Слизь

На 'Переушке' они свернули налево и стали подниматься наверх, в сторону центра. Они прошли длинный кирпичный забор, потом военный магазин, теперь автостоянка. Здесь пролегала улица Гоголя. Дидевич огляделся: следующим было строение, которое отмечалось на карте в виде жирной точки и перекрещенных линий. И его сразу увидел. Это был старый кирпичный четырехэтажный дом с полукруглым углом, его окна были открыты, но никто не выглядывал наружу.

— Вот это здание, — с волнением произнес парень, но капитан сжал ему плечо.

— Спокойно, Алексей, ведь мы пока еще ничего не знаем. Зайдем и выясним все.

Они подошли к входу. Сбоку висела табличка 'Институт химии удобрений Академии наук Узбекистана'. Химии? Это уже что-то! Дидевич многозначительно посмотрел на Ильчибаева, и тот пожал плечами, мол, пока рано радоваться. Ведь это удобрения, а слизь-медуза — разве удобрение?

У входа за небольшим столом сидел вахтер — молодой парень-узбек. Он сидел и читал газету 'Тошкент окшоми', которую многие считали изданием для пенсионеров и скучающих. Скорее всего, скучно было и этому парню.

— Вам кого? — спросил он, отрываясь от чтива.

— Мы сюда, по делу, — туманно ответил Дидевич, опередив милиционера.

Нужно сказать, что визиты сюда посторонних были уже обычным делом, и поэтому вахтер нисколько не удивился:

— А вы к этим коммерсантам? Тогда идите прямо по коридору — весь первый этаж их, — он даже не потребовал предъявить документы. Оказывается, от вестибюля до конца все кабинеты арендовали разные коммерческие структуры — кооператоры, оптовики и еще кто-то. Дирекция института, испытывая проблемы с финансированием из государственного бюджета, изыскивала другие пути, и сдача в аренду помещения было вполне законным способом. К счастью, под коммерцию не шли лабораторное оборудование, химикаты и прочее, иначе неизвестно что могли сотворить бизнесмены, которых в народе именовали 'нэпманы'[30]...

Ильчибаев кивнул, как бы благодаря, и прошел первым внутрь, за ним последовал Алексей. И при первых же шагах они уловили тяжелый запах химических реактивов — у Ровшана даже голова закружилась, однако парень держался стойко — он нюхал и не такое, подумаешь, органическая химия! В его лаборатории были ароматы и потяжелее. Но не у всех были такие способности: чтобы не упасть, капитан остановился и схватился рукой о перила лестницы. Со стороны казалось, что он читает плакаты о гражданской обороне, которыми были увешаны все стены первого этажа, на самом деле он хотел просто прийти в себя.

В этот момент мимо него прошла какая-то женщина в белом халате. Ровшан увидел ее краем глаза, но сразу узнал, и поэтому резко отвернулся. Ямочки на щеках, короткая светлая стрижка, изящное тело — это было ему знакомо из одной встречи... Но женщине было не до него, она была, судя по виду, взволнована и о чем-то сосредоточенно размышляла. Быстро процокав каблучками по мраморному полу, она вышла на улицу.

Ровшан посмотрел ей вслед. Она стояла у дороги, ожидая прибытие кого-то. И точно, минуты через две у светофора не смотря на зеленый свет тормознула белая 'Волга'. Там был только один шофер. Женщина села в машину, и та тронулась, фыркнув мотором как верблюд. Ильчибаев выскочил наружу и успел заметить номер, который сразу записал в блокнот. Дидевич вышел вслед за ним.

— Вы знаете эту женщину? — спросил он. — Вы так бежали за ней, словно за женой своей...

— Это Осокина... Виктория Ивановна, супруга погибшего слесаря, слышали об этом?.. Того самого, что сожрали первым, — пояснил Ровшан, протирая лоб. — Вообще-то она мне говорила, что работает химиком, но я как-то не задумывался. И тем более не ожидал встретить тут... Она кого-то ждала... Кто за ней приехал? Нужно по номеру узнать, за кем числиться транспорт.

