— Право на борт тридцать градусов, — распорядился Дэвиан. — Выдерживаем дистанцию.
Сейчас между кораблями было миль десяти — достаточно близко, чтобы стрелять прицельно. Подходить еще ближе Дэвиан не хотел, опасаясь, что на меньшей дистанции даже неопытные ивирские артиллеристы имели шанс пристреляться по его кораблям. "Атарен", а следом за ним и "Карвис", начали доворачивать вправо, выходя на параллельный курс с "Ханади".
Только теперь ивирцы ответили — всем бортом сразу, шесть двойных вспышек озарили длинный корпус. Дэвиан снова усмехнулся, покачав головой. История действительно повторялась — по бывшему агинаррийскому линкору "Миоя" вновь вели огонь два ксаль-риумских корабля. Двадцать пять лет назад бой не прибавил славы ксаль-риумскому флоту: "Даймен", получив два снаряда в рулевое отделение, лишился управления, и до порта его пришлось тащить на буксире, а "Натален", с разбитыми носовыми башнями главного калибра, чудом избежал взрыва боеприпасов. Но сегодня на капитанском мостике не было Ниоры Сетано, а у орудий стояли ивирские моряки, возможно, стрелявшие из них впервые в жизни. Снаряды первого залпа прошли с чудовищным перелетом и рухнули в воду в нескольких милях за имперскими кораблями.
Орудия "Атарена" продолжали мерно громыхать, посылая по ивирскому кораблю одну четверку снарядов за другой. Четвертый полузалп накрыл цель. Как и пятый — столбы воды окружили "Ханади" и обрушились на его палубу. Часть снарядов упала с небольшим недолетом, часть — с перелетом.
— Есть вилка! — возбужденно воскликнул молодой наблюдатель. — Сейчас мы их достанем!..
Эти слова оказались пророческими — после шестого залпа над серединой корпуса корабля-цели, чуть позади первой дымовой трубы взметнулся огненный столб. Облако серого дыма окутало "Ханади".
— Поражение! — выкрикнул тот же юноша. — Есть!
Только сейчас вступили в дело и орудия "Карвиса", который до этого момента следовал в кильватере флагмана, ожидая, пока "Атарен", определив необходимые поправки прицела, сообщит их своему ведомому мателоту. Теперь по ивирскому линкору стреляли сразу два имперских, перейдя на беглый огонь, и попадания сделались почти непрерывными. "Ханади" еще продолжал огрызаться, но было слишком очевидно, что артиллеристам не хватает опыта, и, хотя несколько снарядов упало в воду довольно-таки близко к "Атарену", пока что флагман Западной Эскадры не получил ни одного прямого попадания.
На удалении гремела другая перестрелка — крейсеры ивирцев сошлись с ксаль-риумскими, тогда как "Мегара", уже избавившаяся от горящего мазута и дымовых шашек, и ее "сестричка" вели огонь по линкорам шлассенской постройки. Пока линейные корабли продолжали артиллерийскую дуэль, имперские эсминцы сближались с врагом, готовясь к торпедной атаке. С такого удаления Дэвиану трудно было следить за тем, что там происходит, но было видно, что один из "шлассенцев" уже горит. Крейсеры под руководством неизвестного, но несравненно более толкового, чем капудан-паша, командира, держались лучше, но там у ксаль-риумцев был слишком явный численный перевес, и исход этой схватки тоже был предрешен.
Нечто большое и темное с ревом стремительно пронеслось впереди, всего лишь метрах в двадцати от открытого ходового мостика, где стоял префект Дэвиан Каррел. Несмотря на огромную скорость, в какой-то миг Дэвиан видел летящий снаряд с такой же ясностью, как если бы тот висел в воздухе совершенно неподвижно — темный, гладкий цилиндр с вытянутым заостренным носом. Бронебойный. Промчавшись над палубой флагманского корабля, громада весом в полтонны тяжело рухнула в воду за правым бортом, рикошетом снова подпрыгнула вверх и с финальным огромным всплеском нырнула окончательно, так и не разорвавшись. Только теперь до "Атарена" донесся звук очередного вражеского залпа.
