Сергею пришла на ум мелодия из старого фильма, и он зашагал прочь, напевая под нос, на ходу припоминая слова:
Тяжелым басом гремит фугас,
Ударил фонтан огня.
А Боб Теннели пустился в пляс:
Какое мне дело
До всех до вас?
А вам до меня!
Трещит земля как пустой орех,
Как щепка трещит броня.
А Боба вновь разбирает смех:
Какое мне дело
До вас до всех?
А вам до меня...
Конечно, фильм предельно идеологизированный. Типа "мы о них" — ихний Боб сволочь распоследняя и ни до чего ему, кроме собственной шкуры, дела нет. А наши, читай между строк, — все исключительно други, товарищи и прямо-таки братья...
Если бы да кабы... Но разве бывает общество без собственной идеологии? Вот и у этих, мародёров, тоже своя идеология — индивидуализм. "Я" — центр Вселенной и смысл существования в том, чтобы любой ценой вкуснее жрать, мягче спать, трахаться послаще да почаще.
...Но пуля-дура вошла меж глаз
Ему на закате дня.
Успел сказать он
И в этот раз:
Какое мне дело до всех до вас?
А вам до меня...
Пару дней назад, на пути в Тархово, краем уха ловя бормотание радиоприёмника в кабине большегрузного "маза", Сергей узнал о том, что недавно произошло в Сумгаите. Массовые убийства ни в чём не повинных людей. Беспорядки, которые оказалась не в силах предотвратить спецслужба и остановить милиция... Резня произвела тяжёлое впечатление на Сергея, он вновь задумался о происходящем: множатся в стране воры, бандиты и убийцы, экономика всё глубже падает в пике кризиса, а велеречивый лидер, знай, твердит с трибун своё дурацкое "процесс пошёл"...
"Ого!" — Сергей остолбенел. Выйдя на пологий холм, откуда, как на ладони, всегда была видна родительская хата, на месте знакомого дома он увидел огромный двухэтажный особняк. Длинный, с балкончиками и островерхими башенками по всем четырём углам, сложенный из красного кирпича — ни дать ни взять господский дом над крестьянскими избами! Ноги сами собой понесли вперёд, а на сердце растущей тревогой каменела тяжесть. "Что с мамой? Где она вообще?!"
Участок земли неузнаваем — незнакомый забор, вокруг дома явные следы недавно завершившейся стройки, и ничего напоминающего, что на этом месте несколько десятилетий стоял их дом. Сколько же кирпича тут уложено! Забор вокруг всего немаленького участка — в рост человека, и тот из новеньких красных брусочков...
Сергей поднял было руку, чтобы нажать на кнопку звонка, но в этот момент ощутил на спине чей-то предостерегающий взгляд. И опустил руку.
-Эй, мил человек! — окликнул старческий голос. -Ты, часом, не Лобаченков будешь?
Повернувшись, "блудный сын" увидел в приоткрытой калитке с противоположной стороны улицы сгорбленного дедка в немыслимой одёжке. Впрочем, и сам беглец из клиники выглядел не лучше.
-Здравствуйте, — он сделал несколько шагов к забору Петраковых.
Кажется, Сергей начал узнавать в хромом, сморщенном и беззубом старичке бывшего капитана буксирного катера. Подтянутый, форма с иголочки — местные мадемуазели и мадамы до самой пенсии души в нём не чаяли...
-Сергей! Заходи ко мне — там тебе делать нечего... Где же ты был...
Спустя полтора часа бывший милиционер знал уже почти всё.
Обнаглевшие ульянские нувориши присмотрели красивое местечко для коттеджа — эта мода только начинала диктовать нормы поведения тем, кто следовал в её фарватере. Однако коса нашла на камень. Семидесятидевятилетняя Константиновна не согласилась на предложение продать участок за двадцать тысяч рублей. Сумму по тем временам несуразно огромную.
