Живая кукла

Глава 1

— Проверка всех систем! — объявил какой-то мужской голос.

— Тестирование внешнего и внутреннего облика! — сказал искусственный женский голос. — Внешний облик без изъянов! Все внутренние органы работают исправно. Запускаю пробуждение!

— Отлично!

— Проверка мышления и речи. Сколько будет дважды два?

— Че-ты-ре! — отвечаю я. Я? Зачем?

— Что нарисовано на картинке?

Какой картинке? Осматриваю помещение, не понимая, зачем.

Прямо передо мной на экране бабочка. И против воли выдаю:

— Ба-бо-ч-ка!

— Голос функционирует нормально, мышление — тоже.

— Ты считаешь, что это нормально? Она же заикается! — возмущается мужчина, которого я не вижу. Хочется повернуться и найти источник голоса, но тело не слушается. — Ладно, — снисходительно добавляет он, — по мере общения она должна накапливать словарный запас и скорость воспроизведения. Будем ссылаться на это. Да и первично был запрос на её здоровье, а не речевой аппарат.

— Это биологическая система, она должна развиваться подобно человеку.

— Хорошо бы. Иначе клиент не обрадуется!

— Тестируем выполнение физических команд! Кукла-2801, пройди прямо на три шага, затем повернись направо и сделай два шага, затем встань на руки и простой три секунды, после этого прими исходное положение! Выполняй!

И тело, вновь против воли, идёт три шага вперёд, и так далее. Я даже на руки встала.

— Плохо, очень плохо! — отвечает мужчина.

— Всё исправно! — объявляет искусственный голос.

— Ты видела, как она двигается? Это похоже на человека? Где плавность движений? Где женская грация?

— Сейчас откалибруем!

Мельком замечаю, что голая. Распущенные блондинистые волосы падают на грудь, закрывая её.

Мне вновь поступает команда, которую я безошибочно выполняю, покачивая бёдрами, делая более плавные движения. Что со мной творится? Почему я выполняю эти дурацкие команды?

И так по кругу.

Половину слов я не понимаю, но командная система довольна исполнением.

— Всё в норме! — объявляет она.

— Хорошо! Одевай её и упаковывай!

— Её не мешает покормить!

— Разве ты не ввела ей всё необходимое?

— Ввела, но на тестирование ушло много энергии. Мы ведь не можем отдавать клиенту с полупустым зарядом.

— Ты права! Умница! Покорми её.

Ко мне подъезжают какие-то механические руки с одеждой, мне вновь отдают команды поднять и опустить руки и ноги, после чего руки одевают меня, затем что-то делают с волосами, рисуют что-то на лице, после этого прячутся в потолок.

— Кукла-2801, подойди к столу и поешь!

И я иду к столу. Хватаю двумя руками то, что там лежит и запихиваю в рот. Дрянь какая безвкусная! Но жую, потом глотаю.

— Заряд пополнится через два часа, когда пища переварится.

— Хорошо. Тогда выключай её, чтобы заряд не тратился.

— Засыпай! — поступает команда. Глаза сами собой закрываются и мысли исчезают.

* * *

Проснулась от того, что коробку стали поднимать. Слышались мужские голоса.

— Интересно, что это?

— Не знаю.

— А разве мы можем пропустить то, что не знаем?

— Посылку из "Альма-матер" господин велел пропустить и не вскрывать.

— Лёгкая...

Потом меня поставили и голоса надолго стихли.

Ох, не нравилось мне всё это. Зачем я понадобилась некому господину? Причём, даже безопасникам запрещено вскрывать упаковку... То, что я кукла, уже успела усвоить. 2801 порядковый номер? А все предыдущие две тысячи восемьсот кукол были неудачными? Или это просто номер серии, в которой я первая? Но, как поняла, и я с изъяном. Тот мужской голос казался недовольным, что говорю по слогам.

Но понимаю команды. Значит, во мне вшиты какие-то программы по распознаванию оной. Но куклой я себя совсем не воспринимала. Почему же в теле куклы оказалась? Что со мной сделали? Ещё было интересно, что за тело у меня? Действительно кукольное, с шестерёнками там, как у робота, или?.. И вот это "или" заставляло беспокоиться. Вспомнились слова тестирующей системы, что я подобна человеку... Значит, органы внутри?

Не знаю, сколько времени прошло, но я успела проголодаться, передумать обо всём и накрутить себя, устать и даже уснуть. Обиднее всего то, что, хоть я и осознавала себя человеком, я не помнила ничего из прошлого. Может, я умерла, а потом как-то очутилась в теле куклы? Или у меня человеческое тело, но его подчинили какой-то программе? Ну, мало ли какие опыты на людях проводят. Многие просто исчезают, ведь неугодные люди властям не нужны, я уж не говорю о блокировке электронных денег, а наличных у народа просто нет. И живи, пока не сдохнешь от голода... А потом отдают на такие вот опыты... Это я помню... Но вот личных воспоминаний нет. Странно.

Но тут включили свет, который проникал сквозь опущенные веки. Послышался шелест упаковки, видно, меня вытаскивали.

— Любопытно... — сказал незнакомый мужской голос. Меня больно ущипнули за щёку, приоткрыли рот, потрогали грудь и даже седалище. А потом принялись раздевать. Я была возмущена таким отношением, но тело по-прежнему не слушалось. Не удавалось даже глаза открыть. Послышался свист.

— Неплохо-неплохо!

Дальше ничего не происходило какое-до время, потом послышалась команда: "Кукла-2801, просыпайся!"

И я открыла глаза. Свет был слишком ярким, что я даже зажмурилась и начала моргать, пока привыкла к нему.

И вот представилась возможность увидеть, где я оказалась. Неподалёку стоял красивый мужчина, выше меня на голову. С тёмными, стильно подстриженными волосами, худощав, в деловом костюме.

Он подошёл вплотную, явно заглядывая мне в глаза. За счёт этого удалось рассмотреть его серые с карими точками вокруг зрачка глаза.

— Запоминай меня. Я — твой хозяин. Как у тебя проходит идентификация личности?

— По ра-ду-ж-ке! — ответил чуждый мне механический голос. — Го-ло-су, ма-не-ре го-во-ри-ть, хо-ди-ть...

— Хватит! Я всё понял. Говоришь ты плохо. Посмотрим, как двигаешься. Кукла-2801, иди!

— У-то-ч-ни-те ко-ма-н-ду! Ку-да?

— Вперёд!

И я пошла прямо на него. Он едва успел отскочить, а я продолжила путь по заданной траектории, пока не врезалась в стену. Но руки и ноги пытались сделать движения, чтобы идти дальше.

— Стой! — послышалась новая команда. И я перестала делать попытки пройти сквозь стену. — Развернись!

Послушалась!

— А теперь слушай внимательно! Если ты видишь стену, то должна остановиться, а не пытаться идти дальше. То же касается любого препятствия, которое невозможно обойти. Как же сложно с тобой. Но сказали, что ты обучаемая. Ты поняла?

— Да, хо-зя-ин!

— Кукла-2801, отныне тебя зовут Ася! Откликаться лишь на это имя и его производные.

— У-то-ч-ни-те при-каз!

— Переименование Куклы-2801 в Ася! Отзываться на Ася, Асечка, Асия, Аси.

— Вы-по-л-не-но! Пе-ре-и-ме-но-ва-ни-е за-ве-р-ше-но!

— И не растягивай слова! Это жутко бесит!

— Приказ не ясен!

А мне смешно стало. Кукла не понимает таких простых вещей!

— Я же не го-во-рю, а говорю! Ты ведь меня понимаешь. Вот и отвечай так же. Иди плавно ко мне!

Я и пошла. Так, как до этого учили в лаборатории.

— О, отлично! — меня похвалили? — Тебе вовсе не обязательно смотреть только на меня. Хотя, при такой походке, действительно надо глядеть на объект соблазнения.

Соблазнения? И кого ж мне соблазнять? Нынешний объект соблазнения мною, похоже, интересовался лишь со стороны способностей. И даже то, что я голая, его особо не смущало. Он вновь уткнулся в терминал с клавиатурой и что-то набирал на ней. Я же дошла до стены и остановилась.

— Так, Ася, иди сюда. Я залью тебе языки, — сказал он через какое-то время.

Зальёт? Это как?

Он осмотрел меня всю, но не нашёл никакого разъёма.

— И как тебя учить?

— Программа обучения активна, — ответила я.

— А как в тебя залить новую информацию?

— Я запоминаю всё, что мне говорят и обучаюсь, учитывая опыт и ошибки. Во мне нет разъёмов. Я максимально приближена к человеку. У меня заканчивается энергия, — живот издал урчащий звук.

— Хорошо. Пойдём поедим. Ты ведь питаешься, как человек...

Ели мы из синтезатора. Правда, на этот раз еда имела вкус, и мне понравилась, если б не была такой острой.

— Ты чувствуешь вкус?

— Да.

— Тебе нравится эта еда?

— Нет.

— Почему?

— Ощущаю сильное жжение во рту.

— Понятно, — хозяин задумался, а потом его глаза загорелись азартом. Отметила, что такое выражение ему идёт. Он кинулся к синтезатору, выбирая на экране какие-то блюда, а потом на блюдечках выставляя передо мной разные десерты, закуски и прочее.

— Если не нравится, можешь не есть, — милостиво разрешил он.

Я бы закатила глаза, если б могла. А я ведь голая до сих пор! И мне не жарко, не говоря уж о нежелании быть перед ним раздетой. Но жалобы не были встроены в программу.

— Что-то ещё? — спросил он.

— Ощущаю себя странно.

— Как странно?

Я обняла себя, потёрла руки, стараясь согреться.

Намёк хозяин понял.

Схватил меня за руку и потянул куда-то. А я кулем упала вниз.

— Что такое?

— Ничего.

— Тогда почему ты упала?

— Не знаю.

Он попробовал вновь.

— Вставай, зачем ты лежишь?

— Так приказа не было... — объяснилась, вставая...

На этот раз мужчина закатил глаза.

— Ася, послушай, — он сел рядом на корточки, — люди себя так не ведут.

— Люди? А я разве человек?

Он вздохнул. Понимаю, сложно со мной.

— Нет, но... Ты должна вести себя как человек. Не должна выделяться. Если я тебя взял за руку и потянул, ты должна идти следом, чтобы мне не пришлось тебя тащить.

— А если я не могу?

— Ну, тогда — другое дело.

Он отвёл меня в гардеробную, где было развешено много платьев разной длины. Также имелось и нижнее бельё.

— Сама выберешь?

— Что вы предпочитаете? — спросила кукла.

Мужчина поджал губы и выбрал оливковое платье.

— Только сперва умойся! Затем оденешься!

Прикрыла за собой дверь не полностью.

В зеркале ванной комнаты я наконец-то смогла себя рассмотреть. Блондинка с тёмно-зелёными глазами, с прямым носиком, мягкими чертами лица. На лоб спадала чёлка. Тело казалось мне незнакомым. Точнее, я не узнавала себя. Красотка! Но без этого кукольного макияжа выглядела более естественной и простой.

Пока ополаскивалась, услышала голоса.

-...так я зайду?

— Не вовремя.

— Милый, я хочу её увидеть!

— Хорошо, Элена.

Кукла, одевшись, посмотрела вновь на себя в зеркало.

Дверь распахнулась. Никаких приличий! Хорошо, что я уже успела одеться!

— Нравится тебе отражение?

— Да.

— Сейчас придёт моя жена. Она хочет на тебя посмотреть. Пойдём!

Так и подмывало спросить, зачем я ему, тем более, что у него есть жена! Но кукла выполняла лишь команды да отвечала на вопросы. Свои задавать она не могла.

И я пошла следом за хозяином, которого даже не знала, как зовут.

Меня усадили вновь за стол и позволили поесть. Разговаривать не пытались.

Потом и вовсе оставили одну. Из соседней комнаты послышались голоса, но разобрать слова не удалось, потому что хозяин и пришедшая женщина говорили не на русском.

Я продолжала уплетать еду, почти не ощущая вкуса, но команду есть никто не отменял.

Вскоре женщина ворвалась в помещение. Встала напротив. Но я не глядела на неё.

— Бледная моль... — послышалось бормотание и, я бы сказала, что даже вздох облегчения. — Смотри сюда, Кукла!

Но приказ система не распознала, чему я была даже рада. Женщина мне уже не нравилась.

— Всё, Элена уходи!

— Вад, почему она не реагирует на мои команды? — послышались капризные нотки.

— Ася, посмотри сюда! — попросил хозяин. Пришлось поднять глаза. Хоть женщина и стояла рядом,но была размыта. Фокусировка лишь на хозяине. — Познакомься, это моя жена Элена. Ты должна и её команды выполнять.

— Такое не предусмотрено моей программой. У меня может быть только один хозяин. И это вы.

Но взгляд я всё же перевела на Элену. Большие яркие глаза зелёного цвета, тонкие черты лица, длинная тонкая шея, ярко-рыжие волосы, рассыпанные по плечам. Красотка! Не чета мне. Я, и правда, сейчас выглядела как бледная моль в сравнении с нею.

— Элена, она только-только набирает словарный запас, и чему ты её учишь? — и хоть слова содержали укор, тоном было сказано скорее шутливым. А ведь взгляд мужчины был направлен лишь на его жену. Кажется, она назвала его Вадом.

Жена же прищурила глаза, глядя на меня.

— Вад, надеюсь, из-за неё ты меня из нашей спальни не выгонишь?

Хотелось спросить, а где ночевать буду я.

— Что ты такое говоришь, Элена! — возмутился муженёк. — Конечно, всё по-прежнему.

— Тогда где она будет спать?

— В гостевой.

— Она, в гостевой? Не много ты ей позволяешь?

Мне стало обидно. Да, я кукла, и я рабыня для них. Мне не позволено спать в гостевой комнате! А где позволено? В прихожей на коврике? Если прикажут, я ведь выполню повеление.

— Элена, пойдём выйдем? — хозяин стал серьёзным.

Его жена спорить не стала.

За закрытой дверью разговора слышно не было, поэтому когда они вернулись, услышала приговор:

— Мы тебя поселим пока что в гостевой комнате. А там — будет видно, — сказала, улыбаясь, Элена.

Какие доводы Вад привёл жене? Я всё же кукла для них или кто? Что они собираются со мной сделать, что идут на такие жертвы своей гордыни?

Но кукла не проявляла инициативу и не двигалась.

— Ася? — нарушил затянувшееся молчание хозяин.

— Да? Вы меня что-то спросили?

— Ах, да, я всё время забываю... Ася, мы решили поселить тебя в гостевой комнате. Ты можешь сама кушать, если проголодаешься, пользоваться ванной и туалетом, ты ведь ими пользуешься?

— Не знаю, не пробовала. Но, скорее всего...

— Ты спишь? Или надо отдавать приказ?

— Я спала, когда мне отдавали приказ. Другого опыта пока не имею.

— Ясно. Давай так. Мой приказ звучит так: в случае необходимости, ты справляешь потребность в положенном месте, будь то голод, жажда или что-то другое. Если ты устала, то ложишься и спишь в своей постели. Мы, обычно, ложимся после полуночи, но если ты хочешь раньше, можешь уйти в свою комнату и прилечь. Я тебе дам обучающее видео, поглядишь, как вообще люди живут.

— Я должна жить, как человек?

— Желательно. Но не обязательно. Давай ты посмотришь видео и составишь список вопросов, которые тебе станут неясны. А завтра мы где-то около двенадцати дня встретимся в столовой и поговорим. Идёт? До этого момента ты отдыхаешь, а когда не спишь, можешь читать или смотреть видео. Я тебе покажу, как его включать. Время ты различаешь?

— Да, но часов я не вижу...

— Часы! — отдал приказ Вад, и на стене появились красные цифры электронных часов.

— Если захочешь узнать время, скажи эту команду.

Хозяин был мягким со мною. Жена же ушла, видно, решив, что сейчас здесь лишняя.

Затем Вад устроил экскурсию по квартире. А это была именно она. Но большая квартира, разделённая на несколько секций. Одна — огромные комнаты с большими окнами — студии, в одной мы нашли Элену. Она сосредоточенно рисовала картину. Ещё одна пустовала, но посреди неё была огромная коробка и стол с инструментами. Хозяин объяснил, что это его мастерская. Он — скульптор.

На этом эта секция заканчивалась.

Вторая секция — гостевая. Там было три гостевых комнаты, причём каждая содержала раздельный санузел, маленькую общую гостиную с огромным экраном, диваном, тремя креслами, столиком и тремя планшетами. На них можно было читать книги, также у каждого из гостей был собственный огромный шкаф — гардеробная.

Также имелся общий тренажёрный зал, бассейн, кухня и столовая, ну и хозяйские комнаты, где я изначально оказалась.

Закончили мы экскурсию в том же месте, откуда начали.

— Если ты не устала, то мне надо завершить твою настройку.

— Да, хозяин, я в вашем распоряжении.

— Можешь называть меня Вадим.

— Хорошо, Вадим!

— Молодец!

Когда хозяин приступил к калибровке команд, он отдал такой приказ: я должна обучаться, но не тогда, когда мне поступает команда, а всегда, сама могу интересоваться чем-то, задавать вопросы.

Мы проиграли ещё раз сцену, когда пришла Элена. Так себя не ведут люди, оставаясь ко всему безучастными. Даже, если им всё равно, они показывают свой интерес к собеседнику, знакомятся, слушают о чём разговор... ну и всё в таком духе.

Хозяин явно желал моего развития, зачем ему думающая кукла?

Что, если я восстану против приказа? Или я просто не смогу?

— Элена предложила тебе пока выбрать её одежду, у вас одинаковые фигуры, на удивление. Тебя подбирали именно по внешнему сходству.

Вспомнила своё отражение и Элену. Вообще не похожи! Но её платья оказались впору, значит, в чём-то Вадим прав. Или под Элена просто из-за косметики такая роковая красотка?

Платья я выбирала под цвет глаз — все зелёного цвета. Длина варьировалась от колен до пят. У Элены я не запомнила глаза, но платьев имелось много и разных оттенков. Были и джинсы, и брючные костюмы. Но я кукла предпочла именно платья, и я с ней оказалась солидарна в выборе.

После этого Вад проводил меня до гостевой комнаты, показал, как включать видео и книги, провёл экскурсию по туалету и ванной ещё раз, показал даже балкон.

Вот там я зависла, глядя вдаль на открывающийся вид. Как на ладони лежал город с одними небоскрёбами, и мы находились в его центре. Самая высокая точка города. Почти у самых облаков! Здесь оказалось прохладно, и я пожалела, что не взяла из гардероба Элены тёплую одежду. Город был ограничен куполом, за которым простирались зелёные поля, леса и даже горы. Как красиво!

— На самом деле это проекция, — пояснил Вад, проследив за моим взглядом. — За чертой города огромная свалка. Жизни там нет. Между городами мы передвигаемся посредством телепортатора. Купол защищает нас от жуткой вони.

Я молчала, осознавая сказанное. Кукла тоже. Эти сведения будоражили что-то внутри, вызывая неприятное чувство.

— Не стой долго, тут холодно, — сказал на прощанье Вад и ушёл.

А я продолжила молча глядеть на садящееся красное солнышко на горизонте.

Глава 2

Стоя на балконе небоскрёба, я не могла оттуда уйти. Что-то пыталась вспомнить, но не выходило. То, что пыталась разглядеть за куполом, но мешала эта красивая мишура.

Замёрзла окончательно, и кукла решила, что довольно. Интересно, она слышит мои мысли?

Сейчас я располагала некоторой свободой. Вад её дал. Поэтому отправилась смотреть видео, укутавшись в одеяло по дороге в маленькую гостиную.

Список доступного мне видео был пока небольшим. Всего десять фильмов. Я выбрала пока "Общий обзор жизни женщины", и стала глядеть.

Всё сводилось к тому, что цель прекрасной особы женского пола найти себе мужа — в идеале. Но не всегда охота оказывалась успешной. Так получалось, что всех успешных мужчин уже успевали захомутать. А некоторые скрывали своё семейное положение, живя одновременно с несколькими женщинами.

И кукла увидела глупость этого абсурда и задала вопрос интеллектуальной системе.

— Почему нельзя узнать семейное положение мужчины до начала отношений?

— Можно. Но не всегда мужчина ответит правду.

— Неужели нет какого-то документа, подтверждающего статус?

— Есть. Но между парой существует такая вещь, как доверие. И если мужчина узнает, что вы не поверили ему на слово и проверили в системе, в лучшем случае его самооценка упадёт, он перестанет быть уверенным в себе.

— А в худшем?

— А в худшем — разорвёт с вами все отношения.

Про жизнь не просто рассказывали в видео, но и показывали. Как ведут себя женщины, ведущие охоту, даже как занимаются интимом. Кукла смотрела с огромным интересом, некоторые моменты даже пыталась повторить. Походку, взгляд, откидывание волос и другое.

После первого видео, стала смотреть второе. О жизни вцелом, о разных профессиях, взаимодействии всех сфер жизни города. Но на этот раз кукле быстро наскучило, и она перешла на третье видео о вежливости.

К концу просмотра десятого видео, глаза уже слипались. И информация уже не усваивалась. Для меня нового почти ничего не нашлось. А вот кукла заинтересовалась распорядком дня.

Я с трудом соскребла себя с места и отправилась готовиться ко сну.

Выходило, что есть два типа женщин: уверенных в себе, ведущих охоту открыто, и пассивных, строящих из себя загнанную овечку. Мужчины клевали и на тот тип и на другой, но успешные мужчины предпочитали уверенных в себе представительниц прекрасного пола. Покоробило немного то, что женщины ничем не занимались, кроме как искусством. Да, творчество — это, несомненно, здорово, но не все ведь могли похвастаться гуманитарным складом ума, знанием языков, умением красиво двигаться. В городе было два класса граждан — богатые и среднячки. В отличие от сказанного Вадом, в видео сообщили, что есть ещё третий класс людей, живущих за городом — нищие, бомжи. Но их за людей не считали, не учитывали и закрывали глаза на их существование.

Среднячки овладевали техническими профессиями по починке роботов на предприятиях, находящихся на окраине города, а богачи являлись управленцами за редким исключением. Женщина в обоих классах считалась домохозяйкой, занимающейся творчеством в своё удовольствие. И главная цель мужчины — содержать женщину. Странно было то, что про детей упоминаний я не заметила. И в видео их вообще не встречала.

Но, к сожалению, кукла на этот факт внимания не обратила, во всяком случае, у интеллектуальной системы не спросила. Разве что потом у Вада узнает.

Как бы мне подчинить собственное тело? Или не собственное.

На этот раз спала я без команды, просто устала, а может, по биологическим часам настала пора. Но мне снились сны.

Помойка. Жуткая, воняющая. И люди, больше похожие на бомжей. Бесформенные тела, невзрачные одежды. И длинноволосый мужчина. Не знаю, откуда я знала, что это именно он, а не она, ведь со спины видно не было. Просто уверенные шаги, раскинутые по плечам волосы. Он что-то высматривал в куче, продвигаясь дальше и дальше. А потом просто провалился под толщу многовекового мусора. Я вскрикнула и проснулась.

Тяжело дышу, будто испугалась. Испугалась я, а не кукла. Не помешало бы подышать свежим воздухом.

Я вышла на балкон, рассматривая мириады ночных разноцветных огней. Похоже, город не спал. Я бы не отказалась побродить по нему. Промелькнула мысль, позволят ли. Решила попробовать. Переоделась в одно из платьев Элены, собрала волосы в тугой узел, скрепив его палочками для суши, выпустив несколько прядей. Ну, была не была!

Осознала, что подошла к лифту, села в него, вышла, поздоровалась с охранником внизу.

Лишь на улице поверила в происходящее, когда по ушам ударил гомон, светомузыка и запах какой-то дряни. Я. Сама. Управляю. Своим. Телом!

Может, это сон? Даже, если и так, то почему не использовать представившуюся свободу хотя бы во сне?

И куда податься? Стало немного страшно. Смогу ли сюда вернуться? Постаралась запомнить окружающие ориентиры. Стеклянное здание, из которого вышла, светящиеся надписи, дорогу и вывески напротив. Плохо то, что у меня нет денег.

Мимо проходила толпа гуляющих. Они явно были на веселе. Пели песни, смеялись.

И я пошла за ними, правда, ненадолго. Вскоре по воздуху промчалась машина, и я остолбенело уставилась на неё. А когда очнулась, толпы уже не наблюдалось в зоне видимости. Ну да ладно, не сильно и хотелось.

Осмотревшись, заметила хорошо освещённую зелёную зону. Прогуляться? Безопасно ли?

И хоть я уже принюхалась, нестерпимо потянуло подышать свежим воздухом.

На улице оказалось тепло, вопреки опасениям замёрзнуть. Мне повезло.

Спустилась по лесенке в парк. Здесь было относительно тихо, будто зелёная зона отсекала посторонние звуки. Дышалось легче. Умиротворённо. Поют кузнечики. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Скорее всего сплю.

Под раскидистым деревом заприметила лавочку, почти скрытую ночью. Села на неё, голову откинула назад и смотрю высоко в небо, сквозь крону, стараясь узреть звёздное небо. Сюда не долетает свет фонарей. И это радует. Люблю ночь, тишину.

— Сколько звёзд насчитали? — спрашивает незнакомый низкий мужской голос с вибрирующими нотками.

Менять положение не хочется.

— Пока ни одной, — отвечаю тихо. Я говорю! Не кукла, а я! Не это ли счастье? Смаргиваю так не вовремя выступившие слёзы, стараясь не показать их собеседнику.

— Хотите покажу звёзды?

— А разве под куполом они есть? — на этот раз оборачиваюсь. Заинтриговал!

Мужчина одет просто. Футболка и джинсы, устаревшие подтяжки. А на голове беснуются короткие волосы. И улыбка: искренняя, широкая, проникающая в самую душу.

Он протягивает мне руку.

— Всё вполне возможно, если в это поверить.

Хочется совершить безумие, пока это возможно. А если сон — то почему бы и нет?

Вкладываю осторожно ладошку. По телу будто искра пробегает.

Какой-то миг мы глядим друг другу в душу, потом спохватываемся.

Идём, уже держась в метре друг от друга. Чудно!

Спускаемся по ступенькам ниже и ниже, а потом оказываемся около спуска куда-то совсем вниз.

— Здесь люк... — вижу зияющее тёмное пятно впереди.

— Да. Вы боитесь?

— Н-нет!

Он идёт первым, именно туда, ловко спускаясь по верёвочной лестнице.

Испачкаюсь. А плевать! Это ведь сон!

И я ступаю на первую ступень, затем ниже и ниже... Здесь ощущается повышенная влажность. Слышится шум бегущей воды. Канализация? Но всего лишь немного затхлый запах.

Когда очутилась на дне, меня обняли за талию. Я вздрогнула.

— Не бойтесь, это всего лишь я, — подал он голос, обжигая моё ухо. Внутри какое-то предвкушение, и желание охватывает низ живота.

Могла бы я вот так отдаться незнакомцу? Нет, даже если и сон.

— Ну что, идём? — шепчет он, прижимая меня к себе.

— Далеко?

— Нет. Минут десять идти.

— Хорошо. Идём.

Он не отпускает меня, просто немного тянет за собой. Его прикосновения приятны. Я молча иду.

Пришли мы к тому месту, откуда лилась вода. Из одной трубы вытекая в резервуар.

— Сейчас намокнем немного, — предупреждает мужчина, и тут же мы ныряем в водную стену, тут же выныривая с другой стороны. Пара шагов.

Я хотела возмутиться, но представился вид, от которого захватило дух. Тысячи светлячков летали вокруг, наполняя помещение золотисто-зеленоватым светом. Как красиво!

— Ты меня обманул!

— Я немного приукрасил. Это вещи разные, — спокойно отвечает он. — Но скажи ещё, что не пошла б, если б знала правду.

Он взял мою руку, нежно провёл по внутренней стороне запястья и вложил в ладошку светящегося копошащегося жучка.

Щекотно.

Я не видела своего собеседника, но чувствовала его прикосновения. Будоражащие, заставляющие кровь течь быстрее, в такт участившемуся биению сердца.

— И часто ты приводишь сюда девушек?

— Бывает.

— И как, удачно?

— Вполне.

Его слова немного задевают. Он просто заманивает их в свои сети. Прекрасный миг испаряется, оставляя неприятный осадок в душе.

— Выведи меня отсюда, — подаю голос. Он уже с трудом слушается. Внутри всё леденеет, не оставляя и следа былому чувству лёгкости и романтики.

Мужчина хватает меня за талию, страх мокрыми щупальцами сковывает тело. Меня же чуть ли не силком тащат куда-то. Настолько страшно, что вскоре я перестаю замечать окружающую действительность.

К нам подлетает жёлтая машина. Меня незнакомец берёт на руки и вносит внутрь.

— Куда вас отвезти? — спрашивает механический голос таксиста.

— Не спи, милая! — тормошит меня любитель очаровывать девушек. — Где ты живёшь?

— На самой высокой точке города.

— Башня "Федерация", — сказал ухажёр невидимому таксисту.

А я старалась заглушить волнение и, одновременно, бороться с засыпанием.

— Какой этаж? — спросил мужчина, ссаживая меня с колен на соседнее сиденье.

— А ты доставишь меня прямо в номер? — я флиртую?

— Да, но ты внутрь-то попадёшь?

— Здорово! — честно обрадовалась я, лелея надежду, что хозяин о моей выходке ничего не узнает. — Не помню, закрыла ли балкон...

— Проверим, — хмыкнул он. Выдернул импровизированные шпильки из моих волос, позволяя волосам рассыпаться по плечам.

— Руки держи... — задумалась. При себе? Подальше? Мысли путались.

Но тут мы подлетели к нужному небоскрёбу, я нашла свой балкончик. Дверь такси отворилась. Дыхнул холодный поток ночного не особо свежего воздуха.

Мой провожатый спрыгнул первым, подал мне руку. Дверь балкончика оказалась незапертой. И свет горел. Я забыла выключить. Хотя... Не знаю, как это делается. Он вошёл первым.

— А тут уютненько, — он осматривал мою спальню.

— Брысь отсюда!

— Ты точно доберёшься до постели?

Я сделала шаг и чуть не упала. Он меня подхватил на руки, донёс до постели, снял туфельки. Вспомнила, что так и не снимала их целый день, а может, и больше. С той фабрики, на которой меня сотворили. Кукле они не мешали. А хозяин ничего не говорил об обуви.

Хотела попросить их надеть, но передумала. Возможно, это покажется странным, но отдых ногам необходим.

— Как тебя зовут, прекрасная незнакомка? — спросил, уходя, ухажёр.

— Ася. А тебя?

— Михаил, — и шагнул на балкон.

Посмотреть, улетел ли он, я не успела. Провалилась в страну грёз.

Что снилось на этот раз, я не помнила. Проснулась только куклой.

Похоже, нестыковки она заметила — иное платье, снятые туфли, потому как очень внимательно глядела именно на платье и обувь. Похоже, эту ночь она не помнит. Я бы и сама посчитала всё сном, если бы не смена одежды. Значит, всё было. И Михаил тоже. От этих мыслей я улыбнулась, но их не услышала кукла и осталась безучастной, что, несомненно, радовало.

Первым делом, совершив утренний туалет, кукла сменила наряд на немного откровенный. В этом платье выступала грудь сильнее, чем обычно, и выделялись талия и бёдра. Прикрытые ноги не умаляли прекрасных изгибов тела. Волосы она расчесала, но оставила распущенными.

Похоже, наша кукла начала охоту.

А ещё она освоила сетевые покупки. Заказала себе косметику, заколки, расчёски, нижнее сексуальное бельё и многое другое. Ох, не нравились мне её запросы! При оформлении заказа с доставкой, нам предложили подтвердить адрес (привезти в небоскрёб "Федерация" и этаж прямо на картинке показался,где я находилась. Как магазин узнал?) И для завершения заказа требовалось приложить к планшету свой чип для списания средств. И она приложила. Чип! Про него я забыла! Раз он есть, значит, меня могут в любой момент отследить. Плохо! И если я буду сама расплачиваться, наверняка хозяин об этом узнает. Надо быть осторожной. Не стоит выходить из роли куклы.

Завершив процедуру оформления заказа, я добралась до кухни.Огляделась. Белая чистая кухня огромных размеров. Всевозможные шкафчики на стенах, современные виды техники, о которой я даже никогда не слышала, холодильник и многое другое. При этом дизайнерски украшено в едином стиле: полотенца, ухватки, шторы, скатерть и даже подушки на табуретках — всё гармонировало и создавало единый стиль.

Часть кухни отделялась мнимым окном, разделяю пространство приготовления еды и её поглощения.

Пищевой синтезатор. Такой стоит у Вада с Эленой прямо в их комнатах. Ну да, зачем им идти в общую кухню, когда можно в своей же спальне поесть.

Я захватила с собой планшет, на нём нашла инструкцию по пользованию пищевого синтезатора. Всё просто. Достаточно выбрать из списка по разделам блюдо или ввести название в поисковой строке, и нажать кнопку. Всё!

Зачем тогда эта кухня, если достаточно нажатия двух кнопок?

Я долго изучала меню, пока остановилась на самом понравившемся мне пирожном. Это, конечно, здорово, что вкус у нас совпадает, но... Это ведь не еда, а слизывание! Да и сладкое может сказаться на фигуре!

Но кукла осталась безучастной к моим стенаниям. Взяла и стала есть.

К моему счастью, никто в столовую так и не явился. А вот кукла разочаровалась. И решила пойти в атаку, проникнув на господскую половину.

Не знаю, о чём она думала, но сработала защита. И меня шарахнуло током. Ощутила жуткую боль, и пустота поглотила меня!

Глава 3

Пока находилась в каком-то пограничном состоянии, слышала обрывки фраз:

-... чип сгорел...

— Так вставьте новый. Неужели сложно закачать информацию на электронный носитель?

— Вы не понимаете. Это уже сформированная отдельная личность. У неё был какой-то опыт общения с вами. Можно залить изначальную программу, но считайте, что кукла к вам только поступила. И, скорее всего, личность будет уже иная.

— Ну, без личности это ведь кусок мяса. Иного пути ведь нет.

— Хорошо. Тогда я вживлю новый чип. Но это займёт какое-то время, да и стоит недёшево!

— Делайте, что нужно. О деньгах не беспокойтесь.

Я окончательно проснулась, даже сделала попытку открыть глаза, но веки не слушались.

На какое-то время наступила тишина, потом послышалось едва слышное закрытие дверей.

— Знаю, что очнулась, — послышался знакомый мужской голос. Чьи-то пальцы оттянули мне веки, позволяя увидеть немного заросшего молодого мужчину в очках. Светловолосого, с серыми глазами. — Программа сгорела, но сознание твоё должно быть цело. Попробуй пошевелиться.

Похоже, он обращается именно ко мне. Значит, знает, что я в теле. Уж не он ли поместил меня сюда? Или тело моё?

— У меня не так много времени, чтобы сделать новый чип. Если не сможешь подчинить себе тело, придётся внедрять его.

Как я могу подчинить тело, когда оно вообще не слушается?

— Настя, давай, ты сможешь, постарайся! Неужели столько усилий и всё насмарку? — говорил он со мной.

Настя? Он назвал меня Настей? Откуда он меня знает?

— Я — Макс. Ты меня помнишь?

Макс? Знакомое имя, родное... Но, чьё оно?

Веки отпустил Макс.

— Пойду создавать чип. Тем паче два надо сделать, если ты всё же очнёшься.

Два? Зачем два?

Послышались едва слышимые удаляющиеся шаги. Затем приближающиеся. Веки вновь открыли.

— Не хотел прибегать к этому, но... — мне открыли веки. И перед глазами засунули снимок: я, улыбающийся мужчина с бородой и длинными волосами и двое маленьких детей. Девочка сидела на коленях отца в красивом платьице. А сын — на моих. Мы казались счастливой семьёй. Я глубоко и тяжко вздохнула.

Веки отпустили, и они сами закрылись. И я погрузилась в сон.

Снилось мне всякое, лица со снимка, но уловить их не выходило. Только пытаюсь сосредоточиться и увидеть, как они расплываются и исчезают в дымке.

В конце концов я проснулась окончательно, стараясь отогнать наваждение. И села.

— О, молодец! — услышала голос Макса. — Теперь потихоньку вставай и пройдись.

Но вместо команды решила поступить по-своему.

— Кто ты?

— А что ты вспомнила?

— Ничего.

— Тогда для тебя я — учёный, который перепрошивает твою операционную систему.

— Ты меня Настей назвал, — напомнила я. — Показал снимок, а теперь просто учёный? Кто я?

— Ты — Кукла-2801.

— Не ври! — я попыталась встать, но чуть не упала. — Что со мной? Расскажи... — и добавила: — Прошу.

Он успел подхватить, и теперь усаживал обратно на кушетку, сам же повернулся к экрану.

— Ты — выращена в лаборатории как биоробот, кукла. "Альма-матер" поставляет на рынок живые игрушки.

Живые игрушки? Кукол? И с какой целью? И поняла, что не хочу знать.

— Но почему ты назвал меня Настей?

— Мы клонируем людей или выращиваем новых из неповреждённого генетического материала. И Настю клонировали.

— То есть, я — клон?

— Да.

— Но как же я мыслю отдельно от куклы...

— Мы до конца не изучили этот вопрос. Есть ли у искусственно выращенного клона душа. И имеет ли она отношение к душе образца.

— Разве это душа? Я мыслю!

Он присел рядом на кушетку.

— Послушай, Ася, тебя ведь так хозяин назвал, я не могу тебе всего рассказать. Это секретные разработки. Но я бы рискнул и оставил тебя саму управлять своим телом, если сможешь.

Посчитала важным рассказать ему про то, как очнулась.

— Мне перед травмой снился сон: свалка и какой-то мужчина с длинными волосами. Я не видела его лица. А потом он куда-то провалился, и я проснулась. Только на этот раз была я, не кукла. Я оделась и ушла из дома... Бродила по городу. Потом встретила молодого человека. Не того, что ты показывал. Другого. И мы немного погуляли вместе, пока я не стала клевать носом. Тело отказывалось слушаться. С трудом переставляла ноги... А потом он отвёз меня на такси домой. Высадил на балкон. На утро я вновь была куклой, позавтракала и пошла на хозяйскую территорию. Там и схлопотала удар током.

— О чём ты думала, когда шла к хозяевам?

— Я не знаю. Я не могу слышать, о чём она думает. Но, судя по её одеянию, она пыталась кого-то соблазнить. Возможно, и хозяина.

— Значит, смотри. Давай так сделаем, — Макс взял меня за руку. Он к себе располагал, поэтому руку забирать не стала. — Я вживлю тебе чип, но лишь отслеживающий, с электронным паспортом и кошельком. Ты сама будешь управлять своим телом.

— Но как же?.. Я ведь плохо могу... — я попыталась подвигать рукой, и это с трудом удалось.

— Возможно, это последствия удара током. Со временем должны восстановиться нейронные связи в мозгу.

— А хозяин?..

— Ну, он сам виноват. О системе безопасности тебе не рассказал, а ведь ты только обучаешься... Это как ребёнка завести и оставить электричество в его доступности.

Ребёнок? У кого ещё спросить про детей?

— Макс, скажи, а дети здесь есть? Я никого не видела...

— Детей очень мало. Почти всё население бесплодно. Заказывают таких вот кукол, кому хочется поиграться в родителей. Просто возраста любого.

— А меня зачем? Я ведь взрослая...

— Не знаю. Это уже не моё дело.

— Но я совместима с человеком?

— В каком плане? Ты и есть человек,только выращенный в искусственном инкубаторе.

— Ты показывал мне снимок, где я с мужчиной и детьми. Моими детьми?

— Да, у Насти были дети. Будут ли у тебя? Не могу сказать. Пока таких случаев зафиксировано не было.

— А раньше взрослых кукол заказывали?

— Да.

— Меня?

— И подобных тебе — тоже.

— Значит, по городу может ходить мой дубликат?

— Может.

— И сколько таких кукол?

— Ты — из двадцать восьмой серии пока первая.

— А предыдущие двадцать семь?

— Они отличались цветом глаз, волос, у кого-то другая фигура. Мы научились ибирательно влиять на геном при развитии, чтобы добиться желаемого эффекта. В общем, мы экспериментируем с образцом.

— А я?

Хотелось услышать, что я — особенная.

— Ты — без изменений. Хозяина устроила твоя внешность.

— А образец?

— Это засекреченная информация.

— Настя жива?

— Больше не спрашивай. Всё равно не скажу.

Что же ещё спросить, пока можно?

— Ах, да, я,забыла спросить, а как же люди живут, если детей нет? Почему не вымерли?

— Открыли лекарство вечной молодости. Люди не стареют и не умирают.

— И не гибнут?

— Бывают, но очень редко. Медицина шагнула вперёд, и если мозг жив, можно восстановить тело.

— А как же я? Ты же сказал, что у меня повреждённые связи...

— Вот связи в мозгу восстановить не можем. На клеточном уровне мозг восстанавливаем, а нейронные связи головного мозга должны сами построиться.

— А как же я-кукла двигалась?

— Вместо мозга команды телу давал чип.

— Не вызовет ли это вопросы?

— Нет. Чип может сбоить, потому что делается на скорую руку. И даже отказывать. Постарайся вести себя так же, как кукла, когда прибыла к хозяину.

— Хорошо. Зачем тебе это?

— Настя была моей сестрой.

— Была? — ухватилась за слова.

— Ты больше всех на неё похожа. Но не спрашивай, — он вхдохнул. Тяжело общаться с сестрой, которая сестрой не является? Или его сестры больше нет? И он не оговорился, сказав "была".

— Макс, расскажи о сестре... — я ведь не прошу об образце рассказать.

— Я тебе слишком много рассказал.

— А если я вспомню мужа и детей?..

— Это не твоё прошлое. Она — не ты, а ты — не она. Даже если в тебе частичка её, считай, себя дочерью Насти.

Я вздохнула. Неужели меня ждёт участь всего лишь куклы?

— Давай, тренируйся управлять своим телом, а я займусь чипом.

— А без чипа нельзя?

— Хочешь вести тайный образ жизни?

— Да нет, просто... Не хочу быть всего лишь рабыней.

— Я тебе оставлю глушилку. Но, хоть у нас в городе считается безопасно и преступлений нет, но, мало ли... Да и добраться без такси ты обратно не сможешь. Как платить будешь?

— Пусть будет, — настояла я.

А Макс подошёл и потрепал меня по голове. И так мне понравилось, будто на самом деле являлся моим старшим братом.

— Макс?

— Да?

— А можно ты будешь моим названным братом, если нельзя, чтобы настоящим был? Мы можем как-то общаться?

— Хорошо. Я тебе оставлю свой номер. Звони, помогу, если в передрягу попадёшь.

— А как звонить?

— В чип встраивается. И мысленно надо представить лицо собеседника, который есть в контактах.

— Но ведь глушилка будет работать...

— Я тебе отдельную связь встрою, на которую глушилка действовать не будет.

— Скажи, а я могу звонить не только тебе с этого номера?

— Думаешь о том молодом человеке? Ты осторожнее с ним.

— Почему?

— Потому что средств предохранения нет.

— Предохранения? — не поняла я.

— А вдруг забеременеешь?

Откуда дети берутся, я знала.

— Кукла просматривала видео про устройство современного общества. Цель женщины — найти себе пару. Желательно — охомутать.

— Наши женщины особо не хранят себя до замужества. Болезни победили, беременность не наступает. Поэтому... — Макс не договорил. Но и так стало понятно, что имел в виду. Мужчина, получив желаемое, мог бросить женщину и найти другой объект своей охоты.

— Макс, скажи, а насильно меня взять могут?

— Изнасилований в последние сто лет не было. Зачем, если можно получить почти любую женщину. Да, придётся за ней поухаживать, но... — он замолчал. — Есть только одно "но".

— Что?

— Ты — кукла.

— И что?

— На кукле нельзя жениться.

— Как так?

— Вот так... Союз заключается лишь мужчины с женщиной. Ты — кукла.

— А если я забеременею и рожу?

— Ты всё равно останешься куклой.

— И никак мне не стать человеком?

— Ась, я не знаю. Законодательство — это не моя сфера. Ладно, мне надо работать.

И он взялся за клавиатуру.

Какое-то время я ещё попробовала не очень успешно управлять своим телом, и устала так сильно, что стало клонить в сон. Смогла сама лечь и уснуть.

А на утро меня разбудил Макс.

— Ася, я доделал чип. Надо протестировать.

— Ты его будешь вживлять?

— Уже вживил.

— Когда?

— Пока ты спала. Я тебе внедрил ещё одну непроверенную технологию, будем надеяться, что заработает.

— Какую?

— Приказ самой себе. Мысленный.

— Я не совсем поняла, — пожаловалась ему.

— Например, хозяин велел тебе спать. Ты ведь должна слушаться его команд. А разве по приказу уснуть сможешь?

— Вряд ли. Разве что изобразить сон.

— Вот! А теперь давай попробуем отдать команду сна, только с ограничением, иначе ты никогда не проснёшься.

— Вначале надо задать время пробуждения?

— Да. Даёшь мысленную команду: "Подготовка ко сну".

Я проделала эту процедуру. И перед глазами появилось окошко с пустыми полями. Там можно было выбрать время окончания сна, сон в три часа, шесть, девять, чуткий или глубокий.

— Обычная команда "Спи" рассчитана на двенадцать часов или пробуждение по команде "Просыпайся". Давай команду и опробуем.

— Уже дала. Но пробуждение по команде не нашла, как и сон с разрывом, как был у куклы.

— Это дополнительные параметры. Увидела?

И правда, нашла!

В развернувшемся дополнительном окошке был "сон с разрывом в ... часов", "пробуждение по команде..." и варианты разные. Команда была "просыпайся" или пустое поле, как понимаю, можно задать её.

— Это только сон. Я тебе встроил ещё весь стандартный набор команд куклы. Список можешь вызвать командой "Список команд". В каждой настроить параметры.

Я мельком просмотрела этот список, он вылез поверх "подготовки ко сну". И один пункт мне не понравился. "Возбуждение".

— Что такое возбуждение?

Макс оторвался от своего экрана и подошёл ко мне.

— Опробуем?

— Не нравится мне это...

— Это на крайний случай. Но лучше так, чем...

— Макс! Я же тебе как сестра! — возмутилась. — Лучше бы встроил защиту от изнасилования.

Он взял меня за руки, сев рядом:

— А теперь послушай меня, сестрёнка. Прав у тебя нет. Ты можешь прожить счастливо в роли куклы, довольствуясь этой жизнью.

— Жизнью рабыни?

— Да.

— А если я не хочу?

— Это твоя команда. Тебе и решать — давать её или нет. Но если хозяин захочет взять тебя, ты должна будешь терпеть. А если нет — я не знаю, что с тобой будет.

— Были случаи отказа выполнять команду? Кукла ведь может развиваться как личность.

— Нет. На этот случай у нас есть команда "возбуждение". Если хозяин её отдаёт, кукла начинает хотеть хозяина, даже если до того и не было ничего такого.

— А если хозяин извращенец и возьмёт куклу силой, не отдав эту команду?

— Он может попасть по уголовной статье "изнасилование". Поэтому даже если такое случится, хозяин не обратится за помощью к нам. Скорее убьёт куклу.

— И были такие случаи?

— Несколько кукол были выкинуты на свалку. Перед тем запущена команда "самоуничтожение".

— И ты облекаешь меня на эту жизнь? — вскричала я.

— Успокойся, Настенька! — он попробовал меня успокоить, схватив за плечи. — Лучше такая жизнь, чем вообще никакой? Да и Вадим Стрельцов прежде не заказывал кукол. Может, и не понадобится тебе эта команда.

— Макс, но что, если я попробую сбежать?

— Ты разобьёшься. Высота ого-го!

— А если меня будет ждать такси? Что, если я его вызову? Я могу?

— Можешь. С выделенных кукле средств, если их не заблокируют. А что потом?

— Тебя по чипу быстро найдут.

— А глушилка?

— Тебе придётся взять её с собой. Но денег у тебя не будет. И ты сможешь позвонить мне или...

— Я могу вбить номер?

