И снова стоны красавицы, выведшие меня из оцепенения. Бежать... куда глаза глядят, а затем...
Я всё одно не помощник тем, кто пострадал из-за нас! Что же делать?
Ноги сами вынесли меня в проулок — я свернул за здание музея и остановился. Дальше куда? Обнаружил проход под аркой, поскольку дворик показался мне поначалу тупиком, но нет, нашёлся выход, а если бы и нет, то чувствую: сделал бы его на раз — отныне это для меня не проблема — горы свернуть и реки вспять повернуть!
И почему так решил? Неужели я и впрямь хранитель древней реликвии, которой поклонялись целые народы, заряжая её невиданной энергией способной нести смерть и разрушения. Или это зависит от её обладателя? Ведь я и в мыслях тогда ни о чём плохом не думал, когда хотел достать "соблазнительницу"! И ведь достал, но каким образом — вот в чём закавыка! Значит, я при виде неё не заметил никаких преград с опасностями, что подстерегали меня на пути к ней — их и устранила некая сила, и пока неподвластная мне, и заключённая в "новогодней гирлянде" у меня на шее.
Очередной, и неизвестно уже, какой по счёту стон девицы, заставил меня отвлечься на неё.
— Сейчас, родная моя... Всё будет хорошо, — опустился я на колени и положил её на траву, скрывшись в кустах под деревом.
Сам того не желая, я очутился близ детской площадки. Оттуда до меня донеслись два детских голоса: один принадлежал мальчонке, иной — девчонке.
— Смотри, — сказала поучительно она, — что сейчас сделает дядя с тётей! А потом не говори: детей приносит дятел!
— Аист, и прячет на поле в капусте! — возмутился мальчонка.
— Кто тебе это сказал — папа?
— Нет, мама! Там меня она с папой и нашли!
— Дурака...
Не став обращать на них внимания, я всецело сосредоточился на девице. Делать искусственное дыхание ей рот в рот мне не пришлось, как и давить на грудь, делая массаж сердца — она дышала, но по-прежнему находилась в бессознательном состоянии. И как привести её в чувство, я не знал. Не ударом же ладони по щекам?
Однако удивил данным образом не только и не столько себя, сколько малышню.
— Все вы, мужики, одинаковы! — обиделась девчонка: я не оправдал её ожиданий.
Зато мальчонка ликовал.
— Ну, теперь поняла, кто из нас прав!
И малышня сорвалась в крики, обращаясь к родителям:
— Мама! Мама! Там дядя затащил тётю в кусты и бьёт по лицу!
Час от часу нелегче. Ну и детки нынче пошли! Да что детки — их родители ещё больше озадачили меня, хотя с какой стороны на это посмотреть. Они сами наорали на малышей и, похватав, каждая своего — скрылись в подъездах одного и того же дома, разбегаясь — насколько я понял — по квартирам. Другое дело: позвонят куда надо или сделают вид, будто ничего во дворе не происходит? А потом, когда дворничиха наткнётся на труп или жертву насильника-маньяка, у нас прибавляется работы и вся одной и той же типичной дичью — глухарь.
— Эй, красавица, очнись! — встряхнул я обворожительную незнакомку. Ну не доктор, а мужик, и замашки у меня те ещё — армейские остались, к тому же нынче в органах правопорядка служу. Не целовать же мне её как спящую царевну? Хотя было такое желание, и не только, но я ж сам следователь, а не маньяк, да похоже, что так наш брат и сходит с пути-дорожки, пускаясь во все тяжкие.
Вновь подхватив её на руки, я поторопился прочь со двора, заметив странным образом: за нами наблюдают из окон любопытствующие. И таковых набралось приличное количество. Вот они — свидетели, но когда мы нуждаемся в них, они, как правило, ничего не видели и ничего не слышали, зато потом судачат про себя: дескать, мы ни черта не работаем, да и вообще работать не умеем.
Я стрельнул взглядом в одно такое окно, и... из посыпалось стекло, разлетевшись вдребезги.
