5 - Линия жизни

А ещё их было мало, просто-напросто мало. Всего четыреста тысяч на трёхсотмиллионную страну.

К тому же Национальная Гвардия имела двойное подчинение — как федеральному правительству, так и правительству штатов. Поэтому зачастую именно она и становилась ядром мятежа.

Соединённые Штаты оказались не такими уж и соединёнными, когда мятежи полыхнули на всей территории. Техас объявил себя независимой республикой, Юта решила строить мормонскую теократию, куча южных штатов вспомнила о некогда канувшей в Лету Конфедерации, а в Калифорнии сразу сто различных группировок объявили независимость от центра и друг от друга.

Фактически это была настоящая гражданская война. Но нигде в официальных сообщениях вы не найдёте такой формулировки — только лишь "акты гражданского неповиновения", "массовые беспорядки", "взрыв уличной преступности" и тому подобное.

Активная фаза боевых действий продолжалась около двух лет. После разгрома основных сил мятежников спорадические столкновения и окончательное замирение мятежных территорий заняло ещё три года, после чего статус военного положения был снят.

Немалая заслуга в том, что всё это не вылилось в по-настоящему масштабный и кровопролитный конфликт, лежит на пришедшей к власти Администрации страны, продемонстрировавшей неожиданно гибкую и взвешенную внешнюю и внутреннюю политику..."

Я широко зевнул, закрыл книгу, рассеянно пробежал взглядом по обложке, где красовалось "Томас Кольт. Гнев Орка", отложил её на соседнее кресло и откинулся на спинку.

Надо признать, что подобная тематика меня, так сказать, успокаивает. Читаешь себе и читаешь... Больше спокойствия приносят только оружейные справочники, но и историко-аналитические произведения — тоже нормально.

Другим, в принципе, заняться было и нечем.

Что ни говори, а полёт на самолёте — достаточно скучное и скупое на впечатления действо. К однообразному небу и морю, а также силуэтам истребителей вокруг и экраноплану где-то снизу — быстро привыкаешь.

Наш самолёт летел на высоте всего пары километров, идя почти вровень по скорости с Бе-5000, перевозящим Ноль-первого. Вокруг постоянно кружили истребители — сначала "иглы" центрального авиакомандования, потом "фэлконы" южного, базирующегося в Индонезии. Неподалёку, но в пределах видимости летел сопровождающий нас транспортный "геркулес".

Первую остановку мы сделали в Куала-Лумпуре — бывшей столице Малайзии, ныне являющейся центром Протектората Малайзия.

Наш самолёт совершил круг и, пробив низкие облака, пролетел над городом, пока ещё находящимся во власти утренних сумерек.

Зрелище, если честно, было не особо благостным. Некогда динамично развивающаяся столица одного из "азиатских тигров" ныне пребывала в упадке. Поднявшее море превратило город из просто расположенного на пересечении двух рек в приморский. Мегаполис словно бы побывал под ковровой бомбардировкой и пережил войну...

А может так оно и было, в принципе.

Обгоревшие и полуразрушенные небоскрёбы торчали, будто сломанные кости из тела тяжело раненого зверя. Знаменитые башни-близнецы Петронас — шедевр из стали и стекла, были черны от некогда охватившего их пламени. На месте ультрасовременных зданий, как плесень на гнилом фрукте, выросли кварталы трущоб...

Всё вернулось на круги своя. Старые державы вновь властвуют над миром, а участью остальных стала роль нищих колоний. И это — ещё одна из тёмных сторон нового мирового порядка...

Пока Бе-5000 заправляли топливом в порту Куала-Лумпура, наш самолёт приземлился на аэродроме близ города. Аоба, Ларри и Габри даже не проснулись, а на встречу с местными военными, которые осуществляли нашу поддержку, отправилась Мисато. Ненадолго и недалеко — аэродром был оцеплен армией, которая охраняла наиценнейших гостей (нас, то есть) от возможной угрозы извне.

