Свой Среди Чужих

Не успел я простоять и пяти минут, как за мной уже встало три человека. Один из них инвалид. Левый рукав его солдатской шинели был заткнут за ремень. Не успел встать, как сразу обратился ко мне с вопросом: — С какого фронта, лейтенант?

— С центрального.

— Ну и как там?

— Воюем, — и я криво усмехнулся.

— Довоевались уже. Так довоевались, что дальше некуда, — зло буркнула, стоящая за инвалидом старая женщина.

После ее крамольных слов разговоры в конце очереди сразу примолкли, зато дальше народ просто бурлил новостями, стараясь как можно быстрее поделиться со стоящими рядом с ним людьми. Кто-то из женщин хвалился, как ей удалось в этот месяц хорошо карточки отоварить, другая рассказывала о том, как они с мужем в деревню ездили без пропуска менять вещички на картошку, третья сетовала на горькую судьбу соседки. Та, на днях, сразу две похоронки получила — на мужа и на сына. Где-то впереди поругивали колхозников за сумасшедшие цены на рынках...

За мной уже выстроилось человек двадцать, когда капитан посмотрел на часы, после чего развернулся и пошел по улице, в обратную сторону от ресторана. Мне только и оставалось, что следовать за ним следом, так как ничего другого в голову не приходило.

— Нет. Не буду стоять, — словно сожалея, протянул я. — С другом договорился встретиться. По времени не успеваю на нашу встречу.

— Так если вы быстро обернетесь, мы очередь подержим. Правда, бабоньки? — неожиданно предложил инвалид, стоявший за два человека после меня.

Я ничего не успел ответить, как из очереди торопливо вышел незаметный мужчина, в черном мешковатом пальто и шапке-ушанке, до этого стоявший далеко впереди меня и торопливо пошел по улице вслед уходившему капитану.

— Мужчина, вы вернетесь?! — раздался голос одной из женщин. Но тот даже не обернулся на крик. Народ с некоторым недоумением проводил его взглядами. Водка дешевая, а тот не хочет стоять.

— Спасибо. Если получиться — вернусь, — с этими словами я вышел из очереди и пошел по улице, держа в поле зрения черное пальто.

Кое-какие навыки слежки у меня были, вот только практики кот наплакал. Засаду устроить или часового снять — это мое, а незаметно кого-то преследовать, тем более по городским улицам, — не мой профиль, особенно если это человек, натасканный для подобных дел. Когда преследователь в черном пальто неожиданно резко свернул за угол, я сразу последовал за ним. Народу было немного, только поэтому я отметил вышедшего из телефонной будки приземистого, плотного мужчину, одетого в телогрейку и треух, а его брюки были заправлены в кирзовые сапоги. Вроде ничего необычного, вот только переглянулись они с мужчиной в черном пальто. Не просто скользнули друг по другу рассеянным взглядом, а именно переглянулись так, словно передали друг другу невидимый пароль — опознание. Только теперь мне стало понятно, что чуть было не вмешался в секретную операцию, которую проводили наши контрразведчики.

"Ловите, парни, ловите. Теперь это не мое дело, — с этой мыслью я резко поменял направление. Увидев впереди сквер, я вдруг неожиданно вспомнил это место. Здесь недалеко была пивная, в которую мы ходили, будучи студентами. В первый раз меня сюда привел Костик. Потом мы нередко ходили сюда уже втроем. Сашка Воровский, Костик и я. Как я помнил, раньше в этом заведении вкусно и дешево кормили. Да и пиво было тогда не "балованное". С водочкой, да под бутерброды с колбасой и жирную селедочку, посыпанную лучком, шло оно просто замечательно.

"Водочки, грамм сто для снятия стресса сниму, а после этого к Светлане поеду".

