Между шестым и седьмым на лестнице сидела девочка. Дарайская девочка, блондинка, помладше детей Ивик. Лет, наверное, четырнадцати. Ивик остановилась.
— Привет.
— Привет, — настороженно отозвалась та. Короткие встопорщенные волосы, большие голубые глаза, выражение полнейшей независимости и крутизны на маленьком бледном лице. Куртка и штаны из серого синтока.
— Ты чего тут сидишь? — Ивик почему-то думала, что девочка не ответит. Но та шмыгнула носом.
— Ключ забыла. А предки уперлись не знаю куда.
— Тут на седьмом живешь?
— Ага.
— А я на восьмом. Недавно въехала. Хочешь — пошли ко мне?
Девочка, тоже к удивлению Ивик, согласилась. Она сидела на свежеотремонтированной кухне и поглощала хлопья с молоком. Ничего существенного Ивик не сварила. Судя по аппетиту, соседке не всегда удавалось поесть досыта, а растущий организм требовал своего.
Ее звали Келиан Инэй, ей было четырнадцать, а училась она — в классической школе, что крайне необычно для ребенка ее социального слоя. Большинство таких попадали в интеграционную, не дающую никаких перспектив в жизни, и лишь самые способные умудрялись пробиться в так называемую свободную школу. Но только классическая давала после окончания право на высшее образование.
Родители Келиан были сиббами, всю жизнь проживали в этом доме. У Келиан были еще сестра и брат, а потом ее мать, во время очередного курса лечения в атрайде, прошла стерилизацию. Можно родить вангала, допустить генетическую операцию, заодно увеличили бы пособие — но видно, женщина не захотела. А может, ей запретили по состоянию здоровья. Мать и отец Келиан злоупотребляли как дешевым алкоголем, так и хайсом, доставать который было не просто.
Все это Келиан могла бы и не рассказывать, все написано на ее бледном до синевы тоненьком личике, в складках дешевого и давно не стиранного барахла, на торчащих из коротких рукавов костлявых грязных запястьях в пластмассовых браслетах.
Она, впрочем, выглядела довольной и независимой. Прошлась по комнате, задержалась у книжного шкафа.
— Ничего себе книг у вас... А я тоже читать люблю. Меня библиотекарша в лицо знает. Но я старое больше читаю. Современное я больше люблю, но такая дрянь бывает... скучно.
— Да, — согласилась Ивик, — в Дейтросе много хороших книг. Но я их не могла взять с собой. А здесь у меня все из доготановской эпохи, старое. Если хочешь, выбери себе что-нибудь почитать.
Келиан жадно впилась глазами в полки. Ивик с интересом наблюдала за ней. Странная дарайская девочка. Санна, Тайс, другие сослуживицы Ивик — они не такие совсем, такой она никогда не станет. Подростки, которых видишь на улицах — тоже другие. Может, потому что Келиан — из бедных?
Чтение! А говорят, что они не читают совсем.
— Я уж думала, в Дарайе никто не читает.
— Хе! никто и не читает, — подтвердила Келиан, — у нас в школе преподы ругаются вечно. У нас еще что, а в интеграционной половина по складам читает. Но и у нас тоже... Недавно задали внеклассное чтение, книжечка-то там тоненькая, я прочитала за час... А некоторые по месяцу мучились. Уроды. Так я ж ненормальная...
— Почему ненормальная?
— Это все знают. Меня и к психу тягают каждую неделю.
— К психологу, что ли?
— Ага... ой! — Келиан встрепенулась и загоревшимися глазами взглянула на Ивик, — а вы же из Дейтроса! Мне знаете что псих сказал? Что в Медиане летать можно! Гэйны, говорят, летают в Медиане. Это правда, что ли?
— Да, конечно, — подтвердила Ивик, — гэйны и просто летают, и могут даже трансформи... превращаться, например, в птиц. Или во что угодно...
— Класс! — Келиан забыла про книги, — а вы не умеете?
— Я не гэйна, — неопределенно улыбнулась Ивик.
— Ну да, конечно... чего я... если б вы умели, вас бы в лиар взяли работать.
