— Было дело, — кивнула Титания на вопросительный взгляд замершей в очередном замахе Полюшки. — Технически, обе лезли к брату целоваться. — Потихоньку перенимая от Виктора многовекторность восприятия мира, она сумела убедить саму себя, что одна и та же Люси, просто из разных временных промежутков, по сути, остаются одним и тем же человеком. — И если одна из них откровенно засасывала ее брата, то и вторая тоже это делала. Технически. Или будет делать в будущем, как только попадет в прошлое. — На последней мысли у нее начала болеть голова, а потому гроза беспечных фей решила не углубляться в процесс понимания мира одним красноволосым артефактором, чтобы не свихнуться. А то еще одного Виктора, но вдобавок обладающего ее силой, их гильдия могла и не пережить.

— Хм. — Окинув оценивающим взглядом практически близняшек, одна из которых тут же покраснела лицом, а вторая просто отвела взгляд в сторону, Полюшка произвела-таки контрольный удар по валяющемуся у ее ног артефактору, прежде чем отставить метлу в сторону. — Ну, и чего тогда приперлись!? Здесь вам не проходной двор! Тут вам не рады!

— Необходим ваш дар медика, — прекратив дурачиться, тяжело вздохнул Виктор. — Их мать умирает от магического перенапряжения и потери жизненных сил.

— И ты молчал! — схватив метлу, вновь замахнулась лекарь на парня.

— Я смог остановить процесс, — уйдя перекатом в зону, куда метла уже не могла достать, тут же уточнил он немаловажный момент. — И также мы доставили к вам саму пациентку. А вы, вместо того, чтобы дать совет, что делать, да куда бечь, опять метлой размахиваете!

— Хорошо. — Вновь отставив в сторону свой любимый инструмент для общения с бестолковыми феями, она принялась смотреть по сторонам. — А где больная?

— Вот, — достала Эльза из пространственного кармана коробку, в которой на мягкой подкладке покоилась небольшая лакрима в виде фигурки женщины вплетенной в ключ вызова духов. — Брат кристаллизовал ее, чтобы не испортилась в дороге.

— Признавайся, котяра! Сестру кусал? — в очередной раз потянулась за своей метлой Полюшка. — Уж больно от нее шибает именно твоей дуростью!

— Так ведь родня! — в стиле Хэппи ответил парень, разведя руками. — А там где падают яблоки, упадут и груши!

— Маразм, — потрясла головой лекарь, попытавшаяся разобраться в услышанной сентенции. — Впрочем, чему я удивляюсь? Дурная фея она и есть дурная фея! Ну, чего встала, как вкопанная? — переключилась лекарь на красноволосую волшебницу. — Заноси!

В результате последовавшего объяснения чего, где и как произошло, Виктор еще дважды был избит метелкой, обе Люси отхватили ею же по своим пятым точкам, а единственная оставшаяся нетронутой Эльза была послана в гильдию за Венди, поскольку без своей маленькой помощницы Полюшка отказалась начинать лечение. Как ни крути, а мелкая убийца драконов обладала поистине уникальной магией, которая была не лишней в сложившейся ситуации.

— А теперь признавайся, что произошло с тобой, — хозяйка лесного дома обвинительно ткнула пальцем в было расслабившегося артефактора, посчитавшего, что на этот день доля полагавшихся ему звиздюлей уже была исчерпана. — Ты же седым стал, будто тебе все пятьдесят стукнуло! Во что опять умудрился вляпаться!?

— Если скажу правду, то не поверите и опять начнете бить, — недовольно пробурчал Виктор, косясь на перебирающие древко метлы пальцы �милой старушки�. — А врать я вам не хочу.

— Все равно ведь, зашибу, — недобро усмехнулась Полюшка. — А так хоть будешь понимать, за что именно люлей отхватываешь.

— Вот умеете вы,... людей мотивировать, — поерзал в своем кресле артефактор, пытаясь понять, сможет ли он уйти от очередного удара со столь мягкой поверхности, в которой успело утонуть и расслабиться его тело.

