1. Порталист. Библиотека древних

Предупреждение:

Это глубокая переработка прежнего текста о сатире по имени Дашур или коротко Даш. Изменилось очень много, вплоть до названия. В данном "произведении" по прежнему присутствуют: плоские и не для всех смешные шутки, сцены содержащие насилие, постельные сцены и просто похабщина. Нецензурная брань сильно сокращена, но в некоторой степени присутствует. Текст категорически не рекомендуется к прочтению детям, эльфам, принцессам и прочим лицам с тонкой душевной организацией.

Я вас предупредил! Приятного чтения!!! После не жалуйтесь что автор озабоченный графоман.

Аннотация:

Герою следующего ниже повествования повезло родиться на белый свет сатиром с магическими способностями, в результате чего он покидает свою уединенную лесную деревню и отправляется учиться в сообщество магов. Что он там переживет и кем станет в результате пережитого, об этом вам расскажет данный текст.

Порталист. Книга 1: Библиотека древних.

Первая глава:

То был один из дней Зеленя, последнего весеннего месяца. Погодка радовала. Время было уже предобеденное и солнышко, поднявшееся к зениту, повисло над нашей поляной и вовсю палило. Отовсюду слышалось щебетание птах, спешивших поделиться с миром своими песнями и хорошим настроением. Из села и полей доносились привычные звуки хозяйственных работ. Стучали топоры на месте где возводили новый сарай взамен случайно сожженного мной с друзьями. У колодца громко бранились сразу три бабы, но дело до драки пока не дошло. Легкий ветер поигрывал ветвями и шевелил листьями исконной обители сатиров — Шепчущего леса. Его поэтому так и прозвали. Шелестящие кроны деревьев точно шептали кому-то о чем-то.

Все эти звуки давно были привычны для нас, и на них почти никто не обращал внимания, но мы прислушивались. Скоро должны были появиться парни из соседней деревни, и их появления пропустить было нельзя. Место встречи было назначено в стороне от села, у селитряницы (яма для приготовления селитры), где не бывает случайных прохожих. Но и ждать прямо там из-за запаха было невозможно. Вот и сидели, поодаль карауля момент появления, а то ведь они ждать не станут. Придут, наст нет, и уйдут, а мы прослывем на весь лес трусами. Тогда и ближнего орешника нам не видать, а ведь драка намечается из-за него. Никому не хочется ходить за орехами к дальнему орешнику. Туда топать чуть не полдня. Вот и деремся каждый год. Обычно попозже, ближе к моменту, когда орехи созреют, но вот в этом году что-то решили выяснить отношения заранее.

Парни постарше сейчас как раз это обсуждали. Один утверждал, что это, оттого что ребята с Лесистого трусы. Сейчас у них на двух пацанов больше, но им было уже по шестнадцать и вскоре этим парням станет не до наших дел. Вот они и спешат воспользоваться численным преимуществом. А мы не трусы. Расчепушим их даже если у них будет не на 2, а на четыре парня больше. Мы же это мы, а они так, запах пердежа, не больше.

У селитряницы кто-то появился. Мой друг Сур, которому не повезло быть наблюдателем у вонючей накрытой добротным навесом ямы, свистнул, привлекая наше внимание.

— Пошли, — прянув ушами, сказал Борг.

Борг был самым старшим среди нас. Ему пару месяцев назад тоже исполнилось шестнадцать. Уже рога в ладонь длиной и ростом почти как мужик. В этом году, после сбора урожая, поедет за женой, возможно в соседнее село Лесистое, с парнями, из которого деремся, а возможно и подальше. Взять себе жену из самого дальнего селения было особым шиком.

Наш главарь, как и должен, первым пошел вперед. За ним следом отставая на полшага, ровной стеной, точно имперские пехотинцы в боевом порядке, двинулись его ровесники и погодки. Один из них сменит Брога, как только тот перейдет в женатые. Произойдет это даже раньше самой свадьбы, как только женатые мужики заберут его в свой круг, куда нам, молодежи, хода нет, и начнут его учить всяким своим штукам. Ему тогда будет уже не до наших потасовок и разборок за ближний орешник. Будет учиться управлять хозяйством и правильно вести себя с женой.

Следом за старшаками, такой же стеной, двинули и мы, парни от 12 до 14 лет. Младше двенадцати годков ребят на драки не брали. Я глянул на дружка Милта стоявшего рядом, передернул плечами и пошел вместе со всеми, чувствуя, как по спине бегут мурашки. То была не первая моя крупная драка, но мандраж все равно присутствовал. Да он, наверное, у всех присутствовал, только все храбрились перед товарищами и не показывали этого. Свой страх нельзя показывать не только чужим, но и своим. Ну, разве что самым-самым близким друзьям, вроде таких, какими мне приходятся Милт и Сур.

— Сура бьют! — крикнул кто-то из первых рядов.

Наша толпа перешла на бег без лишних слов. Раз они решили начать без лишних разговоров и накинулись толпой на одного, мы им сейчас покажем. Наши передние парни тут же сшиблись с их пацанами, успевшими встать стеной. Кого-то повалили у нас, кого-то у них. Я, выискивая взглядом Сура, безжалостно пнул копытом в бок какого-то сатира прижимающего к земле одного из наших. Какой-то незнакомый парень бросился на меня, пригнув голову и пытаясь боднуть рогами. Я успел схватить его за рога и толкнуть в сторону, так что налетавший почти не задел меня и упал в траву. Подскочил и дал ему копытом по голове, так что кровавые сопли полетели. Увидел, как чужак повалил на землю Милта и поспешил ему на помощь. Со всей силы сунул его противнику кулаком в морду и спихнул с товарища. Принялся топтать копытами.

— Даш! Сзади! — донесся выкрик Милта и я обернулся.

Пацан, которому я зарядил копытом в лицо, поднялся и собирался бесчестно метнуть в меня крупную каменюку. Мой товарищ спешил к нему, но у того времени было с запасом. Можно было отпрыгнуть, но, поди, успей. Вон он камень уже летит мне прямехонько в грудь. Даже руками не прикроюсь.

Должно было быть больно и сильно больно, но камень исчез прямо перед моей грудью. Я машинально глянул назад и увидел, что брошенный камень прилетел в того сатира, которого я спихнул со своего товарища и бил пока меня не отвлекли. Камень попал в голову и рассек лоб до крови. На этом месте обязательно будет шрам. Сам парень потерял сознание.

Думать о том, почему камень пролетел сквозь меня, было некогда. Милт уже пытался свалить бесчестного сатира на землю, и ему срочно нужно было помочь. Бросился на выручку, но словно из-под земли выросли два соседских старшака. Один недобро улыбнулся мне, и я догадался, что меня крепко отделают. Возможно, не досчитаюсь зубов и обзаведусь переломами. Оба старшака почему-то двинулись на меня. Словно других тут никого не было. Задавив подло подкравшийся страх, приготовился драться до конца и если понадобиться рвать гадов зубами.

Не понял как, но оказался сидящим верхом на ветке. Чуть не свалился с дерева, но успел ухватиться руками и повиснуть. Высота была внушительной, так что, упав, мог не слабо разбиться. Пролез по ветке к стволу, спустился на приемлемую высоту, спрыгнул вниз, глянул по сторонам и, отложив размышления о случившемся до лучших времен, бросился обратно в гущу событий. Драка и селитряница были на почтительном расстоянии в стороне. Оказалось пока я слазил с дерева да бежал наши уже погнали соседских. Кто-то из них уже побежал во все лопатки, увлекая за собой остальных.

На земле лежало несколько бесчувственных тел. Среди них оказался и Сур. Рядом с Суром плюхнулся на колени Милт. Один мой лучший друг пытался привести в чувства другого. К моменту, когда я подошел, Сур очнулся и пытался разлепить заплывшие глаза на почти полностью синем лице.

— Это ты Даш, — кивнул мне Милт, обернувшись.

На его лице тоже хватало побоев. Губы напоминали сосиски, а правый глаз заплыл.

— Я, — плюхнулся рядом с парнями.

— Сбежал? — с презрением спросил он.

— Ты чего? — вытаращился я на него. — Не сбегал я.

— А куда же ты делся? — в глазах друга была неподдельная злость.

Я поджал губы и молчал, не зная как объяснить случившееся.

— Кто этого камнем приложил?! — над парнем из Лесистого склонился Борг.

— Они сами, — откликнулся я.

— Это как? — поинтересовался один из старшаков.

— Другой соседский в меня камень бросил, а попал в этого, — объяснил я.

— Вот уроды! — воскликнул кто-то.

— А ты я смотрю вообще целый, — обратил на меня внимание Борг сам потиравший в это время наливающийся цветом синяк на скуле.

— Так он сбежал! — ткнул в меня пальцем Милт, которого, похоже, было пора вычеркивать из друзей.

— Я не сбегал!!! — заорал я на друга, сжимая кулаки.

— Сбежал!!! Ты трус!!! — закричал он в ответ.

И тут я бросился на него, свалив на землю. Мы покатились по траве, кусаясь, щипаясь и пытаясь ударить посильнее. Нас схватили старшаки и растащили в стороны. Усадили обоих на землю. У меня из левой ноздри текла кровь, а у Милта текла кровь из губы. Мы буравили друг друга глазами и зло пыхтели, раздувая ноздри.

— Так ты сбежал? — Борг сел передо мной на корточки и положил локти на собственные колени.

— Нет, — буркнул я, утерев тыльной стороной ладони набежавшую кровь.

— Милт ты видел, как он убежал? — Борг спросил, слегка повернув голову к моему теперь уже бывшему товарищу.

— Меня били соседские. Я видел, как прибежали два их старшака. Они собирались бить Даша, потом меня свалили, а после видел, как он возвращается от леса, — со злостью рассказал Милт.

— Значит, все же сбежал, — Борг покачал головой из стороны в сторону и как сидел, зарядил мне кулаком в ухо так, что зазвенело.

Я упал и получил несколько пинков по ребрам от ребят. Было больно и ужасно обидно, ведь я не сбегал. Как бы мне ни было страшно, я никогда бы не побежал из-за этого. Как им объяснить, что случилось, если я сам не понимаю, что это было?

— Все хватит, соседские идут, — остановил избиение Борг.

Меня оставили. Я сел, растирая ушибленные места. Глянул на соседских, что пришли за своими парнями неспособными передвигаться на своих ногах. Этих не тронут. Позволят забрать своих и уйти восвояси. Так всегда делается. Ну в самом деле, не бить же их после конца драки и не оставлять же пацанов без помощи. Помрет еще кто. Они же нам не чужие все-таки.

Поднялся и заковылял в сторону села.

— Дашур, погоди, — меня нагнал хромающий на обе ноги Сур.

— Чего? — зло буркнул я, но остановился.

— Ты, правда, не сбегал? — спросил в ответ он.

— Правда, — снова буркнул я.

— И я думаю, что ты не мог. Кто другой, но не ты. Пошли вместе, — он пристроился рядом, и мы пошли к селу вдвоем.

— Пошли, — согласился я и приобнял его, что бы помочь идти.

По дороге встретили жреца Нафаса и старосту Мыслава. Староста тащил старое тяжёлое фитильное ружье даже без фитиля и наверняка не заряженное. Шли они в направлении селитряницы, нам на встречу. Жрец пытался поторопить Мыслава, но тот был невозмутим и не спешил. Взрослые прекрасно знали о предстоящей драке и оставляли происходящее без внимания если обходилось без смертоубийства. Так продолжалось из поколения в поколение еще с незапамятных времен. Вот если кого-то убьют, или искалечат, так что на всю жизнь, то тогда и будут разбираться. И разбираться жёстко. Бывает до кровной вражды доходит, но крайне редко.

— О! Идут, — староста ткнул в нашу сторону граненым снаружи стволом ружья.

— Ох! Ох! Ох! — заохал сердобольный жрец в длинной черной рясе.

— Да тише ты, — отмахнулся пожилой сатир от единственного в нашем селе человека, — Ну как? Все живы? — спросил Мыслав у нас.

— Вроде все, — шмыгнул носом я.

— Ну, вот и все. Пошли, — староста развернулся и поволок за собой жреца.

Мы дошли до сарая на окраине основной поляны. Стоял он почти на самом стыке с рукавом, в котором пряталась селитряница, но тут уже совсем не пахло. Все и делалось с таким расчетом, что бы запах ни беспокоил. Недолго думая сели на кем-то поставленную лавочку. Молчали. Вдали промелькнула первая красавица на селе Мирка. Она скользнула по нам взглядом, стараясь не выказать интереса. Хотя свой интерес у нее был. Это я знал точно.

— У Мирки такая жопа! — восхищенно нарушил тишину Сур потирая лоб меж уже хорошо заметных козлиных рогов.

— Скоро выдадут эту жопу замуж, и уедет она из нашего села, — вздохнул я не без печали.

— Да уж, нам с тобой ее не пощупать, — еще один вздох.

— Это точно, — соврал, как ни в чем не бывало.

— Неужели она и в правду никому не дает? — Сур поразился своему собственному предположению.

Молодым сатирам тяжело удерживать в руках свою повышенную сексуальность. Говорят что многократно сложнее, чем молодым людям. Поэтому частенько случались добрачные отношения между парнями и девушками. Правда это, мягко говоря, сильно не приветствовалось и девушку, лишенную невинности до свадьбы, могли запросто с позором вернуть матери с отцом после первой брачной ночи.

— Ее же запозорят, если даст, — напомнил я товарищу о традициях.

— Дашур, ты как маленький. Можно вовсю давать и целку сохранить. У девок же не только мохнатка есть, — вроде как просветил меня товарищ.

— А ну да, — сделал вид, что не сообразил об этом раньше, хотя в отличие от Сура знал об этом на практике, а не по болтовне.

Замолчали. От селитряницы возвращались парни. Шли далеко не все. Кто-то пошел в обход, что бы зайти с другой стороны села, а кто-то пошел в лес по делам. Наверняка кого-нибудь отправили пронаблюдать за побитыми соседями. Кого-то в лесочке поджидают девки, что умеют давать и при этом блюсти свою невинность, так что ни одна семья будущего жениха не придерётся.

Показался Милт. Он направился прямиком к нам, видно считая, что ни в чем не виноват. В принципе он был по-своему прав, но мне его морду видеть все-равно не хотелось.

— Иди мимо, — я указал ему путь пальцем.

— Мимо? — сощурился он на меня.

— Вали говорю, — рыкнул я.

— Трус, — фыркнул он и невозмутимо зашагал прочь.

— Безрогий, — ответил я ему на это.

Милта обернулся. На его лице тут же заходили желваки, а кулаки его сжались. Напоминание о рогах, до сих пор не проклюнувшихся, хотя возраст давно подошёл, были болезненной для него темой.

— Чего вылупился? — я поднялся с лавки и, набычившись, тоже сжал кулаки.

— Недруг ты мне больше, — бросил в меня точно камень бывший друг и пошел прочь от нас, в село.

— Иди, иди, — плюхнулся обратно на лавку.

— Может, не стоило, — спросил Сур, чуть повременив.

— Да пошел он к козе в трещину, — отмахнулся я.

— Так что случилось-то, что он решил, будто ты сбежал? — решил узнать теперь единственный лучший друг.

— Не знаю, — задумчиво замолчал.

— А все же? — решил настоять Сур.

— Сначала в меня камень бросили, — подумал вслух я

— И-и-и, — протянул друг.

— Я не увернулся от камня, он сквозь меня пролетел, — огорошил парня.

— Может, показалось? — не уверенно спросил он.

— А потом показалось, что я от двух соседских старшаков неведомо как на дерево попал. И еще показалось, что меня трусом запозорили и свои тумаков надавали, — поерничал я.

— Как так может быть? — собственные синяки для друга вдруг отошли на второй план. — Может магия? — предположил он.

— Магия? — задумался я.

— Да, — Сур покивал.

— Может и магия, — я откинулся на стену сарая, вроде расслабляясь, и тут же вскочил с лавки, сообразив к чему идет. — А как проверить?

— Не знаю, — друг тоже несколько возбудился.

— Может камнем? — предложил я.

— Хочешь, что бы я бросил в тебя камень? — догадался он.

— Хочу. Бросишь? — кивнул ему.

— Да хоть комок дерьма, — заулыбался Сур.

— Пошли, отойдем, — я, помогая хромающему другу, направился в сторону реки, но не к тому месту, где она текла через поляну, а в лес, что бы нас ни видели другие сатиры.

Осмотрелись на берегу и подобрали несколько камней. Я встал у дерева готовый к проведению эксперимента.

— Ну что? Готов? — друг невысоко подкинул камень с детский кулачок размером на ладони.

— Готов, — я встал, расставив руки, словно собирался ловить брошенный камень точно мяч.

Он бросил. Я увернулся. Машинально как-то получилось. Камень ударился о ствол дерева и отскочил от него на несколько шагов, но меня снова не задел.

— Ты зачем? — спросил помощник в эксперименте.

— Само как-то, — пожал плечами.

— Еще? Или ты снова увернёшься? — Сур подбросил на ладони новый камень, что был немного больше прежнего.

— Постараюсь не уворачиваться, — снова приготовился.

— Может, глаза закроешь? — предложил он.

— Давай попробуем, — я закрыл глаза, и почти тут же мне больно прилетело камнем в плечо.

— Не получилось? — спросил друг.

— Похоже, так это не работает, — прошипел я, потирая ушибленное место ладонью.

— Еще? — мой верный друг уже подбрасывал на ладони очередной камень, который был еще больше прежних двух.

— Погоди, — попросил, продолжая разминать плечо.

Постояли глядя друг на друга.

— Ну что? Давай? — Сур улыбнулся.

— Только в голову не попади, — попросил я.

— В лицо буду целиться. Уж больно оно у тебя целое. Аж обидно, — и размахнувшись посильнее, метнул камень.

Камень, летевший мне в грудь, исчез, появился за моей спиной, ударился о ствол дерева, отскочил от него и больно зарядил мне в поясницу. Я выгнулся дугой, схватившись за новую рану обеими руками. Сделал несколько шагов назад, продолжая держаться одной рукой за поясницу, второй оперся на ствол дерева и так держась, присел под него.

— Ты волшебник Дашур! Видел, как он исчез! Видел! — я еще не осознал, что случилось, и не отошёл от боли, а мой друг уже кричал искренне радуясь.

— Значит, я все-таки маг, — сказал совсем не весело.

Хоть существование магов, для нас простых селян и было овеяно тайной, но все же всем было известно, что всех магов забирают в башни Близнецы, что на Мертвом озере. Там они учатся всяким магическим премудростям и поступают на государственную службу. Стать магом по моему представлению того времени было все равно, что на всю жизнь пойти в армию. Сам я в армии не был, но отец мой десяток лет послужить успел, выслужился до сержанта и говорил что в армии ничего хорошего нет. Там в любое время делаешь, что велят и умираешь, когда скажут.

— Ты маг, мать его так! — Сур был готов пуститься в пляс, напрочь позабыв о своих ушибах и ссадинах.

— Пошли домой, — я встал и поплелся в сторону поляны с нашим селом.

— Ты чего? — пристроился следом друг все еще хромая, но уже не столь сильно.

— Ничего, — вздохнул я. — Ты только не говори никому об этом. Хорошо? — попросил чуть подумав.

— Ты хочешь скрыть это? — он был по-настоящему удивлен.

— Нет. Просто мне нужно подумать вечерок. Я расскажу обо всем и всем завтра. Обещаешь молчать до завтра? — попросил я.

— Провалиться мне на этом месте! Конечно, обещаю! — импульсивно всплеснул Сур руками.

Подойдя к селу, мы разошлись. Мне нужно было идти налево, а ему направо. Подойдя к дому, я увидел свою матушку. Мама стояла в раскрытой калитке и с беспокойством поджидала меня. Разумеется, она была уже в курсе драки, ведь после нее многие сразу отправились по домам. Матушка подбежала ко мне, схватила за подбородок и пристально рассмотрела лицо, потом с беспокойством стала ощупывать мое тело.

— Мама, хватит, — попробовал я вырваться, но не был отпущен.

Моя мать за руку отвела меня в дом и обработала раны, не забыв синяки на плече и пояснице. Только после этого мне разрешили уйти в свою комнату, где я и просидел на кровати у окошка затянутого бычьими пузырями погруженный в собственные мысли до самого вечера. Пару раз заглядывала мама. Наверное, она звала меня есть, но я не слушал. Мне было не до этого. Может так бы и просидел до самой ночи, но зашел отец. Он довольно грубо схватил меня за плечо и тряхнул, приводя в себя.

— А? Что? — встрепенулся я.

— Ты чего тут? — он сурово посмотрел на меня. — Мать в слезах. Говорит, сидишь истуканом, не отвечаешь, есть не идешь. Что с тобой? Может, по голове сильно стукнули?

— Папа, я маг, — наверное, сам не желая того выдохнул я.

— Что? — отец толи не расслышал, толи не поверил.

— Папа, я маг, — повторил я уже тверже и увереннее.

— Маг? — он сел рядом на кровать.

— Да, — я уставился в окно.

— И... Как ты понял? — спросил отец.

— Сквозь меня камни пролетают, — не совсем правильно объяснил я.

— Это точно? — усомнился он.

— Точно, — вздохнул я. — Сур может подтвердить. Он швырял в меня камни.

— Зачем? — удивился папа.

— Швырял камни? — уточнил я.

— Именно, — сказал отец.

— Ну, во время драки в меня бросили камень. Он пролетел через меня. Мы решили проверить так это или нет. Проверили, — рассказал я.

— И все? Больше ничего, — уточнил папа.

— Ну, еще меня, когда хотели побить соседские старшаки, то я вдруг в стороне на дереве оказался. Я этого не хотел. Оно как-само. Раз и я на ветке сижу. Чуть не свалился.

Отец какое-то время сидел молча глядя на меня. Я смотрел на него. Потом он принял какое-то решение.

— Понятно, — сказал Папа, поднялся с кровати и вышел.

Немного позже мать позвала меня ужинать, но за ужином я отца не видел. Спросил маму, где он, но она не знала. Сказала что ушел, не сказав куда. После ужина вернулся в свою комнату и, не расстилая кровати, упал на нее. Лежал глядя в потолок в темной комнате и вроде задремал, но меня разбудил стук в оконную раму.

— Кто тут? — распахнул я окошко.

— Это я, — на подоконник водрузил локти Сур.

— Чего случилось? — спросил я.

— Если что я не виноват. Ко мне приходил твой батя, он сказал, что ты ему все рассказал и вызнавал подробности. Пришлось все рассказать, — быстро протараторил он.

— Ай, — отмахнулся я от всего.

— Так ты не злишься? — уточнил он.

— Не злюсь, — снова отмахнулся.

Сур влез на подоконник и устроился сидеть на нем.

— А они сарай доделали, — проинформировал меня он.

— Какой? — не сообразил я.

— Ну, тот самый, — напомнил Сур.

Я вспомнил, о каком он сарае и молча покивал.

В тот раз в наше захолустье забрел бродячий фокусник с целой повозкой различного псевдомагического барахла. Наши на радостях все дела отложили, и целый праздник устроили, а мы втроем под шумок уперли из повозки фейерверки, да вот беда не знали, как их использовать. Запалили мы их прямо в том злополучном сарае, и полыхнуло так, что еле успели скотину вывести. Несмотря на то, что скотину вывели именно мы, я после понесенного наказания сесть не мог пару дней.

— Ну, сделали и ладно, — сел обратно на кровать.

— Не выйдешь сегодня? — спросил друг.

— Не хочу. Дома останусь, — опрокинулся на спину.

— Ну как знаешь, — Сур собирался спрыгнуть с подоконника, но вдруг передумал. — Слышал, тут в соседнем селе маг проездом остановился, — довел он до меня информацию.

— Значит понятно, куда отец свалил, — подумал я вслух.

— Ну, пока, — друг соскочил с подоконника и довольно быстро растворился в вечерних сумерках.

Повалявшись еще, я понял, что нужно подышать и выбрался через окно на улицу. Выйдя со двора, прошелся по улицам, здороваясь с нечастыми встречными. Ноги сами вывели меня на тропку, и повели к тайному месту. Располагалось оно довольно далеко от деревни, у реки под старой раскидистой ивой у тихой заводи. Ветви этой ивы касались самой земли и скрывали довольно обширное пространство от любых посторонних взглядов. Хорошее неизвестное даже Суру и Милту место для уединения.

Я нашел это место случайно и никого сюда не водил кроме одной девушки. Мы пользовались этим местом для нечастых тайных встреч с Миркой. В деревне очень нелегко держать в тайне подобные вещи, но мы все же умудрялись проделывать это на протяжении последнего полугода. Осенью, всю зиму и всю весну. Зимой, конечно, холодновато было, но мы одевались потеплее и прижимались друг к другу поближе. Болтали, мечтая о несбыточном.

Не знаю что она во мне, парне на два года младше себя, нашла, но вот уже полгода мы воровали эти часы любви, лишь бы только ее родители ничего не узнали. Любой слушок, любое слово заканчивались для нее посиделками в студеном погребе, из которого ее подчас доставали полумертвую, так что стоило проявить осторожность, дабы не подвергать любимую опасности.

Тогда, полгода назад, еще по осени, кто-то увидел нас даже не целующимися, а ходящими за ручку на границе поляны и леса и она угодила в погреб под замок. Я долго бегал по селу от ее папаши, ее мамаша приходила жаловаться моей маме, и пару раз мне пришлось столкнуться рогами с теми, кто желал видеть себя ее ухажером, но получил отворот поворот не только от родителей, но и от нее самой. Все это были мелочи, которые можно было легко пережить, но вот после двух суток в погребе мою возлюбленную достали с жаром, в бреду, и две недели она провалялась в постели не вставая. Первые дни знахарка думала, что девушка не выживет.

Вот с тех пор и таились, что не мешало родителям отправлять Мирку в погреб на охлаждение еще пару раз, по совершенно беспочвенным слухам. Хорошо хоть в эти разы заключение не было долгим и не имело столь печальных последствий.

Всмотрелся в темноту с надеждой увидеть под деревом предмет своих мечтаний, но Мирки не было. Прошел к стволу дерева, где имелся созданный самой природой наплыв ствола, напоминающий кресло. В этом месте было крайне удобно сидеть вдвоем, и мы с Миркой тут просидели много часов. Возможно, когда-то до нас так сидел еще кто-то, а до них еще. Но также возможно, что это место я нашел самым первым, и до нас тут не пряталась ни одна пара.

Просидел я на уступе в ожидании чуда долго. Ночь была теплой и незаметно для себя уснул. Так и проспал сидя на изгибе ствола дерева до утренней прохлады. Потом проснулся от холода и отправился домой, подрагивая всем телом и обнимая собственные плечи руками. Дома через окна в гостиной был виден свет. Мама у меня встает всегда рано, но не настолько, а значит, случилось что-то необычное. Вдобавок обычно ленивая до одури собачонка, которую из-под крыльца выманишь, если только едой, вилась у калитки, встречая меня. Будто что-то чувствовала.

Залез через окно в свою комнату и полураздевшись вышел через дверь. Снял часть одежды несмотря на то, что был уверен, что в комнату заглянули и увидели мое отсутствие. Несмотря на это собирался придерживаться версии со спокойным сном. Если уж будут настаивать на моем отсутствии, скажу, что не мог уснуть и выходил подышать и сделал это через окно, поскольку не хотел беспокоить маму. Будет почти правда.

В гостиной сидели мама, папа и незнакомый мужчина человек. Был этот мужчина лыс и чисто выбрит. Из растительности на его голове можно было найти только редкие светлые брови. Одежда на нем была простая. Рубаха, жилет, под столом наверняка дорожные штаны и сапоги, но их не видно. На вешалке возле входа висел его серый дорожный кожаный плащ с рукавами и капюшоном. В таком хорошо бродить зимой в мерзкую слякотную погоду, но не летом. В углу прислонён, точно простая палка, посох как у мага из какой-нибудь сказки. Нижняя часть посоха была окована украшенным боевыми зарубками железом и заканчивалась шипом блестящим хорошей, но обычной человеческой сталью. Верхняя деревянная часть спутника путешественника заканчивалась плавно изгибающимся крюком с грубовато, но по-своему красиво вырезанной на конце змеиной головой.

Я слышал, что такими посохами маги владеют в совершенстве. Они начинают учиться пользоваться этим оружием с первого дня своего ученичества и не прекращают никогда. Посохом маг может справиться практически с любым вооруженным или нет противником и при этом, совершенно не используя магию. Говорят опытному магу даже самые боевитые дворяне, обучавшиеся у лучших мастеров фехтования не чета.

— Здравствуй сын, — официальным тоном сказал отец, заметивший меня позже промолчавшего мага, но раньше матери.

— Здравствуй отец, — ответил, практически в точности копируя его тон.

— Это уважаемый адепт Ковена магов Форс, — отец указал на сопровождавшего его человека.

— Значит я всё-таки маг? — спросил я обреченно.

— Он здесь для того что бы это проверить. Нам крайне повезло, что уважаемый адепт Форс ненадолго остановился в соседнем селе и согласился прийти к нам. Даже настаивал, что бы мы отправились незамедлительно несмотря на ночное время, — рассказал отец.

