Остров Луга

— Татарин у немца?

— А причем тут татарин? — удивился Ярослав.

— Нет, ты не особенный маг, а редкостный болван! — вспылила Вика.

— Возможно, — согласился несчастный ведун, мало что соображая по случаю некоторой рассеянности, — Только, знаешь ли, меня лучше не шкрябать. Пока до татарина доберешься — ногти сточишь.

— Так и в анкетах указываешь — "истинный ариец?"

— Слушай, отстань, а? — начиная раздражаться, огрызнулся ведун. — Ты в такие дебри забралась, в которых никогда не бывала. Может быть ты специализировалась по арийской теории? Нет? Так не болтай о том, чего не знаешь.

— Ты-то больно знающий! — буркнула Вика. — А сам, небось, и не помнишь, когда в последний раз в журналы заглядывал. И в какой именно... "А ведь верно!" — удивился Ярослав. -"В стране такая заваруха идет, прессу прямо из-под станка рвут. Добрые люди ночи напролет съезды смотрят, только я в стороне..."

— Помню, — сказал он осторожно. — Два месяца назад читал "Знамя". Потом некогда было — учился.

— Плохо учился, если до сих пор не усвоил, кто такие арийцы.

— Нет, почему же? — простодушно ляпнул Ярослав. — Арии, или арийцы — часть "дивов светлых". Название свое получили в тысяча девятьсот семьдесят третьем году до Рождества Христова во время заключения мира с хаттским царем Уанапишту Четвертым. Что и было зафиксировано в тексте мирного договора ныне утерянного.

— Ныне — что? — Вика встала столбом.

— Утерянного, — повторил Ярослав, не задумываясь. — Таким образом, потомки ариев проживают в Индии, Пакистане, Иране, частично в Афганистане и Азербайджане. Никакого отношения к этим достойным людям я, естественно, не имею.

— Это противоречит современным историческим данным, — сказала Вика. — Науке неизвестны "дины светлые".

— Наука не желает признавать Липов, — поправил ее Ярослав, — так будет точнее. Хотя любому, кто хоть раз прочитал Гомера внимательно, должно быть известно, что под Илионом скрестили оружие два родственных народа — "лапай" и "дарданцы", а не элиян с хеттами.

— А какое отношение к тебе имеют данайцы? — усмехнулась Вика. — Или дарданцы?

— Ну ты даешь! — Ярослав возвел руки в полнейшем изумлении, — включи мозги. Виктория! У тебя что— ассоциативные связи порушены? Данайцы наших прадедов звали тавро-скифами и считали, что они произошли от интимной связи Зевса с богиней реки.

— Ну и что? Где же предмет для приложения моих ассоциативных талантов?

— Даная — мать Персея — это и есть "река" по-персидски. Сечёшь?

— Так-то по-персидски...

— Иначе говоря на — санскрите.

Ручей петлял, будто заяц под браконьерским прицелом, но после получасовой ходьбы Ярослав углядел-таки массивный валун, из-под которого струилась водяная жилка. Цветом своим камень напоминал грозовую тучу — не то темно-синюю, не то черную.

— Взгляни, — сказал Ярослав, вытягивая руку. — Вот тебе разгадка названия ручья. Чердан — "Черная струя". Не нравится мне все это.

Вдалеке на севере-востоке от валуна угадывалось неясное в солнечном сиянии оранжевое свечение. Лешие явно не лукавили, указывая дорогу. И то ладно.

Отхлебнув из ручья вкусной знобяще-холодной воды, "охотники на Хозяина" отправились восвояси. Возвращались молча, Ярослав безрадостно размышлял о том, что в отличии от многочисленных экстрасенсов, использующих свои скромные возможности для безбедного существования, он -могущественный ведун — не имеет для себя ничего, кроме лишних хлопот и нервотрепки.

Виктория переваривала услышанное. Конечно, все это — чушь собачья, но уж больно смущала оговорка насчет исчезнувшего договора.

