Сегодняшний вчерашний день

Навья замедлила шаг и напарники, подстраиваясь, тоже.

В этом отрезке тоннеля грибы почти полностью покрывали стены, и света было достаточно, чтобы четко разглядеть окружающее. Тьма расступилась перед ними.

Янат с нескрываемым восторгом смотрел по сторонам. Пленение пленением, но... одна из абсурднейших черт людей, находиться в опасности и преклонять колени перед величием совершенного, не вспоминая о своей шкуре.

Они вышли на большую площадку, где и остановились. Видимо, навья решила дать им возможность полюбоваться открывшимся видом.

Внизу раскинулся город. Чужой, непонятный и в то же время очень логичный, идеально вписывающийся в ожидания. Город, состоящий из миллионов разноцветных, мягко сияющих огней, переходов из пещеры в пещеру, гладких стен, мостиков и лестниц, озерец с темной водой, внутри которых точками вспыхивали искры. Кремовые, розоватые, кипельно-белые поверхности сводов чередовались с зубчатыми 'башнями', 'грибами', 'сосульками' и 'столбами' сталагмитов. Эти наросты в основном состояли, как помнил Янат, из кальцита и некоторых других минералов. Сверху, с потолка и верхних частей стен гигантской пещеры каскадными сталактитами спускались 'трубки' и 'гребенки'. Они нависали 'гроздьями', похожими на скопление мелких бобовин, острыми 'мечами', доходящими до шести метров, наплывами, подтеками, образующими узоры и оттиски.

'Эти возникают в результате выпадения в осадок углекислого кальция при удалении из насыщенной им воды углекислого газа', — шепотом сообщил Ян Кэро, чрезвычайно довольный собственной эрудицией. Абсолютная память могла хранить огромное количество информации. Спасибо шантийке-матери за генетический дар.

Каких только форм здесь не было: похожие на причудливые древовидные кусты — 'корралиты', 'колонны', 'драпировки' и другие минеральные отложения, возникающие в пещерах в результате выпадения из раствора углекислого кальция, окислов железа и прочих не менее увлекательных и очень долгих процессах.

Но, как не присматривались напарники, среди всего этого великолепия аборигенов они так и не увидели.

— Идем, — окликнул Яната Кэро. Тот повернулся и увидел, что навья начала спускаться по вырубленным в скале ступеням. Каменная лестница спиралевидно уходила до самого дна, туда, где величественно раскинулся подземный город. Ян направился следом, сетуя на судьбу за то, что не может запечатлеть это великолепие для исследователей.

16 глава

Их вежливо и все так же молчаливо проводили в одну из пещер, то ли вырубленных, то ли естественным образом вымытых в скале и оставили одних.

Ян с любопытством огляделся. Просторное помещение с минимумом мебели и украшений. Дверь, точнее проем в стене, завешен сплетенной из травы занавесью. На ощупь ткань оказалась мягкой, плотной и пряно пахла. На длинной полке стояли прозрачные чаши, наполненные мелкими шарами светящихся грибов, а под ней висел цветастый плетеный коврик. Широкая каменная скамья, покрытая несколькими слоями циновок, завершала этот ансамбль лаконичности.

Ян сел, прислонившись спиной к коврику, и задумался. Интересно, каким образом аборигены так ловко устроились в подземном городе? Кем и когда он был создан? Откуда они берут воду, не из озерец ли встреченных по пути? Как обогревают дома, откуда поступает свежий воздух?

Кэро заглянул за занавеску, какое-то время так постоял, тяжело вздохнул и вернулся к Яну. Сел рядом и оперся затылком о стену. Птаирианец не выглядел озабоченным, но Ян прекрасно понимал, это не более чем видимость. Они насторожено ждали развития событий:

— Знаешь, великолепное, но пугающее зрелище. Мы находимся в запретном для людей мире.

— Хочешь сказать, и вряд ли выйдем отсюда живыми? — стараясь говорить равнодушным тоном, спросил Янат.

— Да. Я, кажется, догадываюсь, куда пропала часть людей с базы. Правда, это не объясняет их странного поведения накануне исчезновения и прочих несчастных случаев. Интересно, почему в пропаже людей никогда не подозревали навий?

