Путь самурая

— А знаешь, что будет дальше?

Стратег вопросом застиг врасплох девушку.

Парень долго молчал, ожидая отклика, и Рен подыграла ему:

— Что?

— Уэсуги ведь не ушли, они поджидают...

Рассматривая чашку, будто увидев ее в первый раз, Канске словно забылся. Но его взгляд не был пустым или туповатым. Парень явно не был пьян.

— Поджидают чего?

— Они нападут на нас, выждав. Сейчас рана Харуны воспалилась, её мучает лихорадка. Что, само собой, повлияет на состояние наших воинов.

— Но разве Уэсуги не потеряли половину своих воинов в битве?

После битвы по приказу Сингена самураи посчитали число всех убитых воинов из Этиго. Их число достигло трех тысяч ста семнадцати человек. Каждый знал об этом, и, услышав это, Синген объявила, что победа за ней. Да, первая битва проиграна, но вторая, последовавшая сразу же после прибытия генералов Бабы Нобуфусы и Ямагаты Маскаге, была за Сингеном.

— Напав десятью тысячами, Кенсин оставила на поле три тысячи сто семнадцать воинов. Уэсуги явно ожидали, что вскоре в дело вмешаются наши основные силы и поэтому стремились добыть голову Харуны. Но мы должны признать, что, несмотря на удар с тыла, потери у Уэсуги минимальны. Наши потери наоборот, велики...

Рен и сама догадывалась, отчего Сингена не посчитала своих убитых воинов. Что же, слова Канске разъяснили ей это.

— Но разве мы будем сражаться?

В лагере каждый третий был ранен. Даже основным силам пришлось постараться, выигрывая сражение за броды реки. К тому же, видя разгром сил Сингена, воины под командованием Нобуфусы потеряли головы и бились кто как горазд...

Лишь это служило оправданием. Иначе, будучи далекой от воинских дел, Рен не знала, на что еще списывать то, что Уэсуги вышли с такими минимальными потерями.

— А кто нас будет спрашивать? Говорю же, Уэсуги ждут. И если они заметят слабость, то еще одного сражения не избежать...

На минуту в шатре воцарилась тишина. Лишь звуки грома доносились отчетливо.

— Хотя, мы всё еще выигрываем в количестве над противником. Однако, дух в армии Уэсуги высок, а у нас наоборот...

— Канске, разве можно падать духом? Ты ведь стратег, опора Сингена!

Девушка сжала ладони в кулачки. В этот миг она хотела дать неплохой оплеухи парню, чтобы тот, наконец, пришел в себя.

— По правде говоря, за оплошность в стратегии, воины могут меня вызвать к ответу. Ведь из-за нее умерли все славные сыны Каи и Синано. Но не обольщайся. Они не из-за того терпят меня, что простили оплошность...

Манера разговора начала выводить из себя девушку. Но вспомнив, кто перед ней, она спросила:

— А из-за чего тогда?

— Из-за страха. Все прекрасно понимают ситуацию, в которой мы находимся. Моя жизнь пока ценна. Так как воины всё еще верят в то, что я могу вывести нас сухими из воды...

— Но что ты можешь? Ты ведь не всемогущ!

— Скажи это им...

Благодаря разговору, стратег будто пришел в себя. Но, внезапно подняв взгляд и посмотрев на лицо девушки, парень застыл.

Рен, в свою очередь, ухватилась за маску и дико пожалела, что сглупила сегодня, сняв её с лица.

— Рен, я знаю, как можно выпутаться из этой ситуации, — медленно произнес парень, не отрывая от неё взгляда.

— Как? — обреченно спросила девушка.

Но, вместо ответа, парень звучно рассмеялся. Канске смеялся искренне, хватившись за живот. А из глаз текли слезы.

Девушка испугалась, что парень окончательно потерял рассудок. Но так как он быстро успокоился, Рен перевила дух. Однако, последовавшие слова вмиг выбили землю из её ног.

— Мы покрасим твои волосы в красное и оденем в доспехи Харуны. Рен, я понял почему тогда в трактире приметил тебя. Ты копия Харуны!

