— Именно об этом я и думала весь вечер. Договор не будет подписан, пока я не увижу золото воочию — не хочу рисковать за пустые обещания. А потом настанет ваш черед. Гера, от тебя мне нужна хорошая армия. Хватить бездельничать и таскаться за Лернэ.
— А они знают, что являются будущей армией? У них нет даже маршировок по утрам, — Гере стоило немалых трудов пропустить священное имя мимо ушей и не начинать бессмысленный спор. Тем более, Клима отчасти права.
— А стройка на что? Я повелеваю, чтобы весь примкнувший ко мне сброд сделался к весне приличным войском с тобой во главе. Начни со стройки, пойми, кто чего стоит, потом перейди к учениям. Докладываться мне каждый вечер. Кроме того, вверяю тебе стражей границ. Разведчики — не твоя забота, они подчиняются только мне. Достаточно того, что я не запрещаю тебе читать на досуге некоторые их отчеты. Вопросы?
— Ты собираешься начать войну так скоро?
— Если я не успею встать на крыло, сильфы развеют меня по ветру. Я должна быть сильнее, чтобы выжить, — Клима проговорила это раздраженно, а потом плотно сжала губы. Она сейчас была напряжена, на дне властных черных глаз поблескивали колючие искры. От легкости и лукавости не осталось и следа.
— Может, лучше совсем не соглашаться на договор? — осторожно поинтересовался Гера.
— Все упирается в золото. С ним есть шанс пережить зиму. Без золота — верная смерть. Нужно время, у меня нет армии, чтобы начинать войну сию секунду, а без золота я не смогу прокормить своих. Конечно, многие неравнодушные люди в верных мне городах готовы поделиться частью своих капиталов, но таких средств у них нет. Богачи в Фирондо и Западногорске, Локит слишком зависит от пришлых купцов, прочие города и вовсе бедны. Сильфы пришли очень кстати. Теперь Тенька...
— А я-то что? — вытаращил глаза колдун. Он решительно не понимал, чем сейчас может помочь отечеству.
— Во-первых, сделай звукоизоляцию на чердак.
— Завтра?
— Вчера! Чтобы ни одна собака не знала, чем ты занимаешься. Тебя заинтересовала доска, верно?
— Ага. Юрген даже разрешил мне изучить ее, — на колдуна вспышки гнева обды не производили никакого впечатления. Тенька видел по глазам, когда Клима и правда в ярости, а когда просто хочет припугнуть.
— Замечательно, — девушка ответила на его взгляд с досадой. Тенькой невозможно было нормально командовать. — Разбери эту клятую доску по щепочкам, но пойми, как она работает. Плевать на молнии, зеркала и прочую дрянь. Если потребуется — работай днем и ночью, но чтобы твоя доска летала не хуже сильфийских. Я знаю, ты на это способен, в Институте тебе уже удавалось подобное.
Тенька некоторое время задумчиво смотрел на Климу, а потом его лицо озарилось радостью догадки. Он понял, что задумала обда.
— Да наведу я эту звукоизоляцию, там работы часа на полтора. Будут наши дорогие союзники спать спокойно и ничего лишнего не слышать, — потом мечтательно ухмыльнулся: — Интересненькая предстоит работа. Речь ведь не только о досках, да?..
* * *
...Союзники не спали. Юрген в двенадцатый раз перечитал обновленный договор, а потом со вздохом протянул его жене.
— Посмотри ты, у меня уже строчки перед глазами расплываются.
— Я ведь читала, — пожала плечами Дарьянэ. — Что мне надо найти там?
— Не могу понять, — Юра встал и прошелся по комнате. — Обда не дура и не стукнутая об тучу, это видно сразу. Она очень выросла со времени нашей последней встречи. Я помню замкнутую, озлобленную на всех вокруг горбоносую девчонку, жутко своего изъяна стесняющуюся. Теперь Климэн стала сдержаннее, уверенней. Возможно — злее, но этого не видно. И мысли в ее глазах появились, а не пустая интуиция.