— А ты ходила в Медиану?
— Честно сказать, да, пробовала. На патруль нарвалась пару раз. Я даже на учете в детском атрайде состою из-за этого... хотя еще из-за предков. Там классно, в Медиане. Улет такой! Как хайс...
— А ты пробовала хайс?
— Как-то сперла у матери — она меня так отдубасила потом! А я бы хотела полетать. Как во сне.
— Да, наверное, это здорово, — задумчиво сказала Ивик, — кстати, насчет почитать. Ты читала Таллиона?
— Не-а. Дак он, говорят, чуть ли не христианин был.
— Да, но тогда же церковь еще не была запрещена. Это было сто пятьдесят лет назад! А знаешь, как он писал! Ты возьми, почитай. Вот эту. Про золотоискателей... "Белая пустыня лета". Между прочим, эту книгу в Дейтросе даже читают и издают. Мы ее изучали в школе.
— Спасибо! — Келиан прижала книгу к себе.
— Если понравится, я тебе дам еще, — пообещала Ивик. Квадратик телефона требовательно задрожал и запищал в кармашке. Ивик активировала наушник.
— Детка, это ты?
Внутри все растаяло от нежности. Ивик плотнее сжала черный квадратик мобильника.
— Привет, Тилл...
— Я тоже. Я соскучился по тебе.
Это означало: есть информация. Ивик напряглась, как сеттер в стойке.
— Мы можем увидеться...
— К сожалению, только послезавтра. Работы много. Я черкну тебе письмецо.
Фраза в такой форме означала закладку в один из тайников.
— Я обязательно проверю почту.
— Передай привет Хэле. И позвони вечером, хорошо?
"Есть", чуть не ответила Ивик. Привет Хэле — внеочередной сеанс связи. Интересно, что случилось? Она даже не узнает этого, по крайней мере, если Кельм послезавтра не расскажет сам.
— Хорошо, конечно, милый.
Никуда тащиться не хотелось. Ивик устала на работе, а ведь завтра с утра опять идти. Но что поделаешь?
Мимо Ивик прошли двое мужчин с пятого этажа, судя по синей униформе, работяг с маанского химкомбината. Униформа по рекламе знакома. Работяги с Ивик поздоровались. Лица землистые, словно помятые, не то после рабочего дня, не то от злоупотреблений вредными привычками. Внизу у подъезда, как всегда, курила стайка сиббов. Эти на приветствие не ответили. Один смачно сплюнул в лужу. Будто и не люди, и приличия даже соблюдать не надо.
До автобуса оставалось добрых минут десять, Ивик вышла рано. Над тивелом моросил мелкий дождь, дейтра раскрыла зонт. В аналогичное время года в России уже выпал бы снег, но Лас-Маан лежит почти на границе субтропиков.
На остановке ждали еще две молоденькие девчонки. Курили. Косились в сторону Ивик. Наверное, насмотрелись сериалов про дейтринов. В этих сериалах всегда присутствует дейтрин-эмигрант, смешно коверкающий слова и вечно попадающий в глупые ситуации; его жена с горящими глазами носится по магазинам и набивает дом ненужными вещами.
Ивик тоже с интересом краем глаза разглядывала девушек. Странная тут мода у молодежи. Вместо курток — что-то вроде мохнатого бюстгалтера с рукавами, а от груди до бедер тело лишь обтянуто плотной тканью. Очень узкие кожаные брюки, торчащие зады, сапоги с раструбами на голенях. Никакой косметики, хотя это им бы не повредило. Зато много пирсинга на лицах, колец, гвоздиков. Волосы очень короткие и ярко крашены, у одной в красный, у другой — в фиолетовый цвет. Эх, ну зачем, подумала Ивик, светлые волосы — это же очень красиво. Готан был неправ, но все-таки это очень красиво. Но молодежь обычно красится почему-то.
Интересно, где они учатся? Уж наверное не в классической школе, хотя всякое бывает. В свободной или в интеграционной. Хотя интеграционную в 16 лет уже заканчивают, а эти вроде бы постарше. Или кажутся постарше? Не разберешь у них. Вот Келиан выглядит на свой возраст. Ивик улыбнулась, вспомнив Келиан. Тут подошел автобус.