— Думаешь, такова судьба малиновки? Смерть в подземелье?

— Я думаю, нам не удастся поторговаться, однако же, не понимаю, зачем нас в таком случае вытащили. Бессмысленно сначала спасать, а потом казнить. Если только за этим не стоит что-то еще, — пожал плечами птаирианец, выразительно смотря в глаза Яната.

— Узнать о планах экспедиции?

— Тогда достаточно и одного. Например, тебя. Но вытащили нас обоих. Почему навьи появились в озере именно в момент нападения птицы? Случайность? У нас нет данных об их перемещениях, способах связи, навыках, да вообще ничего. Мы ничего не узнали о них за десять лет. Ничего. Вдумайся, Ян. Убежденные в том, что навьи примитивны, мы как слепцы, не видящие дальше своего носа.

— А если они накануне выносили на берег тело малиновки? — Спросил Янат. — Быть может, сегодня они хотели убедиться, что его сожрали хищники?

Кэро скорчил недовольную мину:

— Ответь мне, где сейчас все наше оборудование? Уверен, оно за пределами города. Если по датчикам невозможно отследить сигнал, то тайна остается тайной. Из года в год, безопасность и маскировка. Ты представляешь, насколько продумано действуют навьи? Вот только не пойму, сами или за ними стоит кто-то еще. Интересно, как Робин к ним добралась в бурю? — Кэро сжал руку в кулак и разочарованно посмотрел на него, медленно разжимая пальцы, — это невыносимо, быть так близко, в двух шагах от разгадки, но по-прежнему ничего не понимать. Они телепаты, кстати, что означает, тебе стоит быть сдержаннее в мыслях. Заметь, навьи с одной стороны совершенно равнодушны к нам, с другой не терпят и малейшего вторжения в свою жизнь. Я надеюсь на разговор.

— Ага, — рассеяно ответил Янат, снова погружаясь в свои мысли. Кэро приподнял бровь и тоже замолчал.

Они снова ждали.

Занавеска шевельнулась, отодвинутая в сторону бледной рукой и в комнату один за другим вошло три навьи. Из-за сморщенной кожи и блеклых глаз Ян решил, что перед ними старики. Он сильно удивился, когда одна навья или один (тут уж сложно склонять правильно), бегло заговорила на общем наречии. До сих пор считалось, что аборигены просто не способны к обучению чужому языку. Оказалось, и тут людей ждал сюрприз.

— Наверное, стоит рассказать, что вас ждет? — сразу перешел навий к сути.

Кэро встал, за ним поднялся и Янат. Они почему-то не договорились, как вести себя с аборигенами и сейчас Ян спонтанно решил дать слово напарнику:

— Мы приветствуем вас от лица людей, и хотим сказать, что благодарны за наше спасение, какими бы при этом не были ваши мотивы, — птаирианец открыл рот, чтобы добавить про вопросы, но навий решительно пресек его монолог жестом руки:

— Нет. У нас вообще не было мотивий.

— То есть? — вырвалось у Яната.

Старик посмотрел на него:

— Мы слушаем голос земли. Она велит — мы делаем. Дочерь услышала зов.

— Вы говорите с землей? И как она велит поступать с людьми? — Мягко спросил Кэро, опуская руку на плечо Яната, и призывая его этим жестом молчать.

Старик покачал головой:

— Вы не сможете понять.

— Мы попытаемся. Я и мой напарник пришли с миром и не несем зла в сердцах, у нас нет дурных намерений, — тем же успокаивающим, ласковым тоном продолжил Кэро.

— Земля много лет плакала от боли и сошла с ума, — ворчливо ответил навий. — Из-за вас, человеки. А теперь с вашей басы к нам снова идут незваные гости. Ответьте, зачем?

— Они переживают за нас, скорее всего. Мы уже должны были вернуться обратно, но пропали. Люди с базы не враги вам. Мы лишь пытаемся выяснить судьбу наших сородичей и разрешить старый конфликт. Найти его причины, восстановить порядок вещей, установить мир. Добрый мир с вами.

