| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Люциус проснулся, наверное, оттого, что вокруг внезапно стало тихо. Кругом была глубокая ночь, факелы в тюремном коридоре горели через два, поэтому полосы дрожащего и бледного света робко падали на каменный пол, переплетаясь с решеткой и тенями, отбрасываемыми фигурами мракоборцев. Малфой оглядел койку Харриса и поймал его внимательный взгляд.
— Слушай, Крыса, я должен кое-что сказать тебе, — прошептал Люциус.
И в этот момент вампир в одиночной камере напротив проснулся и стал жаловаться на жажду.
— Дайте пить! — исступленно молил он, из-за всех сил вцепившись в железные прутья камеры, и всем вокруг становилось не по себе.
К вампиру подошел один из тюремщиков, голос аврора дрожал от гнева:
— Замолчи, ты перебудишь всех своих соседей! Не ты ли пил сегодня кровь? Мы не успеваем резать для тебя скотину.
— Но вы же знаете, что крови животных хватает ненадолго! — яростно, но на два тона ниже, возразил заключенный.
— Молчи, кровь будет только утром, — ответил аврор, отходя от камеры.
Вампир ударил решетку лбом и бросился на свою койку, но и там не мог спокойно лежать.
— У Кассиуса опять "ломка", — прошептал Крыса, внимательно глядя на изгибающегося вампира. — Чем так мучить его, лучше бы отпустили.
— Чтобы он перекусал парочку их жирных магглов? — усмехнулся Люциус. — Они этого не допустят.
— Но они его даже погулять выводят в цепях.
— Крыса, ты идиот! Хочешь, чтобы он перекусал всех вокруг себя? Я — нет, благодарю покорно! Мне и человеком неплохо живется.
— Ладно, оставим эту тему. О чем вы хотели поговорить, мистер Малфой?
— Не знаю, стоит ли... Но раз уж начал, довершу свою мысль. Что ты думаешь о свободе, Харрис?
— Свобода... Я давно не пробовал её на вкус... Не знаю, что и сказать... А с чего вдруг вы... о, понимаю, увидели мальчишку. Так скажем, получили привет от свободной стороны, и захотелось вырваться на волю, да?
— Ты почти угадал. Самое главное, что он помог бы нам бежать.
— А зачем бежать? — вопросил Крыса, оглядываясь по сторонам. — Вам не нравится в Азкабане?
— Вот ты умный, Харрис, так пораскинь мозгами... Ладно, я объясню. Этот мальчик наверняка засажен сюда не по своей вине. Я уверен, что среди ярых любителей справедливости он считается чуть ли не героем. Но Министерство думает иначе. Убил — значит, убийца. Отправляйся в тюрьму. Поэтому, если я приведу Вуда к его дружкам целым и невредимым, они обеспечат мне защиту и убежище от настырных министерских шестерок. Среди тех, кто страдает от исчезновения Вуда, есть такие, которые, хоть и выступают за справедливость, а готовы нарушить ради него закон. То есть, помочь мне.
— А, — обрадовался Крыса, — они поступают по понятиям?
— Да, примерно так. Только представь себе, что такое "свобода"!
— Ходишь, куда хочешь и делаешь что хочешь, — машинально ответил Крыса.
— Если ты понимаешь под этим словом такую чушь, тогда понятно, почему ты к ней не стремишься, — горячо заговорил Люциус, все больше загораясь от своей новой идеи. Казалось, желание сбежать появилось с самого первого дня пребывания в Азкабане, только до сегодняшнего дня благополучно дремало где-то внутри. А теперь он выхлестывалось наружу, будто бы собиралось взять реванш.
— Отсюда не убежать, — предпринял еще одну попытку Харрис.
— Не помнишь Сириуса Блэка, легенду Азкабана? Он сбежал даже при дементорах. А Пожиратели Смерти? Они постоянно обводили стражей вокруг пальца... Не без помощи Тёмного Лорда, конечно...
— Вот вы Пожиратель, — сейчас же заговорил Крыса, — значит, видели Лорда. Какой он из себя, а? Говорят, у него королевская осанка.
— Мы сейчас о свободе говорим, — сдержанно напомнил Люциус. — Не отвлекайся от темы.