"Возможно, все же имеет смысл уйти в боевую рубку" — подумал Дэвиан и невольно передернулся, представив себе, что могло остаться от людей на открытом мостике, если бы вражескому наводчику чуть больше повезло с этим выстрелом. К сожалению, через узкие смотровые прорези броневой рубки мало, что можно было увидеть, от перископа пользы не намного больше. Как правило, командующие предпочитали следить за ходом сражения с открытых мостиков, жертвуя безопасностью ради свободного обзора. В прошлом кое-кому такие предпочтения уже стоили жизни.
"Атарен", а за ним и "Карвис", ответили любезностью на любезность, развернутые влево носовые башни флагманского дредноута с длинными стволами пушек главного калибра очередной раз метнули потоки огня и дыма, отправив в сторону противника четверку тяжелых снарядов; одновременно рявкнула и вторая пара башен в корме. Полминуты ожидания — и силуэт вражеского корабля окружили фонтаны воды и дыма, поднявшиеся намного выше его палубы.
А в следующее мгновение огненный смерч вырос там, где только что находился огромный линкор. Пламя, окаймленное темным дымом, взметнулось над средней парой башен ивирского корабля, и многочисленные обломки полетели во все стороны. Какие-то секунды еще можно было видеть его длинный, темный корпус, но затем он выгнулся, переламываясь надвое. Носовая часть исчезла под водой почти мгновенно; корма, задравшись вертикально, еще какое-то время торчала над волнами, как будто корабль упрямо боролся за жизнь, но через минуту пропала и она.
Офицеры на мостике "Атарена" разразились ликующими криками. Не удержался от возгласа даже капитан Илевер. Молчал только Дэвиан. К собственному удивлению, он вдруг поднял руку со сжатым кулаком в традиционном имперском воинском приветствии, отдавая последний салют погибшему кораблю.
"Атарен". Флагман Западной эскадры. 45 минутами позднее.
Пушки смолкли. Все закончилось. Корабли Западной эскадры собрались вместе; на горизонте еще угадывались силуэты двух уцелевших ивирских крейсеров, на всех парах уходящих на юго-запад. И это было все, что осталось от еще сегодня утром сильного султанского флота.
Взорвался "Ханади", унеся с собой весь экипаж. Скрылся в волнах, опрокинувшись кверху килем, "Намидие". Один из "шлассенцев", "Гасаил", попал под залпы "Мегары" и "Тарсис" и теперь представлял собой огромный плавучий костер. Последний линкор султанского флота, "Анибай", спустил флаг — уже второй раз за свою боевую карьеру. Флагманский "Фелимид", пораженный несколькими бомбами и торпедами с самолетов "Красотки Тар", держался на воде, но утратил всякую боеспособность. Хотя его орудия еще были исправны, сильный крен просто не позволял развернуть башни, чтобы пустить артиллерию в ход.
— Вероятно, это была одна из самых бескровных побед в истории Ксаль-Риума, — заметил Илевер и добавил, поморщившись. — Но не из самых славных.
Дэвиан тоже не ощущал особенного ликования или гордости. Скорее просто облегчение: работа сделана, все корабли Западной Эскадры остаются на плаву, серьезных повреждений ни на одном нет, и большего нельзя было ожидать.
— В любом случае, мы победили, — сказал он. — Я считаю, это главное. Каковы, кстати, наши потери?
— Еще уточняем, префект. "Атарен" и "Карвис" обошлись без попаданий и пострадавших. В "Мегару" попал один снаряд, но повреждения незначительные, есть несколько раненых. Крейсеры пострадали сильнее, на "Сильванисе" семнадцать убитых, на "Теллуре" — девятеро. Было несколько попаданий в эсминцы, но не один не потоплен. Короче говоря, наши потери минимальны.
Дэвиан кивком поблагодарил своего временного флаг-капитана.
