Сказка - ложь...

Однако ж вор, и о других нечестно думает, изменник и прочих в нечестии уличить только рад. Обернись что не так, — Иван-старший лишь подосадовал бы, что не выгорело. Даже странно, что его сейчас вместе с Марьей не было, он бы ей наверняка охотно помог 'поговорить' с племянником.

А каково такому, как Кощей? Он ведь не махнул рукой на помеху-'царевича': с глаз долой, кобыле легче... Как бы гневен не был, — но о своем слове помнил! Сколько же воли и сил, — не тайных, магических, а обычных, душевных, человеческих, — ему потребно, чтобы с этой изменой жить дальше?!

Каково же ему, Ваня, рожу твою, семейную, подле себя видеть, как ты на него глазками голубыми лупаешь терпеть... И что тебе, Ивану, теперь с этим сделать?!

Ноги бы его поцеловал, если б позволил.

Так и не отыскав какого-либо решения, Ваня промаялся до вечера. Его и сморило от усталости, подремал пару часиков, да зря — голова уж совсем ощущалась вроде старой перины, набитой затхлым, сырым свалявшимся пухом. Иван нахлебался подходящих травок, чтобы хоть немного себя в чувство привести, и определил, что Кощея все же отыскать необходимо. Во-первых, поблагодарить, во-вторых, убедиться, что он за это время тоже успел о себе позаботиться, и в-третьих, если обещания больше не действуют и ему следует убраться из замка как можно быстрее, Кощей всяко прояснит ситуацию. Тогда уж можно начинать страдать с чистой совестью, а не бестолку нюни распускать.

Так что, уточнив у слуг, что хозяин дома и изволил пожелать отужинать, Иван направился прямиком в малую трапезную. И правильно сделал, потому что чародей действительно был там, а при его появлении тут же возник второй прибор. Ване невольно живо вспомнился самый первый совместный вечер, тем более что Кощей не гневался, не обдавал холодом, скорее пребывал в некой задумчивости.

— Присаживайся, в ногах правды нет, — без приветствия обратился он к парню.

— Спасибо, — Иван решительно кивнул, сразу заведя речь о главном. — И за приглашение, и... вы ведь мне жизнь спасли!

Кощей слегка дернул губами в намеке на усмешку:

— Ну, о тебе в отношении меня такого не скажешь, но — да. По большому счету мы теперь квиты.

Как-то развивать свою мысль он не торопился, и разговор увял едва начавшись. Ваня сделал вид, что просто невероятно голоден, пытаясь набраться смелости задать следующий, самый очевидный вопрос, однако не удержался и кинул на мужчину пару быстрых осторожных взглядов. К вящей радости, тот выглядел вполне отдохнувшим, и даже ссадины на лице уже свел, а вот конспиратор из Ванечки все же был никудышный!

— Да не стреляй ты в меня глазами так упорно, царевич! — уже не скрывая насмешки бросил чародей. — Все со мной в порядке. Если ты, конечно, именно это имеешь ввиду...

— Простите! — Иван предсказуемо стушевался и расстроился.

— И прекрати извиняться попусту! — уже раздраженно оборвал его Кощей. — В конце концов, я поплатился исключительно по собственной дурости: сунулся раньше, чем планировал, и выложился больше, чем рассчитывал. Вот и не долетел немного с отвычки... Точнее, не совсем благополучно.

Ну да, ну да... — мрачно уставился в тарелку Ваня. — Значит, летел-летел, и упал... Ой, как легче и веселее стало-то! Живот впору от хохота надрывать.

— Пусть так, вам мои извинения без надобности, — едва не сквозь зубы процедил молодой человек. — Ни жарко, ни холодно... Все-равно! Простите, что из-за моей беспечности вам сражаться пришлось внезапно.

— Не так уж и внезапно.

Ваня наконец оторвался от растерзанного кролика и поднял голову: откинувшись на спинку стула, Кощей смотрел на него своим характерным взглядом, — с интересом и вроде бы ласково, но не без доли издевки в глубине.