Пивная была открыта. Мазнул глазами по названию "Павильон — закусочная ? 27", подошел, толкнул дверь. Не успел сделать и пары шагов, как понял, что война и здесь наложила свою лапу. Исчезла куда-то Зинаида Ивановна, пышная и румяная, приветливая хозяйка этого заведения, нередко отпускавшая студентам в долг, а вместо нее теперь стоял за стойкой мордатый мужик с вороватыми глазами. Подойдя к стойке, брезгливо огляделся. Раньше за спиной буфетчицы стояла пирамида из банок с крабами, которая теперь исчезла. На витрине, некогда радовавшей глаз свежими и разнообразными закусками, теперь лежали кучками тощие бутерброды с серой, непонятно из чего сделанной, колбасой, вареная картошка и нарезанная крупными кусками селедка. Посредине павильона, у стены, появилась железная печь. Раньше здесь было весело и шумно, правда, иногда и скандалили, но потом мирились, заливая мир водкой и пивом. Людей в дневные часы было немного. За длинными столами сидели три компании, и одна из них, блатная. Гуляла компания молодой шпаны. Говорили по "фене", стараясь показать всем, что они — солидные уркаганы. Смятые папироски в зубах. Нож, воткнутый в стол. Если из других посетителей никто на меня не обратил особого внимания, то шпана проводила меня подозрительными взглядами. Откуда он тут, такой гладкий здесь взялся? Взяв у буфетчика водку и тарелку с нарезанной селедкой и двумя тоненькими кусочками хлеба, я сел за стол, заваленный обрывками бумаги, рыбьих костей и свернутых кульков с окурками, которые служили пепельницами. Напротив меня сидело двое крепких мужичков рабочего вида. Обоим лет за пятьдесят. На ногтях черная, несмываемая кайма въевшейся, за десятки лет работы, грязи. Один из них в этот самый момент разливал шкалик водки в пиво.

— Привет, мужики! — поздоровался я.

— Здорово! — вразнобой ответили они, с любопытством оглядывая меня.

Я опрокинул в себя водку, занюхал кусочком хлеба. Посидел пару минут, чувствуя, как разливается во мне тепло, и только затем стал прокручивать сложившуюся ситуацию в голове, пока не пришел к выводу, что все сделал правильно, кроме одного. Мне надо было сразу сообщить об этом своему начальству, так как дело этих предателей было в ведении отдела подполковника Быкова. Да и эти товарищи, интересно из какого управления? Никого из них я раньше никогда не видел. При этом не замедлить сделать для себя еще один неутешительный вывод: мои планы на сегодня накрываются медным тазом. Я быстро встал и только развернулся к выходу, как один из работяг живо повернулся ко мне и спросил: — Вы что совсем уходите, товарищ офицер?

— Совсем.

— А это как? — задал он новый вопрос, но уже его приятель, жестом показал на тарелку с хлебом и селедкой.

— Это все вам.

— О, как подвалило нам, Петрович, — тут же высказался мужичок, до этого разбавлявший пиво водкой.

Когда я уже выходил, за моей спиной кто-то пьяным голосом пропел:

— "Посмотрела на часы

— половина третьего.

Капитана проводила,

а майора встретила...".

"Все-таки меня засекли! Мать вашу! — эта мысль молнией проскочила в моем мозгу, стоило мне перешагнуть порог и увидеть стоящую у бордюра напротив входа черную машину. В следующую секунду дверцы автомобиля распахнулись, из нее вылезли двое мужчин и быстрым шагом направились ко мне. Один из них был мужик в телогрейке, стоящий тогда на перекрестке. Это он меня выследил. Сейчас он шел следом за широким в кости мужчиной в кожаном пальто и бурках. Тот, остановившись напротив меня, достал и показал мне удостоверение "НКО. Главное управление контрразведки "СМЕРШ". "Ватник" встал сбоку, держа руку в кармане.

— Майор Сиротин, — представилось "кожаное пальто". — Прошу предъявить ваши документы, товарищ лейтенант.

— Здравия желаю, товарищ майор. Лейтенант Звягинцев, — и я продемонстрировал ему свое удостоверение.