Опустив взгляд к груди, парень поспешно исправился:

— Хотя грудь маловата. Но не суть. Из-за сажи и грязных волос, я не разглядел ваши сходства в усадьбе. Да... Если мы убедим Кенсина и наших воинов в том, что Харуна в порядке, то воины Уэсуги уберутся к себе, в Этиго...

Канске говорил быстро, обрывками. Девушка, в свою очередь. не могла поверить в услышанное.

— Ты-ты бредишь! Ты сошел с ума!

— Возможно, не спорю. Но тебе придется сыграть роль двойника...

— Я не могу, я не справлюсь! К тому же, как ты объяснишь людям, что Харуна за день исцелилась? — попыталась Рен донести абсурдность идеи до Канске.

Но тот от доводов девушки отмахнулся как от назойливой мухи.

— Ерунда. Если что, спишем на мое могущество, — смеясь, проговорил стратег.

— Я не... я не...

Начала заикаться Рен от шока. Видя её нарастающую истерику, Канске вмиг оказался рядом и посмотрел в её глаза.

Их лица были настолько близки, что Рен уловила его дыхание.

— Рен, ты справишься, я буду рядом. Я даю тебе шанс изменить свою жизнь. Играя роль двойника Сингена, ты не будешь больше влачить прежнюю жизнь. Не скрою, будет нелегко. И я пойму, если ты не захочешь.

Отпустив её плечи, Канске отошел на шаг.

— Я не приказываю тебе и не угрожаю расправой. Если ты не согласна, можешь уходить прямо сейчас. Да, покинь лагерь так быстро, как сможешь...

— Но-но что будет с вами? С тобой?

Рен понимала, что не следует задавать эти вопросы и стоит воспользоваться шансом бежать без оглядки.

— Я не знаю... Вряд ли Уэсуги просто так нас отпустят из этой равнины...

Девушка понимала, что Канске ведет свою игру. Что таким образом он привязывает её к себе...

— Я сыграю роль двойника, но только в этот раз.

— Конечно, — ответил парень.

Хотя они оба знали, что Рен теперь будет служить клану Такеда...

День спустя

Войска Такеды начали располагаться возле реки Сайгава, что течет в Каванакадзиме. Увидев это, лазутчики Уэсуги сообщили Кенсину новость. Она тут же устремилась к реке, и вот опять оба войска стояли друг против друга.

Их разделяла река, но намерения обоих враждующих сторон были очевидны. Воины Такеда и Уэсуги готовы были вцепиться снова в кровавой битве.

Настроение врага не ускользнуло от Кенсина, и она спросила своего советника:

— Усами, отчего дух в армии Такеды высок? Она не могла оправиться от ран, что я нанесла ей...

— Госпожа, нам стало известно, что Харуна выздоровела...

Лорд Уэсуги понимала, что если известие добыто с легкостью, то этого Такеда и добивалась.

— Этого не может быть!

— Говорят, что Канске Харуюки вмешался в дело, заполучив помощь божества...

Глаза девушки опасно сверкнули, но она ничего не сказала, лишь добавила:

— Посмотрим.

Кенсин, как и в тот раз, выехала вперед на коне, одна. С той стороны в ответ вышли два всадника. Как только они подъехали ближе, Кенсин узнала Канске и Харуну по доспехам.

— Синген, почему ты прячешь лицо? — спросила Кенсин, чтобы рассмотреть ее.

Хоть из-под шлема выступали красные локоны волос, Лорд Уэсуги считала, что Канске вполне мог пойти на хитрость.

Однако Синген сняла шлем, и Кенсин увидела знакомое лицо, которое не так давно хотела погубить.

— Возвращайся домой, иначе тебя снова ждет поражение, — ответил Канске, вместо своей госпожи.

Подумав, что Харуне больно сидеть от ран и кричать во вес голос, Кенсин не придала этому значения. По правде говоря, она восхитилась волей своего врага.

Ведь девушка знала, что Харуна получила тяжелые раны. Но, несмотря на это, она готова была биться на смерть. Это не могло не восхищать Кенсина.

