1. Порталист. Библиотека древних

Повздыхав над нелегкой судьбинушкой, решил присесть в уголок и восполнить недостаток ночного сна. Решил и восполнил, да так что, проспал до вечера и проснулся только от разговора за дверью.

— Иди, погуляй, — велел наблюдателю знакомый женский голос.

— Я не могу госпожа, — ответил Йоле слуга.

— Мне нужно поговорить с учеником без свидетелей. Если возникнут вопросы, ссылайся на меня. А теперь иди и не приходи пару часов. Понял? — голос был полон власти.

— Понял госпожа, — послышались шаги.

— Войти можно? — через зарешеченное оконце виднелось ухмыляющаяся физиономия Йоли.

— Входи, — поспешно согласился я.

Магистреса, применила к двери заклинание и она на какое-то время сделалась прозрачной. Волшебница спокойно успела войти, прежде чем дверь обрела прежний вид.

— Чего сидишь? Мне скоро уезжать. Хочу пока тут получить еще немного ласки, — Йоля встала передо мной с двумя свертками с едой и вином в руках: — Вставай и помогай.

— Не могу, — признался честно.

— Что так? — магистреса опустила свою ношу на пол.

— Ноги затекли так, что совсем не чую, — сказал и все же попытавшись встать, кулем свалился набок.

Она тихонько рассмеялась.

— Со мной тоже такое было, — это магистресса сказала, одним движением бровей посылая в меня какую-то магию.

— Это когда же? — спросил, растирая ноги и не пытаясь сразу сесть.

— Давно, — стрельнула она в меня глазками и достала из свертка бутылку с вином. — Думаю, от вина не откажешься.

— Не откажусь, — решил не уточнять насколько давно.

Сущий с тем портретом. Лучше не упоминать о нем, а то не ведь можно и обидеть хорошую женщину. И о том что они с Гроком были любовниками, тоже лучше не вспоминать. Были и были. Главное расстались, так что синекожий не сможет предъявить мне претензий.

— Ох, что я делаю, — разливая вино по простым деревянным кружкам, она покачала головой. — Спаиваю ученика в карцере. Я уже и так сегодня имела беседу с магистром. Высказывал, что мне не по положению спать с простым учеником. Пришлось объяснить ему, что женщина имеет право спать с тем, с кем хочет. А он не найдя вразумительных аргументов, мне дело нашел. Вернусь теперь в лучшем случае через пару недель.

— Ты действительно хулиганка, — я, наконец, сел и протянул руку за кружкой.

— Еще какая, но Ковен меня ценит и многое прощает.

— За твои знания о языке древних эльфов? — предположил я.

— И за них тоже, — она протянула кружку, что бы чокнуться. — Когда-то я проводила очень много времени в нашей пыльной библиотеке. Я и сейчас не брезгую умными книгами, но тогда проводила практически все время среди книг. Из них я узнало гораздо больше, чем знает большинство мэтров. В библиотеке я заложила основу своих знаний теории языка древних эльфов и узнала о некоторых специфических заклинаниях обычно не преподаваемых. С моей подачи в общий курс обучения ввели несколько из этих заклинаний. До этого эти заклинания ученикам не преподавали.

— За тебя. За умницу, — я дождался конца, восхваляющего саму себя монолога, и коснулся ее кружки своей.

— И за тебя, — волшебница улыбнулась и добавила. — Но при посторонних меня на "ты" не зови, — ответила она, и мы выпили вина.

Она ушла через полтора часа, а вскоре после ее ухода вернулся стражник-слуга. Он прилип глазами к окошку и долго чего-то высматривал, но мне было все равно. После вина и страстной женщины я пребывал в столь благодушном настроении, что это настроение можно было смело делить на двоих. На двоих хватило бы за глаза. Так и ночевал я в пыли, на жёстком полу, но довольный и удовлетворенный до одури.