— Да. Вызываешь "Контакты". Я добавил свой номер. Ещё пятьдесят номеров можешь добавить сама. Это независимый чип, он только в твоей голове, к общей базе не подключен. Поэтому, если повредишь чип ударом тока, то восстановить данные с него уже не сможешь.

Как-то мне уже не хочется возвращаться к Ваду.

— А если ночью уйду погулять...

— Глушилку включаешь и берёшь с собой. Но выбираться придётся пешком.

— А ты мог бы забрать меня на такси?

— Нет.

— Макс, скажи, а как у тебя есть сестра, когда ты ж из пробирки...

— Нет. Меня родила мама, как и Настю. Давно это было.

— А здешние люди?

— Почти всех родили матери, за исключением тех нескольких, которых пришлось восстанавливать после гибели.

— И сколько сейчас люди живут? Двести-триста лет?

— Пока триста лет самому старшему человеку из живущих.

— А твоя сестра?

— Мы же договаривались о ней не говорить.

Я досадливо прикусила губу. Не вышло!

Макс это заметил.

— Ладно, звони, я тебя спущу.

— Макс, и ещё такой момент. Что, если хозяин наведается, пока меня не будет? Нельзя ли мне какую-то замену найти? Другую куклу, сломанную...

— Так они ж живые. При гибели тело начинает разлагаться...

— И? Замены совсем никакой нет?

— Нет. Лучше тебе не попадаться.

— Макс, а тебя отследить могут?

— Могут, ведь глушилку на себя не поставить. Иначе — платить за такси будет некому.

Я вновь прикусила губу. Какая-то безнадёга получается. Но и в случае чего ложиться под хозяина не собиралась.

Закрыв мне ненадолго рот размышлениями и самобичеванием, Макс приступил к проверке всех систем. Вначале стал тестировать каждую команду. Первая моя реакция должна была быть мнимая, я должна была притвориться, что выполняю команду, а сама тем временем выбираю из меню нужное. В основном, выполняли упрощённые команды. То есть, если спать, то до команды "Просыпайся" и так далее. Дошли и до "возбуждения".

— Может не надо? — жалобно пискнула я.

— Надо.

— И как она работает? Я захочу того, кто рядом или хозяина?

— Не важно. Просто физиология сработает.

— А отключить как?

— Отключится само после того, как тебя оставят в покое или по твоей команде "удовлетворение наступило".

И он приказал. Пришлось включать. О, такого стыда после всего я не испытывала ещё. Потому что то, что чувствовало моё тело противоречило моим мыслям, но их почти не осталось. Лишь желание поскорее удовлетворить желание.

Я с трудом смогла включить команду, потому что думать не могла.

— Макс, убью! Ты что ж со мной делаешь? Как я должна была это выключить, если думать ни о чём не могла?

— Ну, потому что либо это хозяин включит, и ты должна... Либо ты сама захочешь...

— Зачем? А без команды я не смогу?

— Не знаю. В мои задачи это не входит. Экспериментировать мы не станем. Давай теперь перейдём к тестированию связи.

Вначале я ему позвонила в обычном режиме, без глушилки, весь звонок проходил мысленно и был незаметен для окружающих. Это радовало. Затем включили глушилку. Связь тоже сработала.

— А такси как вызвать?

— Выбираешь функцию звонка, и даёшь команду "Такси". Но она доступна только с основного чипа. При глушилке не сработает, так как служба такси фиксируют чип, с которого звонили, и координаты.

Протестировав всё, Макс включил двигатель на своей летающей машине-лаборатории, и мы полетели, практически незаметно для нас. Через пару минут уже причалили к незнакомому балкону небоскрёба "Федерация". — Ну всё, Ася, засыпай!

Быстро обняла Макса, прощаясь с ним. Глушилку он сделал встроенную в палец руки. Как он объяснил, она фиксировала моё местоположение в момент включения, и оставляла чип без движения. Кукле не полагалось во сне ворочаться с боку на бок. Потом надо было просто выключить, сперва улегись в ту же позу, чтобы расхождение с нахождением чипа было не больше двадцати сантиметров в той же плоскости.

— Засыпай!

Выполнила команду, полностью отключившись.

Глава 4

Пробуждение наступило по команде. И хоть не помнила, что мне снилось, просыпаться не хотелось. Но голос Вада вернул в реальность. Я — кукла. И мне играть эту роль..Может, зря не согласилась на чип, исполняющий роль куклы? Ведь тогда можно было сослаться на её покорность. А как теперь с этим жить, зная, что ты не можешь поступить иначе?

Всё это казалось страшным сном.

"Так, Ася, не паникуй! Пока ничего страшного не случилось. Вот когда случится, тогда и будешь об этом думать!"

Я пробудилась и стала двигаться угловато! Даже повторила врезание в стену.

На этот раз знакомство с Эленой прошло лучше. Она улыбалась и даже что-то щебетала. И Вад смотрел только на неё. Любит! Может, всё обойдётся?

Меня уже послали идти изучать видео-материал, когда пришли гости.

Вад с Эленой пошли их встречать, а мне стало любопытно. Я остановилась на пороге гостевого крыла, прислушиваясь к голосам. Но знакомца среди вошедших не обнаружила, поэтому несмело шагнула в гостевые покои.

Запустила видео материал, а сама отправилась на балкон. На улице уже был вечер. Но солнышко ещё было видно у самого горизонта. Любопытно выходит: купол показывает приятные взору картинки, значит, и солнышко ненастоящее. Всего лишь проекция. Как же оно выглядит на самом деле? Планету загрязнили мусором, воздух наверняка — тоже. Небо уже не имеет своего цвета, так и названного — небесный? Дома — холодные, стеклянные, растительности почти нет, за исключением зелёного пятна, которое проглядывалось с моего места.

Я поёжилась от вечернего холода. У земли теплее. Она греет.

— Привет! — раздался голос справа от меня.

Голос я узнала, но боялась поверить в реальность происходящего, а может, просто разочароваться не хотелось.

Слух меня не подвёл. Михаил стоял на соседнем балконе. Это что же, соседние гостевые покои он занимает?

— Привет! — ответила нерешительно.

— А я тебя нашёл...

Я скользнула по нему смущённым взглядом, надеясь, что золотой закат скроет мой румянец, отмечая, что Михаил слишком прилизан и прилично одет с иголочки.

Я же до сих пор была в кукольных заводских платье и туфлях. На этот раз Вад не стал меня раздевать. И одежду с плеча своей жены дарить — тоже.

— Какое интересное у тебя платье. Прямо как у куклы... — заметил моё облачение собеседник.

Странно, но, хоть и хотелось произвести впечатление, решила, что начинать с обмана не стоит.

— Я и есть кукла, — честно созналась, поднимая глаза, желая знать, как он среагирует на это известие.

— Не смеши меня, — ответил он.

— А ты думал я просто так включила обучающее видео?

— Но ты его ведь не смотришь?

— Уже посмотрела. Там даже уроки соблазнения есть. Могу даже показать... — с готовностью я раскрыла заколку, позволяя волосам упасть вниз, вспомнив, как это делали в видео, постаралась повторить жест.

Михаил посерьёзнел. Прищурился.

А я, увидев его образ и это сосредоточенное лицо вдруг рассмеялась и поспешила скрыться в своей комнате.

Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Что со мной такое? Волнуюсь? Похоже на то. Зря призналась? Но и обманываться не стоит.

Кукле не положено любить. Разве что возбудиться и получить удовлетворение.

Возвращаться и выключать видео не стала. Мало ли встречусь с ним вновь. Мне нужно совладать с этим странным чувством. И я направилась в ванную. Помылась, намотала полотенце на голову, надела махровый халат на голое тело, найдя его в шкафчике ванной комнаты. Элены или моё? Какая разница? В прошлый раз меня не смущало, что одеваюсь с её плеча.

Осторожно выглянула в гостиную, где до сих пор играло видео.

Похоже, надо выключить.

Вошла, взяла пульт, замерла, глядя на экран. Как раз был момент соблазнения самца. Вспомнила, как кукла повторяла эти действия. И я яростно выключила, не желая смотреть вновь.

— А я бы досмотрел, — раздался голос от одного из кресел.

А во мне кипела обида вкупе со злостью. И чего пристал? Неужели он всё же поменял своё мнение и сейчас относится ко мне, как к кукле?

И я кинула ему пульт.

— Смотрите, если хотите.

Он поймал, и кинул мне обратно. А я попыталась поймать, но не смогла. Руки плохо слушались. И пульт разлетелся в щепки.

Но Михаила уже не было в кресле и вообще в комнате.

Я пожала плечами и пошла к себе. Как они здесь убираются? Но тут выехали из стены роботы и собрали осколки пульта.

Понятно. Ну да ладно. День насыщенный, пойду спать.

А на постели меня ждала неожиданность.

— Значит, говоришь, ты — кукла? Прекрасно! Удовлетвори меня!

— Мо-я за-да-ча вы-пол-нять при-ка-зы хо-зя-и-на, а вы им не яв-ля-е-тесь! — сказала по слогам, как кукла в самом начале.

— Неправда! Стоит кому-то произнести команду, зашитую в твой чип, и ты выполнишь требуемое! Возбудись! — сказал Михаил.

Если честно, я растерялась. Как я должна себя вести? В прошлый раз кукла отказалась выполнять приказы Элены.

— Я запрограммирована выполнять приказы хозяина. Слезьте с меня!

— Нет!

И он поцеловал. Неистово, удерживая мои запястья.

А потом стал устраиваться между ног.

Я — кукла. Бесправное существо. Даже если меня изнасилуют, то потом уничтожат, потому что не позволят сообщить об изнасиловании властям.

— Не надо, прошу! — взмолилась я. — Это противозаконно! Ты потом меня просто убьёшь, чтобы я не заявила об изнасиловании?

— Умная кукла! Но я хочу не этого!

— Чего же?

— Я не могу тебе ответить.

И он отпустил. Расстегнул свой костюм и брюки.

Я глянула в сторону балкона. Макс?

Думала плохое о Ваде, а оказалось, что должна бояться Михаила?

Но мой побег пресекли, вновь завалили на постель.

— Михаил, прошу...

— Это не то, чего я хочу.

— Чего ты хочешь? Чтобы я возбудилась? Не дождёшься! Я выполняю только приказы хозяина!

— Ответ неверный!

Он устроился между моих ног.

Я набрала номер брата.

"Макс, прошу, приезжай! Срочно!"

"Уже еду!"

"Я у себя!"

"Глушилку включи!"

"Не могу!"

Мои руки удерживал насильник, на которого я и подумать не могла. Неужели я так сильно ошиблась в человеке? А ведь надеялась с ним встретиться...

Слёзы застилали глаза.

— Я вхожу... — предупреждает Михаил.

— Прошу... — прошептала я, срываясь на слёзы.

И он отпустил. Откатился и прижал к себе.

— Прости, Асечка! Прости, такое больше не повторится... — его голос стал мягким. А я разрыдалась.

— Зачем? — я не понимала.

— Куклы не умеют плакать...

— И что?

Он гладил мои волосы, затем приподнял моё лицо в своих ладонях и стал сцеловывать слезинки.

— Ты — настоящая!

А я ударила его.

Потом ещё и ещё.

— Ненавижу!

За окном показалось такси. Поступил звонок.

"Я выламываю дверь?"

"Не знаю... Он пытался меня изнасиловать, а сейчас целует. Я боюсь..."

"Тогда я выломаю дверь".

"Погоди".

— Отпусти меня! — вновь попросила я.

Михаил выпустил.

— Прости...

— А теперь — прочь отсюда!

Он встал и покорно ушёл, забирая с пола свою одежду.

И когда за ним закрылась дверь, я кинулась открывать Максу.

— Как мне заблокировать дверь от незваных гостей?

— Замкнуться на ночь! — дал команду Макс. Послышался щелчок, дверь я попробовала открыть нажатием на ручку, но безуспешно.

— Милая, всё в порядке? — Макс привлёк к себе.

— Нет! — меня трясло, и я была благодарна, что он — рядом. Так и лёг спать со мной. Гладил, сжимал в объятиях, пока я не выговорилась.

— Макс, это правда, что мне может приказать возбудиться любой человек, даже не хозяин?

— Нет. Тебе может только хозяин.

— Но он... Этот мужчина пытался меня изнасиловать...

— Нет, я снимал его показатели через окно. Он был даже не возбуждён.

— Но...

— Он тебя пугал. Зачем, не знаю, но весьма правдоподобно. Поэтому я и не стал сразу выламывать дверь.

— Он что-то твердил, что я — настоящая...

— Вот, похоже его целью являлись твои слёзы. Он не хотел тебя насиловать, — успокоил Макс.

Я же, после всего, соображала плохо, не понимая поступка Михаила.

— Тебе надо поспать! Отдавай команду сна!

Пришлось послушаться, и спать решила до победного, пока хозяин не разбудит.

Следующие несколько дней я старалась не выходить ни на балкон, ни в общую гостиную. И хоть всё произошло в моей комнате, почему-то за закрытым замком я ощущала себя в безопасности. Пару раз осторожно высовывала нос из комнаты, дабы удостовериться, что всё хорошо и можно пройти на кухню, но боялась того, что вернувшись, вновь обнаружу незваного гостя. Поэтому пряталась обратно и замыкала дверь. Приходили мысли пожаловаться хозяину на Михаила? Вряд ли ему понравится, что его куклу попытались изнасиловать. И не важно, что не это было целью. Важно то, что в тот момент я думала именно так, а сопротивляться у меня не получалось. Почему? Тело ещё не слушалось или психологически такая подавленность была? Теперь я спала чутко, всё время подскакивая. Дверь тоже всегда проверяла. Макс сказал, что только хозяин может её открыть. Я два дня вообще не выходила из комнаты. Благо, от жажды не умерла б.

А на третий явился Вад. Сам вошёл в мою спальню. Я вздрогнула, но продолжила лежать, прислушиваясь к тому, кто там пришёл и готовая в любую секунду набрать Макса. А если Вад, то я ведь кукла, мне не положено реагировать...

— Просыпайся! — и включил вместо ночного неба проекцию восходящего солнышка в окнах и на потолке.

И хоть я сделала вид, что проснулась, этого оказалось недостаточно.

— Вставай, лежебока! Ася, ты чего это не поднимаешься? Утро наступило!

— Вы не давали команду.

— Да неужели? Я же сказал, что просыпаться и засыпать должна сама по мере необходимости. Лучше выработать режим и следовать ему.

— Хорошо, как скажете.

— Ася, так нельзя!

— А как можно?

— Не можно, а нужно. Ты — человек и должна вести себя, как люди.

— Я — кукла!

— Нет!

— Да!

— Ты больше не кукла!

— А кто?

— Ты — Ася. И вовсе не должна выполнять команды. Да, тебе многому надо научиться, мы все поможем, но ты — не кукла! Должна научиться мыслить самостоятельно.

— Я не понимаю!

— Учись! Познавай мир.

— А если я не хочу!

— Придётся!

— Зачем? Я не понимаю!

— Считай это экспериментом. Сможет ли кукла развиться в человека.

Так, Ася, держи себя в руках! Не сболтни лишнего!

— Расскажите мне всё.

— Хорошо, — он сел рядом. — Ты мне нравишься. Я всегда был против кукол, считая их ненастоящими. Но не жалею, что жена меня переубедила. Понимаешь, наше общество умирает. Да, мы живём, излечили все болезни, молоды, но... зашли в тупик. Люди всё чаще пытаются покончить с собой. И чем больше восстанавливают погибших, тем становится хуже. В клонах что-то ломается. На последнем заседании правящей элиты приняли решение не восстанавливать тех, кто умер по какой-то причине.

К тому же, мы не можем иметь детей. Учёные не понимают, в чём причина такого, но детей нет, хоть здоровье у всех идеальное. Можно клонировать друг друга. Но получаются куклы.

"Молчи, Ася, молчи! Иначе всё испортишь!" — сдерживаю себя. Я не должна ничего знать про клонов, чипы, да и про детей — тоже.

— И зачем я вам?

— Ты — новое поколение, точнее старое. Из старых людей, которые могли иметь детей. Одно из последних, у кого они были.

— Не понимаю.

— Мы выращивали подобных тебе клонов, правда, вмешивались в геном. А ты — без изменений. Некоторые очень уважаемые люди предполагают, что причина не только в попытке переплюнуть бога. Есть ещё сознание. А его можно развить.

— А что дальше?

— А дальше поглядим...

— Вы сказали, что я могу иметь детей. От кого?

— Пока не думай об этом. Не факт, что сможешь.

— Нет, я хочу знать, что меня ждёт.

— Мы пока не решили. Как я уже говорил, мы все бесплодны. Возможно, что дело было даже не в куклах, как таковых, а именно в нас. Ведь мы пытались оплодотворить кукол, но всё без толку.

Его слова покоробили. Такое ощущение складывалось, что это нормально вот так говорить о живых существах, невольно ставших рабами, которых насилуют их хозяева. И чем я лучше? Тем, что меня хотят сделать свободной, но в то же время насиловать в целях эксперимента?

— Значит, у вас нет того, кто сможет меня оплодотворить? — во как загнула! Не заподозрит ли мою осведомлённость?

— Пока нет. Поэтому пока просто живи, учись, наслаждайся жизнью.

Ага, пока не найдут мне самца, который сможет меня оплодотворить! И как долго продлится эта мнимая свобода?

— И что же? Мне вести охоту на мужчин, как в том видео?

— Ну, если тебе хочется — веди. Но по нашим законам всё должно быть по обоюдному согласию.

— А если меня примут за куклу?

— А ты не веди себя, как кукла. Внешность у тебя другая.

— Но всё же?

— Тогда пощады не жди. Кукол за людей не считают. Но, будем надеяться, что команда сработает, и ты получишь удовольствие.

— Команда?

— Да. В тебя встроен чип с командами. На всякий случай. Он нужен пока ты не наберёшься опыта в общении с людьми. Для этого мы будем приглашать к себе гостей. Тебя будем представлять как сестру Элены.

Ой, дура! Зачем я ляпнула, что кукла? И твердила это Михаилу? Я всё испортила!

И получается он был в своём праве меня изнасиловать просто потому что команду дал, и я должна была возбудиться?

Но ведь Макс говорил, что насилие в любом случае насилие... И я могу нажаловаться властям...

— Получается, я всё равно останусь куклой, ведь чип продолжит выполнять команды.

— Только если я прикажу тебе выполнять команды чипа. А я этого делать не стану. Развивайся! Как будешь готова, попробуй кого-то соблазнить. Если захочешь.

Я неуверенно завертела головой.

— Пожалуй, я хочу кушать.

— Хорошо. А дальше?

— Хочу к вам или Элене в студии.

— Зачем?

— Хочу тоже попробовать то, что вы делаете.

— Тогда давай начнём с моей мастерской. Элена не любит, когда к ней заходят без разрешения. Поэтому мы спросим, когда её встретим. Идёт?

Я кивнула.

— Но сперва топай в душ. Это не приказ, а просьба.

Я кивнула и встала.

А когда вышла из душа, застала Вада с подносом, полным еды.

— Завтрак в постель? — удивилась я.

— Почти, — улыбнулся он.

Я всё же сперва переоделась. К слову, наряды пополнились новыми. Теми, что кукла приобрела в сети.

После того, как поговорила с Вадом, стало легче. Он сказал почти то же, что и Макс, причём честно, не приукрашивая. И до сих пор не трогал меня, если не считать того интереса при первой встрече. Но тогда он как ребёнок познавал мир. Всё трогал. Может, от того, что скульптор и привык всё исследовать руками?

Страха больше не было. И уверена, Вад меня защитит, хоть бы и от Михаила. Вспомнила, как кукла пошла в покои Вада, причём явно с целью соблазнить его.

Немного смущаясь, решилась на безумный поступок — стала при нём переодеваться. Но пока это делала, тайком поглядывала на него, в надежде заметить реакцию. Он наблюдал. Но в его глазах не было того восхищения или желания, как когда он смотрел на жену.

И пока я ещё не надела платье, поманил к себе.

— Хочешь меня соблазнить?

Я смутилась.

— Элена тебя загрызёт, если увидит что ты или я оказываем друг другу интерес. Но ты мне как дочь, поэтому... Неинтересна. Хотя фигурка у тебя что надо!

А я улыбнулась. Его словно проверяла. И он выдержал испытание.

Плохое будто отступило. И стало так легко. Что я, надев платье, закружилась по свободному пространству своей комнаты.

— А танцевать хочешь? — спросил он.

— Хочу!

— Тогда надо будет записать тебя на танцы.

— А когда?

— Давай прямо сейчас и запишем. Он вышел и вскоре вернулся с планшетом. Я успела причесать волосы и собрать их в пучок.

— Заколки надо заказать... Я не разбираюсь в этом. Извини. А косы плести умеешь? — спрашивал он, заметив мою причёску.

— А как?

— Давай запишемся на курсы парикмахеров?

— Давайте!

Я готова была познавать всё новое.

— Как у тебя с чтением? Умеешь читать?

Я умела. Поэтому кивнула. Кукла уже изучала чтение.

Мне кратко объяснили, как пользоваться городской сетью или общемировой. Все курсы, магазины, кружки, учёба — чисто городское. А вот видео-курсы можно было найти и за пределами города.

— Да ты схватываешь на лету! — похвалил Вад.

Приятно!

Вскоре мы записались на курсы рисования, парикмахеров и танцы.

— А трудностей с оплатой не возникнет? Ну или тем, кто я?

— Я уже всё оплатил. Ты тоже можешь тратить по необходимости. Тебе выделили неплохую сумму на счету. Средняя прослойка общества такую сумму лишь за полгода накопить может.

С одной стороны — это льстило. С другой же — казалось расточительным.

— А я могу покидать дом?

— На курсы поедешь ведь...

— Да, но... Это безопасно? Вы говорили, что я — часть важного эксперимента.

— Не переживай. Всё будет хорошо. Я оплатил все курсы за месяц. Если не понравится, просто откажемся. А такси ты сама вызовешь. Номер, надеюсь, у тебя есть?

— Нет. Откуда?

И он продиктовал.

— Старайся пока сама по городу не передвигаться. Освоишься, тогда и поглядишь город.

— Как скажете.

Живот требовательно заворчал.

— Пойдём поедим. Надо тебе тоже поставить синтезатор пищи. Правда, боюсь, ты тогда из своей комнаты перестанешь выходить. Я тебе покажу, где можно покушать в городе.

Вад мне нравился всё больше. Было в нём что-то притягательное. Шарм какой-то, да и улыбка добрая. Не такая, как у Михаила. Отогнала мысль о нём. Собираюсь наслаждаться жизнью.

День оказался насыщенным. Мы посетили первое занятие парикмахеров, и мне всё понравилось. Даже разрешили кого-то подстричь, используя свежеприобретённые навыки. А вот до кос мы пока не дошли. И времени не было продолжить занятие сразу же. Ведь через полчаса начиналось рисование. Я уже сама вызвала такси, под присмотром Вада, и пока ехали, заказали в художественную школу набор юного художника. Там нас как раз уже дожидалась коробка из магазина. Занятие так увлекло, что незаметно закончилось, оставив чувство разочарования.

После художественной школы меня чуть ли не силком потянул Вад в ресторан.

Затем мы погуляли по городу и дошли пешком до школы современного танца. До занятия ещё оставалось время. Стены там оказались прозрачные. И можно было сесть на лавочку неподалёку и наблюдать, как занимаются другие. Мужчин и женщин насчитала почти поровну. Но вот как они двигались, мне не понравилось. Как-то хаотично, размыто, будто мазки непонятной картины.

— А есть что-то другое? — хотелось сбежать.

— Есть, но я уже оплатил за месяц. Можно, конечно, забить и найти другое...

— Тогда я схожу этот месяц, но следующий не оплачивайте без моего согласия.

— Будешь сама платить. Я тебе в следующем месяце выделю сумму больше, с учётом кружков. Заодно и поглядим, какой расход твоих карманных денег. Хватает ли?

— А как мне баланс посмотреть?

— В контактах выбери "баланс".

— У меня "Контакты" пустые.

— Я тебе сейчас пришлю. Принимай.

— Как?

Но вскоре перед глазами появилось сообщение о контактах и мне оставалось лишь нажать мысленно "принять".

И вот занятие. Я переоделась в выделенную мне форму, и вышла в зеркальный зал. Выходит, я не вижу зрителей, а они меня — видят? Но началась тренировка, и о прозрачности стен пришлось забыть.

Нагрузку давали немаленькую. И пока разминка, я кое-как тянула. А вот дальше начала сбоить. Тело совсем не слушалось. Я же себя видела в зеркалах, видела и инструктора. Какие там плавные движения, резко, и совсем неумело. Продолжать расхотелось.

Учитель всё равно хвалил, но он лицемерил. Выдавливал улыбку, хотя у меня ничего не выходило.

Глава 5

Танцы я ненавидела всей душой. Просто потому, что нас заставляли двигаться не плавно в такт музыке, а резко, нелогично, некрасиво, рвано. Да и музыка звучала отвратительная. Внося какой-то разлад в душе.

Я почти сразу после первого урока стала искать в сети что-то устаревшее, народное. Но его просто не было. Старые антикварные записи можно было лишь купить, а в сеть выкладывать не позволяло законодательство, якобы нарушающее права правообладателя.

Я выдержала пять уроков, разработав своё тело и заставив его слушаться. Только ради этого и продолжила посещать занятия. Но на этом бросила. Подмывало написать гадкий отзыв об этой школе. Но Вад отговорил. Просто клевета каралась строго. А по-другому мой отзыв не восприняли б. Таково общественное мнение. И плевать, что у нас свобода слова. Не нравится — не смотри, не танцуй, но деньги тебе не вернут. Опять же из-за того, что это — шедевр!

Хотелось возмущаться, топать ногами и бунтовать.

— Нельзя. Митинг надо предварительно согласовывать с властями. Но уже много десятков лет их не было, как и тех, кто чем-то недоволен. Меры принимались серьёзные. Не хочешь жить по введённым законам, тебя кидают за купол. А за его пределами больше не действует твоя молодость. В лучшем случае, ты проживёшь положенный природой срок, старея. Но экология там такая жуткая, что обычно больше двух лет никто не протянул.

Приходилось мириться, собирать волю в кулак и отвлекаться на скульптуру.

Вад экспериментировал. Как выставляя меня своей моделью, так и снимая с меня отпечатки.

Он, в отличие от современного искусства, создавал почти что живые скульптуры. Иногда приходилось ваять не пойми что, потому что надо было на что-то жить. И опускаться ниже правящей элиты ой как не хотелось.

Элена — наоборот. Клепала целыми днями не пойми что, продавая всё это добро за огромные деньги, а вот рисовать правдоподобно не умела или не хотела. Потому что в художественной школе мы учились основам, набивали руку, замечали тени. Кто-то спросил про современное искусство, но сказала учительница, что это только через пять лет при регулярном посещении школы. Занятия в разных классах шли с опозданием на две-три недели. Поэтому, пропустив занятие, его можно было отработать с другой группой в другой день. До экзаменов допускали только при наличии всех рисунков.

Вад пока давал основы скульптуры, а вот к практике не подпускал, мол, сначала подмастерьем побудь да моделью, а там и поглядим.

Я же присматривалась к его работе. Особенно когда он создавал настоящие, а не принятые этим обществом шедевры.

И позировала я, в основном, голая. Наготы своей перестала смущаться, порою даже при входе Элены в мастерскую мужа оставалась невозмутимой.

Когда же Вад лепил, включал музыку, от которой я млела. Настоящую музыку, от которой мурашки бегали по телу, заставляющую чувствовать, мечтать, плакать или улыбаться.

Я как-то заговорила об этой музыке. Но Вад сказал, что мне показалось. Он работает без музыки. То ли это мой глюк, то ли тайна за семью печатями. Поскольку такой музыки в сети я не нашла, значит, скорее всего она под запретом. Почему не думала, что меня глючит? Потому что она прерывалась, стоило Элене войти в мастерскую Вада. И эта тайна была лишь наша, оттого и сближала нас с Вадом ещё больше.

Правда, всё же Вад мне нравился как человек, а не мужчина. Вот честно, не представляла его своим любовником.

На рисовании я понемногу общалась с другими девушками. Хотя и молодые люди тоже посещали, но выглядели они постарше женского коллектива. Я понимала, что девушки все на самом деле отнюдь не восемнадцатилетние, но принимала условия игры. Кукол я не встречала.

Всей группой мы иногда устраивали чаепитие, но это проходило во время занятия. Пили чай, рассказывали о себе и рисовали.

Как-то я пересеклась с Мельхиорой — темноволосой девушкой с миндалевидными карими глазами, что сидела рядом — в туалете.

— Странно, почему мы никогда не откладываем кисти, чтобы просто передохнуть и попить чай, — задумчиво протянула я, больше самой себе.

— Так групповые встречи запрещены вне занятий. Могут приравнять к несанкционированному митингу или заговору против правительства, — просветила она меня.

— И что же, дружить тоже запрещено?

— Два-три человека, если две пары, то четверо. И то, такая группа должна быть постоянной и вне неё встречаться с кем-то из знакомых запрещено.

Вспомнился вечер, когда Вад приглашал гостей.

— Мой зять гостей к себе приглашал, — придерживалась я общей легенды.

— Когда ты была дома?

— Да.

— Так то смотрины или бал. Если есть невеста на выданьи, то родители или близкие родственники могут приглашать знатных мужчин с жёнами, с сыновьями и дочерьми к себе домой. Но это только к знати относится. А ты чего спрашиваешь, будто наши законы не знаешь?

Вот я проболталась! Что же теперь делать?

— Меня сестра пригласила пожить у них с мужем. Не везёт мне с мужчинами. Вот она взяла всё в свои руки, — выкрутилась я, лихорадочно соображая, какая география этого мира и откуда я могла приехать.

— А откуда ты? — не смогла не спросить Мельхиора.

Мир глобален. Но в то же время, поделён на разные куски, мы сейчас в столице мира, юг немного отличается.

— Из Южной зоны.

— И как там мужчины?

— Горячие, даже слишком, — какие там порядки? Вспоминай, Ася! И я припомнила кое-что: — Они создают гаремы из многих жён. Поэтому там мужчин не так уж и много. Не так, как у нас, поровну с женщинами.

— Ого, гаремы. Невесело. Что ж ты не захотела в гарем попасть?

— Если честно, — я перешла на шёпот, — меня один дедок заприметил. Ему около трёхсот лет. И он, для солидности, омоложение лишь до пятидесяти лет делает. А там... — да, точно, у южан другие законы! — Твоего согласия на союз не спрашивают. Невесту крадут и насильно женой делают.

— Как так, насильно? — удивилась Мельхиора.

— Вот так! У них женщина, считается, не имеет своего мнения. Поэтому её согласия спрашивать не обязательно. Вот я и стала искать родственные связи в других городах. Оказалось, что по отцу у меня сестра здесь. Вот и попросила её забрать, сославшись на невозможность найти мужа.

— Нда... Надеюсь, здесь тебе больше повезёт. Наши мальчики, кстати, свободны, я проверяла...

Я выглянула из туалета, поглядывая на "мальчиков". Одному лет двадцать пять было. Но красавцем его не назовёшь. Второму — лет девятнадцать. Смазливый красавчик! А ведь это ненастоящий возраст... Неужели на них не клюют?

— Тогда я предпочту рябого.

— Идёт! — обрадовалась Мельхиора.

Странно имечко. Ну да не мне судить!

И новоявленная подруга направилась кошачьей походкой в сторону красавца Дениса. Ну что ж, знакомство с мужчинами надо начинать. Отчего ж так боязно?

Я посмотрела на себя в зеркало. В оливковых глазах отражалась неуверенность.

"Всё хорошо, Настя, они не кусаются! Ты — больше не кукла! Никто не посмеет тебя обидеть!" — сказала себе.

Собрала волю в кулак. Вдохнула поглубже, и вышла лёгкой походкой из туалета, как если б Вада увидела.

Остановилась у своего места за мольбертом, села. Оба мужчины глядели только на меня. Теперь бы не обидеть Мельхиору. Терять подругу, не успев дружбой насладиться, не хотелось.

После занятия ко мне подошёл рябой молодой человек.

— Ася, может сходим вместе пообедаем?

— Можно и сходить. Только я с подругой буду, было бы здорово, если б...

— Я позову с нами Дениса! — обрадовался он.

Пока он ходил собирать свои вещи да звать Дениса, я подмигнула Мельхиоре.

Она в ответ очаровательно улыбнулась и соблазнительно откинула волосы назад. А вот у меня так не получится, ведь волосы заплетены в сложную косу, не сильно-то и хотелось!

Вскоре мы вчетвером выпорхнули из художественной школы и пошли пешком в ресторан, в который пригласили нас мужчины.

Внимание Дениса переключилось на Мельхиору. А я вот забыла, как рябого звать. Вылетело из головы и всё. И всю дорогу молчала, позволив подруге вести диалог за нас обоих, и пыталась вспомнить.

— У тебя красивое имя, — сказал тихо Рябой. — Это сокращение от Анастасии?

А я будто в яму провалилась. Настя!

— Всё в порядке? — остановившись, развернулся ко мне кавалер.

— Да, всё хорошо. Нет, просто Ася, ну или Асия, — да и Асия подходила к моей легенде, — и я, чуть обойдя его, продолжила путь.

— Красиво!

— А разве у тебя некрасивое имя? — наигранно удивилась я, поняв, как можно узнать его.

— Да ладно, Арсений, разве красиво? Сенькой все зовут, — несколько обиженно пробормотал Рябой.

— А как тебе Ар или Арс? — предложила я.

Парень расцвёл в улыбке. И стал сразу таким обаятельным, что я невольно сама улыбнулась.

— Мы пришли, — толкнула меня вбок Мельхиора. — Гляжу, вы поладили!

Я показно закатила глаза. Ещё бы знать, о чём надо говорить на свиданиях?

Нас пропустили в ресторан, предварительно удостоверившись у мужчин, что они принадлежащим высшему кругу. Это что же, дискриминация по сословному принципу? Или просто цены здесь космические?.. К слову, про космос я не встречала никакой информации. Так, будто помимо жизни в городе никакой другой просто нет. Надо будет поискать в сети, но сперва лучше посоветоваться с Максом. Давненько я с ним не виделась.

Садились за столик мы девочки — с одной стороны, а мальчики — с другой. Арс сел напротив меня. На планшете стали выбирать блюда. По мере листания появлялась голограмма блюда, ну и можно было посмотреть состав.

Выбрав, нас попросили подождать.

— А вы знаете, что в ресторанах готовят только в ручную? — заговорил Арс, преодолев смущение. Правда, на его веснушчатое лице румянца почти незаметно. — Используется лишь примитивная техника. И продукты настоящие. Из фермерского города.

Чудно звучит. Фермерский город. Всегда за городом выращивали сады, огороды.

А мне вот любопытно, если есть синтезаторы еды, то как они работают?

— В синтезатор загружают химические элементы, а он собирает из них еду в нужной последовательности, печатает блюдо, по сути, — пояснил Арс. Откуда он узнал, о чём я подумала?

— А где он берёт эти химические элементы?

— Есть предприятия, которые производят специальные картриджи для синтезаторов.

— А они из чего делают?

— Добывают сырьё. Но в основном, всё химическое. Но наука шагнула так далеко вперёд, что мало кто может отличить.

— А мясо?

— Мясо выращивают на мясокомбинатах. Биоинженерия. То, что заказывают, то и выращивают.

— Значит, животных выращивают на мясо?

— Нет, — встрял в наш разговор Дэн. — Животных можно увидеть только в зоопарке. Ресторан подаёт запрос на окорок, к примеру, в двести килограмм. И окорок или печень выращиваются на биоферме.

— А в синтезаторе мясо как делается?

— Ну, там не мясо, а химия.

— И что ж народ ест химию?

— Многие стараются заказывать доставку из ресторанов, но не каждый себе может позволить. Всё же пища в ресторанах очень дорогая.

Я задумалась. Мысль улетела, так и не оформившись. Поэтому у нас дома синтезатор стоит, потому что даже высшее общество не может позволить себе питаться круглые сутки в ресторане?

Чудно!

Мы болтали о том, о сём, но в основном о кружках. Денис, как оказалось, танцевал.

— И тебе нравится?

— Да, весьма оригинально! — и он стал описывать то, что я в сети читала. Своё мнение я оставила при себе, а причину, почему бросила, объяснила, что не моё. Не могу я так двигаться.

— Так всё не сразу выходит, надо тренироваться! — поумничал наш танцор.

— А я никогда не пробовала танцевать, — отвела начинающуюся ссору в сторону Мельхиора.

— Обязательно попробуй! — настаивал Денис.

— А на какие ещё кружки ходите? — спросила я.

— Я — на музыку, — опустила взгляд подруга.

— А я вот на парикмахера учусь, — похвасталась я.

— А разве это не профессия среднего класса? — уточнил Денис.

— Вряд ли средний класс может себе позволить такую сумму в месяц! — хмыкнула я.

— И чему вас там учат? — проявил интерес Арс.

— Стричь, красить волосы, завивать, заплетать косы. Я пошла туда только из-за желания научиться заплетать косы. Да увлеклась!

— Это тебе плели там?

— Да, только это я сама плела, — решила похвастаться.

— А я чего только не пробовала с волосами, — пожаловалась подруга. — Всё криво и косо выходит.

— Хочешь, научу? — предложила свою помощь.

— О, это же здорово: благодарю, — и девушка меня обняла.

Между тем робот-разносчик принёс еду, и стал выкладывать на стол, причём безошибочно, точно зная, кто что заказал.

Я раньше не понимала расточительство Вада, когда он отводил меня на обед в такие заведения, а потом и вовсе перестал ходить, но мне советуя питаться лишь в подобных местах. Теперь же, после пояснений ребят, я поняла причину такого поведения Вада.

И если раньше мне ком в горло не лез за такие деньги, то сейчас я ела с целью сравнить домашнюю еду из синтезатора и свежеприготовленную.

О, вкус оказался изумительным. Но тут я вспомнила, что не помыла руки и решила исправить упущение.

— Ребят, извините, мне надо руки помыть... — я встала из-за стола, и направилась в сторону выхода.

Проходя мимо крайнего столика с двумя мужчинами, я засмотрелась по сторонам, и споткнулась.

— Прошу прощения, — извинилась я и, узрев официанта, направилась к нему, спросить, где туалет.

Туалет оказался нераздельным, и открытым. Приоткрыв дверь, я заглянула внутрь. Увидела свободную кабинку и направилась туда. Уже почти всё доделав услышала стоны. Хотела спросить, может плохо человеку, но тут добавился шёпот, и стоны повторились, но уже с определённой частотой. Замерла, пытаясь осознать, и понять, что мне делать. Выходить или переждать?

Я пыталась, честно, но не выдержала напряжения и выбежала из кабинки. Пробежала мимо раковин и уже схватилась за ручку дверцы, как мне закрыли глаза чьими-то руками.

Первое, что почувствовала, был страх. Почему-то казалось, что этот тот человек, который только что занимался тем самым в кабинке.

— Закрой глаза, — прошептали губы у самого уха, опаляя дыханием мою шею.

— З-зачем?

— Тогда я уберу руки...

Но тут вновь послышались стоны. Не он!

Тогда кто? И зачем закрывает мне глаза? Но страх отпустил, и я послушалась. Его руки скользнули по моим щекам, провели по шее. Они обжигали, заставляя гореть. Неужели на меня так действует простое мужское прикосновение? Но Вад много раз меня касался, заставляя смущаться поначалу, а потом я привыкла и перестала замечать. А сейчас горю от простого прикосновения.

И этот шёпот, от него волосы шевелятся, но... приятное ощущение... Он заставляет кровь течь по сосудам быстрее, сердце биться учащённее, дыхание сбиваться...

— Не открывай глаз... — вновь шепот. И хочется его слушаться и слушать...

Его руки прикасаются к моим бокам, затем животу, вновь возвращаются к бокам. Приподнимают меня и куда-то несут.

— Досчитай до десяти... — вновь шепчет он.

Я считаю про себя, надеясь на что-то, а когда наконец понимаю, что меня кинули, открываю глаза. В зеркале никто не отражается. Я выхожу, скользя взглядом по залу. Вижу, как Арсений садится за столик. Неужели он? Краска смущения залила лицо. И хоть только что не было ничего такого. Почти ничего... Отчего же так стыдно?..

Я юркнула обратно в туалет. Стоны всё продолжались. Да, при их нравах мне не должно быть так неловко. Я вздохнула, стараясь не замечать ощущения прикосновения на моей коже и реакции тела на него. Ещё и эти звуки... Тело горело от возникшего желания. Я умылась холодной водой, помыла руки, и всё же решилась выйти.

Не знаю, Арс или нет, но надо сохранить невозмутимое лицо.

Прислонилась к стене, стараясь набраться духу. Тут внимание привлёк голос говорившего посетителя ресторана, находящегося ближе всего ко мне.

— Буду рад иметь с вами дело, — мужчина встал. А я старалась не дышать и вжаться в стену. Что он здесь забыл? Ах, да, этот ресторан не мой собственный. И мужчина явно из высшей знати. Его волосы были собраны в короткий хвостик, а сверху он был не слишком коротко подстрижен и прилизан.

"Бежать, хоть бы в туалет!" — была единственная мысль. Но тело не слушалось. Оно оцепенело и отлепляться от стены не хотело.

— До встречи, — он пожал руку своему собеседнику и повернулся ко мне.

"Я стена, меня не видно!" — начала читать как мантру.

Он встретился со мною взглядом и отвернулся, будто и не заметил. Пошёл к выходу. Попрощался с официантами-роботами и ушёл.

Я провожала его взглядом, пока он не скрылся из виду. Внутри бушевала буря эмоций. Страх, обида, горечь. А я на ватных ногах поплелась к своему столику.

Глава 6

Не знаю, что меня больше задело, то, что Михаил был там или то, что не обратил на меня внимания. Вот странно, я должна его ненавидеть и бояться. Да, боюсь, но ненависти не испытываю. То ли от того, что Макс сказал,когда утешал меня, то ли от всех предыдущих впечатлений.

Но пока шла к ребятам, думала лишь о нём.

— Всё хорошо? — спросил Арс, заметив моё состояние и выйдя навстречу.

— Знакомца увидела.

— Что-то ты плохо выглядишь. Он тебя обидел?

Обидел ли? Нажаловаться? Честно — хотелось. Чтобы за меня кто-то вступился и набил ему его надменное лицо. Надменное?

— Я, пожалуй, пойду домой. Не очень себя чувствую.

— Хорошо, погоди меня здесь.

И Арс усадил меня за пустующий ближайший столик, а затем подошёл к мило щебечущей парочке. Что-то им тихо сказал, и вернулся ко мне.

— Ну, идём? — он подал мне руку. Внимательный!

Я вложила ладошку, как не так давно вкладывала в Его. Сколько времени прошло? Я не считала. Но прикосновение к Арсу было совершенно обычным. Даже не волнующим. Может, потому что та первая ночь свободы в этом мире казалась чем-то волшебным?

Мы сели в вызванное Арсом такси. Я уже второй раз буду показывать, где живу незнакомцу. Пусть Арса я видела давно в художественной школе, но Михаил поначалу тоже казался порядочным.

— Арс, я сама, ладно? — попросила его. — Доеду, не волнуйся.

— Точно? — в его карих глазах отражалось беспокойство.

— Точно.

— Давай номерами обменяемся, и ты мне позвонишь, как домой доберёшься, чтобы я не беспокоился.

— Хорошо, — а про себя подумала: — "Жаль, что с Мельхиорой не обменялась".

И молодой человек, пожав мне руку, вышел из такси. Когда оно закрылась, я назвала свой адрес. Такси взлетело, унося меня в небесную высь.

— А мы можем полетать под куполом? — спросила у робота.

— Можем, но это стоит денег.

— Сколько?

Робот назвал. Стоило как обед в ресторане.

Дорого! Но как-нибудь, переживу. Только что вот вообще отказалась от еды, выбросив кучу денег.

— Хорошо. Давайте полетаем...

— Вначале оплата...

Спорить не стала. Подтвердила платёж.

— Только хочу вас предупредить: проекция там не работает.

Поздно ж он надумал предупреждать, когда я оплатила! Но высказывать роботу не стала. Жестянка не поймёт. В отличие от меня, робот был металлическим.

Такси набрало скорость. Мы пролетели насквозь облако, и нас немного потрясло, затем влетели в свет проектора, после чего подлетели к самому куполу.

И если внизу уже почти стемнело, то здесь ещё было относительно светло. Но то, что открывалось взору, отнюдь не радовало глаз. Бесконечный простор свалки мусора. Ни одного деревца на горизонте. Небо, хоть и было чистым, казалось сизым и безжизненным. Сердце болезненно сжалось. И я глядела в разные стороны. Везде одно и то же. Это ж как надо не любить природу, родную землю-Матушку, чтобы вот так её загаживать?

— Время нахождения здесь заканчивается, — сказал робот-водитель. — Через минуту мы спускаемся.

— Хорошо, — я смотрела на странного вида солнышко. С одной стороны будто и нет облаков, а с другой — солнышко как сквозь пелену светит. Кроваво-красное, огромное. Болезненное. Будто кричащее: "Посмотри, что ты со мною сделал человек! Ты! Ты — даже не животное, ведь они бережно относятся к природе, и недостоин называться человеком! И людиною — тоже. Так кто ты? Паразит!

По моим щекам текли слёзы, поняла это лишь когда стали улетать от купола.

— Летим по тому адресу, что вы указали? — спросил робот.

— Да, летим! — ответила ему, хотя домой вовсе не хотелось.

Но куда хотелось, не могла понять. Такая тоска поселилась в сердце, что выть готова.

Дома заткнула дырку в душевой кабинке и села на дно. Струи стекали по стенкам, по мне, а я представляла, что вижу водопад. Вокруг бескрайний простор полей, лугов. Раскинулся лес, речка течёт. А я лечу, подобно птице, раскинув по сторонам руки и вижу всё это со своей высоты.

Когда вышла из душевой, обрела решимость. Как я могу помочь природе? Для начала неплохо изучить математику, физику, химию и биологию. Порылась в городской и мировой сети, но ничего такого не нашла. Только новости, гуманитарные науки, искусство и художественная литература. Странно.

Спросить у Вадима? Нет, он явно гуманитарий. Вспомнился Макс. Позвонила ему.

Он удивился моему звонку и обещал приехать.

Через час в дверь постучали.

Я открыла. На пороге стояли Вад с Максом.

— Ася, хочу тебя кое с кем познакомить, — сказал Вад, входя в комнату. — Это Максим Ветров.

— Ещё один жених? — закатила я глаза.

— Ну, а чем не жених? Он, правда, из своей лаборатории не вылезает, и при всей значимости для современной науки, мог бы денег иметь побольше наших, но... Он умный обаятельный красавчик!

Интересно, а самого Макса спросили про его отношение к подопытной кукле? Или Вад хочет, чтобы я очаровала его? Похоже, про наши родственные гены он не знает.

— Пообщайтесь, в общем, можешь, пригласить его на чай... А я пойду, меня муза ждёт... — сбежал Вад, оставляя нас наедине.

— Может, тебя соблазнить, Максим Ветров? — предложила я.

— Просто Макс. Нет, мне хватило прошлого раза, — заверил он.

Я насупилась. Вспоминать не хотелось...

— Давай лучше поговорим о возвышенном, пока ты будешь готовить мне чай.

— Я? Готовить? — удивилась ещё больше. Нужную кнопку нажал или выбрал из меню и всё...

— Ну, не я ж...

Я же вышла из комнаты и подошла к синтезатору пищи, который стоял в гостинной. Стала выбирать из меню нужный чай. Вспомнила, что всё это химия. И как это можно есть или пить? Скривилась. Но Макс, видно, привык. У него тоже ведь свой синтезатор в его перемещающейся наподобие такси лаборатории есть.

Когда выбрала в синтезаторе сушённые ягоды шиповника, калины, черники и мяту, после чего просто залила кипятком в двух чашках.

Не знала, о чём поговорить.

— Чем увлекаешься? — спросила его.

— Генной инженерией, — честно ответил он.

— И как успехи на этом поприще?

— Впечатляют. А ты?

— А я вот увлеклась естественными науками да попала впросак.

