| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Вычистив от порохового нагара и просушив замки и стволы, Яри щедро смазал их разогретым кабаньим жиром. И выяснил, что замки к оружию не взаимозаменяемы. Пришлось подбирать пары замок-оружие методом научного тыка. Благо вариантов комбинаторики было немного.
Чтобы быть уверенным в работоспособности всех самопалов, на завтра Яри планировал опробовать мушкеты и пистоли из других ящиков.
Глава 6.
Почти весна.
Зычные раскаты гремели в долине всю зиму. Прерываясь только дни, когда с неба валил мокрый снег или с гор сползали промозглые липкие туманы.
Впрочем, и в эти дни обитателям долины скучать не приходилось. Постепенно "алхимики" разобрались в тонкостях производства пороха, отладив шаровую мельницу, печь для выжига качественного древесного угля, изготовив набор сит для просеивания и протирания пороховой смеси.
Верхом мастерства стало получение гранулированного пороха из сырца, размоченного в бренди тройной перегонки.
Яри за зиму отточил мастерство стрельбы из мушкета то такой степени, что с полутора сотен шагов уверенно попадал в ростовую мишень девятью выстрелами из десяти. Впрочем, из лука у него был ровно тот же результат. Но у стрелы на излете не оставалось энергии, чтобы гарантировано пробить даже доспех из плотной кожи. В то время как конические свинцовые пули шили на вылет самую толстую из кирас, найденных в арсенале замка.
Тяжелый мушкет с мощной отдачей был абсолютно не совместим с полусотней кило веса Гайи. Стреляя с упора, она попадала в ростовую цель за сотню шагов. Но считать ее полноценным стрелком было бы большим преувеличением. Хотя бы в силу того, что хрупкое телосложение в принципе не позволяло сноровисто перезарядить мушкет или быстро сменить огневую позицию.
Зато с пистолями девушка освоилась не хуже Яри. Натолкнув того на мысль, изготовить для девушки небольшой одноручный арбалет по размеру и весу сопоставимый пистолю. Яри даже начал прикидывать, из каких материалов собрать арбалет. Но быстро пришел к выводу, что ему не по силам изготовить серьезный агрегат из имеющихся в наличии материалов. Да и инструмента для серьезной работы было маловато.
А не серьёзного оружия Яри не признавал в принципе, никогда не экономя на собственном снаряжении.
Однако если толковый арбалет для Гайи нельзя изготовить, это совсем не значит, что его нельзя получить в принципе.
— Что ты там пишешь? — спросила девушка, оторвавшись от зачитанного до дыр географического альманаха.
— Список необходимого.
— На дюжину листов. Да еще таким мелкими буквами, -усомнилась Гайа.
— Не на дюжину, а почти на полторы дюжины. Из них один лист почти персонально твой.
— М...... и что там? — любопытная девушка обвила Яри руками, прижалась к нему грудью и, опершись подбородком на его плечо, заглянула в письмо.
— А почему, тут не написано, что это для меня? — тоном сытой кошки промурлыкала Гайа.
— Так веселее, — в своей излюбленной манере проигнорировал ее любопытство Яри.
— Когда отправишь почтового голубя?
— Морозов и метелей в горах уже не будет. Так что, как только установится солнечная погода, выпущу птиц.
— А какие у нас планы на ближайшие дни. Погоняем зайчика?
Конная охота с пистолями на зайца приводила Гайю в неописуемый восторг. Впрочем, для этого Яри был не очень нужен. Зубастик и Гайа отлично справлялись и без него.
Варг выгонял живность на конную амазонку. А та прямо из седла сшибала животину зарядом дроби. Мазала она чаще, чем попадала, что с лихвой компенсировала количеством пистолей возимых в четырёх седельных кобурах.
— Пора спрятать огнестрел в соляной шахте, — начал было Яри.
— Что весь? А как же охота. Ты сам постоянно твердишь, что боец должен постоянно оттачивать мастерство. Да...
— Цыц, баба! Два мушкета и шесть пистолей пока оставим под рукой. Все остальное консервируем и прячем.