Тут Дидевич взгляну на блокнот и усмехнулся:

— Так это номер служебной 'Волги' нашего директора! Садык Валиевича!

'Оба-на!' — мелкнула мысль у капитана. Директор института биологии знаком с Осокиной?.. Что-то за этим кроется, но что? Конечно, ничего такого в этом сейчас нет, почему бы академику не патронировать женщину, ученую?.. Это не улика. И все же... Капитану казалось, что ответ все-таки кроется в этом здании. И он вернулся и подошел прямо вахтеру.

— Братишка, я из милиции, — сказал он, предъявляя удостоверение. У вахтера вытянулось лицо, он отложил газету и взволнованно ответил:

— Конечно, конечно, ака. Но я — человек маленький. Ничего не знаю... Вряд ли вам могу чем-то помочь.

— Мне ничего и не нужно от тебя. Ты мне скажи, кто это за женщина, что только что прошла мимо тебя?

Вахтер успокоился:

— Вам она понравилась, ака? Да, это наша институтская красавица, все мужики падают перед ней. Даже у директора слюнки текут, когда видит ее ножки... Это Осокина Виктория Ивановна, она кандидат наук, работает здесь старшним научным сотрудником... Ее кабинет на третьем этаже...

— Мне нужно посмотреть ее кабинет, как туда мне войти?

Вахтер посмотрел назад. Там висел ящик с ключами.

— Есть запасной, им пользуется коллега Виктории Ивановны — старший научный сотрудник Венера Касымовна, но сейчас она в отпуске. Могу дать их...

— Давай...

Через секунду ключи гремели в руках у милиционера.

— Только, братишка, не кому не говори, что мы были здесь... Это важно.

Вахтер понимающе кивнул.

— Пошли, — Ровшан подтолкнул Алексея, и они вдвоем поднялись на третий этаж. Коридоры были полутемными, сотрудников практически не встретили они на своем пути, лишь их голоса раздавались из-за закрытых дверей. У таблички 'Осокина В.И., Хакимова В.К.' они остановились, и Ровшан зашуршал в дверном замке. В лаборатории сорок семь стояла тишина, а также тот же тяжелый запах реактивов, что и во всем здании. Множество колб, сосудов, чашечек, электроприборов. Что-то клокотало в какой-то емкости, где-то по-змеинному шипело, дергались стрелки на датчиках, видимо, продолжался какой-то эксперимент.

На столах лежали бумаги с графиками и какими-то расчетами. В них Ровшан понимал также, как в китайской грамоте.

— Тебе это что-нибудь говорит? — с надеждой спросил он у Дидевича. Тот знал неплохо органическую химию, и поэтому сказал, быстро все просмотрев:

— Да... Результаты анализов растворения удобрений в почве... Образцы почвы из Кашкадарьинской области... Растения — хлопчатник... Это не то, это не имеет отношения к медузам или генетике...

Ильчибаев задумался. Нет, если кто-то и выращивает здесь хищника, то не на виду у всех. Ведь любой, войдя в лабораторию, может это увидеть и поинтересоваться целью эксперимента, не имеющего отношения к задачам Института химии удобрений. Наверное, есть где-то еще место, в котором можно проводить нечто подобное.

Тут капитан повернулся к парню:

— Слушай, Алексей, если бы ты хотел заниматься разведением какого-то организма, но при этом держать все в тайне. Как бы ты поступил?

Парень был сообразительным:

— Дома проводить это не возможно — нужны химикаты, реактивы, оборудование. Биология и химия — это все-таки не приятные запахи — соседи запротестовали бы. Потом, на это уходит много электроэнергии, а вряд ли экспериментатор стал бы платить из своего кармана. Нужно пространство для емкостей... Скорее всего, я бы работал в соответствующем учреждении, например, здесь...

— Но тут ничего нет, ты сам видишь, — жестом Ильчибаев показал лабораторию.

— Но мы не все помещения проверили...

— Думаешь, это проводится в других лабораториях...

