Лепила-2

Медицина — вообще, штука консервативная. Вот повелось с незапамятных времен, что профессор должен клинику обойти и деятельное участие в лечении больных принять — наверняка, когда так и было, и польза от обходов была более значимой, теперь же — это просто ритуал, возможно несущий в себе, не исключаю, некий элемент плацебо. Подобные элементы консерватизма — в нашей стистеме на каждом шагу. Чего стоит хотя бы усердно проверяемое комиссиями всех уровней положение, согласно которому атропин относится к группе "сильнодействующих препаратов". препарат, он конечно, сильнодействующий, кто ж спорит, достаточно дедушку Сидоровича вспомнить, только вот писалось подобное указание, я думаю, во времена, когда на фоне цинковой мази и сиропа ипекакуаны атропин действительно выглядел жутким ядом. Вот только с тех пор фармацевтика, мягко говоря, несколько продвинулась вперед, и уже атропин теперь на фоне нынешних препаратов выглядит вполне безобидным.(Помню, как то на глаза попалось описание препарата "Элоксатин", производимым буржуазной фирмой "Санофи": "...для приготовления препарата должно быть выделено отдельное помещение, в котором запрещается курить, пить или есть. Медицинский персонал должен использовать защитную одежду, включая халаты с длинными рукавами, защитные маски, шапочки, защитные очки, стерильные одноразовые перчатки, стерильные простыни для защиты рабочего стола, контейнеры и мешки для сбора отходов. С экскрементами и рвотными массами больных следует обращаться с осторожностью". В общем, у меня сложилось впечатление, что если выбирать одно из двух — грузить лопатой чернобыльский шлак, или работать с препаратом "Элоксатин", так лопата, вроде бы и предпочтительнее...) Да что там, практически весь арсенал, которым мы пользуемся в реанимации относится к классу сильнодействующих — начиная от того же нитроглицерина, и заканчивая релаксантами — одной ампулы , да что там, нескольких миллилитров из ампулы, введенных струйно, хватит с запасом, чтобы отправить человека на тот свет. Однако они— хранятся в обычном шкафу, а атропин положено в сейфе держать. Попробуй не положи перед проверкой — сразу отметят, как жуткое нарушение правил хранения ядовитых и сильнодействующих веществ, так что у несведущего человека может сложиться впечатление, что в данном конкретном отделении цианистый калий вперемешку с сахаром хранят. Да, кстати, дедушка Сидорович... Надо им вплотную заняться, тем более, что обход уже подошел к концу, и все участвующие в нем начали потихоньку расходиться, чтобы заняться чем-нибудь более толковым.

Я поднялся на четвертый этаж больницы, в кардиохирургическое отделение. Зайдя в ординаторскую, я удивленно покрутил головой: кучеряво живут товарищи кардиохирурги! Кожаная мебель, столы современного дизайна, на каждом столе -ЖК -монитор, компьютеры. Вальяжно развалившись в креслах, о чем-то лениво беседовали два , судя по всему, доктора, поскольку оба были одеты в одинаковые темно-фиолетовые хирургические костюмы. Посмотрев на меня, как на пустое место, они продолжили беседу:

-...Нет, ну ты понимаешь, как тесен мир: я в Лувре, возле портрета Моны Лизы, гляжу — и Юрий Петрович здесь же! Ну, обрадовались, пошли в кафешку, взяли бутылек "Шато— д— икем"...

Я вежливо кашлянул:

— Извините, я врач из Лесногорска, Андросов моя фамилия. Я по поводу нашего пациента, Сидоровича. Вам звонить должны были.

-Сидорович, Сидорович, — наморщил лоб один, — тебе звонили? — спросил он коллегу.

-Да, говорил со мной зав их РАО. Старик, к тому же — неоперабельный рак у него. Ничем не можем помочь.

-Ну чего же не можете,— пожал я плечами, — всего-то и дела — поставить кардистмимулятор.

-Ха, всего-то и дела! Поймите вы — неперспективный ваш товарищ. Онкология— сколько он с ней проживет?

