Подобную девушку гораздо уместнее было видеть в карете, в окружении охраны и богатых кавалеров, чем в камере тюрьмы. Приглядываясь дальше, он понял, что его собеседница явно не из простых. Одета она была на мужской манер, в черные бархатные брюки, светлая блузка и кожаный расшитый жилет. На ногах мягкие сапоги для верховой езды.
Так одевались женщины в их княжеском роду, когда выезжали на охоту. Правда, они не выглядели так изящно — жизнь в горах, даже в княжеском доме была гораздо проще, чем в городах Королевства. Все показывало, что заключенная богата, однако, говорила она точно так же, как девушки-торговки на рынках.
Странная красавица целиком завладела вниманием юноши. Его мысли понеслись в страну мечтаний, придумывая собеседнице загадочную историю, про дочь могущественного князя, по воле случая, попавшей в плохую компанию, которая влюбится в простого горца...
На этой мысли Соболь остановил себя и мысленно сплюнул. 'Понесло бревно по перекатам! Замечтался'. Он знал за собой эту слабость — с самого детства любил помечтать. Там в грезах, он видел себя то могучим воином на быстром коне, то великим волшебником, по мановению руки которого расступаются горы. Радан даже невольно оглянулся, братья никогда не упускали случая посмеяться, заметив, что он задумался и ничего не видит вокруг, подкрадывались и старались напугать. Часто это удавалось, к радости всей родни.
В любом случае ему не хотелось, чтобы девушка ушла, и он лихорадочно искал, чтобы такое остроумное рассказать.
— Ты, все-таки хоть как-нибудь назовись, а то, как мне тебя называть?
— Ладно, зови меня просто принцесса, нет, лучше королева, — она опять развеселилась. — Это будет правильней.
— Королева, так королева — пробормотал Соболь, при таком представлении, у него опять взыграла фантазия, но он быстро одернул себя. На королеву собеседница точно не тянула.
Радан уже хотел начать, про то, как он с отцом и братьями поднимал зимой из берлоги медведя, но 'королева' спросила первой:
— Слушай, мне интересно — зачем ты все-таки ты поперся в эту лавку, тем более после ночного происшествия?
— Какого ночного происшествия? Я ничего не знаю, просто хотел купить...
— Не начинай, — перебила она его. — Даже я, сижу здесь, знаю, а он...
— Тогда расскажи, мне, — загорелся Соболь. — Я клянусь тебе, что точно не понимаю, о чем речь.
Горячность Радана подействовала на девушку. Она задумчиво посмотрела на него и начала:
— Ладно, слушай. Я, правда, знаю все только в обрывках, сам понимаешь, общаться здесь не с кем. Говорят, вчера ночью, на рынке была большая заварушка. Ловили каких-то демонов, а началось все именно в той лавке, которую ты искал.
При слове 'демоны', Соболь сразу вспомнил гоблинов-Харакшасов, неужели и тут они? 'Королева' между тем продолжала:
— Не могу сказать точно, откуда и как они появились в городе — хотя при здешней страже, вся армия орков может пробраться ночью в Мастилан, а никто ничего не заметит.
'Это точно', — подумал Радан, вспомнив дремлющего стражника у ворот.
— Они что-то хотели в Огненной Лавке, но хозяин со своей помощницей, устроили им там небольшое представление с отрубанием некоторых частей тела и протыканием животов. В общем, у них там началась драка, пока стража собралась пока то, пока се, демоны хозяев порешили. Правда, говорят, те накрошили этих тварей тоже не мало.
Когда стража прибыла, нелюди уже всю лавку перевернули, искали что-то. Но стража позвала еще и армейских и общими усилиями, они всех прикончили. Правда есть слушок, что там был кто-то еще, — голос её стал тише. — Из тех, про кого, лучше не вспоминать, так вот он ушел несмотря на кучу стражников и солдат. Вот такие дела. А ты — сестренке купить...
— Королева, слушай, откуда ты все это знаешь? Что-то мне не верится, больно чудные вещи ты рассказываешь.
