Фанфик по Наруто (пока без названия)

Такие печати были, по сути, простейшими и не требовали мощного контроля по сравнению с остальными, но моего едва хватило на нанесение этих, благо свою печать на своем теле можно было стереть одним усилием мысли и каплей чакры, что-то более-менее приличное у меня начало получаться только с тысячной попытки, а всего на установку этой обоймы, не считая разработку, я потратил месяц, на который пришлось забросить все остальные тренировки и тихонько практикуясь даже в Академии.

Я нашел в библиотеке клана описание печатей Гогьё Фууин и Кайин и понял, что выполнить их, даже зная точную структуру, мне не светит еще очень долго. К моменту экзамена на звание Чуунина скорее всего не успею, но в принципе мне нужна только Гоьё Кайин. Эта пара печатей была вообще интересной штукой. При нанесении на Очаг шиноби первой из них, она дестабилизировала его работу, делая полностью невозможными стихийные преобразования за счет постоянно меняющегося количества чакры в системе путем случайного изменения выходной мощности Очага. Побороть этот эффект можно путем синхронного изменения пропускной способности всех тенкетсу, что абсолютно невозможно, поскольку пульсации Очага с печатью Пяти Элементов были даже более случайны чем печально известный корейский рэндом, не говоря уже о том, что управлять одновременно всеми тенкетсу могут только Хьюга, а им эта печать побоку. Вторая же не только стирала первую с Очага жертвы, но и убирала ее негативные последствия, стабилизируя очаг. Короче, до таких печатей мне как до Страны Железа, и все лесом.

А вот с Аспектами дело было швах. Как выяснилось, моего резерва Инь не хватало на майндтрик шиноби, даже генина, и впритык хватало на самых слабых одноклассников. Разумеется, поговорив с человеком полчаса-час, активно используя эту способность, я мог уговорить его совершить какое либо действие, но только в том случае, если человек об этом и сам думал, но колебался. Срабатывало с гарантией, даже если при обычных обстоятельствах мой подопечный ни за что бы не пошел на такой шаг. Но Инь тратилась просто катастрофически быстро.

Еще ее хватало, чтобы одним ударом зарезать, скажем, курицу, после чего я оставался с пустым резервом и той чакрой, что была в системе и Очаге, в котором я уже безболезненно мог хранить полтора объема системы циркуляции, около пяти минут.

Как выяснилось, закаленные постоянной циркуляцией чакры лиса, мои каналы могли без последствии выдерживать большие объемы чакры, но только если я ее сразу выпускал через тенкетсу или вкладывал в технику, поэтому я начал тренировать капилляры, напитывая чакрой тело и постепенно увеличивая давление. Короче говоря, времени было мало, а работы — очень много.

И мы пахали, пахали, пахали, пахали...

Глава 15

Шшух! Бум! Дуц! Саске отъезжает по воде метра на два, разгибается и трясет отбитой рукой.

— Все, Саске, на сегодня тайдзюцу хватит, и так уже полтора часа деремся. Я выдохся, да и ты тоже.

— Я еще могу драться!

— Не сомневаюсь. Но ты становишься невнимательным, если ты пропустишь еще один такой удар, то наша тренировка на этом и закончится, поскольку мне придется срочно тащить тебя в больницу.

— Но я...

— Сааскеее, у нас тут тренировка, а не бой насмерть. Хорош спорить, пошли на берег. Перекусим и займемся тренировкой контроля.

