— Да! Когда падёт Львовы, если начнётся война? Сколько времени мы имеем на проведение мероприятий?
— На этот вопрос ответа не знает никто. Всё зависит от нас, русских людей, защищающих свою страну. Несомненно, Львов, с его узкими улочками, мощными каменными зданиями удобен для обороны. Здесь можно было создать мощную цитадель и обороняться несколько месяцев. Это крупный транспортный узел и его грешно дарить немцам. Но есть одно большое НО. Население составляют более шестидесяти процентов поляки, двадцать два процента — украинцы. Вера католическая или униатская. Население нам враждебно. Даже немцев горожане будут встречать хлебом — солью. Поэтому упорно оборонять этот город не стоит, тем более перед войсками стоит абсолютно другая задача — не оборонять никому не нужный Львов, а нанести германской армии поражение в приграничном сражении. Но в любом случае, после начала войны неделя времени у вас будет. Вывозите, всё что сможете. Война будет долгой и любые спасённые материальные ценности, промышленные предприятия, а главное люди, станут серьезным подспорьем в нашей победе. Будут бомбёжки, будут нападения бандеровцев. К этому надо готовиться, чтобы понести как можно меньшие потери. Что-то ещё хотите спросить?
— Как нам можно связаться с вами, товарищ Хранитель, если срочно потребуется?
— Вы, товарищ Поршнев, должны очень сильно захотеть со мной переговорить и мысленно прокричать фразу: "Глеб, это я, Поршнёв, помоги!". Если я буду достаточно близко, то войду с вами в связь. Если уж за пятьдесят километров, то тогда извиняйте, связи не будет. Не услышу!
— Спасибо, товарищ Хранитель, я понял! — сказал капитан поднимаясь. Командиры направились на выход.
Глеб ещё успел услышать фразу Лизина: — Как договаривались! Распечатаете со скорописи, один экземпляр информации мне! Второй Командарму!
Поршнёв согласно кивнул, обдумывая в чьи адреса слать шифровки.
Г Л А В А 17
В шестнадцать часов комбата Михайлова вызвал начальник штаба.
— Мне связист Найдёнов доложил о твоей антенне для раций. Начальник связи, как увидел схему, подпрыгивал полчаса от счастья. Сейчас делают три экземпляра, как проверят, если будет результат, одну вам отдадут. Я, конечно, понимаю, что к этой антенне ты не имеешь никакого отношения, поэтому хочу спросить не тебя, а Глеба: Что-то еще полезное и нужное для управления войсками вы, Хранитель можете предложить?
— Могу, — сказал Глеб, на секунду задумавшись. — Вы знаете, что рабочие частоты у нас и немцев для радиостанций различные?
— Да, знаю, но особо этому значения не придавал.
— У немцев есть подразделения радиоразведки, специально слушающие противника. И оперативно доводящие информацию о всех выявленных перемещениях наших войск. К примеру, идет танковый полк на марше. Танкисты беспрерывно что-то докладывают, доводят распоряжения, то есть вступают в переговоры. Тоже самое, делают лётчики, у кого есть рации. Эти переговоры записываются, переводятся с русского на немецкий и докладываются начальству. Всё это весьма оперативно. То есть, они нас подслушивают, и знают наши распоряжения, не прикрытые специальным шифром. Могут примерно определить район сосредоточения войск по интенсивности радиосообщений. Это не так сложно технически, требуется две разнесённые радиостанции, которые определяют пеленг. Точка пересечения даст искомый квадрат. Против этого выработаны приемы, первый из них — радиомолчание. Второй — координатное запутывание противника, третий — передача сообщений короткими кодами. Для радиомолчания нужна только команда. Рации включаются на приём, в эфир выходит только командир. Поэтому нельзя определить по интенсивности переговоров количество