Ветер на ощупь

— Первое занятие шестой ступени переносится в учебку номер три, — после привычного "тр-р-р!" громко объявил у двери безжизненный голос. — Первое занятие восьмой ступени состоится в учебке номер сорок пять. Поторопитесь! Кто на завтрак не успеет — останется без оного!

Опять прабабушкин артефакт... Я покосилась на дверь. Над потолком парили уже знакомые мне песочные часы, отсчитывающие время до начала учебы. Как все здесь строго, а... Надо подумать на досуге, что с этим безобразием сделать можно.

Я кинула подушку на кровать и быстро влезла в ученический балахон. Жуткое, бесцветное и мешковатое безобразие висело на мне как на вешалке. Длинные полы заметали следы, воротник свисал до лопаток, а рукава я обрезала еще накануне, едва заселившись. Дух-кастелян сказал, что раньше надо было приходить, а не в последний момент. И всучил форму на три размера больше, в количестве пяти штук. Зато я поняла, наконец, ненормальную склонность воровской братии к пестроте и всему красивому... Критически изучив себя со всех сторон, я неодобрительно поджала губы, прихватила сумку и поплелась в учебку, по пути заплетая косу.

За скромными словами "ступень гильдии воров" скрывалось десять внушительных башен, разбросанных по небольшой долине и соединенных меж собой многочисленными висячими мостиками. А изнутри башни выглядели еще внушительнее. Внешне массивная и восьмиэтажная, внутри одна была больше моего родового замка на порядок: собранная из двух десятков этажей, многоуровневых подземных хранилищ, сотен лестниц и тысяч комнат и комнатушек. На какие средства все это хозяйство содержалась, я думать не стала. Хотя, судя по одному только прадедовому наследству, зарабатывали воры ой как немало. А судя по размаху ступени гильдии — больше, чем просто "ой как".

Я торопилась на занятие, следуя за своим личным будильщиком и провожатым — часами, которые и вели меня по сумасшедшему лабиринту переходов до висячего моста и по нему — в учебную башню. На мостике я спешно огляделась. По две башни — по сторонам света, еще две — по центру. Как рассказывал прадед, в северных башнях, крыле то бишь, жила и училась мелочь младшего звена — по третью ступень включительно, на востоке — среднее звено, на западе — я, то есть мы, то есть старшее звено. В южных башнях обосновались наставники, а по центру разместились башни воровской гильдии, где обитали уже отучившиеся и практикующие представители пути.

Вообще, по замечанию моего предка, мне страшно повезло. Меня не просто приняли в ступень — меня приняли в головную ступень, в самое знаменитое и престижное учебное заведение. Учебных ступеней гильдии по миру разбросано, конечно, много, но лишь здесь постоянно обретается цвет воровского пути, а практику ведут не абы кто, а легенды Старших поколений воров. Наверно, мне должно проникнуться торжеством момента. Но я себя — особенно сейчас, торопливо семеня в огромном балахоне по длинному мосту под редкими каплями дождя и ледяным ветром, — везучей, гордой и счастливой не ощущала. Эйрин бы сказал, что заелась. А я просто спать хотела очень.

В нужную учебку я пришла последней, за что мне и досталось самое неважное место — дальний стол у окна, залитый ярким сиянием рассветных сумерек и восходящего солнца. Ну и ладно. Я села за небольшой круглый столик, достала из сумки свитки с грифелями и сшивку и приготовилась немного подремать. В мире нет ничего скучнее истории... Особенно когда она изучена вдоль, поперек и по диагонали под чутким руководством сдвинутого на легендах и фактах деда-искателя.

Наставник, высокий сухощавый мужик в настроении цветущего луга, взобрался на свое возвышение сел за стол и пробежался по списку присутствующих. Над столиками вспыхнули вязи имен, закрепляя за нами места до конца учебного сезона. И после начал неторопливо вещать. Итак. Изначально в мире не существовало ни людей, ни растений, ни материков и океанов — лишь три стихии: свет, сумерки и мрак, переплетенные в единый клубок. И это время назвали первой эпохой мира — эпохой Изначальности. Откуда же сюда пришла Великая — никто не знал, да и не суть оно важно. Но — она пришла и решила, что мир ей подходит. И эпоха Изначальности завершилась, уступив место эпохе Великой.

