Волна вторая: Последствия

— Ты... — любимая удивленно посмотрела на меня, — ...ты меня лапаешь?

— Ну, как бы, да... — судя по тому, как мои щеки начало печь изнутри, не заметить моего смущения было бы сложно.

— Знаешь, у нормальных людей обычно бывает наоборот: сперва медленные танцы, потом — робкие попытки облапать, поцелуи... и только потом девушка беременеет! — улыбнулась Гермиона.

— Где я, и где "нормальные люди"? — от обвинения пришлось спешно открещиваться.

— Это точно! — Гермиона мягко улыбнулась. — Но, раз уж период РОБКИХ ухаживаний нами уже пройден, то, может, продолжим танцы как-нибудь иначе?

Любимая потянулась ко мне, приоткрыв губы. Я бережно прикоснулся к ним, но Гермиона не согласилась с таким подходом: она крепко прижалась ко мне, обхватила левой рукой мой затылок и укусила меня за нижную губу. Двумя руками подхватив ее под попку, погрузился в ощущения страстного поцелуя.

Чуть отстранив подругу, я освободил от мягкой ткани ее увеличившиеся груди, и мягко провел кончиками пальцев по потемневшим ареолам. Гермиона расстегнула оставшиеся пуговицы домашнего халатика, и выступила из него. Я чуть отстранился, любуясь подругой. У нее по-прежнему не было ни одного волоска ниже шеи. Под моим взглядом Гермиона слегка потупилась. Боюсь, мой взгляд вызвал в ней не самые приятные воспоминания, и я постарался сгладить их, положив руку ей на животик. Уж ЭТОГО у нее тогда точно не было.

С некоторым трудом я оторвал взгляд от открывшегося мне вида, и посмотрел в медовые глаза.

— ... — я попытался что-нибудь сказать, и понял, что слов мне решительно не хватает.

Поняв это, Гермиона улыбнулась, и переместила мою руку с животика вниз, а сама развязала пояс моего халата. Стойкий оловянный солдатик уже пребывал на посту в полной боевой готовности. Я раздвинул пальцами нежные губки и ощутил теплую влагу.

— Ложись на спину, — тихо шепнула мне Гермиона, покусывая мочку уха.

Исполнив это пожелание, я увидел, как Гермиона опускается сверху, погружая меня в мягкую влажность. Каждое движение любимой дарило мне несказанное наслаждение. Она поднималась и опускалась, и это было настоящим волшебством, до которого "глупому размахиванию палочкой" не дойти никогда. И мне, получившему такой несказанный выигрыш, казалась совершенно ничтожной ставка, которую пришлось бросить на зеленое сукно игры с неизвестными и ежесекундно меняющимися правилами, именуемой "жизнью".

Я слегка надавил, и Гермиона расслабила руки, которыми упиралась в пол, поднеся к моим губам роскошную "бутылочку с молоком". Правда, для появления этого молока было еще рановато, но я все равно присосался к ней. Гермиона дернулась, выгибая спину, и там, во влажной глубине я ощутил сильную пульсацию. Я двинул бедрами, еще сильнее насаживая подругу на твердый кол, и начал наполнять ее сладкую глубину...

В себя я пришел оттого, что мне почему-то стало прохладно. Я с трудом открыл глаза и огляделся. Гермиона все так же лежала справа, закинув на меня ножку, а вот Джинни почему-то поспешила откатиться, и сейчас спешно принимала позу столика. Я с удивлением посмотрел на нее, и только потом услышал негромкий скрип, которым старая лестница, ведущая на второй этаж дома Блэков отзывалась на прикосновение босых ножек. Переведя взгляд на эту самую лестницу, я убедился, что глаза меня не обманывают, и главная засоня моего маленького гарема изволила-таки присоединиться к нам.

— Привет, — весело блеснула глазами Луна. — Я смотрю, вы уже выполнили комплекс утренней зарядки?

В отличие от нас с Гермионой, одевавших хотя бы халаты, Луна предпочитала спускаться к завтраку, одетая исключительно в медальон наложницы.

