| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Дай-то бог. Надеюсь, им не придёт в голову наложить руки на эту гипотетическую машину Судного дня.
— Ни в коем случае, клянусь честью! Да и зачем? Ведь на планете больше не с кем воевать, Либерия старается оказать помощь бедным неразвитым странам. Надеюсь, мне удастся подтолкнуть наших законодателей снять этот устаревший карантин и помочь Гардарике исцелиться! Конечно, мы постараемся выяснить истинную причину катастрофы и сделать так, чтобы это не могло повториться.
Горячность, с которой говорила принцесса, заставила настоятеля покачать головой, но в глазах его все ещё читалось недоверие.
— Об этом мне трудно судить. Но если вам вдруг действительно удастся раскрыть эту тайну, передайте виновникам и моё проклятие. Знаю, что служителю божьему не пристало такое говорить, но...
Не закончив, отец Алекзонндер лишь махнул рукой и умолк. Бросив взгляд на стоящие в углу старинные резные часы в виде башни, он поднялся из-за стола.
— Мне придётся вас оставить — время всенощной. Скоро полночь, а сегодня канун великого праздника, рождества пресвятой девы Марии.
— Простите, что задержала вас! — вскочив, принцесса низко поклонилась, и священник со вздохом положил ей руку на чело.
— Мир с тобой, дитя моё. Пусть господь укажет тебе спасительный путь в этой земле скорби.
Направившись к дверям, он оглянулся:
— Унгер-младший, ты не поможешь мне с кое-чем?
— Конечно! — Герт с готовностью подскочил и заторопился вслед за настоятелем. Гейрскёгуль спокойно допила свой бокал и неторопливо направилась за ними.
Оглянувшись на гулкий коридор, где ещё не успели затихнуть тяжёлые шаги настоятеля, Алиса почесала в затылке.
— Хмм. Что-то он совсем не похож на того работорговца, про которого рассказывал Герт.
— Какой, к чёрту работорговец?.. Он им как всеобщий дедушка, скорее, — фыркнул я, и рыжая подруга замахала руками:
— Ладно-ладно, не нравится работорговец, пусть будет купидон любви! Но ведь верно, а?.. Странный дяденька, мягко говоря.
— Вряд ли, Алиса, здесь смогли бы выжить 'нестранные' люди, если говорить по-вашему, — печально заметила Грегорика. — Конечно, он необычный человек. Настоящий подвижник — как можно загнать его в какие-то рамки? И это даже не говоря о поразительном музыкальном таланте... хотя я совершенно не поняла, что он имел в виду, говоря об осознавших свою неправоту и удалившихся разбойниках.
— Я тоже не понял, — сказал я. — Вряд ли те душегубы, с которыми мы имели дело, пересмотрели свои намерения под влиянием простой проповеди и призывов к совести. Постараюсь завтра узнать побольше — возможно, Герт что-то выяснит.
Грегорика покачала головой и пригубила бокал с темно-красным вином. В свете электрической лампочки оно плеснулось густо и тяжело, и мне на мгновение показалось, словно она омочила губы в крови.
Повисло молчание, которое робко нарушила Весна:
— П-простите, я тоже отлучусь. Схожу к танку... проверю эфир, — и отличница мигом улетучилась.
— Мда, сегодня я впервые пожалел, что не относился серьёзно к теории музыки, — заметил я, разлив остаток вина по бокалам. — Эта музыка по-настоящему потрясает, и хотелось бы узнать о ней побольше. Как по-вашему, это концерт или фуга?
Грегорика, естественно, заглотила наживку.
— Право же, вы удивляете, Золтан. Очевидно же, что мы имеем дело с симфонией — за ведущей партией так и слышатся смычковые и духовые. Трудно сказать, сколько в ней частей, но это явно кульминация. Мне смутно почудились мотивы Бетховена, за которыми последовало что-то от Вагнера, но построение и обработка совершенно оригинальные. Конечно, господство мелодического начала, традиционное для 19 века, здесь уже во многом утрачено; тематизм в гораздо меньшей степени отождествляется с мелодическим содержанием ѓ— его вытеснило равноправие всех элементов музыкальной выразительности, как в эпоху Ренессанса, хотя и на основе иных принципов... что с вами, София? Неужели музыкальная тема вам так неприятна?..