Дидевич хитро улыбнулся:

— Нет, я думаю это делается там, где лучше всего — в подвале. Там же связь с канализациями, туда же стекает все, что наработали ученые в своих пробирках. И подвал тем хорош, что туда никто не ходит, за исключением сантехников...

Ильчибаев признал, что Дидевич обладает прекрасными аналитическими способностями, и такой был бы хорош в качестве следователя. Но вряд ли перетащишь этого парня из биологии в правоохранительные органы. Ремесло Шерлока Холмса не сменит на полученный красный диплом.

— Тогда спустимся в подвал, — решил он.

Они вышли из лаборатории, закрыв за собой дверь. В коридоре было пусто, иначе бы любой мог поинтересоваться, что делали посторонние в этом помещении. Хотя наступало время обеда, и сотрудники сидели в своих кабинетах, на термостатах подогревая пищу, принесенную из дома. Обычно, все то, что не ели родные — макароны, картошку, овощи, мясо, котлеты — все поедалось на работе, при этом едоки хвалили мастерство повара. Подтверждению этой мысли были запахи плова или жаркого, тянущихся из комнат, а также перестук ложен о кастрюли и тарелки, веселый говор женщин и мужчин.

Спустившись обратно на первый этаж, Ровшан возратил ключи вахтеру.

— Все нормально, ака? — спросил он, вешая их на гвоздь и закрывая шкафчик.

— Да, нормально. Здесь есть подвал? — поинтересовался Ильчибаев.

Вахтер ответил утвердительно.

— Я хотел бы посмотреть, что там...

Вахтер с сомнением посмотрел на шкафчик с ключами, а потом виновато ответил:

— Извините, ака, но ключей от подвала у меня нет...

— А у кого они?

— Директор сказал, чтобы ключи всегда были у Осокиной... У нее там какие-то вещи хранятся... Но что именно — не знаю...

— Но ведь Осокина не сидит тут постоянно, а если вдруг трубу прорвет, что будете делать? — нетерпеливо спросил Дидевич. — Вот вечером — бах! — прорвало, никого кроме вас в этом здании, и что?

Вахтер признал, мол, такого раньше не было, а если бы и произошло, то он лично не знал, что делать. 'Я только сообщил руководству, позвонив домой, а что оно решать станет — это не моя забота', — пояснил парень. Безусловно, здесь он был прав — раз дали меньше полномочий, то и спрос в таком же объеме. Но Ильчибаеву показалось это подозрительным, что подвал держат в секрете даже от вахтера, охраняющего порядок в здании. Поэтому он решился:

— Ладно, братишка, мы попробуем открыть и посмотреть...

Тут вахтер проявил любопытство:

— Ака, простите, конечно, но ведь вы взламываете то, что принадлежит институту. С меня голову за это снимут. Вы хоть скажите, что происходит?

— Расследуем убийство, — за Ильчибаева ответил Алексей.

Парень с недоверием посмотрел на него:

— И вы хотите сказать, что виновата Виктория Ивановна?.. Иначе зачем вы за ней следили и в ее лабораторию ходили?

Капитан чертыхнулся: нет, Алексей ляпнул это не к месту, теперь начнутся ненужные подозрения у вахтера в отношении Осокиной, пойдут разговоры, слухи. Это вспугнет ее, она начнет заметать следы, если, конечно, замешана в этом деле.

— Мы расследуем дело, связанное с одним преступлением, — пояснил он. — Там использовались... э-э-э, химикаты. Мы хотим проверить, относятся ли эти вещества к вашему институту, или нет. Ясно?

— Да, ака.

— Поэтому держи язык за зубами — и меньше вопросов. Мы сюда пришли не в бирюльки играть, а занимаемся серьезным делом...

Это фраза убедила вахтера не проявлять излишнее любопытство. И он сел на свое место и продолжил чтение газеты. А Ильчибаев с Алексеем спустились вниз по лестнице в подвал. Там была массивная дверь и амбарный замок. 'Ну и ну', — усмехнулся капитан, достал перочинный ножик и вставил лезвие в замочную сквавжину, повертел и — щелк! — замок открылся.