— А с ними что делать? — Илевер посмотрел на окутанный дымом, осевший кормой "Фелимид". — Предложим сдаться?
— Да, безусловно. Если у капудан-паши хватит ума принять предложение, больше никто не пострадает. Боги Неведомые, сегодня в море и так оказалось предостаточно трупов.
Над волнами скользили эсминцы, подбиравшие уцелевших ивирских матросов. Но пленных будет немного, мрачно подумал Дэвиан, вздохнув. Ивирские команды, как выяснилось, не умели не только стрелять, но и спасаться с гибнущего судна. Султан Ажади и его дядюшка Раннук не пожелали тратить деньги на регулярные учения и тренировки, за что сегодня ивирский владыка поплатился своим флотом, а многие сотни его подданных — жизнями.
Сблизившись с покалеченным "Фелимидом", "Атарен" поднял на мачте вереницу разноцветных флагов. Ответа не последовало. Илевер прищелкнул языком.
— Было бы наивно думать, что капудан-паша Раннук теперь поведет себя умнее обычного, — заметил он. — Поторопим их, мой префект?
— Нет, подождите! — оборвал Дэвиан. — Смотрите!
Желтый ивирский флаг с изображением сабли, рассекающей летящую стрелу, пополз вниз. Затем вместо него на покосившейся мачте "Фелимида" подняли белый.
— Я ошибался... — с презрением прокомментировал прайм-капитан Илевер. — Все-таки он предпочел сохранить свою шкуру.
— Тем лучше, — отозвался Дэвиан. — Отправьте на корабли призовые команды, проверьте, в каком они состоянии. Если там еще есть, что чинить, отведем их в Кадар, там подлатаем и отправим в Гайон для полноценного ремонта. Впрочем, так или иначе, какой-то прок с них будет, можно хотя бы пустить их в переплавку...
Его слова прервал оглушительный грохот. Там, где находился пылающий "Гасаил", к небу поднялся огромный гриб огня и дыма, и во все стороны полетели обломки. Очевидно, пожар добрался до артиллерийских погребов. Корабль превратился в колоссальный вулкан, внутри которого еще продолжало что-то взрываться. Несколько минут — и пылающий остов исчез под водой.
Дэвиан усмехнулся.
— Достойный финал для сегодняшней драмы, не правда ли, господа? Я надеюсь, что солнцеподобный Ажади теперь трижды подумает, прежде чем обращаться за поддержкой к своим северным друзьям.
ГЛАВА 7
Тсубэ. Главная база Объединенного Флота.
30 день Весны.
"Ниора.
Ты всегда умела задавать вопросы, которые ставили меня в неловкое положение. А в последнем случае — еще и в опасное. То, о чем ты спрашиваешь, относится к информации высшей степени секретности. Ее разглашение чревато обвинением в измене со всеми вытекающими. Я сильно рискую, просто отправляя тебе это сообщение, поверь.
К тому же я не имею никаких достоверных сведений. Я бы рассказал тебе, если бы знал, но я ничего не знаю. Все, что я могу сообщить — острову Тэххо действительно уделяют особое внимание в отделе секретных разработок, причем дольше, чем ты предполагала. Я не могу сказать, в чем суть проекта, которым там занимаются — это держится в тайне от всех — но он разрабатывается уже более десяти лет и щедро финансируется из военного бюджета. На Тэххо, судя по всему, строится нечто вроде крупного секретного завода, и, кроме того, мне удалось узнать, что туда регулярно доставляют сложное радиооборудование. Никаких выводов я не делаю, предоставляю это тебе.
Ответственным за проект, в чем бы тот ни заключался, является коммодор Ису Тагати. Уверен, ты о нем что-то слышала. Тагати — темная личность. Он как-то связан с разведкой и не только. Возглавляет Шестнадцатый Отдел, специализирующийся по "особым разработкам". Располагает высочайшими полномочиями. Существует тайная директива, утвержденная лично Сегуном — любое требование Шестнадцатого Отдела должно незамедлительно удовлетворяться, не больше, не меньше.