Довольная ответом, Гайа муркнула, точно кошка по весне, и опустила руки с груди на живот Яри.
— А что касается охоты. Зайцы это не серьезно. Пора пробовать огнестрел на крупном звере.
— М-м-м-м?
— Будем брать медведя. Того, что стережёт перевал.
— Ух-х-х, — от избытка эмоций девушка напрочь позабыла, куда и зачем просовывала шаловливые ручонки.
Пользуясь минутой затишья, Яри продолжил скрести пером по тонкой бумаге.
— Расскажи мне о столице? — затишье кончилось новой порцией вопросов.
— Что именно? — не отрываясь от письма, уточнил Яри.
Он полагал, речь пойдет о нарядах, лавках, парках или фонтанах.
Гайа удивила.
А правда, что Вирум опоясывают стеклянные стены высотой до облаков и толщиной в четверть лиги.
— Насчет стекла, отчасти правда. Древние каким-то непостижимым образом сравняли рельеф. Лишнюю породу пустили на стены. А потом пропекли эти стены струями раскалённого пламени. Отчего слагающая стены порода спеклась в стеклянный монолит.
Высота у стен разная, колеблется от пятидесяти до ста шагов. Но в среднем чуть выше полусотни. Толщина основания стен примерно равна высоте. Толщина по гребню стены шагов двадцать.
— Ничего себе, — восхитилась Гайа, пытаясь представить размеры стен. — А правда, чтобы обойти вокруг стен не хватит дня?
— Как идти. Длина периметра стен Вирума восемнадцать с четвертью лиг.
— Это больше нашей долины? — попыталась представить размер столицы Гайа.
— Намного больше.
— Ух.. А правда, что Столицу никогда не брали приступом?
— Мне такие факты не известны, — ответил Яри, продолжая водить пером по тонкой бумаге.
— Стены конечно крепкие и толстые, такие не проломить. А если сделать подкоп. Нанять гномов....
— Да ты стратег, — восхитился Яри, отложив в сторону писанину. — Блестящий план. Честно. Но есть нюанс. За внутренними стенами Вирума проложена кольцевая дорога шириной полсотни метров. И на этой дороге нельзя ничего строить. Совсем. Даже палатку, навес или стол для торговли поставить не дадут.
Снаружи от городских стен до обводного канала, а это четверть лиги, тянутся поля без единого строения. И поля эти насквозь просматриваются с городских стен.
— Подкупить стражу на воротах, — выдала новый план Гайа.
— Не поможет. Механизм всех двенадцати городских ворот устроен так, что невозможно одновременно открыть наружные и внутренние ворота. Какие-то ворота всегда закрыты.
— Правда, что дверец императора Древние отлили из металлического стекла? И внутри него светятся стены.
— Больше это похоже на ...... керамику что ли. Мы давно утратили знания о подобных материалах. Вокруг старого дворца понастроили всякого. Но если отбросить все каменные новоделы, то будет видно, что дворец это небесный корабль с картин Древних. Они посадили его в центре Вирума. А последующие поколения пристроили к нему другие здания.
— Ты был внутри дворца?
— Был.
— Стены....?
— Светятся. Там постоянная температура. Днем и ночью, в любое время года.
— Ты видел верховного оракула?
— Нет, — излишне резко ответил Яри.
— Ты не хочешь увидеть Оракула? — удивилась Гайа. -Спросить его о Древних. Или о мирах, из которых пришли наши предки.
— Нет, нам хорошо друг без друга. К тому же, как ты видишь, на многие вопросы я и так знаю ответы.
— Ты знаешь, почему мы, подобно предкам не можем построить небесные корабли и улететь отсюда, — с нотками бунтарства в голосе воскликнула девушка.
— Тебе плохо здесь? — спокойно поинтересовался Яри.
— Это, не ответ. Знаешь?
— Знаю.
В вопросе перемещения и длительного хранения огнестрельного оружия и без того педантичный Яри превзошёл самого себя.
