Смятенность мэтра

По понятным причинам мерно сопящему бэйниту стеклянный голем уделил наименее пристальное внимание. Поведение Засиана косвенно говорило о подлоге. Обычно жрецы в прошлом году возродившегося бога раздора, ненависти, тирании и страха не становились жуликами, выбирая прямолинейную стезю бойцов, монахов, падших паладинов. Процесс моления поведал бы больше, но стеклянный голем с ужа размером поторопился лупить зенки на тронную залу, где азеры устроили зверинец из тех тварей, что могли помочь им защититься от ифритов, решись те вломиться в низкие коридоры. Если бы Засиан заметил слежку — он бы круто пересмотрел свои планы. Лариат сам бы так поступил на его месте, потому и осторожничал сверх меры.

За пять с лишним часов мэтр Лариат достиг своих целей, оставалось ещё несколько до того, как "герои-освободители" проснуться и выступят к стекольной шахте. Похрустев косточками и немного размявшись после долгого сидения, огненный дженази крепко призадумался над своими дальнейшими планами — наблюдение исподтишка казалось скучным и чересчур затянувшимся.

Размышления на коктейле из интуитивной логики принесли скорый результат, в корне перевернувший предыдущие выводы, сделанные человеком, а не ифритом: владение загородной шахтой для нобиля Плана Огня — это престижно, особенно для выходца с северной пустыни Прайма. Разумеется, содержание хлопотно и по времени очень накладно. Проблема в том, что для ифрита неестественно заниматься подлогом и подстрекательством — в такой торговле нет чести. Мутная история приобретения подмочит репутацию, более того, свяжет имя нобиля Нувина с иноземцами Кааниром и Засианом. Но чтобы тонкая интрига Латандера выгорела, кое-кому стоит внести свою лепту — в будущем это зачтётся, главное, чтоб к добру, а не к худу. В крайнем случай — все концы в воду. Скучная жизнь на Мировом Дереве нуждалась в рисковых выхлопах — такова пылкая суть Плана Огня.

(Иллюстрации к главе с 076 по 091)

Глава 7, шахтёрская сделка.

28 флеймрула, Год Безумных Драконов.

— Эфенди Нувин аль Анаврок? — Затаив дыхание, спросил старший ифрит на игнане.

— Разумеется, Басир ибн Джарман, — свысока бросил нобиль, телепортировавшийся в радужных всполохах и эффектно расправивший крылья во всю ширь. — Можешь возвращаться в дозор, — снизошёл благородный ифрит о дюжине футов роста. И по приземлении сложил крылья плащом.

— Мир вам, эфенди, — склонился более расторопный караванщик, сам имевший небольшие рожки и невыразительные когти, мало приспособленные для драки.

— И вам мир, Басир ибн Далиль, — откликнулся Нувин.

"Мир вам", — телепатически исправился оставшийся за старшего в стекольных шахтах Рамх-Алззиджадж-Муджир. Нувин проигнорировал его приветствие.

— Как вы нас просили через абд-Игнисра, эфенди Нувин, трупы никто не трогал, — повёл рукой ибн Далиль. Подчинённые ему ифриты молча поприветствовали, продолжив наводить порядок в гигантской каверне.

— Вы не торопились исполнять обещание, — ибн Джарман, не собиравшийся никуда уходить, упрекнул за задержку в четверть часа. И ковёр удалился на двадцать миль, и местные слегка успокоились после смертоносного визита Каанира и Засина.

— Услуга, — педантично поправил Нувин, извлекая из подсумка за спиной пару колб с белым свечением. — Получить сразу две и срочно несколько проблематично.

— Разве вы не держите запас?.. — Приподнял чёрную бровь караванщик, пытавшийся угодить обеим сторонам, пока три его извозчика чинили повозки и успокаивали огненных рофов, использованных в качестве съедобной тягловой скотины.

— Это эксклюзивный эликсир. А Игниср сегодня из одной передряги да в другую, — хмыкнул Нувин, сославшись на своего слугу, появившемуся несколько часов назад на затопленном жидким стеклом дне ямы, дескать, кое-кто пожелал кучу отменного стекла. — Он дорог мне, — предупредил Нувин вопрос.