Все взгляды скрестились на Софии, лицо которой исказила странная гримаса. Приложив ладонь к губам, она внезапно зажмурилась. На лбу трансильванки выступили мелкие капельки пота, а горло судорожно задёргалось.
— Вам плохо? В чём дело?
Зеленовато-бледная инсургентка схватила стакан с водой и залпом осушила.
— Тошнит почему-то. И ваша музыка тут вовсе ни при чём, — наконец-то сумела выдавить она, снова потянувшись к кувшину.
— Зря ты так активно хрумкала солёными огурцами, — заметила Алиса, на что я нашёл нужным тут же возразить:
— Отличные и вкусные огурцы, не надо грязи. Да и вообще, что от них может быть?
— Вообще никогда ничего подобного не ела, но тут вдруг захотелось, — переведя дыхание, проговорила трансильванка. — А всё остальное почему-то в горло не лезет.
— Хо-о-о! Эта картинка мне что-то напоминает, — Алиса подняла палец и ехидно усмехнулась. — Уж не залетела ли ты, милая моя?
Хмыкнув в ответ на сомнительную шутку, я вдруг с удивлением заметил, что меня никто не поддержал. Да и усмешка, игравшая на губах рыжей нахалки, неожиданно пропала. Её глаза, устремлённые на сидящую напротив Софию, начали стремительно увеличиваться в размерах.
Та же, озабоченно нахмурившись, вдруг принялась загибать пальцы, проводя какие-то вычисления, а потом сердито врезала кулаком по столешнице:
— Дьявол его раздери, вот же некстати!.. А я-то думала, задержка из-за этой нервотрёпки и проклятого кашля...
— И... и давно?
— М-м-м... почти два месяца.
Вытаращив глаза, я внезапно услышал, как в голове хохотнул внутренний голос:
'Зоркий же у тебя глаз, дружище'.
— Так вот в чем дело... — глаза мои невольно вернулись к груди Софии.
Если подумать, то здесь действительно было чем гордиться — ухитриться подсознательно отметить изменения с того момента, когда я её разглядывал во всей красе на берегу озера, и до вчерашнего дня, то есть всего-то за неделю... такого глазомера я и сам от себя не ожидал.
На этот раз столь неприличное разглядывание не вызвало осуждения со стороны спутниц — они были по-настоящему шокированы.
— Это... это ребёнок Якова? — наконец, сумела выговорить Грегорика. Такого выражения нерешительности и мучительной раздвоенности на её лице я ещё не видел. Наверняка для принцессы не были секретом похождения брата, но столкнуться с их последствиями вот так, вплотную, ей явно довелось впервые.
— Кого же ещё? — буркнула трансильванка.
— И ты так легко это говоришь? — прищурилась Алиса.
— Вот именно, — поддержал её я. — Едва прошла неделя с тех пор, как ты тыкала в принца браунингом и кричала, что хочешь покарать всех Тюдоров — как-то это плохо сочетается.
— Что за чушь!.. — рявкнула София. — Я специально вкралась к нему в доверие, чтобы заманить...
— Неужели? И потому же набросилась на принцессу, крича, что Яков больше смотрит на неё, а не на тебя? А если вспомнить, кто именно помог тебе и прочим трансильванским инсургентам попасть на борт, всё выглядит так, словно это именно он обвёл тебя вокруг пальца и встроил в свою хитрую игру, чуть не доведя до греха — сначала убийства, а потом и самоубийства.
— Закрой пасть!.. — окрысилась она. — Как ещё я могла постоять за честь наших униженных предков?! Вы, либерийцы, всегда смотрели на нас свысока! За одно это всегда хотелось плюнуть вам в рожу!..
Глядя на затравленную Софию, которой вспыхнувший на скулах горячечный румянец придал ещё более нездоровый вид, я почувствовал укол жалости.
