Чёрная кошка приносит несчастье

— Ты сама рассказывала, как Каморан действует на людей.

Кошка осеклась.

— Н-ну... нет. Там не было никакого Каморана. Они, сектанты, как-то... непонятным образом нашли этот Ам... о боги, — до нее дошло. — И это мы знаем только со слов Джоффри. Потому что все остальные обитатели Вейнона убиты. М-малакат!

— Тише! — второй раз воззвал Хальвес.

— Но он, — с невольным восхищением произнесла хаджитка, — наглый, этот старый хрыч. Сам начал меня выспрашивать про то, был ли на Каморане Амулет, да рассказал, что это значит... ну артист!

— Грандмастер ордена Клинков — по определению высококлассный лжец, интриган, актер и убийца. В общем, так можно сказать про всех высших Клинков.

— И про тебя?

— Ну естественно, и про меня, — Хальвес из скромности махнул рукой, мол, оставим, не обо мне речь. — Вопрос в том, что теперь делать.

— Сказать Мартину, — пожала плечами кошка, — по-моему, это очевидно. Слушай, а как ты его вообще заподозрил?

Хальвес тоже пожал плечами.

— Сопоставил факты. Тем не менее, есть надежда, что все это — дикое совпадение.

Баирра задумчиво почесала за ухом.

— Мартин, по-моему, не дурак, — сказала она. — Ему вполне можно сказать. Втроем мы что-нибудь придумаем. А почему ты сразу не рассказал ему?

— Не был уверен. Не уверен до сих пор, но уже меньше.

Хаджитка в раздумье провела когтями по каменному парапету.

— Ну и каково это? — мурлыкнула она.

— Каково — что?

— Понять, что твой грандмастер — предатель?

Хальвес вдруг улыбнулся — она видела в темноте и заметила эту улыбку.

— Я уже говорил, что я неправильный Клинок. Я вообще... признаться тебе?

— В любви? — хмыкнула Баирра.

— Хех. Вроде. Я сейчас служу не ради императора, не ради Тамриэля и уж точно не ради Джоффри. А ради... Я сегодня уже говорил о нем. О моем учителе. Я не видел его пять лет. Но он хотел, чтобы я был Клинком... и вот я служу. Если бы я узнал, что он предал Империю, вот это был бы удар для меня, — он смущенно тряхнул головой. — И, наверное, я оправдал бы его все равно. А Джоффри... неприятно, конечно. Но не более.

— Почему? — очень тихо спросила Баирра.

— Почему я так привязан к нему или почему я откровенничаю с тобой? Ну, иногда надо кому-то рассказать, что у тебя за душой. Нам предстоят сложные дни, и я не уверен, что останусь в живых. Я сказал бы ему самому, будь он здесь, но я не знаю, где он и жив ли, хотя молюсь за него Аркею чаще, чем сам мог бы о себе подумать. Ты — женщина, а женщины не склонны смеяться над чужими чувствами. И ты не Клинок, так что не упрекнешь меня в том, что я не предан императору. И ты уже знаешь, что я был вампиром, а это куда больший компромат. А почему я так привязан... может быть, потому, что он сделал из беспринципного молодого преступника, каким я был, когда попал к нему в ученики — меня.

— Мне неловко, — сказала кошка. — Я чувствую, что задолжала тебе пару откровенностей. Но пока не стану раскрывать душу, ты уж извини.

— Ничего, — он нашел в темноте и легонько пожал ее лапу, — я не обижаюсь.

Измученный всадник на гнедой лошади показался перед Храмом на следующий день. Это был один из посланных в Мискарканд Клинков, длинный жилистый имперец по имени Вальгус Клевиус. Остальные трое, было сразу ясно, погибли, добывая необходимый Мартину артефакт.

Вальгус был ранен, но самолично отдал поспешившему навстречу принцу длинный сияющий кристалл, размотав скрывающую его тряпку.

Велкайндский камень сиял так ярко, что все собравшиеся прикрыли глаза.

— Там был лич, мой принц, — проговорил Вальгус, тяжело опираясь на руку поддержавшей его Аланны. — Вулф и Сомутис остались отвлекать его, а мы с Флаэнией побежали с этим камнем на выход. Я нес, она прикрывала... и там... вдруг оказались два зомби. Она тоже погибла, а меня они только чуть задели, я сумел убежать.

