Рояль вице-адмирала Руднева

Хьярти, пока ждал прибытия Руднева, много думал о развитии флота. Гарибальдиец был, по сути — недоброненосцем, но не катил даже до уровня линейного крейсера. И куда повернёт военная мысль сейчас, когда Цусимы не предвидится? Будет ли построен дредноут?

Хорошо это или плохо? Ведь если англичане не построят дредноут, это сделают другие. Россия — не способна ввиду финансовой, политической, экономической и социальной несостоятельности — попросту не будет вкладывать деньги в такой суперкорабль.

А ведь до появления эффективной авиации ещё далеко, и картина мира — сформируется сейчас. Уже сейчас.

Хьярти много думал на тему того, что России нужно строить собственные корабли. Однако, тут были кое-какие сложности, а именно — отсутствие верфей, технологий, грамотных специалистов. Хотя, как он уже видел своими глазами — коммунисты сильно преувеличивали ужасы жизни рабочих до революции. Никто не умирал от голода и никого не загоняли насмерть "буржуи". Люди работали, работали на износ, но так было и в его времени. А учитывая военное время — тяжесть и условия работы даже в Порт-Артуре были примерно на одном уровне с работой тылов во вторую мировую. Офицеры... назвать те условия, в которых они жили — шикарными язык не повернётся. Никаких ресторанов, только забегаловки на уровне среднего такого кафетерия, никаких шикарных борделей — снять девочку в Порт-Артуре было можно, но офицеры этим не занимались. Инстинкт самосохранения, так как подавляющее большинство — китаянки, и хрен знает, чем они могут болеть. Хотя в некоторых местах всё же проскальзывало социальное неравенство. Ну так и на краснознамённом флоте офицер к матросам относился примерно так же, как и в РИФ.

Хьярти откровенно не хотел заниматься тут же всем тем, что он делал в двадцать первом веке. Не для этого сюда прибыл, так что... Однако, план его предусматривал альтернативу для истории России — а именно — победу в РЯВ и последующей за ней мировой войне. Пусть даже для этого и понадобится слегка надавить ментально на императора, пусть даже придётся немного побегать.

Он видел альтернативу линкорам в подводных лодках. Вот уж что в мире недооценивают и вообще не замечают — так это подлодки. Обыватель считает, что это просто вспомогательный тип кораблей, но нет, субмарины — это совершенно другая плоскость. Более того — именно они стали главным типом кораблей на море. А надводные — остались как равные, просто Иные в виду особенностей их возможностей.

Развитие субмарин пока оставалось тёмным лесом для Хьярти, единственное, что он знал — это то, что в Порт-Артуре, силами инженера Налётова строилась подлодка-минзаг.

С Порт-Артуром вышло довольно... нехорошо. Макаров своей властью запретил флоту идти на конфронтацию, но он не изменил ситуацию в корне — флот остался таким же. С плохим управлением, да и офицеры РИФ не приобрели мудрости, знаний, выучки, не перестали пить и не избавились от вредных привычек. И это не о курении...

Ситуация сложилась такая, что Макаров фактически сдерживал поражение РИФ, а РИФ рвался к этому поражению, стремительно рвался...

Хьярти, подумав, вышел на связь с телефонным сервером и набрал номер кабинета Степана Осиповича. К удивлению, неугомонный адмирал был на своём месте и ответил почти мгновенно:

— Макаров у аппарата.

— Это я, — Хьярти, сидя на марсе в стелс-режиме костюма, не знал, чем себя занять, поэтому решил развлечься разговором: — гаррибальдийцы остановлены, я перебил валы винтов. Примерно через день подойдёт варяг и возьмёт штурмом суда.

— А они не расстреляют варяг? — спросил Адмирал, — всё-таки пушки у них рабочие, да и надо будет подойти слишком уж близко...