— Мне казалось, это закрытый вопрос. Сбегать трудно и бессмысленно.
— Ничего ты не понимаешь, — Малфой улегся на кровать под пристальным взглядом одного из авроров и, когда тот отошел, продолжил: — все в наших руках.
— Вы думаете, сэр? — от волнения Харрис едва не отдал соседу честь.
— Бояться нечего, — говорил Люциус, ворочаясь на жестких нарах, почти с безумным лицом, как будто уже вырвался на свободу, — нам нечего терять, мы будем гнить здесь вечно, включая то время, когда наши трупы похоронят в этих стенах.
Харрис слушал, не перебивая, и понемногу загорался жаждой свободы. Что и говорить, Люциус умел убеждать! Мало того его слова были подкреплены неподдельными эмоциями.
— Только вот как быть с Вудом? Он наверняка помнит меня, и поэтому не захочет иметь со мной дела.
— Мистер Малфой, предоставьте это мне! Я напишу ему письмо, в котором приведу такие аргументы, что отказаться будет просто преступно.
— Нет уж, Крыса, давай так: я напишу примерный вариант письма, а ты проглядишь его и подправишь.
— Так не пойдет, — возразил было Харрис, но под взглядом "коллеги" сразу умолк и лишь спросил. — А какова будет оплата?
— Но мы же вместе убегаем!
— Ну-у... — словно бы нехотя протянул Крыса. — Это за затраты на информацию, доставку и прочее... Ведь моя скромная работа достойна награды?
— Крыса, ты, кажется, совсем тронулся .
— А вот и нет, сэр просто я хотел бы...
— На, забирай, — Люциус со злобой сунул в протянутую руку Харриса один из драгоценных перстней на руке. Крыса прищурил глаза и впился в камень на кольце взглядом ювелира.
— Маловат, конечно, — неторопливо произнес скряга. — Но учитывая качество металла и камня, и свою личную заинтересованность в деле...
— Крыса!
— Короче говоря, — поспешно добавил Харрис, — я принимаю ваши условия. Я не подведу, сэр.
Люциус уснул поздно и проснулся свершено разбитым. Не то чтобы куда-то убегать — вставать совершенно не хотелось. К своему великому счастью он вспомнил, что сегодня воскресенье.
Однако ему всё равно не дали поспать: надо было идти на завтрак, и никакие отказы и заверения, что есть не хочется, не помогли бы. Проклиная всех авроров и порядки Азкабана, Люциус поплелся за остальными в столовую. В голове была только одна мысль: спать! Посидеть за столом, отдать завтрак Харрису, чему тот будет безумно рад, доползти до своей камеры — и спать!
Встретившись газами в Вудом, Малфой даже как-то сразу проснулся. Мгновенно вспомнилось все, что было вчера. Закон подлости входил в силу: в выходной день сон внезапно куда-то пропал и появилось сильное желание активных действий. Харрис же вовсю работал языком и челюстями и Люциус едва успевал спасти от него свой чай, в пятый раз зарекаясь, что никогда не отдаст свой завтрак, а тем более Крысе. А между тем неугомонный сосед использовал систему оповещения "коллег".
Вуд в который раз встретился с Люциусом взглядом и презрительно отвернулся.
"Посмотрим, что ты скажешь, когда узнаешь мой план", — ехидно думал Малфой, поглядывая на мракоборцев.
Наконец, завтрак был закончен, и, спустя несколько минут, всех развели по камерам.
Вампир Кассиус жадно пил из кружки коровью кровь, и соседи с отвращением отводили глаза от его губ, перепачканных красной жидкостью.
— Говорят, — тихо начал Харрис, который, похоже, был одним из немногих, кто мог спокойно смотреть на вампира, — что Кассиус очень силен, но пообещал смирно себя вести за то, что каждую неделю получает порцию "Бладвейна". Не знаю, правда это или слухи, но в случае, если коллеги не рвут, выходит, что не все авроры так уж безгрешны. И с ними можно договориться. Как же я люблю таких людей!!!