— А кто сказал, что нам это нужно?

Кэро все с тем же ледяным спокойствием улыбнулся. От его улыбки шло такое искреннее тепло, что и Ян не засомневался бы в намерениях птаирианца. Он подозревал, что собеседники ведут сложную игру интересов, завуалированную под светский разговор:

— Мы с вами ведь знаем, к чему приводят подобные мысли. Память прошлого — это ошибки, которые совершают все. Главное, не повторять их снова и снова. Если для вас желанна изоляция, наша раса не станет больше навязывать взаимовыгодных отношений, хотя возможные потери для обеих сторон будут весьма ощутимыми. Что касается наших пропавших товарищей, их судьбы не могут оставить нас безразличными. Потому, я прошу у вас помощи. Помощи и понимания. Ради мирного соглашения мы готовы выслушать все причины недовольства нами и попытаться устранить их. Скажите, почему вы отвергаете дружбу?

Навий, на чьем лице не проявилось никаких эмоций, кроме быстро мелькнувшей тени то ли сожаления, то ли недовольства, сухо отрезал:

— Человеки пытаются рассказывать нам сказки, чтобы потом выведать тайны или подслушать запретные речи. Им не терпится проникнуть в город, залезть в святые для илье места. Кто сказал, что нам нужна дружба, дары и общие дела? Оставьте нас в покое, человеки. Но слова 'нет', вы не понимаете, а собственных обещаний не выполняете. С вами нельзя заключать сделки. В одном ты прав, чужой, мы сделали выводы из прошлого.

— Это значит смерть? — спросил Кэро.

Ответу старика Янат удивился больше, чем прямо поставленному вопросу птаирианца:

— Нет. Великие илье велели привести тебя к ним, 'Желтая кожа'. Вы похожи на человеков, что может обмануть глаза, но не нюх илье. Этот, — он ткнул пальцем в сторону Яна, — странный и неправильный. Ты, — старик перевел взгляд на Кэро, — особенный.

— Ладно. Так что же тогда с нами будет? — переспросил птаирианец. Взгляд его был тверд и устремлен на навий открыто и бесстрашно:

— Мы вернем вас потомкам.

— Это как? — удивился Ян, снова вступая в диалог, — у нас нет детей.

Навий пояснил:

— С самого начала вам был предоставлен выбор: умереть в когтях купина, или уйти к потомкам. Он, — старик ткнул пальцем в сторону Кэро, — очень просил землю о помощи. Она услышала и толкнула под руку одну любопытную дочерь. Теперь ваш путь лежит в далекие земли, а вернуться оттуда не суждено никому.

— Почему же? — как-то очень уж доброжелательно спросил Кэро.

Старик развел руки в стороны:

— Очень далеко.

— Но мы все равно можем попытаться. Люди есть люди. Они верят в лучшее, — Янат посмотрел на улыбающегося Кэро и мысленно поставил ему высшую оценку. Хорошая мина при плохой игре — черта мастера.

Навий спокойно разъяснил, видимо, делал это не первый раз:

— Наверху, над тоннелями, смерть. В тоннелях глубокая вода, а вы плохие пловцы. Говорящие штуки мы собрали и выкинули на берег реки, куда прилетают купины. Человеки с басы найдут их там и подумают, что вас съели птицы. Но, хватит разговоров! 'Желтый человек', ты пойдешь с нами прямо сейчас. Неправильный останется, будет ждать. Ему не причинят вреда. Пока находитесь здесь — вы гости, но выйдете — станете врагами.

Янат понял, что старик обращается к нему, и вяло кивнул, принимая условия. Он почему-то даже не сомневался в прочной связи с Кэро. Не столько духовной, сколько связанной с целями, принципами и взаимным доверием. Они выкрутятся, иначе быть не может. Ян всегда выкручивался.

Теперь старик выглядел довольным. Он перевел взгляд на Кэро, повторяя:

— Прямо сейчас. Идем.

Навьи повернулись к выходу. Кэро сжал плечо Яна в жесте молчаливой поддержки и вышел.

Янат сел на скамью, прислонился головой к стене и закрыл глаза. Его не заботила влажная одежда, не терзали голод или страх. Все, что он мог сделать это ждать и он ждал.