— Нет, пушки я вывел из строя. Все. У перегоночной команды остались только пулемёты и в основном — винтовки, но на варяге четырнадцать пулемётов максима, так что гарибальдийцы обречены. Орудия использовать обе стороны не будут — я боюсь повредить почти-наш корабль...

— Добро. Это всё?

— Нет, — я остановил адмирала, — на данный момент есть одна проблема. Я бы даже сказал — проблемища. Степан Осипович, я тут подумал и пришёл к выводу, что вам будет очень сложно привести в порядок флот. Гибель Старка ничему их не научила, России нужно столкнуться с равным врагом в море, что бы весь наш опыт и решения были подтверждены свершившимися фактами.

Степан Осипович задумался:

— Я уже сделал очень много. Ты даже не представляешь, насколько! Наместник рвёт и мечет, исходит вонью по каждой мелочи. Ещё бы — прибыл раньше, ему не доложился, полез реформы да репрессии делать...

— Тогда у меня есть предложение. Степан Осипович, я тут подумал... Флот пока пребывает в эйфории от победы варяга и поражении японской эскадры. Я предлагаю столкнуть флоты вместе, причём — повесить это на наместника, мол, "вот тебе и карты в руки, если такой умный". Полагаю, это будет жестоко, но это война. У меня нет сомнений, что алчный до славы и положения наместник потребует немедленного участия всех наличных сил в морских баталиях. Поражение, которое, по моему мнению, более организованная японская эскадра должна нанести им, отрезвит наместника. А вы в это время напишете ряд разгромных статей, которые опубликуют наши люди.

— Полагаете, это разумно? Губить флот?

— У вас же есть информация по всем кораблям РИФ, в том числе и аналитика из будущего... посмотрите, какие корабли и военные переоценены и слейте их наместнику. Это жестоко, но лучше потерять таких как Витгефт, чем потом — потерять всех, и полезных и дурных...

Макаров подумал. Недолго.

— Это и вправду жестоко. Нужно будет подумать над тем, как это обыграть. То есть мы должны повторить тот же манёвр, что в Той истории для нас не удался — прорваться во Владивосток?

— Да. Тут есть ещё один плюс — уменьшив ударные силы флота, мы улучшим командование и слаженность действий, а потом, наладив командную работу и качественно видоизменив офицеров, можно будет добавлять к обученной эскадре новичков...

Макаров на это согласился мгновенно:

— Вот это я одобряю. Такую ораву переучивать — уже никаких сил нет, да и давят числом. Только не могу же я отослать наместнику только худые корабли? Да и с командами не всё так однозначно...

— С этим вам помогут мои офицеры. Я предлагаю устроить теоретическое тестирование и психологический отбор. Если не ошибаюсь — на моей АУГ есть штат психологов, вот их и запряжём в эту работу. Скажем... — Хьярти задумался, но Макаров его перебил:

— Подберём лучших, а остальное — как и с кораблями, отправим Наместнику. Главное тут — проработать интригу.

— Не понадобится. Я вылетаю в Петербург и скоро выхожу на контакт с царём. И буду ему мозги полоскать, благо, рычаг давления у меня есть очень сильный.

— Какой? — Макаров искренне заинтересовался.

— Даже два. Во-первых — это помощь. Николай безвольный человек, он из тех, кто хочет довериться кому-то. Я же, обладая гигантскими информационными и технологическими ресурсами — его единственная надежда остаться в памяти людей хорошим человеком. Видя, до чего его довело доверие всяким Витте, он невольно потянется к тем, кто не имеет в России амбиций. Во-вторых — это его пока ещё не рождённый сын, Алексей. Мальчик болен наследственным заболеванием — гемофилией. К сожалению, лечить генетические заболевания после зачатия пациента — нереально. Только профилактика, однако, я смогу уменьшить страдания цесаревича и обеспечить Николаю зачатие второго, уже здорового наследника. И даже вылечить гемофилию, но это будет нереально сложно. И об этом экспериментальном методе я вам расскажу позже, поскольку даже среди моих людей к этой информации допущены единицы. И тут, в этом мире их нет.