— Слушай, Ярик, — сказала она наконец, — откуда ты узнал о договоре? С этим, как его.... Уипишту.

Ярослав смущенно прокашлялся, осознав свой промах. Не мог же он сообщить дотошной девчонке, что сведения эти хранятся в книгах Девяти!

— Один мой приятель обнаружил копию договора в одном из древних свитков, хранящихся в делийском университете. И несколько упоминаний о нем в старейшем из списков "Ригведы".

— Интересно, — протянула девушка, задумываясь, — куда подевался оригинал...

— Что касается глиняной таблички с хаттским текстом и печатью Уинашипту, то с ней произошла любопытная штука. Есть основание полагать, что Вальгу ее подсунули необожженной, покрытой особой краской, имитирующей обжиг. Во всяком случае, не прошло и года, как она рассыпалась в труху, лишив ариев обещаний царя. Возможно — это первый в истории случай подлога. Берестяная же грамота с клятвами Вольта, Лапая, Альямана и прочих вождей более мелких племен сохранилась надолго. О пропаже ее в разных записях говорится по-разному. Персы считали, что хаттский архив был уничтожен параду с ассирийским во время взятия Ниневии войсками Княкши. Армяне полагали виновниками исчезнСвения архива самих ассирийцев. Но Стойчо твердо уверен в том, что документы были вывезены сколотами или будинами, оказавшимися среди сколотов. Я склоняюсь к тому, что прав Стойчо, иначе трудно объяснить столь долгую память широкой древнерусской общественности.

— О чем?

— Понимаешь, русские былины очень точно определяют направления завоевания двух наиболее многочисленных союзов племен ариев, Вальг — по-нашему Волг или Вольта — увел своих в Индию, а Данай — Поток или Потык захватил земли семитов — "Царство Сарацинское". В дальнейшем, когда их потомки, обосновавшись на новых местах, начали враждовать, индийцы перекрестили в Данавов целую ораву злых духов. Через 500 — 600 лет после этих событий, в самой Индии и даже в Иране о них кое-что помвили считанные единицы — как правило, верховные жрецы различных культов. Значит, по идее, на Руси и вовсе должны были забыть, даже если знали кто куда повернул. Не забыли! Надо объяснять почему?

— Сама знаю, — сказала Вика, строптиво встряхнув короткою челкой. — Если самому похвастаться нечем, хвалятся успехами удачливых родственников.

— Если создание письменности и строительство гигантских укрепленных городов ничего не стоят, ты вправе назвать будинов неудачниками. Хотя будущему журналисту это вряд ли к лицу.

— А ты, я вижу, националист! — Виктория уставилась на него с неприкрытым подозрением.

Ярослав вспомнил Тойво, Годо, Мустанга и невольно расхохотался: если уж он — националист, то все остальное человечество безусловно страдает крайней формою шовинизма.

— Успокойся, Виктория, — сказал он, — я просто забыл, что порядочными людьми принято нынче считать интеллектуальных мазохистов. Но сама посуди — не могу же я в угоду тебе отрицать очевидное. Ты, конечно, хороша, но не настолько же!

— Знаешь что? -Виктория окинула его высокомерным взором с головы до кончиков кроссовок. — Иди-ка один к своему хозяину!

— Договорились, — Ярослав и в самом деле был рад, что за спиной у него не будет маячить безрассудная и непредсказуемая девица. Конечно, он предпочел бы не встречаться с Хозяином один на один, но Виктория, как спутник и соратник, его просто пугала.

К наступлению темноты он несколько изменил собственное мнение: одному идти совершенно не хотелось; сейчас он дорого дал бы за любого, кто согласится составить ему компанию. Хуже всего было то, что он знал, что пойдет. Даже один. Даже умирая от страха. Какая-то внутренняя пружина, распрямляясь с невыносимой мощью, толкала его в это неопределенное, а скорее всего и очень опасное путешествие. Танцевать ему совсем не хотелось, музыка раздражала, а беззаботное оживление окружающих приводило в настоящее бешенство.

