Танкист 2. Прорыв. (Черновик)

— Есть тут, кто знает немецкий язык? Кто согласится, будет работать, не будет убивать своих и будет хорошо питаться.

Вышло даже четверо, я аж удивился. Такие же угрюмые, но всё же решили рискнуть. Опрашивая их, одного я завернул сразу, у пленного в глазах светилась радость, тот пленом был доволен, потом ещё одного завернул, такому спину не доверишь, не понравился он мне, а вот двое других подошли. Один до войны учитель немецкого языка, второй жил с немцами и научился, в армии стал штатным переводчиком в штабе полка, я их тоже в машину отправил. Дальше я действовал быстро. Ещё когда искал переводчиков и общался с ними приметил двух молоденьких сержантов с теми же голубыми петлицами и крылышками ВВС. Опросил, оба недавно из училища, летали на 'Мигах'. Забрал. Потом заметив группу бойцов, старшим там был старший сержант. Ох с какой ненавистью тот на меня смотрел. Опросил, зенитчики оказались, восемь человек. Всех забрал, не смотря на то что двое раненые. Потом приметил ещё трёх с голубями петлицами, вместе они были, старший лейтенант, просто лейтенант и старший сержант.

— Лётцик? — старательно выговаривая, спросил я.

— Штурман эскадрильи, — хмуро ответил тот, не глядя на меня, уставившись в землю.

— Ти есть кто? — спросил я у лейтенанта.

Оказалось, это был экипаж с одного бомбардировщика, 'СБ', а старший сержант борт-стрелок. Забрал всех троих. Потом ещё шестерых с голубыми петлицами, один лётчик, остальные технический состав. Тут я, изучая пленных, наткнулся на взгляд полный ненависти. Двое бойцов-танкистов поддерживали капитана, видимо своего командира. Сами в обгорелых комбинезонах и шлемофонах, так и командиру досталось. Правда, повязка была только на голове, да и взгляд у того мутный был, плавал, видимо тяжёлая контузия. Когда я подошёл, оба танкиста запаниковали, но командира не отпустили. Велел своим бойцам конвоировать их к машине, а сам продолжил обход. Унтер, что сопровождал меня, только посмеивался. А когда спросил, зачем мне этот фанатик, пояснил что гауптман большой любитель охоты, особенно на таких зверей, что вызвало новый взрыв хохота.

Дальше я так и отбирал, узнавал есть ли пулемётчик, зенитчики, танкисты, и лётный персонал. Нашёл ещё двух техников, и оружейника. В общем, когда набралось ровно тридцать пленных как мы и договорились с унтером, тот сказал, что всё, баста. На сколько получили мы оплату, столько вы и забрали. Так что колонна пошла дальше, а я вернулся к машине. Часть пленных находились в кузове, остальные сидели у заднего открытого борта. Конечно 'опель' машина крупная, но увезти всех, включая двух моих бойцов, я смогу только стоя. Однако они были не в том состоянии, чтобы преодолеть больше двадцатки километров, нужна ещё одна машина. Пленные так ни о чём и не подозревали, удивились что водитель молча, я так приказал, достал канистру с водой и разливая её по кружкам, полностью опустошил, но всех напоил, включая раненых, которое пить хотели больше всех. Они так и считали, что мы немцы, вон зенитчики, да и танкисты, нехорошо поглядывали. Взгляды такие были... Прикидывали как бы оружием завладеть, но бойцы близко не подходили, не давали шанса.

— Товарищ майор, одиночный грузовик. Берём? — спросил у меня Бабочкин, кивком указав на пылящий в нашу сторону грузовой 'Мерседес'.

— Крытый, не понятно есть кто в кузове или нет. Низко сидит, видно, что не пустой. Остановим для проверки документов, там по обстоятельствам.

Пленные замерли в шоке, немцы, на которых те явно готовились напасть, я собирал самых злых, бойных из-за плена, вдруг заговорили на чистом русском. Правда, несмотря на шок постарались не выдать своего удивления, переглядывались, но не более. А когда мы остановили машину, и проверили кузов, коробки с консервами, да взяли в ножи водителя и сопровождающего, то сомнений ни у кого из освобождённых мной, уже не было, свои.

