Альма 2. Точка бифуркации

— Как подойдет, дай ему в руки какую-нибудь бумажку, и пока он будет удивляться — вали его по-быстрому.

— Чего?!

— Тебя что, всему учить надо? — рявкнул оперативник, глядя в заднее окно на подходящего к нам инспектора.

— Нет, — я моментально взял себя в руки и сосредоточился, — может "корочки" лучше свои показать? У меня ж лицо не сильно изменилось, да и откуда он меня может знать?

— Дурак что ли?!

— Доброе утро, старший лейтенант Ворошилов, плановая проверка, ваши документы, — жизнерадостно отрапортовал работник свистка и жезла, практически упираясь пузом в левую дверку.

— Так плановая на посту бывает, — тяжело вздохнул я, открывая бардачок. Из бумаг там валялся только сложенный вчетверо лист формата А4 с подробным планом ночного клуба и небольшой черный органайзер. Полная хрень, конечно. Но хоть какой-то повод коснуться руки инспектора у меня должен был быть. Особенно для его товарищей, что сейчас наверняка сидят в патрульной машине и внимательно за нами наблюдают.

— А у нас кочующий пост, — улыбнулся старлей, — сегодня тут завтра там — никогда не угадаешь! О, а чего это у вас на заднем сидении голые мужики сидят??

— Мы не голые, мы в шортах, — заплетающимся языком протянул из-за моей спины Стен, — Коля, подтверди!

— Хрр... невнятно пробормотал, беззастенчиво дрыхнувший на его плече товарищ, получив резкий толчок кулаком под ребра.

— С клуба едем, — пояснил я, копаясь в бардачке. Да куда же подевалась эта проклятая бумажка?! Нет, все-таки лучше органайзер. Он больше похож на автомобильную книжку.

— А..., — кажется коротенькие женские шортики с бахромой, надетые на мускулистое тело нашего командира, произвели на инспектора неизгладимое впечатление, — а под ногами у вас там что?

— Да шмотье всякое, — отмахнулся я, суя ему в руки бумажки, — на дачу их везу, на свежем воздухе быстрей проспятся.

— Нет, подождите-ка! — насторожился тот, машинально беря у меня из рук черный кожаный ежедневник, после чего вдруг резко охнул, схватившись за сердце, и потерял сознание. Рухнул знатно, по пути неслабо приложившись затылком о дорогу. Прости, мужик... но ловить тебя я не могу... Пока все это происходило, я успел отметить расположение аптечки в салоне и рванул на выход оказывать "первую помощь".

Практически одновременно со мной, из патрульной машины выскочил молодой парень с автоматом и, передернув затвор, заорал:

— Стоять!

— Больной что ли? — замер на месте я, — ему с сердцем плохо стало! Вызывай скорую!

— Э... — растерялся тот.

— А ну, тебя, — развернувшись боком, так чтобы мои руки были на виду, я быстро, но без резких движений, присел рядом с уже слегка очнувшимся старлеем и принялся расстегивать на нем воротник рубашки и тугой ремень поддерживающий пузо. Я без оружия, ничего противозаконного на его глазах не совершал, но кто знает, что у парня в голове? Шмальнет еще и передавай привет конторе...

— А... — застонал "потерпевший", водя мутным взглядом по сторонам. Да не переживай ты так, дружище, выкарабкаешься! Ты бы видел каких двухсотых я с того света доставал! Сплошной конструктор, а не человек, собирай как хочешь. А каких доставала Алиса? Впрочем, не стоит тебе на такое смотреть — стошнит раньше, чем осознаешь всю картину целиком. Блин, да не кряхти ты так! Обычное защемление нерва в межреберном пространстве и небольшая кислородная недостаточность. Ну и что, что эти симптомы так сильно напоминают сердечный приступ? Бывает. От них еще никто не умирал. Вот только знать этого тебе пока явно не стоит. Вот скатаешься в больничку, обследуешься, будешь более внимательно следить за своим здоровьем и весом, а там, глядишь, возможно, и доживешь лет до девяноста трех — девяноста пяти. А то подумать только, столько бляшек на сосудах нажрать! Понимаю, конечно, что без жирного шашлыка с пивом и сладкого жизнь не мила, но не потреблять же это все в промышленных масштабах!

