Мнимые люди.

-Всё настолько плохо?

-Да, чёрт возьми! Спускайтесь сюда, и сами всё увидите своими глазами, если мне не верите! Генерал, я повторяю, это не шутка. Если эпидемию не остановить, то я не ручаюсь, даже за всё человечество. Я не знаю, как бороться с новым вирусом. И возможно, что никто в мире не знает. Он неистребим. А когда лекарство найдут, то я думаю, будет уже слишком поздно.

-Хорошо. Я сделаю всё, как вы сказали, — вдруг пошёл на попятную генерал Овчаренко, объяснив уставшим голосом свою новую позицию. — Меня только что подключили к камерам наблюдения лаборатории. Это чудовищно Алексей Борисович. Ни за чтобы не поверил, что это происходит на самом деле. Я сегодня же переговорю с президентом. Думаю, он тоже согласиться с вашими доводами.

-Спасибо генерал. Этот ответ мне и был нужен, — поблагодарил Школяров, облегчённо выдыхая. Он успел хоть что-то сделать для спасения человечества. Жалко, что так мало. Но времени ему уже никто не даст.

-Теперь насчёт вас, — помолчав, неуверенно сказал Овчаренко.

-Не надо, генерал, — остановил его Школяров, и у него непроизвольно задрожала нижняя губа. — Я всё знаю. И понимаю. Я жалею только об одном, что успел сделать так мало...

-Вы сделали больше всех из нас, — не согласился Овчаренко. — Вы открыли всем нам глаза. И Родина вас не забудет. Вы герой, каких поискать.

-Прощайте генерал, — остановил Школяров утешительную речь Овчаренко, собираясь вешать трубку.

-Прощайте Алексей Борисович.

Школяров повесил трубку, и из глаз у него потекли слёзы.

-За нами никто не придёт, — полу утвердительно спросил капитан Фёдоров, смотря, как плачет старик.

Профессор лишь качнул головой, пряча лицо.

-Я так и знал. Чёрт! — со злостью пнул Фёдоров автомат, и уставился в одну точку, пробурчав загадочную фразу. — А ведь там от меня никого не останется.

Прошла минута, за ней потянулась вторая. В боксе стояла ватная тишина, лишь из-за двери изредка доносился непонятный, приглушённый шум.

Собрав всю волю в кулак, Школяров, наконец, решился на отчаянный шаг. Шаг, который он был обязан сделать и закончить процедуру карантина.

Поводив курсором по экрану монитора, профессор нажал на папку с нужным файлом, набрал шестнадцатизначный код, и в открывшемся меню ввёл команду. После чего снял с шею маленький серебряный ключик, открыл им металлический ящичек, что выехал из столешнице. Внутри ящичка была красная кнопка. Помолившись, Школяров с силой вдавил кнопку до упора, и понуро сошёл с небольшой кафедры, за которой находился блок управления главным компьютером комплекса.

-Как же так! — к профессору подскочила Мария, повисая у него на руках. — Я не хочу Алексей Борисович. Я не хочу. Мне страшно.

Она всё поняла, ещё до того, как Школяров нажал на кнопку. Она тоже проходила технику безопасности.

-Не бойся девочка моя. Всё закончиться быстро. Ты даже не успеешь ничего почувствовать, — успокоил её Школяров, ласково поглаживая девушку по волосам. — Капитан, идите к нам, — сделал он приглашающий жесть. — Давайте встретим это вместе.

Фёдоров молча поднялся с пола и подойдя, взялся за протянутую руку.

-Вот так, — улыбнулся ему Школяров, а у самого глаза на мокром месте.

И тут из динамиков на потолке, зазвучал женский голос, оглушив людей:

-Внимание! Запущена программа самоликвидации. Всему персоналу срочно покинуть комплекс. Двери открыты. До взрыва десять минут. Отсчёт пошёл.

Фёдоров с испугом посмотрел на бронированную дверь, но Школяров его успокоил:

-Она не откроется. Не беспокойтесь. Здесь стоит другая защита. Её можно открыть только вручную.

