Станция "Астрея". Лучший для тебя

Осторожно, на самый краешек, поборов желание взвизгнуть от холода, я притулилась на бортик ванны и вскинула голову от нежных слов Кошира:

— Тома, это всё для меня?

И столько в глазах его было недоверия, что я растерялась. Улыбка сошла с моих губ. Осмотрев ванную, поняла, что всё же переборщила. Не стоило так много свечей зажигать.

— Да, — нерешительно выдохнула, робко поглядывая на явно пребывающего в шоке мужа.

— Тома, я... — он не мог найти слов для меня. Впервые я не видела на его лице самоуверенного выражения. Кошир растерялся.

— Я не ожидал... Ты застала меня врасплох... Томочка, ты у меня такая хорошая, — голос мужа сначала был тихим, но затем стал набирать силу и решительность, как и его действия.

Кошир отмер и начал раздеваться, скидывая грязную одежду.

Я же с замиранием сердца наблюдала за ним из-под полуопущенных ресниц. И чего я к нему приставала с придирками из-за худобы. Он уже не казался таким жилистым. Широкая грудь лоснилась в свете свечей. Мышцы перекатывались под безупречной кожей. Они бугрились от сдерживаемой мощи. Сильные руки манили своими плавными движениями, напоминая, какую нежность они дарили мне каждый раз, стоило им ко мне прикоснуться. А когда одежда больше ничего не прикрывала, я смутилась, отводя взгляд. Это было слишком откровенное видение. Белые жёсткие завитки, ореолом окружающие...

— Тома, — позвал Кошир, мешая додумать мысль.

В голове от его мольбы образовалась такая пустота, которую тут же стали наполнять мысли о Кошире, о том, какой он внимательный, нежный. Даже сейчас, уставший, грязный, он подал мне руку, в которую я смело вложила свою ладошку. Встала с бортика, и муж притянул к своей груди, прижимаясь к моим бёдрам, с наслаждением прикрывая глаза.

— Спасибо за сюрприз, я польщён.

Я млела от его теплоты, от осторожных поглаживаний плеча, от горячей ладони на обнажённой коже спины. Приподняла голову, вглядываясь в лицо мужу, наслаждаясь той радостью, которую подарила ему. Он ухватил пальцами подбородок, притягивая к себе моё лицо, сам стал склоняться, чтобы подарить свой щемяще-ласковый, пронзающий в самое сердце поцелуй. Осторожно сначала обхватил нижнюю губу, медленно переместил руку со спины на затылок. Затем обхватил мягкими губами верхнюю, второй рукой путаясь в моих волосах. Поцелуй набирал обороты, и к губам подключился очень ласковый язык, а руки уже обхватили ладонями моё лицо.

Мои ладошки покоились у него на груди. Выгибаясь навстречу невозможно осторожному поцелую мужа, я готова была разреветься от... нет, не от любви, нет... Не так глубоко, но это чувство тоже рождалось именно в сердце.

Отстранившись, Кошир пытливо всмотрелся в моё лицо потемневшими глазами. Волнительно опустил руку, намеренно погладил грудь, спрятанную под тонкую белоснежную ткань. Моё дыхание сбилось от такого горячего взгляда и откровенной ласки.

— Ты прекрасна, — выдохнул Кошир, а я на ногах еле держалась. Тело наполнилось желанием, которое так искусно разжигал во мне муж. Медленно Кошир потянул за лямку боди, скидывая её с плеча, наклонился, щекоча волосами, прижался к коже горячими губами. Отстранился, опять следя за изменениями в моём лице. Но я только прикусила губу, чтобы не вдыхать лишком громко, не хотелось портить такой момент! Вторая лямка пала, и кожу, прятавшуюся под ней, тут же накрыли нежные губы.

Я откинула голову назад, прикрывая глаза. Невозможная сладкая пытка. Он играл со мной, а я принимала правила игры, не смея подгонять. Ждала и томилась от желания. А губы спускались всё ниже, оставляя после себя обласканную кожу, каждый миллиметр. Устоять было совершенно невозможно, ноги ослабевали с каждым чувственным поцелуем. Кошир обхватил меня руками, и стал бороться с застёжкой, которая как отказывалась застёгиваться, так же была категорична против расстёгивания. Провозившись несколько минут, в которые ублажал мои губы поцелуем, понял, что так просто подарок не распаковать и, громко выдохнув, развернул меня к себе спиной.