войск. Выдала одинокая рация какое-то распоряжение и опять молчит. А что там за этой рацией, танк, полк, дивизия — неизвестно. Для координатного запутывания противника используются карты, подготовленные штабом. Надо иметь в виду, что русские топографические карты у немцев есть. По бокам любой карты имеется оцифровка квадратов. Командирам выдаётся бумажка, и они карандашом наносят новую оцифровку, предложенную штабом, на свои карты. Она может быть как цифровая, так и цифробуквенная. То, есть, это будет уже не квадрат к примеру 56-32, улитка 3, а 2Б— 8А, у-3. Передача этого квадрата в радиосетях ничего немцам не скажет. Наиболее хорошо скрывает от противника действия войск передача кодовых сообщений. У каждого радиста сигнально-кодовая таблица, простейшая, написанная от руки и выданная на сегодня, или на неделю штабом. А там написано: 1234 — начать движение, 2233 — стоп, 5555 — вижу противника, 4567 — сломался, двигаться не могу, 3232 — закончилось топливо, 3545 — нет снарядов, 1111 — танк подбит, 6666 — веду бой, 1991 — прошу помощи, 2244 — внимание. Ну и так далее, десятка два команд или сообщений. Во-первых, при этом очень сокращается время нахождения радиста в эфире, во-вторых, сходу понять такое сообщение немцам не удастся. Поменяли цифры на бумажке — уже новая сигнальная таблица. Весьма удобно, радисты быстро привыкают. Отбарабанил в эфир четыре цифры и всё. Можно и на три цифры сделать. У каждого батальона может быть своя таблица, для внутреннего употребления. Можно и адреса передавать, вместе с сообщением, например: 2315 5555, означает: 2-й полк, третий батальон, первая рота, пятый танк вижу противника, 0020 5555 — командир второй роты вижу противника.
— Мне понятно,— сказал начальник штаба. Этими нововведениями мы улучшаем скрытность и оперативность управления, скрытность манёвра войск. А что-то ещё?
— Посадите бойца, знающего немецкий язык, к связистам. Вы получите свою радио разведку. Немецкие радисты любят поболтать в эфире, сообщения пока не шифруют. Потом, вы должны чётко представлять одну вещь. Немцы — люди порядка. Ни одному командиру не придёт в голову мысль совершать ночью марш. Ночью положено спать. Этим можно пользоваться, опережая в манёврах. Боевые действия ведутся после приёма пищи. Сначала, к примеру, завтрак, а потом война. Противоположные деяния возможны только по приказу. Немецкие солдаты отдохнувшие, сытые и довольные жизнью. У них всё регламентировано и расписано. Офицеров у них гораздо меньше чем у нас. Для солдата главный бог — фельдфебель. На низовом командном звене держится вся дисциплина, обучение и маневрирование на поле боя. Отделение группируется вокруг пулемёта. Убейте офицера и немецкий взвод как наступал, так и будет наступать. Убейте фельдфебеля и взвод дрогнет. А если к нему добавите офицера и пару пулемётчиков, то взвод если не побежит, то наступать уже не будет. В целом германская армия — это хорошо обученная, управляемая машина с прекрасным взаимодействием всех родов войск. Теперь по маршу в ночное время. Это сложный вид марша, и не ошибусь, если дивизия совершает его впервые. Тем более с выводом тыловых подразделений. Любой марш начинается с подготовки техники и личного состава. Техника должна быть обслужена, заправлена, загружена. Водителям рекомендуется дать отдых, вечером, хотя бы два часа, чтоб не уснули за рулём, что часто бывает. Для командиров подразделений могут быть составлены кроки маршрута. Основная ваша задача будет не совершить марш, а замаскироваться до рассвета, чтобы вас не обнаружила вражеская авиация, которая пытается пока летать над нашей территорией. Для нормальной маскировки нужен лесной массив, частично