А к тому моменту как меня выпустили из карцера, Йоля уехала на своем Колоне, но с тех пор так и повелось. Когда магистресса появлялась в Близнецах то выжимала из меня все соки на столько, что какое-то время я даже не думал о женщинах. Выжимала-то выжимала, но любви между нами не было, ни капли. Не смог я ее полюбить, так как любил Мирку, да и не хотел этого. Хотя и одним утолением плотского голода это не было. Была некая симпатия и душевная связь, но это точно не было любовью, как не было и страстью в обычном понимании этого слова.

Как-то, гораздо позже того дня, я спросил ее о том, почему обласкан вниманием столь высокопоставленной особы. Ведь магистр был прав, и найти любовника подостойнее было бы не сложно. Она сначала непонимающе посмотрела на меня, а потом расхохоталась так, что на минуту я решил, будто баба потеряла рассудок. Но нет, рассудок никуда не делся и, отсмеявшись, Йоля взяла меня за уже безвольно мотавшийся после страстной ночи член. Она приподняла его, показывая мне, и поведала "страшную тайну" о том, что у сатиров он в среднем на треть больше чем у человеческих мужиков. К тому же сатиры в сексуальном плане гораздо выносливее обычных людей, а лично я повыносливее большинства многих чрезмерно мнящих о себе дворянчиков и магов.

Помимо этой причины была и другая. Волшебницу не устраивало мое поведение на ее уроках. Я был слишком рассеян и увлечен не тем, а после того как мы стали любовниками дело с языком пошло на лад. Я по-прежнему вожделел ее, но не истекал слюной на занятиях и прекрасно слышал, о чем женщина говорит. И по другим дисциплинам я стал лучше учиться, поскольку думал теперь больше об учебе, а не мечтал о женской плоти.

После этого разговора у меня остался только вопрос о том средний у меня для сатира прибор или он больше среднего, но, ни кудрявой нимфоманке, ни кому другому я так его так и не задал.

После того суточного визита в карцер на какое-то время снова превратился в примерного ученика, что поразило даже Салята. Увы, долго это не продлилось и в итоге мы начудили вновь, а потом еще и еще. Случалось это в основном, когда кудрявой магистрессы не было на Мертвом озере. Когда она была здесь сил и времени на всякие глупости у меня по понятным причинам не оставалось. Мне кажется, что отчасти и по этой причине тоже на нашу связь закрыли глаза. Осуждать осуждали, но не более того.

В конечном итоге напроказили мы здорово. Из-за нас едва не начался пожар в малой алхимической лаборатории. Ночью, втихаря делая одно, мы намешали нужные вещества, но ошиблись в пропорции и сделали другое. Повалил густой черный дым, снопами полетели искры. Мы испугались, но не убежали. Хватило ума открыть окно и вышвырнуть посудину с химикалиями на улицу. Упало все удачно, в воду, так что все закончилось хорошо, но дыма уже было полно, и нас заметили.

Затеял все это дело естественно я и Салят остался в стороне от наказания. Спрятал его, что бы на глаза прибежавшей прислуге не попался. Я же оказался взаперти на трое суток, только на воде и скрежетал зубами, ходя из угла в угол. В этот раз Йоля отсутствовала в Близнецах, и скрасить одиночество мне было некому. Проспать трое суток тоже не мог, так что оставалось только метаться из угла в угол или практиковаться в магии. А в чем практиковаться в такой момент, если не в своем основном даре? Тем более наблюдатель уже дремлет, привалившись спиной к стене рядом с дверью и ему не до меня. Главное появиться не прямо перед ним, а то проснется. Пальнет еще со страха. Значит нужно, наконец, освоить телепорт в место из собственной памяти, то место что видел ранее, но не вижу сейчас. Сколько я уже пробовал не счесть, но сейчас у меня есть серьезный стимул в виде желудка, в котором только вода булькает.

