Роман "Графиня по вызову"

А если всё-таки не яд, что тогда? Попытка покалечить принцу руку? Я сама же поморщилась от несостоятельности собственной версии. Запугивание? Возможно, хотя и в этом случае... Способ выбран какой-то уж очень странный.

— Господа, я сожалею, но ужин придётся прервать.

Король говорил быстро и недовольно, словно его раздражала необходимость высказывать прописные истины. Не будь в зале герцогов, он точно не стал бы разводить церемонии, но в данном случае гости оказались слишком высокопоставленными, чтобы выставить их за дверь посредством подчинённых вроде церемониймейстера.

Впрочем, гости были достаточно умны, чтобы им не понадобился повторный намёк. Все быстро разошлись. Рагийский напоследок порекомендовал Рикардо средство, хорошо останавливающее кровотечение. Герцоги пожелали принцу скорейшего выздоровления. Остальные ушли, ничего не говоря, как от них и ожидалось. В том числе и мы с Арманом. Рэм и Велеско остались при Рикардо.

Весть о случившемся быстро распространилась по дворцу. А вскоре за ней последовала и следующая новость: никакой яд ни в организме принца, ни на лезвии обнаружен не был.

Глава 8

Было, должно быть, около двух часов ночи. Я мирно спала в своей дамской постели, обхватив руками и прижав к себе одну из многочисленных подушек, как прижимала в детстве игрушечного зайчика.

Идиллия была самым беспардонным образом нарушена, когда некто резко стянул с меня одеяло. В следующую секунду всё тот же некто склонился надо мной, и его губы накрыли мои в отнюдь не целомудренном поцелуе.

Я не спешила его отталкивать по той единственной причине, что ощущения были довольно-таки приятными. Так, ну и кто это соизволил ко мне пожаловать? Легче всего это было бы сделать Арману. Неужто дипломату так понравились мои вчерашние ласки, что он решил пересмотреть приоритеты? Но нет, кажется, эти губы и руки уже были мне знакомы, и принадлежали они отнюдь не Арману.

Едва Рэм прервал поцелуй, я с силой оттолкнула его и села на кровати, кутаясь в одеяло.

— С ума сошёл? — возмущённо прошептала я. — В соседней комнате спит мой муж! А если он услышит? Тебя совсем не беспокоят подобные мелочи?

— Вот именно: в соседней комнате твой муж, — сладким голосом напомнил Рэм. Миньон снова приблизился к кровати и, поставив на неё одно колено, явно вознамерился возобновить свои действия. — Поэтому тебе лучше вести себя тихо.

Губы Рэма снова приблизились к моим, но на сей раз я оборвала поцелуй прежде, чем он успел толком начаться.

— Такой шантаж уже был, — сердито напомнила я. — Ты повторяешься.

— Тогда речь шла о платье, — уточнил он.

— Никакой разницы.

Я снова оттолкнула его от кровати.

— Ну ладно, прости. — Рэм огляделся (света было мало, но наши глаза успели привыкнуть к темноте) и сел на стул. — Я не хотел тебя обидеть. И действовал тихо, твой муж ничего не узнает.

— Как ты вообще сюда проник?

Он бросил взгляд на открытое окно. Отлично. Сначала садовники, теперь миньоны. Чего ожидать завтра? Может, принца или, например, короля?

— А что, леди Эстары тебе не хватило? — едко осведомилась я.

Рэм поморщился.

— Не было у меня ничего с леди Эстарой.

— Неужели? — фыркнула я.

— Представь себе.

Я снова посмотрела на окно. Тонкая занавеска покачивалась на ветру, то открывая, но снова пряча яркие огоньки звёзд. Снизу донеслось поскрипывание гравия — кто-то шагал по дорожке. Скорее всего, стражник, делающий обход территории.

— Ты ненормальный, — констатировала я. — Вот так ворваться к замужней женщине! А если бы тебя кто-то увидел? А если у моего мужа бессонница?