Дня два или три "послы" ещё пытались соблазнить пожилую женщину пачками цветных бумажек, но бабку уже не прельщали мирские удовольствия. От "пряников" молодчики вскоре перешли к "кнутам" — иной методы они просто не разумели. Однако и страху возраст Константиновны был уже чужд. Все угрозы она пропускала мимо ушей, и поэтому однажды ночью просто сгорела вместе со своим домом. На пожар, конечно, сбежались соседи — все такие же древние старики, либо едва державшиеся на ногах пьяницы. Одного такого "спасателя" пришлось даже оттаскивать от огня, чтобы сам не сгорел. Толку от самодеятельных пожарников было чуть. Вёдра передавали по цепочке от колодца, но пламя уже ревело вовсю, и вода испарялась, не успевая долетать до пылающих брёвен. Петраков, обдавшись из ведра, кинулся было в дом, но дальше сеней не пробился — удушающий дым разъедал лёгкие, ничего не было видно. Старик на что-то наткнулся, упал, вывихнул ногу, и едва выполз обратно сам...
Конечно, было расследование. Даже слишком старательное, на первый взгляд — эксперты из райотдела и пожарники пару дней лазили по пепелищу. Но мало-помалу количество лазальщиков сокращалось, пока пожарище не обезлюдело вовсе. Прошли слухи, что загорелось от короткого замыкания, а вскоре в Тархово появились бульдозеры и снесли обгорелую печку с остатками брёвен. Потом документы каким-то образом оформили на новых владельцев — то ли сделали липовую продажу, то ли ещё что — простым людям сие неведомо. Началась стройка, и вскоре на высоком берегу поднялся особняк, а участок отгородился от мира трёхметровым каменным забором...
Петраков, лёжа в убогой палате райцентровской больницы и раз за разом припоминая случившееся в горящем доме, понял — то, длинное и мягкое, что остановило его на пороге комнаты — было телом матери Сергея, связанной, буквально спутанной по рукам и ногам! Он не сказал об этом сыну — ведь фактов не было, было лишь ощущение, догадка, однако, Сергей понял без слов: мать убили и палачи её теперь обустраиваются с комфортом на костях своей жертвы.
Неизлечимо больной сжал кулаки: "Если моя жизнь лишилась смысла, пусть тогда смерть вернёт хотя бы его частичку!"
Догадался о решении сына и старик:
-Подожди, — проковылял в угол, открыл шкаф и вытащил двустволку. -Возьми, там, в доме, остались ещё двое.
-Спасибо, — коротко кивнул Сергей.
Раскрыв ружьё, увидел донышки гильз с нетронутыми капсюлями.
-Картечь, — пояснил сосед.
Звонок на кирпичном заборе возле железной калитки выдавал нетерпеливые и замысловатые сигналы. Уже через несколько секунд с той стороны двери коротко рявкнуло:
-Кто?!
-Конь в пальто, бля!! — в том же тоне крикнул законный наследник. — Машина п...ой накрылась, открывай!!
Секунду помедлив, охранник лязгнул засовом — и сразу отступил на два шага назад.
Существо, направлявшее на него доисторическую двустволку, мало напоминало человека. Измождённое высохшее лицо прорезали глубокие морщины, левая половина багровела сплошным ожогом, волос на черепе почти не было, глазницы ввалились, и лишь зрачки в прямом смысле этого слова горели изнутри нечеловеческой яростью. Страж едва не наделал в штаны — только что он смотрел по видео какой-то ужастик, и экранный монстр, пачками переселявший на тот свет, был точной копией страшного гостя.
-На колени, — глухо прозвучала команда, и ноги девяностокилограммового атлета подломились сами собой.
В следующее мгновение Сергей сделал движение, копирующее прямой выпад в штыковом бою. Стволы "тулки" ударили охранника точно в кадык, сокрушая гортань. Парень рухнул навзничь, а через секунду приклад охотничьего ружья с хрустом проломил ему височную кость. Первый цербер испустил дух.
Аккуратно заперев мощную глухую калитку, оборванец с окровавленным ружьём бесшумно вошёл в дом. Дверь была подстать калитке, только из морёного дуба, но такая же несокрушимая. Услышав работающий телевизор откуда-то слева, Сергей нарочито громко захлопнул тяжёлую двухметровую створку.
-Чё, опять пацаны балуют? — лениво осведомился невидимый второй.