Тихо посмеиваясь, я смущённо разглядывала пальчики своих ног, ногти красного цвета муж тоже не заметил, а на форуме сказали, что это уж точно его должно возбудить. Громкое пыхтение за спиной и прикосновение горячих рук, Кошир воевал за право обладать мной с застёжкой. Романтика! Знала бы, что всё так будет, голой бы сидела. И ждала.

Но Кошир был настойчив, и неожиданно мои груди почувствовали свободу, тяжело опускаясь. Его горячие ладони сразу накрыли их, чуть сминая.

— Тома, они такие большие, горячие, нежные.

Замерла, разглядывая, как Кошир играет сосками, наполняя моё тело желанием скорее оказаться в кровати.

Откинулась ему на грудь спиной, положив голову на плечо. Ничего не хочу, только бы он продолжал, только бы не останавливался. Внизу живота разгорался самый настоящий пожар, который мог потушить только Кошир. Я теряла контроль над своим телом. А муж наоборот полностью владел ситуацией, распалялся сам, свидетельство тому упиралось в ягодицы.

— Встань, — тихий шёпот колыхнул волоски на виске.

— Что? — не поняла, о чём меня просит Кошир.

— Постой немного, я раздену тебя до конца, — объяснил недогадливой мне Кошир, и его руки переместились на бёдра. Пальцы подцепили ажурную ткань и медленно потянули вниз. Слишком медленно. Я хотела быстрее, но игра только началась, а моя крепость уже готова была сдаться.

Переступив через белоснежную ажурную ткань, развернулась к Коширу лицом. Он поедал меня взглядом, голодным, алчным взглядом. Я даже стушевалась от такого откровенного разглядывания и прикрыла груди руками.

— Том, — выдохнул Кошир, и одним движением сократил расстояние между нами, даря свои крепкие объятия и поцелуй.

Его губы дразнили, накрывали и тут же отстранялись. Они сводили с ума, даря нежность и обещание наслаждения. Сама не знаю как, но я застонала обиженно, когда не смогла поймать его губы. Я тоже хотела вступить в этот танец. Хотела и получила. Наши языки встретились. Я пьянела от поцелуя, бессовестно повиснув на шее мужа. Но стоять мои ноги отказались. Да и как тут устоишь, когда в живот таранится крепкая как камень мужская плоть, нетерпеливая и горячая. Когда ты готова на всё, а тобой играют. Воспламеняют, чтобы ты совсем потеряла рассудок.

Но нетерпение взяло верх над Коширом, он обхватил меня под ягодицы и поднял на руки, чтобы осторожно перебраться в ванную, где вода уже стала тёплой.

Опускаясь, муж не преставал целоваться. Покрепче обхватив его ногами, вздрогнула, когда Кошир уверенно вошёл в меня. Очень медленно, осторожно. Выгнулась, подстраиваясь под него, выдохнула от наслаждения прямо ему в губы. Как же я этого ждала. Танец языков всё никак не заканчивался, а в него уже вступили наши тела, начиная медленно двигаться навстречу друг другу. Сначала неспешно, рассказывая о том, как соскучились в расставании, а потом всё ускоряясь, отдаваясь порывам страсти. В особо яркие моменты глухо стонала, крепче хватаясь за белый снег волос. Я струна в умелых руках музыканта, как он захочет, так я и буду выгибаться, так и запою нашу страстную песню.

Я пила еле сдерживаемые стоны с губ Кошира, гладила его плечи, тонула в почерневших от страсти глазах. Я чувствовала себя на седьмом небе от счастья.