— Я ведь уже извинился, — хмуро напомнил Рэм. — Знаю, этот поступок немного за гранью. Но, чёрт возьми, — он продолжал говорить тихо, но от того не менее эмоционально, — каково мне, по-твоему, знать, что он всё время находится здесь, в одних покоях с тобой? Если бы я был на его месте, уж точно не проводил бы ночи напролёт в соседней комнате. И не давал бы тебе спокойно спать.

Я отвернулась, пряча улыбку. Пожалуй, эти слова заслуживали поощрения.

— И что бы ты делал всю ночь? — игриво спросила я.

— Уж точно нашёл бы что, — огрызнулся он.

— Покажешь?

До кровати он добрался в одно мгновение.

На то, чтобы стянуть через голову мою камизу, времени почти не ушло. Рэм, в отличие от меня, был одет, как положено, поэтому им пришлось заниматься дольше. Я нетерпеливо стянула с него рубашку, пока сам он избавлялся от брюк. Воспоминание о порывисто произнесённых словах Рэма, выдававших чувство, чрезвычайно похожее на ревность, то и дело вызывали улыбку у меня на губах. В этот раз я с чувством ответила на его поцелуй, увлекая любовника за собой на постель. Его руки и губы пробежались по моему телу в горячей, но короткой прелюдии.

Я вдруг подумала: а что будет, если в спальню и правда войдёт Арман? Кажется, я не запирала дверь на замок... Мысль о такой возможности заставила меня слегка напрячься, и, что удивительно, Рэм это почувствовал. Его поглаживания стали более мягкими, словно успокаивающими, а поцелуи — нежными и почти невесомыми. И я послала всё к чертям. В конце-то концов, нечего шастать по спальням посторонних женщин по ночам под тем единственным предлогом, что они, видите ли, исполняют роль вашей супруги. Да и потом, возможность появления Армана в самый неподходящий момент приятно горячила кровь. Придавала ситуации перчинку. А в скором времени действия Рэма заставили меня окончательно забыть об остальных мужчинах, да и вообще об окружающем мире.

Забавно, но именно сейчас мы впервые занимались любовью на кровати, и это словно отложило отпечаток на поведение Рэма. Он был в этот раз значительно более нежным; сильные, загоревшие во время тренировок руки ласково гладили мою светлую кожу, губы бережно касались моих волос, лица и шеи. Я тоже подстроилась под заданный им ритм, охотно подхватывая его инициативы. Но наступил момент, когда нежность стала тяготить обоих. Перекатившись на кровати, я рывком притянула его к себе, обхватывая ногами и руками, будто плющ, цепко обвивающий молодое дерево. Рэм прижал меня к кровати, двигаясь всё резче и быстрее; наклонился и прикусил мочку моего уха. Оказавшись совсем близко к финалу, я со всей силы сжала его плечи. Не рассчитала, и длинные ногти вспороли кожу, выдавливая наружу капельки крови. Впрочем, в тот момент Рэм вряд ли обратил на это особое внимание, поскольку был сосредоточен на значительно более ярких ощущениях. Минуту спустя он упал рядом со мной на кровать.

О том, чтобы остаться у меня до утра, речи, разумеется, не шло. Арман, как ни крути, находился в тех же самых покоях.

— Что с принцем? — спросила я, пока Рэм одевался. — Рана действительно неопасна?

— Все в один голос утверждают, что нет. Два лекаря, маг и алхимики изучили как рану, так и нож. Всё чисто. И никакого недомогания Рикардо не испытывает. Так что, по-видимому, обошлось.

— Очень странно, зачем кому-то понадобилось устраивать подобное? — нахмурилась я. — Не пойми меня неправильно: я рада, что с его высочеством всё в порядке. Но только в случае отравления в этом происшествии просматривался бы какой-то смысл.

— Зачем понадобилось, пока неясно, — подтвердил Рэм. — Но ничего. — Его глаза опасно сощурились. — Скоро мы всё узнаем. И зачем и, главное, кому.

Ответ на первый вопрос мы действительно узнали скоро. Значительно скорее, чем ожидал Рэм.

