Не гадайте на ромашках. Книга 2

— Спустил ноги, да и встал,— усмехнулся Бугров.

Врачи перешёптываясь посмотрели на него, как на ненормального. "Вот заливает!"

— Голубец тушёный, ты мне капусту на уши не вешай. Не ходячий больной встал, а врач ни ухом, ни рылом... Я, что на Пятачка похож? Пошли отсюда все, — разошёлся в гневе главный.

Миша, Лиза, Лена и Даша гуськом пошли на выход. Надо улепётывать, пока отправляют, чтоб не получить на орехи.

Но медик передумал:

— Дарья, а ну стой.

Та встала, пока не оборачиваясь, но руки по швам.

— Стою.

— А ну иди сюда. — Даша подошла и подняла на него тревожные глаза.— Ты нам ничего сказать не хочешь?— вкрадчиво поинтересовался он.

Даша подумала и осторожно потянула, точно как кота за хвост.

— Крепкий организм. Вы же сами сказали...

— Положим,— осторожно согласился он.

— Лечили правильно...— продолжила вспоминать она.

— Хорошо, всё? Больше ничего не вспомнишь,— не выдержал такой бестолковой тянучки главврач.

Бугрову не понравился тон и он бросился защищать жену.

— Не понимаю, в чём вы меня подозреваете? Встал же, какая радость для всех, а вы ругаетесь.

Дашку спас от дальнейшей пытки, вошедший проведать Бугрова, Димка. Поставив продукты на тумбочку, он присоединился к общему разбору полётов.

— Что у вас тут за боевые действия идут? Канонада по всему отделению слышна.

— Да уж случилось... Полюбуйся вон. Безнадёжно не ходячий бегает по коридору, а мы последними об этом узнаём.

Медики подозревали, что чудо произошло не без его участия, но Димка, был удивлён не меньше их.

— Это что, правда? Елена молчала рыбой. Здорово, Роман, молодец!— затряс он руки парня.— Раз дело пошло на поправку испытаю— ка я на нём своё новое приспособление. Серьёзная вещь получилась, я вам скажу, с одним физиком сделали...

Медики сконфузились.

— Кто б спорил, но само по себе это не могло произойти. Если ты не в курсе, кто ж помогал?

Димка, не замечание морганий Даши, попробовал разъяснить ситуацию.

— Девчонки над ним колдовали. Честно говоря, я в их затею не поверил. Примитив. Всё было настолько ясно с этим парнем, что чуда я не ждал. Насколько я в курсе. Использовали они травы, настои, втирания, массажи, психотерапию, но основное думаю дело в ребятах, Даше и Романе. Это их победа. Любовь страшная сила. Опять же, с чего черепки-то бить. Главное, ходит ваш безнадёжный. А каким уж путём, то всё суета.

Медицина согласилась. Перестукав и перещупав Романа, порешили:

— Недели через две собирайся на выписку, парень. Госпиталь тебе больше не нужен. Реабилитация тебя ждёт. Благодари Всевышнего и Дарью.

— А вас?

— Мы подарили тебе возможность чувствовать себя живым, а они дали возможность тебе жить и быть счастливым. Недельку другую до занятий успеешь побыть дома, а с первого сентября в реабилитационном центре поживёшь, оздоровишься. Может, уволиться желаешь? Полное право имеешь. Подумай, сейчас это запросто. И льготы дадут.

— Нет, год остался, если можно буду добивать. Профессия— моя. Доктор, я помыться хочу, под душем. Весь чёрте в чём. Дашутка, дряни всякой на меня не жалела. Можно?

— Тебе теперь всё можно. Девчонки помоют, сам не лезь. Понял?

Бугров цвёл.

— Ага.

Улыбались все. А от последних его слов присутствующие ещё и добродушно рассмеялись. И лишь на бледном лице Даши не промелькнуло даже тени улыбки.