Вода волновалась в такт ритмичным движениям, омывала спину и бёдра плескалась через край, топила плавающие свечи. В ванне бушевал шторм, такой же, как и у меня в душе. Я хотела кричать, кричать от ошеломляющего чувства безграничного восторга. Муж подарил мне мир, наполненный этими красками, переплетённый искромётными моментами. И пусть оставляет следы от поцелуев, клеймит мою кожу, но я готова быть только его, особенно сейчас, когда так безумно приятно лежать у него на плече, переживая сладкую негу. Душу затопила нежность к Коширу.

— Детка, ты восхитительна, — тихий шёпот, и лёгкие поцелуи на плече.

А мне так лениво, что могу только улыбаться.

— Мыть меня будешь?

— Да, — пролепетала, а сама не шевельнулась даже.

— М-да-а... — протянул Кошир. — Давай-ка спать, жёнушка. На второй раунд ты не готова.

Забота мужа была не в новинку. Но отчего-то именно сегодня вызвала слёзы. Я такая счастливая! Это просто удача, что я согласилась выйти замуж за него. Я уверена, что никто не ухаживал бы за мной так, как это делал Кошир. Особенно... Нет, не хочу думать сейчас о нём. Пусть я не уверена, сможем ли мы полюбить друг друга с Коширом, но нам хорошо вместе. Ну, мне хорошо.

Нет, точно глупая, такой момент испортила. Настроение плавно стало опускаться. Или этого из-за того, что я только что была переполнена эмоциями, а сейчас пришло обычное опустошение. Кошир поставил меня на пол и накинул на плечи полотенце. А я потянулась за поцелуем. Но Кошир лишь урвал, по-другому и не скажешь, лёгкий поцелуй, развернул в сторону выхода из ванны и придал ускорение лёгким шлепком чуть ниже спины.

— Том, давай иди. А то ты уже без сил, а я настойчивый. Наутро охать будешь! — пригрозил мне муж, а я расцвела тёплой улыбкой.

Нет, определённо, я самая счастливая жена во всей вселенной.

— И да, кстати, ты уволена. Так что завтра мы летим к твоей маме, — бодрый голос мужа застал меня, когда я забиралась в кровать. Я так и замерла: в руках одеяло, одна нога уже на кровати, а вторая ещё на полу.

— Что? — крикнула, не понимая, ослышалась или нет.

— Тома, всё завтра. Я тебе к тому, что будильник выключи. Ты теперь свободная и можешь выспаться.

Вернувшись в ванную комнату, я лицезрела белоснежную спину и всё что ниже, то есть очень длинные подтянутые ноги.

— Кошир, ты не шутишь? Я уволена? Но почему, за что?

— Да, капитан велел передать. Но ты не переживай, проживём, — обернулся Кош, весело подмигивая. — Они ещё сами взвоют, когда поймут, какого первоклассного повара потеряли, поверь!

Слова были призваны успокоить, но в душе у меня была только ледяная пустота.

— Том, всё хорошо. Поверь мне, мы справимся, — заверил Кошир, а я в ответ кивнула.

В голове не укладывалось, почему судьба так жестока. Ведь только что я была самой счастливой и благодарила её за это, и сразу такая новость. Неужели это из-за камней? Точно! Я не выполнила приказ капитана, вот он и отыгрывается.

Какой же Эдриан низкий человек! Я ведь им восхищалась! Мечтала о нём!

Осторожное объятие вывело меня из ступора, в котором я пребывала. Муж обеспокоенно заглядывал мне в лицо, а я, кажется, ревела.

— Том, прости. Это всё из-за меня, — прошептал Кошир.

Уткнувшись лбом в его грудь, горько усмехнулась.

— Нет, ты тут ни при чём. Это всё из-за меня. Это я не выполнила приказа. Но я не расстраиваюсь. Честно. Главное, что мы вместе, правда ведь.

Резко вскинув голову, удивлённо замерла. Мне показалось, или за секунду до того как я посмотрела на мужа, он самодовольно улыбался?

Недоумённо разглядывая яркие пухлые губы, которые дарили тёплую улыбку, я начала сомневаться. Нет, наверное, мне показалось. Ещё не то привидится от расстройства!

— Тома, он пожалеет. Обещаю, — крепче прижимая к себе, заверил муж. Поцеловал, а потом так же настойчиво развернул лицом к кровати. — Пойдём спать. Я устал, да и ты тоже.