— Ладно, не кричи. Я не хотел тебя обидеть. Да и все равно сейчас уже поздно выяснять, кто прав, кто виноват.
Однако София успокаиваться не собиралась и яростно завопила:
— Нет уж!!! Давай, назови меня идиоткой, как тогда!..
— Тогда речь шла о другом. На самом деле я не считаю тебя идиоткой, но вот в чужих интригах тебе лучше бы не участвовать. Не то опять останешься в проигравших, — нарочито спокойно парировал я.
— Чепуха! Я горжусь, как ловко его окрутила! — трансильванка немного снизила громкость, и этим немедленно воспользовалась Алиса, презрительно фыркнув:
— Нашла чем гордиться! Приличные девушки хоть немного ломаются, а ты с разбегу запрыгнула к нему в постель.
— Вы все изображаете из себя недотрог, но на самом деле любая с радостью раздвинет ноги перед настоящим мужчиной — таким как он!..
София совсем закусила удила, но даже её заставил осечься мороз, прозвучавший в голосе внезапно вмешавшейся Грегорики:
— Ничего хорошего в этом нет. Мой нечистоплотный брат оставляет за собой не просто след из разбитых сердец. Помните, что говорил помощник Кёмниц? Для той несчастной, что наложила на себя руки, всё уже кончено — и это его вина.
— Вешаться я не собираюсь, ещё чего! — почему-то только теперь на глазах трансильванки блеснули слезы. Впрочем, кричать она все же перестала. Шмыгнув носом, утёрлась рукавом и дрожащими руками налила себе ещё воды. Отпив, стукнула стаканом по столу, и негромко, словно про себя, пробормотала: — Но какая всё же глупость — обещание Траяна исполнилось, как никто не мог представить!..
— Что вы имеете в виду? — уточнила принцесса.
— То, что династии должны были породниться! Король Михай так хотел устроить такой брак...
— Скажите, София, вы ведь что-то знаете об этом? Меня давно интересовало, почему прадед так поступил? — спокойный тон Грегорики заставил всех ощутимо расслабиться. — Не обижайтесь, но здесь просто немного разный калибр — правящая династия Либерийской империи и далеко не столь влиятельный и древний королевский дом провинциальной Трансильвании. На союз с принцем Максимилианом претендовали многие, так почему же Траян согласился пойти навстречу Михаю?
Трансильванка криво усмехнулась:
— Вот они, ваши хвалёные либерийские историки! Даже потомки Тюдоров ничего не знают.
— Просветите нас, я буду благодарна.
— Так и быть. На самом деле Траяна интересовал вовсе не Михай, а его брат Дракул — мой двоюродный прадед и очень талантливый учёный. Не помню, кажется, он даже переписывался с самим Эйнштейном. Условием брака, как упоминала мать, было то, что Дракул переедет в Либерию. Почему император счёл это столь важным, я не знаю, но ради этого Михай и поднял восстание против Гардарики, после которого ему пришлось бежать вместе с Илеаной и оказаться в Либерии в роли жалких, никому не нужных эмигрантов.
— В самом деле, ничего не слышала об этом, — удивлённо подняв брови, принцесса посмотрела на меня. Я пожал плечами, подтверждая, что тоже не в курсе тех событий. — А что же тот ваш двоюродный прадед, Дракул?
— Он отказался бежать, остался на родине, и след его потерялся. Наверняка, погиб в Науфрагум вместе со всеми. А в Либерии Максимилиан не женился на бабушке Илеане, и всё кончилось плохо, — уныло закончила трансильванка.
— Так ты действительно королевской крови? — осторожно поинтересовался я, покосившись на Грегорику, которая задумчиво молчала — видимо, пытаясь разложить по полочкам в голове новую информацию. София исподлобья сверкнула глазами:
— А ты не верил? Радуйся, что удалось облапать настоящую принцессу!
'И даже не одну, — не преминул заметить мой внутренний голос. — Пусть конкретно эта и не совсем настоящая. Помнишь, Яков тогда иронизировал про её дедушку-конокрада и папочку-комедианта?'