Время начало свой стремительный бег. И ещё ни разу оно так быстро не ускользало сквозь пальцы. Десять минут, вроде не маленький срок. Но не успела троица мысленно прощаться с родными и близкими, как бездушный голос уже сообщает:

-Внимание! До взрыва осталось восемь минуты. Отключение средств жизнеобеспечения.

-Сейчас отключится подача воздуха, — пояснил Школяров. — Но вы не беспокойтесь, мы не задохнёмся. Давайте лучше присядем, — предложил он, подводя Марью к стене. — Вот сюда, прямо на пол. Стульев всё равно на всех не хватит. А мне так хочется прилечь. Ноги совсем затекли.

Троица удобно устроилась на полу. Профессор даже разулся. Помассировал ступни, и облегчённо облокотился о стену. Марья положила голову ему на грудь и закрыла глаза, сжав в кулаке отворот профессорского халата. Фёдоров обниматься не стал. Подтянул колени к подбородку и просто стал ждать.

-До взрыва осталось пять минут, — сообщил бездушный голос.

И тут, опровергая слова Школярова, начала открываться дверь в серверную.

-Только не это, — простонал Фёдоров, тоже прижимаясь к профессору, ища защиты, как маленький ребёнок.

Из коридора послышались шаги, и в бокс вошли мутанты. Их было трое. Жуткая пародия на человека. Бессмысленные лица, блуждающие глаза, повадки животного. Ничего человеческого.

Заметив троицу, мутанты в упор уставились на людей, но с места не сдвинулись.

-Чего они ждут? — прошептал Фёдоров.

Они с профессором, напряженно ждали атаки. Марья же предпочла умереть, не глядя смерти в лицо, зарывшись головой в халат Школярова.

-Не знаю, — напряжённо ответил старик. — Может, видят, что мы в западне?

Но он ошибся.

-До взрыва осталось три минуты.

Чуть погодя, в бокс вошёл...ЧЕЛОВЕК. Мутанты даже не пытались на него напасть. Вместо этого, они словно признавая его превосходство, подались назад, освобождая место новому гостю.

Школяров было обрёл надежду. Он узнал этого человека. То был его заместитель Леонид Новиков. Но вглядевшись в его лицо, понял, что надежды нет. Некогда знакомые черты настолько исказила новая личность, что от Новикова в этом человеке почти ничего уже не осталось. Но что трудней всего было принять Школярову, так это проблески разума во взгляде этого существа.

-Кто это, профессор? — шёпотом спросил Фёдоров. Появление нового существа, почему-то нагнало на него страху. Даже больше чем предыдущие мутанты.

-Так вот кем они должны стать, — непослушными губами проронил Школяров, словно не замечая вопроса. — Нами.

-О чём вы говорите? Объясните толком?

Школяров повернулся к мужчине и мучительно улыбнулся, как-то зло, словно по достоинству оценил злую шутку судьбы:

-Вы видите перед собой рождение нового человека, капитан, — сказал он, переводя взгляд на гостя. — Узнать бы только, что он думает о нас.

-До взрыва осталось — одна минута.

-Я не понял, что вы сейчас сказали? — переспросил Фёдоров, когда умолкло предупреждение. — Что ещё за новый человек?

Школяров пожевал губами и тихо рассмеялся. Похоже, у него ехала крыша.

-До меня только сейчас дошло. Во всём виноват не вирус, — прокаркал он, сквозь смех. — Вирус лишь носитель. Я сто раз приходил к одному и тому же выводу, но всякий раз от него отказывался, как истовый фанатик точной науки. Вирус носитель программы, перепрограммирующий весь ряд 'ДНК'. Но для чего она нужна. Кому понадобилось переписывать генный код? Что это за дьявольское оружие?

Развить полёт мысли Школярову не дали. Его время вышло.

-Внимание, десятисекундная готовность. Десять, девять, восемь...