— Я тоже помню Климу! И она вовсе не такая была, как ты описываешь. Ты видел ее почти мельком, пару раз. А я — долго, несколько недель практически спала с ней под одним одеялом. Клима и тогда была умна, доброжелательна. Немножко жестока, но в первую очередь к себе.
— Разница в том, что мне она показывала свое истинное лицо, — сухо проговорил Юра, снова садясь на кровать.
Даша скрестила руки на груди.
— Так нельзя притворяться. Возможно, она бывает разной, но со мной Клима совершенно точно вела себя, как привыкла.
— Судя по твоим же рассказам, "Клима" привыкла обманывать вся и всех. Но не о том сейчас речь. Оставим прошлое, мы имеем дело с настоящим. А в настоящем Климэн Ченара, называющая себя обдой, далеко не глупа. Но, смерч побери, почему она внесла в договор именно такие поправки? И если внесла — то почему отказывается подписать? И почему мне все это кажется бессмысленным, хотя я чувствую: смысл есть.
Даше очень хотелось спать, но ради Юры она честно перечитала договор еще раз и попыталась вникнуть.
— Ну... он другой стал. Он как-то изменился. Вроде ничего не поменялось, но что-то...
— Что? — Юра схватил ее за руки. — Даша, милая, надо подумать. От этого сейчас судьба страны зависит. Если обда завтра все подпишет, мы лучше ее должны знать... Почему ты улыбаешься?
— Я? Ничуть! — Дарьянэ порадовалась, что в темноте не видно, как она покраснела. Никогда прежде Юра не держал жену за руки и не называл милой. — Давай представим себя на ее месте. Вот что бы ты сделал, получив такой договор?
— Тоже не спешил подписывать, — вздохнул Юрген, отпуская ее руки. — Хотя, составлено грамотно, верно. В моем... то есть, в Климином положении на большее рассчитывать не приходится. Я бы поразмыслил и в итоге не привередничал.
— А я бы... обиделась.
— На что?
— Не знаю... обидный договор был. Каждая строчка там напоминала, что "на большее рассчитывать не приходится".
— Но ведь так оно и есть. Пусть не питает пустых иллюзий. Хотя... — Юра надолго задумался. — А ведь ты права. Будь я взбалмошной девчонкой, помешанной на собственном величии, то непременно оскорбился бы. Этого мы не учли. Но поскольку Климэн не дура, она не стала поднимать скандал, понимая, что в этом случае не получит вообще ничего. И — попыталась переделать. Смотри, — озаренный, он вырвал лист из Дашиных рук. — Сейчас это выглядит почти как соглашение двух равновеликих держав. А не как наша подачка ей. Все сходится!
— А если она и правда верит, что завоюет власть во всем Принамкском крае? — тихо спросила Даша.
— Кто ж ей позволит... При наилучшем для нее стечении обстоятельств посадим править ведами в Фирондо. И она не может этого не понимать.
Дарьянэ все равно казалось, что, несмотря на ум и потрясающее здравомыслие, Клима верит в свою полную победу. Но сильфида привыкла доверять Юре и его суждениям, поэтому ничего не сказала. Вдобавок, несмотря на все восхищение личностью обды, Даше не хотелось думать, что Клима сумела внести в договор нечто такое, чего даже Юра не смог понять.
— А все-таки отчаянная она девчонка, — неожиданно подытожил Юрген. — Смелая, наглая и неглупая. Непременно надо будет сойтись с ней поближе.
— Я тоже смелая, — вырвалось у Дарьянэ. — И не дура, ты ведь знаешь! И я... всегда тебе спину прикрою, что бы ни случилось!
Муж удивленно глянул на нее, а потом со смехом заключил в объятия.
— Ох, Дашка... ты самая смелая сильфида в тайной канцелярии, только на рожон не лезь. И это я тебя прикрою, клянусь Небесами!
Прижимаясь ухом к его груди и слушая частые биения сердца, Даша подумала, что еще ни разу за всю семейную жизнь не была такой счастливой.
* * *
Чердак покидали далеко за полночь. Клима первой спустилась по шаткой лесенке на второй этаж и направилась к себе. Но когда она прошла мимо комнаты, где ночевали юноши, дверь приоткрылась и в коридор вышел забытый всеми третий гость.