"Ведун проснулся", — сказал бы наверное Стойчо, но Ярослав намеренно не обращался к друзьям, опасаясь острого, как лазерный луч, язычка болгарина.

Незаметно выйдя за пределы освещенного круга, он внимательно осмотрелся, надеясь отыскать, за неимением лучшего, хотя бы лошаков, однако их поблизости явно не наблюдалось.

"Осторожные, черти!" — мысленно похвалил нежить ведун и, отмерив, на глазок, десятка полтора шагов от береговой линии, зашагал вверх по Чердану. Было темно, впрочем не до такой степени, чтобы после некоторого периода привыкания нельзя было вполне освоиться. Вскоре Ярославу удалось достичь почти что дневной скорости передвижения, чему в немалой степени способствовали различные световые пятна, разбросанные там и тут. Большинство из них имело форму окружности, светившиеся, как правило, ультрамарином, розовым и лиловым. Попадались квадратные, люминисцирующие зеленым. Но было и немало бесформенных различных цветов.

Полагаясь на неусыпную бдительность оберега, Ярослав все свое внимание сосредоточил на том, чтобы до минимума снизить вероятность нечаянного падения. Не хватало еще ногу себе подвернуть для полного счастья: прыгай потом подстрелянным воробышком на потеху не склонной к сантиментам оравы школяров...

Пронзительный визг, раздавшийся сзади, застал его врасплох. От поясницы к затылку прошмыгнул цепенящий озноб, поднял дыбом каждый волосочек на своем

пути, руки на мгновение отнялись. Зато ноги отреагировали вполне адекватно — сами по себе совершили гигантский скачок вперед и развернули Ярослава в направлении предполагаемой опасности.

Виктория стремглав неслась по берегу, прижав кулачки к груди и усиленно работая локтями. Следом за Викторией мчалось невыразимое чудище, рядом с которым самый уродливый леший мог сойти за победителя конкурса "Мужчина Года". Впрочем, судя по отсутствию отличительных мужских принадлежностей, по грудям, похожим на свисающие к животу незабвенные батоны конской колбасы, существо, скорее всего принадлежало к противоположному полу.

Можно было шарахнуть страшилище молнией. Можно было выстроить перед ним какую-нибудь временную преграду вроде каменной стенки или, искривив пространство, подсечь его ноги. Наконец, имелась возможность воспользоваться "кладенцом". Но все эти способы требовали солидного расхода энергии, а наиболее экономные могли окончательно добить и без того перегруженную психику бедной Виктории. Все вышеперечисленное промелькнуло в мозгу Ярослава в один момент...

— А ну пошла на... шлюха ...ная! — заревел он, делая шаг вперед, и добавил с полдюжины выражений покрепче, дабы не оставить у чудища никаких сомнений в серьезности последних мер.

Результат превзошел все ожидания: обе представительницы прекрасного пола не просто резво затормозили, но и отскочили назад, подальше от разгневанного джентльмена.

— Виктория! Поль сюда!— приказал Ярослав, изрядно польщенный дамским послушанием,— а ты,..... с глаз моих долой!

Напуганное, а может шокированное подобным обращением, страшилище стрекануло к воде прямо сквозь заросли ивняка, прошибив в них изрядный проход, скакнуло в ручей и исчезло.

— Так-то лучше, — проворчал юный ведун и покровительственно, почти отечески, обнял тесно прильнувшую к нему перепуганную Викторию.

— Кто это?— пролепетала бестрепетная охотница на "хозяинов", стуча зубами и задыхаясь.

— Судя по всему, суженая чемпиона по форсированию водных преград, — улыбнулся Ярослав.— Да перестань ты трястись! Она вовсе не собиралась тебя на зуб дегустировать. Может, про жениха хотела покалякать, или просто искала компаньона для бега трусцой. Была бы охота, она б тебя в три прыжка обошла. Ты здесь откуда взялась?

— За тобой шла,— цокнула зубками Вика.— На пределе видимости.

