Живая кукла

— В утробе?

— Да, искусственной утробе. А что?

— Ого! А ведь беременность длится всего девять месяцев...

— Просто женщина при нашем притяжении не может выносить большего ребёнка.

— Да, но в отличие от других животных, мы оказываемся неприспособленными к жизни через девять месяцев.

— Ну, могу тебе сказать, что на основе проведенных опытов, человек, как вид, создан был в иных условиях. Он действительно при рождении не способен сам убежать от врага, даже голову удержать зачастую не может. Но от рождения имеет рефлекс задерживать дыхание, хвататься хрупкими пальчиками... И при этом не умеет дышать под водой. Мы однозначно появились не здесь. Видно, что-то случилось с нашей родной планетой, что мы сюда переселились.

Я хмыкнула. И грустно вздохнула. Понятно, что сделали с родной планетой. Убили своим мусором. И нашли другую планету, которую можно загадить.

— Но в космос полноценно мы так и не полетели. Отправили экспедицию искать иную планету, пригодную для жизни. А когда она вернётся — неизвестно.

— А я никуда не хочу переселяться. Мне и здесь хорошо.

Он провёл по моей спине пальцами.

— Миш, можно я тебя покормлю? Или ты уже позавтракал?

— Да, но не откажусь от твоей стряпни.

Я приготовила ему манную кашу с изюмом, и вместе поели. А потом прогулялись по этажу.

И не просто прогулялись, а мне позволено было трогать, гладить некоторых животных: белочек или ёжика. Оказавшегося таким колючим и вонючим. Белочку даже покормили орешками, добытых из кедровой шишки. А ещё видела зайчат, но трогать Мишка не разрешил.

— Мать может отказаться от них. А это значит, что они погибнут.

— И что же, ты не вмешаешься?

— Это — заповедник. Не имеем права вмешиваться.

Я помрачнела, но трогать не стала.

— Сегодня экскурсия?

— А как ты узнала?

— Ну, ты сказал, что останемся на этом этаже...

— На самом деле я подумал, что у тебя месячные. А животные чувствуют запах крови, особенно хищники, и могут напасть.

— Вроде бы пока нет.

И мы замолчали. Оба понимали, что может быть, если не месячные. Но не хотелось разочаровываться, давать себе ложную надежду.

Гулять расхотелось.

— Пойдём домой? — я сорвала несколько ягодок черешни, с наслаждением вкушая.

— Ты уже нагулялась?

— Немного устала. Хочу позаниматься математикой. Ты мне поможешь?

Скорее хотелось узнать, знает ли Мишка точные науки.

— Пойдём, чудо моё в перьях! — ласково молвил он.

А я надула губки. Придумает тоже!

А он взял и поцеловал надутые губки, а когда убрала их, возмутился и попросил вновь надуть.

Пришлось просто прижаться к нему.

А потом мы занимались. Мишка мне настроил обзор, теперь книги выводились на стенах, а на самом планшете я выводила формулы и считала. Образование у меня было неплохое, судя по темам, которые я влёт проходила. Поэтому вскоре Мишка оставил меня. А я этого почти не заметила — так увлеклась.

Благо, сегодня кружков не было.

За уроками даже уснула. А проснувшись, обнаружила, что накрыта покрывалом.

Стало приятно.

Надо пообедать и моего мужчину покормить.

Решила сварить суп в синтезаторе и сделать салат из перьев лука и чеснока. За ними и отправилась на огород. И застала картину маслом: полуобнажённый Мишка пропалывал огород, разговаривая с растениями. И с такой нежностью говорил, что я даже чуточку приревновала. Какое-то время стояла и любовалась его красивой и бугристой фигурой, боясь себя обнаружить. Затем осмелела.

— Доброго дня, Миш! — и смутилась. Он разговаривает с растениями, как с живыми. Они и есть живые. И планета наша живая. С ней тоже не мешает поздороваться. И с солнышком, что даётнам жизнь. Мы, правда, под куполом. А я стою не на Земле. Услышит ли она меня?

И я прошептала: "Здравствуй, мир! Здравствуй, Земля-Матушка! Здравствуй, Солнышко!" — обращалась мысленно к планете да светилу настоящему.