Но не только люди страшились смерти. Как оказалось и их гость тоже не хотел умирать. Обладая разумом, он понимал, что последует следом за отсчётом. Мутант дико заорал, и было в этом крике столько боли и отчаяния только что рождённого существа, что разрывалось сердце.

-Три, два, один. Программа завершена.

Из форсунок, расположенных под потолком, с резким свистом пошёл газ: смесь водорода и чистого кислорода. Наполнив комплекс, газ взорвался и термический взрыв, температурой в три тысячи градусов, расплавил стекло, металл, камень.

Люди умерли быстро, как и обещал Школяров.

Взрыв длился всего три секунды. Но и этого времени хватило, чтобы выжечь всё живое в комплексе, вплоть до микробов. А через минуту сквозь стены послышался гул бегущей воды. Открылись шлюзы и воды 'Москва-реки' водопадом ринулись в помещения, где смешавшись со специальным реагентом, превратились в пенистый бетон.

Спустя пару часов всё было кончено. И на том месте, где была лаборатории, возникла монолитная глыба из бетона. Лаборатория сама себя запечатала, хороня внутри себя всё, что ещё могло выжить после взрыва.

Карантин.

Февраль. 201..г.

Хоть генерал Овчаренко и пообещал Школярову, в их последнем разговоре, сделать всё от него зависящие, чтобы спасти город, на деле это оказалось не так просто. Генерал просто не обладал такой властью. И пока суть да дело, огромный мегаполис, как прокажённого, медленно заносило снегом.

Единственно, что удалось генералу, это оперативно ввести в городе карантин, сославшись на эпидемию неизвестной болезни. Москву оцепили войска, и практически вся жизнь в городе замерла.

Фабрики, предприятия, офисы, магазины, рестораны просто перестали, как будто, существовать. Здания стояли, а люди из них ушли.

Невероятное событие! Одни из самых оживлённых улиц, центра города: "Тверская", "Пушкинская", район "Охотного ряда", "Китай-город", "Арбат" и старый и новый, полностью обезлюдили. Серые, безликие, чудные и страшные улицы в окружении таких же безликих зданий, тупо таращихся на одиноких прохожих, оконными провалами и тёмными витринами.

Известие об эпидемии убило экономика города на корню. Никто не хотел строить бизнес в чумном городе. Деньги в Москве сразу обесценились. Цены взлетели до потолка. Батон хлеба стоил от 150-200 рублей. А в некоторых случаях цена на батон доходила и до 500 рублей.

По городу пошли голодные бунты. Мародёрство и воровство стало обыденным делом.

Всё началось с закрытия продовольственных магазинов шаговой доступности. Бизнесмены попытались было по полной программе нажиться на бедах горожан, взвинтив цены на продукты первой необходимости чуть ли не до небес. Но когда вопросом продовольствия, напрямую занялось правительство, приняв закон о продовольственных карточках, предприимчивые людишки свернули бизнес, закрыли магазины и продовольственные базы. Рассудив, что уничтожить товар для их прогнившей совести будет наилучшим выходом, чем раздавать товар за жалкую компенсацию.

Главы города тоже не отличались умом, предпочтя решить большинство вопросов при помощи силы. Бунты жестоко подавлялись. Мародёров расстреливали. Жуликоватых бизнесменов сажали за решётку.

Сколько бы это ещё продолжилось, пока народ не поднял бы восстание, неизвестно. Из щекотливого положения удалось выйти, наладив поставки в город гуманитарной помощи. И получив на завтрак, обед, и ужин бесплатную еду, люди немного успокоились. Всё лучше сидеть дома сытым и в тепле, чем пытаться воевать с государством, тем более, когда в городе бушует эпидемия.