Вместо того чтобы расслабиться при виде коллеги, мужчина, наоборот, напрягся, а глаза стали злыми и колючими. Я догадывался, почему так насторожился майор. Абакумов и Берия к этому времени стали, если можно так выразиться, противниками, борясь за внимание Сталина. Абакумов стал заместителем Сталина как наркома обороны, что значительно повысило его статус. Теперь он стал независим от Берии и превратился из подчиненного в его соперника. 15 мая 1943 года нарком внутренних дел Лаврентий Берия инициировал создание Отдела контрразведки (ОКР) "СМЕРШ" НКВД СССР. СМЕРШ Наркомата внутренних дел должен был обеспечить наведение общественного порядка по всей территории СССР, охрану тыла в непосредственной близости от фронта и на освобождаемых от оккупантов территориях, безопасность особо важных объектов и коммуникаций, охрану мест заключения, организацию спецсвязи.... Не говоря уже о борьбе со шпионажем и диверсиями. То есть обе эти организации занимались одним и тем же делом, а значит, на данный момент я выглядел не как коллега в борьбе со шпионами, а как конкурент. И это еще было мягко сказано.

— Кто ваш начальник?! — резко спросил он.

— Звоните в управление, товарищ майор.

— Пусть так. Тогда другой вопрос: что вы здесь делаете, лейтенант?!

— У меня выходной день. Наслаждаюсь отдыхом.

— Это тоже подтвердят в управлении? — усмехнулся майор, вот только усмешка у него была кривая. Он не верил мне.

— Так точно. Я могу идти?

— Нет. Вы поедете с нами.

— На каком основании?

— Мы проводим секретную операцию, и вы оказались в нее замешаны. Вот насколько серьезно, нам и предстоит выяснить.

— Сначала вам придется переговорить с моим начальством, товарищ майор, — ответил я, одновременно прикидывая, сколько у меня есть шансов вырубить обоих контрразведчиков. Получалось немного. "Ватник", стоящий настороже, стоит мне только дернуться, в ту же секунду выхватит пистолет и выстрелит. Убивать у него, конечно, приказа нет, но прострелить предплечье или ногу может вполне.

— Поедете с нами, лейтенант, а там и позвоните, — заявил майор уже в тоне приказа.

— Подчиняюсь приказу старшего по званию, — ответил я недовольным тоном.

Машина несколько минут покрутила по переулкам, потом выехала на улицу и остановилась. Ехали недолго. Минут семь.

— Выходите, лейтенант, — скомандовал мне майор-контрразведчик.

Не успел я ступить на снег, как у меня за спиной встал "ватник". Даже не видя его, я ощутил, как тот сразу напрягся и наверняка сунул руку в карман, где лежал пистолет.

Быстро огляделся по сторонам. На улице было несколько женщин, идущих по своим делам. Где-то в двадцати метрах неторопливо шел мужчина в бобровой шубе и шапке пирожком, держа портфель. Довольно далеко, у телефонной будки стояла молодая пара. То ли ссорились, то ли спорили, но было видно по их резким жестам, что говорили они явно на повышенных тонах. Совершенно незнакомая улица....

"Да нет, знакомая, — тут же поменял я свое мнение, стоило мне мазнуть взглядом по табличке с названием улицы. — Интернациональная".

— Идемте! Нам сюда, лейтенант! — позвал меня майор, стоя у подъезда дома.

— Куда сюда? Я думал, что мы едем в управление!

— У меня есть более простой способ убедиться в правдивости ваших слов, — жестко заявил майор.

— Сказано иди, значит, иди, — раздраженно и зло буркнул у меня за спиной "ватник".

В подъезде нас встретил еще один сотрудник. Мужчина в черном мешковатом пальто. При виде меня он ничего не сказал, только усмехнулся.

"Значит, это он меня еще там, в очереди, засек".

— Ничего нового? — спросил майор сотрудника, дежурившего в подъезде.

— Никак нет, товарищ майор.

— Идемте, лейтенант.

Не успели мы зайти в квартиру, расположенную на втором этаже, как в прихожую чуть ли не вбежал оперативник. Судя по его бледному лицу и растерянным глазам, можно было понять, что случилось нечто весьма неординарное.