Субботний день сегодня для нас начался в пять утра. Совершаем водные процедуры, готовим завтрак и бенто, быстро едим и рысим на полигон. Немного размявшись и разогревшись, начинаем спарринг, уже почти на равных. Саске не может, как я, использовать стиль Очень Твердого Кулака, контроля катастрофически не хватает, а я его обхожу только за счет более высокой скорости движения и большей выносливости. Скоро он пробудит шаринган, и я перестану быть ему соперником. В полный контакт я с ним драться не могу, вчера один из безклановых на спарринге чего-то ляпнул про нас с Саске, мол, вместе ходите, а может вы того? И закономерно получил в морду. Силу я от возмущения слегка не рассчитал, и стукнул в треть силы, тогда как на тренировках с Саске я сдерживаюсь и использую только четверть, но ему хватает, чтобы отлететь на пару метров и начать разминать отбитую конечность. В результате сломанная в трех местах челюсть и жесткое сотрясение. Хорошо еще все решили, что он неудачно упал.И чего там у него сотряслось, интересно? Ну, ничего, пару дней через трубочку поест, авось мозгов прибавится. Челюсть-то ему собрали, но шинку на всякий пожарный наложили, уж больно перелом сложный был.

Саске удар держит хорошо, и на жесткий блок принимает только в безвыходном положении, но полтора часа есть полтора часа. У него уже кости при движении стали как-то нехорошо поскрипывать, а значит, на сегодня хватит. Все-таки хорошо, что мои удары синяков не оставляют почти, вон у Саске на руке маленькое пятнышко, а рука отбита по локоть. Но скоро все изменится. Чтобы быть на равных с шаринганом, даже неполным, мне придется максимально ускоряться, а на такой скорости я могу случайно влить больше чакры чем допустимо для спарринга. У самого Саске удары больше выматывающие, да только чтобы меня вымотать, одного Учихи мало. Уже сейчас заметно, как ему не хватает шарингана, почти весь его стиль — на контратаках. Последнее время, для усиления эффекта тренировок, спарринги мы проводим на воде, тут тебе и тренировка контроля и тайдзюцу. Выматывает капитально, мне-то ничего, у меня чакры — вагон, а Саске приходится туго, но и ему резерва хватает часа на два непрерывных занятий.

Достав из пищевых свитков по паре онигири и наскоро перекусив, садимся восстанавливать чакру и тренировать контроль. Саске хаотично гоняет пять листочков по всему телу, а я медленно вожу по рукам четыре маленьких вихря по пять листочков в каждом.

— Брат, ты обещал меня научить делать так же.

Хм, и правда, причем давно уже. Я и забыл.

— Помню, обещал. Прости, Саске, — парень ощутимо напрягся, Итачи его всегда отшивал начиная с этих слов, — как-то не до того было. Прервись-ка и смотри сюда.

Саске расслабился и повернулся ко мне.

— Начнем с простого. Возьми два листика и положи на ладонь, теперь выбери точку на ладони и представь, что на этой точке лежит ровная веточка, к концам которой прикреплены листики. Теперь наполни это все чакрой и начинай медленно вращать воображаемую палочку в выбранной точке.

Все свои объяснения я сопровождал наглядными примерами, подав в руку столько чакры, что контуры воображаемой конструкции засветились. Саске нахмурился и напряженно уставился на свою ладонь. Листики на его руке пару раз дернулись и встали колом, совсем как на первой тренировке в академии.

— Расслабься, ты же не кирпичи тягаешь. Прикладывай чуть меньше усилий.

Листики на руке парня опали и через несколько минут начали неспешное движение по кругу, немного вихляя и дергаясь.

Саске понадобилось почти полчаса, чтобы листики на его руке перестали дергаться и начали плавно двигаться по кругу.

— Отлично! А теперь начинай медленно увеличивать скорость вращения.

Мы так прозанимались до самого обеда. Учиха достиг неплохих результатов, увеличив скорость вращения почти в четыре раза по сравнению с первоначальной. Пожевав онигири (глаза бы мои их не видели, наелся их за этот год по самое горло, Саске тоже жует их без энтузиазма, надо будет что-то другое для перекусов придумать), мы засели в библиотеке, где я занялся заучиванием символов фууиндзюцу, а Саске тренировал каллиграфию. Основы фууин Учиха схватил быстро, распознание и использование готовых печатей для него не представляло проблемы, но дальше он застопорился. Для самостоятельного начертания у него хромала каллиграфия, а для метода Узумаки у него был слишком плохой контроль и, пока что, хромала память.