Для проверки тайников Ивик придумала себе маршрут. Первый тайник — у парикмахерской. Она заскочила туда, якобы узнать цены. Затем перед веселенькой урной в виде пингвина споткнулась, нагнулась перевязать шнурок и проверила тайник — в закутке под урной ничего не было. Второго тайника проще было достичь пешком — автобуса ждать еще полчаса. Второй располагался удобно — рядом с "Рони", магазином дешевой одежды. Ивик не прочь была немного покопаться в барахле. Когда-то на занятиях по дарайскому образу жизни все это потрясало воображение — горы разноцветных носков (а что такое носки для квиссана?!), длинные ряды брюк, курток, пуловеров, россыпи белья, бижутерии, сумок, кошельков — все, что душе угодно. Изобилие было таким же, как на Триме — может, чуть получше, чем в Питере, примерно так же, как в крупных городах Германии. Ивик вяло покопалась в носках. Носков достаточно. Вот новая сумка нужна. Но сумки все стоят от десяти киллов, а до получки осталась сотня и две декады. Так что нет и смысла смотреть.
Ивик купила помаду за полтора килла, расплатилась на кассе, вышла под почерневшее небо. Рано темнеет. Ивик вошла в подворотню, от вибрации ее шагов вспыхнул декоративный фонарь, красиво озарив кирпичную стену и вьющуюся вечнозеленую хвою. Ивик нагнулась, ее пальцы проникли под ящик с растениями и там, в углублении стены обнаружили пластмассовую авторучку. Ивик распрямилась, бодро зашагала дальше, развинчивая авторучку в кармане, нащупывая внутри искомую карточку с шифровкой.
Теперь ей оставалось сесть на метро и доехать до зоопарка, из окрестностей которого она планировала проводить следующий сеанс.
Питейное заведение Лавэна давно было облюбовано Кельмом для встреч с ребятами. Не только оно, конечно: чтобы не вызвать подозрений, встречались в разных местах. Да и не так уж часто.
В конце концов, ничего совсем уж криминального нет в том, что одинокий перевербованный дейтрин-консультант встречается иногда с друзьями из молодежи. Разница в возрасте — да, но "тройка" Кельма состояла из самых старших в интернате. В конце концов, в случае чего всегда можно изобразить сексуальный интерес стареющего мужчины в отношении юных мальчиков. Дараец бы даже в первую очередь заподозрил именно это.
Кельм пришел в Лавэн как бы случайно и увидев ребят из интерната, подсел к ним.
В Лавэне, как всегда в этот час, было шумно. Но удобно, что столики здесь разделены массивными белыми перегородками, и вряд ли кто-то прислушивается к разговорам за соседним столом. Кельм взял слабоалкогольного крэйса, мальчишки последовали его примеру. Никакого хвинка, хайса, вообще никаких стимуляторов — насчет этого в группе было строго. Кельм объяснил с самого начала.
— Стимуляторы действительно дают толчок, вы сами это видели и может, пробовали. После дозы СЭП может вырасти колоссально. Но если бы это было выгодно — всю армию гоняли бы в Медиану, в бой под наркотиком. Представьте, укол или затяжка — и вангал может завалить гэйна. Да хотя бы десять вангалов — одного гэйна. Но беда в том, что это не так. И не случайно в армии и у вас в интернате дурь запрещают. Во-первых, действие наркотиков толчкообразно, а не стабильно, и оно непредсказуемо. Один раз палочка хвинка даст рост СЭП, а другой — глубокую яму. Во-вторых, к ним быстро развивается привыкание. Не путайте с зависимостью, это само собой, но я не об этом. Привыкание — это требование все больших доз и ослабление действия наркотика. А первое, что ослабевает — это СЭП. Творческий подъем — это самый слабый и непредсказуемый элемент... зависимой от наркоты развалиной вы уже станете, а СЭП уже не будет совсем. Короче, если хотите со мной работать — никаких палочек.