проходимый для танков. Про радиомолчание мы уже сказали. Целесообразно на старом месте дислокации имитировать прежний радиообмен. К месту выхода частей необходимо заблаговременно послать разведку, чтобы она днем наметила места размещения частей и подразделений дивизии. Это подразделение разведки должно выставить регулировочные посты на всех непонятных перекрёстках и труднопроходимых местах. Флажки у них должны быть белые. Ночью красных не видно. Выставлять парные вооружённые посты регулировщиков. Люди ночью в одиночку с непривычки пугаются. По этой же причине рекомендую на задний борт каждой машины навесить белый лоскут, или нанести хорошо видимый знак белой краской (на танки тоже). Это убережёт от большинства столкновений. Определить интервал движения машин не ближе пятнадцати метров. Между колоннами подразделений интервал до ста метров. Если дороги узкие, дать команду водителям следовать вдоль правой стороны, чтобы не загородить дорогу. Сломанная машина должна быть передвинута на обочину и движение продолжено дальше. Пытаться ремонтировать её, буксировать никто не должен. Экипажем машина не покидается, а дожидается поддержки технического замыкания. Если имеются в наличии, командирам выдать электрические фонарики. Ночью можно подать установленный сигнал, да и в некоторых случаях он просто необходим. Командир всегда должен знать, сколько у него в колонне машин и людей. Какая техника отстала. Рекомендую двигаться ему впереди, а зама посадить сзади. Или наоборот. Я не знаю ваших инструкций по совершению марша, десяти минутные остановки для осмотра техники после получаса и часа движения — обязательны. Далее через каждый час — два. Обязательно в каждой колонне иметь буксировочные тросы, чтобы можно было оттащить машину или танк в сторону. Главное при марше ночью — не создать на дороге пробку из скопления неисправных машин. Пусть их отстанет много, но они будут разбросаны по всей трассе. Днем разберёмся и отбуксируем куда надо. В техническом замыкании должен быть сухой паёк и вода, для выдачи экипажам вышедших из строя машин. Танки рекомендую пустить в последнюю очередь, чтоб не разбили дорогу и не создали неожиданный затор. При втягивании в лес скорость колон резко уменьшается и перед позиционным районом обычно приходится ждать, пока машины расставят по местам. Поэтому у батальона разведки всё должно быть отлажено. Для личного состава рекомендую составить легенду по совершению марша. К примеру: не дивизию, а полк (батальон) направляют в Луцк, Ровно и тому подобное. Или: приказано совершить учебный марш, выйти в район такой-то, а через сутки вернуться. Эту же информацию распространять при прохождении всех населённых пунктов. Мол, полк (батальон) передислоцируют туда-то. Не навязчиво так, между прочим. Это собьёт со следа немецкую и бандеровскую разведку и по количеству и по направлению. Ночью пересчитать технику трудно. Через Львов марш рекомендую не планировать, перебудим весь город. Город надо обогнуть, выйти в одном направлении, потом сменить его, и двигаться в нужном. Благо дорог хватает. Согласовать с соседями, чтобы две дивизии не пошли по одному маршруту. Ну, вот, в общем-то, практически все рекомендации по управлению маршем.
Подполковник Зимин, делавший пометки в своём блокноте сказал:
— Глеб, давайте отпустим комбата, у него ещё дел полно, а сами полчаса побеседуем. Кстати, товарищ Михайлов, не забудьте, командир дивизии на девятнадцать часов собирает короткое совещание. Вам быть в обязательном порядке!
Борис сказал: "Есть!", отдал честь, развернулся и вышел.
— Да,— сказал Глеб, — всё не было возможности спросить. Вопрос с семьями комсостава решился?
