"Слава.Возрождение"

В этой местности воительницы почти не ходили в килтах — не очень-то приятно ходить в юбке, с голым задом, когда под ткань поддувает холодный ветерок с гор, чьи белые шапки виднелись на горизонте. В ходу были простые суконные, или кожаные штаны, рубахи, куртки, и крепкие кожаные башмаки, смазываемые густым жиром, чтобы не промокали, отчего в воздухе постоянно стоял прогорклый запах старого сала.

Лере они быстро нашли то, что нужно, а вот со Славой возникли проблемы. Он был выше всех ростом, соответственно на него не могли найти ни штанов, ни обуви, ни куртки, так что после раздумий, их решили заказать, а пока заказ будут изготавливать — сидеть в гостинице безвылазно. Когда он оденется, да ещё и нацепит на голову местную шапку — что-то вроде широкого берета, то издалека, если не присматриваться, от женщин отличить его будет трудно — конечно, если он пострижётся, как женщина — почти налысо. Раз уж заказывать вещи Славе — тогда заказать и ей — почему и нет? Сшитые на заказ вещи крепче и удобнее.

В общем — их завертел какой-то круговорот дел, каждое из которых цеплялось за другое, другое за третье, и нужно было решить — с чего начать? Начать решили с парикмахерской — ну не всё же время Славе ходить с головой, накрытой капюшоном? Ему нужно было сделать причёску под женщину. Кроме того — парикмахеры всегда люди осведомлённые, у них стрижётся весь город — может какая-нибудь информация и вылезет.

Найдя вывеску с перекрещенными ножницами, путники толкнули дверь, загремевшую бубенчиками, и вошли в уютную, тёплую комнату, с трещавшей дровами печью и румяной, дородной женщиной в длинном фартуке. Посетителей не было — может по причине плохой погоды — на улице шёл дождь, мелкий и нудный, а может просто потому, что парикмахерских было слишком много, а воительниц, желающих привести себя в порядок поубавилось.

— Приветствую, воительница! Желаете постричься? — румяная парикмахерша подвинула стул на середину комнаты. — И ваша спутница тоже? Ох! Это не спутница! Не боитесь вы ходить с таким сокровищем, госпожа? Смотрите, осторожнее! А ты, парень, не снимай капюшон на улице, как бы проблем вам не было. Любовь, да? Ох, знала я когда-то это чувство... — парикмахерша подмигнула и приняла от Леры-Хагры плащ, вешая его на стену в углу. — Вы откуда-то с юга, да? У тебя наряд южанки. Давай, садись, сейчас будет отлично — да, волосы у тебя, госпожа, отросли. Давно, не навещала мастеров стрижки, да? Издалека, значит... ладно, не хмурьтесь — это я так просто, к слову. Мне неинтересно откуда вы взялись и чего тут делаете.

Парикмахерша беспрерывно болтала, и в разрез её словам о том, что ей , ну, совершенно не интересно откуда взялась эта странная пара, у неё на лбу было просто написано: 'Я сгораю от любопытства!'

— Ох, какая у тебя фигурка! Такая ты молоденькая, госпожа, а уже десятый ранг! И такая хорошенькая! Не зря твой мужчина с тобой сбежал — ну как в такие грудки не влюбиться, в такие ножки! Я была бы мужчиной — сама бы влюбилась в тебя! И если бы женщиной — тоже. И что же тут ищет такая красавица, кроме мастерицы, способной её хорошо постричь? Может старая Мирта чем-то поможет такой красивой госпоже?

— Мирта, скажи — где нам найти мастерскую, где на моего мужчину сошьют штаны, рубашки — всё, что нужно. Я хочу, чтобы он выглядел, как женщина. Мне надо скрыть его внешность под женской одеждой.

