Галка на высоте

Понимая, что для отправки требуется какой-то транспорт, я направилась на железнодорожный вокзал.

Зал с билетными кассами встретил меня шумом. Гул голосов и шарканье сотен ног наполняло огромное помещение, где под сводами разносился отточенный и хорошо поставленный голос диктора.

Да уж, если тебе одиноко, если тишина достала тебя — езжай на вокзал, здесь скучать тебе не дадут. Тут даже собственных мыслей не услышишь.

Эйфория захватила меня с первого взгляда на многоликую разношерстную толпу. С блаженной улыбкой я бродила по залу, таща за собой тяжелые сумки, о которых практически забыла, окунувшись в этот особый мир. Сейчас все мои ощущения были направлены не во вне, а внутрь себя, где рождалось что-то сродни маленькому счастью.

Мысль, что я уеду, кружила голову, и было не важно, куда, лишь бы купить билет. Но чем больше я вчитывалась в расписание поездов, тем больше недоумевала: какой же выбор сделать?

И снова, как в последние дни, какая-то неведомая сила взялась за мое руководство и вывела меня на улицу, развернула лицом к автобусной остановке и... улетучилась, оставив меня одну.

И это все? Я недоумевала. Типа, погуляла, и хватит, пора домой? Нет, так не пойдет!

Набычившись, я прожигала горящим взглядом свой автобус, на котором приехала сюда двадцать минут назад. Я словно внушала ему, что он меня не заполучит, и на моей остановке ноги моей больше не будет! Не будет и все!

Водитель отъехал со стоянки и подрулил к бордюру, позволив прибывшим в наш город пассажирам заполнить салон. Он словно дразнил меня, мол, залетай, места еще есть, а зазеваешься — будешь стоять, учти.

Я учла и отвернулась. Смешно, конечно же, но я понятия не имела что мне делать.

Ноги, не советуясь с головой, потащили меня на эту чертову остановку, но двигалась я медленно, через силу, и тянула время до последнего. Я была против этого продвижения, но никак не могла остановиться. Мой автобус уже уехал, пока я плелась нога за ногу, но особо радоваться не стоило, ведь подойдет другой, чтобы забрать блудную дочь домой.

Чтобы этого не произошло, я влетела в первый же подъехавший троллейбус. Что, получил? Сказала же: домой не вернусь!

Маршрут был мне знаком, и электротранспорт быстро довез до речного порта, где не так давно я играла в шпиона, прячущего в секретном сейфе важные документы.

Я резво слетела со ступенек, чтобы стремительно закрывающиеся двери не прищемили мне хвостик, и потопала на речной вокзал. А почему бы и нет? На железнодорожном я уже побывала, и ничего там не добилась. Но если и здесь я ничего не предприму — это будет конец. В аэропорт я ни за что не отправлюсь: до жути боюсь высоты. Хотя, есть запасной вариант: автовокзал.

Что ж, посмотрим, что нас тут ждет. И я отважно направилась к зданию билетных касс.

На мое счастье навигация еще не закрылась, было самое начало сентября, и 'Ракеты', 'Зори' и 'Метеоры' еще ходили вверх и вниз по Волге-матушке.

Что ж, путешествовать по воде — это даже интересней, чем по рельсам! С воодушевлением я подошла к свободной кассе. Здесь вообще не было такого ажиотажа, как на предыдущем вокзале.

— Здравствуйте, — бодро улыбнулась я женщине в окошке.

— Доброе утро, — вежливо ответила она мне, как того требовал этикет. — Куда желаете?

— Желаю, а вот куда — не знаю, — сообщила я ей доверительно, смело выдержав взгляд, полный подозрения. Женщина должна увидеть, что я не шучу и не собираюсь над ней поиздеваться.

Дама, окинув меня внимательным взглядом, заметила мои собранные сумки и серьезный настрой на поездку.