Действительно, слуга дорого встал: двеомер смены формы пирогидры на ифрита, магические зерна трансформы и транспорта для закрепления результат и ограниченной передачи строго определённых воспоминаний соответствующей личины, приобретённый в Калимпорте образец ковра-самолёта с золотой прострочкой для огненной толерантности, не считая прочих компонент — и всё это за час!

— Анаврок не Закхара и не Калимшан на юге Фаэруна. Проклятые фаэриммами пески Анаврока на севере — у полярных льдов, — продолжил пояснять нобиль, ошарашив плебеев, иначе взглянувших на белые одежды со странным блестящим узором. Кристаллы снежинок никто из присутствующих даже на картинках не видел и вряд ли слышал. — Как вы понимаете, нашего собрата в этом регионе днём с огнём не сыскать.

Кто-то помянул Стигию, ледяной пятый круг Ада. Кто-то султана и Брасс.

— Так вы будете их оживлять или брехать явились, Коссута вам в зад? — Не выдерживал нервничавший дозорный, прозевавший Каанира с Засианом, проникших за стены в виде облачков дыма. Он слабо верил в заверения об оживлении и очень уважал грубую силу, презрительно взирая на, по местным меркам, хлюпика, пусть атлетично поджарого — по-людски ведь. Бронзовая кожа ифрита Нувина стала чуть более рыжей и слегка пылающей, выдавая сердитость личины нобиля.

"Бам-м-м!" — Нувин пустил в телепатический эфир оглушающе звонкий удар в колокол. Все в радиусе примерна ста футов схватились за голову, рабы-азеры так и вовсе свалились, заскулив — огненная кровь полилась из носов. Ещё более чем в полутораста футов все скривились, а сам доморощенный нобиль отделался мигренью. Нувин ещё не умел фокусировать ментальное послание, не говоря уже об ударе, как не мог в достаточной мере сконцентрироваться на магии, но уж направить свои великие внутренние силы в одну из способностей объединённой с фамильяром формы ифрита — всегда пожалуйста. Точно так же он не стал ждать у моря погоды, воспользовавшись внезапностью и дезориентацией, чтобы преподать наглядный урок и поставить себя. Отставив пику, нобиль в мгновение ока натянул пламенные носки до пояса и на огненном хвосте резво прыгнул, перевернувшись вверх тормашками. Оказавшись практически макушка к макушке с сыном Джармана, Нувин ловко проткнул с виду невыразительным ногтем гортань и продуцировал пламя, испепелившее голосовые связки. Воин рефлекторно нанёс удар кулаком, ожидаемо промахнувшись — ожидаемо вместо скимитара схватившись за горло и захрипев от поистине удушающей боли.

— Стоять, снулые р-рыбы! — Рыкнул Нувин, перевернувшись прямо, зависнув и только тогда расправив пылающие крылья. — Убью всякого, кто рыпнется или пукнет! — Выкрикнул он весомую угрозу, в левой руке продолжая взбалтывать колбы, чтобы зёрна жизни скорее растворились в светящейся белым смеси эссенций.

И без того подавленные позорным проигрышем какому-то человеку и камбиону, ифриты застыли, выражая нобилю покорность. Нувин ожёг взглядом пятерых воинов, ещё троих окинул, мазнул по одному — без лишней монеты не дёргавшиеся наёмники караванного эскорта удостоились ноль внимания. После этого редкостный крылатый ифрит спланировал к правой руке надсмотрщика. Некий Эмак был убит жрецом в одно касание — какая-то некротическая мерзость. Он и стал первым испытуемым.

У ифритов нет души. Они являются духами огня, чьи физические оболочки состоят из этого элемента — это не является полноценным материальным телом, как у смертных Прайма, чьи духовные тела облекаются в плотские. Поэтому реинкарнация попросту не сработает на джинах, а воскрешение — прерогатива священнослужителей. Впрочем, многоопытный маг, обладающий некоторыми знаниями древней человеческой Империи Нетерил, мог оживить и двухвековой труп — достаточно уметь создавать и обращаться с зерном жизни, способным даровать душу и речь даже оконному шпингалету.