Кивнула, соглашаясь с ним. Да, надо выспаться, а потом высказать Эдриану, какой он бесчестный человек. Уму непостижимо, какой он лицемерный. На публике — бравый отважный капитан, а на деле — интриган и манипулятор. Уверена, он бы никогда не позвал меня замуж, это была очередная уловка, на которую, хорошо, что я не купилась.

Отгоняя плохие мысли, я забралась под одеяло, уютно устраиваясь на плече у мужа.

* * *

Кошир

Прислушиваясь к мерному дыханию спящей жены, янарат счастливо улыбался, понимая, что план провалился. Он лопнул как мыльный пузырь, разбился на мелкие осколки, хотя был идеально продуман. Да вот не выдержал, сначала пошёл трещинами, а потом и вовсе осыпался к ногам этой землянки, совершенно простой, ничем особо не выделяющейся из общей массы. Только сердце у неё слишком доброе, да руки нежные.

А как же всё было легко и просто. Просто и легко. Втереться в доверие, вить из неё верёвки, управлять, словно марионеткой.

Прижавшись губами к виску Тамары, Кошир в который раз за последний час вспоминал романтический вечер. Войдя в каюту, манаукец усмехнулся, глядя на накрытый столик на двоих.

Тамара даже не предполагала, что увидеть его Кошир планировал чуть раньше. Думал, что сразит землянку своей неземной красотой, и она сама будет стремиться перевести их отношение на другой — интимный уровень. Но она удивила, стремясь оттолкнуть и выдержать дистанцию.

Спор с шияматой Кошир планировал выиграть, и сделал всё от него зависящее, чтобы прийти как можно быстрее к цели. Фаворитка стала для Кошира идеей фикс, но чем больше прикладывал к её достижению сил, тем больше путался в липких сетях Тамары.

Она совершенно отличалась от всех, с кем приходилось иметь дело. Видела в нём только добро, не замечая искусной игры. Не замечала ничего, обманываясь насчёт Кошира, увлекаясь им. Он преодолел её сопротивление, давя на слабые места. Одним из которых была её святая вера, что супружеский долг — это то, чему нельзя не подчиняться. Семейные узы для девушки были святы, и Кошир был очень признателен за это её матери. Он готов целовать руки своей тёще за то, что сумела воспитать такую доверчивую и чистую дочь, несмотря на все тяготы их жизни, а они были.

Кошир наводил справки. Тамара жила с матерью прискорбно бедно. И эта работа на корабле для Томы была как благодать свыше.

Она мечтала купить себе с матерью жилой блок на другой, более усовершенствованной станции. Поскольку их действующая была уже давно под вопросом расселения, но у правительства не было возможности предоставить всем равноценный обмен. Новых станций закупать не планировалось, а на остальных имеющихся уже было перенаселение в эконом-секторах.

Печально, но именно там родился и расцвёл нежный бутон — Тома, который раскрылся и подарил всего себя Коширу.

Даже сейчас манаукца коробило, что она могла достаться не ему, а этому ущербному, который даже не видел, как Тамара на него смотрит.

Перед внутренним взором вновь и вновь вставал образ лица Томы, когда капитан целовал ей руку. Лицо девушки просияло от счастья, взгляд дарил такой свет тепла и нежности. И этот ущербный на всю голову не смог по достоинству оценить любовь Тамары, слепо идя к своим алчным целям, наплевав на чужие чувства.

Правда, девушка, наконец, увидела гнилую душу капитана. Кошир всё для этого сделал, управляя глупым землянином. И сейчас янарат пожинал плоды своих стараний.

Он был глубоко поражён, когда понял, что Тамара приготовила ужин не для того, чтобы загладить свою вину. Кошир научился распознавать мысли жены по её лицу. И она именно пыталась создать романтический вечер, желая угодить ему, а не из-за угрызений совести, с которыми один на один он оставил её в каюте. Нет. Она решила для себя, что семья — это святое, и бросила все свои силы, чтобы укрепить их союз.