— Продовольствие конечно нужно, всегда пригодится, но пленных всё равно везти не на чем, — осмотрев груз, вздохнул я, отходя от борта.

Бабочкин с напарником прятали тела, пользуясь тем что дорога пуста, хотя пыль была видна с обеих сторон, утащив их подальше в поле. Трава высокая, со стороны не видно.

— Товарищ майор, — обратился ко мне тот старший сержант-зенитчик. — Вы скажите, мы дойдём, сил хватит.

— Хм, — задумчиво осмотрел я их. — Стоя сможете доехать? Тут километров двадцать будет?

— Доедем, — за всех ответил тот.

— Отлично. Значит так капитана и того раненого в машину с продовольствием, там у заднего борта есть свободное пространство, полусидя поедут, всё легче. Остальные в наш грузовик. Бабочкин ко мне в кабину, а я за руль этой второй машины. Всё, грузимся.

Мы действительно смогли благополучно доехать до аэродрома. Грузовики загнали под деревья, и пока Лосев изучал что мы добыли, кухня уже дымила, распространяя изумительные ароматы борща, всё продовольствие на аэродроме он уже осмотрел, составив списки, теперь и тут нужно этим заняться. Пленных всех погнали к пруду мыться, даже раненых отнесли, на берегу отмывали. Через полчаса, там же построив их всех голых, я и толкнул речь, а то те в сильном недоумении были, их явно на военный немецкий аэродром привезли:

— Товарищи командиры и бойцы, перед нами стоит трудная боевая задача. Нужно, используя трофейную авиатехнику, нанести максимальный ущерб противнику. Нанося удары в такие уязвимые места, чтобы они быстро не оправились. Вся основанная тяжесть ляжет на наших лётчиков. Штурман, не на вас, вы будете вместе со мной планировать операции, отправлять машины в рейды и вести журнал учёта боевых действий нашего отряда. Нужно ещё будет имя ему дать. Работать будем под немцев. Механикам к каждому вылету закрашивать номера на самолётах и наносить новые, приступить немедленно. Наши самолёты должны быть обезличены, чтобы немцы никак не могли понять, откуда наносятся удары, с каких аэродромов. То, что мы захватили этот аэродром, противник ещё не знает и нужно постараться чтобы не узнал в ближайшее время. Лётчики-истребители будут осваивать 'мессеры' и наносить бомбово-штурмовые удары, параллельно изучая эти машины. У нас есть два лёгких бомбардировщика, они будут работать только ночью. Задание всем дадим, бомб, топлива и боезапаса хватает. Я планирую что мы спокойно сможем работать дня три-четыре и за эти три дня и три ночи нужно успеть совершить максимально возможное количество самолётовылетов для штурмовки войск противника. Если вы ещё не поняли, то мы организовываем, пусть и временно, первый в мире авиационный партизанский отряд. После того как все ресурсы будут закончены, вас всех воздухом переправят к нашим. Транспортные самолёты для этого добудем. Поэтому техническом персоналу и лётчикам как можно быстрее закончить помывку, подобрать под себя форму, побриться и постричься, со стороны вы должен изображать образцовую часть Люфтваффе, чтобы немцы как можно дальше ничего не заподозрили. Зенитчикам освоить две зенитки, взяв под охрану аэродром. Для танкистов есть танк с неполным экипажем, трофейная 'тройка', остальные войдут в охранный взвод. Всем также привезти себя в порядок и переодеться в трофейную форму. Мои бойцы научат как правильно по уставу Вермахта её носить. Обоим переводчикам пройти как можно быстрее в штаб, для получения своего задания. Лётчиков, для получения первого задания, быть в штабной палатке через два часа. После обеда, советую сначала посидеть в кабинах истребителей, привыкнуть к непривычному управлению. Если что непонятно, обозначения, вызывайте переводчиков, те переведут что тот или иной тумблер означает. Времени нет, вылетать нужно уже сегодня. На этом всё, продолжайте помывку. Разойдись.