— Так я не поняла. Мы будем говорить или будем молча терпеть? — вопросительно выгнула левую бровь хозяйка дома и крутанула излюбленным инструментом на манер копья.

— Со Смертью поцеловался, — посверлив своего постоянного лечащего врача тяжелым взглядом, пробурчал Виктор.

— Так ты, балбесина, и так под ручку с ней почти всю жизнь ходишь! Что изменилось-то?

— Да нет же, — тяжело вздохнул тот. — Не со смертью, что пишется с маленькой буквой, а с самой госпожой Смертью, хозяйкой всех мертвых. В должники свои меня записала, пр... Предвечная! — очень вовремя поправился артефактор, не произнеся вслух то слово, что висело на языке.

Ничего не ответив и лишь моргнув пару раз, Полюшка как-то дергано развернулась на месте, будто управляемая через веревочки кукла, и на негнущихся ногах скрылась в соседней комнате, оставив своего откровенно пропащего пациента и застывших в шоке от услышанного признания Хартфелий вариться в их собственном безумном хвостофеевском соку. Многое, слишком многое свалилось на нее за столь долгую и столь неспокойную жизнь, чтобы еще пытаться влезть в дела подземной канцелярии. Ведь даже у нее, закаленной не одним поколением хвостатых фей, имелся свой предел, который был достигнут и преодолен одним красноволосым артефактором.

— И как ... это? — не смогла подобрать правильных слов �старшая� Люси, сумевшая отмереть первой в силу более закаленной нервной системы, нежели у ее более молодой версии.

— С одной стороны приятно, когда тебя целует безумно красивая девушка, — припомнил он вид повзрослевшей версии его Миры. — С другой стороны — до невозможности страшно, ведь ты понимаешь, кто именно эта самая девушка, — аж передернул он плечами от нахлынувших воспоминаний тех чувств, что пришлось ему испытать. — Ну и слишком накладно, — под конец тяжело вздохнул парень, ставший должником самой Смерти. — Мало того, что почти все силы у меня забрала, так еще долг повесила. А ведь расценки у нее, я тебе скажу, неподъемные.

— А ей-то зачем драгоценные? — наконец подала голос �молодая� Люси.

— А кто говорил про деньги? — еще более убитым тоном пробурчал Виктор. — Это у нас с тобой расчет в драгоценных. У нее же расчет в душах. И я сейчас, можно сказать, нахожусь по уши в долгах. Вот скажи, Люси, где мне искать для нее аж двести семнадцать тысяч и триста двадцать две готовых добровольно лечь под нож девственницы!? — решил чуть приподнять себе настроение артефактор за счет игры на нервах двух девушек, которым просто не повезло оказаться рядом с ним в этот момент. — Ты, кстати, как, поможешь, если что, по старой памяти? — уставился он на бедняжку взглядом конченного маньяка.

— В каком смысле!? — аж подавилась вздохом заклинательница духов и постаралась хоть на пару миллиметров, но отодвинуться от парня подальше, буквально вжавшись в свое кресло.

— Ну, — медленно прошелся по ее фигуре задумчивым взглядом артефактор, от чего бедняжка аж побледнела, — тем или иным образом, — повертел он кистью в воздухе, изображая нечто. — Тут ведь выбор-то не особо велик. Либо в соучастники, либо в жерт... кхм, в добровольцы, — быстро поправился он, не переставая мило улыбаться. — Ты, кстати, как? Уже с мальчиком была? Ась? — Достав из рукава нож, который более не представлялось возможным хранить в пространственном кармане, он принялся показательно вычищать им грязь из-под ногтей, кидая на жертву своего черного чувства юмора оценивающие взгляды.

Не произнеся ни единого слова, хроноаборигенная Люси принялась отрицательно мотать головой из стороны в сторону, в то время как гостья из будущего, сменила белый цвет лица на красный и кивнула столь же блондинистой головой.

— Половинка на половинку, значит, — притворно тяжко вздохнул артефактор, убирая нож обратно в скрытые под рукавом ножны. — А вот, кстати, интересно, если вас здесь теперь двое, то как быть с бессмертной душой? Она ведь у вас обеих должна быть одна и та же. Но при этом у одной еще непорочная и могла бы мне пригодиться, — подарил он �младшей� Люси безмятежный взгляд натурального божьего агнца в ответ на ее возмущенное сопение. — Вторая же годится лишь в соучастники. Вот как так может быть? Не понимаю! Это же все равно, что быть наполовину беременной!