— Вы следили за мной? — выпалил парень.

То, что дело не в Марье — колдун только что сам сказал! То есть...

— Не то чтобы следил, — спокойно подтвердил его претензии Кощей, улыбаясь. — Скажем так, мне стало интересно, куда ты так резво рванул вчера. И если визит к Яге меня нисколько не удивил, то представь себе мое изумление, когда я понял, что обратно ты идешь прямиком в лагерь одной нашей общей знакомой.

Иван похолодел.

— Так ведь и недоброе подумать недолго, — уже без тени напускного веселья уронил чародей. Впрочем, долго он Ванечку не мучал и продолжил. — На твое счастье, недоразумение разрешилось быстро, да и со всем остальным к лучшему вышло.

Он даже расщедрился на то, чтобы в ответ на непонимающий взгляд царевича, объяснить:

— Марье ни в уме, ни в искусстве не откажешь. Чем дольше бы я тянул, тем больше бы она в свою защиту навертела. Больше возни, больше сил, больше времени... А так — кончено, и с плеч долой заботу.

Хорошо, что Иван сидел!

— То есть как 'кончено'?! — он уставился на небрежно отброшенную узкой рукой салфетку.

Кощей тихонько рассмеялся, глядя на его ошарашенное лицо.

— Ванечка, а чем ты думаешь, я занимался с момента нашего расставания? Нет теперь царства Марьи Моревны. Под землю ушло, водой следы смыты...

Чародей уже откровенно насмехался, с нескрываемым удовольствием рассматривая застывшего в потрясении парня:

— Что, Ваня, боязно стало? — вкрадчиво протянул он.

Однако если где-то в глубине души Кощей и надеялся, что теперь-то, убедившись воочию в его губительной мощи и услышав о результате карательной акции, странный царевич наконец опомнится, одумается, в память придет и с воплями ужаса отшатнется от страшного темного колдуна, — то ему пришлось сильно разочароваться!

Иван наконец поднял на него глаза и бледно улыбнулся:

— Отчего же! Неожиданно просто. Хотя нет, не в том смысле. Вы в своем праве поступили!!! Я, видимо, не так это представлял, и только...

Он вдруг рассмеялся тоже, отчаянно тряхнув кудрями и, собравшись, выпалил торопливо, будто боялся, что его кто остановит:

— Нет! Я вообще не задумывался, как вы с Моревной поступите... не могу объяснить! Я, вроде как, ожидал, что вы с ней более привычным, понятным образом воевать соберетесь, ничего иного...

В этот момент Ивана действительно волновало только, что Кощей может подумать о нем еще более скверно. И уж совсем не беспокоило то, что он окончательно про себя осознал: что он испытывает лишь облегчение от того, что Кощей расправился со своей противницей, и никаких угроз ожидать больше не стоит. Что его от этой новости нигде и ни что не коробит: он хоть и смирный в душе человек, но сам бы охотно помог, потому что за такое убивать мало! Потому что у него до сих пор то, с чем пришлось столкнуться, — в мозгу не укладывается. Видать, навечно в памяти отпечаталось...

Потому что это он, Кощей, на которого Ваня смотреть не может без замирания сердца, там мучился. И да, невмоготу уже больше чувствовать себя виноватым перед ним за это проклятое родство! Не поделаешь с этим ничего... А пожелай сейчас Кощей и ему всю кровь выпустить, — Иван согласился бы с радостью! Только бы не ровнял тот его и дальше по... по этой мерзости!

Ему-то самому — теперь легче ли хоть немного дышится?..

Судя по всему, не шибко:

— Ваня, — Кощей вернулся в свое прежнее задумчивое и не очень-то веселое настроение, — сколько бы я в подземелье не провел, — я не сошел с ума настолько, чтобы воевать с женщиной.

Озадаченный Иван моргнул от неожиданности:

— Но вы же...

— Я же, — передразнил его чародей, — не сказал, что я там бойню учинил. Я сказал, что нет больше царства. Здесь и сейчас нет. И не будет больше. Время и пространство, знаешь ли, такие интересные величины...