Сейчас освобождённые пленные были в куда большем шоке, чем когда узнали, что их освободили и мы переодетые свои. Но разойтись бойцы не успели, сидевший на траве капитан, стоять ему сил не хватало, спросил:

— Вы, товарищ майор, так и не сказали кто вы?

— Настоящего звания и фамилии не сообщу, это секретная информация, но я получил известность воюя в тылу противника под именем майора таковых войск Корнева. Кстати, это реальный майор, только погибший в первый день войны. Его 'эмку' расстреляли немецкие диверсанты в Белоруссии. А насчёт боевого пути, то моторизованная группа под моим командованием в Белоруссии, уничтожила штаб корпуса и фронтовой аэродром противника. Пленила двух немецких генералов, отправив их к нашим с важными сведениями. Это только крупные операции, средних и небольших было куда больше.

— Впечатляет, — серьёзно сказал капитан, пока другие с удивлением обсуждали услышанное. — Но вы ведь понимаете, что такой отряд что вы формируете, долго не просуществует?

— Максимальный срок неделя, но я думаю раньше придётся сворачиваться. У меня стоит задача нанести максимальные потери противнику, а не терять своих людей. Я ещё планировал наносить одновременно воздушные и танковые удары, уничтожая тыловую инфраструктуру противника, но пока эту идею отложил, недостаточно сил и средств. Будем работать тем что есть. На этом всё.

Оставив освобождённых и дальше принимать водные процедуры, тут Бабочкин суетился, нужно подобрать каждому форму по размеру, да ещё чтобы по званиям примерно соответствовало, последнее не критично, а я направился в штаб. Опросил как дела у бойца что сидел за радиостанцией, наши позывные уже дважды звучали, пришлось доставать радиста из зиндана и отправлять запрос. Было два задания, но их уже передали на другие аэродромы подскока, ничего срочного и важного, в общем, можно отдыхать. Так что, я принял доклад от Васютина. Тот доложил, что танк уже в капонире, сам тот замаскирован, зинадан вырыт и используется по назначению, действительно так удобно охранять пленных. Одна из палаток готовиться к приёму раненых, медикаменты есть. Обед вот-вот будет готов, Лосеву было выделено два бойца в помощь. На опушке были длинные столы и лавки. Немцы предпочитали принимать пищу с комфортом, посуды на всех тоже хватало, даже с излишком. Охрана несётся как положено, часть бойцов спит, им ночью отдыхать не придётся, включая старшину. Выполнив мой приказ, тот отсыпался, зная что ночью у него будет работа. В общем, мои приказы были выполнены.

Дальше, когда бойцы и командиры были переодеты, покормлены и принимали технику и вооружение, зенитчики у своих зениток возились, там старший сержант командовал, лётчики пока изучали самолёты, у меня на 'мессеры' было всего три пилота, а на лёгкие бомбардировщики два, старшина Краюшкин и лейтенант Грибоедов, командир 'СБ'. Кстати, его я также отправил в палатку к старшине, пусть выспится, ночью ему предстоит много работы.

Когда два сержанта и старлей зашли, все трое были истребителями, найденными мной в той колонне военнопленных, мы уже со штурманом, старшим лейтенантом Хороводиным сидели в платке, и работая с немецкими картами, где имелось множество обозначений, обсуждали план первых операций. Для начала мы посадили лётчиков изучать карты, хотя те тут и так воевали, ориентиры знали, поэтому я решил сразу приступить к делу.

— Как машины, изучили?

— Изучим, товарищ майор, немецкий техник хорошо помогал разбираться с ручками управления и как бомбы сбрасываются, — за всех ответил старший над истребителями старший лейтенант Подгорный.