-Интересно, — возмутился я, — онкологи от него не отказываются, химию второй год подряд делают, надеются на что-то значит?А вы его уже приговорили.

— Вы сами кто по специальности? — спросил меня по виду старший из них

-Анестезиолог-реаниматолог.

-Ну вот и занимайтесь своей анестезиологией. Что там у него — Морганьи? Вы же знаете, как это бывает — в любой момент он остановиться может. Неизвестно даже, довезем ли мы его сюда, перенесет ли он операцию.

-Да я то и занимаюсь. Нам что прикажете делать, и ему — так и жить — каждые полчаса теряя сознание, и колотясь в судорогах.

— А у него так часто, каждые полчаса? — переспросил старший и немного призадумался.-Ну, тогда может...-он глянул на болеее молодого коллегу.

-Иван Ильич, у нас и так смертность по отделению зашкаливает. Мне потом, как заведующему, Лагидзе голову оторвет. Да и кто довезет его?

Видя, что дело немного сдвинулось с мертвой точки я начал "дожимать" противника

-Я. Я довезу, лично, под всю мою ответственность. с мешком, трубкой и медикаментами. Если станет по дороге — вы никаким боком к этому отношениия иметь не будете.

— Ну, а что, Вадим Борисович, давайте дадим деду шанс, — внезапно перешел на мою сторону Иван Ильич.

— А кто пойдет на операцию?

-Я пойду, Вайсмана возьму, пускай учится. Сможете сегодня привезти? — спросил меня хирург.— После обеда где-нибудь?

-Думаю, да, — уверенно ответил я, лихорадочно соображая, как мне вернуться в Лесногорск, чтобы доставить в область ветерана.

-Ну, и давайте тогда. Только чтобы он обследованный был.

Молодой ( я прочитал у него на бэйджике — заведующий отделением) еще немного поломался, ссылаясь на нехватку стимуляторов и все ту же смертность, но общими усилиями мы его все же уломали, и я, обрадованный побежал звонить Сереге в отделение о достигнутом успехе.

-Так, ты никуда не дергайся, — решил он с ходу, — я Марину вызову,она сегодня после дежурства никуда вроде не собиралась, она меня в отделении подстрахует, а я сам дедушку доставлю. Скажи там, чтобы были готовы... ну, я думаю, часам к двум я его доставлю, тьфу, тьфу, тьфу.

-Хорошо. Как там дела у вас, ребенок,и эта...Ковалева?

-Пацан нормальный, даже перистальтика начала восстанавливаться, булькает потихоньку. А женщина — не очень то. Живот дует, с аппарата не снимается,уровень подаваемого кислорода повысить пришлось, контакту недоступна. Остальные — вроде, нормальные. Дедушка колотится в приступах, правда, но стабильно колотится.

-Просили, чтобы обследованный был, полностью.

-Ну так конечно. Ладно, до встречи.

— Погоди, а стрелка этого так и не нашли?

-Вроде нет, не слышал по крайней мере.Ну, пока.

-Пока.

Распрощавшись с Сергеем, я соообщил кардиохиругам, что пациент будет у них около 14.00, после чего вернулся в реанимацию — однокурсник однокурсником, а я все же командировочный, надо подчиняться.

-Ну, чему у вас тут мне поучиться, — безо всякой на этот раз иронии спрсил я.

— Поучиться то можно, — задумался немного Виталик, — да толку от этого? Ну, отправлю я тебя в ту же кардиохирургию, на шунтирование сосудов, только вы же у себя в Лесногорске таких операций все равно не делаете?

-Ну, а чем черт не шутит? Вот, возьмем, выпишем журнал — "Трансплантология и шунтирование на селе" — и вперед. Кроме шуток, давай схожу, знания за плечами не носят.

-Ладно, иди. Операционная у них — на седьмом этаже.

-А анестезиолог у них там кто?

— Смирницкий, ты его знаешь,— я кивнул, — и молодой там будет один, ну, ты его видел сегодня. Раздолбай вообще-то.