Все склонили голову. Склонил голову и сам Вальгус. Он должен был бросить товарищей, чтобы выполнить задание, и никто ни словом, ни взглядом не упрекнул его за это, но все же это терзало Клинка.

— Их жертва не была напрасной, — сказал Мартин, снова заворачивая айлейдский артефакт в ткань. — Но она не последняя в этой войне. Клинки!

Все выпрямились, даже — машинально — Баирра. Это был голос императора.

— Нам предстоит решающий бой. Ради победы над демонами нам придется рискнуть Брумой. Другого пути нет — нам нужен великий сигильский камень, а он может быть ключом лишь к великим вратам. Правительница Брумы, графиня Нарина Карвейн согласилась на этот риск, и другие города прислали военную помощь. Трое из вас войдут в Великие врата, а остальные под моим командованием будут сдерживать натиск даэдра, пока ваши товарищи не вернутся с сигилом. Если небеса будут милостивы к нам, они успеют до того, как из Великих врат выйдет осадная машина, такая же, как разрушившая Кватч.

— Сир, вы не должны подвергать себя опас... — начал Баурус.

— Если я император для вас, вы не смеете мне приказывать, — отрезал Мартин, не взглянув на редгарда. — Я должен быть там.

— Это глупо, — шепнула Баирра.

Он услышал. Взглянул на нее — с тенью сомнения в глазах, как ей показалось.

— Это глупо, — повторила она уже громко. — Если вы погибнете, то даже если великий сигил будет добыт — все пропало.

— Государственная необходимость? — переспросил он глухо. — Нет, госпожа. Никогда.

— Вы рискнете всем ради... ради... того, чтобы вас не обвинили в трусости? Подлости? Но это и есть... трусость. — Она оглянулась, ища поддержки, но никто не смотрел на нее.

— Мой принц, — сказал Джоффри, — госпожа Баирра права. Ваш выбор нерационален. Положение слишком серьезно, чтобы... решать сердцем.

У хаджитки такая поддержка вызвала смешанные чувства. Если Джоффри и правда предатель... и ведь они с Хальвесом еще не нашли возможности рассказать о своих подозрениях Мартину.

— Вы присягали мне, Джоффри, — сказал Мартин.

— Да, сир, — старик склонил голову, отступая.

— Ну почему? — воскликнула кошка.

— Потому что я — не ходячее вместилище крови Талоса, которое можно спрятать, потом достать, потом выкинуть. Я — Мартин Септим. Я не рад этому, поверьте, но так вышло и этого не изменить. И я буду поступать, как следует истинному императору.

Баирра поняла, что он не отступится. И бессильный гнев, и восхищение смешались в ней.

— Хорошо, — сказала она. — Хорошо. Да будет так. Ура императору!

— Ура! — грянули Клинки.

— Все свободны, — сказал Мартин. — Завтра утром мы выдвигаемся в Бруму.

К Баирре подошел Хальвес.

— Ты тоже считаешь, что он прав? — почти злобно спросила хаджитка.

— Вообще-то да, — сказал Венитус.

— Все вы, мужики... помешаны на доблести, храбрости... бреде вс-сяком, — она сердито взмахнула хвостом.

— Точно, — покаянно кивнул он. — Мы такие. Я, кстати, буду одним из тех, кто полезет в Великие врата.

— Только не говори мне, что вызвался добровольцем.

— Нет, мне приказали.

— Кто?

— Джоффри, кто.

— М-м. Кстати о... мы будем Мартину-то рассказывать?

— Естественно. Джоффри тоже собирается сражаться. Мартин должен подумать, стоит ли подставлять ему спину. Вот Капитан Стефан останется тут. Составит тебе компанию.

— А вот я возьму и тоже пойду, — процедила сквозь зубы хаджитка. — Из солидарности. Полюбуюсь... на вашу битву. С городской стены.

— Как хочешь. Пошли добиваться приватной аудиенции у принца.

— Он на меня рассердился, — вздохнула Баирра.

— Заодно извинишься.

— О, замечательно, — пробурчала кошка.