— Что он будет делать? — я смотрел точно в лицо отца и боялся перевести взгляд на лысого мага.

— Я уверен, что он сам тебе все объяснит, — папа отвел глаза и потянулся, было, что бы взять себя за рог, как всегда делал в тяжелые моменты, но сдержал порыв.

Заставил себя перевести взгляд на лицо мага. Это был не молодой, но и еще не старый крепкий человек с пронзительно холодными серыми глазами. Его лоб прорезали три глубоких складки, а тонкие губы были сжаты в прямую полоску. Щеки впалые, как после долгого поста, и на их фоне скулы кажутся выпирающими. Большие, но все же нормальные для человека уши оттопырены как два лопуха. Довершает некрасивое лицо нос похожий на крупную картошку с крупной родинкой на толстой переносице.

А еще говорят, что все маги красивые. Правда говорят и что они путешествуют со слугами и охраной, а я что-то слуг не вижу.

— Все разглядел? — сухим трескучим голосом прервал мое бесцеремонное изучение его персоны маг.

— Все, — перед ответом я сглотнул вдруг заполнившую рот слюну.

— Ты готов пройти проверку прямо сейчас? — он поднялся из-за стола, не отрывая своего холодящего и пронзающего взгляда от меня.

— Не уверен, — мой голос сел как будто я снова оказался впервые с Миркой наедине.

— Не уверен, это уже больше чем простое нет, но думаю, не стоит с этим тянуть, — маг подошёл ко мне и остановился в шаге напротив меня. — Твой отец поведал мне, что ты перенесся с одного места в другое и что сквозь тебя пролетали камни. Это так?

— Да, — почти прошептал я.

— В тот момент ты был в опасности. Тебе могло быть больно, и ты не хотел испытывать боль. Например, когда летел камень. Все так? Ты же не хотел, что бы камень в тебя попал, а те парни тебя избили до полусмерти?

— Да, — был мой ответ.

— Магия часто проявляется в подростковом возрасте в моменты возбуждения. В основном это сексуальное возбуждение, страх или злость. Бывает, что от радости кто-то что-то творит, но это гораздо реже. Нам повезло, что в твоем случае это страх, ведь испугать разумного гораздо проще, чем обрадовать в достаточной степени. Про сексуальное возбуждение вообще молчу, — рука мага потянулась к поясу, где висел внушительного изогнутый точно клык кинжал, предельно разрешённой простолюдинам длины.

Мама вскрикнула и хотела вскочить из-за стола, но отец положил ей одну руку на плечо, а вторую на ладонь и не дал. Я попятился, видя, как из ножен на свет появляется остро отточенное лезвие, но позади меня была стена. Тем временем лезвие полностью покинуло ножны, и рука двинулась назад отводимая для удара. Еще несколько мгновений и он вопьется в мое брюхо.

— Вы так шутите? — я уперся спиной в стену.

— Да какие уж шутки. Все серьезнее некуда. Я ударю со всей силы, прямо в живот. В этом не сомневайся ни секунды, — Форс шагнул ко мне полный решимости ударить.

— Не надо!!! — мама вырвалась из рук замершего в нерешительности отца и вскочила из-за стола.

Что-то почти неощутимое мелькнуло перед глазами, и я вдруг понял, что передо мной нет ни волшебника, ни отца не матери. Даже гостиной, где все происходило, не было. Оказалось, стою на крыльце родного дома, прямо за закрытой и запертой изнутри на засов дверью. Тут же по ступеням взбежала наша собачонка и ткнулась носом в шерсть, что росла ниже коленей.

Услышал, как отпирают дверь и замер в нерешительности. Бежать или остаться на месте? Ведь адепт же только проверял меня. Он же не собирался меня убивать. Зачем ему жизнь одного из тысяч, а может даже десятков тысяч сатиров Шепчущего леса? Наверное, он все же обманул меня и не ударил бы кинжалом, но утверждать этого я не могу, поскольку, что у него в голове мне никто не рассказал.

Дверь в дом открылась, развеяв мои сомнения. За порогом стояли отец и улыбающийся маг. За их спинами виднелась утирающая слезы платком мама.

— Поздравляю тебя юное дарование, ты все же маг. По всей видимости, маг пространства или, проще говоря, порталист. Основной твой мотиватор к магии страх, — заговорил менторским тоном волшебник, не отставляя меня без внимательного взгляда излучающих чистое любопытство глаз.

Куда-то исчезла вся его холодность. Стоящего передо мной человека словно взяли и подменили.

— Так будет каждый раз, когда я испугаюсь? — спросил я.

— Пока примерно так, хоть и не совсем, — тепло улыбнулся маг. — Испугаться, скорее всего, мало. Похоже, для тебя пока еще нужен предмет угрозы. Человек, кинжал, ружье, камень или что-то иное. Но ты научишься перемещаться без этого. Без предмета и вообще без страха. Я не могу вот так сразу понять все тонкости твоего дара и рассказать тебе все о нем. Скажу сразу лишь, что ты будешь силен в магии пространства, а это вообще все искажения пространства. Самые сильные маги этого направления способны перемещаться порталами, не на считанные метры, а на по-настоящему большие расстояния. Также известны случаи, что некоторые маги пространства прятали большие предметы в никуда, хранили их там продолжительное время и после успешно доставали, — Форс рассказывал с упоением и улыбкой на лице.

Я стоял и хлопал глазами, почти не понимая, о чем говорит этот человек. Отец мой тоже выглядел несколько растерянно, а вот мать этого волшебника, похоже, даже не слушала. О том, что со мной происходит, она, скорее всего, не знала и не подозревала до самого возвращения отца с адептом и эти события стали для нее серьезным испытанием. Ведь я в этой семье был единственным ребенком, и мне доставалась вся любовь, что обычно делится на минимум трех сатирят.

— Куда они что прячут? — спросил я.

— Разные предметы в пространство. Вот есть предмет, — он сделал неопределенный жест рукой, — а вот ты его отправил в никуда, то есть в пространство, — еще один малопонятный жест. — Это, как в карман положить. Только карман этот не в штанах, а в где-то в пространстве. А потом когда нужно ты этот предмет достал из кармана и он у тебя.

— Зачем это? Сумка же есть, — спросил я еще.

— Сумка это не то, — маг покачал пальцем в воздухе. — Сумку у тебя могут отнять, а вот пространственный карман всегда будет с тобой. И из такого кармана никто кроме тебя самого никогда ничего недостанет, — проявил он терпимость к моему непониманию.

— Это полезно, — согласился я и тут же задал новый вопрос. — Заберете меня на Мертвое озеро?

— Да, — он кивнул. — Мы отдохнем, так что завтрашний, ли уже скорее сегодняшний, день у тебя будет на прощание с семьей, на прощанье с друзьями и сборы, а на завтрашнее утро мы тронемся в дорогу. Нам нужно будет проделать не малый путь. Сначала по Старому тракту до Годора, а после от него к Мертвому озеру.

— Давайте пройдем за стол, — воспользовавшись ненадолго возникшей паузой, вставил свое предложение отец.

— Давайте, — не заставил себя уговаривать Форс.

Мы прошли за стол. Отец подал маме знак налить им с магом вина, промочить горло, а после отправил нашу измученную всем происходящим вокруг и заплаканную женщину отдыхать. Мы же с магом тем временем говорили.

— Почему Мертвое озеро так назвали? — не смог не спросить я, как только все оказались за столом.

Само это название я знал и слышал некоторые истории о нем, но что-то мне не верилось в россказни о том, что если попить воды из этого озера, то вскоре обязательно умрешь. При этом умрёшь не от отравления, потому что вода хоть и противна, но не ядовита, а по другим причинам. Тебя зарежут на дороге, заболеешь или лягнёт копытом лошадь. Могут быть и другие причины, но смерть будет обязательно и не заставит себя ждать долго.

— В этом озере вода очень соленая. Ее невозможно пить и в ней никто не живет. Там нет ни одной рыбины, поэтому озеро и Мертвое. Еще в этой воде невозможно утонуть. Если лечь на воду озера, она удержит вес тела, — просветил меня адепт.

— А если бросить в воду топор? — спросил, вспомнив поговорку о возможностях топора к плаванию.

Адепт заливисто рассмеялся. На смех аккуратно выглянула из-за угла мама, но на это никто, кроме меня, не обратил внимания.

— Топор обязательно утонет, и ты его не достанешь, — сообщил мне маг, вдоволь посмеявшись.

— Почему не достану? — мое любопытство вдруг разыгралось не на шутку, и я не посмел его усмирить.

— Потому что наше озеро очень глубоко. Так глубоко, что донырнуть без специальной магии невозможно, — Форс потворствовал моим расспросам дальше и дальше.

— А если попить из озера, то не умрешь? — спросил я.

— Ты слышал эту сказку? — в этот раз маг ответил вопросом на вопрос.

— Это сказка? — не унимался я.

— Я сам пил из озера, когда был учеником. Это случилось много лет назад и, как видишь, я до сих пор жив, — лицо адепта сделалось таким, будто он вспомнил что-то приятное.

— А дома мне никак нельзя остаться? — решился спросить я, хотя и так знал, что действительно никак.

— Никак. В твоих руках слишком серьезная сила. Тебя необходимо научить управлять ей, иначе в один прекрасный день ты можешь нечаянно перенести свою деревню на дно морское, а возможно заодно с деревней туда отправится и весь Шепчущий лес, — маг со вполне искренним сожалением беспомощно развел руками.

— Мы его когда-нибудь увидим? — спросил отец с опаской.

— Обязательно, — поспешно закивал Форс. — Его обучение займет не малый срок, но он сможет вас навестить и после и возможно даже вовремя обучения. Никто не запрещает магам встречаться со своими близкими и поддерживать родственные отношения. Я сам не так давно навещал своих.

— Хорошо, коль так, — вроде облегченно выдохнул батя, но его плечи сильно поникли.

Он вдруг словно стал ниже на пол головы. Понятное дело, что отпускать единственного сына в неведомые дали для родителя неоднозначная перспектива. Одно дело, когда чадо вот оно под боком и совсем другое, когда где-то далеко. Разум-то понимает, что там ребенка ждут невообразимо большие перспективы. Не сельская жизнь, пусть и хорошая, а хорошее, одно из лучших, образование, значительная служба и определенная известность. Возможно даже дворянский титул. Вдобавок просто оставлять меня здесь — это равно переселению на вот-вот грозящий извергнуться вулкан. Разум понимает, а сердцу этого не объяснить.

— Батя, — словно придушенный прохрипел я, но не смог продолжить говорить о том, что хотел сказать. Предательская слезинка скользнула по щеке.

— Мужики не плачут, — сказал отец мне, как когда-то в детстве и обратился к магу. — Хорошо, что вы дали нам время на прощание. Мы устроим достойнее проводы и подобающую уважаемому адепту магии встречу. Закатим гулянку на всю деревню, — отец постарался выглядеть повеселее, но у него не совсем вышло.

Теперь я заметил, отец не просто сделался ниже, а еще и значительно постарел. В волосах с нашей последней встречи, что была всего-то прошлым вечером, прибавилось седины, лоб прорезала еще одна морщина. Неужели скорое прощание со мной так его подкосило?

Нет. Он уже давно не мальчик, много путешествовал и много повидал, что тоже оставило свой отпечаток, но все же в свои сорок с небольшим он был мужик еще хоть куда. Недаром смог вскружить голову простоватой, но красивой матери, несмотря на обилие конкурентов помоложе. Ему пришлось пообломать немало рогов не в меру пылким и прытким, но взял он маму не силой и удалью, а умом и приличным по нашим меркам образованием. Сатир умеющий читать это еще не нонсенс, но довольно редкое явление.

Меня отец, кстати, тоже обучил и грамоте и счету, несмотря на полное отсутствие желания с моей стороны. Сколько он меня тогда порол! Некоторые соседи, грешным делом, подумали, что так грамоте со счетом и учат. Вроде как знания должны с поркой через седалище заходить, а не вкладываться в голову.

Правда прочитали я всего одну книгу, хоть и много раз. Просто в доме у нас иной литературы не было, а в других домах не было вообще ни одной книги. Жили мы хорошо, дома строили большие, по сравнению с сатирами из некоторых других деревень, но вот образование у нас как-то не укоренилось. На все село умеющих читать да писать: я, отец и жрец Нафас, но последний же не сатир. А источником знаний мне служило "Священное писание" и эта церковная книга даже под угрозой порки не становилась интересной. Зато теперь можно смело в Духовную семинарию идти, на проповедника или жреца учиться. Возьмут без экзаменов.

— А вы? Что умеете вы? — осмелился спросить я.

— Ты имеешь в виду мой врожденный дар? — уточнил он.

— Не понимаю, — признался я.

— Ты обладаешь врожденным даром к магии пространства, но это не все что ты сможешь. Мой врожденный дар это иллюзия. Я заставляю глаза людей видеть, то чего нет. Помимо этого существует еще набор специальных слов из языка древних эльфов и позиций для их произнесения, называемых заклинаниями. Заклинания подчас сложны и долги, но с их помощью маг может очень многое. Обычные существа не могут ими воспользоваться, но те разумные у которых есть дар, изучают заклинания и используют.

— Вроде понял, — со значительным видом покивал. — А где ваша свита? Говорят, маги путешествуют с охраной и слугами.

— Так-то метры да магистры, а я всего лишь простой адепт. К тому же я пока простолюдин, — ответил он с некоторой иронией.

— Может быть, продолжите позже? — спросил отец.

— И вправду. Нужно отдохнуть, — понял, о чем он и согласия волшебник.

Мы разошлись спать. Гостю тоже приготовили достойное спальное место. Проснувшись поздно утром и выйдя в гостиную, застал своего отца сидящим за столом и чистящим свой пистолет. Это был довольно старый, но не фитильный, а кремневый пистолет. Именно такое, кремневое, оружие лет 15 — 20 назад постепенно вытеснило в имперской армии старое фитильное, но до сих пор соседствовало с арбалетами и луками. Хотя, как говорили, теперь в армии одних пехотинцев фузилеров было больше чем прочих стрелков вместе взятых, а ведь были и рейтары, ведшие обстрел противника подобно конным лучникам с лошадей и драгуны, перемещавшиеся на лошадях, но воевавшие пешком точно фузилеры.

Я видел отцовский пистолет пару раз и даже держал в руках, но отец всегда держал его в сундуке, вместе с запасом пуль и порохом и не использовал никогда. Если мы и охотились с оружием, то это был лук, а чаще всего мы ставили силки и этого хватало. Теперь же он почему-то достал этот пережиток своей бурной молодости.

— Проснулся? — поднял отец на меня глаза.

— Да, — согласился я с очевидным.

— Завтракай и прогуляемся. Научу стрелять, — отец со значением показал мне пистолет, сжимаемый в руке.

— Вот, кушай, — мама тут же поставила на стол мой завтрак.

Она всегда так оперативна. Эта женщина точно сидит наготове и ждет моего появления, что бы обеспечить материнской лаской.

Пока я ел, отец рассказывал теорию стрельбы из кремневого пистолета.

— Этот пистолет считается кавалеристским, — рассказывал он. — Обычные пистолеты поменьше и ими бьют почти в упор. А этим на 30-40 метров можно подстрелить незащищенного прочным доспехом врага. Всегда следи за кремнем и не держи пистолет долго заряженным. Порох на полке и в стволе может отсыреть. Вот эта крышечка не спасет, — отец указал на подпружиненную крышку пороховой полки, служившую, что бы сохранить порох от рассыпания. — Заряжается пистолет, примерно, как и все такое оружие вплоть до самой большой пушки. Сыпешь порох на полку, закрываешь полку и стряхиваешь лишнее. После открываешь пороховницу, в ней как раз нужная мера пороха, и высыпаешь весь порох в ствол. После этого в ствол суют пыж, но при большой необходимости без этого пыжа можно обойтись. Потом трамбуешь шомполом. Поверх пыжа, или пороха, если пыжа нет, туда же пулю, сверху пыж. Этот пыж обязателен, что бы все это не выпало. Притрамбовываешь шомполом. Можно стрелять. У этого пистолета полка откроется, когда нажмешь на курок, но на некоторых полку нужно открывать самому, — он посмотрел на меня неотрывно следившего за его руками и забывшего жевать. — Понял?

Я кивнул вместо нормального ответа.

— Ну, жуй, давай. Я тебя на крыльце подожду, — отец поднялся из-за стола, взяв с него перевязь с пороховницами и прочим, сумку с остальными принадлежностями к оружию и нужны с ножом.

То был не просто нож, а Лунный блик. Оружие, привезенное отцом с армейской службы вместе с пистолетом. Эти два предмета были самыми дорогими предметами в доме, и я тогда затруднялся ответить что дороже. Огнестрельное оружие дорого, но и оружие из эльфийской стали дешёвым назвать нельзя. Слышал что ее, эльфийскую сталь, да еще гномий митрил продают по весу за золото. И не всегда килограмм митрила или эльфийской стали отдают за килограмм золота. Иногда для такого обмена нужно полтора и больше килограмм золота.

Поспешно доел и поспешил на крыльцо к отцу. Он сидел на ступенях и гладил лежащую у его ног собаку.

— Доел? — спросил папа.

— Да, — ответил я.

— Тогда держи. Нож отдам тебе сразу. Это оружие, а не кухонная утварь, не забывай об этом. В сумке пулелека, свинец на пули, кусачки, ершик, кремень на замену, запас пороха и все остальное. Все тебе покажу. Все сделаешь от литья пули до выстрела. Можешь, Сура и Милта с собой сбегать позвать, — снисходительно разрешил отец, вспомнив о моих друзьях.

— Хорошо, я быстро, — тут же повесив на пояс нож, умчался за Суром.

Обида на Милта еще не прошла, и звать его я не собирался, но позвать Сура нужно было обязательно. Нашел я его на конюшне у него дома. Он без скидок на синяки и ссадины занимался уборкой стойл. Нужно было или ждать друга или помогать ему с уборкой. Поскольку времени было не так много и не терпелось пострелять, пришлось помогать. Пока занимались чисткой конюшни, дал Суру подержать Лунный блик и тот сразу же порезался о бритвенной остроты лезвие.

Закончив с конюшнями и даже не умывшись, побежали к моему отцу. Тот повел нас на берег речки в лес, примерно в то место где мы испытывали камнями мою магию. Там он велел нам натаскать дров для костерка и умыться, а то от нас несло конюшней. Мы беспрекословно сделали и то и другое, а после под руководством взрослого и опытного, послужившего в армии, мужчины постигали все тайны обращения с огнестрельным оружием. Отливали пули из свинца, насыпали посох в мерные пороховницы, готовили себе пыжи. После и я и Сур по нескольку раз зарядили оружие и с 30 шагов выстрелили по большому валуну. Отец переживал за старый порох и советовал его заменить при первой возможности, но стрелял он исправно. Все проблемы при стрельбе были в нас. Нужно признаться честно, что даже по столь большой цели мы попали не всеми пулями.

К обеду мы были дома. На крылечке нас поджидал куривший трубку и дымивший в навес над крыльцом выспавшийся маг. Наша собака забилась под крыльцо, и у нее оттуда только нос торчал, но это не удивительно. Она отличалась не только ленью, но и отсутствием смелости, так что удивительно, что она вообще не сбежала подальше от человека с силой и уверенностью волшебника.

Увидев мага издали, Сур предпочел слинять заранее, но обещал прийти попозже. На сам праздник его не пустят, поскольку мал еще за столом с взрослыми сидеть, но поболтать напоследок где-нибудь в сторонке нам никто не помешает. Может, даже утащу ему что-то со стола. Немного вина, например.

— Добрый день, уважаемый адепт Форс, — поздоровался отец с волшебником, как только мы вошли в калитку.

— И вам доброго дня, — ответил маг, выпуская клубы дыма.

Отец направился в дом, а меня маг притормозил.

— Вижу, тебя уже начали снаряжать в дорогу, — заметил он.

— Да, это подарки отца, — подтвердил я.

— Подарки это хорошо, но думаю во время ученичества они тебе не пригодятся, — волшебник по доброму улыбнулся и перешел к другой теме. — По дороге тебе предстоит много запомнить, так что, наверное, стоит начать прямо сейчас. Слушай меня и постарайся запомнить..., — он вещал, наверняка нужные будущему магу Ковена вещи, а я успешно пропускал все мимо ушей.

Ну, а что? Он серьезно думал, что я его буду слушать в такой момент? Вроде образованный человек, адепт магических наук, а ведет себя как восторженный деревенский мальчишка, нашедший в поле меч и считающий его игрушкой, а не предметом, за хранение которого в доме, без особой титульной бумаги, казнят через повешение. Меч, шпага, рапира, сабля и прочие виды оружия с лезвием длиннее 20 сантиметров доступны только дворянам, а простолюдинам хватит и маленьких клинков. Запрет этот был стар и не имел особого смысла, но даже в армии империи Дюваль клинковое оружие с боевой частью длиннее 20 сантиметров позволено иметь только дворянам, а обычный вояка в ближнем бою обходится коротким клинком, или чем-то иным, вроде топора или копья. Не делалось исключения даже для древкового оружия с клинком. Глефой мог владеть только дворянин.

Ближе к вечеру всем селом устроили целое празднество. Вдоль улицы составили столы, и они просто ломились от еды и питья. Для меня тоже нашли место, но моих ровесников тут не было. Негоже юнцам к алкоголю пристращаться и разговоры взрослых слушать. Мне же делалось небольшое исключение. Проводы на сторону относительно приравнивали меня к взрослым, правда самогона или хотя бы вина в тот вечер мне так и не налили. Для этого я был еще маловат. Зато Форс на радостях изрядно выпил, набрался благодушия и всем желающим показывал чудеса. Силой магии иллюзии он создавал различные видения. На наших глазах посреди улицы появлялись движущиеся фигуры древних могучих воинов в доспехах, фигуры великих магов, невиданных в наших краях и просто сказочных зверей.

Больше всего меня впечатлил дракон. Я видел изображение этого легендарного полумифического и возможно уже окончательно вымершего существа в "Священном писании", но там было нарисовано нечто несуразное, а здесь величайший враг всего живого и воплощение геенны огненной выглядел как живой. Четыре мощных лапы с бритвенной остроты когтями. Длинный хвост, заканчивающийся кожаными складками воздушного руля. Гибкое тело, покрытое броней из чешуи, которую способна пробить разве что пушка. Пара невообразимо могучих крыльев, что смогли бы унести наш дом обзаведись он такими же. Длинная шея с острыми костяными наростами вдоль позвоночника. Голова с оскалившейся кинжалами клыков пастью и тремя парами рогов. Даже заведомо иллюзорная копия чудовища внушала душевный трепет.

За столом не смолкали тосты и здравицы. Вино и самогон лились рекой, подчас перемешиваясь в кружках и кубках, создавая гремучий коктейль. Ох, и будет у кого-то завтра болеть головушка от этой смеси. Вспыхнуло и быстро затихло несколько драк. Тут два соседа сцепились из-за спорно расположенной в поле межи. Там сатир вспомнил, как застал соседа на жене и решил снова сунуть в рыло обидчику. Из-за сарая или с сеновала нет-нет, да доносились приглушенные сладострастные стоны, подгулявших и захотевших ласки баб. Веселье вместе со спиртным лилось рекой.

Когда наступили поздние почти летние сумерки и взрослые полностью утратили контроль над происходящим, я ухитрился стащить кувшин вина и пару кружек. Самогон мне крайне не нравился, а вот вино продукт любимый любым сатиром и в нем способен понять толк даже сатирский подросток 14 лет отроду, вроде меня.

С вином отправился не к своим товарищам по буйным шалостям, а в тайное место. Надеялся, что хоть сегодня Мирка придет. Все в селе знали, что утром я надолго, а то и навсегда покину наши места, так что знала и она.

Я раздвинул ветви руками и скользнул в царивший там полумрак.

— Я думала ты уже не придешь, — будоражащим кровь голосом Мирки сказал мне полумрак с очертаниями знакомой фигуры.

— Я не мог не прийти, — тихим шепотом ответил я.

Мечта большинства подростков, да и многих мужчин нашего и соседних сел ширкнула спичкой и зажгла толстую свечу. Моему обозрению предстало лицо любимой девушки. Руки сами потянулись, и тыльная сторона ладони провела по нежной щеке. Девушка придвинулась ко мне, подставляя лицо под ласки. Я прильнул своими губами к ее губам.

— Ты с вином? — спросила она, кивая на бутылку после страстного поцелуя.

— Да, — с некоторой гордостью сказал я.

— Когда вы уходите?

— Завтра утром.

— Значит, у нас осталась одна ночь, — вздохнула она.

— Всего одна, — вздохнул и я.

— Ты ведь вернешься? — спросила любимая, и я был благодарен, что она не просит невозможного. Не просит остаться.

— Если только буду жив, обязательно вернусь. Здесь Лес, родители, здесь ты. Как я могу не вернуться? — прошептал ей в ушко.

Она сидела на расстеленном на земле шерстяном одеяле, на которое я ранее поставил кувшин с вином, а теперь укладывал ее. Руки привычно отыскивали застежки и шнуровку на знакомой одежде. Несколько минут и в тусклом свете свечи передо мной предстало вожделенное и такое отзывчивое на мои ласки тело. Высокая грудь, не помещающаяся в ладонях, треугольник волос в самом низу живота.

Я не спешил. Мы лежали рядом, и я гладил ее бедро в том месте, где нежная кожа девичьей ноги начинала покрываться нежным теплым пухом. Такой пух покрывает ногу сатира от середины бедра до самого колена, а ниже колена наши ноги вообще больше всего напоминают увеличенные козлиные с копытами и пяткой необразованным людям напоминающей еще один сустав.

— Ты сегодня не пил? — возбужденным шепотом спросила она, когда я потянулся к кувшину.

— Нет, а что? — не успел дотянуться, как ее маленькая ладошка схватила меня за запястье.

— Не пил, вот и не надо пока, — сказала Мирка с нажимом, привлекая меня к себе и беря дело и мое хозяйство в свои руки. — Сегодня я тебе кое-что подарю и хочу кое-чего от тебя.

— Ты уверена? — замер в нерешительности я.

До этой ночи мы делали многое, но моя любовь оставалась девственной.

— Уверена. Я хочу сделать это с тобой. Может быть, будет ребеночек, — подтвердила она, покрываясь румянцем.

— Но... — хотел было возразить я, но мне приложили палец к губам.

Дальше было не до слов. Какие уж слова, когда одежда сброшена, а любимая открытым текстом сказала что хочет от тебя понести? Мы не совсем умело, но крайне старательно любили друг друга. Я невольно причинил ей боль, была кровь. Испугался, но Мирка сказала, что это нормально. Так бывает у девушек ставших женщинами. Подарив друг-другу любовь, мы сидели, обнявшись. Я пил вино, а она щебетала какую-то чушь о том времени, когда я вернусь. О том, что она обязательно меня дождется несмотря ни на что. Я пообещал ей жениться, как только вернусь.

Сидели долго, но разошлись еще задолго до раннего рассвета из опасения, что мою возлюбленную будут искать. Вот только Мирку родители не искали. В ту ночь им было не до этого. Они вместе со многими односельчанами еще были у нашего дома, где все продолжался праздник. Ее папаша мне даже промычал что-то, но я, так и не поняв что, счастливый, отправился спать.

Вторая глава:

Это далеко не раннее утро было немного грустным для меня и откровенно тяжелым для всех перебравших накануне. Выспаться всласть не удалось, но несколько часиков я перехватил. Меня разбудила Мама, которая, скорее всего, в эту ночь не ложилась вовсе. Она принесла старый отцовский рюкзак плотно набитый всем необходимым в дорогу и совершенно новые вещи, которые я должен был одеть не медля.

Умывшись и вычистив зубы, стал собираться, попутно рассматривая обновки. Черные штаны из плотной прочной ткани со штанинами, заканчивающимися немного ниже коле. Длиннее у нас хоть и носят, но из-за того какие мы имеем ноги это далеко не обязательно. Белая рубаха без пуговиц, но с воротником и небольшой шнуровкой на груди. Отцовский ремень из многослойной кожи и с тяжелой медной пряжкой. Этот ремень я помню хорошо, а еще лучше его помнит моя пятая точка. Немного приталенная коричневая жилетка без воротника из мягкой тонкой кожи с кармашками для всяких мелочей, вроде спичек, часов и складного ножа по бокам и на груди. Шляпа с широкими полями из такой же кожи что и жилетка.

Повесил на отцовский ремень отцовскую же гордость Лунный блик, выкованный человеческим мастером, много лет учившимся у оседлых эльфов. Их кузнецы признаны лучшими знатоками стали для холодного оружия во всей Империи. В доспешной стали и стали для стволов огнестрельного оружия лучшими признавали гномов, но им со своим митрилом так и не удалось сделать ничего лучше для холодного оружия, чем старая добрая эльфийская сталь.

В рюкзак заглядывать не стал, но зная свою мать, уверен, что в нем есть все что нужно. Там не только запасные рубашки со штанами и нижним бельем, но и чехлы на копыта, и запас еды на несколько дней, фляга с водой и еще много чего, что я сам положить не соображу и что обязательно понадобиться в многодневном пешем походе. Лишь бы сил хватило весь этот ворох вещей волочь. Ну, ничего, запас, как известно, карман не тянет.

