Пытаясь лучше вспомнить Аню, я отметил ещё одну интересную вещь. С одной стороны, казалось, мне довелось пережить непрерывный кусок жизни Игоря, с другой стороны, полнота воспоминаний при детальном изучении оказалась сильно неравномерной, так я практически не помнил истязаний, которым он подвергался. Дальнейший анализ памяти обнаружил, что пытки Джона Ламбера тоже по большей части прошли мимо меня. Выходило, Неявный Лабиринт не так уж и жесток, дает прочувствовать то, что считает нужным, но чужие мучения в полной мере переносить не заставляет.
Пора было взять себя в руки, прекратить сожалеть о печальной участи Игоря и Ани, заняться своим делами. Дел у меня было немного, но люди, умеющие себя организовать лучше меня, утверждают, что их и не стоит накапливать. Стоило хотя бы прояснить свои отношения с Хиаррой, соответственно сейчас мне требовалось её найти. Я совершенно не представлял, как её искать, но это выглядело на порядок проще, чем, например, искать выход отсюда. Когда представления о возможном меняются несколько раз на дню, "не могу" звучало бы очень глупо.
"Итак, попасть туда, где был когда-то оказалось совсем не сложно, почему-бы не попробовать найти её тем же способом". Я попробовал и ничего не произошло, по-прежнему под ногами чавкала грязь, одежда окончательно промокла и начала прилипать к телу. Мне ничего не оставалось, как пожать плечами и продолжить размышлять об увиденном. Задумавшись о дальнейшей судьбе Игоря, я внезапно вспомнил и о том, насколько тесен Лабиринт, правда, встречаться с ним решительно не хотелось.
— Ригхас, это ты?
Я обернулся на голос, в нескольких метрах от меня открылась дверь, свет из помещения упал на небольшое крыльцо. На крыльцо вышла Хиарра, случайно подставила плечо под одну из струй сливавшейся с крыши воды и спряталась обратно, с улицы остались видны только кончик носа и прикрытый прядью волос глаз.
— Привет, ты, кстати, легка на помине, — поздоровался я, закрывая дверь за собой дверь. — Как поживаешь?
— Сама, вроде, неплохо, хотя события, которые мне показывают расстраивают всё больше. А тебе я смотрю не повезло с погодой?
— Вообще-то я люблю дождь и...
— И не умеешь врать, — закончила она за меня. — Пошли, тут есть камин.
Оказалось, мы опять находимся в каком-то заведении. Девушка кивком указала на столик рядом с камином, а сама сделала небольшой крюк чтобы взять кружку со стола, за которым, видимо, сидела раньше.
— Моему другу необходим горячий ужин, что-нибудь пожирнее и поострее, и быстрее, пожалуйста, если будет не слишком изыскано, он переживет!
Только добравшись до огня, я сообразил, что нужно было с кем-то поздороваться, но в зале уже никого кроме нас двоих не осталось.
— И чего-нибудь покрепче для аппетита, — добавил я в пустоту, надеясь, что меня услышат. На этом проявления моей вежливости не закончились, поставив поближе к камину два стула я повесил на них куртку и рубашку, оставшись в одной футболке, затем снял ботинки, положил сверху носки и поставил их чуть ли не в огонь.
— А серьёзно, что тебя заставило там бродить в такую погоду? Искал что-то, или просто поэтическое настроение? — Вновь заговорила Хиарра, с интересом наблюдая, как я верчусь у камина пытаясь побыстрей согреться и не сгореть. — Тьфу, забыла, что ты не умеешь путешествовать, то есть шатаешься там, где повезет.
— Вообще-то умею, — сообщил я обижено, — только сам об этом забыл.
Уловив запах какой-то еды, я подставил третий стул спинкой к огню, сел на него и подтянул стол.
— Что ещё нового освоил?
— С последней нашей встречи больше ничего, зато с первого дня здесь умею вот так, — уставившись на собеседницу, я зажег радужки глаз.