Великая распутала клубок стихий и облагородила облик мира. Создания же, которых Великая вызвала из Вечности, выжить в мире не смогли: сила стихий по-прежнему уничтожала все подчистую и порождала своих необычайно мощных созданий, типа моего светлячкового крылана — существ Изначальности. И тогда Великая создала Девятерых своих последователей. В сущности, она взяла подобие человеческой оболочки, разделила стихийную магическую силу на девять потоков и наделила ею каждого из Девятерых, отведя каждому свою роль.

Так продолжалась эпоха Великой. Люди, вслед за изначальными созданиями пришедшие из Вечности, осваивали первый материк и дары Великой — магию и ремесло. Однако спустя почти эпоху оказалось, что миру без природной силы не выжить, и тогда к людям пришла Первая и принесла с собой свет. По легенде, спускаясь в мир, один из Девяти высвобождал из себя всю силу и распределял ее между людьми. Так и проходили эпоха за эпохой, каждая из которых меняла и историю мира, и историю освоения его пространства.

Перед моим мысленным взором услужливо развернулась карта мира. Три материка, пять архипелагов и множество островов. В эпоху Великой люди освоили первый материк, в эпоху Первой и Второго — два остальных, далее — пять архипелагов, и, соответственно, Восьмой и Девятому для освоения досталась горстка островов. В эпоху первой Войны пути к островам Девятого были перекрыты, но потом они нашлись — когда после эпохи Войны сумерек наступила эпоха Девятого, и к темным вернулась потерянная сила. Но, говорят, подниматься темные начали еще до его прихода — на войне между сумерками. И, собственно, плоды тех драк мы пожинаем до сих пор, сидя в своих сумеречных родах на семейных реликтах подобно несушкам на яйцах.

Таково объединенное содержание событийной и пространственной историй, вкратце и своими словами, за весь учебный сезон моей девятой ступени. Под дополнения и подробности мне предстояло спать в течение несметного количества занятий. Интересно, а на предыдущих ступенях наставники о чем вещают? О том же самом? Тогда хвала ветру, что меня пропихнули на последнюю ступень... Я зевнула в раскрытую сшивку. Скучно.

"Яссмилина! Не позорь меня! Живо сделай умное лицо!" — украдкой вывело перо.

Не умею. Чего не дано — того не дано. Изловив перо, я попыталась нажаловаться прадеду на тоску зеленую. В ответ получила строгий выговор. Посопела и едва с ним не поругалась. Сердито строчила пером так, что привлекла внимание.

— Так, почему никто не записывает? Я десять раз повторять не буду, а экзамены — не за горами, — обругал наставник сонное скопление зевающих учеников. — Берите пример с ученицы последнего левого стола! — и он умильно мне улыбнулся. — Яссмилина, все успела записать?

Я покраснела и кивнула. Дома я, по словам семейства, недоразумение, а здесь стала "последней левой". Да, так меня впоследствии и прозвали соседи по старшему звену и учебкам.

* * *

Удивительно, но я умудрилась втянуться в учебу всего дней за десять — хвала моим приспособляемости и терпеливости. Я честно ходила на занятия, делала все домашние задания и удивляла наставников "неисчерпаемыми знаниями". Наставники меня очень любили. Соседи же по звену — похоже, нет. Вернее, первые десять дней казалось, что только "похоже, нет". После выяснилось, что меня откровенно недолюбливает собственное звено. А из подслушанных разговоров выяснилось, почему.