— Как так?

— Ничего в сети нет по ним, словно их не существует.

— Боюсь, для вас, действительно, не существуют.

— Не понимаю.

— Естественные науки — сфера знаний, принадлежащая среднему классу мастеров. Высшему сословию они недоступны. Их сфера — гуманитарные науки.

Я задумалась. Значит, поделили. Но кое-что не складывалось. Взяла чашку с настоявшимися ягодами. Отдала Максу, и сама поднесла к губам свою чашку, впрочем, не спешила, вдыхала приятный запах, тепло. Кружка не пропускала тепло сквозь стенки. Странное ощущение. Отхлебнула и довольно зажмурилась. Вкусно! Макс тоже стоял и довольно щурился. Мы с ним совсем непохожи внешне, но повадки... Похоже, это генетическое.

— Но Вад сказал, что ты мог бы иметь денег больше, чем он, — продолжила разговор.

— Верно. За большие достижения в области естественной сферы науки могут дать место в высшем сословии, если кто-то ушёл из жизни. Но...

— Что "но"?

— Мне оно не нужно. Я непривередлив в жизни. Того, что есть, мне вполне достаточно. А без своей генной инженерии я — буду не я.

— То есть, ты должен будешь перестать заниматься научными изысканиями?

— Да. И начать руководить. Мог бы возглавить какой-то отдел своей профессии. Но это — руководящая должность. А я люблю делать, создавать, а не командовать. Поэтому... Увы...

— Слушай, Макс, — я подошла к нему и закинула руки на его шею. — Ты ведь свободен или как?

— Свободен.

— Тогда... Как ты смотришь на то, чтобы мы с тобой... Ну, — я смущённо опустила взгляд, — вдруг, у нас получатся очаровательные детишки... Вад, вон, не против.

И я невинно посмотрела в его карие глаза. Провела по щеке, как бы соблазняя. Такая игра забавляла.

— Пойдём в мою лабораторию... — он задышал часто-часто, провёл по моим бокам.

— А где твоя лаборатория?

— Возле центрального входа.

Забрала у Макса пустую чашку и поставила обе в посудомойку, которая тут же заработала.

— Пойдём? — повернулась к нему.

Он глядел плотоядно как-то. Неужели у него крышу снесло? Но я его не боялась.

Центральный вход оказался большой балконной площадкой, к которой причалила воздушная лаборатория, раза в три больше такси.

Макс схватил меня на руки и перенёс внутрь. Включил закрытие дверей, укладывая меня на кушетку.

И лишь когда дверь затворилась, отпустил.

— И зачем этот спектакль? — спросил он.

— Ты сам его начал, а я подыграла.

— Так что там с книгами по естественной сфере науки?

— А что с ними?

— Ты мне дашь доступ? У тебя ведь он есть...

— Настя, ты меня в могилу сведёшь... — он показно схватился за голову. — Такая же несносная девчонка!

— Настя?

— Я так понимаю, воспоминания вернулись... — предположил братец.

— Нет.

— Как нет? А чай? Ты всегда его готовила, как мамы не стало. Раньше она...

— Если честно, не задумывалась об этом. Просто решила что-то необычное сделать. Надоела эта химия.

— То есть, ты ничего не вспомнила?

— Нет. Так ты дашь доступ?

— И как ты себе это представляешь?

— Ну, как сегодня. Мы можем заниматься теми отношениями, которых от нас ждут. Ты станешь моим молодым человеком?

— А если целоваться на людях придётся? — не обрадовался Макс.

— Поцелуи вовсе не обязательны. Меня вполне устраивает твоя генетика. Ты ведь учёный. От меня ведь ждут беременность, почему не заняться ею... с тобой?..

Макс закатил глаза.

— Ладно. Я пошёл заниматься своими делами. Давай, заодно тебя протестирую.

Я кивнула и села на его рабочее место.

Макс включил систему и ввёл логин и пароль. Я запомнить даже не пыталась.

— Всё, иди, ищи, что тебе нужно. Но я хорошо разбираюсь лишь в химии, биологии и медицине. Поэтому...

— Поняла-поняла.

— Ладно. Дерзай, Настёна!

— Ты же сам говорил, что я — не она.

— Чем дальше, тем я больше убеждаюсь в обратном.

— Макс, скажи, что стало с Дмитрием?

— Его уже нет на этом свете.

— А наши дети?

— Не знаю. Считается, что за куполом жизни нет.

— Макс, скажи, а мы можем попасть за купол и вернуться?

— Нет.

— Но почему?

— Там опасно. Хватит думать об этом!

— Как скажешь, — решила я не идти напролом. — А мы с Дмитрием жили за куполом?

— Ася, я и так много сказал..

Не стоит напирать, надо ненавязчиво,выведывать сведения о Настиной семье, если не хочу, чтобы он выпроводил меня отсюда.Поэтому я погрузилась в поиск книг. Начала с азов. По математике нашла. А вот остальные — увы.

— Макс, в чём дело? Почему не могу посмотреть по другим предметам?

Он подошёл, наклонился к экрану, поправил очки.

— Зачем ты очки носишь? Зрение можно ведь восстановить. И вырастить себе новые глаза, например.

— Мне родные глаза ближе, да и привык уже -очков не замечаю. — Вначале хотел, но потом времени не было.

— Разве процедура восстановления зрения долгая?

— С моей проблемой только новые глаза выращивать. А когда меняешь орган, то потом восстановление не так быстро проходит, как хотелось бы. А глаза... Без них я не смогу быть тем, кто я есть. Органы, хоть и под тебя выращиваются, порою отторгаются. И мы чуть ли не на молекулярном уровне всё совмещаем, но...

Я поняла, что всё не так прекрасно, как казалось на первый взгляд. Да, научились клонировать человека, органы, но чего-то пока не поняли, раз люди совершают самоубийства.

Да и детей рожать не могут. То ли от того, что едят химию, то ли от чего другого.

Между тем Макс отстранился от компьютера.

— Похоже, надо дополнительно доступ запрашивать. Начальник мой отклонил. Считает, что кто-то влез под моим именем в базу электронных учебников.

— Почему?

— Требуется научное обоснование моего интереса. Всё же я биолог, а не математик. Но математику я всю скачал, поэтому можешь пользоваться.

— И какое обоснование тебе нужно?

— Ищу ошибки в своей генной инженерии, поскольку биология на них не отвечает, буду искать в других науках.

Позанималась я всего пару часов. Потом Макс меня выпроводил, заставив душ принять. Мол, иначе будет подозрительным моё нахождение у него.

— А тесты ты не можешь проводить?

— Нет. Сведения о поломке ведь не поступали. И хоть я хотел убедиться, что ты здорова, Вад видишь, удачно провернул наш интерес друг к другу.

— Но ведь это может вызвать вопросы. Вдруг твоё начальство узнает, с кем ты встречаешься и спишь?

— Они не знают о нашем родстве. Так что не беспокойся.

— Точно? А вдруг кто проверит наши ДНК?

— Ну, родство может быть и дальним. А я могу и не знать о нём. Меня ведь забрали в далёком детстве... Мало кто помнит о нём. Да и ты иначе тогда выглядела.

— А почему ты один?

— А потому что кто-то задаёт много вопросов. Брысь отсюда!

— А домашние животные здесь есть?

— Можно заказать себе кошку или собаку в дочерней организации. Но это к Ваду обращайся. А теперь иди. Хотя, стой... — он подошёл и расплёл мне волосы, взлохматил их. — Теперь иди.

И меня чуть ли не вытолкали на балкон.

Путь мой лежал мимо кухни. Решила подкрепиться. А то в ресторане так и не ела, и с Максом сколько времени провела.

На кухне встретила Элену, Вада и Михаила. Они издеваются?

Притормозила, но было поздно. Меня заметили.

— Смотрите, кто к нам пожаловал! — Элена не могла не промолчать.

Мужчины тут же повернулись ко мне.

— Тебе понравилось? — продолжила издеваться Элена. Если с Вадом у нас сразу случилось взаимопонимание, то Элена всё время пыталась задеть. Зачем, я не понимала поначалу. А потом до меня дошло — ревность.

— Что понравилось? — Михаил сразу же обратил внимание на её слова. Он ждал ответа.

Есть расхотелось.

И я развернулась, захлопнула дверь и, шатаясь, пошла молча к себе.

Не их это дело. А если Элене хочется сказать гадость про меня — пусть говорит.

И вообще, жизнь такая надоела. Не хочу быть зависимой от кого-то. Вот только вряд ли меня отпустят. И то,что Вад сказал про то, что от меня ждут беременности, мне кажется, являлось лукавством. Частью правды. Но прямо спрашивать не стала. Уже раз попыталась, и мне скормили эту байку.

Когда уже тронула ручку своей двери, на плечи опустились чьи-то руки.

Вздрогнула.

— Ты неважно выглядишь, — услышала голос Михаила.

— Отстань, а!

— Сядь! — приказал он.

— Не дождёшься!

— Пеняй на себя!

И он взял меня, не церемонясь, за талию и перенёс на диван гостиной. Я возмущённо кричала и вырывалась. Но помощи от своих хозяев, похоже, не дождусь. Вад не пойдёт против Элены. А она ко мне равнодушна. Такая обида взяла! Даже если меня насиловать будут, они не придут!

Я ударила Михаила головой в грудь. Но он не выпустил, пока не усадил на диван.

И поняла только одно: ну не мог он быть тем незнакомцем в туалете. Грубый, неотёсаный мужлан, привыкший командовать! Привык доминировать над покорными девочками. Кукол?

Но страха я сейчас не ощущала, лишь злость и обиду на хозяев.

Я приготовилась обороняться, но он отошёл к синтезатору пищи. Живот призывно заурчал, выдавая меня с потрохами. Сбежать? Я взглянула в сторону своей двери.

— Не советую.

— И что ты мне сделаешь? — с вызовом бросила я.

— Увидишь! — многообещающе сказал он.

Пока я раздумывала, как мне поступить, он придвинул ко мне столик с дымящейся едой.

— Вот!

— А вдруг ты меня отравить хочешь?

— А какой мне интерес?

— Ну, не знаю. Изнасиловать?

— Тьфу ты! — выругался он.

— Ну, в прошлый раз ведь пытался!

— Глупая! Если б пытался, то сделал бы. Но оно мне надо?

— Откуда я знаю? Тебе помешали... — попыталась я найти оправдание. Хотя, про Макса он не знал. Я выставила за дверь Михаила раньше, чем Макс вошёл.

— Ешь. Приятного аппетита!

— Только если ты снимешь пробу.

Он улыбнулся. И сердце моё забилось быстрее. Что со мной опять такое? Он ведь пытался меня изнасиловать. Я должна его бояться и ненавидеть! Но вместо этого ничего такого не чувствовала. А что тогда? Пока не могла понять.

Он сел рядом. Я попыталась отсесть, но вместо этого оказалась на его коленях в объятиях.

"Тук-тук!" — стучит в ушах.

— Там кипяток. Ты ж не хочешь обжечься! — и он одной рукой взял со стола суп. Отпил его, потом переложил себе в другую руку, ею же удерживая в объятиях, а свободной стал кормить меня.

— Я не маленькая, чтоб меня кормили...

— Сколько тебе? Полгода?

— Неправда. Восемнадцать!

— Всё равно маленькая. Мне двести с небольшим.

Облиться я не хотела, поэтому пришлось есть. Суп оказался вкусным. Но неловкость ощущалась от того, что сижу на коленях у мужчины, который меня кормит. Было что-то в этом личное, романтичное и заставляющее чувствовать себя живой.

— Зачем ты меня всё время насилуешь?

— Я хочу, чтобы ты слушалась.

— То говоришь мне не быть куклой, а сам отдаёшь команды, — обиженно просопела я.

— Тебя как утешить? — он явно издевался.

— Да пошёл ты!..

— Я не привык, что мне перечат.

Я вздохнула. Михаил взял второе и стал меня вновь кормить.

— Ты пробу не снял!

— Ах, да... Может, сама дашь?

Я помотала головой.

— Противная девчонка!

— А я, между прочим, с парнем была... — подумала, про кого это говорю? Про Макса, наверное. — Даже больше...

А он так грустно улыбнулся.

— Да мне всё равно.

— Правда? — не поверила ему.

— Кушай давай.

— Сперва — ты.

— Значит, твоей ложкой буду.

И он взял одну ложку непонятного второго. Зажмурился от удовольствия.

— Пожалуй, даже вкуснее, чем ожидал.

— Ты на медведя совсем непохож. Скорее на кота, — буркнула я.

Он меня стал кормить. Не сопротивлялась. Его ведь охота раззадоривает. Хочет покладистую девушку — получит.

Поев, я сделала то, чего от меня явно не ожидали. Обняла его шею и легла к нему на плечо.

— Может, мне отдашь команду "Возбудиться"? — я явно переигрывала. Но это щекотало нервы. Хотелось узнать, что он сделает, если я попытаюсь его соблазнить.

— Нет! — ответил твёрдо и завалил меня на диван, оказываясь сверху. Самое время бояться, но страх, похоже, сбежал. А вот желание, наоборот, появилось внизу живота.

— Спи, — и легонько прикоснулся губами к моим губам. И ушёл.

Странно, но обидно не было. А вот улыбка сама появилась на губах. С нею и уснула.

Глава 7

А снился мне почему-то другой мужчина, с длинными ниже плеч распущенными русыми волосами. Он находился около стола и что-то делал необычное. Мне захотелось подойти и узнать.

Я сделала шаг по направлению к столу, и он обернулся. Внутренне тут же сжалась в комок. Вот так вышла в поисках еды... Вдруг он меня захочет съесть? Страшилки о людоедах ходили в моём кругу. Правда, не у нас, а за горой. А я в этот раз забралась именно за гору. Точнее, на неё.

Серьёзный. Но его светлые глаза источали любопытство.

— Заходи, будь гостьей.

— А вы меня съедите? — осторожно спросила я.

Среди нашего народа я уже считалась невестой на выданьи. Хотя мне было всего двенадцать. Просто жизнь здесь была пронизана ядами, хоть у нас и был врождённый иммунитет, как говорила моя мама, а больше тридцати лет люди не жили. Да и до тридцати дотягивали единицы. Поэтому замуж рано отдавали.

— Съем? Зачем мне это?

— Ну, вы же на горе живёте, значит, людоед, — сделала я логичный вывод. Мы с ребятами как-то на свалке нашли стопку книг. Это считалось ценностью, которую берегли как зеницу ока. По-честному разделили книги между нашедшими. Максу ж досталась тогда книга по биологии, а мне — сказки. Вот там про людоедов и прочитала. Друг другу не давали книги, но могли зачитывать вслух. А потом разнеслось про людоеда. Были ли тому виной сказки или что-то другое — мы не знали, но на гору не ходили.

— А ты, значит, пришла в гости к людоеду? Жить надоело? — спросил хозяин пещеры.

Я нахмурилась.

— Н-нет.

Несмело подошла к нему, не отводя глаз. Старый. Я бы ему под тридцать дала.

— Раздевайся! — велел он.

— З-зачем? — испугалась я.

— Помыться хочешь?

— Я не понимаю.

— Тогда раздевайся.

— Нет!

— Уходи!

— Нет!

— Да что ж ты заладила? Зачем пришла?

— Не знаю. Ой, за едой.

— А если я тебе еду дам, ты уйдёшь?

Не понимала, в чём подвох. Уходить не хотелось.

— Что вы делали, дядечка? — осмелела я.

— Не скажу. Но если помоешься и переоденешься, покажу.

Соблазнительно. Но раздеваться... Я ещё раз посмотрела на мужчину. Хоть он и был с бородой, но стариком не выглядел. Я осмотрела его пещеру. Уютненько. И свет лился с потолка странный, не солнечный.

Что бывает, когда раздеваешься, я знала. Обычно, дети. Он предлагает стать его женой?

Он скоро умрёт. Или людоеды живут дольше?

Зато, наверное, меня не съест... Если я вдовой стану, желающие стать моим мужем тоже найдутся. Вон как Стенька на меня засматривался. И Макар.

Мужчина отвращения не вызывал. Симпатичнее того же Стеньки и Макара. Их женой всегда успею стать.

И я решилась. Сняла с себя всю одежду.

Мужчина уже давно потерял ко мне интерес и вновь что-то делал на столе.

— Я готова.

Он обернулся.

— Хорошо, — кивнул своим мыслям. — Иди сюда.

Меня провели в другую комнату со странной огромной чашей.

— Залезай.

Странное ложе. Ну ладно.

Когда я оказалась внутри, он вдруг сделал какой-то жест, отгораживающий меня и его тканью. И вдруг на меня полилась вода. Тёплая вода. Чистая!

Я жадно глотала её, но часть попадала на тело. Какое расточительство! Вскоре я напилась до отвала, но вода литься не прекратила.

— Эй, Людоед! — позвала я.

Вода прекратила течь. А Людоед сдвинул ткань в сторону.

— Почему не помылась?

Я не понимала.

До него, похоже, дошло, он вздохнул и начал раздеваться.

По телу пробежал зябкий холодок. Но в то же время любопытство появилось. Как оно — стать женой и матерью? Детей я любила, с братом нянчилась и за соседскими малышами присматривала, пока мама была в состоянии искать пропитание. Неужели я сейчас стану женой?

Вскоре мужчина влез ко мне в чашу. И вновь полилась вода. А меня стали грубо трогать, тереть. Всякое желание разделить с ним ложе пропало. Но отступать было поздно. Я уже согласилась стать его женой. Уже разделась перед ним, значит, жена.

— Меня Дмитрий зовут. Можешь звать меня Димой или Митей. Как хочешь, — сказал он, выливая на меня воду из наполненной ладони. Скользнул рукой нежно по соску. Внутри появилось странное чувство. Но эти ощущения были щекотные и приятные.

— Хорошо. Митя мне нравится. А меня — Настей.

Он улыбнулся.

Я осторожно притронулась к его груди, а потом и вовсе прильнула.

— Теперь ты меня есть не будешь, раз я стала твоей женой?

Послышался смех. Приятный. Злой человек смеяться так искренне не будет.

— Понятно. Ну хорошо, жёнушка, теперь побудь тут я принесу тебе одежду.

Вскоре он пришёл, положил стопку чего-то на полку и взял нож.

— Но мы же договорились... — глаза были на мокром месте. — Ты ведь сделал меня своей женой. Что тебе ещё нужно?

— Чтобы ты помолчала и не дёргалась, чтобы я тебя не поранил.

Я сидела в этой чаше, положив голову на колени, и боялась пошевелиться. А он срезал мои спутанные грязные волосы. Когда закончил, голова оказалась полностью лысой. После этого мне намылили её и смыли.

— З-зачем? — не понимала я.

— Ты свою голову видела? Вши — переносчики заразы. Твою одежду я сжёг. Вот теперь одевайся.

— Кто такие вши? — тогда я ещё не знала.

Он объяснил, как и сказал, что отныне мне ходить без него к своим запрещено. Я должна придерживаться правила — ни с кем не обниматься, кроме него, ни к кому не притрагиваться.

— Как я теперь покажусь своим? — всхлипнула я. Голова, хоть и казалась лёгкой, но стала мёрзнуть.

— Вот и не показывайся.

— Они будут переживать. Пойдут искать... У меня маленький брат. Он умрёт с голоду. Мама уже не может искать съедобное...

— Хорошо. Пойдём, поедим и отнесём твоему брату еду.

— А завтра вновь придём?

— Нет.

— Но как же... Отец умер. Мама не может нас кормить...

Митя вздохнул.

Я поговорю с твоей мамой.

Оделась я быстро. Чистые свободные военные рябые брюки и оливковая футболка и не моего размера куртка. Одежда приятно пахла, казалась мягкой и чистой.

Он ушёл, потом вновь явился.

— На, надень шапку.

Поблагодарив, я готова была отправляться в путь, но мне не позволили.

— Сперва давай поедим...

И он достал металлическую банку. Вскрыл при мне, дал вместе с ложкой.

Вкус оказался необычным, но я так увлеклась, что умяла всё.

— Это очень расточительно есть одно мясо. Ты готовить умеешь?

— Готовить? Что это значит?

Он закатил глаза.

— Ладно, завтра поговорим. Раз ты поела, пойдём.

Он собрал рюкзак с такими ж банками и закинул себе за плечи.

Пока медленно шли, я интересовалась всем. Спрашивала о его жизни. Оказалось, что ему всего двадцать. А выглядит он так, потому что сейчас стареют рано. На вопрос "что он искал?" ответил, что детали машин.

Судя по данному им описанию, я жила именно там, где эти детали находились. Но спешить с выводами не стала. Решила удивить мужа.

Шли мы долго. По бесконечной свалке идти сложно. Разве что зимой, когда снег выпадет и ветер поверхность сравняет. Тогда на лыжах — самое то. Быстро. Вот только под сугробами еду не найти. Придётся жить рядом с куполом, а это опасно. Несколько наших ребят пропали рядом с куполом. Поэтому мы всем сердцем надеялись, что снега не будет. А то, что неровная дорога — переживём.

Почти всю дорогу молчали. А я думала, как буду без брата и мамы. У нас ещё были братья и сёстры. Но только мы двое выжили. Сможем ли брат с мамой выжить? А если её не станет? Попросить мужа забрать их? Согласится ли? Я ему ведь отдала себя, поторопилась. Надо было поторговаться сперва.

— Митяй, а можно попросить?.. — я замолчала. Изменила его имя на свой манер. Не заискивала раньше.

— О чём?

— Брата и маму забрать...

— А что мне с того?

А мне плакать захотелось. Зря начала этот разговор.

— Эй, ты чего? — он присел передо мной на корточки. — Только не плачь!

Но я шмыгнула носом и обняла его.

— Пожалуйста, прошу, — начала неумело целовать его щёки губы.

— Настя, прекрати!

— Пожалуйста...

Он схватил меня за плечи, оторвал от себя.

— Прекрати! Мне неинтересна малолетка!

— Но... Я уже твоя жена.

— И я принял это. Но ты — ребёнок.

— Нет, мне уже двенадцать!

— Вот-вот!

Но от его слов я расстроилась ещё больше. И он притянул меня к себе. Обнял.

— Не плачь! Я поговорю с твоей мамой. Если она согласится, я возьму твоего брата к нам.

— А мама?..

Он вздохнул.

— И маму возьмём. Но не представляю, как это сделать... Всё, хватит нежностей. Пойдём. Заночуем у вас.

Мы уже полдня идём и до сих пор не дошли... Сколько ж обратно добираться станем? Матушка не может долго стоять, а ходить по таким неровностям — и подавно.

Ближе к вечеру мы всё же добрались до отчего дома. Меня завидел Макс и бегом ко мне.

— Нася, что случилось? Кто это?

— Муж мой. Замуж вышла. А так — больше ничего, — про волосы я решила промолчать.

— Мать волнуется...

— Потому и пришла. Да и еды принесли мы...

Уверившись, что со мной всё хорошо, поспешил вниз, в наш дом.

— Мам, Нася пришла! Не одна только...

Я спустилась вниз по сделанным ещё моим отцом ступеням, а вот Макс предпочитал скорый спуск по шесту. Отметила, что смрад, которого я раньше не замечала. Митяй предпочёл последовать за мной.

Вскоре мы оказались в нашей норе, в прямом смысле. Ведь по сути, наш дом даже землянкой назвать невозможно. Нора в слое мусора. Везде, правда, укреплять отцу свод пришлось, он когда-то инженером работал, а я совсем маленькая тогда была. Даже какие-то воспоминания сохранились, когда мусора не так много ещё навалили, и мы жили в настоящем доме. Грустно вздохнула. Отца уже пять лет как нет. Макс его уже и не помнит. А сестричка ушла вслед за папой. Тогда распыления купольных много народу выкосило.

Мама окинула Дмитрия любопытным взглядом.

— Кого ты сюда привела?! — спросила жёстко она, поворачиваясь ко мне.

— Мужа своего?

— Мужа? — мама расхохоталась, я такого смеха отродясь не слышала.

— Мам? — забеспокоилась я.

— Я принёс вам еды, — сказал Митяй. И стал доставать из рюкзака банки.

— Я не буду это есть! — зло ответила мама.

— Мам, мамочка! — я встревоженно кинулась к ней.

— Он же один из этих... Как ты могла? — с презрением бросила она, глядя на меня. — Уходи! И чтобы я тебя здесь больше не видела! Слышишь? Никогда не приходи сюда. Надеюсь, ты сможешь убедить своего мужа оставить нас в покое!

— Мамочка! — я попыталась её обнять, забыв про запрет, но муж оттащил меня силком.

— Вон! — кричала обезумевшая мама.

Я давилась слезами и ничего не могла поделать.

А муж силком меня вытаскивал из теперь уже не моего дома.

— Макс!

— Не смей с ней общаться! Слышишь! — кричала во след мама моему брату. — Я только что потеряла ещё одну дочь! Неужели потеряю и сына?

Я не понимала, ничего не понимала.

Как так? Почему? Мамочка!

Я уже жалела о том, что вот так, ради любопытства сделала свой выбор. Кто такой Дмитрий, что мама так его ненавидит? Но назад пути уже не было.

Но Митяй не ушёл. Прошёл в дальнюю комнату, которая была как раз моя.

— Мы останемся здесь до утра, — сказал тихо.

Макс оказался на пороге.

— Нася... — на глазах блестели слёзы.

он сам ещё слишком мал, чтобы добыть еду. И силёнок не хватает.

Я умоляюще взглянула на мужа.

Так хотелось брата обнять.

Его до плеч тёмные волосы теперь казались грязными и спутанными, по сравнению с волосами Митяя.

Муж же оглядывался в том сумеречном свете, что падал в прорубленное окно. Брезгливое выражение лица. Достал из кармана резинку и завязал свои красивые волосы. А потом разделся догола. Убрал свою одежду в рюкзак, из которого достал несколько целых бутылок воды и банки с мясом.

— Раздевайся! Полностью! — сказал муж.

Спорить не стала. Брата только смущалась.

— Иди сюда, пострелёнок! — позвал муж Макса.

Тот, не стесняясь, подошёл.

— Какая у вас белая кожа. Я читал, что цвет кожи, волос, глаз зависит от наличия меланина в крови.

— Верно. А ты у нас начитанный парень, выходит! — похвалил Митяй Макса.

— У меня только одна книга — справочник по биологии. Я её всю прочитал.

— Здорово, что ты такой маленький, а уже читать умеешь!

— Меня Нася научила.

— Твоя сестрёнка молодец!

— А зачем вы её обстригли?

— Потому что пришлось. Как увидел, что у неё с волосами.

— У неё нормальные волосы, как и у всех.

— Как у всех и нормальные — не значит, красивые и ухоженные.

— Как у вас, да?

— Да.

— А что надо, чтобы были такие же?

— Первая задача — расчесать и вывести вшей. Но сейчас нет средств, которые их травят. Тогда есть иной путь...

— Обстричь наголо?

— Верно! А ты ещё и смышлёный!

— Нася тоже умная! И добывать еду уже умеет! — похвалил меня Макс.

— Да. А ещё твоя сестра красивая. Но маленькая ещё.

— Она уже замуж вышла. Детей пора рожать!

— Нет, не пора!

— Ты разве не читал про созревание женщины?

— Там в общих чертах только было...

— Настя только начала созревать как женщина. Лет к семнадцати-восемнадцати созреет. А пока рожать рано.

— Но мама ведь родила в тринадцать... Правда, малыш умер... Нася осталась старшей... Но она третья только...

— Да, а почему? Просто мама не дозрела. Вот и не смогла выносить как следует ребёнка.

— Вы много знаете...

— Может звать меня Дмитрием. И на ты обращаться, раз уж родственники теперь.

Я растерянно стояла и слушала своих мужчин.

— Ты голоден?

— Да, Дмитрий.

— Я принёс еды. Будешь?

— Буду.

— А маму не слушаешься?

Братик вздохнул.

— Есть очень хочется... — смущённо признался он.

Митяй усмехнулся.

— У меня есть немного воды, а у тебя?

— Мы собираем росу на металле.

— Неси!

Макс убежал, а Митяй стал перебирать всё в комнате. Стулья выставил в ряд, скинул с постели матрас и одеяло. Зажмурился.

Он явно злился.

— Как можно на этом спать? — сказал то ли мне, то ли себе.

— Грязно. Но я этого раньше не замечала. У нас нет воды, чтобы мыться. Едва хватает утолить жажду.

— Я понял. Но тут раньше жилой район был. Почему вы в нём не живёте?

— Раньше жили. А потом засыпали всё.

— У вас здесь технические отходы. Пластик есть...

— И что?

— Металл есть?

— Встречается, но редко. В основном, бытовой мусор.

— Вы сортируете отходы?

— Да. Малыши сортируют, разгребая понемногу участки. Но это как игра.

— Это замечательно! Покажешь?

— Сегодня уже поздно...

— Да, Настёна, поздно. У вас свет есть?

— Редко когда находим что-то, что горит. Пластик не годится.

Митяй достал из своего рюкзака какой-то синий мешок и расстелил на моей постели.

— У тебя чистая одежда есть?

Я полезла в шкаф искать последнее найденное на помойке платье, которое оказалось мне в пору. В нём собиралась замуж выходить.

Вот!

Митяй кивнул.

— Отлично! Надень.

Чувствовала себя голой, даже когда оделась. К голове боялась прикоснуться. Да и голова как-то вверх задиралась. А муж на меня даже не посмотрел.

Вскоре прибежал Макс.

— Вот! — протянул бутылку с мутной ржавой водой.

— Давай меняться? — и вперёд была выставлена бутылка с прозрачной водой.

Макс ухватился тут же за предложенную бутылку, раскрыл, жадно припал к горлышку.

— Стой! — Митяй отнял бутылку. — Уже трети нет. Ты так быстро разве пьёшь обычно? Тебе на сколько этой бутылки хватает?

— На день, — потупил взор Макс. — Вода очень вкусная, — оправдывался он.

— Вот и растягивай удовольствие.

Между тем муж нашёл какую-то старую тряпку, смочил в ржавой воде и начал протирать стулья и стол. А мне стыдно стало. Грязюшник, и правда, развели. У Митяя дома порядок был, чисто, светло, уютно. А здесь валялось всё абы как. Я целыми днями занималась только тем, чтобы найти пропитание для семьи. А потом темень наступала, что только спать ложиться.

Я отняла у него тряпку и стала прибираться. А Митяй открыл жестяные банки и позвал к столу Макса. Ели второпях, потому что почти полностью стемнело.

— Можно я маме отнесу немного? — осторожно спросил братик.

— Нет!

— Но...

— Нет. Она мало того, что от дочки отказалась, так решила и тебя со свету сжить. Вот найдёшь еду, можешь дать матери. А моё — нельзя. Ты понял?

— Д-да!

— Ты обиделся, — сделал вывод малыш.

— Да, — не стал спорить муж.

— А мне сделаешь такую же причёску? — спросил Макс, когда его отправили спать.

— Если острый нож есть — сделаю.

— Есть.

— Тогда завтра. А сегодня — спать!

Макс довольный убежал, а Митяй положил консервную банку в какой-то свой контейнер. Тот стал жужжать, а потом вылил что-то жидкое.

— Что это?

— Моё изобретение.

— Что оно делает?

— Переплавляет твёрдое вещество в жидкую форму.

— А как работает?

— Внутри определённый генератор энергии, который создаёт нужную температуру.

Я многих слов не понимала, но мне было интересно. Митяй взял какую-то металлическую култышку, найденную в моём беспорядке. И налил на неё жидкий металл. Я хотела потрогать, но меня не пустили.

— Совсем сдурела? Тут температура в несколько тысяч градусов.

— Мне эти слова ни о чём не говорят.

— Сгореть хочешь?

Я тут же одёрнула руку. Сгореть не хотела.

— Всё, пойдём спать. Утром поглядим на результат.

Вот только кровать муж решил переставить. Поперёк прохода.

— Зачем?

— Чтобы Макс не влез.

Мой брат не вор! Но говорить этого вслух не стала. Поняла, что он может из любопытства полезть. Тем более, жидкий металл светился в темноте.

Муж лёг первым и меня к себе позвал. Я смутилась. Благо, не видно ни зги. Сняла платье и забралась к нему под бок. Прижалась к нему, поцеловала.

— Давай спать.

А я стала покрывать его поцелуями.

— Ты маленькая ещё. Я подожду, пока вырастешь.

Но я не унималась. Мне казалось, что это неправильно, что муж и жена... Я хотела быть его. Только его. И чтобы он тоже считал меня своей, только своей.

Но Митяй развернул меня к себе спиной и обнял крепко, не позволяя пошевелиться.

Я попробовала поёрзать, но он закинул на меня ногу.

И он уснул. А я долго лежала и думала о том, что он сказал.

Глава 8

Я проснулась резко и тут же села. Оказалось, что шея затекла, я нахожусь на диване и заботливо укрыта пледом.

Размяла шею, делая повороты да массаж, и встала. Есть хотелось. Сон не желал улетучиваться, оставляя не очень приятный осадок. Я откинула прядь волос, зарываясь рукой в свои волосы. Почему-то казалось, что сон не просто связан с прошлым, но и как-то перенёсся на реальность. Мне мои волосы нравились. Не хотелось бы их потерять.

Дмитрий выглядел именно так, как показывал Макс на снимке. Получается, я вышла замуж чисто из любопытства. Никакой любви не наблюдалось. Хотя... Может, со временем она появилась...

А ещё я так свободно раздевалась перед чужим мужчиной... Мне было всего двенадцать! Дмитрия, правда, обвинить не в чем. Хотя, долго ли он продержался, когда я сама была такой настырной...

Но Макс сказал, что Дмитрия больше нет. Значит ли это, что я не должна цепляться за своё прошлое?

Вспомню, и что дальше? Как смогу жить с такой потерей?

Выбрала на синтезаторе ягоды и залила кипятком. Села на диван, любуясь желтоватой жидкостью. Макс говорил, что этот напиток я готовила. Но, судя по сну, я вообще готовить не умела. И жили мы так плохо и убого, что вспоминать не хотелось. По сравнению с прошлым, здесь я всё имею. Что мне ещё надо? А я рвусь зачем-то туда, за купол. Увидеть их жизнь? Сколько времени с тех пор прошло? Живы ли люди? Так же рано создают семьи? Рожают до сих пор? Или Вад прав, нет там жизни? Уже нет... А Макс... когда он оказался под куполом?

Все эти вопросы роились в голове, пока грелась о тёплую кружку и вдыхала ароматный чай. Отпила глоток. Вкусно. Тепло, неся аромат даже во рту, приятно разливается по телу. Вкус чуть кисловатый и сладковатый. Однозначно этот напиток был в моём прошлом. Каком только? Том, что видела, или много более позднем?

— Что грустная такая? — раздался сзади голос Вада.

— Да так, — отмахнулась я. — Сколько я проспала?

— Ночь и полдня. Уже пора на кружки идти. Ты себя хорошо чувствуешь?

После его слов ощутила зябкость, передёрнула плечами, благо, чай допила.

— Тебе не понравилось? — теперь уже Вад лез в душу.

— Ну, так...

— А я слышал, что Михаил хороший любовник...

— Михаил? — я не ослышалась? — А при чём здесь он?

— Ну, вначале Макс, хотя... сомневаюсь, что он имеет достаточный опыт. И чего ты на него повелась.

— Вад, что тебе нужно? — мы давно перешли на ты и это обращение. — Я не намерена обсуждать свою личную жизнь с кем бы то ни было. Даже с тобой.

— Прости, не хотел обидеть. Просто я должен докладывать.

— Кому?

— Управляющему совету. Ты — часть общего проекта.

— Вад, скажи, я только твоя собственность или всех их тоже?

— Я же тебе сказал, что ты не кукла...

— Не лги. Может, ты и сказал, но вшитый чип никто не отменял. Если прикажешь, я ведь не смогу отказаться. Чьи ещё приказы во мне прописаны?

— Михаила, — потупил взор Вад. Неужели у него есть совесть?

— Почему его?

— Это была его идея попробовать кого-то восстановить в исходном генетическом коде.

— Почему он не мог взять меня к себе?

— Он отказался. Сказал, что это всё равно кукла будет, а он их недолюбливает.

Что-то я запуталась. Зачем он тогда ко мне пристаёт? Я — его эксперимент?

— А что он тогда здесь забыл?

— Он сказал, что ты — очень интересна. Он передумал.

Выходит, я должна его команды выполнять. А я не выполняю. Но об этом не знает Вад, иначе не намекал бы на удовольствие. Значит, Михаил ведёт свою игру.

По мнению Вада Михаил дал мне команду "Возбудиться" и переспал со мной вчера. Так что ли?

Мда... И что теперь? Как мне себя вести с Михаилом? А Максом?

— Я могу продолжить встречаться с Максом?

— Да, конечно, ты в своём праве. Разве что Михаил не захочет тебя делить с кем-то...

Выходит, я сплю сразу с двумя? Это у меня два мужа сразу, если брать психологию закупольной жизни.

— Вад, скажи, какие у меня права? Я могу, например, выйти замуж? — внимательно следила за его лицом, ожидая ответа. Ведь это цель местных женщин. Я, правда, кукла...

— Как забеременеешь. До тех пор эксперимент продолжится.

— А если не забеременею от этих двоих?

— У тебя будет в запасе полгода, чтобы по своему усмотрению... — дальше продолжать не стал. Но я поняла. Мне дают возможность самой выбирать партнёров, пока дают. Печально!

У меня есть полгода, чтобы сбежать за купол. Но есть ли там жизнь?

Михаил пока не трогает. Но долго ли продержится? А какой у меня выбор? Никакого, по сути. Либо спать с Михаилом, либо менять партнёров или бежать.

Я села вновь на диван и схватилась за голову. Что же делать? С чего начать? Макс прикроет, пока что... Значит, нужно использовать это время по максимуму.

Мелькнула мысль всё же лечь под Михаила. Тогда есть шанс забереенеть. Хотя, если они тут все бесплодны...

— А что будет через полгода?

— Созреет новая кукла.

Его слова взволновали.

— Какая?

— Мужчина из старого образца.

Неужели кто-то из моей старой жизни? Дмитрий? Если честно, такая мысль внушила надежду. Но... Будет ли клон тем человеком, которого знала Настя? Да и не клон толком, а кукла...

— А почему Михаил? А не ты, например?

— Ты о чём?

— Вы говорили, что бесплодны. Ты — тоже?

— Это неизвестно. Мы полностью здоровы. Но наши женщины не беременеют. Возможно, дело именно в женщинах. А может, и нет.

— То есть, ты меня тоже можешь оплодотворить? — какие я слова знаю. Откуда?

— А ты хочешь?

— Нет! — отрезала я. Хотя, если выбирать между Михаилом и Вадом... Кого бы я выбрала?

По телу пробежал холодок. Лучше не думать об этом.

Стряхнула наваждение. Бр...

Лучше не думать об этом.

— Ладно, давай завтракай и собирайся. И старайся забеременеть, — с нажимом сказал он.

— Вад, скажи, а что тебе с этого?

— Я хотел бы ребёночка. Хотя... тебя дочкой воспринимаю.

— А Элена?

— Элена — тоже.

— Но она... — я прикусила язык. Не стоит обижать женщину, которую Вад очень любит. — Она точно хочет?

— Да.

— Но она меня не воспринимает дочкой.

— Да, она видит в тебе соперницу. И вина в этом моя. Но я не могу иначе. Ты — ещё дитя малое, хоть и кажешься взрослой.

— Отцы обычно ревнуют своих дочерей к другим мужчинам.

— Откуда знаешь?

Я закусила губу. Проболталась.

Он подошёл ко мне и развернул меня к себе, заглядывая в глаза.

— Кто ты?

— Вад... Я — Ася, кукла, из которой ты пытаешься сделать человека.

Вад молчал, будто прикидывая, можно ли поверить в эту ложь.

— И как я раньше не замечал странностей? Ты — не кукла. Но раньше такого не было... Или было, просто чип подавлял сознание?..

— Вад? — забеспокоилась я. Ещё не хватало, чтобы об этом стало известно совету директоров.

— Кто ты?

— Я не знаю... Но я иногда вижу сны.

— Какие сны?

— У меня был муж.

— Муж? Как тебя звали?

— Настя.

— Настя? Настей звали твой оригинал. Но как? — он растерялся.

— Вад, только никому не говори...

— Когда ты очнулась?

Сказать правду?

— Впервые в лаборатории. Но тогда тело не слушалось. Оно выполняло команды тестирования. Потом ты калибровал...

— Значит, удар током убил чип, и ты смогла взять под контроль своё тело.

— Да, — уже не было смысла скрывать.

— А чип? Макс ведь вживил чип.

— Да.

— Значит...

— Да... — не стала уточнять, что я сама ему отдаю приказы.

— Значит, Михаил... Взял тебя силой? — Вад злился.

— Н-нет.

— А Макс?

— Нет!

— Ты сама этого хотела? — его взгляд потеплел.

Признаться? Я и так много сказала. Нет, про Макса и знания не скажу. Это наша тайна. И подставлять его не стану.

— Я сбежала...

— От Макса? От Михаила?

— Нет. Накануне удара током. Не знаю, как так вышло... Но... Я ощутила, что могу управлять телом. И просто вышла к лифтам. Спустилась и пошла по ночному городу.

— И?

— Я встретила Михаила. Мы гуляли вместе. Но потом тело переставало слушаться... Я засыпала... Он вызвал такси и привёз меня домой.

— И?

— А когда утром проснулась, я вновь была куклой. И она... Она пошла тебя соблазнять... И получила разряд током.

— А дальше?

— А дальше Макс делал чип... А я... Я не могла управлять телом.

— А сейчас?

— После вживления чипа я смогла управлять.

— А команды?

— Что команды? — уточнила я.

— Ты выполняешь их?

— Если хочу.

— То есть чип не работает?

Как бы сказать так, чтобы Макса не подставить?

— Работает.

— Не понимаю.

— Чип подчиняется мне, — и правду сказала, и вроде бы, не подставила Макса.

Он вздохнул.

— Значит, Михаил и Макс тебя не насиловали? — с другого боку подошёл Вад.

— Нет.

— Но ты кричала...

— Да. А ты не пришёл мне на помощь... — с укором прошептала я.

— Прости... Я не знал... Михаил имеет над тобой власть...

— Нет.

— Тогда как же он не насиловал?

— Он покормил меня. Чуть ли не силком.

— О... — и всё-таки Вад выведал, что было этой ночью. Но я не обижалась. Вот только не пожалею ли, что доверилась ему?

Вздохнула.

— Похоже, ты зацепила чем-то Михаила. Раз он возится с тобой. И, похоже, знает, что ты — не кукла.

Я опустила глаза, не желая отвечать. Знает.

Но тогда, когда мы встретились на балконе... Он не знал. Не знал, что я кукла. И в его глазах плескалась радость встречи. А когда я ему сказала, он разозлился?

Как всё сложно!

— У тебя полчаса, чтобы собраться.

— Постой... Ты ведь никому не скажешь, даже Элене?

— Никому! Я не могу предать доверие своей дочери. Поэтому успокойся и наслаждайся жизнью. Пока есть такая возможность.

— А потом?..

— Будет видно, — и Вад ушёл. А я пошла собираться. Влезла под душ, причесалась, старательно расчёсывая волосы. Опять холодок по телу, как вспомню, что меня побрили наголо. А может, правда, побриться? Тогда есть шанс, что Михаил сам собой отстанет. Или нет? Не уверена.

Я надела самое закрытое платье, окинула себя в зеркало изучающим взглядом. Серая, блеклая мышь. Непохоже, что я вышла на охоту. Подвела глаза, наложила тени, румяна да накрасила ярко губы. Вот это другое дело! Волосы распустила. И сменила платье на более открытое. И с разрезом, приоткрывающим мои ножки. Отлично!

Вышла в гостиную, собираясь позавтракать, но тут появился Вад. Похоже, время вышло.

— Идём, такси уже ждёт.

— И как я тебе? — подмигнула ему.

— Красотка!

— И ты ничуть не ревнуешь?

— Странно, но — нет.

Я улыбнулась. Не знаю, хорошо это или плохо. Но ладно.

Вад высадил меня у кружка парикмахеров, а сам улетел по своим делам. Или сдавать меня с потрохами? Нет, он этого не сделает. Он — хороший человек!

Я сглотнула подступивший ком и отправилась на занятие. Но мысли занимала свалка. Чем же я могу помочь планете? То, что она умирает, ощущалось даже тут. Надо как-то переработать весь этот мусор.

Если люди ещё живы за куполом, значит, перерабатывают, будто насекомые и черви, органический мусор, просто потому что есть нечего. Не будешь же пластик кушать! Часть мусора сортируют.

Бумагу и дерево употребляли для света и обогрева, металл отдельно складывали, пластик отдельно. Это было в моём сне. Дмитрий же использовал какую-то маленькую машину для переработки консервной банки. И сделал из неё какую-то посуду, судя по всему. Вот только я не помнила устройства, оно ускользало, будто дымка, из памяти. Где-то на подсознании существует, как только к нему пробиться?

Может, Макса спросить? Возможно, он поможет извлечь с того уровня... Хотя, я отчего-то сомневалась. Раз учёные не смогли понять, почему детей нет, то как поймут всё остальное, что за гранью их восприятия?

Это, скорее всего, относится к колдовству. Гипноз вряд ли существует на официальном уровне. Но... Есть ли он в современном обществе? Поискать в сети? Но вдруг нельзя? Спрошу сегодня у Макса при встрече.

Окинула взором то воронье гнездо, которое соорудила у клиента, и взяла бритву.

— А давайте вы кардинально измените стиль? Хотите удивить и ввести новую моду?

— Вы можете предложить что-то оригинальное? — спросила молодая девушка.

— О, да!

— Ваяйте!

— Сперва подпишите бумагу, что понимаете, что я — всего лишь ученик и претензий никаких к парикмахерской и мне лично иметь не будете. Женщина приложила руку с чипом. Высветилась электронная подпись. Женщина сделала какой-то жест рукой и подпись загорелась зелёным светом. У каждого человека под куполом был свой жест, подтверждающий подпись. Потому что можно случайно провести рукой и что же, договора подпишутся? Да и, возможно, думали о безопасности и использовании третьими лицами чипа человека. Мне тоже Вад зарегистрировал такую подпись. При покупках она была не нужна. А вот что-то серьёзное — наверняка бы потребовалась.

И я сняла машинкой женщине весь внешний слой волос. Даже отполировала потом голову.

Девушка потом долго себя осматривала в зеркале.

— А мне нравится. Оригинально! — похвалила она и вышла из зала.

Может, ей и понравилось, да не мне. Я вновь прикоснулась к своим волосам, тактильно удостовериваясь, что отражение в зеркале не врёт.

Как бы новую моду не ввела!

Занятие закончилось, и я вздохнула с облегчением. Похоже, мне больше не нравится стричь людей. Я убрала в санитарную камеру все инструменты для обработки. Собрала волосы, которые парикмахерская может повторно использовать, всё бельё сложила в отсек для стирки, после этого нажала кнопку вызова роботов-уборщиков, и позвонила в службу такси.

Рисование тоже не очень радовало. Арсений перед началом подошёл и допытывался, всё ли у меня в порядке. А меня уже начинало трясти. Почему всем надо устроить мою личную жизнь? Сколько можно лезть в неё?

Поэтому нарисовав чёрную кляксу, я показала рисунок Арсу.

— Это я тебя обидел? Прости, я даже не знаю, чем...

— Нет, не ты. Но мне надо в себе разобраться.

Он нарисовал мне букет цветов карандашом и передал мне.

Я улыбнулась.

— Благодарю, Арс, ты — лучший.

— Эй, толкнула меня в другой бок Мельхиора, ну как у тебя Арсением?

— Всё замечательно!

— И как он в постели?

А почему она спрашивает? Ах, да, мы вчера вышли вместе из ресторана. Просто потом я отказалась от сопровождения.

Я взглянула на Арса, наклонилась к нему.

— Арс, слушай, Мельхиора интересуется, как далеко наши отношения с тобой зашли. Ты не против, если я не буду её разочаровывать?

— Я только "за", — улыбнулся он, обжигая моё ухо своим горячим дыханием и заставляя меня краснеть. А ещё взял прядку и заправил за ухо. И, вроде бы, невинный жест, отчего только жар по всему телу разливается? Неужели это он тогда был в туалете?