А Бугров балдел. Против девчонок, он не возражал. Не оттягивая в долгий ящик удовольствие, парень поторопил Дашу с купаньем. Но Даша попросила помочь Лизу. Роман надулся, но промолчал. Вдвоём с Лизой закатили тележку с кривляющимся парнем в просторную душевую комнату. Страхуя, чтоб не поскользнулся, доведя до кабинки, усадили на стул. И принялись за дело, устроив ему настоящий праздник омовения.. Упругие струи душа били по наливающемуся силой телу Бугрова. Даша, стараясь не смотреть на Романа, зайдя сзади, намылила голову, ухмыляющемуся и пытающемуся её за что-нибудь цапнуть парню. Лиза взяла в оборот руки и ноги.

— Сколько чести, красавчик. Две девушки вокруг тебя бегают.

— Я согласен на одну,— буркнул он.

Но Лиза тут же фыркнула:

— Перетопчешься.

— Ой, устал. Девчонки, хватит мучить. Отпустите на покой, — постанывал он через полчаса от Лизиных ручищ.— Шкуру сдерёте.

— Терпи, столько грязи смыла. Сразу на солнышко смотреть легче будет, — не сбавляла темпа Лизавета.

Только насладившись ароматами гелей и шампуней, Бугров вытирая потное лицо ухмыляясь заметил:

— Халаты намочили. Сняли бы, чего зря хлюпаться.

— Обойдёшься, родимый, — похлопала по его блестевшим ушам Лиза.

Роман пряча смех аж хрюкнул:

— Я за вас беспокоюсь.

— Мы именно так и поняли. Вставай со стульчика потихоньку. Вот так.— Лиза боком, припёрла его к стене, чтоб не упал.

— Лизка, осторожнее яйца раздавишь, — засопел уставший Бугор.— Вот потеха будет!

Даша растерянно моргала глазами. Но Лиза быстро её вывела из плавающего состояния.

— Дашка, ты чего рот раскрылась, давай простыню, — не обращая на слова парня внимания, командовала Лиза.— Заворачиваем. Сажаем в кресло. Готово, вези мужа в палату. Сама переоденься, простудишься.

— А ты?

— Я ещё Мишу покупаю. По списку он вторым значится.

— Спасибо тебе Лизонька, — погладил большую её руку разомлевший Роман.

Она наклоняясь чмокнула его в щёку.

— Хороших снов тебе сегодня, красавчик. Как ты нас всех напугал.

Пробежав почти бегом по коридору, Дашка вкатила каталку в палату. С ходу попробовала помочь ему, но Бугров от помощи Даши отказался, заартачился.

— Переберусь сам. Быстро растирайся и переодевайся. Мокрая, как лягушка.

Но Даша не спешила.

— В чём дело?— не понял он её топтания.

— Я вещи перенесла в общежитие,— прошептала она.

Роман застыл.

— Когда, ты успела? — внимательно посмотрел на жену Бугров.

— Вчера. Тебе сиделка больше не нужна, — чертя шлёпкой на полу круги выдохнула она. Конечно она заметила, что Бугров внимательно наблюдает за ней. Пусть...

— Тогда завернись в мою простыню и утюгом подсуши свой гипюр. Даш, ну чего ты так стесняешься. Жена ты мне или нет?

На последний вопрос она ответ не знала пока сама. А насчёт стесняться или нет? дело ж не в этом. Дело совсем не в ней, а в Бугрове. Ей-то это понятно, а вот ему похоже нет.

Он опять попытался, выловить и затащить её в постель, но она была непреклонна.

— Потом, потом... Ты пока только больной из 25 палаты, — прошептала она. Стянув прилипший халат с тела и завернувшись в полотенце, развернулась к нему спиной — это чтоб Бугров не видел её лица. Так легче. Застелив уголок стола простыней и разогрев утюг, принялась сушить утюгом бельё.

Сегодня она не останется ночевать в его палате. Кровать, поставленная для неё у окна, с утра сиротливо обходилась без постельных принадлежностей. "А ведь он в этой суете даже не заметил, — горько подумала она.— Значит, выздоравливающему Бугрову, я не так уж и нужна?"

Бугров, от радости своего невероятного выздоровления, действительно многое пропустил. Но не всё. Заметил — она старалась реже появляться в его палате и тем более оставаться с ним наедине. А вскоре беспечность Бугрова сменилась и насторожённостью. "Что происходит?"