— Девушка, я не могу вам ничем помочь, — пожала она плечами. — Если вы не знаете, куда вам нужно, я тем более этого не могу знать. Так куда вам надо? До какого города билет?

— А до каких есть?

— Девушка, вы шутница, конечно, как я погляжу, но у меня работа, и я не могу тут с вами развлекаться. Говорите, до какого города билет и отходите, или пропустите других.

Я оглянулась и тут же успокоилась: за мной никто не стоял, а значит, время на определение моей дальнейшей судьбы еще есть.

Я снова наклонилась к окошку кассы.

— Понимаете, мне надо уехать из этого города, срочно, чтобы меня не догнали. Понимаете? — на ходу начала сочинять я, при этом говоря чистейшую правду. А уж где она чистая, а где взвесь фантазии, не суть важно. — Мне надо уехать, чтобы успокоиться и определиться с дальнейшей жизнью. В какой-нибудь миленький городок. Пусть он будет небольшим, но обязательно тихим и мирным, понимаете?

Я заметила, что говорю слова, определяющие мой план, мое видение и мои желания. Их контуры, до этого едва угадывающиеся, становились четкими прямо у меня на глазах.

— Девушка... — неуверенно протянула кассир.

— Просто хороший городок, где можно пожить и привести в порядок свои мысли, чтобы понять, как жить дальше, — я честно смотрела ей в глаза. Мне нечего было скрывать, я была искренна, как никогда и ни с кем.

Женщина долго молчала, барабаня пальцами по столу, затем уткнулась в свои талмуды с расписанием. Я ждала, затаив дыхание. Сейчас решится моя судьба, и решит ее эта добрая фея, на полставки работающая кассиром билетных касс. Она буквально продает билеты в счастье.

— Ну вот до Плишмы рейс есть... — неуверенно проговорила фея. — Красивый, зеленый городок на берегу Волги, — да ей туроператором работать надо, а не скучать тут за стеклом. — Какое население там сказать не могу, какая инфраструктура — тоже, — она усмехнулась. — Сами могли накануне изучить подробнее, раз решились уехать, но...

— Давайте, мне нравится. Плишма — звучит отлично, — выдохнула я, обрадовавшись, что наконец-то что-то определилось в моей судьбе и получило свое название.

Через минуту я держала в руках розовый листок — пропуск в свою новую жизнь — и совершенно ошеломленная, с каким-то звоном в пустой голове, шагала на восьмой причал, чтобы отправиться туда, куда толкала меня неведомая космическая сила.

До отправления оставалось полчаса, и я позволила себе сладкий пирожок, чтобы, держа его в зубах и постоянно облизывая сладкие пальцы, настрочить Шашке смс и сообщить, что я больше не живу в этом городе.

ГЛАВА 16. 'Из варяг в греки'

По громыхающим сходням я поднялась на 'Метеор' как на космический корабль, с уверенностью, что в моей жизни что-то меняется абсолютно бесповоротно. Причем, я даже не рассматривала такой вариант, как 'не получится — вернусь обратно'. В данный момент я была уверена, что прощаюсь с землей моего детства навсегда.

Понимание, что сейчас горят все мосты, накрыло меня, и я чувствовала, как нити, связывающие меня с этим городом и людьми, еще вчера имеющими для меня значение, рвались прямо в эту минуту, под тихий плеск волн, ласкающих борт теплохода.

С бьющимся сердцем я прошла в носовой отсек и заняла место у окна в просторном салоне с удобными креслами. Уютненько. Интересно, а красивые атлетического сложения официанты здесь имеются? Пожалуй, я сделала бы заказик, ага.

Сунув сумки под кресло, насколько они смогли там уместиться, я уткнулась в большое окно, рассматривая противоположный берег. Самое время всплакнуть, прощаясь с родными местами.

Так, главное, выключить телефон, чтобы никто не отвлек и не сбил с лирического настроя. Но грустила я ровно столько, сколько времени понадобилось парням из театрального училища занять места в моем отсеке, заполнив его собой, своими вещами и шумом.