-Ну, кто из нас не раздолбай, — пробормотал я,вспомнив, как того же Виталика тот же Смирницкий, в бытность нами еще зелеными, как огурцы, поучал:

-...Ты, Виталя, так больше не делай, параметры в мониторе не меняй. Тебе спать хочется, знаю,только ты и больного в другой раз так проспишь...

Оперблок в областной больице — совсем не то, что у нас, на районе. Если к нам в оперблок суются все, кому не лень, а поэтому операционным сестрам приходится лаяться с этими всеми, почище овчарок, то здесь было совсем другое дело. Отделенный от всех остальных отделений коридорчиками и переходами, здешний оперблок сразу давал понять: здесь — святыня! И сунуться сюда без спросу может разве что, святотатец! Широкие светлые коридоры, совершено пустынные, большие комнаты для хранения медицинского имущества и аппаратуры — все это так не походило на наш тесный, но уютный, операционный зал, такие же маленькие клетушки, где и обедают медсестры, и салфетки крутят, и медицинскую документацию заполняют. Хочется верить, что раз у них тут такое царство стерильности, то осложнений в виде послеоперационных нагноений здесь гораздо меньше. Только, обычно, все наоборот — в подобных учредениях, как ни бьются и не стерилизуют медсестры все помещения, как ни препятствуют проходу в них посторонних — уровень внутрибольничной инфекции все равно выше, чем в нашем оперблоке, хоть туда и сантехник посреди операции может голову сунуть:" вызывали, мол, где тут у вас раковину чинить?" Микроб — он тоже жить хочет, а потому, если усердно давить зловредные бактерии лучами и химией, выживут, обязательно, самые зловредные, которым потом все наши антимикробные препараты — что рюмка водки перед завтраком, только аппетит разжигает.Не часто, но заводится в здешних стенах, такой штамм стафилококка или синегнойной палочки, который потом только напалмом выжечь можно. и конкуренции им никакой — все, что их сдерживало — давным давно уничтожено. Наша же "злая" микрофлора схожа с деревенской преступностью — самым жутким злодеем в деревне моей бабушки считался некто Корж, в силу чего и вошел в местный фольклор: " Поганец, хуже Коржа!"— ругалась покойная бабка Фрося. Сей субъект совершал неслыханные злодейства — выкашивал и перевозил (причем неоднократно!) сено НЕ СО СВОЕГО УЧАСТКА! В силу чего автоматически был приравнен к Аль-Капоне и всей прочей мафиозной братии. Может, поэтому, если и случаются у нас , чего греха таить, нагноения, то и справиться с ними довольно легко — дал антибиотик "покруче" — глядишь, оно и рассосалось. Здесь же, если что-то "ввалится"...видывал я абсцессы после тутошних инъекций — задница до тазовой кости выгнивает...

Еще на входе я был остановлен бдительной старшей сестрой, после короткого допроса она нехотя признала, что, скорее всего, действительно, вредных намерений у меня нет. Признав за "своего", она направила меня переодеваться. Напялив застиранный белый костюм, нацепив маску, я зашел в зал, где уже полным ходом шла операция. Все-таки кардиохирурги — пижоны. Вместо того, чтобы, как все люди, носить белый колпак, парочка врачей, наклонившихся над больным гордо щеголяла в новомодных цветастых банданах. Ну и ладно, мы вот тут, сбоку как-нибудь.

-Здравствуйте, Пал Палыч, — поздоровался я со старым анестезиологом.

-Привет..., а кто ты, если не секрет, — остро глянул он на меня, прервавшись от негромкой беседы с молодым парнем, по-видимому тем самым интерном.

-Андросов я, вы меня еще когда-то вместе с Виталием Романовичем натаскивали.

-А-а-а, ну вспомнил теперь. Ты где сейчас , в Добрянске?

— В Лесногорске. Вот, на неделю к вам приехал., поучиться.

-Чего тебя учить, только портить, -проворчал матерый волчище, зубр, мамонт и мастодонт нашей службы, перевидавший все, что только можно, и забывший, наверняка, больше, чем я знаю.— Пихай трубу, и всех делов.

