Князь Холод

Наконец он поднялся, кивком головы указал одному из сопровождающих на свой стул и, уже от двери, небрежно бросил мне через плечо:

— Жалобы, просьбы есть?

— Бумагу и чернила, если можно, — тут же отреагировал я.

— Писать стихи изволите? — усмехнулся Никита Андреевич.

— Никак нет. Строить планы веселой жизни для тимландцев, — со всей серьезностью в голосе парировал я.

— Ну-ну, — снова усмехнулся Глазков, исчезая в коридоре.

Мой черед усмехаться настал спустя полчаса, когда в моей камере появилось стоячее бюро, кипа бумаги и чернильница с парой гусиных перьев. Глава сыска не мог упустить возможности покопаться в моих записях — они ведь обязательно к нему попадут — а вдруг там какие-то секреты обнаружатся? Только вот письменные принадлежности понадобились мне исключительно для благого дела — нужно было систематизировать свои мысли относительно операции по выдворению тимландцев с таридийской земли.

Конец ознакомительной части.