— Выключи! — тут же ответила она, жмурясь. — Это я видела тогда же, лучше объясни, как ты это делаешь.
— А черт его знает, беру и делаю, — я пожал плечами. — Ещё один навык я, пожалуй, демонстрировать не буду.
— Ты про тот случай, когда вы с капитаном уничтожили человечество?
— Да, на самом деле, не факт, что получилось бы. Если бы это было так просто, то почему, никто до меня этого не сделал? Ведь в том мире полно всяких магов, их даже организованно обучают, в то же время, каждый второй юноша, а то и каждый первый, в определенные моменты жизни с удовольствием устроил бы конец света, если бы мог.
— Действительно, получается, не могут. То есть либо это тоже редкий навык, который тебе посчастливилось приобрести на чужом опыте, либо у них нет даже потенциальной возможности так сделать, но почему-то она есть или была у тебя.
— Я научился этому как раз у местного колдуна, явным образом он об этом не думал, но, кажется, в этом нет чего-то сверхъестественного, скорей всего есть и другие умельцы. Правда, он хранил полученную силу в браслетах, а я впитал её прямо в себя, и надо сказать она очень сильно начала на меня действовать, может быть, как раз этого и не могут выдержать остальные, а меня каким-то образом защищал Лабиринт?
— Может быть, а может тебя спасло то, что вы с Джоном Ламбером переносили это вдвоем. В любом случае, проверять это не стоит. Не пугайся!
Я нахмурился, пытаясь понять, чего мне не нужно пугаться, а секунду спустя рука в перчатке поставила передо мной тарелку с ароматным супом. Я обернулся сказать "спасибо" и чуть не упал в камин вместе со стулом. Официантом был скелет, вообще-то совсем не страшный. Напротив, очень опрятный скелет, идеально белые кости, никаких остатков плоти. Убедившись, что я прекратил буянить, он поместил на стол приборы, корзинку с хлебом и рюмку с прозрачной жидкостью.
— Я же предупредила! — укорила меня Хиарра, сумев унять смех. Я попытался представить, как выглядел со стороны, и тоже заулыбался. Казалось бы, ничего особенного не случилось, но одно неловкое движение и несколько секунд смеха в компании чудесным образом развеяли все остатки плохого настроения.
— Знаешь, мне тоже есть, что тебе рассказать, причем ещё с нашей прошлой встречи. — Лицо Хиарры снова стало серьёзным. — Я повстречала ещё одного блуждающего в Лабиринте, причем он провел здесь уже несколько лет. Надо сказать, довольно странный тип, но особенно мне не понравилась его история. Так вот, он пришел сюда не один. С самого начала с ним был товарищ, они вместе пытались разобраться в правилах игры и найти выход. Но однажды они получили послание, примерно, как те записки, что находили мы: "Смотрите друг за другом, у вас один выход на двоих, и в одиночку к нему не прийти!". После этого отношения товарищей резко ухудшились, оба стали придумывать, как обскакать спутника перед выходом. Соломон, да так его зовут, как несложно догадаться, потерпел поражение. С того дня система словно забыла о нем, ему больше не дают прожить чужой жизни, не забрасывают в неожиданные места и так далее. Он пользуется в основном тем, чему успел научиться раньше, и с большим трудом осваивает что-то новое.
— Да уж, хреново быть им. Но мне кажется, они сами виноваты, начать с того, что из послания, по крайней мере в твоей формулировке, не следует, что они не могли выйти вместе, — рассудил я.
— Об этом он и сам говорил, и с товарищем обсуждал, но обратного из нее тоже не следует. — Девушка пожала плечам. — Сомнения порой хуже открытого конфликта.
— Да, я понимаю. — Я отвернулся к огню и закончил, не глядя на собеседницу. — Спасибо, что рассказала.
