Азурит

Меня принцесса удостоила отрывистого кивка и странного, злого, почти ненавидящего взгляда. На опасно потемневшей радужке зрачок вытянулся в тонкую ниточку. Я отшатнулась от нее, чувствуя привкус горечи во рту. Раньше она никогда на меня так не смотрела! Чем же я могла заслужить подобное отношение?

— Здравствуй, Зура, — девушка, будто ни в чем не бывало, очаровательно улыбнулась, глядя на Лиса.

— Принцесса, — друг, вернувшийся из астрала, склонил голову. Его глаза блестели почти восторгом и неверием. Я покачала головой. Вот, чего некоторым нужно для счастья. Фыркнув, я бочком попятилась к выходу, почти с умилением глядя на представшую мне картину.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она, нервно куснув розовую губу.

Зура проследил за этим действом, сглотнул и ответил:

— Я в нирва... То есть, я почти здоров, принцесса.

Прикрыв за собой дверь, я прислонилась к прохладному дереву и сделала над собой усилие, чтобы не разразиться гомерическим хохотом. Если бы я умела хорошо рисовать, то обязательно создала бы шедевр. Такое выражение лица пропадает!

Интересно, о чем они разговаривают?

Подслушивать, конечно, не хорошо...

Я, ухмыльнувшись, ускакала в гостиную и, усевшись в кресло, применила свой старый детский трюк. Моих волос в той комнате вагон и маленькая тележка, так что сработает. И такое слабое магическое усилие невозможно будет почуять.

— ... Со мной действительно все хорошо, принцесса, — голос у Зуры заметно срывался. С недоступным объектом своего обожания в одной комнате ему было тяжеловато находиться. Эх, бедный Лис...

— Я очень беспокоилась о тебе, когда узнала о ранении, — в голосе принцессы странные тягучие нотки. Сладкие, как мед.

— Не стоило, принцесса, — гулко сглотнув, произнес Лис, — не стоило тратить на меня время. Но я очень рад, что вы меня посетили.

— Зура, — вдруг странно тоскливо попросила девушка, — Лис... Ты не мог бы называть меня по имени. Как раньше... И...

— Нет, — твердо отказался он. Я, будто наяву увидела, как он гордо вскинул подбородок.

— Что значит 'нет'? — удивленно.

— То и значит, принцесса, — отрезал Зура. Из его голоса исчезла вся робость.

— Я приказываю тебе!

— Вы не можете, — с мерзкой усмешкой в голосе произнес он, — мне приказывать может только король, принцесса. И не стоит обращаться со мной как с дворовым псом. Мне надоело получать надежду и раз за разом быть отвергнутым. К тому же, скоро ваша свадьба, миледи.

Последнее он произнес почти ласково.

Лэре зашипела, будто рассерженная кошка. Я покачала головой, оценив маневр своего друга, и ухмыльнулась. Все-таки, я была права насчет мифического смирения Зуры с текущим положением дел.

— Ты пойдешь со мной на бал в честь приезда брата, Зура, — тоном, не терпящим возражений, рявкнула принцесса.

— У вас уже есть спутник, — в голосе Лиса прозвучала одинокая торжествующая смешинка, — к тому же, напомню, вы не можете мне приказывать.

— Он не может со мной пойти, — ответила она с запоздалым достоинством, — Льюсе уезжает по делам. И да, Лис, я не могу не приказывать, но мой отец может! Ты будешь меня сопровождать.

Застучали звонко каблучки. Зура хмыкнул и пробормотал себе под нос:

— Ну-ну.

Дождавшись, пока принцесса удалится, я робко зашла в комнату. Зура хихикал, закрыв лицо руками со смесью горечи и радости. Услышав мои шаги, он вздохнул, открыл лицо и, изучив мое лицо, с улыбкой протянул:

— Подслушивала...

— Извини, — я робко шаркнула носком пол, чувствуя себя неловко. Все-таки, я не имела права лезть в его личную жизнь.

— Научишь? — в травянистых глазах плясали черти. Я ухмыльнулась в ответ, поняв, что он на меня не злится.