-Они, сучата, — подражая голосу убитого, ответил гость.
Зашёл в комнату, и с порога нажал спусковой крючок.
Картечь из правого ствола превратила круглое лицо бритоголового в кровавую маску. Кисло запахло порохом. Обмякшее тело мужика ссунулось на пол, заливая кровью ковёр. Сергей отчётливо ощущал — в доме больше никого не осталось. Выключил телевизор, бросился в подвал. Летом, конечно же, отопление не работало, но огромный бак с соляркой для котла был полон.
-Запасливый, сволочь, — сквозь зубы пробормотал Сергей, оглядываясь в поисках ведра.
Открыл сливной кран, подставил ведро под смрадную струю. Побежал на самый верх, и выплеснул жидкость на стену. Огромное грязное пятно расплылось по матовой панели, стекая на пол. Сергей долго метался по дому, заливая все комнаты горючкой. Второе ведро отыскал в гараже, рядом с новеньким ярко-красным "жигулёнком", капот машины открыт. Нашёлся тут и бензинчик, литров восемьдесят примерно, его поджигатель носил уже на первый этаж — кончались силы. В доме стояла жуткая вонь, Сергей кашлял, задыхался, но ведро за ведром опорожнял в шкафы и кровати.
Горючее кончилось, когда была уже глухая ночь. Распахнув настежь двери внутри дома, Сергей прошёл в кухню, открыл краны плиты. Увидел два запасных баллона, стал выпускать на волю весь имеющийся газ.
В холодном поту, на дрожащих ногах, бывший милиционер влез на стул, чтобы немного модифицировать дверной звонок. Провода, идущие к "колокольчикам", он скрутил вместе. Теперь оставалось надеяться, что за то время, которое потребуется ему, чтобы доковылять до калитки, с той стороны не окажется ни одного желающего позвонить. В общем, Сергей и не собирался жить дальше — что теперь представляла его жизнь, разве что пальцы и другие части тела на ходу не отваливались...
Мокрый с головы до ног, словно мышь, он едва брёл по выложенной узорчатой плиткой дорожке. Обошёл тушу первого охранника, выбрался за калитку, прикрыл дверь и нажал кнопку звонка, удерживая её пальцем.
Секунду или две ничего не происходило — потом на участке сверкнула вспышка, прогремел взрыв, сопровождавшийся звоном вылетающих вместе с рамами стёкол. С той стороны в забор саданули осколки, и ночное небо озарилось разгорающимся пожаром.
-Тяжелым басом гремит фугас... Ударил фонтан огня, — замурлыкал себе под нос Сергей и поковылял к соседу возвращать ружьё.
-Спасибо, — улыбнулся старику. -Почисть, сосед, а то мало ли что, милиция приедет...
-Да ладно, — тот отмахнулся. -Оно у меня и не зарегистрировано... Ты-то теперь как?
-Да как придётся...
Прошла минута или две, в доме напротив гулко ухнуло — видно, рванул бензобак "жигулей". Пламя уже охватило особняк от фундамента до крыши, рвалось наружу из оконных проёмов и с треском пожирало дорогостоящую начинку гнёздышка нуворишей. Положив руки на изгородь, двое земляков смотрели в огонь.
Через улицу противно дохнуло горелым пластиком. Позади кто-то рявкнул — оба человека оглянулись. В паре метров стояла крупная остроухая собака, глаза её отражали огонь.
-Герда? — спросил Петраков, и зверюга рявкнула снова.
-А я-то думал, она вместе с Константиновной... Пропала тогда, и никто в деревне её не видел...
Огромная псина вдруг приблизилась к Сергею, ткнулась в руку влажным холодным носом.
-Признала, — удивился старый капитан. — Константиновна её где-то в лесу подобрала, когда по грибы ходила. Маленькая совсем была, с кошку... Ты с ней осторожней, она ведь наполовину волк, это тут в темноте не видно.
Послышались голоса — поглазеть на пожар собирались сельчане.
-Ну что, сосед, пора мне. Никчему, чтобы нас вместе видели.
Попрощались.