— Это верно, это правильное решение! — удовлетворённо кивнула женщина. — Такое сокровище надо охранять! Кстати — а нельзя ли с тобой договориться — чтобы он посетил мою дочь? Или чтобы она посетила его? Госпожа не будет против? Будет? Жаль, очень жаль — так мечталось о внучке, но никак что-то не получается, может свежий мужчина бы помог! Нет? Ну ладно. Мастерская тут рядом, через три дома. Скажете — Мирта прислала, она вам сделает скидку, — женщина укоризненно посмотрела в глаза невозмутимой девушке, мол — вот я тебе помогаю, а ты такую малость не можешь сделать — дать своего мужика моей дочери! Затем продолжила:

— Тут же, рядом и башмачница, в следующем доме. Тоже скажешь, что от Мирты. А может я заплачу тебе за мужчину? Я хорошие деньги заплачу! Нет? Ох, как жаль! А его как стричь? Неужто такую красоту состригать? Под женщину, да? Ну что же — как скажешь. Ох, какой мужчина! — парикмахерша с восхищением посмотрела на голые плечи Славы, когда он сбросил плащ. — Немного женоподобный, но это даже хорошо. А то наши мужчины все мягкие, нежные... я всегда предпочитала сильных мужчин, женоподобных! Эх, где мои годы...

Через двадцать минут, Слава и Лера уже шагали по деревянному тротуару к указанному им дому портной. Пришлось подождать, пока из швейной мастерской не уйдёт посетительница, заказавшая куртку для дочери, и они остались одни с миловидной женщиной лет тридцати, очень маленькой, похожей на какую-то карлицу из мультфильма, только очень пропорционально сложенную.

Швея внимательно оглядела посетителей, и когда Лера сказала, что они от Мирты, кивнула головой, молча рассматривая пару. Потом подмигнула, и сказала:

— Что, замаскировать мужчину хотите? У Мирты, небось, стриглись? Тогда бесполезно надеяться сохранить тайну. Сейчас она уже рассказывает посетителю, какая её посетила пара, или же, если посетителя нет — побежала к соседке поделиться новостью. У неё ничего не держится, всё выбалтывает. Сбежали с юга, да? Наивные...

— А почему решила, что сбежали? — поинтересовалась Лера. — И что с юга?

— Ты думаешь — первая такая? — улыбнулась та — обычно всё заканчивается двояко — или Глава клана, откуда вы сбежали, посылает погоню — мужчину в конце концов забирают, а женщину или убивают, или же наказывают — в зависимости от обстоятельств и её происхождения. А второй путь — погоню не посылают, и вы застреваете здесь. Но тогда ты будешь минимум два раза в неделю драться на смертельной дуэли, до тех пор, пока не поубиваешь всех желающих трахнуть твоего мужчину, или пока все не убедятся, что это бесперспективно, и оставят свои попытки. На время. Пока не появятся новые претендентки, и так дальше, бесконечно... до тех пор, пока кто-то не поймёт, что ты зажилась и не пустит стрелу из темноты. И история повторится. Новая владелица мужчины, новые претендентки...

— А зачем ты мне это говоришь? — настороженно поинтересовалась Лера. — Какое тебе дело до этого?

— Жалко вас. Красивые, молодые. Может лучше мужчину в Мужской дом сдать? Ему там лучше будет...

— И ты сможешь иногда приходить к нему, и трахать в своё удовольствие, да? — улыбнулась Лера.

— Не без этого, — подмигнула швея, — но то, что я вам рассказала — чистая правда. Учти это. Дело-то ваше, но... лучше бы этот мужчина для нашего города послужил, чем кочевать от воительницы к воительнице. Тебя в конце концов точно убьют.

— Начнут доставать — сбежим куда-нибудь дальше, — усмехнулась Лера.

— А дальше некуда, дорогая! Там дальше территория грессов. Всё. Людей нет. Давай, я тебя обмеряю... ага, так... повернись... ноги расставь. Грудь — вдохни... теперь выдохни. Руки подними. Тебе из какой ткани? Есть получше, есть похуже, погрубее...

— Мне покрепче какая. Куртку можно кожаную — чтобы дождь не промочил. И то же самое мужчине — только само собой размеры другие. Нам нужно по двое штанов, рубах, по куртке, ещё носки крепкие, в башмаки. Мы сейчас ещё к башмачнику пойдём. И вот ещё что — ты доставить можешь на постоялый двор? Можешь? Ага. Сроки? Нет, это долго. Конечно доплачу! Два дня? Ну это приемлемо. Аванс сколько? Без проблем. Получи. И это... не болтай, ладно?

— Да я уже сказала — если вы были у Мирты — считайте — весь город знает.