Ни Ян, ни Кэро не относились к людям с холерическим темпераментом. Попытка переворота, бунт или драка в городе под землей, казались им заведомо бесполезным занятием, глупым и неперспективным. Сейчас к ним относились с вежливостью, сдержанно, но без агрессии. Янат считал, что это наилучшее из возможных развитие событий. Их жизням пока ничего не угрожает, значит, необходимо наблюдать, запоминать и надеяться на благоприятное стечение обстоятельств. Даже если со стороны они выглядели проигравшими, сдаваться он не собирался.

Ян смотрел в одну точку, позволяя мыслям лениво перекатываться, подобно волнам, оставляющим на песке влажный извилистый след. Вспоминал разговоры с Кэро, прогулки по саду. Позволил себе подумать о родителях и сестре, о маленьком племяннике или племяннице, который или которая у него наверняка уже родилась. А потом снова бережно спрятал любовь и тоску по родным в самой глубине души. Работа есть работа. Вдруг, ему в голову пришла шальная мысль. А если он просто убегает от себя, прячется за вывесками слов? Ян так долго сражался с демонами личного характера, напряженности и недоверия, что просто забыл, как просто жить. Верить, любить, доверять.

Он тяжело вздохнул. Усталость туманила зрение, очертания стены расплывались перед глазами. Янат словно проваливался в толстое одеяло. Туда, где не слышны звуки, а тело нежно качают волны. Он даже не почувствовал, как мягко повалился набок. Спал.

И ему снился сон.

Яркий, насыщенный цветами, запахами и эмоциями. Янат стоял на холме, а вокруг на многие километры раскинулись поля. Ему были незнакомы эти места и растения, но он как завороженный смотрел и смотрел, вдыхая сухой, горячий воздух.

Ветер гнал по траве волны, кружил вихрями, ласково поглаживал и нещадно трепал. На равнине, сколько хватало глаз, лоскутным одеялом чередовались квадраты цвета. Темно-зеленый ближе к синему или желтому, золотистый, почти белый, нежный салатный, как первая листва на деревьях, и фиолетовый с крапинками пронзительно зеленого. Разнотравье поражало богатством видов и форм: сиреневыми венчиками, розовыми метелками, алыми бутонами, желтыми и голубыми соцветиями; полянами белых цветочков с желтыми серединками; хрупкими, кивающими в такт ветру, головками маков на длинных стеблях и жесткими колючими кустарниками, покрытыми изящными полупрозрачными плафонами бледно-желтых вьюнков. У горизонта поля скрывала дымка, разбавлявшая общий насыщенный тон и делающая краски мягкими, приглушенными. Золотистый, розовый, бежевый, голубой проблеск реки, что вьется змейкой вдали. За ней снова: желтый, бледно-бледно зеленый и лазоревый густо перемешанный с дымчато-серым — место, где небо встречается с землей.

Ян запрокинул голову вверх, сощурившись, прикрыл глаза ладонью. Он сравнивал небо с бесконечно огромной жемчужиной, ее мягким перламутровым сиянием, бархатной гладкостью, смешанной с белой глазурью облаков и серебристыми отблесками. Солнце щедро рассыпало лучи, делившими мир на пятна теней и света, заставляющими золотые поля переливаться бегущей полосой бликов.

Янат чувствовал незнакомое ему ранее умиротворение. Оно окружало его еле слышным шепотом, нежило в ласковых объятиях, окутывало покоем и любовью. Он растягивал это состояние во времени так долго, как мог, не позволяя сомнениям проникать в душу. Подставлял солнцу лицо, вдыхал теплый воздух, а внутри что-то легонько покалывало, то ли щекочущее чувство радости, то ли незнакомое блаженство. А мир шептал ему с нежностью: 'Я здесь, здесь...и слышу тебя. Янат, Янат. Янат!' Он резко дернулся, как будто ветер в один миг стал вдруг колючим, холодным, ударил наотмашь по лицу. Мир посерел, съежился до точки. Прямо перед собой Ян увидел знакомые глаза навыкате и осознал, что не спит.