Опасная черта

— Лита, ты как? — спросил Ги. Я обернулась к нему, чувствуя, что моё сердце сжимается от отголоска чувств, только что так реалистично пережитых в этом странном сне-мираже.

— Что это было? — не выдержала я.

— Если я не ошибаюсь, то нам показали нашу прошлую жизнь, — пожал плечами Ги, делая вид, что ничего не произошло. Выглядил он задумчиво и даже немного подавленно.

— Ги, всё хорошо? — потянулась я к нему, всё ещё чувствуя себя связанной с ним, как во сне, но он отстранился, хотя и улыбнулся

— Да, Лита, всё хорошо. Мне нужно просто увиденное разложить по полочкам, — вроде бы и добродушно сказал он, но я почувствовала стену, возведённую между нами. Он как бы ушёл туда, назад, к Ири, сам не зная, что я — это она.

Допрыгалась я, ревную собственного мужа к себе самой в прошлой жизни. Что ж мне тоже есть, о чём подумать и что разложить по своим местам. Никак не получалось отделить пережитое от себя настоящей. Казалось, что я раздвоилась: одна часть меня тянулась к любимому мужу, а вторая часть настаивала, что глупости всё это и у меня просто голова замороченная, а с этим аргументом было сложно поспорить — всё правда. А ещё меня волновало, что стало с моими детьми. Неожиданно, я поняла, что скучаю по ним отчаянно и хотела бы их видеть.

— Ауза, — позвала я, отстав на пару шагов от Ги.

— Да, Лита, — окликнулась магичка.

— Ты видела? — спросила я немного расплывчато, надеясь, что она меня поймёт.

— Да, я была всё время рядом, но не могла ничего сделать, меня спутывали как бы нити в силовой кокон. Видимо, не моё время и у меня не было связи в нём с тобою, — задумчиво прояснила она.

— Что это было?

— Аномалия, тебе же Ги сказал.

— И что мне теперь с этим знанием и эмоциями 'той' меня делать? — прошипела я сквозь зубы. По-моему, мне становится всё хуже. Пришло понимание, что детей я своих, как и родителей, никогда не увижу. Это знание раздирало меня на части, оставляя пустоту, в которую с охотой выплёскивались волны боли. Я второй раз теряю свою жизнь и родных. Вот за что мне это?

— Погоди, Лита, — тепло и сочувствующе шепнула Ауза. — Я видела немного больше вашего. Я же дух. Всё будет хорошо. Просто поверь, Лит.

Мне хотелось верить и обманываться, чтобы хоть так убрать боль и отчаянье. По-моему, я ещё какие-то потери тех, кого я люблю, меня просто убьют. Зачем мне эти кошмарные чувства, если от них только беды?

— Лита, прекрати, пожалуйста, — немного сторого произнесла Ауза. Видимо, последнюю мысль я произнесла вслух, так как она продолжила, — чувства — это важнейший источник информации в этом мире.

— Я тебя не понимаю, — нахмурилась я.

— Вот что ты чувствуешь сейчас? — спросила магичка.

— Боль, — ответила я.

— А ещё? Что стоит за этой болью?

— Отчаянье, печаль, одиночество, — прислушалась я к себе. — И чем мне это знание может помочь? — с неудовольствием спросила я.

— Если ты не будешь купаться в этих чувствах, жалея сама себя, то ты поймёшь, что они тебе говорят, — поучительно начала Ауза.

— Ну и что же они мне говорят? — было б у неё тело, я бы её двинула за выворачивание мне мозга.

— Они тебе говорят, что тебе нужно, чтобы опять обрести душевное равновесие, — отрезала Ауза. — Больше я тебе ничего не скажу. Думай сама.

Последовав совету начинающего мозгоправа, я всё же через некоторое время должна была признать её правоту. Мне сейчас нужно душевное тепло, чтобы отогреться и растопить тот ледяной кристалик, который сковал болью потери всё внутри. Когда пришло время очередного привала, я молча подошла к Ги и просто обняла его.