— Пойдем-пойдем, — имперец приобнял ее за плечи. — Не съест он тебя.

И они направились к Храму.

Но на подходах к комнате Мартина Баирра еще раз попыталась отступиться.

— Слушай, — сказала она, отнимая лапу у Клинка. — Иди ты один, а? Такое... щепетильное дело... его лучше решать вдвоем.

Хальвес остановился и внимательно посмотрел на нее. Кошка порадовалась тому, что ее черная шерсть скрывает вдруг бросившуюся к щекам кровь.

— Прости, но ты прямо как маленькая. Ничего он с тобой не сделает.

— Ну что за бред, я не об этом, — сказала она как можно убедительнее. — Просто... — "Что бы придумать?" — Мне кажется, что... если он сейчас зол на меня, он может отмахнуться от нашей... идеи.

— Во-первых, он не полный идиот, чтобы это делать, а во-вторых, — Хальвес понизил голос, — я тебя уверяю, что на тебя он не будет злиться.

— Это почему? — не сдержалась хаджитка.

— Это мне так кажется, — деликатно сказал Хальвес. — Опыт, знаешь ли, жизни подсказывает.

— Совершенно не понимаю, при чем тут твой опыт жизни, — сразу отговорилась Баирра, — но ладно, предположим, что так. Хорошо, пошли, мое дело было предупредить.

— Я совершенно ничего в виду не имел, — сказал имперец тем же деликатным тоном, — кроме того, что одному человеку поверить в таком случае куда сложнее, чем двоим.

— Хаджиту, — машинально поправила кошка.

— Хорошо, человеку и хаджиту, ты поняла, что я имею в виду, — он снова взял ее под лапу.

— А вдруг мы ошибаемся? Вдруг он совершенно в порядке и мы только испортим дело?

— Пошли, — Венитусу надоело препираться.

У двери стоял часовой.

— Нам нужно поговорить с принцем лично, — сказал Хальвес. — И срочно.

— Конечно, сэр. Госпожа, — кивнул он кошке.

У принца как раз были Джоффри и капитан Стефан, они втроем приступали к планированию завтрашней битвы. Ну и Баурус, конечно, в качестве бессменного предмета обстановки.

Хальвес нимало не смутился.

— Милорд, — обратился он, — нам с госпожой Баиррой нужно сказать вам кое-что абсолютно наедине. Как можно скорее.

— М-м, — сказал Мартин и поднял на них взгляд. — Что-то случилось?

— Милорд, я прошу вас, — мягко и серьезно сказала Баирра. Она все же опасалась гнева Мартина, но он словно забыл уже, что утром они повздорили.

— Хорошо. Господа, мы оставим вас ненадолго. Баурус, вы тоже останетесь здесь.

— Конечно, мой принц, — почти хором сказали и Джоффри, и Стефан. Баурус же сумрачно кивнул: "Слушаюсь, сир". Баирра наблюдала за лицом грандмастера — оно совершенно не вызывало подозрений. Ему словно действительно было неинтересно, о чем таком хотят поговорить с Мартином абсолютно наедине человек и кошка.

— Куда пойдем? — спросил Мартин.

— Сгоним охрану с галереи? — предложила Баирра.

Так и поступили. Дежурные приняли приказ с большой радостью и отошли ближе к зданию Храма, где и уселись. Оглядевшись, Хальвес попросил у Мартина не перебивать его и тихим голосом вкратце изложил то, о чем они с Баиррой ночью беседовали здесь же. Кошка кивала в нужных местах.

Мартин все мрачнел, выслушивая Негоцианта.

— Если это так, то у нас большие проблемы, — сказал он.

— Может быть, вам приказать Джоффри не сражаться завтра? — осторожно предложила хаджитка.

— Мы с ним вместе ехали из Вейнона в Бруму, — напомнил Мартин. — Уж лучшего времени, чтобы убить меня без всякой огласки, было не найти. Он явно не хочет моей смерти. Вы ведь тоже это предполагали, что та сила, у которой есть шпион в наших рядах — не хочет меня убить.

— Ну это же просто предположение... может быть, вам все же самому не выходить в бой? — еще раз рискнула кошка. — Простите, что я сегодня... простите, но это же и правда опасно, а учитывая то, что среди нас может быть предатель... пусть даже не он, кто угодно...