Макаров Степан Осипович заинтриговался:

— Я же теперь от любопытства не усну. Шучу. Поступать так... это по крайней мере лучше, чем вообще ничего не делать, так что я на вашей стороне. Понятное дело, что такие дела забесплатно не делаются...

Хьярти только пожал плечами и посмотрел на небо. Небо было пасмурным, внизу, по палубе бегали япошки.

— Я деловой человек, а не добрый самаритянин. И если можно совместить выгоду для обеих сторон — почему бы и нет? Сейчас я просто сижу на марсе гарибальдийца, жду своих. Вот и что-то потянуло меня в обдумывание ситуации. Пришёл к выводу, что не так уж всё и хорошо оказалось, что мы сделали. Скорее просто взбаламутили события и история совершенно изменилась. Вместо варяга был потоплен Петропавловск, вместо вас погиб Старк, о чём я ничуть не жалею, так как он был тем ещё опереточным адмиралом...

— Главное, что вы сделали — это помогаете с укреплением Порт-Артура и отсрачиванием наземной операции японцев. Если Порт-Артур удержим, если я приведу флот в порядок — большего нам и не надо, мы самураям таких отвесим — не оклемаются ещё долго! — задорно ответил Макаров, — ну что, скоро ты к нам в артур вернёшься?

— Полагаю, через несколько дней.

* * *

Страсти Николаевы.

* * *

Санкт-Петербург.

Улицы города были полны народу. Праздновали ещё одну победу русского оружия, о которой трубили все газеты. Эскадра кораблей прорвалась из Порт-Артура во Владивосток, из под крылышка Макарова — под крылышко наместника и его доверенных лиц.

Зная об этом, а так же о планах, информационные ресурсы Абстерго работали на полную, что бы подготовить подляну. Что бы подготовить информационную ловушку, они задействовали все свои ресурсы.

* * *

В кабинет главного редактора журнала разведчикъ — весьма уважаемого среди военных журнала, зашёл молодой человек. Двадцати пяти лет от роду — гладко выбритый, в хорошем но несколько непривычного кроя деловом костюме.

Владимир Антонович Березовский, учредитель и главный редактор журнала, видный книготорговец окинул вошедшего любопытным и изучающим взглядом. Золотые часы, строгий костюм, без единого следа модных ныне полосок, белая сорочка и синий галстук с эмблемой в виде треугольника, состоящего из трёх сегментов, похожих на банковские слитки. Причёска свежая, глаза умные, в руках — кейс из чёрного материала. Но без шляпы, что удивительно — ныне они были обязательным атрибутом серьёзного человека.

Молодой человек представился:

— Позвольте представиться, менеджер компании "Абстерго".

— Чем обязан? — спросил Березовский, — меня вы, похоже, знаете. Не будем терять время попусту.

— Прекрасно. Вы мне ничем не обязаны, но у меня есть для вас есть нетипичное и взаимовыгодное предложение, — молодой человек без спросу поставил дипломат на стул и открыл его, достав оттуда толстую папку, — не хотите ли ознакомиться?

Березовский взял из рук молодого человека папку и открыл её. Через пять минут он, завершив смотреть, отложил папку:

— Я не буду спрашивать, откуда у вас это...

— Зря. Мы — информационное агентство. В отличии от газет и журналов у нас есть более совершенные каналы передачи информации, связи, технические возможности... поэтому мы обладаем наиболее свежей информацией обо всём, что происходит на дальнем востоке.

— Насколько свежей?

— Абсолютно свежей, — уверенно сказал молодой человек, — до нас любые новости из Порт-Артура доходят намного быстрее, чем до императора.

— Я вам не верю, — березовский ухмыльнулся, — можете подтвердить свои слова?

— Хорошо, я предлагаю проверить. Только как?

— Хороший вопрос, — Березовский уже собирался выставить молодого человека из кабинета, — ваши предложения?