Мишка улыбнулся, и продолжил пропалывать.

— Я закончу и приду, ладно? А то выходной редко когда случается.

— Ой, я ж за луком да чесноком пришла. Можно нарвать?

— Да, конечно.

Осторожно прошла по пока ещё неполотому к грядке с зеленью. Нарвала по одному пёрышку с каждой луковицы и чесночины, поблагодарила их за то, что они есть.

А когда обед приготовился, и Мишка тут как тут оказался на пороге кухни-столовой, то я включила дождь на планшете. На нашем этаже, даже в спальне. Лишь над столом и стульями дождь не лил.

— Как вкусно пахнет! — молвил мой мужчина, обхватывая меня за талию и разворачивая к себе лицом. — М... Гляжу, ты со всем разобралась...

Я чуть смутилась. А его губы накрыли мои. Жар я ощущала от его ладоней даже сквозь платье, даже начавшийся дождь не остужал его. А вот платье промокло.

— Давай поедим, Миш? — выскользнула из объятий я.

— Поедим. Только в мокром сидеть неудобно... — и рывком снял с меня платье, развешивая на стул, оставляя меня в одних трусиках. — Вот, так намного лучше!

— Тогда я переоденусь... — почти голой сидеть оказалось неудобно.

— Ну сколько можно уже смущаться, милая? И заметь — дождь не я включил.

— Тогда самое время его выключить, пока я буду переодеваться.

И я направилась в сторону гардеробной. Мишка останавливать не стал, а пока переодевалась — хорошо хоть в гардеробной и спальне осадков не наблюдалось — дождь закончился.

Живот чуть тянул справа. Как бы не аппендицит! Но признаваться в этом моему мужчине не хотелось. Обычно они те ещё паникёры! Всё хорошо! И будет ещё лучше!

Надела кремовое платье, вытерла волосы, и оставила их распущенными сушиться.

Мишка ждал меня, облокотившись о стену. И как только увидел, расплылся в своей обаятельной улыбке. Сердце дрогнуло. Он — рад меня видеть! Отчего-то на душе потеплело. С трудом удалось удержаться и не улыбнуться. Мимолётное касание, отдающее слабеньким разрядом тока, глаза в глаза.

Я всё же села на стул, который галантно отодвинул Мишка.

Тучи вновь затянули всё небо. Стало почти темно. Лишь над столом горело маленькое солнышко, будто лампочка освещающее небольшой клочок пространства, отведённого для нашего обеда.

— Миш, а скажи, ваши машины пластик обратно в нефть перерабатывают?

— Нет. Лишь в ленту пластика, из которой можно что угодно потом делать.

— А надо, чтобы обратно в природные ископаемые... — задумалась. Да, надо обратно в нефть. Вряд ли природой задумано выкачивание ресурсов. Наши предки всегда трепетно относились к природе, к планете, считая всё окружающее пространство живым и почитали как богов.

— Ну, такого мы пока не придумали, — ответил Мишка, проглотив со смакующим выражением лица первую ложку супа и вызвав мою улыбку. Приятно! — Но у тебя всё ещё впереди...

— Я ведь должна вдохновить на подвиг своего мужчину! Разве этого недостаточно? — и я облизала губы. Он закашлялся. — Мой мужчина ведь очень умный! А я готова быть его музой!

Встретилась с его восхищённым взглядом и послала воздушный поцелуй через стол. Смущённо опустила взгляд, улыбаясь.

Но тут некстати вспомнилась ручная машинка Дмитрия. Ещё бы узнать принцип её работы.

Остаток трапезы ели молча. Мишка мыслями был где-то далёк, даже взял планшет и что-то там набивал. Подглядывать оказалось бесполезно, стояла какая-то защита от такого. И вообще, как я поняла, его планшет работал только с ним. Чтобы я заимела доступ, мне пришлось сканировать сетчатку и записывать голос.

После обеда Мишка ушёл вновь на грядки, а я погрузилась в учёбу, да так и уснула.

На этот раз снились Дмитрий и моя закупольная жизнь.