— Баирра, — остановил ее Мартин. — Не нужно: я не изменю решение. Спасибо, что предупредили меня, господа. К сожалению, это очень похоже на правду.

— От нас что-то нужно? — спросил Хальвес.

— Пока нет, — сказал Мартин.

— Подождите, — сказала Баирра. — Предположим, он предан и Каморану. Тот околдовал его, как-то сумел надеть Амулет, все такое. Почему же он не мешал нам собирать эти все... вещи для открытия портала? Даже помогал? Он, значит, не против того, чтобы мы открыли портал? Может, это какая-то ловушка?

— Это наверняка ловушка. Может быть, он собрался вызваться добровольцем, чтобы пройти в портал и тем самым улизнуть к Каморану и лишить нас возможности пробраться туда — портал откроется ровно для одного разумного существа, — проговорил Мартин. — Что ж...

— В портал должна пойти я, — вдруг сказала Баирра.

— Нет, — сказал Мартин почти испуганно. — Нет, вы не...

— Да. И вы сами это знаете, принц. Он знает меня, знает, что я должна была убить его, но не сделала этого. Он подумает, что я на его стороне, он подумает, что я поддалась его чарам полностью. И я... уже знаю его, и знаю, что он мог убить меня и не сделал этого — я еще не до конца понимаю, почему, но я пойму. Я чувствую, что пойму. И я чувствую, что это должна быть я.

— Он правда настолько?.. — начал Мартин и осекся. Быстро глянул на Хальвеса. "Настолько хорош?" или "настолько притягателен для вас?" — прочитала Баирра в его лице мучительный вопрос, и поняла, что ее голос переполняли не самые злые чувства к Каморану. И поняла кое-что еще, с испугом и нежданной радостью одновременно.

— Давайте не будем сейчас об этом, милорд, — сказала Баирра, прикрывая глаза. — Пока мы забегаем вперед, пока у нас нет четвертого элемента... я обещаю вам разговор. После битвы. Если все получится, и мы выживем.

— И я обещаю вам, — сказал Мартин, делая шаг к ней.

Она кивнула.

Хальвес стоял, приотвернувшись, разглядывая панораму Брумы, и всем видом показывая, что не слушает их.

— Господин Венитус, — обратился к нему Мартин, выдержав паузу. — Вы готовы завтра войти в Великие Врата?

— М? О, простите, мой принц, я задумался... — глаза Клинка блеснули. — Да, конечно. Я готов.

— Я могу что-то сделать для вас?

— Сложно сказать, милорд. Если я не погибну, то, наверное, сможете.

Мартин невесело усмехнулся.

Тот вечер почти все Клинки, Мартин и Баирра провели в подготовке к завтрашнему бою. Кто-то точил оружие, кто-то подгонял доспехи, кто-то писал письма. Баирра снарядила себе лук и колчан, набрала в пояс лечебных зелий — на всякий случай.

Предполагалось, что первая линия обороны будет у Врат, вторая — городские стены, третья — Замок. Если боги будут милостивы, вторая и третья не понадобятся, но Мартин через графиню настоятельно попросил всех способных держать в руках оружие горожан Брумы озаботиться защитой родного города. Так как большая часть населения была нордлингами, долго уговаривать не пришлось.

Утром поднялись засветло. Все напряженные, сна — ни в одном глазу. В Храме оставался малый гарнизон, определенный жребием, и капитан Стефан. Аланна сорвала аплодисменты, подойдя к одному из остающихся, молодому Рейнольду, и поцеловав его в губы "на счастье". Особняком стояли трое, которым поручено было добывать Великий Сигил — все трое опытные воины, худые и длинноногие, одетые в легкие кожаные доспехи.

Баирра подошла к ним, приветствовала.

— Хорошо выглядишь, — сказала она Хальвесу. Тот улыбнулся — жестоко и самодовольно. Кошка словно увидела в сегодняшнем Негоцианте того, кем он был еще до знакомства с жаждой крови: самоуверенного, беспечного сановника и убийцу, дружелюбного, честного и даже добродушного убийцу... — Хорошо выглядишь. Страшно.