— Конечно! — я улеглась на кровать животом вниз, водрузила голову на скрещенные руки и принялась болтать ногами в воздухе.

— И как? — друг повернул голову, встречаясь со мной глазами. Я улыбнулась ободряюще, отвечая:

— Я оценила. Думаю, стоит поварить ее еще немного.

— Отлично! — Зура просиял, — Чувствую себя почти отомщенным.

— Ага, — я засмеялась, — мне нравится чувствовать себя злостным заговорщиком. И, кстати, она тебя ревнует. Если я, конечно, правильно поняла.

Лис удивленно поднял рыжеватые брови. Почесал их и поинтересовался:

— Да? Не заметил. И кому, интересно?

— Ко мне, — лаконично ответила я.

Зура подавился. Я поблагодарила Темную Богиню за то, что он ничего не пил и не ел — быть заплеванной от удивления, да и просто заплеванной — то еще удовольствие.

— Она что, того? — он округлил глаза, но тут же растянул губы в коварной улыбке, — хотя...

Я скопировала движение его губ. Мы понимающе переглянулись и разразились демоническим хохотом. Идея нам в голову пришла абсолютно одинаковая.

— Знаешь..., — начала я.

— Мне это нравится, — закончил Зура. Мы с улыбкой переглянулись.

Перевернувшись на спину, я уткнулась носом в бок Лиса и блаженно вздохнула. Так классно, когда есть тот, кто понимает тебя не то, что с полуслова, а с полувзгляда. Если и нужно было страдать в одиночестве для того, чтобы встретить одного такого оборотня то... Я ничуть об этом не жалею.

Дверь отворилась с тихим скрипом. Учитель вошел в комнату непривычно медленно. Обвел нас усталым, абсолютно безэмоциональным взглядом и шаркающим шагом пересек комнату. Я подобрала под себя ноги, чтобы он не уселся прямо на них.

Зорге вздохнул протяжно, под нашими удивленными и обеспокоенными взглядами. Зарылся руками в волосы. Его плечи как будто стали уже. Он произнес хрипло:

— С этого дня всю вашу еду я проверяю. И одежду тоже. И воду. Все.

— Учитель, — я робко подползла ближе, обеспокоенно заглядывая в потемневшее и, кажется, постаревшее лицо, — что-то случилось плохое?

Зорге поймал пальцами прядь моих волос и, разглядывая ее в тусклом свете комнаты, глухо ответил:

— Да...

Я замерла. Ощущения от прикосновений к волосам были странными и... приятными. Вдруг захотелось замурлыкать, но я, конечно же, проглотила странное желание. Еще не хватало.

— Учитель, — подал голос Зура, — что-то связанное с отравлениями?

Зорге перевел взгляд на Лиса. Протянул заторможено:

— Да...

Встряхнул волосами и уже более адекватно ответил, не отпуская моих волос:

— Десятое. Восемь смертельных исходов. Все со средним магическим потенциалом. Кроме этого зацепок никаких. Разные яды, абсолютно разные оборотни. Пол, возраст, Клан, положение в обществе, работа, внешность... А сегодня... Восьмилетнюю девочку отравили рицином. Родители обратились за помощью слишком поздно. Она могла бы стать магистром.

Мне стало душно. Я открыла рот, чтобы что-то сказать и снова закрыла. Да и что я могла сказать человеку, у которого пару часов назад на руках умерла маленькая девочка, если сама чувствую себя так, будто мне дали кулаком под дых.

Смерть это страшно. Такая смерть... Это еще страшнее.

Зорге тихо засмеялся, стискивая в кулаке мои волосы. Я подавила вскрик.

— И чего стоит вся эта магия и эти знания, если я не в состоянии спасти всего лишь маленькую девочку, которая мучилась трое суток?

Он опустил прядь, мимолетно прошелся ладонью по моей голове и поднялся с кровати. Оглянулся на миг, говоря:

— Ничего не берите в рот, пока я не проверю, поняли?

— Хорошо, — сказал Зура. Я послушно кинула.