Собрался не спеша, но и не медля. Через грудь повесил перевязь со всеми причиндалами для нормальной стрельбы и кобурой-ольстрой для пистолета. Не забыл и небольшую сумку с принадлежностями к огнестрельному оружию. В заключение нагрузил на себя собранный Мамой рюкзак. После вышел на крыльцо, где сидели уже похмеляющиеся винишком отец и Форс.

— Нам пора, — сказал, увидев меня тяжелый на голову маг.

Отец печально вздохнул, а мать заревела и поспешила прижать меня к груди. Пока прощались, я все всматривался в улицу и переулки — не покажется ли откуда Мирка. Может, наплюет и рискнет прийти проводить? Нет, любимая не рискнула, но появились оба моих лучших дружка. Да. Милт тоже пришел, позабыв недавнюю обиду. Подумав, я решил его не гнать. Не стоит прощаться на такой ноте.

— Дашур, ты, куда вчера опять пропал? Я приходил, думал, поболтаем, но тебя не было, — бесцеремонно выдал лишнее Сур.

— Спать пораньше ушел. Решил отдохнуть впрок. Мне топать пешком не один день, — скривил лицо и махнул рукой, понимая, что отмазка так себе.

— Даш, ты извини меня, я был неправ, — опустив глаза, повинился Милт.

— Ничего, дружище. Ты же не знал, что это магия, — похлопал друга по плечу.

Мы втроем обнялись, положив друг другу руки на загривки.

— Удачи тебе Даш, — пожелал Милт.

— Стань величайшим магом, — добавил к его пожеланию Сур.

— Спасибо парни. Я обязательно вас навещу, — ответил я им.

Мы расцепили объятья.

— Подойди сынок, — тут же сказала Мама, и я подошёл к ней. — Береги себя сынок, — мама обняла меня, прижала к себе и постаралась как можно незаметнее нацепить на шею костяной оберег.

Эти материнские обереги пережиток тех языческих времен, когда сатиры ничего не знали об Империи. В те времена покидавшие племя носили их открыто на показ, а теперь носят тайком. В Империи хоть и не преследуют за отклонение от норм религии, но людей можно встретить всяких. Кто-то настолько ревностен в своей вере, что не принимает никаких отклонений от принятых догм и может напасть на того кто поклоняется даже тому же самому богу, но немного иначе.

Прощание закончилось крепким молчаливым рукопожатием отца, и мы пошли. Хотелось оглянуться и еще раз посмотреть на родных и близких, но я запретил себе, боясь пустить слезы. Шел шаг в шаг вслед за Форсом и то и дело шмыгал предательски увлажнившимся носом. На выходе из деревни у самой дороги, что бежала через поля на поляне и Шепчущий лес, а после соединяла нашу обитель со Старым Имперским трактом, нас нагнал жрец нашей церкви Нафас.

— Братья мои в вере нашей! Погодите! — кричал он, несясь за нами, подобрав руками полы рясы, и явив миру голые и тощие, как две спички, ноги в сандалиях с деревянной подошвой. — Слава творцу нашему всеблагому! Нагнал! — тяжело дыша, он осенил себя и нас святым треугольником символизирующим единство трех воплощений Творца.

Из спрятанного в полах рясы кармана жрец достал маленькую, размером не больше Миркиной ладошки, книгу. По медному переплету с множеством цветных стеклышек вместо драгоценных камней я узнал хранившиеся в церкви "Наставления". В этой маленькой книжице были собраны все основные догмы веры и их официальные трактовки. Я эти догмы и трактовки знал наизусть, поскольку они входили в книгу, по которой я учился читать, так что не особо понимал, зачем они мне.

— Каждый знающий грамоту и даже неграмотный должен покидая отчий дом иметь при себе эту книгу! Она поможет не сбиться с пути и защитит в трудный час! — торжественно продекламировав ответ на непрозвучавший вопрос, служитель веры сам засунул мне "Наставления" в нагрудный карман жилетки прямо напротив сердца.

Я склонил голову перед жрецом и от души поблагодарил за еще одно напоминание о доме. Нафас еще раз благословил нас треугольником и с чувством выполненного долга не спеша побрел обратно в село, а мы продолжили путь.

Выйдя по дороге к ближайшим деревьям, я встал и все же обернулся, что бы еще раз взглянуть на свою малую родину. Стоял не смея, нарушить тишину, и слушал Шепчущий лес. Наша деревня Полянка находилась на большой постоянно искусственно увеличиваемой поляне, так что меня всегда окружал Лес. Пусть вокруг самой деревни были сады, поля и огороды, но вокруг них всегда был Лес. Лес, говоривший с ними и оберегавший нас. Не конкретно сатиров из нашей деревне, а всех сатиров Шепчущего леса.

Когда-то сатиры, жили только охотой и собирательством. Буквально только несколько поколений назад мы научились у обративших на нас внимание имперцев оседлому образу жизни и земледелию. Нас не приводили силой к "имперским истинам", что подчас тоже имело место в отдельных регионах. Мы сами охотно сменили костяной и каменный инструмент, на железный, а шалашики и хижины на добротные срубовые дома. Проповедники легко нашли отклик в наших сердцах, и мы приняли "Священное писание", хотя мало кто из нас мог его прочитать.

Но, несмотря на все это мы по-прежнему оставались сатирами — козлоногими и рогатыми детьми Леса. Лес продолжал говорить с нами, давал пищу и кров нашим охотникам. Ни один лесной хищник не нападет на сатира в этом Лесу, будь то хоть голодный волк, хоть медведь шатун. Все они здесь знают нас, а мы знаем их. Лес прекрасен. Сатиры уходят из него, но если остаются живы, всегда возвращаются обратно, в этот Лес. Именно Лес, а не просто лес или Шепчущий лес, потому что он живой и это его имя, а не простое обозначение местности заросшей деревьями.

Когда отошли подальше маг иллюзий явил мне зрелище первого заклинания в моей жизни. Он встал ровным столбиком, посох в левой руке прижал к телу. Сама рука вытянута вдоль посоха. Этим стойка немного похожа на стойку "смирно" в армии. Правую руку волшебник поднял над собой, направив ладонью к небу. Его губы зашептали слова незнакомого мне языка древних эльфов. Над ладонью, прямо в воздухе стал формироваться рисунок из нескольких кругов вложенных друг в друга. В кругах можно было рассмотреть цепочки неизвестных мне символов и вполне знакомых геометрических фигур. Они появлялись и появлялись, пока адепт не закончил формирование заклинания. После завершения рисунок упал прямо на голову заклинателя, прошел сквозь него до самой земли и исчез, а тот моментально посвежел, словно и не было вчера никакой пьянки до поздней ночи.

После этого волшебник начал меня наставлять и не прекращал этого делать до самого Мертвого озера. Не сразу, но смог сосредоточиться на этих нужных наставлениях, так что все услышанное оставалось в моей голове. А маг рассказал мне многое из истории Ковена, рассказал его иерархию, устройство управляющего им Капитула и обязанности всех его участников и конечно он каждый день рассказывал мне что-то новое о самых разных магических талантах и различных заклинаниях.

Историю магического сообщества я узнал только в общих чертах. Точные даты основных событий можно было узнать из специальных учебников, но сам Форс большую часть из них не помнил и особого значения их запоминанию не придавал, так что во время рассказов обходился без оных. Он говорил, что незачем забивать голову этим, раз ее придется забить куда более важным в практике. Но все же маг рассказал мне достаточно, что бы я хорошо представлял историю организации, членом которой уже стал.

Ковен образовался не просто так, а при поддержке Императора правившего примерно полторы тысячи лет назад. При нем произошла первая стычка с войсками эльфов в которой их маги показали исключительную боевую эффективность и войска людей оказались разгромлены. Император понял свою ошибку и решил немедленно приступить к ее устранению. Несколько магов создали первое объединение, которое вначале только и занималось тем, что моталось по миру. Они рыскали по всей стране, разыскивая новых единомышленников и вызнавая у всяких местечковых волшебников известные им заклинания древних, ведя охоту за обрывками знаний современных эльфов по магии. У остроухих в их тогда еще могучем королевстве существовала своя магическая школа, но они не собирались делиться знаниями с людьми, коих считали дикарями или скорее даже полуразумными животными.

Некоторые заклинания были довольно опасны, поэтому резиденцию магов решено было основать подальше от столицы. Так получилось, что было выбрано место на одном из двух островов Мертвого озера. Тогда это было довольно близко к границе с Королевством эльфов. Там тогда еще совсем не многочисленные волшебники и занимались своими постоянными экспериментами с доставшимися от древних и современных эльфов заклинаниями, постепенно формируя основу будущей магической школы Дюваль и не интересуясь особо больше ничем.

Император, видевший в магах серьезную силу, умер и его сменил другой. Постепенно интерес к магическому искусству и к его редким носителям стал угасать. Дело шло к гонениям на магию, как на нечто чуждое, враждебное и эльфийское. Могло все закончиться печально для Ковена и скорее всего так и закончилось бы, но магическая сила проявилась в отпрыске дворянского рода приближенного ко двору нового Императора. Ныне известном как Сейн Фон Уашт по прозвищу Мудрый. Юноша не пожелал учиться у мага самоучки предоставленного ему родителями и отказался от приглашенного мага Ковена. Он сам отправился на Мертвое озеро, рационально решив, что несколько учителей наверняка обучат его разностороннее и качественнее.

Сейн стал первым учеником и официальным основателем Ковена. Именно он добился упорядоченного обучения всех только найденных магов и сделал из сообщества магов самостоятельную структуру с четкой иерархией и собственными источниками дохода. А потом одаренных ждало только планомерное развитие. Со временем Ковен разросся и занял оба острова Мертвого озера. Места было мало, и строиться в ширину было некуда посему, маги строились вверх. Так и появились башни Близнецы. Построив их, сэкономили место для хозяйственных построек и кое-каких насаждений. С насаждениями тоже пришлось не сладко. Из-за большого количества соли ничего не хотело расти, но маги справились и с этим. Позже, перед самой войной с эльфами, Ковен получил в свое подчинение настоящую армейскую часть занимающуюся охраной озера и сопровождением магов на поле боя. Также эти воины частенько входят в состав свиты волшебников рангом не ниже метра и обязательно сопровождают магистров во всех их путешествиях по стране. Появилось и своя резиденция Ковена в столице. Там никого не обучали, но в стольном граде постоянно присутствовали советники Императора по вопросам, касающимся волшебства.

Когда слушал про иерархию мне стала понятна истинная причина эйфории волшебника от того что я оказался магом. Выяснилось, что за желанием помочь молодому сатиру скрываются вполне меркантильные побуждения. Все дело в том, что Форс был адептом уже на протяжении многих лет, а адепт это просто закончивший обучение ученик Близнецов. Практически низшая ступень в иерархии Ковена. Что бы подняться на ступень выше и стать мэтром, с правом преподавания, правом подачи прошение в совет и другими правами, адепту необходимо привести на Мертвое озеро хотя бы одного ученика и пройти ряд испытаний. Кому-то и даром не нужно это право преподавания и право прошения с прочими правами, но мой первый наставник был амбициозен и мечтал о кресле в Капитуле. Что же ветер ему в спину. Может когда-нибудь и станет. Приведя на Озеро меня, он уже перешагнет в мэтры, ведь испытание практических и теоретических знаний для многоопытного мага всего лишь ничтожная формальность.

Так вот об иерархии. Во главе всего стоял Капитул. Он состоял из самых мудрых, заслуженных и влиятельных магов Ковена. Управлялся Капитул, как и весь Ковен великим магистром, на всякий случай у него был сенешаль, то есть заместитель. Еще в Капитул входили кастелян, управляющий всеми финансами магов, два магистра советника и пять обычных магистров. В руках этой верхушки была сосредоточена финансовая и магическая сила, с которой были вынуждены считаться даже церковь и Император. Основную массу членов Ковена составляли Мэтры и адепты. Если сравнивать с иерархией в армии, их можно было сравнивать с простыми солдатами на фоне офицеров. Правда, сравнение было слишком уж утрированным. Даже адепт и уж тем более мэтр мог иметь серьезный вес и большое уважение в обществе, не то, что простой солдат.

Помимо исторических знаний я получал некоторое представление о вещах куда понужнее. Например, узнал, о существовании маны. Так называли некую субстанцию необходимую магам для совершения заклинаний. Как оказалась эта мана есть практически везде в мире, за исключением некоторых мест, и маги могут, впитывать ее и накапливать в собственном организме. Но на ее впитывание и накопление нужно какое-то время, так что даже величайшие из магистров не могли творить чудеса бесконечно и в определенный момент становились беспомощны как младенцы. Особенно беспомощны мы, маги, становились, если расходовали всю ману до конца. Тогда дело доходило до физической слабости, потери сознания и продолжительного пребывания в беспамятстве.

Маги любой силы и любого опыта с этим активно и непрерывно боролись. Часто разряжая себя полностью, волшебник сокращал время и увеличивал объемы накопления маны. Даже маг с самым мизерным от природы резервом маны (а встречались и такие) мог значительно его увеличить за несколько лет тренировок. Мои резервы были далеко не мизерны, раз я не свалился после первой же телепортации, но и мне следовало тренироваться, увеличивая их. Я и тренировался, изучив пару самых простых заклинаний и практикуя их, но вот осознанно использовать свой дар меня никто не учил.

Когда я задал вопрос, когда мы начнем тренировать мой дар, мне было дано пояснение. Существуют медитативные и дыхательные техники способные открыть доступ к магической силе, без всяких первичных активаторов. Правда дыхательными гимнастиками и прочим достаточно непростым штукам, я буду заниматься уже в Близнецах, под присмотром опытных наставников, выпустивших не одного и возможно даже не один десяток всесторонне подготовленных учеников. Сам Форс этим заниматься не станет, поскольку может научить не совсем верно, а от этого будет только хуже. Переучивать неправильно наученного сложнее, чем обучить с нуля. Неправильные же техники приведут к неправильному и возможно даже опасному как для меня, так и окружающих результату.

Несмотря на все большую удаленность от Полянки, наше путешествие вовсе не изобиловало приключениями или хотя бы интересными событиями, скорей уж наоборот оно было размеренным и довольно скучным. Никаких разбойников и чудищ из досужих россказней, что часто слышались в Полянке от хвастливых пришлых и наслушавшихся их местных. Для меня это был сплошной иногда прерывающийся монотонный урок.

Любая значимая имперская дорога являлась довольно спокойным местом с часто рассыпанными почтовыми станциями и военно-полицейскими патрулями. Эти патрули нещадно гоняют мелкие дорожные банды промышляющие разбоем и воровством, чем обеспечивают должный уровень безопасности. Говорят, что благодаря им в Дюваль гораздо безопаснее путешествовать, чем во многих иных государствах.

Но, даже если бы мы путешествовали по менее охраняемой части империи, то и тогда опасность и возможность лишних приключений была бы невелика. Кто в здравом уме рискнет нападать на мага? На Форсе, хоть и не написано, кто он такой, но увидеть его принадлежность к Ковену не составит большого труда, по крайней мере, если знать, на что смотреть. Чего один его посох стоит. Это ведь не просто шест, а настоящее оружие.

Мы шли день, за днем по каким-то причинам останавливаясь только под открытым небом. Как по мне, ночевки на почтовых станциях с их общими на несколько человек спальными комнатами не могли предоставить большого комфорта, но при этом стоили неоправданно больших денег. Относительный комфорт могли дать изредка встречавшиеся постоялые дворы, но их было совсем мало. К тому же Форс оставлял без внимания и их.

Не думаю, что мой сопровождающей был беден или испытывал нужду, да даже будь он просто жаден, то нашел бы способ заночевать бесплатно, ведь все-таки маг. Видимо, помимо природной прижимистости, у него для этого были какие-то непонятные мне причины, о которых он не счел нужным мне поведать. Я же задавать соответствующий вопрос не стал.

Дважды останавливались ночевать в сатирских селах расположившихся вблизи дороги. На этот счет у моего сопровождающего не было никаких предубеждений. Он сразу же соглашался ночевать в домах пригласивших нас селян, не отказывался от угощения за столом и охотно брал продукты для питания в дороге. При этом он не чурался помощи селянам и вылечил заклинаниями несколько достаточно сильно больных сатиров.

Частенько встречали путников идущих или скачущих на встречу. Попадались иже упомянутые полицейские в красивой форме и сверкающие на солнышке имитирующим золото напылением на железных частях экипировки. Иногда нас обгоняли верховые. Пару раз мы обгоняли других пешеходов. Попадались встречные. Меня удивляло количество новых людей и представителей иных рас, но наставник утверждал, что путь, которым мы идем один из самых невостребованных и пустых в империи.

Так или иначе, стоящих попутчиков мы встретили только на пятый день путешествия. В тот день мы, как обычно, проснулись рано поутру. Я сразу же применил на себе заклинание Снятие усталости. Так я делал постоянно. Это было как для тренировки, так и что бы сбросить утреннюю сонливость. Форс вскипятил воду магией. Мы заварили чай и достали еду. Особо не торопясь завтракали и разговаривали о чем-то незначительном. Позавтракав и только собравшись в дорогу, увидели на тракте неспешно ползущую гусеницу из телег и фургонов. На фургонах сидели разномастно вооруженные возницы. На каждом было минимум два мужика. Помимо возниц колонна охранялась десятком верховых. Прибившихся путников на первый взгляд не было, и мы изначально не собирались просить, что бы нас подвезли.

От обоза тут же отделилась фигура на коне. Это был седоусый орк с пожелтевшими клыками, торчащими из-под нижней губы. На нем красовалась кираса, островерхий шлем. На поясе орка висели боевой топор и кинжал предельно разрешённой простолюдинам длины. По обе стороны от луки седла наличествовали кобуры-ольстры с большими пистолетами. Позади седла виднелось короткое ружье-картечница с расширяющимся точно дудка на конце стволом.

— Доброго дня вам путники. Пусть хранит вас Создатель, — вполне стандартно и просто для наших мест поприветствовал нас орк.

— Приветствую. Пусть и тебя Создатель не обделит своим вниманием, — поздоровался Форс опираясь на свой приметный посох.

Тут нас заметил другой всадник. Этот мужчина человек явно не имел отношения к охране обоза. Его мы поначалу приняли за хозяина сопровождающего караван со своим грузом. Ехал мужчина высоком, значительно выше достаточно высокого коня под орком, статном коне и подъехал к нам. Всадник смерил нас долгим оценивающим взглядом и глубоко кивнул, изображая подобие поклона, но сохраняя молчание.

Я не мог не присмотреться и к этому колоритному существу. Это был высокий массивный, но не тучный мужчина с большой лысиной, седыми висками и отвислыми щеками. Одет он был гораздо богаче нас троих вместе с орком и на поясе его красовался изящный клинок, свидетельствовавший о высоком статусе всадника.

Отец говорил, что длинная железка и фамилия вот и все что отличает дворянина от простолюдина, но они очень сильно кичатся фамилией и даже добавляют к ней приставки. Эти приставки разнятся в зависимости от родовитости. Тер — представитель императорского рода. Фон — потомственный дворянин. Су — дворянин без права наследования титула. У последних часто даже фамилии нет. Просто имя и приставка.

Но вооружен дворянин был не только статусным клинком. Помимо этого по бокам от луки седла в кобурах-ольстрах с золотым тиснением висели длинные пистолеты с богато украшенными рукоятками. Картечницы-ружья у него не было, зато имелся посох притороченный к дорожным сумкам. Посох этот выглядел значительно богаче постоянного спутника моего наставника. Полированное дерево, отливающее благородной краснотой, и метал дающий блеск, и перелив истинной эльфийской стали.

Дворянин на коне был не один. Из-за мужчины выглядывала девчушка, прилипшая к его спине так, что поначалу я ее и не заметил. Острые черты лица, длинные платиновые волосы, собранные в хвост, глаза голубые с серебром и острые ушки. Ба! Да это эльф! Именно эльф мальчик, а не эльфийка. Просто у этого народа, несмотря на славу лучших кузнецов холодного оружия и лучников, нельзя встретить здоровенного мужика. И лица у них у всех независимо от пола бабские, кто бы что не говорил об особенной холеной красоте эльфийских мужчин. Заявляю это не как эльфоненавистник поскольку им я не являюсь. Говорю это как сатир, за свою жизнь видевший многих представителей этого народа и с несколькими достаточно близко и продолжительно друживший.

У эльфенка за спиной в специальном налучье совмещенном с колчаном красовался эльфийский лук со снятой тетивой и всего с тремя стрелами. Этим оружием оседлые эльфы учатся владеть с детства и в мастерстве стрельбы их превосходят разве только эльфы кочевые, иначе говоря, пустынные, уделяющие этому искусству еще больше времени и стреляющие с детства не по соломенным мишеням и лесным зверям, а по разумному противнику, обычно облаченному в броню или армейский мундир и вооружённому. И ведь пробивают броню не хуже, а порою и лучше огнестрельного оружия.

Как уже упоминал, сидела эта парочка на высоком и красивом жеребце. Жеребец этот был гнедой масти и производил неслабое впечатление на фоне крестьянских лошадок обоза, лошадей охраны или встреченных ранее полицейских лошадей. Я такого красавца видел впервые, но при первой же возможности узнал у наставника, что это был конь известной по всему миру имперской породы. Этих красавцев вывели не без магической помощи как универсальных животных для имперской конницы. Они с фантастическим успехом сочетали в себе качества необходимые для тяжелой латной конницы, быстрых гусар, рейтар, драгун, артиллерии и прочего разнообразия родов войск использующих ездовых животных. Заводчики этих коней, в том числе принадлежащие к Ковену магов, получали баснословные деньги на армейских заказах. Они прилагали необычайные усилия к увеличению численности поголовья, готовы были чуть ли не сами кобыл покрывать, но все равно не успевали обеспечить всех желающих. Создавалась списочная очередь из подразделений имперской армии и сторонних желающих. Причем сторонним желающим эти лошади обходились значительно дороже.

— И вам доброго дня, — сказал Форс, пока я разглядывал нежданных попутчиков и не глубоко поклонился.

Всадник молча покивал и еще раз внимательно посмотрел на посох моего учителя и решил говорить напрямую.

— Ты маг? — спросил он.

— Как и ты, — ответил ему Форс, явно знавший верхового.

— Ты меня знаешь? — удивился тот.

— Знаю мэтр Толь.

— Хм-м-м, — протянул конный. — А я тебя не помню.

— Мое имя Форс и я всего лишь скромный адепт.

— А это кто с тобой? — Толь перевел взгляд на меня.

— О, — обрадовался вопросу наставник. — Это одаренный юноша Дашур. Я сопровождаю его на Мертвое озеро.

— Какое совпадение! Значит нам по пути! Ведь я тоже сопровождаю одаренного юношу! — радостный маг дворянин мотнул головой, указывая себе за спину. — Его зовут Салят Фон Каст. Я обнаружил его в поселении эльфов не так далеко отсюда, — тут я был слегка удивлен, поскольку эльф оказался наследным дворянчиком, но не носил меча или чего-то подобного.

— Воистину Создатель печется о нас. В столь тяжелое время он подарил Ковену сразу двух учеников, — маг простолюдин осенил себя треугольником и Толь скопировал его жест.

Действительно, то, что в одном регионе приблизительно в одно время обнаружили сразу и меня и эльфенка, можно было легко назвать благословлением Творца. Маги всегда рождались крайне редко, примерно один маг на 1000 обычных разумных, что в теории при примерной численности населения Империи в 1,5 миллиона человек, давало около 1500 магов. В это число входили все и достаточно сильные и откровенно слабые одаренные, но, увы, на практике магов было еще меньше, поскольку не всех находили вовремя, и некоторые из ненайденных по тем или иным причинам гибли. Да и уже обученные маги при всех своих возможностях были отнюдь не застрахованы от смерти. Их гибло достаточно много. Вот и выходило, что по переписи Ковена в Империи количество магов едва переваливало за одну тысячу, и мотались они по необъятным просторам великой и могучей безостановочно, а на Озере оставались только ученики, учителя и Капитул. И то капитул редко пребывал там, в полном составе. Кто-то из него всегда был в столице, а кто-то на далекой и опасной границе Мертвых земель в Черной башне. И собирались в Близнецах они только по крайне серьезным вопросам, не решаемым на расстоянии.

— Господин Толь Фон Лаост, вижу, мне беспокоится не о чем, — вставил свое слово орк из охраны обоза.

— Все хорошо, — кивнул Фон Лаост.

После этого как-то само собой получилось, что мы присоединились к каравану и наш путь стал значительно неспешнее и чуточку менее скушен. Неожиданно для себя я получил компаньона примерно одного со мной возраста. Эльфийский Фон был вяловат, тяжеловат на подъем, безынициативен и вообще довольно флегматичен, но несколько скрасил однообразие нашего путешествия. Паренька я тут же окрестил Салатом, исказив его имя, и частенько называл так, но эльфеныш совершенно не обращал на это внимания. Парень ни разу не высказал возмущения или хотя бы замечания по этому поводу. Для меня это поначалу было поразительно. Ведь дворянин. Я тогда думал, они моментально всех вызывают на дуэль по любому поводу независимо от статуса.

Так вот Салат.... Тьфу ты Салят Фон Каст! В общем, он был магом флоромантом, то есть его даром было управление жизненным циклом растений. Но парнишка не просто мог ускорить рост растения, в его власти было полностью изменить его. Например, сделать из цветочка гигантскую мухоловку способную схватить крупного зверя или человека. Благодаря его талантам перед каждым ночлегом у нас появлялось некое подобие постели и крыши над головой из живых растений, принявших неестественную форму. Травы и кусты вырастали из ниоткуда и мутировали на глазах оставляя после нас чудесные навесы, которые проживут еще не один год и послужат многим путникам после нас. Прямо при мне Ковен сам того не ведая приобрел еще немного славы. Ведь никто не скажет тем путникам скрывающимся от непогоды в домиках Салята, что делалось это не специально для них, а ради тренировки одного интересного ученика.

Мы шли и ехали, ехали и шли. Проезжали мимо меленьких селений и поселков побольше. По необходимости разумные из каравана приобретали в поселках еду, но ночевать предпочитали у дороги. Ставили повозки покучнее возле выращенного Салятом навеса, разводили костры, выставляли караулы и спали кто под навесом, кто в повозках, а кто и прямо под ними.

На 15 день пути, то есть третьего числа месяца Цветеня (первого летнего месяца) наконец добрались до единственного большого города на нашем пути. Он образовался на месте древней крепости и носил название Годор образовавшееся из Город дорог. Такое название ему дали, потому что он стоял на перекрестке Имперского тракта, Старого имперского тракта, по которому мы двигались, Озерной дороги, Военной дороги и Дороги к пустыне. Имперские тракты пересекали империю, скрещиваясь здесь и соединяя самые важные места. Эти дороги были довольно популярны, и по ним перевозилось много грузов. Только тянущаяся в сторону Шепчущего леса часть Старого имперского тракта была не особо наводнена путниками, хотя и ее нельзя было назвать пустой. Когда-то этот тракт был основной сухопутной дорогой к столице, но вместо него проложили другой тянущийся почти строго на север напрямик к Мере, нашей столице. Теперь Старым трактом пользовались в основном те, кто жили в Шепчущем лесу.

Озерная дорога соединяла город с Мертвым озером и тянулась дальше на восток к Черной башне и доставляющим постоянное беспокойство Мертвым землям. Та находился регион, захваченный преступными некромантами, личами и всяческой нежитью. На его границах приходилось постоянно держать большую воинскую группировку. Там и маги постоянно дежурили. Черная башня была мощным форпостом и главным оплотом обороны Дюваль на той вечно неспокойной границе.

Военная дорога тянулась к основным лагерям подготовки имперской пехоты, а потом на юго-запад к границам нашего государства. Основная часть соседей на юго-западе была нормальной и с ними долго царил мир. Зато северо-западнее расположились земли мелких, но плодовитых и агрессивных гоблинов. Имперская пехота частенько именно там давала боевой опыт линейной пехоте. Иногда подключали и другие подразделения. Особенно тяжко приходилось, когда гоблины умудрялись расплодиться особенно сильно. Тогда приходилось подтягивать и конницу с артиллерией.

Пустынная дорога тянулась на юг к пустыне называемой Огненной сковородой и еще одной далеко не спокойной границе Империи. Там в пустыне с красноречивым названием обитали кочевые эльфы, отличающиеся особой непримиримостью и непокорностью. Эти эльфы когда-то вместе с оседлыми эльфами имели собственное королевство, располагавшееся в землях от реки Величавой до Сковороды. Потом Дюваль их пришла в эти земли. Часть эльфов поняла, что люди может и варвары, но варвары, оказавшиеся сильнее, и решила влиться в империю человеческого Императора, а часть стала воевать до последнего и оказалась выдавлена в пустыню. Вечно живущие помнят это до сих пор, и мириться не хотят.

