Эвиана. Общий

— Охотно верю, — заметил подошедший брат. — У него глаза лиходея.

И вновь последовал обмен любезностями и именами.

— И всё-таки жаль, что принц не пришёл, — тяжело вздохнула сестра. — Он совсем как рыцарь на картинке!

Дарьяна говорила об иллюстрации к любимой старинной легенде: благородный воин, прелестная дева, похищение, чудовище и счастливый конец.

Художники во все времена стремились угодить покровителям, выводя их в героями. Один из предков Лейана (если он действительно принадлежал к "старой" знати) мог невольно (или вольно) послужить прообразом для отважного воина, так восхищавшего Дарьяну.

Коротая время до прихода отца, я провела для Тори небольшую экскурсию по дому. Показала библиотеку, комнату "трофеев" (не со всеми сокровищами из Лориниена у Аэрта и его брата Виора находились силы расстаться), зимний сад. Сопровождали нас брат и сестра — мама сослалась на необходимость отдать последние распоряжения слугам, хотя я знала, что она просто решила "предоставить молодёжь самим себе". Ей нравилось показывать свою "современность".

Не обошлось и без... кхм, неприятных разговоров.

— Тори настоящее имя? — угрюмо спросил Ванден. Сложенные руки на груди показывали серьёзность его намерений.

— Это часть моего настоящего имени, — сдержанно ответил мой друг. — Полностью его мне пока запрещено открывать.

Брат нахмурился. Он не доверял чужакам.

— Ты иностранец?

— Почти, — уклонился от прямого ответа полуэльф.

Ванден не стал допытываться, и мы в относительном спокойствии закончили осмотр статуй, книг и картин.

Все мои друзья (скорее хорошие знакомые) получали сначала одобрение родителей. Когда брат подрос достаточно, чтобы заиметь собственное мнение, он тоже начал пытаться указывать мне, с кем общаться, а с кем — нет.

Они желали для меня только добра, но от этого их объятия не становились менее удушающими.

Приглашение на семейный ужин Тори не являлось бунтом. Я не собиралась причинять им боль.

За столом всё шло отлично... Пока не подали вино.

Ароматное, красивого глубокого цвета, оно создавалось и выдерживалось, чтобы радовать вкус, а не дурманить голову. После его двух и даже трёх бокалов человек не пьянеет.

Человек. Не полукровка.

— Другие товарищи Эви тоже столь умны и воспитаны? — спросил папа, пребывавший в невероятно благодушном настроении. Как шепнула мне мама, ему наконец-то удалось заключить контракт с Зараином, самым отчаянным и везучим наёмником из всех до сих пор ходящих по земле. Пожалуй, его отряд мог бы даже проникнуть во дворец короля Лориниена, что отчаялись сделать даже лучшие из людей нашего государя. — О "мизерикордии" ходит много слухов, и я, признаться честно, немного опасался... присутствия недостойных особ.

— Я не очень хорошо знаю Гальрана и Лейана, но они не кажутся плохими людьми.

— Они хорошие люди или хорошие будущие госслужащие? — вмешалась мама. — Насколько мне известно, разница существенна. Эвиана должна построить блестящую карьеру, а она невозможна без связей.

— С нами учиться принцесса Нимфея... — робко проговорил Тори. По всему было видно, что он не готовился к обороне.

— Боюсь, принцесса даже не подозревает о существовании нашей Эви, — съязвил Ванден. — Кстати, как и принц.

При упоминании Хальдера Тори жутко покраснел и залпом осушил почти полный бокал вина.

— Среди наших сокурсников много анаеслед иникоов азнат ыныхаф аими илий, — выпалил он. — Мы с ними как абрая тьяи иёс ёстыры!

Брат наклонился (он сидел по левую руку от меня) и раздражённо прошептал:

— Что он несёт?

"Далхрос! Поросячий тельси!"

— Это такой язык. Когда волнуется, Тори иногда на него переходит.