— Товарищ майор, разрешите доложить! Задержанный....

— Молчать! В комнате все расскажешь. Трефьев! — он полуобернулся к стоящему за моей спиной "ватнику". — Проследи!

Тот понятливо кинул, после чего майор вышел за испуганным сотрудником в комнату, плотно закрыв за сбой дверь. Дом был старой постройки и поэтому двери представляли собой сплошной монолит, так что хоть за ней и говорили на повышенных тонах, разобрать было ничего нельзя. Прошло минут десять, когда снова появился майор с перекошенным от злости лицом. Брошенный на меня взгляд предвещал мне ничего хорошего. Что у них там случилось?

— Трефьев, остаешься здесь за старшего! — резко и зло скомандовал Сиротин. — Я в Управление! Лейтенант, идешь со мной!

Судя по тому, что меня перестали охранять, стало понятно, что выстроенное против меня обвинение каким-то образом сорвалось. Я не знал, что немецкий шпион имел двойную страховку: кроме ампулы с ядом в воротнике, который при его захвате опытные контрразведчики сразу оторвали, у того имелась вторая порция отравы под зубной коронкой. Шпион все тянул, не решаясь его использовать, но за него все решили контрразведчики, начав его обрабатывать. Один из ударов в челюсть привел яд в действие.

Майор, оставив меня сидеть в комнате дежурного, ушел докладываться начальству. Когда он снова появился, то его бледное лицо было покрыто испариной, которую тот непрерывно вытирал несвежим носовым платком.

— Идем.

Приведя меня в кабинет, Сиротин несколько минут сидел, глядя отсутствующим взглядом куда-то в пространство, потом словно очнулся, бросил на меня раздраженный взгляд, и только тогда снял трубку. Дозвонившись до моего начальства и коротко переговорив, передал мне трубку и только потом, получив устное разрешение подполковника Быкова, я около двух часов просидел у следователя, после чего подписав свои показания, покинул Управление "коллег" и поехал докладываться Быкову. Тот сначала выжал из меня все, до последней подробности, и только после чего отпустил домой, правда, уже в восьмом часу вечера. Единственное, что я получил в качестве компенсации за свой выходной день, это было разрешение выйти на работу, на пару часов позже.

Выйдя, я сел в трамвай и отправился домой, а в голове постоянно крутились события сегодняшнего дня. Шпион был захвачен и привел людей Абакумова в квартиру по улице Интернациональная. "Мошкин" как раз упоминал эту улицу. Вот только он тогда в бреду утверждал, что это был третий этаж. Может, бредил? А если нет? Тогда можно предположить, что квартира, расположенная на втором этаже, является всего-навсего ловушкой и тогда... тайник немецкого шпиона находится в квартире на третьем этаже. Почему именно этого дома? Не знаю, но интуиция говорила мне, что я на верном пути.

"А стоит мне во все это лезть? Зачем тебе надо?".

Несмотря на подобные мысли, я уже знал, что все равно проверю, тем более что у меня была такая возможность. Вернувшись, я переоделся в гражданскую одежду, после чего отправился в гости к одному человеку.

Еще в мою бытность студентом, мне случилось познакомиться с вором-домушником Тимохой. Он сразу пришел мне на ум, как только я подумал о квартире-двойнике. Вот только найду ли я его сейчас? Именно этот пункт в моем плане был самый слабый. Не сразу я нашел воровскую хазу, адрес которой мне в свое время дал вор. Теперь все зависело от того, на месте ли Тимоха, а главное, в каком состоянии он находится. Полтора часа мне пришлось потратить на поиски, пока я нашел нужный мне дом. Электричества в нем не было, зато в окнах мелькал колеблющийся свет — горели свечи. Толкнул калитку, затем прошел через двор и постучал в дверь. Спустя минуту, дверь со скрипом отворилась, и на пороге обрисовался в тусклом, неровном свете женский силуэт. Какое-то время женщина всматривалась в меня, потом подвыпившим голосом спросила: — Тебе чего, красавчик?