Среди имперцев ходила шутка о том, что не примирили и не покорили их только по той причине, что пустыня нашей Дюваль даром не нужна ни без них, ни с ними. Увы, в этой шутке была только доля шутки, потому что на этой границе гибли десятки солдат ежемесячно и это в спокойное время, а не тогда когда очередной древний вожак нестареющих возомнивший себя великим мстителем способным вернуть человечество во времена дубины и камня подбивал подросшую молодежь на самоубийственный поход.

Был и шестой маршрут для перевозки грузов по Дюваль, но его за дорогу не считали, поскольку он был речным. В отдельные периоды этот речной маршрут крыл все остальные по пропускной способности и мог, обеспечить дешевую доставку грузов и пассажиров именно в ту сторону, откуда мы прибыли. Вот и не пользовался особой популярностью наш рукав Имперского тракта. Мы бы, наверное, тоже поплыли рекой, будь поблизости от деревни хоть какой-нибудь порт, но его не было. Караван, к которому мы присоединились, похоже, вез что-то не терпящее влаги и поэтому его хозяин решил перемещать груз по суше. Что точно он вез, я не выяснил из-за отсутствия интереса. А Толь, со слов Салата, сказанных мне тихим шепотом на одной из остановок, совсем не умел плавать и панически боялся воды, что и заставило их проигнорировать столь удобный речной порт расположенный совсем рядом с родным селением эльфа.

Из-за стратегического расположения на перекрестке главных транспортных артерий Дюваль и границе Старой империи и присоединенных земель Годор постоянно рос. Он уже обогнал древнюю эльфийскую столицу Форсаю и скоро грозился отнять первенство в размерах у самой Меры. Об этом свидетельствовало три монументальных кольца стен из привозного тесаного камня. Внутренняя стена была самой высокой и выглядела сверху как почти идеальная окружность. Вторая, средняя, стена была на треть ниже первой и выглядела как окружность с отрезанным куском. Кусок этот был отрезан рекой Величавой, вдоль укрепленного берега которой и протянулась часть оборонительных сооружений второй крепостной стены. Третья стена снова стремилась к идеальной окружности и была выше обоих внутренних. В своем стремлении к совершенству форм и защиты населения внешняя стена проигнорировала реку и нависла над ней двумя колоссальными башнями перекрывавшими возможность прохода по реке в дневное время цепями, а в ночное решетками.

Эти стены каждый раз строили с большим запасом, так сказать на вырост, но места внутри вновь и вновь не хватало. Из-за этого и не только из-за этого вокруг внешней стены уже возник пригород с садами, небольшими полями, мануфактурами и внешними портами на реке. Внешние порты позволяли не ввозить в Годор грузы, предназначенные для дальнейшей отправки сухопутными путями и соответственно не платить пошлины. Увы, для торговцев, с товарами, возимыми по реке, так было делать не выгодно. Пошлину нужно было платить и за проход пустого корабля. При этом еще нужно было заплатить за перевозку груза вокруг города. В целом выходило проще заплатить за груженый корабль.

— Вот это фига себе! — восхищенно воскликнул я, глядя на внешнюю стену с ее двумя башнями гигантами, оседлавшими Величавую и многочисленными оборонительными башнями поменьше по периметру.

Внешняя стена скрывала все, что было за ней, отчего город казался одним большущим сооружением, вроде гигантского каменного муравейника и это не могло не вызвать у подростка не видевшего дома выше двух — трех этажей восторженных чувств.

За это громкое восторженно восклицание я и получил от наставника большую часть до этого неведомой мне информации об этом славном городе. Конечно, я знал о существовании городов вообще и даже слышал что-то о Годоре в частности, но представить себе место, где почти на головах друг у друга живут тысячи людей просто не мог. Как так можно жить я тогда совсем не понимал. Спустя годы понимание, что можно появилось, а вот желания постоянно жить в подобном месте так и не возникло.

Мы отделились от каравана следовавшего дальше без остановок в городе и направились в Годор. Величавый Толь Фон Лаост, ехал на своем коне, а мы втроем шагали рядом с ним. На воротах случилась небольшая задержка. Пришлось подождать пока стражники выяснят что-то у крестьянина, въезжавшего в город на телеге, запряженной в старую клячу и распотрошат всю его поклажу. Потом нас пропустили без досмотра и пошлины. Такой проход был одной из привилегий магов Ковена и наследных дворян, чем мы беззастенчиво и воспользовались.

— Я знаю тут один превосходный бордельчик? — вопросительным тоном начал Форс, глядя снизу вверх на мага дворянина.

— Сорванный бутон? — приподнял одну бровь Фон Лаост.

— Именно! — мой наставник только, что не подпрыгивал от предвкушения.

— Предлагаешь заночевать в городе? — конный задрал лицо, к небу пытаясь рассмотреть солнце, едва перевалившее за зенит.

— Да, а утром с подкрепленными силами тронемся в путь и как раз к вечеру доберемся до озера. Торопиться-то нам некуда.

— Хорошо, — просиял Толь, и мы направились к борделю, располагавшемуся неподалеку от средней стены.

Естественно нас никто с собой в увеселительное заведение с дарящими любовь женщинами не взял. Вместо этого мне и эльфу просто показали, куда прибыть утром. Разумеется, прибыть нужно было к парадному входу в бордель с вывеской "Сорванный бутон". Потом нам выдели денег на карманные расходы, причем и Саляту и мне монеты, еще раз доказывая жадность или бедность моего самого первого наставника, попали из кошелька с пояса дворянина. Профинансировав нас, маги передали коня мальчишке конюшему, со строгим наказом холить и лелеять, и скрылись в дверях трехэтажного дома с розовыми занавесками.

— Куда пойдем? — спросил я, глядя на серебряные империалы в своей ладони.

— Не знаю, — пожал плечами безынициативный эльф: — Нужно найти ночлег, — он на секунду задумался обернувшись глянул на бордель и выдал: — Не понимаю, как женщина может продавать себя. Это противно.

— Так же как и мужчина, — вспомнил я одну поучительную историю про торгующих собой мужеложцев из "Священного писания".

— И мужчины тоже?! А как?! — на моей памяти молодой дворянин эльф впервые выглядел удивленным. — У них же нет этой самой, — добавил он, значительно тише при этом краснея и смущаясь.

— Э-э-э, — протянул я, а потом дружески хлопнул компаньона по плечу. — Я думал, что родился и вырос в жопе мира и поэтому не знаю о нем ничего, но ты меня переплюнул. Пойдем, пожуем чего-нибудь, и я покажу тебе кое-что.

— Я с мужчиной не хочу! — запротестовал эльфенок, сразу понявший к чему я клоню, но не понявший что я не серьезно.

— Тебе мужика никто и не предлагает хвост ты поросячий, — я расхохотался, глядя на прохожих, которые уже косились на нас и прятали ухмылки.

— Тогда я не понимаю, — компаньон развел руками.

— У баб тоже есть не только эта самая, — произнося последних два слова, передразнил тон товарища: — Пошли, — потянул его в сторону от борделя.

— Куда? — эльф недоуменно уставился на удаляющуюся обитель порока и разврата.

— Ты "Священное писание" вообще в руки не брал? — спросил я вместо ответа.

— Брал, но это тут причем? — продолжал недоумевать совершенно незнакомый с плотскими радостями юноша.

— Тогда видимо брал, что бы просто подержаться и вообще совершенно не читал, — продолжал гнуть свою линию.

— Читал я! — вскричал эльф, окончательно расставшись с привычным душевным равновесием.

— Салат, да как ты к едрене фене его читал то, если самого интересного ни шиша не уразумел? — остановился и со смешинкой в глазах уставился на Салята.

Мой компаньон и товарищ замер выпучив глаза.

— Воистину и тебя извращенный ум. Это ж надо считать самыми интересными в "Священном писании" истории о бесстыдных блудницах и мужеложцах, — наконец понял он, о чем я.

Я пожал плечами. Раз кто-то посчитал нужным вложить эти истории в святую книгу, то значит они нужны. Конечно, истории эти внушали, что так делать нельзя, и я был полностью с ними согласен. Но в затеянном не видел ничего предосудительного, поскольку не собирался заниматься, ни мужеложством, ни проституцией. Воспользоваться же услугами представительниц наидревнейшей профессии прямо не запрещалось. Да и не собирался я их, в самом деле, искать, только подтрунивал эльфа.

— Ты тащишь меня к уличным блудницам, — продолжил обличать меня остроухий.

— Вот только бы еще знать, где этих шлюх искать, — пробурчал в ответ.

— У меня никогда не было, — признался парень в том, что и так было известно.

— Тем более надо попробовать — осклабился я.

— Не надо, — он встал как вкопанный. — Только не с продажной женщиной.

— Ну не хочешь шлюху, так не будешь. Тем более уличные наверняка какие-нибудь тухлодырые и беззубые. Но от еды же ты не откажешься? Я тебя в трактир тащу. Видел вывеску неподалеку, — заржал я молодым жеребчиком.

— Так ты шутил? — покраснел как спелый помидор Салят.

— Про шлюху для тебя? — уточнил я.

— Да, — он смущенно кивнул.

— Нет. Но мы, же сначала перекусить нормально собирались, — решил еще немного повалять дурака я.

На это остроухому ответить было нечего, и мы направились в забегаловку, что оказалась совсем рядом. На входе нам пришлось показать монеты, что бы убедить вышибалу в нашей платежеспособности, после чего нам позволили спокойно и сытно поесть, запивая еду совсем слабеньким пивом. Заплатив за обед по серебряному мы покинули трактир.

— Чует сердце, обмишурил нас трактирщик, — сплюнул я на мостовую.

— С чего ты взял? — вернувшись к своему обычному флегматичному состоянию промычал Салят ковыряясь острой палочкой между зубов.

— Серебряный империал за обед тебе кажется честной ценой? — почти возмутился я.

— Вот ты деревня, — он сдержанно булькнул, обозначив смешок. — Мы поели в хорошем заведении, хорошую еду от хорошего повара и она может стоить этих денег. Тут не все зависит от стоимости продуктов. Качество заведения и квалификация повара легко могут удвоить, а то и утроить цену.

— Квали... Что за холера?! — совершенно не понял слова.

— Квалификация, — он задумался, как бы разъяснить значение. — Ну, пусть будет опыт, помноженный на мастерство. Квалификация это примерно это.

— От мастерства и опыта повара зависит цена? — уточнил я.

— Естественно, — меланхолично кивнул мой спутник.

— Да ну в задницу! — не поверил я в начале, а потом сообразил что ушастый кругом прав.

Клинок от посредственного кузнеца будет стоить в разы дешевле, чем от хорошего. Если провести аналогию с пищей то все сходится. Просто привык бесплатно лопать мамкину стряпнину, а готовила она не хуже местных поваров, вот и смотрю на это под другим углом.

— Куда теперь? — без интереса в голосе спросил эльф.

— Дешевых шлюх ты искать не хочешь, так что куда глаза глядят, — я указал направление взмахом руки.

— А если бы захотел, то куда бы пошли?

— Туда же, — хохотнул я, и мы потопали, глазея по сторонам во все глаза.

Не сказать, что бы нам попадалось нечто экзотическое, но мне хватало и простых городских домов с несколькими этажами и на несколько жильцов.

— Они что там срут друг другу на голову, — не понимая, ворчал я.

— Чего? — не разобрал моего ворчания эльфенок.

Пришлось ему объяснить, что раз нет туалетов во дворах, впрочем, как и самих дворов, то в домах канализация. На тот момент в моем понимании канализация представляла собой подземную канаву с текущими по ней отходами жизнедеятельности. В доме над этой канализацией должна была быть проделана дыра для отправления нужды. Соответственно на верхних этажах были проделаны дыры над этой дырой, так что при одновременной дефекации соседей получится испражнение верхних на голову нижних.

— Ну, ты.... Ну, ты..., — моя теория работы канализации снова вывела остроухого из душевного равновесия. Он хохотал, держась за живот, и долго не мог успокоиться. Таким я его еще не видел. — Там специальная система труб с водой и унитазы, так что даже запаха почти нет, — пояснил он, отсмеявшись и утирая слезы.

Позориться еще больше и спрашивать, что такое эти самые унитазы я не стал, поэтому пошли дальше молча. А в голове у меня рождалась новая теория. Трубы с водой подключены к канализации. Это что получается? Горожане пьют воду с дерьмом? Нет, конечно, нормальные разумные на головах друг у друга жить не будут. Но не на столько, же они ненормальные? Понятно же что теория бред, но выяснять правду у ушастого не буду. И так тупой деревенщиной выгляжу, а тут совсем засмеет.

Шли, шли по улице, не встретили ни одного заведения для ночлега и как-то внезапно оказались посреди пестрого разноголосья рынка. Вот не было его, и улица вокруг нависала домами, а тут, раз и дома неожиданно расступились. Такого скопления разумных я до этого никогда не видел, да же на тех улицах этого города, где мы уже побывали. Люди, эльфы, гномы и Сущий знает кто еще, галдели, так, что слух грозил отказать раз и навсегда. Ряды прилавков, палаток и лотков, тянущиеся из края в край торговой площади способной соперничать размерами с моей родной деревней, предлагали все, что душе угодно. У многих из этих торговых точек шли ожесточенные торги с уговорами, руганью, проклятиями и таким матом, что заслушаешься.

Я невольно замедлил шаг и совсем остановился у прилавка под навесом, где два гнома с пеной у рта отстаивали свои интересы. Эти гномы как братья близнецы походили на того, что я видел когда-то в детстве, но это не делало их приятнее на вид. Если смотреть со спины, то гномы походили на низкорослых коренастых людей, но если поворачивались лицом, то вся похожесть пропадала. Я упоминал, что все эльфы похожи на баб, а тут Создатель бросился в другую крайность и более мужикастых мужиков, чем гномы представить было просто невозможно. Чуть менее волосаты, чем обезьяны, брови торчат во все стороны так, что похожи на заросли дикого кустарника, квадратные подбородки кирпичами торчат вперед, покатые козырьком нависающие над лицом лбы и маленькие злые поросячьи глазки и выпирающие как птичий клюв кадыки. Вот такие гномы мужики. Бабу гнома я за всю свою жизнь так ни разу и не видел, но если они под стать своим мужчинам, то ни о чем не жалею. Такое зрелище не для меня.

Некрасивые-то некрасивые, зато как матом заворачивают. Хоть записывай за ними, а потом учи на досуге наизусть как молитву Сущему. Нечто бледно подобное я слышал только от бати в минуты, когда у него случалось что-то уж совсем из ряда вон выходящее. А он у меня как-никак когда-то окончил школу младшего начальствующего пехотного состава и отслужил не мало, посему ругаться умел, выстраивая очень сложные конструкции.

Под конец гномы вообще перешли к примитивным оскорблениям, и я ожидал, что вот-вот начнется мордобой с сованием кулаков в лицо и вырыванием не сильно длинных бород, но не случилось. Оказалось, что эти двое были старыми друзьями, и это было чем-то вроде своеобразного приветствия долго навидевшихся друзей.

Прислушиваясь к матершинным руладам бородатых друзей, приметил, у какого прилавка остановился эльф. Его внимание полностью сосредоточилось на товарах из пустыни. В основном там были военные трофеи, снятые с непримиримых остроухих и проданные по остаточному принципу "Забирай, что нам негоже". Но и среди этих вещей попадались довольно интересные экземпляры. Встречались и ножички ничуть не хуже моего Лунного блика. Вот только стоили они столько, что мне и не снилось, хотя у него может и припасено что в кармане. Он же вроде дворянчик.

Пока мой флегматичный компаньон рассматривал кинжал, лежащий на прилавке без ножен, его рассматривала какая-то темная личность неопределенной расы. Это был не то низкорослый и субтильный орк, не то необычайно крепкий и высокий гоблин, не то вовсе какой-то полукровка.

Несмотря, что сама природа мира против смешения кровей сильно различающихся разумных разных рас вроде здоровых орков и тщедушных недорослей гоблинов и чаще всего у этих союзов не бывает жизнеспособного потомства, иногда все же появляются противоестественные гибриды. В истории встречались случаи появления даже наполовину троллей, хоть вероятность таких случаев статистически и стремилась к нулю. У рас более близких вроде эльфов, гномов и людей при смешении с потомством попроще, но тоже далеко не всегда рождаются здоровые, или вообще просто рождаются, дети.

Так вот остролицее существо с зеленоватой кожей нацелило загребущие глаза на колчан с тремя торчащими из него стрелами. Зачем вороватому типу стрелы я на тот момент совершенно не понимал, но на всякий случай решил предупредить Салята.

— Салат, у тебя сейчас стрелу свиснут! — крикнул, решительно двинувшись в сторону жертвы назревающего преступления.

Мой флегматичный друг, так увлекся созерцанием творения своих дальних родственников, что, даже услышав мой крик, не сразу среагировал. И спрашивается где хваленая эльфийская реакция. Эти же гады, вроде как, стрелу на лету, летящую в лицо должны успевать ловить меж ладоней. А этот раззява вора за руку поймать не сумел.

Лицо Салята вытянулось, когда он понял, что его обворовали. Глаза эльфенка выпучились, и тут он что было мочи, кинулся за убегающим прочь остролицым. Мне ничего не оставалось, как бросится следом за ними обоими. В считанные минуты мы пролетели рынок насквозь, то и дело, натыкаясь на идущих по своим делам покупателей и сбивая их с ног. Я старался не упустить маячившие впереди спины и то и дело перепрыгивал через сбитых этими двоими людей. Пару раз это не совсем получилось, и я кому-то что-то отдавил и потоптал.

— Козел! — донеслось мне в спину от очередной жертвы моих копыт.

— Сам козел, а я сатир! — на бегу ответил я, что вызвало смешки у пары продавцов и покупателей.

Погоня вынесла нас на одну из улиц города. Пришлось перескочить через какую-то тачку с продуктами, что волокли в сторону рынка, и ее сбитого с ног владельца. Потом мы резко вильнули в переулок, и я увидел, как вор, цепляясь руками и ногами, перескакивает через стену метра под три высотой. Эльф рванул следом, но повис не в силах вскарабкаться.

— Посторонись! — крикнул я и в два движения перескочил стену.

Вор, согнувшись пополам, пытался отдышаться сразу за стеной, не отойдя и нескольких шагов, так что я приземлился ему прямо копытами на спину, окончательно выбив дух и лишив сознания. Не испытывая никаких угрызений совести не только отобрал похищенную стрелу, но и сдернул с пояса остролицего кошель с деньгами. Хотя назвать так этот тощий мешочек с медной мелочью было огромнейшей лестью. Обыскивать бесчувственное тело не стал, а зря, ведь он наверняка только мелочь в кошельке на виду и хранил. Этому фокусу позволявшему сохранить большую часть ценностей я научился и сам, вот только много позже.

Обратно перескочить так же лихо не получилось, поскольку с этой стороны до самого верха стены уцепиться было не за что, и разогнаться из-за наваленного по всему тупику хлама было абсолютно невозможно. Пришлось выходить на соседнюю улицу и искать дорогу в обход, на что ушла добрая четверть часа и гора нервов. Нервов потратил много еще, оттого что мой товарищ отчего-то не отвечал на мои попытки поговорить с ним криком через стену. Это мне сразу как-то совсем не понравилось.

Наконец задав хороший крюк и попав в место где оставил висящего эльфа, я увидел того уже лежащим. Причем лежащим в одном нижнем белье. Он валялся на боку, и было видно, что оба глаза у него заплыли огромными синяками, а нос похож на огромную синюю сливу. Под лицом имелась небольшая лужица крови, натекшая из носа, но больше юшки видно не было.

— Да что б тебя! — всплеснул я руками и наклонился, что бы похлопать бесчувственного компаньона по щеке, — Салат, ты там живой? Да к Сибхагу тебя, как же так-то получилось? — ругался и с напуганным лицом и качал головой.

После третьего и самого сильного хлопка по щеке остроухий издал жалобный стон и попытался отмахнуться от меня, как от назойливой мухи мешавшей спокойно спать. Вот только сделал он это очень вяло. Словно рукой в воде, а не в воздухе махал.

— Ну, слова Создателю живой, дурила. Как же это так тебя? — я стол помогать эльфу устроится сидя. — Ты же эльф и налегке, а у меня вон рюкзак за спиной и скачу за твоими стрелами как блоха с шелудивой псины, — ворчал совсем беззлобно.

Усадить Салята получилось далеко не сразу. В процессе он проблевался и едва не макнулся лицом в бывшее содержимое своего желудка. Но в итоге все же более или менее очухался и поведал мне о том, как его несчастного какой-то здоровяк, ну точно огр по описанию, профессионально вырубил ударом кулака между глаз. Подошел сзади пока остроухий лупился на стену, похлопал по плечу, незадачливый эльф обернулся, и кто-то разом затушил все свечи в комнате. Ну, то есть, вырубил одним ударом.

— Тебя тут под хвост не оприходовали? — не смог удержаться от колкости я.

— Чего? — искренне не понял он.

— Ничего, — махнул я рукой и протянул стрелу. — На вот раз она тебе так дорога.

Эльф глянул на меня как на идиота, и впервые за время нашего общения обозлился.

— Да в жопу ее себе теперь засунь! — выкрикнул он и скривился от боли прострелившей голову.

— О, как, — я едва сдержал смех. — То бежал за ней как отшмаренная вошь, то значит в жопу.

— Да чего ты понимаешь?! Что бы сделать настоящую стрелу нужно потратить много часов на поиски подходящего дерева, а после потратить столько же времени на вырезание! Но для чего она мне без лука?! Лук то я точно новый не сделаю! Тут нужен мастер и не абы какой, а эльф глубоко знающий ремесло и традиции!

— Ясно, теперь всему миру трындец, — вздохнул я и снял с плеч рюкзак. — Рубаху и штаны я тебе дам, но вот обуви запасной у меня нет. Хотя тебе выбирать не из чего. Босой потопаешь.

Тут эльф спрятал лицо в ладонях и в голос разревелся.

— Ну что ты право слово как брошенная с пузом девчонка? — вздохнул, выкладывая вещи.

Сразу я ответа не получил, но проревевшись эльф решил выговориться и к тому что он сказал мне об эльфийских луках и стрелах добавилась новая информация. Для эльфийских стрел, нужна была не просто древесина определенной породы, но и с определенной структурой и определенным настроем. Именно с настроем, он так и сказал. Если у древесины не будет этого самого настроя, то стрелы будут лететь не так далеко, бить не так точно и Сущий знает что еще. При этом стрелы с правильным настроем одного эльфа совершенно не подходили другому, и каждый правильный эльф должен был их вырезать сам. Искали эльфы такую древесину для стел на протяжении всей жизни, и редко у кого набирался полный колчан "правильных" стрел. Может это все и предрассудки с суевериями, но все помнят кто лучшие на всем белом свете лучники.

Так вот у эльфенка все три стрелы были правильными. Неправильные он просто постеснялся брать с собой в такое место как Близнецы. Иметь же в столь юном возрасте сразу три особенных стрелы это серьезный показатель. Не будь он магом и не забери его из общины, то мой друг со временем, лет через 50, наверняка бы стал когда-нибудь мастером, работающим над луками, а в ближайшем будущем, буквально через пару лет, когда подошел бы срок женитьбы, у него бы отбоя от невест не было. Точнее не от самих желающих замуж, а от отцов этих самых невест желающих получше пристроить своих девок. Вот он и кинулся за преступником и если бы ситуация повторилась, то кинулся бы вновь не раздумывая.

С производством самого лука все было одновременно и проще и замудреннее. Когда у эльфа рождался маленький эльфенок, он сажал особое дерево, мелорн, и когда подходило время, обычно лет 15 — 20, срубал его и относил мастеру, который делал из его сердцевины основу для эльфийского боевого лука. К этой основе, вываренной в специальном составе, добавлялись другие элементы, как из других пород дерева, так и вообще не из дерева. В итоге получалось оружие, которое должно было служить эльфу всю его жизнь. Потеря такого лука страшная утрата и большой позор, вот он, мой друг, и оплакивает его и свою судьбинушку.

Салят, не без моей помощи оделся, и я, глядя на это чудо, закачал головой.

— Ну, просто кабзда. Ты первый модник в этом городе, — говорил, естественно, с сарказмом.

Одежда была сшита матерью на меня. Соответственно на мне она сидела как влитая. На субтильном же эльфеныше все висело мешком. Ему пришлось подвернуть рукава, а штаны он придерживал руками. Иначе бы те сразу же с него свалились. Так и пошли обратно в сторону рынка — я, поддерживая его под руку, а он, держа штаны.

На рынке мы увидели воинов в кожаных нагрудниках, в кожаных шлемах и с копьями в руках. Это были представители доблестной рыночной стражи, в обязанности которых входило обеспечение правопорядка на рынке и борьба с преступностью на той же территории. Я естественно этого не знал, но меня просветил остроухий Фон Каст. После обрадованные мы направились к ним и решили пожаловаться на наше несчастье.

— Здравствуйте, — поприветствовал Салят хранителей порядка одергивая штаны и хлюпая носом.

— И ты не хворай, — ответил один из них видимо бывший старшим.

— У меня украли мой лук, стрелы, деньги и все вещи, — рассказал ушастый о своей печали.

— У-украли-и, — протянул тот же страж.

— Беда, — с какой-то иронией сказал второй, изображая сочувствие и преувеличенно качая головой.

— Лук эльфийский был? — поинтересовался третий.

— Да, — хлюпнул несчастный Салатик.

— За такими вещами на рынке следить надо, — нравоучительствовал второй.

— Вора запомнил? — это третий.

— Это был здоровенный мужик, — хлюп. — С вот такими кулачищами — эльфенок шмыгнул и сложил свои кулачки вместе. — И рожа страшная как у настоящего огра.

— Так это был огр? — снова третий.

— Нет, — потупился мой товарищ.

— А кто тогда? — первый.

— Человек. Вроде, — малой совсем стушевался.

— Э. Э. Мужики, — вмешался я. — Давайте я расскажу, как дело было.

— А ты кто таков? — второй.

— Друг я его. Зовут меня Дашур. Если кто не понял по ногам, рогам и ушам то я сатир, — для наглядности приподнял ногу, показывая копыто, и пошевелил ухом. — Мы вместе с нашими наставниками добираемся до Мертвого озера и решили заночевать в вашем славном городе. Наставники отправились отдыхать, а мы отправились на прогулку по городу и зашли на рынок. Здесь у моего товарища из колчана вытащили стрелу, и мы погнались за вором...

— Так стрелу или лук? — оборвал меня первый.

— Где отдыхают наставники? Как их имена? — третий.

— Как выглядел преступник, запомнил?

— Я все расскажу. Не спешите, — замахал я руками.

Поведал им всю историю от начала до конца, не забыв опустить кое-какие моменты. Например, опустил момент с обыском бесчувственного тела вора. Меня тщательно выслушали, задавая уточняющие вопросы, а после отвели в караульное помещение, где опросили под запись.

Опрос вел не в меру улыбчивый сержант, то и дело посмеивающийся в маленькую щеточку усов.

— С этим разобрались, — он отложил листы с записью моих показаний в сторону. — Теперь займемся этим, — он подтянул к себе другою стопочку всего из пары листов и вгляделся в записи. — Некий молодой сатир в кожаной жилетке, с рюкзаком за спиной и светло-русыми волосами сбил с ног четырех добропорядочных граждан. Одному из них он отдавил копытами промежность, а другого грубо обматерил, — сержант поднял на меня глаза. — Надеюсь, не собираетесь отрицать очевидное.

Отрицать ничего не собирался, но вопросы были.

— Ну, допустим, яйца я кому-то и вправду мог отдавить, но обматерил-то я кого? — непонимающе развел руками.

— Вот тут утверждается, что Вы обозвали сбитого с вами человека козлом безрогим, ублюдком, сукиным сыном и педерастом. Это подтверждено двумя свидетелями, — стражник ткнул тоненьким пальчиком в лист.

— Обалдеть! — не выдержал я. — Последнее слово повторите и если возможно объясните, что оно значит, а то я не в курсе.

— Кхе-кхе, — сержант закашлялся в кулак, но все же рассказал о смысле последнего ругательства.

Увы, это не спасло нас от штрафа. Я, было, возмутился, но мне объяснили, что молодой никчемной шантрапе не дозволено сбивать с ног честных граждан и топтать копытами их промежности. Вспомнить, чьи гениталии отдавил я не смог, как и то кого обзывал, но штраф оплатил и больше не возбухал. Только сказал напоследок, что все вписанные в протокол слова о том пострадавшем истинная правда, раз он безвинного сатира обвинил. И при встрече я бы добавил в его адрес еще пару эпитетов позаковыристее и покрепче. А возможно и вмазал бы по наглой морде.

Оштрафовав, нам пообещали, что если вдруг станет что-то известно о пропаже лука, то обязательно постараются нам сообщить, но сразу предупредили, что найти его будет практически невозможно, а после выпроводили прочь. Недовольные и то этого хмурые, не думали больше о городских красотах и отправились искать какой-нибудь ночлег.

Жилье-то мы нашли быстро и не одно, да вот только денег что остались у меня после уплаты штрафа, ни на что из располагавшегося поблизости не хватило, а уходить слишком далеко мы побоялись. Заблудимся и что тогда делать? Кричать ау как люди в нашем Лесу кричат?