— Нести в гостях чушь на своей тарабарщине настоящая дикость, — проворчал Ванден. Он настороженно относился к тому, чего не понимал. Особенно его бесила речь на незнакомых языках.

— Оког ада-иниуб удьымыо проаслаив имо Оре ден... — тут полуэльф наконец понял, что говорит, мягко говоря, запутанно, и прикрыл ладонью рот.

Повисло неловкое молчание.

— Извините, — дрожащим голосом проговорил Тори, неловко встал из-за стола и на негнущихся ногах вышёл из комнаты.

Повисло тягостное молчание.

— Нынешняя молодёжь совсем не умеет пить, — сказал отец и тяжело вздохнул.

Мне повезло. Семья сочла моего друга всего лишь немного странным.

В Школу я и Тори возвращались в наёмном экипаже — в превосходной нетряской карете. Но мягкие сидения и приятные ароматы не могли подарить покой полуэльфу. Бедняжка полностью протрезвел и не смел смотреть мне в глаза.

— Я вёл себя как дурак.

— Как шут, — сухо поправила я. — Мы ведь были на официальном приёме.

Меня переполняла досада. Почему... почему я не предусмотрела такого поворота? Можно ведь было подготовиться...

Эх! Сделанного не воротишь.

Юноша печально вздохнул.

— Невелика разница.

Я вяло кивнула, хотя отличие — пусть и только в моих глазах — несомненно было.

— Я напишу письмо с объяснениями...

— Не стоит.

Тори поставил меня в неловкое положение, но меньше всего на свете мне хотелось, чтобы он унижался, выдумывая оправдания своей выходке. Пусть уж семья считает его с "приветом". Для волшебника это почти нормально.

Почти.

Для магов вообще многое не зазорно. Например, выбирать спутника жизни без оглядки на его происхождение и положение...

Посеребрённые лунным светом белые волосы, прохлада металла кольца...

"Ах, Эви, Эви... Вечно тебя не туда заносит. Даже думать о нём не смей. Сама понимаешь, до добра подобное не доведёт".

Тори прервал мои невесёлые думы. Резким движением он сдёрнул с шеи цепочку с каким-то украшением и вложил мне её в руку.

— Надеюсь, это загладит мою вину, — храбро произнёс он, но впечатление от широкого жеста смазалось из-за предательски дрогнувшего голоса.

"Он совсем ещё дитя", — думала я, разглядывая серебряную фигурку крылатой девушки. — "Милый, добрый мальчик".

Слишком нежный для этого жестокого мира.

— Родители не говорили тебе, что чрезмерная щедрость губит?

Полукровка вздрогнул и тихо сказал:

— Меня воспитала тетя.

Я отругала себя. Пора бы запомнить, что неосторожные слова, увы, запросто причиняют боль — и хорошим людям больше, нежели плохим.

— Ты сирота? Прости, я не знала.

— Всё в порядке, просто... — Тори уставился в пол и с явной неохотой произнёс: — Мама отказалась от меня, а отец... Его обязанности не позволяют надолго покидать Альвелию.

Я внимательней присмотрелась к фигурке. Крылья у изящной девушки были не птичьи, а как у бабочки, ажурные, хрупкие, глаза ей заменяли крохотные голубые камешки — кристаллы верониа, минерала, выращиваемого эльфами на подземных фермах. Впрочем, я сильно сомневалась, что украшение вышло из-под рук остроухих мастеров. И причёска, и одежда девушки — вернее, её отсутствие — были безнадёжно не в эльфийском стиле.

— Не думала, что тебе нравится такое.

— Это подарок, — поспешно заявил Тори. — Дар, который я не могу принять. Не бойся: для тебя он будет лишь милой безделушкой.

"Бегство от ответственности. Очаровательно инфантильно!"

Хмыкнув, я аккуратно вложила кулон в ладонь друга.

— Я не демон какой, чтобы умасливать меня приношениями, и не сундук в чулане, чтобы выбросить в меня вещь и забыть о ней навсегда. Придётся тебе и дальше стыдиться и терзаться сомнениями. Это не так уж и плохо: слышала, страдания делают из отроков мужей.