— Арс, прекрати, не на людях же... — возмущённо шепнула я, но так, чтобы подруга расслышала.

Но теперь новая проблема возникла: как мне быть с Максом? Арса обижать не хотелось, как и показывать себя ветренной. И пока ещё рисовала, позвонила Максу.

— Сегодня не могу. Извини, — ответил он. — Завтра у тебя ведь нет рисования, поэтому смотри сама. Я могу после 18:00.

— Хорошо. Я буду скучать, — поддерживаю нашу легенду.

— Я — тоже.

Хотелось спросить, влетело ему из-за меня? Но вовремя остановила себя. Мало ли... Наши разговоры могут прослушиваться. А я, по сути, нарушаю закон, изучая естественные науки. Поэтому... Поговорим при встрече.

А после занятия мы вновь пошли в ресторан. Но я сказала, что сама оплачу за всех. И сразу же оплатила.

На этот раз обошлось без приключений, чему я оказалась рада. И удовольствие от еды получила.

А уходили вместе с Арсом. Легенду надо поддерживать... Поэтому сели в такси вместе. И когда подлетали к моему дому, Арс осмелел и поцеловал. Осторожно, нежно. Мило. Заставив чувствовать себя кем-то важным, драгоценным. Хотелось ему довериться. Рассказать всё. Имею ли такое право? Не обнадёжу ли? Но и обманывать было выше моих сил.

— Арс, нам надо поговорить. Пойдём ко мне? — отстранилась я, заглядывая в его карие глаза. Они светились нежностью, но сейчас насторожились.

Я сказала роботу в такси о своём крыльце, и мы подлетели к нему.

— Пойдём?

Он неуверенно кивнул.

Что сказать Арсу? Что у меня есть другой? Есть два хозяина, которые вправе приказать лечь под них? Или рассказать, что создана была куклой, а дальше он сам поймёт? Хоть эти двое не могли мне приказать, но имеют на меня права. А значит, Михаил, хоть и говорил, что я — не кукла, но может убить меня, потому что владелец мой. Поэтому... Арс должен знать. Я расплатилась с такси и спрыгнула на балкон, повернулась к Арсу.

Он неуверенно спустился ко мне, оглядываясь по сторонам. Похоже, не ожидал, что я принадлежу высшему сословию.

Такси улетело, оставляя нас одних.

— О чём ты хотела поговорить?

— Пойдём в мою комнату.

— Не уверен, что это — хорошая идея.

— Арс, ты чего? — насторожилась я. Неужели здесь не приняты смешанные браки?

— Я не такой. Не думал, что ты меня так рано пригласишь к себе...

— Но ведь Мельхиора и Денис думают иначе...

— Да, но то игра, а это — реальность.

— Ты разочарован? Прекрасно! — я разозлилась. — Вообще-то я пригласила тебя поговорить, а не совокупляться!

Я даже такие слова знаю!

— Правда?

— Я тебя пока не обманывала. И за честность. Поэтому и хочу поговорить.

Он заметно расслабился. Но это ли была причина его беспокойства или самый элитный номер самого высокого небоскрёба?

Ладно, решила быть честной, частично доверюсь.

Когда мы оказались внутри, я закрыла дверь на балкон и собралась включить глушилку. Макс её доработал и в закрытом помещении она блокировала запись не только моего чипа, но и окружающих. А значит, писать наш разговор не будут. Да, все разговоры записывались. За гражданами не просто следили, но контролировали каждый их шаг и каждое обронённое слово. Скорее всего, глушилки были изобретением элиты. Макс не сказал об этом, но намекнул. И Вад, скорее всего, тоже такой пользуется, раз имеет секреты.

Поцеловала Арса и завалила на постель. После этого активировала глушилку. Непостоянна я в словах.

Арс же ни разу не ответил на мои поцелуи. А я отстранилась и легла рядом.

— Арс не злись. Так надо. Ненавижу этот тотальный контроль!

— Ты о чём?

— Не важно! Скажи, я могу тебе доверять? Сейчас спрашиваю не как парня, а друга.

— Конечно, можешь. Но я не люблю, когда меня используют.

Я вздохнула.

— Для системы мы занимаемся любовью. Но я на самом деле хотела с тобой поговорить.

— Говори.

Я закрыла глаза, собираясь с думами. С чего начать?

— Я — генетический эксперимент.

— Что? — удивился он.

— На самом деле я не приехала из другого города. Я приехала из Альма-матер, — замолчала, давая возможность переварить.

— Ты — клон?

— Не совсем. Я — кукла.

— Постой, но ты совсем непохожа на куклу.

— Это потому что я новая в своём роде. Новая серия, пока в единственном экземпляре.

— Я не понимаю.

Сказать про удар током? Но тогда выйдет, что я не кукла уже.

— Мне дали возможность развиваться самостоятельно. Но я — эксперимент нашей элиты. И должна выполнять приказы своих хозяев.

Не стала уточнять, что это не супружеская пара, а два мужчины.

— И какова цель эксперимента?

— Беременность.

— Хочешь сказать, что кукла может забеременеть?

— Пока такого не случалось, но учёные вмешивались в геном. Я же — точная копия оригинала, у которого были дети.

— Значит, ты выполняешь приказ хозяина?

— Мне дали полгода, чтобы забеременеть. И пока дают свободу в выборе партнёров.

— Твой выбор пал на меня? И кого ещё?

— Нет. Ты неправильно понял. У меня есть полгода, чтобы жить своей жизнью, иногда выполняя приказы хозяина. Ты мне нравишься, Арс, именно как человек, а не парень. А отношения... Я так не могу.

Я встала и заходила по комнате, нервничая.

— Они считают, что это так просто — лечь под мужчину. С их психологией, и правда, легко. А особенно, если я кукла и мне отдан приказ возбудиться!

Арс встал. Подошёл ко мне. Притронулся к щеке тыльной стороной ладони. Легонько коснулся.

— Ты — не кукла!

— Во мне встроен чип, который и делает меня куклой.

— Значит, будем строить наши отношения?

— Арс... — я накрыла его ладонь своею. — Я не хочу тебя обманывать. Но... Хозяева могут мне приказать...

— Давай договоримся. Пока у нас дружеские отношения, но я готов играть на людях и не только... Что мы с тобой спим. А что выйдет дальше... Только ты мне честно скажешь, если у тебя будет с кем-то. Ладно?

— Если прикажут...

— И если сама захочешь. Не надо быть мне верной. Пока мы — лишь друзья.

Стало немного обидно, ведь поняла одну вещь. Он делает услугу эту не для меня, а для себя. Держит нас на расстоянии и боится. Кукла — бесправное существо. И вряд ли он захочет что-то сделать, чтобы это изменить. Сказать или нет?

— Обещали, если забеременею, наделить меня правами гражданина. Я смогу выйти замуж...

— Радужные перспективы... А что с ребёнком?

А вот этого я не знала. Правильный вопрос. И пугающий ещё больше. Что, если дитя отнимут и отдадут кому-то?

— Этого я не знаю.

Арс лишь вздохнул, прижал к себе.

— Прости...

— За что?

— Мне нужно время, чтобы свыкнуться...

— Хорошо. Тогда я не буду тебе верна, даже на людях, — жестоко! Пусть знает, что свой шанс упустил. А к Максу мне надо изображать чувства!

Я оттолкнула его, натянула улыбку.

— Думаю, тебе пора, милый! Иди сюда... — я притянула его к себе. Сама легла на постель и выключила глушилку.

Встала, поправила платье. Прикоснулась к нему, как бы застёгивая его штаны, и пошла в душ.

Когда я вернулась, Арса уже не было.

Глава 9

Чем же заняться?

Я влезла в сеть. Фильмы, музыка, книги...

Вот, то, что нужно!

Книги имели жанры, поджанры, а ещё год издания. Выбрала двухсотлетней давности книги. Сколько купол существует? Если есть старики, которым триста лет, значит, куполу столько же? Чуть меньше? Или значительно меньше? А если ввести триста лет в поиск?

Ввела. Результат оказался нулевой. Странно.

Постаралась припомнить книгу из сна. Кажется, сказки — русские народные. Ввела в поиск. Вывалились пять книг, но, если отсортировать по дате: год оцифровки — двести лет назад. Открыла первую попавшуюся книгу и погрузилась в чтение, стараясь понять, о каких временах там написано.

Кащей, шестерёнки... Робот?.. Но не биоробот... Какие это времена? Плакат, ВКонтакте... Что это такое? Подзарядка электричеством, погуглить... Ноут... Капремонт, белая машина... Принц на белом коне! При чём тут конь? Ничего не понимаю! Я убрала планшет, не в силах осмыслить этой бредятины. И это сказка для детей? Писалась явно в прошлом, но никто её в будущем не читал, или читали уже с разрывом во времени и объяснить не смогли, раз сносок нет. Неужели нельзя писать самым простым и понятным языком?

Хотелось что-то поделать. Что?

Я отправилась в мастерскую Вада. Того не было на месте, хотя в это время он обычно дома. Странно? И сегодня быстро ушёл... Включила музыку и сама принялась ваять. Вспоминала, как Вад нежно прикасался к глине, будто к любящей женщине... Очерчивая контуры, убирая излишки... Так погрузилась в процесс, что заметила лишь исчезновение фоновой музыки. Постаралась не выдать своей напряжённости. И взглянула на скульптуру. Замерла, не в силах поверить в то, что сотворила. Митяй!

— Ого! Ты в него влюблена? А он — красавчик! — послышался сзади голос Элены. Я вздрогнула, успев уже забыть о присутствии постороннего. — Познакомишь нас?

— Элена, что ты здесь делаешь?

— Вада ищу. А вот что ты? Можешь не отвечать. И так понятно!

— Элена, а ты когда-нибудь позировала Ваду? — спросила прямо.

— Никогда! Это каторжная работа стоять в одной позе, пока тебя стараются запечатлеть.

— Неправда! Вад, должно быть, нежный любовник. Не хотела никогда попробовать?

— А тебе понравилось? — она любопытничает или ревнует? Понять сложно.

— Понравилось. Но...

— Ты б хотела, чтобы он тебя... Прямо тут...

Признаюсь честно, были такие мысли когда он прикасался.

— Ты на что намекаешь? — ощетинилась я.

— Я бы посмотрела... — призналась Элена.

— Как он меня?..

— Да.

— И не ревновала б?

— Отчего ж? Ревновала б.

— Но я не понимаю?

— Вад скучный. Да, он любит меня... Боготворит... Но это наскучивает. А мне хочется разнообразия. Может даже с другим мужчиной... Или, с другой женщиной... Чтобы он её...

— А как же доверие? Разве это не будет предательством? — я не понимала. Видеть, как твой любимый занимается любовью с другой... Нежно к ней прикасается, сливается с ней... Даже представить не могу! Но, должно быть, в этом нет ничего красивого!

— Так я доверяю, знаю, что любит меня. И сама ему разрешила... Так где ж предательство? Но, муж вряд ли согласится. Может, попробовать вчетвером? Чтобы и он, и я...

— А другие двое согласятся?

— А кто тебя спрашивать будет? — усмехнулась она.

Я сглотнула подступивший ком и сломала уже почти сделанную статую. Слёзы застилали глаза. Элена никогда не считала меня человеком! Для неё я всего лишь кукла...

— И кто четвёртый? — спросила охрипшим голосом.

— Я бы предпочла Михаила. Хотя, этот красавчик тоже сойдёт... — намекала она на Митяя.

— Нет!

— Не хочешь делиться — не надо! Тогда Михаил...

И она развернулась на каблуках и ушла. А я молча глотала слёзы.

И ведь она не успокоится, пока своего не добьётся.

А вечером в гости пришёл Михаил. Быстро она!

И прямиком ко мне.

— Привет!

— Насилуй, раз хочется, хозяин! — разрешила я.

— Что? — растерялся он.

— Ты ж за этим пришёл...

— Нет!

— Можешь развлекаться с Эленой, а меня не втягивай во всё это! — я уже кричала.

Он подошёл совсем близко. Расстегнул ремень. Потом застегнул.

Схватил меня поперёк талии, сел, уложив меня на колени, и спустил трусики. И шлёпнул.

— Ещё раз такое скажешь...

— Насилуй, если хочешь!

Второй шлепок угодил на соседнюю половинку мягкого места.

— Ещё хочешь?

Я всхлипнула.

— Я тебе запрещаю даже думать о таком! Поняла?

Я лежала, не шевелясь. Причинное место горело. Обидно! Но в то же время отлегло.

А он развернул к себе лицом, вытер слёзы.

— А теперь послушай. Забивай в чип мой номер телефона. И если вдруг... Вад к тебе пальцем прикоснётся... Я его убью. Слышишь?

— А другие, значит, могут? — всхлипнула я.

— Прекрасно! Ты это сама сказала. Убью любого!

— И Макса?

Задумался.

— Он не посмеет.

— Но у нас...

— Ага, рассказывай сказочки... Ты — моя, поняла?

— Но ты ж говорил, что тебе плевать...

— Я ошибался.

— А Элена?..

— Пусть Вад ею занимается, — и он продиктовал свой номер. Я записала. На всякий случай.

— Никаких встреч наедине!

— А Макс? — спросила шёпотом.

— Что ж ты заладила? Макса — тоже касается. Но можешь и через мой терминал качать книги, сколько хочешь...

Он знает! Откуда? Разве Макс не глушил наши разговоры? Неужели Михаил всё знает?

— Поехали ко мне? — предложил Михаил.

— З-зачем?

— Чтобы Элену не замыкало. Пусть найдёт себе другую игрушку. Хотя... Надо заказать Максу твою внешнюю копию.

— Что ты задумал?

— Поехали ко мне, там и поговорим.

И он поцеловал, нежно, свободной рукой снимая до конца трусики.

— Что ты задумал?..

— Поехали... Это не обсуждается!

Спорить не стала. Он и силком потащит. Молча засеменила следом к своему балкону, где уже ждало нас такси.

Прилетели мы, на удивление, вовсе не в небоскрёб. А куда-то в многоэтажку, на границе с зелёной зоной.

Вошли с улицы.

— Здравствуйте! — сказал охранник.

— Пропишите доступ этой женщины в мою квартиру.

— Кем она вам приходится? — уточнил робот.

— Моей женщиной.

— Хорошо.

Мы прошли к лифту, молча поднялись на пятый этаж.

Я не знала, чего ждать, но сейчас его грубая сила и власть помогали ощутить безопасность. Даже возможное изнасилование не пугало так, как то, что предложила Элена. Но отчего-то не верила в подобный исход.

Его дом показался пустым. Так, будто он только что въехал. Один диван посреди небольшой комнаты, синтезатор пищи на кухне.

— Куда ты меня привёз?

— Поживёшь пока здесь.

— А ты?

— И я.

— Зачем ты... — хотела спросить про раздевание, но не смогла.

— Я не хочу тебя насиловать. И не буду. Но ты сама должна побороть страх.

— Какой страх?

— Сама для себя реши. Я в твоём полном распоряжении до завтра.

— Хочешь, чтобы я сама переспала с тобой?

— Нет. Но ты сама должна понять, что хочешь. Как человек. Не кукла. Как тогда, когда ты вложила свою ладошку в мою в этом парке.

— Я хочу за купол.

— Там невозможно жить.

— Я там раньше жила.

— Да. Но ты там жила с рождения. И приспособилась. Сейчас твой организм не готов к такой жизни. Но если хочешь, можем сходить, только надо достать биозащиту.

— Но... Ты вот так сводишь меня туда?

— Свожу.

— Зачем ты это делаешь?

— Двести лет меня не трогала ни одна женщина, не в прямом смысле, а какие-то струны в душе. А сейчас появилась она.

— Но... Разве я могу быть ею?

— Ась, хватит, а? Что ж ты так в себе не уверена? Делай то, что тебе хочется.

— Даже если это неправильно? — внутри разгоралось желание. Я хотела этого мужчину. Сильного, стройного и уверенного в себе. Так похожего на медведя, хотя и не такого здорового внешне. Но его энергетика соответствовала имени. Даже в беспорядке разбросанные волосы походили на косматость.

— Всё, что хочешь в пределах этой квартиры.

— А если я хочу мужчину... И этот мужчина не ты? — я дразнилась. Часть меня хотела, чтобы он наплевал на свои слова и взял меня прямо здесь.

— То ты уйдёшь, сделав свой выбор.

— И ты меня вот так отпустишь?

Я откинула прядь распущенных волос в соблазнительном жесте.

— Уходи! — тихо сказал он.

— И уйду! — пробормотала уверенно я, направляясь к двери.

Отпустит? Каждый шаг казался пыткой. Я этого не хотела. Но и остановиться гордость не позволяла.

И вот я уже у двери.

"Прощай!"

Но мне не дали уйти. Его руки развернули к себе, а губы впились властным поцелуем. Он подчинял, заставляя прогибаться его напору. И я не заметила, как стала отвечать.

— Никому не позволю к тебе прикоснуться! — прошептал он, отстраняясь, рывком снял свои брюки и поднял мои ноги, обвивая их вокруг своего пояса. Соблазнительно... Внизу живота тянуло. Я уцепилась за его шею, как за спасательный круг.

Его слова звучали как музыка, вызывая во мне желание отдаться этому мужчине, который только что объявил меня своей.

— Надеюсь, ты этого хочешь, моя соблазнительница... — даже обвинения в его устах звучали комплиментом.

— Д-да... — неуверенно прошептала я, не желая разрывать наши безумные прикосновения.

И он резко вошёл в меня, заставив вскрикнуть. Боль немного отрезвила, заставив зажмуриться.

— Моя... Только моя... — прошептал он, останавливаясь. Крепче прижал к себе, нежно проведя рукой по спине.

— Всё хорошо, — шепнула я.

— В боли нет ничего хорошего, — возразил он. — Прости, надо было обуздать своё желание.

За такими разговорами всё и закончится, толком не начавшись.

— Всё, я тебе больше не нужна? — откинулась чуть назад, заглядывая с вызовом в серые глаза.

Сощурился.

— Нужна...

— Получил, что хотел... И... — я его провоцировала. Хотела уколоть...

— Так просто от меня не избавишься... — прошептал он и вновь неистово поцеловал, начиная двигаться во мне.

Вскоре боль перестала ощущаться, сменившись желанием не разрывать нашего контакта.

Это было безумием, заставляющим думать лишь о чувственных ощущениях, потеряться в них. Но... Одна мысль всё же беспокоила меня.

— Миш, остановись...

— Что не так? — он остановился, обнял меня, прижав к себе.

— Ты хочешь детей?

— Вообще?

— Нет. Здесь и сейчас. Наших с тобой детей?

— Никогда не думал, что стану отцом. Но мысль заманчива.

— Правда?

Он заглянул в мои глаза. А я увидела в них себя.

— Твоих и моих. Мальчика и девочку...

И вновь поцеловал.

"Мальчика и девочку..." — вторил его голос в моих думах. И он вновь начал двигаться. Правда, уже потихоньку, сняв платье, лаская меня, даря поцелуи.

Это было волшебно, несмотря на то, что я вот так отдалась мужчине. В чужой квартире. Внутренний голос говорил, что не просто постороннему мужчине, а законному владельцу. Я — его. Правда, не жена, а женщина, любовница, собственность. Но сейчас всё казалось неважным. Он отнёс меня в ванную и сам мыл, нежно лаская каждую частичку моего тела.

— Моя... — шептал он. — Только моя...

Я улыбнулась и спрятала лицо на его груди. Как я отважилась на это безумие? Стыдно...

— Миш...

— Что, Асёнок?

— Теперь ты потеряешь свой интерес?

— Хочешь продолжить?

— Нет, я просто спрашиваю...

— Что за вздор?

А он прикоснулся ко мне. Нежно-нежно. Просто к ладошке. И побежали мурашки по руке, потом и по всему телу. Выключил воду, взял полотенце и стал медленно и нежно меня вытирать. А я — его.

— Миш... А что, если я всё же забеременею?

— То я женюсь на тебе.

— А дети?

— Будут наши.

— Но я же — кукла...

— Я тебе ведь говорил, чтобы ты никогда не допускала даже мысли об этом.

— Но это не изменит факта, что во мне есть чип.

— Ну, если б в тебе был кукольный чип, ты бы меня слушалась...

— Может, он неправильно настроен, но он есть...

— И во мне есть. И в каждом из миллиона жителей города.

— Да, но... Он ведь не такой.

— Да, у тебя более продвинутая версия. Надо будет себе тоже такую прокачать.

— Что ты имеешь в виду?

— Я тоже хочу уметь возбуждаться по одной мысли-приказе или засыпать...

Михаил выключил воду.

— А если я хочу за купол?.. Не хочу здесь жить... — не унималась я.

Он вздохнул.

— Я бы тоже ушёл, если б было, куда. Но там жизни нет...

— А люди?

— Может и живут. А для нас — не вариант.

— Но... Как можно вот так потребительски жить и продолжать гадить?

— Ну, это не совсем так. У нас есть вторичная переработка сырья. В городе всё зациклено. Вода и всё остальное.

— Но мусор всё равно есть?

— В последние сто лет мы существуем отдельно от них. И выхода наружу нет.

— А как же?.. — я вспомнила себя, добывающую еду для своей семьи. Получается, все умерли от голода?

— Я тебе обещал, значит, выйдем, — понял по-своему он. — лезешь в сеть?

— А у тебя есть доступ к техническим наукам?

— Милая, у меня есть доступ ко всему.

— Но у элиты можно почитать лишь книги по гуманитарным наукам...

— Из гостевого терминала — да.

Ах, да, я ведь выходила в сеть из гостевого терминала.

Михаил отнёс меня в соседнюю комнату, которую я и не видела раньше. Прямо на шёлковую постель. Навис надо мною.

— А если я побреюсь наголо?

— Хочешь — брейся, — разрешил он.

— А ты?

— Хочешь, чтобы и я побрился? — не понял он.

— Нет... — возразила, погружая пальчики в его лохматые пряди. — Ты хочешь, чтобы я побрилась?

— Нет. Но женщины любят экспериментировать со своей внешностью. И если я начну тебя насиловать и что-то запрещать, тебе вряд ли понравится, да и ты у нас любишь делать всё наоборот.

— Но только что...

— Что?

— Ты взял меня...

— Ещё скажи, что ты этого не хотела, не заигрывала со мной...

— Заигрывала... Хотела...

— Ну вот и славно! А теперь почитай что-нибудь. Мне надо с Максом пообщаться, — он взял в рот мой сосок, облизал языком, вызывая во мне очередную дрожь желания.

— А откуда ты знал, что у нас с Максом ничего не было? И про книги? Подслушивал? Макс сказал?

— Проанализировал данные. Да и Макс не перейдёт мне дорогу. А подслушивать — для этого есть спецслужбы, но доступ на секретные объекты и в наши квартиры они не имеют.

Михаил слез с меня и пошёл в соседнюю комнату. А я сразу ощутила себя неловко, голой.

— А во что я могу одеться? — завернулась в одеяло. Как-то прохладно.

— В мою одежду.

И он отдал команду "Гардероб". В стене отодвинулась панель, являя мне множество вешалок с разными рубашками, костюмами, брюками, джинсами, футболками, обувью.

Я заглянула внутрь, отмечая, что там лишь мужская одежда.

— Пока — так, — и он вышел из комнаты.

Я выбрала зелёную рубашку и надела её. Она доходила до середины бедра. Хоть так... И поняла, что не умею шить.

Отрезать бы рукава...

— Миш...

— Что, Асёнок?

— А я могу выходить?

— Можешь. Только не в таком виде... — заглянул он ко мне в гардеробную.

— А что — в таком нельзя? Есть какой-то запрет на внешний вид?

— Запрет только на прикрытость груди и нижней части тела. Купальника, в принципе, достаточно.

— Но у меня ведь всё прикрыто...

— Ты — слишком соблазнительна. Ты не против?

Он резко развернул меня к себе спиной. Задышал чаще. — Так что?

— Тебе каждый раз нужен мой ответ?

— Да. Я не могу нарушать закон, который сам придумал, а его руки уже ласкали мой живот под рубашкой и бёдра.

Я застонала от сладостной муки. А он второй рукой ласкал грудь сквозь рубашку.

— Хотя... Пока не давай ответ... Хочу переделать эту рубашку...

И он ушёл. Вернулся с ножницами. И стал колдовать, прикасаясь ко мне, загораживая от лезвия. Резал и резал, прямо на мне. Вскоре рубашка превратилась в красивое платье с вырезами. Вот только на улицу такое не наденешь... Ведь на каждой груди был вырез, полностью её оголяющий, через которые этот косматый мужчина то и дело прикасался к эрогенным зонам, заставляя меня желать продолжения.

— А ты умеешь шить? — спросила у Михаила.

— Нет, шить не умею. А вот резать...

— Но у тебя определённо есть вкус, — похвалила его. Не стала добавлять, что если б не две дырки, оголяющих два места на теле.

— У меня художественное образование. И ещё профессий -дцать за плечами... Но это, пожалуй, на улицу не наденешь... — он задумался и взялся за другую рубашку. А эту сам расстегнул, но когда я попыталась снять, он не дал.

— Побудь пока в ней.

На этот раз целая рубашка превратилась в юбку до колен и топ, загораживающие всё что требуется. Медленно снял предыдущую и надел новый наряд.

— Это, правда, тоже не наденешь... —

— Миш, а это-то почему?

И он в одно движение оголил мне грудь и задрал юбку.

— О...

— Можно? — заглянул в глаза, приподнимая подбородок.

— Можно! — милостиво разрешила я. — А можно вопрос?

— Только по теме...

— В туалете... Это был ты?

— Каком туалете? — он даже прекратил начатую ласку. — И что там у тебя было и с кем? — и его голос был вовсе не шутливым, скорее угрожающим.

— Значит, не ты? — сделала я не очень приятный вывод.

Вместо ответа он вошёл в меня и начал двигаться, заставив забыть обо всём на свете.

На утро мы были невыспавшиеся. И если я никуда не торопилась, то Михаилу пришлось вставать.

— Ты куда?

— Спи.

— Я не могу уснуть, зная, что меня оставляют.

— Мне надо выполнять свои обязанности.

— Какие обязанности?

— С утра проверка всех созданных визуальных проектов, потом совет управления, на которых решаем текущие вопросы и разбираем дошедшие до высшего суда жалобы. Ещё надо послушать отчёты и замечания по твоему эксперименту. Потом уже домой.

— А мне чем заняться?

— Отдыхай.

— А как отдохну? — честно не знала,куда себя деть. Уборку производят роботы. Готовкой занимается синтезатор пищи. Шить не умею, да и оборудования нет.

— Закажи на старый адрес платья себе и всё, что понадобится. Только сделай пометку "Для Михаила Воробьёва". Денег я тебе перевёл.

— А после покупок?

— Подумай, что ты хочешь. Доступ к книгам есть в этом терминале. Ко всем сохранившимся книгам за пятьсот лет.

— Хорошо.

Я пошла за ним следом, накинув по дороге первую попавшуюся рубашку. Оказалась это та самая с дырками.

— Дверь никому не открывай.

— А на звонки отвечать?

— Как хочешь.

— Давай тебе чай сделаю. Будут ещё пожелания?

— На твой вкус. Я обычно суп с утра ем, поскольку в обед мне некогда.

Я наспех причесалась, пока Михаил был в ванной. Умылась на кухне. Волосами постаралась прикрыть голую грудь. Благо, длины как раз хватало. Отметила, что срез ровный. Значит, меня при пробуждении подстригли. Интересно, докуда была длина волос?

На бёдра легли руки мужчины.

— Это правильный наряд для завтрака. Мне нравится, — и он наклонил меня к столу, на который я не успела переставить суп и чай. По телу пробежал жар, особенно скручивающийся внизу лона. Предчувствуя его вопрос, я ответила "да". И он вошёл в меня, заставив вновь отдаться чувственным ощущениям.

— Ты ненасытный... — прошептала я, когда он всё же отстранился.

— Это похвала?

Я улыбнулась, на дрожащих ногах переставляя тарелку супа.

Он выключил воду, застегнул брюки.

— Ты один придёшь?

— Не знаю. Если что — позвоню и предупрежу заранее.

— А когда вернёшься?

— После пяти.

— Отмени на сегодня свои кружки, пока заказанную одежду привезу.

— А гостей в чём встречать? В этом? — я откинула прядь волос с груди.

— Соблазнительница! — выдал он. — Раз такое дело, давай договоримся, что я больше не буду спрашивать разрешение. Но если ты не хочешь, то сама скажешь "Нет".

— Хорошо, Миш.

И он наконец приступил к завтраку.

— О, как вкусно. Никогда не думал, что синтезатор умеет так готовить... Вот, что значит, очаровательная женщина начала мой день.

— Будто у тебя раньше день с женщинами не начинался...

— Никогда. Все женщины были слишком доступны. И дольше, чем на ночь, я не задерживался. А утром всегда уходил до их пробуждения.

— И ни с кем не жил? Все двести лет...

— Были постоянные любовницы. Но ни с одной не жил.

— Неужели ни одна не пыталась охомутать?

— Все пытались, но я не люблю, когда меня используют.

— А я разве не использую? Доступ к книгам получила, счёт на карточке... Наряды... Ещё и могу охомутать.

— Твоя искренность мне нравится. Очень надеюсь, что тебе это удастся. Потому что если нет...

— Что будет?

— Я пойду, такси уже ждёт.

— А что меня ждёт?

— Искусственное оплодотворение.

— Вад говорил, что сейчас у меня есть выбор жить так, как мне хочется... А через полгода его не будет. Меня будут насиловать все, кто ни попадя?

— Насиловать тебя никто не будет.

— Но без беременности я не имею никаких прав...

— Ты остаёшься моей собственностью.

— И Вада...

— Нет. Уже нет. Я выкупил все права на тебя.

— Когда?

— Вчера после разговора с Эленой.

— А как отреагировал на это Вад?

— Подписал все документы.

— Неужели он пошёл против Элены?

— Боюсь, она его вывела из себя. Всё, до вечера, Асёнок! Встречай меня нагишом.

И он чмокнул в губы и ушёл.

Глава 10

Когда Михаил ушёл, я включила глушилку и сжалась в комочек на диване. Он всё равно считает меня своей игрушкой. И я ничего не могу с этим сделать. Хоть и говорит, что я не кукла, но положения дел это не меняет. И единственная надежда — забеременеть. Вот только, жизнь здесь, под куполом, мне не нравилась. Но если Михаил прав, то я не смогу выжить за куполом. Тогда какой смысл вообще жить? Детей нет. Какую пользу я могу приносить обществу? Они и без меня "прекрасно" живут. Быть куклой Михаила или пойти по рукам? В этом не может быть высшего предназначения. В то, что я — всего лишь творение рук человека, не верилось. Будь это так, была б полноценная кукла, а не я. В случайность тоже не верилось. А значит, какой-то смысл во всей моей жизни есть. Надо только остановиться и понять, разобраться в себе. Благо, заниматься добычей пропитания не нужно.

Не знаю, сколько просидела на диване, размышляя о смысле бытия, пока звонок в дверь не согнал с места. Я подошла к двери и собралась открыть, но вспомнила, что Михаил не велел никого впускать. А сказки некоторые я помнила. Не те с кучей непонятных слов, а те, в которых "сказка — ложь, да в ней намёк"...

Мыслями о сказках я чуть приободрилась. Раз доступ теперь у меня есть, пожалуй, воспользуюсь им.

Но в дверь вновь позвонили.

Меня здесь нет!

Надо, хотя бы, глянуть, кто это пришёл. Но глазка на двери не имелось. Зато оказался экран с кнопочкой. Включить?

Я уже собиралась, но передумала.

Выбрала из контактов Михаила. И принялась звонить.

"Что стряслось, Ась?"

"Звонят в дверь".

"Не подходи и всё".

"Настойчиво! Может посмотреть, кто там?"

"Нет! И свет не включай".

"Почему? Зачем такая секретность?"

"А затем... Многим из совета не нравится, что я имею на тебя все права, высказывают своё недовольство прямо сейчас. И хоть украсть тебя незаконно, но ты по документам — всего лишь дорогая кукла".

"Но разве мне не дали полгода?"

"Официально — да. А неофициально — тебя надо оплодотворить любой ценой. Вот и прикинь, хотя бы приблизительно, где больше шансов, если у тебя один любовник или тебя имеют все, кто ни попадя..."

"Я поняла".

"Будь умницей!"

Дверь стукнули. Сильно так.

"Они дверь не вскроют? Такое ощущение, что сейчас сломают".

"Тогда тихонько осмотрись. Я сейчас за тобой пришлю Макса. Но не уверен, что он тебя не сдаст, особенно своему начальнику".

"Не сдаст!" — я не сомневалась в доверии к брату.

"Хорошо! Сможешь пройтись по карнизу?"

"Мы ведь на пятом этаже!" — возмутилась я.

Стук повторился. Тарабанили весьма внушительно. Но дверь пока держалась. Пятый этаж? Зачем надо было так высоко забираться, если всё равно элитой здесь и не пахнет?

"Вылезай в крайнее правое окно. Медленно и осторожно. Там узкий балкончик".

Я распахнула окно командой, выглянула наружу, удостоверившись в балкончике. Узкий, но уходит за угол. Сантиметров двадцать шириной. Зачем он вообще нужен?

"Выше — надстройка дома. Пятый этаж — это последний этаж четырёхсотлетнего дома. Всё остальное — пристройка".

"И? Разве нельзя было первый взять?" — огрызалась я, осторожно перешагивая наружу. Отдала команду закрыть окно. Вниз старалась не смотреть.

"Внизу нет запасного выхода".

"Хочешь сказать, что ты учитывал возможность побега?"

"Я просчитываю все возможные и невозможные варианты развития событий".

"А доступ к книгам остался в квартире," — посетовала я мысленно. Вот только забываю, что не отделяю мысли и мысленный разговор.

"Нет. Доступ лишь у тебя".

"И как он определяется? По сетчатке глаза?"

"Нет. По твоему уникальному чипу".

"Откуда ты знаешь о его уникальности?"

"Я влез в секретные данные Макса. И видел старый снимок".

И что сказать? Не имел права? Точно ли не имел? Да, тайно влез, но шумиха мне не нужна. Да, это личная жизнь... Но, не забываем, в какое время живём, элита контролирует каждый твой шаг, в том числе следя за твоими перемещениями, твоими словами, может и мысли отслеживают.

Карниз закончился стеной. Класс!

"Слушай, что за выражения? Тот снимок не соответствует эпохе, в которой жила Настя".

"Миш, ты лучше скажи, как мне быть? Тут глухая стена".

Надави носком обоих туфель на второй и четвёртый кирпич".

"Второй откуда считать?"

"От угла".

Давлю. Толку-то. Послышался звон стекла, будто что-то разбили. Неужто в квартиру проникли? Я постаралась вжаться в стену. И...Сработало! Стена подалась вперёд.

Оказавшись внутри помещения и не успев толком оглядеться, очутилась в темноте. А сзади уже вновь была стена.

"Вот тут и пересиди. Кстати, доступ ко всей базе здесь тоже есть. Макса тогда присылать не стану, да и тут он нужнее".

"Мог бы и сам приехать..." — обиделась я.

"Нет. Ты хоть и важна для эксперимента, я не имею права показывать чувства. Официально я не против спать с тобой. Оплодотворять и всё остальное... Но ты не рассчитывай на проявление эмоций. В нашем обществе лишь похоть на первом месте. Остальные чувства притуплены. Редко кто искренне любит и часто не взаимно".

Вспомнился Вад и Элена. Любила ли она его когда-нибудь? Стало за Вада обидно.

"Тут темно и страшно!" — пожаловалась я.

"Здесь уютно. Ложись на кровать".

"Не хочу!"

"Ладно, тогда не ложись!"

Я как раз её нащупала. Легла. До сих пор без нижнего белья! И выскочила из дому в одной мужской сорочке! Благо, целой!

Закрыла глаза, стараясь отрешиться от того чувства обиды, что жгло внутри. На себя, на Михаила. Но в первую очередь я совершила дурь, поддалась похоти, которая здесь на первом месте. Может, они что-то распыляют в воздухе? Отчего я наплевала на голос разума? Да и молчал он.

А когда открыла глаза, увидела звёзды. Такие правдоподобные, будто я находилась в планетарии. Как красиво!

"Миш, а мы в космос полетели? Ну, то есть, осваиваем другие планеты?"

"Кто ты?"

"Ася... Может, Настя?"

"Неправда. Настя жила уже после катастрофы".

Не стала уточнять, какой катастрофы. Вряд ли созданной природой, скорее человеком. Потому что глобальную помойку мог создать лишь он. Со своим не растворяющимся пластиком.

Кто я?

Я пыталась понять, глядя на приближающиеся звёзды, галактики. И ни одной мысли не было. Так и уснула.

Проснулась от поцелуя. Нежного. Отстранился кто-то. И хоть знала, что здесь не может быть посторонний, запаниковала.

— Асёнок... — прошептал Михаил. — Я переживал. Ты не отвечала на мои звонки. Прилетел, как только смог.

Поцеловал. Нежно-нежно, перешёл на ушко, шейку. А я вдруг так ощутила потребность в нём, слиться с ним, будто иначе не могла вдохнуть.

— Возьми меня... Прямо сейчас... — прошептала, прерывисто дыша.

— Соблазнительница моя... — он чуть отстранился, нависая надо мною.

— Пожалуйста... — унижалась я, желая быть с ним единым целым.

Но он просто лёг рядом, положив мою голову себе на грудь.

— Извини, Асёнок. Я не хочу. Не сейчас.

— Почему? Я тебе больше не интересна? — обида вновь залила всю мою душу. А она у меня есть?

— Просто я очень устал. Сегодня был тяжёлый день.

— Что-то случилось...

— Да. Мне предъявили обвинения, что я тебя присвоил.

— Чем это грозит? — перешла я к делу.

— Меня могут лишить статуса элитарности.

— Так серьёзно?

Он провёл нежно по моей спине рукой.

— Прости, это из-за меня всё... — я наконец-то осознала, что этот мужчина для меня сделал.

— Не бери в голову.

— Миш... — приподняла голову, а потом просто поцеловала, едва касаясь, его закрытые глаза, губы и легла на грудь.

— Асёнок... — он зарыл руку в мои волосы, нежно массируя кожу головы. Как приятно. И мурашки по всему телу. — Ты — лучшее, что у меня есть. И я буду за тебя бороться.

— А если ничего не выйдет?

— Макс принял предложение стать частью элиты и войти в совет. У нас есть два голоса.

Макс? Зачем? Тоже ради меня? Но теперь он больше не сможет быть учёным...

— Против скольки? — решила уточнить какое соотношение сил.

— Против семнадцати.

— Но... это так мало...

— Учитывая, что мнение совета должно быть единодушным — это много.

— А что, если мы проиграем?

А он вдруг перевернулся со мною, оказываясь сверху.

— Пожалуй, я передумал. Нельзя мыслить о плохом, ведь мысль материальна. Всё будет замечательно! Тебе только надо зачать наших детей.

— Миш... — я стала помогать ему с брюками. Желание вновь возникло ещё сильнее, чем было. В кромешной темноте осязание обострилось, и каждое прикосновение к его голому телу отзывалось маленьким электрическим разрядом, вызывающим непередаваемые приятные ощущения. Мой мужчина не торопился, позволяя мне дарить ласку одновременно обоим. — Давай сбежим? — шёпотом предложила я, увернувшись и выползая из-под него.

Михаил откинулся вновь на спину, решив не настаивать. А я стала стаскивать его брюки, затем расстегнула рубашку.

— В другой город? Там мы не будем обладать никакими правами. Можно совершить гостевой визит или получить разрешение на переселение или обмен, свободно перемещаются лишь купцы. Но вряд ли получим элитарность.

— Что ещё за купцы? Разве сейчас есть купечество?

— Да, мы его восстановили, решив, что торговля между городами тоже нужна.

— Так может нам купцами сделаться?

— Боюсь, это невозможно. Там лишь родственные связи.

— И что, никак не пробиться?

— Разве что войти в их семью на правах мужа или жены.

Я остановилась. Такая новость напугала. Но могу ли я решать наравне с ним? Как мне надо отреагировать, чтобы он даже не допускал такого развития событий?

— Может, мне выйти за кого-то из них замуж? Но я не могу этого сделать, пока не забеременею...

А он уже притянул меня к себе.

— Я тебя никому не отдам.

— Даже если я буду любить другого?

— Ты сама сделала свой выбор. А я — собственник. И, как бы ни звучало грубо, но считаю тебя — своим сокровищем и ни с кем не собираюсь тебя делить.

— Пока я тебе не надоем...

— Только попробуй надоесть...

— И что же меня тогда ждёт? — забавлялась я. А он медленно надевал меня на себя, заставив замолчать и сосредоточиться на необыкновенных ощущениях.

— Пояс верности, — глубоко выдохнув, прошептал он.

— Какие игрушки у вас в ходу... — отшутилась я.

— О, ты ещё не знаешь, какие бывают... Но... среди... них... нет... пояса... верности...

Он приподнимал меня за ягодицы и опускал, а потом я и сама поймала ритм и взяла инициативу, представляя себя наездницей.

Больше мы не разговаривали, лишь шептали друг другу нежности и предавались страсти.

А когда я среди ночи проснулась от голода, Михаил сидел за планшетом.

— Я тебя разбудил?

— Нет, не ты...

— Кто-то звонил? — не так понял он.

— Да, живот, — и будто в ответ он призывно заурчал.

— Нам придётся вернуться в квартиру. Там безопасно, я проверил. Её, кстати, не взломали. Кто-то помешал.

— Я слышала звон разбитого окна...

— Это соседняя квартира. Они пытались проникнуть разными способами, но я квартиру укрепил, и стёкла не разбить. Правда, можно доступ взломать. Поэтому тебя и вывел оттуда.

— А почему ты не живёшь в небоскрёбе? Я так поняла, что под облаками живут самые богатые...

— Не люблю высоту, — признался он.

— Не любишь или боишься? — поддела я.

— Можем заняться любовью на самом шпиле, если хочешь...

— А это разрешено законодательно?

— Это стоит больших денег. Площадка огорожена и не просматривается со всех сторон. Но вид оттуда пугающий.

— Ты уже занимался с кем-то? — насторожилась я. Ревную? Пока не поняла.

— Я был там на открытии.

— И что же?

— Не люблю высоту, но с тобой сделаю исключение.

— Значит, всё же боишься... — сделала я вывод.

— Почему боюсь? Я могу нормально там находиться, но жить предпочитаю пониже. У меня много квартир по всему городу, есть и в небоскрёбе на самом высоком этаже.

Я решила переменить тему разговора.

— Так что совет решил?

— Ничего пока не менять. Полгода у нас есть. А вот потом, исходя из ситуации, будут решать, что делать.

— Но за полгода я точно не рожу.

— Это и не нужно. Достаточно зачать.

— А если выносить не смогу?

— Сможешь! И не смей думать о другом!

— Но нас оставят в покое?

— Пойдём...

— Будем выбираться через балкончик?

— Нет. Через дверь.

И он подошёл к стене, надавил что-то и дверь отъехала в сторону. За нею было относительно светло. Михаил отдал команду включения света.

— Думаю, придётся переселиться в мою квартиру в небоскрёбе. Там всё записывается на видео и чужой не пройдёт без соответствующего разрешения. Даже хранители правопорядка.

Эта каморка находилась на высоте. А поскольку потолки были очень высокими в квартире — метра четыре или пять, то она располагалась выше человеческого роста. Бывшая кладовая? Михаил спрыгнул и подал мне руку.

Прикоснулась к его руке, вновь ощутив, как бежит слабенький электрический разряд.

— Ты это тоже ощущаешь?

— Да. Завораживает, правда?

— Что это? Я мутант какой-то?

— Когда-то давно, ещё до моего рождения, до купола, проводили научный эксперимент, исследовали ауру человека. И как-то обратили внимание, что некоторые пары при прикосновении друг к другу начинают светиться больше.

— И что это значит? Что они влюблены? Но мы-то не влюблены, — я бы не назвала то чувство, которое испытывала к Михаилу, любовью. Желания тела, вот эти особенные прикосновения... И всё. Да, я ему была благодарна за всё. Но... Мне он нравился, как человек, да и как парень. Но что-то большее... Вряд ли... Мы слишком мало знакомы.

Я спрыгнула. Он меня удержал и аккуратно поставил на пол.

Михаил молчал.

— Что скажешь?

— Ничего.

— Не стыкуется ведь...

— Не стыкуется, — согласился он.

Повисла гнетущая тишина. За окном уже занимался рассвет. Утро... Вот и поспали, называется..

Надо завтракать. И я пошла к синтезатору, компоновать рецепты блюд. Потом умываться и собираться. Когда сели за стол, спросила

про балконы в небоскрёбе. Неужели они тоже обладают защитой?

— Я параноик, Ась, поэтому мой небоскрёб обладает повышенной безопасностью.

— Хочешь сказать, что небоскрёбы строите сами?

— Нет, конечно, с помощью строителей и инженеров. Просто я — хозяин и заказчик. К слову, он сделан, из мусора.

— Как это?

— Но это не значит, что он не прочен. Там вместо арматуры используются волосы. Это очень надёжная конструкция.

— Неразлагающаяся... — вставила шпильку.

— При определённых условиях разлагается.

— И каких условиях?

— Которые так просто не возникнут.

Я вздохнула.

— А волосы где ты взял? Сколько ж там волос надо было...

— В парикмахерских.

— И часто строят такие дома?

— Мой был единственным. Но собирал на него волосы много лет.

— А сейчас собираешь? — вспомнилось, что мы собирали относительно длинные волосы.

— Собираю. Но это отличный генетический материал.

— Для лабораторий? Чтобы клонов делать?

— Просто собираю. Для разных нужд.

— Но ведь отходы не подписываются.

— Да. Я за личную жизнь каждого невмешательство в неё.

— А чипы...

— Это хороший способ контролировать людей. В рамках города и создания идеального общества — это благо. Но... Не в рамках одного человека.

— То есть, чипы не просто следилки и подслушки?

— Конечно, нет. Во-первых, это ещё и мониторинг твоего биохимического состояния, о котором поступает информация круглосуточно. Во-вторых, привязка электронных денег. В случае чего твои средства блокируются. Ты не можешь никуда войти, ведь везде электронные замки и считыватели чипов, в-третьих, ты не можешь ничего купить, в-четвёртых, твои перемещения записываются и тебя легко отследить и убрать.

Я инстинктивно передёрнула плечами.

— И совсем-совсем я не могу ничего сделать, если меня заблокировали?

— Можешь. Глушилка делает всё то же самое, что правительство, но контроль над тобой теряется. Тебя никто не видит.

— Хочешь сказать, что меня, как бы, нет? И двери не откроются...

— Да. Но ты можешь зайти с кем-то, воспользоваться такси с ним.

— А видео разве не запишется?

— Нет. Это обходной манёвр для элиты. Стоит включить глушилку, как видео замирает и не двигается, пока глушилка не покинет пределы досягаемости. Радиус действия тридцать метров.

Полезная информация.

— То есть, по замеревшему видео можно узнать, что человек находится вот здесь...

— Нет, только то, что человек здесь проходил в течение часа. Блокировка действует ещё час после покидания зоны.

— Значит, у Макса больше нет личного автомобиля.

— Не совсем так. Макс теперь занимает место своего начальника.

— А начальник куда делся?

— Начальник на днях выбросился с балкона. Максу вновь предложили место в совете. Вот он несколько дней думал, а вчера согласился.

— Из-за меня?

— Да, скорее всего.

— Почему? — хотелось знать официальную версию его согласия.

— Он лучше других понимает тебя, поэтому ему интересно наблюдать, что будет, если кукле дать больше свободы, чем это принято. Да и всё дело в беременности. Нам ведь нужно добиться не искусственного оплодотворения, а вернуть репродуктивную функцию. Поэтому нужно довериться природе. А будешь ли ты признана человеком, не настолько катастрофично, если мы добьёмся результата. Ну и пока он не передал свои права подчинённым. В течении полугода он будет совмещать оба поста. И совет с этим согласился.