Пришлось ночевать на улице. Мы устроились перед входом в бордель и, прижавшись друг к другу под моим шерстяным пледом, простучали зубами всю ночь. Несмотря на недавно начавшуюся летнюю пору с самого заката от Величавой сильно тянуло прохладой, что не способствовало спокойному сну.

Третья глава:

С утра, в нарушение озвученных накануне планов, никуда не отправились. Наши наставники появились, только когда солнце поднялось уже довольно высоко, так что мы успели пригреться на солнышке, и хорошенько раздрематься свалившись вповалку. Хорошо хоть на этот раз нас никто не обворовал. Думаю, в тот момент это было совсем не сложно.

— Вставайте лежебоки! — вырвал меня из пучины сна возбужденно радостный крик Форса. — Ух, ты ж! Святый Сущий! — тут же добавил он уже не так радостно, но не менее возбужденно.

Это он заметил фонари под глазами Салята, что сейчас расцвели во всей красе. Эти фингалы, делали его похожим на одного пожирателя бамбука живущего на востоке. Правда, об этом я до этого момента не представлял и о медведях таких даже не слышал.

— Прямо панда, — констатировал Толь.

— Панда и есть, — подтвердил второй маг.

— Только не говорите что вы это между собой, — дворянин поочередно буравил нас взглядом.

Мы выбрались из-под пледа, и эльф предстал перед нашими временными наставниками во всей свой непередаваемой "эльфийской" красе.

— Беженец.

— Лишенец, — прокомментировали они хором, так что я и не понял, кто именно что сказал.

— Рассказывайте, давайте, — повздыхал Толь.

После его слов мой приятель как-то воспарил духом и с искренним энтузиазмом посвятил во все наши злоключения, не забыв упомянуть про нерадивость рыночной стражи. Наверное, эльфенок ожидал, что его учитель сейчас вскочит на своего красивого коня и умчится наказывать всех и вся, а через пять минут вернется с его луком, но этого не произошло.

— Хорошо живы, остались, — сказал после рассказа Форс.

— Пошли ремень с обувкой тебе купим и поедем, — Толь смерил взглядом подтягивающего штаны эльфа.

— А как же..., — Салят опустил взгляд на мостовую и сгорбился как шахматный конь.

— Что как? — остановился уже разворачивающийся в сторону рынка дворянин.

— Я думал..., — эльф не договорил, его слова задушил печальный всхлип, который едва не превратился в слезы ручьем.

— Ты думал, что мы сейчас быстренько всех отыщем, накажем и вернем тебе твои пожитки? — палец Толя обвиняющее нацелился на грудь подопечного.

— Но..., — хотел было что-то возразить Салят, но был оборван.

— Никаких но. Ты этого хотел? — в голосе мага появились злые нотки.

— Я думал об этом, — виновато сказал эльф.

— Думал он, — передразнил Толь. — Можешь попрощаться со своим луком и стрелами. Ты вел себя безалаберно и поплатился за это.

Мне совершенно не нравились его тон и поведение.

— Э! Э! Минуточку! — встрял в разговор я. — Не надо взваливать всю вину на него. Сами-то чем думали, когда бросали пацана в незнакомом городе? — мне не впервой противоречить взрослым так что, противоречить магу, хоть и было боязно, но не слишком.

— А ты на что... — он попытался взвалить хотя бы часть вины на меня, да я не собирался стоять и слушать.

— А я такой же, как и он, пацан и города тоже не знаю. Я всю жизнь прожил в деревне. Я тут хожу рот разинув. Вы бросили нас и свалили развлекаться к шлюхам, а теперь, еще и вините нас вместо того что бы помочь. Не хотите помогать ну и не надо, — под конец я распалился, так что брызгал слюной и, пожалуй, не видел кто передо мной.

— Приструни своего сатиренка, — прошипел дворянин и, подхватив за локоть эльфа, ушел прочь, волоча его за собой.

Я посмотрел на своего наставника.

— Никуда мы не пойдём без лука, — объявил ему непреклонно.

— Я уже понял. Успокойся и пошли, — Форс махнул рукой в сторону рынка и мы пошли.

— Вы упоминали, что ученики магов? — спросил он дорогой.

Я задумался, но ненадолго.

— И так же понятно. Ученики с наставниками едут на Мертвое озеро. Кто это если не маги? — ответил я.

— Все знают как мало магов, а тут пара наставников и пара учеников. Совсем не похоже на магов. Я бы вот скорее поверил, что вы ученики ювелиров или еще кого-то вызванного на Мертвое озеро по нужде магов. Там рядом с озером целый посёлок с мастеровыми обеспечивающими нужды Ковена. Так припомни, упоминали вы или нет, что вы маги? — прояснил ситуацию адепт.

— Слово маг не звучало, — буркнул я.

— Возможно, если бы прозвучало, то все бы нашлось, местные воры знают, кто мы такие и опасаются. Ну, это неважно, будем учить. Нам туда, — наставник указал короткую дорогу и буквально через несколько минут мы были на месте.

Рынок встретил нас громким разноголосьем ничуть не отличимым от вчерашнего. Даже смог отыскать взглядом тех двух гномов матершинников. Ну, или может не тех, а просто гномов. Эльфов я еще, наверное, худо-бедно мог различать, а вот представители этого народа для меня все были на одно некрасивое лицо.

Немного поплутав в лабиринте проходов и прилавков, вышли к караульному помещению. Это было приземистое здание с полуподвалом, одним возвышающимся над землей этажом и торчащей из крыши вышкой. На вышке дежурил стражник, который через подзорную трубу обозревал весь рынок сверху. Все он наверняка видеть не мог, но кое-что оттуда явно было виднее. Еще парочка стражников охраняла небольшое крылечко, упиравшееся в массивную деревянную дверь.

Мы собрались было войти без лишних разговоров, но стражники отработанным движением перекрыли доступ к лестнице, скрестив копья перед самым нашим носом.

— Куда, — совсем не вопросительно рыкнул один.

— Сержант на обходе рынка, — более вежливым тоном пояснил второй.

— Мы подождем, — Форс миролюбиво кивнул и заулыбался, но в его глазах мелькнули льдинки не обещавшие ничего хорошего. — Совсем обнаглели, — шепнул он мне, когда мы отошли чуть в сторону для ожидания. — Забыли они кто такие маги и что такое Ковен. Придется напомнить этим бездарям все по полной программе, — незамедлительно он напоминать не стал.

Мы дождались сержанта, а это был тот же чрезмерно улыбчивый товарищ, с которым я общался вчера. При его появлении адепт бесцеремонно заступил ему дорогу и обдал своим холодящим кровь взглядом. Магию чародей не применял, а в стражу слабовольных не брали, так что сержант с легкостью выдержал это испытание взглядом.

— Вы чего-то хотели? — растянув губы до ушей, спросил служитель закона.

— Хотел бы побеседовать о Вашей профессиональной пригодности, — Форс ткнул стражника пальцем в кожаный нагрудник, демонстрируя верх бесцеремонности.

По лицу сержанта скользнула хмурая тень, но он тут, же совладал с собой и вернул на лицо доброжелательную улыбку.

— С чего вы так решили? Мы работаем в поте лица каждый день, практически без выходных.

— Пройдемте в помещение. Не хочу устраивать скандал на публике. Это может плохо сказаться на вашей репутации, — маг мотнул головой в сторону двери и руководитель местной стражи размашистым жестом пригласил нас внутрь караульного помещения.

Пропущенные вперед, мы двинулись первыми и в этот раз нам не преградили путь, а наоборот учтиво распахнули дверь. Вошли в нее, поднявшись по короткому крылечку всего из пары ступеней. В комнате оказались втроем, без лишних ушей, и Форс решил перейти сразу к делу.

— Что Вы можете мне сказать по вчерашнему происшествию с разбойным нападением на Вашей территории? — от моего временного наставника буквально веяло холодом.

— Разбойное нападение? — сержант не сразу понял, в чем дело, но его взгляд на секунду метнулся в мою сторону, и он сложил два и два. — Да побойтесь Творца! Какое там разбойное нападение?! Молодому эльфенку кто-то сунул кулаком в лицо и отобрал лук, вот и все! Никто не пострадал, да и было это не на моей территории, а в городе! — он говорил громко, но отнюдь не кричал, и возмущение было уж слишком демонстративным.

— Сдается мне, Вы сильно подмочили свою репутацию, забыв о том, что началось это все на Вашем рынке, где Вы обязаны знать всех и вся, — с этими словами мага с потолка вдруг ручьями потекла неведомо откуда взявшаяся грязная вода. Такую можно увидеть разве что во взбаламученной дождевой луже иле мелком илистом ручье, в котором порезвились дети. Разумеется, это было иллюзией, о чем я догадался по не мокнущей одежде, но стражнику хватило, что бы понять, что к чему и связать посох в руке моего старшего товарища с происходящим.

— Вы маги! — в глазах сержанта появился испуг.

— О-о-о, какая сообразительность! — с восхищенным придыханием воскликнул адепт. — Тогда может, и сможешь бороться с воровством на одном отдельно взятом рынке.

— Что Вы делаете?! — в голосе начальника стражников слышались настоящие панические нотки.

— Борюсь со слиянием преступности и службы охраны порядка, — с холодом, но без злобы ответил Форс.

— Давайте поговорим нормально, — предложил стражник.

— Давайте поговорим, — удовлетворенно кивнул маг и вода исчезла. — Ну, вот не верю я, что тут все происходит без твоего ведома, — адепт, перейдя в разговоре на ты, изучающее смотрел на собственную жертву. — Ты знаешь всех на территории рынка и можешь очень многое. Я не буду требовать немедленного возвращения лука, хотя уверен, что ты сможешь и это. Просто отведи меня к тому, с кем я смогу поговорить по поводу того что бы тем или иным способом забрать лук. Иначе я вплотную займусь коррупционерами, а не только теми, кого они покрывают. Поверь мне, я могу применить пытки, и мне за это кроме устного порицания ничего не будет, — маг закончил, а сержант ему поверил.

— Хорошо, — заговорил он, пытаясь придать голосу хотя бы часть былой уверенности. — По роду моей службы у меня имеются разносторонние связи, так что имеется выход на человека, который возможно сможет Вам помочь. Но только возможно.

Через несколько минут нам уже же дали провожатого до авторитетного пацана контролирующего рынок и способного решить любой вопрос на его территории, не считаясь с законностью методов. Этого человека, или не человека даже стражники побаивались, и мне очень хотелось на него посмотреть, но тогда этого не вышло. Мы даже дойти до него не успели, как перед нами возник орченок лет восьми или может десяти. Оказывается он, совершенно случайно нашел совершенно все вещи, включая "потерянные" деньги моего компаньона. Вот такие вот случайности бывают на рынке в Годоре.

Доволен собой после этого был не только я, но и Форс. Он выпятил грудь колесом и вышагивал, словно гусак перед гусынями, что вызвало у меня приступ смеха. Посмеялся вместе со мной и маг, а после мы как могли быстро покинули город и направились по дороге на Мертвое озеро. Нагнать недавних спутников мы даже не надеялись. У них была фора и сильный конь, так что в конечной точке они будут намного раньше.

— Вот из таких мелочей и складывается репутация всего Ковена. Каждый маг, путешествуя по Империи, или даже за ее пределами, влияет на эту репутацию. Из наших поступков складывается всеобщее влияние капитула, — поучительствовал мой первый наставник, когда мы были уже за городскими воротами и бодро шагали к намеченной цели.

Дорога по каким-то причинам была совершенно пустынна, и я был так удивлен, что не удержался от вопроса. Форс, все еще окрыленный своей удачей, благодушно пояснил мне, что в основном по дороге перевозят изделия магических мастерских, а их отправляют строго по графику караванами под сильной охраной. Товары необходимые на Мертвом озере также отправляются караванами в строго определенное время и под охраной. В остальное время движение по дороге минимально, только гонцы да вот такие путники одиночки как мы. К тому же часть посланий передают не обычными гонцами, а через ручных птиц или фамилиаров. Случайных людей на мертвом озере не бывает. Никаких толп любопытствующих и праздно шатающихся, только маги, прислуга, гарнизон охраны и почетные гости Ковена.

У меня сразу возник вопрос: "А кто такой фамилиар?" и я получил на него ответ. Оказалось, что некоторые маги используют магически или обычным образом, прирученных животных, но кому-то мало их функционала и они обращаются к магу плоти и дорабатывают своих ручных животных или и вовсе создают совершенно новых. Такие доработанные или созданные с нуля животные, существующие в единственном экземпляре, или очень малой не способной существовать без вмешательства магов популяцией называются фамилиарами. Изначально имперские лошади считались самыми настоящими фамилиарами, но в итоге их довели до способного самостоятельно размножаться совершенства и перевели в статус нормальных животных. При этом они совершенство никак не скрещивалось с обычными лошадьми. Хотя попытки провернуть такое несведущими разумными имели место.

Как мы не спешили, но достигли Мертвого озера только в лучах заходящего солнца. Форс специально остановился на холме, что бы я мог полюбоваться на открывающийся с него потрясающий до глубины души вид. На мгновение я подумал, что он и время подгадывал специально, но это было не так. Слишком затруднительно при условии, что темп задавал я.

Мертвое озеро было довольно большим. В него ничего не впадало и из него ничего не вытекало. Просто огромная, по мнению некоторых бездонная, заполненная водой кротовина. В самом центре этой лужи на расстоянии метров в сто друг от друга и примерно в двести от берега располагались никак не соединяющиеся не между собой не с берегом острова. Эти острова колонами поднимались с дна озера.

Большую часть этих островов занимали башни Близнецы, казавшиеся странным зеркальным отражением друг друга. Нижняя часть башен имела квадратную форму, но на высоте метров в пять они становились круглыми, а вместе перехода красовалась черепичная юбочка крыши. Цилиндрические части башен венчались остроконечными колпаками крыш со шпилями громоотводов. Башни соединялись между собой горбатым каменным мостом, и такой же мост только еще более внушительной соединял один из островов с тем местом побережья, куда тянулась дорога. Тогда я думал, что без магии не обошлось, потому что у мостов не было подпорок, но после узнал, что это только инженерный гений строителей без малейшего вмешательства со стороны основателей Ковена. Еще бы. Строили то гномы, а их во всяких строительных расчетах и инженерных делах пока переплюнуть никому не удавалось. Их мастерство в подобных делах даже в строках Священного писания отражено. Чуть позже, подойдя поближе смог рассмотреть на башнях квадраты окон сверкающих в закатном солнце витражами и целые галереи из застекленных балконов, поддерживаемых каменными горгульями, торчащими прямо из стен.

На островах помимо башен были и другие строения, но совсем немного. С такого расстояния я сумел рассмотреть пирс, часовню и какие-то явно хозяйственные постройки. На берегу построек было значительно больше. Справа от моста стояли обнесенные высокой стеной солдатские казармы. А за ними прятался причал с несколькими довольно крупными лодками, одна из которых сейчас плавала в озере. Перед мостом расположился пост охраны с невысокой кадушкой башенки караулки с плоской крышей. Слева от моста расположились дома прислуги и мастеровых обслуживающих нужды Ковена. Там же находились и мастерские. В стороне от Мертвого озера отделенные от него стеной из нескольких рядов незнакомых мне раскидистых деревьев притаились сады и поля, обеспечивавшие местных обитателей изрядной частью продуктов питания.

Мы прошествовали по дороге к посту с десятком солдат в традиционной пехотной форме, то есть серо-зеленых штанах и бледно красной куртке бледно-синими рукавами. Рукава были матерчатыми, а сами куртки кожаными. На каждой было изображение двух башен. Из-под них торчали воротники и рукава белых рубах. Каждый солдат при фузее, клевце, ноже и в округлом шлеме с козырьком и гребнем. У командовавшего постом офицера на шлеме были еще цветные перья, а вместо клевца на поясе висел узкий меч, не оставлявший сомнений, что перед нами отпрыск человеческого дворянского рода. Этот офицер фузилёр к нам и подошел.

— Ваши документы, — практически потребовал он без приветствия.

— Вот, — Форс протянул ему приготовленные им заранее бумаги и тут же добавил. — У парня документов нет совсем. Это новый ученик Ковена. Я нашел его несколько дней назад.

— Хорошо, — ответил офицер, просматривая бумаги. — Проходите. Ученик под вашу ответственность господин адепт Форс, — фузилер вернул бумаги и, исполнив воинское приветствие, отошел в сторону.

— Новенький? — спросил его доброжелательно маг.

— Полгода здесь, — отозвался офицер.

Мы без проволочек проследовали на мост, где было в достатке статуй. Тут стояли двухметровые каменные воины с детально изображенными доспехами и оружием. Не смог не отметить, что от одного из воинов отколот кусок и вместо каменного меча он сжимает в руках рукоять с обломком лезвия.

— Почему не восстановили?

Оказалось, что я произнес этот вопрос вслух, потому что Форс на него тут же ответил:

— О! Это напоминание всем нам, — начал он, закатив глаза. — Лет 150 назад сюда прорвались пустынники. Просто позор для Империи. Они тогда, каким-то образом большим отрядом миновали пограничные укрепления незамеченными, разорили множество сел по дороге к Форсае, обошли ее стороной и разорили множество сел по дороге сюда. Годор у них осадить сил все же было маловато, хотя он был тогда значительно меньше, чем теперь и меньше Форсаи. В итоге они рванули к Близнецам, непонятно на что рассчитывая. Уйди глубже, и могли наделать еще больше бед.

Тогда на нашу беду в Близнецах оставалась всего пара мэтров с несколькими учениками да прислуга. Гарнизона тут такого тогда еще не было. После этого случая и приписали к озеру солдат для подобающей охраны. В общем, маги встретили врага на этом самом месте. Если бы среди них не было мага с даром управлять камнем, то возможно и не было бы сейчас Близнецов. Его звали Феонор, и он управлял этой самой статуей, пока не истребил большую часть пустынников, а меньшую не обратил в бегство. К сожалению сам Феонор битвы не пережил. Его ранило эльфийской стрелой в сердце, но, даже умирая, он не утратил контроля над статуей. Некоторые поговаривают, что вставала эта статуя на место уже сама при мертвом маге, — договаривая последние слова, он перешел на заговорщицкий шепот.

— И что эта статуя теперь оживает? — логично предположил я.

— Достоверных фактов не выявлено, но кто ж знает. Может в трудную годину и оживет, — он воздел указательный палец к небу, но смутился, увидев смешинки в моих глазах.

Нет. Я охотно верил, что магия может оживить камень, особенно если маг с подобающим врожденным даром. Просто будущий мэтр смотрелся в этот момент довольно комично.

— А меч-то в бою сломался что ли? — задал напросившийся вопрос.

— Именно! — воскликнул маг. — Он им сминал пустынников как бумагу, а потом тот сломался, так этот истукан обломком биться стал.

Дальше шли молча, но не долго. На острове, почти под мостом на выложенной плитами площадке увидел человека с посохом. Он отрабатывал движения, имитируя бой. Простая длинная палка превратилась в умелых руках в грозное оружие, а мой разум легко дорисовывал несуществующих противников. Невольно залюбовавшись, остановился, а после и свесился с края моста, что бы удобнее было наблюдать.

Маг припал к земле, уворачиваясь от воображаемого удара, и тут же взвился в воздух в фантастическом прыжке, при этом нанося однозначно смертельный для противника без прочных доспехов удар сверху в низ. После такого и воину, закованному в сталь, придется нелегко. Как-то по прошлой зиме стащил я у матери кастрюлю и нахлобучил ее поверх меховой шапки, а Сур приголубил меня палкой. Так после этого голова еще долго гудела, и подташнивало меня пару дней.

— Не знал, что люди так могут, — прокомментировал я прыжок выше уровня собственной головы.

— Люди нет, но это же маг, а над нами всеми тоже потрудился маг плоти. Мы сильнее и быстрее обычных людей, — стоявший рядом Форс пожал плечами.

— Меня тоже изменят? — я еще не понял, как к этому относиться.

— Изменят. Пошли еще насмотришься до рези в глазах и напробуешься до кровавых мозолей, — он потянул меня дальше.

Шагая вслед за адептом, у которого, как не раз упомянуто, тоже был посох, задумался, для чего нужен, сей предмет. Маг же сам по себе оружие на пике мощи способное уничтожать десятки, а то и сотни врагов. Озвучил свой вопрос и получил очень простой ответ.

Как не разрабатывай магические резервы они все равно конечны. Когда мана подходит к концу, а бой не окончен, магу приходится браться за самое обычное оружие. К тому же ситуация может быть такая что нет необходимости пускать в ход магию, а в бой вступить при этом нужно. Зачем применять избыточные меры, если можно обойтись чем-то попроще?

А почему посох? Так сложилось исторически. Большинство первых магов не принадлежали к дворянам, и осваивать фехтование из-за запрета на ношение мечей было нецелесообразно. Было выбрано копье и найден соответствующий мастер, заложивший основы будущей школы боя. Для тренировок использовали шест и многие предпочли ходить с шестом, то есть с посохом, а не с копьем. Теперь же посох мага это не только оружия, но и атрибут для опознания. Пусть все же не все, но большинство магов ходит с ними, а часто и не с простыми посохами, а с всячески доработанными. Бывали не просто посохи с лезвиями, топориками и шипами, а посохи-амулеты с заряженными в них простыми, но эффективными заклинаниями. Мне особо понравилась озвученная наставником история с посохами стреляющими заклинаниями до тех пор, пока полностью не закончится вся вложенная в них мана.

Рассказывая это все, Форс демонстрировал мне свой посох с крючком и шипом. Даже сделал пару движений, имитируя подтягивание к себе крючковатым навершием и тычок вперед пикой в основании. Пробьет своим шипом доспех и не заметит. Может тяжелого латника и не возьмет, но простому воину мало не покажется. Через кольчугу или кожаный нагрудник до сердца достанет точно. Человеку разумеется, ну или сатиру и гному с эльфом. А вот орку уже может не достать и точно недостанет огру.

Но главным оружием было вложенное в посох заклинание праха. Показывать мне его не стал, но пояснили, что то заклинание что в посохе сможет накрыть круг радиусом до 20 метров. На этой площади вся плоть гарантированно обратится в прах, но ни один предмет не пострадает. Такой мощи заклинание из посоха Форс сможет применить только один раз, после чего его вновь придется заряжать манной. Можно было разделить мощь заклинания и применить его дважды или трижды. Можно было делить и больше вплоть до того что оно не обратит кого-то в прах, а просто несильно опалит кожу. Наставник признался, что сам заклинанием обращения в прах не владеет и создать аналогичный посох не сможет. Его же оружие принадлежало какому-то давно почившему магу, и он вложил в него столь смертоносную магию.

Мост упирался в высокое сооружение с двускатной крышей и высокими, способными пропустить любой воз, распахнутыми настежь воротами. По другую сторону сооружения имелись такие же ворота, но эти были закрыты. Перед ними стояла пятерка вооруженных кремневыми ружьями и клевцами слуг Ковена. Справные мужики, все люди, но разного возраста с бородами и выбритыми лицами, с усами и без. Все в одинаковых кирасах с двумя башнями на груди, с широкими перевязями с принадлежностями для стрельбы через плечо и шлемах с козырьком и гребнем. Солдатской выправки у этих бойцов не было. Только бледное ее подобие. Ну, да и передо мной не истинные имперские воины, а скорее ополченцы с хорошей подготовкой.

— Приветствуем господин Форс, — старший этой пятерки мужик в возрасте с огромными висящими вниз по бокам рта усищами узнал моего провожатого и поклонился.

— И я тебя приветствую, — кивнул в ответ будущий мэтр.

— Кто это с вами господин?

— Ученик Дашур, — напустил на себя побольше важности адепт.

— Воистину сегодня чудесный день! — восторженно воскликнул стражник, качая головой из стороны в сторону. — Два одаренных за один день. Сегодня прибыл господин Толь Фон Лаост и с ним тоже был новый ученик, — пояснил он причины своего восторга, заодно сообщая самую громкую новость дня, и при этом его не особо заботило, что мы ее знаем. За день он обсудил с товарищами все, что только мог и теперь искал новых собеседников, а точнее новые свободные уши.

— Кто из магов Дома, — поощрил словоохотливого мужика Форс и да, слово "Дома" прозвучало именно так — все маги считали Близнецы своим домом и называли их Домом с большой буквы "Д".

— Верховный магистр, кастелян, магистр советник Марк Су Кейц, трое мэтров-наставников: Флос Су, Вент и Грок Су, пятеро учеников, ну и мэтр Толь Фон Лаост с новым учеником, — охотно ответил усач.

— Что-то еще? — спросил Форс.

Лучше бы он не спрашивал, потому что мы узнали буквально все новости за пару — тройку последних месяцев. Мужик не делал разницы между важным и второстепенным с одинаковым рвением вываливая на нас информацию о родивших служанках, отелившейся корове, о новых учениках и болезнях приключившихся со стариками. Из всего словесного потока я вычленил для себя только новости о том, что было принято решение направить часть адептов на границу с пустыней, поскольку в последние месяцы активность кочевых эльфов пустынников усилилась, и поговаривают о возможном скором нашествии. Вроде как давно ничего значительного там не происходило, а такое затишье бывало только перед бурей. Нетрудно сделать вывод, что появился очередной не примирившийся со старым поражением вождь. Сейчас он накапливает силы и ведет подготовку, но вскоре обязательно ударит и вопрос только в силе удара. Обычно в такие моменты к границам подтягивают дополнительные войска, но в этот раз армии Империи увязли в походе на замертвяченный преступными некромантами и личами восток, и свободных сил практически не было. Вот и обратился кто-то из имперских сановников с просьбой, от имени самого наместника Творца в нашем мире — Императора.

Где-то, через час мы прошли через калитку открытую для нас стражниками-слугами, но не теми, что были рядом с нами, а теми, что дежурили по другую сторону ворот. Из шлюза калитка, как и ворота, в которых она располагалась, не открывалась, на тот случай если в него все же смогут ворваться и перебить стражу. За калиткой раскинулись две дороги. Одна из них вела прямиком к воротам башни, а вторая, петляя между фруктовых деревьев, уводила к складским и иным хозяйственным помещениям.

Я в последний раз взглянул на закрывшуюся за нами калитку, понимая, что для меня она закрылась на несколько месяцев или даже лет. Относительно вольная жизнь для молодого сатира закончилась. Теперь будет напряженная учеба с минимумом свободного времени. Может кому-то эта и учеба и покажется интересной, но я помнил свое обучение грамоте и отцовскую крепкую руку это обучение подкреплявшую. Думаю, что у местных учителей найдется что-то не хуже отцовского ремня, для лечения нерадивости. Бросив последний взгляд, я вздохнул и со смешанным чувством направился за человеком хоть немного подготовившим меня к предстоящему нелегкому периоду жизни.

Первым делом хотел увидеться с Салятом, и отдать ему лук с причиндалами к нему, но не получилось, ни сразу, ни в этот вечер. Добродушная служанка человек лет 50 и внушительных пропорций приняла меня с рук на руки у Форса, после чего тот умчался с докладом. Служанка же отвела меня в комнату пустовавшую, наверное, несколько лет и выдала постельные принадлежности. Получив шерстяное одеяло, тоненький матрац и подушку я свалил все на трехногую табуретку с жестким сидением и задумался о немедленной уборке. В хорошую погоду могу спать в лесу, устроившись на травке или подходящей ветке дерева, но вот ночевать в помещении, не знавшем уборки выше моих сил.

Пришлось открывать окно для проветривания и искать ведро и тряпки для капитальной влажной уборки. Ведро с тряпками мне выдала другая служанка похожая на первую как родная сестра, а воду нашел в небольшой комнатке, примыкавшей к моей. Эта комнатка оказалась ванной совмещенной с туалетом. Тут-то я воочию и познакомился с такими предметами городского быта, как водопровод, канализация, унитаз и ванная. Ванная и унитаз были выдолблены из цельных кусков дерева и обработаны специальными водоотталкивающими составами позволявшими служить им практически вечно. Краны, раковина и некоторые другие элементы сделали из меди и бронзы потемневшей от времени. Позже, не в тот же вечер, я натер их до зеркального блеска, но тогда у меня на это ни хватило, ни времени, ни сил.

Закончив с уборкой, несмотря на глубокую ночь, опробовал ванную, переоделся в чистое и постирал вещи, что таскал на себе целую неделю. Когда чистил жилетку, наткнулся на "Наставления". Хотел было бросить увесистую книгу в ящик стола, но почему-то передумал и, закончив с приведением жилетки в порядок, вернул ее на место. Пусть лежит. Не надорвусь ее таскаючи.

Закончив с уборкой, плюхнулся на постель и вырубился до самого утра, но казалось, что просто закрыл глаза, и тут же их пришлось открывать. Тяготы многодневного пути и городские приключения сделали свое дело. Усталость накопилась. Да еще эта уборка.

— Вставай проспишь все! — перевозбужденный Салят тряс меня за плечо.

— Отвали, — отмахнулся от него и повернулся на другой бок.

— Вставай, давай! — не унимался эльф.

— Салат, не нарывайся на грубость. Я тут половину ночи комнату шмурыгал вычищал, скакал, как блоха и ни шиша не выспался, — залез под одеяло с головой и сделал вид, что меня тут нет.