— Отлично, машины уже заправлены, бомбы подвешены, через пятнадцать минут вылет. У каждого свои задания, действовать будете автономно. Никаких ударов по сильно защищённым объектам ставить я не буду. Начнём с вас двоих. Товарищи сержанты, ваша задача террор на дорогах, как на авто, так и на железной. Точнее, вам товарищи сержанты, придётся работать на железной дороге. К станциям даже нос не совать, пусть вы и на трофеях будете. Атакуйте только подвижный состав. Сбрасывает бомбы над паровозом, и уходите. Запрещаю делать второй заход. Всегда удар и уход. Нужно вывести паровозный парк из строя на максимально возможное время, чтобы затруднить противнику перевозку грузов и войск. Попали или нет, добивать не нужно, уходите дальше где о вас ещё не знают. Потому что, оправившись, противник встретит вас огнём, а терять самолёты и пилотов я не хочу. Всегда один удар. Уяснили?

— Да, товарищ майор, — хором ответили те.

— Хорошо, я на вас надеюсь. Так вот. Сбросили бомбы на паровоз, сразу уходите на бреющем и ищите следующий состав, увидели, атакуйте паровоз, старайтесь работать пушками, не трогая пулемёты. Закончился боезапас к пушкам, уходите к автотрассам и штурмуйте грузовики, используя то, что у вас осталось, пулемёты. До наступления темноты один вылет вы успеете сделать. Вам сержант, ветка от Ровно в сторону границы, а вам соответственно от Ровно в сторону передовой. И ещё, если кто к вам прицепиться, сопровождая, ни в коем случае не приводить его к аэродрому, хоть с парашютом прыгайте и пешком возвращаетесь, но выдать нас не должны. Всегда взлетайте и уходите подальше на бреющем, также возвращайтесь. Я поэтому и попросил внимательно изучить карты, чтобы не заплутать. Всё, свободны, готовьтесь к вылету, получите лётные комбинезоны, наушники и парашюты у ротного старшины Лосева.

Сержанты ушли, а я повернулся к старлею, и пододвинув карту, чтобы тот видел на что я указываю, сообщил:

— Это склад ГСМ танковой группы. Нужно ювелирно положить бомбы, чтобы всё полыхнуло. Уходи на бреющем, там зениток понатыкано, подобраться только на трофее можно. Задание особой сложности и важности, поэтому тебе и поручил. Это основное задание, дальше свободная охота. Автотранспорт, хоть за одиночными грузовиками гоняйся. Кстати, постарайся подбивать и поджигать пушками такие машины на деревянных мостах, две пользы, и технику, и мост уничтожаем. Шучу, вряд ли такое сможет получиться. Поглядывай, если есть бензовозы, атакуй обязательно. Ну не мне тебя учить, для того свободная охота и называется свободной чтобы лётчик сам выбирал что атаковать. К крупным объектам тоже не суйся, ну и как я приказал сержантам, возвращайся на бреющем. Если стемнеет, мы фарами грузовиков подсветим.

— Разрешите с картами поработать.

— Давай, — согласился я.

Однако старлей ещё не закончил, он осмотрел карту и указал на два фронтовых немецких аэродрома:

— Товарищ майор, а почему по аэродрому мне ударить? Пока спохватятся, успею пару-тройку самолётов сжечь. А если всем звеном полетим, так и больше.

— Слишком мелкие уколы которые немцы не почувствуют. Я проанализировал ситуацию, у них основном грузопоток автотранспортом и закупорка его может привести к катастрофическим последствиям. А по поводу аэродромов, ну уничтожите, как сказали, пару-тройку самолётов, и что? На немцев вся Европа работает, для них это не потеря. Вот если бы ты мне предложил проштурмовать палатки или казармы с техническим или лётным составом, я бы ещё подумал. Самолёт можно сделать за неделю, а специалиста сначала растить восемнадцать лет, потом учить ещё пару, и кто тут важнее, железки, которые без специалистов летать не смогут, или люди?

— Люди, — скупо улыбнулся тот. Извините, товарищ майор, с этой стороны мне эту ситуацию не объясняли. У нас считалось важным сбить самолёт, или уничтожить технику. Это засчитывалось, а потери немцев в людях нет, не особо.