Дипломатическая миссия

Михаил поднял стакан и сказал:

— Ну, за нашу неожиданную встречу. Ты пей, курсант, почему не пьешь?

Стрелков, стискивая в потной руке стакан с водкой, смотрел в стену, думая о том, что только человек, никогда не видевший даже документальных съемок с места аварии, может говорить, что с годами на все смотрится легче. И это если только смотреть хроники, если они будут правдивы и показывать, что было на самом деле. А ему пришлось там быть почти три месяца, пока он не потерял надежду найти своих родных.

...Павел проверил показания счетчика. Основной выброс радиоактивной грязи прошел в полукилометре левее, и район был сравнительно "чист", хотя местами попадались "горячие" пятна, которые следовало обходить.

Где-то в этом районе находилась панельная многоэтажка, в которой он жил последние годы. Сейчас район был весь перекорежен прошедшим селем, все дома были наполовину снесены и затоплены грязью до уровня второго этажа. Он аккуратно продвигался по гладкой серо-коричневой массе, прощупывая путь палкой — могли остаться участки, где под коркой грязи остались пузыри жидкой массы, перемешанной с песком — плавуны — и если бы он наступил на опасное место, то мгновенно бы провалился по пояс, и его бы никто не вытащил. Поэтому приходилось быть осторожным.

Зайдя за угол разрушенного дома, он остановился — и застыл, с ужасом и омерзением глядя вперед.

Здесь проходил новый маршрут одного из отростков Днепра. Речка с топкими берегами неспешно несла свои грязные воды, петляя между остовами разрушенных многоэтажек. В пятидесяти метрах от того места, где стоял Павел, она делала крутой поворот, оставляя довольно большую отмель. И на этой отмели в беспорядке лежали сотни гниющих человеческих тел. Над мертвечиной роились мириады жужжащих мясных мух, отчего в воздухе постоянно стоял басовитый гул.

Ребенок, так и не выбравшийся из-под тела мертвой матери.

Мужчина и женщина, изломанные сокрушительным ударом о стену, но так и не разжавшие сплетенных пальцев рук, с которых солнце и черви сняли всю плоть.

Детская коляска, висящая на надломленной, чудом уцелевшей ферме столба уличного фонаря. На погнувшемся фонаре сидел огромный иссиня-черный ворон, изредка каркая. Из коляски свисали какие-то отростки, похожие на извалявшиеся в грязи порванные канаты. Ворон время от времени клевал их, отрывая от коляски, и становилось очевидно — что эти отростки — точно не канаты.

Павел шарахнулся назад, спотыкнулся и рухнул в грязь. Отползя на четвереньках за угол, он сорвал с лица противогаз и согнулся пополам, давясь спазмами — его тошнило...

Смотреть спокойнее, да? Дельный совет. Но запоздалый.

— А вы, Михаил, сейчас где? Чем занимаетесь? — спросил Павел, старательно удерживая на лице доброжелательное выражение.

— Да вот, в Москве. Свой бизнес завел. Квартира, фирма, магазинчики...

— Торгуешь?

— Да вот, занимаюсь, — ответил Михаил, щуря глаза. — Антиквариатом торгую.

— Тоже ничего, — ответил Стрелков.

Помолчали, потягивая водку и закусывая огурцами. Первым нарушил молчание Миха.

— Как я понимаю, ты пришел ко мне спустя столько лет не просто так.

— Да, Миха. Проблема у меня.

— Я слушаю. — Михаил смотрел желтыми глазами сквозь Павла.

— Видите ли, Михаил Сергеевич, мне надо бы встретиться кое с кем из моих бывших коллег по работе, а адреса, телефоны и все прочее, осталось, ну, вы сами понимаете, в киевской квартире.

— Понимаю... — протянул Михаил. — Остаться без связи — врагу не пожелаешь.

— И?

— Послушай, мне очень интересно. — Михаил наклонил голову, глядя Павлу в глаза. — А почему только сейчас, спустя почти семнадцать лет? Не мог раньше?

— Не мог. Были определенные обстоятельства, из-за которых я мог придти к Конторе.