Господи! Неужели это снова я натворил? Да что же это такое твориться? А со мной? Вопросы множились, а не на один из них у меня не было толкового ответа. Вот поэтому я очень надеялся, что их даст мне та, кого я нёс на руках, а ведь не может постоянно косить под спящую красавицу, рано или поздно всё одно придётся очнуться.
Тогда чего я, и куда бегу, а от кого? Меня ж никто не преследует! Это я знал наверняка, как и то: если Матвей был прав, то её подельники рано или поздно нападут не только на мой след, но ещё и на меня. А мне пока не хотелось этого, лишь одно: понять, что со мной происходит? И то, что я вляпался во что-то очень и очень нехорошее — ещё мягко сказано, точнее подумал!
Нет, не думать — ни о чём! Вот оно моё счастье — в руках, а возможно, что одновременно и несчастье! Ведь клад, свалившийся неожиданно на голову, ещё никому не приносил счастья — проблемы сразу возрастали многократно.
Сколько я так кварталов покрыл с девицей на руках — понятия не имел, не обращая внимания, не считал, снова остановился и понял: прилично притомился. Мне вдруг захотелось прилечь прямо тут на травку. Силы резко оставили меня. И куда только пропал прежний запал с энергией?
Я упал, уронив ту, кто вновь простонала, и... Она уставилась на меня, открыв глаза.
"Привет, родная! — мысленно обратился я к ней, а она... стрельнула в меня таким взглядом, что у меня самого из глаз сыпанули искры, и мозг прорезала боль, словно кто-то ударил меня по черепушке. — А ты оказывается мне вовсе неродная-а-а..."
Я толком ничего не успел осознать, как мы поменялись с ней местами.
— Эльф, ответь мне! Братья, вы слышите меня?..
Это последнее, что я уловил в её исполнении, прежде чем она окончательно добила меня, произведя контрольный удар каким-то тяжёлым и тупым предметом, коим оказался её кулак, потушив им свет в моих глазах.
Просто прелесть — убийца с восхитительной внешностью. Мечта идиота...
На месте трагедии остановилась машина, оттуда выскочили трое, пристально озираясь по сторонам.
— Помогите!.. Спасите!.. — доносились крики отовсюду до них.
— Не отвлекаться... — настоял Эльф не вмешиваться в ситуацию. — Всё равно толку от нас и нашей помощи им сейчас! Если не отыщем того, кто это натворил, катастрофа повториться ещё ни раз, и в куда более крупных масштабах! Искать Пулю, и того, кто наследил здесь!
— Кто из нас троих маг? — заворчал Гном.
— А бывший священник? — напомнил Эльф.
— Священники бывшими не бывают! — ответил любезностью Батя.
— Пуля — твоя протеже и воспитанница... — напомнил маг.
— Сейчас я попытаюсь установить с ней связь, — закатил Батя глаза, и стал молиться про себя.
— Жаль я не шаман, — заворчал Гном, оставшись вроде бы не у дел. Но лучше братьев знал что делать, двинул к женщине, голосившей о каком-то типе, перевернувшим машину — сначала одну, а затем не одну, нагнав волну — ударную. — Где он? И как выглядел? Какие ещё особенности вы заметили?
— Он... он... — не ожидала женщина, что кто-то отреагирует на неё — её вопли — орала по привычке, стараясь обвинить, кого бы то ни было в том, что приключилось с ней — попросту мстила.
— Ну-у-у...
— ...был не один! Схватил на руки какую-то девицу, а на меня даже внимания не обратил! Хотя, что ему стоило протянуть мне руку... помощи, и поднять на ноги! Так нет, бросил тут одну-у-у...
— А куда... Куда он подевался дальше?
— Туда... — махнула женщина рукой на угол музея древности.
Метнувшись в указанном направлении, Гном услышал вослед:
— А я-а-а... — продолжала стенать женщина. — Когда же хоть кто-нибудь обратит на своё внимание меня-а-а...
Если бы только оно требовалось ей, а народу, пострадавшего на месте происшествия, хватало, и они отвлекали Эльфа от поисков Пули. Ему никак не удавалось настроиться на неё — её ауру. Да не осталось ничего — некая невиданная сила, уничтожила иные проявления и сгинула, также канув в небытие без остатка.