Каждый ствол был вычищен до блеска, обезжирен скипидаром и законсервирован горячей смазкой из смеси воска и скипидара, во избежание пожара, разогретой на водяной бане.
Занести в глубину соляной шахты ящики с оружием оказалось неподъёмной задачей. В самом прямом смысле.
Сначала под землю спустили пустые ящики. А потом принесли и уложили в них мушкеты и пистоли.
На ящики с оружием поставили единственный герметичный бочонок, под завязку наполненный зерненым черным порохом. И небольшие ящички, наполненные пулями, дробью и пыжами.
За зиму Яри перевел на пули весь найденный в замке свинец, отлив по полсотни пуль на мушкет и пару дюжин на пистоль.
Для текущих стрельб и охоты ему вполне хватит того, что он выкопает из песчаного склона, напротив которого стояли мишени.
Закончив с тайником, Яри заложил проход брошенными в штреке кусками пустой породы. Маскируя проход к тайнику обвалившимся сводом. Если на-прямоту, получилось так себе. Но и вероятность того, что кто-то сюда заглянет, не слишком отличалась от нулевой.
Последним штрихом были скрупулёзно подчищеные следы пребывания людей вокруг старой шахты.
— Все, забудь сюда дорогу, — устало-удовлетворённо выдохнул Яри, плюхнувшись рядом с Гайей на поваленное дерево.
Ствол был влажный и шершавый на ощупь. В голых кронах деревьев, как ошалелые, щебетали птицы. Даже в воздухе пахло иначе — пахло весной. Все еще холодное, но уже ослепительно яркое солнце спрессовало верхний слой снега в корку твердого, как стекло, наста. Уверенно державшего людей и варга, но проламывающегося под лошадиными копытами.
Острые закрайки наста причиняли бедным лошадкам массу неприятностей. Отчего табун из трех голов оставляли пастись внизу, у кромки выпавшего на склонах снега.
— А то, что осталось? — щурясь от яркого света, спросила девушка.
— Спрячем в тайнике, где нашли оружие. Нам еще медведя навещать. И вообще, пусть хоть что-то останется под рукой.
— Если ты и вправду хочешь добыть пещерника, стоит поторопиться. В горах они просыпаться рано. Как только в горах начнет таять снег, и вскроются ручьи, пойдет на нерест горная форель. Медведи уже будут ждать ее на ручьях.
— Тогда завтра день отдыха. А послезавтра выходим на медведя.
Яри бы выступил и завтра. Но отдых был нежен не ему, скверно себя чувствующим на заснеженных склонах лошадям.
— Расскажи, где ты так наловчился, махать мечом? И вообще обращаться с оружием, — разомлевшей на солнышке Гайе не хотелось уходить. Хотелось поболтать, стряхнуть усталость и промочить горло глоточком красного вина из походной фляжки.
Яри передалось ее настроение. Его обычная замкнутость и циничная ирония подтаяли, подобно окрестным снегам. Девушке открылся человек с тяжелым, голодным детством, и единственной перспективой в жизни — намотать свои кишки на вражеские копье или размазать мозги по вражескому мечу. Однако трудности не сломали, а закалили его.
— Я же рассказал, что вырос в дальнем гарнизоне. Там нес службу гарнизон в полсотни бывалых вояк. Раз в год половину личного состава меняли, ротируя на солдат из менее унылых мест. Иначе бы они там двинулись рассудком на почве скуки.
Сначала меня тренировали обычные ветераны. Что само по себе уже неплохо. Если человек прошел через десяток войн и выжил в сотне боев, это чего-то стоит. Фехтовальщики они так себе. Однако короткий пехотный меч, щит и пику они вдолбили мне накрепко.
Но это не главное.
Главное — они учили меня выживать в бою. Выбирать противника. Нападать когда нужною. А когда не нужно — не нападать. Поверь, это сложнее.
Учителя из них были посредственные. Зато пробелы в военной педагогике с лихвой перекрывались количеством тренировок. Я то, был один на весь гарнизон. А их много. Так что всегда находился желающий преподать мне очередной урок.