Но когда я говорю "местные военные" — это не значит, что это были малазийцы. Нет, солдаты и офицеры, конечно, были местными, но реально командовали здесь представители Японской армии, прибывшие из Метрополии...

Мисато вернулась быстро — уже буквально минут через пятнадцать, но уже неслабо обливающаяся потом. Мысли о том, что неплохо было бы выйти из самолёта и немного проветриться и размяться, моментально сменились на мысли о том, что климат здесь жутко влажный и жаркий, чего я просто терпеть не могу.

...Затем последовали долгие и нудные часы перелёта до Аравии.

На всём протяжении пути нас опять же не покидали истребители сопровождения. Правда, из-за того, что дальность у них была всё же не беспредельная, японский эскорт передал нас в районе Мальдивских островов "хорнетам" Пятого флота ООН, взлетевшим с палубы авианосца "Джордж Вашингтон".

Ну, вообще-то я знал только, что это F/A-18 Хорнет — американские палубные истребители-бомбардировщики, а вот откуда они — уже мои догадки. Но эта часть Индийского океана — такая территория, что только авианосцы здесь и могут встретиться. Ближайшие наземные базы слишком уж далеко — в районе Аравии, не ближе. А авианосец здесь может бродить только один, и это — "Джордж Вашингтон"...

Обстановка на борту самолёта была скучная. Шигеру и О'Брайан тихонько дремали, а вот развалившаяся сразу на двух креслах Мисато не просто дремала, а самым натуральным образом дрыхла, время от времени аппетитно посапывая. Габриэлла то спала, то читала какую-то прихваченную с собой книгу. Примеру остальных в целом следовал и я, хотя на вторые сутки спать уже и откровенно надоедало... Мне. Потому как остальные предавались этому занятию с невиданным наслаждением.

Следующая остановка была в ночном Адене — столице находящегося под управлением Британской короны Йемена... Формально находящегося. Потому как жители Туманного Альбиона не мудрствовали лукаво и просто скопировали расклад прошлого, когда британцы контролировали только необходимый им Аден, а остальная территория страны управлялась местными... племенами. Да, пожалуй, это будет наиболее точно определение по отношению к тем, у кого из всех возможных занятий главенствовало лишь одно — воевать между собой. Никакого созидания — чистая сила разрушения и анархии в действии.

Экраноплан, как и в предыдущий раз, приводнился невдалеке от порта, но к берегу его буксировать не стали, а выслали в море специальный танкер-топливозаправщик. Всё-таки Бе-5000 был слишком велик, даже по корабельным меркам, чтобы так просто пришвартоваться в порту Адена...

Аравия оказалась более благоприятной в плане климата, чем Малайзия — хоть и здесь тоже было достаточно жарко, но хотя бы не влажно. Впрочем, арабская ночь была очень даже хороша. Но по общему, хоть и негласному согласию из самолёта опять никто, кроме Мисато, так и не вышел. Вообще, складывалось такое ощущение, что на всех членов оперативно-тактической группы напало непреодолимое желание залечь в спячку... Хотя народ-то здесь в большинстве своём (то есть, кроме меня) подобрался в прошлом военный и как никто другой способный оценить неограниченную возможность поспать. И, что вероятно — в счёт будущих бессонных ночей.

...Впереди оставался последний бросок — через Красное и Средиземное моря к Алжиру. "Хорнеты" американцев сменили перехватчики "торнадо" Королевских ВВС Великобритании. Бериев-5000 всё так же продолжал лететь в нескольких метрах над волнами тёплого Красного моря. На последнем участке маршрута можно было бы, в принципе, лететь и напрямик над сушей, благо высоких гор на пути, вроде бы, не имелось... Однако это не было сделано из соображений безопасности.