— Крыса, заткнись на минутку, очень тебя прошу, — проворчал Люциус. Он лежал на нарах, закрывшись одеялом от соседа, и рассматривал фотографию Цисси. Просто чудом удалось спасти её от мракоборцев. На маленьком клочке бумаги она улыбалась, сжимая в руках цветы, которые подарил ей муж. Разглядывание фотокарточки было для Малфоя почти каждодневным ритуалом, и никто, даже болтливый Харрис, не имел права этому мешать. Некогда семья Люциуса жила счастливо в родовом замке под Ньюбэри, теперь же всех троих раскидало по Англии. Люциус сидел в Азкабане, Нарцисса осталась дома одна, а местонахождение их сына Драко вообще было неизвестным. Люциус слышал, что тот служит Тёмному Лорду, но, зная характер последнего, можно было ожидать чего угодно.
Понятно, что при таком положении дел Люциус хотел вернуть всё на свои места, но сделать это, не выходя из Азкабана, он не мог, поэтому побег становился еще более желанным.
А пока он мог только смотреть и мечтать о временах, когда хоть что-нибудь изменится... Малфой спрятал фотокарточку и повернулся к сокамернику. Тот сосредоточенно чистил ножницами ногти. Заметив, что на него смотрят, Харрис спрятал свое орудие под нары, в кожаную сумочку, которую уже давно выменял у одного из "коллег" на кусок мыла и железную расческу.
— Крыса, у тебя есть лист бумаги и перо?
Харрис неопределённо дернул плечами.
— Я к тебе обращаюсь! — возвысил голос Люциус.
— Что вы, мистер Малфой, какая бумага?
— Та, например, что ты выменял позавчера.
— Но у меня её так мало! Мне не хватит для своих нужд, не вы один пишете послания.
— Крыса.
— Но у меня такая работа. Я же тружусь на благо "коллег"!
— Крыса!
— Ладно-ладно, но я должен что-нибудь за нее получить. Как вы думаете, а?
— Кто сегодня съел мой завтрак? — спросил Люциус таким голосом, словно сам собирался съесть соседа.
— Всё, я уже достаю! — жалобно пискнул Крыса, поспешно и угодливо протягивая перо, чернильницу и бумажный лист.
Люциус брезгливо принял все эти веши и, отодвинув матрас, положил их на деревянную койку. Немного подумал и начал писать. Харрис тревожно глядел за решетку, высматривая авроров.
"Здравствуйте, мистер Вуд. Я знаю, что, получив это письмо, Вы решите, что я сумасшедший. Но не торопитесь с выводами, подумайте: у нас есть реальный шанс сбежать. Я смогу обеспечить побег, вы поможете найти мне временное убежище среди ваших друзей. Вы можете счесть это глупой шуткой, но для меня нет смысла разыгрывать Вас. Жду ответа и надеюсь на ваше благоразумие. Люциус Малфой".
— Кто же так пишет! — прямо-таки подпрыгивал рядом Крыса. — Нельзя же так прямо рубить всю правду! Вы подготовьте его, надавите на чувство одиночества, выразите сочувствие, и только потом аккуратненько затроньте дело! У вас нет таланта дипломата! Никакой тонкости!
— Крыса, заткнись, — огрызнулся Люциус. — в Азкабане я растерял все свои манеры. И потом, для кого я экономлю бумагу?
Харрис мгновенно закрыл рот.
— Вы правы, мистер Малфой, — проговорил он минуту спустя, без устали бегая глазами по строчкам, написанным на бумаге. — И все-таки стоило начать как-нибудь поделикатнее... Доставлять письмо придётся мне, не так ли?.. Не смотрите на меня таким взглядом, я помню ваш перстенёк!.. Ладно, я рискну, но остальные письма буду писать сам. Договорились?
— Только посмей не посоветоваться со мной, — выдвинул последнее условие Люциус.
После обеда он, наконец, заснул, а Крыса разбудил его к ужину.
Письма не было, а Вуд все также хмуро отвечал на нетерпеливые взгляды Малфоя.
Полночи Люциус терзался сомнениями, правильно ли он поступил, и стоило ли бежать вообще.
Наутро за завтраком пришло письмо, но ещё раньше него вновь появилось желание оставить опротивевший Азкабан.