Для начала я была всех старше. Причем прилично. Моим соседям по старшему звену едва пятнадцать-шестнадцать исполнилось. Не зря же я так рвалась на отделение Тени, где большинство ребят получало, по сути, второе образование, и я не выделялась бы из толпы ни возрастом, ни знаниями... За последнее меня тоже не любили. После серьезного домашнего воспитания я знала все — или почти все. И поэтому мало времени тратила на домашнюю работу и много — на любимые занятия.

И еще — у меня имелись деньги. И питалась я не в местной "рыгаловке", а в приличных общественных заведениях. Без завтрака я обойтись могла, а на обед и ужин бегала в город. Все же мои соседи по учебе из семей происходили не слишком талантливых, а значит, и не слишком богатых. А то и вообще семьи не имели. А я — с солидным наследством. Предел зависти и детско-юношеских мечтаний.

И месть за мое положение не заставила себя ждать, настигнув в самый неподходящий момент: я озаботилась новой учебной формой, и прадед посоветовал найти в хранилище его старые тряпки, благо, размер у нас одинаковый. А все, связанное с обучением в ступени гильдии, Эйрин свято хранил — в память о лучших лунных сезонах своей жизни. А я новую форму решила не покупать. Прадедова — всяко лучше. И наверняка дополнена хитрыми приблудами.

Итак, вернувшись с ужина, я зашла к себе и прикрыла дверь. При моем появлении под потолком вспыхнули светляки, озаряя убогое жилище. Крошечная вытянутая комнатка без углов — с небольшим окном, топчаном, столом-стулом, тумбочкой и вытертым ковром на грубой кладке пола. И оставшегося места — на три шага. Небольших. На стуле у меня висла одежда, а учебные свитки громоздились на столе и на полу. Подоконник — ценное место — я не захламляла, чтобы было, где поесть. Нужники и умывальни находились на этаже в общем пользовании. Словом, кошмар. После шикарной жизни дома привыкать к иным условиям тяжко, но...

Положив сверток с ужином на подоконник, я сняла сумку-портал и разложила ее на полу. План "десять дней учебы — один свободный — следующие десять дней учебы" выбил меня из колеи настолько, что весь сегодняшний свободный день я спала. И лишь по пробуждению вспомнила и о несделанных заданиях, и о форме, которую надо добыть, пока учеба не подкосила меня окончательно. Вывернув наизнанку внешний карман сумки, я вытянула ткань на шаг, и она призывно замерцала расходящимися кругами портала. Я покосилась на дверь. Снаружи она запиралась на магический замок, а изнутри — на хлипкую задвижку. Каждый раз опасаюсь чьего-либо ненужного появления, но...

Прадедово хранилище являло собой запутанную сеть подземных коридоров и естественных пещер, битком набитых как хламом, так и полезными вещами вроде денег. Возникший передо мной дух-хранитель, выслушав просьбу, довольно быстро вернулся со стопкой одежды и кошелем. Да-да, мой предок оказался жмотом. Дух всегда выдавал мне одну и ту же сумму денег, которой как раз хватало на десять дней.

Вернувшись обратно, я сложила ткань портала в карман сумки, повесила последнюю на спинку стула и переоделась. Лучше не стало. Угрюмый балахон едва прикрывал острые носы туфель, рукава свисали до колен, а высокий воротник сдавливал горло. Ужас... Я поморщилась, переоделась в домашнее платье и взобралась на подоконник — утешать себя сладкими пирожками и имбирным чаем. Чай, правда, остыл... и медового привкуса быть не должно... Но хитрые продавцы много чего в свое варево добавляют, лишь бы содрать на медяк больше.

И, видимо, чай взбодрил меня насколько, что я усердно прозанималась весь вечер и полночи. Заполнила опросник по эпохе Войны, распределив даты и описав вкратце события. Нарисовала на карте мира главные очаги сражений и определила их хронологию. Родила мутное сочинение на тему "Как бы я вела сражение за острова Девятого, будь я командующим войск лунных сумерек и желай захватить территорию врага малой кровью". В свитке с заданиями по символике раскрыла значение предложенных. Составила план ограбления условно предложенной лавки алхимика, подробно расписав возможные ловушки и их действие. Начертила собственный план лавки артефактолога, продумав ловушки, и шиш их кто пройдет. Довольно потянулась, свернув свитки и убрав свои труды в сумку.