Вот тут Ване стало слегка не по себе, когда он вник в смысл постигнувшей королевну-ворожею кары. Как там Яга говорила, — Кощей границы держит? Вот он ее за некие границы и вышвырнул, да взамен еще и новые поставил. Заточил в отместку за собственное заключение.

— Под землю ушло...

— Правильно, — спокойно подтвердил чародей.

— А она оттуда не выберется? — уточнил оторопевший от подобной, довольно-таки изощренной мести Иван.

— Нет, — равнодушно отмахнулся Кощей. — Ну если ты, конечно, не решишь заняться очередным освобождением или Серый еще какого Иванушку не притащит... Правда, для того все-равно сначала меня убить придется, а я, видишь какая закавыка, не убиваемый!

Мужчина ядовито улыбнулся на последнем слове, наблюдая за растерянным парнем напротив. Того ажно передернуло от высказанного предложения, но спохватился он быстро, нахмурился и спросил опять не то, что колдун мог бы предположить:

— А зачем Серому кого-то приводить? У нее же муж есть, Иван-царевич как раз.

Иван бросил на мужчину виноватый взгляд, — лишний раз напоминать про дядюшку не то что не доставляло никакого удовольствия, аж во рту гадкий привкус почудился! Однако Кощей лишь укоризненно выгнул бровь.

— Нет, само собой, Серый с ним дела иметь не станет... — согласно хмыкнул Ваня.

— Не в том суть, — на этот раз мягко прервал его чародей. — Подумай сам, Ванечка, неужто не догадываешься, почему мне несколько раз пришлось уточнять Моревне, которого Ивана я имею ввиду? Не только потому, что Иванов много и царевичей среди них хватает.

Улыбнулся, видя как выразительное лицо молодого человека озаряет догадка.

— Именно, Ваня. Как только я про мужа упомянул, ясно стало, что на тот момент не было у прекрасной королевны уже никакого мужа. И дядюшки у тебя тоже больше нету.

— По правде, туда ему и дорога... Но как же так?

Новость собой ошеломляла, однако переживать Ивану было не о чем. Он бы и раньше не удивился и прекрасно понял, если бы Кощей того Ивана собственными руками разорвал, а уж после того, что узнал! Только выходит, что мстить ему оказалось некому...

— А вот так, Ванечка, — мужчина поднялся и отвернулся. — Марья женщина суровая и весьма оригинальная. Ошибок и промахов не прощает, кроме как себе своих. Спасибо ей что ли стоило сказать? Все же собственноручно избавила меня от необходимости не самой приятной встречи...

Иван молчал в неловкости: что на такое скажешь! Тем более, что последние слова явно не ему предназначались, и чародей говорил сам с собой. Горькие мысли вслух вырвались, бывает.

Тем временем, Кощей взял себя в руки и несколько отстраненным тоном закончил:

— Так что теперь у меня остался лишь один нерешенный вопрос. Что же мне с тобой делать, царевич?

Иван тоже поднялся:

— Все, что хотите, — уверенно и твердо ответил он.

Кощей тихо засмеялся и прежде чем уйти, непонятно бросил со вздохом:

— Да мало ли чего я хочу, Ванечка...

* * *

Да уж, мало ли чего кому хочется! А тем более, если человек и сам не знает, чего хочет, а точнее — если ничего уже не хочется... И уж точно не любовных похождений и эротических свершений!

Мужчина утомленно потер лоб и невольно поморщился, раздеваясь: плечо тянуло и дергало. Что бы он там не говорил, но распорол его все-таки серьезно, да к тому же затылок весь вечер назойливо ныл, поэтому чародей не стал ложиться и устроился в кресле, с удовольствием вдыхая прохладный воздух из окна. Он чуть прикрыл веки, наслаждаясь живой тишиной ночи, наполненной шелестом, шорохами, голосами всевозможных ночных обитателей, занятых своими немудрящими заботами. Рассуждения текли расслабленно и неторопливо, то и дело возвращаясь к свалившемуся на голову 'компаньону'.