— Ы-ы-ы... — шумно вдохнул ифрит, распахнув ярко светящиеся глаза, запечатлевшие образ спасителя. Влитое в труп содержимое колбы реставрировало тело и от застарелых шрамов, вдохнув жизнь в слегка помолодевшего Эмака, отныне и до конца жизни — верного друга Нувина.

— Спокойно, Эмак, лежи, — произнёс нобиль, одновременно повторив призыв телепатически. — Пусть эликсир полностью изгонит некромантию.

— Кто ты? Что такое?..

— Молчи, лежи, не мешай оживлять Хафиза, — строго приказал поднявшийся Нувин, направившись к Хафизу аль Мильхабу, убитому ударом эльфийского меча в грудь — смертоносное попадание в сердце.

Под надзирателем за шахтами натекло много огненной крови, к этому моменту почерневшей и остывшей в корку лавы. Нувину пришлось воспользоваться своей пикой, чтобы повторно пронзить сердце для вливания колбочки непосредственно туда. Этот здоровяк наголову превосходил всех подчинённых, но его благородную кровь испоганила дьявольская капля, выраженная внушительными роговыми наростами и едва выраженными расовыми способностями, которыми он не пользовался в бою с прытким Кааниром — это подчинённые ставили огненные стены и пускали прожигающие лучи. Поэтому Нувин решил усилить эмоции и лояльность через влияние на сердце. Едва колба опустела, как дырка заросла и по телу ифрита прошла судорога, после второй его поблёкшая шоколадная кожа покрылась лавовыми трещинками, через несколько пульсаций вся кожа ровно покраснела огнём жизни.

— Ы-ы-ы... — шумно вдохнул ифрит, распахнув ярко светящиеся глаза, запечатлевшие образ спасителя.

— Спокойно, Хафиз. Я Нувин аль Анаврок. Благодаря мне, ты снова жив-здоров, — произнёс нобиль, одновременно повторив телепатически.

— Где этот демонов высерок? На сей раз я точно растопчу ему череп! — Громогласно воскликнул Хафиз, ощущая, как кипит кровь в жилах, и принимая руку помощи, чтобы встать на ноги.

— Прошло почти два часа с твоего убийства и около трети с момента их отлёта в Брасс на ковре-самолёте с моим слугой Игнисром, — поделился Нувин, выдерживая могучее рукопожатие с чуть сморщенным выражением лица и не разрывая зрительного контакта.

— Я отправлю весточку брату, Мишари их в пепел сотрёт! — Порыкивая, грозился Хафиз. — А тебя я другим представлял, Нувин.

— А я не девица, чтобы меня представляли. Вот проставиться обязательно проставлюсь, когда обстряпаем переоформление Рамх-Алззиджадж-Муджир на меня, — заявил Нувин, терпя хруст сдавленной кисти.

— С чего бы, выродок? — Начинал свирепеть Хафиз, мельком окинувший взглядом каверну и приходящих в себя воинов, слишком неумелых для службы в Брассе.

— Я тебя только что исцелил, Хафиз. Не вынуждай ещё и тебе преподавать урок хороших манер, — жёстким тоном процедил сощурившийся Нувин, вынужденный поднимать взгляд в лицо более рослого ифрита, краем зрения видевшего нерешительность на ещё пока темноватой физиономии Эмака, словно бы готовящегося разнимать друзей, несмотря на свою немощь.

— Кишка тонка, недомерок, — брал он на слабо, чувствуя своё силовое превосходство и расставляя амбициозные акценты. Хоть и была в нём подпорченная кровь нобиля, но всё равно менталитет благородного сословия брал своё, хотя Хафиз родился в местечке Мильхаб и обретался в сотнях миль от центра цивилизации ифритов.

"Тебя полукровка уже унизил у всех на глазах", — физический контакт облегчил применение целенаправленной телепатии. "Не вынуждай меня искать нового надзирателя", — добавил Нувин, вслух выплюнув:

— Уж кто бы блеял, дьяволёнок.