На проявление магии проклятых её воздействие не было похоже. Если бы тут орудовали некры — хотя бы один из слуг тьмы — неминуемо были бы жертвы, а как успел уловить Эльф навскидку: жертв удалось избежать, и люди при "погроме" отделались лёгкими ушибами без особых увечий. В основном пострадала техника и столбы.
— Эко тут кто-то поозорничал!
— Эльф, Батя! — отвлёк их на себя Гном. — Я знаю, куда утащили Пулю!
— Что? Кто? Как узнал?
— Хм, я ж в отличие от вас не стоял и не впадал в транс, а делом занимался — столько народу успел опросить... — не удержался карапуз и приврал как всегда, а без этого никуда — обычная для него практика — привычка с детства.
Свернув за угол музея за Гномом, Эльф наконец-то уловил необходимые ему флюиды.
— Пуля! Она была здесь не так давно!
Батя посигналил ему из машины, и все трое двинули дальше тем же маршрутом, каким исчезла воительница.
— Тот, кто устроил это — схватил её, — добавил Гном. Что и без того всем было очевидно.
— Как же так... — всё ещё не мог придти в себя от шока Эльф. Он по-прежнему винил себя в трагедии с Пулей.
Батя же молча поедал себя поедом: "Она моя воспитанница, а я..." — мычал про себя.
— Осторожно, кусты! — крикнул Гном.
Они остались позади.
— Площадка — детская-А-А...
И песочницу протаранили "воины", оставив протекторы колёс на детской пирамидке. То-то дети обидятся на них, а уж уборщица ещё и за то, что они сломали следом беседку, превратив в щепу — ураганом пронеслись по двору — и не одному, пока едва не задавили ту, кого искали, обнаружив подле неё "объект".
— Это он тебя? Он... — выпрыгнул на ходу Гном, тыча в мужика дулом КС-23.
— Остынь! — схватил его Батя, положив ему руку на плечо, позволяя Эльфу занялся осмотром Пули и одновременно старлея — обнаружил на нём магический амулет.
Притронься маг к нему, и его бы ударило так, если б решил ткнуть языком в трансформатор с током под высоким напряжением.
— Ничего не понимаю! Откуда у него это? И когда появилось? Ведь раньше я не чувствовал силы, заключённой в нём! — Эльф уставился в надежде на Пулю: та даст ему исчерпывающие ответы на все его вопросы — и не только.
— Понятия не имею, но...
— Как такое возможно?!
— Он исчез на какой-то миг у меня из виду, а затем случилось то, что вы уже наверняка видели при входе в музей.
— А что там — и было?
— Нам не мешало бы убраться отсюда с ним, — заявил Батя.
— Не уверен, поскольку он для нас всё равно, что мина с замедленным взрывателем и по мощи сопоставимая с ОМП.
# ОМП — оружие массового поражения (ядерная бомба).
Эльф порадовал — да так, что уж лучше бы сразу огорчил.
— Чем так огорошил! — выдал Гном.
— Но это не повод пускать ситуацию с третьей неведомой силой, объявившейся в этом мире, на самотёк! — заявил Батя.
— Что, верно, то верно, — уступил Эльф. — Но если что, пеняйте потом каждый сам на себя! Лично я был против!
— Хм, если бы, то дозволил бы мне разобраться с ним, — убрал Гном ружьё.
— Батя, за руль! Гном, ты с ним на переднем сидении! — наказал Эльф. — А мы с Пулей присмотрим за "объектом" дорогой!
— Куда? На базу или...
— Или...
— Это значит к нему?
— Угу...
* * *
То, что устроил Лич подле крематория, распугав пернатую живность, ни шло в сравнении с тем, на что он наткнулся совершенно в ином месте, когда проносился вихрем по улицам города в поисках артефактов, символы от коих были повсюду и красовались на рекламных плакатах-щитах или офисах банка и одной известной фирмы. Но то, что он узрел рядом с музеем, потрясло его воображение.