На глазах у Тори навернулись слёзы, но мой друг твёрдо сказал:

— Ты права, Эви. Вновь права. Пора принимать бой.

Я многозначительно кивнула, хоть и понятие не имела, о чём он говорил.

Некоторые люди растят в себе демона, некоторые — ангела. День за днём в Высшей Школе я замарывала внутреннего простеца, дабы из его праха вознесся маг. Впрочем, большую часть времени мне приходилось работать над — увы! — экспериментами материальной, а не духовной алхимией.

Мастер Райно проводил с нами не только теоретические занятия в аудитории, но и практические, в подземной лаборатории Школы. По слухам, она состояла из сотни помещений на разных уровнях, однако пускали первокурсников только в пару верхних.

В коридорах лаборатории, хорошо освещённых белыми алхимическими светильниками, царила прохлада и постоянно странно пахло.

— Наше тело несовершенно, — вдохновенно вещал милейший мастер Райно. — Оно слабо и подвержено болезням, величайшая из которых — смерть. Но светлый бог даровал нам знание, как исправить часть пороков. Испив правильно смешанное зелье, хилый обернётся силачом, трус — храбрецом. Обострятся чувства, безлунная ночь для глаз обернётся ясным днём...

Я пыталась слышать учителя внимательно, однако "товарищ" Гальран не давал мне сосредоточиться. Вместо того, чтобы внимать словам мастера, он методично (и довольно шумно) переставлял на столе ёмкости с реактивами по одному ему известному закону.

— Что ты творишь, изверг? — прошипела я, позаботившись, однако, чтобы ни Тори, ни Лейан, сидящие рядом и спокойно записывающие лекцию, меня не услышали.

— Гармония в голове зависит от гармонии в вещах. Такова природа мироздания, — с глумливой улыбкой ответил смуглец. — Тебе не понять.

— Да? — мрачно протянула я, силясь сочинить колкость такого же класса. — Что ж мешает-то? Скажи прямо, я не осерчаю.

Вместо честного ответа Гальран высокомерно фыркнул. Впрочем, я и не ждала от проклятого далхросианеца иного. Пришлось прибегнуть к последнему оружию честной девушки — гневному взгляду.

— Девице твоего происхождения должно готовить себя к роли добродетельной супруги, которой не стыдно украсить гостиную, а не силиться играть в мужские игры. Слышал, от излишних умствований барышни с ума сходят... Хотя тебе это не грозит, сама понимаешь. И не таращься на меня — слухи пойдут.

"В блестящем будущем чародейки Эвианы Флорени нет места разговорам с подобными мерзавцами".

Усилием воли я абстрагировалась от сидящего рядом Гальрана и лекция вновь стали увлекательной и приятной, а уж когда дело дошло до смешивания зелья, вернее, жгуч-эликсира, применяющегося для обработки ран (огненные сущности входящих в него веществ, как пояснил мастер Райно, "выжигают" любую заразу), настроение у меня и вовсе стало лучше некуда. Я даже начала напевать под нос:

Прощай, мой милый муженёк, не свидимся мы боле...

Мне нравилось толочь, растирать, нарезать и отмерять. Простая работа, чёткий рецепт — это успокаивало. Никаких неприятных сюрпризов, никаких особых требований. Вплоть до последнего этапа с приготовление "жгучки" справился бы и человек, столь же далёкий от магии, как я — от просветлённого смирения.

Внезапно Тори ойкнул и засунул палец в рот.

— Поранился? Очень болит?

Полуэльф был милым. Всегда. Во всём. О нём хотелось заботиться.

— Ничего страшного, Эви, — уверил меня друг. — Просто небольшой порез.

— Давай опробуем бальзам! Не пропадать же добру...

— Нельзя, — испуганно прошептал Тори, касаясь скрытых под волосами ушей.

"Далхрос! Ну я и дура!"