О, а вот и паренек очнулся. Подбежал и с ужасом смотрит на своего приводимого в чувство товарища.

— Что с ним?!

— Сердце прихватило, говорю же. Или сам не видишь?

Метнувшись в машину, я спустя пару секунд вернулся обратно с аптечкой и, достав нитроглицерин, сунул колесо под язык уже почти полностью пришедшего в себя патрульного.

— Санек, что там? — сгрудившиеся у окна оперативники, совершенно "случайно" закрыли своими телами и коленями мешок с упырем, с любопытством уставившись наружу.

— Человеку плохо, — в который раз за ночь повторил я, — да сидите вы! Сам справлюсь.

— Во, а говорил что не пригодится тебе твой "медицинский", — хохотнул Льет.

— Мне... кажется, мне немного лучше, — впервые за несколько минут подал голос инспектор.

— Лижите-лежите, — приказал ему я, на корню пресекая слабы попытки подняться, — с сердцем не шутят.

— Холодно...

— На том свете еще холоднее.

— Так это еще кто его знает...

— О, шутим — значит действительно полегче, — с облегчением выдохнул я, и повернулся к бледному гаишнику Љ2 не знающему, что теперь делать со своим автоматом, — вот что парень, бери-ка ты своего начальника и дуй в ближайшую больницу. Чем раньше доставишь его к квалифицированным врачам, тем больше у тебя шансов остаться под его руководством.

— Так, а... разве можно его сейчас куда-то везти? — захлопал глазами парень.

— Тебя что, первую помощь в учебке не учили оказывать? — настала моя очередь удивляться.

— Ну... нам как-то показывали фильм...

— Понятно. В общем, не только можно, но даже нужно. Давай-ка дядя, — нагнувшись, я с натугой поднял грузное тело на руки, и понес его к патрульной машине. А куда еще? Не к своей же его тащить. Лежащий на руках как невеста, патрульный ДПС, слабо сопротивлялся и пытался меня уверить, что уже дойдет и сам. Пришлось снова ненадолго ухудшить ему самочувствие.

Выбежавший вперед напарник, додумался открыть мне дверку машины и, когда его начальник надежно утвердился на заднем сидении, робко поинтересовался наличием у меня документов. Я аж опешил. Но быстро взял себя в руки и со словами "конечно-конечно, вон они в папочке валяются", направился обратно к машине. Однако был остановлен уже через два шага булькающим смехом:

— Товарищ — помирай, но документы проверяй, — морщась от боли, но все равно продолжая ржать простонал инспектор, — в город меня вези, чудила.

Вот ведь жизнерадостный попался гаишник! Другой бы уже скис давно, думая, что при смерти, а этот мало того, что не жалуется, так еще и шутит постоянно. Уважаю... Аж жалко стало, что именно он нам попался под раздачу. Классического продажного гопаря в форме "валить" было бы намного приятнее. Хотя, может оно и к лучшему.

— Так ведь... — начал разрывался между одним и другим долгом его напарник.

— Ты иди, парень, иди, — посмотрел на меня стерлей, — я тут уже дальше сам разберусь. Мне уже полегче немного.

— Нитроглицерин возьмите, — вернувшись к машине, протянул ему пузырек я.

— Да у нас свой есть.

— Свой еще из аптечки достать надо, а этот уже под рукой. Держите, — я насильно впихнул ему в руки лекарство.

— Спасибо тебе, парень, — с серьезным лицом, очередной раз сморщившись от боли в груди, кивнул он, — хороший ты человек... Даст Бог, свидимся еще. Я добро помню.

— Да пустяки, — отмахнулся я и, повернувшись, направился обратно к своей девятке под вопросительные крики "пьяных" товарищей: "Саня, ну ты где?! Чего там с ним, нормально все?". Тоже, в принципе, верно. Алкашей разбудили, чего ж им теперь тихо сидеть? Наоборот было бы еще более подозрительно.