Запутавшись в своей неуверенности, Дашка путала и мучила теперь Романа. С каждым днём она придумывала, всё новые и как ей казалось, серьёзные доводы не в пользу Бугрова. Дашка почти убедила себя в том, что он её не любил, ведь иначе не отдал бы с такой лёгкостью Косте. И согласился на брак уж, конечно, только после её шантажа. Опять же, пожалев её. "Я его сама насильно на себе женила, — стояло гвоздём в её мечущемся мозгу. — Я всё испортила, это благодаря моей глупости в наших отношениях появилась скованность и неопределённость. Оставались хотя бы на меже дружбы, а что теперь? В чём и где искать выход?" Доводила себя головоломками Дашка до головной боли, плохого настроения, нервозности и много ещё чего нехорошего, но ладно бы себя, а то Бугров был не в лучшем состоянии. Ещё бы такие необъяснимые перемены. Ему хочешь не хочешь, а тоже пришлось задуматься с чего бы? Неужели они ошиблись друг в друге? Что же ей нужно? При таких вопросах не до радости. Так что их настроение день ото дня Дашиными стараниями становилось всё хуже и хуже.

На день его выписки из госпиталя девчонки приурочили своё бракосочетание. Сбор был назначен в загсе. Из госпиталя Романа с Дашей забирал Дима сам. Провожало почти всё отделение. Как это приятно выписывать безнадёжного здоровым. Причём обоюдно и пациентам, и медикам. По дороге, заскочив за цветами, успели точно к церемонии.

— Не начали без нас? — подмигнул Роману Димка. Миша осуждая глупость, развёл руками.

— Интересно, как бы это выглядело без жениха? — привстав на цыпочки, щипнула за ушко его Лена.

В ответ Дима сделал страшные глаза и тут же обнял её за талию.

Под руку с Лизой, опираясь на элегантную трость, их встретил улыбающийся Миша. На протезах и без коляски в новом костюме он был неотразим. Девушки, в белых простеньких нарядах невест, безумно красивы, а в смущении — милы. Николай Николаевич, стоя за спиной дочери, вздыхая, украдкой вытирал платком глаза. Обмен кольцами, поцелуи, поздравления, традиционное "горько" под звон поющего непременно только о счастье хрусталя. Всё, как всегда и у всех. Каждый знает, что будет именно так, но пройти через эту карусель всем непременно хочется. Свидетельства в карманы, штампы в паспорта и по машинам к Елене, где ждёт, накрытый по такому случаю, праздничный стол. На пороге с хлебом солью старая няня Лены, приглашённая в дом для будущего малыша. Дашка, радуясь за подруг, старательно скрывала, чтоб не испортить веселье, свою тоску. Наигранно смеясь и неестественно суетясь, она продержалась до трёх часов. В три Бугров вызвал такси, и вся компания увязалась за ними на вокзал. Где благополучно их и закинули в поезд. А, помахав ручками с чувством выполненного долга, отправились догуливать своё важное мероприятие.

Колёса поезда, как работу, отстукивали свою монотонную песню. Даша с Романом ехали домой. Дорога получилась нелёгкой. Всю поездку они молчали. Пять часов пути, никуда не денешься, придётся терпеть соседство друг друга. Попытки Бугрова изменить ситуацию с треском разбивались об табу девчонки. Роман с тревогой, наблюдавший за ней на церемонии бракосочетания и на банкете, больше не настаивал на общении. Отвернувшись к окну и положив, голову на руки, он уснул. А, может, притворился. Но Дашку этот трюк выручил. Так и доехали. На вокзале, оставив его с вещами на перроне, побежала за такси. Бугрову с его ранениями не до тяжёлых сумок. Таксист, хороший мужик попался, машину подогнал прямо Роману под ноги, сумки погрузил сам. Забившись в уголок, вжалась в сидение. Посмотрев на скукожившуюся девчонку, Бугров не выдержал:

— Малыш, не переживай, как скажешь, так и будет, — взял он её маленькую ладошку в свою.

"Представляю, какая у меня была физиономия, если парень пожалел, — поёжилась Даша. — Чей же адрес будет таксисту назван?— вслушивалась она. — Нет, не мой. Значит, всё же решил вести к себе. Если б ещё знать, где это. Никогда же не была у него, даже не представляю, что это за семья".