Концерт с участием знаменитых певцов и музыкантов, в том числе прибывших из-за границы, состоялся назавтра, как и было запланировано. По слухам, король хотел отменить мероприятие, но принц настоял на том, чтобы всё шло своим чередом. В итоге король уступил. Быть настойчивым Рикардо умел, а, главное, охрана была усилена, а все приглашённые исполнители — давно и тщательно проверены.

Музыкальный зал отличался особенно хорошей акустикой. Стулья были расставлены широким полукругом в несколько рядов. На отдельных почётных местах сидели Боливер и Рикардо. По левую руку от короля расположился кардинал, слушавший музыку весьма внимательно и, казалось бы, полностью погрузившийся в концерт. Но что-то мне подсказывало: это только видимость. Справа от принца сидел Рэм, с которым мы обменялись сегодня лишь мимолётным приветствием. Велэско расположился чуть дальше, что демонстрировало разницу в статусе между этими двумя друзьями принца.

Вообще здесь присутствовали все гости, находившиеся на вчерашнем ужине, не считая герцогов Отарийского и Монварода и членов их семей. Эти гости возвратились вчера в свои дома, и на сегодняшнее своего рода "домашнее" мероприятие приглашены, видимо, не были. Зато герцог Кальво сделал исключение и позволил своей дочери покинуть женскую половину, чтобы послушать концерт. При этом с правой стороны от девушки сидел он сам, а с левой — бдящая леди Милони. Так что, в отличие от нас с Рэмом, Арман с Лидией не обменялись даже мимолётным взглядом. Впрочем, эти двое нашли свой способ обмениваться знаками. В причёску герцогской дочери была вплетена розовая гвоздика, символизирующая первую любовь. Арман же приколол к своему камзолу другой цветок — красную розу, значение каковой вряд ли необходимо уточнять.

Вступительная часть концерта состояла из выступления двух композиторов, игравших свои произведения на клавесине. Первое показалось мне излишне торжественным, хотя я видела, что многие гости пришли в восторг. Впрочем, было много и таких, кто вовсе ничего не понимает в музыке, а присутствует здесь исключительно потому, что так положено. Или потому, что не грех показаться на мероприятии, которое посетил сам король. Выступление второго исполнителя понравилось мне больше. Здесь всего было в меру — сдержанности и страстей, напряжённости и отдыха. Этот композитор был совсем молод; тем не менее, слава пришла к нему ещё несколько лет назад. Молодой человек был моим соотечественником и приобрёл известность, выступая на концертах, которые устраивала Мирейя Альмиконте.

По окончании первой части гости получили возможность размять ноги, пройдясь по залу, поделиться друг с другом впечатлениями и выпить по бокалу вина.

Король беседовал о чём-то с хозяином дворца. Последний вообще, похоже, общался с Боливером со значительно большим удовольствием, чем с остальными. В целом Кальво был человеком относительно нелюдимым. Кардинал отошёл ближе к выходу и теперь, бесстрастно перебирая чётки, слушал донесения человека, чем-то похожего на Гратена. Мы с Арманом временно разошлись: он что-то рассказывал своему новому знакомому маркизу, я же болтала ни о чём с двумя дамами, знакомыми мне по женской половине. Я заметила, как Лидия поднесла веер ко лбу, поправляя с его помощью причёску. Это движение означало "Не забывай меня". Арман как бы невзначай коснулся приколотой к камзолу розы. Я раскрыла собственный веер, пряча за ним улыбку. Хорошо, что женщины вроде леди Милони менее внимательны, чем я, и, как правило, не разбираются в таких тонкостях, как язык веера и язык цветов.

Дальнейшее случилось так быстро, что мало кто успел сориентироваться и как следует осознать, что, собственно, происходит. Посреди зала вдруг возник столп чёрного смерча. В центре смутно просматривался контур портала. Рикардо, стоявшего ярдах в пятнадцати от смерча, почти мгновенно затянуло внутрь — при том, что многие из гостей изначально находились значительно ближе к чёрному столпу. На протяжении, должно быть, пары секунд принца, пытающегося сопротивляться стихии, ещё было видно сквозь пелену чёрного вихря.