— Говори что хочешь! Но мы ведь знаем, какую цену вы заплатила за это, — ответила Кенсин.

Канске и лорд Такеда молча смотрели на неё. Кенсин, в свою очередь, тоже выждав минуту, увела коня прочь.

В этот день не пролилась кровь. Но Кенсин не знала, что, по сути, Такеда маленькой хитростью взяла вверх. Никому и в голову не пришло, что вместо Харуны сидела самозванка.

В клане про участие Рен знали немногие. И в эту встречу настоящая Харуна лежала у себя в шатре. Боль пронзала её тело. По правде говоря, она не верила, что нелепая идея Канске получится.

Что все поверят...

Глава 11

(От автора: Bassnectar & HAILO — Surrender ft. Haley Слушая эту музыку, погружался и черпал вдохновение, вдруг кого заинтересует;))

Пробуждение было резким от ноющей боли в спине. Еще сонная, Харуна не сразу поняла происходящее. И, пожалуй, девушка провела бы это утро в теплой постели, если бы не зудящая боль, которая с каждой секундой нарастала.

Повязка, закрывавшая свежую рану, кровоточила и на помятом футоне остались свежие следы. Стремительно приподнявшись, Харуна издала слабый звук. Движение настолько отдало болью, что девушка не сразу вдохнула.

Кое-как, заняв сидячее положение, она на минуту уставилась в никуда, перебирая последние события, ей было о чем подумать...

Первые дни, выбитая из колеи, Харуна не воспринимала всё так, как надо. При попытке вспомнить, ей очень трудно удается уловить отголоски воспоминаний. В основном же всё как в тумане — неясно и размыто.

Но несмотря на неясность воспоминании, привкус смешанных чувств до сих пор присутствует где-то глубоко внутри.

Тишина в палатке действует успокаивающе. И дремавшие чувства, будто и ждали, когда к ним прикоснутся.

Проведя последнее время в недуге, девушка много спала. Но даже будучи в сознании, ей было проще не думать, не затрагивать события, собирая последствия по кусочкам.

Пробужденные чувства волнами обхватывали её. Действуя как спиртное, медленно затуманивая разум и заостряя внимание на одном...

Безмолвный крик пропадает в тишине палатки, и лишь после, тело Харуны бьет мелкая дрожь.

Осознание случившегося выбивает дух из девушки. И в этой смеси чувств она отчетливо улавливает ощущение стыда. Пораженная этим открытием, Харуна силится понять его причину.

Последствия битвы тяжким грузом лежали на сердце. Ведь это она, Харуна, была ответственна за всё. И по её вине погибло столько людей...

Она может обманывать других и даже Кенсина. Но себя ведь не обманешь. Битва была проиграна. Ведь чего стоит такая победа, где ты теряешь больше половины своих людей?!

Девушка шумно вдыхает, на минуту забыв дышать. Боль в спине не ощущается так остро, но и не исчезает насовсем.

Ей стыдно, что приходится прибегать к столь низкой хитрости. Она не настолько сильна, чтобы открыть всему миру правду, сказать, что она проиграла. Не зависимо от ситуации и обстоятельств...

Раньше ей чудилось, что остался всего лишь шаг для достижения мечты. Она влекла её за собой, окрыляя и предавая сил. В своем тщеславии, Харуна соревновалась с выдающимися людьми своей страны. С людьми, о которых сейчас остались лишь предания и сказания.

Лести низших и вассалов притупили её взор. В действительности, она находилась так далеко от того, чтобы современники признали её по праву великой...

Мысли о подвигах и величии витали еще в детстве.

В то время, когда мать Харуны носила её в своем чреве, клан Такеда воевал с грозным врагом, кланом Имагава. Была зима, и вскоре должна была состояться битва, от которой зависело благополучие клана.

Имагава превосходил в численности, и воинов Такеда это не могло не волновать. Но своим рождением Харуна отпугнула грозного врага. Так как люди сосчитали её рождение за доброе предзнаменование. Ведь боги сказали свое слово...

Эту историю девушка слышала много раз. И она была уверена в своей судьбе. В том, что ей предстоит вписать свое имя в историю.