Уснула быстро и за столом.

* * *

Проснувшись под привычное "тр-р-р!", я тупо посмотрела перед собой и потерла затекшую шею. По коридору уже носились туда-сюда ученики, и я позволила себе подремать еще несколько мгновений, откинувшись на спинку стула. Лучше остаться без завтрака, но умыться нормально, не толкаясь у рукомойников... Я потянулась, неспешно переоделась в прадедов балахон, спрятала под него концы шарфа, расчесалась и натянула кепку. Да, выгляжу нелепо. Зато отец не найдет.

Из комнаты я вышла только тогда, когда топоток учеников дружно устремился в направлении "рыгаловки". Закрыв дверь, я доплелась до конца коридора к двери умывальни, зашла, сонно склонилась над рукомойником, плеснула в лицо ледяной водой, протерла глаза, выпрямилась, потянувшись к полке за зубной щеткой и замерла. Удивленно моргнула, отказываясь верить собственным глазам... но они, похоже, не врали. К сожалению. Из серебристых глубин зеркала на меня растерянно взирало... В общем, я таковой себя раньше считала, когда страдала от собственного несовершенства.

Я хмыкнула. Зелье завистливой памяти. Отвратительная штука. Жаль, в бабушкиных закромах я его не нашла и не подлила женихающимся соседям — интересно было бы посмотреть, что они в себе не любят... А я когда-то не переносила и неопределенный цвет своих глаз — не то карий, не то зеленый, не то все же янтарный, и курносый нос, и веснушки, и мелкий рост, и... И вообще находила в себе множество недостатков и сильно их преувеличивала. С возрастом, после жестокой и отчаянной борьбы с самой собой, надуманное пало смертью храбрых. Но осадок остался. И теперь смотрел на меня из зеркала, пробужденный зельем. Слишком маленькое узкое лицо, большущие глаза, попеременно меняющие цвет, кожи не видно под разноцветными веснушками, как и крошечного вздернутого носа, волосы грязно-серыми паклями свисали из-под кепки. Остальное, надо думать, не лучше...

Шмыгнув носом, я взялась за зубную щетку. Надо срочно придумать, как запирать дверь. Воровать у меня нечего, но неприятные каверзы соседей лучше бы предупредить... Почистив зубы, я умылась и взялась за полотенце. То-то мне медовый вкус в чае почудился... Помнится, Айло когда-то, в глубоком детстве, подлил подобное зелье в мой сок. И, пока я истерично ревела перед зеркалом, Райден отбил нашему затейнику пятую точку. А мне вручил медовый пряник с заверениями, что я самая красивая. И тогда-то я и запомнила медовый привкус, но, видно, не слишком хорошо...

Я опустила полотенце и склонила голову набок, изучая новую старую себя. Снять обманку — дел до обеда. Сгонять в город, купить нужные составные и сварить противоядие. Или же — просто купить противоядие. Я мысленно подсчитала деньги в кошеле. Нет, если сразу купить — придется три дня в "рыгаловке" питаться, а я туда больше ни ногой... Сама сделаю. Я задумчиво прищурилась на отражение и медленно улыбнулась неожиданной мысли. У меня же такой брат — сотню врагов заменит, и я рядом с ним научилась всякому...

Так это они мне? А это они зря.

* * *

Я торопливо семенила по широкому коридору к своей учебке, а вслед мне неслись удивленные восклицания вперемежку с хохотом. Да, я усовершенствовала свой внешний вид. Зелье позволяет. Добавила совсем чуть-чуть — уши-лопухи, длинный широкий нос крючком в разноцветную крапинку и оттопыренную верхнюю губу, из-под которой виднелись желтоватые зубы. И в остальном немного, по мелочи. И соседи по ступени оценили увиденное соответственно. Я была довольна. Приятно, когда потраченные усилия дают нужный результат.