Он замедлился, а затем остановился и завис, решив собрать слухи. Людская молва приписывала возникновение воронки смерча какому-то смертному.
"Хм, — хмыкнул Лич. Ему показалось: тут кто-то пытался открыть окно или дверь в иной мир, использовав по неосторожности полученный только что дар. И его источник отсутствовал. — Странно! Всё очень странно! На заклятых врагов непохоже! Тогда кто же всё это устроил? Что за третья сторона? Надо будет непременно донести Крабату! Вдруг, если я не сумею раздобыть для него артефакты, он всё-таки уступит мне жертву!"
Облетев ещё раз пострадавших, Лич подался в концерн банка, где собирался аналогичным образом подглядеть и послушать за его работниками. Сделал это с невообразимой лёгкостью. Никакой защиты против некров и проклятых душ, он не обнаружил — снаружи, а вот внутри его поджидал сюрприз. Тот, кто обладал артефактом, пользовался его силой, привлекая денежные потоки в банк и филиалы по всей стране, готовясь стать финансовым воротилой в мировом масштабе. Его алчность не знала границ, и он давно уже перешёл их — все без исключения. Для него не было исключений, он брал от жизни всё, покупая то, что требовалось ему в тот или иной момент времени.
"А... Пирамида! — уяснил Лич. — Хозяину будет интересно побывать здесь и поговорить с тем, кто является её основателем!"
К нему призрак не мог подобраться, его кабинет оказался для него скрытой зоной с непреодолимой гранью, за которой и находился тот или то, чем он обладал в полной мере.
"Алчность — не порок, а средство достижения цели в современном мире! — гласил лозунг над дверью и подпись под ним владельца банка. — Тот, кто овладел им в совершенстве, и правит миром!"
"Забавно, презабавно..." — полетал по банку Лич от верху и донизу, даже заглянул в подземное хранилище, там им также обнаружилась скрытая зона, куда он не стал пытаться проникнуть, иначе бы его развеяло в тот же миг той странной энергией, присутствие которой в этом бренном мире чуть раньше ощутил вблизи музея. — Об этом непременно следует донести хозяину! Думаю, он порадует меня, но прежде я его!"
— Проклятый возвращается... — почувствовал некромант приближение призрака-раба, попутно уловил: не выполнил до конца возложенной на него миссии. Встретил в штыки. — Как ты посмел явиться ко мне без соответствующего на то зова, жалкое ничтожество!"
— Виноват, хозяин! Я лишь тень былого величия! Но у меня есть новость для тебя — к размышлению... — зашипела неприкаянная душа.
Некромант вытянул её из призрака, не желая слушать.
— Это всё, что ты сумел разузнать?!
— Да, мой хозяин! Неужели этого недостаточно для получения мной жертвы на заклание?
— Ты недостоин её, и вообще быть моим рабом! Как и я называть тебя им, больше не намерен, а вот что намерен сотворить... с тобой...
— Нет-нет, хозяин! Я ещё пригожусь вам — не гоните меня, своего верного раба!
Унижение Лича пришлось по душе Крабату, а ведь ещё недавно конкурент стремился занять его место, сместив с "трона" в цитадели зла, где некромант на её месте — людских костях — возвёл крематорий. И в любой миг одним щелчком костлявой конечности мог призвать на свою сторону помимо касты скелетонов, легион тьмы в лице проклятых душ! И апокалипсис, в отдельно взятом городе, пускай, и столице огромной страны, раскинувшейся на полконтинента, обеспечен людям! Даже "воинам", стремившимся защищать их, и постоянно мешавших некрам творить их тёмные обряды.
* * *
— Ну, дела! — пришёл в сознание Самедов, обнаружив себя в собственном кабинете прикорнувшим на столе. Обычно он не позволял себе этого, но что-то вдруг на него неожиданно нашло, и самое обидное: не мог вспомнить, как оказался в итоге здесь. Провал памяти смущал. — Неужто возраст берёт своё? Хотя какие мои годы? Я ж ещё не старик, всего-то ничего, и стукнуло за "сороковник"!