* * *

— Нася, просыпайся! — шептал брат, теребя меня.

Ой, опять идти за продуктами. Так не хотелось! Такая жизнь просто осточертела! Разве это можно назвать жизнью? Влачим жалкое существование. Живём в грязи.

Я с трудом села, всё так же не открывая глаз.

— Нася, Дмитрий уже встал и зачем-то народ собирает.

Стоп! Дмитрий? Какой Дмитрий? У нас в поселении никого не называли этим именем. Хотя, знакомое имя. Я попыталась вспомнить, но мысли путались.

— Кто такой Дмитрий? — сонно пробормотала я.

— Муж твой!

— Муж? — вот теперь воспоминания обрушились неожиданно, будто мусор на голову. Да, однажды я подошла слишком близко к куполу. И по голове получила мусорным пакетом. Благо, успела отскочить и остальные пролетели мимо.

Я подскочила, напялила на себя свадебное платье, шапку, скрывая лысину и помчалась на встречу, на ходу остановившись, осознав, что не так.

— Макс! — повернулась к нему. Он был лысый. Прямо как я.

— Тихо ты! — зашипел братишка.

Но было поздно. Мама услышала!

— Макс! — заорала она. — Что тут эта предательница делает?

Стало обидно до слёз. Я никого не предавала. Это мама предала меня. И Макса тоже. Я схватила братишку за руку и побежала наверх.

За,что она так со мной? Кто такой Дмитрий, что она посчитала меня предательницей. А ведь всегда говорила нам держаться друг за друга. Что мы самые близкие. И когда их с отцом не станет, только мы и останемся.

На дворе оказалось оживлённо. Люди сходились к нашим домам. В основном детвора да старики, которые могли пока передвигаться самостоятельно. А вот моих ровесников я не видела.

Старики же недовольно перешёптывались.

Увидев в середине толпы Дмитрия, я стала пробираться к нему

Дмитрий на фоне всех выделялся не только длинными красивыми волосами, но и статью.

— Все собрались? — спросил он, встретившись со мною взглядом, будто меня спрашивал.

Я перебрала мысленно всех соседей и отметила, что представители всех семей здесь находятся.

— Хорошо. А теперь приступим. Меня зовут Дмитрий. Я вчера женился на Насте, — и он протянул мне руку, а когда,я вложила свою, притянул к себе — И вчера наведавшись к вам ужаснулся теми условиями, в которых вы живёте.

— Какие условия! — выкрикнул кто-то из стариков. — Может, вы с жиру и беситесь, а нам есть нечего...

— Да, я заметил. Да и Настя вчера в поисках еды забрела довольно далеко. Но вы хотите и дальше так жить или готовы что-то изменить?

— Готовы. Разве ж это жизнь? — вновь тот же голос из толпы.

Толпа загудела, видно несогласная, но постепенно шум утих.

— Вижу, не все готовы. Тогда предлагаю тем, кто готов к переменам присоединиться ко мне. Мне нужны кое-какие детали для моей машины. А вам нужны продукты. Я готов с вами поделиться, если вы поможете мне и себе.

— И что от нас требуется?

— Вначале нужна помощь в доставке деталей к машине. Затем в сборке. А потом будем вместе разгребать эту помойку. Но есть одно условие...

— Какое?

— Не слишком ли много всего вы хотите? Ещё и условия ставите...

— Условие чистоты. У вас тут разносчики заразы.

— Где? Всех крыс уже давно поели...

— На голове. Вы за собой не следите. Волосы не расчёсываете? Вы на себя в зеркало смотрели?

— Какое зеркало?

— Так какое условие?

И он вместо ответа стянул с моей головы шапку.

— Вот это.

— Это кощунство!.. — загалдел народ.

— Решать вам. Оставайтесь. Тот, кто готов распрощаться с той мочалкой, что у него на голове, с постоянным зудом и помыться, а также нормально поесть и принести еды своим родственникам — выстраивайтесь в очередь.

Народ разделился. Но все дети хотели есть. Поэтому без разговоров пошли за незнакомым дядей.