Видимо, всё-таки через мать примешалась кровь баатезу, раз ифрит с застарелой яростью выдохнул чёрный дымок на кличку, которой отец Хафиза пользовался всякий раз, когда отпрыск его разочаровывал. Удачный удар по больному месту возымел действие, закрепив ассоциацию спасителя с родителем.

— Я сделал тебе честь, Нувин, — всё-таки выкрутился Хафиз, рывком притянув к себе и по-мужски обняв, выбивая дыхание смачными хлопками по спине. "И не надейся единолично завладеть шахтами! Максимум сотая доля с прибыли", — передал он телепатически. Более умелый в применении врождённой способности к телепатии, он одновременно общался с Эмаком и слушал доклад одного из вояк, после колокольного удара слишком "громко" вещающего в ментальный эфир.

— Я сторицей вернул себе честь, украденную у абд-Игнисра, так-и-так отправившегося бы в Мечеть Непреодолимости сбывать зелья исцеления, — ершился нобиль, напомнив о насмешках над "блевотиной", как тут уничижительно называли неотёсанных чурбанов. И заодно объяснив свою миролюбивость и сексапильный внешний вид, соблазнительный для служительниц святилища Фреял — местного имени Фреи, богини любви, страсти и плодородия у некоторых поселенцев в Закхаре.

Действительно, чего требовать с юного ифрита, всего полсуток назад бывшего пирогидрой и отправленного в плавание с пылу-жару, так сказать? Но надо отдать должное, проявившаяся трусоватость и услужливость как нельзя лучше соответствовала ожиданиям Каанира, привыкшего отдавать распоряжения и получать незамедлительное исполнение. К слову, Игниср в роли нового хозяина шахты, ставшего извозчиком у победителей, потерял ещё больше чести в глазах ифритов, но в свете оказания победителям услуги попутки с превращением их в бесплатную охрану вместо сыгранного принуждения — сметливый слуга оказался в плюсе.

— Я терпелив, Хафиз, — без пауз продолжил нобиль, дистанцировавшись. — Не хочешь подчиниться добровольно? Азеры Вечного Пепла заметили подавленное иноземцами восстание в яме и уже собираются бить ослабленный гарнизон, — нобиль похлопал по пристёгнутому к поясу шарику с клубящимся внутри огнём, тем самым ссылаясь на доверительный источник знаний. — Я подожду, Хафиз, пока тебя прикончит Крипаколус, и потом вновь оживлю, но уже с рабским ошейником и взнузданным гешем, — громко объявил Нувин, упомянув двеомер, аналогичный нерушимому сакральному заданию-договору в исполнении небожителей. В другой транскрипции — гиас.

— Не горячись, друг, — выдавил смятенный Хафиз, явственно скрипнув клыками и по-братски похлопав по плечу. — Мы всё обсудим и уладим, когда навечно закуём в цепи весь пепел, гхы-гхы, — попытался отшутиться ифрит, чья голова варила признательность за оживление.

— С чего мне защищать чужое? — Задал резонный вопрос Нувин, не став ставить алмазный аргумент о том, что они с Эмаком задолжали ему свои жизни. Всё-таки как среди людей, так и среди ифритов возвращение мёртвого к нормальной жизни — это экстраординарное событие.

— Эфенди Нувин, я щедро заплачу вам за сопровождение моего каравана к порту... — встрял очухавшийся Басир ибн Далиль, тем самым переметнувшись от брутального бугая на сторону выхолощенного франта, надеясь стать поставщиком чудесного эликсира, сулившего баснословные прибыли. Но его прервали:

— Я скоро отбуду прямиком к Брассу, — злопамятно известил нобиль, не собиравшийся плыть через Преисподнюю да по бурлящему Морю Огня. Караванщик, добирающийся столь дешёвым и длительным маршрутом, всяко не обладает достаточными средствами, чтобы столь смело разбрасываться словами о щедрости. Тем более, если шахты сменят владельца, то в его услугах отпадёт нужда. — Могу продать одноразовое средство против вражеской толпы, если при вас есть три тысячи золотых ликов досточтимого Марраке аль-Сидан аль-Харик бен Лазан, — упомянул Нувин твёрдую монету чеканки двора Великого Султана Всех Ифритов.