Что бы там о себе царевич Ваня не надумал, — а у него и мыслей читать не требовалось, все сразу на лице написано, — Кощей все же пребывал в достаточно здравом рассудке, чтобы не путать одного человека с другим!

Да и не так уж похожи два Ивана! Да, внешность можно сказать одного типа, оба блондины, глаза синие... Так это относится к доброй половине их земляков, и что ж теперь, — всех под корень изводить, дабы ненароком не травмировать свою тонкую душевную организацию лишним напоминанием о бывшем любовнике?

Если уж быть совсем пристрастным, то Ванечка даже посимпатичней будет. Не в том смысле, что ярче и смазливее, нет, скорее в том, что черты у него мягче, на глаз приятнее, без этакой нарочитой брутальности. Мышцы, где надо, имеются, но сложением потоньше, более гибкий, в массивного 'бычка' ему и с возрастом не превратиться, движения, манеры в обращении — другие... А главное отличие — ни грана самолюбования не заметно.

Так что, кроме имени, пожалуй, и нет между ними ничего общего, а родство... Что родство? Родственников не выбирают. Ванечка и сам не больно-то счастлив такому обстоятельству, иначе не бросился бы спасать абы кого. Совсем уж глупо ставить в укор кровь, а больше царевич перед ним ничем не провинился... Наоборот, куда уж пуще-то вообразить свершение, чем его лечебные старания!

И смотрит как на икону... Где уж тут его в непристойных поползновениях подозревать, коли поцеловать робеет даже в 'последний час'! Забавный...

Надо же! Волнуется, переживает, беспокоится, сочувствует... Это-то и бесило, кроме самой ситуации, в которую Иван их обоих невольно поставил, а ведь несмотря на все вышеперечисленное, — менее щекотливой она от этого не становилась.

Про 'один раз' Кощей так сказал, для острастки. Гостя, ежели что, не возбраняется и взашей за порог вытолкать, если нагличает, так что — это был по сути не ответ на стребованный Долг. Защитить тем более и впрямь можно один раз, а на второй спокойно постоять в сторонке. При этом никакого обещания не нарушишь, Судьбу за нити не дернешь. Зато покровительство со-о-всем другая пляска: крепче только брачные обеты или усыновление какое, кому и судить-то об этом, как не ему.

А иначе ответить не вышло бы. Вот уж истинно: простота хуже воровства! Потому как царевич Ванечка избавил его от такой участи, которая куда хуже самой жуткой смерти, та хоть заканчивается... За такое не отказывают, иначе со временем вернется сторицей, а куда уж хлеще, чем то, от чего до сих пор не отошел!

И не знаешь, когда все-таки с тем справишься — врать себе крайне неполезно и вообще опасно... Ну да это дело десятое, не все сразу, а собственную боль он давно приучился воспринимать в первую очередь в прикладном, диагностическом ключе.

Так вот, взамен попросил царевич не чего-либо, а четко и конкретно — 'не гнать его и позволить остаться с собой'. Конечно, 'остаться' можно по-разному! Кощей и попытался свести возможные последствия к минимуму, а получилось, что загнал себя в еще большую кабалу.

С покровительством не шутят. Получается, что он за Ваню перед всем миром поручился и с этого момента в ответе даже если тот на край света убежит... Тогда это казалось выходом, — мальчик все же неплохой, себя показал так, что и придраться не к чему. Да и не мальчик уже, взрослый ладный парень со светлой головой на плечах: сумел же поладить даже с каргой. Сам Кощей, — по вполне понятным причинам разного приложения Сил, — держал с ней вооруженный нейтралитет, как с тем же Волком. Даже анекдоты про бесконечных царевичей-королевичей уважал, посильно разделял увеселительное бремя. Однако, байки-байками, но как оказалось, сватом к какой девице-душе в случае с Ваней ему выступить уж точно не придется — выбрал себе тот другую зазнобу... Впору посмеяться над такой оказией, если б умел еще!