Машина посигналив огнями сдала назад. Развернулась и объезжая сующихся под колёса пассажиров вырулила на дорогу. Поплутав по закоулкам выскочила на главную трассу.

— Чечня, парень? — таксист махнул на Ромкины медали, полученные от милиции и командования. — Жарко было?

Бугров перекривился.

— Награды за другое. Без Чечни дерьма хватает.

— Понимаем, — не поверил таксист.

"Проехали поворот к заводу и дому, — крутилась Дашка по окнам машины, пытаясь разглядеть дорогу в ночи. — Остался с боку клуб, поворот налево, машина нырнула в квартал частных домов и понеслась в сторону заводского стадиона". Шепнув таксисту, Роман тормознул. Такси, подрулив к старенькому домику с покосившимся забором, вишнёвым садом и палисадником с флоксами, встал на прикол. Водитель, открыв багажник, достал сумки.

— Мои вещи оставьте, пожалуйста, — торопливо попросила Даша, не глядя на Бугрова. — Я поеду дальше.

Мужик задержавшись на лицах пассажиров пожал плечами.

— Решайте сами, чьи есть чьи, — не возражал таксист.

В её душе было пусто и мрачно: она теряет его, их нарошенский брак обречён.

— Так будет лучше и правильнее, — маялась она, ковыряя носком туфли землю.

— Хорошо. Пусть будет так. Я понимаю, твой порыв с замужеством был вызван жалостью. Не бойся, не хочу и не беду прикасаться к тебе против твоей воли. До последнего вздоха своего буду благодарен тебе за своё выздоровление.

Они опять замолчали.

"Мы сделали шаги в противоположном направлении. Мы расходимся, — ужаснулась она. — Но он так легко отпускает, значит, я права.— Её голова закипела негодованием. Но что-то перебивая его шевельнулось в ней.— Только что он там говорил про жалость?"

Он был необычайно серьёзным — как никогда, подошёл совсем близко и коснулся аккуратно её щеки, так, как будто убрал соринку. Её душа застонала. Словно услышав этот её стон, он неторопливо заговорил, но совершенно не о том, что её остановит.

— Дашутка, не переживай ты так, всё останется так же, как и до дурацкой свадьбы. Мы друзья. Людям приходится порой сомневаться в своей любви, поскольку свойственно им ошибаться. Главное — это уметь вовремя исправить ошибку. Нам это удалось сделать, малышка. И наши отношения не разрушатся.— Забрав маленькую ручонку, погладил её своей лапищей, и, поцеловав тоненькие, дрожащие пальчики, он сделал ещё один шаг от неё.

Как два барана на мосту, как два дурных дурака, они не желали разглядеть свои ошибки и самих себя. И вот их хватило лишь на то, чтоб пятиться назад.

Она почти не слыша его кивнула, сглатывая горькие слёзы и соглашаясь, пошла к такси. "Дурацкая свадьба, дурацкая свадьба..." Шаг, ещё один... Встала, как вкопанная: "Я точно ненормальная. Что я делаю? Надо сказать ему всё, пусть знает. Смеётся, презирает, но знает". Сжало до темноты в глазах сердце болью. Ноги не слушались. И всё же она нашла в себе силы повернуться к нему.

— Подожди, — рванулась она назад. — Я должна сказать...

— Не волнуйся, малыш, хорошо знаю, что я тебе не пара.

— Вы ребята пока разбирайтесь, а я покурю, — отошёл в сторонку, посмеиваясь, таксист.

Бугров встретил свой приговор спокойно. Разве что не смог скрыть грусть. Самое любопытное заключалось в том, что всё это смущало и выводило из себя Бугрова гораздо сильнее, чем Дашу. Но он держался. Она вроде бы как застыла или пребывала в каком-то вакууме. Наблюдая за окаменевшим выражением её лица он огорчался— выходит, её не очень огорчает разлука. Пожалела, а он обрадовался. Под прессом этого он не выдержал:

— На тебе лица нет, — поднял её подборок Роман. — Понимаю, пожалела ты меня. На мужа я не тяну. Голова не того веса, не достоин тебя. Опять же, не вполне здоров... Я не в претензии. Но ты всегда можешь рассчитывать на мою дружбу.