Кой чего я все же на наркозе ухватил. Но гораздо более интересным для меня явился разговор между Пал Палычем и молодым интерном Славой на узкой лестнице черног хода, куда те вышли покурить после операции, ну и я с ними — за компанию, хоть и знаю все пр вред пассивного курения.

-...Вот согласитесь , Пал Палыч, ну, кто они без нас? Реанимация — вот то, что держит сейчас медицину. Мы— единственные н а с т о я щ и е врачи сейчас, се остальные — парамедики.

-"Никто, кроме нас!" — иронически улыбнулся старый анестезиолог.

-Что?— удивленно воззрился на него интерн.

— Лозунг такой у десантников, они, типа — самые крутые, ну и ты туда же— мол, анастезиологи— это суперврачи, как они — суперсолдаты. Насмотритесь боевиков, раньше один Голивуд их клепал, а теперь и наши туда же — все войны спецназ выигрывает...

-Ну, а что не так?

-Да все... Ты тех же десантников возьми — может, к примеру, самый расспецназ, сбить ракету с ядерной боеголовкой? Я не фильм имею в виду, когда отважные воины на командный пункт проникли и ракету за секунду до взрыва — деактивировали, а реальную ситуацию — летит ракета, внизу — спецназ. Может?

-Ну..., нет наверное.

-Правильно, войска ПВО нужны. Со специальной техникой и умениями, которых у десанта нет и быть не может.

Ну, а авианосец в открытом море потопить?Тоже нет, надо либо авиация, либо ВМС, либо опять какие нибудь ракетчики. То же самое — атаку танковой бригады остановить. И если ты вот так прикинешь все военные цели и задачи, поймешь, что десант — это узкопрофильное отделение. Часть вооруженных сил, "заточенннная" под выполнение определенного рода задач, и обладающая, в связи с этим, определенными навыками и инструментами. Ясный пень, что они десантируются лучше зенитчиков, а в драке — им морду набьют,только зенитчикам такие умения и ни к чему. То же и с нами -и мы, вроде, "спецназ" медицинский, есть у нас свои профессиональные знания и навыки, универсальность некая, только считать что мы — всех круче, и медицину одни, как атланты на своих плечах вытянем — ошибка, а если ее все время декларировать и проникнуться убежденностью в ее правоте — залетишь в три секунды...

— И все-таки — мы ведь как разведчики — не зря же ведь всегда есть разведвзводы...

Интересно было бы послушать и дальше — мудры старики, недаром в Средней Азии да на Кавказе к ним прислушиваются, да тут некстати завибрировал телефон.

— Олегович, я пациента тебе привез.

-Ты в приемнике? Иду.

Вообще-то, по собственному опыту знаю, чтобы в областной больнице врача дождаться — надо сперва железного боба хорошо наесться. Если в нашей боьнице родственники при пятиминутной задержкеначинают психовать и угрожать жалобой, то в здешних стенах и полчаса — срок не самый большой. Причем, все те. кто "качал права" у нас — здесь ведут себя тише воды, ниже травы. А чего ж? Столица! Это в нашем селе — никто лечить не умеет, а здесь же— другой уровень. Ну, и АППАРАТУРА. Тем не менее, возможно в связи с личной заинтереованностью, оба виденных мною утром врача спустились в приемный покой довольно быстро. Мы ждали их вместе с Сергеем. Дедушка лежал тихонько, еле слышно пикал переносной монитор, рисуя картину далекозашедшей блокады. Один раз ветеран, правда, "моргнул", но к этому мы уже привыкли, так что только придержали его на каталке, чтобы не свалился — и все. Серега торжественно, обеими руками, типа посол — верительную грамоту, вручил докторам направление на госпитализацию со всеми возможными выписками ("Даже анализ кала на яйца глистов им сделал"— доверительно шепнул он мне дл этого) .Отдельно — пакет с рентгенограммамаи, отдельно — пачку кардиограмм. После этого, распрощавшись со мной он хотел было уйти, но, вспомнив что-то обернулся ко мне:

-Да, приходил к Ковалевой брат ее, это он ее в больницу привез.