— Даш ты чего? Зарядку ученикам пропускать никак нельзя. Это может кончиться карцером, — куда более спокойно сказал эльф.

— Оторвать бы тебе твои острые уши, — я сел на кровати.

— А я тут причем? — парня подлечили магией и, теперь вместо черных мешков, залезающих на глаза, у него были, только жёлтые с зеленым, и еще Сущий знает с какими цветами вперемешку, разводы застарелых синяков.

Синяки можно было убрать и полностью, но только сразу после нанесения побоев. По каким-то причинам, чем дольше рана зарастала сама по себе, тем труднее было ее вылечить магически. После лечения таких ран могли остаться шрамы, от которых было довольно сложно избавиться. Для некоторых случаев уже не достаточно было заклинания лечения, и требовался маг с особым даром работы с плотью. Маг плоти мог вырастить даже потерянную конечность или исцелить другие тяжкие раны. Маг с таким даром не мог только вернуть умершего с того света или исцелить некоторые раны нанесенные ужасной магией некромантов. Это было по силам только Сущему или древним языческим богам.

— Почему никто не рассказал мне про зарядку? — встал и потопал уборную.

— Снова причем тут я? — возмутился мой друг.

— Я тут Форса напрягаю. Вместе с ним мы стражу рыночную ради его лука раком ставим, а этот молокосос смазливый даже встретить друга вечером не удосужился и рассказать, что тут и как не сподобился, — деланно возмутился, плеща себе водой в лицо.

— Где он? — эльф залетел в уборную словно ошпаренный.

— Там в углу за дверью все лежит, — снисходительно махнул рукой и продолжил водные процедуры.

— Век тебе должен буду, — после продолжительной возни и затянувшейся тишины из комнаты донесся голос эльфа полный неподдельного восхищения.

— Будешь, будешь, — выплюнул изо рта остатки зубного порошка, ополоснул рот и помыл щетку. — Сестру мне свою отдашь, — огорошил товарища.

— У меня нет сестры, — вылупил он глазищи на меня.

— Шучу я. Давай уже обзаводись чувством юмора, а то я придурком себя чувствую, — убрал все в небольшой шкафчик, висевший на стене, и утерся полотенцем. — С луком пойдешь на зарядку? — собрался одеваться.

— Нет, в комнату отнесу, — он кивком головы указал на табурет с лежавшим на нем свертком: — Там одежда для тренировок.

— Хорошо. Я твой лук не один добывал, так что не забудь поблагодарить Форса. Без него бы ты увидел от жопы уши. Где зарядка будет? — вместо своей одежды взялся за принесенную Салятом.

— Обязательно поблагодарю, как только увижу. У Берегового моста, — эльф вылетел из комнаты в обнимку со своим вновь обретенными вещами и главное с луком.

— Долго на лук свой не дрочи только! — крикнул ему вслед, и быстро облачившись в сильно пахнущую какими-то незнакомыми луговыми травами мешковатую безразмерную рубаху с мешковатыми штанами на завязках, понесся вниз по лестнице.

Успел до начала зарядки и Салят тоже умудрился не опоздать. Помимо нас двоих было еще пятеро учеников: три пацана и две девчонки, и новый для нас двоих наставник. Сам наставник выглядел крепким мужчиной, но далеко не атлетом. Ученики в основной своей массе тоже не могли похвастаться крупной мускулатурой и большим ростом. Особенно если учитывать, что из-за строения ног сатиры в среднем выше людей, а я для своих 14 был высок даже для сатира. Правда один из парней явно был значительно выше меня, и руки имел потолще, но он точно был значительно старше. Даже не 16 лет, а наверняка 17 или даже 18.

— Построится по росту! — велел мэтр и дождался когда мы, вновь прибывшие разберемся со своими местами в строю. — Не пойдет, — преподаватель передвинул меня со второго места на третье. — Вот так нормально, — он прошелся перед нашим коротеньким строем: — Представляюсь для новеньких. Меня зовут мэтр Флос Су. Я признанный мастер боя. Считаюсь одним из лучших бойцов Ковена. Сегодня и скорее всего в последующие дни я буду проводить с вами зарядку. Все стоят смирно! — команды на время кончились.

Наставник встал, расставив руки в стороны горизонтально земле и, как мог, широко растопырив пальцы. Я уже знал, что это была поза для творения заклинания на группу стоящую перед магом. Встав в позу, волшебник что-то довольно громко зашептал. Перед его ладонями появились две сложных цветных пентаграммы заключённых в круги. Сформировавшись, рисунки, слились, и устремилось к нам волной. Я на секунду внутренне сжался, испугавшись, но внешне ничем не выказал страха.

— А теперь на ле-ево! — скомандовал Флос, когда волна магии полностью растворилась в наших телах.

Все кроме нас двоих дружно повернулись. Мы тоже не перепутали стороны, но команду выполнили с некоторым запозданием.

— Бего-ом! По команде бегом руки сгибаются в локтях! — про локти это было персонально для нас двоих.

Мы побежали вокруг башни, потом мимо различных построек, потом под мостом, соединяющим башни и мимо Берегового моста. Одним кругом дело не ограничилось. Я бросил считать на пятом. Остальные ученики держались бодрячком, эльф добежал на пределе, но добежал. Я тоже не сплоховал, хоть и готов был опорожнить и без того пустой желудок после конца этого забега.

Потом были гимнастические и силовые упражнения. В общей сложности эта тренировка отняла несколько часов, за которые мы и парой слов не сумели перекинуться. Куда там говорить, если чуть дышишь. В конце зарядки или скорее полноценной тренировки была отработка движений с шестами, заменявшими посох, и без них. Эти движения связывались в последовательность, которую называли незнакомым мне ранее словом ката. Закончилось же все спаррингами в неполный контакт.

Нас на первый день сначала освободили от спаррингов, оставив в качестве наблюдателей. Пока остальные по очереди спаринговались мы с Салятом стояли в стороне и смотрели.

— Что за танцы? Они что затискать друг друга хотят? — совсем тихо возмутился я, глядя на неумелое исполнение подножки и столь же неумелое ему противодействие. Два парня стояли, схватив друг друга за плечи, прижавшись грудь к груди и сплетя один левую ногу с правой ногой другого.

— Тихо ты, — ткнул меня в бок локтем эльф. — Зря ты так. Броски и подножки это тоже часть боя. Дома я немного практиковал борьбу.

— Пфф, — выдохнул я глядя на своего тщедушного друга.

Про борьбу-то я слышал, но что бы в ней участвовали мелкие замухрышки нет. Тогда я считал, что борьба это занятие только для здоровенных и, возможно, даже тучных мужиков. Для подвижных и ловких хороша техника, преподаваемая в армии. Отец как прошедший сержантскую школу боец владел ей вполне достойно, да и меня кое-чему научил.

— Чего пф? — заинтересовался нашим диалогом Флос.

Видимо мы оказались недостаточно тихи для его человеческих, но с по-эльфийски острым слухом, ушей.

— Так обсуждаем борьбу вашу. Мне кажется, что это ерунда, — я с вызовом ткнул подбородком в сторону, наконец, упавших поединщиков.

Вот подсознательно понимал, что не будут маги изучать что-то совершенно бесполезное, но скудный на тот момент разум, не мог обойтись без того что бы меня ни ткнули носом.

— Все ясно. В этом случае сначала нужна демонстрация, — вздохнул наставник и обернулся к катающимся борцам. — Распустить захват! — велел он им и парни тут же прекратили возню. — Ты, — Флос ткнул пальцем в самого крупного из учеников и обернулся ко мне, — Ну покажи вот на нем, насколько плоха наша борьба. Тебе можно все, — снова взгляд на ученика человека. — Ты используешь только борцовскую технику. Никаких ударов, только захваты броски и подсечки. Давайте, — наставник отошёл в сторону и, сложив руки на груди, превратился в наблюдателя.

— Держись, — шепнул мне в спину Салят.

— Угу, — улыбнулся я, потирая руки.

Драка, даже с превосходящим меня размерами противником совсем не пугала. Ну, получу по роже, но и сам надаю. Тем более этому даже бить запрещено, хоть и встал он, прикрывшись руками как рукопашник прошедший школу армейского бездоспешного боя.

Я отзеркалил положение рук противника и двинулся вперёд на него. Пока шёл краем уха слышал, как хмыкнул наставник. Видимо его впечатлило, что я оказался не полным профаном. Он-то наверняка думал, что я совершенный деревенский лапоть. Ну, в принципе по сравнению с некоторыми, лапоть я и есть, вот только лапоть несколько поднатасканый.

Не раздумывая, можно сказать по завету отца, ударил первым, но не попал. Я и не ожидал, что он пропустит удар, но и не ожидал, что моя рука окажется в захвате. Мгновенно боль пронзила конечность, и я услышал треск собственных костей. Это не был перелом, но боль была такой, что в глазах потемнело. Нехитрое, но тогда неизвестное мне, круговое движение и моя рука оказалась за моей собственной спиной. Тут же попытался спасти положение, ударив локтем свободной руки назад, но поразил только пустоту. Следом попытался лягнуть копытом в голень, но противник переступил, убрав ногу из-под удара, и я потерял равновесие. Меня уронили на колени, и пришлось опереться на руку что бы не воткнуться лицом в поле боя. Здоровяк без промедления надавил на руку, и вновь стало так больно, что начало темнеть в глазах.

— Пусти, — простонал я.

— Пусти, — разрешил мэтр, и чернявый здоровяк, оставив меня поднялся. Он остался, напряжён и явно ожидал, что я кинусь вновь, но я поднялся не спеша и помассировал трещавшую в захвате руку второй рукой.

— Ещё, — процедил сквозь зубы глядя на наставника.

Он кивнул и вот после этого я бросился вперёд, стараясь протаранить живот противника копытом. Здоровяк сместился неуловимо быстро, и моя нога оказалась зажата между его рукой и боком. Он забрал мою конечность себе под мышку и тут же подсек ногу, на которой я заскакал, пытаясь удержать равновесие. Пока я падал, он быстро перехватил ногу по-другому, и теперь от боли страдало колено. Надави он чуть сильней и магам пришлось бы попотеть, исцеляя искалеченный сустав.

— Пусти, — просипел я во второй раз.

— Пусти, — снова подтвердил наставник.

Я поднялся, разминая сустав. Противник стоял все так же в боевой стойке и с напряжённым взглядом.

— Еще? — спросил мэтр.

— Да пожалуй, все понятно, — постарался напустить на себя беспечность, но обиду на поражение скрыть не получилось.

— Я рад, что ты понял, — кивнул учитель. — Изучая и тренируя рукопашный бой, отрабатываем как борцовскую технику, так и ударную. Только так мы добиваемся наибольшей эффективности в поединках без оружия. На сегодня все, — Флос развернулся и ушел прочь.

— Если так будет каждый день... — подошел ко мне эльфенок.

— То мы быстро привыкнем к этим пыткам, — закончил за него оборванную фразу имея в виду не спарринг, а все, что было до.

После такого утра мне как-то сразу разонравилось местное общество и сама обстановка. Еще сильнее захотелось домой. Даже про побег в какой-то момент стал всерьез подумывать, но слава Всевышнему дальше раздумий дело так и не зашло. А потом и вовсе втянулся, привык, и стало нравиться. Особенно понравились тренировки по бою без оружия и с оным. Пожалуй, это была единственная часть моей новой жизни, кроме самого волшебства, что прельстила меня буквально с первых дней.

— Как зовут? — подошел к нам самый крепкий из парней. Именно тот, что был значительно выше меня и навалял мне, ни разу не ударив.

Все ученики кроме нас были человеческой расы, и этот, как упоминал, не являлся исключением, но его комплекцию определенно можно было сравнить с фигурой молодого, крепкого, но еще не заматеревшего орка. Черты лица крупные, но вполне правильные и буйные черные кудри довершали его облик. Не иначе северянин. Отец говорил, что люди с дальних северных земель, где половину года лежит снег выглядят именно так.

— Дашур, но можно Даш, — представился я.

— Салят, — это, разумеется, мой остроухий товарищ.

— А кому дашь, и какой салат? — съюморил парень, что стоял вторым в строю и имел примерно мои размеры, компенсируя мое преимущество в росте из-за ног длинной своей цыплячьей шеи.

Этот же парень был одним из двух неумелых борцов, коих я обсуждал с со своим остроухим товарищем.

— Вот тебе могу и в зубы дать, остряк доморощенный. Шуток над своим именем не терплю,— с улыбкой на лице и без злобы в голосе сказал я на это.

— А справишься? — захорохорился остряк.

— Остынь Куренок! — прикрикнул здоровяк. — И ты не ерепенься Сохатый, а то мы тут подольше. Успели уже кое-чему научиться. Можем не только руками махать, но и в жабу превратить, — он сделал голос потише, так что бы остальные не слышали, и приблизил свое лицо к моему. — Кстати о жабах. Вы сатиры до баб, я слыхал, уж больно охочи, так что предупреждаю: одна моя, а вторая Мелкого. Держи писюн в штанах, а то можем и укоротить.

— Можешь быть спокоен за своих жаб, — ответил на это, мельком глянув через плечо здоровяка.

Конечно, девочки далеко не высший сорт, но и совсем уж на жаб не похожи. По крайней мере, не лягушачьей кожи ни даже бородавок на них нет. Невзрачные, худенькие и плоские и там где надо и там где не надо. Одежду сними, и кости через кожу не нащупаешь, а так увидишь. Я не герой любовник и внушительного списка побед на этом фронте не имею. Не ждет меня за воротами толпа пышногрудых девиц, но и на эти кости бросаться не собираюсь. Тем более что перед глазами, стоило их закрыть и подумать о женщине, вставала Мирка и только она.

Вожак ушел, а следом потянулась и его стайка.

— Люди, — едва слышно буркнул с некоторым презрением им вслед Салят.

— Люди, — согласился я, вкладывая в это слово не тот смысл что он.

Похлопал друга по плечу, и мы тоже пошли. Нужно было за половину часа успеть привести себя в порядок и спуститься в местную столовую к завтраку.

— Не превратят они нас в жаб, даже если сильно захотят, — напомнил эльф на лестнице о том, о чем я уже и думать перестал.

Я в это время думал, как бы ко мне не приклеилось прозвище Сохатый. А то с этих представителей государствообразующей нации станется прозвать именно так. Для меня это не столь обидно как коверкание родного имени, но все же неприятно. Скорее всего, лучше это дело попросту игнорировать. И ведь сразу понятно, откуда у этого прозвища ноги растут. Лось большой и рогатый и я большой и рогатый, вот и держи подобное прозвище. Все поймут о ком речь и найдут долю иронии и юмора.

— Побоятся что ли? — спросил я.

— Даже если не побоятся не выйдет. Превращение одного живого существа в другое это очень сложный процесс, требующий длинного и сложного заклинания. Возможно, нужны одновременные усилия нескольких десятков магов. К тому же масса и размеры жабы несопоставимы с нашими размерами. Нужно будет делать гигантскую жабу или превращать нас во множество жаб. Даже если нас будет переделывать в жаб маг плоти, на это уйдет много времени. Пожалуй, понадобиться несколько месяцев или...

— Хорош! Ну его к козе в трещину! — замахал руками. — Не начинай меня учить раньше времени! Пошли лучше быстрее, я жрать хочу.

Умывшись и переодевшись, спустились к завтраку. Помимо нас это сделали остальные ученики и несколько мэтров. Среди старших заметил любителя физкультуры и Форса. Форсу получилось только приветственно кивнуть и все. Он сидел за отдельным столиком вместе с мэтрами на значительном удалении и за невысоким ограждением, создающим четкое иерархическое разграничение.

Столовая занимала один этаж башни целиком и спокойно с должным комфортом могла принять около 50 разумных, так что места было полно. Имея такую возможность сел отдельно от не очень доброжелательной компании учеников людей и потянул за собой Салята. Не успели устроиться за столом, как к нам подошел худой мужчина в маленьких круглых очках. Мужчина изначально был человеком, но что-то сделал с собой с помощью магии. Его кожа была синей, а на тыльной стороне ладоней отчетливо виднелись чешуйки наподобие чешуи рыбы.

— Здравствуйте разумные, — сказал синий человек.

— Здравствуйте, — не стройным хором ответили мы.

— Меня зовут мэтр Грок Су. Я маг плоти. В ближайшее время вас ждет со мной несколько занятий и процедур. Пока я не покинул Близнецы, я должен успеть укрепить ваши тела. Произведу общее укрепление костей, мышечных тканей, сухожилий и всего остального заложу основу для дальнейшего развития. Если будут какие-то пожелания, то их нужно хорошенько обдумать и правильно сформулировать, — рассказал он нам.

— Я хочу что бы у меня мышцы были как у орка или больше, — выпалил тут же, густо краснея Салят.

— Хм-м, — протянул синекожий взяв себя за подбородок. — Уверены, юноша?

— Уверен, — замотал он головой.

— Подумайте до занятия. Я могу увеличить скорость роста мышечной массы до определенного предела без каких-либо вредных последствий, но подумайте. Это несколько выбивается из стандартов эльфийской красоты, — он кивнул и ушел.

Вернулся Грок сразу же после легкого и от того короткого завтрака. Под присмотром этого существа мы, вдвоем, получили вполне обычные толстые тетради в кожаных переплетах и совершенно необычные самописные перья. Эти перья походили на самые обычные гусиные, но их ненужно было макать в чернильницы. Перья под действием крайне полезного и при этом банальнейшего в своей простоте заклинания сами выделяли чернила в необходимом количестве на своих заостренных кончиках.

После получения принадлежностей для обучения чешуйчатый маг в глупых очках определил нас двоих в большую аудиторию. На стенах висели изображения различных существ в препарированном виде, а вдоль стен стояли стенды с различными скелетами. Не все из этих скелетов и существ с картин смог распознать, но вон один скелет определенно принадлежит детенышу морского дракона, я такого раньше видел на картинке. Кабинет производил жутковатое впечатление. Уже одного скелета драконенка хватит, что бы нагнать жути на неискушенного сатира.

— Вы сильно отстаёте от остальных учеников, а для оптимизации процесса обучения вас нужно объединить в одну группу. Придется сильно напрячься, что бы их нагнать. Вы это понимаете? — начал наш первый урок синий.

— Да, — ответил Салят.

— Не все слова, но смысл понял, — сказал я.

— Ну, вот и хорошо, — Грог Су кивнул. — Видите? — он широким жестом руки обвел помещение и продолжил, не дожидаясь ответа. — Я не только маг плоти, но и большой специалист по хирургическим и магическим манипуляциям с живой и неживой плотью. Изучаю различные виды разумной и неразумной жизни и их сочетаемость. Как видите, я сам химера, то есть сочетаю в себе черты основного разумного вида — человека, и дополнительного неразумного вида — иблиса. Это произошло не случайно, а является результатом сложного целенаправленного эксперимента. Также я считаюсь лучшим специалистом по созданию фамилиаров любого вида и лучшим в теории и практики укрепления тела.

В мои обязанности входит обучить вас некоторым заклинаниям для усиления собственного тела, рассказать кое-что из основ и укрепить ваши тела. Но если будут, какие-то вопросы по химерам и фамилиарам обязательно обращайтесь, — он сделал небольшую паузу давая нам осмыслить услышанное. — Начнем с общего. Всем для начала необходимо разобраться, что он собой представляет, — наставник подошел к Саляту и указал на него пальцем: — Вот ты настоящий продукт первичной эволюции. Ты самый настоящий перворожденный — потомок древних эльфов.

Согласно общепринятой теории древние эльфы появились под непосредственным присмотром Творца, задолго до всех остальных видов разумных и именно они родоначальники всех народов. Естественно древние эльфы были не совсем, такими как ныне живущие, но общих черт много. Главной чертой является истинное отсутствие старения. Только эльфы теоретически способны прожить сотни тысяч лет. Все остальные разумные на такое не способны. Все мы, то есть остальные виды разумных, стареем. Кто-то стареет достаточно быстро, как люди, а кто-то имеет длинную жизнь как гномы, но не стареют совсем только эльфы. Так происходит, оттого что все кроме современных эльфов продукт деградации древних эльфов до полуобезьян и повторной эволюции, — Грок перешел ко мне. — Ты практически естественная химера. Причудливый продукт повторной эволюции и воздействия древней магии неизвестного происхождения. Безграмотный люд ошибочно принимает сатиров за гибрид человека и козы, но это совершенно не так. Сатиры это отдельный устойчивый вид разумных, появившийся едва ли не одновременно с людьми. Пальцехождение твоего вида, рога и все остальное никак не связаны с животными. Да выросли полые рога как у коз, уши приобрели новую форму, полностью исчезли мизинцы на ногах, форма стопы изменилась до неузнаваемости, безымянный и большой пальцы атрофировались и стали маленькими, а средний и указательный стали копытом. Но это не следствие прямого родства с козами и не последствие соития женщины с козлом, как считают некоторые откровенные идиоты, а результат влияния упомянутой древней магии, естественной эволюции и других внешних факторов, — он закончил с монологом и пристально всмотрелся в наши лица.

— Ни х... — едва не ругнулся: — Половину не понял, — признался я.

— Что именно не понял? — уточнил наставник.

— Что такое евалюция? — задал я первый из череды вопросов.

— О-о-о! А я и забыл, с кем имею дело. Давненько не преподавал. Все практика да практика. Вы хоть писать и читать умеете? — Грок поднял глаза к потолку, но успел рассмотреть, как мы интенсивно закивали. — Хвала Сущему, хоть грамотные оба. Диктую по буквам, а вы аккуратно записываете. Э. В. О. Л. Ю. Ц. И. Я. Пишем определение. Эволюция — это... — Грок продиктовал определение и проверил, как мы его записали. Потом было второе, третье определение и так далее.

Мы писали, писали и писали, но только писаниной дело не ограничивалось. В первый же день нам показали несколько простых, но важных личных заклинаний. Разумеется, мы практиковали их применение из позы 3. Эту позу я наблюдал, когда Форс применял заклинание на себя после ухода из деревни. Нужно встать ровным столбиком и поднять одну руку вверх ладонью к небу.

Заодно практиковали еще две позы, но их практиковали без заклинаний. То были позы 1 и 2. Позу два мы видели утром, когда мэтр Флос перед тренировкой накладывал на нас заклинание. Поза номер один была аналогична третьей, только маг поднимал руку не в небо, а направлял в сторону объекта применения заклинания. При этом рука служила стволом для заклинания, а прицеливаться нужно было взглядом. В большинстве случаев, но не без исключений, маг не мог поразить заклинанием, то чего не видел. Также существовали и другие позы, но их нам тогда не разъясняли. Пояснили, что всему свое время.

Даже попробовали в первый день медитировать и получить осознанный, без подключения эмоций активаторов, доступ к своим талантам. Разумеется, сразу ничего не вышло. У Салата получилось на второй день, а у меня, задавленного жлобой и подстегнутого духом соперничества только на четвертый. Ох, как я этому радовался. Наверное, от этой радости и раздумал смазывать копыта салом из обители магов.

На первом же занятии, в самом конце, Грок поинтересовался нашими пожеланиями и занялся делом. Он серьезно изменял алхимический состав и структуру наших костей, делая их значительно прочнее и стараясь обойтись минимальным увеличением веса. Нужно было быть осторожным, что бы ни сделать кости неприподъемными. Структура и состав менялись не за один раз. Мэтр заложил только программу, а сами изменения должны были занять несколько недель, происходя постепенно и постоянно потребляя нашу собственную ману, как один из необходимых ингредиентов.

Перед началом процедуры закладки программы волшебник рассказал нам случай случившийся с одним его учеником. Он, тоже был магом плоти и мог проделывать многое сам. Разумеется, ему не терпелось, и он хотел всего и сразу. Так вот он перестарался и учудил с костями такое, что встать не мог. Сам исправить положение парень тоже не смог и Гроку при содействии еще нескольких мэтров пришлось колдовать несколько дней, что бы вернуть бедолагу в приемлемое состояние. Он же все это время лежал в аудитории, потому что переносить его не решались. Боялись, что с телом что-нибудь случится при переноске от его собственной тяжести.

Подвижность парню вернули, но не получилось обойтись совсем без последствий и с тех пор прозывают Топуном за громкую поступь тяжелых ног. Я усомнился в правдивости этой истории, но мне сказали, что Топун до сих пор жив. Он почти постоянно находится в Черной башне и считается неплохим специалистом по нежити. В общем, в обозримом будущем, через несколько лет, у меня есть все шансы встретиться с этим бывшим человеком.

Были другие описанные случаи, красочно повествовавшие о том, к чему приводят чрезмерности и не умеренности, так что я не решился просить чего-то такого. Да и не было ничего особенного, что бы мне хотелось по-настоящему. Моя внешность меня вполне устраивала, и я не видел смысла что-то менять. Посему, решил, что обойдусь стандартным набором по общему укреплению тела.

Салят, в отличие от меня настоял на необходимости огромных мышц и ему дали то чего он хотел, но мышцы тоже не выросли в одночасье. Они должны были быстро расти от тренировок и только. Перекраивать организм ради мгновенного увеличения мышц Грок не стал, хотя мог. Ему для этого нужно было всего-то чье-то мясо и серьезная хирургическая операция.

Отпуская нас, наставник предупредил, что мы можем испытать определенный дискомфорт, и нам может захотеться в пищу чего-нибудь особенного. Перестройка жрала не только нашу ману. Помимо, нам требовалось поставлять в организм строительные материалы для происходящих изменений. Мэтр велел не жрать все подряд, а терпеть. В рационе для нас предусмотрено все необходимое и дают нам столько сколько необходимо. Но, несмотря на предупреждение, мы не могли побороть собственные желудки и жрали без меры. После мы снова жрали, а пожрав снова, искали, что пожрать еще. Временами ловил себя на мысли что готов грызть камни, что не было особо удивительно, ведь в нашем рационе появились костная мука и некоторые минералы, которые мы то и дело закидывали в рот горстями.

Глава четвертая:

Полетели дни похожие друг на друга как братья близнецы. Не было ни выходных, ни праздников. Нагрузки возрастали с каждым днем. Было тяжело, но тяжелее всего мне давались не физические тренировки, не магическая практика и даже не муторная временами учеба. Я скучал по своему селу, семье, друзьям и Мирке. Почему скучал больше, сказать не могу и считаю, что это вообще невозможно было определить. По моему личному мнению это все равно, что одновременно оторвать кому-нибудь руку и ногу и спрашивать, что же у него больше болит.

Мирки не хватало еще не только потому, что она была мне дорога как близкое существо, но и из-за отсутствия банального сексуального удовлетворения. Любимая хоть и оставалась девственницей до нашей последней ночи проведённой вместе, но знала, как удовлетворить мужчину. В принципе об этом у нас знали, наверное, все девушки. Разумеется, за период наших отношений я успел к этому привыкнуть, и теперь семя требовало выхода грозя ударить в голову.

Я вполне был готов пойти на измену. Девушки ученицы, с каждой тренировкой, а после и с каждым совместным занятием казались все симпатичнее и симпатичнее, но я принципиально игнорировал их, что было делать все сложнее и сложнее. Хотел было попытаться завести роман с какой-нибудь молоденькой служанкой, но и тут вышла незадача. Девушек служанок, хоть сколь-нибудь приемлемого возраста почему-то не было. Их или куда-то отправляли или прятали. Одни бабы в возрасте далеком от юности и с мужьями или девчушки от горшка два вершка. Прямо буквально издевательство какое-то. Но ситуация не удивительна из-за наличия солдатского гарнизона. Женщины служат только в чисто орочьих регулярных частях. В других войсковых соединениях их встретить сложнее. Разумеется, если не учитывать не регулярные войска. Например, темные или иначе лесные эльфийки легко могут состоять в их ополчении. У обычных оседлых эльфов женщины никогда не воют. Женщины пустынных эльфов ходят в набеги наравне с мужчинами, но это уже войска, не имеющие отношение к Империи, а армия ярых, можно сказать кровных, врагов Дюваль.

Моя проблема с женским полом сильно усугубилась через четыре с лишним месяца, а именно десятого желтеня. Я уже и так пару раз опускался до рукоблудия, наплевав на сказки о волосатых ладошках, ходивших среди моих ровесников на малой родине, а тут еще на Мертвом озере появилась магистреса Йоля Фон Куан. В то осеннее утро мы на свежем воздухе сразу после завтрака занимались с Флосом с шестами. Он как раз показал нам, новый прием защиты и мы его отрабатывали раз, за разом повторяя не особо хитрые движения. Поначалу на приоткрывшиеся внутренние ворота никто не обратил внимания, но потом все отвлеклись от занятия и, забыв про отработку движений, уставились на, то, что вошло на остров.

Определенно это было верховое животное, потому что на нем восседала дама, но что это было за животное. Существо раза в два — два с половиной крупнее имперской лошади, но с похожим на нее телом. У него были толстые ноги колоны, полуметровый хобот и короткие бивни. Эдакая помесь коня и слона. Хозяйка его так и назвала Колон, и был он фамилиаром уже тогда прославленной на всю Империю, но совершенно неизвестной мне человеческой женщины по имени Йоля. Разумеется, создал его прославленный мастер в этом деле Грок.