От этих мыслей, Харуна быстро сорвала повязку. Боль тут же пронзила её тело.

— Харуна, ты что делаешь?

Шумно дыша, девушка силится увидеть подошедшего. Но из-за слез в глазах и яркого света, проникнувшего вместе с гостем, ей это не удается.

— Боже, Харуна...

По голосу она сразу узнала своего стратега.

В руках Канске держал чашку. Быстро подбежав, парень начал намазывать лекарство на рану.

— Дурень, горячо...

— Терпи. Зачем ты содрала повязку? Но, к счастью, она не открылась.

Казалось, эти слова больше успокоили парня, чем её.

— И как?

— Шрам останется, но могло быть и хуже...

Услышав слова стратега, Харуна открыто смеется. Ведь девушка в последнюю очередь беспокоилась о себе, тем более о шраме.

Канске сидит позади нее и бережно ведет пальцами по спине. И Харуна знает, что парень в этот момент улыбается. Стратег не мог не беспокоиться о ней, и его шумный вздох укрепляет её в этом.

Девушка будто почувствовала, как со вздохом, тяжелые мысли Канске камнем упали с плеч...

— Канске...

— Да?

Харуна тщательно подбирала слова. Она не хотела невольно ранить стратега, но и не могла больше это в себе хранить.

— Рен... Она справилась с... ролью?

— Да.

Конечно, Харуна знала ответ. Ведь в противном случае, Уэсуги не ушли бы в Этиго.

Девушку, однако, волновало другое. Уверенность Харуны в себе стала улетучиваться, отчасти, из-за хитрости Канске.

В глубине души она даже жаждала, чтобы не только вассалы, но и враги, в лице Кенсина, не повелись бы на это. Не поверили бы в то, что стратегу удалось за один день поставить её на ноги.

"Неужели...", — думала она, — "меня так легко заменить? Неужели, я настолько посредственная?"

Подобные мысли затмевали разум. И девушка ничего не могла с собой поделать.

— Не волнуйся, никто ни о чем не догадался...

Не подозревая этого, парень вместо того, чтобы утешить её и придать сил, разжег огонь ярости.

— Меня так легко заменить?!

Несмотря на старания девушки, в голосе проскальзывали нотки, которые не остались незаметны стратегу. Его пальцы замерли, и, подобрав слова, он начал:

— Харуна, никто не может тебя заменить. И уж тем более не Рен...

— Тогда почему все поверили? Почему никто не усомнился?..

— Потому что наши воины боятся потерять тебя. Уэсуги поверили, потому что боятся...

— Скажи, ты ведь это говоришь, не потому, чтобы я почувствовала себя лучше?

Не колеблясь ни на секунду, стратег ответил.

— Нет. Я говорю как есть...

Сидя позади, парень не мог увидеть, как лицо девушки озарила улыбка. Ведь, если и был в её окружении человек, которому она абсолютно доверяла, то им был Канске.

— Что она сейчас делает?

— Мы перекрасили ее волосы в черное. Воинам же сказали, что ты в порядке, и тебе лишь нужно немного времени...

— А как же божественная помощь?

— Хоть никто этого не говорил, но в лагере все уверены, что лишь благодаря богам ты осталась в живых.

Девушка подумала, что спаслась от лезвия меча Кенсина не благодаря богам, а благодаря подарку парня. Ведь это его веером она отбила тот удар...

Но вслух Харуна ничего не сказала. Она не привыкла быть обязанной, неважно, близкий ли этот человек или нет.

— Кстати, поздравляю. О тебе начали слагать песни.

— Что?

Ей показалось, что она ослышалась.

— Говорят, даже Уэсуги поражены твоей отвагой. Вы с Кенсином знамениты теперь.

Харуна кивнула головой, признавая — превратности судьбы взяли верх.

Разговор подействовал, и девушка постепенно начала приходить в себя. Присутствие Канске помогало ей. И хотя нельзя сказать, что она полностью оправилась, но всё же былая уверенность понемногу возвращалась. Ей всего лишь надо пережить этот день...