— Да? — хмыкнул Михаил. — Значит, не доверяешь? Твое дело. Но проблема в том, что я не могу тебе помочь.

Павел молча приподнял бровь, глядя на Миху.

— Понимаешь, вскоре после твоего неожиданного исчезновения, мой батя умер. Я к тому времени уже в Конторе не состоял, потому после его похорон здесь три дня работали его коллеги. Догадываешься, почему, или подсказать?

— Архив?

— Именно. Вывезли все. Все записи, блокноты, все. И сейф тоже.

— А тот, который...

— Тоже. Паша, там ведь тоже не дилетанты сидят. Обнюхали всю квартиру. Мне осталось только подчиниться.

— Жаль. Значит, я приехал зря?

— Выходит что зря, — согласился Миха. — Но хоть увиделись, и то хорошо. Давай обеда дождемся? Сейчас моя жена придет, борщечком накормит... Ты бы знал, Пашка, какой у нее борщ!

Павел кивнул, хотя особой охоты не было. Есть хотелось, но оставаться дальше с бывшим боевым другом не было желания. Но он решил, что лишние полчаса в его случае особой роли не влияют. Поэтому он остался.

Налив еще водки, он выпил ее залпом и развалился на кресле. В желудке расплывалось приятное тепло, мысли приобрели ясность — как ни странно, водка на голодный желудок совершенно не туманила сознание. Михаил сидел напротив, с интересом разглядывая Павла.

— Паш. А я вот заинтересовался — чего это ты вдруг под чужим именем приехал в Москву? Скрываешься от кого?

"Массаракш. Хватки не теряет. И здравого смысла тоже".

— Не хочу привлекать внимания.

— О как. И чьего же?

— Тех, кто меня знает.

— Например, чекистов с Лубянки? Так ты же вроде к ним и направлялся, разве нет?

— Так то оно так, но — я хочу избежать проволочек. Я сейчас вычеркнут из списков — всерьез и надолго. И чтобы меня реанимировать обратно, пройдет не одна неделя. А у меня всего три дня. Пока информация докатится до нужного человека, отстоящего в нескольких световых годах от активного конца цепочки, пока человек поймет, кто стучится в притрушенное пылью окошко. Пока проверят, тот ли стучится...Ты понимаешь, какая это волокита?

— Знаю.

В прихожей раздался звонок.

— О! — воскликнул Михаил. — Жена пришла, отворяй ворота! Все, вот теперь начнется праздник. Ты тут это... прибери пожалуйста, будь другом! А то она меня в бараний рог скрутит за пьянство!

Павел усмехнулся. Михаил поднял свое тело с дивана и потрусил в сторону двери — открывать. Стрелков поглядел ему вслед. Интересно меняет жизнь людей, нечего сказать. Когда-то он даже в мыслях не мог представить, что выросший в казарменном уюте Миха станет эдаким состоятельным бизнесменом. Интересно, сколько он платит за свою квартиру. Явно не меньше ста тысяч...

В прихожей раздались голоса. Потом послышались шаги — и в комнату зашел Миха. А за ним — двое молодых подтянутых людей с оттопыривающимися пиджаками, наглаженными воротничками и сверкающими лакированными туфлями.

Сердце стукнуло — и замерло, послав в кровь лошадиную дозу адреналина.

Михаил достал из-под ремня брюк короткоствольный пневматический пистолет-игольник, нацелив его на Павла.

— Спокойно, Паш, не делай резких движений. Это на всякий случай.

— Да? — хмыкнув, отозвался Павел, лихорадочно анализируя ситуацию.

Незнакомые плохие парни держатся неплохо. Не профессионалы — те вели бы себя более естественно, могли бы даже улыбнуться. Но и не дилетанты. Движения плавные. Руки держат прямо и чуть в стороны — значит, у каждого минимум по два пистолета под мышкой. И явно — не секьюрити Михаила, факт.

— Спокойно, ребята! — Павел продемонстрировал пустые руки, опустив стакан на стол и подняв кисти на уровень головы. — Не стоит горячиться.

— Ты, Павел, главное, зла не держи, — отозвался Михаил, все так же держа Стрелкова на прицеле. — Я лишь исполнил инструкции.

