спросить у Лена, куда мы, собственно, идём, но он уже остановился у небольшого трактирчика, произнеся:
— Нам сюда, — потом поднялся на крыльцо и открыл дверь, пропуская меня вперёд. — Прошу.
Всё ясно: молодёжь с соседних улиц вскладчину платит хозяину, а он, после закрытия заведения, разрешает у себя повеселиться. У нас в деревне было почти также, только мы, чаще всего, сговаривались с какой-нибудь одинокой бабушкой.
Похоже, веселье было в самом разгаре. Столы теснятся по углам, на лавках обиженно косятся друг на друга оставшиеся без кавалеров девицы, а разошедшиеся танцоры сотрясают пол под задорную эстию. (1)
Сразу танцевать я не пошла, предпочтя выбрать место поудобнее. Ари и Лен устроились по бокам, причём, братец больше всего напоминал сторожевого пса, в глазах сверкали злые огоньки — того и гляди — цапнет! И честно говоря, меня это совсем не радовало — он же так всё испортит!
Однако, полнолуние по-прежнему бушевало в крови, и я решила просто повеселиться, ни о чём не беспокоясь, и ни на кого не оглядываясь.
Сказано — сделано. После я принимала все приглашения подряд, и всё-таки Лен ухитрялся как-то оттеснять чересчур рьяных кавалеров, и танцевать со мной чаще других.
Ари танцевать не пошёл, но глянув через полчаса в его сторону, я увидела до отвращения знакомую картину: вокруг брата увивалось пять-шесть девиц, наперебой пытающихся привлечь его внимание.
Что интересно, я никогда не могла угадать, кого он выберет. Вкусы братца насчёт девушек, оставались для меня полнейшей загадкой, хотя кем-кем, а юбочником он никогда не был.
Я так задумалась, что не заметила, как смолкла музыка.
— Дара, где витаешь? — Лен мягко усмехнулся.
— Наверно, очень далеко. Извини.
— Не устала? А то пойди, присядь. Заодно брату поможешь. Ари уже на потолок готов залезть от этих девиц.
— Ну и пусть, — фыркнула я. — Он меня стережёт, как дракон клад. Надоело.
— Я бы на его месте тоже стерёг, — улыбнулся Лен.
— К счастью, ты не на его месте, мне и одного брата хватает.
— Ну, — словно про себя, заметил Лен, — я, хвала Богине, тебе не брат. — И тут же бархатистым голосом добавил:
— А вот кое-кем другим стать очень хотел бы.
Я инстинктивно отшатнулась. Однажды в моей жизни уже был благородный сет, а что из этого вышло — по сей день вспоминаю с ужасом.
Лен сразу же заметил перемену, но, не подавая виду, отвел меня к лавке. Проскользнув между воздыхательниц брата на своё место, я с тайным удовольствием полюбовалась их вытянувшимися от разочарования лицами. Ещё бы — они уже настроились на решительные действия, а тут, неизвестно откуда, ещё одна соперница. Хотя, девушки появляются и исчезают, а сёстры остаются.
Однако, сейчас пришёл мой черед удивляться: Карис, ослепительно улыбаясь, пригласил на танец миловидную невысокую брюнетку, бросавшую на него восхищённые взгляды.
Надо бы радоваться — теперь он, точно, за мной следить перестанет, но почему-то, ни к селу ни к городу, вспомнилась сеата Вильенна, и я не спускала с них глаз. Когда танец закончился, Карис проводил девушку на место, и неожиданно, склонился в поклоне... передо мной. Я улыбнулась и поднялась.
По залу растеклись бархатно-томные переливы скрипки, причудливо переплетаясь с прозрачно-серебряным перезвоном бубенцов.
Конечно, нам и раньше случалось танцевать друг с другом, но сейчас всё было не так, как обычно: я слишком остро ощущала его близость, бережную силу объятий. Пытаясь понять, что случилось, я взглянула в лицо Карису и замерла — глаза у него стали тёмно-зелёные, как вода в омуте, завораживающие.... сердце, на мгновение перестав биться, вновь бешено заколотилось где-то у горла, вспомнилось представление, и... нестерпимо захотелось вновь ощутить вкус его губ...
'Нет! Только не это!'
Я почти оттолкнула его и бросилась вон из зала. Вылетев на крыльцо, я обессиленно прислонилась к столбу, поддерживающему кровлю. Прохладный ветерок ласково касался горящих щёк, но не мог потушить пламя, охватившее мою душу и тело.
Пожалуй, сейчас, как нельзя кстати, оказалось бы ведро воды похолоднее, но, до обливания гостей здесь ещё не додумались.
Всё-таки не стоило мне так вживаться в роль, ещё немного, и я чёрт знает что вытворила бы!
'Ох, Дара! Вечно у тебя всё не как у людей! Нет, больше я Эвельду играть не стану, хоть озолотите с головы до ног!
Что же это получается? Если бы Лерна играл Рон, я бы и его возжелала? — скулы свело, словно от недозрелого лимона. — Ни за что! Да я лучше с Бураном поцелуюсь'.
Ветер сердито рванул подол платья, дохнув холодком, и я вздрогнула от неожиданного озноба. За спиной, надрывно скрипнув, открылась дверь, и почти сразу мне на плечи легла ещё тёплая куртка.
— Ты замёрзла. Вернёмся домой?