Боюсь, это все, что я могу тебе сообщить. Будь осторожнее. Мне кажется, тут какие-то очередные игры нашей внешней разведки, хоть и непонятно, что может их интересовать в таком глухом месте, как Тэххо. Во всяком случае, к Ксаль-Риуму или восточным архипелагам этот интерес отношения определенно не имеет. Лучше всего — постарайся не ввязываться в эту авантюру. Даже тайрё Объединенного Флота не может быть неуязвимой.
Остаюсь твоим преданным другом
Тоичи Нагиро".
Ниора Сетано чуть заметно улыбнулась, читая письмо. Тоичи неисправим. Впрочем, как и все штабисты. Страсть к официозу у них в крови. В свое время, которое, увы, вот уже шестнадцать лет как осталось в прошлом, даже его любовные письма были выдержаны примерно в таком же стиле. Тогда это ее ужасно забавляло. Интересно, какими словами тогда еще не контр-адмирал, а только капитан второго ранга Нагиро делал предложение своей будущей супруге? Не иначе, что-то вроде: "Настоящим, взвесив все аргументы "за" и "против", я пришел к решению сегодняшнего числа предложить вам, Ивари-тэн, вступить со мной в брачный союз на основании циркуляра 64-А положения о воинской обязанности и гражданского кодекса Сегуната..." Брр... Живо представив себе это зрелище, адмирал Сетано передернулась. Штабисты... Тоичи среди них не самый худший. По крайней мере, несмотря на разрыв, они остались в дружеских отношениях. Больше того, Ниора Сетано ему доверяла, а доверие в этом циничном мире — вещь воистину бесценная.
Она полезла в карман и достала большую, богато украшенную серебряную зажигалку. Щелкнула, высекла огонь, и бросила письмо на поднос, любуясь тем, как пламя постепенно превращает лист плотной бумаги в сморщенные черные лохмотья.
Увы, сожженное письмо действительно не содержало почти никакой ценной информации. Оно лишь подтверждало то, что Ниора Сетано уже знала сама — по какой-то неведомой причине на острове Тэххо вдруг начали возводить нечто маштабное и в высшей степени засекреченное. Что? Тоичи упомянул про радиооборудование, доставленное на остров — быть может, Тэххо решили превратить в полигон для разработки и испытаний радиолокационных установок? Очень правдоподобно: над созданием работоспособных радиолокаторов специалисты Агинарры бились уже не один год, как и южане. Пока что все, созданное ими, было слишком громоздким и ненадежным, но появление первых конструкций, пригодных к практическому применению в боевых условиях, было лишь вопросом времени, и явно уже недалекого. Главный вопрос был в том, кто первый совершит прорыв в этой области: Север или Юг? Оба противоборствующих полюса Дагериона тратили немалые деньги на исследования, привлекая к работам лучших специалистов, и, разумеется, не упускали возможности прибрать к рукам результаты чужих трудов в этой области.
Так что, казалось бы, все сходится. Но все равно — почему такая секретность? Ниора Сетано — командующая Объединенным Флотом, но даже ее пытаются держать в полном неведении, будто она палубный матрос, которому полагается знать ровно столько, сколько сообщит старшина. Это злило Ниору и вынуждало предпринимать собственные шаги к тому, чтобы разгадать загадку. Правда, пока что она не могла похвастаться особыми успехами.
Стоя у наполовину открытого окна, она задумчиво покусывала костяшку большого пальца. Все-таки Тоичи дал ей один намек. Точнее, одно имя. Ису Тагати.
Об этом человеке Ниора Сетано знала очень немногое. Видела его пару раз во время совещаний Верховного Штаба и даже однажды обмолвилась несколькими словами. Тогда он показался ей типичным штабистом — убийственно официальным, скрытным и до неприличия серьезным, а проще говоря — несносно занудным. И этот человек — доверенное лицо Верховного Штаба и Сегуна? Ну, а почему бы и нет?