— Виктор, хватит выносить нам мозг! — наконец не выдержала прожившая на семь лет больше Люси. — Нам ведь действительно не все равно, что с тобой происходит! А ты, как всегда! Либо запугиваешь, либо недосказываешь, либо уводишь разговор в сторону, либо делаешь все это вместе!

— Ну хорошо, хорошо, раскусили, — не стал он дальше нагнетать атмосферу, которой постарался отвлечь девчонок от тяжких дум о положении их матери. — Невинность — не является критерием для жертвы. Сгодятся все! Ха-ха-ха-ха-ха-ха!

— Дурак! И смех у тебя дурацкий! — не оценила заклинательница духов хохот, что подошел бы какому-нибудь безумному ученому. — Мы ведь действительно хотим тебе помочь!

— Правда? Вы в этом точно уверены? — мгновенно подался вперед Виктор, которому действительно требовалась помощь обоих девушек, но исключительно для свершения мести другой паре обворожительных красоток, что вздумали поиграть своими пальчиками на струнах его души. — Учтите, я вас за язык не тянул!

— Хватит уже пугать, — беспечно отмахнулась гостья из будущего, чьи воспоминания об одном артефакторе несколько подзатерлись за давностью лет, — пуганная.

— Отлично! — расплылся тот в донельзя довольной улыбке. — Как только мы решим вопрос с восстановлением здоровья Лейлы, я кое-куда слетаю, кое-кого привезу, и мы все вместе кое-куда сходим! И слова �нет� от вас я не приму! Сами напросились, дорогуши! — Сказать, что Виктор был рад, значило не сказать ничего. Он никогда не смог бы самому себе позволить стребовать у СВОИХ ответной услуги за спасение старшей Хартфелии. А обе Люси, как-никак, являлись именно что своими в доску хвостатыми феями. Однако две блондинистые головушки, не ведая того, сами низвели в ноль моральные терзания артефактора, которому для свершения священной мести требовались как раз они обе. Во всяком случае, в том плане, что вызрел в его голове, Хартфелиям отводилась роль первой скрипки.

— И как я только могла на подобное согласиться? Язык мой, враг мой, — спустя всего два дня после разговора с Виктором, прохныкала прошедшая сквозь пространство и время Люси, и, естественно, была услышана держащей ее за руку красноволосой девчушкой лет семи — восьми на вид.

— Не переживай, мама! Ведь папа сказал, что мы просто подшутим над его друзьями! — попыталась подбодрить ту передвигающаяся вприпрыжку от переизбытка энтузиазма Флер. Впервые выбравшись в обычный человеческий город, она буквально фонтанировала позитивом и внутренней благодарностью по отношению к Виктору. — Он не забыл про нее! Не прошло и пары месяцев с их последней встречи, как артефактор вновь наведался в деревню великанов. Причем не ради каких-то своих дел, а чтобы забрать ее в свою гильдию! — Во всяком случае, сама воспитанница великанов была убеждена в исключительно чистых помыслах красноволосого парня, поскольку не знала того так же хорошо, как не первый год страдающие от его выходок согильдийцы. Да, этот �жуткий тип� не стал бы забирать ребенка у целой деревни ее опекунов исключительно в своих меркантильных интересах. Отнюдь не на последнем месте стояла забота о девочке, которая так и не появилась в гильдии Хвост Феи в том мире, где он сгинул без следа. Учитывая же ее участие в тех самых магических играх, что ознаменовали собой самый настоящий конец мира, судьба излишне доверчивой и не слишком сильной Флер была незавидной. Потому, если ему все равно предстояло где-нибудь убиться, он постарался хоть на сей раз подарить возможность малышке вырасти в настоящей, хоть и несколько эксцентричной, семье хвостатых фей. А то, что параллельно оказалось возможным идеально встроить ее в план мести двум излишне заигравшимся кошечкам, шло более чем приятным бонусом, поскольку отпадала нужда привлекать к будущему спектаклю кого-нибудь из беспризорников, коих хватало в любом крупном городе королевства.