— Да вы просто профессионал-домушник? — изумился Дидевич. — Этому тоже учат в милиции?

— Этому приходится учиться. Чтобы знать, как действуют преступники, — пояснил Ровшан. — Так что мы можем не хуже 'медвежатников' громить сейфы и двери. К счастью для населения, милиция этим не занимается.

Тут он толкнул дверь, и она со скрипом открылась. Внутри подвала горел неяркий голубой свет от неоновых ламп. Ильчибаев, пригнувшись, вошел внутрь и огляделся. Это было большое помещение со множеством труб и резервуаров. Но не все относились к канализационной системе. Например, несколько больших стеклянных емкостей с водой больше напоминали огромные аквариумы, где плавали какие-то рыбы. Вода бурлила пузырьками воздуха, что нагнетал по патрубкам электрический генератор. Возле аквариумов стояли банки с какими-то биологическими субстанциями. Было множество колб и сосудов Дюара, а также приборов неизвестного назначения. В углу тихо жужжал холодильник 'Минск'.

— Оп-ля, так это биологическая лаборатория, — изумился Дидевич и с удовлетворением посмотрел на Ровшана. — Я был прав, все исходит отсюда.

— Подожди-ка, мы еще ничего не выяснили, — прервал его Ильчибаев. — Наличие лаборатории в научном здании ничего не говорит. Даже если она в подвале, то это не причина подозревать работающих в ней в преступлении. Нам неизвестно, чем тут занимаются... Мы можем и ошибаться... Помнишь, как отвертелся Вахидов — он просто выставил меня из здания...

Алексей ничего не ответил, а только подошел к столу, где лежали бумаги, и стал их просматривать, включив настольную лампу. Там, видимо, было написано немало интересного, поэтому минуты через три присвистнул:

— Ого. А я ведь прав. Тут ведутся генетические исследования. Осокина или может кто-то другой выводит здесь организм, основанный на кубомедузах и саррацений, росянок... Есть еще какая-то субстанция, которую именуют 'шокасымка', она является важным звеном в генетической цепи...

Тем временем капитан взял другую лампу и направил в аквариумы. Там не было никакой розовой слизи, а только несколько рыб шныряли туда-сюда, напуганные ярким светом, да водоросли шевелились под пузырьками воздуха.

— Здесь ничего нет.

Дидевич оторвался от чтения и подошел поближе. Он посмотрел на внутренность аквариума, но не содержимое интересовало его. Внимательно оглядев окружающее пространство, затем указал, что емкость соединена с канализационными трубами. То есть что-то могло вплыть сюда и также свободно выплыть.

— Если слизи сейчас нет здесь, то она, возможно, в канализации...

— Зачем?

— Наверное, охотится, — тихо ответил парень. — Ведь хищник должен питаться... А ареал его обитания нам известен — это кафе, квартиры, то есть там, где пьют алкоголь...

— О боже, — выдохнул капитан. — Слушай, Алексей, бери записи и посмотри, что в холодильнике. Можно ли на основе всего этого собрать доказательства о конструировании на генетическом уровне хищника в виде слизи?

Парень подскочил к холодильнику и изумленно сказал, едва открыл дверцу:

— Ого, здесь огромное количество биологического материала в пробирках. Я возьму некоторые для экспертизы. В нашем институте я исследую их и скажу вам результаты.

— Хорошо, — Ильчибаев еще раз оглядел подвал, и оба с Алексеем они поднялись в вестибюль. Там по-прежнему было спокойно.

— Все нормально, ака? — спросил вахтер, глядя на них.

— Да, все о`кей, — ответил Ровшан. И еще раз напомнил: — Смотри, никому не говори о нашем визите...

— Молчу как рыба...

— Рыба, кстати, разговаривает, — с неудовольствием ответил Алексей, который не любил употребление фраз, не отражающих реальность.

— Тогда как медуза, — поправился парень, и капитан с Дидевичем ошарашенно уставились на него. — А что? Я разве не то сказал? — испугался тот.