Заставил себя остановить хождение, и устроился на полу, скрестив ноги. Или сейчас или никогда. Нужно было успокоиться и заглянуть в себя. Когда творишь любое колдовство, даже то которое доступно тебе по дару без заклинаний, нужно быть предельно собранным и спокойным. Для использования дара, когда не нужна определенная поза, вполне подойдет медитация. Вот и помедитирую. Представлю что я в хорошо знакомом, но не слишком далеком месте.

Хлопок и, не веря в собственный успех, приоткрыл один глаз, что бы осмотреться. И в правду получилось. Сколько попыток в пустую, а сейчас раз и я сижу посреди своей комнаты, а не в карцере. Переместился с такой легкостью, словно делал это десятки, а то может и сотни раз. На лице воцарилась улыбка не свойственная нормальному разумному сохранившему рассудок. Со стороны в тот момент, наверняка напоминал маньяка убийцу только что расправившегося с очередной кровавой жертвой. Собственно для абсолютной полноты образа только самой крови мне и не хватало.

Изо всех сил стараясь не рассмеяться, проделал несколько медитативных вздохов, что бы еще раз успокоиться, а то услышит еще кто, как я тут угораю. Если пока вести себя тихо, то можно было затеять какую-нибудь каверзу, можно было зайти к Саляту или просто остаться в своей комнате и выспаться в нормальной постели.

Много чего было можно сделать, но решил в самую первую очередь совершить набег на кухню. Время было позднее, а поварихи всегда ложились рано, чтобы утром встать раньше всех нас и успеть к положенному времени приготовить завтрак на всех присутствующих. Это завтрак для учеников был бесхитростен и готовился быстро, а вот наставники и другие маги требовали хоть и не деликатесов, но уже чего-то повкуснее. Так что на кухне сейчас можно было безнаказанно похозяйничать и подкрепится чем-то не из ученического меню. Впрочем, мне в тот момент и черствый хлеб был бы в самую искреннюю радость.

Желудок, недовольный отсутствием обеда и ужина, подбадривая меня, заурчал, и пришлось подниматься. Путь до кухни был не совсем близок, и нужно было его проделать, не попавшись никому на глаза. Хотя одному разумному попасться можно, и даже нужно было позволить ему себя увидеть. И комнатка его была как раз по пути. Ну, если не брать во внимание небольшой крюк.

Салят, сидел в своей комнате, сгорбившись над очередной книгой с магическим светляком над головой.

— Чего не ждал меня ушастый, — прошипел, имитируя злобу, прежде чем он меня заметил.

— Даш? Напугал Сибхаг копытный! — эльф едва не свалился со стула, увидев меня. — Ты как тут оказался?

— Я маг пространства или вошь лобковая? — добродушно заулыбался и плюхнулся на постель.

— Все-таки получилось, — ушастый всплеснул руками с завистью и восхищением.

— Получилось. Получилось. Не жрал ничего с самого завтрака. Хочу набег на кухню устроить, — потянулся и блаженно прикрыл глаза. — Пойдешь со мной?

— Кошак самодовольный, — фыркнул эльф, отреагировав на мой действия, а не слова. — Нет. Предпочитаю не нарушать режим питания, — а вот это был уже ответ на мой вопрос.

— Как знаешь. А почему кошак?

— Похож, наверное, — неуверенный в утверждении, он пожал плечами.

Я сам себе похожим на кота не казался, но ничего на эту тему говорить не стал.

— Чего почитываешь? Буквы вроде знакомые.

Салят замялся и его щеки раскраснелись, что было особенно заметно на белоснежной эльфийской коже.

— Эротический роман. Княжеская женщина, называется, — все же рассказал он.

— А-а-а, — махнул рукой: — Так себе. Вот Волчицы Императора это нечто умопомрачительное.

— Ты читал эту пошлятину?! — возмутился парень, но тут же спохватился. — Хотя о чем это я.

— Ты и сам читаешь, — покачал указательным пальцем.

— Тут кроме этого и всякой зауми, от которой уже голова пухнет, нет ничего. Иногда нужно почитать что-то такое над, чем не нужно думать — стал оправдываться он.