— Скажи, а с кем можно поговорить о том, что находится на территории грессов? Ты говоришь, там людей нет? Что, совсем нет? А откуда же притаскивают странные штуки, которые иногда на юге продают? Поломанные всякие там...

— Бывает, из набегов притаскивают, да. Только там ничего интересного нет. Иногда куски металла странного, кузнецы из них что-нибудь делают. Только и они их не любят — этот металл трудно обрабатывать. Он даже не плавится в печах. Это мне тётка говорила, её подруга кузнецом работает. А если интересуешься — это тебе нужно поговорить с Тирас, вот она всё точно знает — не в одном, и даже не в десяти набегах была. Тоже притаскивала время от времени всякие штуки от грессов. А зачем они тебе, эти штуки?

— Интересно просто — пожала плечами Лера

— Не о том думаешь, — усмехнулась швея, и незаметно вздохнула, — рядом с таким мужчинкой, надо думать о том, чтобы положить его в мягкую постельку, залезть на него, и... а ты всё о каких-то там железках! Не понимаешь ты своего счастья. Иди сюда, парень, сейчас мерку сниму... ох, какой самец! Ой-ёй... Да аккуратно я, аккуратно... с такой попой, надо аккуратно! Само собой, аккуратно... ой, не могу, руки трясутся даже — ты представляешь, что будет, если он выйдет вот так перед толпой пьяных воительниц? Прячь его хорошенько!

В доме башмачницы повторилось почти то же самое, только башмачница была женщиной за пятьдесят, и тоже предлагала деньги за Славу, и очень даже неплохие по меркам этого мира — по золотому за акт. Когда Лера вышла из башмачной, она пребывала с препаршивом состоянии духа, и на смех Славы по поводу торгов за его услуги, сказала:

— Интересно, а что было бы, если бы ты меня оставил дома? Как бы ты разговаривал с этими озабоченными бабами? Ааа! Я знаю как! Ты бы всех их попользовал, да? Да, да, не отказывайся! Вот почему ты норовил сбежать от меня, бросив с многоножками? Свободы захотел, свободного плавания? Решил тут развлечься, пока меня нет? Нет уж, мой любимый — только с моего разрешения. Вот кончатся деньги — и будем тебя сдавать в аренду. А чем не бизнес? Правда, классно?

— Эй, ты чего завелась? — усмехнулся Слава. — Мой успех у дам не даёт покоя? Не беспокойся — исполню я свои супружеские обязанности — в тёплой постельке, как ты и хотела. Чего ты себя накручиваешь?

— Беспокоюсь я, Слав. Валить отсюда надо, и быстрее. Как получим барахло, закупимся, и свалим.

— Свалим, само собой. Вот узнаем, где этих самых грессов найти, и сбежим.

— Ты уверен, что мы с ними договоримся, и они нас пропустят?

— Я всё-таки псионик, мне кажется, получится. Главное, чтобы сразу, сходу стрелами не утыкали. Но на это у нас керкары есть — не дадут им тихо напасть. В общем — чего гадать — будем делать то, что нужно. И будь что будет... В крайнем случае — пройдём с боем. Грессы ничто против лучемётов.

Пройдя через оживлённый и шумный зал в свою комнату, под взглядами-прицелами посетительниц, Слава и Лера с облегчением уселись на стулья, сбросив опостылевшие плащи и вытянув ноги. В комнате было тепло, за окошком бился в маленькие оконные стёклышки дождь и не хотелось никуда отсюда выходить — даже чтобы поесть.

— Ну что, принесёшь еду сюда? — улыбнувшись, спросил Слава. — В связи с последней информацией, не хотелось бы тебя подвергать опасности на этом 'диком Весте'. Или уж наплюём на всё, и пойдём питаться, как и все? Что-то мне претит прятаться в комнатушке, когда внизу ждёт горячий суп, пироги и салаты!

Лера сглотнула слюни, и храбро заявила:

— Наплевать на них! Пошли, да поедим нормально, как люди! Ну, убью парочку, и что?

— А потом ещё парочку, и ещё... — задумчиво проговорил Слава. — Слушай, у меня есть одна мысль — как их утихомирить. Давай-ка сюда Хагру.