Ради интереса я разобрался с печатями, установленными в кладовых клана Учиха, это было что-то невообразимое. Как и многие другие небоевые печати, эта была модульной и допускала установку в несколько этапов. Основной модуль был усовершенствованной версией продуктового свитка, но там еще столько было наворочено, что жуть брала. Там был и диагностический модуль, и самовосстановление при повреждениях, и "батарейка", да много всякого, но самым главным являлся интерфейсный логический модуль, обеспечивающий комфортное использование многими людьми. Достать что-то конкретное из продуктового свитка мог только тот, кто его упаковывал, другие могли извлечь только все сразу. Интерфейсный модуль позволял запросить список предметов в печати и вытащить предмет по указанным параметрам. Это был единственный в печати модуль, к которому не было документации в библиотеке, только символьная структура и список функций. Это значило, что нанести ее можно было только каллиграфическим методом, поскольку описания значений большинства используемых в этом модуле нигде не было. Как самостоятельную печать этот модуль, в отличие от всех остальных, использовать было нельзя. Список доступных функций наверняка тоже был неполным, По сути, это был откомпилированный и готовый к линковке бинарник с написанной от руки кустарной символьной таблицей, которая позволяла его использовать, но не давала возможности произвести реверс-инжинеринг. Автора этого произведения искусства, не удалось найти ни в каких хрониках, даже самых старых, печать была древнее, чем скелеты динозавров. Создание печатей вообще было скорее сборкой конструктора, чем программированием, но эта печать базировалась на совершенно иных принципах, которых я не знал и даже не представлял с какой стороны подступиться.

* * *

Вечером, закончив все тренировки, я оставил Саске кашеварить, а сам пошел в деревню. Мне уже не требовалось уединение для работы со своим разумом, если разобраться, мне с самого начала не требовалось для этого переться в Коноху, на одном из полигонов Учиха был подходящий лесок, но какое-то подспудное чувство беспокоило меня на самой границе сознания и тянуло на прогулку, вынуждая каждый вечер бродить по темному парку.

И вот я иду по пустынной тропинке среди деревьев, птиц в Конохе толком нет, вообще относительно нормальную фауну в окрестностях можно встретить только в Лесу Смерти, в остальных местах живность не водится. Чувства Лиса ясно дают понять, что в радиусе двухсот метров нет ничего живого, кроме деревьев, пары ящериц в норах и группы из четырех человек мерах в пятидесяти слева. Стоп! Что за люди? Так, чакра ощущается, но слабо — шиноби, ощущение четкое — не скрываются, значит, ученики Академии. Даже свежевыпущенные генины умеют на примитивном уровне скрывать свое присутствие, не говоря уже о более высоких рангах, даже я могу снизить выделение чакры до уровня природного фона и обеднить систему циркуляции до уровня обывателя так, что даже Хьюга не разберутся. Что у нас в эмофоне? Злость, радость, предвкушение, злорадство — это трое, что фонят слабее, страх, обреченность — это последний, четвертый присутствующий. Запах ... знакомый, но не вспомню.

— Курама?

— Нет, не знаю, но могу сказать, что откуда-то из Академии.

Вспышкой в мозгу возникает картинка: трое великовозрастных балбесов издеваются над маленькой черноволосой девочкой в серой курточке. Проклятье! Как я мог об этом забыть? Вот значит что гнало меня каждый вечер шататься по парку. Резко ускорившись и соблюдая шумовой режим, я рванул в ту сторону.

Ну, так и есть, сжавшуюся в комок Хинату окружили три дебила из класса на год старше. А там у них кто? Правильно, Хьюга Неджи. Похоже, получили люлей от гения джукена и теперь отыгрываются на маленькой беззащитной девочке, пофиг, что будь у нее хоть капля уверенности в себе, от них бы и мокрого места бы не осталось. Я напряг чувства, в радиусе полукилометра — ни души. Какого черта тут происходит? Где телохранители дочери главы сильнейшего клана? Что вообще восьмилетняя девочка делает ночью одна в парке? Неудивительно, что ее чуть не украли пять лет назад. Между тем, события пришли в завершающую фазу.