Ветераны совершенно искреннее считали, что курсант должен делать ровно три вещи — спать, есть, учиться.
Я был очень быстрый, ловкий и смышленый для своих лет. И на меня обратили внимание "узкие специалисты".
Среди сосланных в то захолустье попадались удивительные самородки.
Григ — бывший гладиатор. Это он отобрал меня у солдатни и начал заниматься со мной системно. Большой мастер подлых приемчиков и тонкий психолог. Напугать противника манерой поведения, жестом, стойкой, плевком и даже простым поворотом головы. Ввести его в заблуждение, показав, что ты трусишь, волнуешься или просто неумеха. В этом был он весь.
Знаешь, — увлекшись рассказом, Яри пружинисто поднялся с дерева. По ходу повествования демонстрируя любимые финты своих учителей.
— Тут ведь как:
Один впадает в ярость и с пеной у рта прет на тебя без оглядки.
Другой, наоборот, осторожный до тупизны. Закрылся, ушел в защиту и ждет момента для атаки наверняка. Ты его и так, и так разводишь на атаку. Открываешься, подставляешь незащищенный бок, опускаешь щит. А он не ведется. Хоть ты тресни.
Трусы тоже бывают разные:
Одного парализует страх, до расслабления сфинктеров.
Второй только и думает, как бы сбежать.
Третий, наоборот, со страха бросается в отчаянную атаку. Ему страшно, его колотит, а он как проклятый лезет вперед, потому что не знает другого способа избавиться от своего страха. Он боится собственного страха больше, чем врага.
А кто-то вообще не думает. Привыкнув к крови и смерти, тупо машет мечом. Он убьет — хорошо. Его убьют — тоже не беда, звезды так сложились.
— И кто из них самый опасный?
— В теории любой из них опасен.
— А на практике?
— На практике — я.
— А ты не льстишь себе?
— Это не я. Это статистика. Я ведь здесь и живой.
— Не поспоришь, — согласилась Гайа, аргумент действительно был убойный. — Что было дальше?
Потом был Экью — маленький неприметный человечишко, наемный убийца, скрывающийся в нежных объятиях армии от своих подельников. Кинжал, метальные ножи, кистень и чуточку яды. Маскировка, выдержка, терпение, молниеносность. И как ни странно, тоже психология.
Сунуть "перо" в бок технически не сложно. Выбрать для этого подходящий момент — вот где сложность. А уйти после этого живым — уже мастерство.
Хотя, если объективно, ассасин из меня не вышел.
Экью сменил Шарп — бастард кого-то из высоких семей. Родовитый папаша не бросил свой побочный грех, пристроив сынягу в одну из лучших школ боевых искусств. Шарп был самым молодым из солдат гарнизона. Он был моложе, чем я сейчас. Вспыльчивый, злопамятный, заносчивый, но по-своему добрый. Ему случилось влезть не на ту бабу, а потом убить на дуэли того, кого убивать не стоило. За что ему выдали билет до нашего захолустья.
Однако фехтовальщик он был от бога. Пожалуй, он был единственным, кто учил меня именно фехтовать, а не убивать. За пару лет натаскав меня в уровень, недоступный большинству отпрысков высокородных семейств даже по выходу из закрытых школ и академий.
Сухой Лист — ветеран войны с эльфами за острова Сорга. В отличие от остальных, дикое захолустье на краю ойкумены его не тяготило и он постоянно жил в гарнизоне. За шесть лет он добился того, что теперь я не слишком часто мажу из лука.
— Хм, — не удержалась от смешка Гайа.
Не слишком часто мажущий лучник из двора замка Урсхэд попал в колоду для колки дров, стоящую в кузне островного поселка.
Из-за крепостной стены и домов на острове он не видел цели. Знал, где она расположена. И попал, стреляя, по— сути, вслепую. Пусть стрела вонзилась в пень сбоку у самой земли, но даже воткнись она в десяти шагах от цели, для девушки это было бы впечатляющим результатом.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