— Вот уж не думал, что такая храбрая девушка может испугаться обыкновенной русалки,— Ярослав осторожно погладил ее по дрожащей спине.

Спинка оказалась не такой костлявой, как можно было подумать, глядя со стороны.— Может, тебя в лагерь отвести?— предложил он, смутившись.

— Нет. Сейчас все пройдет. Решили к Хозяину, значит так тому и быть.

— Ты все-таки подумай, как следует. Может оказаться, что Хозяин куда опаснее твоей соперницы по скоростному марафону.

— Плохой человек не станет помогать первому встречному! — тут же оживилась Виктория.

— Не исключено, что благодеяние совершено в сугубо корыстных интересах. Так сказать, в качестве первичной рекламы. Деньги-то за лечение техники он взымает... "Чуть не добавил: "Счастливчик", — усмехнулся ведун.— Кроме того, он не просто человек, а Хозяин. Кто знает, что ему на ум взбредет?

— Ну и что, что плату берет? — резонно возразила девушка, семеня рядом и не выпуская из ладошки ладонь Ярослава.— Жить же ему надо на что-то? Ты куда?

— Туда, куда надо.— Ярослав решительно свернул в сторону оранжевого пятна, диаметром в добрых полкилометра.

Внутрь круга заходить поостереглись, опасаясь непредвиденного воздействия. Поостерегся конечно ведун, поскольку Вика никакого свечения попросту не видела. Пошли обочь, оставив пятно слева. Местность понемногу понижалась, вскоре показалась длинная полоса, чернильно-черная в синей темени ночи. "Вот и овраг... Чудненько".

Сначала это была просто неглубокая выемка, выстланная дерном с короткой выжженной зноем травой, но постепенно желоб становился все глубже, раздавался вширь, и вот уже над его поверхностью замаячили макушки молоденьких елочек, угнездившихся в затененном месте. Искатели приключений продвигались, как было рекомендовано, справа.

— Зачем тебе нужен Хозяин?— спросила Вика, аккуратно обходя борозду, оставленную весенними потоками на пути к оврагу. Она была в своей стихии — собирала информацию — а потому быстро осмелела.

— Вообще-то я и сам точно не знаю. Просто любопытство заело. Мои друзья, те, кто занимался моим обучением, о Хозяине понятия не имеют. И это кажется им весьма странным. И даже более чем странным — тревожным.

— А почему?

Ярослав засомневался было в необходимости откровенного разговора, но деваться все-равно было некуда — от этой приставучки просто так не отделаешься.

Если столкновение с Хозяином окажется неизбежным, пожалуй полезно слегка приоткрыться, а то в пылу схватки не заметишь, как у девочки ум за разум зайдет.

— На ночь глядя, о подобных вещах говорить не принято, ну да ладно, считай — уболтала. Среди тех, кто занимается делами, связанными с использованием нетрадиционных методов воздействия, существует великое множество разновидностей, но всех их принято делить на три основные группы. Тех, кто творит зло по сердечной склонности, зовут колдунами. Тех, кто борется со злом— ведунами. Есть еще такие, кто, за соответствующее вознаграждение, готов на то и другое... Раньше эту теплую компанию называли акудниками, сейчас присвоили импортное прозвище — "экстрасенс". Правда, акудники были весьма крутыми ребятами, но ты же знаешь, как у нас обстояли дела со сверхъестественниками... Выжили практически одни колдуны, поскольку проявляли повышенную активность в распространении атеизма. Ведунам, как водится, пришлось горше всех.

— Усвоила, — нетерпеливо отозвалась девушка, — Дальше — то что?

Стояла первая половина ночи. Мошкара стаями реяла в воздухе, еще не успевшем остыть после жаркого дня. Ярослав прихлопнул здоровенного комара, намертво присосавшегося к потной шее, и буднично, с удивительным — в первую очередь для себя — хладнокровием ответил:

— Судя по всему. Хозяин не вписывается в упомянутый каталог. От него можно ожидать чего угодно.