Уже подходя к распахнутой дверце и подбирая валяющийся на земле органайзер я, обострившимся слухом, уловил обрывок разговора гаишников:

— Так ведь...

— Если было бы чего, он бы просто по газам дал и уехал, пока я на асфальте корчился, — пояснял старший, — ты бы меня бросил тогда?

— Конечно, нет! — возмутился младший, — помог бы, ну... как-нибудь... и номер бы его на следующий пост передал.

— Молодец, — усмехнулся тот.

— А вдруг он просто осторожный и специально не стал дергаться лишний раз?

— Да поехали уже, пока я не загнулся! Ты мне еще "первую помощь" лично потом сдавать будешь! Если живой останусь...

Взревевший следом мотор, заглушил все звуки. Я тоже плюхнулся на свое водительское сиденье и захлопнул дверцу, в тайне надеясь, что больше на сегодня, никаких происшествий на дороге с нами не случится.

Уж не знаю, сжалилась над нами судьба или нет, но последние километры до базы мы и вправду преодолели без приключений. Солнце уже вовсю вставало из-за горизонта, демонстрируя всем желающим, свой круглый румяный бок, и знаменуя, своим появлением начало нового дня.

Возвращение прошло вполне обыденно. Мы заехали в глухой участок двора, скрытый от посторонних глаз бурно разросшейся растительностью, и припарковались у двух больших хозяйских гаражей, глядя, как нам навстречу из дома выбегают дежурящие сегодня Святослав и Север.

Акт приема-сдачи свертка с упырем тоже прошел гладко, но не без эксцессов. Пока мы доставали из машины наглухо замотанное в тряпки тело, с пленного умудрился свалиться ботинок. Ребята, конечно, в мгновение ока затащили его под крышу дома в спасительную тень. Но успевшая всего пару секунд побыть под открытым солнцем нога, моментально почернела, покрывшись язвами, а честь ее и вовсе отвалилась на траву вместе с пальцами, на лету рассыпавшись прахом.

Вышедший из гостиной полковник, в матерно-неодобрительной форме заставил тут же переместить объект в подвал, от греха подальше, попутно выразив все свое мнение о косоруких и тупоголовых подчиненных, по какому-то недоразумению попавших в его отдел. А уж как ругался за порчу столь драгоценного для его исследований материала, выбежавший из своей комнаты в одной пижаме Альцман! Впрочем, переживал он не особо долго. Наорав на всех виновных, он приказал "растяпам" собрать на биохимию, все что упало на траву и, так и не переодевшись, бросился вниз, следом за несущими тело дежурными.

Переглянувшись и проводив взглядом, скрывающееся в подвале "чудо" в ночнушке мы, одновременно подумали об одном и том же: упырю теперь точно хана...

После столь тяжелой ночи и все-таки завершившийся успехом операции хотелось только одного — упасть лицом в видан и беспробудно дрыхнуть где-нибудь до обеда не приходя в сознание. Однако полковник такой возможности нам не дал, устроив срочное совещание, на котором собрались практически все, кроме дежурных и охраняющих ученого от вампира бойцов. Хотя, на мой взгляд, охранять нужно было как раз таки упыря, от не в меру ретивого фанатика науки. Но это уже не мое дело.

Описание событий много времени не заняло и по его завершению, развернулось бурное обсуждение.

— Как так получилось, Стен? — удивленно качал головой Владимир. Полковник только хмыкнул. Понятное дело, что ругать настолько опытного бойца, явно побывавшего за всю свою жизнь не в одном десятке заворушек глупо. Он и сам прекрасно понимает, какой косяк допустил и, чем это могло обернуться в случае неудачи.

— Гормоны, — поморщился как от приема уксуса оперативник, — как выяснилось на практике, у этих ребят, чудовищно мощное воздействие на гормональном уровне. Разум они не контролируют, во всяком случае этот экземпляр точно. Но когда тебя вот так накрывает — это особо и не нужно. Мозги сами практически отключаются.