Соболь решил схитрить, на самом деле он поверил сразу. Пергамент за обшлагом, казалось, начал становиться горячим.
— Ты мне не веришь? — девушка встала со стула и подошла к решетке. — Не смотри, что я в тюрьме, у меня везде есть уши и глаза. И весточку передать даже сюда, большого труда не составит. Хотя, что я перед тобой распинаюсь, не хочешь не верь.
Она повернулась и собралась уходить.
— Подожди, — взмолился Соболь. — Я верю. Просто я в тюрьме в первый раз и не знал про такое. Что можно сидеть здесь и знать, что на воле происходит.
Королева остановилась и опять засмеялась.
— Теперь знай, мальчик. Жизнь она не такая, какой ты её в своей деревне видел. Отец с матерью, наверное, крестьяне — ферму держите?
Не понятно почему, Соболь, вдруг, сказал правду:
— Нет больше у меня никого. Убили всех — и родителей, и братьев, и сестер.
Девушка внимательно посмотрела на него.
— Вот теперь верю. А что врал про сестру-то?
Соболь махнул рукой и отвернулся. 'Чего это я? Зачем все выложил?'
— Ты в следующий раз думай сначала, если начал сочинять, то и стой на своем, а то судейский с палачом, тебя быстро на этом поймают. И все.
Она красноречиво крутнула рукой вокруг горла и вздернула вверх. 'Виселица', — понял юноша. В голосе девушки он расслышал новые нотки — похоже, она пожалела его.
— Даже если ты связан с этим делом, я не думаю, что ты на стороне демонов?
— Конечно, нет!
— Так, говори правду, я может сумею тебе помочь.
— Ты?! Ты сама здесь...
— Не обращай внимания, это временно.
Сказать всю правду Соболь так и не решился. Тайна пергамента была не его тайной — значит, никто о ней и не узнает. Он вкратце, не раскрывая всей истории семьи, рассказал о смерти родных и о том, что ушел из своих краев. Он понимал, что теперь, когда он так прокололся с рассказом про сестру, глупо настаивать на том, что он просто так искал злополучную лавку. Поэтому, он просто опустил из рассказа все связанное с этим — начиная от встречи с Корадом и до сегодняшнего дня.
'Королева', наверное, поняла, что он что-то скрывает, но настаивать не стала.
— Ладно, ты давай отдохни. До ночи. А я пока, что-нибудь придумаю для тебя. У тебя деньги есть?
Деньги у него были, Славуд снабдил на дорогу, и оставалось еще немного золотого песка из дома, все было в ремне-кошеле, но его отобрали при обыске.
— Теперь нет.
— Понятно, — усмехнулась девушка. — Стража?
Он кивнул.
— Но, ничего. Сейчас принесут обед, я договорюсь с охраной, за небольшую мзду они принесут новый матрас, а эти выкинут. Потом рассчитаемся.
— Спасибо, конечно, королева, но, когда я выберусь отсюда, я пока не знаю.
— Не переживай. Если, что — я сама тебя найду.
Получилось все так, как сказала 'королева' — сначала появился тот же толстошеий охранник, что встречал Соболя. Он о чем-то вполголоса переговорил с девушкой, потом появились старик и мальчик, они молча вытащили все тюфяки. Мальчик даже подмел камеру, а старик, кряхтя, принес новый матрас. Потом они же принесли обед — миску рыбной похлебки и большую лепешку. Радан был очень голоден — он рассчитывал поесть на рынке, но вместо этого оказался в камере. Поэтому и похлебка, и суп исчезли в один момент. Он вздохнул — мяса бы или хотя бы повторили порцию. Однако, не дал себе размечтаться на эту тему, вместо этого завалился на матрас, философски решив — когда спишь есть не хочешь.
Соседку же кормили 'по-королевски'. После того, как ушли старик и мальчик, опять появился охранник и с ним двое. Судя по запахам, это были посыльные из какой-то харчевни. Они долго гремели посудой и стеклом, пока, наконец, ушли. Радан не выдержал, он тихо поднялся и на цыпочках подкрался к двери, ему хотелось посмотреть, чем там потчуют королеву камеры.