— Я к тебе со всей душой, а ты — на старого друга... Что ж ты так, дружок! — протянул Павел.

Палец Михи нервно дернулся на спуске — его бесило панибратство. Да еще в такой острой ситуации. Как бы не выстрелил.

— А вы что стоите, быки? Мне за вами идти, или как?

— Остряк, — произнес один из молодцев, светловолосый, с поломанными ушами, не вынимая правую руку из-за обшлага. — Встал! Ноги на ширине плеч, руки на стену!

Павел подчинился, не торопясь положил кисти рук на полированную обшивку стен. Пусть обыщут. Все-таки коллеги, как-никак. С собой ничего такого нет. Деньги, нормальные документы, если не копать глубоко. Оружия на себе нет. И вроде бы, его обижать пока не собираются. На беседу повезут. Только вот — с кем?

Светловолосый громила провел рукой по бокам, охлопал брюки, провел по спине между лопаток и отошел.

— Он чист, — произнес он. — Выложи документы.

Паспорт перешел в руки второго — высокого темноволосого мужчины с длинной прической, усами и густыми черными бровями, в чем-то похожего на самого Павла.

— Итак. Уткин Андрей Геннадьевич, две тысячи сто девятнадцатого года рождения, гражданин Российской Федерации. Так? — спросил он.

— Ты смотри, там все написано, — отозвался Павел. — Вас учили, что с хорошими людьми так не говорят? Развернуться надо бы.

— А откуда нам знать — хороший ты или плохой? — ухмыльнулся светловолосый.

— А мне откуда? Я вас вообще в первый раз вижу, хлопчики.

— Ты у меня спроси, — вмешался Михаил. — Я расскажу, а ты решишь.

— Ой не знаю, брателла. — сказал Павел. — Ты говорил, что к тебе сейчас жена придет. Извини, но они на жену твою не смахивают. Да и вообще, их двое. Коли ты решил мусульманином заделаться и сразу двух завести, так лучше бы женского полу выбирал, а не отморозков с пушками.

— Остряк, — сказал светлый. — Пора тупить.

— Точно, — откликнулся темный. — Слышь, ты, Андрей или как тебя там. Ты лучше нас не зли, хуже будет. Тебе переломы нужны, красавец?

"Мельчает Контора. Супермены хреновы. Рембо. Блин, хоть бы скорее отвезли что ли".

— Улыбается, — хищно оскалился светлый. — Не били давно.

— Давайте без травм, ребята. Зачем нам друг друга ронять?

Бодигарды засмеялись, к ним присоединился Михаил.

— Наглеешь, Пашка. — сказал Михаил, щеря зубы. — Кого ты тут собрался ронять, а?

— Может хоть корочки покажете? — сказал Павел. — А то я вас не знаю, вдруг гопники?

— А по морде? — ухмыльнулся темный. Обстановка накаливалась.

— Без удостоверения и ордера никуда не пойду. Вдруг вы извращенцы?

— Так, кончай дурить, Павел, — произнес Миха. — Сейчас ты их взбесишь окончательно, и они тебя порвут. Я ничего не смогу сделать. И мебель пороняют, а она у меня новая. Так что не рыпайся. С тобой поговорят и отпустят. И все.

— Да?

— Именно.

— С кем? С замом ВОХР? Или с его помощником?

— Неважно. И ты пойдешь. Не хочешь — поведем. Понял? — светлый потянулся за пазуху и извлек одноразовый шприц.

На то, чтобы развернуться, пинком подхватить со стола початую бутылку "Московской" и рвануться вперед, у Павла ушло около двух секунд. Бодигарды дернулись, темный достал из-за пазухи пистолет — копию игольника в руках Михи, а его бывший друг даже успел нажать один раз на курок. С тихим пшиканьем трехсантиметровая стрела ушла в стену, миновав голову в футе левее уха. Светловолосый, получив легкий тычок бутылкой под дых, согнулся, Стрелков поднырнул под него, пинком выбил игольник из рук Михи, перекатился по полу к темноволосому, толкнул его ногами в живот, отбросив в дальний конец комнаты, подхватил падающий пистолет и от души врезал коленом нагнувшемуся за оружием Михаилу, отправив его отдыхать на диван. Тремя секундами позже оба бодигарда оторопело уставились в смотрящие на них дула игольников в руках Стрелкова.