— Ну, где же твой легендарный джуукен? — Грубый толчок, и девочка с жалобным писком падает на землю. Три придурка собрались в кучку и глумливо заржали.

— Да она ничего не умеет. Давайте поиздеваемся. — Один из идиотов, видимо, старший в тройке, заносит руку для удара. Мой разум затопила чернильно-черная волна бешенства, сознание отстранилось от происходящего, только регистрируя события. Максимум чакры в систему, максимальное ускорение, шуншин. Я стою между Хинатой и этими отморозками, от источаемой мною Ки трещат окружающие полянку деревья. Сзади звучит испуганный писк. Проклятье, Хината! Усилием воли загоняю свою Ки внутрь, не в силах прекратить ее поток, во внутреннем мире, совсем как обычный лис, полузадушено тявкнул Курама, плевать, потерпит.

— Вам разве не говорили, что обижать маленьких девочек нехорошо? — бурлящий поток чакры, проходящий через голосовые связки, наполовину смещает издаваемые горлом звуки в инфра диапазон, у малолетней гопоты встают дыбом волосы.

— Хотите увидеть джуукен? Сейчас я вам его покажу. — резкий подшаг, резко выпустить чакру всем телом, два полных оборота вокруг своей оси, и я стою посредине небольшой воронки, а идиоты не издав ни звука разлетаются в разные стороны, скрываясь в кустах. Не думаю, что они смогут подняться в ближайшую неделю.

Бешенство медленно отступает, волна Ки так же медленно угасает, пока не исчезает совсем. Сделав глубокий вдох и закрыв глаза, успокаиваю нервную систему, приглушаю очаг и прячу в него излишки чакры. Вот это я отжег! Потом, все потом, сейчас — Хината.

Поворачиваюсь к девочке, на ее лице убойная смесь страха, удивления и восхищения.

— Ты в порядке, Хината-химэ?

— Д-да... Н-н-наруто-кун...

— А где твои сопровождающие? Что ты вообще тут делаешь одна в такой час?

— Я-а-а у-у-убежала.

— От кого? Перестань заикаться. — И легчайшее, невесомое воздействие на разум. Будь ее чувства хоть в каком-то порядке, в жизни бы не сработало.

— От отца. Сегодня на тренировке у меня опять не получилось выполнить прием, ото-сама сильно ругался, а потом сказал... сказал... он сказал, что я недостойна быть Хьюга.

Девочка расплакалась. Хиаши, ты жуткий ублюдок, молись всем богам, каких знаешь. Когда я доберусь до тебя, их помощь тебе сильно понадобится. Я понимаю, что из-за Хинаты погиб твой брат-близнец, но это не повод так издеваться над соей дочерью, и, если судить по тому, что я знаю, ты это прекрасно понимаешь, что усугубляет твою вину. В моей душе опять начала подниматься черная злоба, циклопическим усилием воли я загнал ее назад в самый дальний уголок сознания. Да что со мной происходит? Видимо, что-то отразилось на моем лице и я, кажется, все-таки не удержал свою Ки. Хината перестала плакать и со страхом взглянула на меня.

— Н-н-наруто-кун? — Ну вот, она опять заикается.

— Все в порядке, Хината-химэ, прости, я уже успокоился. Скажи, что за технику требовал выполнить твой отец? Может быть, я смогу чем-то помочь?

— Один из п-п-приемов нашего кланового тайдзюцу. Я долго пробовала, но у меня хватило чакры. — Абсолютный бред, я чувствовал, что чакры Хинате хватит выполнить Вихрь раза три подряд, контроль ее тоже был на высоте, для Девяти триграмм и Небесных ударов скорее всего еще рановато, но на остальные приемы из арсенала Хьюга должно было хватить с запасом. Не чакры ей не хватило, а уверенности в своих силах. Счет к Хиаши растет, как на дрожжах.