Когда он ушел, я стиснула руку Лиса и подавила желание заплакать от жалости к Учителю и всем умершим. Восемь смертей за какие-то жалкие дни. Это больно. А еще мы со своими дурацкими выходками, на исправление которых он тратил время и силы.

— Эх, — Зура заправил мои волосы за уши, обнял мое лицо руками и улыбнулся, — давай ты не будешь винить себя во всех смертных грехах, хорошо?

Я всхлипнула и пробормотала неразборчиво:

— Хорошо.

Лис обнял меня, заставив уткнуться носом в свое плечо пробормотал:

— И откуда ты такая взялась, мой 'супердобрый' вампиренок.

— Тебе с подробностями? — вырвалось у меня.

— Язва, — хмыкнул он, — я спросить хотел...

— Что?

— Почему ты жила у людей? Вампиры обычно забирают своих детей. Даже полукровок. Там с демографией те еще проблемы, — Зура погладил меня по волосам.

Я закаменела, но потом резко расслабилась и, горько улыбнувшись, сказала:

— Знаешь, я помню свою мать. Из-за вампирской крови я осознала себя очень рано. Кажется, мне еще и года не было. Эта женщина... Она очень любила мужчин. А я... Удивительно, что я не умерла от голода. Ненавижу кровь. Наверное, потому, что только ей она меня и кормила. Обычно детей вскармливают молоком даже вампиры.

Когда мне было чуть больше года, нас нашел отец. Понимаешь, в нашем королевстве все магические Роды покланяются Темной Богине и раз в год проводится фестиваль, на котором можно получить ее благословение. Оно дарует гарантию того, что Род не прервется и не обеднеет. Но есть одно условие — присутствовать должные все члены Рода. Абсолютно. И когда Богиня отказалась даровать благословение, отец перепугался и понял, что у него есть бастард. Представляешь, мать продала меня за двенадцать золотых. Дешево же я стою, правда?

Зура прижал меня крепче к себе и вздохнул:

— Вот и сменил тему. Знаешь, если у тебя нет семьи, то я буду твоей семьей, хорошо? Давай я тебя удочерю?

Я дико вылупилась на него, представив на миг эту картину. Покрутила пальцем у виска, намекая на недостаток мозгов у предполагаемого папочки.

— Ну да, — заключил он, — с такой дочкой с ума сойти можно. Ай, не бей меня! Я больной!

Глава 12

Знаете, грелка в кровати — это вещь с множеством плюсов, особенно для вечно мерзнущего вампира-полукровки. А оборотень под боком еще лучше грелки. Вообще, такое ощущение, что кто-то развел в кровати костер. Но мне от этого только лучше — не так уж и часто мне было тепло засыпать без вороха толстых одеял.

Наверное, если я когда-нибудь и выйду замуж, что вряд ли, то непременно за оборотня.

Об этом я и сообщила Лису, который, лениво позевывая, щурил на меня свои травянистые глаза. После двух дней валяния в кровати, после ранения друг вроде бы оправился и сегодня Зорге разрешил ему подняться и снова, по его словам, портить жизнь окружающим.

— Угу, — Зура подавился смешком и щелкнул меня по лбу, — сейчас пойдем на завтрак. Повеселимся, хорошо?

— Несомненно, — хихикнула я, дергая друга за прядь невозможных рыжих волос, — надеюсь, меня на эшафот за это не сопроводят?

— Принцесса не имеет права подписывать смертные приговоры, — сообщил Зура, — и головы мы не отрезаем. Да и вообще понятие публичной казни в Оборвинде отсутствует вообще. Смертный приговор приводит в исполнение король, придворный маг или старший советник. И то, двое последних — с личного разрешения правителя.

Я поежилась и протянула:

— Сложно быть королем. А королем оборотней, думаю, просто ужасно.

— Согласен, — вздохнул Зура.

— Кстати, — протянула я, — давно хотела спросить. Почему король не носит короны?

— Ну, — Лис погрустнел, — это традиция. Короны две. Одна королевы, другая — короля. И носить их можно только в паре. Если королева умирает, то король снимает корону в знак траура, пока не женится вновь, но после смерти прекрасной Иволги, наш король так и не нашел другую женщину.