— Вот так вот, — сказал он, переводя дух. — Теперь, может, объяснимся?

— У нас инструкции — доставить вас на спецобъект, там с вами стал бы говорить местный руководитель ФСБ, — тихо произнес темноволосый.

— Понимаю, — кивнул Павел. — Собственно, я и сам искал контакт с Конторой. Я еду с вами. Игольники отдам, когда будем на месте. На всякий случай.

Бодигарды с облегчением вздохнули и направились мимо Стрелкова к выходу.

— А что с этим? — спросил темный.

— Нормально, живой, — потрогал Михаила за руку и пожал плечами Павел. — Пусть полежит, отдохнет. Может, дойдет, что вот так старых друзей нельзя обманывать, даже ради любимой работы.

* * *

Двое "штурмовиков", так неуклюже пытавшиеся взять Стрелкова на квартире у Михаила, везли его не в главный штаб службы безопасности. У Конторы хватало места и изобретательности прятать свои филиалы в таких местах, что там, как сказывается, "Макар телят не гонял". Лубянка не была единственным местом базирования Конторы, ее мелкие отделения маковыми зернами были рассыпаны по всей столице.

Одним из таких мест было здание, примыкавшее к Трубной площади, куда и привезли Павла.

Над козырьком подъезда красивого четырехэтажного дома старой постройки висела лампа дневного света, освещавшая вход. Сбоку от двери висела табличка "Филиал НИИ ИТКСБ". Загадочно, респектабельно, годится как официальное прикрытие.

За дверью, в которую добры молодцы пропустили Павла, была проходная с добротно оборудованной системой безопасности. Грамотный стальной шлюз, клапаны газового резервуара в стенах, пристально наблюдавшая за движениями Павла и бодигардов на мониторах слежения охранница в милицейской форме без знаков различия. Коридорчик казенного вида с добротной отделкой на стенах и потолку, паркет под ногами. Короткая лестница. И небольшой кабинет без окон, в котором Стрелкова встретил Алексей Юдин. Его старый друг и боевой товарищ.

Когда-то было время, давным-давно, когда Павел и Алексей вместе начинали служить в Конторе, в одном отделе. Юдин тогда был немного старше него, на два года.

С тех давних пор у них появилась ощутимая разница в возрасте. Леха прибавил в весе, потерял часть волос на голове, но сохранил светящийся в карих глазах цепкий ум, твердую память и доброту в сердце — в меру совмещая ее с долгом службы.

— О, какие люди! Здравствуй, Паша! — Юдин поднялся из-за стола и протянул руку Стрелкову. — Ребята, можете быть свободны!

— Есть, товарищ генерал! — вытянулись в струнку за спиной Павла "волкодавы" и вышли, аккуратно притворяя дверь. Тот проводил их насмешливым взглядом и вытащил из карманов куртки два игольника.

— Тут я у твоих архаровцев отобрал... Возьми на хранение.

Маленькие глаза Юдина с удовлетворением посмотрели на него.

— Не теряешь волчьей хватки, а Стрелок? Это радует. — Алексей взял пистолеты и положил их на шкаф с бумагами. — Я знаю, что ты подумал. Михаил сильно нервничал, когда звонил сюда. Но на самом деле, я очень рад тебя видеть, Паша. Очень рад.

Не ограничившись пожатием руки, он обнял Павла второй рукой за плечи. Тот ответил тем же. От старого пиджака Юдина пахло кабинетной пылью и немного табаком.

— Я тоже рад, Леха, — сказал Павел тихо. — Очень рад. Я для того и объявился, чтобы кого-то из вас найти.

Алексей улыбнулся.

— Тогда добро пожаловать домой.

— Что будешь? — спросил Юдин. Павел ухмыльнулся, вспомнив, как час назад Миха сказал ему то же самое. Что потом последовало — смешно сказать. Встреча старых друзей под колпаком у Мюллера, блин...