Слух у соседки оказался острый.
— Почему не спишь? Я же сказала, тебе надо поспать.
— Да не спится, что-то, — буркнул пристыженный Соболь и быстро вернулся на место. 'Что она меня все время спать гонит? Не хочет, чтобы я видел и слышал что-нибудь?' Ответа на эти вопросы в любом случае не было, поэтому он закрыл глаза, и, к своему удивлению, через некоторое время заснул.
Проснулся он от скрипа коридорной двери. В камере было совсем темно, но через мгновение в коридоре появился прыгающий неверный свет и в камере тоже проступили стены. 'Сколько же это я проспал? Похоже, ночь на дворе. И никому я не нужен. Даже не допросили'. Он прислушался, в тюрьме происходило что-то необычное. Сначала раздался грохот, потом возбужденные злые голоса. Соболь даже расслышал звон клинков. Он вскочил и подбежал к решетке.
— Отойди, — в дверях напротив стояла 'королева', Радан разглядел белое лицо. — Здесь опасно, могут не разобраться и зацепить чем-нибудь.
По тому как она это сказала, он сразу понял, что 'королева' знает, что тут происходит. Опять загремела дверь, и он услышал, что в коридор ввалилась толпа. На всякий случай Соболь спрятался за колоду.
— Где она? Открывай, — приказал грубый голос.
— Сейчас, сейчас, — Радан узнал охранника. Сейчас его голос был лебезящий, словно перед большим начальством.
— Гром! Я здесь! — нетерпеливо выкрикнула узница. — Вы что так долго?
Свет приблизился, кто-то взял со стены факел. К двери 'королевы' подбежало несколько человек.
— Раньше нельзя было, темноты ждали, — оправдывался тот, кого назвали Гром, здоровенный детина с зычным грубым голосом.
— Я не про сегодня, — разозлилась соседка. — Вы что ждали, когда я тут помру?
— Простите, предводительница, — здоровый подтянул толстошеего охранника к двери. — Быстрей отпирай.
Потом продолжил оправдываться.
— Сами понимаете, это не кутузка стражи. Надо было подготовиться самим и глаза замазать кому надо.
Замок в дверях щелкнул, охранник вытащил толстую дужку из петель и дверь распахнулась. Королева — теперь лицо её было грозным и значительным, в свете факела оно даже показалось Соболю злым — шагнула в коридор и приказала:
— Рассчитайтесь с ним, — она показала застывшего с подобострастной улыбкой охранника. Тот заискивающе заулыбался и попросил:
— Будете уходить, поставьте мне пару синяков. И еще, рассчитаетесь, как договаривались — золотом? А то война, деньгам веры нет...
'Королева' еле заметно кивнула, Гром выдернул из ножен на поясе широкий нож, и, вдруг, воткнул в живот охраннику. Тот ойкнул, вытаращил удивленные глаза и завалился на убийцу. Гром вырвал нож, оттолкнул толстошеего и вытерев клинок об его одежду, сунул обратно в ножны.
— Может, не надо было? — спросила 'королева'. — Когда-нибудь пригодился бы.
— Нет. С него толку уже не будет. Или на допросах запытали бы до смерти, или, если бы был умней, сейчас бы сбежал. А так никто ничего не узнает, еще и золото при нас осталось.
Увидев такое, Соболь отпрянул. А после слов Грома, понял, что и ему живым отсюда не выйти, он тоже все видел и слышал. Словно услышав его мысли, 'королева' приказала:
— Эй, кто-нибудь, возьмите у хряка ключи и откройте мне эту камеру. Надо одного друга разбудить, он мой должник.
При этих словах Радан понял, что настал его последний час. 'Дорого же, они берут за долги'. Он уже понял кто эти люди, и что за 'королева' соседка. Скорей всего обычная банда, а рыжеволосая красавица их вожак. Во всяком случае из обрывков фраз, выходило именно так.