— Тогда кто же ломился вчера в твою квартиру?

— Защитники правопорядка. Но я вчера сумел убедить совет в поспешности такого решения.

— И чем же?

— Ты уже можешь быть беременной, а переживания могут спровоцировать утрату ребёнка. А поскольку, если беременность наступила, ты становишься автоматически человеком и обретаешь права и обязанности гражданина, то действия, повлекшие смерть, пусть даже неродившегося ребёнка, будут караться как убийство. Причём отвечать будут все. От того, кто такое распоряжение дал, до того, кто его передал подчинённым, вплоть до исполнителей.

Ого!

— А проверять ты не будешь?

— Нельзя.

— Почему?

— Макс считает это вредным, особенно в самом начале беременности, пока ещё не закрепился малыш в матке. Так что тебя оставят в покое на эти полгода. А там уже будет видно... Или не видно... Но, тогда проверим.

— И что же, у меня есть некоторая свобода?

— Кружки можешь посещать. На рисование ходить продолжишь?

— Да. А вот в парикмахерскую — не хочу больше.

— Что же хочешь?

— Шить. Научиться шить.

— Тогда займись этим.

— Хорошо.

— Оденься вот в это! — он подал мне обрезанную под платье рубашку. Оно выходило без рукавов и доходило мне до колена. Получился миленький сарафанчик. Волосы я переплела в тугую косу. И обошлась без макияжа.

Вскоре вышли на улицу, где нас ждало такси.

Глава 11

Всю дорогу мы молчали. Да и сели по разным углам такси. Я смотрела в затонированное окно, отмечая высотные дома. И ни одного маленького деревянного или кирпичного домика.

В городе было высажено много деревьев. И вот эти зелёные полоски вдоль улиц наводили уныние. Да, деревья посажены, чтобы было,чем дышать, ведь купольная система замкнута. Но как-то грустно. Пятидесятиметровые многоэтажки, чередующиеся такими вот полосами, да небоскрёбы в центре.

Раньше я думала, что чем выше, тем элитнее дом. А на деле вышло, что каждый строил себе дом сам, и сколько хотел этажей. Да, многие из элиты старались переплюнуть другого, но это всего лишь спортивный интерес. "Я — круче всех!"

Теперь я воспринимала Вадовский небоскрёб иначе. Скорее Эленовский с её высокомерием.

За городом, но в черте купола, дымили предприятия. Спрашивать любовника не стала. Не та обстановка. А он сразу предупредил, что проявлять чувства на людях не будет.

А ещё мне вдруг стало интересно, а в такси тем самым занимаются? Если и да, то с глушилкой, наверное. Надо не забыть спросить. Не только про такси, вообще про любой интим и проявление чувств на людях.

А взору открылся необычный вид самого низенького небоскрёба, но такого красивого, что я не могла отвести глаз.

Это оказалось цветущее дерево. Абрикос!

Я прилипла к окну и не могла отвести взгляд, в душе очень надеясь, что это небоскрёб Михаила.

Прилетели мы к первому этажу именно этого дерева. Внутри всё сгорало от нетерпения. С трудом себя сдерживала.

А стоило войти через странное поле, как оказалась в раю — чудесном краю, зелёном и прекрасном. Лёгкие заполнились таким свежим воздухом, что у меня немного закружилась голова.

Здесь росли деревья, журчали ручейки, пели птицы. И я заметила даже двух оленей, пасущихся на лугу.

Неужели голограмма?

Я не удержалась и пошла к ним. Они испугались и исчезли, заставив меня испытать разочарование. Никаких стоек регистрации, никакой охраны, пустота. Лишь девственная природа.

Я повернулась к Михаилу.

— А где все?

— Попрятались, — улыбнулся он.

Я пыталась понять его слова и не могла.

— А зачем людям прятаться?

— Людям? О, вынужден тебя разочаровать — здесь нет людей.

— Как так?

Он пожал плечами.

Всюду, куда доставал взгляд, были бескрайние леса и поля. Лишь посередине росло огромное дерево, заканчивающееся где-то вверху, куда уже не хватало взгляда.

— Ты тут один живёшь?

— Нет. Тут много жителей. Это заповедник.

— А это всё настоящее?

— Да, за исключением света, тепла стен и центрального дерева.

— И что же? Сюда никто не ходит посмотреть на это чудо?

— Ходят. Целые толпы. Но прилетают на самую макушку моего небоскрёба, спускаются в лифте и смотрят через стекло. Вход в сам заповедник доступен лишь мне. Ну и теперь тебе.

О, это немного льстило!

— А нас сейчас могут видеть?

— Нет. Экскурсии лишь раз в неделю. И это не сегодня.

— А почему ты здесь не живёшь?

— Я ж тебе говорил, что не люблю высоту.

Я не поняла, но спрашивать не стала. А мы пошли к тому самому дереву в центре.

Две двери — части коры дерева — отъехали в стороны при прикладывании ладоней Михаила, являя взору стеклянную кабинку лифта.

Я осторожно вошла внутри. Михаил — тоже. Двери закрылись, а мы оказались в очень прозрачном стеклянном или пластиковом мешке. Нас стремительно понесло вверх. От этого захватило дух. Я припала к стене, ощущая под руками тёплый пластик. И вот тут увидела деревья, на которых сидели птицы, животных, мирно пасущихся или подкрадывающихся к добыче хищников. Мы ведь для них невидимы, поэтому они не боятся.

Я перемещалась по цилиндрическому пространству лифта, стараясь ничего не упустить. Этажи всё же были. Они как бы продолжали друг друга, но я заметила разницу. На разных этажах обитали разные животные. Правда, этажи не обычные, а метров семь высотой, с пригорками, впадинами, ручейками. А вот деревья росли прямо насквозь.

И когда лифт остановился, то обзор исчез. Кирпичная стена встретила нас. Какое-то время лифт стоял, замерев, а спустя минуту открылся.

Михаил разулся, подхватил свою обувь, лишь затем вышел. Я последовала его примеру и ступила на мягкую шелковистую траву. Приветствовала нас трель соловья.

Меня это так потрясло, что слёзы сами потекли из глаз.

— Миш, — я повернулась к нему. — Это — лучшее, что я видела в жизни!

Он улыбнулся. Подошёл, молча вытер мои слёзы. Приятно!

Этот этаж отличался от других. Немного искусственностью. Кровать, похожая на траву по цвету и рисунку пододеяльника. Кресла, диван, стол, стулья были сделаны под дерево, а вот обивка уже походила на травы с цветами.

А ещё тут рос сад, прямо в этой огромной комнате-этаже.

Захотелось есть, о чём и сообщил желудок своим возмущённым урчанием.

— Синтезатор вот здесь. Но я редко им пользуюсь.

— Чем же ты питаешься?

Вместо слов он взял меня за руку, переплёл наши пальцы и отвёл в сад.

— Он родит круглый год, только разное. Всему своё время. Сейчас у нас сезон вишни, черешни, малины, земляники, клубники, шелковицы. Из овощей редис, морковь и зелень. Вот за этим садом и огородом уход нужен, в отличие от всей остальной эко-системы. Но я здесь отдыхаю.

Мимо меня пролетели с жужжанием жук да пчела.

— Можно? — я осторожно протянула руку к веточкам с тёмно-красными ягодками вишни.

— Да, конечно. Ешь, что душа требует.

Кисло-сладкий нежный водянистый вкус. Из всего, что я в этом времени ела, эта ягодка оказалась самой вкусной. Захотелось ещё.

— А косточки куда? — спросила, сплёвывая в кулачок.

— Можешь на землю. Это — природные отходы. Вряд ли прорастёт, но найдутся те, кто съест.

Я бросила косточку в травку.

— Ладно. Ты тут наслаждайся. Вот здесь планшет есть. Здесь — туалет, а ванная тут — вот такая, — и он показал на маленький прудик. Но вот здесь есть душевая кабинка, где можно помыться с мылом и шампунем. Закажи себе одежду. И запишись на кружок шитья. А мне надо на работу.

— А как мне на кружок ехать?

— Вызовешь такси к башне "Абрикос". Подойдёшь к лифту, надавишь двумя руками на кору дерева, и он приедет. В лифте озвучишь "Площадка такси". В обратную сторону прилетишь на эту площадку и найдёшь синий цветок. Это и будет наш лифт. Та же процедура вызова.

— Понятно.

Я обвила его шею руками.

— Миш... А почему ты здесь не живёшь?

— Знаешь, многие женщины использовали меня, чтобы получить статус, мои деньги, и этот уголок. Поэтому сюда путь всем заказан. И я до сих пор не женился. Это всё стоит не на один город, потому что многих животных в природе уже нет. Как-то так... — он потупил взор.

Значит, этот дом ассоциируется с предательством. С выгодой.

— Тогда я не хочу за тебя замуж, — прошептала я. — Но можно мы будем здесь жить?

— Ась, мне пора.

— Ты не ответил.

— Поговорим вечером.

Он чмокнул меня в губы и ушёл, оставляя одну, наедине с этим чудом.

А я села на траву, спустив ноги в прудик, и откинулась на спину, любуясь голубым куполом с облаками, изображающим небосвод. Здесь он не казался искусственным. А всё было настоящим, пусть и ограниченным стенами, миром.

Поболтала ногами в прохладной водичке. Но... Пора приниматься за дело.

Правда, вместо выбора одежды я взялась за книги. То, что было в электронной библиотеке — казалось необъятным. Столько наук, по разным годам, столько всего.

Начинать надо с основ. И я взялась за советскую литературу, ведь тогда наше образование считалось лучшим.

Погрузилась настолько в чтение и решение задач, что забыла про кружки. Сработала напоминалка про парикмахерскую, которую забыла отключить.

Блин! Забыла записаться на курсы шитья!

Я вызвала такси и, пока поднималась на лифте, нашла подходящие курсы, начинавшиеся через четверть часа. На первое занятие ничего не требовалось. Оно оказалось бесплатным. Подозрительно!

Когда поднялась на крышу, ахнула. Крыша оказалась неровной, из огромных, с большую тыкву, листочков, образующих ступени. Но там имелись и цветы. Большущие — с такси. Нежно-розовые, даже персиковые и один синий. Как раз из него я и вышла. Стоило мне выйти из лифта, как он закрылся и уехал, а цветок сомкнул свои лепестки.

Такси меня уже ждало. И, улетая от башни "Абрикос", я любовалась ею, провожая взглядом. Если Михаил всё это придумал, он — необыкновенный человек.

А на курсах нам выдали по отрезу ткани, и учительница сказала, что учиться будем сразу на практике.

— Разрешите спросить... — я подняла руку.

— Да? — спросила элегантная учительница с короткой стильной стрижкой рыжими волосами.

— Почему занятие бесплатное?

— Оно входит в стоимость курса.

— Но написано было "бесплатно".

— Оно ничего не стоит лишь для тех, кто не захочет остаться на курс. Хотя... — она улыбнулась и перешла к делу: — Давайте приступим. На все вопросы я отвечу после занятия. Сегодня вы сможете оплатить весь курс, если захотите на него пойти.

Начали урок мы со снятия собственных мерок, помогая друг другу. Затем приступили к вычислениям формул и непосредственно к построению выкройки на тонкой мягкой пластмассе, похожей на ткань, вырезания её, прикладыванию к себе, чтобы удостовериться, что всё сделали верно. После этого приложили к ткани, обвели, сделали повторную примерку, затем уже приступили к вырезанию. Сметали иголками, примерили вновь. У кого не получилось, переделывал. Далее разъединили все детали и начали обрабатывать швы и многое другое.

Я так увлеклась, что не заметила, когда время вышло. Нас не подгоняли, чему я оказалась только рада.

К следующему занятию ткань уже нужно было принести свою, но предварительно ознакомиться на сайте с программой и выбрать, что будем шить, затем уже подбирать материал.

Опомнилась, когда примерила платье и взглянула на часы. Ого! Уже Михаил должен прийти домой. А рисование! Я совсем забыла!

— Кто хочет, записывайтесь на курс, — предложила учительница.

— А сколько занятие длится? — уточнила я, помня, что опоздала на рисование. А считалось очень невежливо явиться во время урока. Уж лучше прогулять, ведь иначе стану отвлекать учителя и его учеников.

— Есть два варианта занятий. Три раза в неделю по два-три часа, в зависимости от того, как вы закончите данные урок. Или пять раз в неделю по часу. Опять же, зависит от того, как вы будете справляться уроком. Одну неделю шьём одну одежду. Поэтому если вы уже закончили вещицу, можете на этой неделе больше не приходить.

— А мы в обоих случаях будем шить одно и то же?

— Всё зависит от вас. Можете шить то, что я показываю, а можете выбрать что-то другое из каталога. Тогда я показываю общий принцип, а вы пробуете его применить на своей модели. Всю одежду вы шьёте первый месяц только на себя. Во втором уже переходим к мужской одежде.

Я посмотрела их расписание и своё. И что-то оно совсем не стыковалось. Рисование туда не вписывалось. Что же делать? Разрывать один урок несколькими занятиями не хотелось.

— А время перенести никак нельзя на пораньше?

— Увы. У меня с утра другие группы.

— А в них можно перейти?

— Нет. Это уже второй курс. Там верхняя одежда. Вы же пока не готовы к этому.

Я грустно вздохнула.

Тут поступил звонок от Михаила:

"Поужинаем где-нибудь? Ты освободилась?"

"Почти. Подлетай вот сюда... — и я продиктовала адрес. — Миш, как считаешь, что мне делать?" — и обрисовала ему ситуацию.

"Тебе понравилось шить?"

"Очень. Но... Как же рисование?" — огорчилась я.

"Тогда делай разбивку".

"Всё равно не выходит. У меня накладка".

"Сколько?"

"Один час".

"Сейчас попробую помочь".

Я не знаю, что он сделал, но учительница вдруг передумала. Поменяла местами нашу группу с другой.

"А это честно? Может, другая группа не сможет совмещать..."

"Не заморачивайся..."

"Миш..."

"Я уже прилетел, записывайся и пойдём".

Пришлось сделать, как он сказал.

Такси меня ждало у посадочного балкончика. Я выходила с одной женщиной. Она, было, сунулась в такси, но система наружного оповещения сказала, что это не её. Дверь не открывалась. Когда же я подошла, дверь распахнулась, будто приглашая внутрь.

Я уже почти шагнула, но увидела, что внутри никого нет. И ногу с трудом отвела на балкон, а не внутрь.

"Ась, ну ты где?" — позвонил Михаил.

"А ты?"

"У восточного выхода".

"И где тут восток?"

Солнце уже почти село, да и не факт, что голограмма небесного свода отображает настоящее солнце снаружи купола правильно.

Меня же сцапали чьи-то руки из такси, около которого я находилась. Я вскрикнула, но дверь уже захлопнулась.

Сердце в испуге застучало быстро-быстро. Но уже в следующее мгновение отлегло, почувствовав приятное покалывание в местах прикосновений.

Михаил усадил на колени и стал покрывать поцелуями. Сердце совершило ещё один кульбит и успокоилось.

— Я соскучился.

— Ты меня напугал. Тебя там не было...

— Просто я включил глушилку. В такси она отрубает почти весь свет.

— Больше так не делай! — я отстранилась от него, надув губы.

А он огладил моё новое облегающее платье, вызывая во мне предвкушающую дрожь.

— Мне нравится... Сама сделала?

— Д-да, — смутилась на похвалу я.

Его пальцы задержались на моих сосках, очерчивая их насквозь. А потом скользнули по бокам, по бёдрам, задрали подол, позволяя мне сесть на него сверху. Дальше я уже орудовала сама.

— Два круга по городу! — сказал Михаил водителю, пока я нанизывалась на него.

Я двигалась медленно, получая удовольствие от этих необычных прикосновений, вновь обострившихся донельзя. Михаил не торопил, но лишних два круга заказал. И лишь когда я наигралась, взял инициативу в свои руки, заставив меня стонать и выгибаться.

А потом я запросилась домой. Ну что я в ресторане забыла? Дома овощи и фрукты свои, а остальное — синтезатор приготовит. Зато поговорить можно будет.

Но, раз такое дело, мой владелец отвёз меня на склад. Выбрать одежду. Мол, это, конечно, очень соблазнительно, что я без белья, но... А что "но" он не сказал. Предположительно, имел в виду, что на меня другие мужики пялятся.

Я, правда, таких не заметила, ведь только в такси и была, а на курсах шитья мужчин не обнаружилось. Но спорить не стала. Да, бельё не помешает. А когда я ещё себе нашью нарядов — неизвестно. В неделю лишь один наряд — маловато будет. Поэтому отказываться не стала.

На складе пришлось вначале пройти снятие мерок, чтобы роботы смогли подобрать нужного размера вещи. А потом ходила между образцов и выбирала приглянувшееся. Там сразу оказалось возможным примерить виртуально наряд, и если голограмма мне нравилась, то я клала в виртуальную корзину. И роботизированная рука доставала вещь с полок и отправляла уже в настоящую корзину покупок и отправлялась на пункт выдачи.

Михаил и себе прикупил несколько рубашек взамен переделанных в мои.

— А почему не в магазин?

— А магазинов готовой одежды нет, только склады и сетевые магазины.

— Интернет-магазины?

Михаил задумался аж до самого дома. Сам расплачивался, забрал покупки, загрузил в такси. А дома я принялась за готовку. Хотелось удивить чем-то Михаила. Вот я и замесила теста с помощью синтезатора, а готовить взялась сама. Трудность возникла, когда настал черёд варить вареники с вишней.

— Миш...

А он стоял и разинув рот глядел на меня.

— Кто ты?

— Миш? — не поняла я.

— Как ты варить это будешь? Ладно, бери вареники и поехали в ресторан. У них должны быть кастрюли и плиты.

Вот так мы и поехали вторым заходом в ресторан.

Там действительно сварили наши вареники. И запросили рецепт. Тогда я решила воспользоваться ситуацией и выторговала себе право бесплатно пользоваться их кухней и только с ними делиться рецептами в обмен на приготовление блюда при них. Продукты мне предоставлялись бесплатно.

Михаил молчал всё это время, сидел какой-то отрешённый.

Мы молча поели и отправились вновь домой. Дома уже наступила ночь, поэтому прилетели мы на крышу, дабы не беспокоить обитателей заповедника и не попасть в лапы хищника.

— Миш, поговори со мной. Что случилось?

— Кто ты?

— Я не знаю.

— Тебя ко мне специально подослали? Кто?

Ведь всё было замечательно. Отчего же сейчас так плохо? Его негатив давил на меня.

— Миш, помнишь, о чём мы с утра говорили? Я не выйду за тебя замуж. Уж извини. Давай составим договор?

— Он не будет иметь юридической силы, потому что ты не имеешь никаких прав.

Стало обидно, но я проглотила ком.

— Прекрасно! Тогда тебе бояться нечего, не так ли? — натянула улыбку.

— Что ты помнишь? Только не ври, что ничего.

— О своей жизни — ничего. Сны — не в счёт. Но вот мироустройство докупольное помню. Сегодня читала советские учебники, потому что откуда-то знаю, что тогда было лучшее образование во всём мире. Вашу Сеть меня всё время подмывает назвать Интернетом. Раньше были планшеты, были и компьютеры...

Похоже, я жила в те времена. Вареники вот умею делать. Будто тело помнит. Но как это всё объяснить — не знаю. Скажи что-нибудь, Миш! — попросила я.

— Мне кажется, что меня используют. Если и не ты, то кто-то другой.

— Ну хорошо, допустим. Тогда давай провернём это в обратную сторону.

— Как?

— Если ты знаешь, что тебя используют, то я — раскрыта. Как вывести того, кто пытается до тебя добраться, на чистую воду? И заблокируй мне доступ сюда.

— Я не могу. Уже ведь дал.

— Но я ведь для тебя кукла — постельная игрушка.

— Но я тебя ни с кем не делил. Показав, тем самым свои замашки.

— Ну, у меня был интим с Максом и Арсом.

— Был интим? — усмехнулся Михаил.

— Ну, во всяком случае, со стороны так выглядело.

— Хорошо. Но что, если это кто-то из них?

— Но про другого они ж не знают.

Михаил взял планшет и что-то там выбрал. На стене вспыхнула карта, затем запрос. И Михаил вбил номер, а потом дату.

Значит, сейчас 2235 год. Какие исторические события я помню? Сочинская олимпиада. Это какой год? 2014. Что ещё? Избрание Трампа президентом. 2016?

Надо будет посмотреть значимые события прошлого по датам.

Вернулась вновь к тому, что искал мой хозяин. Любовник? Как мне называть Михаила? Хотя бы про себя?

На стене была карта моих перемещений. Комната в квартире Вада. Поцелуи, даже движения. А я ведь включила глушилку. Никаких движений быть не должно.

— Если б не знал, что ты была девственницей, когда мы... — Михаил сглотнул, сжав кулаки.

— На самом деле откуда эта прорисовка? Я ведь просто завалила его на постель и включила глушилку.

— Значит, твоя глушилка иначе работает.

— Макс постарался, — с гордостью подумала я.

— Да. Только зачем?

— Чтобы прикрыть меня. Он — мой брат. Точнее, брат Насти.

— Откуда знаешь?

— Он так сказал. И фотографию показывал.

— Да. Я помню. Она странная, я тебе уже говорил.

— И с Максом у нас "было".

— Да? Какая ты у нас любвеобильная!

Стало обидно. Он ведь знает, что у нас ничего не было. Зачем пытается задеть?

— Это нечестно!

— Что именно?

— Ты сам меня к себе приволок! Я жила спокойно и до тебя! И на шею тебе не вешалась! И доверие не предавала! — последнее обиднее всего звучало. — И хотела тебя чем-то порадовать вкусненьким!

И я развернулась и просто пошла! На выход. Слёзы застилали глаза. Нечестно! И больно!

Хотелось, чтобы он меня вернул, но получается, в его глазах это будет опять манипулирование. Я использовала слёзы, сделала всё, чтобы он сам побежал за мной. Остановилась. Развернулась.

— Я хочу,чтобы ты бросился за мной, утешил, обнял, сказал, что ошибался. И я бы никогда не сказала этого, потому что это выглядит жалко. Будто я выпрашиваю твою любовь, ласку.

Он оказался рядом быстрее, чем я опомнилась.

— Что ты такое говоришь? Почему не можешь попросить того, что тебе хочется?

— Мне кажется, что тогда это неискренне выходит. Что не ты хочешь меня вернуть, потому что любишь или взыграло твоё самолюбие, а просто выполняешь мою просьбу.

— Глупенькая, ну что у тебя в голове? Откуда мне знать, что ты, при всей своей искренности, здесь говоришь не то, что думаешь?

Он взял меня за талию, приподнял.

— Я не сомневаюсь в тебе, Асёнок. Просто у меня плохое настроение. А я очень люблю вареники с вишней. Их мне в детстве готовила бабушка. А ты... Я не знаю, как узнала об этом. Вот и растерялся. Пытался понять, откуда ты могла узнать, кому я мог сказать?

— А я тоже очень люблю вареники с вишней, — тихо призналась я, лицо бросило в жар.

Он прижал меня к себе, и так мы и стояли долгое время.

— Пойдём в душ и спать? — предложила я.

— Пойдём, — тихо ответил он.

А уже лёжа в постели в его объятиях, я размышляла. Если я жила до купола, то как же могу быть Настей, что жила уже при куполе? Да, она, вроде бы, помнила жизнь в квартире, неужели застала? Но как же готовка? Она ведь не умела готовить. А Макс говорил, что помнит чай. Неужели это тянется с прошлого? И я, правда, жила на стыке двух эпох до купола и после? Но тогда сколько мне лет было, когда купол появился?

Мишка спал. Мишка. Я не смела его так фамильярно в мыслях называть. А сейчас вдруг позволила. Что изменилось? И он вновь довёл меня до слёз. Но я была даже рада, ведь мы помирились, я высказала всё, что думаю, и мне стало легче. Почти всё.

— И о чём сейчас думаешь? — вдруг спросил он.

Я приподняла голову, встречаясь с тёмным блеском его глаз в свете небольшого ночника.

— Размышляю о том, как я могу быть Настей и кем-то до купольной жизни. Могу ли быть Настей, жившей на стыке эпох.

— Не можешь.

— Почему?

— Потому что Максу чуть меньше двухсот лет. А докупольная, как ты выразилась, жизнь была двести лет назад. То же, что ты вспоминаешь... Сколько тебе тогда было?

— А сколько тебе лет? Ты ведь жил до купола.

— Мне двести тридцать пять.

— Значит, ты дожил до тридцати пяти, когда купол создали.

— Да.

— И у тебя была семья?

— Была. Да и сейчас есть.

— Правда? — удивилась я. Не думала. Всегда казалось, что он один.

— Есть родители, братья, сёстры, племянница.

Значит, больше никого.

— А до купола как ты жил?

— Создал многомиллионную корпорацию по компьютерным играм. Вот и пришли ко мне как-то из элиты и попросили помочь в создании купола. За это предлагали место под куполом мне и моей семье.

— И ты согласился?

— А куда было деваться? Жить вне купола было почти невозможно. На улице передвигались в масках. Дома и на работе круглый год гоняли кондиционеры. Хотя я ещё какое-то время раздумывал. Но обстоятельства сложились так, что принял это предложение.

— Но почему не создали мусороперерабатывающие заводы?

Он пожал плечами.

— За границей создавали. А у нас не нашлось людей.

— Но почему?

— Потому что должно измениться сознание народа, что это нужно делать. Каждый начинает с себя. А никому ничего не надо. Все живут одним днём, не думая о том, что будет через десять, сто лет. Как будут жить их потомки?

— Неужели никого не было, кто бы хотел спасти планету?

— Были. Но их оказалось слишком мало. Что может сотня людей против нескольких миллионов сделать? При этом не имея никакого финансирования. Некоторые люди делали домашние утилизаторы мусора. Но это были единицы. Остальные оставались глухи к проблемам экологии.

— Но ты ведь был миллионером. Почему ничего не сделал?

— Дураком был.

— Ты мне поможешь?

— Что ты хочешь сделать?

— Машину по переработке мусора.

— Есть эти машины.

— Но вы за куполом ничего не делаете.

— Я многое делаю для города.

— Этого мало!

А он притянул меня к себе, задирая ночнушку.

— Миш, я не хочу! Я тебе о серьёзных вещах, а ты... — стало обидно.

— Ты у меня — самая лучшая! Но, хочу прикасаться к твоему телу. Ты против?

Я вздохнула и позволила ему снять сорочку, оставаясь в трусиках. Хоть какая-то преграда.

Он обнял, как и обещал, и руки не распускал.

Поэтому спокойствие заполнило душу, и усталость одолела меня.

Глава 12

Утром я встала, а Мишки рядом нет. Постель сейчас фиолетового цвета.

— Миш! — запаниковала я. Да что со мной такое? Полгода жила у Вадима и чувствовала себя спокойной, как танк. А сейчас одна нервотрёпка.

— Что-то случилось? — Мишка заглянул в спальню.

Я облегчённо выдохнула.

— Проспала? Ты уже уходишь?

— Да, милая, мне пора.

— Позавтракал? — я не успела накормить его! Глаза наполнились слезами.

— Солнышко, ну что стряслось?.. — он подошёл и обнял.

— Не знаю. Я проспала! — и так расстроилась, что всхлипнула.

— Погоди минутку, мне надо позвонить.

Он не выпустил из объятий, но вид имел отсутствующий.

— Я взял выходной. А теперь подробно рассказывай, что стряслось.

Мне теперь было неловко. Он отменил работу из-за моих гормональных сбоев.

И я просто благодарно прижалась к нему. И только тут осознала, что в одних трусиках. Спрятала от стыда лицо ещё глубже.

— Пойдём погуляем? Куда ты хочешь?

Я хотела остаться здесь.

— Давай тут погуляем. Можно?

— Да, конечно. Только останемся на этом ярусе. Здесь нет хищников.

Я согласно кивнула.

Мишка остранился, зашёл в соседнюю комнату, отделённую стеной с изображением лавандового поля. Принёс одно из выбранных вчера платьев. Я их сразу же сунула в стирально-сушильно-гладильную машину.

Помог его надеть, и сам вызвался меня причёсывать, оставив волосы распущенными.

— Какая ты красивая!

— Миш... Ты прости за вчерашнее.

— Асёнок, не бери в голову.

Я обвила его шею руками, заглядывая в серые глаза. Провела рукой по лежащим в хаосе светло-русым волосам. Тронула хвостик. Стянула резинку, распуская его.

— У тебя волосы почти той же длины, что и у меня. Кстати, интересно, сколько я росла в Альма-матер? И неужели у меня волосы отросли лишь этой длины?

— В Альма-матер росла девятнадцать лет.

— В утробе?

— Да, искусственной утробе. А что?

— Ого! А ведь беременность длится всего девять месяцев...

— Просто женщина при нашем притяжении не может выносить большего ребёнка.

— Да, но в отличие от других животных, мы оказываемся неприспособленными к жизни через девять месяцев.

— Ну, могу тебе сказать, что на основе проведенных опытов, человек, как вид, создан был в иных условиях. Он действительно при рождении не способен сам убежать от врага, даже голову удержать зачастую не может. Но от рождения имеет рефлекс задерживать дыхание, хвататься хрупкими пальчиками... И при этом не умеет дышать под водой. Мы однозначно появились не здесь. Видно, что-то случилось с нашей родной планетой, что мы сюда переселились.

Я хмыкнула. И грустно вздохнула. Понятно, что сделали с родной планетой. Убили своим мусором. И нашли другую планету, которую можно загадить.

— Но в космос полноценно мы так и не полетели. Отправили экспедицию искать иную планету, пригодную для жизни. А когда она вернётся — неизвестно.

— А я никуда не хочу переселяться. Мне и здесь хорошо.

Он провёл по моей спине пальцами.

— Миш, можно я тебя покормлю? Или ты уже позавтракал?

— Да, но не откажусь от твоей стряпни.

Я приготовила ему манную кашу с изюмом, и вместе поели. А потом прогулялись по этажу.

И не просто прогулялись, а мне позволено было трогать, гладить некоторых животных: белочек или ёжика. Оказавшегося таким колючим и вонючим. Белочку даже покормили орешками, добытых из кедровой шишки. А ещё видела зайчат, но трогать Мишка не разрешил.

— Мать может отказаться от них. А это значит, что они погибнут.

— И что же, ты не вмешаешься?

— Это — заповедник. Не имеем права вмешиваться.

Я помрачнела, но трогать не стала.

— Сегодня экскурсия?

— А как ты узнала?

— Ну, ты сказал, что останемся на этом этаже...

— На самом деле я подумал, что у тебя месячные. А животные чувствуют запах крови, особенно хищники, и могут напасть.

— Вроде бы пока нет.

И мы замолчали. Оба понимали, что может быть, если не месячные. Но не хотелось разочаровываться, давать себе ложную надежду.

Гулять расхотелось.

— Пойдём домой? — я сорвала несколько ягодок черешни, с наслаждением вкушая.

— Ты уже нагулялась?

— Немного устала. Хочу позаниматься математикой. Ты мне поможешь?

Скорее хотелось узнать, знает ли Мишка точные науки.

— Пойдём, чудо моё в перьях! — ласково молвил он.

А я надула губки. Придумает тоже!

А он взял и поцеловал надутые губки, а когда убрала их, возмутился и попросил вновь надуть.

Пришлось просто прижаться к нему.

А потом мы занимались. Мишка мне настроил обзор, теперь книги выводились на стенах, а на самом планшете я выводила формулы и считала. Образование у меня было неплохое, судя по темам, которые я влёт проходила. Поэтому вскоре Мишка оставил меня. А я этого почти не заметила — так увлеклась.

Благо, сегодня кружков не было.

За уроками даже уснула. А проснувшись, обнаружила, что накрыта покрывалом.

Стало приятно.

Надо пообедать и моего мужчину покормить.

Решила сварить суп в синтезаторе и сделать салат из перьев лука и чеснока. За ними и отправилась на огород. И застала картину маслом: полуобнажённый Мишка пропалывал огород, разговаривая с растениями. И с такой нежностью говорил, что я даже чуточку приревновала. Какое-то время стояла и любовалась его красивой и бугристой фигурой, боясь себя обнаружить. Затем осмелела.

— Доброго дня, Миш! — и смутилась. Он разговаривает с растениями, как с живыми. Они и есть живые. И планета наша живая. С ней тоже не мешает поздороваться. И с солнышком, что даётнам жизнь. Мы, правда, под куполом. А я стою не на Земле. Услышит ли она меня?

И я прошептала: "Здравствуй, мир! Здравствуй, Земля-Матушка! Здравствуй, Солнышко!" — обращалась мысленно к планете да светилу настоящему.

Мишка улыбнулся, и продолжил пропалывать.

— Я закончу и приду, ладно? А то выходной редко когда случается.

— Ой, я ж за луком да чесноком пришла. Можно нарвать?

— Да, конечно.

Осторожно прошла по пока ещё неполотому к грядке с зеленью. Нарвала по одному пёрышку с каждой луковицы и чесночины, поблагодарила их за то, что они есть.

А когда обед приготовился, и Мишка тут как тут оказался на пороге кухни-столовой, то я включила дождь на планшете. На нашем этаже, даже в спальне. Лишь над столом и стульями дождь не лил.

— Как вкусно пахнет! — молвил мой мужчина, обхватывая меня за талию и разворачивая к себе лицом. — М... Гляжу, ты со всем разобралась...

Я чуть смутилась. А его губы накрыли мои. Жар я ощущала от его ладоней даже сквозь платье, даже начавшийся дождь не остужал его. А вот платье промокло.

— Давай поедим, Миш? — выскользнула из объятий я.

— Поедим. Только в мокром сидеть неудобно... — и рывком снял с меня платье, развешивая на стул, оставляя меня в одних трусиках. — Вот, так намного лучше!

— Тогда я переоденусь... — почти голой сидеть оказалось неудобно.

— Ну сколько можно уже смущаться, милая? И заметь — дождь не я включил.

— Тогда самое время его выключить, пока я буду переодеваться.

И я направилась в сторону гардеробной. Мишка останавливать не стал, а пока переодевалась — хорошо хоть в гардеробной и спальне осадков не наблюдалось — дождь закончился.

Живот чуть тянул справа. Как бы не аппендицит! Но признаваться в этом моему мужчине не хотелось. Обычно они те ещё паникёры! Всё хорошо! И будет ещё лучше!

Надела кремовое платье, вытерла волосы, и оставила их распущенными сушиться.

Мишка ждал меня, облокотившись о стену. И как только увидел, расплылся в своей обаятельной улыбке. Сердце дрогнуло. Он — рад меня видеть! Отчего-то на душе потеплело. С трудом удалось удержаться и не улыбнуться. Мимолётное касание, отдающее слабеньким разрядом тока, глаза в глаза.

Я всё же села на стул, который галантно отодвинул Мишка.

Тучи вновь затянули всё небо. Стало почти темно. Лишь над столом горело маленькое солнышко, будто лампочка освещающее небольшой клочок пространства, отведённого для нашего обеда.

— Миш, а скажи, ваши машины пластик обратно в нефть перерабатывают?

— Нет. Лишь в ленту пластика, из которой можно что угодно потом делать.

— А надо, чтобы обратно в природные ископаемые... — задумалась. Да, надо обратно в нефть. Вряд ли природой задумано выкачивание ресурсов. Наши предки всегда трепетно относились к природе, к планете, считая всё окружающее пространство живым и почитали как богов.

— Ну, такого мы пока не придумали, — ответил Мишка, проглотив со смакующим выражением лица первую ложку супа и вызвав мою улыбку. Приятно! — Но у тебя всё ещё впереди...

— Я ведь должна вдохновить на подвиг своего мужчину! Разве этого недостаточно? — и я облизала губы. Он закашлялся. — Мой мужчина ведь очень умный! А я готова быть его музой!

Встретилась с его восхищённым взглядом и послала воздушный поцелуй через стол. Смущённо опустила взгляд, улыбаясь.

Но тут некстати вспомнилась ручная машинка Дмитрия. Ещё бы узнать принцип её работы.

Остаток трапезы ели молча. Мишка мыслями был где-то далёк, даже взял планшет и что-то там набивал. Подглядывать оказалось бесполезно, стояла какая-то защита от такого. И вообще, как я поняла, его планшет работал только с ним. Чтобы я заимела доступ, мне пришлось сканировать сетчатку и записывать голос.

После обеда Мишка ушёл вновь на грядки, а я погрузилась в учёбу, да так и уснула.

На этот раз снились Дмитрий и моя закупольная жизнь.

* * *

— Нася, просыпайся! — шептал брат, теребя меня.

Ой, опять идти за продуктами. Так не хотелось! Такая жизнь просто осточертела! Разве это можно назвать жизнью? Влачим жалкое существование. Живём в грязи.

Я с трудом села, всё так же не открывая глаз.

— Нася, Дмитрий уже встал и зачем-то народ собирает.

Стоп! Дмитрий? Какой Дмитрий? У нас в поселении никого не называли этим именем. Хотя, знакомое имя. Я попыталась вспомнить, но мысли путались.

— Кто такой Дмитрий? — сонно пробормотала я.

— Муж твой!

— Муж? — вот теперь воспоминания обрушились неожиданно, будто мусор на голову. Да, однажды я подошла слишком близко к куполу. И по голове получила мусорным пакетом. Благо, успела отскочить и остальные пролетели мимо.

Я подскочила, напялила на себя свадебное платье, шапку, скрывая лысину и помчалась на встречу, на ходу остановившись, осознав, что не так.

— Макс! — повернулась к нему. Он был лысый. Прямо как я.

— Тихо ты! — зашипел братишка.

Но было поздно. Мама услышала!

— Макс! — заорала она. — Что тут эта предательница делает?

Стало обидно до слёз. Я никого не предавала. Это мама предала меня. И Макса тоже. Я схватила братишку за руку и побежала наверх.

За,что она так со мной? Кто такой Дмитрий, что она посчитала меня предательницей. А ведь всегда говорила нам держаться друг за друга. Что мы самые близкие. И когда их с отцом не станет, только мы и останемся.

На дворе оказалось оживлённо. Люди сходились к нашим домам. В основном детвора да старики, которые могли пока передвигаться самостоятельно. А вот моих ровесников я не видела.

Старики же недовольно перешёптывались.

Увидев в середине толпы Дмитрия, я стала пробираться к нему

Дмитрий на фоне всех выделялся не только длинными красивыми волосами, но и статью.

— Все собрались? — спросил он, встретившись со мною взглядом, будто меня спрашивал.

Я перебрала мысленно всех соседей и отметила, что представители всех семей здесь находятся.

— Хорошо. А теперь приступим. Меня зовут Дмитрий. Я вчера женился на Насте, — и он протянул мне руку, а когда,я вложила свою, притянул к себе — И вчера наведавшись к вам ужаснулся теми условиями, в которых вы живёте.

— Какие условия! — выкрикнул кто-то из стариков. — Может, вы с жиру и беситесь, а нам есть нечего...

— Да, я заметил. Да и Настя вчера в поисках еды забрела довольно далеко. Но вы хотите и дальше так жить или готовы что-то изменить?

— Готовы. Разве ж это жизнь? — вновь тот же голос из толпы.

Толпа загудела, видно несогласная, но постепенно шум утих.

— Вижу, не все готовы. Тогда предлагаю тем, кто готов к переменам присоединиться ко мне. Мне нужны кое-какие детали для моей машины. А вам нужны продукты. Я готов с вами поделиться, если вы поможете мне и себе.

— И что от нас требуется?

— Вначале нужна помощь в доставке деталей к машине. Затем в сборке. А потом будем вместе разгребать эту помойку. Но есть одно условие...

— Какое?

— Не слишком ли много всего вы хотите? Ещё и условия ставите...

— Условие чистоты. У вас тут разносчики заразы.

— Где? Всех крыс уже давно поели...

— На голове. Вы за собой не следите. Волосы не расчёсываете? Вы на себя в зеркало смотрели?

— Какое зеркало?

— Так какое условие?

И он вместо ответа стянул с моей головы шапку.

— Вот это.

— Это кощунство!.. — загалдел народ.

— Решать вам. Оставайтесь. Тот, кто готов распрощаться с той мочалкой, что у него на голове, с постоянным зудом и помыться, а также нормально поесть и принести еды своим родственникам — выстраивайтесь в очередь.

Народ разделился. Но все дети хотели есть. Поэтому без разговоров пошли за незнакомым дядей.

Скоро добавилось ещё два десятка моих ровесников и уже семейных пар с малышами, готовых распрощаться с колтунами на голове.

Потом Митяй нашёл нужные детали, пока семейные пары брили друг другу головы, и сварил кашу на всех, накормил всех детей и взрослых, готовых к нему присоединиться.

После этого собрались в путь самые выносливые. В основном мужчины, старше меня лет на пять. Взяли нужные детали и пошли.

Макс со мной тоже просился, но Митяй не взял. Сказал, что скоро приедет. А такую длинную дорогу Макс не выдержит. А путь тяжкий и долгий, а ещё надо идти быстро, чтобы успеть до темна.

И мы отправились в путь.

Подходили мы к горе уже затемно. Благо, у Митяя был фонарь какой-то с собой. Вот им и освещал путь. Но пошли мы не к его дому. А совсем в другое место.

— Так, друзья, теперь второе условие...

— Мы так не договаривались.

— Вы хотите быть чистыми и без заразы? Я дам вам новую чистую одежду, но старую надо сжечь.

Народ помялся, но спорить не стал. Кто-то из мужиков молвил, что нас обманывают... И пока одни условия и ничего более. Но другой мужчина напомнил, что нас накормили, и наших детей. Мы должны отплатить тем же добром.

После этого все разделись и пошли за Митяем. Я хотела тоже раздеться, но Митяй остановил.

А привёл он нас в какую-то глубокую нору, но вот внутри это была уже не нора. Загорелся свет. Внутри огромного помещения оказалось много воды.

— Залезайте мыться. Целиком окунаетесь и трёте всё своё тело. Потом вылезаете, вытираетесь и надеваете чистую одежду. Настя пойдём, будешь носить одежду.

Мужчины недоверчиво проводили нас взглядом. И лишь когда мы скрылись, стали мыться.

Мы влезли на какой-то ящик и вдвоём спустили ещё один. Внутри оказалось много одежды. Вот её и взялась носить моющимся мужчинам. Мыться им понравилось, даже больше, они, словно дети, плескались в воде.

— Вот одежда, — я положила пять комплектов. — Вот полотенца. — Если закончили, вытирайтесь, потом одевайтесь и пойдёмте поедим.

Сама ушла за оставшимися комплектами.

Вскоре мы пришли в другой огромный зал со столами, где каждому выдана была консервная банка.

— Ешьте. На сегодня всё, — сказал Митяй.

— А пить? Ты же обещал воду дать.

— После еды возьмёте по стакану и подойдёте вон к той бочке, — и показал на огромный чан с водой больше человеческого роста. — Пить можете по два стакана. На сегодня всё. — Пойдём, Настя, нам тоже не мешает помыться и поесть.

В отличие от остальных, мы поели одну консервную банку на двоих. И выпили по стакану воды. Да и одевались в ту же одежду после мытья.

И после этого Митяй включил странную лампу и какую-то машину.

— Что это? Зачем? — любопытство взяло верх.

— Очистка воды от заразы и мусора.

— Митяй, а когда машину будем собирать?

— Завтра. Сегодня уже все устали.

Спать легли в ещё одном помещении с кучей двухъярусных кроватей. Но меня он увёл в другое место.

— Почему?

— Мало ли взбунтуется народ. Захочет себе всё захапать. Могут и убить.

Вряд ли. Но спорить не стала. Женщина должна безропотно слушаться мужа!

Мужиков Митяй запер. Так, на всякий случай. А меня отвёл в свой дом.

Спали мы вновь вместе. Только на этот раз мне выдал муж длинную майку, а сам ложился в постель голым.

— Будешь ёрзать, заставлю в штанах спать! — предупредил он.

— Митяй... А зачем ты мужиков запер? Думаешь, сбегут?

— Не хочу, чтобы оставались без контроля. Я не люблю оружие, поэтому его здесь нет. Но это — военная база. Здесь есть запас еды, одежды и всего необходимого для жизни. И хоть вчера за мной пошли, завтра наверняка найдутся те, кто передумает, ещё и остальных против меня настроят. А ты попадёшь под горячую руку. Ты уже больше не девочка их племени, а моя жена. Не пощадят.

— Тогда что же делать? Зачем ты их привёл?

— Мне нужно было доставить детали для машины. Сам бы я не донёс.

— А как с ними быть?

— Посмотрим. Утро вечера мудреней.

На утро Митяя рядом не оказалось. Я прошлась по комнатам, оделась, умылась, увидела себя в зеркале. Без волос выглядела как-то грустно.

— Митяй! — позвала я.

— Насть, я наверху, — отозвался он. Я выдохнула облегчённо. А выбравшись из квартиры, не увидела его.

— Митяй!

— Здесь я!

Я пошла на голос. И нашла его в яме. Он возился с какой-то громадной машиной.

— Поможешь?

— Да, конечно!

И я бросилась с горы, съехав на пузе.

— А говоришь, что выросла, — хмыкнул он.

Мне вручили принесённую вчера деталь и заставили держать. Тяжко... Но я взрослая, поэтому жалоб от меня не дождётся!

В конце концов я не выдержала и попросила повертеть, как он это делает.

А что — и любопытство проявила, и желание помочь, и не призналась, что не могу держать!

Но крутить оказалось не легче. И я потрудилась совсем мало времени.

— Устала?

— Да.

— Почему не скажешь?

— Я — большая!

— Какие заморочки! — вздохнул он. — Приготовишь поесть?

Я смутилась. Не умею ведь готовить.

— Я вчера ведь показывал. Ты внимательно следила, как я готовил.

— Да, но...

— Ты справишься, большая ведь!

И я, улыбнувшись, побежала готовить кашу.

Каша вышла несолёной и чуть недоваренной. Но вцелом, съедобной. Я наложила часть мужу, а остальную оставила на плите, выключив её. Бросать плиту включённой, без присмотра муж запретил, ещё когда ба я была дома.

Теперь это — мой дом? А как тот называть, в котором выросла?

— Насть! — позвал муж.

— Иду!

Я помчалась к мужу, стараясь не рассыпать.

Муж скривился.

— Плохо?

— Для первого раза сносно.

Обидно!

— Сама поела?

— Нет.

— Так, давай договоримся, что ты ешь, пока готовишь. И не зовёшь других, пока не поешь.

— Но... Мы всегда ели вместе.

Я искала еду, приносила домой, и лишь потом всё в равных долях делилось между членами моей семьи.

— Если у нас всё получится, то просто сесть и отдохнуть у нас не выйдет. Поэтому ешь сразу. И как обстановка будет — тоже неизвестно. Поэтому я должен быть уверен, что ты не осталась голодной. Иди и поешь, потом приходи.

— Хорошо.

Я убежала, а когда вернулась, Митяй уже поел.

— Я почти закончил с машиной, но понадобится твоя помощь. И запомни вот что. Дорогу сюда ты никому не показываешь. Если мы не одни, то сюда не идём. Поняла?

— Д-да.

Я помогла ему с машиной, потом сбегала помыла посуду, а муж тем временем запустил машину.

И когда я прибежала, он обнял меня и закружил.

— Митяй... — выдохнула я, потрясённая таким отношением. Хотелось смеяться вместе с ним. И на душе так легко оказалось.

— Настёна, давай отъедем подальше, чтобы не привлекать внимание и немного расчистим. — Неси кашу и поехали!

— Хорошо, Митяй!

Вскоре мы уже ехали и создавали за собой реки чёрной жидкости вперемешку с другим мусором и твёрдых отходов.

— Это такая очистка? — спросила я.

— Не очистка, а переработка.

— Но, тут же теперь жить нельзя!

— А раньше было можно? Не беспокойся, кровь земли уйдёт обратно в землю.

— Кровь земли?

— Да, весь этот пластик сделан из нефти, которую находили под землёй. А это кровь нашей планеты. Планета почти мертва, нельзя допустить её смерти, ведь это — наш дом. Другого у нас нет.

Я кивнула.

Когда мы выпустили мужчин моего племени, они, было, бросились на мужа, но потом, увидев его на машине и меня с кастрюлей в руках, успокоились.