— Ага, — откровенно убито кивнула головой гостья из будущего. — Главное, чтобы друзья смогли пережить его очередную шутку и при этом не обратили весь свой негатив на меня. Хнык, хнык, хнык. Ну почему он всегда настолько изощренный в своей мести!?

— Просто он так сбрасывает стресс, — пожав плечами, спокойно ответила идущая рядом Эльза. — Кто-то бухает, кто-то начинает размахивать кулаками, кто-то кхм проводит время вместе, — слегка зарделась скрытая любительница не только вызывающих костюмов, но и романов с �горячими� сценами, — а Виктор предпочитает делиться всем с друзьями. Потому он вечно таскает тортики в гильдию, раздаривает свои артефакты нуждающимся друзьям и портит жизнь другим, когда ему самому плохо. К тому же учитывай, что месть для него нечто большее, чем просто расплата за былое. Месть для него сравни искусству. При этом что-либо делать спустя рукава, он жутко не любит. И вообще, давай прибавим ход. Ведь если мы опоздаем со своим появлением, на ИХ месте вскоре можем оказаться мы. А я не возьмусь гадать, какую каверзу брат замыслит для нас.

Дождавшись пока хроноаборигенная Люси зайдет в гильдию и устроится у барной стойки рядом с Каной, Виктор в последний раз расплылся в предвкушающей улыбке, выдохнул и, нацепив на себя лицо страдальца, ввалился в обеденный зал.

— Мира, Кана, нам надо серьезно поговорить, — также разместившись у барной стойки и, показательно тяжело вздохнув, устало произнес артефактор. При этом потянувшаяся получить свой законный поцелуй Дьяволица не получила в ответ даже намека на зеркальное действие со стороны своего парня. А от повернувшейся в его сторону Каны он даже слегка отодвинулся, явно стараясь сохранить определенную дистанцию.

— Что такое? — обиженно произнесла старшая Штраус, кинув быстрый взгляд на пожавшую плечами дочку Гилдарца. Та тоже не имела понятия, почему их временно общий котяра сам себя оставил без сладкого, хотя прежде никогда не упускал возможность сорвать свой законный поцелуй. — Ты часом не заболел?

— Хуже, — состроив совсем уж грустную физиономию, буркнул Виктор. И, переведя взгляд с одной девушки на другую, уточнил, — На меня наложили проклятие.

— Что за проклятие? — тут же сделала стойку Миражанна, ведь речь шла о судьбе ее второй половинки.

— Если не вдаваться в подробности, то стоит мне поцеловать любую девушку, как моя память изменится, — принялся он развешивать лапшу на уши двум заигравшимся кошечкам. — Именно поцелованная займет в моем сердце и в моих воспоминаниях место той единственной и неповторимой, с которой я был бы готов провести всю оставшуюся жизнь. Более того, одного единственного поцелуя окажется достаточно, чтобы завести с таковой общего ребенка. И сколько секунд он продлится, на столько лет для поцелованной девушки отмотается время вперед. Понимаю, что звучит, как бред, — развел �сказочник� руками в ответ на выпученные на него глаза всех слышавших его пояснение, — но дела обстоят именно так. А каким образом это заклятие возможно снять, я пока не в курсе! Та темная магиня, что наложила его на меня и впоследствии пыталась сорвать поцелуй, чтобы я стал принадлежать именно ей, сумела скрыться. Так что, Мира, извини, но пока нам следует держаться друг от друга подальше. Независимо от того, что я искренне желаю всем сердцем, и что тебе самой хорошо известно, у меня также имеются серьезнейшие обязательства перед Каной, которая мне также отнюдь не безразлична. Я не желаю забывать ее. Я не желаю забывать о растущей внутри нее маленькой жизни, что связала нас с ней навсегда. Я... больше не знаю, что тебе сказать. Извини, — понурился выговорившийся артефактор, ожидая начала следующего акта задуманного им представления.