— Что, Слав, ты хотел узнать? — девушка наклонилась вперёд и с усмешкой посмотрела на мужчину. — Хагра тут!

— Послушай-ка... по вашим законам чести женщина может вызвать мужчину на поединок?

— Смеёшься? Это всё равно как вызвать трёхлетнего ребёнка, или старушку-инвалида! Ты вспомни, какой шум был, когда ты вызвался участвовать в Играх — половина участников чуть не сбежала! И потом скандал был...

— А смотри вот такую вещь — если женщина вызвала женщину, но та отказалась участвовать в поединке? Это как?

— Ну, так не может быть... как это так? Если официально, с надзором Главы, как она может отказаться? Её изгонят из города, лишат должностей и жалования... хммм... Чего ты задумал?

— Да надоело скрываться. Давай, сделаем вот так... — и Слава объяснил, что нужно сделать.

Через десять минут они уже шагали вниз по лестнице, в обеденный зал. Лера-Хагра была в килте, а Слава в одних шортах. В зале было жарко от печей, от кипящих котлов, так что практически все посетительницы сидели полураздетые, в одних суконных штанах, или реже — в килтах. Впрочем — портупеи с мечами у них были на месте, в каком бы состоянии обнажённости они не находились. В воздухе вкусно пахло жареным мясом и пряностями, так что голод Славы и Леры увеличился многократно. Если Лера-Хагра ещё обладала обычным телом, которое подольше терпит голод, то Слава, с его ускоренным обменом веществ, просто сгорал от желания проглотить что-то вроде быка.

Кто-то из посетителей заметил спускающуюся вниз парочку, и громко присвистнул, толкая соседку в локоть:

— Глянь, глянь, какой красавец! И этой метёлке достался! Ну что за несправедливость! У неё и сиськи-то как следует не выросли, а глянь, какого мужика отхватила! Боги несправедливы, как и обычно. Сколько уже сижу в этой дыре, и едва раз в две недели мужика имею, а тут... коряга чёртова!

— Ну не такая уж коряга. — с усмешкой сказала её соседка, женщина лет тридцати, со шрамом на плече и голове, пересекающем короткую причёску белым росчерком. — Очень даже красивая девчонка, я бы с ней покувыркалась. Аппетитная штучка. А мужчина — женоподобный, конечно, но вон какой здоровенный... представляю, если залезть на него — он до самого горла достанет! Уххх... просто мурашки по коже! Ты ешь, ешь, а то опять нажрёшься вина и будешь валяться. Когда пьёшь — надо плотно есть.

Слава и Лера прошли к свободному столику в углу, под взглядами молчаливых от неожиданности присутствующих и уселись так, чтобы Слава видел зал, а Лера сидела к нему спиной — он так настоял.

Зал снова загудел, и все старались сделать вид, будто совсем не интересуются этим мужчиной за столиком — ну правда, и зачем он нужен? Нам и без него хорошо! Это напоминало то, как если бы в комнату, полную половозрелых и не очень-то удовлетворённых мужиков вошла девица в микроюбке и с рвущей топик грудью — волей-неволей взгляды присутствующих возвращались к Славе.

Подошла подавальщица — в кожаной юбке, как всегда — очень короткой. Подавальщица была довольно толстой, широкой, и потому её объёмистый живот свисал над поясом, навевая мысли об арбузах. Массивные груди колыхались в такт движениям, и Слава подумал о том, что в этой даме было что-то рубенсовское, и ещё — он не удивился бы, если бы она служила тут ещё и вышибалой, выкидывая пьяных дамочек, бьющих посуду. Скорее все так и было, потому что лицо подавальщицы было всё в шрамах, и её кулаки вызывали уважение своими размерами. Она была ниже Славы, но гораздо, гораздо шире, и выглядела как борец сумо.

— Эй, сладкая парочка, что будете заказывать? — громко спросила она, и наклонившсь ниже, тихо сказала: — У вас башка-то есть? Сидели бы в своей комнате, да трахались каждые пять минут! Какого хрена вы сюда спустились? Я бы принесла вам еду и в номер — сейчас знаете, что начнётся? Это они ещё не поддали, как следует! А поддадут... впрочем — ваше дело. Только я за последствия не отвечаю.