— Завтракаем и едем к вам домой.

— А еду?

— Вот, позавтракаете.

— А нашим семьям?

— Насть, глянь, что у нас в левом секторе?

Я не поняла.

Пришлось мужу показывать, как открывается крышка левого сектора машины, что внутри.

— Что это? — спросила, глядя на бело-серую жижу.

— Это органика, которую можно в еду переработать.

— Но... Как это есть? — я скривилась.

— Надо собрать синтезатор пищи.

— Синтезатор?

— Я его придумал много лет назад, ещё помладше тебя был. Но детали надо раздобыть.

— Что такое синтезатор?

— Он собирает пищу из органики и неорганики, — вот так пояснение. Ещё бы понять, что оно значит. — Нормальную пищу, а не ту, что вы едите.

Нормальная пища? Звучит неплохо. Я согласна на такую, как едим у Митяя в консервах.

Вздохнула.

— Ну так что? — позади нас появился верзила дядя Ваня.

— Еда будет, — захлопнул крышку отсека Митяй. — Но надо будет собрать синтезатор пищи. Пока могу предложить лишь двадцать консервов.

— Это всё, что есть? — разочарованно бросил дядя Ваня.

— Да. Мне хватило бы ещё дней на двадцать. А вам на столько не хватит.

— Показывай, что у тебя ещё есть! — приказал он, закатывая рукава.

Что он собирается сделать? Я спряталась за спину мужа.

Муж напал первым. Я не заметила, что он сделал, протягивая руку, но дядя Ваня упал на колени.

— Кто следующий? — спокойно спросил Митяй.

— Что ты сделал?

— Оглушил. Хотите пострадать? — и он сделал шаг по направлению к дяде Васе.

— Н-нет, — тот попятился.

— Я свою часть договора выполнил. И сделаю для вас то, что вы сами не могли сделать. Но не позволю никому мне угрожать или моей семье. Поняли? — ещё шаг и мужики оступились и упали.

— Д-да... — как-то жалобно бросили они. А дядя Ваня очухался и встал.

— Мир? — протянул руку Митяю.

А Митяй дал в ответ правую руку. Вот только я уже заметила, что ведущая у него левая рука.

Дядя Ваня сжал её, и сильно. В глазах плескалось превосходство.

Рука Митяя уже посинела, а дядя Ваня всё не отпускал. Но муж казался обычным. Неужели ему не больно? Наконец дядя Ваня отпустил руку мужа. Я прижалась к его левой руке, стараясь выразить свою поддержку.

— Залезайте на машину сверху, поехали к вашим! Я сейчас принесу остатки еды.

Мужики спорить не стали, а Митяй ушёл туда, где ночевали мужики. На этот раз меня оставил. Уверен, что меня не обидят? Я их не боялась, но их поведение было непонятно. С чужаками мы раньше не сталкивались. Да и старались избегать таких встреч. Внутри же нашего племени жили дружно.

— Настька, что ты в нём нашла? — крикнул дядя Ваня, когда мы остались одни.

— Он умный!

— И что? Чем тебе мой брат не угодил?

Это он о Стеньке?

— И чистоплотный.

— Так он, небось, из купольных. Ишь, какой ухоженный!

— Нет! — я не желала в это верить. Купольных мы терпеть не могли. Это они были виноваты в том, как мы живём. Отгородились своим куполом, а нас засыпали своим мусором!

— Вот увидите, он нам поможет! И не только нам!

— Кому ж ещё? Неужто купольным?

— При чём здесь купольные?

— А при том. Нечисто тут. С чего ему помогать нам?

— А он и не помогает!

Тут дядя Ваня спрыгнул с машины и оказался рядом со мною.

— Выкладывай!

— Я ничего не знаю.

— Не ври! Ты ж знаешь, ложь своим неприемлема!

Ложь? О чём он?

— Митяй хороший! И очистит планету! А вы ему поможете в этом. Вам ведь тоже надоело так жить!

Дядя Ваня усмехнулся.

— Не доживём мы до этого времени. И ты не доживёшь!

— Зато дети наши доживут!

— Дети? — он рассмеялся. — Ну-ну! Что он только в тебе нашёл?..

— Стенька что-то ж находил...

— Кожа да кости. Девок мало, вот и согласен я был на тебя. Ты сообразительная девка.

— Отстаньте от меня! Я уже замужем!

— Эх ты... — бросил дядя Ваня, и хотел меня похлопать по плечу, а тут объявился муж. И несостоявшегося свёкра перехватил.

— Она — моя жена. Тронете её — будете иметь дело со мной, — тихо предупредил Митяй. А у меня холодок пробежался по спине от его слов.

— Да кому она нужна! Ни рожей, ни кожей не вышла!

А в следующий миг дядя Ваня упал, опять на колени.

— Я предупредил!

Мне так приятно стало, что Митяй за меня заступился. И я повисла у него на шее.

— Поехали, милый!

— Поехали! — согласился он, запрыгивая на машину и подавая мне руку.

Ехали с мужем в кабине, а мужики — снаружи. Ехали всяко быстрее пешего хода. А потому вскоре добрались до моего бывшего дома.

Нас вышли встречать. Муж велел мне сварить народу кашу, а сам отправился с мужиками к разобранным мусорным кучам. Жизнь закипела!

Глава 13

Утром чувствовала себя ужасно. Разбитой какой-то. Еле разлепила глаза. А ещё мёрзла. Из постели вылезать не хотелось.

— Я пошёл, — молвил Мишка, выходя из гардеробной в деловом костюме.

— Куда ты?

— На работу.

— Ты даже в воскресенье работаешь?

— Да.

— Что же у вас выходных совсем нет?

— Есть. Во вторник и пятницу.

Я закуталась ещё больше.

— Что-то мне вид твой не нравится. Давай Макса позову?

— Не надо... Да и доступ ты ж никому не даёшь.

— Это — важнее доступа.

— Миш, тогда возьми меня с собой. Макс ведь тоже работает.

— Да.

Он вздохнул.

— Ладно, собирайся. Возьму тебя с собой.

Я кое-как соскребла себя с постели. Быстро умылась, оделась и причёсывалась уже на ходу. Пока бегала, немного пришла в себя.

— А завтрак?

— Некогда. Ты ведь торопишься.

— Я нарвал тебе морковки и вишен. Съешь по дороге.

— Благодарю, Миш. Ты такой заботливый!

Он ничего не сказал. Просто подхватил меня под руку и потянул к лифту.

В лифте я оставила расчёску в специальном контейнере, и тогда уже вышла.

Такси казалось обычным, за исключением одной детали, о которой узнала уже внутри. Полёт осуществлялся на машине с затонированными с обеих сторон стёклами, ну или пластиком. И рассмотреть, куда мы едем, не удалось.

— А это нормально? — тихо спросила Мишку.

Он бросил взор в том направлении, куда и я, пожал плечами. Мол, не знаю, о чём ты. Приставать с разговорами не стала. Да и сидели мы на расстоянии друг от друга. И вообще, любовник казался холодным и безразличным. Благо, в лифте предупредил, что это всё игра. Он меня использует лишь чтобы оплодотворить. Я тогда сразу решила уточнить, а как на самом деле. А он в ответ просто нежно прикоснулся. Понимаю, что это говорит о чём-то большем, чем желание тела, но что он чувствует ко мне — откуда мне знать. У мужчин вообще любовь и секс не обязательно одно и то же. Впрочем, и у женщин так же. Тогда что? Но выпрашивать признание я не собиралась.

Но раз так, я тоже предупредила Мишку, что буду заигрывать с Максом. Мишка лишь сжал кулак.

— Я тебе верю, — выдавил из себя он. И оставшийся путь мы молчали, пока я вот не спросила про затонированные стёкла.

— Куда мне отвезти куклу? — спросил робот-водитель.

Откуда он узнал, что я кукла? Неужто по чипу? Но тогда выходит, что во всех сетевых магазинах, на всех кружках администрация знала, кто производит оплату. Разве что Вад платил за меня... Или нет?

— Она идёт со мной! — сказал спокойно Мишка. Нет, это был холодный Михаил Воробьёв.

— А допуск в правительство для неё получили?

— Да, получил, — безразлично ответил хозяин. — Спасибо, ВМ-2.

Хотелось спросить, о чём робот говорил, но не стала. Вряд ли Мишка ответит. Хотя... А что я теряю? Я ведь кукла самообучающаяся? Вад дал мне установку: саморазвиваться, познавать мир. А как я буду что-то узнавать, если не задаю вопросы?

Похоже, мы находились на земле, а не где-то в воздухе. И вошли в светящуюся разными цветами арку, ведущую в красивую свечку-многоэтажку, но небоскрёбом назвать я бы её не решилась. Зашли в лифт, а вот там, когда Михаил нажал на кнопку домика, лифт закрылся и никуда не поехал. Вылезла из стены иголка и уколола хозяина, а затем меня. Я старалась удержать себя от возмущения, ведь наша кровь могла быть несовместима по резусу. В душе нарастало раздражение. Особенно на Мишку, который просто тупо выполняет предписания, не заботясь обо всём остальном. Затем проверили его сетчатку, после чего лифт пришёл в движение. Только не вверх, а вниз поехал. Спрашивать что-либо расхотелось. Понимала, что мы под наблюдением.

— Зачем вы взяли меня сюда? — да, на "вы", а что? Он ведь чужой. А то, что мы вместе, так не значит, что он не воспользовался командой "возбудиться". Тогда он ведь не насильник.

— Совет давно хотел на тебя взглянуть. Да и тесты тебе не проводили.

— Тесты? Что за тесты? — я не понимала, о чём он.

— Общая проверка самочувствия. Ты ведь помнишь о своей миссии. Ты должна быть здорова.

— А могу быть больна?

— Твой геном может быть повреждён, ведь образец был взят уже у больной особи.

Больной? О чём он?

— Что за особь?

— Женщина, находившаяся при смерти.

— И от чего умерла эта особь? — равнодушно спросила я, стараясь подавить все вспыхнувшие чувства.

— От старости.

— Но старость — не болезнь.

— Болезнь. Но помимо старости там уже отказывали почти все органы.

Раз уж о старости заговорили, то имею я право узнать, интересующий меня вопрос:

— А как быстро буду стареть я?

— Не знаю. Я не биолог. Пусть тебя осмотрит специалист.

Когда же лифт открылся, я увидела Макса.

— Макс! — завизжала радостно, не сумев сдержать своих чувств, и повисла у него на шее.

Макс строго посмотрел на меня и прошептал на ухо:

— Я тоже рад тебя видеть... — он не договорил, замер, будто что-то отвлекло. И развернул меня. И что же я не должна видеть?

Я отстранилась, осматриваясь по сторонам и застыла. Сердце застучало в ушах набатом. Как же так? Он же умер. Или нет?

Сглотнула, чтобы смочить пересохшее горло. Да, сейчас он выглядел иначе. Без усов и бороды, с короткой стрижкой, выглядит ещё моложе, чем тогда... Но это был он! Митяй... Что-то внутри затрепетало. А вот чувств своих понять не могла. Рада его видеть или нет?

— Уведи меня отсюда, — прошептала Максу, с трудом отводя взгляд. Митяй меня заметил. Вон, как глядел! С любопытством и чем-то ещё. Даже разговаривать с каким-то молодым представительным мужчиной перестал. Да и сам выглядел как Мишка, в деловом костюме.

Мишка! Я повернулась к своему мужчине, но он не глядел. Разговаривал, в полоборота ко мне, с ещё одним человеком. Весь его вид будто говорил, что он только что отвернулся, увидев, как я смотрю не на него. Какие чувства отразились на моём лице?

Сердце болезненно сжалось. Его обиду будто свою ощущала, хотя по виду его и не скажешь. А на глаза уже слёзы навернулись.

Макс взял инициативу на себя и уже вёл меня в другую сторону, пока я провожала взглядом Мишку.

— Как это понимать? Ты ведь сказал, что его уже нет? — сказала Максу, когда за нами закрылась дверь его машины-лаборатории. И даже не факт того, что сам Митяй жив, а скорее обман Макса задел.

— Я не знаю. Сам его на днях встретил. Он меня, скорее всего, не помнит. Я ж дитём был. А потом меня под купол забрали...

— Макс? Но как? Откуда ты взял, что его уже нет?

— Ты так сказала. До того, как... — он не договорил. Замолчал, опомнившись, что сболтнул лишнего.

— До того, как умерла?

— Да.

— Макс, расскажи, я должна знать...

— Не стоит. Это тяжёлые воспоминания. Не проси...

— Макс, прошу...

Он заходил по машине. Взял какой-то прибор, усадил меня в кресло, сжал руку холодными пальцами. Прикоснулся к пальцу. Я ничего не почувствовала, но трубочка в его руке запищала и выдала какие-то данные на маленький экранчик. Макс посмотрел, кивнул.

— Что такое?

— Ты беременна! Поздравляю!

— Здорово! — попыталась я вызвать радость. Только всё не вовремя! На душе кошки скребли.

— Макс, расскажи...

— Я мало что знаю. Тебя доставили при смерти. Ты была вся в крови. Правда, не твоей. Мне нужно было взять образцы, пока ты не умерла, а потом заморозить тебя. Я не знал, что эта — старуха и есть Настя. И должен был выполнять приказы, во имя науки.

А когда замораживал... Старуха дрожащей рукой прикоснулась к моей щеке и сказала, что так рада меня видеть. Хоть кто-то выжил... Род не прервётся.

— А потом?

— Потом я уточнил, кто она. Она и сказала... Я спросил про Дмитрия и детей...

— А она сказала, что больше никого нет. И сказала мне: "Прощай, Макс. Будь счастлив! Надеюсь, у тебя будет много детей, и ты выполнишь долг перед Родом за нас обоих". После этого кивнула, и я приступил к заморозке.

— Так она жива?

— Не совсем.

— То есть?

— Её тело заморожено. И, якобы считается, что заморозка останавливает все процессы... Но ни один человек, вышедший из заморозки, не очнулся.

— А я?

— Ты — клон!

— Да не лги мне, Макс! Поэтому мне сны про тебя и Дмитрия снятся?

— Значит, воспоминания всё же есть... — задумчиво протянул он.

— Макс!..

— Ну хорошо... Есть такая технология, по которой из умирающего извлекают сознание. А потом переселяют в его клона, — Макс замолчал, позволяя мне осмыслить новость.

— Но ты ведь сказал, что Настю заморозили...

— Да. Поэтому я подумал, что ничего не вышло... Но раз сны приходят, значит, получилось.

— Кто про это знает?

— Никто. Я хотел спасти сестру из заточения, из которого она не может уйти, пока относительно живо её тело. Решил дать ей жизнь. Ты должна была быть куклой, живым биороботом, а сознание должно было развиться самостоятельно, правда это всё равно не уравняло бы тебя с человеком.

Постойте, если есть технология переноса сознания, значит, людей восстанавливают. Но я, вроде бы от кого-то слышала, что отклонированные люди съезжают с катушек и убивают себя.

— Макс, ты говоришь о тех самоубийцах? Меня тоже это ждёт?

— Да, о них.

— Класс! — я схватилась за голову, гладя локти на колени.

— Мы так и не поняли, почему они лишают себя жизни. Пробовали и не переносить сознание, но от этого ничего не менялось. Память отсутствовала, сознание развивалось с нуля, но они сами себя убивали, стоило достичь того биологического возраста, в котором они погибли. А ты — другая. Может, потому что не умерла и не самоубийца, а может — из-за того, что замороженная.

Скорее, отмороженная! Почему во мне две личности? И Ася и Настя? Кто такая Ася? И если я жила в конце двадцатого, начале двадцать первого века, то как меня звали? Сказать ли Максу про это? Перестанет ли он меня воспринимать сестрой? Но и обманывать его не хотелось.

— Макс, мне надо тебе кое-что сказать...

— Слушаю.

— Я не помню, но откуда-то знаю о событиях 1990-2016 годов, будто жила тогда. И готовить умею, хотя Настя не умела.

— Да ладно, не умела. Настя умела.

— Вареники?

— А что это?

— Закажи в ресторане "Вертикаль", узнаешь. Настя не умела готовить. Так мне снилось.

— Может, когда вышла замуж и не умела, но ты изменилась после замужества. Не только причёской. Другой стала. Влюбилась в мужа. Дом в уюте содержала, готовить научилась.

Моя теория трещала по швам. Неужели я всё-таки Настя? Почему-то до сих пор я не могла назвать себя ею.

Могла ли я измениться благодаря Дмитрию? Могла. Он учил меня тому, что умел сам. Своим примером. А я не хотела быть хуже, боялась разочаровать. Стремилась к тому, чтобы он мною гордился.

— Сегодня я подтвержу, что ты беременна. Тебе должны дать человеческие права.

Человеческие права? Зачем они мне?

Замуж всё равно не выйду.

— Не надо, Макс. Что меня ждёт?

— Будешь жить так, как захочешь...

— Кем? Работницей на заводе? Или художницей? Ой, так это занятие для элиты! А кто я теперь? Больше не кукла Вада. И не Михаила. Какому сословию принадлежу?

— Михаил сможет на тебе жениться. Я думал, вы поладили... Он — хороший человек, хотя со своими заскоками.

— Макс, не надо. Не говори. Никому. Хотя бы, пока.

— Я не понимаю. Но решать тебе.

— Благодарю, братишка.

— Нась, ты не обижайся, но я не буду проявлять чувства на людях. Могу показать похоть. Да и мы можем тут с тобой...Просто проявление нежных чувств считается очень личным, на публику можно выносить телесный интерес.

— Хорошо. Тогда давай... — я сглотнула, намекая на интим. — К тому же, ты ведь закупольный... У тебя должны быть дети... Почему до сих пор нет? У тебя женщины-то были?

— Были, Насяня. Ни одна не забеременела.

— Уверен?

— Да. Проверял.

— Но почему? Ты ведь не клон даже...

— Не знаю. Я здоров. Но что-то мы не видим. Не знаем. То ли женщины бесплодны здешние. То ли все...

— Но я же зачала...

— Ты для этого и создавалась. Теперь бы ещё понять, как, — Макс потёр переносицу, снимая очки.

— Что-то ты выглядишь усталым, — подошла я, забирая у него очки, кладя на стол, оглядывая Макса без них. Красивый мужчина! Почему у него нет жены? Он ведь был небогат, вряд ли женщины охотились на его состояние и статус. Тогда почему не нашёл никого?

— Макс, а тебе, случаем, не мужчины нравятся? — а что, в моё время таких представителей обоих полов хватало. Стоп! Моё время? Я всё же ассоциирую себя с тем временем...

— Сплюнь! Нет, мне мужчины не нравятся.

— Тут есть статья за это?

— Статья? Ты о чём?

— Ну, закон разрешает мужчине якшаться только с женщиной и никак иначе.

— Ты странно выражаешься.

— Я тебе говорила.

— Может, правда, что-то пошло не так... Но откуда у тебя сознание девушки 20-21 века?

— Ты не ответил. Что насчёт сексуальных отношений?

— Жениться можно только на женщине. Однополые отношения осуждаются обществом, но в личную жизнь государство не вмешивается, — пояснил Макс, вновь надевая очки. — А отношения... Как-то не складываются. У меня работа на первом месте, женщине этого не понять. Работа, к тому же, секретная. Ты — первая, кто попал в мою лабораторию, и то, лишь потому, что являешься моей работой.

Поэтому я и один. А жениться... Они уходили раньше, чем мне хотелось с кем-то из них связать личную жизнь.

— Понятно. Прости...

А Макс уже надевал на меня какой-то шлем.

— Что ты собираешься делать?

— Хочу просканировать твою мозговую активность и подключиться к сознанию.

— Это безопасно?

— Да.

— Что есть сознание?

— Энергия, поступающая в мозг извне.

— И как можно её перенести?

— Мозг настраивается таким образом, чтобы ловить нужные потоки энергии.

Макс включил свою штуковину, и голова ощутила покалывание и стягивание кожи, будто я только что поела свежеприготовленное яблочное пюре.

— О, это интересно! — воскликнул он.

— Что?

— Я сравнил те потоки, что у тебя были открыты и нынешние. Это поразительно!

Я посмотрела на экран компьютера, но кроме волнового потока в виде синусоиды ничего не заметила.

— Судя по количеству, у тебя подключено два сознания.

Отключить одно из них просить нельзя. Ведь я и сестра Макса — разные люди. Вряд ли выбор падёт на девушку 20-21 века. Да и воспоминания Настины мне нужны.

— Понятно. Макс, а возможно отключить это?

Макс насторожился. Зря спросила!

— Теоретически возможно.

— А ты можешь посмотреть, что с замороженной Настей? Она всё ещё подключена к внешнему сознанию?

— Нет, не подключена. Когда я включил тебе её потоки, у Насти они отключились. То есть, по сути, Настя мертва, хотя тело её ещё заморожено. Они сами отключаются.

— То есть, чтобы мне что-то отключить, достаточно включить потоки у кого-то другого?

— Нет, кто-то другой не подойдёт. Только у полного клона. Если геном изменён, эта комбинация потоков не включается. Ой, это что же выходит, твой геном изменён?

И Макс от экрана бросился к приборам.

— Дай-ка руку ещё раз...

Вновь взял мою кровь на анализ.

— Странно...

— Что?

— Геном изменился.

— Как такое возможно?

— Вот, гляди, это проба перед твоим пробуждением. Всё было без изменений, — он показывал отдельный экран с малым количеством волновых скачков. — Сознание подключено, геном в точности Настин. И вот сейчас. У тебя появилась ещё одна двойная спираль ДНК. Я такого никогда не видел... Ни одного человека или исследования, у кого две двойных спирали...

— Это плохо?

— Это здорово! — его глаза горели возбуждением. Он что-то набирал на виртуальной клавиатуре. — Возможно именно поэтому ты совмещаешь два сознания. И... — он замер, глаза потухли.

— Что?

— Я стираю данные о Настином сознании.

— Зачем?

— Двойную спираль вряд ли удастся клонировать. А значит, перенести твоё двойное сознание не выйдет. А только Настино — значит, убить тебя. Да, ты будешь той Настей, которую я знал, но... Я тебя уже полюбил, Асяня, я никому не позволю убить тебя...

— Макс, ты уверен? Я перехватила его руку, сняв шлем с головы. Если меня в жизни убьют, то всё, меня уже не восстановишь...

— Значит, и не надо. Мы заигрались в бога. А Насте давно пора на покой. Она уже почти двести лет в колбе торчит.

Макс делал странное. Он не удалял данные, а накладывал одни волны на другие.

— Что ты делаешь?

— Все стёртые данные можно восстановить. Поэтому я просто порчу данные. Так уже будет показывать повреждение файла и восстановить будет нельзя.

Хитро!

— А что ты скажешь сейчас совету?

Макс встрепенулся.

— Я про него забыл. Ась, никому не говори про двойную ДНК.

— Даже Михаилу?

— Как хочешь. Если доверяешь, можешь сказать. Но больше — никому. Иначе тебя поместят в заморозку и жить не позволят, потому что ты будешь слишком ценным подопытным экземпляром.

Я закатила глаза. Мне вот только в колбу попасть и не хватает!

— Так как ты объяснишь моё недомогание?

— Менструацией.

Мишка... Что он будет чувствовать, когда узнает?

На том и порешили.

— Береги себя! — Макс меня обнял на прощанье. — И звони в любое время дня и ночи.

Я тоже его обняла. Я успела полюбить его.

— Макс... Ты — лучший брат на свете.

— Только брат?

— Ещё и любовник? — я приподняла бровь.

— Иди уже...

И он открыл дверь из своей летающей лаборатории.

Глава 14

Мне стало лучше. Не намного, но как-то после разговора с братишкой полегчало. А самое главное, я могу ему доверять и быть искренней. Это радовало. Вот уже есть три человека, которым я доверяю. Вад, Макс и Мишка. Это здорово!

Ещё бы Максу подружку найти. Среди моих знакомых лишь Мельхиора — женщина. Но мы всего пару раз общались, а я ей наврала с три короба. Значит, не доверяю. Ну и ладно.

Макс провёл меня в зал заседаний. Я от волнения не знала, куда деваться. Стоит ли говорить, что все взгляды тут же обратились на меня.

— Всем доброго дня, — братик приветствовал присутствующих человек двадцать. — Вот, знакомьтесь, Ася.

— Здравствуйте, — кивнула я. — Ну, я пойду? Мне такси вызвать? — и я уже развернулась уходить, когда приказной тон остановил меня:

— Стоять! — Мишка, зараза, позорит меня. Я замерла в той позе с занесенной в воздух ногой, какой застал меня приказ.

Он издевается?

— Иди сюда!

Я, скрипя зубами и постаравшись сохранить безмятежное выражение лица, потопала к нему.

При моём приближении, Мишка встал со своего кресла и предложил сесть мне.

— Ей не нравятся ваши приказы, — сказал кто-то. И я подняла взгляд на говорившего. Встретилась с серыми глазами Дмитрия.

— Она — кукла. А кукла должна выполнять приказы, — сказал безразлично Мишка. Я опустила взгляд, стараясь побороть слёзы. Зачем он так?

Я осталась стоять.

— Садись!

В зале послышался недовольный гомон.

Так и хотелось влепить ему оплеуху. Зачем он так? Я ведь ему услугу оказала, притащившись сюда, чтобы ему не пришлось никому доступ в свой заповедник давать. А он меня позорит, унижает.

— Нет! — я с вызовом глядела уже на своего хозяина.

— Садись, пожалуйста, — уже мягче сказал он.

И я села, только на стол.

— Так устроит? — и закинула ногу на ногу.

— Хорошо, Ася, — Мишка теперь казался сама любезность. — А теперь скажи, ты — кукла?

— Юридически?

— Нет, как ты себя чувствуешь? Хочешь ли исполнять приказы?

— Какой дурак захочет исполнять приказы? Да и Вад дал мне возможность развиваться.

Вад... Я развернулась, отыскивая его взглядом. А он постарел. Морщинки вокруг глаз появились, седые пряди в длинных до плеч волосах. Сердце защемило. Вад... Ты мне как отец... Надеюсь, у тебя всё хорошо. Что там Элена? Перебесилась? Или они разбежались?

— В её глазах столько нежности... Как такое может быть? — послышались голоса.

— Молодая девушка, скажите, а как вы относитесь к Михаилу? Он вас принуждал к чему-то? — с намёком спросил какой-то мужчина.

— Например?

Он растерялся.

— Никакого воспитания! — сказали с другой стороны.

Пожаловаться на Мишку? Юмора не оценят.

— Да.

Зал напрягся. А больше всех Мишка.

"Так тебе и надо!" — мстительно злорадствовала я.

— К чему же?

— Всё время во время прелюдии к сексу принуждает говорить, хочу я с ним совокупляться или нет!

Мишка схватился за голову, плюхнувшись в кресло. Но на самом деле пытался скрыть смех. А зал откровенно ржал.

— Где она набралась этого? — уточнил, отсмеявшись, тот старикан, который задавал вопросы. И хоть они тут все старики, хотя и выглядят молодо, этот казался старше всех именно по лидерству.

— Не знаю, — пожал плечами Вад.

— Оригинальная девушка. Я очарован! Пожалуй, я не против поднять вопрос о гражданстве и наделении её правами. А вот обязанность перед государством пока только одна.

— А я — против! — возразила ему.

— Объясните, почему.

— Меня вполне всё устраивает.

— Почему вас не привлекает статус жителя нашего города?

— Я могу не объяснять?

— Да, конечно но прошу вас, подумайте, не надо так сразу давать ответ.

— Хорошо, подумаю, — и я спрыгнула с места. — Ну, пока, милый! Дома тебя будет ждать месть...

И я, поцеловав его в щёку, направилась к выходу. Больше, чем уверена, меня провожали пожирающим взглядом.

Из здания я вышла, но такси вызывать не стала. Хотелось прогуляться. Подышать свежим воздухом. Хотя... Самый чистый воздух дома у Мишки. А там мне тоже плохо было. Съесть бы грейпфрут. Не видела, растёт ли он в саду. Цитрусовые не попадались.

Решила позвонить Мишке.

"Миш..."

"Да?".

"У нас есть грейпфруты?"

"Дома нет".

"Понятно. Жаль," — и отрубилась. А ещё включила глушилку. Хотелось побыть действительно одной. И пошла бродить улочками.

— Ась? — окликнул меня кто-то.

Я повернулась. Арс... Про него я совсем забыла.

— Привет!

— Привет! Ты куда запропала?

— Да так... Я существо подневольное... — вспомнила, как меня Мишка к себе забрал.

— Хозяин?

— Да.

— Ты в порядке?

Я погрустнела. Нет, не в порядке. Какое-то опустошение в душе.

— Так плохо?

— Грустно что-то.

— Хочешь, пойдём ко мне, чаем угощу со сладостями. Сладости... Да, пожалуй хочу.

Мы пешком дошли до более бедного района простых безликих многоэтажек, пешком поднялись по обшарпанной лестнице.

— Да, неприятный вид, — подтвердил Арс. — У нас голопроектор сломался, а управляющая компания деньги собирает, а ничего не делает.

— Чего ж вы не возмущаетесь?

— Толку-то? Власти сидят где-то там... — он показал на вид из окна, где виднелся центр с небоскрёбами. — А мы здесь...

— Так жалобу напишите.

— Писали. Никому дела нет. Даже не отвечают.

Мы поднялись на десятый этаж. Лифт тоже не работал. На удивление, горячая вода, свет имелись.

Квартира выглядела уютнее, чем сам подъезд дома. Стены были расписаны вручную.

— Как красиво! — восхитилась я.

— Тебе, правда, нравится?

— Да. Сам нарисовал?

— Я попытался вначале, но вышло страшненько. Вот и пошёл на рисование. Ещё не до конца расписал.

— А вы тоже можете посещать творческие кружки?

— Кружки можем, но там как бы лишь общие основы. А вот профессиональное обучение творчеству уже у простого населения отсутствует. Но зато мы можем быть инженерами, строителями, там тоже есть, где развернуться творчеству. А у вас этого нет, — а потом добавил: — Наверное.

— Ты прав, — не стала уточнять, в чём. Не стоит его разочаровывать, и так жизнь — не сахар.

Действительно, только прихожая оказалась расписана. Лес. Дубовая роща! И одинокая берёзка на другой стене.

Я вздохнула. Возлюбленная?

Синтезатор пищи оказался каким-то простым, лишь набор блюд, и прописанные маркером номера программ прямо на корпусе. Видно, бюджетная модель.

Угощали меня каким-то синтетическим тортом, причём вкус химии так явно ощущался, что никакого удовольствия. Больше пила чай, чем заедала.

— Ну, рассказывай... — сел Арс за стол.

— А что рассказывать? Живу с хозяином.

— Тем самым?

— Нет, с другим.

— Понятно. Он тебя принуждал?

— Нет.

Так, про беременность говорить не стоит.

— И как?

— Нормально.

А Арс сглотнул.

— Что, Арс?

— Как ты вот так можешь, а?

— Как так?

— Неужели для тебя чувства ничего не значат? Желание тела важнее?

Стало обидно от его слов. Именно потому, что он прав. И меня Мишка ни к чему не принуждал. Я сама хотела его. И переспала.

— Арс, ты меня осуждаешь, но ведь у вас в порядке вещей именно такие отношения. На первом месте охота на мужчину, и даже если цель охомутать, то обычно почти после первого свидания вы ложитесь в постель.

— Да, но я думал, ты — другая. Ты не одевалась вульгарно, как наши женщины. Всегда отличалась скромностью и румянцем.

Этот мужчина считал меня особенной. Приятно. Хотелось оправдаться, сказать, что я — не такая, как все. Но он ошибался. Я такая же.

У входной двери послышалась возня. И на пороге с кучей коробок оказалась девушка.

— Арс, ты не один... Я пойду...

— Лиска, заходи! — и уже мне: — Познакомься, это моя сестра Лисавета.

Девушка на Арса почти не походила, разве что чуть смуглой загорелой кожей и... веснушками. Тёмно-каштановые волосы отливали рыжиной. Глаза оказались ярко-зелёного цвета. Волосы доходили лишь до плеч.

И выглядела она молодо. Лет на семнадцать.

— Лис, а это — Ася. Моя подруга.

Я встала с табуретки, и мы рассматривали друг друга, находясь приблизительно на одном уровне.

— Подруга или девушка? — уточнила Лиска.

— Подруга.

— Арс, сколько тебе лет? — вдруг спросила я, сравнивая его с сестрой. Я б сказала, что лет двадцать.

Сглотнул.

— Двадцать. Баш на баш!

— Двадцать? — и я повернулась к девушке. Она принялась ставить на стол какие-то стеклянные бутылки с жидкостью. А потом достала дохлую крысу. Я поморщилась.

Девушка прошла к раковине и кинула туда крысу. Закатала рукава и принялась ту разделывать. А я глядела как завороженная. Почему-то вспомнилась докупольная жизнь. Крыса — это была невиданная роскошь. Села на табуретку и продолжила наблюдать.

— Арс, вы можете иметь детей?

— Можем. Но приходится скрываться, пока не раздобудем документы, — похоже, он был откровенным.

— И вас не поймали? Вы чипированы?

— Я — да. Лиска — пока нет.

Я старалась понять, как они могут раздобыть документы и чип?

— Расскажешь?

— А что рассказывать? Прогресс до нас не дошёл и вечная молодость... Это очень дорого. Но люди стареют и умирают. А мы занимаем их место.

— И что же, никто этого не видит?

— Официально считается, что мы — вечно молоды. По сути, так и есть. Нам внедряют чип старика, который когда уже не может работать, доживает свой век в подземелье.

— Но неужели чип не привязан к ДНК, параметрам, имени?

— Привязан. Есть у нас умельцы, которые влезают в защищённую сеть правительства и данные меняют, в том числе и снимок.

— Но ведь это не по закону. Почему скрывается такое? Вы ведь можете иметь детей.

— Нам дают возможность жить, растить детей. Раньше жили за куполом. Но сейчас там жизни нет. Купольные всех перебили. А те, кто выжил... Мы сумели спрятаться здесь, добравшись до подземных ходов.

— Но вы уверены в тех, кто вам делает документы, в ваших начальниках?

— Начальник получает деньги, которые идут на омоложение, этого не делая. Ему выгодно, чтобы мы и дальше жили, а он дальше экономил на омоложении, ведь процедура очень дорогая.

Я поняла. Но неужели не проверяют? Или просто все свои здесь? А вышестоящее начальство не в курсе...

— Арс, а что ты знаешь о своих предках? Ты слышал что-нибудь о Дмитрии и Насте?

— Дмитрии? Это тот человек, что изобрёл машину, перерабатывающую мусор, и сделавший синтезатор пищи?

Я закивала.

— Там тёмная история произошла. Про нас как-то узнали купольные. Прилетели какие-то машины из купола и взорвали несколько бомб. Жить за куполом стало нельзя. Куда Дмитрий делся, никто не знал. Кто-то считал, что он сдал нас, ведь его видели возле летающей машины, которая проглотила перерабатывающий мусор комбайн. Но потом взорвали бомбы и стало не до того. Выжило человек двести из нашего племени. Остальные погибли. Но взрыв уничтожил часть мусора и открылся подземный туннель. По нему и нашли путь под купол.

Неужели это правда? Про то, что Дмитрий сдал нас? Я бы не сказала, что Митяй любил людей. Но мог ли он продать людей? Да и зачем? Он пытался помочь нашей планете.

— Не верю...

— Что ты сказала?

— Он столько для вас сделал... Кормил, расчищал помойку. И что взамен? Считаете его предателем?

— Кто ты?

— Я — его жена. Была ею, в прошлой жизни. Настя...

— Но ты ведь говорила, что клон.

— Да, клон Насти.

— Ты помнишь прошлое?

— Не всё, но кое-что помню.

— Я тебе не говорил, что Дмитрий — предатель. Я сказал, что разные слухи ходят. И его видели там. Может, он и сделал многое, но весь его труд был уничтожен теми взрывами. Хотя, нет... Теперь на том месте просто пустота. Но хоть не помойка... — и Арс криво ухмыльнулся.

А я подошла и влепила затрещину.

— Не. Смей. Говорить. Про. Него. Плохое! Я пойду! Благодарю за гостеприимство.

И я собралась уходить, но Арс преградил мне путь. Сердце ушло в пятки. Неужели меня не выпустят? И что же сделают? Убьют?

— Пусти меня! Я буду кричать!

— Пообещай, что никому не расскажешь о том, что узнала здесь. Что не выдашь нас.

Я вздохнула, понимая, что жизни им не дадут. Тут они в положении рабов, нелегалов, но они живут. А если элита узнает, кинут за купол или пустят на опыты? Ведь они могут иметь детей мжа, ну и ситуация. И поговорить не с кем.

— Откуда ты знаешь, что за мной не явится кто-до из хозяев?

— Я видел, как ты выключила чип. И когда в подъезд заходили, датчик не запищал.

Значит, у них система оповещения от чужаков стоит?

— Обещаю, что никому ничего не скажу про то, что узнала после того, как твоя сестра пришла.

Скрывать, что была с Арсом я не собиралась.

Арс отодвинулся в сторону, давая мне дорогу. Я обулась у выхода и услышала вдогонку:

— Как она тебя сделала, Сеня! Классная девушка!

— Да, жаль, что не моя...

— Ещё не вечер! Борись за неё...

— Лиска, отстань, сам разберусь...

Спустившись по лестнице, увидела горящую стрелку, указывающую направление. Решила ему последовать. Мне попадались люди, но выглядели они уставшими, будто возвращались с работы. С опущенными плечами, будто их высосали дочиста, и они плетутся домой, только чтобы как-то доползти до постели. Стрелка то и дело появлялась на стенах или окнах, и я шла, пока не оказалась в центре города среди небоскрёбов. Стрелка погасла. Выключила глушилку.

Стала осматриваться. Вызвать такси?

А такси вдруг ко мне подлетело и открылось, приглашая внутрь.

— Садись... — услышала голос Мишки.

Без разговоров зашла внутрь и села. На этот раз он распускать руки не стал. Всю дорогу сидели вдалеке друг от друга, молчали, глядели в прозрачные окна по разные стороны. Лишь когда опустились на крышу небоскрёба "Абрикос" и сели в лифт, Мишка заговорил:

— Ты мне рассказать ничего не хочешь?

Мне хотелось и очень многое. Но я молчала, не зная, как начать разговор и с чего.

— Ладно. Тогда начну я. Я не знаю, за что ты мне мстишь. Ты ведь обещала в зале заседаний. Отомстила. Я за эти полдня поставил на уши всю полицию, надеясь, что ты не натворила глупостей.

— Я — кукла. Зачем меня искать?

— Ты — больше не кукла.

— Вот как? Значит, моё мнение ничего не значит, — я опустила взгляд... Обидно не было, как и радости не ощущалось. Безразличие заполнило душу.

— Твоё мнение учли. И сделали ровно наоборот, ведь женщины говорят одно, а хотят с точностью до наоборот.

— Мне всё равно, что хотят другие женщины. Я говорю то, что мне нужно, не в обратную сторону, а именно в нужную. Я тебе ещё в прошлый раз об этом сказала, когда развернулась и уходить не стала, а объяснила свой поступок.

— Поздно. Уже всё решили.

— И кто я теперь?

— А кем ты хочешь быть?

— Что решил совет?

— Тебе дают круглую сумму на счету. И ты числишься сестрой Элены, а значит, принадлежишь к элитному слою. Можешь выбрать, чем хочешь заниматься, где жить, с кем. Если захочешь сама поселиться, то я предоставлю тебе одну из своих квартир.

Я сползла вдоль стенки. Кому я нужна? Не ради детей, а просто я?

Мишка опустился рядом со мной на пол. А в следующий миг притянул к себе.

Обнял, прижал к себе. И я не удержалась, просто разрыдалась.

Он гладил по волосам и что-то шептал, а я не слышала за своими рыданиями. Когда же выплакалась, отстранилась и заглянула в его глаза.

— Миш, столько всего навалилось... Не знаю, кто я, и нужна ли кому-то. Не как мать, как человек, любимая. Понимаешь?..

— Ты мне нужна. Разве я недостаточно показал этого.

— Миш...

— Что мне ещё для тебя сделать, чтобы ты поняла, как важна для меня?

— Просто скажи мне о своих чувствах...

— Не умею я говорить о чувствах.

— А ты всё же попробуй.

— Солнышко моё, как же ты не понимаешь, что я гляжу только на тебя. И я никогда ни на кого так не смотрел. И даже твоё внимание к другим вызывает обиду. Что ты так на меня не глядишь... Я верю тебе, поэтому не устраиваю сцен ревности. Но мне обидно...

Странно, но его слова вызвали отклик в сердце.

— Миш, а если я постарею и умру в тридцать лет? Как Настя?

— Мы сделаем всё возможное, чтобы этого не случилось.

— Но всё же...

— Давай не будет о таком...

— Но ты ведь не стареешь...

— Старею. Просто омолаживающих процедур хватает лет на десять, когда ещё не слишком заметно, что постарел. Потом надо делать вновь...

— И сколько тебе сейчас?

— Тридцать где-то...

— Миш... мне столько всего надо тебе рассказать... Но... я не знаю, с чего начать...

— Давай начнём вот с этого... — и он достал из кармана коробочку, похожую на ту, что были в двадцать первом веке для серёг или колец.

— Нет! — прервала я его.

— Что не так... Я хотел, чтобы...

— Убери. Скажи просто, что хочешь.

— Ты выйдешь за меня?

— Не так, как ты думаешь. Не по закону.

Он растерялся.

— А как?

Я встала. Взяла его за руку и потянула в сад. Грусть накрыла с новой силой... Развернулась к нему лицом, а он притянул к себе за талию.

— Нет, Миш, я не могу... Всё это кажется пафосом. Даже здесь. Особенно здесь... Тут красиво... и это похоже на тот мир, который я ещё знала, но я вспоминаю купол... И сердце кровью обливается... Давай просто жить. Жить вместе. А замуж... — я опустила взгляд. Больно глядеть в его глаза, полных неоправданных надежд.

— Асёнок... Будь моей женой, хотя бы просто на словах. Прошу... Мне надо знать, что ты — не просто чужая женщина, которая в любой момент готова просто уйти... — и он приподнял мой подбородок.

— Ты только что сказал, что слова ничего не значат. Важны поступки. А я не знаю, что я могу для тебя сделать, кроме как быть тебе верной женой. Но при этом я не хочу ничего такого, чтобы ты мог во мне усомниться. И я не хочу быть заперта в клетке. Не хочу, чтобы меня ограничивали в свободе перемещения или общения.

— А что ты ко мне чувствуешь? Хоть что-то... не связанное с желанием тела...

А я улыбнулась и прижалась к нему.

— Сегодня утром твою обиду как свою ощущала. Прости, что глядела на другого... Просто не ожидала его увидеть.

— И? Что ты чувствуешь к нему? Ко мне?

Пожала плечами.

— Сегодня весь день паршиво было.

— Так бывает. Макс сказал, что при месячных женщины себя плохо чувствуют, чувствовали... — поправился он.

— При месячных? А, да... Нет, дело не в этом...

— А в чём?

— Вначале ты обиделся, а потом я... Ты говорил никогда не быть куклой, а сам отдавал приказы. Знаешь, как больно было... А мне приходилось улыбаться и даже шутить с твоими напыщенными советчиками. Но ладно б они... А ты...

— Прости, любимая. Я хотел, чтобы ты не послушалась. Хотел доказать, что ты — человек, а не кукла. Что нельзя так с тобой...

Я вздохнула.

— Откуда мне было знать, как себя вести? Да, ты предупредил, что чувства показывать не станешь... Но не говорил, что мне делать...

— Прости, — и он поцеловал по очереди мои глаза, собрал губами пролитые слезинки. — Есть ещё кое-что...

— Да?

— Пойдём сядем...

— Не пугай меня так...

— Пойдём...

Я потянула его к яблоне. Сели под нею.

— Ну?

— Я беременна.

— Что? Правда? Но как?..

— Я попросила Макса никому не говорить. И ещё... и ещё...

— Погоди, дай осмыслить... Но ребёнок... Наш ребёнок... И ты не хочешь за меня замуж?

— Хочу. Но не могу.

— Почему? Из-за Дмитрия?

— При чём здесь он?

— Ну, а что ещё?

— Я тебе обещала, что не выйду за тебя замуж, помнишь? Ещё до Дмитрия... И не буду использовать.

— Но ведь нормальные семьи где есть папа и мама... муж и жена...

— Нормальные? Где ты видел у вас здесь нормальные семьи? Семья — когда семь я. Семь детей... Минимум... А у вас вообще ни одного... То, что для вас норма — мне не нравится.

— Какая ж ты сложная. Почему нельзя проще?

— А тебе было бы интересно, будь я проще?

Он усмехнулся.

— Уела!

— Ты рад?

А он подскочил, поднял на руки и закружил меня.

А я помрачнела.

— Что не так? — опомнился он, прекращая кружиться, ставя меня на траву, а потом сел на лавочку и усадил меня на руки.

— Больше никогда так не делай.

— Почему?

— Я не хочу сравнивать тебя с Дмитрием. И хоть я пока не всё вспомнила, но я вспоминаю во снах... Мне нужно вспомнить...

— Зачем?

— Он изобрёл машину, перерабатывающую мусор обратно в нефть и органику.

— Да? — Мишка посерьёзнел.

— Во всяком случае, было похоже на нефть... А органика — такая противная субстанция...

— Всё это довольно странно. И я тебя прошу — не приближайся к Дмитрию.

— Почему?

— Именно он настаивал на коллективном пользовании тобой. И что-то не даёт мне покоя.

— Что же?

— Я пока не знаю. Он ведёт свою игру. Но за последние сто пятьдесят лет он ничего, кроме синтезатора пищи не придумал. Были мелкие разработки, но он сразу получил членство в совете.

— Давно он тут? Когда жила Настя?

— Я не знаю, если честно, не интересовался.

— Но проектом ты владел?

— Когда начальник Макса озвучил стоимость куклы, совет отказался от разработки. Но потом Макс был у нас в гостях и так убеждал в полезности проекта, что мы согласились ради него. Он ведь таких денег не имел. Ну а потом когда ты очнулась, Вад решил, что хочет детей...

— Что же он не воспользовался ситуацией? А тебе позволил взять инициативу?

— Он не смог. Элена... Он не смог ей изменить. Хотя она была не против. И даже придумала как этого добиться... тем разговором... после которого Вад наказал жену, а я забрал тебя.

— Хочешь сказать, что она... не потому, что хотела...

— Ну, так она сказала ему, когда они помирились.

Теперь я уже посерьёзнела. Выходит, Элена просто вела свою интригу, бросая Вада в мои объятия. И все эти скульптуры... Когда он меня трогал... Он пытался соблазнить меня или себя? Но Элена не учла чувства мужа к ней. Он её боготворит.

— Как они там?

— Хочешь, поехали в гости?

— Хочу! Хотя... Что мы им скажем?

— Предлагаю пока ничего не говорить. Но я — собственник. Я не смогу тебя делить с другими.

— Я — тоже, — улыбнулась я.

Что же мне надеть?

Мишка дождался, пока я встану с его рук, и приобнял за талию.

— Пойдём, Асёнок! А я всё равно буду считать тебя женой.

— Ладно, муженёк... Я — первая в душ! — и я рванула вперёд.

Глава 15

Настроение улучшилось, когда я поговорила по душам с Мишкой. И даже на замужество уже смотрела иначе. Планы, правда, менять не хотела. Но понимала, что никуда мне уже не деться, раз уж я ему отдалась, да ещё и забеременела. Теперь самое важное — выносить малыша. Никаких стрессов и переживаний! Спокойствие и только спокойствие! Тему Дмитрия поднимать не стоило, но меня подмывало спросить. Женат ли он? Детей, как я понимаю, нет. А наши дети или потомки живы? Судя по словам, которые сказала ему Настя, никого не осталось. Но если Дмитрий жив, могли быть живы и дети или их потомки. Надо будет пообщаться с Арсом по этому поводу. Дмитрия и Настю они знают, значит, что-то о детях тоже могут знать. В то, что Митяй мог предать народ, меня и наших детей я не могла поверить.