— Вот как, — протянула я, ощущая грусть на душе. По сути, король Оборвинда был очень несчастен. А та его фраза до сих пор снилась мне во снах, разбавив собой многочисленную коллекцию моих кошмаров.

'Скоро я приду к тебе, любимая'.

Поежившись, я поднялась с постели и потянулась. Недовольно осмотрела помятую одежду, в которой умудрилась заснуть. Некогда красивые черные цветы на красном фоне стали походить на раздавленных пауков.

— Кажется, я становлюсь неряхой, — сообщила я пространству, которое ответило громким лисьим смехом. Зура, усевшись на кровати, застегивал красную рубашку. Из-за такого цвета его волосы казались еще ярче, что ранее казалось мне невозможным в принципе.

Вообще, Зура то ли обряжал меня в свои любимые цвета, то ли старался, чтобы мы просто были похожи. В принципе, мне было все равно, если бы в таких расцветках я не ассоциировала нас с двумя яркими помидорами. Представляя нас эдакими круглыми ягодами на ножках, я неизменно начинала хихикать.

Я проводила взглядом повязку, пропитанную желтоватым зельем, которое помогала ране быстрее затянуться, скрывшуюся под полой рубашки и попыталась подавить вздох. Меня нервировало то, что времени до моего отъезда оставалось все меньше и меньше, а некромант, покушавшийся на нас, еще не пойман. По словам Зорге, младший советник, после того, как Лис чуть не умер, развел бурную деятельность, но толку с этого было как с быка молока. Даже утащенный у учителя волосок ничем ему не помог — такой цвет имела половина оборотней Царского Клана, включая наследного принца, а запах с волоска благополучно заглушили эманации моего пламени и запах моей крови, которая напрочь отбивала нюх у оборотней. К тому же он тратил больше времени на дело об отравлениях.

У меня не было надежды на Дрэму, который был обладателем серебряной трости и вообще, советник внушал мне подозрения, но, когда я попробовала подойти с этим к Зорге, то тот разве что пальцем у виска не покрутил и вручил мне склянку успокоительного — от паранойи. Хоть учитель и не очень любил Дрэму, но в то, что тот мог покушаться на своего родного племянника, магистр не верил.

Мне бы такую веру...

Вообще, мне, после того, как я чуть не потеряла своего лучшего и единственного друга, мне даже в углах мерещились убийцы с арбалетами. Я боялась потерять так сильно, что старалась не отходить от него совсем — моя паранойя не сдалась под натиском успокоительного.

— Ну, я готов, — Зура расправил невидимые складки на безукоризненно сидящей на нем рубашки и обаятельно улыбнулся, посылая мне отработанный за вчерашний день влюбленный взгляд. Я хмыкнула, чувствуя, что сейчас разражусь неудержимым хохотом — представить влюбленного в меня Лиса была так же невозможно, как представить в таком амплуа, например, учителя. Но, видимо, принцесса обладала фантазией куда лучшей, чем у меня. Чем еще можно объяснить то, что по придворному народу прошелся слушок о том, что мы с Зурой едва ли не свадьбу планируем? Когда мне сообщила об этом могучая повариха из Клана Медведей, то я, если честно, чуть не уронила поднос с ужином, а после мы с Лисом тихо икали от смеха не в силах засунуть в рот даже разнесчастную булочку.

Конечно, вряд ли принцесса стала бы распространять сплетни — мне она казалась гораздо умнее и, думаю, никогда бы не стала создавать образ сплетницы для того, чтобы кому-то досадить. Скорее всего, кто-то из фрейлин решил разбавить и без того не скучную атмосферу придворной жизни.

— Ага, — ответила я Зуре, — а я нет. И ты тоже. Умываться кто будет?

— Ты, — он хмыкнул, — я бытовые заклинания, в отличие от некоторых, не игнорирую, — ответили мне и подмигнули травянистым хитрым глазом.

— Я так-то знаю заклинание для умывания, но не собираюсь менять прохладную воду и душистое мыло на ощущение жесткой щетки, прошедшейся по лицу, — хмыкнула я, — так что жди меня.