— Ги, мне просто нужно почувствовать, что я не всё потеряла и что и здесь есть тепло и дружба, — попросила я, своими словами, видимо, тронув что-то в его душе. Муж не просто перестал стоять столбом, а мягко обнял меня в ответ. Постепенно боль отпустила меня. Я смогла наконец-то преодолеть это раздвоение души и почувствовать опять, что живу я сейчас и здесь, именно в этом времени, а не осталась висеть между мирами. А те воспоминания я смогла просто положить без их оценки в уголок своей души, где лежало всё то прекрасное, что я пережила и помнила. Это была моя сокровищница. Теперь я окончательно успокоилась.

— Спасибо, — шепнула я Ги, мазнув его легонько по щеке губами.

— И тебе спасибо, Лита, — поцеловал он кончики моих пальцев.

Понимание было опять установлено между нами. Казалось, пережитое прошлое соединило нас какой-то невидимой цепью, отдалив нас друг от друга в то же время. Парадокс. Пожалуй. Но лучше объяснить происшедшее я бы не смогла. Всё же я жуткая эгоистка — не одной же мне больно от потери близких. Даже шевельнулось слабое чувство вины, что я скрываюсь от него, но я решила не заострять своё внимание на этом, а то так я скоро кинусь ему на шею с криком: 'Ги, я навеки твоя!'. Мысленно покачав головой на свои нездоровые видения, я успокоилась.

Теперь истории о тех сумасшедших, что вернулись другими из Старого Леса и отчаянно рвались обратно, приобрели для меня смысл. Не каждый выдержит такое: попасть именно в ту из своих прошлых жизней, в которой всё было прекрасно, а потом безжалостно быть выкинутым в реальность. Страшное место и непонятное. Зачем оно нужно? Пока что у меня не было ответов. А Старый Лес не спешил заканчиваться и мы продолжали наш путь.

Ночь в лесу оказалось ничем не примечательной. Мы с Ги разожгли костёр и долго разговаривали обо всём на свете, находя друг в друге приятных собеседников. Всё же, наверное, не зря мы были женаты и в прошлых жизнях. Мысль о том, что возможно во всей этой истории со второй половинкой что-то есть, иногда мелькала в моей голове, но я тут же вспоминала афоризм Раневской о наличие второй половинки у мозга, седалища и таблетки. Себя я к вышеозначенным вещам не относила и поэтому охотно подхватывала вывод актриссы о своей целостности. Но от этих попыток саму себя убедить мои чувства к мужу почему-то не менялись. После аномалии я поняла, что он мне важен и я уже привязалась к нему за время нашего путешествия. Всё же он умён, добр, заботлив и привлекателен. А я не железная и не совсем слепая к тем знакам, которые судьба щедро разбрасывала на нашем пути, сталкивая нас лбами, явно надеясь, что лёгкое сотрясение внутренностей черепов поставит их на нужное место. Только вот ослиной упрямости мне не занимать да и теперь я уже боялась признаться мужу, что я та самая потеряшка-герцогиня. Я не сомневалась, что он примет меня обратно, но... Да, чёрт побери, мне хочется быть любимой не за то, что я его 'половинка' или магически наиболее подходящая ему пара, а потому, что ему нужна именно я.

Погружённая в свои размышления, я начала невпопад отвечать мужу.

— Лита, по-моему, ты устала и уже клюёшь носом, — усмехнулся Ги. — Давай-ка укладываться спать.

В ответ я просто кивнула и залезла в кокон своеобразного спального мешка из магической ткани, но заснуть я не могла и молча смотрела на звёзды, такие чужие на этом небосводе. Где-то далеко, я верила в это, живут мои родные. Я надеюсь, что у них всё хорошо и они счастливы и здоровы. Под подмигивание далёких миров я наконец-то провалилась в сон, полный воспоминаний Ири: детство, знакомство с несносным белобрысым, рождение двойни калейдоскопом проходили перед моим взглядом. А потом я провалилась и в свои другие жизни до Ири. Гар был прав — мы всегда были вместе. Жизнь за жизнью. Обрывочные воспоминания заставляли меня метаться во сне и плакать от печали, пока я не почувствовала, как меня крепко обнимают и утешают, прижимая к тёплому и сильному телу. Не выныривая из сна, я наконец-то забылась без изнуряющих видений.