Впрочем, не желая снова устраивать склоку, я не стал указывать на незаконнорожденность Софии и поспешил продолжить:
— Это большая честь. А кстати, как же ты смогла так ловко найти подходы к принцу? Не такое уж простое дело для певички из шансона. И откуда вообще взялась та мысль — пробраться на 'Олимпик' и устроить переполох... ну, то есть отомстить за предков?
— Говорю же, всё я и придумала! Кто-то из наших карбонариев прочитал заметку, что принц отправляется в кругосветную экскурсию, а потом вдруг совпало, что он сам заявился в ресторан, где я пела по вечерам.
— А кто такие эти карбонарии?
— Наши трансильванцы. Во Франклине есть небольшое землячество, я познакомилась с ними через моих музыкантов. Яноро, флейтист, привёл какого-то человека, хотя и не из наших. Но тот оказался служащим аэропорта и потихоньку всё устроил.
— Имя его не помнишь?
— Нет, конечно. Думаешь, я каждого запоминаю? — пожала плечами София.
— Значит, Яков вдруг появился в ресторане, и?..
— Дальше всё было просто — я его мигом окрутила, — гордо заявила трансильванка. Правда, дальше её голос зазвучал не столь уверенно: — Я пустила в ход всё, но... он вдруг показался довольно милым... и вообще он впечатляющий мужчина.
— Этого не отнять, — согласно кивнул я. — Но помнишь, что он потом говорил в бальной зале?
— Как я могу забыть?! — голос Софии снова упал, она опустила голову, уставившись в стол. — ...И уже не знаю, что думать. То есть... теперь я понимаю, что он просто со мной забавлялся, а то и хуже — использовал в своей игре. Но тогда... тогда я по-настоящему потеряла голову.
— Влюбилась? — уточнила Алиса.
— Нет! Я все равно хотела отомстить, но... не знаю. И он тоже в какой-то момент стал очень настойчив...
— А ты уже создала себе репутацию доступной девушки, понятно. Довольно глупо, — назидательно заметила Алиса. — С мужиками надо держать ухо востро, а тем более — с принцами!
'Хо-хо, я помню какой-то недавний разговор про принцев, где наш милый рыжик высказывал совсем иную точку зрения!' — тут же влез внутренний голос.
— Мне плевать, можете называть меня шлюхой! — раздражённо бросила София. — И я не любила принца! Я все время помнила про заговор, мне даже дали пистолет...
— Тогда в словах Алисы есть правда, — снова неожиданно нарушила молчание Грегорика, нахмурив брови. — Отдаться по любви — это одно; но лгать, глядя прямо в глаза, сердцем к сердцу... это бесчестно.
Поёжившись от ледяной волны, накатившей вместе со словами принцессы, я случайно бросил взгляд на противоположный конец стола... и замер. Брунгильда, всё это время не проронившая ни слова, и о которой все забыли, отчётливо вздрогнула. Лежащая на столе рука сжалась в кулак так, что побелели пальцы, и мне даже показалось, что я услышал, как хрустнули стиснутые зубы. В чем дело? Причём тут она?..
Впрочем, додумать эту мысль я не успел, поскольку трансильванка предсказуемо вспыхнула:
— Какие все целомудренные, право слово! Покажите мне девушку, которая рядом с ним не чувствует тепло в животе! И вообще, кто мне выговаривает?!. Сестра-близняшка, о которой Яков только и думает! Он же и устроил всё это, чтобы впечатлить тебя!!!
'Близняшка?.. Она имеет в виду, что Яков и Грегорика — близнецы? Ого, я всё время думал, что она младшая сестра, — внутренний голос прозвучал удивлённо, но затем добавил рассудительным тоном: — Что же касается второго пункта, то в словах прекрасной инсургентки есть резон. Не зря же его высочество пытался пустить тебе кровь, пусть и чужими руками. Правда, обвинять принцессу в том, что её брат извращенец, довольно глупо. Она в этом никак не виновата, да и догадалась о таком пикантном положении дел совсем недавно, если судить по её словам и поведению'.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