Эльфы, хоть и верят в светлого бога, чужаки в нашем мире. В этом они признались моим предкам сами, и не были осуждены. В конце концов основатели Тельсиронской империи покорили земли смуглого народа из-за того, что их дом-остров в Северном Море ушёл под воду.

Один беглец не осудит другого.

Спустя тысячелетия, и я, и Тори оба имели полное право называть себя "плотью от плоти, кровью от крови" Меронии. С другой стороны, несмотря на духовную близость, эльфы и люди различаются физически. А если вспомнить, что мой очаровательный остроухий друг на четверть вообще не пойми кто...

— И много тебе?..

В книгах не говорилось, что именно нельзя эльфам, и я не удержалась от вопроса.

— Все, в основе которых — огонь, — грустно сказал Тори. — Моя кровь слишком "холодна". Чёрные колдуны называют её "жидким льдом". Поэтичное название, не правда ли?

Я прикусила язык. Отступники не гнушаются использовать в своих ритуалах кровь эльфов — иногда всю, что течёт в жертве. "Жидким льдом" её прозвали не из-за температуры (по ней она ничем не отличается от человеческой), а из-за алхимических свойств. В глазах чернокнижником наверняка каждый остроухий выглядит как эдакий ходячий сосуд с ценным реагентом. Не самое приятное знание — для эльфов, разумеется.

Мой эликсир вышёл совершенно классическим: густым, оранжевым и с одуряющее-резким запахом, от которого на глазах выступали слёзы. Впрочем, особой радости это мне не принесло, ведь с заданием справились почти все, а принадлежность к большинству не тешит гордость.

— Учитель, взгляните! — взволнованно вскричала Алия. За поспешившим на её зов Райно увязались половина "клеймор". Из-за "трогательной" истории девушки-самородка девица постоянно пребывала в центре внимания.

"Ошиблась! Точно ошиблась!"

Скрывая злорадную усмешку, я поспешила подтвердить догадку.

Эликсир Алии мягко говоря, не соответствовал стандартам. Слабо светящееся зеленоватое вещество с сильным, но приятным травяным запахом и близко не походил на нормальную "жгучку". Будь я на месте раненого, предпочла бы риск заражения крови пользованию такого лекарства.

Однако...

— Изменила рецепт? — восхищённо спросила принцесса. — А пропорции? Ты записала их?

Глаза Нимфеи горели огнём самой пристойной из всех страстей — страсти исследователя. Королевская дочь, хоть и редко сама решалась на эксперименты, не могла побороть искушения изучить результат чужой смелость или ошибки.

От расплывшихся в улыбках умиления лиц студентов настроение у меня окончательно скисло. Конечно, светлый бог учит радоваться успехам других... да только я не верила в случайность или гениальное озарение.

— Я просто добавляла то, что казалось правильным, — с растерянной улыбкой проговорила юная-надежда-Ордена. — Жгуч-эликсир хорош, но разве гуманно причинять ещё больше боли раненому?

Студенты и даже мастер Райно невольно кивнули, поддакивая ловкой игре Алии. Все знали: "жгучка" хоть и эффективное, но крайне неприятное средство.

— Я добавила кое-что, чтобы смягчить снадобье, — гордо объявила любимица Алмора. — Мы должны стараться приносить в мир как можно меньше боли. Я правильно сделала, Учитель?

Мастер Райно замешкался. Орден свято чтил традиции, и как его полноправный представитель, алхимик не мог просто так одобрить их нарушения. С другой стороны, преподавательский долг требовал от него поощрить талантливую студентку.

Я понимала, но не разделала колебаний милейшего алхимика.

"Фи! Солдат должен уметь терпеть боль, иначе какой же из него тогда боец?"

"Жгучку" в основном используют в армии. Не хотелось бы мне, чтобы защитники Родины превратились в хнычущих от крохотной царапины слабаков.

— А не повредили ли изменения состава свойствам препарата? — спросила Ульдерика. Я с удовлетворением отметила, что стан поклонников Алии не столь и густ.