В моем ряду все пять кресел оказались мгновенно заняты, как и впереди, и позади. Короче, внушительная часть нашего отсека, изумительное милое место, носом разрезающее набегающую волну, оказалось забито, и уже слышалось бренчание убираемых гитар, шутки и вспышки смеха то тут, то там.

Как только мы отчалили, мое сердце подпрыгнуло в волнении от серьезности момента, и слезы выступили на глазах, от чего я принялась отчаянно их смаргивать, заставляя себя улыбаться. Ну вот и все. Решение принято, дело сделано, и назад пути нет. Что ждет меня впереди — не понятно, вокруг только вода и неизвестность, которая омывает сейчас мое бедное сердце, как волжские волны наш теплоход.

Шум в салоне отвлек меня очень быстро, тем более, что я не собиралась долго предаваться грусти и сомнениям. Сейчас главным и ведущим чувством в моей немного растерянной душе была радость. Она переполняла вперемешку со страхом неизвестности и восторгом решимости, которая так была не свойственна мне. Долгие годы я плыла по течению, и вот такой финт — маленькая революция, которая бесспорно очень серьезно изменит всю мою дальнейшую жизнь.

Впрочем, все, довольно о серьезном и хватит о грустном. Волею судьбы и кассиров речного порта я оказалась в эпицентре студенческого вихря и в самом центре их праздничного настроения. Что ж, стоит, наверное, познакомиться поближе со своими соседями, которые пробудут в этом статусе ближайшие четыре часа пути.

Пока я оглядывала пространство, наблюдая разношерстную толпу парней и девушек с высоким самомнением и претензией на оригинальность (ну как же, театралы — они такие, с тонкой душевной организацией и диким чувством стиля, не понятного никому кроме них самих), наткнулась на взгляд одного парня в другой части зала, отделенной от нас широким проходом.

На его непроницаемом лице, таком серьезном, я бы даже сказала, суровом, с плотно сжатыми губами и сведенными бровями, горели серые глаза. Они буравили меня так, будто он знал, что я что-то стянула у него, и только большое количество свидетелей мешает ему обличить меня, но он за мной следит, и не спустит с меня глаз, пока все не выяснит.

Мне стало не по себе, потому что он в упор смотрел на меня и не собирался отводить взгляд. Его приятель казался парнем с легким нравом и гораздо более располагающим к себе, но он молчал и не отвлекал своего спутника от созерцания моей растерянности. Было видно, что к шумным счастливым студентам отношения странный парень не имеет ни по возрасту, ни по настроению, и было у него на душе мрачно, и лет ему было где-то около тридцати. В штанах цвета хаки и серой футболке он напоминал солдата, недавно вернувшегося из горячей точки, и еще не отошедшего от вида смерти.

Я поспешила отвернуться, тем более, что мои ближайшие соседи уже делали первые попытки познакомиться со мной. Судя по широким улыбкам, они жаждали общения, и были не прочь завести новое знакомство. Я быстренько проверила свои ощущения и убедилась, что не имею причин противиться этому.

Запомнить все имена, которые ребята с важностью называли, казалось мне непосильной задачей, я не собиралась брать на себя этот труд, и потому просто улыбалась, кивая головой и тут же забывая, кто из них Леша, кто Тоша, а кто Сережа.

Мои поименованные соседи долго удивлялись и наигранно возмущались, узнав, как это я, такая видная интересная девушка, ни разу не удосужилась сходить на представление в их ученический театр. Это же так престижно, так элитно и так модно!

Я обещала восполнить этот пробел в своей никчемной богемной жизни, не вдаваясь в подробности относительно того факта, что мои ноги вряд ли ступят еще раз когда-нибудь на твердую землю нашего города. При этой мысли мое сердце сжалось на долю секунды, а потом пустилось вскачь, как только я вспомнила, на что решилась и насколько кардинально изменила свою жизнь.