— Назовите любого человека и место близ Порт-Артура. Желательно, не в зоне боевых действий.

Кхм... скажем, адмирал Макаров и гавань...

— Тогда ждите.

Молодой человек вышел наконец из кабинета березовского, чем обрадовал книгоиздателя. Издатель из окна своего кабинета посмотрел, как молодой человек вышел из здания и сел в... машину. Только тут он вспомнил, где видел этот символ — трёхсекционный треугольник. Машины, что появились в городе, повально имели этот символ на радиаторе. Однако, роскошный автомобиль отъехал. И через полчаса перед березовским лежало несколько фотографий — Адмирал Степан Осипович на фоне гавани Порт-Артура. На последней фотографии он держал в руках листок бумаги, на которым маркером написано было:

05.04.1904, 18:41, С.О. Макаров, специально для ИА "Абстерго".

Березовский... чуть не хлопнулся в обморок, потому что иметь связи с такими людьми — это Очень выгодно для издателей журналов и газет, но иметь настолько тесные связи... это не укладывается в голове. И главное — это качество. Фотография была идеального качества, большая, цветная!

Березовский не знал, что фотография была тщательным образом обработана на предмет секретных сведений — сверху на гавань открывался великолепный вид и можно было различить даже матросов на палубах. Поэтому фотография была дезинформацией. Прежде всего — с неё удалили все важные элементы, которые могли бы насторожить японцев.

— Откуда? Нет, как? — березовский резко сменил тон.

— Я же сказал, мы информационное агентство, а не газета. Наши фотографы состоят при адмирале Макарове, вице-адмирале Рудневе. У меня есть договор, который я предлагаю вам подписать. Ваш журнал получает фотографии с мест событий — из Порт-Артура, с крейсера Варяг, а вы в свою очередь — позволяете нам писать некоторые статьи в вашем журнале. И делаете большие цветные страницы вместе с нашими статьями. Страницы — я вам обеспечу, мы напечатаем их. Адмирал Руднев и адмирал Макаров, генерал Кондратенко — будут писать вам еженедельные аналитические статьи-колонки, небольшие, всего на половину страницы. Так сказать — обращение к народу и к армии, разбор ошибок и руководство к действию офицерам...

— Безусловно! Всё, что хотите, — почуявший деньги еврей протянул руку, — где расписаться?

* * *

То же время.

* * *

Всё прошло... как по маслу. Всеволод Фёдорович, проснувшись рано утром, размялся, вышел на свежий воздух. Он уже начал привыкать к почти мирной жизни.

Варяг был пришвартован к авианосцу, с задней части, рядом — стоял БДК, который временно выполнял задачи плавмастерской. Благо, оборудование было соответствующее. Руднев посмотрел на эту картину — в двух кабельтовых от них на волнах покачивались два зашвартованных корабля, гарибальдиец и БДК. Гарибальдиец... был разнесён в пух и прах. Руднев, впрочем, уже успел выделить команду на приобретённые призы и со смирением ждал, когда закончится модернизация. От установки дизелей отказались, от газотурбинников — тем более, делали атомоход, как и Варяг. Тем более, что это было делом быстрым — всего три дня на работу с машинами и котлами.

Гарибальдийцы подверглись такому же нещадному обрезанию, что и варяг — с палубы выносили, отрезали, отвинчивали и отдирали всё. Вообще всё, после анализа Хьярти был крайне неудовлетворён качеством проектирования и работы крейсеров. И хотя они были неплохими, Хьярти словно бы озверел и хотел сделать их нормальными, как он выражался, кораблями. А это потребовало от него огромных усилий.

После панихиды по убиенной японской команде и убиенным англичанам, сопровождающим их от Гонконга, начались работы. Рудневу не надо было долго вникать в суть работ — ведь всё это он уже видел на варяге. Однако, Гаррибальдийцы менее затачивались под задачу максимальной боевой эффективности, в отличии от варяга их не готовили к адской битве.