— С чего ты это взяла? — Гермиона мягко вывернулась из моих рук.

— Так ведь слышно было, — Луна лукаво улыбнулась, — да и по бедрам у тебя еще течет то, чем тебя накачал "господин наш и повелитель".

Гермиона тяжело вздохнула, заворачиваясь в халат. Пришлось подниматься, и повторить ее действия. К счастью, Кричер давно объяснил нам, что эльфийское заклинание обогрева никак не зависит от размеров отапливаемого объекта, так что зимний холод в Хогвартсе вызван не технической необходимостью, и не желанием сэкономить, но воспитательными соображениями. Низкая температура была призвана вырабатывать в юных волшебниках высокий моральный дух и умение стойко переносить жизненные трудности.

Желание переносить эти самые трудности в собственном доме у меня отсутствовало от слова "совсем", так что, заботами Кричера, "носить или не носить одежду" было на Гриммо всего лишь вопросом выбора, но никак не необходимости.

— Пока вы с Гермионой тут шумели, мне в голову пришла мысль...

Я вздрогнул. Мысли, приходящие в эту светлую головенку, временами носили настолько разрушительный характер, что оставалось только удивляться тому, насколько прочно строят волшебники. Будь дом на Гриммо, или же Хогвартс построены магглами — от них давно остались бы разве что кратеры соответствующего диаметра.

— Вот!

Луна отодвинула "скатерть" и развернула на спине Джинни густо исписанный свиток немаленького размера. Гермиона опустилась на колени рядом с ними и погрузилась в чтение. Некоторое время я любовался гаремом, не делая даже попытки подойти.

— А что, неплохо! — Гермиона оторвалась от чтения и щелкнула пальцами. В ее руке тут же возникло перо, а пытающийся свернуться свиток придавила тяжелая чернильница. — Только... — любимая что-то аккуратно зачеркнула в свитке, а потом начала вписывать туда что-то свое.

— Да, пожалуй, — согласилась Луна, — ...но тогда... — она выхватила перо у Гермионы, и внесла еще какие-то правки. Джинни тихо вздрагивала от любопытства, но не двигалась.

Мне тоже стало интересно. Я подошел и заглянул в свиток через обнаженное плечо наложницы. Азартно спорившие девушки не обратили на это внимания. Я же заинтересованно стал читать оспариваемый текст. Первая же строчка, выведенная аккуратным почерком Луны английским по белому, гласила: "Я устал. Я ухожу".

Глава двадцать шестая

Шаг вперед, завеса чар беспрепятственно пропускает меня, и я застываю в удивлении. Как ни странно, но очередная девчонка, "наслаждающаяся" гостеприимством Лорда, была не привязана, не декорирована изящной росписью розгой по коже, и даже не дополнена подходящими предметами в соответствующих отверстиях. Она просто сидит рядом с Повелителем, уложив голову ему на колени.

Прежнюю Беллатрикс, Неистовую Лейстренж, такая картина немедленно взбесила бы. Меня нынешнюю она совершенно не трогает. Разве что...

Я подошла поближе, и за каштановые волосы приподняла голову девчонки, вглядываясь в ее лицо. Как я и ожидала, глаза были карие, с уклоном в медовую желтизну. В общем, хотя Анна Спайк, племянница Эйвери и недавняя выпускница Хогвартса, и не была точной копией новой леди Блэк, но определенное сходство однозначно прослеживалось.

— Не думаю, что Поттер выбирал исключительно по внешним данным... — высказалась я, хотя эти слова и несли в себе некоторую опасность. Несмотря на стабилизацию, мыслительные процессы Лорда оставались слабо поддающимися прогнозированию. — По донесениям наших шпионов в Курином ордене, у мальчишки нынче трое: темненькая, светленькая и рыженькая.

Лорд Волдеморт, вместо того, чтобы разгневаться, рассмеялся.

— Молодец, парнишка. Но, вообще-то, это подарок тебе.

— Мне? — сегодня Лорду раз за разом удается вгонять меня в подобие ступора.