— Постой, — окликнул он глухо, но твердо. — Так ты помнишь меня, Клима?
Девушка обернулась. На нее смотрели три пары глаз: соратники успели спуститься. Гера снова казался взволнованным, словно чувствовал ответственность за эту встречу. Тенька сонно позевывал и тер уже измазавшуюся где-то щеку.
Немного корявый венок из ландышей в детских руках. Ландыши почему-то всегда пахнут покойной мамой, настоящим домом, который умер вместе с ней.
Нескладный четырнадцатилетний мальчик, который заглядывает в рот и таскается по пятам. Сорочка на завязках, вышитые тесемочки. Кругом пахнет хлебом и медом, а от подобострастного взгляда сам по себе задирается нос...
Изменился? Конечно. Стал держаться с достоинством, а на дне глаз — все тот же ландышевый венок, потерянный в дороге. И это детское: "Помнишь?"
И на краткий миг в холодном коридоре, посреди слякотной осени и мокрой глины, пахнуло ландышами. Конечно, померещилось.
— Да, — просто кивнула Клима. — Разумеется, я помню тебя. Здравствуй, Зарин.
Глава 6. Зарин
Снится мне ночной причал
На родной реке,
Веры тонкая свеча —
У тебя в руке.
Н. Добронравов
Ристя проснулась раньше всех. Немного поворочалась под одеялом, сбивая то направо, то налево заплетенную на ночь косу. Поглядела в светлый бревенчатый потолок. Потом со вздохом села, перекинула косу на плечо и принялась машинально переплетать.
Утро выдалось пасмурным, хотя вчерашняя непогода миновала. Сквозь серенькие тучи пробивался неяркий и беловатый солнечный свет. Чахлый кустик мяты в горшке на подоконнике отбрасывал легкую тень. Ристя подумала, что непременно заберет отсюда мяту, все равно Клима ее не поливает. Наверное, считает ниже своего достоинства.
Климина комната была самой маленькой на втором этаже. В какие-то незапамятные времена тут обитал Тенька, поэтому от него остался письменный стол с тремя ящиками, кое-где пожженный реактивами и исписанный шпаргалками по арифметике, ритмике и теории естественных свойств. После смерти матери колдун долгое время жил с сестрой, и комната пустовала. Потом в ней устроили кладовку и набивали хламом до тех пор, пока туда не пробрались воры. Те самые, бесславно окончившие свой жизненный путь в виде кучек пепла на Тенькином чердаке. После этого кладовку разобрали, Тенька собирался оборудовать там вторую лабораторию, но Лернэ была против, а потом в комнате поселилась Клима, и спор стал бессмысленным.
Кроме стола тут имелись пара стульев, маленький умывальник с зеркалом, сундук с нарядами и высокая тумбочка на крепеньких толстых ножках, чей единственный ящик запирался на амбарный замок. Обда использовала тумбочку как сейф, а ключ всегда хранила при себе. Настоящей кровати в комнате не было, только соломенный матрас, положенный на несколько гладко обтесанных досок. Ристя и Лернэ тоже в эту ночь спали на матрасах, которых в доме было больше, чем кроватей. Бывшей благородной госпоже досталось место посередине, и сейчас она задумчиво изучала лица соседок.
Лернэ и во сне, и наяву была прекрасна. Щеки разрумянились, алые губы чуть припухли, темно-каштановые локоны разметались по подушке. Личико казалось совсем еще детским. Ристя подумала, что и она когда-то была таким вот беззаботным ребенком. Возможно, чуть более избалованным. Милой золотоволосой госпожой, такой чудной и хорошенькой, что на приемах все заглядывались. И спала она вот так же, не заплетая косы, раскинув беззащитно руки, иногда чему-то улыбаясь.
Порою, глядя на Лернэ, Ристя чувствовала себя очень старой.