Но долго предаваться размышлениям мне опять не дали, так как незаметно пришло время театральных баек, и каждый наперебой спешил продемонстрировать свои таланты. На мой взгляд, выиграл парень, рассказавший несколько анекдотов голосом Евгения Леонова. Винни-пуха я любила с детства, и потому сам парень показался мне настолько милым и забавным, что по требованию моих новых друзей вручить пальму первенства достойнейшему, я отдала ее именно ему.

Он, как человек искусства, принял воображаемую ветвь с достоинством и скромно, скрывая блеск гордости в глазах, и обыграл это так забавно, что сорвал аплодисменты других свидетелей и участников нашего импровизированного капустника.

Ну, потом было не очень интересно, так как последовала игра 'Угадай ее домашний адрес', и я не видела смысла в том, чтобы заставлять мозг ребят работать вхолостую — мой адрес уже был как бы и не моим, и я долго загадочно улыбалась, демонстративно уходя от ответа и создавая иллюзию загадочности и недоступности. Типа, тоже не лыком шита, а очень даже шелковыми нитями. Играть-то я умею, и изображать нужные эмоции тоже, когда это требуется для дела.

Так что мы поупражнялись немного в этом мастерстве и вернулись к разным историям, коих у ребят было огромное множество. Поговорить они любили, это сразу бросалось в глаза, а я им не мешала. Все же четыре часа плыть до моего нового дома.

Боже, у меня будет новый дом! Ага, конечно, как будто я могу его купить. Придется снимать какой-нибудь угол, искать работу, заводить знакомства и ждать чуда. Страх уколол тонкой иголочкой в самое сердце, но восторг по-прежнему не отпускал, пересилив все сомнения. В моем родном городе я тоже испытывала трудности с жильем и поиском работы, и 'любовная лодка разбилась о быт', так что, проблемы одни и те же, только декорации будут иными. И ожидание чуда острее. И еще что-то... Меня пронзило осознание того, что какая-то сила направляет меня, словно строит мою жизнь по какому-то неведомому мне самой плану.

Мне всегда не хватало уверенности в том, что кто-то позаботится обо мне. Некому было сказать, что все будет хорошо, никто никогда не мог дать мне таких гарантий. Но сейчас, имея под ногами даже не зыбкий песок, а воду, я чувствовала, как что-то существенное и ощутимое закладывается в основание моей веры, и понимала, что гарантии и надежность очень скоро появятся.

От этой мысли мне хотелось и плакать, и смеяться, и я активно влилась в беседу с театралами, забыв обо всем на свете и искренне резвясь и отрываясь.

Так пролетело два с половиной часа и настало время прощаться. Ребята прибыли в небольшой городок Плес на театральный фестиваль, элитный междусобойчик, чтобы продемонстрировать свои умения и таланты таким же пижонам, влюбленным в себя и театр, из других городов и весей.

Я собрала урожай записочек с телефонами и настоятельными просьбами позвонить, как только вернусь в город, ибо мои новые друзья горели желанием приобщить меня к искусству Талии и Мельпомены в общем и целом. Я не стала их разочаровывать, с благодарностью принимая приглашения и выслушивая различные пожелания.

Теплоход отчалил от берега, оставив позади шумный талантливый народ, и снова оказался на середине реки. До таинственной Плишмы оставалось меньше двух часов. Я решила вздремнуть, но как только устроилась со всеми удобствами в опустевшем и ставшем тихим салоне, ко мне подсели.

Медленно повернув голову, встретилась глазами с тем таинственным 'солдатом', который сверлил меня пристальным взглядом, как опытный бурильщик. О, нет! Этого еще не хватало! Что ему надо? Что я ему сделала? Он и сейчас продолжал точно также меня сверлить и буравить!

Его друг подсел на свободное кресло и тоже уставился на меня.

— Привет, — парень, наконец-то, разжал губы. Ну надо же, и это ради меня? Я польщена, ага.