Людям, конечно, не сказали, чем именно опасна инфекция. Но само слово 'эпидемия' уже нагоняло страху. И запертые в городе люди, с полными от страха штанами, наплевав на распоряжение главного штаба "ЧС", нередко пытались прорвать оцепление и сбежать. Неважно куда, лишь бы подальше от чумного города. Их останавливали, разворачивали, а они снова и снова искали лазейки в клещах. Их снова задерживали, разбивали машины, лица, отбивали почки, и под конвоем отправляли назад, предупредив: что в следующий раз откроют огонь на поражение, и тогда из города никто не выберется живым.

Но и держать людей в городе бесконечно долго тоже нельзя. Нужно было срочно решать вопрос об эвакуации. Тут-то и начинались основные проблемы.

* * *

Главный штаб 'ЧС' временного базирования расположился в районе "Ступино", откуда начиналось кольцо блокады.

Генерал-майор Овчаренко, за проявленную бдительность и своевременное предупреждение правительства об угрозе эпидемии, вошёл в состав группы планирования операций по спасению города.

Главный вопрос на повестке дня: как начать эвакуацию людей, без риска выпустить из города носителей неизвестного вируса, так называемых мутантов, о существование которых не догадывались жители Москве, а по всей России, о них никто даже ничего не слышал.

Группа учёных ведущих исследование по программе "Мутант", никак не могли предоставить генералу результаты: по отсеиванию при эвакуации здоровых людей от инфицированных.

Отдел исследований возглавил вирусолог Мирный Сергей Андреевич — полноватый мужчина сорока лет с бородой в контрасте с бритой наголо головой, — заменив погибшего профессора Школярова Александра Борисовича — этого умнейшего человека, кто первым догадался о применение в городе биологического оружия, открыв чуму двадцать первого века.

Ознакомившись с посмертными результатами Школярова, Мирный, проведя со своей стороны тоже ряд тестов, пришёл к неутешительному результату: вирус невозможно идентифицировать. Он не распространялся по всему организму, реплицируя самого себя в носителе. Вместо этого он, как диверсант-шпион, встраивался 'ДНК' и что-то там незаметно менял. После чего у инфицированного человека перестраивалась физиология и возникала совершенно иная психика, делая из-него неимоверно сильное, агрессивное и социально опасное животное.

Что у такого человека делалось в голове, какие мысли его посещали и посещали ли вообще? Мирный при всём своём желании не мог этого выяснить.

В сущности, найти отличия у инфицированного можно, но только при полном обследовании на клеточном уровне, что нужно было признать, подобный метод не подходил для живых людей, и занимал огромное количества времени, которого ни у кого не было.

Лучшие специалисты в области биологии и химии, врачи и доктора наук ломали голову над тем, как выявить инфицированного более доступным и быстрым способом. Но пока топтались на месте.

В создавшейся ситуации, самое неприятным открытием ещё послужило и видоизменение самих мутантов. Если раньше, первую волну мутантов, ещё можно было выявить по физическим отклонения в строении тела, то новая волна, так называемые мутанты второго поколения, уже ничем не отличались от людей, пока находились в 'спящем' режиме.

Учёные назвали их 'Мимы', производное от фразы: 'мнимые люди'.

'Мимы' наводили ужас на военных. Им не сказали, конечно, кто они такие на самом деле, выдав версию о буйном помешательстве заражённых. Но видя силу, скорость и проявленную нечеловеческую жестокость 'мимов', военные постепенно начали задумываться, а не обманывают ли их. И вскоре, по городу поползли ненужные шепотки и сплетни, одна страшней другой.

* * *

Шло время, и обстановка в городе всё больше накалялась. Ждать больше нельзя.

Профессор Мирный, как загнанный в клетку зверь, ходил по лаборатории черней тучи. Всё его раздражало. Он ни с кем не разговаривал. И только эмоциональные гримасы на лице, выдавали трудную работу мысли.

В какой-то момент, его словно осенило. Словно, кто-то там, подсказал ему идею, видя старания человека.

'Раз не удаётся выявить инфицированного при помощи экспресс анализов, значит надо найти специфический аллерген!', — вдруг пришла неординарная мысль, и Мирный ошарашенно замер на месте.