На следующее утро я встала с какой-то пустой головой. Сны почти выветрилесь из моей головы, оставив только неясные образы. А объятья я посчитала просто их частью, ведь проснулась-то я в одиночестве. Нет, конечно, можно было спросить Аузу, но она же может нарассказывать такого, что я тогда точно уйду топиться. Ну её, эту правду. Иногда можно прожить и без этого, а уж спать точно будешь намного спокойней.

Дружелюбно обменявшись приветствиями с Ги, о чём-то переговарившимся с магичкой, я отправилась к ручью, чтобы умыться и привести себя в порядок. К счастью, было ещё не так холодно, чтобы возникла необходимость пользоваться магическим обогревом. Вода была кристально чистой и свежей. Я заметила, что ручеёк опускаятся откуда-то слева и на дне, украшенном, золотыми опавшими листьями лежали переливающиеся серебристые камушки. Я вытянула один из них и он заблестел на солнце. Это был не металл, а именно камень. Любопытство, которое сгубило кошку, наметило следующей жертвой меня и я с удовольствием надела удавку на собственную шею и отдала другой конец в руки любопытства. Естественно, умнее было бы предупредить Ги или, на крайний случай, позвать с собою Аузу. Но я так увлеклась источником этих осколков, что шла, как охотник, по следу, не задумываясь, что на другом конце сидит не добыча, а охотник. Всё чаще в русле ручка мелкали искорки камня, пока я наконец-то не вышла к озеру, из которого вытекал наш ручеёк.

Это озеро лежало прямо у подножья впечатляющих скал, зубьями раскалывающих окружающий лес. Казалось, что какой-то волшебник просто перенёс этих гигантов сюда и установил так, чтобы с одной стороны их омывало озеро, а с другой — густой лес. Небольшая поляна перед ними только добавляла сказочности. Если бы сейчас была лунная ночь, то я бы ожидала каждую минуту, что феи прилетят сюда, чтобы танцевать и петь на этой поляне, вдали от глаз смертных. Что-то детское шевельнулось во мне и я двинулась к поляне. В голове звучала мелодия — заводная ирландская джига. И пусть у меня не было пары, это не было помехой: я кружилась и подпевала, смеялась и закидывала голову к солнцу. Где-то на краю сознания чей-то обеспокоенный голос звал меня, но я отмахивалась от него, как от назойливой мухи.

Иступлённый танец неожиданно сменился неподвижностью и я рухнула на землю, как кукла, к которой одним махом обрубили ниточки, которые до этого держали её в воздухе. Я почувствовала, как Ги подхватил меня на руки, вынося с поляны, и тут усталость накатила на меня. Неподвижность сковывала меня ледяным панцырем, но я слышала и видела всё, что происходило. Хотя как раз со слухом я бы с удовольствием на данный момент распрощалась. Ги материл меня в таких выражениях, а Ауза ему поддакивала, что я пожалела о собственной неподвижности, а то бы начала записывать за ним особо удавшиеся обороты. Весь путь до нашей стоянки он на одном дыхании высказывался, ни разу не повторившись. Нет, он определённо талантлив.

Меня уложили около костра.

— Лита, я думаю, что ты меня слышишь, — наконец-то перешёл муженёк от оскорблений к полезной информации и я обратилась в слух, — ты ещё несколько часов пробудешь в стазисе. Прости, но по-другому я не смог бы тебя вытащить с поляны. Это же надо было попасть в круг Лиларурэ, — покачал он головой. — Странно, что он подействовал на тебя. Для этого должна быть сильна эльфийская кровь, — проговорил он задумчиво и с интересом покосился на меня.

Его изучающие взгляды мне не понравились, от слова 'совершенно'. Не надо на меня так смотреть, я всё скажу, как только язык заработает, а до этого я как раз придумаю очередную байку, чтобы выкрутиться.

— Знаешь, Лита, а мне нравится, что ты такая беспомощная сейчас, — прошептал муж с нехорошей улыбкой, наклоняясь ко мне. — Я могу сделать с тобой всё, что посчитаю нужным...