Клима спала иначе. Ее лицо было строгим и застывшим, будто выточенным из камня. Длинный нос, обведенные синеватыми кругами веки. Ристя впервые так явно заметила, что Клима очень устает. Редко появляется дома, а если и прибежит — то лишь поесть, покомандовать всеми, кого видит, и снова унестись по каким-то загадочным делам. Ристя не понимала, как можно найти столько дел в этом захолустье. Но судя по темным теням с разных сторон переносицы — были, и сложные, и в избытке.
Клима неловко дернулась, сбила одеяло в сторону, открывая шею, перетянутую шнурком медальона. Интересно, подумалось Ристе, что сейчас снится обде? Власть? Или все те же непонятные и бесконечные дела? А может, для нее это одно и то же? Почему Клима изматывает себя, прекрасно зная, что достигнув цели, будет уставать еще больше? Со своим умом, обаянием и даром убеждения она почти без усилий могла бы сделать в Ордене головокружительную карьеру. Но вот же выбрала войну против всех, включая сильфов. Для Ристи не было секретом, что сильфы никогда не любили Принамкский край. И если им вздумалось помогать кому-то из его жителей, то лишь ради собственной выгоды. Бывшая благородная госпожа не переносила обду, но она была человеком, уроженкой этой земли. Поэтому не собиралась работать на сильфов. Что бы Клима ни творила, сильфы — это еще хуже. Так считал Ристин отец. Наверное, еще поэтому его убили. Нынешний наиблагороднейший открыто лебезит перед Холмами, получая в ответ вежливое презрение. Ристя часто заявляла, что Клима утопит страну в крови, но не отрицала — сильфы уже давно делают это чужими руками. В частности, руками Климы.
Иногда Ристе хотелось отсюда сбежать. Не на Холмы: трезво рассудив, она поняла, что там не выйдет затеряться, ведь она совсем не похожа на сильфиду. И не на земли Ордена, где никогда не будет покоя, где станешь бояться собственной тени. Нет, остаток своей бессмысленной жизни Ристя хотела провести спокойно. А за последний год она поняла, что и на ведской стороне люди живут. Неплохо, надо сказать. Уйти бы из этого дома, куда глаза глядят, на самый юго-запад, к морю, где никому нет дела до сильфов, интриг Ордена и, надо надеяться, до обд. Но потом Ристя в очередной раз шла на рынок с Лернэ, а та по-детски держала ее руку своей узкой ладошкой и без задней мысли говорила, что Ристя ей совсем как сестра. На рынке они сторговывали какую-нибудь книгу, благодаря которой можно было ненадолго забыться, и возвращались домой, где Тенька непременно заявлял, что купленной ими ерундой даже печку топить зазорно, а вот если Ристя прочитает "Труд о взаимодействии природных ритмов", то может стать неплохой колдуньей. Ристя была готова побиться об заклад, что Тенька прекрасно знает об ее отношении к колдовству, но чисто из принципа не теряет надежды. И в этом тоже чудилось нечто семейное, родное. Такое чувство начало появляться впервые за долгое время, поэтому Ристя все же не спешила уходить, хотя Клима и домашняя работа сильно отравляли жизнь.
Сладко вздохнула Лернэ, открывая глаза и потягиваясь. Сдула с лица локон и поглядела на Ристю.
— Доброе утро, сестричка, — девушка говорила шепотом, а глядела так искренне, что ей в ответ хотелось улыбаться. — Ты ведь проснулась уже? Пойдем скорей, надо завтрак готовить, гостей кормить. А Клима пусть спит, нельзя ее будить.
— Это почему? — улыбаться сразу расхотелось.
— Тише, тише, — Лернэ беспомощно взмахнула руками. — Клима устала очень, ей нужно отдохнуть.
— Вот именно, — донесся сонный голос обды. — Идите отсюда, забирайте ваши матрасы и дверь прикройте поплотней. А Теньке передайте, что если станет по чердаку топать над моей головой — покараю. Зарин и сильфы будут жить здесь, потому что я так решила. Комнату Геры и Теньки отдать сильфам, вас вернуть на прежнее место, подселить к вам Теньку. Разобрать чулан под лестницей, там будут жить Гера и Зарин. Чтобы когда я проснулась, все выполнили.