Если бы с экранопланом случилась бы какая-то авария, вынуждающая его пойти на вынужденную посадку, то на водную поверхность он сможет как без проблем сесть, так и без проблем взлететь. При полёте над сушей это было бы сродни катастрофе. Застрять в тысячах километрах посреди материка, без возможности взлететь и, вероятнее всего, со значительными повреждениями — это плохо. Застрять при этом с невероятно драгоценным Евангелионом на борту — это просто охренеть, как плохо...

Прошли над Суэцким каналом. Мелькнувший под крылом Порт-Саид совсем не порадовал здоровенной многосотметровой выжженной проплешиной на месте порта, и огромным танкером, всё так же перегораживающим канал. Последствия взрыва были до боли похожи на последствия применения Н2-бомбы...

В принципе, здесь и произошёл объёмно-детонирующий взрыв — вырвавшийся из чрева танкера попутный нефтяной газ перемешался с воздухом, образовав облако... А потом оно полыхнуло.

Несколько километров тотального разрушения и выжженной земли. Почти ровная площадка, где практически не осталось возвышенностей выше кочки. Во время Вьетнамской войны, помнится, американцы вакуумными бомбами расчищали себе площадки для посадки вертолётов...

Далее шла полоса разрушений, где прокатилась ударная волна. Потом шли просто сгоревшие в пламени разгоревшегося пожара... нет, даже не здания, а целые улицы и кварталы. Где-то на берегу моря в отдалении всё ещё полыхало что-то похожее на нефтеперегонный завод, наполняя атмосферу липким чёрным дымом.

По обе стороны канала скопилось множество судов, которые и спустя дни после взрыва не решались идти единственно возможным путём — через всю Африку мимо Мыса Доброй Надежды. Кажется, они ещё на что-то надеялись... Хотя было ясно как день — в ближайшие месяцы о судоходстве здесь можно забыть. Но, видимо, не всем ясно, или недостаточно ясно...

Утро 17 сентября мы встречали над Средиземным морем. Впереди был конечный пункт нашего путешествия...

* * *

Исполинский экраноплан (или всё-таки экранолёт? Всё время их путаю...) тяжело коснулся поверхности воды брюхом и заскользил в сторону песчаного берега, постепенно гася скорость.

Жители небольшого города — Уарглы, раскинувшегося вдоль побережья залива, вряд ли хоть когда-нибудь предполагали, что однажды здесь будет порт. До Второго Удара отсюда до моря было где-то полтысячи километров, но когда уровень Мирового океана немного поднялся, а планету сотрясли несколько мощных сдвигов земной коры, всё изменилось. Тёплые воды Средиземного моря затопили обширную низменность на севере Алжира, из-за чего здесь образовался огромный залив, размером с половину Франции.

Впрочем, для этого города такой катаклизм оказался благом. Как говорится, что не делается — всё к лучшему, в этом лучшем из всех миров...

Нефть и природный газ здесь добывались и раньше, но теперь Уаргла стала ещё и крупным транзитным центром. Новенький порт был заполнен разнокалиберными танкерами и газовозами, а по серо-жёлтой поверхности пустыни змеились многочисленные трубопроводы. В нескольких километрах севернее вообще виднелось нечто похожее то ли на нефтеперегонный завод, то ли на предприятие по сжижению газа...

А пока экраноплан с Ноль-первым на борту брали на прицеп крохотные на фоне летающего гиганта корабли-буксиры, наш U-125 заложил вираж и пошёл на снижение — невдалеке показалась бетонная взлётно-посадочная полоса небольшого аэродрома...

...Когда мы приземлились и командир экипажа объявил, что можно выходить, открывал люк и спускал небольшой трап Ларри. Так сказать, во исполнении концепции о бесплатной рабочей силе за авторством майора Кацураги. Нацепил берет, чёрные очки и первым выпрыгнул из самолёта, не коснувшись ступеней лесенки. За ним потянулись и все остальные — выспавшиеся просто до посинения, но всё равно ещё несколько сонные.