— Не могу понять, на кой ляд ты вообще свое тело полностью перестраивал? — по-прежнему недоумевал тот, — Ограничился бы видимостью и все. Моторикой и речью ты управляешь в совершенстве.

— А запах? А все остальное? — возразил оперативник, — это человека можно обмануть проще простого, да и то не каждого. А животные на такое явно не купятся. Поэтому и напирал на натуральность, чтоб ее...

— Действия оправданы, — кивнул полковник, — но на будущее нужно будет учесть подобный фактор. А также выяснить его воздействие на мужской организм.

— Это уже к Альцману, — буркнул я.

— Будем ждать его отчета, — согласился Митров, — а до тех пор сводим свою активность к минимуму. С этого момента, вне пределов базы ходить поодиночке ходить запрещается. В первую очередь это касается добытчиков и разведки. Владимир, сообщи обо всем Семену и Арну. Кстати, от них известно что-нибудь?

— Ничего, — покачал головой мастер, — никаких следов Антона обнаружить не удалось. Есть небольшая зацепка, по тому месту, где он отдыхал в последний раз — ребята сейчас с ней работают, но шансов мало.

— Плохо. Что с Аркадием?

— Тоже ничего нового, — вздохнул он, — проторчал возле его дома в Солнечном почти столько же сколько и эти в своем клубе, — кивок в нашу с Льетом сторону, — Квартира полностью осмотрена и выпотрошена еще до нас. Сейчас активность спец.служб схлынула, но за домом по-прежнему ведется пристальное наблюдение.

— Знать бы еще чье, — хмыкнул Архип Петрович.

В ответ Владимир только развел руками — мол, документов у них не спрашивал, на кого работают — не интересовался.

— Ясно. Тогда на сегодня все. Будем ждать от доктора новых данных, а пока можете отдыхать. Стен, Владимир, пойдемте вниз, нужно будет допросить пленника.

— Так он же еще в безсознанке? — вздохнул наш командир группы, поднимаясь на ноги.

— Альцман уже должен был привести его в чувство.

— Или провести вскрытие — усмехнулся Стен, — ну да, потом уже от того что останется, трудно будет добиться вразумительных ответов, так что и вправду нужно поторопиться.

— У профессора — строгий приказ не начинать никаких исследований до моего личного распоряжения, — хмыкнул полковник в ответ на незатейливый юмор.

— Когда его это останавливало? — буркнул я. До сих пор не могу забыть его подлянку с кровью. И ведь то, что никакого разрешения на это ему никто не давал, я узнал только спустя много месяцев. Да, я намного быстрее освоил спец.технику рукопашного боя у Владимира. Да, навыки обращения со всеми видами оружия, в том числе и с холодным, мне привились всего за месяц, но чего мне это стоило? Снова едва не загнулся. Причем так, что на это раз уже даже одаренные едва откачали. Поэтому его подопытному я сейчас ой как не завидовал. Конечно, против прямого приказа Иван Абрамович не пойдет, но вполне может отколоть что-нибудь на его взгляд безобидное. Устроить частичное вскрытие например.... А что? Вон какая у них дикая регенерация! Кусок ноги начал отрастать обратно уже прямо в прихожей. Так что вполне можно посчитать скорость ее протекания, замерить особенности на разных видах ткани и прочее. Я уже молчу про то, если бы рядом был Илья. Бессменный ассистент и аспирант нашего профа, был не меньшим фанатиком науки, чем его учитель. Был...

— В любом случае поторопимся, — отмахнулся Митров, — Нужно работать сразу, пока он еще на эмоциях.

— Альцман? — невинно поинтересовался Стен.

— Пленник, — рявкнул полковник и повернулся к выходу, — Архип, составь нам компанию.

— Охотно, — поправил очки пузатый дедок, отдыхающий в кресле, — сразу начнем разговор или, для начала, дадим поработать Ивану Абрамовичу?