Крепко сжимая в руке желтый квадратик и постоянно возвращаясь к нему мыслями, Люциус отправился на построение, а оттуда в каменоломню. Все время до окончания работы он мучался от любопытства, потом смог выкроить минутку и прочитать ответ.
"Я знаю, что Вы хотите, мистер Малфой, но не собираюсь помогать вам. Я отбуду свой срок и вернусь домой. Оставьте меня в покое и найдите себе другого союзника, тоже осужденного пожизненно. И как бы не были хороши ваши намерения на бумаге, вы можете обмануть меня. Больше не пишите мне. Оливер Вуд".
Люциус в бешенстве разорвал письмо в глазах у обмершего Харриса.
— Мистер Малфой ... Эта бумага могла еще пригодиться...
— Я понял, о чём ты говоришь. Не беспокойся, сейчас ты у меня так получишь, что не то, что вытираться — сесть не сможешь! Кто говорил, что всё разузнал? Кто заверял меня, что письмо будет принято?
— Не подходите ко мне! — взвизгнул Крыса, пятясь к стенке.
— Что там у вас? — раздался недовольный голос, и к камере лениво подошел аврор. К этому времени чернила с пером и остатки бумаги были запрятаны, а сокамерники с умным видом уселись друг против друга, каждый на своих нарах.
— Простите нас, сэр, — медоточиво улыбнулся Люциус. — Мы с мистером Харрисом спорим о пространстве и, кажется, перешли границы. Он утверждает, что вселенная не бесконечна, я же не согласен с ним. Не могли бы вы разрешить наш спор?
— Нет, я в этом не силён, — сухо ответил тюремщик, однако отошел, успокоенный и довольный собой: редкий человек просил его поработать на благо естествознания, намекая на недюжинные умственные способности.
— Ладно, Вы правы, мистер Малфой, — на два тона ниже сказал Крыса. — Я возьмусь за дело основательно.
И он тут же достал из своих закромов ещё бумаги и принялся вдохновенно строчить.
На следующем завтраке Вуд, послал Люциусу его разорванное письмо. Харрису стало страшно находиться с Малфоем в одной камере. Вечером угрюмый Люциус сразу завалился спать. Он даже не посмотрел на снимок Нарциссы. Надежда ускользала. И только Крыса продолжал упорно писать; кажется, он стал одержим этой идеей — обрести свободу. А с сокамерником стал вести такие разговоры, которых тот раньше не слышал от Харриса.
— Мистер Малфой, скажите мне, как хороший знакомый: если я заявлю о своей поддержке Тёмного Лорда, он возьмёт меня к себе?
— Не знаю, — прохладно отвечал Люциус, внутренне настораживаясь. — У него уже есть ручная крыса, зачем ему еще одна?
— Я буду верным слугой! — горячо уверял Харрис, теребя зубами один конец пера; другой в это время оставлял кляксы на пергаменте.
— Я представлю ему тебя, — проговорил Люциус, чтобы Крыса отстал, хотя правдивость этих слов была под большим сомнением. Тёмный Лорд редкого человека подпускал к себе живым после серьёзной ошибки.
Прошел месяц, наступала осень — самое удачное время для побега. Теперь друзья Вуда вернулись в школу, и можно будет задумываться о факте покидания Азкабана, как о чем-то реальном. Оставалась одна маленькая, но важная деталь: уломать упрямого Вуда. Весь месяц он рвал огромное количество посланий, но и Крыса был не так-то прост, поэтому письма настойчиво и бесперебойно поступали на стол адресата. Харрис вошел в азарт, и теперь взять верх над Вудом стало делом его чести. Крыса выменивал бумагу и чернила, где только мог, и проделывал огромную работу, соизмеримую с писательской. Люциус даже стал уважать сокамерника и с интересом ждал, кто же победит в этом необычном состязании. Все получилось очень прозаично: у Крысы кончилась бумага. И не просто кончилась, а иссякли все источники, из которых Харрис выменивал её.
Новый день также не принес радости. Люциус проснулся до подъема и лежал, слушая тихие стоны голодного вампира. Пожалуй, им обоим сегодня было скверно. Сквозь маленькое окошко хорошо проглядывался сильный ливень, бьющий по тощей и голой земле острова.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