— Не бзди. Ничего страшного. Я последний кто тебя осудит, — поднял руки в жесте сдающегося человека. — И сдается мне, что они не просто так появились в библиотеке. Сначала я думал, что какая-нибудь бабенка от зуда между ляжек притащила, но потом пришел к выводу, что тут нет места случайности. Эти книжечки оставили специально, что бы мы могли расслабиться.

— Какое уж тут расслабление. Там такие сцены, — эльф закачал головой из стороны в сторону.

— Ладно, дрочи на здоровье, а я пойду, — поддел напоследок товарища и направился на выход.

— Иди ты, — беззлобно бросил он мне вслед.

— Да иду, иду, — озорно подмигнул, и предварительно выглянув в коридор, вышел.

Коридоры и лестницы были практически пусты, а посты стражи стояли только на побережье и на мостах, так что прятаться приходилось не часто. Но пару раз пожалеть о том, что не владею магией сокрытия, успел. Первый раз, когда притаился в темном углу и не меньше чем полчаса ждал, когда две служанки старушки, встретившиеся именно там, обсудят все свои болячки и семейные проблемы своих родственников. Второй раз пожалел, когда пришлось убегать от стражников совершавших обход башни. На счастье я увидел их гораздо раньше, чем они могли заметить меня, и успел скрыться. Но прятаться было особо негде и пришлось телепортироваться в ближайшее укрытие. После этого поклялся себе обязательно выучить какой-нибудь из скрывающих пологов.

Наконец, после взбодривших приключений, добрался до кухни и принялся рыскать по шкафам в поисках съестного. Только нашел, что можно было закинуть в желудок без предварительного приготовления, и собрался перекусить стоя у кухонного стола, как послышались осторожные шаги в коридоре. Был бы на моем месте кто-то менее ушастый, и в прямом и в переносном смысле, то не услышал бы крадущегося. Что бы скрыться от нежданного гостя не задумываясь, нырнул в шкаф с фартуками и другой поварской одеждой и пристроился глазом к небольшой щелочке.

Я ожидал появления все тех же стражей обходчиков, но это оказался ученик человек с прозвищем Куренок. Он вошел, озираясь, и обрадованный лежащим на столе сырокопченым окороком схватился за нож лежавший рядом. Мне стоило тихо дождаться его ухода и подкрепиться чем-то другим, но не выдержал. Ведь этот не хороший человек собирался схарчить то, что я приготовил для собственного употребления.

— Хули воруешь?! — выскочил из шкафа, только тот взялся за нож.

Парень оказался совершенно не готов к случившемуся и напугался, так что выпустил нож из рук. Острая железка развернулась в полете кончиком лезвия вниз и, пробив мягкий тапок, прочно пригвоздила ступню к полу.

— Тварь!!! — завопил он, выпучив глаза на меня.

— Вот ты рукожопый! — кинулся помогать.

Ну, в самом деле, не бежать же мне было.

— Козлина! — вопила жертва моей неудачной шутки и собственной неловкости.

— Не вопи. Спать по ночам надо, а не кухням шариться и будут ноги целы, — пристроившись на корточках возле раненой ноги, выдернул нож. — Ногу дай, — снял испорченную обувку и осмотрел нешуточно кровоточащую рану. — Херня, а не рана, — констатировал факт отсутствия повреждения кости. — Сейчас подлечу, — собрался встать в соответствующую позу.

— Ну тебя нахер, Сохатый! Я сам! — завопил он.

— Ну, сам, так сам. Чего орать-то? — сказал с некоторой обидой и отступил в дверям.

Куренок незамедлительно встал в позицию номер три, ту самую, что для сотворения заклинания на себя, и, пробурчав слова на древнем языке, наложил на себя заклинание исцеление. Если не ошибаюсь, это было заклинание Исцеление средних ран.

Как раз в этот момент ввалилась пара слуг из патруля. Они с подозрением уставились на нас, но делать особо ничего не спешили.