— Ну да. Я же видел, что тебе хочется закончить то, что ты начала тогда. Так вот тебе замена. И, кстати, вполне себе девственница, готовая избавиться от этого печального недостатка.

— Вот как?

В принципе, все было понятно. Племянница у Эйвери появилась после одной не слишком красивой истории с магглорожденной девицей... Когда эта самая история случилась, на жалобы какой-то там девки никто не обратил бы внимания. Да она и сама старалась спрятаться и не высовываться, чудом выжив после рейда Внешнего круга, который вел младший брат главы рода. Но после Падения Повелителя "благоразумному, но действовавшему под действием проклятья Империо гражданину" пришлось признать наличие у его брата дочери-полукровки. Теперь же, когда Лорд вернулся, Эйвери поспешил избавиться от "позора семьи". Тьфу! Впрочем...

Мои волосы рассыпались по плечам, когда я вынула удерживающую их ленту. Пара взмахов палочкой, и белая лента становится розовой.

— Вы позволите, господин? — поинтересовалась я.

— Разумеется, — кивнул Лорд. — Она полностью в твоем распоряжении.

Девушка вздрогнула. Имя Безумной Беллатрикс было кошмаром для магглорожденных еще во время прошлой войны. А о том, что я точно также ненавидела чистокровных, полукровок, оборотней, кентавров и всех прочих — знает весьма ограниченный круг лиц... ставший еще более ограниченным со времени моей смерти.

— Сядь прямо! — Анна выпрямилась, не поднимаясь с колен. То, что она боялась до дрожи, было очевидно. Но при этом она старалась сохранить хотя бы какие-то остатки достоинства... что для голой девчонки было далеко не просто. — Руки!

— Все-таки, ты стала заметно спокойнее... Наверное тот ритуал с Грейнджер повлиял и на тебя... — задумчиво произнес Волдеморт, глядя как я связываю запястья Анны розовой ленточкой. Я отрицательно покачала головой.

— Скорее это результат смерти Родольфиуса. Вы же знаете...

Волдеморт кивнул. Историю моего не слишком удачного замужества и многолетней ненависти ко всем, носящим фамилию "Лейстренж", не исключая себя самой он, разумеется, знал.

Я закончила связывать руки Анны, изобразив большой бант. Ленту для этого пришлось несколько удлинить... но уж с трансфигурацией у меня никогда не было проблем.

— С днем рожденья меня, с днем рожденья меня

С Днем рождения, Трикси, с Днем рожденья меня!

Я напевала, покачивая в руках груди Анны. Девочка так соблазнительно краснела, что удержаться я просто не могла.

— Вот так... теперь — коснись грудью пола!

Девчонка подчинилась. Ее страх выдавала легкая дрожь, которая для меня выглядела как облачко взбитых сливок на торте.

— Ручки вытянула. Спинку прогнула. Молодчинка...

Я водила ладонью по подставленной мне спине и попке, время от времени задерживая пальцы в одних местах, нажимая на другие... Наблюдение за непроизвольными реакциями жертвы доставляло мне искреннее наслаждение.

— Говорят, что когда мы возьмем власть, Вы, мой Лорд, собираетесь отменить празднование Рождества, Пасхи и прочих маггловских праздников, и вернуть Йоль, Белтайн и Лунасгад? — не то, чтобы мне это было действительно интересно... просто сейчас следовало взять паузу, позволив жертве самой напридумывать что-нибудь интересное. И усилившаяся дрожь дала мне понять, что я на верном пути.

— Идиоты! — отозвался Волдеморт. — С какой буйной радости я буду отменять одни маггловские суеверия в пользу других, ничуть не менее маггловских? Считать, что Неблагой двор отправляет своих подданных на Дикую охоту не тогда, когда ему заблагорассудится, а тогда, когда пройдет определенное число ночей со времени прошлой? На такое способны только магглы и те, кто старается им уподобиться!