Чего уж говорить, оптимизма эти новости не внушали. Требовалось быстро решить, как жить дальше. Итак, я знал, почему внезапно лишился хиарриного доверия, но не знал, что этому противопоставить. Она раскрыла карты, но все ли? Можно было напомнить, что мы получили разные записки, и вообще не факт, что правила, действовавшие для встреченного ей потерявшегося, действуют для кого-то ещё, только она и сама это знала, и никаких строгих выводов отсюда было не сделать. Я повернулся обратно, положил руки на стол и посмотрел ей в глаза.
— Обещаю, что не оставлю тебя здесь. — Я постарался произнести это, как можно тверже.
— И на меня ты можешь положиться тоже. — Хиарра протянула правую руку к моей, приложила ладонь к ладони и прижала левой с тыльной стороны, не разрывая взгляда, мы коротко кивнули друг другу, и она убрала руки.
Сказать, что я был доволен — не сказать ничего, казалось, пара фраз решила весьма серьёзную проблему. Вероятно, девушка была со мной солидарна. Тем не менее, через некоторое время в молчании появилась некая неловкость.
— Нужно подумать, что делать дальше.
— Думай!
— А ты?
— А я уже.
Теперь следовало бы рассказать ей о встрече с Лайлтисом, но сделать этого я не успел. Мы повернулись на скрип двери, к нам уже двигался старик в потрепанном плаще.
— Вечер добрый! — поздоровался Крихон. — Я же говорил, что ещё увидимся.
— Познакомься, это Крихон, — представил я Странника, вставая. — Крихон, познакомься Хиарра, она, как и я, блуждает по Неявному Лабиринту.
— Рад познакомиться, Хиарра, — старик картинно поклонился. — Рас уж мы теперь знакомы, может представишь, мне этого господина, а то сам он в прошлый раз это сделать так и не потрудился.
— Конечно, знакомьтесь, Ригхас.
— Очень приятно, вы же не против, если я присяду. — Не дождавшись согласия, Крихон придвинул третий стул и сел, в это время за спиной у него появился официант, и Странник не оборачиваясь начал заказывать. — Значит так, мне то же самое и... — он указал на мою тарелку, затем конфисковал стопку с водкой, залпом осушил и закончил: — Ааарр, ...и то же самое.
Я уже давно согрелся и настроение поднял, поэтому об утрате не сожалел. А вот о пленнике Лабиринта, считавшем себя Хранителем, я рассказывать при Крихоне не хотел, не потому что не доверял, а потому, что Лайлтис сам убедил меня в том, что система препятствует его взаимодействию с подобными существами.
— Эта штука, которая управляет вашими перемещениями, — вновь заговорил старик, — с каждым днем все интересней и интересней. Вот, ты же явно не полиглот?
— В смысле? — не понял я.
— Ну, на скольких языках ты говоришь без акцента?
— На одном, — озадачено ответил я, — вроде.
— Ладно, спрошу точнее, сейчас ты говоришь на том же языке, что и в нашу прошлую встречу?
— Да, конечно.
— Чудесно, а на самом деле, язык не просто другой, наборы используемых звуков совершенно разные. Хорошо, а как зовут того, кем ты был тогда?
— Джон Ламбер, — не задумываясь, ответил я, постепенно понимая, о чем говорит Странник.
— Потрясающе, — он всплеснул руками. — В обоих случаях имя является очень характерным иностранным по отношению к месту, где мы встречаемся. Я знаком с подобными системами, но обычно они работаю достаточно криво, и их использование требует длительной подготовки, часто может различаться длина фраз и тому подобное. А тут такая проработка, ты говоришь так, словно это твой родной язык, при том сам не замечаешь перемен. Получается, подменяется язык, на котором ты думаешь.
— Это очень замечательно, — согласилась Хиарра. — А какие-нибудь мысли о том, как отсюда выйти у вас есть?