Все сразу же стали обсуждать плюсы и минусы такого ездового животного, а я только задержал на нем взгляд и помимо своей воли сосредоточил внимание на всаднице. Судя по притороченному к седлу по дамски изящному посоху, легкой шпаге и другой экипировке — это была состоятельная женщина, владеющая магическим даром. Возраст магички из-за чар омоложения, возможной работы Грока или другого мага плоти и других применяемых штучек определить никогда невозможно, но выглядела она лет на двадцать пять. Позже я узнал, что она в несколько раз старше, но это совершенно не имело никакого значения, для моей взбунтовавшейся плоти. Для меня это была просто миниатюрная прекрасная женщина с роскошными черными кудрями волос и смеющимися глазами. Она не была похожа на Марку, но имела примерно такой же типаж, именно такой, что больше всего привлекал меня. Была бы она еще сатиркой, и тогда бы ей совсем цены не было.

— Кто это? — толкнул в мясистый бок Салята.

Я недаром назвал его бок мясистым. Работа Грока, давно покинувшего Мертвое озеро по неизвестной простым ученикам причине, не пропала. Мы стали крепче в прямом смысле этого слова. Даже кожа стала прочнее. Салят раздался в плечах, его руки и ноги стали гораздо толще. Я тоже прибавил в комплекции, но далеко не так как он. Дружок легко борол меня на руках и поднимал тяжести мне не доступные. Эльф внешне теперь действительно походил на орка, вот только смазливое полубабское лицо никуда не делось.

— Говорят, магистреса Йоля Фон Куан. Я про нее только слышал, но никогда не видел. Она достаточно прославленная и могучая волшебница заслужившая наследное дворянство, — ответил мой по-прежнему единственный в Близнецах друг.

— За работу! За работу! В карцер захотели! — наставник решил, что нам уже хватит отлынивать от тренировок.

Пришлось отказаться от обозревания уезжающей к хозяйственным постройкам человеческой красавицы и заняться интенсивной тренировкой, но как не старался, она не шла у меня из головы. Я пытался сосредоточиться на необходимом, но бурлящие гормоны, раз за разом возвращали меня к мыслям о ней. Кое-как дотянул до вечера, а вечером решил отвлечься, какой-нибудь шалостью.

В начале своего пребывания на островах, но после того как расстался с мыслями о побеге, насиловал собственную хулиганскую натуру и честно пытался быть паинькой, но видимо меня было не переделать. Стал подбивать верного как пес товарища, на неодобряемые преподавателями и прочими жителями Близнецов действия. Поначалу он стойко упирался, но все же я смог развратить неокрепшую душу и втянуть его в омут озорного хулиганства. Все началось с мелких шалостей: то клей сварю, а он им случайный стул в столовой измажет и на него сядет, кого Сущий пошлет, то еще что-нибудь подобное придумаем. В общем, ничего опасного для собственной жизни или жизни окружающих, но пару раз в карцер я залететь успел. Всегда говорил, что это я, что бы ушастый не пострадал и получал свое. За эти мелочи сажали всего на несколько часов, так что я не особо напрягался таким наказанием.

В ту ночь решил просто искупаться. Безвредно, но запрещено. Живем на озере и не купаемся. Несправедливость, которую нужно было срочно исправлять. Тем более желтень был еще вполне теплым, несмотря на листья, опадавшие вовсю, и вода в озере остыть не успела. А еще неделя или две и все, станет слишком холодно для удовольствия от ночного купания.

Без особых проблем прошел в комнату Салята. Ночью по башням ходили патрули, что охраняли здание от всяческих возможных и невозможных опасностей, наравне магическими чарами. Попадись я этим патрулям, то они бы отвели меня в комнату, поскольку по ночам ученикам полагается спать и режим нарушать нельзя. Но для меня это не проблема. В крайнем случае, я могу телепортироваться в темный угол, прежде чем меня заметят. Главное что бы этот угол находился в пределах видимости. Используя свой дар осознанно, я пока не мог телепортироваться в место которого не видел с места, где стоял. И телепортировать через себя предметы как это делал с камнями осознанно, не научился. Пока это получалось только спонтанно. Брось в меня не камень, а банальный и не опасный мячик для игры и у меня ничего не выйдет.

Помимо освоения телепортации все время старательно овладевал искусством создания кармана в пространстве. У меня получилось, но кармашек пока был совсем небольшим. В нем помещался только коробок спичек. Его я там и хранил. От постоянного использования сила этой стороны моего дара постепенно должна была увеличиться и, соответственно, карман должен был стать больше. Я надеялся развить пространственный карман хотя бы до нескольких литров. Мечталось и о гораздо большем, но рассчитывать на это в ближайшие годы не приходилось.

Салат встретил меня занятый чтением. Это было одно из самых любимых его занятий.

— Бросай все, пошли купаться, — сходу и безапелляционно заявил я.

— На озеро? — уточнил парень, которого я уже несколько раз выводил на ночные купания.

— На него любимое. Пошли, — мотнул головой в сторону двери и мы пошли.

Прокрались по башне до нижних этажей и без магии выбрались через окно на улицу. Там придерживаясь мест потемнее прокрались к облюбованному тихому месту за садом, но там уже оказалось занято. Уже почти не таясь, проходили через сад и заметили, что за кустами движется что-то белое. Бросили говорить почти нормально, и перешли на тихий заговорщицкий шепот.

— Пошли отсюда, — предложил Салят.

— Да ну тебя. Скучный ты, — тихо фыркнул я. — А ну-ка пошли, посмотрим, что там такое.

— Может, позовем кого?

— А если там купальщик какой? Вроде нас? Мы хоть с ребятами не дружим особо, но сдавать их все равно западло. Мы одним глазком глянем и если что сдернем оттуда.

— Ну, давай, — печально вздохнул он.

Пролезли через кусты, стараясь не шуметь, и в итоге увидели девушку в ночном воздушном полупрозрачном белом платье, слабо скрывавшем обнаженное под ним тело. Халат, в котором дама пришла сюда, лежал небрежно сброшенный у ее ног. Разумеется, мы сразу узнали красавицу, ну, по крайней мере, я. Это была магистреса Йоля Фон Куан. Она стояла на берегу и, раскинув руки, подставляла тело еще теплому ночному ветерку.

— Салат, закрой глаза, а то ослепнешь, — тихо пошутил я, видя, как красотка волшебница стягивает с себя ночное платье и совершенно нагая грациозно, словно позируя, направляется к воде по покрытому соляным налетом берегу.

Берег островов Мертвого озера очень крут. Он почти сразу же обрывается и острова похожи на столбы, торчащие из дна озера. Поэтому Йоля сделала всего несколько шагов по воде и прыгнула, вытянув руки вперед. Она полностью скрылась под водой и на несколько секунд все стихло. Только халат и ночное платье напоминали о том, что вот только что здесь присутствовала эта прекрасная женщина.

— Как она это сделала? — прошептал я.

Мне помнилось, как трудно погрузить тело под тягучую воду Мертвого озера. Нужно было брать с собой какой-то дополнительный груз иначе вода, ни в какую не хотела принимать ныряльщика и вытаскивала его на поверхность. Сам в прошлый раз пытался, но пока не взял с собой валун побольше ко дну так и не пошел. И глаза под водой Мертвого озера открывать было нельзя. Соль быстренько напоминала забывшимся, как она может навредить слизистым. В этом я тоже смог убедиться на своей шкуре. Пришлось применять заклинание лечения легких ран.

Мы уже забеспокоились когда она вынырнула в нескольких метрах от того места где нырнул. Я даже облегченно выдохнул, увидев ее голову над водой. Мало ли. Это до этого я считал, что тут утонуть практически невозможно, даже если ты плавать не умеешь, но она же как-то нырнула без камня и других видимых грузов. И ныряла довольно надолго.

Магистресса подплыла к берегу и уставилась в нашу сторону, так словно видела в ночи и сквозь довольно густой кустарник.

— Пошли отсюда, — засуетился Салят.

— Да не бзди ты, — ткнул я его в бок.

— Выходите, я вас заметила, — донеслось со стороны озера достаточно громко, что бы мы расслышали.

Разумеется, говорила волшебница, и ее голос вызвал дрожь в моем теле. Но это была совсем не та дрожь, что бывает от страха. Я вздрогнул от вожделения этой женщины и понял, что сниться по ночам мне теперь будет не только Мирка.

— Пошли, — обреченно сказал Салят.

Я понял, что бежать не хочу, хотя знал, что за вот такое нарушение режима могу отправиться досыпать в карцер. Поднялся без слов и первым вышел из кустов. За мной последовал мой эльфийский дружок. Подошли поближе к берегу, опустив глаза, несмотря, что мне опускать взгляда не хотелось, а наоборот хотелось смотреть.

— Что это у нас тут за любители подглядывания? — Йоля не стала выходить из воды, а разговаривала с нами прямо оттуда, где была.

— Мы не собирались подглядывать, — не стал затягивать с ответом я.

— А что же вы хотели? Собирались проследить, не случится ли со мной чего? Так сказать подстраховать, а то вдруг утону, — с издевкой предположила магистресса.

— Нет, — я все же поднял на нее глаза. — Мы пришли сюда за тем же зачем и вы. Хотели искупаться пока вода еще теплая.

— Ночью? В нарушение режима? — издевки в голосе не убавилось.

— Именно так. В нарушение режима, — не стал отрицать я.

— Ай-я-я-й. Не хорошо, — был готов увидеть, как она погрозит пальцем, но не погрозила.

— А вам самой-то тут можно купаться? — осмелился спросить я.

— У меня режима нет, а купаться в свободное время не запрещено, — она чуть не рассмеялась. — Да и кто мне запретит? Разве что великий магистр или его сенешаль.

— Значит, последует наказание? — продолжил разговор я.

— Наказание? — она, в самом деле, задумалась. — Вы хотите в карцер? — спросила после раздумий.

— Нет, конечно, — нахмурился я.

— Тогда вам придется меня как-то развлечь. Это и будет вашим наказанием, — магистресса сказала это без какого-либо намека на сексуальность, но я все равно подумал о пошлом.

— Как вас развлечь? — спросил я севшим голосом.

— Романтики какой-нибудь хочу, — наигранно капризно сказала волшебница. — На лодке меня покатайте что ли?

— На лодке, — покивал я, соображая как выйти из ситуации.

Лодки были и на этом и на соседнем острове и у казарм и у поселка слуг, но все эти маленькие причалы охранялись, и я не видел способа увести лодку из-под носа у слуг или солдат, так что бы это осталось незамеченным. Наверняка были лодки и у маленького поселка сборщиков соли, на противоположном берегу. Пару раз я видел, как они зачем-то плавают по озеру. Можно было сплавать за лодкой туда, но кто сказал, что их там никто не сторожит. Заметь пропажу лодки, там будет такая буча, что мало не будет никому. Ведь начнут искать лазутчика и диверсанта. Да и плыть туда довольно долго. Километра два в один конец. Вдобавок патруль с озера на ночь перемещается поближе к тому месту и можно попасться им.

Точно. О самом очевидном я сразу и не подумал. Видно еще недостаточно магия вошла в мою жизнь. Нет привычки, все решать с помощью магии. Сам я лодку могу, если только телепортировать, но это ничем не лучше чем просто угнать. Пропажу заметят. Но у меня же есть Салят. Этот растениевод довольно универсальное средство. Парень выращивал беседки на пути в Близнецы, уже в близнецах он пробовал выращивать идеально ровные древки для стрел. Для тренировки дара он выращивал всякую всячину. Лодки в этом списке не было, но парень наверняка справится.

— Салат, вырасти лодку, — почти приказал я ему.

— Лодку? — Салят задумался.

— О, ночь становиться интересной, — магистресса ничуть не стесняясь своей наготы, вылезла на мелководье и пошла к берегу.

Я почувствовал, как кровь молотками бухает в висках и как член наливается ею в штанах. Юный эльф поспешил отвернуться и тут же занялся растением, а я остался стоять, глазея на волшебницу с формами, стремящимися к идеалу моей мечты.

— Нравиться, — улыбнулась она, явно имея в виду свое тело.

— Безумно, — сглотнул я вставший в горле ком.

— Не удивительно, — ее новая улыбка была торжествующей. — Нужно одеться, а то у тебя глаза выпадут.

Магистресса встала в позу номер три и тихо шепча слова древнего языка сформировала над собой заклинание очищения. Это заклинание с традиционными визуальными эффектами в виде круга с различными знаками очистило ее тело от влаги и соли. После красавица магистреса подобрала ночнушку, отряхнула ее и одела. После настал черед спрятавшего от моего взора большую часть прелестей волшебницы халата.

— Ну, так что там с лодкой? — волшебница подошла к нам посмотреть на эльфа творящего своим даром настоящее чудо.

Мой друг уже вырастил из ростка кустарника прочный каркас будущего судна, и теперь этот каркас обрастал сразу оплетающей его лозой. Пареньку вообще довольно легко, а главное быстро давалась подобная работа. Даже известному на весь Ковен и на всю империю магу плоти Гроку, требовалось на нечто сопоставимое в работе по его специальности гораздо больше времени. Но тут силу талантов сравнивать сложно, все же живая плоть это не растение.

— Вот, — я указал на то, что девушка и так уже видела.

— Здравствуйте госпожа магистресса, — на секунду отвлекся от работы Салят.

— Сначала на голую посмотрел, а потом поздоровался, — с шутливым порицанием покачала головой женщина.

— Простите нас за это, — виновато сказал парень отворачиваясь.

— Эй! Кто там, на берегу! — донеслось со стороны моста издалека.

Эльфенок замер, не зная продолжать растить лодку или бежать.

— Трудись, — одобрительно похлопала его по плечу Йоля и направилась в сторону кричавшего. — Я магистресса Ковена Йоля Фон Куан! — на ходу прокричала она и тут же добавила вопрос. — А ты кто?!

— Простите госпожа, что побеспокоили вас! Мы патрульные! Пришили узнать, что тут происходит! — прокричал мужчина в ответ.

— Тут все хорошо! Можете быть свободны! — велела девушка.

— Мы должны проверить! Вдруг вам кто-то угрожает, и вы говорите это не по собственной воле! — слуги подошли уже довольно близко.

— Ну, проверяйте раз надо! — магистресса пожала плечами и вернулась. — Все нормально, — это она сказала уже нам.

Подошла пара слуг без кирас, шлемов или иного защитного снаряжения, но при ножах, клевцах и кремневых ружьях с прилагающимся к ним. Они не кланялись, не заискивали, но вели себя уверенно. Глянули вокруг, посмотрели на уже готовую лодку, глянули на нас.

— Госпожа магистресса, ученикам положено в это время находится в своих комнатах, — напомнил стражник.

— Да, — Йоля взглянула на него со всей возможной строгостью. — Меня вызвали, что бы преподавать и уж позвольте мне решать, где и когда я буду давать свои уроки.

— Прошу прощения госпожа, — стражник кивнул и, прихватив напарника, убрался прочь.

— Получается, зря старались, можно было взять лодку на причале, — сказал я глядя слугам в след.

— Не зря, так интереснее, — улыбнулась красавица.

— Не могу не согласиться, — мой взгляд невольно притянулся к волшебнице.

— Что с лодкой? — тут же заинтересовалась она.

— Готово, госпожа, — без особой радости отчитался Салят.

— Интересно. Интересно, — Йоля обошла лодку кругом лодку и увидела корни, пущенные ей, но не увидела весел. — И как поплывем? — спросила она.

— Нужны весла, — подсказал я другу.

— Корни сама уберу, — снисходительно объявила наставница.

Дождались весел и наконец, спустили лодку на воду. Она плыла вполне достойно и легко выдержала троих. Салят устроился на носу, а магистресса на корме. Я же сел за весла лицом к девушке. Какое-то время молча плавали кругами. Салят просто предпочитал молчать, Йоля любовалась озерными видами, а я не решался завести разговор, хотя мне столь сильная робость обычно не свойственна.

— Вы сказали, что будете у нас преподавать, — я, наконец, нарушил тишину, разбавленную только плеском весел.

— Сказала, — ответила волшебница глядя в сторону.

— Вы не соврали? — уточнил я.

— Нет, не соврала, — красавица повернулась и посмотрела мне в глаза. — Ты, наверное, всю жизнь мечтал о такой учительнице?

— Может быть, — не стал отвечать прямо я. — Вент не сможет преподавать? Он куда-то уезжает? — спросил о нашем текущем основном преподавателе.

— Сможет. Не уезжает, — девушка сложила руки на колене правой ноги закинутой поверх левой.

— Что же вы будете преподавать?

— Я буду вам дополнительно преподавать курс языка древних эльфов. Вы хоть знаете кто это такие?

— Первые разумные существа, которые к эльфам имеют довольно далекое отношение. Это они разработали заклинания и произносятся они на их языке. Нам от них досталась только некоторая часть их заклинаний, а на что были способны они сами мы не представляем, — сидевший до этого точно мышонок Салят ожил от начала излюбленной темы.

— Все верно, мышцатый. Как звать? — она отклонилась в сторону и взглянула через меня на моего друга.

— Салят, — незамедлительно представился он.

— Значит ты Салят растениевод, — она с пониманием кивнула.

— Флоромант, — осмелился он поправить магистрессу.

— А тебя как зовут? — она вернулась в прежнее положение и теперь смотрела только на меня.

— Дашур, можно просто Даш, — представился я и тут же добавил. — Я маг пространства. Порталист.

— Так это ты! — она воскликнула и захлопала в ладоши точно самая настоящая восторженная девчонка, а не магистресса Ковена.

— Что я? — от недоумения я даже грести бросил.

— Мне сказали, что появился порталист и им оказался ты. Я очень ждала, когда появится порталист. Последний такой маг умер еще до моего рождения, а мне очень нужен сильный порталист. Сказали, что ты перспективен. Очень надеюсь, что ты, в самом деле, перспективен, — протараторила Йоля не менее восторженно.

— Для чего нужен? — напрягся я.

— Под старой... — начала была она, но спохватилась и сделалась серьезной. — Рановато пока об этом. Учись пока. Поговорим об этом позже. Просто нужно будет телепортироваться в одно место, куда иначе не попасть.

— Я не смогу перенестись в место, которого не видел, — предупредил я.

— Это не та проблема, о которой тебе нужно беспокоиться. Я покажу тебе его, когда научишься переноситься в место, в котором не был. Поворачивай к берегу. Пора заканчивать, — девушка повернулась к острову лицом.

— Разве такое возможно? — засомневался я, разворачивая лодку.

— Да тебя некоторые маги пространства такое могли. Есть описанный случай, когда порталист перенесся в место по одному его описанию. У меня же не описание, а картина. Надеюсь, что ты сделаешь это, — она смерила меня оценивающим взглядом.

Я замер в прострации, не понимая, что и как на это отвечать. У нее уже есть планы на еще не обученного ученика. Прекрасная женщина ждала моего появления и готова ждать еще, пока я не научусь. Бушующая юношеская кровь не позволит мне ее подвести. Теперь я буду тренироваться не как все, на уроках, я буду тренироваться и в свободное время. Я обязательно добьюсь успеха.

— Я приложу все усилия, — наконец, смог ответить я.

— Я на это надеюсь, — оставила она последнее слово за собой.

Она и вправду стала преподавать у нас почти каждый день. Благодаря ей мы познали множество тонкостей языка древних эльфов, но про то для чего конкретно ей был нужен телепортер, магистресса так и не поведала. Зато каждый день после своих уроков она интересовалась моими успехами, и я едва зубами не скрипел от злости на себя, когда достижений не было, и выпячивал грудь колесом, когда добивался хоть чего-то. И успехи были, но, увы, не той величины, что хотелось мне. Я был готов разбиться в лепешку что бы сделать то чего она от меня хотела, но у меня пока не получалось даже переместиться в место где я уже был, но которого не видел в момент перемещения. Зато я, наконец, освоил осознанное перемещение предметов сквозь себя и хранил в своем пространственном кармане уже не только спичечный коробок, но и отцовский Лунный блик. Теперь нож всегда был при мне. Были у меня определенные успехи и в языке древних, но если бы я поменьше глазел на Йолю и побольше ее слушал, то успехи были бы больше. Также я освоил еще несколько новых заклинаний. С ними было проще, поскольку эти занятия вел не предмет моего плотского вожделения.

В моем арсенале теперь были: Исцеление легких ран, Исцеление средних ран, Очищение от отравления, Снятие усталости, Магический светлячок, Воспламенение горючего предмета, Передача маны, Отталкивающий пузырь, Огненный шар. Неплохой результат, но и далеко не выдающийся. Всего девять заклинаний, из которых одно было защитным и два можно было считать атакующими. Пузырь отталкивал предметы, летящие в мага, и сила отталкивания увеличивалась от скорости предметов. Огненный шар он и был огненным шаром, который можно было метнуть во врага, а вот Воспламенением можно было, как костер разжечь, так и дом спалить. Получалось одновременно и бытовое и боевое заклинание.

Возможно, за столь продолжительное время интенсивного обучения можно было изучить и больше заклинаний, но занимались мы не только этим. Были уроки истории, географии, общего языка, письма, этикета и многого другого. Это не говоря уже об интенсивных физических тренировках. Только половина времени обучения, а это половина от второй половины дня, то есть всего 2 — 3 часа отводилась именно изучению, освоению и отработки заклинаний. А его нужно было выучить и произносить правильно до звука. Интонация произношения значения не имела, но стоило изменить хотя бы звук и заклинание не срабатывало. Истратив несколько дней на зубрение слов заклинания, мы добавляли позицию и начинали его отрабатывать. При этом, что бы не забыть, отрабатывались и ранее изученные заклинания, что с каждым новым изученным заклинанием занимало все больше времени.

Ближе к концу второго месяца со дня прибытия Йоли на ее уроках я уже совсем плохо воспринимал реальность. Она говорила, а у меня в ушах только кровь бухала. Я вожделел ее все сильнее и сильнее. Это было уже столь заметно, что за моей спиной откровенно посмеивались другие ученики. Даже Салят посмеивался, но он делал без злобы, по дружески, а вот остальные подначивали меня с ехидством и злостью. Стоило не малых сил сдержаться и в злобе не поднять кого-нибудь из них на рога. Зато я мстил им по-другому. Устраивал свои шуточки.

Вечером 3 или 4 холодника, то десятый месяц в нашем году, решил устроить очередную маленькую месть, и запомнил этот вечер на всю жизнь. Мне нужно было устроить эту пакость не просто ради мести, а что бы отвлечься. Иначе бы просто не уснул. Помню, тогда уже вовсю задули самые холодные ветра в году. В ту ночь было еще теплее, чем обычно и даже вездесущего, холодного зимнего дождя не было. Но все равно погода была по-зимнему холодной и сырой.

Мы раздобыли у служанок, разумеется без их ведома, белую простыню, я притащил веревку, а Салат где-то раздобыл шест. Разложили все у меня в комнате и критически осмотрели.

— Хрень, — вынес приговор я, понимая, что получится просто тряпка на веревке и максимального эффекта не будет.

— И чего делать? — благовоспитанный эльф за время проведенное бок о бок пообвыкся с моими неблаговоспитанными выражениями и стал неплохо разбирать их значение.

— Давая череп, приделаем, — выдал идею.

— Тогда может лучше скелет сразу?

— А что, это идея, — заулыбался я. — Дыру в простыне зафигачим, так что бы череп торчал, к рукам и голове веревки пришпандорим. Круто получится.

Придумали и сделали. Стащили скелет из кабинета, где когда-то Грок нам преподавал первые уроки, и сделали из него пугало-марионетку. Это произведение хулиганского искусства мы отнесли в пустую комнату, что была над жилищем Куренка, так мы прозвали ученика с цыплячьей шеей. Там, открыв окно настежь, мы спустили на веревке нашу марионетку на этаж ниже. Я держал шест, что бы пугало не упало вниз, а эльф, высунувшись наружу и высунув язык от усердия, дергал за нитку, что бы рука скелета стучала в нужное окно. В такие моменты флегматичность Салята куда-то испарялась, и он становился самым обычным хулиганом.

Наконец, наши усилия достигли успехов. Послышался грохот чего-то падающего на пол, похоже сам Куренок и грохнулся с кровати. Потом скелет разорвало на части зелеными росчерками кислотных молний. Причем разлетелся не только скелет в простыне, но и стекла, вместе с оконной рамой, брызнули осколками и обломками во все стороны. Послышался громкий, но совершенно не разборчивый мат.

— Бросай, — велел подельнику и сам бросил палку с веревкой, что держал на манер гигантской удочки.

— Все, — эльф вернул свое тело внутрь комнаты полностью.

— Дуй в свою комнату. Этот говнюк окно разбил, обязательно виноватого искать будут, — краем глаза выглянул в окно и увидел затылок смотрящего вниз Куренка.

— Зря мы все вниз скинули. Прятать нужно было, — подумал вслух и едва не плюнув на затылок пугливого человека, отправился следом за послушно и по-эльфийски бесшумно удалившимся Салятом.

Дальнейшее слегка напоминало сценку из эротического романа для дамочек. С этим творчеством ознакомился в местной библиотеке. Как оно туда попало не знаю, но грешен — нашел и прочитал. Для меня это творчество, пользующееся в определенных кругах огромным спросом, оказалось своего рода юмористическим чтивом, но уверен, окажись на моем месте инфантильная девочка, то она бы после прочтения еще долго мечтала о справедливом рыцаре — прекрасном принце — мудром верховном маге — и просто красавчике, описанном в таком романе. Я прям, поражался, когда читал — как в одном человеке может быть столько положительного? Он же из нормального разумного в неизвестно что превращается от этого. Такое существо просто не сможет выжить.

Так вот про сценку. В коридоре у двери в мою комнату стояла Йоля в знакомом мне ночном платье с маленьким магическим светляком, висящим над раскрытой ладонью. Хотел было сказать что-то вроде "попался" или "сдаюсь", но разглядев выпирающие через полупрозрачное ночное одеяние холмы с крупными сосочками смог только сглотнуть вдруг переполнившую рот слюну. Магистреса склонила голову к плечу и недовольно изучала меня.

— Так вот чем ты занимаешься вместо того что бы тренироваться или отдыхать, — покачала она головой упирая руки в бока.

— Чем? — сделал вид, что не в курсе я.

— Только не говори, что это не из-за тебя так расшумелся этот парнишка. Он побеспокоил мой сон, — она ткнула мне накрашенным ноготком указательного пальца в грудь.

— Я забыл, что вы живете рядом, — сглотнул ком вставший в горле и по-прежнему смотрел отнюдь не на хмурые глаза.

— Ну, это уже ни в какие ворота, — проследив, куда направлен мой взгляд, она осуждающе покачала головой.

— Извините, — сказал, но взгляда так и не отвел.

— Да, — вздохнула она. — Ты, похоже, головой уже совсем не думаешь, — она взяла меня за руку и повела за собой. — Вот на что ты меня толкаешь? Я должна бы доложить о не подобающем поведении ученика Капитулу, а что делаю вместо этого? Надеюсь, это хоть поможет и у тебя разум из члена в голову переместиться.

— Куда вы меня ведете? — спросил вдруг осипшим голосом.

— Будешь искупать свою вину, и скрашивать мне испорченную ночь, а заодно вернешь разум в голову, — она обернулась и не двусмысленно облизнула губки.

— Хулигана искать будут, — просипел.

— До утра не найдут. Утром свое наказание понесешь, — она снова повела меня по коридору, соблазнительно покачивая бедрами.

Окончательно проснувшийся кобель задушил остатки разума. Как собачонка на поводке последовал за ней. Сообразил, что поутру мне достанется многократно сильнее, поскольку будут искать и до утра не найдут. Возможно, даже поднимут тревогу и начнут поиски на побережье вокруг озера. Но в тот момент это показалось такой ничтожной мелочью.

На пути нам попалась пара куда-то спешивших слуг. Один из них робко задал Йоле какой-то вопрос. Кажется, спрашивал, почему я не в своей комнате посреди ночи.

— У нас занятия, — отмахнулась она от него.

Пожалуй, теперь они будут знать, где меня искать, так что особой тревоги не будет. Но это не значит, что поутру я не выхвачу все причитающееся.

Мы дошли до комнаты магистрессы. Волшебница вошла первой в свои покой, выпустив мою руку перед порогом. Я на несколько секунд замер в нерешительности.

— Где ты там? — донеслось из комнаты.

Я несколько раз глубоко вздохнул, словно перед тем как нырнуть поглубже и вошел. А она уже лежала на кровати, развратно раскинув ноги, и манила меня пальчиком. Ее ночнушка висела на спинке стула с мягким сиденьем. Таких в комнатах учеников не было. И вообще ее комната была обставлена богаче и была значительно больше моей комнаты или комнаты Салята.

Пыхтя, сбросил с себя одежду и вооруженный вздыбившимся естеством устремился к кровати. Забрался на кровать в нетерпении и уже навис над готовым к страсти женским телом.

— Только не вздумай меня разочаровать, — рука Йоли остановила меня уперевшись в грудь. Другая рука по-хозяйски ухватила член. Наши губы сомкнулись, и я почувствовал ее язык в своем рту.