— Чёрт! Рикардо!

В несколько прыжков одолев разделявшее их расстояние, Рэм вскочил в самый центр колышущегося столпа в тот момент, когда принц окончательно исчез в сверкнувшем белизной портале. Ещё мгновение — и то же самое произошло с Рэмом. А затем и сам смерч исчез, растворился в воздухе так же быстро и необъяснимо, как появился.

Зал окутала гробовая тишина. Слуги и господа, дамы и лорды, даже сам король, шокированно взирали на то место, где совсем недавно кружился чёрный вихрь. Первым всеобщее оцепенение разорвал Боливер. Начисто забыв о своём статусе и сопутствующих ему ограничениях, король с криком "Рикардо! Сын!" бросился туда, где совсем недавно исчез принц. Добежав, стал дезориентированно оглядывать пустое пространство, после чего даже опустился на корточки и принялся ощупывать руками пол.

Тут уж оцепенение было разорвано окончательно. К королю одновременно бросились кардинал, герцог, придворные и личные слуги. Все прочие, кажется, заговорили разом. Я приложила руки к вискам, чувствуя, что мозг вот-вот взорвётся от всеобщего гомона, как недавно был готов взорваться от удушающей тишины. Разум отказывался воспринимать то, что недавно произошло на моих глазах, но, вот беда, глазам я привыкла доверять. И куда, скажите на милость, отправился на свою голову Рэм? Что-то мне подсказывает: ничего хорошего ни его, ни принца там не ожидает...

— Королевского мага сюда! Немедленно!

На этот раз кардинал кричал. Сегодняшнее происшествие всё-таки выбило его из равновесия. Хотя прежний холодный тон вернулся быстро.

— Зал следует незамедлительно очистить, — сказал было он, обращаясь главным образом к королю и герцогу.

Но я услышала, поскольку к этому моменту подошла к ним достаточно близко. И постаралась прикинуться портьерой и не дышать, чтобы на меня не обратили внимания и не попросили отойти подальше.

— Нет! — неожиданно горячо возразил король. — Никто не выйдет из этого зал до тех пор, пока я не выясню, где мой сын, и кто из них поспособствовал его исчезновению!

— Того человека может уже здесь не быть, — пробормотал кардинал, несомненно и сам огорчённый этим фактом. — Хорошо, мы позаботимся о том, чтобы никто не покинул зал, и подождём, что скажет Вильер.

Августин Вильер, королевский маг, был сравнительно молодым для этой должности человеком, так высоко поднявшимся к своим тридцати пяти годам благодаря таланту и амбициозности. Он прибыл в зал без промедления и первым делом выслушал сбивчивый рассказ свидетелей. Кардинал предоставил возможность высказаться другим; сам же внимательно слушал и вступал в разговор лишь тогда, когда считал показания неточными.

Пока всеобщее внимание было сконцентрировано на маге и его собеседниках, я потихоньку, стараясь не производить ни малейшего шума, перебралась к стоявшей неподалёку ширме. Такие нередко устанавливали в подобных залах, чтобы концерт при желании мог послушать человек, по той или иной причине не желавший быть замеченным. К примеру, это позволяло мужчине насладиться выступлением, организованным для чисто женского общества. Осторожно нырнув за ширму, я почувствовала себя свободнее. Как раз на уровне моих глаз располагалось небольшое окошко, тёмная сетка, предоставлявшая скрывающемуся здесь человеку возможность худо-бедно наблюдать за ходом представления. Теперь у меня был шанс видеть и, главное, слышать, оставаясь при этом незамеченной.

Между тем маг перешёл к обследованию места происшествия. Он, как и король, присел на корточки и какое-то время ощупывал пол на том участке, где не так давно бушевал смерч. Затем встал и стал делать странные движения руками, словно ощупывал воздух. При этом, судя по движениям, размеры вихря Вильер определил на удивление точно.