— Миш, хватит дразниться... — он нежно мыл меня, но на этом ласка заканчивалась. — Либо переходи в наступление...

— Я не знаю, можно ли... Раз ты...

— А чего ж нельзя? Вот перед родами, если не хотим спровоцировать преждевременные, тогда уже не стоит. Но если наоборот, надо подтолкнуть процесс — вполне можно... И не носись со мной, будто мне что-то повредить может. Со стороны это вызовет вопросы.

— Ну, ты теперь свободный человек, я вполне могу усилить напор, чтобы тебя добиться и перебить влияние других. Уверен, сейчас усилится внимание со стороны остальных.

— Миш, не переусердствуй. К тому же, самое главное — это спокойствие, чтобы я не переживала. В остальном веди себя обычно. Он развернул меня к себе спиной, вызывая разливающийся жар внизу живота, заставив отдаться ощущениям. — Да... — предугадывая вопрос, ответила томно.

Не знаю, сколько мы провели в душе, но вышла я на подгибающихся ногах. Мишка тут же подхватил.

— Ну и как мы поедем к друзьям?

— А кто меня мучил так долго?

Мишка улыбался. А улыбка у него волшебная! Сердце пело.

— Я готова к завтраку в постель. Точнее, ужину.

Он так голышом и ушёл в сад, а я завернулась в шёлковую простыню, хотя вряд ли настоящий шёлк.

Но Мишка, узрев мою тогу, тут же её стянул и вишнями стал очерчивать мне грудь.

— Я соскучился. Если ты не против...

О, я была не против...

— А как же Вад?

— Никакого Вада в нашей постели!

Мысли о друзьях тут же выветрились.

Приехали мы к моим "родителям" без опозданий. А поскольку они полуночничали, вот именно к этому времени и приехали. Ну, не без гостинцев. Предварительно мы заехали в ресторан, где я приготовила блюда из своего прошлого, захватив их с собой и оставив части порций и рецепты владельцу ресторана.

И хоть стол уже оказался накрытым, яствам пришлось потесниться. Стоит ли говорить, что всё привезенное съели подчистую. Лишь я попробовала то, чем нас угощала Элена и Вад. Элена была сама любезность, а потом мы с ней всё же уединились, поболтать о женском.

— И как тебе Михаил? — перешла в наступление Элена. Похоже, она мечтала оказаться с ним в постели.

— Да так, ничего особенного... — отмахнулась я. Не хотелось, чтобы по моему мужчине пускали слюни. Это наверняка заденет его самолюбие, если узнает, поэтому я решила ему позвонить тут же.

— Миш?

— Да, Ась.

— Можно я распишу, какой ты в постели, но в чёрных красках? Не хочу, чтобы она завидовала, ну и всё остальное...

— А ты точно всем довольна?

— Точно. Но это личное...

— Хорошо. Интересно будет потом узнать сплетни...

— Миш... ты потом не разочаруешься в себе?

— Не бери в голову.

— Ладно, отрубаюсь...

— Наслаждайся общением.

И связь прервалась.

— Элена, — я понизила голос. — Понимаешь, он — ненасытен. Готов круглые сутки...

— И что же, тебя устраивает?

— Благо, есть закон, что нельзя принуждать, приходится в половине случаев отказываться, а то я порою встать не могу, так устаю. Он прямо не человек, а какая-то машина, готовая оплодотворять тебя круглые сутки.

— Фу... — поморщилась она. Но, как мне показалось, наигранно. Или её смутила именно терминология.

Решила поделиться соображениями с Мишкой. С Вадом вряд ли смогу поговорить об этом. Набрала ему.

— Да?

— Миш, кажется, Элене не хватает разнообразия в интимной жизни. И Вад её потребности не удовлетворяет.

— Она так сказала? Могла и солгать...

— Нет, просто вздохнула, когда я сказала, что ты готов круглые сутки...

— Что ты сказала? Это ты так решила отвадить охоту на меня? Поздравляю, дорогая, ты её только что открыла.

— Это не далеко от истины... Что же теперь делать?

— Ничего... Ты уже всё сделала. А замуж ты за меня идти отказалась... Так что я свободный юридически... — и так задумчиво протянул, что я всё поняла. Отключила связь.

"Так, думай, Ася!" — сказала себе.

В моё время были таблетки виагра. А тут что можно придумать?

И я позвонила Максу.

— Макс, спасай!

— Лечу! Что случилось?

— Нет, лететь не надо! Это я образно!

Он успокоился. А я в двух словах передала ему разговор с Эленой.

— Что делать?

— Скажи про чип.

— Какой чип? Ты о чём?

— Последняя модификация чипа, когда по команде можно возбудиться. Как у тебя.

— А это реально? А безопасно?

— Ну, это вызывает преждевременное старение, но сейчас это ж не проблема. Просто придётся процедуру омоложения проходить раз в пять лет, а не десять.

— Так можно такое сделать?

— Можно.

— Круть! Я тебя люблю!

— На здоровье, милая!

И он положил трубку.

А я случайно обмолвилась Элене про чип.

— Что за чип?

— Ну, понимаешь, Михаил так впечатлился поставленной задачей, что вызывает возбуждение искусственно.

— Как так?

Я и рассказала.

— Хочешь сказать, что он не хочет тебя, но если даст команду, то захочет...

— Верно! И пока не того... Не успокоится.

— Но ты ж говоришь, что в половине случаев ему отказываешь...

— Команду можно в любой момент выключить, — успокоила её.

— А я тоже могу перепрошить себе чип?

— Можешь.

— Так это ж здорово! — обрадовалась Элена. По-моему, искренне. — Макса попроси. Это чисто его разработка.

Ну вот, рекламу Максу делаю...

— А что до разнообразности поз? — задала "мама" провокационный вопрос.

— Думаю, зависит от фантазии конкретного человека. Вы же — творческие люди, думаю, с этим проблем нет.

— А Михаил?

Я вспомнила последнюю прелюдию и не только и покраснела.

— Что? — кошу под дурочку.

— В разных местах, но в одной позе...

— Жаль...А эта прошивка чипа безопасна?

— Да, конечно... Уже опробована как минимум мною и Михаилом. Только ты никому не говори, ладно? — закинула я крючок. Она закивала. — А то Мишке льстит, что он такой непобедимый...

— Хорошо. Но мужу скажу, ты не против?

— Нет. Но только ему. И то, только при условии, что вы будете перепрошиваться...

— Ага.

Вскоре мужчины наши пришли к нам звать по домам. Поздно уже, завтра на работу...

Мы простились. Я на прощанье обняла Элену.

— Удачи! — прошептала на ухо. — Жду потом подробностей!

Она кивнула. Мужчины пожали друг другу руки. А потом я обняла Вада.

— Как ты? — поинтересовался он.

— Лучше всех! Ты это... Ей страсть нужна, а не нежность. Возьми её прямо на столе...

Я смутилась своей откровенности и удрала за Мишку.

Летели мы в молчании. А дома он меня зажал в лифте.

— Значит, я круглые сутки... — прошептал он, покрывая поцелуями мою шею, пока руки безжалостно рвали трусики. И он впервые не дождался моего ответа. Я, правда, против ничего не имела.

А ночью проснулась и долго не могла уснуть. Под щекой чувствовалось тепло этого неугомонного мужчины. Моего мужчины. И просто лежала, думала о нас. И хоть мы так и не договорились о супружестве, я уже была непротив. Вот только замуж он больше не звал. Да и гордость его пострадала. Вряд ли позовёт. Эх, и чего я сразу не согласилась?

Кое-как заснула. А когда проснулась — ощущение, что только закрыла глаза и сразу же открыла — рядом Мишки не было. Надела халат и отправилась его искать, надеясь, что на работу успею провести. Пришлось отдать команду открытия занавесок, чтобы понять, что утро уже наступило.

Нашла своего мужчину на кухне, которую с трудом узнала, ведь вместо нежной сочной зелени меня встретила чёрная окраска стен. Мишка что-то писал на планшете, а на стенах появлялись формулы.

— Доброе утро! — обнаружила себя.

И все формулы тут же исчезли. Я даже не успела спросонья их рассмотреть.

— Доброе! Как самочувствие? — и меня заключили в объятия.

Прислушалась к своим ощущениям. Спать не хотелось, хотя повалялась бы ещё, если б Мишка оказался рядом.

— Какие планы на сегодня? — перевела я тему, не став отвечать на его вопрос.

— Ты не ответила на вопрос.

— Ах, да... Тогда верни формулы...

— Нет! — а сам приоткрывает полы моего халата, под которым голая кожа.

— Нет? — удивлённо вскидываю брови. — Тогда и мой ответ на твою ласку "нет".

— Так как себя чувствуешь? — перестаёт он касаться сосков и поправляет полы халата.

— Обиженно! — надула губки.

А он прижал меня к груди, нежно проведя по волосам.

— Прости, но не могу сказать. Пока не могу. Если получится, скажу. Идёт?

Я подняла обиженную мордочку. Он выглядел искренним.

— Ладно, так какие планы?

— Я — на работу. Уже пора собираться.

— Я приготовлю завтрак.

— Дерзай! Я тогда в душ...

Пока он ходил, был соблазн влезть в планшет. Но пришлось подавить своё любопытство. Я обещала быть ему верной и доверять. Значит, доверюсь.

А мне на шитьё, а затем на рисование. Поэтому приготовив завтрак наполовину с помощью синтезатора, наполовину вручную, я стала сама собираться. У меня, правда, занятия начинались на два часа позже Мишкиной работы, поэтому останется время позаниматься. Надо только напоминалки все выставить.

Но начала я с зарядки. То, что я беременна, не значит, что не должна поддерживать себя в форме. Надо будет поискать в старых медицинских книгах до какого срока можно заниматься и какую нагрузку следует исключить.

Вскоре Мишка позавтракал и улетел. А я влезла в редкий фонд электронной библиотеки.

В папки с Мишкиными данными заходить не стала, хотя пару раз ловила себя на мысли сделать это — никто ведь не узнает. И занялась проектированием, стараясь из памяти извлечь образы машины Дмитрия. Благодаря урокам рисования у меня неплохо выходило. Но вот работу машины я не понимала. Да и не всё устройство машины помнила. Сделала также зарисовки маленькой машины. Похоже...

Ладно. Время как раз и вышло, пока возилась с рисунками.

Собралась на занятия да вызвала такси, надеясь успеть заскочить на склад с тканями. Пока туда летели, я листала сайт швейного кружка, чтобы понять, что собираюсь шить.

Остановилась на базовой модели, решив пока не экспериментировать. Задерживаться мне нельзя, а то на рисование опоздаю. Поэтому ткань взяла рекомендованную, но цвет подобрала к глазам. Как красный бок у персика. Быстро заскочила а склад, где уже подготовлен был для меня свёрток, оплатив время простоя такси, и бегом обратно.

На занятие успела вовремя.

Завела напоминалку на рисование, чтобы успеть такси вызвать, и погрузилась в процесс создания.

Занятие закончилось вовремя. Нас всех, можно сказать, выперла учительница.

— Всё, милые дамы, у меня следующий урок, а вам, пожалуй, хватит для первого раза. Свои выкройки и инструменты можете оставить в шкафчиках.

И она оставила нас.

На рисование я успела почти впритык, благо, такси ждать не пришлось, и по прямой путь всегда короче. Всё же преимущества этого времени на лицо!

Я вздохнула. Ещё не хватает привязаться к технологиям! Правда, если полученные сведения верны, то жизни за куполом нет. Что тогда? Жить можно лишь здесь.

Даже, если и так, то это не значит, что я не могу ничего сделать. И даже если у меня осталось около десяти лет, это должны быть полезные десять лет! Вот, такой настрой верный!

Тут подошёл Арс и сел рядом. И Мельхиора!

Если честно, я даже рада её видеть!

— Привет! Давно тебя не было...

— Привет! — и что сказать?Какую ложь выдать? Пожалуй, лучше правду. Которую? Ах, да... — Да одного мужчину встретила... Так он почти без продыху... Сил не было никуда идти...

— Ого! То-то я гляжу, ты похорошела и светишься... А что ж сегодня отпустил?

— На работе...

— Как же я тебе, Аська, завидую...

— Так ты ж с Дэном...

— Какой там! Я уже с Мишкой...

— С Мишкой? — я немного напряглась. Знала, что не мой Мишка, но всё же...

— Один богатей. Охмуряю его...

— Правда? Из элиты?

— Ага.

— И как далеко у вас... Зашло?.. — слова приходилось подбирать. Во рту пересохло.

— Мы ходили на свидание. Но если я хочу его охомутать, торопиться нельзя, — вымолвила она, будто умудрённая большим опытом женщина. Может, так оно и есть? Сколько ей? Внешне лет двадцать. Но если ей понадобился кто-то из элиты, значит, сама она из среднего класса? Вспомнилась сестра Арса, притащившая крысу. Крыса... Им есть нечего? Синтезатор простенький. А откуда у Арса деньги взялись на дорогой ресторан? Мог ли потратить все и остаться с Лиской на голодном пайке?

Я взглянула на Арса, выглядел несколько осунувшимся. Недоедает? К синтезатору пищи нужны картриджи. Могли ли они кончиться? Где их достают? Надо в сеть вылезти... Попробовать заказать. Адреса только не знаю... Можно заказать самовывозом...

Когда урок закончился, я по-быстрому удрала, чтобы воспользоваться терминалом выхода в сеть прямо в здании кружка. Нашла картридж для самой простой модели, удостоверилась, что внешне очень похоже на тот синтезатор, что я видела у Арса. Заказала с самовывозом. Потом вызвала такси и поехала забрать картридж. Это оказалась внушительных размеров коробка, которую я с трудом подняла. Мда. И как её тащить? Решила забрать попозже. Пока же выбрала на карте такси, куда меня доставить. Приземлилось такси в том районе, где я тогда встретила Арса. Покрутила головой по сторонам, в поисках ориентиров. Ага, вот! Мимо башни "Федерации", затем кинотеатр, забегаловка... Явно для бедного класса. И так постепенно дошла до дома Арса.

Запомнила адрес и вызвала такси.

Когда картридж забрала, попросила такси опуститься к нужному окну. Я постучала. Один раз, два, три. Сестра оказалась дома. Отворила окошко.

— Привет! Что ты здесь забыла?

— Вот, прими посылку. Я сама не дотащу по лестнице. Лиска удивилась, но окно распахнула настежь. С трудом, но коробка вошла, и я вместе с нею. Такси отпустила.

— Арс не обрадуется... — выдала сестра друга.

— Тогда не говори ему. Признайся честно, он ведь всю зарплату спустил на тот ресторан...

— Не только...

— Так что бери. Хотя... его проучить не помешает...

— Точно-точно...

— В общем, это я не ему, это тебе.

Отказываться не стала, взяла. Видно, кушать хочется. Вспомнился маленький Макс. Тогда тоже глядел голодными глазами, когда Дмитрий остался. Сердце защемило.

Мы вдвоём кое-как заменили картридж. Старый оказался пуст и лёгок. Я положила в коробку из-под нового картриджа и вызвала такси.

— Может, попьём чаю? — предложила хозяйка.

— Нет, я пойду. Не хочу Арса застать.

— Что ты к нему чувствуешь?

— Он — мой друг.

— И всё?

— Да, Лис. Увы.

— Благодарю.

— Счастливо! Только Арсу не говори, ладно? — попросила Лиску. Да, жестоко, но может, в другой раз умнее станет. Ведь отвечает не только за себя, но и за сестру. На курсы ходит, видно, успел до ресторана оплатить месячный взнос.

Старый картридж я забрала с собой. Надо узнать у Мишки, как у них мусор перерабатывается. Куда его девать?

Вернувшись домой, я решила об Арсе и его семье рассказать Мишке. Ну, кроме тайны, которую обещала хранить.

И когда он пришёл с работы, усадила за стол, села к нему на колени и начала свой рассказ. Начала издалека. С первых знаков внимания Арса, с разговора в доме Вада, с желания остаться друзьями. Ну и плавно подошла к своей обиде после совета. Что пошла бродить по городу, встретила Арса, и про то, как он живёт.

— Понимаешь, я тогда вообще есть не стала в ресторане, а он теперь голодает. Ладно бы он, но его сестра вынуждена искать пропитание... — тут я замолчала обдумывая, зря или нет, сказала про сестру. — Она притащила крысу...

Мишка молчал, будто обдумывая услышанное.

— Что ты скажешь? Ты сердишься?

— Это твои деньги и ты вправе тратить их куда хочешь.

— Но?.. — всегда ведь оно есть.

— Но я против, что ты кормишь Арса. Он ам поступил необдуманно и должен за это ответить...

— Он пытался произвести на меня впечатление... — зачем-то оправдывала его я.

— И да, и нет. Он пытался,закадрить девочку из элиты. А как узнал, что ты — всего лишь кукла, перестал ухаживать.

В Мишкиных словах было зерно истины, но поверив в них, я потеряю друга.

— Сестра обещала молчать...

— Тебе не кажется, что это ненормально жить одинокому взрослому мужчине с сестрой? Значит, он как минимум неудачник. И сестра тоже...

Я закусила губу, чтобы не проболтаться.

— Возможно, ты прав. Что же мне больше с ним не общаться?

— Я подам заявку на проверку сектора. То, что ты описываешь, это не средний класс. А нищета. Такого быть не должно.

— Нет, не надо. Я обещала Арсу, что сохраню всё в тайне... И нарушила обещание, рассказав тебе... — я замолчала, осознавая, что если начнётся проверка, то многое может стать явным. И этим людям придётся несладко, если вообще их не перебьют, как перебили раньше. Как же быть? Предать доверие Арса и рассказать обо всём Мишке? Но если не расскажу, он сам узнает, и тогда последствия могут быть плачевны.

Я заёрзала на его коленях.

— Что-то ещё?

— Да. Есть ещё тайна, которую я обещала хранить.

Я нервничала, неувереннная в том, правильно ли поступаю.

— Хорошо. Храни.

— Но ты хочешь организовать проверку. А от этой тайны зависит жизнь этих людей.

— Всё так серьёзно? Хорошо. Давай так. Я сам всё узнаю, просто проследив за тобой.

— Тогда тебя просто убьют.

— Да? — мой мужчина посерьёзнел. — Это — тяжкое преступление.

— Иначе перебьют этих людей.

— Рассказывай! — велел он, и я больше сомневаться не стала.

Мишка оказался не в шоке, а большом таком шоке.

— И всё это время они под боком живут, а мы ни слухом, ни духом...

— Их пытались истребить. Кто-то бабахнул чем-то, как бы ни ядерным снарядом снаружи...

— У меня нет слов...

— А мне вот интересно, что вы живёте без детей, вечно молоды. А они — наоборот. Стареют и умирают, давая жизнь детям...

— Ещё скажи, что либо молодость, либо дети...

— А разве нет?

— Не знаю, надо разбираться.

— Нельзя...

— Я пришлю Макса. Он по-тихому проверит.

— Думаешь, его пропустят? И ты обещал сохранить тайну...

— Ничего я не обещал. Но да, постараюсь докопаться до сути тихо. Макс из их среды. Почти. Так что должен влиться в их общество.

— Макс не обрадуется.

— Обрадуется! Когда ему ещё выпадет такое интересное исследование...

— Но с риском для жизни...

— Не паникуй раньше времени. Тебе волноваться нельзя!

— Сказал тоже!

— Если не перестанешь себя накручивать, я не стану держать тебя в курсе всего. Поэтому... Выбирай...

— Я хочу быть в курсе.

— Вот и отлично. И ещё, без Макса к Арсу не ходи. Ладно?

Я насупилась, но кивнула. Безопасность превыше всего. Я в прошлый раз немного перепугалась, когда Арс преградил мне путь. Думала, оставит меня там, у них, как бы не в заложниках. Сейчас надо думать в первую очередь о малыше, который пока очень крохотный, что даже не ощущается. Но тело уже почувствовало его и перестраивается.

Тут вспомнила хвастовство Мельхиоры. И стало неприятно.

— Миш, а Миш...

— Что, Асёнок?

— А у тебя другой женщины нет?

— А надо?

— Ну, может, у тебя любовница... Или кто-то, кто метит на её роль...

— Если появится, я тебя сразу сообщу, идёт?

— Не смешно, — подскочила я с его колен. Но он не позволил удрать, притянул к себе на колени.

— Пока мне вполне тебя хватает...

— Да, но... я ведь не твоя жена...

— Неправда, я считаю женой, раз ты пока не хочешь, я дождусь, пока захочешь...

— Даже, если ждать придётся не одну сотню лет...

— Ого, как ты заговорила... Появилось дополнительное условие?

Я опустила взор... Стыдно стало. Мучаю мужика! А ведь могу не дожить до того времени, когда смогу жить за куполом...

— Не скажу...

Он улыбнулся.

— Тогда скажу я. В следующий раз я попрошу твоей руки, в полной уверенности, что ты согласишься. И если откажешь...

— То что? — я обняла его за шею, откидываясь чуть назад.

— То просить больше не буду.

— Так серьёзно?

— А то!

— И сколько мне ждать? — решила узнать.

— А вот этого не скажу. Живи ожиданием... Раз любишь меня мучить, то и я буду отвечать так же... — ответил он и поцеловал. А потом подхватил меня под ноги и отнёс на постель.

Глава 16

Следующие два месяца ничего интересного не происходило. Я целиком и полностью посвятила себя кружкам и учёбе. Мишка задерживался и я, было, начала переживать, что таки есть у него кто-то, но судя по его усталому виду и невидящим глазам, был он не с любовницей, а с планшетом в обнимку. Вот ведь! И так и не признался. Отвлекался только в своём саду. Возился с растениями. Сажал,разговаривал, будто и не было трудного насыщенного дня. А я... Я занималась переработкой плодов. Варенье заготавливала, и просто мыла, сушила да морозила ягоду. Хотелось сохранить на зиму. Понимаю, что всему своё время, но вдруг захочется! Затем пошли помидоры да огурцы. И тут пошла солка. В огороде я тоже возилась, но не так, как Мишка. Просто он в земле копался, а я решила провести эксперимент на земле. Разложила проросшую картошку на очищенную и прогретую землю да накрыла её соломой в тридцать сантиметров, вычитав такой способ посадки в одной из старых книг. Взошла картошка хорошо, ухода почти не требовала, зато я приходила с ней поговорить да иногда поливала.

Мишка посмеивался, но ни слова не говорил.

Ягоду собирала, наклоняться мне разрешал. А вот тянуться за плодами на ветках — запретил. И что срок маленький и я почувствую, если что не так — отца моего ребёнка не убеждали. А вот в постели он немного охладел.

— Я тебе больше не интереса?

— Интересна, просто дел полно, устаю...

— А раньше дел меньше было?..

— Да, меньше...

Про любовницу спрашивать боялась. Ведь скажет, что есть. И вот пошутит или нет, а мне потом гадать да мучить себя. Зачем оно надо? Решила довериться.

И вот два месяца было затишье, а тут Дмитрий активизировался. И ладно б просто ухаживал, так не же, во сне приходить стал. Нечасто, правда. И если сравнивать жизнь во сне и наяву, то сейчас она казалась более красочной и насыщенной. Во сне муж на меня внимания почти не обращал. Разве что спал рядом. Днём раздавал людям указания, и собирали одну машину за другой, очищали землю. Я, решив,что так внимания мужа не добьюсь, стала экспериментировать с синтезатором пищи. Муж выдал мне списки элементов, совместимых между собой, и прежде, чем приступить к созданию блюда, надо было синтезировать тот или иной фрукт или овощ. Вот этим я и занималась, стараясь как можно точнее соотнести нужные пропорции. Выходило, правда, совсем не то, что хотелось. И муж недовольно поджимал губы.

А я злилась. А потом однажды, расчищая очередной кусок свалки, увидела книгу. Поваренную книгу с картинками и пошаговыми рецептами. Моему счастью не было предела!

Начав готовить по рецептам, дело пошло на лад. И муж стал хвалить мою стряпню. И это была моя отдушина. Волосы отрасли, и муж часто их нежно трогал, а я им завидовала, ведь ко мне он прикасался с опаской какой-то.

За всеми изменениями, маму Макс с трудом, но вытащил наружу. И хоть она пыталась ещё и от Макса отказаться, но он поступил так же, как Дмитрий, игнорировал её безумие, приносил еду — нормальную еду, которую поначалу она отказывалась есть. Но другой не было. Мама же считала это происками дьявола.

Закончилось тем, что то, что я готовила, Макс приносить перестал. Зато принялся таскать органическую жидкость из машины. Вот мама давилась, но ела эту жидкость.

А мои фрукты и овощи есть отказывалась. А в синтезаторе я именно их создавала.

Мама уже не вставала с постели, а потом и вовсе есть перестала. Я зашла попрощаться. И Митяя привела.

— Мам, пожалуйста, помолчи, — пресекла я её попытку возразить, — и мы просто вынесем тебя на белый свет. Ты ведь хочешь увидеть солнышко, в последний раз...

Мама возражать не стала. Она так усохла и постарела,что казалось, сейчас рассыплется в прах.

От яркого солнца она зажмурилась. Хотя не такое уж оно и яркое было. Помойку расчистили немного. За этот год лишь появились очертания домов. До земли мы так и не докопались. А между ними текли реки земляной крови. Жуткое зрелище...

Мама не вынесла этого зрелища, попросила опустить её на помойку, и прикоснувшись к ней, будто к земле, подозвала меня к себе.

— Да, мам?

— А волосы у тебя отросли... — она дрожащей рукой прикоснулась к моим чуть ниже плеч светлым волосам.

— Мам, он хороший человек... Зря ты так...

— Не знаю-не знаю, Настенька, может, ты и права, не верю только, что люди меняются, — сейчас она не выглядела безумной. В выцветших голубых глазах читалась осмысленность.

— Что он сделал, мам?

— Он украл изобретение твоего отца, лишив нас возможности попасть под купол.

— Он не мог этого сделать... — я не верила. Но та ненависть в её глазах при первой встрече с Дмитрием читалась безошибочно. — Он столько для нас сделал. Это искренне...

— Думаешь, искупает вину? Сомневаюсь. Берегись его, дочка, он вас просто использует.

— Зачем ему это?

— Захотелось молоденькой девочки...

— Нет, он... — я не могла это объяснить. Он — муж мой. А жена за мужем и за мужа держится. — Он — хороший.

— Больно хитрожопый, дочка.

Мама грустно вздохнула. Мол, надеюсь, что я ошибаюсь.

— Мамочка...

— Будь сильной! Я люблю тебя.

— И я, мамочка!

— Позови Макса...

Макс подбежал, а я отошла к мужу. Вскоре братишка поцеловал маму в щёку, а потом она расслабилась полностью и навсегда.

Так мамы не стало.

И мы собрались переехать подальше от купола. Туда, где раньше жил Митяй. Машин он собрал несколько. Но конца-края не видно было нашему труду. Поэтому он решил уехать, объяснив, что результат своего труда не видит. Его дело продолжат другие. Одну машину он заберёт с собой.

А Макс отказался с нами.

— Почему? — спросила из любопытства. Уже давно готова была расстаться и понимала, что рано или поздно этот день настанет.

— Мне предложили учиться в куполе. Я смышлёный мальчик... — говорил он словами какого-то взрослого.

— Ты ходил к куполу? Зачем? — удивилась я. Мы ведь не просто так запрещали. Зачем он ослушался? Еда ведь есть!

— Нась, мне здесь нет места. Да, я многому научился рядом с Дмитрием, но помойки меньше не становится. Я не могу так... Меня тянет туда. Интересно, что за жизнь там... А здесь мне не место. Я не могу ничем помочь...

Отпустить Макса было страшно. Просто у меня никого больше не осталось из родных. Но нельзя думать лишь о себе. Мы рано становились взрослыми. И Макс уже определился, кем хочет стать. Биологом.

Я решила его отпустить, но вначале удостовериться, что с ним будет порядок.

Мы пошли вместе. К самому куполу.

Но Макс попросил меня спрятаться, а то ещё спугну дядю.

В куполе появился прямоугольный клочок голубого неба и многоэтажных домов. Таких, как я помнила. А потом в этом отверстии показался человек.

Он присел на корточки перед Максом. Что-то его спросил. Тот кивнул, показал на рюкзачок за спиной, взял дядю за руку и вошёл внутрь. Почему-то это движение покорило меня. После этого дырка в куполе закрылась, отсекая меня от Макса.

Я больше не боялась за него. Он — умный мальчик, борец по природе. Выживет! Да и раньше тоже случалось на моём веку, что одного мальчишку забрали, тоже умного. Видно, под куполом с учёными туго...

Так я думала во сне.

А днём ходила задумчивая. Кого-то мне напоминал тот мужчина, что забрал Макса. Вот только кого?

А тут Дмитрий вылезает из своего такси прямо после урока рисования. Я притормозила даже. Если во сне к нему было безграничное доверие, то в реальной жизни этого не было. Даже наоборот, слова мамы заставляли беспокоиться и подозревать этого человека.

— Здравствуй, красавица!

— Добрый вечер, — осторожно приветствовала его. Этот человек улыбался и обволакивал своим шармом, будто рыжая лиса.

И я не понимала, почему так. Мне он абсолютно не нравился. И я готова была поверить Мишке и маме Насти.

— Поехали в ресторан, поболтаем...

Согласиться ли? Насилие здесь запрещено. И я юридически куклой больше не являюсь. А узнать его историю хотелось.

Мишка не одобрит. Сыграть дурочку? Или наоборот, сказать, что узнала его?

— А вы, простите, кто?

— Ты меня не помнишь? — удивился и в то же время расстроился он. — А я в здании совета так понял, что вспомнила...

— Разве? Вы смотрели на меня, мне стало любопытно, почему.

— Я — твой муж.

— Разве? Что-то я не припоминаю, чтобы связывала себя узами брака.

А вокруг нас набралось зрителей. Среди которых была Мельхиора и Арс.

Выносить свою личную жизнь на публику не хотелось.

— Вы, верно, обознались... — попыталась я сгладить ситуацию.

— Настенька... — сглотнул, сел обратно в такси. Будто не смог совладать с чувствами. Куда ж делся напыщенный донжуан?

— Ты его правда не знаешь? — спросил Арс.

— Нет, — играла я свою роль.

— Ты знаешь, кто это? — зашипела на меня Мельхиора.

— Без понятия.

— Да это ж создатель синтезатора пищи и мусороперерабатывающей машины! — послышался восторженный вздох.

— И?

— Один из богатейших людей нашего города!

— И что?

— Так подыграй ему! Может, он тебя за свою покойную жену принимает... Он вдовец... Эх... И почему все лавры тебе... — завидовала Мельхиора.

— Такси! — я попыталась срулить.

Моргнуло то такси, в котором сидел Дмитрий.

Я позвонила в такси, заказывая новую машину.

"Извините, но ваша машина ждёт вас. Другую прислать не можем. Две машины на один чип невозможно заказать," — ответил диспетчер.

Класс!

Решила позвонить Мишке.

"Миш?".

"Да, Асёнок?"

"Ты скоро? А то я домой хочу уехать, а не могу".

"Почему?"

"Дмитрий занял моё такси. И похоже включил свою глушилку".

"Дмитрий?"

"Он утверждает, что мой муж..."

"Муж?"

"Да, утверждает, что я — его жена Настя".

"А ты его помнишь?"

"Я не говорила ему этого. Включила дурочку".

"Ты хочешь пообщаться? Поэтому звонишь?"

Подумала, что, правда, хочу. Но страшно...

"Не знаю, может, и хочу..."

"Тогда согласись. Ради любопытства. Только скажи, куда он тебя привезёт".

Мне такая идея не понравилась. Очень. Поэтому я вцепилась в Арса и села в своё такси, шепнув: "Прикрой меня и подыграй!"

Поскольку он в курсе моего происхождения, я готова открыться перед ним, особенно после того, как тайну разболтала Мишке.

— А это кто? — кивнул на Арса Дмитрий.

— Любовник, — импровизировала я.

— Помнится, такой любвеобильной ты раньше не была...

— Правда? А я думала, что из пробирки родилась...

— Кто тебе сказал эту чушь?

Интересно-интересно, что он дальше запоёт.

— Мой хозяин, — не стала уточнять, который.

— У тебя нет хозяина и быть не может!

— Правда?

— Разве тебе Михаил не сказал, что ты — свободный человек?

— А должен был? — решила уточнить.

— Значит, он ведёт себя как собственник? Приказывает? — кажется, на Мишку компромат собирают.

— Вы не ответили на мой вопрос.

— Какой именно?

— Послушайте, не знаю как вас там, меня совершенно не устраивает, что вы лезете в мою личную жизнь.

— Дмитрий — твой муж, — представился он, вставая и отвешивая поклон.

— Хорошо, Дмитрий. Допустим, вы говорите правду. Тогда где доказательства?

— Разве ты не находила в своих вещах снимок?

Фотографию, которую показывал мне Макс?

А она здесь каким боком? И откуда он про неё узнал?

— Каких вещах? Заводском платье и туфлях? Нет, не находила, — меня всё это раздражало. Но больше всего то, что Мишка далеко. И сказал сесть к этому чмырю в такси. Я готова вспылить, а мне надо что-то узнать?

— Понятно. Так вот, знай, тебя обманули. Ты из пробирки, но не из той, из которой младенцы выходят. На самом деле Настя умирала от старости, и я заплатил кучу денег, чтобы её омолодили до твоего возраста.

Омолодили? Заплатил?

Так и хотелось спросить, а отчего ж тогда владельцы мои были Вад да Мишка, а не ты? А может, девственность мне тоже омолодили? Ну, то есть, пришили или зашили. А что, вполне могли...

Но делиться своими соображениями не стала.

Как я могла любить этого типа?

Да Мишка — ангел, по сравнению с ним.

Не могла только понять, какую выгоду Дмитрий преследует? Очередной осеменитель? До того его не особо волновала судьба жены. Решил сыграть на жалости или порядочности?

Мы как раз приехали. Оказался небоскрёб. А внутри, насколько хватало взгляда, всё дышало роскошью и золотом.

И это тот человек из снов? Да, Дмитрий терпеть не мог грязь. Готов был сам наводить порядок. И себя содержал в чистоте. А здесь, хоть и чисто, но слишком ярко, блестяще, накрытое сусальным золотом, точно золотым покрывалом. И нигде ни одного цветка в горшке. Тоскливо.

Арса я так и не отпустила. Всё держала под локоть. Может, хоть кто-то меня защитит, раз Мишке дела нет. На него росла обида, будто снежный ком. Позвонила ему.

"Миш!"

"Я уже еду".

"Я в каком-то небоскрёбе... В такси не озвучивали, куда едем".

"Не включай глушилку".

"Не собиралась, но разве это не могут сделать за меня?"

"Твою — не могут, если ты сама не захочешь".

"Жду".

"Я просто так не смогу войти на его территорию. Разве что он сам пригласит. Или буду прорываться..."

"Нарушая закон?"

"Да. Но если не выйдешь через полчаса, я его нарушу. До связи," — поставил перед фактом и отключился.

Мда... Зачем я сюда пошла? Вот оно мне надо было? Хочется, конечно, узнать, что там случилось в прошлом. Но и без этого знания проживу. Но теперь поздно... Уже ведь согласилась и вошла в дом.

— Проходи, Настенька, присаживайся... — был сама любезность Дмитрий.

Два дивана, стоящие напротив друг друга, два кресла и большой низкий овальный столик посередине. Деревянный с позолотой. По стенам комнаты золочённые статуи римских богов и героев в нишах, свет, имитирующий факелы по стенам, и огромная люстра в центре полупустой огромной комнаты с лампочками, похожими на пламя.

Дмитрий сел в кресло, а мы с Арсом на диван. Хлопнул в ладоши, приехал робот, мало похожий на человека, начавший тут же накрывать на стол.

— Чего изволите, госпожа?

Можно ли тут вообще что-то есть? Травить меня вряд ли выгодно. А вот опоить могут. Наверняка за эти двести лет изобрели что-то такое, что и на вкус не почувствуешь и в крови не обнаружишь.

Так, отставить подозрительность!

— Чай на лесных ягодах.

Робот завис на пару мгновений, потом повернулся к Арсу:

— А вам, господин?

— Латте!

Что-то внутри робота заработало и зажужжало. Потом появилась чашечка с дымящимся напитком с белой взбитой пенкой молока.

— Прошу... — подал рукой-манипулятором робот чашку на блюдечке прямо в руки Арса.

— А вам, господин? — повернулся к хозяину.

— Сок апельсиновый.

Робот ему тут же выдал, а мне — нет.

— Больше ничего не желаете? — повернулся всё же ко мне.

— Нет, спасибо, — поблагодарила я. После этого робот уехал восвояси. Это как? Меня обслуживать не собираются? Ну и ладно, не сильно хотелось. — Так о чём вы хотели поговорить? — обратила своё внимание на своего бывшего мужа. Именно бывшего, считая нынешним всё же Мишку.

— О наших отношениях.

— Каких отношениях? — удивилась я, радуясь, что осталась без напитка, а то бы могла поперхнуться.

— Наших. Супружеских.

— Простите, но разве мы являемся супругами?

— Да, мы были ими...

— Правда? Не припоминаю такого.

— То, что ты не помнишь, не значит, что такого не было.

— Даже если и так. Во-первых, у вас нет доказательств того, что вы являетесь моим супругом. Во-вторых, снимок — не доказательство. Это не документ. По законам этого города вы не являетесь моим супругом.

— Странно ты себя ведёшь. Дерзко! Настя такой не была.

— Так я — не Настя.

— Ты — Настя.

— Нет. Я — Ася.

Дмитрий встал и начал ходить по комнате, будто нервничал.

Арс допил свой кофе.

— Если на этом всё, то я хотела бы вернуться домой.

— Ты уже дома.

— Прошу прощения?

— Это твой дом, так же, как и мой.

— Юридически — нет. Я не замужем. Моим домом является башня "Федерации", раз уж я — свободный человек. Если же я по-прежнему кукла, в вашем понимании, то мой дом — дом моего хозяина Михаила.

— Тьфу ты! — выругался Дмитрий, возвращаясь к столу. — Ты никуда не пойдёшь!

— Вы не можете удерживать меня силой. Любое насилие запрещено законом.

— Ты кто? Юрист?

— Похоже, вам нечего мне сказать. Прощайте, господин... — я сделала вид, что пытаюсь вспомнить его имя. — Дмитрий... аля муж Насти.

И я направилась к выходу.

— Ваш чай... — появился робот с дымящейся чашкой. — Благодарю, Вертер, — ничего другого на ум просто не пришло. И я взяла чашку, посчитав её содержимое неплохим оружием.

Уже в дверях нас догнал Дмитрий.

— Ты не можешь вот так уйти... Я люблю тебя...

Его слова заставили меня остановиться.

— А я не люблю вас. Слова ничего не значат.

И я шагнула к самой двери. Но она не соизволила отвориться.

— Прошу, откройте дверь...

— А если я не хочу? — он что — издевается? Опять по кругу?

— Тогда это насилие с вашей стороны, и я вправе подать на вас в суд.

— Откройте! — Арс повысил голос, закатал рукава, готовый меня защищать. Похвально! Только Дмитрий был шире него в плечах раза в два и на голову выше.

— Настя, нам есть о чём поговорить.

— Нет, не о чем. Хотя... — может, предъявить ему обвинение в украденном проекте моего отца? Но тогда это будет означать, что я помню наше прошлое.

— Даю вам десять секунд на открытие дверей, — что будет потом я не знала, но Арс не даст в обиду.

"Миш!"

"Жду под дверью..."

— Девять...

"Как подаётся иск против насильника? Я так понимаю, удерживание против воли в каком-то месте тоже чревато последствиями..."

"Звони в полицию".

"Одновременно?"

"Звони!"

И я позвонила.

— Восемь!

"Служба спасения. Расскажите, что у вас стряслось..."

"Меня удерживают против воли..."

— Семь!

"Где?"

"Башня Дмитрия... — блин, не знаю его фамилии. Где я нахожусь? — Вы можете отследить моё местонахождение?"

"Да. Мы выслали наряд. Вас пытались изнасиловать?"

"Пока — нет".

"Но обычно когда не выпускают, то пытаются..."

"Я хочу отсюда уйти. Меня не выпускают..."

"Миш?"

"Миша вас удерживает?"

"Нет. Дмитрий. Я не знаю его фамилии".

— Шесть. Пять.... Четыре... Три...

Раздался вой сирены. А в следующее мгновение дверь рвануло.

Когда дверь разлетелась в разные стороны, Дмитрий упал передо мной на колени, чудом не расплескав чай.

— Настенька, прошу, не уходи вот так...

— Это он удерживает вас против воли?

— Да, — я попыталась вырваться из объятий бывшего. — На вот, — и я протянула ему чашку, но он не взял.

Его оттаскивали два силовика, не уступающих ему в размерах, заламывающих ему руки за спину, всё же расплескав содержимое чашки.

— Настя...

— Дмитрий Кулибин, вы обвиняетесь в удерживании против воли этой девушки Аси Руссо. Вам вынесен вердикт — трое суток заключения!

— Это всё он! — кричал Дмитрий, тыча пальцем в Мишку, стоящего у такси. — Вы не имеете права меня задерживать! Я не сделал ничего дурного и даже пальцем её не коснулся...

Потом он наконец умолк, оставляя нас в относительной тишине.

Я подошла к Мишке.

— Поехали?

— Это твой любовник? — раздался сзади голос Арса.

— Благодарю, Арс. Ты мне очень помог, — я подошла к нему и чмокнула в щёку. — Не перегибай палку.

— Что в нём особенного? Деньги?

Мишка, кстати, не уступал Арсу ни в чём. Выше на полголовы, но худощавее.

Полиция уже умчалась вместе с хозяином небоскрёба, нацепив вместо разорванной двери какую-то штуковину, заполнившую всё пространство.

— Тебе вовсе не жаль своего мужа? Он ведь любит тебя... — бросал обвинения Арс.

— Ты не поймёшь... Я и сама не понимаю, — сказала тихо. — Пойдём, Миш!

И шагнула навстречу Мишке.

Глава 17

Дома Мишке я устроила вселенскую обиду. Всё же он толкнул меня в объятия чужого мужчины.

— Обиделась. Понимаю, — утверждает факт и ни чуточки раскаяния в голосе.

— Зачем? — я не понимала.

— Ты этого хотела, поэтому и поехала. Я твой выбор всего лишь поддержал.

— Не правда, я бы не поехала, если б ты не сказал ехать.

— Почему?

— Потому что страшно. Вдруг навредит.

— Что ты к нему чувствуешь?

— Я его боюсь.

— Почему?

Вспомнились сны, слова мамы. Просто из-за слов? Но слова ведь ничего не значат... Важны поступки.

А поступки Дмитрия говорили о том, что ему плевать на то, что я чувствую. Ему нужна я — он этого добился. Не важно, использовал моё любопытство или заманил обещанием рассказать о прошлом.

— Во сне он был другим...

"Дмитрия больше нет," — в голове набатом прозвучала фраза устах Макса.

"Держись от него подальше..." — и ей вторили Мишкины слова.

— Как давно он под куполом?

— С самого начала. Также, как и все. Здесь никто не родился.

— Неправда.

— Часть правды. Дмитрий из элитных. Из первых. Даже, если и клон...

То есть, перенёс своё сознание...

— А мог он выходить за купол?

— До того, как... — повисла недоговорённая фраза "как жизнь за куполом была уничтожена".

— Когда это случилось?

Мишка вздохнул и позвал меня к себе на колени. Пошла. Хотелось, чтобы рассказал.

— Я не сразу стал элитным. Давай обо всём по порядку.

И он как-то ловко лишил меня платья.

— Миш... — но мысли отключались, не желая трудиться. Поэтому я помогла ему избавиться от брюк и нижнего белья.

Он развернул спиною к себе, целовал мне шейку, ушли, руками едва прикасаясь к груди, её навершиям, животу. Заставлял только от одних прикосновений испытывать экстаз, каждая клеточка тела вибрировала. А потом наклонил меня вперёд и одним движением вошёл. Внутри взорвались мириады звёзд.

Сладостная мука, жаждущая продолжения банкета.Вспомнилась встреча с незнакомцем в туалете. Тогда было нечто подобное. Лишь Мишка мог заставить меня это испытать.

— Миш...

— Ты сделала из меня зависимого человека. Я порою с трудом держу себя в руках, чтобы хотя бы не позвонить, а то и готов примчаться... Но не хочу выносить наши отношения на люди. Боюсь не сдержаться, выдать себя.

Он вышел из меня и просто обнял.

— Но это всего лишь физическая зависимость.

— Я люблю говорить с тобой, от этого тоже получаю удовольствие. Просто слышать твой голос, твои эмоции. Ощущаю их как свои.

— Ты хотел рассказать...

— Когда мне было лет восемнадцать, я познакомился с женщиной. Она мне в матери годилась, а между нами возникла связь. Мы просто столкнулись на переходе, она рассыпала стопку книг. Одна из которых называлась — искусство говорить. Я помог ей их собрать. Мне тогда паршиво было. Отец меня наказал, лишив всех гаджетов. Злость клокотала во мне. Но когда я натолкнулся на её книги, хотел вылить всё негодование... А она просто улыбнулась. И попросила прощение.

Я схватил её и затряс:

— За что вы просите прощение? Это ведь я налетел на вас!

— За то, что вы вынуждены теперь мне помогать собирать книги.

Я ощутил чувство вины и отпустил её, присел и стал помогать. Уже загорелся красный свет, сигналили машины, а я собирал, как дурак. А перед глазами была её искренняя виноватая улыбка.

— Благодарю, — сказала она. Отдала мне одну из книг. — Дарю вам на память обо мне. Я её всё равно читала. Даже не знаю, зачем купила. Просто попалась на глаза, — бормотала она.

— И часто вы совершаете необдуманные поступки?

— Как например, наше с вами столкновение?

— А я почему-то спросил: замужем ли она.

— Да. Извините.

— Вы опять просите прощение...

— Мне пора. А вы ещё встретите ту, от которой будете без ума. И она скрылась в толпе.

Я её потом искал. Но не мог найти. Часто приходил на этот перекрёсток. И ведь в ней не было ничего особенного, кроме той улыбки. Я даже не помню, как она выглядела. Всё искал эту улыбку. И я её нашёл... Но не сразу. Пришлось зачитать книгу до дыр, делая пометки на полях, научиться говорить, пройти ещё курсы ораторского мастерства, получить высшее образование, организовать свою компанию... И я многого добился... А потом мне предложили войти под купол. Я хотел отказаться, но вновь встретил её.

— Правда? Где? — я не ревновала, но хотелось прикоснуться к его прошлому.

— На страницах газет. Сообщалось, что в возрасте пятидесяти лет ушла из жизни мать двоих детей, прекрасная жена и просто замечательной души человек, искренне умеющий любить.

Я обняла своего мужчину. Хотелось оказать ему поддержку. Сейчас он казался потерянным и одиноким.

— Жизнь тогда казалась кончена. Я не понимал, зачем всё это? В чём был смысл встретить её и потерять? Зачем я живу? Зачем люблю? Я нашёл книгу, которую она написала: "Смысл жизни". Пытался там найти ответы.

— И нашёл?

— Да. Она говорила: "Жизнь продолжается. Нельзя сдаваться. Если у вас чёрная полоса, обязательно наступит белая. Чёрные полосы закаляют нас и позволяют проявить нашу суть, учиться бороть свои пороки, развиваясь духовно..." я нашёл её мужа и детей, предлагая мужу усыновить их, чтобы забрать под купол. Но он отказался. Подумал, что у нас была интрижка. Что это мои дети. И что он никогда их не отдаст мне.

— Жестоко.

— Он был безумен в своём горе. Не мог её отпустить. А на следующий день в газетах появилось сообщение, что он убил своих детей, а потом и себя.

Мишка сполз на пол, обхватил себя за голову.

— Я не смог спасти её детей. Почему я тогда не забрал их? Пусть против воли, но забрал... У меня были деньги... Я мог найти нужных людей и подделать документы...

Я прижалась к нему, стараясь быть как можно ближе.

— Миш, ты ни в чём не виноват... — какие слова найти? Он это пережил. А я вновь заставила окунуться в воспоминания. — Прости...

— Не говори так...

— Прости...