Соболь поискал глазами, чтобы можно было использовать вместо оружия, но кроме матраса в камере ничего не было. Он прикусил губу, подтянул руки к груди и сжал кулаки — зарезать как охранника, он себя не даст. 'Хоть кому-нибудь челюсть сверну'.
В это время решетка распахнулась и в камеру вошла предводительница, увидев приготовившегося к драке Соболя, она весело расхохоталась.
— Эй, воин, успокойся, это свои. Давай выметайся, долго тянуть нельзя. Поедешь с нами или пойдешь своей дорогой?
Неожиданно для себя, он тоже улыбнулся и ответил:
— С вами.
Обдумывая потом это решение, Радан пришел к выводу, что он просто как идиот растаял, увидев вблизи блестящие глаза девушки и услышав её безмятежный смех.
— Кто это, Алмаз? — в камеру заглянул Гром. Так Соболь впервые услышал, как зовут 'королеву'.
— Это мой друг, — не стала ничего комментировать она. — Он едет с нами. Найдите ему лошадь.
Взгляд, которым одарил Соболя бандит, ничего хорошего не предвещал. Однако, вслух он сказал другое:
— Найдем, раз друг.
Шагая по темным угрюмым коридорам тюрьмы, вслед за Громом и Алмаз, в одной из раскрытых дверей он увидел, что двое зверского вида мужиков, хотят вскрыть высокий массивный шкаф, обитый медными позеленевшими листами. Радан вспомнил, что тут его обыскивали и сюда же охранники сдали его саблю.
— Королева, можно, я загляну? Я недолго, тут должна быть моя сабля.
— Точно, — остановилась та. — Тут же и мое кое-что должно быть. Если хряк не продал уже.
Она зашла вслед за Соболем. Разбойники уже дергали дверцы, но они не поддавались.
— Ну-ка найдите что-нибудь чем выломать можно, — приказала девушка. — А то будете сейчас дергать, пока ручки не оторвете.
— Сейчас, предводительница!
Один мужик выскочил в коридор, второй начал вытряхивать содержимое из шкатулок резного красивого шкафа, стоявшего у стола. Алмаз, в это время сама попробовала дернуть дверцу большого шкафа. К удивлению, Радана, дверца поддалась — она, вдруг, с силой распахнулась и ударила 'королеву' по руке. В шкафу, самом углу вжался в стену человек, это он пнул дверь так, что она отлетела. Соболь только успел заметить затравленное испуганное лицо с оскаленным ртом, как тот закричал и бросился на стоявшую перед ним Алмаз. В руке блеснул нож.
Радан сам не понял, как он успел среагировать — схватив девушку за плечи, он откинул её в сторону. Теперь он сам оказался перед нападавшим — неимоверным движением Соболь смог уклониться от куска стали, летевшего ему в живот. В свою очередь он встретил охранника резким ударом в лицо. Тот, к тому же, сам летел на кулак, поэтому удар получился таким сильным, что у тюремщика клацнули зубы, он потерял ориентацию и зашатался. Не останавливаясь Радан сделал то, что ему показывал отец, когда учил его кулачному бою — схватил охранника за волосы и дернул вниз, одновременно ударил коленом в лицо, окончательно превращая его в кровавую маску.
К ним подскочил, наконец, очнувшийся разбойник, возившийся до этого со столом. Он со всей силы приложил кистенем согнувшегося охранника по голове. Тот рухнул, задергался, изо рта пошла кровь.
— Успел помереть, сволочь, — зло выругалась, поднявшаяся с пола, Алмаз. — Пусть радуется, а то я бы с живого шкуру сняла.
Потом повернулась к Соболю.
— Спасибо! Ты отдал долг с лихвой. Я чувствовала, что ты мне пригодишься.
И добавила другим голосом:
— Ты быстрый, мелькнул как молния...
Как она и предполагала, ничего из её вещей не сохранилось.
— Вот сволочь! — выругалась она. — Значит, туда ему и дорога.
Сабля оказалась на месте, мужик достал её из другой половины шкафа, полюбовался и протянул Алмаз. Та тоже мельком глянула на оружие и передала Соболю.
— Редкая штука. Потом расскажешь, где взял.