— Только совсем общего характера. Первое, помещение, где мы сидим имеет пять дверей, тем не менее, совершенно очевидно, что выходом являемся именно та, через которую мы все вошли. Есть множество строений-лабиринтов, для выхода их которых, нужно пройти свой путь в обратную сторону или иным способом оказаться в исходной точке. Даже в статичных лабиринтах эта задача может оказаться отнюдь не тривиальной, а вашем случае место, откуда вы начали, уже могло благополучно прекратить свое существование. Тем не менее, попробовать стоит. Второе, как я слышал раньше, ваши перемещения никто особо не ограничивает, за исключением отдельных ситуаций, а сторонний наблюдатель вообще не догадается, что вы находитесь в каком-то Лабиринте, на то он и Неявный, это так? — Мы кивнули, Крихон продолжил. — Вместо этого вам показывают значимые события из жизни разных людей, возможно, даже переломные моменты этих жизней. Логично предположить, что от вас требуется не попасть в какое-то место, а что-то тоже совершить, может быть, сделать какой-то сложный выбор, а может, просто остаться в живых.
— Как-то так я это себе и представляю, хотя не утруждался сформулировать, — согласился я. — Сравнительно недавно, мы получили по посланию, то ли с советами, то ли с правилами. Хиарра встретила ещё одного заплутавшего в Лабиринте, он тоже в свое время получал. Все послания различаются, как думаешь, каждое послание имеет смысл только для того, комы было адресовано, или для всех?
— Во-первых, ты упускаешь ещё один вариант, который явно имеет право на существование: ни для кого. Впрочем, ты не знаешь кто ты, как и зачем тебе жить, на твоем месте мне бы тоже не хотелось ставить под сомнение и без того скудную информацию. Во-вторых, говорить нужно предметно, что за послания-то? — Мы рассказали. — М-да, было б, о чем говорить. Не знаю. Но, если отбросить варианты "ни для кого" и "для кого-нибудь другого", как сложные для оценки, то вы уже можете сами проверить, какой из оставшихся верен. Я говорю об этих ваших жилищах, если понимать формулировки буквально, то в твое можно попасть только, если ты впустишь, а в твое нужно всего лишь знать дорогу, что почти равносильно "достаточно один раз побывать". Остается провести эксперимент.
— Логично, попробуем, — согласилась Хиарра — Не хочу показаться бестактной, но все-таки, сами-то то вы кто?
— Если вы не против, будем на "ты". Я — Странник, говорит о чем-нибудь?
— Я жду на улице, ты идешь? — донесся крик снаружи.
— Кого-то зовут? — обратил внимания я.
— Я ничего не слышала, — удивилась Хиарра.
— Видимо, тебя, — усмехнулся Странник.
— А если я не выйду?
— Может пропустишь что-то важное, а может оно наоборот будет ждать тебя сколько бы ты тут не просидел. Хочешь — проверь, но на твоем месте я бы поторопился.
— Тогда я пошел, увидимся, — я пожал руку старику и обратился к девушке: — Постараюсь найти тебя, как только появится возможность, удачи!
— Береги себя, пока, — попрощалась она.
На удивление даже ботинки успели высохнуть, я оделся и отправился смотреть, что еще для меня приготовлено.
— Утро доброе, капитан! Хорошо спали?
Как и следовало ожидать, я перестал быть собой, но себя не утратил. Мне не требовалось услышать имя или увидеть отражение в зеркале, узнать того, в ком оказался, было совсем не трудно, хоть я бы и не взялся сказать, по каким именно признакам. Я вновь смотрел на мир глазами Джона Ламбера, капитан был бодр и спокоен, и я с удовольствием разделил его настроение. Меня встретило ясное морозное утро, свежевыпавший снег блестел на солнце, заставляя сильно щуриться.
— Доброе, кончай кривляться, Керс! — ответил я. Хозяин тела, конечно, знал, с кем здоровается, и не потрудился напрячь глаза, чтобы я тоже его разглядел. Мы вышли со двора на дорогу и куда-то пошли.