Но вместо слёз он улыбнулся.

— Спустя двести лет я её встретил. Двести лет ожидания... Даже больше...

— Ого! — под грудью неприятно засосало. Значит, под куполом есть или была та, которую он любил...

— А когда мы притронулись друг к дружке, вся та особенность, которая была лишь эмоциональная, стала ещё и физической, — он сделал выжидающую паузу, позволяя мне проникнуться сказанным, а когда осознала, добавил: — В твоих жизнях были другие мужчины. Всегда. Но так хочется знать, что я занимаю среди них особое место...

О... Значит, это была я? Но как такое возможно? Я ведь всегда верила в половинки. Почему же в прошлых жизнях мы не были вместе?

Он вдруг завалил меня на траву, развёл в стороны руки, не встретив сопротивления. Переплёл наши пальцы. Замер в ожидании, глядя в самую душу.

— Что ты ко мне чувствуешь помимо влечения и физических чувств? Кто я для тебя?

Не могла отвести взгляда от его серых глаз.

Мне было хорошо с ним. Не только физически, но и тепло на душе. Но это ли есть любовь? Если это правда, значит, в моей жизни было ещё как минимум двое мужчин. Тот муж, убивший моих детей, и Дмитрий. Какова цель моей жизни, если всё, чего я добилась, родила детей, всё просто кануло в Лету, не найдя продолжения. Та книга, которую Мишка нашёл после моей смерти и которая помогла ему не наложить на себя руки и жить... Жить в ожидании меня? А я... Я была Настей и жила в это время с другим мужчиной? Хотя, стоп. Нет, это жила Настя. Не я... Не та женщина, которую встречал Мишка.

Мишка, изменивший навсегда мою жизнь.

Воспоминания закружились, точно разные кусочки мозайки.

Мишка, сумевший тогда перевернуть жизнь с ног на голову в той беспросветной мгле, из которой я не могла выбраться. Заставивший уйти от мужа, периодически избивающего меня, забрать детей и просто уйти, ничего не сказав. Я просто уволилась и уехала, не став подавать на развод.

И мы встретились. Встретились вновь.

— Скажи, о чём ты думаешь? — нарушил он затянувшуюся тишину.

— О том, что не зря тебя тогда встретила.

— Ты вспомнила?

— Кое-что. Что ты был тем лучиком во тьме, пробудившем меня, заставивший понять, что жизнь делится на разные полосы. Но я не позволяла себе думать о тебе, как о мужчине. Ты был совсем немного старше моих дочерей. Поэтому я уехала из города к маме, уйдя от мужа, а потом и вовсе перебралась в незнакомый город, чтобы муж нас не нашёл.

Картинки мелькали перед глазами жизни в постоянном страхе, поиске смысла жизни. Мои дочери выросли красивыми женщинами, вышли замуж и родили детей.

— Миш, какие дети были у моего мужа?

— Ты о чём?

— Ты сказал, что мой муж убил моих детей. Но какого возраста они были?

Он задумался.

— Детки трёх и пяти лет.

Я вздохнула с облегчением. Жаль, конечно, но хвала небесам!

— Это не мои дети. Мои дети были чуть младше тебя. У меня были даже внуки... И они жили в Новосибирске. Не здесь.

— Правда? — он засмеялся. — Но как же...

— Миш, вспомни, что ты сказал моему мужу? Он был алкашом.

— Да, алкаш, ты права. Не мог понять, как ты могла с ним связаться и как он мог написать тот пост о тебе.

— Скорее всего писали дети.

— Что ты сказал мужу?

— Что хочу усыновить его детей. Он сразу стал бросать обвинения, что эта шлюха ему изменила... Я тогда ещё удивился, как он мог написать такие тёплые слова в адрес покойной. А потом эта статья в газете...

— Это не мои дети.

— Но даже если не твои, я всё равно виновен в их смерти. Если б не я...

Я прижала его голову к своей груди, зарываясь пальцами в его беспорядочные пряди.

— Ты пытался изменить чью-то жизнь к лучшему. А за этих детей отвечает лишь тот, кто испортил им жизнь. Не переживай. Наверняка они уже переродились.

Он вздохнул. А я поняла, как он мне дорог. Его слёзы — мои слёзы. Его улыбка — моя улыбка.

— Стыдно старому реветь, — сказала строгим голосом. — Ты не заяц, а медведь!*

— И вовсе я не старый... — сказал он, отстраняясь, да и не реву...

А я улыбнулась.

А мне вдруг любимый развёл ноги и закинул себе на плечи, вызывая во мне дрожь желания. Провёл руками по внешней стороне ног. Нежно двинулся по внутренней...

— Старый, значит? — прикоснулся рукой к моему лону, удостоверяясь, что я готова принять его.

— Старичок, — дразнилась я, — мой любимый двухсотлетний старичок, — показала язык.

— Любимый? — уточнил он, сливаясь со мною.

— Самый... любимый! — закивала я, отдаваясь на волю ощущений. Двигался он медленно, будто лениво. Но старичком его явно назвать язык не поворачивался. — О... — только и смогла застонать я.

Когда же мой ненасытный мужчина насытился, я вспомнила, что проголодалась.

— Поехали в ресторан?

— Не хочу. Лучше позанимаюсь. И мне понадобится твоя помощь.

Поэтому я похимичила с синтезатором на скорую руку, сварганила нам ужин и, напевая, накрыла на стол.

Любимый в это время просматривал мои формулы и зарисовки.

— Этого мало. Надо понимать, как работает.

— Могу показать, как включается.

— Покажи. Но вряд ли поможет.

Еда готовилась, а мы разбирали, как и что работает. Машина оказалась не сложна на выходе. А вот на входе... То есть мусор, попадая внутрь, каким-то образом очищался. Органика отдельно от неорганики. Дальше он как-то расщеплялся. А как — без знания принципа работы узнать невозможно.

— А как работают ваши машины по переработке мусора?

— Пластик режется на тонкую нить, из которой делается потом что-то другое. Дерево и бумага тоже используются повторно. Металл переплавляется.

— А органика?

— Просто сжигается.

— И куда газы эти идут?

— На обогрев купола. Здесь не бывает зимы, как ты заметила. Поддерживается круглогодичная средняя температура около +25 градусов. Ночью +20.

— А вода?

— Вода из канализации попадает в отстойники. Там чистится, обеззараживается и вновь идёт на нужды потребителя.

— Значит, мусор вы не выбрасываете за купол?

— Нет. К слову, я тебе обещал экскурсию за купол. Хочешь, можем прямо сейчас сходить... Потом будет весьма затруднительно... — намекал он на мою беременность.

— Здорово! — я повисла у Мишки на шее.

А он совсем обнаглел и стянул мои трусики.

— Миш, нет...

— Всё равно...

— Ладно. Но только дома.

Кивнул. Я накрывала на стол, а он наблюдал. Ой, что-то упало. Наклонилась так, чтобы юбка будто случайно задралась....

Отказала не потому, что не хотела. Просто пусть немного помучается.

Пока кушали, молчали, каждый, видно, думал о своём. Я о том, что увижу за куполом и подтолкнёт ли увиденное к воспоминаниям о Митяе? Как же мне понять принцип работы машины? Даже Мишка не понял. А ведь он имеет высшее техническое образование. А я что? Вышла замуж по залёту, ещё в школе гуляли свадьбу. Потом не до учёбы было. Потом на работу вышла, без образования особо выбирать не приходилось. А учиться некогда уже. Дети, быт... Работала помощником повара в ресторане. Делала всю черновую работу. Иногда и готовила, а лавры все шеф-повару доставались, который только пробу снимал. И картошку я чистила, и посуду иногда тоже я мыла. Прибавку, правда, давали небольшую, но приходилось как-то крутиться. А муж запил. Поначалу просто домой не являлся сутками, потом стал руки распускать.

А мне так плохо было, что жить не хотелось. Но глядела на своих дочек и понимала, что не оставлю их на этого мерзавца. Решила, что надо что-то менять в своей жизни, пойти учиться, хотя я пока не знала, как. На деньги, полученные в качестве премии решила купить книги, чтобы подготовиться. Увидела и ту книгу, про которую Мишка говорил. Решила почему-то её купить, хотя денег не хватало. Отложила английский словарик, чтобы не отказываться от неё. А потом встретила ЕГО. Парнишку, немногим старше моих дочек... Это воспоминание вызвало улыбку. У него тогда была почти такая же причёска, только длинных прядей не было. Хаос на голове. В его глазах плескалось отчаяние. Так хотелось прижать его к себе. Сказать, что не всё ещё в этой жизни потеряно. И на его улице будет праздник. Так же, как и на моей. И я вспомнила, как следует верно говорить, чтобы донести мысль до слушателя. Заставить его задуматься, заинтересоваться, дать смысл жизни...

Вот только я уже забыла, что в ней было... И вот теперь этот парень вырос. В красивого сильного мужчину, моего мужчину.

Я глядела в его глаза и видела себя тогда, с книжками в руках, сидящую на корточках, с двумя детьми за спиной, и этого тридцатилетнего молодого человека. Я улыбнулась. А ведь я тогда была тридцатипятилетней. Он всё равно меня чуть младше, получается. Хотя... 235 лет — нет, не младше... Улыбнулась.

— Ты красивая, — сказал он. — Ты замужем?

— Пока нет... — ответила тихо, удивляясь, как он оказался так близко, а я и не заметила.

— А дети?..

Я притронулась к своему животу. Дети...

— Скоро будут...

— Подожди немного, мне надо завершить одно дело... Подождёшь?

— Да, — а сама не в силах оторвать взгляда от этих родных серых глаз.

— Пойдём?

— Пойдём.

Он даёт мне руку и ведёт к лифту. Мы спускаемся очень долго, не разрывая прикосновения. Потом пересаживаемся в другой лифт, с сиденьями и ремнями безопасности. Горизонтальный. И непрозрачный.

— Что это?

— Правительственное метро.

— Ого!

Ехали мы около получаса. Это ж какой большой город! Болтать не хотелось. Просто прижалась к любимому и вспоминала, как мы встретились уже под куполом. Теперь я понимала, почему отдалась ему так быстро. Просто на подсознательном уровне истосковалась. Хотелось прикосновений, ласки, ощутить, что больше не одна в этом мире. Есть тот, с кем желаю быть одним целым, а физические ощущения уже шли бонусом.

И прост лежать в его объятиях не менее приятно, чем испытывать и дарить интимную ласку.

— А тебя не смущает моя внешность? — просто вспомнила, что в прошлой жизни являлась шатенкой с карими глазами. И волосы, когда мы познакомились, были подстрижены до плеч. — Я тебе уже говорил, хоть лысой будь. Но длинные волосы мне тоже нравятся. Просто будь собой.

Мы вдруг резко остановились. Хорошо, что были пристёгнуты. Мишка смягчил удар собой, ведь обнимал меня.

— Всё, вылезаем, — скомандовал он.

Выбравшись из кабинки горизонтального лифта, Мишка включил рубильник. Зажёгся свет. Отметила, что мы находимся на какой-то станции метро. Выглядела она заброшенной, покрытой пылью, с остатками мусора. А кое-где даже нанесло слой грунта. Таинственно. Одиноко. Слышится эхо наших шагов. Страшно. Тут послышалось бульканье, а потом на противоположной стороне ветки, что шла в обратную сторону, пронёсся поток воды.

— Что это?

— Похоже, река проложила себе новый путь.

Почему-то показалось, что мы можем никогда больше не вернуться домой. Поёжилась. Здесь, к слову, прохладно.

Мишка снял с себя пиджак и накинул мне на плечи.

— А ты?

— У меня длинный рукав, — это он о рубашке.

— За куполом холодно?

— Да.

— Почему?

— Кто-то взорвал ядерное оружие. Купол выдержал, но...

— И кто этот кто-то?

— Не знаю. Правоохранительные органы не нашли виновного.

А я вспомнила слова Арса. Дмитрия видели перед взрывом. Что, если это правда? Что, если он? Раньше я не думала об этом. Но вдруг... Я знакома с ним совсем немного, а боюсь его до дрожи в коленках. И ведь пока он не сделал мне ничего плохого.

— И так просто закрыли дело?

— Закрыли купол. Но глубоко под землёй купола нет. Поэтому можно выбраться.

Дыхнуло холодом, даже морозом.

Мишка приобнял меня.

— Раньше здесь не было так холодно.

Зима. Летом? Или под куполом просто всегда лето?

— Миш, какой сейчас месяц?

— Август. Ты ж сама знаешь.

— И сдвигов не было?

— Что за сдвиги?

— Календарные. Ну, как при Петре Первом.

— Тогда ж времена года не сдвигали и месяцы. Просто Новый год перенесли.

— А ещё забрали 5508 лет нашей истории.

— Это недоказуемо.

— Почему?

— Потому что Петра может вообще не было.

— Как так?

— Всё, что о нём было известно, появилось как художественная литература во времена Екатерины Второй, а может, и позже. Историю постоянно переписывают. И летописи все тоже. Как знать, какие правки туда вносились. Источники не сохранились.

А все книги, которые потом оцифровывали, датировались концом 18 века. Что тоже не означало, что, например, они не могли быть написаны в середине и конце 19го.

— И что же выходит, ничему верить нельзя?

— Можешь верить лишь своему опыту и рассказам твоих родственников. Вот только зачастую преемственность поколений нарушена. Старики гибнут, детей вывозят в безопасное место. Поэтому я и делал всё, чтобы здесь и сейчас было хорошо и в будущем. А прошлое...

— Человек, не имеющий великого прошлого, не имеет великого будущего, — возразила я вспомнившейся поговоркой.

— Надо интересоваться, копаться в документах, архивах, чтобы докопаться до сути.

— Но архивы подделывают.

— Тогда есть другой вариант.

— Какой?

— Материальные доказательства этого великого наследия наших предков.

— Есть какие-то артефакты?

— Есть. И некоторые из них находятся на виду, только надо их увидеть.

Мы дошли до какой-то двери. Мишка достал ключ, как в прошлом, обычный металлический ключ, отомкнул. Внутри оказался немного спёртый воздух. А ещё биозащита, похожая скафандр.

— Одевайся. В ней есть обогрев.

Я вернула любимому пиджак и стала быстро натягивать штаны. Мишка помогал и задраивал все щели биозащиты. Потом на себя надел, и уже я следовала его указанию. Странная биозащита, которую в одиночку не наденешь. Любимый нажал какую-то кнопку, чтобы выравнять температуру. Уже очень скоро я согрелась. Скафандр чуть сковывал движения, но не настолько, как в моё время у космонавтов. Больше походило на зимнюю верхнюю одежду, например, шубу.

Выходили мы через какой-то боковой туннель, уходящий вверх, из этой комнатки. Хорошо, что на биозащите был яркий фонарь, правда, поворачиваться друг к другу означало слепить глаза. А общались мы по рации, встроенной внутрь шлема. Дошли до тупика. Мишка поднял голову вверх.

— Готова?

— Да.

— Тогда в путь!

Примечания по главе:

"стыдно старому реветь, ты не заяц, а медведь" — цитата из сказки "Краденое солнце" Корнея Чуковского.

Глава 18

Открыв люк наружу, оказались под толщей снега. Мишка достал лазер, настроил его на определённую длину. Включил лазер и по размеру люка вырезал отверстие, попросив меня посторониться. Вниз упал пласт снега, несколько метров толщиной. Потом достал складную лопату и стал делать ступени. Я разглядывала снег. Вроде бы, обычный. Сугроб такой здоровый получился и стал пополняться. Вздохнула. Раньше я любила зиму.

Когда Мишка закончил, позвал подниматься.

Выбравшись, огляделась. Снег. Белый красивый снег, насколько хватает зрения. Красиво! Будто пушистым одеялом накрытая природа. Вот только ни одного деревца. Ровная площадка, разве что на горизонте синеют горы. Прошлась. Снег скрипел под ногами.

Я наклонилась и взяла горсть снега. Крупинками, не свалявшийся. Слоем сантиметров пять. Свежий. Тот, что упал в люк, уже был плотным, тяжёлым, похожим на лёд.

С другой стороны виднелся купол, но был неблизко.

Прошла пару метров и села наземь, а потом и вовсе легла. Глядела на серое небо, затянутое снежными тучами. Грустно. Солнышка нет.

Какой воздух, не знала. Биозащита не позволяла вдохнуть запах, ощутить влажность и холод. И мне этого не хватало.

— Миш? — я села, ища его взглядом. Он делал замеры дозиметром радиации.

— Что?

— Можно снять шлем?

— Погоди, сейчас дозиметр покажет цифру, тогда скажу.

Ждать пришлось долго. Потому что пока дозиметр считал, Мишка брал пробы сне и воздуха и анализировал их в специальном устройстве, находящимся в маленьком чемоданчике.

— Можно снять. Но температура -10.

— Поможешь?

Помог. Сразу дыхнул морозный воздух, обжигающий щёки. Но воздух имел неприятный запах. Уши и щёки тут же замёрзли. О лете говорило то, что до сих пор был день, хотя уже семь вечера.

— Миш, мы можем тут побыть какое-то время?

— До темноты, — ответил он.

— А переночевать?

— У меня нет с собой палатки. Только пара консервов неизвестного срока давности.

— Иглу сделаем?

— Тут сети нет.

— А без сети никак? Лазер ведь есть и лопата. Ты ведь у меня очень умный, что-нибудь придумаешь, — обняла его за шею, заглядывая в глаза любимого.

Он нахмурился, но ничего не сказал.

Надел мне обратно шлем и задраил его.

— На, лазер. Ваяй! А я буду выгребать отрезанное.

Хитрый какой! Значит, я должна придумывать, а он только лопатой махать? Хитро прищурилась. Ну ладно, милый! Я тебе наваяю!

И мы взялись за работу.

Докопались до самой земли. И я наплевала на всё и защиту сняла с кистей и головы. Любимый — тоже.

Земля-Матушка! Я припала к ней, согревая своим дыханием и расплакалась. Легла на неё и пока муж ходил за дозиметром, шептала ей ласковые слова, целовала её и старалась вернуть ей жизнь.

— Асёнок, ты что делаешь? — раздался голос позади.

Я встала, вытирая слёзы. Он прижал к себе.

— Ты можешь мне всё сказать. И как бы абсурдно твоё решение ни было, я приму его.

— Миш... Я... — не знала, как сказать. — Просто люблю Землю-Матушку. И я соскучилась по ней.

— Но мы ведь тоже живём на земле. На той же земле.

— Это не то. Земля там здорова, а тут...

— И тут поправится. А то, что ты стесняешься говорить вслух слова, обращённые к Земле, то ничего страшного. А меня не стесняйся. Я ж такой же...

Вспомнила, как он всё время разговаривает с растениями. Точно! Улыбнулась.

— Что здесь случилось? Даже после Чернобыля через двадцать лет там всё остановилось. Стал природный заповедник.

— Прозвучал один взрыв, за ним ещё и ещё. Наш купол еле выдержал. Тогда врубили его на полную мощность, лишив весь город электричества. Но мы выдержали.

— Что за атака?

— Могу лишь предположить. Прогремел огромной мощности взрыв. Но этот взрыв вступил в реакцию с чем-то с окружающей помойки.

— Нефть? — вспомнились реки нефти, оставленные Дмитрием после прохода машины.

Выходит, весь его труд насмарку? Ох! Вся его работа коту под хвост...

Как же так?

Я упала на колени и закрыла лицо дрожащими руками. Всё, что мы делали годами... Всё просто было уничтожено радикальными методами.

Меня откровенно начало трясти.

— Пей! — в руки вложили горячую кружку. Вдохнула аромат трав. Сделала глоток, согревающий душу.

— Как далеко распространились последствия?

— До Урала и Кавказа.

— Вся Европа?

— Да. Причём там, где не было купола, люди умирали за пару дней.

— А моря, океаны?

— Мы не знаем. С другими куполами общаемся через купцов. Редко когда по обмену люди попадают к нам или наоборот.

— Зачем было взрывать эту бомбу?

— Кто ж знает.

— Это сделал кто-то из купольных?

— В тот день принесли тебя. Нет, Настю. Старую Настю.

— Я была у купола?

— Тебя принёс кто-то в биозащите. Был приказ взять образец ДНК и заморозить.

— Кто отдал приказ?

— Макс не знает. Говорит, что не видел лица. В биозащите затемнённое стекло.

— Искали этого человека?

— Искали. Но ни костюма, ни человека не нашли.

— А по камерам смотрели?

— Тогда не работали камеры. Город отдал всю электроэнергию куполу. Местных жителей просили сидеть по домам, потому что темно было. Во избежание неприятных случаев.

Мда. Ладно. Но надо будет всё же поговорить с Дмитрием. И как-то вывести его на чистую воду. Правда, не сейчас.

— Жаль, что мы семена не взяли. Вдруг бы прижились...

— Пойдём с тобой обратно, поищем что-то съестное. А то две консервы — как-то грустно.

Отказываться не стала. Одной оставаться было боязно. Хоть я и очень ценна для купола, а почему-то сразу ужасы представлялись, что люк закрывают, и я остаюсь тут одна. И хоть я так рвалась сюда, для выживания нужна еда, вода и жилище. Та землянка, что была прорыта в снегу, в одиночестве да без запаса провианта была бесполезна.

Мы спустились вниз, вновь под землю. И там стали искать что-то, шарясь по стенам лучом фонаря. На одной мозаике с комсомольцем луч остановился. Мишка пошёл к найденному объекту. Потом что-то там химичил с незримым замком, пока я держала фонарь. Затем мы шли по ещё одному туннелю, нашли ещё одно скрытое помещение, и вот там оказались залежи еды на случай войны.

Любимый читал выбитые надписи на металлических ящиках, пока я ходила между рядов со стеллажами.

— Вот, нашёл! — радостно объявил он. Открыл один ящик, другой... И огорчился.

— Одна труха. Кто-то добрался сюда раньше нас...

Похоже, этот кто-то мелкий грызун или насекомое...

Ну да ладно, хоть кому-то пригодились.

— Миш, а у тебя дома разве нет?

— Дома? — протянул задумчиво.

— Можно попробовать.

Я обняла его, как бы говоря, что нельзя терять надежду.

— Ладно, я возьму ещё пару банок и старую мебель... Если от неё ещё что-то осталось...

Но достались нам лишь опилки. Мда...

— Миш, давай возьмём эту труху. Всяко лучше, чем ничего. Земле ведь нужно удобрение.

Кивнул.

Обратно мы нагрузились сверх меры. И, если передвигались ещё кое-как, то лезть вверх оказалось весьма сложно. Правда, справились.

Наверху уже стемнело. Вход в нашу нору едва нашли. И вот мы уже лежим на слое удобрения, расстелив сверху спальник. Прохладно. Спим почти полностью одетые. Биозащита поддерживает тепло в костюмах, только кисти рук свободны да шлемы открывают лица. Хотя бы такое прикосновение друг к другу. А лица открыты — не замёрзнут. В закрытой землянке +7 где-то. Зато можно разговаривать не через рацию.

— Миш...

— Да, родная.

— Как думаешь, в наших силах изобрести эту машину?

— В наших. Другой вопрос только, сколько времени понадобится, чтобы восстановить её работу.

— Может, нам добраться до гор? Возможно, туда не дошёл взрыв...

— Бесполезно...

— Но если земля уже очищена от мусора... Почему за столько лет она никак не может восстановиться? Ведь лет сто пятьдесят прошло так точно от того дня... Вряд ли Настя прожила больше пятидесяти...

— Мы должны ей помочь. Думаешь, наша планета просто жива? Разве можно просто жить? Кто-то живёт для кого-то. И всем нам хочется чувствовать себя нужным.

— Но одной потребности мало...

— Верно. Мы все в одной связке со всем. Отдаём и принимаем. А люди только берут...

— И что же мы можем дать?

— Самое меньшее — нашу любовь. А так... будем пытаться помочь. У меня есть несколько растений, которые можно попробовать пересадить.

— Но под снегом разве вырастет?

— А озимые ведь растут...

— Так они уже крепко стоят на ногах, и потом поднимаются...

— Посмотрим... А теперь спи. Нам вставать рано и возвращаться домой.

Я успокоилась немного его ответом, а потому позволила себе погрузиться в сон.

* * *

Вернувшись домой, Митяй не стал выпускать реки земляной крови, под горой, на которой мы жили, оказались огромные пустоты. Вот туда и принялись закачивать нефть. Органику тоже складировали в подземные хранилища. И постепенно докапывались до земли. Митяй был учёным до мозга костей, причём довольно ленивым. Поэтому он изобретал е или иные устройства вместо того, чтобы делать ту или иную работу. В скором времени мусороперерабатывающим машинам перестал быть нужен водитель, шланги, тянущиеся на многие километры, закачивали сразу в хранилища полезные ископаемые. И за несколько лет мы очистили несколько килрметров вокруг нашей горы. Правда, земля оказалась настолько пропитана химикатами, что стояла мёртвой и безжизненной.

Меня же Митяй познакомил с библиотекой.

— Это наша с мамой личная библиотека. Она собирала бумажные книги, когда всё стали переводить в электронный вид. Люди просто выбрасывали книги, библиотеки закрывались. А мама некоторые даже продавала, если они повторялись, как антиквариат.

Я ходила между стеллажей и дрожащей рукой прикасалась к корешкам этого источника знаний.

— Можно?

— Бери, что хочешь. Только читай здесь. Я оборудовал специальное место. Книги старые и некоторые очень ветхие. Старайся читать только за столом.

— А что читать?

— Что хочешь.

Я так даже растерялась.

— Но тут тысячи книг, если не больше...

— Больше. Мама купила даже заброшенную военную базу, чтобы разместить свою библиотеку. Выносить книги нельзя, как и рассказывать про них.

Я кивнула, соглашаясь с таким правилом.

— Есть каталог. Посмотри, может, какой раздел больше понравится.

— А ты все перечитал?

— Художественную литературу не читал, как и всякую религиозную. Меня с детства интересуют лишь естественные науки. Поэтому вот ими и занимался. Где-то пятую часть библиотеки.

— Ого!

— Читай! А я пойду похимичу.

— А обед?

— Я ведь синтезатор сделал, не должно занимать много времени приготовление пищи.

Я вздохнула. Мне нравилось готовить.

Но муж считал это пустой тратой времени, особенно, когда я настроила правильно синтезатор.

Митяй из своей лаборатории выбирался редко. Да и меня чтение увлекло. Начала я со сказок — они читались легче всего, хотя многие слова и устарели. Так нашла разные словари и сидела, обложившись книгами. Света белого порою неделями не видела.

Прошли годы. Я округлилась, появилась грудь. Волосы были длиннее, чем у мужа. Просто он свои волосы ниже лопаток не отращивал, а моими волосами восхищался. Гладил их, нюхал, трогал. Хоть такое внимание оказывал. Я любила его слушать, но сама ничегошеньки не понимала в точных науках. Разве что самые основы математики. А я ему рассказывала сказки. Ему нравилось. В них он видел вовсе не волшебство, а технические устройства. Так змей Горыныч стал железнодорожным пассажирским составом, в который входили люди, путевой клубочек — gps-навигатором, ну и много чего ещё. А я всё же верила, что в нашем мире помимо науки существует и магия.

— Настён, ты пойми, магия — это то, что наука не может объяснить, потому что пока не доросла до этого. Но это не значит, что со временем не сможет.

— Но ведь это же скучно! Почему нельзя просто представить и материализовать свою мысль?

— В том-то и прикол, что можно. Только это можно объяснить научно. Есть звуковые фантомы, голограммы у живых объектов. И мысль на самом деле материальна. Просто если ты не слышишь ультра высокие или низкие частоты, это не значит, что их нет. Так же,как если не видишь свои клетки или днк.

Я тут же полезла в словарик узнавать новые слова и сделала себе пометки, какие книги посмотреть.

— Значит, всё объяснимо?

— Всё, с точки зрения Бога.

— Ещё скажи, что Бог есть! — рассмеялась я, уже зная, что наука и религия не совместимы.

— Смотря кого понимать под этим понятием. Но есть высший разум и это научно доказуемо. Причём в лёгкую! Почитай книги про микро— и макрокосмос, числа Фибоначчи. Потом, если тебе ещё понадобится доказывать, что высший разум есть, я докажу, просто сравнив нас со Вселенной и наши клеточки с той же Солнечной системой. А теперь хватит сидеть и плесневеть, пойдём, сегодня замечательная погода. Рассосались облака над нашей горой. Получим витамин Д.

Сделала себе ещё пометку про загадочный витамин и пошла.

Солнышко светило так ярко, что хотелось зажмуриться. Но при этом я подставляла ему щёки и улыбалась, сняв с себя футболку и штаны.

Муж так странно на меня смотрел, и вовсе не на солнышко.

А потом уложил меня на лопатки.

— Что? — не поняла я.

— Сколько тебе лет?

— Восемнадцать! — солгала я. Восемнадцать мне исполнится только через полгода. Но он так ни разу не смотрел. Хотелось узнать, что будет дальше.

Но мои надежды не оправдались. Всё закончилось слишком быстро. Оказалось больно. Но мужу, похоже, понравилось.

— Больно лишь в первый раз, как заживёт, надо будет повторить.

Не стала уточнять, что должно зажить. За эти несколько лет жизнь до Митяя будто стёрлась. Казалось, что он всегда был в моей жизни. И я ему привыкла доверять.

Спустя неделю близость повторилась, а потом стала едва ли не каждый день. А потом у меня начал расти живот, меня стало тошнить по утрам, и Митяй от близости отказался. Стал больше выводить меня на двор, гулять со мною.

В одно прекрасное утро мы стали родителями. Тогда я впервые видела, как он плакал.

— Разве это не волшебство? — спросила я, держа это маленькое чудо.

— Это наука, милая.

— Да ну тебя!

— Но всё равно, наш сын — это чудо.

Этими простыми словами он подарил мне такое долгожданное счастье. Душа запела.

Он стал замечательным отцом.

— Иногда я даже завидую... — пробормотала, глядя, как Митяй подбрасывает сыночка.

— Чему?

— Что ему так много внимания уделяешь.

— Я просто дарю ту любовь, нехватку которой всегда остро ощущал.

— Почему?

— Отец бросил мать, когда она отказалась аборт делать. Правда, стабильно, на мой день рождения являлся. Дарил мне конструктор и сваливал опять на целый год.

— Ты его любил?

— Не знаю. Он дарил мне конструкторы. Вот их я любил. Мама же дарила книги.

— Только не забалуй малыша!

— А для этого мне нужна дочка! Так что... Ты уже поправилась, пора...

— Да я разве против,— улыбнулась, понимая его намёк.

— Тогда, как только уложим...

— Митяй...

— Что?

— Я люблю тебя.

— Любовь — это всего лишь химия.

— Митяй! А потребность? Не представляю своей жизни без тебя.

— Просто мы все одиноки и нам хочется жить с человеком, с которым можно поговорить, прикоснуться... Ещё и самовоспроизведением заняться.

— Вот, мы же можем самовоспроизводиться...

— Мы — биороботы.

— А душа?

— Сознание!

— Значит, ты меня не любишь, — сделала я грустный вывод.

— Я счастлив с тобой. У меня есть только ты и Коля. Можешь считать это любовью.

Я вздохнула. Учёный до мозга костей!

Прижалась к нему.

— Скажи это!

— Я испытываю потребность в человеческом общении противоположного пола, мне хорошо с тобой!

— Митяй, можно я возьму скалку и ударю тебя?

— Нет у нас скалки.

— У меня ж была...

— А, пластмассовая. Тогда можно!

Я улыбнулась. Даже шутит. Здорово! Прижалась к нему, как же люблю. И он тоже любит, хотя это слово произнести не может.

В эту прекрасную картину врывался чей-то посторонний мужской голос:

— Асёнок! Асёнок, пора вставать.

Губы накрыл поцелуй. Незнакомый такой поцелуй, слишком нежный.

Я отпихнула нарушителя спокойствия, и стала отползать от чужого мужчины.

— Т-ты к-кто так-кой?

Я осмотрелась, не понимая, где я и как сюда попала. Только ведь была с Митяем и сыном.

Вокруг всё белое, будто в пещере какой, только снежной. И что это на мне надето?

— Ась, ну что с тобой опять такое?

— Кто такая Ася? И кто ты? Как я здесь очутилась? Где Митяй? Где мой сын?

— Кто такой Митяй? — спрашивает этот мужчина.

— Кто ты?

— Ты, правда, не помнишь? Хотя ужас в твоих глазах неподдельный. Миша я. А ты?

— Настя.

Мужчина сел на пол и схватился за голову.

— Где Митяй? Я хочу видеть своего мужа! — я встала и пока мужчина выглядел растерянным, пошла в атаку.

— Сперва давай к Максу наведаемся.

— К Максу? — и я вспомнила этого мужчину. — Я тебя знаю... Ты Макса под купол забрал. Где мой брат?

— Всё с твоим братом хорошо. Поехали, он тебя осмотрит. И когда ты успела головой удариться? Или это жизнь за куполом так на тебя повлияла?

— Пойдём! — он приказывал, не просил. Не привыкла я к такому обращению. Муж, правда, командовал, но ему это простительно. И больше никому!

— Ты чего раскомандовался?! Сам затащил меня не пойми куда, ещё и главным себя сделал?

Я не успела высказать всё, что думаю, как меня прижали к стене. И поцеловали. Его поцелуй мне бы понравился, если б не само осознание, что целует незнакомый мужчина. И я занята! И я его укусила.

Михаил отошёл от меня на шаг. И столько боли в его глазах.

Он молча начал подниматься по снежным ступеням. И я рванула за ним, боясь остаться не пойми где одна.

Когда же мы выбрались из этой норы, вид представился белоснежный, но холодный и какой-то печальный. Незнакомый. И лишь с одной стороны виднелся купол. Мы у купола? Но как? Почему зима? Зима, конечно, иногда бывала, просто... Просто... Не могла подобрать слов.

— Почему сейчас зима? — почему я не помню, как она наступила?

— Потому что тут теперь всегда зима.

И Михаил пропал. Я кинулась к тому месту, где он только что был и увидела, что он сидел на куче снега под землёй. Огляделась ещё раз и кинулась за ним.

Переодевшись, мы сели в какую-то машину и начали двигаться какими-то проходами, причём на очень большой скорости. Я оглядывала своё платье с длинным рукавом. У меня такого отродясь не было. Всегда штаны носила. Но в книгах встречала. Правда, никому не говорила о своей мечте. Даже Митяю. Но иногда клала книжки именно разворотом с платьями. Муж намёк не понял.

Меня укачивало. Не привыкла я к такому. Что же произошло? Ничего не понимаю. И чего этот мужчина лезет ко мне целоваться?

— Почему ты меня целовал? — нарушила молчание. — Я ведь замужем и верна своему мужу.

Он поджал губы. Похоже, неприятна эта тема.

— Я тебе совсем противен? — вместо ответа задал свой вопрос.

— Ты не красавчик, но мужчине это и не нужно. Худощав, правда. Так зачем целовал? И кто такая Ася?

— Ася — моя невеста.

— А зачем целовал меня?

Разозлился, но быстро взял себя в руки.

— Ты и есть Ася.

Я рассмеялась.

— Насмешил!

— Ася беременна. От меня, — почему-то прозвучало так, что я поверила.

Беременна? Я? Под грудью неприятно засосало. Сыночек...

— Что с моим сыном?

— Я не знаю. Пообщаешься с Максом, он подтвердит. Может, что знает о "твоём" сыне...

— А что с моим мужем Дмитрием?

Сжал кулак. Похоже, не чисто тут.

— Поговорим после встречи с Максом.

— Значит, это ты Макса забрал...

— Откуда знаешь?

— Я видела вас. Когда он уходил под купол. Правда, в куполе была дверь. Почему мы в этот раз ею не воспользовались?

— Купол больше не открывается. И мусор больше не выкидывается, а перерабатывается.

— Правда? — не знаю, меня эта новость порадовала или огорчила. Что же едят люди, живущие за куполом?

— Людей за куполом больше нет, — он откуда-то узнал, о чём я думаю.

— Как нет? — удивилась я.

— Они перебрались под купол. Правда, живут нелегально, но живут. Возможно, среди них ты найдёшь своих родственников.

— Родственников? У меня, кроме Макса, нет родственников.

— Давай отложим этот разговор.

— Почему?

— Я боюсь тебя шокировать. Прошло много лет. Макс — уже взрослый мужчина.

— А, ты о детях Макса... — обрадовалась я.

— Настя, — он подсел ко мне. Я шарахнулась. — Не бойся, прошу, — и положил свою руку на мою. Горячая рука. И прикосновение, будто щекотка. — В нашем мире насилие запрещено. Просто знай, что я тебя не обижу. К тому же, я люблю другую женщину и тоже верен ей.

— Поэтому ты целовал меня.

— Я пытался её вернуть. Но, вижу, это бесполезно. Поэтому давай договоримся, что никаких больше поцелуев. Ладно?

Руку так и держит. Даже поглаживает.

— И никаких поглаживаний! — эти слова дались с трудом. Прикосновения были не просто приятны: я никогда раньше такого не ощущала. И всё тело отзывалось на них. Поэтому поспешила добавить: — Без моего на то разрешения.

— Хорошо.

Руку он отпустил. А место прикосновение даже заныло, как чесотка. Хочется почесать это место и всё тут.

Приехав, мы пересели в какую-то стеклянную коробку. А когда двери распахнулись, ноги подкосились. Никогда не видела столько зелени, столько растительности. Лишь на картинках в книжках. И животные... Они были повсюду.

Михаил подхватил меня на руки. Наши взгляды встретились. В его глазах плескалась надежда и... борьба.

— С тобой всё хорошо? Токсикоз? — а в голосе сквозит беспокойство.

— А животных можно потрогать? — никогда их не видела вживую.

— Только взрослых. Но лучше не трогать.

Но когда он поставил меня на пол, я подошла к лениво лежащему большому светло-коричневому коту. Погладила его головку. Он на меня так посмотрел. Мол, тётя, что тебе надо?

А я почесала за ушком, под мордочкой. В книгах именно так описывали любимую ласку кошек. Коту, похоже, ласка понравилась. Он встал и потёрся о мои ноги мордочкой, что я не удержалась на корточках и упала.

— Пуся, зачем толкнул меня, — обиделась я. А кот вновь потёрся. Я засмеялась. — Ах ты шалун!

— Ты ему понравилась. Пума довольна.

— Это девочка?

— Нет, самец.

Я смутилась. Ну вот, а такое имя дала...

— Ну что, пойдём к Максу или сперва позавтракаем? Мне на работу надо. Как раз там с Максом и встретимся.

Живот заурчал, требуя еды.

— Пойдём? — Михаил пошёл обратно. Но стеклянной коробки там уже не было, лишь огромное дерево.

— Пойдём, — решилась я.

Когда же лифт (Михаил объяснил, что это такое) открылся во второй раз, то я вдвойне удивилась. Кровать в траве. Деревья... Но меня повели не в сад, а на кухню.

— Умеешь синтезатором пользоваться?

Я подошла и стала разглядывать его. Странный какой-то. Такого ещё не видела.

Михаил стал объяснять, как выбирать блюда.

— Ася как-то иначе готовила, не по инструкции,но я не знаю, как.

— Ты жил с Асей?

— Да.

— Но если ты видел её голой, разве она не стала твоей женой?

Он усмехнулся. Грустно, как мне показалось.

— Тогда считай, что Ася — моя жена.

— Но... Выходит, у меня два мужа... Если я и она — одно и то же.

— Забудь про это. У Аси только один муж — я.

— А у меня муж Митяй, — захотела оставить последнее слово за собой.

Вздохнул, ничего не сказал.

— Что тебе приготовить? — перевёл тему.

— Без разницы. Что-нибудь.

Еда понравилась, хотя было в ней что-то неестественное. Будто химии наелась.

— Не понравилось?

— Такое ощущение, что я с голодухи пластика наелась.

— Ася не жаловалась.

— Пойдём к Максу, надо поторопиться. Быстро переодевайся. Такси уже ждёт.

— Такси?

— Увидишь.

Переоделась в золотистое платье. Оно напоминало солнышко. Стала перед зеркалом. Я выглядела иначе. Женственной. Михаил неслышной походкой оказался сзади. На шею легли украшения.

— Это Асино, но всё её — твоё, раз уж вы делите одно тело на двоих, — пока надевал, едва прикасался к шее, я же испытывала неописуемые ощущения. Закрыла глаза, наслаждаясь такой мимолётной лаской, в которой можно найти оправдание.

— Ты пытаешься меня очаровать?

Я повернулась к нему, оказываясь в его объятиях. Если я — его жена, значит, ничего страшного не будет, если мы всего лишь поцелуемся?

Я сама прикоснулась к его колючим щекам, встретилась со взглядом серых глаз. Он закрыл глаза.

— Что не так?

— Чувствую себя предателем. И выглядишь ты в точности, как она. И даже на прикосновение так же реагируешь, но ты — не она.

— Что это — реинкарнация?

Он вздохнул. Глубоко так.

— Давай, ты с Максом пообщаешься. Прошу!

— Поцелуй меня! — сказала раньше, чем успела подумать. — Так, будто я — Ася.

Сглотнул.

— Я не вижу её в твоих глазах. Прости.

Я поджала губы. Обида. На себя. Обещала быть верной женой Митяю, а сама готова целоваться с другим.

Михаил отстранился.

— Пойдём. Такси ждёт.

Томить не стала, пошла. Волосы оставила распущенными.

В такси я заглядывала в окна. Но потом они затонировались.

— Почему я перестала видеть? — имела в виду, обзор почему убран.

— Мы подлетаем к правительству. Это — секретный объект. Даже члены семей членов совета не знают, где находится правительство.

Ого! Это — местные цари? А почему их много? Но спрашивать не стала. Михаил изменился. Стал отстранённым и далёким, холодным каким-то.

— На людях выражать чувства не принято. Поэтому постарайся тоже не проявлять их.

— Тоже?

— И я не стану.

Кивнула. Внутри разгоралось нетерпение. Хотелось увидеть братишку. Каким он стал?

Но увидев Макса, я узнала его сразу. И не сдержалась, кинувшись на его шею.

Макс улыбнулся.

— И я рад тебя видеть. Пойдём в лабораторию?

— Да, — кивнула я. Похоже, общего у них с Митяем гораздо больше, чем он считал в детстве.

Михаил проследовал за нами.

— Макс, есть разговор. Проведи тесты... — сказал Михаил, когда дверь за нами закрылась.

— Говори.

— Я не знаю, что случилось, но это — не Ася.

— А кто?

— Настя...

— Вот это да! — присвистнул Макс.

— Но как такое может быть? — Михаил выглядел растерянным.

— А Ася не сказала тебе? — приподнял бровь Макс.

Я не понимала, о чём эти двое говорят, но они прекрасно понимали друг друга.

— Что сказала? — не понял Макс.

— Вообще-то — это Настя.

— Я это и сам вижу.

— Нет, друг, ты не понял. Это Настя не только генетически, но и её сознание. Я не знаю, как Ася в ней оказалась. Но факт.

— Уверен? Сделай тесты...

— Бесполезно. Я стёр все данные по геному Насти, чтобы Асю не смогли удалить.

Я заёрзала, не понимая, о чём речь.

— Нась, слушай, тут такая вещь, — повернулся ко мне братишка. — Ты — копия той Насти, что жила почти двести лет назад. Тебя клонировали и перенесли твоё сознание в это тело. По сути, ты являешься полной копией той Насти. Но когда клон очнулся, у него оказалась другая личность. Асина.

— Хочешь сказать, что ко мне подселилась личность? Но разве она не лишняя? — подала я голос.

— Нет! В том-то и соль. Ася стала частью тебя на генном уровне.

— Как это возможно? — встрял Михаил.

— У неё две двойные спирали ДНК. То есть, по сути, два сознания должны либо слиться, либо существовать попеременно. Странно, что до этого Настя не просыпалась в Яви.

Михаил сел, будто ноги не держали.

— Макс, я беременна? От Михаила? — решила уточнить. Причин не верить Михаилу не было, но проверить не помешает.

— Да, Нась.

— А Митяй? А сын?

— Значит, смотри, я пообщался с теми, кто выжил из наших. Нет никого.

— Как нет? У нас с Митяем был самое малое один ребёнок — мальчик.

— Да, у вас были дети. Двое. Но про них ничего не известно. Выжили ли они, когда рванула та бомба, никто не знает.

— Какая бомба?

— Она не знает? — Макс обратился к Михаилу.

— Насть, помнишь зиму за куполом? — обратился ко мне Михаил. А когда кивнула, добавил: — Это — последствия того взрыва. И зима — тоже.

До меня медленно доходило. Про взрыв я ничего не поняла. Но что-то случилось, что сейчас жить там невозможно. Зима и пустота. Ни одного деревца. Правда, помойку либо ровным слоем разровняли, либо её больше не было в ближайшем окружении купола.

— Макс, что с Митяем? А детьми? — решила спросить самое важное.

Макс опустил глаза.

— Дмитрий арестован.

— За что?

— За то, что пытался силой удержать тебя в своём доме.

— Что за чушь? — не могла поверить в это.

— Ты сама вызвала органы правопорядка.

— Но... Я ведь не могла... Или могла? Или это всё Ася?

— Нась, успокойся! Тебе волноваться нельзя.

Успокоишься тут!

— Я хочу его видеть! Это возможно?

Макс вновь переглянулся с Михаилом.

— Не думаю, что это — хорошая идея... — начал братишка.

— Это уже мне решать!

Когда я обернулась и собралась на выход, заметила, что Михаила в лаборатории больше не было. Ну и ладно. Меньше соблазнов!

— Вызывай такси и... — тут он понял, что я далека от современности и начал объяснять, что к чему. Как работает чип и всё остальное. Как вызвать его или Михаила в случае помощи, что можно связаться тайно, другие люди даже не заметят ни разговора, ни звонка. Как пользоваться чипом.

— А куда Михаил делся?

— На работу пошёл. У меня отговорка всё же есть. А у него — нет. Ладно, Насть, запомни одну вещь, в этом мире насилие недопустимо. Если человек напирает после того, как ты сказала "нет", можешь смело звонить в службу спасения. И не важно, пытается он тебя изнасиловать, просто удержать или силой поцеловать. А теперь назови такси адрес недолгого заключения и едь к своему Митяю. Мне надо работать, — он поправил очки и встал.

— И всё? Мы столько лет не виделись, а ты меня даже не пригласишь в гости?

— Хочешь пожить у меня? Я не против, — и продиктовал свой адрес.

Хотела ли? Но не у Михаила ведь жить. Была надежда на Митяя. Хотя вопросов к нему появилось немало. Но если он сидит в заточении, не буду же я жить в его доме.

— Благодарю, Макс. Поживу пока у тебя.

— К слову, у тебя ведь кружки...

— Что за кружки?

— Иди уже. А то мы так целый день проболтаем. Поговорим вечером.

Меня вытолкали за дверь. Вот нахал! А если я не хочу уходить? Это считается насилием? Жаловаться властям я не стану, но просто интересно...

Такси меня забрало. С прозрачными окнами. И я не отрывалась то от одного окна, то от другого. Нервишки пошаливали. Макс, хоть и вколол какое-то успокоительное, но внутри нарастало волнение, чем ближе я к Митяю. Изменился ли он за столько лет? Около двухсот прошло. Столько не живут! Мы не живём! Прикоснулась к животу. Братик подтвердил, что во мне растёт новая жизнь. Значит, я жила с Михаилом... А как же Митяй? Митяй! Сердце болезненно сжалось. Так, мне нельзя волноваться! Не думать о нём! Всегда хотела узнать, как оно там, под куполом. И вот я внутри. Холодные башни, кое-где невысокие зелёные деревья, рядами посаженные по обеим сторонам улиц. И даже солнышко и голубой небосвод не радовали взгляд. Город казался чужим и ничем не лучше помойки, на которой я жила с Митяем.

Не думать!

— Мы на месте, — объявил водитель. И только сейчас я увидела его и чуть не описалась с перепугу: на меня смотрел Кащей Бессмертный!

продолжение следует...

Чтобы получить концовку надо:

1. Пообещать мне, что только для себя (обязательно!!!)

2. Указать в комментарии адрес своей электронной почты.

3. Написать отзыв по прочтении.