Сергей оторвался от забора и пошёл за дом. Старик глядел вслед — рядом, словно тень, беззвучно двигалась Герда.
Уходил поджигатель огородами, больше в Тархово у него никаких дел не было. Изредка останавливался, чтобы полюбоваться на зарево.
Человек и собака ещё не вышли из деревни, когда позади раздался треск, донеслись крики. Подгоревшие стропила рухнули, и крыша особняка шумно сложилась внутрь. К небу взлетели столбы искр, в это же время послышался далёкий, едва различимый вой сирен.
Сергей широко улыбнулся — пожарники, как водится, прибывали вовремя.
Эту дорогу он помнил с детства, она пересекала шоссе и уводила в поросшие лесом горы на севере. Даже ночью Сергей шёл довольно уверенно, тем более, что вскоре появилась луна. Герда видела в темноте намного лучше, бежала впереди, и путник, механически переставляя ноги, задумался над таинственным появлением собаки. "Как это она вдруг признала меня за своего? Запах что ли похожий..."
Верхушки деревьев трепало ветром, поскрипывали, качаясь, стволы, гнулись ветки, в шуме ночного леса чудились мистические голоса. Сергею не было страшно, он задумался над другим — почему углубляется в чащу, зачем лезет на гору вслед за этой дорогой? Вот и Герда уверенно шла впереди, как будто давно знакомым путём. Усталости не было, напротив, с каждым шагом к больному возвращались силы.
Они шли уже несколько часов, небо справа начало заметно светлеть — чернота сменялась бархатной синью. Разгорался новый день, и с первым лучом солнца разом стих ветер.
Вокруг царила такая красота, что Сергей опешил, будто внезапно прозрев после многих лет, прожитых во тьме. Глядя на бурые утёсы, каменные осыпи и поросшие гигантскими, чуть ли не вековыми соснами сопки, он подумал вдруг: "Давно же я не был на родине! Как сильно тут всё изменилось..."
Суматошно стрекотали сороки. Места отчего-то показались дикими, необжитыми, хотя в нескольких километрах вокруг сплошняком стояли посёлки. Но распадки сменялись косогорами, сосны березняком, путник перепрыгнул кристально чистый ручей, и ему не попалось на глаза ни единого человеческого следа! Сергей даже удивился, до чего земляки стали бережно относиться к природе — нигде ни смятой бумажки, ни окурка, ни даже спички! Вспомнил изгаженную поляну в роще под Тархово, и огорчённо крякнул.
Природа благодарно отвечала на подобающее к ней отношение: на ветках виднелись птицы, сновали туда-сюда пушистые белки. А вот по зелёному ковру трав, не особенно торопясь, проскакал заяц — Герда проводила его внимательным взглядом, но преследовать и не подумала...
Хм... а ведь здесь раньше было поле... когда это успели вымахать такие здоровенные кусты?
Дорога, давно уже превратившаяся в едва заметную тропу, уводила вглубь леса. Сергей последовал за собакой, она вскоре привела к небольшому домику под соломенной крышей. По виду бревен дом был отнюдь не юношеского возраста, но ничего похожего в этих местах раньше Сергей не видел. Опять-таки странно...
Постучал — тишина. За дверью обнаружились крохотные сени и одна-единственная комната почти во всю маленькую избу, наполненную запахом сухих трав. Печь с лежанкой, из мебели шкаф, стол да стул, всё в единственном экземпляре. Зато сделано с любовью — мастерская резьба изображала зверей, птиц, рыб. Посреди комнаты люк в полу, стало быть, есть и погреб.
Внизу обнаружились кое-какие запасы, Сергей впервые за многие месяцы позавтракал с аппетитом. Не забыл, конечно, и про Герду. А после еды, да недавней трудной дороги захотелось отдохнуть...
Во сне, невероятно чётком и явственном, он и познакомился с бывшим хозяином избушки. Бородатый эрзя, по виду лет сто, не меньше, стоял на берегу странной реки, в берегах которой вместо воды едва заметно плыл густой, голубовато-серый туман. Сергей тоже был там, чувствовал влажный воздух, запах мокрой травы и опавших листьев. Дыхание поздней осени...