Скоро добавилось ещё два десятка моих ровесников и уже семейных пар с малышами, готовых распрощаться с колтунами на голове.

Потом Митяй нашёл нужные детали, пока семейные пары брили друг другу головы, и сварил кашу на всех, накормил всех детей и взрослых, готовых к нему присоединиться.

После этого собрались в путь самые выносливые. В основном мужчины, старше меня лет на пять. Взяли нужные детали и пошли.

Макс со мной тоже просился, но Митяй не взял. Сказал, что скоро приедет. А такую длинную дорогу Макс не выдержит. А путь тяжкий и долгий, а ещё надо идти быстро, чтобы успеть до темна.

И мы отправились в путь.

Подходили мы к горе уже затемно. Благо, у Митяя был фонарь какой-то с собой. Вот им и освещал путь. Но пошли мы не к его дому. А совсем в другое место.

— Так, друзья, теперь второе условие...

— Мы так не договаривались.

— Вы хотите быть чистыми и без заразы? Я дам вам новую чистую одежду, но старую надо сжечь.

Народ помялся, но спорить не стал. Кто-то из мужиков молвил, что нас обманывают... И пока одни условия и ничего более. Но другой мужчина напомнил, что нас накормили, и наших детей. Мы должны отплатить тем же добром.

После этого все разделись и пошли за Митяем. Я хотела тоже раздеться, но Митяй остановил.

А привёл он нас в какую-то глубокую нору, но вот внутри это была уже не нора. Загорелся свет. Внутри огромного помещения оказалось много воды.

— Залезайте мыться. Целиком окунаетесь и трёте всё своё тело. Потом вылезаете, вытираетесь и надеваете чистую одежду. Настя пойдём, будешь носить одежду.

Мужчины недоверчиво проводили нас взглядом. И лишь когда мы скрылись, стали мыться.

Мы влезли на какой-то ящик и вдвоём спустили ещё один. Внутри оказалось много одежды. Вот её и взялась носить моющимся мужчинам. Мыться им понравилось, даже больше, они, словно дети, плескались в воде.

— Вот одежда, — я положила пять комплектов. — Вот полотенца. — Если закончили, вытирайтесь, потом одевайтесь и пойдёмте поедим.

Сама ушла за оставшимися комплектами.

Вскоре мы пришли в другой огромный зал со столами, где каждому выдана была консервная банка.

— Ешьте. На сегодня всё, — сказал Митяй.

— А пить? Ты же обещал воду дать.

— После еды возьмёте по стакану и подойдёте вон к той бочке, — и показал на огромный чан с водой больше человеческого роста. — Пить можете по два стакана. На сегодня всё. — Пойдём, Настя, нам тоже не мешает помыться и поесть.

В отличие от остальных, мы поели одну консервную банку на двоих. И выпили по стакану воды. Да и одевались в ту же одежду после мытья.

И после этого Митяй включил странную лампу и какую-то машину.

— Что это? Зачем? — любопытство взяло верх.

— Очистка воды от заразы и мусора.

— Митяй, а когда машину будем собирать?

— Завтра. Сегодня уже все устали.

Спать легли в ещё одном помещении с кучей двухъярусных кроватей. Но меня он увёл в другое место.

— Почему?

— Мало ли взбунтуется народ. Захочет себе всё захапать. Могут и убить.

Вряд ли. Но спорить не стала. Женщина должна безропотно слушаться мужа!

Мужиков Митяй запер. Так, на всякий случай. А меня отвёл в свой дом.

Спали мы вновь вместе. Только на этот раз мне выдал муж длинную майку, а сам ложился в постель голым.

— Будешь ёрзать, заставлю в штанах спать! — предупредил он.

— Митяй... А зачем ты мужиков запер? Думаешь, сбегут?

— Не хочу, чтобы оставались без контроля. Я не люблю оружие, поэтому его здесь нет. Но это — военная база. Здесь есть запас еды, одежды и всего необходимого для жизни. И хоть вчера за мной пошли, завтра наверняка найдутся те, кто передумает, ещё и остальных против меня настроят. А ты попадёшь под горячую руку. Ты уже больше не девочка их племени, а моя жена. Не пощадят.