Наша интимная близость превратилась в продолжительный сексуальный марафон. Это больше походило на физическую тренировку, нежели на акт любви и нежности. После я был выжат как лимон, но остаться до утра мне никто не предложил. Меня спокойно, словно ничего такого не произошло, выставили за дверь. Хорошо, что в коридоре меня никто не ждал, хотя вроде бы ночью кто-то в дверь стучал. Я кое-как добрался до своих апартаментов, заставил себя отправиться в ванную комнату и помыться. За окном уже близился рассвет, и о нормальном сне можно было особо не мечтать.

Началось все не сразу, но компания учеников на зарядке бросала на меня косые взгляды и весело хмыкала. Понятно, что с нетерпением ждали, когда мне начнут мылить шею.

— К тебе кто приходил ночью? — спросил Салята, когда направлялись по комнатам, что бы привести себя в порядок перед завтраком.

— Приходили, но я сказал, что ничего не знаю. Мне поверили, — отчитался мой ушастый друг.

— Отлично, — улыбнулся я.

— Если лжешь — лги до конца, — передразнивая меня, сказал эльф.

— Молодец, моя школа, — почти со смехом похвалил его.

За завтраком возле меня словно из подпола вырос худой и гибкий, будто лоза мэтр Вент. Этот мужчина эльф неопределенного возраста в определенный момент, успешно заменивший Грока отправившегося куда-то на границу Империи. Грок не выглядел великим воином, но за ним числились поездки в Черную башню к замертвяченным землям и к Гоблинским горам, поэтому его новая командировка не была удивительна.

— Молодой человек, после завтрака вы предстанете перед великим магистром. Веди себя на встрече достойно. Я жду тебя вас дверью столовой, — сказал он и пошел прочь.

— Я не человек — я сатир! — поправил, глядя на удаляющуюся спину.

Ели, молча, только смешки со стороны учеников-людей слышались.

— Удачи брат, — покачал головой мой накачанный руг эльф, когда заканчивали завтрак.

Меня отвели не в зал для заседаний, а на самый верх западного Близнеца, в личный кабинет существа при жизни овеянного легендами.

— Веди себя достойно. Не говори лишнего, — напутствовал меня мэтр, сопровождавший до внушительных двустворчатых дверей богато покрытых мастерски выполненной резьбой.

На дверях был изображен маг с длинной бородой и посохом с верхушкой больше всего напоминавшей птичью лапу. Этим посохом, зажатым в правой руке он бил одного противника, а во второго свободной рукой посылал заклинание. Ни о каком соблюдении позы для заклинания и речи не шло, ведь при этом, немыслимо изгибая тело в бок дугой, он уворачивался от удара копьем. Противниками магу служили полуголые существа имевшие вытянутые головы ящериц и толстые хвосты. Изображения мага сплошной творческий вымысел, но вот существа вполне могут быть реальными. Вот только таких на уроках географии мы не изучали.

Не сказав ничего в ответ магу, постучался и, дождавшись едва слышного разрешения, потянул за массивные серебряные кольца, служившие дверными ручками и ничуть не портившими изображения. За этими дверями за большим письменным столом обложившись бумагами, сидел он.

Величайший и самый древний из ныне живущих магов не выглядел глубоким стариком, хоть и был не эльфом, а орком. Торчащие из нижней челюсти клыки все еще были белоснежны, хотя с возрастом обязаны были пожелтеть. В волосах его было полно седины, но и темных волос было еще достаточно. Морщины тоже были, но на сморщенный сухофрукт он никак не походил. Не зная его истинного возраста великого магистра можно было принять за орка средних лет. Звали этого разумного Верк Фон Хамр.

— Проходи, — махнул мне рукой главный маг.

Я не стал заставлять его ждать и, пройдя, встал на середину довольно большого кабинета с собственной библиотекой на стеллажах вдоль стен и пушистым ковром, занимавшим весь пол. По мне так хороший такой кабинет. Без лишней бросающейся в глаза роскоши. Все для удобства умственного труда.

— Сатир Дашур из деревни Полянка, что в Шепчущем лесу, до меня дошла информация о том, будто ты этой ночью напугал Ганима в его комнате так, что он применил боевое заклинание. Вдобавок, после этого ты оставил свою комнату и не ночевал на положенном месте, — Фон Хамр не стал касаться места моего пребывания, видимо прекрасно знал, где я находился.

— Это был не я, — решил отрицать до конца я.

— Я не спрашивал тебя, о том кто это был, — покачал головой Верк. — Я точно знаю, что это был ты и отпираться бесполезно. Так что не трать мое время. Так же я знаю, что тебя уже не раз предупреждали, устно порицали и помещали на краткие сроки в карцер за проделки не достойные ученика Ковена. В этот раз так легко ты точно не отделаешься. За это и за все последующие нарушения тебя посадят, и будут сажать в дальнейшем карцер на срок не меньше суток. Максимальный срок наказания может достичь недели в карцере на хлебе и воде.

— Неделя? — я был сильно удивлен, потому что хоть и знал о возможности довольно долгого заключения, но угроза наказания им мне все время казалась какой-то эфемерной. Думал, пальчиком погрозят, ну запрут на пару часов, а тут вон что.

— Именно неделя карцера, но не сразу — не в этот раз, — он сделал паузу, что бы убедиться что я понял.

— Я знаю, что такое карцер, — буркнул я.

— Хорошо. Так вот в этот раз ты проведешь в нем лишь сутки, но без воды и пищи. В дальнейшем все будет зависеть от степени твоей вины, — великий магистр, на секунду отвлекшись, что-то чиркнул на листке, лежавшем перед ним, и снова поднял буравящий взгляд на меня. — Тебе все понятно?

— Понятно, — задавил в себе желание ругаться и печально вздохнул.

Ну а чего возмущаться то? Сам виноват. Накосячил отвечай.

— Вент! — крикнул Верк и в кабинет через приоткрытую дверь засунулась поименованная голова.

— Слушаю Вас, — сказала голова.

— Отведи его в карцер и оставь там ровно на сутки без пищи и воды. И не забудь выставить наблюдателя. Он же телепортируется?

— Только в место, которое видит, — ответил эльф.

— Ну вот. Пусть будет наблюдатель у двери.

— Все будет исполнено, — голова исчезла.

— Иди, — велел мне великий магистр, зарываясь в бумаги и я, молча, пошел.

Сразу за дверьми кабинета замер в некоем подобии комнаты ожидания, где все еще был наставник ожидавший меня.

— Пойдем, — поторопил меня он.

— Одну минуту, — я встал, приложив палец к губам и осматривая стены.

В этом зале ожидания кроме лавочек и дверей в кабинет имелись еще портреты. Они висели плотно друг к другу и были небольшими, но их было так много что свободное место осталось только у выхода из этой комнаты. Тут вешали портреты новоиспеченных адептов Ковена, а значит, когда-то тут будут и наши портреты. Но сейчас я искал не место под будущий портрет. Мне нужен был один из уже висящих портретов. Шел сюда и планировал, воспользовавшись моментом взглянуть на него.

— Чего ты тут ищешь? — громким шепотом спросил эльф.

— Место для своего портрета присматриваю, — отшутился и продолжил свои поиски, несколько ускорившись.

— Ну не говори. Я помочь хотел, — буркнул наставник, но мешать не стал.

На нужном портрете на всех смотрела печальная молодая девушка с черными кудрями волос. Эти портреты всегда рисовали натурально, и именно так она выглядела, когда получила статус адепта. От теперешнего прекрасного облика полубогини были только волосы. Худая похожая на тростинку девчонка с безумно скособоченной фигурой свидетельствовавшей о страшной деформации позвоночника не исправленной за время ученичества. Надпись под портретом гласила, что это именно та кого я искал.

— Я все, — хмыкнув, отправился на выход, а следом за мной пошел Вент.

— Йолю искал? — несколько удивился он.

Вместо ответа просто пожал плечами.

— Я помню, она хотела уничтожить этот портрет. Разок даже утащить его со стены сумела.

— Но ее поймали? — решил поддержать разговор я.

— Поймали, — кивнул он.

— А как она стала такой? — поинтересовался я.

— Как сейчас? — уточнил эльф.

— Ну да, — согласился я.

— А ты подумай.

— Грок, — догадался я. — А что не раньше?

— Его тогда долго не было. Он вернулся, когда Йолю уже признали адептом. Исправлял и укреплял он ее уже в новом статусе. И так искусно исправил, что они какое-то время были любовниками. Правда недолго, — эльф хмыкну и на этом разговор смолк, а я почувствовал легкий укол ревности.

В итоге меня привели в не раз упомянутую комнату. Снаружи выставили наблюдателя, что бы я не телепортировался воспользовавшись видом, открывавшимся через окошечко в двери. В карцере не было ничего кроме пыли и грязного унитаза. Темно сыро и даже тряпки с веником нет, что бы убраться. На сутки сюда. Вот наказали, так наказали. Насколько знаю, в имперских тюрьмах комфортнее, чем в этом карцере. Там вместо унитаза ведро в углу, но зато, какие-никакие постели есть и, обычно, сокамерники. Хорошо хоть не на неделю посадили.

Повздыхав над нелегкой судьбинушкой, решил присесть в уголок и восполнить недостаток ночного сна. Решил и восполнил, да так что, проспал до вечера и проснулся только от разговора за дверью.

— Иди, погуляй, — велел наблюдателю знакомый женский голос.

— Я не могу госпожа, — ответил Йоле слуга.

— Мне нужно поговорить с учеником без свидетелей. Если возникнут вопросы, ссылайся на меня. А теперь иди и не приходи пару часов. Понял? — голос был полон власти.

— Понял госпожа, — послышались шаги.

— Войти можно? — через зарешеченное оконце виднелось ухмыляющаяся физиономия Йоли.

— Входи, — поспешно согласился я.

Магистреса, применила к двери заклинание и она на какое-то время сделалась прозрачной. Волшебница спокойно успела войти, прежде чем дверь обрела прежний вид.

— Чего сидишь? Мне скоро уезжать. Хочу пока тут получить еще немного ласки, — Йоля встала передо мной с двумя свертками с едой и вином в руках: — Вставай и помогай.

— Не могу, — признался честно.

— Что так? — магистреса опустила свою ношу на пол.

— Ноги затекли так, что совсем не чую, — сказал и все же попытавшись встать, кулем свалился набок.

Она тихонько рассмеялась.

— Со мной тоже такое было, — это магистресса сказала, одним движением бровей посылая в меня какую-то магию.

— Это когда же? — спросил, растирая ноги и не пытаясь сразу сесть.

— Давно, — стрельнула она в меня глазками и достала из свертка бутылку с вином. — Думаю, от вина не откажешься.

— Не откажусь, — решил не уточнять насколько давно.

Сущий с тем портретом. Лучше не упоминать о нем, а то не ведь можно и обидеть хорошую женщину. И о том что они с Гроком были любовниками, тоже лучше не вспоминать. Были и были. Главное расстались, так что синекожий не сможет предъявить мне претензий.

— Ох, что я делаю, — разливая вино по простым деревянным кружкам, она покачала головой. — Спаиваю ученика в карцере. Я уже и так сегодня имела беседу с магистром. Высказывал, что мне не по положению спать с простым учеником. Пришлось объяснить ему, что женщина имеет право спать с тем, с кем хочет. А он не найдя вразумительных аргументов, мне дело нашел. Вернусь теперь в лучшем случае через пару недель.

— Ты действительно хулиганка, — я, наконец, сел и протянул руку за кружкой.

— Еще какая, но Ковен меня ценит и многое прощает.

— За твои знания о языке древних эльфов? — предположил я.

— И за них тоже, — она протянула кружку, что бы чокнуться. — Когда-то я проводила очень много времени в нашей пыльной библиотеке. Я и сейчас не брезгую умными книгами, но тогда проводила практически все время среди книг. Из них я узнало гораздо больше, чем знает большинство мэтров. В библиотеке я заложила основу своих знаний теории языка древних эльфов и узнала о некоторых специфических заклинаниях обычно не преподаваемых. С моей подачи в общий курс обучения ввели несколько из этих заклинаний. До этого эти заклинания ученикам не преподавали.

— За тебя. За умницу, — я дождался конца, восхваляющего саму себя монолога, и коснулся ее кружки своей.

— И за тебя, — волшебница улыбнулась и добавила. — Но при посторонних меня на "ты" не зови, — ответила она, и мы выпили вина.

Она ушла через полтора часа, а вскоре после ее ухода вернулся стражник-слуга. Он прилип глазами к окошку и долго чего-то высматривал, но мне было все равно. После вина и страстной женщины я пребывал в столь благодушном настроении, что это настроение можно было смело делить на двоих. На двоих хватило бы за глаза. Так и ночевал я в пыли, на жёстком полу, но довольный и удовлетворенный до одури.

А к тому моменту как меня выпустили из карцера, Йоля уехала на своем Колоне, но с тех пор так и повелось. Когда магистресса появлялась в Близнецах то выжимала из меня все соки на столько, что какое-то время я даже не думал о женщинах. Выжимала-то выжимала, но любви между нами не было, ни капли. Не смог я ее полюбить, так как любил Мирку, да и не хотел этого. Хотя и одним утолением плотского голода это не было. Была некая симпатия и душевная связь, но это точно не было любовью, как не было и страстью в обычном понимании этого слова.

Как-то, гораздо позже того дня, я спросил ее о том, почему обласкан вниманием столь высокопоставленной особы. Ведь магистр был прав, и найти любовника подостойнее было бы не сложно. Она сначала непонимающе посмотрела на меня, а потом расхохоталась так, что на минуту я решил, будто баба потеряла рассудок. Но нет, рассудок никуда не делся и, отсмеявшись, Йоля взяла меня за уже безвольно мотавшийся после страстной ночи член. Она приподняла его, показывая мне, и поведала "страшную тайну" о том, что у сатиров он в среднем на треть больше чем у человеческих мужиков. К тому же сатиры в сексуальном плане гораздо выносливее обычных людей, а лично я повыносливее большинства многих чрезмерно мнящих о себе дворянчиков и магов.

Помимо этой причины была и другая. Волшебницу не устраивало мое поведение на ее уроках. Я был слишком рассеян и увлечен не тем, а после того как мы стали любовниками дело с языком пошло на лад. Я по-прежнему вожделел ее, но не истекал слюной на занятиях и прекрасно слышал, о чем женщина говорит. И по другим дисциплинам я стал лучше учиться, поскольку думал теперь больше об учебе, а не мечтал о женской плоти.

После этого разговора у меня остался только вопрос о том средний у меня для сатира прибор или он больше среднего, но, ни кудрявой нимфоманке, ни кому другому я так его так и не задал.

После того суточного визита в карцер на какое-то время снова превратился в примерного ученика, что поразило даже Салята. Увы, долго это не продлилось и в итоге мы начудили вновь, а потом еще и еще. Случалось это в основном, когда кудрявой магистрессы не было на Мертвом озере. Когда она была здесь сил и времени на всякие глупости у меня по понятным причинам не оставалось. Мне кажется, что отчасти и по этой причине тоже на нашу связь закрыли глаза. Осуждать осуждали, но не более того.

В конечном итоге напроказили мы здорово. Из-за нас едва не начался пожар в малой алхимической лаборатории. Ночью, втихаря делая одно, мы намешали нужные вещества, но ошиблись в пропорции и сделали другое. Повалил густой черный дым, снопами полетели искры. Мы испугались, но не убежали. Хватило ума открыть окно и вышвырнуть посудину с химикалиями на улицу. Упало все удачно, в воду, так что все закончилось хорошо, но дыма уже было полно, и нас заметили.

Затеял все это дело естественно я и Салят остался в стороне от наказания. Спрятал его, что бы на глаза прибежавшей прислуге не попался. Я же оказался взаперти на трое суток, только на воде и скрежетал зубами, ходя из угла в угол. В этот раз Йоля отсутствовала в Близнецах, и скрасить одиночество мне было некому. Проспать трое суток тоже не мог, так что оставалось только метаться из угла в угол или практиковаться в магии. А в чем практиковаться в такой момент, если не в своем основном даре? Тем более наблюдатель уже дремлет, привалившись спиной к стене рядом с дверью и ему не до меня. Главное появиться не прямо перед ним, а то проснется. Пальнет еще со страха. Значит нужно, наконец, освоить телепорт в место из собственной памяти, то место что видел ранее, но не вижу сейчас. Сколько я уже пробовал не счесть, но сейчас у меня есть серьезный стимул в виде желудка, в котором только вода булькает.

Заставил себя остановить хождение, и устроился на полу, скрестив ноги. Или сейчас или никогда. Нужно было успокоиться и заглянуть в себя. Когда творишь любое колдовство, даже то которое доступно тебе по дару без заклинаний, нужно быть предельно собранным и спокойным. Для использования дара, когда не нужна определенная поза, вполне подойдет медитация. Вот и помедитирую. Представлю что я в хорошо знакомом, но не слишком далеком месте.

Хлопок и, не веря в собственный успех, приоткрыл один глаз, что бы осмотреться. И в правду получилось. Сколько попыток в пустую, а сейчас раз и я сижу посреди своей комнаты, а не в карцере. Переместился с такой легкостью, словно делал это десятки, а то может и сотни раз. На лице воцарилась улыбка не свойственная нормальному разумному сохранившему рассудок. Со стороны в тот момент, наверняка напоминал маньяка убийцу только что расправившегося с очередной кровавой жертвой. Собственно для абсолютной полноты образа только самой крови мне и не хватало.

Изо всех сил стараясь не рассмеяться, проделал несколько медитативных вздохов, что бы еще раз успокоиться, а то услышит еще кто, как я тут угораю. Если пока вести себя тихо, то можно было затеять какую-нибудь каверзу, можно было зайти к Саляту или просто остаться в своей комнате и выспаться в нормальной постели.

Много чего было можно сделать, но решил в самую первую очередь совершить набег на кухню. Время было позднее, а поварихи всегда ложились рано, чтобы утром встать раньше всех нас и успеть к положенному времени приготовить завтрак на всех присутствующих. Это завтрак для учеников был бесхитростен и готовился быстро, а вот наставники и другие маги требовали хоть и не деликатесов, но уже чего-то повкуснее. Так что на кухне сейчас можно было безнаказанно похозяйничать и подкрепится чем-то не из ученического меню. Впрочем, мне в тот момент и черствый хлеб был бы в самую искреннюю радость.

Желудок, недовольный отсутствием обеда и ужина, подбадривая меня, заурчал, и пришлось подниматься. Путь до кухни был не совсем близок, и нужно было его проделать, не попавшись никому на глаза. Хотя одному разумному попасться можно, и даже нужно было позволить ему себя увидеть. И комнатка его была как раз по пути. Ну, если не брать во внимание небольшой крюк.

Салят, сидел в своей комнате, сгорбившись над очередной книгой с магическим светляком над головой.

— Чего не ждал меня ушастый, — прошипел, имитируя злобу, прежде чем он меня заметил.

— Даш? Напугал Сибхаг копытный! — эльф едва не свалился со стула, увидев меня. — Ты как тут оказался?

— Я маг пространства или вошь лобковая? — добродушно заулыбался и плюхнулся на постель.

— Все-таки получилось, — ушастый всплеснул руками с завистью и восхищением.

— Получилось. Получилось. Не жрал ничего с самого завтрака. Хочу набег на кухню устроить, — потянулся и блаженно прикрыл глаза. — Пойдешь со мной?

— Кошак самодовольный, — фыркнул эльф, отреагировав на мой действия, а не слова. — Нет. Предпочитаю не нарушать режим питания, — а вот это был уже ответ на мой вопрос.

— Как знаешь. А почему кошак?

— Похож, наверное, — неуверенный в утверждении, он пожал плечами.

Я сам себе похожим на кота не казался, но ничего на эту тему говорить не стал.

— Чего почитываешь? Буквы вроде знакомые.

Салят замялся и его щеки раскраснелись, что было особенно заметно на белоснежной эльфийской коже.

— Эротический роман. Княжеская женщина, называется, — все же рассказал он.

— А-а-а, — махнул рукой: — Так себе. Вот Волчицы Императора это нечто умопомрачительное.

— Ты читал эту пошлятину?! — возмутился парень, но тут же спохватился. — Хотя о чем это я.

— Ты и сам читаешь, — покачал указательным пальцем.

— Тут кроме этого и всякой зауми, от которой уже голова пухнет, нет ничего. Иногда нужно почитать что-то такое над, чем не нужно думать — стал оправдываться он.

— Не бзди. Ничего страшного. Я последний кто тебя осудит, — поднял руки в жесте сдающегося человека. — И сдается мне, что они не просто так появились в библиотеке. Сначала я думал, что какая-нибудь бабенка от зуда между ляжек притащила, но потом пришел к выводу, что тут нет места случайности. Эти книжечки оставили специально, что бы мы могли расслабиться.

— Какое уж тут расслабление. Там такие сцены, — эльф закачал головой из стороны в сторону.

— Ладно, дрочи на здоровье, а я пойду, — поддел напоследок товарища и направился на выход.

— Иди ты, — беззлобно бросил он мне вслед.

— Да иду, иду, — озорно подмигнул, и предварительно выглянув в коридор, вышел.

Коридоры и лестницы были практически пусты, а посты стражи стояли только на побережье и на мостах, так что прятаться приходилось не часто. Но пару раз пожалеть о том, что не владею магией сокрытия, успел. Первый раз, когда притаился в темном углу и не меньше чем полчаса ждал, когда две служанки старушки, встретившиеся именно там, обсудят все свои болячки и семейные проблемы своих родственников. Второй раз пожалел, когда пришлось убегать от стражников совершавших обход башни. На счастье я увидел их гораздо раньше, чем они могли заметить меня, и успел скрыться. Но прятаться было особо негде и пришлось телепортироваться в ближайшее укрытие. После этого поклялся себе обязательно выучить какой-нибудь из скрывающих пологов.

Наконец, после взбодривших приключений, добрался до кухни и принялся рыскать по шкафам в поисках съестного. Только нашел, что можно было закинуть в желудок без предварительного приготовления, и собрался перекусить стоя у кухонного стола, как послышались осторожные шаги в коридоре. Был бы на моем месте кто-то менее ушастый, и в прямом и в переносном смысле, то не услышал бы крадущегося. Что бы скрыться от нежданного гостя не задумываясь, нырнул в шкаф с фартуками и другой поварской одеждой и пристроился глазом к небольшой щелочке.

Я ожидал появления все тех же стражей обходчиков, но это оказался ученик человек с прозвищем Куренок. Он вошел, озираясь, и обрадованный лежащим на столе сырокопченым окороком схватился за нож лежавший рядом. Мне стоило тихо дождаться его ухода и подкрепиться чем-то другим, но не выдержал. Ведь этот не хороший человек собирался схарчить то, что я приготовил для собственного употребления.

— Хули воруешь?! — выскочил из шкафа, только тот взялся за нож.

Парень оказался совершенно не готов к случившемуся и напугался, так что выпустил нож из рук. Острая железка развернулась в полете кончиком лезвия вниз и, пробив мягкий тапок, прочно пригвоздила ступню к полу.

— Тварь!!! — завопил он, выпучив глаза на меня.

— Вот ты рукожопый! — кинулся помогать.

Ну, в самом деле, не бежать же мне было.

— Козлина! — вопила жертва моей неудачной шутки и собственной неловкости.

— Не вопи. Спать по ночам надо, а не кухням шариться и будут ноги целы, — пристроившись на корточках возле раненой ноги, выдернул нож. — Ногу дай, — снял испорченную обувку и осмотрел нешуточно кровоточащую рану. — Херня, а не рана, — констатировал факт отсутствия повреждения кости. — Сейчас подлечу, — собрался встать в соответствующую позу.

— Ну тебя нахер, Сохатый! Я сам! — завопил он.

— Ну, сам, так сам. Чего орать-то? — сказал с некоторой обидой и отступил в дверям.

Куренок незамедлительно встал в позицию номер три, ту самую, что для сотворения заклинания на себя, и, пробурчав слова на древнем языке, наложил на себя заклинание исцеление. Если не ошибаюсь, это было заклинание Исцеление средних ран.

Как раз в этот момент ввалилась пара слуг из патруля. Они с подозрением уставились на нас, но делать особо ничего не спешили.

— Спалился, осознал, сдаюсь, — не придумал ничего лучше, чем сказать это и задрать лапки к верху.

— И чего с ними делать? — почесал подбородок один из слуг.

— Пусть спать идут, а мы поутряне доложим, — ответил ему второй.

— Все из-за тебя, — прошипел вылеченный пострадавший.

Я не стал ему ничего говорить, как и не стал упрашивать стражников, а вот он стал умолять их не докладывать. Стражи оказались непреклонны и, понаблюдав бесплатную комедию, я отправился к себе в комнату досыпать. Возвращаться в карцер смысла не было. Перед уходом все же умудрился стащить еды, что бы ни слушать ругань собственного желудка.

Утром следующего дня меня еще и до завтрака и до зарядки направили в уже знакомый кабинет высокого начальства. Шел туда сам без сопровождающих. Перед кабинетом не стал тянуть время и рассматривать портреты, а сразу постучался.

— Войдите! — донеслось из-за закрытой двери, и я не спеша занял знакомое место в центре кабинета перед сонными очами великого и могучего.

— Пришел нарушитель спокойствия? — вздохнул он.

— Пришел, — согласился я.

— И что с тобой делать?

— Не знаю, — пожал плечами.

— Сегодня нож на ногу, а завтра кирпич на голову, — великий магистр, старался выглядеть погрознее, но сонный вид смазывал впечатление.

— Я нож не трогал. Он сам. Я только из шкафа вылез, — поспешно вставил в свое оправдание, а то еще и в правду придумает чего такого.

— Да знаю я, как ты вылез, — Верк махнул рукой с досады. — Выскочил, а не вылез и этот со страху нож в ногу себе всадил. А если бы он как тогда плетение, какое пострашнее, остались бы от тебя рожки да ножки. Понимаешь?

— Понимаю. Мог и убить, — задрал глаза на потолок, поскольку как-то не особо верилось, что действительно мог.

— Ох, — качая головой, великий магистр вздохнул. — Как из карцера то выбрался? Слуга клянется, что ты не телепортировался к нему в коридор, — он решил больше не играть в строгого наставника-родителя, а просто любопытничал.

Выставлять себя эдаким строгим, но справедливым наставником-родителем это вообще была его привычная манера общения. По крайней мере, с младшими членами Ковена, вроде меня.

— Перенесся по памяти к себе в комнату. Впервые получилось, — ответил, бросив взгляд на реакцию Верка, и уставив глаза под ноги.

— Молодец, — скривил нижнюю губу орк. — И что с тобой теперь делать? — вернулись, к тому с чего начали.

— Не знаю, — продолжил возвращение на круг я.

— Выгнать тебя что ли?

— Не надо! — я не сразу понял, что он не всерьез, а покидать это место с некоторых пор не очень хотелось. Видимо, прижился.

— Может и надо, да только у нас не выгоняют, — облокотился на руку, раздумывая над моей судьбой, а я вовремя прикусил язык, не сказав лишнее.

Хотелось сказать несколько слов о тех преступных некромантах, что скрываются в Мертвых землях вместе со своими уже мертвыми собратьями и столь же мертвой прислугой. Если древние личи появились еще на заре Империи и к Ковену если имели отношение то слабое, то вот куда более молодые и еще не шагнувшие за грань смерти могли быть изгнанниками или беглецами из сообщества имперских магов. Может не все, но некоторые уж точно. Кому-то пришлось бежать из-за интриг и борьбы за власть, что всегда велась в полный рост, ну а кто-то мог и запретной силы захотеть.

Приняв далеко не скоропалительное решение, хозяин кабинета встрепенулся, будто большая сонная птица и встретился со мной глазами.

— Начиная с сегодняшнего дня, каждый день после занятий будешь работать в подвалах. Изучишь заклинание очистки и вперед до полного изумления, потом посмотрим что с тобой делать. Это будет тебе и наказанием и способом развития, — тут же выдал главный маг рожденное решение.

— Я могу идти? — проворчал, для порядка насупившись, но, еще совершенно не понимая куда попал.

— Иди. Сегодня первый день. После окончания занятий начнешь.

Зарядка и завтрак прошли под перешептывания учеников-людей и их же косые взгляды. Один Салят вел себя как ни в чем не бывало и даже потребовал подробного рассказа. В чем я ему не отказал. Рассказал пока ели обо всем, что случилось на кухне и в красках. Получилось вполне достойная комичная история и эльфенок пару раз, не выдержав рассмеялся в голос. После второго раза наставник Вент нам сделал устное замечание, и мы клятвенно пообещали вести себя в столовой достойно. Бедному Салатику пришлось изо всех сил зажимать рот ладонями, дабы снова не заржать.

Потом последовал стандартный набор занятий с перерывом на обед и короткими перерывами между уроками. Когда закончились занятия, меня отправили в глубокие подвалы восточной башни, где располагалась вотчина недавно вернувшегося из столицы завхоза. Этого помощника кастеляна звали адепт Мунк. Он был гномом со всеми свойственными своей расе чертами и густым раскатистым басом. Мунк имел молниевой магии и у него превосходно выходили соответствующие зачарования, но мне тогда только предстояло об этом узнать. Как и о многом другом.