— Командующий армии подписал шестнадцать распоряжений. Войска скрытно приводятся в боевую готовность полную. Одним из распоряжений семьи военнослужащих, партийных и советских работников приказано эвакуировать сегодня ночью пассажирским поездом в направлении Киева. Вагонов мало, всего десять. Пограничники и НКВД три вагона забили, жёны на узлах сидят и друг на друге. Три вагона семьи военных. Партийные бонзы воду мутят. Их бабы не хотят уезжать без ковров и сервизов. Говорят, что приказа от ЦК Украины нет. Но командарм секретарю обкома сказал, вагоны пустыми не пойдут. Не хотят ехать, он их места рабочими с нефтеперегонного и газового завода забьет. На нашу дивизию мест не досталось. Предписано Членом Военного Совета армии, вывозить своими силами. Поэтому у нас есть два автобуса по шестнадцать мест, а женщин с детьми — сорок восемь человек, рассчитываем как-то разместить. А вот маршрут никак подобрать не можем. То ли на Ровно, Житомир, Киев, то ли южнее пустить.
— Сергей Васильевич, у вас обыкновенная карта Украины есть? И курвиметр?
Начальник штаба достал то и другое. Глеб попросил его курвиметром проверить длину нескольких маршрутов.
— Если спрашиваете моего мнения, то рекомендую через Тернополь, Хмельницкий, Староконстантинов, Житомир (или Казатин) на Киев. Смысл этого маршрута вот в чём: мы держимся в стороне от планируемого прорыва немцев. Тернопольское НКВД практически уничтожило всё бандподполье бандеровцев. Путь получается наиболее безопасным, да и по длине этот маршрут километров на тридцать короче, если ехать через Ровно. С того же Казатина, как и с Житомира, при необходимости, можно сесть на поезд. Думаю, двадцать первого должны доехать, всё-таки больше пятисот километров. Водителей вооружите и сопровождающего тоже, желательно автоматом. Да и у дам, наверное, несколько пистолетов имеется. Должны добраться благополучно. Табуретки дайте, или лавочку посередине поставьте, чтоб не стоял никто. Глядишь, и поместятся. Барахла, конечно много не влезет, в крайнем случае, можно вещи брезентом на крышу увязать. Воды обязательно, жарко, пить захотят сразу. Жёны и дети — это святое! По крайней мере, мужики переживать за семьи не будут. Сопровождающий из Киева пусть телеграмму даст, или в часть позвонит.
Г Л А В А 18
Народный комиссар обороны СССР Маршал Советского Союза Семён Константинович Тимошенко молча вышагивал по кабинету, напряжённо думая, что предпринять. Докладывать Сталину нужно было в обязательном порядке, но вот что? Наверняка какая-то информация дошла уже и до Кремля. Появившийся вдруг и ни откуда Хранитель, сорвал обычную повседневность с наркомата обороны. С шифровками, присланными из Киевского особого военного округа на его имя, он ознакомил только Начальника Генерального штаба Жукова. Запретив разглашать сведения штабным офицерам, нарком приказал ему лично с начальником оперативного отдела Василевским отработать директиву в войска, с учетом имеющейся информации. Директива получилась серьёзная. Два лучших ума Генерального штаба составили её за два часа, и теперь с этим документом ему нужно была идти к Сталину. На бумаге всё правильно. Зная цели войны, направления главных ударов и примерную численность войск, любой опытный штабист распишет действия своих войск как по нотам. Плохо было одно — проведение этих мероприятий ставило СССР на грань войны, чего так не хотел Сталин. А не проведение — вело к однозначному разгрому Красной Армии в приграничных сражениях. Нарком позвонил в Кремль и договорился с Поскребышевым на аудиенцию у Сталина на шестнадцать часов. Размашистой подписью утвердил директиву, подписанную Жуковым, подумав: "Правильно командарм-6 сказал: Мне Родина и народ доверили прикрывать 165 километров государственной границы, я их и прикрываю. И нечего боями из Кремля управлять! Мне здесь виднее, что и когда!". Оставалось ещё два часа. "Надо поговорить с Лаврентием, — подумал маршал. Ему, поди, тоже стол шифровками завалили. Да и войск в прифронтовой зоне у него полно. Тут интересы пересекаются".
Маршал снял трубку и по ВЧ позвонил Наркому МВД Берии.