Удивленная Анна отвлеклась, прислушиваясь к речи Темного лорда, и это стало для меня сигналом к действию. Я ввела между ее влажными губками два больших пальца, продолжая движение до тех пор, пока они не уперлись в нежную преграду. Девчонка зашевелилась, чувствуя вторжение... и в этот момент я рванула руки в стороны, разрывая тонкую завесу. "Подарок" забилась и закричала от боли, раздирающей ее нежное лоно. Вместо больших пальцев я вставила в пульсирующую в ритме боли глубину указательный и средний пальцы, и чуть не рухнула рядом с Анной, впитывая тоненький, но такой сладкий ручеек Силы, и ощущая самый настоящий оргазм.

Немного придя в себя, я отстранилась, и развела в стороны аккуратные половинки нежной попки, любуясь разорванной буквально в клочья девственной плеврой. Потом я переместилась вперед, приподняла голову за мягкие волосы, любуясь заплаканным личиком, показала Анне окровавленные пальцы и с чувством облизала их.

Я смотрела в глаза девчонки, и то, что я там видела, мне нравилось. Боль и унижение не сломили ее. И теперь я склонилась перед Волдемортом.

— Благодарю за столь интересный подарок.

— Позволь поинтересоваться... — кивнул мне Темный лорд, принимая благодарность, — ...что ты теперь намерена с этим подарком делать?

— Поднатаскаю, и буду приводить на собрания в качестве свиты. В конце концов, мне давно нужен оруженосец.

Лорд поразмыслил, прикидывая политический расклад, и кивнул, одобряя мое решение.

— Подходит. Эйвери давно пора щелкнуть по носу. Да и остальным стоит дать понять, что выслужиться передо мной, предав свою кровь — не выйдет.

Подозреваю, что в этот момент моя улыбка была точным отражением улыбки Лорда. В конце концов, свою нынешнюю малопочтенную кличку Уизли заработали в XV веке, когда тогдашний глава семьи, Герберт Уизли, опасаясь предательства, поспешил предать первым и выдал своего младшего брата Джона инквизиции. Вопреки всеобщему мнению, на магии рода это действие никак не сказалось. Но вот тот факт, что об этом стало известно, ни уважения, ни возможности заключить выгодный брак, ни деловой репутации семейству Уизли отнюдь не прибавил. В сущности, это и привело финансы этой семьи к нынешнему плачевному состоянию, и вынудил их цепляться за мантию Дамблдора в попытке хоть как-то поправить свои дела. Ведь прочие уважаемые семьи старались дел с Уизли не иметь.

— Мой лорд, я прошу разрешения...

Договорить "забрать подарок и удалиться" я не успела. В кабинете Великого магистра Вальпургиевых рыцарей материализовалась сова Лорда. В отличие от прочих почтовых сов, Брунгильда предпочитала не трудить крылья, возникая за окном, а аппарировала прямо в кабинет. Серые крылья бесшумно сложились, и неясыть с недовольным видом протянула Волдеморту скрученный в трубочку журнал.

Глава двадцать седьмая

Я шагаю в проем, который Гарри почему-то называет "окном контакта". Прежде, чем сделать этот шаг мне пришлось выдержать серьезный конфликт с лордом и леди Блэк. Они очень не хотели меня отпускать. Совсем не хотели. Но то, что я несу сейчас с собой — нельзя доверить почтовой сове. Даже такой умной, как Хедвиг. Это бомба. Настоящая бомба. Она взорвет наш мир и может выманить на поверхность многих тварей, обитающих в глубинах. Может, и морщерогий кизляк, которого так усердно, но пока что без малейшего успеха ловит папа, покажется...

Гарри и Гермиона просто боялись за меня. Я, конечно, возмутилась тому, что мой дом, где есть только мой папа, они посчитали более опасным, чем школа со всеми ее троллями, василисками, оборотнями, полу— и настоящими великанами и, главное — ее директором. В ответ мне заявили, что школу Гарри знает, как свои пять пальцев, причем не только ее реальность, но и близлежащие слои варпа, откуда он периодически приглядывает за мной и Джинни. Так что он может в любой момент нарисовать Козырь для практически любого ее помещения как для того, чтобы вытащить меня или рыжую оттуда, так и для того, чтобы пропустить туда Нерожденных тварей с Той стороны, чтобы обеспечить панику и неразбериху...