Самое помятое выражение лица было у Мисато, которая всю дорогу натурально проспала, зачастую в самых неудобных положениях, типа "мордой в кресле". Ещё командир удивила меня, стянув свои волосы в хвост, чего обычно никогда не делала. Её примеру последовала и Габри, обычно стягивавшая волосы в два хвоста.

Ну, а мне стягивать было нечего, потому что перед поездкой в Алжир я решил постричься покороче.

Перед тем как покинуть самолёт отчего-то вспомнилось, как один из римских полководцев в первый раз ступил на африканский берег, и элементарным образом навернулся мордой об твердь земную. Но проявил полководческую смекалку и радостно крикнул "О, Африка, ты моя!".

Или что-то в этом роде. Так что, если я тоже сейчас запнусь, то готовая схема действий у меня есть...

...Алжир встретил нас ослепительным полуденным солнцем и обжигающей жарой.

Даже несмотря на то, что перед полётом мы все экипировались в лёгкую тропическую форму, пекло только так. Я вот, например, моментально начал обливаться потом. Голова ещё к тому же разболелась — всё-таки тут и высота над уровнем моря другая, и климатический пояс... Так что за пять минут тут не аклиматизируешься, да...

Мисато и Аоба тоже выглядели не лучшим образом, а вот Ферраро и О'Брайан напротив — внешне не проявляли никаких признаков неудобства. С ирландцем-то понятно — в бытность свою морпехом США он побывал тоже в далеко не в прохладном Ираке, а вот Габри... В числе местных владений Италии имеется в том числе и Ливия — может нашу сладкоежку когда-то уже заносило в пески Сахары?..

Кроме жары и палящего солнца, нас встречала ещё и небольшая делегация местных.

Пара открытых армейских джипов, шестиколёсная бронемашина АМХ-10RC со 105-мм башенным орудием, тентованый грузовик и неожиданно — два советско-российских БТР-80. Все в коричнево-жёлтой песочной окраске и с французскими флагами на борту.

Кроме бронетехники имелась и живая сила, числом в три десятка душ где-то. Опять же пустынный камуфляж и коротенькие французские штурмовые винтовки ФА МАС. Чисто внешне среди солдат было больше всего европейцев, немного арабов и несколько негров. Интернационал, в общем.

Вставай, проклятьем заклеймённый,

Весь мир голодных и рабов!..

Кипит наш разум возмущённый

И смертный бой вести готов.

Весь мир насилья мы разрушим

До основанья, а затем

Мы наш, мы новый мир построим, —

Кто был ничем, тот станет всем.

Гм. Что-то я отвлёкся.

При нашем появлении французы резво перегруппировались, выстроившись в две шеренги друг напротив друга, образовав небольшой коридор. А навстречу нам двинулся, нужно думать, представитель местного начальства...

— Полковник Руше, заместитель Командующего Дюбуа. Рад приветствовать вас на французской земле, мэм, — мужчина мгновенно вычленил среди нас главного. — Мы искренне признательны НЕРВ-Япония за столь быструю реакцию на нашу просьбу.

Полковник был крупным темноволосым и круглолицым мужчиной лет пятидесяти. Именно крупным, а не толстым, даже несмотря на признаки лёгкой полноты. Всё равно казалось, что этот человек даже сейчас сможет потягаться наравне с молодёжью... Английский у него был немного невнятным, но мелодичным — сказывался типичный французский акцент.

Его форма почти ничем не отличалась от камуфляжа стоящих рядом солдат, за исключением лишь того, что была немного новее на вид. Но всё равно потрёпанная и выжженная солнцем — было видно, что здешний замком не только горазд сидеть в кабинете.

Кстати, шеврон на левом рукаве с изображением герба НЕРВ был только у него — у остальных такого не было. Ещё одним отличием был повязанный вокруг шеи полковника шёлковый платок в мелкую чёрно-золотую клетку.