Ребята были на удивление дисциплинированны. Никаких рычагов воздействия на них у Кельма не было. Это в квенсене можно за дисциплинарное нарушение, например, посадить под арест или навешать наряды. В самом крайнем, редчайшем случае — выгнать из касты вообще. А здесь — куда выгонять? Все на добровольной основе, а изгнанный легко может заложить остальных, но главное — самого Кельма. Остальным-то ничего особенного не будет.
Власти над ними у Кельма не было. Но они и сами подчинялись. Мотив, который привел их в группу, оказался сильным. То, что они узнали позже — еще больше укрепило решимость.
Виорт Льен, Энди Кай, Луарвег Лус.
Кельм состоял в прямом контакте лишь с тремя мальчишками. Группа делилась на два круга. В первый принимали всех желающих, но не давали никакой информации, о Кельме те ничего не знали. После проверки и испытаний, когда выяснялось, что намерения новичка серьезны, он поступал во второй круг. Сейчас этот круг, внутренний, самый близкий, состоял вот из этих трех пацанов.
Впрочем, какие пацаны? В Дейтросе 18-19 лет — взрослый человек, никому даже в голову не придет назвать его ребенком.
— Тилл прав, я считаю, — говорил Виорт, — надо что-то делать. Они же понимают, что у нас не падает СЭП, а должен падать.
— Все просто, — сказал Кельм, — вам надо уходить из интерната. Постепенно демонстрировать падение результатов.
— А как их демонстрировать-то? — спросил Энди, младший из всех и на вид еще моложе своих 17 лет, веснушчатый пацан, — типа, работать вполсилы? Создавать какие-нибудь слабые маки, не выкладываться?
— Да, конечно, — кивнул Кельм, — вы сами разберетесь, не дураки же.
— Предположим, мы разберемся, — заговорил Луарвег своим глубоким баритоном. Он выражался очень невнятно, к тому же постоянно запинался и повторял слова. Низкий мужской голос противоречил мальчишеской неуверенности в себе, — разберемся... будем делать вид, что не умеем... не умеем маки делать. Делать. Но ведь психи нас на тестах опре... определят!
— Вот именно, — подхватил Энди, который напряженно прислушивался, как и все, чтобы разобрать речь Луара, — они будут определять СЭП, а он высокий.
— Тесты можно подделать. Я объясню, как, — ответил Кельм, — в них нет ничего магического. Мы с вами пройдемся по тестам, и я объясню каждый момент. Но вот еще что важно: Энди я попросил бы пока остаться в интернате и ничего не делать. Надо подобрать еще хотя бы одного для связи, из основной группы. Если вы уйдете...
— Ладно, я останусь, конечно! — согласился Энди.
— А что нам делать после интерната? — вдруг спросил Виорт, — в Холидув, ты говорил?
— Не обязательно, — Кельм поднял свой бокал и отхлебнул крэйса, — я думаю, вам стоит закончить классическую школу и выбрать какую-то выгодную профессию. Ваше творчество не стоит слишком афишировать. Можно, конечно, и в Холидув, или в игровую индустрию, — он кивнул Луарвегу, который писал весьма талантливые сценарии компьютерных игр, — только там быстро психологи поймут, какой у вас СЭП, и вы окажетесь опять в лиаре. Ребята, поймите, вы — опасны. Вы умеете делать оружие, так, как здесь никто не умеет. Почти как гэйны. Каждый из вас уже мог бы в одиночку противостоять гэйну, даже обученному. По крайней мере, гэйну вашего возраста или младше. Поймите, каждый из вас — атомная бомба, стратегическое оружие. Вам не позволят жить просто так, если вы не будете этого скрывать.
— Я хочу быть программистом... мистом... вообще, — сказал Луар. Ребята заспорили, куда лучше идти учиться и кем работать. Кельм с интересом наблюдал за ними. Плечи его покойно тонули в мягком кресле, в руке — высокий бокал. На несколько метров вокруг никого не было, Кельм контролировал окружение, да и проверил столик сканером, видеокамер вокруг тоже не видно, слежки нет.