Рука Ги очертила видимую часть моего лица, заставив сердце зайтись в бешенном галопе.

— Такая нежная и бархатистая..., — его палец бабочкой скользнул по моим губам. — Сладкая. — Ги склонился и легко коснулся своими губами по моим. — Просто мёд с летнего луга, — усмехулся он. — Если бы ты знала, как мне хочется сдёрнуть этот капюшон и посмотреть в твои глаза.

Он провел по контуру ткани, драпирующей лицо.

— Да и не только его, но и этот плащ...

Я почувствовала, как его рука скользила лёгким движением сверху вниз, почти невесомо проходясь по телу и задевая грудь, живот, бёдро, колено, щиколотку, на которой его пальцы сомкнулись железным капканом. Рука двинулась в обратное путешествие, чтобы замереть на моей щеке, посылая тепло и покалывание вниз. Ги наклонился и произнёс с каким-то ожесточением.

— Жаль, что меня хорошо воспитали. Но я умею ждать и добиваться своего, Лита. Запомни это.

С этими словами он поднялся и покинул меня один на один с Аузой. Лучше бы забрал с собою.

Глава 11

Ни в ревматизм, ни в любовь мы не верим до первого приступа.

Мария фон Эбнер-Эшенбах

— Вот смотрю я на тебя, Литочка, и думаю, как ты до таких лет дожила? — начала Ауза издалека, а потом добралась до моего мозга вплотную.

Нет, на них никаких конвенций по защите прав военнопленных и против пыток. Муженёк меня точно специально один на один с нею оставил, чтобы она в мозге дыру прогрызла для прямого контакта с космосом и проветривания черепной коробки.

Магичка так долго высказывалась, что постепенно онемение проходило и я уже могла шевелить пальцами, создавая из них самые разные комбинации, закатывать глаза и морщить нос, что я и проделывала в ответ на особо обидные тирады. Нет, полезное из её слов я тоже вынесла. Оказывается, круг Лиларурэ — это особое место в Лесу. Эльфы приходили на него, чтобы отдать Лесу часть собственной энергии как благодарность за его заботу и защиту. Место это приводило эльфов в транс и они, как и я танцевали, делясь своими силами. Только вот они-то могли прервать этот процесс, а я нет. А амулет только подпитывал меня, ведь мне ничего не грозило пока что. Получается, что Ги немного переусердствовал. Кстати, этот хвалёный амулет пропустил заклинание оцепенения из-за того, что оно из арсенала лекарей и у него как раз есть своеобразный ключик к таким амулетам, если верить магичке. Всё же чудно: да таким лекарским приёмом вполне можно воспользоваться и на поле боя. Надо будет спросить, как они с этим справляются. А пока Ауза пошла на новый витой оскорблений, вместо выдачи полезных сведений.

Когда вернулся уже успокоившийся Ги, я могла даже показывать язык и этим обогатила арсенал моего вооружения против нападок магички.

— Развлекаетесь, девочки? — спросил Ги и, не дожидаясь нашего ответа, продолжил. — Лита, я подумал и решил, что я на тебе таки женюсь.

От шока у меня восстановились все двигательные функции. Вот что стресс животворящий делает. Неловко усевшись, всё же такие разговоры лучше вести сидя: лёжа и стоя — черевато, хотя и по-разному.

— Я надеюсь, ты шутишь. С чего бы это такая милость? — выдала я всё ещё заплетающимся языком.

С задумчивым видом посасывающий какую-то травинуку Ги откинулся на землю, всматриваясь в далёкое безоблачное небо.

— Я просто понял, что моя первая жена и была той самой суженой, которую я встречал все мои предыдущие жизни, — тихо произнёс он. — Но она умерла.

Не шутит, значит. Я тоже размышляла под бубнение Аузы о происшедшем. Мне кажется, что наши души с настоящей Литой каким-то образом заняли неправильные тела. Поэтому меня и утянуло сюда, как только представилась возможность: душа моей предшественницы уже не была толком связана с телом и я смогла занять своё место. В пользу моей теории говорит и то, что я видела сны с Ги о предыдущих жизнях.