— Нехорошо бросать Лена. Побудем ещё немного.
— Как скажешь.
Наше исчезновение прошло почти незамеченным, только Лен многозначительно переглянулся с Карисом, но вопросов задавать не стал. Танцевать больше не хотелось, и я просто сидела на лавке, обдумывая, что нужно сделать завтра.
Хозяин, на радостях от удачного выступления, дал всей труппе свободный день, и я собиралась затеять большую стирку. Но, вот незадача — мыльный корень кончился подчистую, и надо было решить, где выгодней покупать: в ароматной лавке или на рынке.
Между тем, веселье плавно подходило к концу. За стойкой время от времени возникал хозяин заведения, как бы намекая, что пора и честь знать.
Наконец, музыканты вняли безмолвному предупреждению, и в зале вдруг стало совсем тихо, даже я отвлеклась от сравнения цен.
Последний танец. Честно сказать, я ожидала услышать какую-нибудь плясовую позаковыристей, но музыканты оказались совсем не так просты, как можно было подумать.
В насторожённой тишине, горстью бусин из разорванного ожерелья, раскатились в воздухе нежно-робкие звуки свирели. Я не поверила своим ушам, услышать на обычной вечёрке настоящий эллетайн (2) — как попасть из зимы в лето. Эта музыка требовала танца, и, не выдержав, я сорвалась с места.
Ещё мгновение, и я замерла на середине круга. Свирель умолкла, но мелодию тут же подхватила лютня, дополняя и продолжая. Словно не устояв перед искушением, свирель вновь запела. Я уже не видела ничего вокруг, оставшись наедине с музыкой.
Лен сразу шагнул вслед за Дарой, но остановился. Это был только её танец, хотя то, что рождалось на глазах у изумлённых зрителей, невозможно было назвать 'просто танцем'.
Девушка не двигалась с места. Дуэт лютни и свирели продолжили... руки: кисти и запястья выплетали собственный узор, песню без слов...
Но мелодия неожиданно изменилась: бывшая задумчивая нежность стала тревожным, страстным криком души, и в тот же миг поменялся танец.
Скользящие, хищные шаги по кругу; руки, взлетающие ввысь крыльями раненой птицы и вьющаяся чёрная метель неведомо когда распущенных волос. В центре зала билось и пылало на ветру яростное золотое пламя — неодолимо влекущее и столь же опасное. И, любой мужчина в окаменевшем зале хотел в этот миг лишь одного — шагнуть навстречу и сгореть дотла.
И вдруг... всё кончилось: затихла музыка, а посередине зала застыла девушка в платье цвета червонного золота.
Я не ведала, что творила, зная одно — ради таких мгновений и стоит жить. И, только замерев вместе с последней нотой, подняла глаза на тех, кто был в зале. Но видела лишь двоих — серый огонь откровенного мужского восхищения в глазах Лена и... нет, не может быть... такой же, только изумрудный, пламень во взгляде Кариса.
Я чуть пошатнулась, всё-таки опустошила себя до дна, а они почти одновременно рванулись вперёд, но Карис был ближе. Я попыталась поймать его взгляд, и вздохнула с облегчением: 'Наверное, мне и в самом деле показалось. Ну не мог он так на меня смотреть. А жаль...
Ой, мама, о чём это я думаю?!! Дара, опомнись!'
— Ну, что ты над собой сотворила, глупышка! Так же нельзя, — Карис подхватил меня и понёс к выходу.
— Но оно того стоило, — слабо улыбнулась я, поудобнее устраивая голову у него на плече, пока Лен закрывал дверь трактира.
— Вот, уложу завтра на целый день в кровать, — сердито сообщил брат, направляясь вниз по улице, — тогда будешь сначала думать, а потом делать.
— А ещё лучше — привяжи, для надёжности, — подал голос Лен.
— Так и сделаю, — кивнул Карис. — Спасибо.
— Не за что, — усмехнулся Лен. — Доброй ночи.
Что-то в его голосе заставило меня насторожиться. Я сосредоточилась и сразу поняла: предвкушение — вот что это было.
'Удачной охоты, кайе'.
'Спасибо, каэнне. Завтра зайду'.
Лен неслышно растворился в ночной темноте.
Я вздрогнула, и Карис сразу замедлил шаг:
— Тебе плохо?
— Нет, отпусти, пожалуйста, — я попыталась высвободиться, — сама пойду.
Карис нахмурился, но всё-таки осторожно поставил меня на ноги.
— Смотри, если что, подхвачу.
Я хотела отказаться, но зацепилась носком туфли за глубокую выбоину в булыжной мостовой и почти упала на брата. Он ничего не сказал (хотя будь на его месте кто-нибудь другой, я бы, наверняка, получила пренебрежительное: 'я же говорил!'), просто обнял меня за плечи и притянул к себе. Я, по давней привычке — сколько же раз мы так ползали по лестнице в 'Белом Лисе', обхватила его за пояс, и попыталась поддержать.
Карис грустно улыбнулся:
— Опять обо мне беспокоишься. Не пора ли о себе подумать?
Я насторожилась — что это он затевает? Но ответила спокойно:
— Конечно. Как только ты женишься — сразу подумаю.
— Снова ты за своё? — буркнул Карис. — Перестань меня сватать.
— Всё-всё, больше ни слова.
